Казалось, уже к утру все вокруг было занесено сугробами. Когда трое друзей покидали школу авроров, они по пояс утопали в глубоком снегу. Гермиона выражала бурную радость при виде медленно падающих с неба снежных хлопьев и ловила их руками в пушистых варежках. Рон наблюдал за ней со странной улыбкой на лице: хотя он все еще довольно сильно кашлял, своей цели он отчасти достиг, так как Гермиона сильно озаботилась состоянием его здоровья. Поэтому можно было рассчитывать на скорое окончательное примирение. Гарри потеплее закутался в свой зимний плащ и начал планировать предстоящий день. Вместе они уже решили, что трансгрессируют в Лондон в три этапа из соображений безопасности, а не полетят на метлах, мороз был все‑таки нешуточный. В Лондоне их ожидала основательная подготовка к празднику. Гарри теребил новый и очень красивый шерстяной шарф у себя на шее, который был сделан руками Гермионы. Надо сказать, ее способности к вязанью резко улучшились за последнее время, что давало повод подозревать в этом магию. Рон презентовал ему весьма богатый комплект всевозможных ингредиентов для редких зелий. Гарри понимал, что такую вещь трудно найти и она, должно быть, дорогая, но Рон упорно не разглашал тайну такого щедрого подарка. Впрочем, Гермиона успокоила Гарри: подарок был приобретен Роном, по меньшей мере, законным путем.

В кармане у Гарри лежал маленький предмет, и он стискивал его рукой. Он не был уверен в своевременности подарка, но не хотел ни с кем советоваться. Коробочка из бархата казалась ему огненной, и он время от времени выдергивал руку наружу. День с самого начала обещал быть богатым на события. Гарри не знал, сумеет ли он все их пережить, но долго он по этому поводу беспокоиться попросту не мог, так как Рон постоянно обращался к нему, дабы выяснить еще что‑нибудь относительно настроения Гермионы.

Через какое‑то время они достигли Лондона. Знакомые улицы и переулки. Пестрые вывески всевозможных фирм и магазинов, большие и маленькие рождественские елки в витринах и на углах, белые свечи в окнах домов, мимо которых они проходили, — все было исполнено незабываемого запаха, запаха Рождества, который делал все домашним и уютным, преображая даже забытые кварталы бедняков где‑то на окраине большого города. Дом под номером двенадцать ожидал своего владельца. Там уже были Джинни, Фред и Джордж, Невилл и Луна, а также Ли Джордан. Это было столь неожиданно для Гарри, что он сначала не мог вымолвить ни слова.

— Только не думай, что наша помощь сегодня — это и есть подарок, — весело сказал Джордж. Настоящие подарки — там, под елкой, а нам тут уж есть чем заняться! — он подмигнул своему брату, и близнецы отправились наверх, чтобы, как предположил Гарри, принести нечто «особенное».

— Гарри.

Это была Джинни. Ему внезапно пришло в голову, что он даже не поздоровался с ней. Ее улыбка, однако, была поистине ободряющей. На ней было милое шерстяное платье, которое очень ей шло, и Гарри тотчас исправился, похвалив ее наряд. Она засмеялась и потащила его к елке, где народ уже активно обменивался подарками. Так много подарков Гарри не получал еще никогда, при этом все нашли что‑то нужное и одновременно приятное. Там были подарки от мистера и миссис Уизли, от Андромеды Тонкс, от Кричера, от тех членов ОД, которые праздновали дома, и, разумеется, от Хагрида, и вновь от профессора Макгоннагал. К своему изумлению, он получил также подарки от Оливандера и Ксенофилиуса Лавгуда. Сияющая Луна объяснила ему, что это был какой‑то особенный футляр для волшебной палочки, если определенное время ей не пользуешься. Футляр при любых условиях оставался сухим и мягким и не поддавался никаким чарам. Гермиона не без насмешки поинтересовалась, не таит ли предмет в себе каких‑нибудь сюрпризов, чем очень обидела Луну. К счастью, конфликт был быстро улажен.

— Не слушай ее, она просто завидует, — шепнула Луна Гарри. — Папа все это время хотел извиниться, но ты не знаешь, какой он застенчивый становится, когда виноват.

— Да я уже почти забыл об этом инциденте, можешь ему передать, — сказал Гарри, рассматривая причудливый футляр. Луна вновь просияла.

— Когда ты в последний раз был в Хогвартсе? — неожиданно спросила она.

Что‑то кольнуло Гарри в грудь. Он с удивлением посмотрел на нее, но не мог понять намека.

— Довольно давно, а что?

— Я — две недели назад. Навещала нашего дорогого Хагрида. Он так интересовался моей диссертацией о морщерогих кизляках, ты себе представить не можешь! А я думала… я думала, что ты тоже будешь часто посещать Хогвартс.

— Почему? — Гарри избегал ее взгляда.

— Ну, мне показалось, ты нужен этому странному мальчику, Дрейко. Или я не права?

— Он высказался против, — невесело усмехнулся Гарри.

— Жаль, — печально сказала Луна. — Я ведь его не видела ни разу, а Хагрид не смог сказать мне, как у него дела, тоже не знает.

— Если я попаду туда на этих каникулах, обязательно тебе сообщу, — пообещал Гарри.

— Спасибо, — она улыбнулась и добавила: — И в замке я была. Правда, Филч ругался, очень громко, но Макгоннагал вовремя меня спасла. Я люблю бродить по замку, просто так, без всякой цели, чтобы все вспомнить.

— Правда? — удивился Гарри.

— Ну да, ведь там столько прекрасных воспоминаний. Иногда я разговариваю с привидениями, они тоже любят это занятие.

— Ты просто потрясающий человек.

— Вовсе нет, это же естественно, стараться видеть только хорошее, — тут она снова слегка погрустнела. — Знаешь, один раз я случайно натолкнулась на профессора Снейпа. Я, конечно, не ожидала его там встретить, но, с другой стороны, это понятно, ведь Хогвартс — самое безопасное место, чтобы спрятаться.

— И что он тебе сказал? — испуганно спросил Гарри.

— Рад он, разумеется, не был, ведь было уже поздно, и он наверняка рассчитывал на то, что его никто не должен был встретить в коридоре. Но я заверила его, что не выдам его, и он мне поверил, я думаю. Мне показалось, он об этом в тот момент не больно‑то и беспокоился, он был полностью погружен в свои мысли, я его еще никогда таким не видела. Таким огорченным и уставшим. Наверное, он ни с кем не говорит. Я думала, ты с ним говоришь, разве нет?

— Уже нет,… я совершил одну ошибку, — вздохнул Гарри. Радость праздника куда‑то исчезла.

— Что ты говоришь! Это же не повод не общаться! — Луна всплеснула руками. — По тебе сразу видно, что ты по нему скучаешь.

— Нисколько! — возмутился Гарри. — С чего бы это?

— И к чему столько волнений? — лукаво улыбнулась Луна. — Сегодня же Рождество, все должны помириться, иначе невозможно встретить праздник, как следует.

— Все не так просто, как ты думаешь, — нахмурился Гарри.

— Конечно, нет, все намного проще. В любом случае, тебе надо продолжать свои попытки, к тому же день сегодня светлый и радостный, сегодня у тебя это получится.

— Не уверен.

— Ну, по крайней мере, передай ему и Дрейко от меня привет, ОК?

— Да, — удивленно пробормотал Гарри, уже направляясь в кухню.

Он, конечно же, не раз думал о том, чтобы отправиться в Хогвартс и попытаться еще раз. Но лишь Луна показала ему, насколько это было важно для него. В глубине души он был уверен, что там его никто не ждет и что не стоит зря тратить время. Сегодня Рождество… для Луны эти слова определенно что‑то значили, и для Нарциссы Малфой тоже. Стоя в задумчивости, Гарри не сразу понял, что его зовет Джинни.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, — он обернулся и взял ее за руку. — Пойдем, я хочу тебе кое‑что показать.

Он повел ее наверх, они прошли мимо двери, из‑за которой слышались голоса Фреда и Джорджа. Скорее всего, они обсуждали предстоящий фейерверк. В голове Гарри стоял такой шум, что он ничего не слышал и не понимал. Он открыл бывшую комнату Сириуса, где жил теперь сам, и затем закрыл дверь. Джинни была явно заинтригована. Она села, положила ногу на ногу и выжидающе посмотрела на него. Он онемел на несколько секунд.

— У меня… есть подарок… для тебя… ах, да, я хотел сказать спасибо… за твой одеколон… превосходный… ну, значит…

Она выглядела удивленной, но на губах у нее уже играла легкая улыбка. Гарри собрался с духом, подошел к ней и протянул ей коробочку. Потом зачем‑то спрятал руки за спину. Он только что сделал очень важный шаг.

Джинни посмотрела на коробочку, потом на Гарри — он при этом отвел взгляд — и открыла подарок. Показалось золотое кольцо, украшенное тремя рубинами, которые опоясывали великолепный дымчатый топаз. На ровной поверхности драгоценного металла было выгравировано имя Гарри. Джинни подняла на него сияющие глаза.

— Это кольцо, — сказал Гарри и замолчал.

— Я вижу, — тихо ответила она. — И что это должно означать?

Гарри тут же смутился. Он уже давно продумал те самые слова, но не успел сориентироваться. Затем он пробормотал:

— Ну, я считаю,… теперь ведь ты тоже совершеннолетняя (ну, что за чушь он понес!)… и теперь мы могли бы… Ну, ты понимаешь. Я могу теперь подарить тебе нечто подобное, когда захочу, и никто не сможет возразить…

— Возразить? — она явно ожидала чего‑то другого. — Это кто же? Ты имеешь в виду Рона? Да это же смешно! Он‑то сам об этом не беспокоился, когда… Гарри, это так странно!

— Что здесь странного? — Гарри окончательно пал духом: все пошло не так. — Я чувствую себя теперь свободнее, если так можно сказать…

— И поэтому ты даришь мне кольцо? Из‑за моего совершеннолетия?

— Да… Нет! Послушай, Джинни, я много думал о нас с тобой. Разумеется, я сделал это не из‑за твоего совершеннолетия. Я думал о том…, как это между нами будет развиваться дальше, понимаешь?

— Совсем чуть–чуть.

— Ну, и вот я решил это как‑то выразить…, не словами…, собственно говоря, чтобы ты правильно поняла мои намерения.

— О, — Джинни опять посмотрела на кольцо и усмехнулась: — И это значит, что…

— Это значит, что мои намерения совершенно серьезны, — Гарри покраснел до корней волос, но уже не мог отвести глаз от ее лица, сердце стучало так, словно хотело вырваться из груди, во рту у него все пересохло.

— Гарри, — улыбаясь, сказала Джинни, — ты… даже не представляешь себе, что это для меня значит.

— Нет, вполне представляю! — с жаром возразил он. — Теперь никто не будет ничего про нас выдумывать, все будут знать, что все серьезно!

— Гарри, — она, не выдержав, рассмеялась, — ты совсем еще ребенок!

— Я? — Гарри опять пришел в замешательство.

— Ты совсем ничего не понял!

— А что я должен был понять?

— Теперь это останется моей тайной.

— Ну, ладно, — не вполне довольно сказал он, взял ее левую руку и надел кольцо на безымянный палец. — Теперь мы…

— Помолвлены, — прошептала она, и их взгляды вновь встретились.

— Да, и после учебы…

— Ты еще можешь передумать, — пошутила она и обняла его.

— Никогда в жизни! Как ты могла такое подумать? — он коснулся рукой ее пышных волос и затем ощутил на своих губах ее нежный поцелуй.

Через полчаса они вернулись к компании друзей. Стол в гостиной уже был накрыт. В углу восседал Хагрид, он сердечно приветствовал Гарри, и тот вместе с Джинни сел рядом с великаном. Обычно Хагрид проводил Рождество в Хогвартсе, но он не мог пренебречь приглашением Гарри. Он рассказывал о том, как идут дела в Хогвартсе, а Гарри, опьяненный счастьем, глупо улыбался до ушей ему и всем подряд в комнате.

Пир был горой. Близнецы не пожалели своих лучших фейерверков и конфетти. К тому же все сладости на столе были с сюрпризами (на этот раз, веселыми и безопасными), и невозможно было угадать, что найдешь в каждой из них. Все помещение было украшено к празднику, во всем доме имелись аж три новогодних елки, в гостиной стояла самая большая. После того, как было съедено второе блюдо, освободили место для танцев, и вечер стал еще веселее и приятнее, атмосфера была просто великолепной.

Во время четвертого танца шрам Гарри внезапно взорвался адской болью. Он тихо застонал и уронил голову Джинни на плечо. Он тут же увела его в кухню и решительно усадила на стул.

— В чем дело, Гарри?

— Ничего, идем танцевать!

— Ты бледный, как смерть! И не ври мне, пожалуйста, — она смочила салфетку водой в раковине и протянула ее Гарри. — Теперь легче?

— Да, спасибо.

— Что ты намерен делать?

— О чем ты?

— Не притворяйся. Ты прекрасно знаешь, о чем речь, ты ведь уже говорил об этом.

— Джинни, это ведь уже не первый приступ, ничего страшного.

— Не говори глупостей! Иди сейчас же и поговори с ним!

— С кем?

— Еще раз: не притворяйся! Ты знаешь, кого я имею в виду. Это чрезвычайно важно и становится все опаснее для тебя. Да ты и сам все это понимаешь. И я тоже с нетерпением жду, когда все это закончится… интересно, правда, чем.

— Знаешь, Джинни…, пожалуй, я пойду, но… сегодня ведь Рождество. Нельзя же так просто заявиться!

— Тогда мы сейчас идем в Косой переулок в темпе вальса и раздобудем там что‑нибудь, это не проблема.

— Что? — Гарри пребывал в полнейшем ступоре. — Ты идешь со мной?

— Да, и ты ничего не сможешь поделать с этим, ты жутко выглядишь!

— Джинни, но ведь в этом нет никакой необходимости! — попытался возразить Гарри, но тут дверь распахнулась, и на пороге появилась Луна, обмотанная мишурой и излучающая оптимизм.

— О, Гарри, Джинни… я извиняюсь! — она хихикнула: под действием огненного виски ее манера поведения стала еще более своеобразной.

Гарри пришел в себя и быстрым шагом направился к двери.

— Что я такого сказала? — удивленно пролепетала Луна.

— Ничего, — утешила ее Джинни, — пойди, пожалуйста, к гостям… скажи, что мы с Гарри придем через часок… или больше.

— Что мне сказать, если они станут расспрашивать?

— Что‑нибудь, — Джинни похлопала ее по плечу, выбежала в коридор и, сорвав с вешалки свое зимнее пальто, покинула дом. Она даже опередила Гарри, который присоединился к ней секундой позже.

— Знаешь, это все‑таки плохая идея, — сказал он нерешительно, когда они уже находились в Косом переулке и спешили к первому магазину.

— Почему же? — Джинни спрятала раскрасневшееся лицо в шарф и проницательно спросила: — Не представляешь, что бы это могло быть?

— Как всегда, в точку! — Гарри помедлил у входа. — Что, если я его просто поздравлю? … Нет, серьезно, Джин, я не жадный на деньги, но… я, правда, не знаю!

— Ты думаешь, он часто получает подарки? — сощурилась Джинни. — Я не думаю.

— Я тоже, — вынужден был признать Гарри, — но мне не по себе, когда я думаю о… процессе.

— Тогда не думай об этом, — Джинни пожала плечами, взялась за дверную ручку, но вдруг остановилась и повернулась к Гарри: — Ответь на главный вопрос: ты хочешь это сделать?

— Да, — Гарри чувствовал, что говорит правду, и ему стало легче. Лицо Джинни просветлело.

— Тогда предоставь это мне и парься исключительно насчет процесса. И то не слишком.

— ОК.

Джинни вошла в магазин, и Гарри только теперь заметил, что раньше этого магазина тут не было. Он с большим трудом мог предположить, на чем специализировался последний, так много разнообразных товаров было выставлено в витринах: предметы антиквариата и совсем новые вещи, среди них — музыкальные инструменты и книги, атрибуты для особо сложных магических действий и зелий, стенные часы и оружие всех веков и эпох. Гарри восторгался витриной и старался больше ни о чем не думать. В лавке было столько вещей, что он не мог видеть Джинни. Возможно, она торговалась с продавцом, что, впрочем, было на нее совершенно не похоже. Гарри уже начал опасаться, что ноги у него окоченеют, а сгущающаяся темнота заставляла его еще больше нервничать.

Тут дверь магазина открылась, и Джинни со счастливым видом протянула ему сверток средник размеров, который он осторожно ощупал пальцами.

— Не бойся, — рассмеялась она, — достань его!

— А что это?

— Если он знает в этом деле толк, ему понравится.

— Понравится? Разве ему может что‑то понравиться?

— Гарри, ты злой.

— Нет, я констатирую факт. Ты просто его не видела…, когда он на меня смотрит или разговаривает со мной… Но я это сделаю!

— Ради него? — Джинни слегка напряглась. Гарри посмотрел ей в глаза и удивился. Это действительно имело для нее значение или она просто хотела его поддержать?

— Да, — ответил он, наконец, — и ради себя. Я должен прояснить ситуацию.

Гарри сунул руку в сверток и достал оттуда древний кинжал в ножнах. Ничего примечательного в нем не было, но Гарри сразу понял, что держит в руках весьма ценную вещь. Он так и не смог определить, из какого дерева была сделана рукоять, но оно было очень прочным и, вероятно, в Британии больше не встречалось. Рукоять была покрыта простой резьбой и была теплой на ощупь. Удивившись этому теплу, Гарри провел пальцем по лезвию. Он пожалел об этом в следующий же миг: на коже появился глубокий порез, потом появилась резкая боль. Гарри вложил оружие обратно в ножны и завернул их.

— Осторожнее, — озабоченно сказала Джинни.

— Ничего, заживет. Скажи лучше, разве ты в этом что‑то понимаешь?

— Нет, — Джинни подняла брови. — Зато я знаю продавца, вот он понимает в этом, даже сделал для меня скидку. Я пыталась отказаться, но…

— Джинни, сколько это стоит?

— Вообще‑то, это от нас обоих, так и передай, — хладнокровно ответила Джинни. — И не задавай глупых вопросов. Если говорить начистоту, он бесценен. Ему больше тысячи лет.

Гарри понял, что таким образом ничего не достигнет, и решил потихоньку выплатить ей эти деньги незаметно. Кинжал был, несомненно, магическим: от него исходили необъяснимое тепло и огромная мощь. Гарри бросал на сверток задумчивые взгляды, пока они вдвоем искали камин, чтобы попасть в Хогсмид (у Аберфорта они теперь имели привилегию постоянно пользоваться его камином).

В Хогсмиде шел снег, а замок Хогвартс был почти полностью белым. Гарри поспешно поздравил Аберфорта и направился в замок. Джинни пожелала ему удачи и осталась ждать в «Кабаньей голове». По старой привычке Гарри воспользовался подземным ходом через «Сладкое королевство», этот путь и в самом деле был намного короче, и уже начал спускаться в подземелья, когда вспомнил, что Снейп официально числился в бегах и жил в Выручай–Комнате. Гарри выругался при мысли о седьмом этаже и вздрогнул, услышав, что его кто‑то зовет.

— Поттер, это ты?

— Да, а ты кто?

— Ты что, совсем в стельку, или пришло время покупать новые очки?

— Дрейко, — утвердительным тоном сказал Гарри и почувствовал неловкость. Он ничего не купил Дрейко. Хотя, почему он должен был это делать?

— Э–э…, веселого Рождества, Поттер!

— И тебе того же, — на автомате ответил Гарри. — Как провел последнее время?

— Скучно, — ответил Дрейко с отсутствующим взглядом. — Читал, летал на метле, гулял немного…, собственно, все.

— А квиддич?

— Забыл, Поттер? Со мной не играют. И не разговаривают.

— Это почему еще? А студенты с твоего факультета?

— Мне нечего с ними обсуждать, хочу побыть один.

— Правда?

— Время от времени, — неохотно сознался Дрейко. — Перестань, Поттер, тебя ждут друзья, не стоит их разочаровывать.

— Ведь не я начал этот разговор, — устало заметил Гарри. — Если ты ничего не имеешь против, присоединяйся к нам.

— Я? К вам? — Дрейко разозлился. — Поттер, сегодня чувство юмора изменяет тебе напропалую!

— Я и не шутил. Я просто не знаю, что я еще могу тебе предложить. В смысле, сегодня. Завтра мы могли бы встретиться и погулять в Хогсмиде, у меня все равно нет никакого желания садиться за домашние задания.

— Я даже не знаю, — Дрейко изобразил очень убедительное сомнение. — Вообще‑то, у меня есть время…

— Отлично, в таком случае, я дам тебе знать. Кстати, ты не собираешься завершить свое образование здесь?

— Да кому это нужно? — скривился Дрейко.

— Кому‑нибудь, — вздохнул Гарри. — Ты сегодня не видел профессора Снейпа?

— Я ему вроде бы не нянька, — Дрейко взглянул на Гарри с гневом. — Если тебя это так интересует, иди и поговори с Макгоннагал, она у нас за все в ответе и будет отвечать.

— Что ты говоришь? — Гарри сделал шаг к нему. — Почему ей придется отвечать? Кто об этом знает? Ты кому‑то рассказал?

— Ну, да, конечно, Дрейко Малфой… признанный доносчик, — прежде чем Гарри успел что‑то ответить, Малфой–младший развернулся и убежал.

Настроение у Гарри стало ужасным. Он этого не хотел. И почему всегда происходит так, что… он пошел к Выручай–Комнате и осознал, что не знает пароля. Он попробовал несколько комбинаций и разочарованно поплелся в библиотеку. Там никого не было. Гарри опять вернулся на восьмой этаж, где он, как он предполагал, должен был находиться. Он понимал, что сидеть там и ждать чего‑то бессмысленно. Гарри решил через два часа вернуться домой.

Вдруг над его головой зашелестели быстрые крылья, и огромная летучая мышь спланировала на каменный пол. Гарри вскочил. Летучая мышь застыла на несколько мгновений, потом начала быстро увеличиваться, и через пару секунд мастер зелий спокойно прошел три раза мимо стены (при этом он отодвинул Гарри в сторону), в ней появилась маленькая дверца. С первого этажа доносился шум праздничного ужина.

— Сэр.

Снейп открыл дверцу.

— Сэр, — терпеливо повторил Гарри, — можно мне Вам кое‑что сказать?

— Это срочно? — Снейп вошел в Комнату, и Гарри последовал за ним.

— Да, — сказал он и умолк.

— Тогда могу я Вас попросить немного поторопиться, мистер Поттер? Вы себе не можете представить, насколько я устал и насколько ничтожно мало мое желание Вас слушать.

— Вы несправедливы, сэр, — вырвалось у Гарри.

— Неужели? — Снейп невольно взялся за волшебную палочку, и Гарри инстинктивно отпрянул, но Снейп вскоре взял себя в руки. — Зачем ты приходишь сюда и пытаешься воззвать к моей совести? Она давно умерла, и ты стараешься напрасно, а теперь вон!

— Но ведь Вы лжете, профессор. Я имею в виду Вашу совесть. Она на месте, я же хотел поговорить о моей.

Снейп молчал. А Гарри не уходил, хотя ему мучительно хотелось, чтобы эту проклятую тишину нарушил кто‑нибудь другой, кроме него.

— Хорошо, — наконец, коротко сказал Снейп, но садиться не стал. Гарри также остался стоять.

— Сэр, я все еще не могу толком понять, что произошло в ту ночь, — начал Гарри. — Я понимаю, что это все неважно… просто я, правда, не хотел, чтобы Вы…

— Ты должен был это предвидеть, Поттер! Я четко объяснил тебе это на корабле, но уже тогда я знал, что это случится! Что они попытаются вырвать у меня информацию через тебя. А ты приложил столько усилий, чтобы мы встретились! — Снейп взглянул на него с отвращением, и Гарри внутренне сжался. — Теперь я, естественно, сожалею, что доверил дело тебе… Я довольно скоро распознал опасность, но я боялся, что уже слишком поздно. Меня очень хорошо охраняли, да еще эти наручники… одним словом, мне нужно было что‑то решать, и быстро. И тут я узнаю, что ты попал в плен и об этом никто не знает! Но я знал об этом, Поттер, и знал, где находится это место!

— Откуда? — тихо спросил Гарри.

— Потому что я должен был об этом знать. Как и о многих других вещах, которые не касаются таких идиотов, как ты! Теперь ты можешь представить себе мою «радость»? Они не сказали, что карта уже у них, надеялись получить ее целиком. Разумеется, они дали мне шанс, пообещав, что ты сломаешься до утра! … Ну, что же, они оказались правы, не так ли?

Гарри опустил голову еще ниже.

— Ты знаешь, что я предпринял дальше, — озлобленно продолжал Снейп. — Я превратился, несмотря… несмотря на всю эту охрану и этого… человека! И полетел в гнездо вампиров. Что касается незаметного проникновения, мне это не удалось, Карлос оказался слишком умен. Борьба была недолгой, я ранил его, как я думал, надолго… Потом я поймал парочку ребят попроще, расспросил их и узнал твое точное местонахождение… что ты еще хочешь знать?

— Что сейчас происходит? — быстро спросил Гарри. — Что делает Хольдер и что означает боль в шраме?

— У меня нет ответов! — прошипел Снейп, стиснув зубы. — Даже, если бы и были, в мои планы не входит очередное твое вмешательство, я ясно выразился?

— Не совсем! Я должен знать, в чем дело. И потом, сэр, как вы собираетесь со всем этим справиться, это же невозможно? — уже с отчаянием воскликнул Гарри.

— Но это моя забота, Поттер, Вы же можете спокойно наслаждаться жизнью и не мешать мне. Все, что Вы могли сделать. Вы уже сделали.

Гарри поднял глаза на Снейпа. Тот сказал, что превратился, несмотря на наручники… чтобы спасти карту? Или чтобы выручить из беды Гарри? Гарри искал ответ, но не был уверен, что хочет его услышать. Холодные глаза Снейпа погасли окончательно, лишь опасные искорки вспыхивали в этих усталых глазах время от времени. Гарри хотел что‑нибудь прибавить, ведь он пришел сюда за информацией и намеревался просить разрешения присоединиться к мастеру зельеварения. Теперь же он осознал всю невероятность и невозможность этого и стоял там, пристыженный и беспомощный, и не уходил. Снейп же не выгонял его, он подошел к ночному столику, зажег лампу, сбросил дорожную мантию и, наконец, обратился к Гарри.

— Мне что, повторить все с самого начала?

Гарри повернулся к нему и хрипло выдавил, не поднимая головы:

— Простите.

— Что?

— Простите, — Гарри заставил себя посмотреть ему в глаза. Снейп, казалось, был оглушен.

— Поттер, у тебя все нормально? — с сарказмом осведомился он.

— Нет, у меня все плохо, профессор, и Вы знаете это. Я понимаю, почему Вы не хотели меня к себе подпускать, Вы не ошибаетесь… почти. Я ненадежный и слабый, но я хотел спасти не свою жизнь, а вашу! Да, это было крайне глупо с моей стороны, но я не хотел, чтобы Вам причиняли еще больше боли…

— Ты все еще не усвоил, что важнее? Моя жизнь или жизни всех тех, кто теперь может пострадать? Моя жизнь не стоит ничего, Поттер! И заруби себе это на носу! Если у тебя вообще есть мозги, чтобы это сделать!

У Гарри защипало в глазах, и он моргнул. Снейп тяжело опустился на кровать и неопределенно уставился на него. Гарри в нерешительности вынул сверток, ему хотелось уйти, потому что не было здесь больше никакой надежды. Он положил кинжал на ночной столик.

— Что это, Поттер? — удивленный голос Снейпа был странно тихим.

— Подарок. Сегодня Рождество. И мы с Джинни подумали…

— Подарок? … Для меня?

— Ну, если Вы не хотите, — Гарри запутался, но Снейп уже схватил сверток в изумлении, которое он не сумел скрыть.

Он вынул кинжал и начал его так внимательно рассматривать, как будто искал зазубрины или что‑то в этом роде. Гарри замер, ничего не понимая. Затем Снейп выпрямился и бросил на Гарри крайне недоверчивый взгляд. И Гарри, в конце концов, понял, и что‑то тугое в груди разжалось, он кивнул, уже почти улыбаясь, и пошел к выходу. Снейп не произнес ни слова, но Гарри чувствовал в груди новый узел… только теперь это была надежда.