Алексей Мишуков

Цветок Грина.

Книга I

 

 

Глава 1. Йантах.

   Широка и необъятна Катахийская пустыня, будто безбрежное море, простирается она по юго-западу Соры и ничего, кроме песка с палящим солнцем, путнику не сулит. Правду говорят: старикам и детям тут не место, ибо на сотни километров вокруг всего пара колодцев, а найти крышу над головой почти невозможно.

   Если углубиться далеко на юг, в самом сердце песчаного царства можно отыскать небольшой оазис, рядом с которым находится деревенька под названием Йантах. Место по-своему легендарное, полузабытое и для простых смертных весьма труднодоступное. В памяти людской редко всплывает это название, а кое-кто даже сомневается, существует ли эта деревня на самом деле. Между тем, там проживает почти триста человек и, хотя все они считаются подданными королевства Асабр, по сути, давно таковыми не являются. Закаленные постоянной борьбой за выживание люди строят свой быт в скромных глиняных домиках, занимаются разведением носогротов - гигантских парнокопытных животных, чем-то напоминающих ящеров, и ничего не ведают о делах, творящихся за пределами своей деревни. Удивляться тут нечему, ведь почти две сотни лет сюда не забредал ни один путник.

   В Асабре говорят: легче найти иголку в стоге сена, чем Йантах в Катахийских песках. Народное поверье гласит: только трое могут отыскать дорогу к заброшенному оазису. По преданию придворные маги асабрийского короля Беклира владеют тайнами древних песков и умеют прокладывать пути среди безликих дюн и равнинных пустошей. Они называют себя сатзимы, что в переводе с утраченного языка означает провидцы. Маги крайне редко покидают дворцовые покои и общаются только с королем. В народе их боятся и почитают, а еще поговаривают, будто каждый из них бессмертен как сама пустыня. Она питает их силы и в ее вечности сокрыты их тайны.

   Два века сатзимам не приходилось проводить караваны в Йантах, ибо короли как будто позабыли о южных рубежах, где ничего, кроме песка да горстки нищих пастухов днем с огнем не сыскать.

   В один из жарких сентябрьских деньков все в одночасье изменилось. Удивлению жителей Йантаха не было предела, когда ранним утром в деревне появился всадник верхом на диковинном животном. Со страхом и изумлением взирали на него местные, гадая чего им ожидать от этого внезапного визита.

   Остановившись у местного трактира, странник спрыгнул на землю и, бегло окинув взглядом окрестности, начал привязывать скакунов к расположенным под навесом неестественно большим коновязям. Закончив с лошадьми, он прошествовал внутрь дома и, задержавшись на пороге, чтобы снять с лица платок, как ни в чем не бывало, уселся за столик, приказав скорее подать воды.

   Дочь трактирщика, скучавшая до этого момента за стойкой, вытаращила глаза и в мгновение ока растворилась в глубине скромного по всем меркам помещения.

   Единственный посетитель заведения - старик с загорелой кожей - уставился на вошедшего так, будто впервые в жизни увидел привидение.

   Гость был одет в приталенный халат с капюшоном, легкие тканевые брюки и сандалии. На фоне светлых одежд резко выделялись черные ремни, коими на спине были закреплены ножны с изящными клинками, а на руках несколько метательных ножей.

   На первый взгляд незнакомцу было не больше тридцати пяти лет. Мужественное лицо с налетом недельной щетины и усталости источало уверенность. Широкие скулы и челюсть вкупе с пронизывающим, словно северный ветер, взглядом указывали, что заявившийся в Йантах мужчина родом издалека.

   - Позвольте выразить вам глубочайшее почтение, господин сатзим, - осторожно проговорил старец, склонив голову. - Меня зовут Дамхар. Долгие годы я был лишь простым пастухом, и вот на склоне лет выпала честь стать свидетелем вашего неожиданного визита.

   - Спасибо за учтивые слова, - отозвался странник, - только я не сатзим. Меня зовут Эрду Аридстар. Будем знакомы.

   Мужчина хотел подойти и пожать старцу руку, но, заметив, как резко тот изменился в лице, на всякий случай решил повременить.

   - То есть как?! - удивленно воскликнул старик. - Стало быть, вы спутник сатзима?!

   - Нет. Я приехал сюда один.

   Пораженный до глубины души завсегдатай трактира, казалось, хотел спросить о чем-то еще, но, будто передумав, закрыл рот и на некоторое время замолчал.

   Немного подождав, странник подошел к стойке и, зачерпнув из бочки, налил кружку воды.

   - А как же ты сюда попал? - развел руками удивленный Дамхар. - До нас, знаешь ли, кроме сатзимов, никто никогда не добирался.

   - С почином, - проговорил Эрду и, сделав жест, будто хотел чокнуться со стариком, начал медленно пить. - Да это было нелегко, - осушив кружку, сказал он. - До ближайшего колодца две недели верхом. Если его пропустить - сюда путь заказан. Чтобы не заблудиться, приходилось идти ночью, сверяясь со звездами, но и это не помогло бы, если б не мои скакуны да капля везения.

   - Ради чего такие жертвы? - в очередной раз удивился старец.

   - Мне нужно добраться до Баракатраша.

   Последние слова незнакомца, казалось, повергли престарелого пастуха в ужас. Бедняга затрясся от страха, а его худощавая фигура будто бы уменьшилась в размерах.

   - Что ты! Заклинаю тебя, никогда больше не произноси это слово! - испуганно запричитал Дамхар, замахав руками, будто хотел отогнать мошкару. - Я не ведаю, откуда ты явился, но запомни хорошенько: у нас это место под запретом. Не именуй его! Даже думать не смей, пока находишься в деревне!

   - Что не так с этим местом почтенный Дамхар? Расскажи мне - вкрадчиво попросил Эрду, заглянув в небольшое оконце, из которого открывался вид на залитую ярким солнцем пустыню.

   - Неладные дела там творятся, ох, а истории одна страшней другой! - дрожащим голосом начал старик. - Да что там говорить! Больше ста лет назад мой дед Ахмед шел по следам носогротов и, сбившись с пути, забрел далеко на юг. Он увидел всего лишь пик этой проклятой горы, а когда вернулся домой, все думали, что разум навсегда покинул его. Два дня и две ночи родич бредил и не узнавал близких. Все говорил про пламя какое-то и что они вернутся вновь, а когда очнулся, сказал, что ничегошеньки не помнит. Дескать, пик увидал и все. Вот так вот.

   - А еще кто-нибудь забредал так далеко на юг? - нахмурившись, произнес Эрду.

   - В основном все старые истории на слуху. Желающих сгинуть в последние годы я не припомню. Разное поговаривают. Чаще всего пропадали там люди, а те, кому повезло больше, как мой дед, ни капли не помнят.

   В глубине трактира послышались шаги, после чего в дверном проеме появился лысый мужчина с копьем наперевес. Позади него плелась дочь трактирщика, то и дело, норовя выглянуть из-за широкой спины.

   - Господин сатзим? - подозрительно прищурившись, произнес вошедший.

   - Успокойся, Махнир! - воскликнул старец. - Что за мода встречать гостей с оружием в руках? Стыдись! Молодого человека зовут Эрду, он у нас проездом.

   - Добрый день, - сказал странник. - Вы, стало быть, владелец этого уютного заведения. Рад знакомству.

   - Добрый, - кивнул трактирщик и перевел взгляд на Дамхара. - Проездом говоришь? Впервые слышу. От нас только сам знаешь куда.

   - Знаю, знаю, уж поверь, мой дед...

   - Куда направляетесь, и чем будете платить за воду? - перебив старика, обратился к страннику Махнир.

   - Я бы с радостью ответил, куда держу путь.  Да может статься, второй раз за день навлеку на свою голову недовольство досточтимого Дамхара. А платить я буду золотом.

   - Зо-лотом?! - недоверчиво протянул Махнир и, обменявшись с престарелым завсегдатаем изумленными взглядами, в сей же миг переменился в лице. - Прошу прощения, что не назвал свое имя. Меня зовут Махнир, а это моя дочь Алина. Мы рады приветствовать вас в трактире "Южный ветер". Позвольте поинтересоваться, господин желает чего-либо еще?

   - Налейте выпить и принесите еды, - сказал странник. - Снаружи на привязи два моих коня. Велите напоить и накормить их и еще мне нужно место для ночлега.

   После этих слов из-под ладони мужчины, словно по волшебству, появились три монеты асабрийской чеканки.

   - Будет исполнено, - промурлыкал хозяин и, схватив золото, тотчас скрылся из виду.

   - Лошади?! - удивленно спросил Дамхар. - Ты приехал на лошадях?

   Эрду кивнул головой.

   - Я должен это увидеть, - заявил старец и с кряхтением поднявшись, направился в сторону выхода.

   - Кактусовой настойки, господин? - прощебетала Алина.

   - Не откажусь, - задумчиво отозвался Эрду.

   Налив из кувшина прозрачной жидкости, девушка метнулась следом за Дамхаром.

   - Я мигом, господин, только гляну одним глазком!

   Удивительная новость разлетелась по деревне, словно стая выпущенных на волю птиц, и вскоре не осталось в Йантахе ни одного человека, кто не знал бы о появлении загадочного странника.

   На следующий день, когда стемнело в дом трактирщика, где остановился Эрду, явился посыльный и пригласил его на беседу к старосте деревни Иджуну.

   Отдохнувший от долгого путешествия странник пребывал в прекрасном расположении духа и не нашел ничего лучшего чем согласиться. Снаружи его поджидало несколько зевак, желающих полюбоваться на диковинного гостя. Короткий путь, что отделял трактир от чертогов старосты, они следовали за ним по пятам, громко разговаривая и смеясь.

   Дом Иджуна оказался не только единственной двухэтажной постройкой в Йантахе, но и в отличие от остальных имел круглые стены. Староста дожидался гостя на крыше под открытым ночным небом. Поднявшись по двум лестничным перелетам, Эрду увидел пылающий костер, рядом с которым сидел поджарый старец с длинными седыми волосами и серьгами в ушах. С высоты, где они находились, открывался прекрасный вид на деревню и утопающий в вечерних сумерках оазис.

   Странник вдохнул полной грудью и обратил взор к небу. Изумрудно-желтая мантия с яркими блестками звезд протянулась насколько хватало глаз, упираясь на западе в выглядывающую из-за линии горизонта оранжевую громаду Старда.

   - Так прекрасна река душ, что можно наслаждаться ее течением бесконечно, - бархатистым голосом проговорил хозяин дома и жестом указал на место напротив себя. - Присаживайся. Я Иджун староста Йантаха, прошу, раздели со мной ужин.

   Пока гость пристраивался на мягком ковре с подушками, старец внимательно изучал лицо гостя.

   - Я слушал духов. Пески говорят мне воин, ветры шепчут чужак. Как же называть тебя? Может быть покоритель Катахийской пустыни?

   - Зовите меня просто Эрду.

   - Эрду, - медленно повторил Иджун. - Как странно звучит. Сдается мне, другая земля взрастила тебя далекая от здешних мест.

   - Так и есть, староста, - кивнул Эрду. - Я родом из северной Гардемии. Мой отчий дом находится в местечке под названием Алтена.

   - Очень, очень далеко, - закивал староста. - Так что привело тебя?

   - Дела особой важности, - выдержав короткую паузу, проговорил Эрду. - Мне во что бы то ни стало нужно добраться до места, которое у вас называют "проклятый пик". У вас я остановился, чтобы пополнить запасы еды и продовольствия. Кстати, хочу поблагодарить за теплый прием. Йантах поистине уютное поселение и даже суровая пустыня вокруг не испортила моего впечатления. Люди здесь добрые и отзывчивые, и дня не прошло, а меня уже несколько раз приглашали в гости и предлагали разделить кров.

   - Спасибо за учтивые слова, Эрду, пришедший издалека, - проговорил Иджун, - но позволь поинтересоваться. Никто по своей воле не ходит к проклятой горе. Зачем же тебе понадобилось идти туда и подвергать жизнь смертельной опасности? Или ты ищешь достойный способ отправиться к праотцам?

   Старейшина неспешно поднял ладони, указав взглядом на небо.

   - Нет, - покачал головой странник. - Умирать в мои планы не входит. По крайней мере, в ближайшее время. Я здесь, чтобы исполнить долг перед советом моего ордена. Мне поручено проверить, как обстоят дела на самых южных рубежах мира, ибо девяносто лет древние стражи Соры не заходили дальше Шатаррских гор. Никто не знает, что там творилось все это время.

   Темные дела нынче вершатся в землях свободных народов. Враги множатся так быстро, что мы не успеваем за всеми сразу. Кажется, скоро не останется в Соре уголка свободного от кровожадных тварей. Вы наверняка знаете, о ком я говорю. Гарры и веболги повылезали из своих затхлых нор, чтобы вновь грабить и убивать. Свободные расы не успели оправиться от Великой войны, а эти будто только сил набрались. Их природа и сущность всегда была труслива и низменна, но в последнее время их будто подменили. Неведомая воля заставляет наших врагов сражаться до последнего, они стали одержимыми. Теперь ненависть не истачивает их, как было впредь, а лишь преумножает мощь и жажду разрушений. Земли восточнее Гардемии не просто кишат гаррами, они возводят там новые города и крепости. Собираются с силами, чтобы поработить свободный мир. Среди большинства членов совета бытует мнение, что виной тому надвигающаяся тьма с юга. Они считают, что древняя цитадель зла - гора Баракатраш вновь стала приютом для нечисти, именно в ней кроется источник всех бед обрушившихся в последние годы на Сору. Я здесь, чтобы это проверить.

   - О каких древних стражах ты говоришь? - не отрывая задумчивого взгляда от костра, промолвил староста.

   - Орден аргалитов.

   - Очень давно отец, упоминал о вашем ордене, - кивнув, проговорил Иджун. - Память о большой земле передается у нас из поколения в поколение. Мне доводилось слышать легенды про аргалитов - отважных воинов, которые не раз и не два защищали границы Асабра. Я рад приветствовать тебя в моей деревне, Эрду издалека. Отныне мой дом твой дом.

   - Благодарю, - произнес странник. - Если позволите, я от имени аргалитов хотел бы задать несколько вопросов. В первую очередь орден интересует, подвергался ли Йантах вражескому вторжению? Появлялись ли вблизи ваших границ гарры, веболги, аморты или верзитримы? Кроме того нас интересуют любые странные события, произошедшие за последний век в этом уголке Соры.

   - Нападений никогда не было, - уверенно проговорил Иджун. - Амортов встречали, но очень далеко от деревни. Самые смелые из нас добирались до Черминговых предгорий и находили там вражьи следы, а пару раз даже встречали амортов. Об остальных тварях, что ты упомянул, я помню лишь по рассказам дедов, их тут никогда не видели.

   Странное? Смотря, что называть странным. Охотники да пастухи и раньше бывало, пропадали без вести, но в последнее время, кажется, стали чаще. Здесь каждый человек наперечет, от каждого зависит, выживет ли племя, потому нам терять людей никак нельзя.

   Что еще? Примерно год назад поймали вора. Младший парнишка из дома Хатал. Поначалу не знали, что с подлецом  делать. Мало того, что опозорил свою семью так еще и не нашел в себе сил сознаться и раскаяться. Для всех без исключения это был страшный удар, ведь раньше такого никогда не случалось. С самого основания деревни жители Йантаха не крали. В пустыне    свои законы и нарушать их значит обрекать себя и других на гибель.

   Чтобы другим неповадно было пришлось строить тюрьму. Воришка до сих пор сидит в темнице, думает, что к чему. Как ума наберется, так выпущу. В остальном вроде бы все тихо. Слишком далеко мы от большой земли, чтобы происходили странности. Оно глядишь и к лучшему.

   В окнах деревенских домиков один за другим погасли огни, улочки опустели, вокруг стихли все звуки кроме голоса старейшины. Мужчины разговаривали до самого утра. Эрду поведал о новостях из далеких стран, вкратце рассказал о важных событиях истории, подробно остановившись лишь на воспоминаниях о Великой войне, в которой участвовал сам. Надо сказать он нашел в лице Иджуна превосходного слушателя ибо того интересовало все, что так или иначе связано с большой землей. Внимая рассказам странника, он пытался вникнуть во все детали и выглядел так сосредоточенно, что временами создавалось впечатление, будто он хочет запечатлеть каждое слово в памяти. Когда начало светать гардемиец попрощался с хозяином и отправился в дом трактирщика, где его ждал ранний завтрак и уютная постель.

   Неделя в Йантахе пролетела незаметно. За это время удалось собрать нужное для долгого перехода (большую часть поклажи составляли бурдюки с водой) и выслушать бывалых селян, которые с удовольствием поделились опытом и знаниями о той части пустыни, что предстояло пересечь. Как выяснилось, южное направление издавна считалось самым опасным и что туда ходили, только в самые тяжелые времена, когда на сотни километров вокруг не было ни одного стада. Путь к Баракатрашу преграждали труднопроходимые местности: сыпучие пески, высокие дюны и чересчур обширные равнины, где негде укрыться от палящего солнца.

   Закончив с приготовлениями, Эрду объявил, что отправится в путь вечером седьмого ноября.

   За два дня до намеченной даты гардемийца среди ночи разбудил кошмар. Ему приснилась смерть его родной бабушки и что он, словно маленький мальчик, плачет от горя и тоски. Мужчина долгое время пытался уснуть, но щемящее чувство тревоги не давало покоя. Присев на край кровати, он зажег свечу и час, может быть больше, сидел, закутавшись в одеяло. От сонных раздумий его отвлек странный звук, отдаленно напоминающий приглушенный крик. Странник насторожился. Поднявшись на ноги, он медленно подошел к окну и выглянул наружу. Через пару минут удалось расслышать едва уловимый шум, доносящийся с южной стороны деревни. Недолго думая, Эрду оделся и, прихватив оружие, тихонько выскользнул наружу. Сначала он бесшумно преодолел короткий путь до соседнего дома, затем с легкостью взобрался на сарай и, подтянувшись, очутился на крыше постройки.

   В быстро проплывающих по небу тучах образовалась брешь, сквозь которую тут же пробился рыжий свет Старда, на несколько секунд разогнав непроглядную темноту ночи. Эрду посмотрел в сторону дома, который находился на самой южной окраине деревни как раз там, где заканчивались плодородные земли оазиса. Вид застывшей постройки, врезающейся во чрево пустыни, вселил необъяснимую тревогу, ему вдруг почудилось, будто в окутанных полутьмой стенах таится угроза. В таинственном безмолвии не было слышно звуков, кроме мерных ударов сердца, напоминающих гардемийцу, что он до сих пор в мире живых. Несколько минут он внимательно осматривал дом и окружающий участок, и вскоре обнаружил три подозрительных силуэта. Первый, как и он, таился на крыше, второй, прижавшись к стене, прятался в тени здания, а третий, будто бы припав к земле, скрывался за погребом. Замерев, словно неподвижные статуи, они изо всех сил старались остаться незамеченными. Навыки следопыта не раз помогали страннику избегать ловушек, потому сейчас в неприметных тенях и неясных очертаниях он отчетливо сумел различить затаившихся лазутчиков. Внутренний голос подсказал до поры до времени ничего не предпринимать и ждать, что будет происходить дальше. Когда появился четвертый, по телу пробежал колючий холодок. С подветренной стороны дома показалось нечто, по очертаниям близко напоминающее человека. Медленно замирая и неестественно подергиваясь, оно ползло по отвесной стене, словно гигантское насекомое. В свете Старда стала зрима продолговатая голова существа и чересчур кряжистые конечности.

   "Аморты!", - пронеслось в голове Эрду. Ни одна разумная тварь не может ползать по стенам, кроме амортов, и странник это прекрасно знал. Ошеломляющая догадка на короткое время застигла врасплох. Встреча с кровожадными обитателями подземелий этой ночью не входила в его планы. Пытаясь найти разумное объяснение происходящему, он продолжал следить за осторожными перемещениями врага.

   "Повезло, что не заметили!", - с удивлением отметил про себя Эрду.

   Четыре пары глаз амортов прекрасно видят в темноте, но при ярком свете абсолютно бесполезны, поэтому без крайней нужды они стараются не покидать свои норы и выходят на охоту только по ночам. Покрытые плотной кожей твари не признают доспехов и оружия, предпочитая в бою опираться на ловкость и ядовитые укусы мощных челюстей. Опасный и изворотливый противник, особенно в темноте.

   Троица, что долгое время пряталась от чужих взглядов, наконец, обнаружила себя. Избегая освещенных мест, аморты перебрались в тень здания, затаившись там точь-в-точь раскинувшие сеть пауки. Наблюдая за происходящим, гардемиец не смел шелохнуться. Пока он придумывал план действий, из покрытой мраком пустыни появились шестеро амортов, а спустя полминуты из-за угла показались еще трое.

   "Из дома выбрались", - с горечью подумал Эрду.

   Стало ясно, что времени на раздумья не осталось, а промедленье принесет больше вреда, чем пользы. Приложив ладони ко рту, странник набрал в легкие воздуха и что есть сил, закричал: "Враги, враги!!! Нападение!!! Все на защиту!!!"

   Резко вскочив на ноги, он разбежался и спрыгнул с крыши, после чего стрелой метнулся в сторону центральной площади. Всего через несколько десятков метров сзади раздался глухой и частый топот мерзких лап, который с каждым шагом становился громче. Пробежав три двора, гардемиец закричал снова. К этому моменту твари уже дышали ему в спину, готовясь растерзать человеческую плоть на мелкие куски. Стали слышны щелкающие клацанья отвратительных челюстей. События развивались столь стремительно, что уже через несколько секунд вырвавшийся вперед остальных аморт приблизился на расстояние прыжка. Страннику хватило доли секунды, чтобы спиной ощутить бросок врага и мгновенно среагировать. Повинуясь бойцовскому инстинкту, Эрду резко отскочил в сторону, перекувырнулся и, не целясь, метнул в нападавшего два ножа. Один звякнул о панцирь в районе плеча, а второй вонзился в черную ладонь, сплошь покрытую отвратительной шерстью, похожей на ту, что растет на паучьих лапах. Из широко раскрытой пасти аморта раздался пронзительный крик, в котором, казалось, воедино сплелось шипение и душераздирающий визг. Придерживая кровоточащую конечность, тварь бросилась прочь, вопя от боли и ярости. Клинки гардемийца серебристыми птицами выпорхнули из ножен и замерли в предвкушении сечи. Заметив участь одного из своих, подоспевшие следом аморты не торопились вступать в бой. Вместо этого они решили окружить странника. Низко пригибаясь к земле, будто крадущиеся хищники, они буравили занявшего боевую стойку человека немигающими взглядами и медленно шаг за шагом обступали с флангов. На отвратительных паучьих мордах было не прочитать эмоций, но с каждой из них за гардемийцем следили восемь маленьких глазок, в которых четко угадывался страх и злоба.

   Эрду пятился назад, стараясь прижаться к высокому забору, за которым скрывался двор местного кожевника.

   "Нельзя дать тварям сомкнуть кольцо!", - подсказал гардемийцу опыт, - "нужно атаковать первым". Он резко бросился наперерез заходящему с левого фланга аморту и высоко подпрыгнув, замахнулся правым клинком, метясь срубить чудовищу голову. Клинок со свистом рассек воздух, не успев задеть вовремя отскочившего врага. Дерзкий рывок подействовал на остальных амортов как красная тряпка на быка. Отталкиваясь от земли длинными лапами, трое из них стремительно настигли странника, но в тот же миг в ужасе отшатнулись, ибо внезапно перед их глазами возник гардемийский барс с разинутой пастью и когтистыми лапами. Все выглядело так, будто гигантский зверь до сего момента скрывался в невидимости, а затем резко выпрыгнул навстречу врагам. На мгновение округу сокрушил величественный рык, от которого, казалось, содрогнулись стены ближайших построек. Клинок странника пронзил тело ошеломленного аморта, а величественный барс исчез также внезапно, как и появился. Только что перед носом нападавших маячили лапы и клыки хищника, а сейчас на этом месте остался лишь ощетинившийся клинками человек!  Сбитые с толку аморты замешкались, чем не замедлил воспользоваться странник. Он снова взмыл в воздух, на этот раз, перевернувшись вокруг собственной оси. Из темных глубин развевающегося плаща, словно волна пламени вырвалось туловище барса, и вновь воздух вокруг взорвался его утробным рычанием. Когда Эрду приземлился, зверь уже исчез, но потерявший самообладание аморт не успел заметить меч гардемийца и тут же лишился правой руки.

   Раз за разом человек отбивал яростные нападки чудовищ, очерняя кровью древнюю землю Йантаха. Скрытые призрачным зверем выпады достигали своей цели, лишая противников возможности защищаться и контратаковать.

   Тем временем из домов начали выбегать встревоженные шумом люди. То тут, то там зажигались огни, и раздавалась недовольные крики, казалось, вся деревня пробудилась от сна и начала высыпать на улицы. Выжившие аморты поспешили убраться восвояси, оставив Эрду наедине с трупами поверженных врагов.

   Спустя несколько минут к отдыхающему прямо на земле страннику подбежали люди, но увидев, утопающие в лужах черной крови, разрубленные тела в ужасе отшатнулись.

   - Что тут произошло?! - воскликнул высокий мужчина с коротко стрижеными волосами.

   - Ты что не видишь? - угрюмо отозвался странник, указывая на землю. - Аморты напали на деревню. Я убил троих. Остальные сбежали.

   - Ты убил троих?!!

   Мужчина переводил растерянный взгляд то на Эрду, то на останки поверженных амортов. По толпе пробежала волна удивленных возгласов.

   - Что же теперь будет? Как они нашли нас? - с разных сторон посыпались вопросы взволнованных жителей. Народ прибывал с каждой секундой, но еще быстрее росло беспокойство, которое в любой момент грозило перерасти в панику.

   - Тихо! - раздался зычный голос и вперед выступил Иджун. - Тихо.

   Старейшина подождал, пока уляжется гул, и продолжил. - Довольно страхов! Вы не жалкое стадо загнанных зверей, а сыны и дочери Йантаха! Слушайте и внимайте, что скажу вам я - Иджун. Все вы уже знаете Эрду, но мало кто из вас знает, что он является воином ордена аргалитов. Те из вас кто посещал вечерние халгамы, скорее всего, слышали о них. Эти люди, как и мы, каждый день на острие войны, но в отличие от нас с вами они чаще гибнут, защищая своих союзников, которых они, может быть, даже в глаза не видели. Им не важно будь-то человек, эскрит, гальмитл или кто-либо другой, ибо так издревле гласит их кодекс. Аргалиты сражаются с силами тьмы сотни лет, не сдавая без боя ни пяди, именно поэтому я скажу, - Иджун выдержал многозначительную паузу, - вам нечего бояться люди! Аморты пришли за ним, - Иджун указал на гардемийца. - Не за нами! Их целью был аргалит, а потому идите по своим домам поцелуйте своих детей и ложитесь спать.

   Закончив речь, старейшина подошел к страннику и тихо проговорил: - Мы собираемся прочесать окрестности, посмотрим, собираются ли твари атаковать вновь.

   - Хорошая мысль, - согласился Эрду, - но сначала нужно проверить, тот дом. Они побывали внутри, и, боюсь, никого в живых не оставили.

   - Вон тот? - переспросил старейшина, указав на крайний дом о котором говорил гардемиец. - Там живет один из наших лучших охотников по имени Гархан. У него нет семьи, кроме Йантаха конечно.

   Иджун вдруг усмехнулся.

   - В этот раз Гархану несказанно повезло, не уйди он охотиться два дня назад, этой ночью сам стал бы добычей.

   - Хорошая весть, - слабо улыбнулся Эрду. - Обнадеживающая. Правда, перед тем как обнаружить амортов я слышал чей-то крик.

   - Это мог быть караульный, - задумчиво проговорил Иджун.

   - Как обыщите дом, - кивнув, произнес странник, - вели выставить людей по периметру деревни. Я отправлюсь в путь сегодня вечером. Будем надеяться, они и вправду приходили за мной и никогда больше вас не побеспокоят.

   - Да будет так, - сказал Иджун и похлопал странника по плечу.

   Весть о скором отбытии Эрду большинство жителей Йантаха восприняли с плохо скрываемым облегчением, но были и такие, кто рассуждал иначе. Два десятка человек с кем он успел сдружиться и просто сочувствующие в назначенный час пришли к дому трактирщика, чтобы проводить его в дальнюю дорогу и сказать напутственные слова. Был среди них и старик Дамхар, и трактирщик Махнир с дочкой Алиной, Иджун со всем своим семейством, кузнец Тареш с женой Фанайей и другие.

   - Не люблю прощаться, - сказал Эрду, обводя присутствующих печальным взглядом. - Спасибо за все, друзья. Надеюсь, еще свидимся.

   - Береги себя, - проговорил Махнир, крепко пожимая руку. - Ты уж прости, что я с копьем тогда тебя встретил. Тут у нас по-другому никак.

   - Надеюсь, тебе никогда не придется использовать его по назначению, - улыбнулся странник.

   - Оставайся бесстрашным и воздастся, - произнес Иджун, протягивая маленький сверток. - Там кусочек небесного камня, что я нашел, когда был совсем юным. Он волшебный. Если попадешь в беду, напиши имя любого человека и потянись к нему мыслями.

   - И что произойдет? - спросил Эрду, осторожно принимая подарок.

   - Тот к кому ты обратишься, сможет найти тебя, где бы ты ни был.

   - Я не могу принять, столь ценный артефакт, - сказал странник, протягивая сверток обратно.

   - Можешь, - улыбнулся Иджун. - Тебе эта вещица нужнее.

   - Возвращайся поскорей, сударь Эрду, - взволнованно проговорил Дамхар, выступая вперед. - Сколько в мире мест достойных посещения, но судьба ведет тебя в самое темное и опасное. Когда окажешься у проклятого пика, чаще прислушивайся к внутреннему голосу, там, где неоткуда ждать помощи только он сможет спасти тебя от врагов.

   Последний луч солнца скрылся за линией горизонта, оставив после себя легкое ощущение прохлады. Попрощавшись со всеми, гардемиец сел на коня и не оборачиваясь, поскакал на юг, навстречу бескрайней пустыне.

 

Глава 2. Черное пламя.

   Ранним утром двенадцатого дня с момента отбытия из Йантаха изможденный странник увидел заснеженный пик Баракатраша. В сей же миг, будто перейдя невидимую границу, он внезапно забыл где находится и как сюда попал. Потеря памяти сопровождалась резким приступом дурноты, вынудившим его спуститься с лошади и некоторое время провести на ногах, привыкая к новым ощущениям. Волшебный плащ аргалитов не позволил черному колдовству полностью сломить его разум и вскоре воспоминания вернулись, но отдельные неудобства все же пришлось испытать. Немного придя в себя, он вновь забрался на лошадь и, плотнее закутавшись в спасительную ткань, продолжил движение. Спустя четверть часа болезненные ощущения почти исчезли и если б не периодически возникающая рвота, Эрду бы о них попросту забыл.

   На Востоке тем временем взошло солнце и вместе с ним в очередной раз начала подкрадываться изматывающая жара. Отыскав тень в русле пересохшей реки, странник принялся готовиться ко сну. На импровизированный ужин были поданы неспелые финики, которые удалось сорвать с одинокой пальмы, повстречавшейся накануне и случайно пойманный скорпион, которому приглянулась тень гардемийца. Смочив горло драгоценными каплями воды, и напоив лошадей, Эрду сделал небольшое углубление в песке и, устроившись там, вскоре благополучно заснул. Через несколько часов, когда в его укрытие заглянуло палящее солнце, вновь пришлось искать тень. В изгибах русла реки это не составило труда, а потому остаток дня вплоть до вечера прошел спокойно. Место кишело насекомыми и ящерицами и, несмотря на то, что большинство из них были ядовитыми и крайне опасными, вполне годились в качестве пищи. Что касается запасов воды, то они давно иссякли бы, если б не встретившийся тремя днями ранее колодец, рядом с которым Эрду чуть не угодил в зыбучий песок. В сопровождавшем до сего момента везении гардемиец находил добрый знак и не позволял тревожным мыслям занимать голову больше положенного. Ближе к вечеру, когда солнце ослабило хватку, странник отправился в путь. Сделав два коротких привала, к полуночи он преодолел половину расстояния до намеченной цели. Стуча от холода зубами, он с тревогой всматривался в густые сумерки, за которыми скрывалось подножие зловещего исполина. За свою жизнь ему приходилось немало слышать о горе Баракатраш, но оказаться одному посреди ночи рядом с древнейшим источником зла не годилось ни в какое сравнение с любыми самыми невероятными рассказами. Как в воду канули все гады, сопровождавшие странника на протяжении всего путешествия через пустыню. Раньше останавливаясь на привал, под каждым камнем можно было найти смертоносного хищника, которые любили забираться в обувь, одежду и поклажу, но сейчас гардемиец с удивлением обнаружил, что он и две его лошади в одночасье остались абсолютно одни. Кроме того, вокруг пропали все звуки, оставив после себя только призрачную тишь, сравнимую со спокойствием, царящим в подземном склепе. Ни ветерка, ни шороха кроме редкого перестука копыт и конского дыхания.

   Когда забрезжил рассвет, Эрду заметил на горизонте необычное марево, похожее на обман зрения, который бывает во время палящей жары. Воздух не успел так сильно нагреться, потому странник с настороженностью всматривался вдаль, гоня от себя надоедливый мираж, который уже однажды посещал его перед прибытием в Йантах. Несмотря на все попытки избавиться от наваждения марево не только не исчезло, но и примерно через полчаса начало обретать зримые очертания. Вскоре Эрду сумел различить нечто похожее на туман темного цвета и с ужасом понял, что на него движется гигантская песчаная буря. Осмотревшись в поисках укрытия, странник направил скакуна на запад, где вдали возвышалась одинокая скала достаточно большая, чтобы укрыть человека и двух лошадей. Зная с какой скоростью проносятся по пустыне бури, он и не надеялся успеть, но и сдаваться без боя было не в его правилах. Доскакав галопом до вожделенного укрытия, он с немалой долей удивления обнаружил, что расстояние до бури почти не изменилось.

   "Что-то не похоже на песчаную бурю", - подумал гардемиец, но на всякий случай решил подождать. Спустя час убедившись, что туман не сдвинулся с места, он принял решение осмотреть его ближе.

   Оставив позади полдесятка километров, Эрду увидел, что основание проклятой горы и земли далеко окрест окутаны темной непроглядной пеленой. Движется она или нет, на глаз было сложно определить, но то, что скорость не превышала возможности лошади, сомнений не вызывало. Со стороны все происходящее казалось столь невероятным, что странник вновь засомневался, удалось ли ему остаться в здравом рассудке и не попасть во власть пустынного миража. Издали создавалось впечатление, будто невиданный доселе грозовой фронт спустился с небес и осел в окрестностях Баракатраша.

   Чем ближе путник приближался к таинственному явлению, тем тревожнее и мрачнее становилось у него на душе. Когда до цели оставалось не больше километра, на востоке взошло солнце, озарив ярким светом величественную картину разгула неведомой стихии. Изумленный странник никогда не видел ничего подобного и даже не мог вообразить, что такое может существовать на самом деле. Высоко вздымаясь в небеса, над землей бушевало громадное пламя темно-пепельного цвета. Клубы мрака взмывали вверх черными сполохами, нависая над головой, точно штормовая волна готовая смыть с лица земли все живое. Ее колыхающиеся края уходили далеко ввысь и врезались в чистое небо, оскверняя и извращая девственный лик озаренной солнцем природы. Так велико было различие между ними, что казалось, будто свет и тьма сошлись посреди пустыни в решающей схватке за господство над Сорой. Жадные языки пламени, накатывая друг на друга, старались проникнуть все дальше, но каждый раз как будто натыкались на невидимую преграду, которая не позволяла темному огню разрастаться слишком быстро. Наблюдая схватку гигантов, Эрду из последних сил боролся с животным страхом, грозящим подчинить его разум. В тот момент он впервые в жизни отчетливо ощутил себя маленькой букашкой перед лицом надвигающегося конца света. Собрав волю в кулак, он пришпорил коня и решительно двинулся навстречу беснующемуся пеклу, но, не одолев и полпути, остановился, ибо пред его ошеломленным взором предстало несметное воинство неведомых существ. Их ряды тянулись на протяжении всей границы черного пламени, насколько хватало глаз. Каждое из них было вдвое больше любого человека. На кошмарных мордах не было глаз, только лишь черные провалы пустых глазниц. Вместо носа - хищные как у змей ноздри, а губы и рот им заменяли звериные пасти с острыми как кинжалы клыками. У большинства чудовищ на головах присутствовали рога разнообразной формы и костяные наросты на теле. Несмотря на отсутствие в поле видимости какого-либо врага каждый из них был облачен в тяжелую броню и вооружен. Они шагали в недрах темного пламени, окутанные его смрадными языками, и не было видно конца и края их наводящим ужас полчищам.

   Оказавшись вблизи, странник заметил, что темный огонь пусть и медленно, но все-таки движется; разрастается в разные стороны как чернильное пятно и что земля Соры, попадая в его власть, сей же миг становится черной как сажа.

   Одинокого всадника посреди пустыни трудно было не заметить, и вскоре по рядам чудовищ пробежала волна движения. Наконец они разомкнули строй и в образовавшуюся брешь тут же хлынули сотни амортов.

   "Хоть что-то знакомое!", - пронеслось в голове гардемийца, которому стало очевидно, что здесь его путешествие к Баракатрашу подошло к концу, и началась не менее трудная дорога обратно.

   Из-за наступающей жары погоня продолжалась недолго. Духота и раскаленный песок заставили амортов повернуть назад, а гардемиец, заметив, что отделался от преследователей, сразу принялся искать тень. Чтобы не свариться заживо пришлось смочить одежду. Лошади давно перегрелись и брели на пределе своих сил. Остановившись в тени уже знакомой скалы, гардемиец дал им напиться и обтер мокрой тряпкой.

   - Ничего, скоро поедем домой, - сказал он, обращаясь к черному как смоль Аркелу.

   Конь в ответ мотнул головой и тихо заржал.

   - Надо предупредить всех, о приближении врага. Так что как хотите, но вытащите меня из этого адского пекла.

   Следующие десять дней прошли почти без приключений. Эрду без особого труда нашел колодец, в котором пополнял запасы воды в прошлый раз, потому проблема с жаждой на ближайшую неделю была решена. Намного хуже дела обстояли с едой. Гардемиец с грехом пополам находил себе пищу в пустыне, но в отличие от него лошади голодали целыми днями. Очень редко, когда попадалось лиственное дерево или финиковая пальма удавалось их накормить, так что когда до Йантаха оставалось два дня пути, истощавшие Ламар и Аркел, понурив головы, еле передвигали копыта.

   Подъезжая ко второму колодцу, Эрду издалека заметил одинокую палатку. Внимательно изучив окрестности на предмет засады, странник медленно приблизился к колодцу.

   - Добрый вечер! - нарочито громко, произнес он, остановив лошадь, недалеко от палатки.

   Завеса ткани чуть приоткрылась, и показалось знакомое женское лицо.

   - Господин Эрду! Благословенны духи пустыни! Как же долго мы вас ждали!

   Присмотревшись, гардемиец узнал в причитающей девушке старшую дочь старейшины Иджуна Вакхару.

   - Вакхара? Что ты здесь делаешь? - проговорил странник и, убрав меч, спрыгнул с лошади.

   - Господин Эрду! Горе! Горе нам всем! - вновь запричитала девушка. - Нет больше нашей деревни. Аморты убили много людей, а остальных увели на восток. Спаслись только мы с сестрой, да может охотники с пастухами, что отсутствовали в деревне.

   Вслед за Вакхарой из глубин палатки показалась средняя дочь Иджуна Карна.

   - Мы не знали куда идти и решили дождаться вас. Это Карна придумала.

   - Молодец, Карна, - похвалил гардемиец, задумчиво уставившись в пустоту. - Когда все произошло?

   - Четыре дня назад, - сказала Карна. - Они напали ночью, когда все спали. Их было так много, что на каждого нашего мужчину приходилось не меньше пяти тварей. Папа сражался до последнего, но его, как и многих других, заковали в цепи и увели на восток.

   - В глубинах Шатаррских гор расположены гнездовья амортов, - угрюмо проговорил Эрду. - Целое паучье царство.

   - Спасите папу, господин аргалит, - сказала Вакхара. - Папу и братьев.

   - Я постараюсь, - проговорил гардемиец. - Сделаю все, что в моих силах.

   - Сначала отдохните, - сказала Вакхара. - Забирайтесь в палатку, у нас есть хлеб, кокосовое молоко и финики. Покушайте, а мы пока напоим и накормим ваших лошадок.

   - Да будьте любезны, - проговорил Эрду,  который валился с ног от усталости. - Помощь мне сейчас не помешает.

   После того как странник удобно расположился на походных мешках, Вакхара с улыбкой протянула ему флягу и хлеб. Девушка была необычайно красива. Утолив жажду и голод, странник любовался ее большими глазами карего цвета и на короткое время заботы покинули его мысли.

   - Как же хочется спать, - пробормотал он.

   Впервые за долгое время, тело будто превратилось в пушинку, уносимую вдаль легким ветерком, и вместе с этим пришло чувство погружения в сладкое забытье. Подернутые поволокой глаза медленно закрылись. Не в силах сопротивляться неведомым чарам Эрду уснул.

   Гардемиец проснулся от удара головой обо что-то твердое и в тот же миг обнаружил, свои руки и ноги туго связанными веревкой. Когда глаза привыкли к темноте, он понял, что кто-то перенес его в деревянную повозку. Разгадка не заставила себя долго ждать, поскольку в нескольких метрах, повернувшись к страннику спиной, находились два аморта. Он узнал их по мерзкой черной шкуре с шипами и хитиновыми наростами.

   - Тут вдвое меньше! - послышался возмущенный голос Вакхары.

   - Продаш-ш-шь лошадей и оружие, - прошипел в ответ аморт. - До Асабра далеко, ещ-щ-е спасибо скажеш-ш-шь, что мы их не сожрали.

   После этих слов раздался отвратительный стрекот, отдаленно похожий на тот, что издает сверчок, только в сто раз омерзительней.

   - Хватит болтовни! - прошипел другой аморт. - Лезьте в повозку и не высовывайтесь, пока я не скажу.

   Обе девушки забрались в повозку к связанному  Эрду и, развернув палаточную ткань, принялись сооружать навес.

   - Ты наверно хочешь знать, почему мы так поступили? - сказала Карна, привязывая конец веревки к одному из четырех шестов. - Ты ни в чем не виноват, просто мы с сестрой давно решили, что не хотим прожить остаток жизни в этой глуши, а за твою поимку мы получили вот это, - девушка потрясла перед носом гардемийца мешочком с монетами. А еще, как только довезем тебя до Шатаррских гор, аморты проведут нас через пустыню к Асабру.

   - Что с деревней? - еле слышно произнес Эрду, пересохшим от недостатка влаги ртом.

   - С Йантахом? С этой дырой все в порядке, можешь не волноваться, - усмехнулась Вакхара. - Про нападение мы все придумали, чтобы история выглядела правдивее.

   - Вы не понимаете, что творите, - негромко проговорил странник. - Я добрался до окрестностей Баракатраша и увидел там огромное воинство неизвестных чудовищ. Они похожи на демонов, им несть числа и они идут вместе с черным пламенем, которое пожирает землю Соры и которое очень скоро будет здесь. Ваш отец и все родственники в опасности. Целый мир, вся Сора в опасности. Вам негде будет тратить золото.

   - Что ты несешь?! Какие еще демоны и пламя? - презрительно сморщилась Вакхара. - Напекло тебя там вот и привиделось. Это для тебя мираж в новинку, а мы тут с детства их видим. Поживешь в пустыне с наше, и не такое привидится.

   - Да, хватит выдумывать! - поддержала сестру Карна. - Нас не проведешь. Умом не вышел.

   - Зачем восьмиглазым держать слово? - произнес Эрду. - Доберемся до паучьего царства там вам и конец.

   - Ты или ничего не знаешь об амортах или вновь пытаешься нас надуть, - подозрительно прищурилась Карна.

   Конечно, странник блефовал. Он прекрасно знал, что в обществе амортов царит строгий матриархат, не позволяющий особям мужского пола говорить неправду не только паучихам, но и вообще женщинам любых рас, населяющим Сору. Главенство самок и четкая иерархия поддерживались самыми абсурдными методами, один из которых постоянное напоминание амортам-самцам, что женское начало в любом из его проявлений неприкосновенно. Это вполне устраивало всех жителей Соры, ибо в случае нападения твари не трогали женщин, но самое главное - такой порядок сильно ограничивал число популяции амортов, где право отцовства получали лишь единицы самцов, самые выносливые и сильные, которым позволялось завести потомство, с самками самого низшего звена. После Великой войны все считали, что аморты полностью вымерли. Долгое время их никто не видел, но затем, когда нечисть начала плодиться вновь они неожиданно объявились на границе с Асабром.

   Повозка, запряженная носогротом, тронулась с места. Если б странник мог выглянуть наружу, он увидел бы, что их сопровождает почти сотня амортов. Большинство из них передвигались пешком, но были еще две повозки груженые снедью и бурдюками с водой, в которых уютно разместился вожак тварей с приближенными.

   Через две недели караван подъехал к Шатаррским предгорьям. Гардемийца к этому времени давно развязали, заковав руки и ноги в тяжелые кандалы, в которых не только не представлялось возможным сбежать, но и просто передвигаться оказалось делом нелегким.

   Повозки теперь ехали не по песку, а по извилистым горным тропам, которые нередко были настолько узенькими, что одно неверное движение могло опрокинуть людей в пропасть. К счастью ведущие носогротов аморты прекрасно видели в темноте и внимательно следили за дорогой. Несмотря на уверенность в собственной безопасности, дочери Иджуна начали заметно нервничать. Надвигающиеся со всех сторон горные хребты и острые скалы были для них в новинку и казались враждебными. Пейзаж местами выглядел и вправду жутковато. Тут почти не было никакой растительности; из цветов преобладал черный, но самое главное каждая песчинка и каждый камень на десятки километров вокруг, указывали на полное отсутствие жизни.

   - Понятно, почему их раньше называли мертвыми горами, - поежившись от прохлады, проворчала Вакхара. - От одного вида скопытиться можно.

   Девушка высунула голову из-под навеса и прокричала: - Долго еще ехать?!

   Шагавший рядом стражник не обратил на девушку никакого внимания.

   - Мерзкие твари! - в сердцах пробормотала Вакхара, вернувшись на место. - Я скоро сойду с ума от этой тряски и голода!

   - Помыться бы хоть раз по-человечески, - тяжело вздохнув, произнесла Карна. - Не в ручье и реке, а дома в теплой ванне.

   - И без приятной компании, - невесело усмехнулась Вакхара.

   - До асабрийского королевства десять дней пути не меньше, - проговорил Эрду. - Так что про ванну и завтрак в постель можете забыть.

   - Замолчи! Десять дней ничто по сравнению с твоей участью! - злобно прошипела Вакхара. - Твое мнение не спрашивали.

   Вечером следующего дня караван остановился у широкого входа в пещеру. Гардемийца вытащили из повозки и, подгоняя ударами хлыста, повели вглубь подземелья. Долгое время дорога пролегала по просторному тоннелю с десятками ответвлений по сторонам. Вокруг было беспросветно темно. Несмотря на все усилия гардемиец не смог разглядеть даже кончик собственного носа. Единственным и, пожалуй, самым действенным ориентиром в такой ситуации служила цепь, за которую дергали стражники, когда он начинал отставать. Топот десятков ног и бряцанье кандалов во сто крат усиливались беспорядочным эхом, которое отскакивая от стен, уносилось в мрачные глубины амортовых владений. Спустя несколько минут, отряд свернул в один из узких проходов, и двигаться стало еще труднее, поскольку на измученного странника со всех сторон надвинулись стены и потолок о которые он то и дело начал спотыкаться.

   - Оторвать бы тебе голову прямо здес-с-сь! - зло прошипел идущий позади стражник.

   - Оторвеш-ш-шь и с-с-своей лиш-ш-шишс-с-ся, - ответил ему другой голос из темноты спереди. - Шейджа лично хочет видеть этого недомерка, так что твоя жизнь сейчас дешевле, чем его.

   "Какая честь!", - усмехнулся про себя Эрду. "Верховная самка амортов желает допросить меня лично. Интересно, за какие заслуги?"

   Отряд миновал множество тоннелей и лестниц, после чего оказался в просторной пещере. Странник понял это по изменившемуся эху и легкому сквозняку. Ко всему прочему стало очевидно, что теперь они двигаются по кругу, все глубже и глубже спускаясь в недра подземелья.

   Миновав с десяток кругов, гардемиец сумел рассмотреть множество крохотных огоньков, поблескивающих далеко внизу, а затем, когда они спустились еще ниже, среди прочего шума стали различимы отдаленные звуки ударов кирки о камень. Огни, что издали он принял за светлячков, на самом деле оказались свечками на касках рабов из числа пленников. Большинство из них являлись людьми, но изредка на глаза попадались и гальмитлы с эфалами.

   Спустившись на дно подземелья, аморты повели гардемийца мимо строительных лесов, на которых трудились полуживые невольники. У них были изможденные серые лица с потухшими как у мертвецов глазами, истощенные до костей тела и искромсанные до мяса спины. Раз за разом они вонзали кирки в грубый камень, который другие рабы сгружали лопатами в тележки и затем увозили. Потерянные души; призрачное царство смирившихся со своей участью одиночек, чей разум привязан к действительности только свистящими ударами хлыста.

   - Очень с-с-скоро с-с-станешь как они, - с издевкой прошипел один из стражников.

   Неподалеку от места проведения работ располагались темницы, в которых проживали невольники. Остановившись рядом с одной из таких, со странника сняли кандалы и затолкали внутрь со словами: - Это теперь твой дом. Добро пожаловать.

   Железная дверь за спиной, громко заскрежетав, захлопнулась, оставив гардемийца наедине с тяжкими мыслями. Только сейчас он решился разжать кулак, где все это время хранил кусочек небесного камня, который перед расставанием подарил ему староста Иджун. На ощупь, отыскав стену, Эрду написал одно единственное слово: "Недален".

 

  

Глава 3. Грин Коэл из Флоуотера.

   Сора встречала первый день мая. В безоблачном небе царила девственно чистая синева; утренняя прохлада не торопилась уступать место жаре, а воздух пронизывала та неповторимая свежесть, что сулит начало нового дня и наполняет жизнью просыпающиеся окрестности.

   Долина реки Южанки утопала в ярких лучах восходящего солнца. Ее водную гладь слегка тревожило восточное течение, отражая на поверхности золотистые блики, что обычно просыпаются на рассвете, подмигивая забредшим на берег романтикам.

   На северном берегу, зеленея пышными кронами, раскинулась яблоневая роща, рядом с которой на узкой полоске песчаного пляжа валялась наспех брошенная одежда. Ни мимолетного ветерка, ни заблудшего облачка; идиллию природных звучаний нарушали лишь раздававшиеся в окрестностях крики и заливистый смех: в речке шумно барахталась парочка молодых людей.

   Неподалеку от берега возвышалось почти отвесное взгорье, на вершине которого виднелся участок с домом, окруженный рощицей лиственных деревьев.

   Со стороны холма к молодым людям спешила женщина средних лет в летнем сарафане и панаме.

   - Грин! - громко выкрикнула она. - Грин! Поросенок, - строго повторила дама и, увидев, что ее не замечают, начала спускаться к песку.

   Помешать дружескому веселью собиралась женщина по имени Анна Коэл, приходившаяся матерью одному из юношей.

   Голова ее сына энергично мелькала над поверхностью воды, а лицо с ямочками на щеках светилось от радости. Увлеченные ими же придуманной забавой друзья до поры до времени ничего вокруг не замечали; толкаясь и хохоча, они пытались взобраться на широкое бревно, что плавало в воде и постоянно норовило перевернуться.

   - А ну домой сейчас же! - донесся до Грина знакомый голос матери. - Долго мы тебя ждать будем?!

   Как раз в этот момент, молодой человек, которого звали Дантэ, наконец, забрался на скользкое бревно. Услышав крик, он резко обернулся и, потеряв равновесие, с воплем свалился в воду.

   Грин только слегка улыбнулся; от былого веселья не осталось и следа. Изображая крайнюю степень недовольства, юноша насупил брови, и словно младенец выпятил нижнюю губу.

   - Не пойду! - угрюмо отозвался он.

   - Отец тебя ждет обедать, мне за ним сходить?! - сурово поинтересовалась миссис Коэл.

   - Все, накупались, - шмыгнув носом, сказал Грин и уныло побрел в сторону берега. Его друг, прихватив бревно, засеменил следом.

   - Мне девятнадцать лет, а ты до сих пор бегаешь за мной как за ребенком, - обиженно пробубнил младший Коэл, выбираясь на берег.

   - Пока живешь в Флоуотере, будь любезен уважать семейные обычаи, - назидательным тоном проговорила мать. - Вот переедешь в собственный дом, будешь обедать когда угодно и с кем угодно.

   Стоя на раскаленном песке, Грин отряхнулся, отчего во все стороны полетели брызги, и убрал назад намокшие волосы. В детстве и отрочестве он носил их до плеч, но сейчас стригся короче, оставляя челку, чтобы закрывать высокий лоб. Избытком или недостатком веса младший Коэл не страдал, так что его телосложение вы бы вполне назвали обычным. Среднего роста с широкой костью и сильными ногами Грин вряд ли отличалась особой красотой, но и ничего отталкивающего в его внешности тоже не было. На вполне обычном и добродушном лице располагались среднего размера голубые глаза, чуть припухлые губы и прямой нос. Над левой губой красовалась маленькая родинка, а на щеках, когда он улыбался, появлялись ямочки. Округлое лицо заканчивалось волевым, слегка выдающимся подбородком, придававшим внешнему виду оттенок мужественности.

   - Двадцать минут вам юноша, чтобы успеть к обеду, - строго сказала мать и, не став дожидаться молодых людей, отправилась домой.

   - Весело было, - улыбнувшись, сказал Дантэ и, похлопав друга по плечу, принялся вытираться полотенцем.

   - Да, здорово мы придумали! - согласился Грин. - В следующий раз позовем Тома и Рэда: раз уж мы вдвоем кое-как устояли, то вчетвером точно не удастся. Вот будет потеха!

   Слегка обсохнув, друзья облачились в одежду и, миновав узкую яблоневую рощу, зашагали вдоль поля подсолнухов к ближайшей лестнице, ведущей в Солнцеречье.

   Поселение, в котором проживала семья Коэлов, вряд ли можно назвать обычным. В местах, где оно располагалось, люди в те времена редко селились. Впрочем, и представитель любой другой расы (кроме гальмитлов конечно!) сказал бы вам, что правильнее тут охотиться или собирать ягоды с грибами, но никак не строить жилище.

   Большую часть года тут было тепло и солнечно. Здешняя природа отличалась сказочной красотой, из-за чего молва о ней ходила далеко за пределами Южного Кейпшира. Те, кому доводилось гостить у солнцереченцев, уверяли, что в жизни не видели места уютнее и прекраснее.

   Может быть, поэтому или по другим не менее важным причинам Солнцеречье располагалось в лесу.

   На высоких покрытых зеленью холмах, среди гигантских деревьев раскинулись участки с домами из круглых бревен, как правило, двух и трехэтажные. Высокие мельницы и амбары, башни рейнджеров и часовенки уютно расположились на высотах с крутыми склонами, соединенными между собой лестницами и деревянными мостками.

   Путник решивший посетить Солнцеречье, сначала преодолевал подъем по длинной лестнице. Только достигнув вершины холма, он оказывался жилой части необычного поселения.

   Столь неудобное на первый взгляд расположение создавало для селян ряд преимуществ. Во-первых, когда Южанка выходила из берегов и затапливала округу, солнцереченцам было не о чем волноваться, а во-вторых, оборонять поселок в случае нападения врага было, несомненно, легче.

   Друзья миновали поля подсолнухов и очутились неподалеку от торговых лавок, что раскинулись в окрестностях Солнцеречья.

   - Я вот все думаю: чего это наши торгуют с чужеземцами в Подхолмье? Разве не удобнее это делать наверху? - спросил вдруг Грин.

   - А зачем их лишний раз на порог пускать? - сказал Дантэ. - Хлопот потом не оберешься. Только рот открыл и тю-тю, метлой потом не выгонишь. Не успеешь оглянуться, как вместо привычных соседей поселяться гальмитлы с твеметами, а им, как говорит мой папаша, только дай волю начнут наживаться на нашем брате или еще чего похуже.

   - Если бы все были такими подозрительными как ты и твой папаша, торговать уж точно было бы не с кем! - задорно хлопнув друга по плечу, хохотнул Грин.

   - Смейся сколь угодно, - парировал Дантэ, - потом сам поймешь - разные мы и все тут. Как говорит мой папаша: доверяй, но проверяй. И еще, ты попробуй потаскать мешки на холм и обратно глядишь, перестанешь задавать глупые вопросы.

   Юный Коэл хотел возразить, но его перебил взволнованный голос спутника.

   - Смотри, смотри! - вскинув брови, сказал Дантэ, указывая пальцем на группу аляповатых существ с короткими конечностями и грушевидными телами, - твеметы!

   - Да, точно! - проговорил Грин, с интересом уставившись, на копошащихся возле повозки человечков.

   Трудно сказать, осталось ли в Соре место, где еще не торговали предприимчивые и энергичные твеметы. Вот и на солнцереченской ярмарке их часто можно встретить. У представителей этой расы есть чудесная способность опустошать кошельки неосторожных покупателей. Сунувшись к ним, вы с легкостью можете лишиться пары тройки золотых, ибо в умении торговаться и убеждать они не знают себе равных. Лавки твеметов самые многочисленные на площади и всегда изобилуют товарами, приковывая взгляды ярмарочных зевак. Если кому-либо в поселении нужны экзотические ткани, драгоценности или украшения, он отправляется на ярмарку к твеметам.

   Издалека их вполне можно принять за людей, но если подойти ближе, вы увидите несколько существенных отличий. У них маленькие блестящие глазки, которые большую часть времени бегают, будто выискивая что-то; белая и чересчур бледная кожа, а также непропорционально большие для человеческого лица рот, уши и нос. Впервые встретив твемета, может показаться, что его нос живет своей жизнью: он необычайно подвижен и постоянно дергается, словно что-то вынюхивает.

   Грин с Дантэ вышли на дорогу и, обогнув поросшее травой взгорье, столкнулись с процессией человечков, которые своим ростом едва доставали им до пояса. Это были не менее интересные и загадочные гости ярмарки - гальмитлы.

   Этот низкорослый народец славится своим трудолюбием и упорством, что ко всему прочему не мешает им быть прекрасными торговцами. Путешествуя по миру в поисках покупателей, они, как и твеметы, достигли больших успехов. Караваны этого народа доставляют товары из самой южной части Соры, с побережья Гранатового моря, где находится их родина - Мажарра. Смуглые и поджарые, гальмитлы привозят в Солнцеречье экзотические сладости, дары моря, пряности и благовония.

   Встретившиеся юношам, карлики вели груженных поклажей маленьких лошадок и не обращали на друзей ровно никакого внимания.

   - Говорят, они на деревьях живут, - прошептал Дантэ, - будто бы дома у них там, на ветвях.

   - М-м, - задумчиво промычал Грин. - Я бы на зесмеров поглядел. Не видишь их?

   - Не-а, - отозвался Дантэ, еще раз окинув взором торговые ряды чужестранцев. - Эти с Запада редкие гости, только в неурожай почитай и появляются. Ходят носы, задрав, что наш петух на насесте. Сами покупают мало, и все дай им руки нагреть, да аферу какую-нибудь учудить. Папаша их на дух не переносит.

   Интерес молодых солнцереченцев к представителям других рас вполне объясним. В жилой части Солнцеречья чужаки появляются крайне редко, останавливаясь переночевать в постоялых дворах и трактирах.

   Вскоре торговые ряды остались позади. Сейчас по левую руку от путников простирались посевные поля и фермы. Чуть поодаль виднелась долгожданная лестница, поднимавшаяся на вершину холма, где среди высоких дубов пряталась сторожевая башня рейнджеров.

   Естественно, надобность в подъемах наподобие этой лестницы возникла неспроста. В былые времена жители тратили уйму времени, взбираясь по отвесным склонам, что было крайне неудобно и к тому же небезопасно. С тех пор в Солнцеречье построили множество лестниц, что значительно облегчило селянам жизнь.

   Преодолев сотню с лишним ступеней, запыхавшиеся друзья очутились посреди оживленной улицы, которая, как и все здешние дороги, была неровной и крутой. Тропы, расположенные на холмах петляли между построек и рощиц, иногда переходя в деревянные мостовые и лесенки, которые ныряли вверх и вниз, соединяя между собой разные части поселения. В свободное время по этим дорожкам часто прогуливались зеваки, созерцая утопающие в зелени красоты. Тут действительно было на что посмотреть! Многим нравилось наслаждаться видом величественных деревьев растущих на крутых склонах, зелеными холмами, которые ныряя покатыми склонами, простирались вдаль и манили взор особой умиротворенностью, заставляя на время забыть обо всем на свете.

   - После обеда, может, у озера погуляем? - предложил Дантэ. Юноша имел в виду Солнечное озеро, которое заменяло селянам городскую площадь и располагалось в самом центре Солнцеречья. Местные построили вокруг деревянную набережную; на западном побережье расположились магазинчики и лавки ремесленников, а на восточном увеселительные заведения: трактиры, игральные дома и забегаловки. В дневное время по озеру ходили рыбацкие лодки и судна купцов, груженые товарами. К вечеру, когда деловая жизнь замирала, а в небе зажигались звезды, на воде появлялись лодочки с влюбленными парами. Больше всего народу собиралось на Солнечном озере в праздники, когда жители устраивали гуляния с песнями и соревнованиями.

   - Сегодня что-то не хочется, - ответил Грин, - давай лучше завтра.

   На этом друзья попрощались и отправились по домам.

   Оставшись в одиночестве, юный Коэл побрел сквозь жилые районы Солнцеречья. Справа и слева виднелись ухоженные дворики. Из любви к простору селяне обустраивали поистине большие усадьбы, а для пущего эффекта, раскрашивали дома в яркие краски. Проходя мимо соседских участков, отделенных друг от друга узкими рощицами, Грин останавливался, чтобы полюбоваться на сады односельчан. Рядом с усадьбой семейства Фрэйзеров он задержался подольше.

   "В этом году их сад просто идеален", - с восхищением подумал юный Коэл. Юноша питал особую страсть к садоводству и выращиванию растений в частности, а потому ревностно следил за успехами соседей.

   Среди выложенных камнем дорожек росли замысловато стриженые кусты. От клумб со всевозможными цветами разбегались глаза, буйство красок в сочетании с рукодельными украшениями смотрелось поистине великолепно. К счастью, наслаждаться прекрасным видом ничто не мешало; заборы в Солнцеречье не строили, да и особой надобности в том не было. Воровство в тех краях редко случалось, а хищные звери боялись забредать в обжитую людьми часть леса.

   Внезапно Грин вспомнил, что ему давали всего двадцать минут и со всех ног побежал домой.

   Усадьба семейства Коэлов "Флоуотер" находилась на юго-западной оконечности селения, как раз там, где завершались лесные угодья. Почти на краю холма располагался роскошный двухэтажный особняк, раскрашенный в желтые и белые цвета. Дальше следовал почти отвесный спуск в низину, где росли бескрайние поля подсолнухов, и пролегала долина речки Южанки. Кроме того на территории усадьбы имелся огромный амбар, загон для скота и великолепный сад с небольшим водоемом. Вместо ограждения вокруг Флоуотера в изобилии росли высокие деревья, закрывающие усадьбу со всех сторон, кроме южной.

   Грин очень старался успеть к обеду, но все равно опоздал на пять минут. Он быстро помыл руки и присел за стол, уловив на себе неодобрительный взгляд отца.

   На этом месте, уважаемый читатель, мы ненадолго покинем нашего героя и слегка углубимся в прошлое.

   Глава семейства Ника Коэл слыл в Солнцеречье человеком уважаемым и благодаря трудолюбию весьма зажиточным. После смерти отца молодой Ника получил в наследство не только прекрасное имение, но и прибыльное дело по производству подсолнечного масла. Поселившись в Флоуотере, он влюбился в односельчанку Анну Саммерс и предложил ей выйти за него замуж. Девушка с радостью согласилась. Сыграв пышную свадьбу, молодожены поселились в поместье.

   За почти тридцать лет счастливого брака, Анна родила всего одного ребенка, которого назвали Грин в честь прадеда по отцовской линии. Мальчик рос болезненным и физически слабым, но с необыкновенной любовью к жизни. Он, как и все дети, любил часы напролет гулять с друзьями, но из-за болезни часто коротал время в одиночестве в стенах особняка. Оставаясь дома, Грин развлекался тем, что подолгу строил игрушечные замки и играл в солдатики. Со временем мальчик привык к одиночеству, а чуть позже полюбил его всем сердцем.

   Детство Грина прошло в любви и чрезмерной заботе. Когда его недуг давал о себе знать, вся усадьба "вставала на уши". Ребенка оставалась опекать мать с няней, а отец бежал за целителем и лекарствами. Солнцереченцы посварливее, говорили за спиной Коэлов, что мальчик вырастет зависимым и безвольным, но к их удивлению все вышло с точностью наоборот. С годами многие начали замечать в нем свободолюбивый характер и почти фанатичную тягу к независимости. Он часто дрался, но сам никогда не затевал драк. Подобные случаи обычно происходили, когда мальчишки задирали Грина или его друзей. Многие сверстники пытались сломить непокорный нрав младшего Коэла, но безуспешно, дело всегда заканчивалось потасовкой, из которой Грин чаще всего выходил победителем. Нельзя сказать, что он не боялся или был настолько уверен в своих силах. Закаленный в борьбе с болезнью характер заставлял драться до последнего. Сдаться означало для него отдаться в лапы не всегда благосклонной судьбы, что было для мальчика непозволительной роскошью.

   Когда его сверстники принялись ухаживать за девочками, Грин начал помогать матери и отцу вести приусадебное хозяйство. В этот период жизни он много читал и увлекся выращиванием цветов и деревьев. Юноша не имел представления, как нужно вести себя со слабым полом, и, как следствие, особой популярностью среди сверстниц не пользовался. Когда его друзья веселились и гуляли с подружками, он обычно скромно уходил в сторонку и старался быть незаметным для окружающих. Ему, безусловно, нравились девушки, и он обращал на них внимание, особенно на соседку Ирэн Фрэйзер, но как подойти и о чем заговорить не знал, потому дальше мечтаний дело не продвигалось.

   Примерно в это же время младший Коэл решил для себя, что не похож на других отроков. Трудно сказать, что стало причиной таких мыслей, но все чаще Грин начал отделять себя от своих сверстников и сверстниц.

   С годами детские недуги ослабили хватку. Подвижное детство и отрочество в сочетании с любовью к жизни сделали свое дело; совершеннолетие молодой человек встретил физически развитым и самостоятельным. Окружающие стали отмечать в его характере доброту, отзывчивость и некоторую степень благородства, с которой он старался держаться в присутствии незнакомых. Мама говорила, что он похож на отца в молодости, с чем, в общем-то, соглашались друзья и знакомые семьи.

   С возрастом Грин всей душой потянулся к романтике. Юноша стал находить удовольствие в необычных для его сверстников вещах. Например, ему начало нравиться встречать рассвет. Он выбирал места повыше и подолгу сидел там, в ожидании солнца. Одним из таких излюбленных мест стала юго-восточная часть поселения. Там, на залитом солнцем пригорке не было деревьев, а внизу склоны омывались Южанкой. Юноша взбирался на вершину; подолгу любовался пробегавшей мимо речкой или просто ложился на траву и смотрел на небо и проплывающие облака.

   Вскоре позывы к романтике вылились на бумагу, Грин сочинил несколько стихов, в которых попытался выразить свое отношение к любви и природе. Стихи собственного сочинения ему пришлись по душе. Младший Коэл решил, что у него, безусловно, получается, и он с воодушевлением представил свое творчество на суд родителей. Миссис Коэл одобрила тягу сына к прекрасному, а отец не только похвалил, но и дал начинающему поэту несколько советов.

   Девятнадцатое лето Грина начиналось, как всегда в это время, ярким палящим солнцем, изредка прерываемым теплым дождем и грозами. Солнцеречье расцвело и стало еще уютнее. Утром и днем Солнечное озеро блестело, отражая лучи небесного светила, а вокруг расстилался зеленый рай из цветов и деревьев. В траве мелькала желтая мать-и-мачеха, сквозь зелень проглядывали седые шапки одуванчиков. Окрестности наполнились звучанием насекомых и птиц.

   Вслед за природой оживилась и мирская жизнь: на залитых светом лугах и деревянных мостовых беззаботно гулял и веселился народ. Все чаще стали появляться свадебные процессии, бродячие артисты и музыканты. Солнцеречье погрузилось в летние празднества и гуляния.

   Ничто не предвещало загадочных событий, произошедших позже, в жизни обычного юноши из усадьбы Флоуотер и перевернувших его судьбу с ног на голову, впрочем, не только его.

   Из-за линии горизонта робко выглянул первый лучик, озарив безоблачные выси ярким сиянием восходящего солнца. С севера подул легкий ветерок, принесший утреннюю прохладу и свежесть.

   Грин почувствовал, что не спит, но открывать глаза не хотелось. Он зевнул и начал поворачиваться на бок, когда, с удивлением понял, что слышит приятную музыку. Юноша открыл глаза, поднял голову и прислушался. Сначала он подумал, что это отголоски сна, но музыка не стихала, и со временем стало казаться, что становится только громче. Весьма озадаченный Грин поковырял в левом ухе, затем в правом. Ничего не изменилось. Тогда он потряс головой и закрыл уши ладонями, и вновь безрезультатно: музыка продолжала звучать. Оставив безуспешные попытки избавиться от таинственного наваждения, юноша прислушался и постепенно начал различать тихое женское пение с мелодичными переливами неизвестного инструмента.

   "Очень красивая музыка", - внезапно подумал Грин.

   В приятной, ласкающей слух мелодии он услышал звуки из далекого детства: легкие и беззаботные мотивы, которые постепенно сменялись более утробным и гулким звучанием, отчего перехватывало дыхание, а по телу пробегали мурашки.

   "Ничего красивее в жизни не слышал!", - снова восхитился Грин и поднялся с кровати. Он быстро оделся и, выбежав на залитый солнцем двор, попытался найти источник музыки. Снаружи никого не оказалось. Тогда он нырнул в заросли и очутился на проходящей рядом с Флоуотером дороге. В обе стороны, насколько хватало глаз, не было ни души. Молодой человек не на шутку испугался, не сходит ли он с ума, между тем, мелодия стала громче. Несколько минут Грин осматривал сад, затем начал обходить дом. На южной стороне он увидел нечто удивительное. Рядом с яблоней блестел и переливался всеми цветами радуги невиданный доселе цветок. Стебель и наполовину раскрывшийся бутон были словно из стекла или чистого горного хрусталя. Необычное растение сверкало гранями и преломляло утренние лучи, маня Грина своей загадочностью. Он, в свою очередь, зачарованно смотрел на чудо природы не в силах отвести взгляд. Внезапно в голову пришла невероятная мысль, что музыка доносится прямо из цветка. Подойдя ближе, юноша присел на корточки и прикоснулся к таинственному растению. Он ожидал, что цветок будет твердым и хрупким, но на ощупь тот оказался совершенно обычным и был явно живым. Убрав руку от стебля, Грин еще раз осмотрел цветок, а затем наклонился, чтобы понюхать. В нос проник дивный аромат, слегка сладковатый и свежий. Поток приятных ощущений захватил юного Коэла и, к своему удивлению, он улыбнулся.

   "Что происходит, в самом деле"? - подумал Грин. "Музыка в ушах звучит, а сейчас вот это чудо в саду".

   Когда дурманящий аромат начал рассеиваться, вслед за первым вопросом появились другие.

   "Как попал в сад этот "поющий цветок"? Не за одну же ночь вырос"! - подумал юноша. "Да и никто из родных не стал бы сажать растение без его согласия".

   Внезапно воцарилась тишина, которая резко прервала размышления. Музыка, предположительно доносившаяся из цветка, стихла, а сам он перестал сиять. Удивленный Грин еще раз осмотрел странную находку. Подождав несколько минут, он пожал плечами и принялся перебирать в памяти известные ему цветы.

   - Акроклинум, Лихнис, Пион, - бормотал он себе под нос, с горечью отмечая, что на ум ничего похожего не приходит.

   Молодой человек много читал о всевозможных видах растений и считал себя истинным знатоком, но эта находка ставила в тупик.

   "Самое главное", - сокрушался Грин: "ни один из знакомых ему цветов не издавал звуки"! А это, надо сказать, смущало и даже слегка пугало. В конце концов, он решил для себя две вещи: во-первых, что не знает, с чем имеет дело, и, во-вторых, что странную находку нужно обязательно показать отцу.

   Юноша принес из кладовки лейку и начал поливать цветок смесью из удобрений и воды. Тщательно оросив землю вокруг стебля, он заметил, что лепестки стали ярче, а цвета сочнее. Еще раз, подивившись странной находке, Грин решил, что чересчур долго торчит в саду. Работать в жаркий денек не хотелось, но заняться повседневными делами все же пришлось. Накануне он обещал родителям накормить скот, кроме того нужно было перебрать ягоды и наколоть дров.

   Отец Грина вернулся только поздним вечером. Ника Коэл разменял пятый десяток и, хотя многое повидал за свою долгую жизнь, опознать таинственное растение тоже не смог.

   Грин привел отца в сад, когда смеркалось. Ника внимательно осмотрел цветок. В вечернем полумраке тот выглядел еще загадочнее, чем днем. Сейчас он казался прозрачным. Внутри поблескивали маленькие белые огоньки, словно звезды на ночном небе.

   - Ну и ну! - Ника почесал затылок, а затем бороду. Подойдя ближе, мужчина потрогал растение. - В жизни такого не видел и не знаю, что это, - пробормотал отец юноши. - На вид он словно из стекла, ну или, - Ника развел руками, - из хрусталя.

   - Утром он пел, - промолвил Грин. - Да так красиво, я никогда не слышал ничего похожего.

   - Пел, говоришь? - Ника посмотрел на сына и нахмурил брови. - Ты уверен? В смысле ты не мог слышать проходящих мимо скоморохов или бродячих музыкантов?

   - Нет, рядом никого не было, я проверял, - сказал Грин.

   Ника посмотрел на сына, прочитав на его лице волнение.

   Юноша приблизился и тихо, словно страшась, что их подслушают, заговорил: - Мне кажется, это какой-то магический цветок, которые в наших краях никогда не вырастали. Я не знаю, как его занесло сюда, но если это магия, то магия добрая. Что-то в нем есть, - Грин на секунду замешкался, - родное теплое. Я когда подхожу к нему чувствую что рядом, - юноша задержал дыхание, - словно старый друг.

   - Ох, не знаю, Гринни, не к добру он вырос у нас в саду, - Ника посмотрел на сына и задумчиво произнес:

   Очень давно, когда я был младше тебя, бабушка читала мне стихи. Этот отрывок всплыл в памяти, как только я увидел цветок. Не могу вспомнить начало и конец стихотворения, но то, что спустя сорок лет, на ум пришли именно эти строки, мягко говоря, удивляет. Запомни, сын, все, кто тяготеют душой и телом к красоте, рано или поздно обжигаются. Ты знаешь, почему он вырос именно здесь? - Ника вопросительно посмотрел на Грина, но тот лишь пожал плечами. - Так не спеши с выводами и подумай. Сад твой, и тебе решать, как поступить, но я пересадил бы его подальше от дома, где-нибудь у Южанки.

   - Что может сделать цветок, пусть и волшебный, папа? Я хочу, чтобы он рос у нашего дома.

   Грин умоляюще посмотрел на отца.

   - Обещаю, если замечу что-нибудь странное, пересажу его в тот же миг.

   Отец Грина задумчиво посмотрел на сына, затем отвел взгляд и поморщился.

   - Ладно. Будь, по-твоему.

   Ника еще раз взглянул на цветок, зевнул и, пробурчав что-то тихонько под нос, направился в дом.

   В ночном небе приветливо мерцали огоньки далеких звезд. В саду, рядом с домом, было по-летнему тепло и безветренно. Оставшись один на один с обволакивающей ночной тишиной, Грин чувствовал себя уютно и умиротворенно, потому тревожные слова отца постепенно забылись. Размышляя, юноша долго смотрел на небо, пока не начало казаться, что он летит, а звезды становятся ближе. По правую руку расположился огромный огненно-красный шар Старда. Грин поискал взглядом Салару, но не нашел. Ее серебристый диск в три раза меньше, потому Стард иногда закрывает ее от взглядов жителей Соры. Случается это, правда, крайне редко: с приходом ночи Салара чаще всего просто скрывается за горизонтом. Увидеть ее в это время суток считается большой удачей и добрым знаком.

   Когда пришло время отправиться спать, Грин наклонился к цветку и тихо прошептал:

   - Я тебя никогда не брошу, но и ты не подводи меня. После этого он осторожно зашел в дом, закрыл за собой дверь и, стараясь никого не разбудить, поднялся на чердак, где ждала уютная постель. Этой ночью ему спалось спокойно, без сновидений.

   С тех пор Грин каждое утро просыпался под пение цветка, которое никто кроме него не слышал. Нельзя сказать, что музыка тревожила его сон или заставляла проснуться, поскольку Грин редко чувствовал себя усталым или не выспавшимся. Со временем он ласково стал называть цветок "Певунчиком".

   Отец посоветовал Грину никому не рассказывать о цветке и тем более упоминать о его магических свойствах, потому юноша старался не показывать гостям южную часть сада.

   Появление в Солнцеречье таинственного растения пусть и ненадолго, осталось в тайне.

 

  

Глава 4. Ценная находка.

   Теплый для юга Соры сентябрь заканчивался. Листья на деревьях-великанах только начали покрываться золотом, а фермеры уже спешили собрать урожай и заготовить сено на зиму. По улочкам уютного Солнцеречья реже стали прогуливаться зеваки, все больше проводя время дома или на пирушках в трактирах.

   Одной тихой сентябрьской ночью жителям Солнцеречья не дали выспаться людские крики и лай собак.

   В ночной тишине стрекотал сверчок. Ветра не было, потому ничто не нарушало застывшую картину сельского предместья. Безмолвно замерли растения на грядках и большие лиственные деревья, подпирающие своими кронами ночной небосвод. Непроглядную тьму разгонял лишь тусклый свет Старда. Ни скрипа, ни шороха, только одинокий сверчок изредка нарушал безмолвие.

   От зарослей, огораживающих дом местного сапожника, беззвучно отделилась тень. Бесшумно крадучись, она преодолела несколько шагов, затем неожиданно замерла на месте и целую минуту простояла неподвижно. В ее нечетком силуэте и отточенных движениях угадывались мужские черты. Со стороны могло показаться, что подозрительный гость чего-то вынюхивает или ищет. Спустя некоторое время он осторожно двинулся в сторону бревенчатого амбара. Добравшись до него, незнакомец бегло осмотрел большой замок на двери, после чего запустил руку в складки балахона. Через мгновение он извлек связку отмычек и опасливо осмотрелся по сторонам. Ловкие и тонкие пальцы быстро перебирали отмычки, пока не нашли нужную. Несколько изящных движений и замок тихонько щелкнул, приглашая взломщика внутрь. Стараясь не производить лишних звуков, он медленно приоткрыл массивную дверь и юркнул внутрь, оставив замок снаружи.

   Только оказавшись внутри, Мариз Кабрэ позволил себе дышать чуть громче и чаще. Через несколько мгновений вдали послышались крики преследовавших его людей и лай ищеек. Сквозь небольшую щель между косяком и дверью вор видел, как хозяева дома проснулись и зажгли свечи.

   Мариза Кабрэ по прозвищу Супчик никто не считал удачливым вором. За свою долгую и богатую на приключения молодость он успел отсидеть почти во всех тюрьмах юго-востока Соры.

   Высот воровского мастерства Мариз не достиг, как впрочем, не добился и уважения коллег из гильдии воров.

   С годами, он, все же сумел разбогатеть, но отнюдь не благодаря своему сомнительному промыслу, а блестящему таланту умело лгать и плести хитроумные интриги.

   Мариз Кабрэ, как и большинство его сородичей зесмеров был худощав и весьма обаятелен. Ростом чуть выше плеча взрослого человека он вполне мог бы за него сойти, если бы не большие и блестящие черные глаза. Глядя в такие глаза, окружающие, как правило, испытывали симпатию и зачастую не могли сопротивляться их чарам. Очень может быть, благодаря им щуплые и энергичные по природе зесмеры считались лучшими дипломатами во всей Соре. Если требовалось кого-либо уговорить или обольстить представители этой расы не знали себе равных.

   Несмотря на почтительный возраст, (сорок три года) Мариз по людским меркам выглядел молодо. Черные как уголь вьющиеся волосы были аккуратно подстрижены. На худощавом лице располагался орлиный нос и выдающийся раздвоенный подбородок. Завершали картину тонкие бледные губы, привыкшие скорее к ухмылке, чем к улыбке.

   В движениях и поведении Супчика было нечто манерное и женственное. Грациозный, высокомерный и чванливый - именно такими эпитетами обычно награждали его окружающие. При первом знакомстве у большинства сородичей и иноземцев он вызывал раздражение и зависть, но стоило ему обратиться к кому-либо из них со сладкими и лестными речами, как лед недоверия таял, и собеседник был готов признать его лучшим другом. Слабые стремились подражать Маризу; сильные характером и волей, до поры до времени старались не обращать внимания на "этого слащавого выскочку".

   Его отец был дворцовым лакеем, а мать гувернанткой. Это обстоятельство сулило их единственному сыну до конца дней прозябать в бедности. Воспротивившись принятому в обществе зесмеров порядку, будущий вор отказался влачить нищенское существование, что уготовила ему судьба. В юношеские годы Супчик покинул дом, после чего долгое время скитался по свету в поисках удачи.

   Несмотря на происхождение, Мариз отличался необычным для простолюдина характером. Молодого человека распирали амбиции и энергия, которую он планомерно растрачивал на достижение своих меркантильных целей. За такие подходы к жизни ему часто приходилось расплачиваться, особенно в пору воровской молодости. Он обманывал персон, наделенных властью, за что те жестоко его наказывали; ссорился с подельниками, после чего его бросали без гроша в кармане или попросту подставляли. На воров, привыкших уважать только грубую силу и живущих по своим понятиям, обольстительные чары Супчика почему-то не действовали.

   Эгоистичный характер сыграл с Маризом злую шутку и не позволил состояться в теневом промысле. С годами этот существенный недостаток он сумел превратить в достоинство.

   В конце концов, как уже было сказано, Мариз смог обмануть судьбу и с трудом выбиться в высший свет зесмеров. К тридцати годам незадачливый вор осел в Симилиаране и начал с чистого листа. Поначалу он выдавал себя за приезжего разорившегося виргата, что давало возможность втираться в доверие к местной знати. Честолюбие и артистичность позволяли общаться на равных с аристократами; многие из них презирали Мариза и сторонились, но большинство попадало под влияние его обольстительного голоса и блеска неотразимых глаз. Он не считал зазорным унижаться и лебезить, когда речь шла о достижении личной выгоды. С помощью хитрости, лести и природного обаяния он завел друзей, в том числе, среди птиц высокого полета. Плетя интриги и изощренные сети обмана, стравливая между собой друзей и врагов, Супчик сколотил неплохое состояние, и главное был принят в высшее общество, куда тяготел всеми фибрами своей души.

   Несколько лет прошли спокойно в достатке и плотских утехах. Несмотря на достигнутое благополучие, зесмер Кабрэ начал понимать, что не находит покоя в уюте и роскоши. Ему не хватало ощущения риска и опасности, которыми была наполнена жизнь в молодости. Больше всего Мариза задевало то, что он так и не смог достичь высот в воровском деле. Тщеславие не давало спать по ночам, а неутолимая жажда возмездия за неудачи в прошлом росла и крепла изо дня в день. Имена знаменитых воров и их подвиги вызывали у Мариза раздражение и зависть. Из года в год изо дня в день он желал доказать им, что вор Кабрэ ничуть не хуже, а даже лучше.

   Просидев долгое время без любимого дела, Супчик покинул Симилиаран и отправился на поиски авантюры. Скитаясь по городам южного Кейпшира, он промышлял мелкими кражами, доход от которых обычно спускал в трактирах и на проживание в гостиницах.

   В начале лета Мариз прибыл в Аколис. Спустя несколько дней состоялась встреча со старым знакомым из местной гильдии воров, который предложил выгодное дельце.

   Суть заключалась в том, чтобы ограбить весьма зажиточного купца, который проживает неподалеку от города, в местечке под названием Солнцеречье. Ходили слухи, что его дом доверху набит золотом и драгоценностями, а из охраны пара собак и старая гувернантка. Надежный человек в поселении сообщил, что хозяина долгое время не будет в усадьбе; он отбыл по делам в Лонермиль. Знакомый Мариза предлагал обчистить дом торговца. Истосковавшийся по серьезной работе Супчик благодарно согласился, с условием, что гильдия не затребует более одной трети добычи.

   Поначалу все шло по задуманному плану. Мариз без приключений доскакал до окрестностей Солнцеречья и под покровом ночи тайно проник в жилые кварталы. Удачно миновав сторожевые посты рейнджеров, вор около часа пробирался по селению пока не достиг усадьбы купца. Некоторое время взломщик внимательно изучал обстановку, проверяя, нет ли вокруг охраны или ловушек. Он дважды обошел поместье вокруг, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Хватило бы одного подозрительного звука, чтобы Супчик, не задумываясь, отменил рискованную авантюру.

   Не обнаружив ничего необычного, Мариз осторожно приблизился к дому, после чего вскарабкался на расположенный этажом выше балкон.

   Оказавшись наверху, вор неспешно отворил дверь. За ней оказался длинный коридор с множеством дверей. Осторожно тронувшись сквозь темноту, Кабрэ ступал как кот; в прохудившемся от старости полу не скрипнула ни одна дощечка.

   Он начал обшаривать первую попавшуюся комнату, как вдруг, почувствовал что-то неладное. Неожиданно лицо накрыла волна озноба, прокатившись по всему телу мелкой дрожью. Мариз почувствовал, как шевелятся волосы; низ живота задел слабый укол страха, возбуждая позывы к рвоте. Развитое чутье на хитрые ловушки подсказало, что он угодил как раз в одну из таких. В пропитанном запахом отсыревшего дерева помещении протяжной нотой зависло цепкое, будто хватка веболга напряжение. Мертвая тишина, царившая внутри дома, предвещала бурю, из которой будет непросто выбраться.

   Мариз застыл на месте и перестал дышать. Спустя мгновение он медленно запустил руку во внутренний карман кожаного жилета и вытащил предмет сферической формы. Это был яреш - редчайший магический артефакт, предназначенный как раз для таких случаев. Кабрэ приобрел его на черном рынке Симилиарана; тамошние гальмитлы запросили за него огромную сумму золотом.

   Вор высоко поднял руку с прозрачным шаром и застыл. В кромешной тьме слух обострился и сейчас улавливал мельчайшие колебания воздуха.

   Прошло не больше минуты, как из угла справа послышался шорох. Мариз зажмурился и, накрывшись плащом, со всей силы ударил яреш об пол. Комната взорвалась вспышкой ярчайшего света. Со стороны дальних углов комнаты послышались крики ослепленных людей. До этой поры они скрывались в темноте, поджидая вора, чтобы схватить.

   Усадьба ожила как по мановению волшебной палочки. Внизу послышался громкий топот и тревожные крики людей.

   Мариз глухо выругался и стрелой выскочил за дверь. Он оказался в длинном коридоре, из которого ранее попал в злополучную комнату. Слева находился спасительный балкон и выход наружу, а справа чуть поодаль по коридору мчался крупный молодчик с взведенным ручным самострелом, нацеленным прямо на него. Второго яреша у Мариза не было, потому он как можно шире отворил дверь наружу и, стараясь держаться левой стены, побежал в направлении балкона. Достигнув цели, зесмер, положился на чутье и резко упал на пол. Расчет оказался верным, молодчик поджидал, когда беглец окажется у балкона, чтобы выстрелить. Стальной болт просвистел над головой пригнувшегося вора и вылетел наружу. Супчик молниеносно вскочил на ноги и, разбежавшись, прыгнул со второго этажа в непроглядную полуночную тьму. Удачно приземлившись на свежескошенную траву он, что есть мочи, побежал прочь от купеческой усадьбы. Нырнув в близлежащие заросли шиповника, он резко поменял направление надеясь сбить врагов со следа.

   Именно так получилось, что виргат Мариз Кабрэ, уважаемый и зажиточный господин Симилиарана, убегая от погони, оказался посреди ночи в амбаре солнцереченского сапожника.

   Сквозь щель в дверном проеме Супчик наблюдал, как хозяин дома в одной пижаме выбежал на улицу и принялся о чем-то разговаривать с его преследователями. Их было десятеро: молодые люди крепкого телосложения вооруженные мечами, плетьми и кинжалами. Каждый из них держал по горящему факелу. По крайней мере, у троих из них имелись взведенные ручные самострелы; у двоих Мариз разглядел луки. Его враги были вооружены с головы до пят, будто хотели поймать не зесмера, а гигантского утмейского змея.

   "Ловушка"! - в сотый раз повторял про себя горькую правду Мариз. Кто-то подставил его. Подставил хитроумно и подло, как обычно поступал со своими врагами сам Кабрэ. Темная и неуправляемая ненависть всецело захватила его мысли, вызывая внутри горечь желчи. "Кто бы он ни был, я уничтожу его", - клялся зесмер, наблюдая за происходящим.

   Внезапно по спине беглеца пробежал холодок. Одна из собак повела носом в сторону грядок, по которым он недавно крался, и потянула за собой хозяина. Мариз оглянулся в поисках выхода. В просторном помещении забитом мешками и бочками не было ни окна, ни второй двери. Единственное круглое оконце располагалось высоко над входной дверью, но было абсолютно бесполезно, так как выбраться через него незаметно не представлялось возможным. Он снова выглянул наружу и увидел, что собака ведет погоню прямо к амбару. Зесмер почувствовал приближающийся приступ тошноты. Охваченный паникой разум помутился, мешая сосредоточиться на спасении. Трясущимися от страха руками он отцепил от пояса два браслета со стальными когтями, одел их на ладони и застегнул на запястьях. На подошвах кожаных сапог, были почти такие же когти; Мариз одевал их на опасные вылазки, чтобы удобнее карабкаться по стенам и деревьям. Супчик начал осторожно подниматься по стене справа от входной двери. Бесшумно, словно гигантский паук, он дополз почти до самой крыши, остановившись в нескольких метрах от пола, на уровне круглого окна. Черный плащ и тьма слегка скрыли его, но недостаточно. Наемникам хватило бы одного взгляда, чтобы обнаружить незадачливого беглеца, к тому же, у них были факелы.

   - Замок открыт! - послышался хриплый крик внизу, - Все внутрь!

   В амбар один за другим начали вбегать вооруженные люди.

   На протяжении последней минуты Мариз осторожно открывал круглое оконце. На первый взгляд никого, не обнаружив, преследователи начали вскрывать бочки, думая, что вор спрятался в одной из них.

   Супчик успел до конца отворить ставню, когда снизу раздался истошный вопль:

   - Вот он! Держи гада!

   Кабрэ, что есть мочи начал протискиваться в круглое отверстие, отчаянно двигая всем телом. Когда внутри амбара остались лишь его ноги вверх полетели стальные болты, пущенные из ручных самострелов. Один, пробив сапог, угодил точно в икру Мариза. Завопив от боли, он сумел выбраться на внешнюю стену дома и с трудом, подтянув за собой раненую ногу, вскарабкался на крышу.

   Расположившись наверху, Супчик зажал в зубах ручку кинжала и резким движением выдернул из ноги стрелу. Боль была такой сильной, что он чуть не потерял сознание. На глазах выступили слезы, а из раны ручьями заструилась кровь. Внизу слышались крики людей, которые безуспешно пытались вскарабкаться на крышу.

   - Лестница! Нужна лестница! - услышал Мариз крики врагов.

   Пока преследователи искали путь наверх, он снял когти, затем отрезал кинжалом длинный кусок плаща и замотал им кровоточащую рану. Второй кусок ткани пошел на роль жгута, которым он пережал ногу чуть выше раны.

   Супчик не стал смотреть, что творится внизу, сразу направившись к дальнему концу крыши, где в нескольких метрах от края раскинулась роща высоких деревьев.

   Недолго думая, Кабрэ извлек длинную кошку, с тремя скрепленными вместе крюками. Пара секунд и раскрученная веревка скрылась в ветвях ближайшего тополя. Проверив, надежно ли зацепился крюк, вор прыгнул с крыши и, пролетев небольшое расстояние, удачно достиг широкого ствола. Подтянувшись до ближайшей ветки, Мариз снял крюк и, швырнул кошку на следующий тополь. Густые кроны прекрасно скрывали беглеца от погони, но самое главное зесмер надеялся сбить со следа ищеек.

   Преодолев, таким образом, небольшое расстояние, он решил, что пришло время спускаться. Оказавшись на земле, Кабрэ схватил первую попавшуюся на глаза суковатую палку. Используя ее как клюку, он стал двигаться намного быстрее. Прыгать по пересеченной местности на одной ноге было трудно и неудобно, но страх быть пойманным гнал изможденного зесмера вперед. Вскоре до него донеслись крики врагов, обнаруживших пропажу.

   Скрываемый ночным сумраком он бежал до тех пор, пока силы окончательно не иссякли; в конце концов, взломщик замертво свалился на землю. Распластавшись на мхе, он поднял к небу глаза и сокрушенно подумал: "С кражами пора заканчивать. Гарр меня дернул сунуться в эту деревню! Сидел бы сейчас дома на шелковых простынях в окружении слуг!"

   Икра, замотанная в промокшую от крови ткань, онемела. Зесмер мысленно попрощался с ногой, после чего его снова одолел приступ гнева и ненависти к предателям, заманившим в хитроумную западню.

   Шли напряженные минуты ожидания, но звуков погони больше не доносилось.

   "Значит, эти твари все же сбились с пути!", - злорадно подумал беглец и начал осматриваться вокруг.

   Вскоре между стволами он заметил далекий огонек, похожий на пробивающийся из окон свет. Дальше деревьев не было, там определенно находилась, чья-то усадьба.

   Передышка пошла на пользу Маризу: почувствовав себя лучше, он поднялся и заковылял в сторону просвета. Чем дальше он пробирался сквозь чащу, тем больше убеждался, в своей правоте.

   Внезапно заросли оборвались. Зесмер вышел на широкую дорогу, за которой располагался уютный дом, отделенный от вора лишь узенькой рощицей. Нырнув в нее, он двинулся в правую сторону вдоль участка. Заходить на него беглец не собирался, стараясь просто обойти. Вскоре он понял, что набрел на усадьбу, расположенную на самой южной окраине Солнцеречья.

   Начинало светать. Выйдя на опушку, Кабрэ возликовал. По левую руку от него раскинулся цветущий сад, а прямо впереди начинался крутой спуск в низину. В этом месте заканчивалось поселение. Он уже хотел спуститься вниз прочь из этого враждебного места, как что-то его остановило. Выручавшая не раз, зесмерская интуиция, подсказывала, что поблизости находится нечто интересное.

   Супчик обернулся и начал осматривать приусадебный участок. Неподалеку возвышался раскрашенный в желто-белые цвета двухэтажный дом. Задержавшись на нем, взгляд Мариза скользнул в сторону красивого сада и тотчас уловил на земле странный отблеск. Забыв про всякую осторожность, вор начал подбираться ближе к месту, откуда доносилось загадочное сверкание.

   "Не может быть!", - пронеслось в голове изумленного Мариза. В утреннем полумраке его взору явился прозрачный цветок, внутри которого слабо поблескивали звезды. Мысли и заботы вмиг улетучились; Кабрэ, забыв обо всем на свете, уставился на удивительное растение. - Это невозможно! - тихо прошептал зесмер. Он наклонился с намерением выкопать цветок, когда услышал за спиной твердый и решительный голос.

   - Убери руки от цветка, а затем медленно подними их, чтобы я видел.

   Похолодевший от страха Мариз выполнил требования повелительного голоса.

   - А теперь повернись ко мне лицом, - приказал голос.

   Обернувшись, Супчик увидел перед собой бородатого мужчину, который держал его на прицеле длинного тисового лука. Сбежать или спрятаться не было шансов, с такого расстояния человек сразу убил бы его, тем более совершать кульбиты с раненой ногой Кабрэ не мог.

   - Кто ты такой и что тебе нужно в моем саду? - с угрозой в голосе произнес незнакомец.

   - Ме...Меня зовут Краз Дамантэ, - мгновенно соврал Супчик. - Я зесмер. Забрел в этот дивный сад, скрываясь от погони. В Солнцеречье ваш покорный слуга прибыл по торговым делам, но в таверне, где я остановился переночевать, на меня напали. Убийцы, которых ко мне подослали конкуренты, смогли меня только ранить. Зесмер продемонстрировал замотанную куском плаща ногу. - В любую минуту они могут ворваться сюда и завершить свое грязное дело. Прошу вас, уважаемый господин, позвольте укрыться от погони на вашем участке. Лицо Кабрэ в особенности глаза излучали неподдельные невинность и смирение; кроме прочего он не преминул воспользоваться своим секретным оружием - обольстительным голосом. Нужно отметить, у Мариза он был также притягателен, как и его внешность. Звучал бархатисто и энергично, находя путь к самым потаенным уголкам души. Мало кто мог устоять перед этим стройным танцем слов и обещаний. Хозяин голоса знал об этом и часто использовал данный инструмент в своих, как правило, корыстных целях.

   - Предположим, ты говоришь правду. Тогда что господину торговцу Дамантэ понадобилось от моего цветка?- недоверчиво спросил мужчина, кивнув в сторону растения.

   - О, сэр! Это непростой цветок, и вы наверно лучше меня знаете об этом, - произнес Мариз самым, что ни на есть сладким из оттенков своего голоса. - Я, мягко сказать, удивлен, что встретил его в этих хм...уютных местах, - продолжал зесмер. - У меня и в мыслях не было трогать сие чудо природы. Я всего лишь хотел ближе его рассмотреть. Супчик выдержал многозначительную паузу. - Мы могли бы обсудить это подробнее, если бы вы опустили лук.

   Мариз впился в мужчину честными глазами, всем своим видом демонстрируя закипающий праведный гнев.

   - Сэр, как видите, я ранен и не представляю какой-либо угрозы! - с нажимом произнес он. - Мои силы на исходе. Сегодня мне пришлось пережить самую страшную ночь в своей жизни. Неужели вы откажете в помощи честному купцу?

   Над Солнцеречьем показались первые лучи небесного светила. В листве звонко защебетали птицы. Предрассветная прохлада потихоньку рассеивалась.

   Ника Коэл не поверил ни единому слову чужака. Ему часто приходилось видеть торговцев, но ни один из них не скрывал лицо капюшоном и тем более не носил столь черных одежд, похожих скорее на облачение воров или убийц. Подобное одевают, чтобы не быть заметным в ночной темноте и Ника это прекрасно знал.

   - Я думаю, что вы, господин Краз Дамантэ, вор. А убегаете так стремительно от людей, которых вы ограбили или пытались ограбить, - сухо произнес отец Грина.

   Кабрэ хотел было открыть рот, чтобы возразить, но в этот момент почувствовал, как теряет сознание. Слишком много крови и сил он потратил в эту злополучную ночь. Мир перед глазами в одночасье потемнел, ноги стали ватными и предательски подкосились. Мариз словно тряпичная кукла осел на землю, уткнувшись в нее лицом.

   Ника ни за что не поверил бы в подобный спектакль, если бы не видел, как на изможденном и посеревшем лице незнакомца жутко закатились глаза. Такое сыграть было невозможно. Убрав лук за спину, отец Грина быстро подбежал к чужаку и проверил пульс.

   Невдалеке послышались крики людей и лай псов.

   Коэл старший сбегал за сыном, после чего они вместе перенесли незваного гостя в амбар. Внутри тело Мариза было помещено на сколоченную из досок плиту, постеленную поверх двух деревянных скамей.

   Отец Грина разрезал сапог незнакомца, бережно освободив раненую ногу. Затем пришла очередь избавиться от импровизированного жгута и куска плаща, закрывавшего рану. Бегло осмотрев, поврежденную икру Ника повелел Грину принести воду и чистую ткань.

   Он не был знатоком знахарства, но бросив всего один взгляд, понял, что дела у господина Дамантэ не так уж и плохи. Колотая рана затянулась и больше не кровоточила. От него требовалось лишь предотвратить заражение: промыть поврежденный участок теплой водой и обработать спиртом. Положив ладонь на голову незнакомца, Ника проверил, нет ли у него жара. Лоб был слегка теплым, потому он решил, что с момента ранения прошло не так уж много времени.

   Следующий час отец с сыном врачевали ногу зесмера.

   Обезопасив рану, пришла очередь накладывать тканевые бинты. За хлопотами, Коэл старший поведал сыну, при каких обстоятельствах был обнаружен странный гость.

   Один раз, незнакомец открыл глаза и слабо застонал, но спустя мгновение успокоился, забывшись крепким сном.

   - Если он и правда знает, что это за цветок надо обязательно его расспросить! - взволнованно проговорил Грин.

   - Держись от него подальше и без меня не приближайся, - предостерег Ника и серьезно посмотрел на сына. - Этот парень - вор или того хуже. Давай-ка свяжем его пока не очнулся. А завтра, когда немного оклемается, я приведу рейнджеров. Пусть они решают, что с ним делать.

   Перед тем как связать, Ника снял с зесмера плащ. Под ним оказалось множество весьма интересных находок. На поясе висел изящный, судя по всему дорогой кинжал, рукоятку которого украшал замысловатый герб. Наверху был изображен черный коршун, напротив которого расположился белый тюльпан. В нижней части герба находился черный тюльпан с белым коршуном напротив.

   К поясу были прицеплены стальные когти, каких ни Грин, ни его отец никогда не видели; набор отмычек и четыре небольших метательных ножа. В заплечном кожаном мешке нашлись: веревочная кошка, огниво и несколько горшочков с жидкостью, пахнущей керосином.

   - Если он честный торговец, тогда я игиранский оглозуб, - мрачно произнес Ника, после чего велел Грину отнести найденные вещи в дом. Оставшись наедине с зесмером, он тщательно связал ему руки, примотав конец веревки к деревянному щиту над головой пленника. Другой веревкой он связал ноги и также закрепил в районе ступней. Он сделал это чтобы незнакомец, очнувшись не смог дотянуться до сковывающих пут и освободиться. Отец Грина еще раз осмотрел растянутое тело и попробовал представить, можно ли из такой позиции освободиться. В конце концов, удовлетворенный результатами своей работы Ника вышел из амбара и, плотно заперев за собой дверь, отправился по делам.

   Мариз очнулся далеко за полночь и поначалу не понял, где находится. Вокруг было тихо и беспросветно темно. Он попробовал пошевелиться, но не тут-то было: кто-то накрепко связал его руки и ноги, пока он находился без сознания.

   Последнее что помнил зесмер, это лицо бородатого мужчины, державшего его на прицеле. Постепенно глаза начали привыкать к темноте. Осмотрев помещение, Супчик решил, что находится в амбаре. Неподалеку были развешаны связки туш и окороков. Слева виднелись полки с бутылками, рядом с которыми стояли ящики и бочки.

   Мариз принялся шевелить ладонями, пытаясь ослабить веревку. Со временем стало очевидно, что так он только сильнее затягивает узел.

   В отчаянии зесмер дернул всем телом, но ничего не произошло. Тогда он рванул изо всех сил, на которые был способен и в тот же миг почувствовал как деревянная плита за спиной слегка сдвинулась. Следующие два часа он провел, перекидывая свой вес из стороны в сторону. Деревянная плита медленно, но верно сдвигалась к краю. В конце концов, вор сделал последний рывок, и она со скрежетом начала съезжать со скамеек. Падая, Мариз в очередной раз перекинул свой вес вбок. Усилия оказались ненапрасными. Плита как он и задумывал, перевернулась, а сам зесмер, получив незначительные ушибы, оказался под ней. В трех метрах от него на полу лежал распоротый сапог с когтями. Двигая всеми частями тела, Супчик пополз к остаткам своей обуви. Тащить на спине тяжелую плиту было невыносимо трудно. С него сошло семь потов, а раненая нога с каждым усилием вызывала нестерпимую боль. Обессиленному Кабрэ показалось, что прошла целая вечность, прежде чем запястья коснулись сапога. Слегка передохнув, он начал перетирать веревки об острые когти.

   Когда с путами на руках было покончено, он, наконец, смог выбраться из-под плиты и начать освобождать ноги. Используя лезвия сапога как нож, это удалось сделать намного быстрее.

   Когда Мариз поднялся на ноги и задвигал затекшими конечностями, вдали громко заголосил петух.

   "Без обуви далеко не уйти, даже если выберусь отсюда", - подумал зесмер и оглянулся в поисках чего-либо подходящего. В дальнем конце амбара нашелся ящик с мешками из плотной ткани. Обмотав одним из них ступню и потуже закрепив веревкой, Супчик оглянулся в поисках выхода.

   Прокручивая в голове варианты побега, Мариз откупорил бутылку вина и присел на бочку, чтобы слегка отдохнуть и утолить жажду.

   Высадить массивную дверь не представлялось возможным, так что от этого варианта пришлось сразу отказаться. Другого выхода он не видел, пока взгляд не скользнул вверх. На высоте примерно пяти метров над землей в крыше виднелся небольшой люк. Вор приставил лестницу и поднялся, чтобы рассмотреть его поближе. Как и входные ворота, он также был заперт, с той лишь разницей, что замок находился внутри помещения и был доступен для Супчика. Отмычки, как и все остальное, пропали, потому ему пришлось отправиться на поиски нужных инструментов. К счастью в ящиках нашлось все необходимое, включая молоток и гвозди, при помощи которых Кабрэ соорудил отмычку. Недолго провозившись с замочной скважиной, Мариз во второй раз за время пребывания в Солнцеречье очутился на крыше чужого амбара. Снаружи почти рассвело, потому зесмер без труда разглядел, приближающегося к амбару мужчину, в саду которого чуть не сорвал цветок. Вор резко пригнулся.

   "Только бы не заметил!", - подумал он и крадучись перебрался на противоположный край крыши. Там он осторожно спустился вниз и, приземлившись на здоровую ногу, быстро заковылял вниз по холму в сторону Южанки.

   Мариз Кабрэ в очередной раз сумел обмануть судьбу.

 

  

Глава 5. Побег.

   С незапамятных пор жизнь в Солнцеречье протекала спокойно и размерено. Не последнюю роль в этом играло хотя бы то, что селяне, в большинстве своем, были добродушны и предсказуемы; не любили перемен, и с трудом к ним привыкали. В свободные минуты они предпочитали выпить кружечку хмельного, поболтать и вдоволь повеселиться. В остальное время солнцереченцы не терпели лишней суеты, были весьма трудолюбивы и принимали решения, исходя из традиций и соображений полезности. В этих местах каждая семья почитала уют и домашний очаг.

   Каких-либо значимых событий в поселении не происходило со времен войны с гаррами. В те далекие годы сельское стрелковое ополчение вместе с гарнизоном лесных рейнджеров наголову разбило крупные силы кровожадных тварей, сунувшихся в лес, чтобы захватить Солнцеречье. С тех пор сменилось шесть поколений. Память о славных подвигах почти не сохранилась, превратившись в легенду о которой редко кто вспоминал. Кое-какие сведения можно было найти в семейных архивах наиболее древних фамилий, чьи предки участвовали в сражении, либо в исторических хрониках солнцереченских рейнджеров.

   Столь бедная на громкие события жизнь превращает любую хоть немного значимую новость в историю вселенского масштаба.

   Молва о воре пытавшемся ограбить особняк купца не утихала почти год. В трактирах и забегаловках в сотый раз пересказывали этот случай, который с каждым разом обрастал новыми фактами и подробностями. Вечерами, собираясь в семейном кругу перед камином, возмутительную историю бесчестного воровства рассказывали наряду со сказками и былинами.

   - В нашем поселении отродясь воров не было, - качали головами одни.

   - Куда смотрели рейнджеры? - возмущались другие, и обсуждение начиналось с новой силой.

   Со дня побега зесмера, из усадьбы Коэлов прошло десять месяцев. О вероломном взломщике наконец-то перестали вспоминать, хотя Грин еще не раз возвращался к событиям того утра, жалея что так и не смог разузнать у Краза Дамантэ о поющем цветке.

   Юноше в тот год исполнилось двадцать лет. Он начал встречаться с девушкой младше его на два года. Избранницу звали Тами Остерминхост. Грин увидел ее на Солнечном озере во время новогодних гуляний.

   В тот вечер селяне разбили на берегах просторные шатры с накрытыми столами. Фасады домов, деревья и мостовые расцвели сотнями разноцветных ленточек и фонариков. Следуя древней традиции, по озеру пускали кораблики со свечками, озаряя вечернюю темноту таинственным и прекрасным свечением.

   В шатрах царило веселье и праздничное настроение. Грин трапезничал за одним из столов, то и дело, перешучиваясь с Данте, когда напротив них села ослепительной красоты девушка.

   У нее были большие, просто огромные глаза с порхающими как крылья бабочки ресницами. Прямые светло русые волосы блестели и ниспадали серебряным потоком на худые плечи и грудь.

   Юноша подивился необычайной красоте соседки, но тут же, как будто забыв о ней, переключил внимание на друга. Что поделать, если девушки не обращали на него внимания? Он давно смирился с мыслью, что также обойдется без них.

   "Какой смысл смотреть на писаных красавиц"? - рассуждал юноша. "Только лишний раз дразнить себя".

   Друзья разговаривали и громко смеялись, как вдруг Грин заметил, что к нему проявляют интерес. Сидящая напротив девушка смотрела прямо на него и улыбалась. Юноша на мгновение смутился и быстро отвел глаза. Спустя некоторое время он вновь бросил осторожный взгляд на соседку. Она продолжала загадочно улыбаться, будто бы приглашая юношу первым начать разговор.

   Трудно описать, какие переживания в тот вечер захватили ум и сердце Грина. Ему хотелось бегать и вопить от радости. В то же время все вокруг казалось, заиграло яркими красками; мир обрел новое звучание и стал приветливее.

   Сидя за столом, он продолжал делать вид, что внимательно слушает Дантэ, хотя на самом деле ловил каждое слово прекрасной незнакомки. Таким нехитрым способом ему удалось подслушать имя и фамилию девушки.

   После праздника Грин жил лишь надеждой, что на следующем пиру увидит Тами снова, но на этот раз обязательно познакомится. Богатая юношеская фантазия рисовала романтичные картины их будущей встречи.

   Можно с уверенностью сказать, что красотка Тами привнесла новый смысл в жизнь Грина. Он прожужжал все уши Дантэ, описывая свои любовные переживания, и то, как он обязательно найдет и, в конце концов, поженится на прекрасной Тами.

   Шанс выдался в начале лета, во время празднования дня Солнцеречья. Юноша отыскал стол, за которым сидела вся семья Остерминхостов, включая его возлюбленную. Превозмогая дрожь и неуверенность, он подошел к ним, но тут же передумав, начал спешно удаляться в противоположном направлении. Наблюдавший сцену Дантэ догнал Грина и преградил путь к отступлению.

   - Ты сейчас же пойдешь и познакомишься или я решу, что ты струсил! - высоко подняв бровь, заявил друг.

   После получаса уговоров и обещаний, Грин сдался и, набравшись смелости, вновь отправился к Остерминхостам.

   Он осторожно приблизился к столу. Заметив юношу, Тами задержала взгляд, с интересом ожидая, что будет дальше. Вынашиваемый месяцами план мгновенно вылетел из головы. Грин будто лист на ветру затрепетал от страха. Дрожащим голосом он сумел выдавить из себя: - Привет.

   Глаза девушки широко раскрылись, вспорхнув длинными ресницами, словно крылья встревоженной птицы. Тами слегка улыбнулась и негромко произнесла: - Привет.

   Воцарилась неловкая пауза. Заметив, как взволнован Грин, юная особа не стала ждать и представилась: - Тами.

   - Тами? - не понял юноша, но тут же спохватился. - Это твое имя. Очень красивое.

   Услышав сбивчивую речь младшего Коэла, девушка улыбнулась еще шире.

   - Может, назовешь свое?

   Страх быть сразу отвергнутым прошел и юноша слегка приободрился.

   - Грин Коэл, - сказал он как можно шире, расправив плечи.

   Исходившее от девушки дружелюбие придало Грину уверенности, потому он тут же добавил: - Я живу в усадьбе, на самом южном холме, была там?

   В тот день они гуляли и говорили до самого вечера, а когда пришла пора расставаться, пообещали друг другу встретиться вновь.

   С тех пор завязалась крепкая дружба, которая со временем переросла в более теплые отношения. Через несколько месяцев молодые люди начали встречаться.

   Так получилось, что в это же время снова расцвел поющий цветок, бутон которого на этот раз полностью раскрылся, явив миру все великолепие неизвестного жителям Солнцеречья растения.

   Звучать цветок стал тоже по-другому. Некогда нежные и неспешные мелодии сменились более быстрыми и воодушевляющими мотивами. Грин каждый раз узнавал в музыке что-то новое. Все чаще юноша пытался находить в ней объяснение происходящим в его жизни переменам. Случались дни, когда ему казалось, что цветок просто хочет, поднять настроение или утешить. Но со временем он научился читать в мелодии скрытые, более глубокие смыслы. Иногда он звучал проникновенно, будто желал подвигнуть юношу к действиям; иногда тревожно словно хотел предупредить об опасности и лишь изредка он пел едва слышно точно боясь потревожить его мысли. Грин, будучи романтиком, каждый раз находил в пении цветка нечто символичное. Ему хотелось думать, что цветок появился в Флоуотере, чтобы навсегда изменить его жизнь. Очень скоро юноше представился случай убедиться в своих догадках.

   В начале июля родители уехали к родственникам в Стилдрейл, оставив Грина одного на два месяца. Изредка усадьбу навещал дядя по материнской линии Жером Саммерс, проверяя, как у племянника идут дела и все ли в порядке.

   В течение месяца юноша, полагаясь только на свои силы, жил без родителей. Свободные часы он часто проводил с Тами, гуляя по Солнцеречью, или, с друзьями. Большая часть дня проходила в спокойном и уютном одиночестве. Он нашел нечто прекрасное и философское в домашнем уединении. Теперь у него было время, чтобы собраться с мыслями и задуматься о будущем.

   Однажды теплым августовским вечером Грин возвращался домой с прогулки. Когда он подходил к усадьбе почти стемнело. Внезапно на дорогу перед ним выскочила серая крыса и тут же исчезла в зарослях травы.

   Внутри юноши похолодело. Это был знак.

   Каждый раз, увидев крысу, Грин начинал болеть. Так случалось на протяжении всей жизни с пугающей регулярностью. Он не знал, была ли она всего лишь предвестником недуга или своим появлением вызывала его, но одно юноша знал твердо: ничего хорошего от этого визита ждать не стоит.

   В смятении и задумчивости он зашел в дом. Тревожные мысли о крысе не давали покоя. Прибравшись в комнатах, Грин решил, что пора бы поужинать.

   За время проживания в одиночестве он научился готовить и, надо сказать, весьма недурно. Он пожарил на подсолнечном масле картошку, пока та не покрылась золотистой корочкой и, приправив укропом и солью подал на стол.

   Есть одно блюдо, пусть и такое вкусное, было неинтересно, потому он нарезал свежих огурцов и добавил несколько пучков зеленого лука. Запивая трапезу сладким хлебным квасом, Грин с удовольствием уплетал горячие хрустящие кусочки картошки.

   Закончив ужин, младший Коэл начал готовиться ко сну, хотя спать совсем не хотелось. Темнота этим вечером казалась ему странной. Было в ней что-то пугающе зловещее не дававшее Грину сомкнуть глаз. Ко всему прочему у него вдруг жутко разболелась голова.

   За окном смолк ветер. Вслед за ним исчез даже казавшийся вечным шум деревьев. Воцарившаяся вокруг тишина была чужой и гнетущей. Так тихо бывает в склепе, но не ночью в Солнцеречье. Лежа в уютной постели, юноша гнал от себя страх, безуспешно стараясь одолеть бессонницу. Тревожные мысли будто рой саранчи проносились по затуманенному рассудку, сметая на своем пути любую попытку успокоиться. Грин подумал, что никогда подобного не испытывал. В конце концов, он сделал, как часто учила его мама: закрыл глаза и сосредоточился только на светлых воспоминаниях. Спустя час, юноша забылся тревожным сном.

   Когда он открыл глаза, было темно. Утерев ладонью прохладный лоб, юный Коэл прислушался.

   Ни шороха, ни звука только шипящее безмолвие. В южное окно чердака с улицы пробивался тусклый свет Старда, озаряя половину кровати.

   Внезапно по спине Грина пробежал легкий холодок. Ему показалось, что на чердаке кроме него есть кто-то еще. Он как будто ощутил на себе пристальный взгляд из темноты.

   "Нужно зажечь свечу", - подумал юноша, присев на край кровати. Руки дрожали и отказывались слушаться. Он достал из шкафчика коробок спичек, но тот предательски выскользнул из пальцев и упал на пол.

   Волосы на теле слегка зашевелились, а в ушах послышался бешеный стук сердца. Казалось, еще чуть-чуть и оно выпрыгнет из груди. По телу засквозил холод, Грин отчетливо ощутил неведомый до сих пор страх. У него перехватило дыхание, а вслед за тем начали отниматься руки и ноги. Не в силах пошевелиться он напряг слух и вскоре расслышал, как снаружи раздались чьи-то шаги. Прошло несколько мучительных секунд ожидания. Юноша вновь попытался подняться, когда с ужасом различил накатывающий с улицы смех. Сначала он звучал тихо, будто издалека, но затем стал нарастать и становиться громче, пока не перерос в ужасающий леденящий душу хохот.

   Прикованного к кровати Грина затрясло. Захотелось кричать, но вместо этого изо рта донесся лишь глухой хрип. Начало казаться, что жуткий вой проникает в голову и полностью заполняет сознание. Нечеловеческим усилием воли юноша смог подняться и дойти до окна, выходящего во двор дома. Выглянув наружу, он увидел одинокую фигуру в балахоне. Грин различил только темные очертания. Казалось, внизу стоял не человек, а горбатая тень.

   Внезапно смех прекратился. Ему на смену пришла мертвая зловещая тишина. Некоторое время непрошеный гость стоял неподвижно. Затем его рука медленно поднялась и указала прямо на парализованного страхом Грина. Тотчас из сумрака явились еще пятеро, чьи фигуры были намного крупнее горбуна. Поравнявшись с ним, они стремительно зашагали к дому.

   Грин почувствовал, что теряет сознание и начал оседать на пол. Словно во сне он увидел перед собой мужское лицо. Сначала он подумал, что сошел с ума и перед ним всего лишь наваждение. Чтобы прогнать призрак, он на мгновение зажмурился, но когда открыл глаза, с ужасом понял, что над ним действительно кто-то склонился. Незнакомец резким движением накрыл лежащего юношу своим плащом. Темнота окутала Грина лишь на мгновение, после чего мужчина убрал ткань. Бешеный стук сердца в ушах смолк, а на смену парализующему страху пришло отчетливое осознание, что нужно бежать.

   Незнакомец придвинул лицо и вкрадчиво произнес:

   - Где цветок?

   На секунду мысли в голове перемешались. Голос мужчины звучал мягким и успокаивающим баритоном, словно пел колыбельную. Лицо было худощавым и, несмотря на несколько шрамов мужественно красивым.

   "Это не враг", - Грин скорее почувствовал, чем осознал это.

   - Ка-кой цветок? - запинаясь, выговорил он.

   Внизу послышался грохот выбиваемой двери.

   - Непохожий на другие, волшебный.

   Лицо незнакомца оставалось спокойным, как и его голос. Положив руку на плечо Грина, он медленно проговорил: - Я Эрду - друг.

   В пронзительном взгляде мужчины сквозила сосредоточенность.

   - Нам нужно немедленно уходить.

   Внезапно до Грина дошло, что мужчина имеет в виду "Певунчика".

   - Он за домом, у яблони.

   Грин указал рукой в сторону окна и тут же добавил: - Что происходит? Кто вы?

   Вместо ответа незнакомец резко отвернулся и, прислушавшись, поднес к губам указательный палец. Вытащив из-за спины два тонких клинка, ярко блеснувших в свете Старда, он бесшумно отступил в дальний угол комнаты, где мгновенно растворился в тени.

   Грин спрятался за кровать.

   Люк на полу чердака приподнялся. Под ним показалась голова. Большая, уродливая и клыкастая башка неведомого чудовища. Огненно красные глаза неспешно осматривали комнату, пока не заметили выглядывающего из-за кровати Грина. Издав жуткий рык, незваный гость начал медленно подниматься по лестнице. Несмотря на всю нерасторопность монстра, юноша услышал грузное дыхание и сотрясавшую весь дом поступь. Вслед за головой показалось такое же уродливое туловище, испещренное связками вен и огромных мышц.

   Шли секунды, казавшиеся Грину вечностью. В момент, когда из люка показалось почти все туловище монстра, в темноте блеснула яркая полоса, затем еще одна, и уродливая голова с глухим шумом покатилась по полу. Обезглавленное тело подкосилось и мешком рухнуло вниз. Не успел Грин опомниться, как внизу раздался громкий рев, от которого задрожали окна. Эрду быстро захлопнул люк и накрыл стоявшей неподалеку тумбой.

   - Нужно прыгать вниз, долго мы тут не продержимся, - быстро проговорил мужчина, протягивая руку.

   Грин схватил жилистую ладонь незнакомца и резко поднялся на ноги. Его колотило. Тело до сих пор плохо слушалось, но, в то же время, мысли юноши постепенно приходили в порядок. Наблюдая как спокойно и уверенно, ведет себя ночной гость, юноша тоже сумел взять себя в руки.

   - Одевайся, живо! - скомандовал мужчина, взгромоздившись на тумбу. Внизу раздались бешеные удары. Кто-то со всей силы молотил в накрытый люк. Грин быстро нацепил на себя одежду и любимые походные туфли, затем отворил ящик, в котором помимо разного хлама хранил кинжал сбежавшего вора и, вытащив его, сунул себе за пазуху.

   Заметив, что юноша готов, незнакомец проговорил:

   - Сейчас я прыгну вниз, а ты давай следом. Замешкаешься и тебе конец. Понял?

   Взгляд незнакомца вонзился в затуманенный разум Грина как нож в подтаявшее масло. Объяснять очевидное было незачем, юноша и так прекрасно понимал, что нужно бежать.

   - Да, - кивнул Грин, округлив глаза, и с опаской посмотрел в сторону окна, куда стремительно направился Эрду. Через секунду в проеме мелькнул плащ, и юноша остался в одиночестве.

   Он не услышал звука приземления, но вглядываться в ночную темноту, не было времени. Последний удар откинул тумбу в сторону. Грин свесил ноги с подоконника и, держась за ставни, обернулся. Парализующий страх перед неизвестностью манил его еще раз взглянуть на захватчиков. Из проема показалась испещренная заостренными отростками голова. Пылающие огнем глаза с ненавистью уткнулись в юношу. Жуткий монстр разразился громогласным ревом, от которого Грин быстро сиганул вниз и непременно ударился бы лицом об землю, если бы не сильные и цепкие руки мужчины в плаще.

   - Веди к цветку, быстро! - приказал Эрду, возвращая Грина в вертикальное положение.

   Дважды повторять не пришлось. Юный Коэл со всех ног бросился через сад к яблоне, под сенью которой рос поющий цветок. Добежав до места, он обернулся и, указав незнакомцу на растение, выпалил:

   - Вот он!

   Во взгляде мужчины юноша прочитал благоговейный трепет, словно он увидел не цветок, а самое удивительное чудо из когда-либо существовавших. Не отрывая взгляда от растения, Эрду выхватил из-за пазухи небольшой горшок и бросил Грину.

   - Выкопай и пересади сюда, а я ненадолго исчезну. Постараюсь задержать погоню. Что бы ни произошло, не отвлекайся и не вздумай бежать.

   Последние слова долетели уже из тьмы, в которой чудесным образом растворился таинственный спаситель.

   Грин судорожно рыл пальцами землю, стараясь не повредить корни растения. Он твердо решил, что больше не будет бояться, и отключил мысли о погоне, заставив себя не обращать внимания на приближающийся шум. Когда он вытащил из земли копну корней и почвы, за спиной послышалось глухое сопение и рычание огромного животного. Грин резко обернулся и услышал свист в ушах, который вначале принял за ветер. На самом деле, звук произвел стремительно летящий кинжал, который с сухим треском воткнулся в спину, подкравшемуся к юноше чудовищу. Лезвие с брызгами крови выскочило из груди монстра, чьи пылающие глаза тут же потухли, а тело с шумом рухнуло в сторону испуганного Грина, продолжавшего сжимать в руках цветок.

   Чуть поодаль, на расстоянии примерно двадцати шагов показалось еще одно чудовище. Оно ловко размахивало шипастой палицей, а вокруг него мелькало черное пятно, отражавшее удары тонкими лучами изящных клинков. Наблюдая со стороны, Грин поразился движениям Эрду, который, казалось, танцевал, крутился в бешеном вихре лезвий и плаща. Через мгновение клыкастый монстр лишился левой руки, а еще через миг клинок вонзился в правую ногу, хлестким ударом разрубив мышцы и сухожилия. Падая, враг заревел от боли. Напоследок, Эрду с силой вонзил меч в грудь поверженного противника, в то место где по его расчетам располагалось сердце. Из горла монстра раздались хрип и бульканье, после чего он навсегда замолк.

   Грин осторожно поместил цветок в горшок, а затем начал озираться в поисках Эрду. На месте, где лежал убитый монстр, внезапно взорвалась земля.

   Огненные сполохи и жар почти вплотную приблизились к юноше с цветком в руках, а когда рассеялись, он увидел фигуру в черном балахоне. Это был предводитель нападавших, чью сгорбленную тень Грин недавно наблюдал из окна чердака. Величественно возвышаясь, горбатый исполин театрально развел в стороны ладони и нараспев начал произносить уродливые и непонятные слова. В правой руке багровыми сполохами замерцал посох, из-под черного плаща показались красные одеяния.

   "Огонь, всюду ужасный огонь!", - пронеслось в голове Грина. Тяжесть страха начала накатывать снова. Ноги стали ватными. "Не уйти, нет". Юноша безнадежно посмотрел на цветок и внезапно услышал музыку. Ту самую музыку, которую каждый день слышал по утрам! Цветок пел ему, в минуту самой страшной опасности. Пел также красиво и мелодично, все громче и громче, пока не исчезли звуки окружающего мира.

   И страх ушел.

   Грин посмотрел на цветок, который светился ярче обычного. На лице юноши появилась грустная улыбка. Магическая красота растения захватила его мысли, и он совершенно забыл об опасности. В памяти возникли лица и голоса людей, которых он знал и любил. Фигура отца из детства, казавшаяся огромной и сильной; рядом с ним было спокойно и безопасно. Затем он вспомнил мать, ее теплые нежные руки и ласковый голос. Это она научила сына любить и сострадать.

   "Что будет с моей возлюбленной Тами?", - спросил себя юноша. В груди защемило и стало невыносимо горько. Грин Коэл подумал, что, может быть, никогда их больше не увидит. В этот момент пришло отчетливое осознание, что время юности и слабости безвозвратно ушло. На глазах выступили слезы, но это не были слезы сломленного или обреченного человека. Юный Коэл решил, что будет бороться за свою жизнь до последнего.

   Музыка смыла остатки слабости и горечи. Вмиг возмужавший Грин почувствовал, как внутри разгорается гнев. Слезящимися глазами он посмотрел на пламя и фигуру в балахоне. Он хотел крикнуть: "Уходи, я тебя не боюсь!", но чья-то сильная рука дернула за плечо, и властный голос пробился сквозь звучание цветка.

   - Беги!

   Юноша увидел суровое, мерцающее в бликах пламени лицо Эрду. Тот смотрел на него горящими бойцовским огнем глазами. Мужчина схватил его за руку и потащил в предрассветную тьму.

   Они успели пробежать всего несколько метров, когда за спиной прозвучал еще один взрыв. Горячей волной беглецов швырнуло на землю. Пока Грин соображал, жив он или на небесах, Эрду уже стоял на ногах и помогал ему подняться.

   Во время падения, юноша не выпустил горшок с цветком, потому тот остался цел, хоть и немного примялся ударом о землю. Всего через несколько секунд они вновь мчались по саду. Грин бежал позади, всеми силами стараясь не отставать от быстро удаляющегося союзника. Каждым уголком своего тела, юноша чувствовал за спиной погоню, но обернуться и посмотреть не решался. Перед глазами маячил черный плащ незнакомца, и потерять его из виду совершенно не хотелось. Они преодолели несколько десятков шагов, когда впереди возник крутой спуск в долину Южанки.

   Эрду не останавливаясь, прыгнул вниз. Беззвучно приземлившись, на почти отвесный склон, он обернулся, в ожидании спутника. Грин прыгнул следом. Он угодил чуть выше и слегка заскользил по рыхлой почве, балансируя так чтобы не выронить цветок. Небольшими прыжками, они медленно, но верно начали спускаться вниз. Прошло почти три минуты, прежде чем удалось достичь подножия холма.

   Сейчас перед ними, простиралось бескрайнее море подсолнухов. Ярко-желтые, ростом выше человека растения горделиво трепетали от налетавшего иногда ветерка. По левую руку бежала речка Южанка, а справа, тянулись холмы, по вершинам которых проходила южная оконечность деревни.

   Пробежав несколько десятков шагов, беглецы погрузились в плотную гущу подсолнухов, мгновенно скрывшись от взоров преследователей.

   Эрду мчался сквозь утопающие во тьме заросли словно волнорез раздвигая крепкие стебли растений. Вскоре юноша понемногу начал отставать и ему пришлось делать короткие остановки.

   Они пробирались сквозь поле подсолнухов, пока на смену непроглядной тьме не пришла предрассветная серость.

   У Грина на душе скребли кошки. От одной мысли, что родной дом захватили неизвестные чудовища и сейчас хозяйничают там, делалось гадко. Разум рисовал страшные картины, как твари сжигают усадьбу или превращают ее в свое мерзкое логово.

   "Что будет с родителями, когда они вернутся? Не угодят ли они в лапы захватчиков?". Юноша с горечью подумал, что если с ними что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит. Столь мрачные размышления, донимавшие его во время бега, были всего лишь бледным отражением настоящих переживаний скрытых глубоко внутри.

   Грин не чувствовал земли под ногами. В мгновение ока его лишили всего, что он любил и во что верил. Пусть пока еще слабо, но незримая паутина смятения и уныния начала опутывать молодой разум младшего Коэла. Чувствуя себя потерянным, он, словно слепой котенок, следовал за Эрду в надежде, что это спасет ему жизнь.

   Через пятнадцать минут бега Грин выдохся и все чаще начал подумывать, что неплохо бы сделать короткий привал. Погоня не давала о себе знать и, казалось, угроза миновала. Грин приготовился открыть рот, чтобы попросить остановиться и начать задавать одолевавшие его вопросы, но внезапно Эрду замер на месте и с тревогой обернулся. Взгляд резко скользнул вверх, сквозь желтый ковер трепетавших растений. Позади беглецов поднималась серая пелена дыма - поле подсолнухов горело.

   Эрду и Грин переглянулись. Без слов стало очевидно, что привала не будет. Беглецы одновременно бросились дальше, уходя прочь от быстро надвигающейся угрозы.

   Грин падал от усталости. Ноги будто налились свинцом, став невообразимо тяжелыми, кроме прочего, подступивший почти вплотную огонь обдувал жаром, отчего с каждым шагом становилось труднее дышать.

   Обессиленный юноша, спотыкаясь, перешел на шаг, когда среди стеблей, наконец, забрезжил спасительный просвет.

   Спустя минуту они выбрались на ярко освещенную поляну. Эрду подставил плечо, помогая Грину удалиться от горящего поля. Через некоторое время они остановились у могучего дуба, в тени которого можно было укрыться и передохнуть. Юный Коэл тут же рухнул на землю и закрыл глаза. Его грудь сильно и часто вздымалась; жадно глотая ртом воздух, он выпалил:

   - Кто они? Что им от меня надо и кто вы такой?!

   Он повернул голову и посмотрел на мужчину в плаще. Тот сидел на земле, скрестив ноги, и, казалось, не расслышал его.

   Солнце нещадно пекло, потому Эрду снял капюшон. Теперь Грин, как следует, мог разглядеть своего загадочного спасителя.

   На вид ему было больше тридцати лет. Светлая кожа и обветренное лицо наводили на мысли, что незнакомец родом с Севера. Голову мужчины покрывали коротко стриженые русые волосы, ниспадавшие на лоб короткой и редкой челкой. На слегка худощавом лице располагались широкие скулы, длинный прямой нос и выдающийся, тщательно выбритый волевой подбородок. Чуть припухлые, почти детские губы сейчас были плотно сжаты, а добрые и умные глаза голубого цвета напряженно смотрели в сторону пожара. Под плащом мужчина был одет в красивые кожаные доспехи коричневого цвета; на ногах носил сапоги и штаны из мягкой кожи.

   Спустя некоторое время незнакомец, не оборачиваясь, произнес:

   - Береги силы. Так просто нас не отпустят, а значит, скоро придется бежать снова. На долгие объяснения нет времени. Тот, кто нас преследует - Враг. Враг беспощадный и жестокий и живым к нему лучше не попадать.

   Мужчина бросил многозначительный взгляд на юношу и, отвернувшись, ненадолго замолчал.

   В облике и манерах северянина было нечто, вызывавшее доверие и симпатию. Его серьезный и решительный нрав шел вразрез с печальным и местами как будто усталым обликом. В ясных глазах читалась доброта и отзывчивость, такой взгляд Грин видел только у своего отца.

   Несмотря на молодость, младший Коэл неплохо разбирался в людях, а помогала ему в этом дарованная природой чувствительность. Он умел читать лица; не задумываясь, улавливал эмоции и изменения в настроении собеседника; замечал самые тонкие детали в поведении, но не всегда знал, как правильно на них реагировать. Обычно это происходило случайно, но иногда, когда Грин не мог понять чьи-либо поступки, он использовал им же придуманный прием: ставил себя на место другого человека и размышлял, словно бы находясь в его теле.

   Именно поэтому, спустя короткий промежуток времени юноша был уверен, что человек, спасший ему жизнь, был честен и благороден.

   В сотне шагах догорали подсолнухи. Плотная стена огня, переходящая в серые клубы дыма, раскинулась в стороны, насколько хватало глаз.

   - Через несколько минут все поле сгорит дотла, - проговорил Эрду. - Мы будем видны как на ладони.

   Уставшие путники с сожалением смотрели, как погибают остатки красивых и так нужных Солнцеречью растений.

   - Мое имя ты знаешь, а я твое нет, - сказал северянин, пригубив флягу, извлеченную из походного мешка.

   - Меня зовут Грин... Грин Коэл, - негромко произнес юноша.

   - Рад знакомству, Грин Коэл.

   Юноша с благодарностью принял флягу и пожал протянутую ладонь.

   - Пришлось проделать долгий путь в Солнцеречье, - продолжал Эрду, - но еще труднее оказалось отыскать алинтар.

   - Алин-тар? Какой алинтар? - удивился Грин, и слегка приподнявшись на локтях, бросил вопросительный взгляд на горшок с Певунчиком.

   - Это А'ват-лик алинтар - последний поющий цветок.

   В суровом выражении лица и повадках мужчины еще не остыл след погони, но глаза всего на мгновение озарила загадочная искра. - Последний цветок последней надежды, - медленно и негромко произнес он, словно обращаясь к самому себе.

   - Меня послали друзья, о которых ты пока не знаешь, чтобы спасти последний алинтар, а заодно и тебя.

   Грин приготовился задать следующий вопрос, но северянин опередил.

   - Представляю, что сейчас творится в твоей голове: уйма вопросов, непонимание и растерянность. Произошедшее этой ночью кажется недоразумением, случайной ошибкой, но спешу тебя огорчить это не так. Волею судеб заварилась нешуточная каша и, увы, ты далеко не последний человек, которому придется ее расхлебывать. Позже ты узнаешь больше, а пока я расскажу лишь как нашел тебя.

   Твое счастье, Грин Коэл, что добрые вести из дальних краев летят быстрее ветра. На днях мне доставили послание, в котором говорилось, что в местечке под названием Солнцеречье отыскался поющий цветок. Я немедленно отправился в путь и всего за три дня проделал путь от Саболы до вашего поселения. Если тебе когда-либо доводилось путешествовать в Южный Кейпшир, ты должен прекрасно знать, что добраться туда верхом и уж тем более пешком, за столь короткое время невозможно. Это утверждение вполне справедливо за одним исключением - если в твоем распоряжении нет пары отборных асабрийских скакунов. Ламара и Аркела пришлось оставить в конюшне у подножия селения. К сожалению, мы не можем вернуться за ними, а верхом избавиться от погони было бы намного легче.

   Оказавшись в Солнцеречье, я скитался целый день, безуспешно осматривая усадьбу за усадьбой. Опросив с десяток местных, стало ясно, что никто в Солнцеречье не слышал об алинтарах и уж тем более о том, что один из них вырос у них под носом. Когда стемнело, пришлось отправиться в первый попавшийся трактир под неблагозвучным названием "Пьяный медведь" где по счастливой случайности удалось подслушать весьма интересный разговор. Подвыпивший молодчик, которого посетители называли Мэл, клялся, что только что встретил призрака. "Черная горбатая тень!", - повторял он, не обращая внимания, как над ним потешаются друзья. Я заглянул в вытаращенные глаза бедняги и в тот же миг понял, что дело вовсе не в алкоголе. Пришлось отвести молодчика в сторонку и заказать выпивки. "Расскажи, что с тобой приключилось?", - попросил я. Немного выпив, Мэл пришел в себя и начал говорить.

   По его словам, он допоздна задержался у подружки, а затем решил опрокинуть кружечку другую в трактире.

   "По дороге, мне вдруг стало страшно, ноги начали отниматься", - рассказывал он. "Потом в глазах все помутилось, и увидел я рядом с собой горбатую тень. Ну, думаю, сама смерть за мной пришла, и с перепугу хотел закричать. Пытаюсь, а кричать-то и не могу! Голос тю-тю пропал! Сиплю, что мышь, а двинуться с места не получается. Словно всю силу этот неведомый из меня вытянул. Я приготовился помирать и тут слышу вой. Как будто не один, а несколько заунывных голосов вопят: "Где Коэл?!". А я что?! Знаю такую семью, вроде как живет в южной части, чуть ли не на самом краю. Ну и сказал: "Мол, там они, на юге".

   Не дослушав беднягу до конца, я, как ошпаренный, вскочил с места и громко объявил: "Плачу золотой тому, кто подскажет точную дорогу до усадьбы Коэлов". Получив ценные сведения, я со всех ног помчался на юг и по счастливой случайности опередил врага всего на несколько минут. Не так уж мало, - усмехнулся Эрду, - иногда мгновения решают судьбу целого мира.

   Рассказ северянина еще больше запутал Грина, умножив количество вопросов, на которые было необходимо получить ответы. Пребывая в задумчивости, он устремил взор вдаль, где, по его разумению, должен был находиться отчий дом. Там, в пелене редеющего дыма, среди выжженного поля внезапно появилось несколько темных пятен. Слова застряли на устах и тут же забылись. Неясных и расплывчатых точек с каждой секундой становилось больше. Вместе с ними росло чувство тревоги; ноги Грина стали ватными, а в нижней части тела появилась ноющая слабость. Через пару минут пятен стало так много, что, казалось, целая туча волочится по земле в направлении беглецов. По мере приближения они начали обретать очертания. Наконец Грин с ужасом различил, как по выгоревшему дотла полю стремительно мчатся сотни рыцарей. Он отчетливо видел их облаченные в черную броню фигуры и развевающиеся, будто вороньи крылья плащи. В руках они держали длинные копья и каплевидные щиты без гербов и каких-либо знаков отличий. В мареве затухающего пожара, черные всадники казались предвестниками конца света.

   - Это еще кто?! - воскликнул Грин и удивленно взглянул на Эрду.

   - Они идут за цветком и убьют любого, кто встанет на пути, - ответил мужчина. - Нам пора.

   Он бросился в сторону раскинувшегося на западе леса, до которого было около полукилометра. Грин вскочил на ноги и, схватив горшок с цветком, стремглав ринулся следом.

   Перспектива знакомства с неведомыми всадниками вселяла ужас, потому юноша не отставал от своего спутника ни на шаг.

   На сей раз их путь пролегал по залитой солнцем зеленой поляне. На юге шумела сузившаяся речка Южанка, на другом берегу которой начинались Тарионские предгорья. На севере возвышался холм-великан, который своей западной оконечностью упирался в лес.

   Когда до спасительных зарослей оставалось совсем немного, Грин снова почувствовал, как силы покидают его, и начал слегка отставать.

   - Быстрее! - подгонял Эрду уставшего юношу.

   Всадники давно разгадали замысел беглецов скрыться в лесу, а потому, что есть мочи, гнали лошадей.

   Эрду первым достиг зарослей. Оглянувшись назад, он увидел, что Грин отстал примерно на полсотни шагов и вскоре его нагонит далеко вырвавшийся вперед черный рыцарь. Конь великана был явно крупнее и сильнее остальных. Вытянувшись как стрела, он мчался во весь опор, бешено двигая могучими копытами, из-под которых в стороны летели комья земли. Враг нацелил острие копья вниз, намереваясь убить свою жертву жестоким ударом в спину.

   Эрду, не теряя времени, достал длинную веревку и закрепил ее на толстых ветках стоящих рядом деревьев. Хитроумная ловушка была устроена таким образом, что стоило потянуть за один конец веревки, как между стволами возникало препятствие, как раз на уровне груди рыцаря.

   - Сюда! - громко выкрикнул мужчина из зарослей и махнул рукой бегущему Грину, после чего стал удаляться вглубь чащи. Он остановился, только когда увидел, что веревка слегка приподнялась над землей.

   Юноша вбежал в чащу с уверенностью, что сейчас погибнет; еще мгновение и всадник проткнет его копьем. Как только он миновал приготовленную ловушку, Эрду, что есть сил, потащил веревку, пока та плотно не натянулась. Мужчина успел перекинуть конец через ствол дерева и уперся ногами в землю, приготовившись к удару. Через мгновение рыцарь на полном ходу налетел на препятствие. Расчеты оказались верны, удар пришелся точно в грудь. Гигант в доспехах вылетел из седла и с шумом рухнул на землю. Конь без седока с диким ржанием промчался мимо ошарашенного Грина и скрылся в зарослях.

   Радоваться, не было времени. Через минуту сотни других всадников могли занять место своего стремительного товарища. Грин со всех ног бросился вслед за убегающим в лес мужчиной.

   Не помня себя от страха, юноша различал за спиной приближающийся топот сотен копыт. Спустя минуту враги неплотным строем въехали в лес.

   К счастью всего через несколько десятков шагов перед путниками возник отвесный спуск в низину, который было не одолеть верхом. Гряда тянулась с севера на юг, насколько хватало глаз. Съехавши по ее землистому склону к подножию, беглецы устремили взгляды вверх, где на самом краю пригорка остановились их грозные преследователи. Никто из них и не думал спешиваться, ибо тяжелые доспехи все равно не позволили бы нагнать беглецов. Вместо этого рыцари разделились. Надеясь отыскать объездной путь, часть из них поскакала на север; оставшиеся латники направили коней в противоположном направлении.

   С каждой секундой путники стремительно отдалялись от опушки. Чем глубже они погружались в лес, тем плотнее и непроходимее становились обступающие со всех сторон заросли. Постепенно звуки погони стихли: бряцание железа, топот и ржание коней остались далеко позади.

 

Глава 6. Ожившая легенда.

   Через четверть часа изнурительного бега, Грин валился с ног от усталости. Дабы не скрыться из виду Эрду пришлось сбавить ход. Каждый раз, останавливаясь чтобы дождаться еле плетущегося юношу, он внимательно изучал обстановку: осматривал близлежащие окрестности и прислушивался к окружающим звукам.

   - Верхом тут не проехать, - проговорил мужчина. - Если рыцари спешатся, мы в безопасности. В тяжелых латах по бурелому и болоту им придется нелегко, - продолжал он, ловко перепрыгивая с кочки на кочку.

   Слова Эрду обнадежили и придали юному Коэлу сил. После того, как он ловко расправился с рыцарем, благодарность и доверие к нему многократно возросли. Ко всему прочему Грин оценил и его выносливость: сам юноша давно выбился из сил, а его спутник выглядел бодро, словно никакой погони не было и в помине. Едва проходимые лесные дебри казалось ему нипочем.

   С интересом наблюдая, как умело он выбирает путь, юноша решил, что северянину приходилось служить рейнджером или как минимум следопытом. Его лаконичная речь, и местами суровая манера изъясняться лишь подтверждали догадки Грина о боевом прошлом нового знакомого.

   Глядя на отточенные движения бегущего впереди мужчины, юноша подумал, что пока он находится рядом, боятся нечего.

   Время перевалило за полдень, а они продолжали бежать сквозь частокол высоких деревьев, чьи пышные кроны закрывали небесное светило.

   Вскоре почва под ногами стала слегка проседать и чавкать; деревья попадались все реже, а на земле то тут, то там возникали россыпи золотистой ягоды морошки.

   Ненадолго остановившись под сенью раскидистого вяза, Эрду проговорил:

   - Впереди болото, смотри внимательнее и ступай только по моим следам.

   Теперь путники двигались медленней и осторожней. Юноша постоянно оборачивался, опасаясь увидеть позади черных рыцарей, а Эрду выбирал путь среди зеленых зарослей болота, внимательно осматривая землю впереди. Северянин подобрал длинную палку и теперь, при первом подозрении, погружал ее в почву, проверяя, выдержит ли она путников. Людей ни на секунду не оставлял рой обнаглевших комаров и мошек, которые не взирая на попытки их прихлопнуть то и дело норовили отведать молодой крови.

   Погоня больше не появлялась. Два часа изнурительного пути прошли почти без происшествий. Один раз, валившийся от усталости Грин, поскользнулся на кочке и угодил в трясину. В этот момент северянин был далеко впереди. Услышав истошные крики, Эрду мгновенно примчался и за шкирку вытащил барахтающегося Грина. Глубоко погрузиться тот не успел, но пережил крайне неприятные моменты. Ко всему прочему дальше пришлось шагать с сырыми ногами.

   Спустя еще полтора часа опасное болото осталось позади. Со всех сторон путников обступили стволы древних гигантов, а земля под ногами стала плотнее и суше. Наконец Эрду остановился у поваленного дерева и объявил долгожданный привал.

   Грин долгое время лежал, не произнося ни слова. Назвать его усталым в этот момент, значило бы не сказать ничего.

   Мужчина извлек из котомки флягу с водой и напоил отдыхающего в тени юношу. Вдоволь напившись, Грин услышал урчание собственного желудка. Пропущенный завтрак и долгий бег пробудили действительно зверский аппетит.

   Юноша внимательно следил за тем, как северянин достает еду из котомки. Через минуту он с удовольствием жевал белый хлеб и соленые вареные яйца, закусывая зеленым луком.

   После скромной трапезы пришло время отдыха. В другое время Грин был бы не прочь вздремнуть, но сейчас любопытство взяло верх. Он просто закрыл глаза, и некоторое время лежал, молча, подперев ладонями голову. Когда силы возвратились, а мысли пришли в порядок, он спросил:

   - А зачем им мой цветок? Что в нем такого важного?

   Эрду отдыхал неподалеку, разлегшись прямо на земле в тени молодого вяза.

   - Это очень длинная история, и вряд ли она тебе понравится, - начал мужчина и на секунду задумался. - Мы направляемся в Гардемию, а если быть точным в приграничный городок Клидарин. Там нас должны встретить друзья и сопроводить в столицу, где ты узнаешь намного больше, чем могу рассказать я.

   Грин попытался вспомнить незнакомые названия, но у него ничего не вышло.

   - Гардемия, - задумчиво повторил юноша. - Никогда не слышал это название. Это страна? Где она находится?

   - Да, это страна ее земли расположены далеко на северо-западе. Сотни лет Гардемия была сильнейшей и процветающей державой, которую населяли отважные и благородные мужи - гардемийцы. С незапамятных пор, в тяжком труде и бесконечных войнах, ковался их несгибаемый характер и воля. В конце концов, они отвоевали свой мир, а заодно и самую обширную часть суши на всей Соре.

   История научила их ценить мир и спокойствие превыше всего, потому гардемийцы считали своей миссией нести согласие всем народам, населяющим Сору. Долгие годы Гардемия защищала слабые государства от сильных, разнимала врагов и помогала поддерживать мир.

   Эрду внезапно замолчал. Грин заметил, что мужчина повернулся в его сторону.

   - Я говорю, они, но также имею в виду себя, - сказал он. - Для нас гардемийцев сдержать данное слово превыше собственной жизни, а я кое-кому обещал, что помогу тебе добраться до безопасного места. Посему будь уверен, пока я жив врагам не достанешься ни ты, ни цветок. Судьба уготовила нам тяжкие испытания, которые несмотря ни на что придется преодолеть. Что скажешь?

   Северянин серьезно посмотрел на юношу. Грин в ответ утвердительно кивнул и добавил:

   - Придется. А какой у меня выбор? Погибнуть в колдовском пламени или от оружия черных рыцарей? - он горько усмехнулся. - Наверное, запоздало, но я все же хочу сказать тебе спасибо. Вряд ли без твоей помощи мне удалось бы пережить этот день.

   Цепкие когти страха наконец-то отпустили и накопившиеся за день переживания всецело захлестнули его разум. Грину стоило больших усилий, чтобы не расплакаться. Каждая мысль о доме вызывала укол горечи и грусти. Несмотря ни на что, он был еще слишком молод, чтобы сдерживать эмоции ураганом бушующие в его юной душе.

   Эрду с пониманием заглянул в его глаза и, дружески похлопав по плечу, негромко промолвил:

   - Этот цветок, как я уже говорил, называется алинтар. Его родиной принято считать Маррею - область, откуда по преданиям произошли предки гардемийцев. На протяжении всей истории алинтары вырастали рядом с людскими поселениями, радуя жителей моей страны своим пением и красотой. Их дарили друг другу на праздники, делали из них лекарства и украшения.

   Дошедшие до нас гардемийские поверья гласят, что душа каждого умершего возрождается в алинтаре, потому испокон веков его считают священным растением и почитают.

   Сто лет назад царь гардемийцев Фарес Иосальд умер, не оставив ни одного наследника. Увы, человеческая жадность не знает границ и ни к чему хорошему не приводит. Знать не смогла договориться и выбрать царя, а потому началась долгая междоусобная борьба за трон. Останавливаться на этой долгой и печальной истории я не буду. Закончилось все тем, что к власти пришла третья сторона. Влиятельные дремы пригласили на престол некого Кхеша Сакрала, принца мелкого приграничного княжества Бараз, входившего в состав гардемийской империи.

   Молодой и энергичный Кхеш своим обаянием и речами завоевал сердца дремов. Откуда им было знать, что настоящий принц давно убит, а перед ними жестокий самозванец Гарпий Крагх? Его возвели на гардемийский престол в надежде, что он принесет мир и покой, но все получилось с точностью наоборот. Реки крови потекли по улицам Легордена - столицы Гардемии. Стремясь упрочить свою власть, ненавидевший гардемийцев Гарпий начал их истреблять. Кого он не казнил мечом, сражали непосильные поборы и голод. Люди гибли на тяжелых стройках в честь императора или добывая для него камень и металл.

   Легенда тех времен гласит, что первую жертву Гарпий убил сам. По его приказу доблестного и знаменитого военачальника Яломира Кречета вывели под конвоем в дворцовый сад, где самозванец собственноручно заколол его, а затем и всю его семью. Кровь Яломира пролилась на алинтары, которыми был густо усеян императорский сад. С тех пор с поющими цветами начало происходить необъяснимое. По всей Соре алинтары стали попросту исчезать. Из года в год их вырастало все меньше и меньше, пока не осталось ни одного.

   Эрду тяжело вздохнул, затем поднялся и подошел к юноше. - Этот последний, - сказал мужчина, указав взглядом на цветок Грина.

   Пока юный Коэл обдумывал услышанный рассказ, гардемиец бродил неподалеку. Когда он вернулся, юноша заметил в его руках толстую ветку. Эрду присел на поваленное бревно, рядом с которым разлегся Грин, и начал обстругивать конец палки ножом.

   Спустя некоторое время он продолжил рассказ.

   - Царство Гарпия длилось почти четверть века. За это время он уничтожил больше половины населения и разорил страну. В конце концов, горстка спасшихся дремов сумела поднять восстание и свергнуть самозванца.

   Возглавил бунтующих Николас Шторбранд, прозванный впоследствии Решительным. Ему удалось прорваться в тронный зал всего лишь с горсткой отчаянных рубак и убить ненавистного тирана. С мертвого тела Гарпия исчезла личина давно убитого принца Кхеша, и только тогда гардемийцы узнали горькую правду и возрыдали своей участи. Николас Решительный стал царем и основал новую императорскую династию Шторбрандов, которая до сих пор правит страной.

   После тех событий прошло пятьдесят лет, но ни один алинтар в Гардемии за это время так и не вырос. Последние представители древних родов дремов, виргатов и рыцарей практически исчезли. На их место пришли чужеземцы: купцы и ростовщики, но не в этом беда. Неожиданностью для нас стало то, что в душах большинства гардемийцев поселились тоска и боль, а умы захватили страх и зависть. Многие, Грин, очень многие, опустили руки или ожесточились. В городах и деревнях воцарилось уныние и запустение. Гардемийки перестали рожать, а гардемийцы трудиться.

   Эрду печально покачал головой. Его голос вдруг сделался глухим и безжизненным. На лице мужчины юноша прочитал тоску и страдание.

   - Затем пришел мор, - продолжал северянин. - Людей косила неведомая болезнь, поразившая почти всю страну. Она не щадила ни людей, ни скот и не признавала наших знаний о медицине. Год за годом жизнь становилась труднее, но даже тогда оставались те, кто не терял присутствие духа и верил в будущее. У нас говорят, можешь сломить человека, но не народ.

   Когда невзгоды внутри страны, казалось, прошли, на опустевшие земли начали приходить иноземцы со своими правилами и обычаями, а на границы все чаще стали нападать. Гардемия постепенно потеряла союзников, потому что не могла их защитить, а спустя пару лет начала терять и свои исконные земли.

   Пятнадцать лет назад, когда началась Великая война свободных народов Соры против союза гарров, амортов, веболгов и верзитриммов, гардемийцы приняли на себя главный удар бессчисленных полчищ врага. Конечно, нам помогали эскриты и твеметы, даже зесмеры всячески делали вид, что участвуют в общей борьбе, но сражаться бок обок нам довелось лишь с гальмитлами и эфалами.

   В те страшные годы темное воинство собрал воедино король верзитриммов Т'Хош. Одолеваемый жаждой господства и крови он при помощи черного колдовства создал невиданное по размерам воинство и попытался завоевать весь мир. По счастью, темный деспот не принял в расчет то обстоятельство, что у Соры есть древние стражи, которым удалось вовремя предупредить правителей свободных рас и сорвать вероломные планы Т'Хоша.

   После пяти лет опустошительной войны объединенное войско людских королевств, гальмитлов и эфалов наголову разбило вражьи рати в Валланийских степях. Я был там, сражался у подножия Темных гор в славной битве, которую сейчас называют "закатной сечей". Никогда не забуду то время.

   За годы Великой войны нам удалось очистить от врагов Валланийские степи, Северный Кейпшир, Темные горы и часть Сандаррских равнин. Пусть на короткое время, но Сора обрела мир и покой.

   Эрду перестал обстругивать палку. Теперь она представляла собой остро заточенный кол, который можно было использовать как копье. Он тщательно осмотрел ее еще раз и протянул Грину со словами:

   - На первое время это будет твоим оружием. Путь у нас неблизкий, а врагов, я уверен, встретим еще много.

   Юноша принял копье и взвесил в руке. Оно показалось достаточно легким и прочным. Тем временем Эрду продолжил рассказ:

   - Беды, что обрушивались на нас ранее, меркнут по сравнению с тем, что произошло около трех лет назад. Из темных глубин горы Баракатраш появилось зло настолько древнее, что поначалу мы не могли понять, с чем имеем дело. Сполохи черного всепожирающего пламени вырвались из недр и устремились в наш мир. Вместе с пламенем пришли кошмарные твари. Могущественные и мерзкие созданные, будто бы из самой тьмы. Там, где они проходили, черный огонь выжигал землю, а сами чудовища несли смерть и разрушение всему живому. Страх и смятение охватили сердца людей, которые первыми столкнулись с ними.

   Сейчас, почти весь Юго-запад Соры охвачен скверной. Исчадия дошли до пределов королевств, которые раньше входили в состав Гардемии. Города и деревни заполонили десятки тысяч беженцев. Пошли слухи, что скоро всему живому придет конец.

   От Солнцеречья это все очень далеко, но поверь, если зло не остановить, пройдут годы, и твоя родина, как и другие, падет под натиском тьмы.

   - Я, кажется, что-то слышал об этом, - неожиданно вмешался Грин. - Отец однажды упоминал, что на ярмарке ходят слухи о надвигающейся страшной войне на Западе. Но мы не обращаем внимания на такие вести. Мало ли кто там собирается воевать. В больших королевствах, что ни день то новая война. Мы и думать не могли, что в дальних краях появился такой страшный враг.

   - Страшный и поначалу неведомый, - проговорил северянин.

   Некоторое время, Эрду с интересом изучал алинтар.

   - Засиделись мы с тобой, пора двигаться дальше, - сказал он, хлопнув себя по коленям. - Остальное расскажу по дороге.

   Мужчина поднялся и, закинув за плечо походный мешок, махнул Грину рукой, давая понять, что привал закончен. Тот театрально кряхтя, встал на ноги и начал разминать затекшие чресла.

   Через некоторое время путники покинули место стоянки и снова двинулись сквозь чащу и бурелом.

   Солнце за время их путешествия проделало длинный путь по небосводу, и теперь, пробиваясь сквозь кроны деревьев, светило в лицо. По ветвям иногда проносились растревоженные белки. Изредка лесную тишину нарушали щелкающий стук дятла да размеренное кукование кукушки.

   Путники двигались рука об руку, помогая друг другу преодолевать трудные места. Направление по-прежнему выбирал гардемиец. Отдохнувший Грин шагал, держа в правой руке деревянное копье, а левой бережно прижимал горшок с алинтаром.

   Спустя несколько минут, Эрду, как и обещал, продолжил прерванный рассказ.

   - Первое время до жителей Гардемии доходили только обрывочные слухи, к которым они не знали, как относиться и которым, по правде говоря, не всегда верили. Обычно, их приносили иноземные купцы и бегущие от опасности жители Асабра - королевства, расположенного на Юго-западе Соры.

   Неизвестные чудовища, чернеющая на глазах земля - таким россказням сразу и не поверишь, а потому до поры до времени гардемийцы бездействовали.

   Только когда в столицу начали прибывать послы южных земель с просьбами о помощи, стало ясно: на Юге творится что-то неладное. Царь-император Грауд Шторбранд созвал имперский совет, на который были приглашены послы, чтобы решить, что делать с новым врагом, одолевающим земли Соры.

   Внимательно выслушав рассказы очевидцев, лучшие умы и историки только развели руками. Никто из них не слышал ни о чем подобном. Император уже собирался завершать работу совета, когда собравшиеся услышали тихое и деликатное покашливание. Выступить пожелал молчавший до сих пор историк из Марреи.

   Старец поведал совету о своем учителе, который, по его словам, мог дать ответы на поставленные вопросы.

   - Когда я был совсем юнцом, - вещал сиплым голосом старик, - мой учитель запирал меня надолго в библиотеке, считая, что я от скуки возьмусь за ум. Там я и наткнулся на древнюю книгу, в которой видел иллюстрации с черным огнем и чудовищами, по описаниям похожими на рассказы очевидцев.

   Историк заверил совет, что старец еще жив, хотя ему перевалило за сто и живет он в глухом местечке под названием Лидло.

   В тот же день туда направили самых быстрых гонцов империи. Через месяц они вернулись и привезли с собой не только книгу, но и рассказ самого старца. Вот что было зачитано на имперском совете о событиях столь древних, что они не поддаются летоисчислению.

   На заре истории Соры, когда она не была еще густо заселена, произошли события, ужаснувшие современников. Никто не знает, откуда пришло черное пламя и захватчики. Они уничтожали все на своем пути, и казалось, что мир обречен погибнуть. Черное воинство с легкостью разбило армии южан и, разрастаясь, словно гигантский шрам, устремилось дальше. Люди были вынуждены бежать на Север в надежде укрыться от неведомой угрозы, оставляя за собой пустые города и деревни.

   Именно в те времена первому гардемийскому вождю Старрату приснился удивительный сон. Увидел он себя, со стороны, в блистающих латах во главе сильного воинства. Люди радовались, видя своего вождя, и славили.

   Обернулся Старрат из сна к самому себе и протянул золотой меч, будто бы желая вручить. Блистал тот меч разными цветами; соблазнял и манил, но странную тревогу ощутил вождь и не принял его.

   В тот же миг сменился сон другим видением. Страшная картина предстала перед глазами вождя: будто заклятые враги погубили его жену и подданных, а затем убийцы оказались, пойманными и привязанными к столбам. И снова Старрат увидел, как его двойник из сна предлагает ему меч, словно, приглашая свершить суд над коварными душегубами. Горько и больно было вождю во сне из-за утраты близких, но вновь отверг он меч, воспротивившись темным соблазнам.

   В третий раз сменился сон и узрел он жену свою с младенцем на руках. Старрат сам протянул к ним руки и заплакал от счастья. Передав в руки младенца, жена медленно произнесла:

   - Ты вырастишь его или все погибнут.

   Всего на миг вождю показалось, что это не жена, а другая женщина, но сон как рукой сняло.

   Проснувшись, Старрат нашел в своей ладони семя неведомого растения и стал ясен ему смысл последних слов женщины.

   Вождь посадил его на громадном холме у побережья Белого океана.

   Так вырос первый алинтар. Услышав дивное пение и увидев его красоту, Старрат приказал своим подданным сажать цветы по всей Маррее.

   Они вырастали так быстро, что совсем скоро появились целые поля поющих растений. Предки гардемийцев назвали их а'ват-лик алинтарами, или просто алинтарами, что в переводе с древнегардемийского означает поющий цветок.

   Настал день, когда древние гардемийцы должны были принять бой с порождениями черного пламени. Дождливым весенним утром Старрат со своим войском выступил навстречу врагу. Достигнув места, где, по его расчетам, должен был находиться неприятель, гардемийцы его не нашли. Долгое время войско продвигалось в южном направлении, пока, наконец, не наткнулось на выжженные земли, снедаемые сполохами черного огня. В тот момент узрели люди несметное безликое воинство, что ожидало их внутри пламени. Десятки тысяч кошмарных созданий темным безграничным морем встали на пути войск Старрата.

   Чем ближе подходили люди к границам пламени, тем отчетливей им казалось, что граница эта отодвигается. Чудесным образом на месте черной земли появлялась зеленая трава, и она оживала. Какое-то необъяснимое чудо остановило продвижение тьмы и изгоняло ее обратно.

   Долго думал Старрат, пока не увидел, что воинство его стоит посреди бескрайнего поля алинтаров. Снова вспомнились слова из далекого сна:

   - Ты вырастишь его или все погибнут, - тихо произнес вождь и улыбнулся. Перед битвой он повелел каждому воину сорвать цветок и взять с собой. Люди крепили алинтары на доспехи, щиты и ремни. Когда все войско было готово, Старрат сам повел людей в атаку прямо вглубь скверны.

   И вздыбилось черное пламя высокими волнами. Словно ветром уносило его от наступающих гардемийских воинов, и стремглав бежали от них порождения тьмы, топча друг друга и погибая.

   Так были побеждены твари, которых впоследствии прозвали угренами.

   На этом гонцы закончили рассказ, поведанный им старцем из Лидло.

   Не успело стихнуть эхо их голосов, как во все уголки Гардемии были посланы гонцы на поиски хотя бы одного алинтара. С того дня минуло более двух лет, но ни одного цветка гардемийцы так и не нашли.

   Древнейшее зло стоит у нас на пороге, а у нас нет против него оружия. В этот момент голос Эрду запнулся.

   - Нет не так, - мужчина слегка улыбнулся. - Правильнее сказать не было оружия. Грин, если нам с тобой удастся доставить алинтар в безопасное и защищенное место, гардемийцы смогут вырастить больше поющих цветов. С ними мы дадим отпор врагу и прогоним из Соры, как это уже было сотни лет назад.

   - Но я-то тебе зачем? - внезапно спросил удивленный юноша. - В смысле я не воин и не мудрец, какой от меня-то прок во всем этом? Я могу просто отдать тебе, Пев...алинтар и ты доставишь его куда нужно.

   - Там в усадьбе было незаметно, что ты хочешь остаться дома, - усмехнулся северянин. - Ты можешь, конечно, вернуться назад, но сначала выслушай, что я скажу. В нашей жизни каждый день происходит множество случайностей, но не от всякой из них зависит судьба мира. В том, что именно у тебя в саду вырос последний известный нам алинтар можно увидеть просто случайность, а можно... - гардемиец сделал паузу и серьезно посмотрел на Грина, - провидение судьбы. Как объяснить, что твой алинтар вырос в Солнцеречье за тысячи километров от земель, где поющие цветы росли испокон веков?

   Заданный вопрос был явно риторическим, потому Грин промолчал. Он продолжал брести с задумчивым видом, уставившись себе под ноги.

   - Я убежден, что цветок явился нам, в трудный час, чтобы спасти Сору, а ты был избран его защитником и хранителем. Не знаю сам алинтар или какие-либо другие силы возложили на тебя столь тяжкое бремя, но смысл в этом обязательно должен быть.

   Внезапно Эрду остановился и серьезным голосом спросил: - Он ведь поет тебе? Каждый день.

   - Да поет, - кивнул юноша.

   - Тебе никогда не казалось, что своим пением он пытается тебе что-либо сообщить?

   Грин постарался вспомнить пение цветка и его неожиданно осенило.

   - Я вот все думал, что изменилось в музыке Певунчика, а только сейчас дошло. Уж месяц как женский голос исчез, и появились странные звуки, как будто из глубин доносится утробный гул.

   Грин на секунду задумался. - С каждым днем, этот гул становился все громче, а затем появились шумы похожие на шелест ветра. Зловещие такие б-р-р-р.

   Грин поежился. - Я внимания не обращал, хоть и неспокойно было на душе. Певунчик ведь всегда по-разному пел. Правда, так тревожно никогда раньше.

   Эрду внимательно выслушал юношу и ненадолго задумался.

   С момента их отправления с последней стоянки прошло не меньше часа, а дремучий лес по-прежнему не менял своей картины. Путников окружали все те же вековечные вязы, ясени и клены.

   Рядом с деревьями то тут, то там Грин замечал грибы. Сейчас, когда не нужно было бежать без оглядки, он останавливался чтобы срезать те из них, что наиболее бросались в глаза. "Глядишь, и на супец насобираю", - думал юноша. "А если масла со сковородой достать, да поджарить - вообще красота!".

   Потихоньку гнетущие мысли отходили на второй план. Их бегство все больше стало походить на путешествие. Воздух был чист, на небе светило солнце, а за спиной висел походный мешок, доверху наполненный грибами. Страх перед грозными врагами поутих, а потому Грин набрался смелости и задал вопрос:

   - Значит, мой цветок может победить этих угренов? Это они напали на мой дом? И эти... черные всадники, - юноша на секунду замешкался, было видно, что он набирается смелости, чтобы задать следующий вопрос. - Откуда ты узнал о цветке и вообще зачем взялся меня спасать?

   Смущенный Грин умолк.

   - Что ж справедливые вопросы, но давай обо всем по порядку, - улыбнулся Эрду. - Нет. Напавшие на твою усадьбу были всего лишь прислужниками угренов. Угрена вообще трудно не узнать, но чтобы ты хоть немного представил себе эту тварь, послушай, как она выглядит. Ростом выше обычного человека - в среднем от двух с половиной до трех метров. У него широкие, в два раз толще, чем у людей кости, а мускулы и общий вес, что у буйвола.

   В свое время мне довелось наблюдать их, к счастью издалека. Поверь, у человека в схватке с угреном почти нет шансов.

   Между собой они различаются цветом кожи: от красного и светло-коричневого до серого и черного как уголь. Многие особи имеют рога разнообразной формы и размеров. Волос у этих тварей нет, как и глаз в нашем понимании. На месте глазниц зияют две черные щели. Носа как такового нет тоже, там скорее выпуклость и хищные ноздри как у змеи. Челюсть широкая и мощная как тиски, стоит угрену разинуть пасть, как все живое разбегается без оглядки. Ровный ряд тонких и острых как иглы зубов отлично вписывается в общую картину этих мерзких созданий.

   Оружие, которым они пользуются, к счастью мало чем отличается от нашего. Угрены-всадники разъезжают верхом на огромных пещерных ящерах, которых, судя по всему, выращивают в глубинах Баракатраша.

   Самое главное, что ты должен усвоить - ни один угрен не был замечен вне пределов черного пламени. Есть основания полагать, что чистая земля Соры для них губительна. Даже вражьи стрелы и копья превращаются на лету в прах, попадая за границы черной земли.

   На твою усадьбу напали не угрены, а их могущественный слуга. Чуть не поджаривший нас колдун, если я что-либо в этом понимаю, был слишком силен. У страха как говорится, глаза велики, но не в моих правилах лишний раз переоценивать силу врага, чаще, к сожалению, получается наоборот. Мне многое довелось повидать на своем веку, в том числе и разных колдунов, но этот показался мне особенным и вот почему: природа его колдовства необычна и несвойственна нашему миру. Пытаясь понять ее суть, я ощутил, как по разуму расползается глубинный ужас, дикий и беспощадный, словно меня затягивает в бездонный темный омут. Собравшись с силами, я заглянул в эту бездну, но ничего, кроме жажды разрушения, не увидел.

   Ты наверняка хочешь знать, кто этот чародей и откуда взялся?

   Эрду тяжело вздохнул. - Я бы с радостью ответил, но, к сожалению, понятия не имею.

   - Но колдун ведь был не один, - напомнил Грин. - О чудовищах ты забыл упомянуть.

   - Не один, да не совсем, - вздохнул Эрду. - Чудовища, пришедшие с ним, были демонами - призванными из другого мира существами, его слугами. Эти создания полностью подчинены воле чернокнижника и без него существовать не могут. Доподлинно известно что, их призывают в наш мир при помощи черного колдовства, которое во всех уголках свободных королевств под запретом и в котором, честно говоря, мало кто разбирается.

   Все, что я могу тебе поведать, это то, что видел собственными глазами, а видел я в силу своего долга не так уж и мало.

   Одно мы знаем точно: вместе с черным пламенем появились и его последователи из числа представителей рас, населяющих Сору. Например, не остались в стороне наши давнишние враги - гарры. О них ты точно должен был слышать. Злобные и жестокие, они одними из первых примкнули к угренам. За годы Великой войны были уничтожены три четверти всех гарров Соры, но упадок и разруха в Гардемии позволили этим тварям расплодиться в пещерах и болотах и они вновь повылезали на белый свет, чтобы отомстить всем свободным народам.

   - Конечно, я знаю, кто такие гарры! - почти обиженным тоном перебил северянина Грин. Каждый солнцереченец от мала до велика слышал истории о том, как во времена войны свободных королевств против гарров наше ополчение наголову разбило вражье войско, желавшее разрушить поселение.

   Я видел их на иллюстрациях в книгах. Коренастые и широкоплечие карлики ростом мне чуть ниже груди. Сине и зеленокожие, с выпирающими и твердыми, как гранит, лбами и недюжинной силой. Кто же не знает гарров? Ты наверно считаешь меня несмышленым ребенком.

   - Ладно, ладно, - рассмеялся мужчина. - И в мыслях не было тебя обидеть. Все что ты знаешь о них в принципе верно, но от себя добавлю, что гордыня и жадность этих существ не знает границ. Селятся они там, где человеку или другому миролюбивому существу жить невыносимо. Те, что зеленые, строят хижины вокруг болот, а синие предпочитают мрак подземелий. Оба вида неотесанные и подлые существа, промышляющие грабежами, похищениями и убийствами. Они не способны трудиться и презирают любую работу, кроме разбоя, поэтому существуют лишь за счет рабского труда несчастных, которые попались к ним в лапы. Зеленые меняют пищу и древесину на оружие и доспехи, выкованные рабами синих. В былые времена гарры часто объединялись, чтобы нападать на другие расы, а сейчас собираются под знаменами угренов. Впрочем, не только они стекаются к черному пламени. Скитаясь по склонам Шатаррских гор, мне довелось видеть верзитриммов, амортов и веболгов. Наши древние враги мечтают отомстить за поражение в Великой войне. У них появился могущественный "союзник", а потому в злобных умишках затеплилась надежда. Глупцы! Угрены никого не пожалеют: истребив светлые силы, примутся и за своих рабов. Пока они им нужны, чтобы строить козни там, куда до поры до времени не могут дотянуться их когти.

   Примкнувшие к угренам называют себя предвестниками тьмы и, судя по всему, представляют собой некий культ. Кому они поклоняются и к чему стремятся доселе неизвестно.

   Что и говорить, если мы до сих пор не знаем, кто возглавляет угренов. Чьей злой воле они подвластны и подвластны ли? Каковы их помысли и хотят ли они чего-либо еще кроме уничтожения всего живого? Все это пока скрыто.

   Последние слова Эрду произнес с нескрываемым сожалением. Спустя несколько минут мужчина перестал хмуриться; задумчивость на лице сменила отрешенность, словно одолевавшие разум тяжкие мысли унесли его куда-то далеко.

   Некоторое время путники шли молча. Миновав заросли орешника, они вышли к широкому прозрачному ручью, одиноко журчавшему посреди каменистой поляны. Остановившись, чтобы пополнить запасы воды и умыться, беглецы сделали короткий привал.

   Гардемиец смочил голову прохладной водой, и его лицо прояснилось. Опустив флягу в источник, Эрду, наконец, заговорил снова:

   - В нашем мире много зла, но есть и светлые силы, которые сотни лет отстаивают идеалы добра и веры. Я принадлежу к числу древних стражей Соры, называющих себя содружеством аргалитов.

   Начало Великой войны я встретил новобранцем, но после был назначен оком аргалитов на южных рубежах Соры, проще говоря, разведчиком, или рейнджером если угодно. Тысячи километров довелось мне пройти за время службы и видеть то, что многим только предстоит увидеть.

   Как раз в тот год, когда о черном пламени еще никто не знал, Совет поручил мне важное задание, с которым я в итоге, увы, не справился. Многих из нас давно беспокоил Баракатраш, и когда встал вопрос кому поручить столь долгое и опасное путешествие, одним из первых вызвался я. Преодолев тысячи километров, мне удалось добраться до проклятого пика и стать первым человеком, кто увидел черное пламя и угренов. Если бы удалось вовремя вернуться назад и предупредить о надвигающейся угрозе, все сложилось бы иначе, и у нас в запасе было бы почти два года. К несчастью на обратном пути я угодил в хитроумную ловушку и попал в плен к амортам. Все это время они пытали меня, хотели сломить, желая превратить в послушного раба, который безропотно трудится на рудниках, но я не сдался. Паучиха-тюремщица знала, что я аргалит и не торопилась убивать, предпочитая держать в дальней камере, подальше от посторонних глаз, и выжидая подходящего случая. Спустя два года такой случай представился. В трудный час явился тот, к кому долгое время были обращены мои надежды и мысли. Друг и наставник Недален с помощью подкупов и угроз сумел вызволить меня из логова амортов и клянусь всем, что для меня дорого, понятия не имею, как ему удалось это провернуть! В общем, каким-то чудом он сумел выйти на алчную паучиху-тюремщицу, которая с легкостью пошла на предательство в обмен на щедрую сумму золотом. Меня тайно вывели на поверхность и проводили до места, где поджидал Недален. Надеюсь, когда-нибудь ты с ним познакомишься. Надо отметить меня спасли как нельзя вовремя, поскольку всего через несколько дней логовища амортов оказались во власти темного огня. Продвигаясь по склонам Шатаррских гор, мы видели, как с разных концов Соры на зов угренов стекались темные силы. Вереницы веболгов, гарров, верзитриммов. Они везли с собой оружие, скот и осадные машины, изощренные орудия пыток и убийств.

   Через три месяца после моего возвращения Совет решил, что мне пора отдохнуть и доверил обязанности, требующие меньшего количества передвижений, - на этих словах Эрду усмехнулся. - Ныне, Эрду Аридстар, сын Александра, длань аргалитов - страж юго-восточных владений Соры. Только вот путешествий от этого почему-то не убавилось.

   Я рассказываю тебе все это, чтобы объяснить мое загадочное появление в Солнцеречье. Лазутчики врага не дремали, им удалось узнать об алинтаре раньше нас. Тебе несказанно повезло, что светлые силы тоже имеют глаза и уши и дерзкие перемещения врага не остались незамеченными.

   Три дня назад я расследовал загадочное убийство в городе Сабола, что неподалеку отсюда. Именно там меня настигло сообщение от Совета аргалитов, в котором говорилось, что возможно найден последний алинтар и находится он в селении под названием Солнцеречье. Мне поручили найти его быстрее врага, после чего немедленно доставить в Гардемию. Я тот же час бросил дела в Саболе и отправился за цветком.

   Вот вкратце, почему именно я оказался в усадьбе Коэлов раньше темного колдуна и его слуг. Надеюсь, хотя бы отчасти удалось ответить на твои вопросы, - закончив рассказ, произнес северянин и улыбнулся.

 

  

Глава 7. Нежданное спасение

   Вечерело. Путников окружила серая пелена подходящего к концу дня. Лес словно дождался, когда скроется солнце, и тоже начал менять обличье. Вместо величавых лиственных гигантов все чаще стали попадаться засохшие серые стволы мертвых деревьев. Путь сквозь заросли перестал казаться Грину таким уж приветливым и безопасным, и он с тревогой ждал наступления сумерек.

   - Какие-то странные места пошли, - опасливо озираясь по сторонам, произнес юноша.

   В наступающей тьме перед ними возвышался лес тонких безлиственных деревьев. Уходящие высоко в небо коричневые и серые стволы, казалось, поразила неведомая болезнь. Земля под ногами тоже высохла и стала тверже.

   - Этот лес у вас называют Призрачным, так? - спросил Эрду.

   Грин в ответ утвердительно кивнул.

   - Слышал я, что заходить в него, мало кто решается, - продолжал северянин. - Якобы путники тут пропадают. Поэтому купцы и путешественники минуют его по реке, на лодках да парусниках.

   - Все - правда, - кивнул Грин. - У нас про него разные истории рассказывают одна другой страшнее. Я, например, слышал про злых духов, что заводят путников в чащу, а потом сводят с ума. Некоторые селяне рассказывали, что видели тут старую женщину в черных одеждах чей плачь леденит кровь и наводит порчу.

   Из тех, кто заходил в этот лес многие никогда потом не возвращались.

   Вот взять хотя бы мистера Ладдери: семь лет назад пошел с приятелем в лес, а вернулся один и напрочь лишенный рассудка. Бедняга до сих пор твердит, что видел как его друга Бути Фенира утащила в чащу неведомая сила. Некоторые верят его россказням, но большинство сторонится, считая сумасшедшим и убийцей; якобы он своего дружка убил, а свалил все на лесное привидение.

   - Молва, знаешь ли, молвой, но я такие истории слышал почти о каждом лесе, - проговорил Эрду. Мы с тобой раньше времени пугаться не будем, но ухо держи востро и если что подозрительное заметишь, сразу скажи.

   - Хорошо, - ответил Грин и огляделся вокруг. - Странно как-то, деревья все мертвые кругом и уж больно тихо. Словно не по лесу идем, а в подземелье забрались. Вон как темно, может пора выбрать место для ночлега?

   После этих слов юноша с надеждой посмотрел на гардемийца.

   - Я уже долго высматриваю, где бы заночевать, но тут как назло одна равнина. Ни холма, ни пригорка. Ну что ж, - вздохнул Эрду, - расположимся тут.

   Путники устроились прямо на земле и, немного перекусив вяленым мясом и ягодами, принялись готовиться ко сну. Костра решили не разводить, чтобы, по словам гардемийца, не привлечь лишнего внимания.

   Грин устроился рядом с засохшим гигантом, чья кора давно обветшала и, положив под голову походный мешок, попытался уснуть. Лежать на твердой и прохладной земле было неудобно. Он с грустью подумал о своем уютном и далеком доме. Грин чуть не заплакал, когда представил себе, как будут беспокоиться родители и Тами. Сейчас ему особенно не хватало их теплоты и ласки. За тяжкими раздумьями юноша не заметил, как вскоре уснул.

   Разбудил Грина ночной кошмар. Он открыл глаза и понял, что не может вспомнить страшный сон. Ночная тьма уже скрылась. Вокруг было пасмурно и серо. Юноша поискал глазами Эрду, но того на своем месте не оказалось. На земле лежали брошенный походный мешок и трость. Сон как рукой сняло. Юный Коэл вскочил на ноги и начал всматриваться в ночную темноту. Вокруг, насколько хватало глаз, никого не было. Спустя пять минут безуспешных поисков Грин принялся звать пропавшего гардемийца. Сначала тихо и неуверенно, а затем все громче и громче.

   Беспокойство росло с каждой минутой. Стало труднее думать и держать себя в руках. Юноша затравленно озирался по сторонам, сжимая в руках древко копья. Слух обострился и улавливал любой шорох. Сначала он внушал себе, что Эрду вот-вот вернется и все станет по-прежнему, но время шло, а северянин не появлялся.

   Грин Коэл никогда в жизни не попадал в подобную передрягу и понятия не имел, как из нее выбираться. Собрав волю в кулак, он обратился ко всему, во что верил и знал. Страх ослабил хватку, но, невзирая на отчаянные попытки унять дрожь в коленках, уходить не собирался. Грин закрыл глаза и попробовал представить, себя со стороны. Это произвело нужный эффект; он слегка разозлился.

   "Сижу тут трясусь как заяц, а Эрду может быть сейчас как раз нужна помощь", - подумал он и снова осмотрелся вокруг. Спустя несколько секунд юноша заметил неподалеку черное пятно. В ночной темноте он бы никогда его не заметил, но сейчас в серой предутренней прохладе глаза отчетливо уловили необычный контраст на фоне однообразной картины леса.

   Юный Коэл взял цветок и осторожно двинулся в направлении темной прогалины. На половине пути к цели стало ясно, что привлекло его внимание. Среди тонких, покрытых коричневой корой стволов чернели обугленные останки деревьев. Чуть поодаль, слева от Грина раскинулась выгоревшая роща. Справа от нее находился не задетый пожаром пустырь.

   Через несколько десятков шагов, стали видны расположенные на пустыре деревянные постройки.

   Подойдя ближе, юноша внимательно осмотрел сгоревшую траву. Ее границы казались неестественно ровными, словно кто-то прочертил невидимую черту, отделявшую пожарище от пустыря за которую огонь не посмел выйти. Посреди пепелища, словно черные истуканы громоздились головешки деревьев и пней.

   Стали лучше видны примеченные издали постройки. На бледно желтом ковре засохших листьев косились полуразрушенные низкие домики из круглых бревен. Простые одноэтажные срубы даже близко не походили на солнцереченские красивые поместья и скорее напоминали сараи или на худой конец амбары.

   У того, что ближе к Грину, отсутствовала крыша и часть наружной стены. Сверху он был придавлен засохшим и обветшалым деревом.

   Второй дом был намного больше. Сложенный из длинных коричневых бревен, без окон и украшений он выглядел старым и заброшенным.

   Глядя на эту унылую картину, Грину вдруг захотелось немедленно убежать. Так жутко и запустело было вокруг, будто в этом месте навсегда остановилось время.

   Сердце подсказывало, что Эрду нужно искать где-то неподалеку, но в то же время, всем своим естеством юноша желал поскорее покинуть зловещее место.

   Выставив перед собой копье, юноша зашагал в сторону ближайшего к нему полуразрушенного дома. Страх затуманивал разум и притуплял зрение, мешая успокоиться и собраться с мыслями.

   Приблизившись к постройке, он заглянул внутрь. Боковая и задняя стены были подпалены; в углу зияла дыра с обугленными вокруг бревнами.

   Не найдя ничего интересного, Грин отправился осматривать второй дом, который казался целым. Дверь и единственное окно он нашел на северной стороне дома. Оно было достаточно высоко от земли, потому юноше пришлось уцепиться руками за подоконник и подтянуться. Внутри оказалось темно и совершенно ничего не видно. Большую деревянную дверь кто-то плотно запер, а так как Грин особо не стремился попасть внутрь, идею изучить дом изнутри пришлось отбросить. Побродив некоторое время вокруг, он решил снова осмотреть пепелище.

   Возвращаясь к обугленной роще, он издали почувствовал неладное. Словно что-то изменилось с тех пор, как он там побывал. На черной от сажи земле посреди головешек и пней валялось нечто похожее на мусор.

   Внезапно тело юноши от кончиков пальцев и до макушки пронзил леденящий кровь ужас. Присмотревшись, он увидел вовсе не мусор: пожарище было усеяно грудами разрубленных тел. Беспорядочная мешанина из останков представляла собой ужасающую картину чьей-то злой и жестокой сущности.

   Юношу замутило. Он отпрянул и часто задышал. Словно во сне он рванул с места, пытаясь убежать, но не тут-то было.

   Что-то схватило Грина за ногу и потащило по земле в сторону построек. Отбиваясь от невидимого врага свободной ногой, он громко закричал и, выронив копье с цветком, начал хвататься руками за землю. Незримая напасть, что его тащила, обладала поистине неодолимой силой, а потому юноше никак не удавалось зацепиться.

   Земля под большим домом разверзлась, обнажив черную яму в которую затягивало до смерти перепуганного Грина. Его сознание охватила паника. Словно в предсмертной агонии он продолжал биться и кричать, когда внезапно увидел, кто его тащит.

   Чудовище проявилось так, словно на него вдруг пролили свет от фонаря или факела.

   Огромный прозрачно-белый призрак держал ногу юноши белесой и безжизненной лапой. Шагая, в направлении ямы он внезапно обернулся, отчего стала видна жуткая морда, похожая на голову мертвой рыбы, в пасти которой торчал ряд длинных как кинжалы зубов. Голова держалась на тонком паукообразном туловище, из которого уродливо выпирали кривые кости и кошмарный горб. Длинные прозрачные конечности, словно ветви гигантского растения, безжизненно свисали с изуродованного белого месива мышц.

   Обезумевший от страха юноша внезапно осознал, что смотрит в лицо смерти. Нечеловеческим усилием воли он ухватился всего за одну пришедшую в голову мысль. "Я не хочу умирать. Я не умру", - сказал себе Грин и приготовился сражаться. Он отнюдь не был трусом, и где-то в глубинах сознания все его естество взбунтовалось против надвигающегося рока. В памяти всплыл стишок из детства, которому его научил отец. В моменты тяжелых приступов болезни, оставаясь один на один с недугом, который мог его убить, Грин повторял про себя такие строки:

   На последних словах мысли Грина всего на мгновение освободились от сковывающего ужаса. Юноша вдруг услышал тихое женское пение и музыку.

   "И, правда", - с грустью подумал он, - "новый день наступает".

   Оброненный им алинтар и в этот раз не изменил себе. В минуту ужаса и безнадежности цветок протягивал свою музыку, словно руку утопающему. Звук в ушах нарастал и вот уже почти заглушал все посторонние шумы. Печальная мелодия становилась громче, словно штормовая волна, накатывая утробными ветрами. Женское пение разносилось многократным эхом. Поражающий своей глубиной голос, казалось, пронизывал века и тысячелетия. Он медленно пел ему о чем-то давно ушедшем, но очень важном. И было в нем столько грусти и горечи утраты, что по телу юноши засквозили мурашки, а на глазах выступили слезы. Он не только поверил, что может быть отважным и сильным, но и ощутил это каждым уголком души. Грин увидел себя со стороны грозным и суровым воителем, древним как скалы и непобедимым.

   Выхватив из-за пазухи кинжал, он с яростным криком, вонзил его в ногу чудовища. Лезвие вошло по рукоять в белое, слегка прозрачное мясо и застряло.

   Враг не проронил ни звука, но тут же прекратил движение. Свободной лапой он вцепился в кинжал и с усилием выдернул. В месте раны зияла чернота. Крови у призрака, как и голоса, очевидно, не было.

   Чудовище замерло почти у самой расщелины под домом и, казалось, пребывало в замешательстве. На Грина уставились два безжизненных белых пузыря, служивших твари глазами.

   Неожиданно, справа из чащи послышался треск веток, словно оттуда ломился медведь или кабан. Поляну огласил чей-то зычный боевой клич:

   - Р-р-ра-а-а!!!

   Спустя мгновение из чащи вылетел витязь гигантских размеров с огромной секирой наперевес. Рост исполина достигал трех с лишним метров, а телосложение напоминало дуб или скалу, облаченную в кольчугу. Из-под стального шлема блестели решительные серые глаза. У него был благородный нос с горбинкой и широкие губы. На слегка вытянутом лице, завершавшемся квадратной челюстью, росли кустистые брови и пышные усы желтого цвета. Такого же оттенка были и густые волосы, прядями ниспадавшие на могучие плечи.

   Следом из чащи показался карлик с арбалетом. Рыжеволосого и веснушчатого гальмитла было почти не видно на фоне исполина, которому он едва доставал до бедра.

   На округлом лице с чуть выпирающими щеками располагались большие и притягательные глаза зеленого цвета, острый и немного вздернутый нос и тонкие губы, которые в данный момент были плотно сжаты.

   Низкорослый человечек резким движением вскинул оружие и прицелился.

   Выпущенный из арбалета стальной болт впился в туловище призрака чуть ниже груди. Рыбомордый тотчас выпустил ногу Грина и схватился уродливой пятерней за древко.

   Последней появилась молодая девушка удивительной красоты. У нее была стройная фигура, приличный по человеческим меркам рост и чувственное волевое лицо, на котором выделялись большие пронзительные глаза с длинными ресницами и пухлые губы. В ее движениях и поведении было что-то кошачье, неторопливое и женственно грациозное. На вид девушке было не больше двадцати пяти лет.

   Ее вполне можно было принять за человека, если бы не загорелая кожа шоколадно золотого оттенка, которая переливалась разными цветами в зависимости от того, как падал свет.

   На голове она носила тонкий золотистый обруч с вертикальными лучами. Прямые и черные как смоль волосы были собраны в высокий пучок, из которого, словно водопад, до пояса струился длинный хвост. Худощавое тело облегали белые, с голубой оторочкой приталенные одеяния, ниспадавшие почти до самой земли. На груди красовался золотой медальон с зеленым изумрудом, а на талии изысканный пояс в форме сплетенных растений.

   Увидев в руке девушки жезл небесного цвета, Грин решил, что перед ним самая что ни на есть настоящая волшебница.

   Свалившаяся как снег на голову троица, казалось, застала призрака врасплох; он, замер в нерешительности, как будто размышляя, что делать дальше.

   Раньше ему никогда не приходилось сражаться на равных: будучи абсолютно невидимым, он подкрадывался к ничего не подозревающей жертве и утаскивал ее в свое жуткое логово. В этот раз все было по-другому: нападавшие его прекрасно видели, что оказалось для чудовища полной неожиданностью.

   Гигант несколькими шагами настиг застывшего противника и со всей силы рубанул секирой. Сокрушительный удар пришелся в плечо. Оружие с хрустом прошло сквозь безобразное белесое туловище, разрубив рыбомордого надвое. На глазах изумленного Грина рухнувшие на землю части начали дергаться и неестественным образом изменять форму. Не успел он оглянуться, как обрубки превратились в двух призраков, правда, меньшим размером.

   Поборов оцепенение, Грин из последних сил пополз дальше от места битвы. Удалившись на безопасное расстояние, он судорожно принялся искать алинтар и копье. К счастью, оба предмета лежали неподалеку от жуткой груды, где его пару минут назад настигло чудовище. Кое-как добравшись до злополучного места, юноша подобрал их и снова обратил взор на разгоравшееся с новой силой сражение.

   Уже не два, а три чудовища осаждали гиганта. В одного из арбалета выстрелил гальмитл. Их спутница до сих пор бездействовала, застыв в замысловатой позе, словно чего-то сосредоточенно выжидая.

   Обладающий недюжинной силой призрак схватил руки гиганта. Какое-то время они боролись, но затем монстр пересилил и повалил богатыря на спину. Призрак поменьше впился зубами в руку, не давая воспользоваться секирой. Третьего к счастью подстрелил рыжий карлик, чем спас товарищу по оружию жизнь. Тварь почти подобралась к горлу великана, но метко пущенный болт пробил череп; сраженный враг мешком рухнул наземь.

   Гальмитл бросил взгляд на застывшую в напряженной позе спутницу и громко закричал:

   - В сторону!

   Раненый гигант с усилием стряхнул с себя врага и что есть мочи отскочил, прокатившись несколько метров по земле.

   Это было сделано как нельзя вовремя. Из свободной руки девушки вырвался столп желтого света, который устремился в сторону призраков. В считанные мгновения от врагов не осталось и следа: кошмарные создания, словно дым растворились в воздухе. На месте побоища остался лежать раненый витязь да пара стрел с кинжалом Грина.

   Ненадолго воцарилась тишина, которую нарушал лишь басистый стон детины с покусанной рукой.

   Звучавшая в голове юноши музыка постепенно стихла, и он с нежностью посмотрел на растение. Он мысленно поблагодарил алинтар за поддержку, без которой он, скорее всего, был бы уже съеден заживо в темном подвале.

   - В следующий раз ты будешь держать врага! - раздался ворчливый голос великана. Морщась от боли, он поднялся с земли и нагнулся, чтобы подобрать секиру.

   - Зря ты думаешь, что услышав это в сотый раз, я передумаю и осознаю глубочайший смысл этой твоей шутки, - ворчливо отпарировал карлик и обратился к Грину: - Кто ты такой и что тут делаешь?

   Произнесено это было, мягко говоря, недружелюбным тоном и, учитывая только что пережитое юношей потрясение, не совсем уместным. Гальмитл хмуро смотрел на младшего Коэла, держа наготове заряженный арбалет, благо только не целился.

   Девушка тем временем подошла к витязю и принялась осматривать раненую руку, из которой сочилась кровь.

   - Я Грин Коэл из Солнцеречья, - взволнованно ответил юноша. - Ночью мой друг внезапно пропал. Я пришел сюда, чтобы найти его и..., - Грин осекся, вспомнив недавно пережитый ужас.

   - Спешу тебя разочаровать, - перебил гальмитл. - Вряд ли твой друг еще жив.

   - Бэнкси! - сердито воскликнула девушка. - Прояви хоть каплю вежливости. Не видишь?! Юноше нужна помощь.

   - Он своими глазами видел, с чем мы только что имели дело. Мне жаль, - с этими словами карлик повернулся и зашагал в сторону чернеющей под старым домом ямы. - Дело еще не закончено, - бодро обратился он не то к себе, не то к своим товарищам.

   - Постойте, сударь гальмитл, - слабым голосом окликнул Грин. - Кто вы?! Что тут произошло и, во имя всего святого, что это такое?!

   Юный Коэл указал на место, где пару минут назад растворилось чудовище.

   Когда до провала оставалось несколько шагов, гальмитл обернулся и, шутливо склонившись в реверансе, официальным тоном представился:

   - Бэнкси. А это, - он по очереди указал пальцем на своих спутников, - Артего, как видишь, эфал и Льявалла - эскритка.

   День назад Грин и понятия не имел, кто такие эфалы и уж тем более эскриты, но сейчас, вспомнив рассказ Эрду, понял, что перед ним представители дружественных народов Соры.

   - А что тут произошло, не твоего ума дело. Меньше знаешь - крепче спишь, хотя после пережитого, думаю, вряд ли, - задорно подмигнув юноше, заметил гальмитл и добавил, - пошли со мной, поищем твоего товарища. Что у тебя там? Цветок? Как мило.

   Девушка, которую звали Льявалла, оторвала внимание от руки эфала и с интересом посмотрела на юного Коэла. Когда эскритка заметила алинтар, по ее коже пробежала яркая волна, будто отразив попавший на нее свет.

   Поймав на себе пристальный взгляд девушки, Грин смутился и густо покраснел. Чтобы преодолеть неловкую ситуацию, он отвернулся и принялся искать свой кинжал. Клинок лежал на сухой земле, слегка припорошенный пылью, и, на первый взгляд, казался целым и невредимым. Подняв оружие, Грин спрятал его обратно за пазуху и посмотрел в сторону гальмитла.

   Бэнкси тем временем запалил факел и, вложив в свободную руку меч, юркнул в яму.

   Грин, немного поколебавшись, отправился следом.

   Внутри оказался уходящий вниз узкий тоннель, по которому могли пройти в ряд не больше трех человек. Высотой он был около двух метров и явно не был рассчитан на рост призрака.

   "Очевидно, рыбомордый передвигался тут, наклонившись", - с отвращением подумал юноша. "Или вставая на четыре лапы".

   Вокруг было темно и затхло. Ноги ступали по какой-то твердой поверхности: земле или глине. Пахло плесенью и сухой почвой. Юноша осторожно приблизился к застывшему неподалеку гальмитлу: карлик внимательно изучал стену и пол.

   - И что бы этим кошмарным тварям не жить на берегу моря среди пальм? - не отрывая сосредоточенного взгляда от стены, произнес Бэнкси. - Хотя самые отъявленные из них так и делают, - невесело хмыкнул он, после чего двинулся вглубь тоннеля.

   Несмотря на простоватую внешность, гальмитл держался с достоинством, не уступавшим особе королевских кровей. Копна рыжих волос, невыдающийся курносый нос и смеющиеся глаза резко контрастировали с поведением и манерами их обладателя. Перечисленные недостатки внешности с лихвой скрывали безупречно поставленная речь, прямая осанка и высоко поднятая голова.

   Ко всему прочему, в театральном поведении карлика отсутствовало высокомерие, что для персон такого склада является большой редкостью.

   С первых минут общения Грин проникся к Бэнкси симпатией. Новый знакомый подкупал деловитостью и чувством юмора.

   Некоторую степень недоверия и отстраненности гальмитла он воспринял, как отпечаток нелегкой судьбы.

   Вскоре подземный проход закончил спускаться и вывел их в просторную пещеру, пол которой доверху был усеян черепами и костями. Карлик с человеком только начали продвигаться вглубь, когда подземелье вдруг озарил яркий свет.

   - Спокойно, это всего лишь я, - мелодичным голосом произнесла эскритка, появившись позади них. В ее руке, словно маленькое солнце, сверкал магический жезл, освещая подземелье ярко-золотистым светом.

   Грин не обратил внимания на девушку, ибо, когда свет озарил дальние углы пещеры, стал виден лежащий на костях Эрду. Тело гардемийца было связано прочной веревкой, а сам он не подавал признаков жизни. Подбежав к нему, юноша попытался пальцами развязать опутывающие пленника веревки. На первый взгляд, северянин был цел и невредим, хоть и находился без сознания. Подоспевший следом гальмитл с удивлением присвистнул:

   - Вот это да! Живой!

   Бросив безуспешные попытки развязать путы вручную, Грин достал из-за пазухи кинжал и принялся их резать. Вслед за юношей к связанному мужчине подбежали Льявалла и Бэнкси. Гальмитл начал помогать Грину мечом. Через несколько минут они с трудом вытащили Эрду на поверхность.

   - Он долгое время был без воздуха, - осмотрев гардемийца, проговорила Льявалла.

   - Кто это?! - удивленно спросил подошедший Артего.

   - Спутник юноши. Монстр его не тронул. Странно как-то, - задумчиво пробормотал гальмитл. - Совсем не похоже на эту тварь, или наши друзья из деревни чего-то напутали.

   - Поди, оставил, чтобы сожрать позже, - предположил гигант.

   Пока карлик с великаном беседовали, эскритка достала из походного мешка бутылочку со снадобьем белого цвета. Затем, легонько приподняв голову Эрду, влила в рот лекарство.

   Грин с жалостью и надеждой смотрел на бледное лицо мужчины. Он поймал себя на мысли, что беспокоится и переживает о человеке, которого еще недавно совсем не знал. За короткое время гардемиец действительно стал ему другом.

   Несмотря на волнение и пережитый кошмар от него не ускользнула и загадочная, словно летняя ночь, красота эскритки. Девушка источала тот неподдающийся описанию аромат, что заставляет забыть обо всем на свете, захватывая и унося по течению сладостных рек. Юноша почувствовал исходящие от нее волны тепла. Грину стоило немалых усилий не поддаться захватившей его мысли чарующей нежности.

   Льявалла закрыла глаза и взмахнула рукой, словно хотела поймать воздух над головой. На ее указательном пальце заблестела яркая звездочка, которой она прикоснулась ко лбу гардемийца. Капля света тут же исчезла, как будто растворившись в коже.

   Эрду открыл глаза. Увидев перед собой прекрасное лицо девушки и счастливую мину Грина, мужчина встрепенулся и уставился непонимающим взглядом.

   - Где я?!

   Он приподнялся и, заметив рядом эфала с гальмитлом, открыл от удивления рот. - А это кто?! - спросил он Грина, кивнув в сторону незнакомцев. - Последнее, что помню, это как мы ложились спать. Явно не тут.

   Улыбающийся от счастья юноша начал взахлеб рассказывать о своих приключениях с момента, как обнаружил пропажу гардемийца. Троица слушала, не перебивая, им, очевидно, тоже были интересны подробности злоключений Грина. Когда он закончил повествование, пришла очередь представить новых знакомых.

   - Артего из Орсо, - сказал великан, прижав ладонь к груди - эфал.

   - Бэнкси из Унармита, - слегка кивнув, произнес гальмитл.

   - Льявалла, адепт Салары, эскритка, - сказала девушка, улыбнувшись уголком рта.

   С благодарностью взглянув на волшебницу, гардемиец произнес:

   - Спасибо за неожиданное спасение. Меня зовут Эрду Аридстар, сын Александра. Мы с Грином в неоплатном долгу перед вами.

   - Почему призрак не тронул тебя? - неожиданно спросил Бэнкси.

   Эрду слегка задумался, а потом медленно, словно сомневаясь, проговорил:

   - Есть у меня одна догадка, только проверить надо. Судя по описаниям, убитый вами призрак особенный и чует мое сердце, появился тут не сам. Очень уж похож он на воплощение чьего-то оскверненного разума: злобного и нечестивого. Только подумайте, стала бы эта тварь связывать меня? Явно это сделал кто-то другой, например хозяин призрака. Полагаю, темная личность, что произвела эту мерзость на свет, скрывается сейчас где-нибудь неподалеку.

   При этих словах Грин и Артего опасливо оглянулись вокруг, будто ожидая, что из чащи за ними наблюдает хозяин призрака.

   - Такие создания не могут причинить мне вреда, - продолжал Эрду, - ибо я аргалит, а воля прошедшего обряд аргалио скрыта для них за семью замками. Скорее всего, меня усыпили с помощью колдовства, а затем затащили в логово. Хозяин твари наверняка злобный, трусливый и безвольный мерзавец, привыкший убивать лапами своего порождения. Не зная, как поступить, он, очевидно, меня просто связал и оставил умирать в душной пещере.

   Эрду обвел присутствующих взглядом.

   - У кого-нибудь есть соображения, где может находиться хозяин призрака?

   - Мне кажется, нужно искать внутри дома, - сказал Грин, кивая в сторону входа. - Он заперт изнутри, а в окно ничего не видно.

   Спустя пару минут пятерка обошла жуткое строение и оказалась на другой стороне, как раз там, где располагалось крыльцо. Не достучавшись до хозяев, Артего принялся ломать прочную дубовую дверь. Остальные путники наблюдали с приличного расстояния и давали советы. Выбрав место, где, по общему мнению, должен был располагаться замок, эфал принялся долбить секирой, пока не выломал солидный кусок древесины. После этого он сильно ударил плечом в дверь, и та, жалобно затрещав, отворилась.

   В душное помещение проник воздух и свет от первых лучей проглянувшего солнца. Эрду первым зашел внутрь и осмотрелся. В скромно обставленной просторной комнате царил полумрак. Посередине стоял деревянный стол со скамьями, а у дальней от входа стены находилась белая печь. Чуть правее гардемиец заметил скамейку, на которой сидела одинокая фигура, скрытая тьмой.

   Вслед за северянином в дом вошли Льявалла и Бэнкси.

   Эрду достал клинок и сделал несколько шагов вглубь комнаты. В левой руке северянина полыхал факел, которым он разгонял темноту помещения. Хозяин дома не двигался и не подавал голоса.

   - Мы не причиним вам вреда. Я и мои друзья хотим знать, по какому праву были атакованы неизвестным чудовищем за стенами вашего жилища, - нарочито громко произнес Эрду.

   Незнакомец никак не отреагировал на вопрос и продолжал безмолвствовать.

   Когда мужчина со спутниками достигли середины комнаты, раздались хриплое бормотание и всхлипы. Приблизившись вплотную и осветив фигуру, изумленные путники увидели мерзкого вида старуху. Наполовину открытые черные глаза злобно поблескивали в пламени факела. Сощурив их, точно два серпа, старуха зыркала на непрошенных гостей взглядом полным ненависти. У нее был крючковатый толстый нос и рот без губ, который перекосило от бешенства. Она тихо кряхтела себе под нос, сопела и подвывала:

   - Развелось всяких...бегают, как бешеные, поют и бесятся...ну ничего...я вам покажу, - старуха презрительно выхаркивала бессвязные слова.

   - Ничего ты никому больше не покажешь, - презрительно заметил Бэнкси. - Твое чудовище подохло, мы его прикончили.

   Старуха бросила отсутствующий взгляд на гальмитла, отчего тому стало дурно, и внезапно замолчала.

   - Давайте уйдем отсюда, - с отвращением взмолилась Льявалла.

   Эрду убрал меч в ножны и понимающе посмотрел на эскритку.

   - Да. Нас тут ничего не держит, - сказал он и направился к выходу.

   Гардемиец уже был у дверного проема когда услышал оклик гальмитла:

   - Что?! Вот так и оставим ее тут?! А если по ее воле снова появится чудовище? Или еще кто похуже?

   Эрду обернулся и уверенным голосом проговорил:

   - Этого не будет, я ручаюсь. Тварь, что вы убили, ей пришлось вынашивать всю свою одинокую и унылую жизнь. Второй такой, к счастью, у нее нет и не будет. Пусть остается доживать свои дни наедине с ненавистью.

   Они почти вышли наружу, когда услышали за спиной жуткое карканье:

   - Они идут...всех их...все заплатите, узнаете еще, как смеяться надо мной! Вы не сможете...впереди только тьма...ничто не поможет...вам, - последние слова ведьма произнесла еле слышно и зашлась каркающим кашлем.

   Троица спешно покинула мрачное помещение. Северянин вышел последним и спешно затворил за собой развороченную дверь. Так тяжело и тоскливо было внутри дома, что глоток свежего воздуха и солнечный свет показался им самым прекрасным чудом; торжеством жизни после туманного забвенья.

   - До чего темная персона! - облегченно вздохнув, проговорила Льявалла. - Не знаю как вы, а у меня ощущение словно в логове паука побывала.

   Грин и Артего тут же напали с расспросами.

   - Как я и предполагал, хозяйкой призрака оказалась ведьма, - сказал гардемиец. - Старуха давно выжила из ума, а потому надолго задерживаться мы не стали.

   - У меня до сих пор мороз по коже от ее взгляда! - пожаловался Бэнкси.

   Услышав слова товарищей, юноша и эфал порадовались, что решили остаться снаружи. Пожеланий лично навестить старуху никто из них не высказал.

   - Призрака породило одиночество, гордыня и отсутствие веры. Трудно сказать, сколько времени оно тут обитало и скольких людей успело погубить, - проговорил Эрду.

   - Около двадцати лет, - произнес Артего с видом, будто удивился, что произнес это вслух.

   В глазах гардемийца застыл немой вопрос.

   Бэнкси с плохо скрываемым недовольством посмотрел на эфала и, покачав головой, медленно проговорил:

   - Мы как бы это сказать..., - Бэнкси замешкался как будто, подбирая слова, - наемники. Вместе уже много лет. Скитаемся по свету в поисках достойной работы.

   Скажу честно, в эту глушь нас занесло не просто так. Деревня есть неподалеку, называется Бейгервик. Местные попросили избавиться от неведомой напасти, что с давних пор обитает в этой части леса. Якобы двадцать лет тут люди пропадают, и управы никакой нет. Те, кто уцелел, рассказывали страшные истории, как их спутников по одному, а иногда и по двое утягивала в чащу неведомая сила.

   Льявалла сразу сообразила, что это призрак. Она у нас специалист по таким штукам.

   - Призрак, да не простой, - вставила слово Льявалла. - Этот был скрыт от взглядов простых смертных, а потому прежде чем браться за работу пришлось кое-чего раздобыть.

   - В общем, моя подруга хочет сказать, - перебил Бэнкси, - что мы взяли с собой магический артефакт, который делает призраков зримыми, и отправились на поиски.

   - Значит, вот почему я его сначала не видел, а потом он, откуда ни возьмись, нарисовался перед глазами! - взволнованно воскликнул Грин.

   - Блуждали мы долго, не скрою, - утвердительно кивнув, продолжил рассказ Бэнкси, - а сегодня ранним утром нас разбудили истошные крики вот этого юноши, - карлик весело подмигнул спутнику Эрду, - и мы тут как тут, примчались на выручку, и, как оказалось, очень даже вовремя.

   Закончив рассказ, гальмитл предложил снова спуститься в пещеру рыбомордого, где по его словам, он заметил несколько интересных вещиц.

   - Тайник у него там. Поди, за столько лет накопилось всякого, - проговорил Бэнкси, поджигая факел перед входом в грот.

   Среди костей и прочего хлама путники действительно обнаружили целый клад. Тут было золото и серебро, оружие и доспехи, а кроме того, разнообразные безделушки, украшения и утварь.

   - Да тут в десять раз больше, чем нам обещали в деревне! - проговорил эфал, который, надо сказать, с трудом протиснулся в логово.

   Понадобилось около часа, чтобы уложить добычу в мешки и вынести на залитую ярким светом поляну.

   Когда пришла очередь делить сокровища, Эрду от предложенной доли с благодарностью отказался.

   - Делить трофеи должно тем, кто одолел врага, - с улыбкой сказал гардемиец. - Наша с Грином роль в этом деле не столь значительна.

   - Не закричи юноша, и кто знает, сколько бы еще пришлось бродить по лесу в поисках отродья, - возразил Артего. - Пережить такое и остаться без награды, суть неправильно, если вы понимаете, о чем я толкую.

   - Все равно, втроем столько не унести, - поддержал друга Бэнкси.

   В конце концов, гардемиец согласился принять в качестве подарка одну вещь по своему усмотрению. Тщательно изучив груду сокровищ, его выбор пал на кольчугу медного цвета. На вес она была легкой, как кожа, а на вид и ощупь прочной, как гранит. Мужчина примерил доспех, и все увидели, что он сидит на нем, словно был выкован на заказ.

   - Правильный выбор, - оценил Бэнкси. - Красная сталь гардемийской ковки. Такие вещи сейчас не делают, а достать практически невозможно. Да и стоит она, пожалуй, дороже всего, что тут есть.

   Грин решил не оставаться в стороне. Провозившись, долгое время с добычей юноша остановился на внушительного вида булаве. У нее была блестящая серебристая рукоять с удобной для запястья цепочкой, а сверху ее венчал массивный шар с острыми шипами. Пока юноша крутил оружие в руках и примерял, как оно сидит в ладони, к нему подошла эскритка.

   - Это оружие называется моргенштерн, что означает утренняя звезда, - произнесла она с улыбкой, глядя на Грина. - Артего, расскажи, как им пользоваться, - обратилась девушка к увлеченному трофеями эфалу.

   - Им доспехи хорошо ломать, - отозвался великан и хмыкнул, - ну и кости с черепами дробить, конечно, тоже. Парировать атаки неудобно, тяжеловат, а вот со щитом самое то. На вот, держи этот, - Артего протянул Грину выуженный из груды сокровищ каплевидный стальной щит. - Первое время тяжело будет, но потом привыкнешь. Тренируйся чаще, дольше проживешь, - усмехнулся гигант и вернулся к изучению клада.

   - Спасибо за советы, - пробормотал юноша слегка недовольный тем, что его как маленького ребенка поучают и дают наставления. Выставив перед собой щит, он сделал несколько выпадов новым оружием, что оказалось не так-то легко. Через пару минут силы иссякли, и Грин всерьез подумал, что не мешало бы заняться ежедневными тренировками.

   Остальные тоже отыскали себе подарки по вкусу. Гальмитл с удивлением обнаружил подходящие его росту кольчугу и шлем; для Артего нашелся новый кожаный ремень с множеством карманов, а Льявалла взяла пару перстней и удивительной красоты свирель, невесть как оказавшуюся среди прочего барахла.

   - Жаль, все не унесем! - сокрушался гальмитл, складывая золото в мешок.

   - Что не сможем взять с собой, закопаем, - подбодрил друга Артего. - Потом вернемся и заберем.

   - Предлагаю покинуть это ужасное место. Не знаю как вы, а я до сих пор чувствую чары безумной ведьмы, - озабоченно проговорила эскритка. - Ее злобный взгляд как будто следит за нами, словно выжидает чего-то.

   Внезапно девушка встрепенулась, словно вспомнив нечто важное, и обратилась к Грину: - Ее злоба обращена на тебя ведь так? Все эти темные пророчества, что она бормотала. Она же обращалась к вам? Эскритка поймала тревожный взгляд северянина. - Темные силы этого места боятся вас и ненавидят. Почему?

   Эрду с нескрываемым удивлением посмотрел на Льяваллу. Пугающая прозорливость волшебницы немало его встревожила, а странные вопросы, что она задала, заставили его пересмотреть события прошлой ночи и взглянуть на них совершенно с другой стороны. Северянина вдруг посетила невероятная мысль, что случайный плен на самом деле мог оказаться не таким уж случайным.

   - Сейчас не время и не место для таких вопросов, - отрезал гардемиец. - Поддерживаю твое желание поскорей убраться отсюда. Разобьем лагерь где-нибудь подальше, отобедаем, а там придет и наш черед отвечать на вопросы.

 

Глава 8. Защитники.

   Новый день полностью вступил в свои права. По небу проплывали пушистые облака, изредка закрывая яркое светило. На смену утренней прохладе пришла жара и духота.

   Перетаскав остатки сокровищ вглубь лесной чащи, друзья закопали их рядом с раскидистой сосной. Спустя полчаса они отправились в путь, прочь от логова старой ведьмы.

   Сейчас, когда отряд Грина стал больше, шагалось заметно веселей. С честной компанией за непринужденной беседой время летело незаметно.

   Эрду и Бэнкси держались впереди, о чем-то мирно толкуя. Следом двигались Льявалла, Артего и Грин.

   Не успели они далеко отойти от злосчастного места, как юноша стал невольным свидетелем горячего спора о способах борьбы с призраками. Эфал настаивал, что они справились бы с ведьминым чудищем и без магии, дескать, всего лишь понадобилось бы больше времени и сил. Эскритка доказывала обратное, используя при этом непонятные Грину слова.

   - В фазе астрального мерцания обычное оружие без чар ни за что не причинит вреда арбицирентному истеграну, а уж поверь мне, это был именно он! Тем более этот мог становиться невидимым, а значит, у него был высочайший уровень десегрекции. Против таких не все стихии пригодны, а точнее сказать, эффективна только одна - солнечный свет.

   - Неправда! - басил в ответ Артего, - мой кузен Гаарг убивал точно такого же в Сашпиловых заводях, причем простым молотом! И ни о каких дегре...га...тьфу и знать не знал.

   - Это он наверно во сне убивал, а тебе взаправду рассказывал, - парировала Льявалла, и спор разгорелся с новой силой.

   Грин шагал рядом, с улыбкой слушая болтовню новых знакомых.

   Теперь, когда за спиной висел щит и закрепленная специальным ремнем булава, передвигаться стало чуть труднее, но с таким грозным оружием он чувствовал себя намного уверенней.

   Вскоре мертвые деревья закончились, и перед путниками вновь предстали зеленые лиственные заросли. Ступая по мягкой земле, они углубились в чащу, усеянную россыпями голубых и красных ягод.

   По небу плыли облака-гиганты, за которыми временами скрывалось солнце, отчего по земле пробегала легкая тень. С севера накатывал ветер, разгонявший зеленую листву, которая в едином порыве начинала шелестеть, заглушая лесные шумы.

   Давно перевалило за полдень. Грин с грустью вспоминал о доме. В это время обычно заходил Данте, и они отправлялись на прогулку: на речку или к озеру ловить рыбу. Стоя на просторной деревянной набережной, молодые люди весело болтали и провожали взглядами местных красавиц. Находясь далеко от дома, юноша чувствовал, как ему не хватает знакомых лиц и извилистых улочек Солнцеречья.

   Преодолев около десяти километров, путники решили сделать привал.

   Эрду развел костер, а Бэнкси, прихватив с собой Грина, отправился на охоту. Спустя час они вернулись с тушей взрослого оленя, которого подстрелил гальмитл.

   Тщательно освежевав добычу, Артего при помощи веток подвесил оленьи ноги над пламенем.

   Грин тем временем уютно устроился на зеленом мхе и заворожено наблюдал за томящимся на огне мясом. По поляне разнесся терпкий пряный аромат, от которого потекли слюни, и обострилось чутье.

   С подрумянившегося окорока капал жир, который, попадая в огонь, приятно шипел и потрескивал на углях.

   Эрду сообщил, что собирается разведать округу и на некоторое время скрылся из виду.

   Уставшие путники уютно разместились вокруг костра и занялись своими делами. Льявалла дала великану лекарство, промыла рану и сделала перевязку. В благодарность Артего пошел на некоторые уступки в споре: пришлось признать, что без помощи "талантливой волшебницы Льяваллы, чья мудрость и прозорливость не позволили отряду погибнуть", они бы не справились.

   Бэнкси следил за обедом, иногда просил эфала перевернуть мясо на другой бок, подкидывал дрова и добавлял соль со специями.

   - Вернусь домой, куплю роскошное имение на берегу моря с виноградниками. А из окна будут видны снежные пики Черминговых гор, - мечтательно произнес Артего.

   - А я закачу небывалый пир, на который приглашу всех-всех своих родственников и знакомых, - улыбнувшись, поддержал друга карлик. - Неделю вся округа будет стоять на ушах. А ты что сделаешь, Льявалла?

   Хитро улыбнувшись, девушка посмотрела на гальмитла смеющимися глазами.

   - Во-первых, я планирую подольше от вас отдохнуть. За год с лишним странствий я, мягко говоря, утомилась.

   - Это еще надо посмотреть, кто от кого устал, - насупившись, пробормотал Артего.

   - Ну что ты, я же шучу, - успокоила великана эскритка. - У рожденных со знаком Салары выбор небольшой. Сам знаешь жизнь адепта не сахар, - печально продолжала Льявалла. - Часть я могу отдать родственникам, немного оставлю себе на расходы, но остальное обязана передать бирюзовой цитадели. Так что если мне вдруг заблагорассудится пожить у моря, я приеду к тебе, - она шутливо кивнула эфалу. - А если вдруг захочу весело погулять, ты, жди меня в гости, - эскритка легонько пихнула локтем присевшего рядом Бэнкси.

   - Ага, конечно. Среди друзей Артего ты будешь малявкой, а среди моих дылдой. Вот так и, правда, небольшой выбор! - задорно хохотнул гальмитл, и они вчетвером дружно рассмеялись.

   Вскоре ровно к обеду вернулся гардемиец.

   - На километр вокруг ни души. Следы только звериные, - сказал Эрду, присаживаясь рядом с остальными членами отряда, которые с нетерпением предвкушали трапезу.

   - Кого ты искал? - недоверчиво поинтересовался гальмитл. - Уж не ведьму ли, что решила следовать за нами по пятам?

   - В этом лесу есть силы намного опасней ведьмы, - сказал Эрду, - но об этом позже. Самое время отведать оленинки.

   Томящееся над костром мясо слегка подсохло и потемнело, покрывшись золотистой корочкой.

   - Готово! - наконец объявил Бэнкси, после чего путники сразу накинулись на еду. Они срезали ножами, куски сочного мяса, а затем с аппетитом его уплетали, да так что за ушами трещало. В качестве гарнира были поданы собранные Грином грибы. Гальмитл сварил их в котелке и слив воду подал к мясу в небольших мисках. Запивали угощение медовым напитком, который им предложил подобревший Артего.

   Вдоволь насытившись, они долгое время провели за непринужденной беседой. Узнав, что Эрду является аргалитом, новые знакомые попросили рассказать о содружестве подробнее.

   - В восточных языках Соры нет слов с похожим значением, - начал рассказ гардемиец, - по крайней мере, я не знаю. На гардемийском аргалио означает единение с природой, смирение с ней и взаимопонимание. Каждый, кто душой и телом сумел постичь аргалио, чувствует себя свободным, счастлив и превыше всего почитает любовь. Это своего рода якорь, который не дает ветрам судьбы унести твое судно прочь от жизни и погрузиться во мрак.

   Содружество аргалитов возникло в незапамятные времена в ответ на творящиеся тогда бесчинства. В пору разгула жестокости и тщеславия, воровства и стяжательства появились те, кто смог воспротивиться тьме и с оружием в руках отстоять идеалы добра. Основали содружество пять могущественных воинов, но что символично, каждый из них представлял один из свободных народов Соры. Легенда гласит, что отцы ордена аргалитов были братьями по оружию, а их союз сложился за долгие годы борьбы с темными силами и мятежными королевствами. Среди них были человек, эскрит, гальмитл, вардарим и эфал. Объединившись, друзья принесли клятву посвятить свои жизни построению мира и благоденствия в Соре. "Во имя справедливости и сострадания, мечом и словом искоренять зло", - такими словами начинается клятва аргалитов. Эти пятеро были настолько разными и непохожими друг на друга, что современники не могли понять, что свело их судьбы вместе. На самом деле, объединяло их не так уж и мало: помимо прочего, каждый из них являлся выдающейся персоной, необычным представителем своего народа и каждый из них слыл мудрецом. Легенда гласит, что, только встретившись вместе и собрав воедино их мудрость и знания, отцам удалось постичь тайны мироздания и дать начало содружеству. Объединяя под своими знаменами неравнодушных, они обучали их тому, что знали сами. С разных концов мира стекались желающие присоединиться к аргалитам, но обряд посвящения удавалось пройти немногим. Лишь те, чей разум мог противиться порокам, были удостоены этой высокой чести. Пополняя ряды новобранцев, они постигали не только ратное дело, их учили новому мироощущению - аргалио: любить и уважать жизнь, не бояться смерти, понимать стремления и инстинкты окружающего мира, отличать белое от черного, отличать добро от зла.

   С тех давних пор минули сотни лет, но содружество до сих пор денно и нощно охраняет покой Соры, защищая мирные расы от нападок многочисленных врагов.

   Управляет аргалитами Совет, в который по традиции должен входить представитель каждой из пяти рас. На самом деле одно место в Совете непременно остается пустым: нами управляют только четверо, ибо вардаримы, как вы знаете, канули в небытие. Мы не принадлежим ни одному королевству и не подчиняемся никому кроме себя. Короли и императоры знают о существовании аргалитов, многие из них просто закрывают на это глаза, а некоторые, кто мудрее и образованнее, покровительствуют содружеству. Аргалиты защищают границы, предупреждают об угрозах и вместе с мирными народами Соры сражаются с порождениями тьмы, и все это во имя жизни и процветания.

   Конечно, есть и те, кто не верит ордену и усматривает в наших поступках лишь желание подчинить всех своей власти, но это тот случай, когда обманщику всюду видится обман. Из тех, кто объявил содружество вне закона, например, зесмеры и твеметы.

   Не сказать, чтобы нас когда-либо было много, но почти всегда мы первыми били тревогу и первыми вступали с врагами в бой. Например орден раньше остальных заметил угрозу и бросили вызов тирании Т'Хоша, благодаря чему светлые силы одержали победу в той ужасной войне на истребление.

   Содружество дорого заплатило за свободу народов Соры. Больше половины всех аргалитов пали на полях сражений: в открытых боях или выполняя важные миссии Совета.

   Что же касается меня, то, как видите, мне посчастливилось остаться в живых.

   На последних словах губы гардемийца предательски дрогнули и он отвернулся.

   - Многие, очень многие тогда погибли, - печально проговорил Эрду. - Мои друзья и боевые товарищи; все они были достойны жить, но, увы, лучшие из нас почему-то уходят первыми.

   - Мы во время Великой войны сражались с веболгами в Деньгальском лесу, защищали север, - сказал Бэнкси. - Желая помочь людям, наши народы прислали своих бойцов, чтобы обезопасить главные силы альянса от удара с севера. Долгих три года мы провели в лесных чащобах, сражаясь с врагами, которым, казалось, не было числа. Перед самым концом войны отряды свободных рас попали в окружение и были жестоко истреблены. Из Денгальского леса удалось выбраться нам троим, да четырем людям. Так мы познакомились и с тех пор никогда не расставались.

   Солнце скрылось за горизонтом, но увлеченные воспоминаниями путники этого не заметили. Потихоньку начало смеркаться. Затихли птицы и прочие шумы. Лес вокруг замер в преддверии ночи.

   Когда разговоры у костра смолкли, слово взял гардемиец.

   - Ты говорила, что чувствуешь, как темные силы ищут Грина, - сказал Эрду, внимательно посмотрев на эскритку. - Ты спрашивала, в чем причина. Так вот я отвечу тебе. Мы оказались в лесу не по своей воле. Нас преследуют союзники угренов.

   На этих словах по лицам наемников, тенью пробежала тревога; они обменялись непонимающими взглядами.

   - У меня нет магических способностей, но чтобы разбираться в чувствах и помыслах, они не нужны, - продолжал гардемиец. - Я гляжу на вас и вижу благородных, верных и честных товарищей. Светлая душа для аргалита, что маяк в ночном тумане, мимо не пропустишь. Потому я считаю, что вправе открыть вам нашу тайну.

   Гардемиец, собираясь с мыслями, выдержал многозначительную паузу.

   - Цветок, что несет Грин не совсем обычный, - негромко произнес он. - Мы несем алинтар.

   В воздухе повисла гробовая тишина. Смолкло даже энергичное чавканье Артего, который в одиночку решил доесть вторую оленью ногу.

   - Не может быть! - зачарованно глядя на алинтар, произнесла Льявалла, - последний поющий цветок! Так вот он какой. Последняя надежда Соры на спасение, - взволнованно продолжала она, и взгляд ее становился все более осмысленным.

   Кожа эскритки, казалось, сошла с ума. Рябью бежали по ней цвета и блики, а глаза в свете костра таинственно блестели. - Вы...вы магаи айта маллири - защитники последней надежды! - запинаясь, произнесла потрясенная Льявалла. - А мы...мы тогда, - она умолкла, словно лишилась дара речи.

   Четверо друзей смотрели на нее как на сумасшедшую. Надо сказать, что со стороны выражение лица девушки и впрямь казалось безумным.

   - Два человека, эскрит, гальмитл, эфал и вардаримы, - принялась перечислять Льявалла, словно впервые в жизни слышала эти названия. Она всего лишь на мгновение замолчала, а затем нараспев, словно заклинание начала читать стихи:

   Читая замысловатый стих, девушка непроизвольно понизила голос, а потому прозвучало это прямо-таки мистически. На словах о мраке и несметных ордах у Грина по спине пробежал холодок, и он слегка поежился.

   - Это древнее пророчество моего народа, - немного успокоившись, промолвила эскритка.

   - Салара, как вы знаете, редко появляется на небосводе, а ее поверхность постоянно меняет свой облик. Наши жрецы научились видеть в ее переливающихся узорах скрытые знаки, искусство толкования которых тысячелетия остаются тайной за семью печатями. Лишь горстке высшего жречества эскритов доверена честь быть в нее посвященными.

   Около ста лет назад, когда Салара находилась в полной фазе, они прочитали следующее послание: "В час, когда над Сорой сгустится мрак, человеческий юноша найдет последний алинтар. С ним придут магаи айта маллири - защитники. Они будут охранять цветок, пока он не даст семена", - эскритка посмотрела на гальмитла с эфалом, а затем перевела взгляд на Грина. - Мы и есть магаи айта маллири, - тихо, словно боясь спугнуть таинственное наваждение, произнесла девушка.

   - Стоп, стоп! - нарушил воцарившуюся тишину Бэнкси. - С чего ты взяла, что мы и есть эти "защитники"?! Мало ли в Соре гальмитлов, эфалов и эскритов? Да и вардаримов я поблизости не заметил. Сотни если не тысячи лет их никто не видел и не слышал, а многие уже и не верят, что они когда-либо существовали. В истории о них всего пара строчек, дескать, были такие, а прямых подтверждений, нет и не было. Это как древняя сказка, в которую давно никто не верит.

   В ответ Льявалла тихонько усмехнулась.

   - Да, конечно, Бэнкси, - сварливо отозвалась девушка, - этот лес полон разгуливающих представителей разных рас. Они тут каждый день встречают носителей последнего в Соре поющего цветка и выручают их.

   - Но ведь... - попытался вставить слово гальмитл, которого тут же перебила эскритка:

   - Если ты не видишь тут совпадений, то, как тебе вот такой факт? В пророчестве эскрит обладает магией Салары, а я, как ты прекрасно знаешь, ее адепт. А эфал? Уж не хочешь ли ты сказать, что у Артего не доблестные руки? Скольких врагов он ими сокрушил? У меня сейчас возникли сомнения только по поводу мудрости гальмитла, что должен сохранить надежду, - игриво подняв бровь, заявила Льявалла.

   Карлик открыл, было, рот, чтобы снова попытаться вставить возражение, но и на этот раз девушка оказалась быстрее.

   - Про исчезнувших вардаримов никто толком не знает, а то, что их давно не видели, еще не значит, что представителей этой расы нет или вовсе не было.

   - О чем вообще идет речь?! - неожиданно спросил Артего.

   Оленина закончилась, потому его рот наконец-то освободился. - Что еще за цветок и почему он последняя надежда?

   Некоторое время девушке вкратце пришлось объяснять эфалу, как получилось, что судьба Соры зависит от растения, которое находится от него в паре метров.

   - Я думаю, Льявалла права, - неожиданно произнес Эрду. - В жизни бывают разные совпадения, но то, что вы встретили нас посреди Призрачного леса вряд ли можно назвать случайностью. Не приди ваш отряд на выручку Грину, и последний алинтар сгинул бы вместе с ним, а значит, весь мир был бы обречен на гибель. Не это ли добрый знак, подтверждающий слова Льяваллы и древнее пророчество эскритов? - мужчина вопросительно посмотрел на гальмитла.

   Бэнкси в ответ задумчиво промолчал.

   - Вот тебе и пир на весь мир и усадьба у моря, - проворчал Артего и громко вздохнул.

   - Позволь узнать, - обратился к Льявалле гардемиец, - откуда ты столько знаешь о судьбе алинтаров?

   - Маги бирюзовой цитадели с древних времен представлены в твердыне гардемийских царей и ни один императорский совет не обходится без их присутствия, - проговорила эскритка. - Большинству жителей крупных городов Соры известно, что Гардемии нужны алинтары, но мало кто знает зачем. Мы адепты цитадели не только посвящены в тайны древности, но также являемся хранителями большинства из них. Я никогда раньше не видела этих цветов, но их важность мне, безусловно, известна.

   - Ну что ж, пока все ясно, - сказал Эрду, подбросив полено в огонь. - Осталось рассказать, как мы нашли цветок и встретились с Грином. Гардемиец поведал историю о побеге из поместья Коэлов. Новые знакомые внимательно слушали, иногда с изумлением поглядывая то на Грина, то на его цветок.

   Когда северянин закончил, заговорил Бэнкси:

   - Слыхал я про черных рыцарей, что за вами гнались. Рыщут по мирным землям, как у себя дома. Ничего и никого не боятся, что не сказать о тех, кто с ними встречался. Говорят, это сами угрены смогли вырваться за пределы мертвой земли, а защищают их от гибели - черные доспехи. С длинными копьями наперевес, опоясанные полуторными мечами, как темная стая проносятся они по нашим землям. Закрытые шлемы полностью скрывают их лица, а броня на доспехах, толста как чешуя на мажаррской гимедре - обычным оружием не пробьешь. Носить такую тяжесть людям не под силу. Ходят слухи, будто бы выкованы они в черном пламени и им же зачарованы. Поодиночке рыцарей никто не видел, а вернее сказать, никто меньше сотни и не встречал. Вот такие дела нынче творятся.

   - Это не угрены, - уверенно произнес Эрду. - Я видел и тех, и других. Угрены почти в два раза крупнее черных рыцарей.

   Все, кроме Грина, с удивлением посмотрели на гардемийца.

   - Ты видел угренов?! Ты что, к черному пламени ходил?! - спросила Льявалла, округлив от ужаса глаза.

   - Оттуда же никто не возвращался! - добавил не менее пораженный гальмитл.

   - Как видите, не все то правда, что говорят, - пожав плечами, сказал мужчина.

   Льявалла потребовала, чтобы северянин во всех подробностях рассказал о походе к пламени и описал внешний вид и повадки угренов. Отказывать девушке Эрду не стал и с удовольствием поделился своими знаниями. Слушатели внимали, разинув рты, а эскритка достала перо с баночкой чернил и принялась делать какие-то записи в книжице с кожаным переплетом.

   Заметив, что Грин с интересом смотрит на девушку, эфал легонько пихнул его в бок.

   - Бестиарий пишет, - прошептал он юноше на ухо. - Каждый раз так делает, как новое существо встретим.

   - М-м, - шепотом промычал Грин в ответ, давая понять, что уловил смысл сказанного. Надо заметить, перед этим ему пришлось сильно вытянуть шею, чтобы дотянуться гиганту до уха.

   - И что теперь? - обратился Бэнкси к гардемийцу, когда тот завершил рассказ. - Мы должны помочь вам или что?

   Эрду тростью поворошил угли в костре, после чего обвел троицу испытующим взглядом.

   - Я не стану просить у вас помощи, - молвил он. - Ибо никакие пророчества не в силах заставить вас против воли отправиться с нами, но вот что я скажу. Не будет больше жизни в Соре, если наша с Грином миссия потерпит неудачу. Не будет пиров, веселья и уюта. Не останется ничего, кроме черного всепожирающего пламени. Оно целиком проглотит наш мир вместе с его обитателями. Друзья, перед вами стоит судьбоносный выбор. Вы сами можете попытаться спасти то, что вам дорого, или остаться в стороне, вручив свою судьбу в чужие руки, - в сочетании с уверенной жестикуляцией гардемийца прозвучало это, надо сказать, весьма убедительно.

   - Я с вами. До конца. Посох адепта Салары к вашим услугам, - уверенным голосом произнесла Льявалла и с надеждой посмотрела на гальмитла с эфалом.

   - Я тоже, - пробасил Артего, - с условием, что дадут вдоволь помахать Хельгой. Гигант с улыбкой продемонстрировал всем обоюдоострую секиру.

   - Ну а кто я такой, чтобы отказывать миру в спасении? - сказал Бэнкси и тут же добавил: - Меткий глаз и арбалет к вашим услугам.

   - И рыжий ворчун в придачу, - подхватила эскритка, и все рассмеялись.

   - Да будет так! - торжественно объявил Эрду. - Грядут тяжкие времена, когда начнут сбываться пророчества и рождаться легенды. Отныне можете считать, что предсказания эскритов начали сбываться. Воздадим же должное древнему народу Соры, благо здесь присутствует его представительница и, как было предречено, назовемся защитниками последней надежды.

   Я хочу, чтобы все вы поклялись защищать алинтар до конца и если будет нужно отдать за его спасение жизнь.

   Обговорив текст и ритуал клятвы, гардемиец взял цветок и поставил на землю. Затем все пятеро встали вокруг него, взявшись за руки. Первым клятву начал произносить Грин:

   Когда с церемонией было покончено, Эрду расстелил перед отрядом карту и вкратце обрисовал план, которому они первое время будут придерживаться.

   - Сначала нужно добраться до Клидарина, - говорил он, указывая пальцем на приграничный гардемийский город. - Сделать это незаметно вряд ли удастся. Враг бросит все силы на поиски, а потому в случае чего будьте готовы пробиваться с боем. В лесу нас обнаружить трудно, но как только выйдем за его пределы, погоня возобновится. Черные рыцари - полбеды. Больше меня беспокоит могущественный колдун, что напал на усадьбу Грина. Что ж, - Эрду задумчиво поморщился, - будем надеяться, что он потерял след.

   Бэнкси, внимательно изучив карту, произнес:

   - Если двигаться параллельно Южанке, это еще двести километров, а значит около четырех дней пути. Я думаю, погоня не ожидает, что мы до конца пойдем через Призрачный лес, рассказами о котором пугают трактирных зевак по всей Соре.

   - Верно. Если повезет, то к утру четвертого дня, выйдем в Кривополье, а там рукой подать до кейпширских городов. В Аколисе сделаем остановку, чтобы передохнуть и пополнить припасы, - подытожил гардемиец.

   Окружавший путников лес окутала темнота. Пламя потрескивающего костра стало ярче, озаряя сидящие вокруг фигуры багровым свечением.

   Бросив жребий кому стоять на часах, путники начали готовиться ко сну. Чтобы избежать ночной прохлады, они расположились ближе к огню и спустя некоторое время все кроме оставшейся на ночном посту Льяваллы забылись сном.

   Утром, когда было еще засветло, всех разбудил гардемиец. После непродолжительных сборов отряд двинулся в путь. Шли неспешно, безмятежно болтая и смеясь. Льявалла извлекла из сумки найденную в склепе свирель и принялась наигрывать незатейливую мелодию, веселую и легкую как пушинка. Гальмитл так увлекся задорной игрой, что начал насвистывать в такт мелодии.

   - Гляньте на них! Бродячие музыканты, да и только, - с улыбкой сказал Артего. - Вот сбежится всякая нечисть на ваш гам, поди, не отобьетесь одной дудкой и свистом.

   Эскритка оторвалась от свирели и показала великану язык. Впервые с момента побега из Флоуотера Грину даже начало нравиться это нежданно свалившееся на голову приключение. Конечно, ему не хватало уютных троп Солнцеречья, его домиков, мостков и ступенек, но вместе с тем он чувствовал нечто новое. Его жизнь в одночасье обрела важный смысл; впервые за много лет появилась цель, а вечные вопросы зачем и почему были исчерпаны. Мир вокруг изменился, расширились горизонты, а сам он как будто очутился на тонком канате, по которому предстояло пройти долгий путь в неизвестность. Новые друзья вызывали неподдельный интерес, казалось, еще чуть-чуть и сбудутся все детские мечты: Грин представлял себя отважным воителем в начищенных до блеска латах верхом на горделивом жеребце. Он ощутил в себе ту энергию, что вдохновляет людей на свершения и отважные поступки.

   Шагая в тени Артего, юноша горделиво выпрямил спину и расправил плечи, как вдруг уловил на себе пристальный, и будто бы изучающий, взгляд гардемийца. Всего через мгновение Эрду перестал хмуриться и весело подмигнул. Юный Коэл улыбнулся в ответ, но после этого еще долго размышлял над странным поведением северянина.

   Несколько часов пути сквозь густые заросли пролетели незаметно. К полудню они вышли на побережье узкой речки с быстрым течением. В чуть приглушенной облаками пелене солнца перед отрядом на много километров вдаль простерся удивительный по красоте пейзаж. Вплотную к воде подступали стволы исполинских деревьев; через пороги мчался бурливый поток, который, налетая на камни, взрывался прозрачными брызгами, шумел и пенился, уносясь прочь от возвышающихся вдали холмов, поросших густым лесом.

   - Один из рукавов Южанки, - объявил Эрду. - Сделаем привал.

   - Смотрите! - вскрикнула Льявалла, указывая посохом на группу купающихся в реке медведей.

   Проследив короткое время за грозными животными, друзья убедились, что косолапые ловят рыбу и никакой опасности не представляют.

   - Я бы тоже рыбки покушал, - мечтательно протянул Бэнкси.

   - Сходи и попроси, - тут же съязвил Артего. - Или есть удочка?

   - Есть лучше, - отозвался Эрду, указывая на остро заточенную палку, недавно служившую Грину оружием. - В этом месте рыба идет на нерест; нужна лишь хорошая реакция да твердая рука.

   - Отобедаем на том берегу, - предложила Льявалла. - Пока сидим у костра, согреемся, а там, глядишь, и одежда высохнет.

   Спустя четверть часа друзья вброд перебрались на другую сторону реки. К счастью, она оказалась мелкой, доходя в самом глубоком месте Грину до груди. Проблемы грозили лишь гальмитлу, который после долгих уговоров и заверений разрешил эфалу взять себя на руки и перенести на противоположный берег.

   - Никому не рассказывать, - сурово напомнил Бэнкси, оказавшись на земле.

   Глядя на раскрасневшееся лицо карлика, путникам стоило немалых усилий, чтобы не улыбнуться: обрушить на свою голову праведный гнев "благороднейшего из гальмитлов Унармита и вообще всего западного побережья" никто не желал.

   На время обеда было решено сделать привал. Гардемиец снял сапоги и штаны и, прихватив с собой копье, забрался обратно в реку. Всего за полчаса он наловил столько рыбы, что хватило на обед и ужин.

   Между тем, Грин тоже не сидел без дела: юноша насобирал веток и, запалив спичкой тонкую щепу, развел костер, неподалеку от которого Льявалла развесила сушиться промокшую одежду.

   Артего отыскал в лесу сухое бревно и за считанные минуты наколол две дюжины дров.

   Гальмитл выпотрошил рыбу, после чего сварил часть улова в походном котелке, добавив, помимо соли, травы и специи, которые заблаговременно насобирал в лесу.

   Расположившись в тени могучего кедра, что рос на крутом берегу реки, вскоре вся пятерка защитников обедала и наблюдала за пробегающей мимо прозрачной водой.

   - Хороша уха, - вынес вердикт эфал, попробовав первую ложку.

   - Жаль, картошки нет, - сказал Бэнкси. - Да и головка лука не помешала бы.

   Грин мысленно возблагодарил судьбу, так как с детства не переносил вареный лук и старался избегать его в любых блюдах.

   Разнесшийся по окрестностям пряный аромат поначалу привлек лесных обитателей, но заметив издалека эфала, звери предпочли убраться восвояси.

   Славно отобедав, друзья решили долго не задерживаться и, наскоро облачившись в подсохшую одежду, двинулись дальше.

   После нескольких часов утомительного перехода день постепенно начал клониться к закату. Было решено на всякий случай проверить, не сбились ли они с намеченного пути. Эрду забрался на верхушку исполинского вяза, что рос на пригорке, и осмотрелся. Во все стороны до самого горизонта тянулись густые заросли деревьев, которым не было конца и края. Приглядевшись, мужчина заметил вдали снежные пики Тарионских гор. Они располагались слева от направления их движения, а значит, все было в порядке.

   Гардемиец спустился с дерева и предложил спутникам немного отклониться на юг, чтобы приблизиться к реке.

   - Чем дальше продвинемся вглубь, тем дольше врагам придется скакать в обход леса - сказал он.

   - А что если они решили гнаться за нами по реке? - вдруг спросил Грин.

   - Тогда им пришлось нанять целый флот, а затем погрузить на него оружие, коней и их самих, - ответил Эрду. - Такое количество судов можно пригнать только из Грозового моря. Представьте, сколько времени на это уйдет. Мы уже будем далеко за пределами Кейпшира, - добавил гардемиец и на секунду задумался. - А вот колдун вполне может воспользоваться речным путем, - задумчиво проговорил он. - Ну что ж пусть нас рассудит тот, кому доверено нести алинтар.

   Члены отряда дружно посмотрели на Грина.

   Юноша смутился от неожиданности. Ощущение ответственности было для него в новинку, и пока, он еще не решил, как к нему относиться. Ко всему прочему, от этого выбора зависели не только жизни друзей, но и его собственная.

   - Я считаю, что у одного врага, пусть и столь могущественного, меньше шансов нас выследить, - наконец медленно промолвил он. - Будь я на месте черных рыцарей, выставил бы дозоры по всей границе Призрачного леса. Кто знает, сколько их на самом деле? Вдруг угрены согнали сюда тысячи всадников. Я за то, чтобы идти ближе к Южанке.

   На том было решено двигаться к реке.

   Отряд продолжал путь до самой ночи. Когда стемнело, ноги Грина гудели от усталости, а щит и оружие за спиной налились такой тяжестью, что уже не казались столь нужными в дороге.

   Место для ночлега выбрали у подножия небольшого травянистого холма, который был достаточно крут, чтобы укрыть путников с северной стороны.

   Перекусив хлебом, остатками оленины и рыбой, юный Коэл калачиком свернулся у потрескивающего костра и под тихие голоса друзей вмиг забылся сладким сном.

   Спустя час все, кроме гардемийца, спали. Эрду одиноко сидел у теплого пламени и внимательно слушал звуки, доносившиеся из непроглядной темноты, что плотной стеной окружала их лагерь. Иногда до его уха доносились шорохи и трески, а в темноте мелькали желтые огоньки чьих-то глаз. Подбрасывая в огонь ветки и поленья, мужчина размышлял о неотвратимо надвигающейся угрозе и о роли, что предстоит сыграть отряду в годину тяжких испытаний.

   Когда до рассвета оставалось около четырех часов, северянин разбудил мирно посапывающего Бэнкси, и тот сменил его на посту. Остаток ночи они провели под неусыпным оком гальмитла.

   Следующие два дня прошли без приключений. Они успешно миновали большую часть пути и к концу вторых суток достигли западной части леса, которая в отличие от восточной изобиловала холмами и низинами. Идти стало заметно труднее. Крутые подъемы по пересеченной местности изматывали членов отряда. Больше всех страдал низкорослый гальмитл, чьи шаги были в два раза короче человеческих.

   - Никак, Кривополье начинается, - устало ворчал он, устраиваясь на ночлег рядом с кустом волчих ягод, - еще чуть-чуть и вам меня придется тащить на себе.

   С утра третьего дня лил сильный дождь. Небо плотно заволокли свинцовые тучи, унылые и холодные. На путников с шумом обрушивались нескончаемые потоки воды. Холодные струи мерзко хлестали по лицам и просачивались сквозь одежду. Промокшие до нитки защитники угрюмо кутались в плащи и молча, брели сквозь пахнущий сыростью лес.

   - Эх, сейчас бы горячего чайку да к любимому камину, - с грустью думал Грин.

   На самом деле он любил дождь, особенно летний. Ему нравилось наблюдать за разгулом стихии из окна своего дома в тепле и сухости.

   "Как хорошо!", - думал он в такие моменты, - "что я не один из тех застигнутых дождем в дороге путников, промокших до нитки и продрогших!".

   На этот раз таким угодившим под ливень путником оказался он сам. Нет, конечно, он был не против слегка помокнуть под слабым дождиком, что иногда накрапывает под темно-желтым солнцем и радугой, но сейчас, к сожалению, был совсем не тот случай.

   Спустя полчаса с севера надвинулись черные тучи, где-то вдали сверкнула молния, шум наклоняющихся от ветра деревьев разрядили утробные раскаты грома.

   - Час от часу не легче, - проворчал гальмитл, но из-за звуков разбушевавшейся природы его никто не услышал.

   - Если гроза будет приближаться, сделаем привал! - прокричал путникам Эрду, - я не хочу поджариться посреди леса!

   Когда молния сверкнула совсем рядом, а от грома заложило уши, друзья поспешно сгрудили все металлические предметы на землю и удалились на безопасное расстояние. Льявалле пришлось снять с себя даже мелкие вещи: амулет, который она носила на шее, а также кольца с пальцев и серьги.

   Через несколько минут их ослепила яркая вспышка. Отливающая голубизной ветвь, прорезав темную серость дня, вонзилась в груду оружия и доспехов. Громыхнуло так, что не заткни они уши, оглохли бы разом. По телам защитников засквозили мурашки, а во рту появился металлический привкус.

   Чтобы хоть как-то переждать грозу, они соорудили на дереве настил из веток и плащей. Укрывшись под ним, они тесно жались друг к другу в надежде хоть как-то согреться. Артего занимал слишком много места, потому костер под настилом никак не помещался. Со временем путники все же начали обсыхать, хоть и по-прежнему дрожали от холода.

   Эпицентр грозы медленно смещался на юг. Рядом с ними больше не вспыхивали молнии, а промежутки между их появлением и громом увеличивались с каждым разом. Через два часа дождь прекратился, но светлее от этого не стало.

   Члены отряда выбрались из-под импровизированного укрытия и отправились собирать брошенные в суете вещи.

   Не найдя среди прочего оружия свой моргенштерн, Грин принялся осматривать землю вокруг. Примерно в десяти метрах поодаль его внимание привлек странный отблеск. Юноша подошел ближе и ахнул от изумления; он, наконец, увидел булаву, но с ней творилось что-то неладное. Оружие мерцало таинственным свечением. Внимательно приглядевшись, Грин различил ветвящиеся по изголовью молнии. Вспыхивающие серебром нити на короткое время возникали между шипами, потом затухали и тут же с едва различимым треском появлялись в другом месте, словно по навершию бушевала миниатюрная гроза. Удивленный Грин посмотрел на друзей. Защитники вели себя, как обычно: неспешно одевались и вооружались, болтая каждый о своем. Очевидно, все остальные вещи были в полном порядке.

   - Идите сюда, - негромко, словно боясь спугнуть таинственное наваждение, подозвал товарищей Грин.

   Первым моргенштерн увидел подоспевший раньше остальных Артего.

   - Ого! - присвистнул он.

   - Хм, - поднял бровь появившийся следом Эрду.

   Льявалла, округлив глаза, молча уставилась на диковинно поблескивающую булаву.

   Бэнкси открыл, было, рот, чтобы отпустить шутку по поводу замешательства друзей, но, увидев поблескивающую голубоватыми сполохами булаву, так и остался стоять с открытым ртом.

   - Наверное, в него ударила молния, - нарушил молчание юноша и потянулся, чтобы взять оружие.

   - Погоди чуток, - предостерег юношу гардемиец и осторожно ткнул в основание моргенштерна палкой. Вопреки ожиданиям наблюдавших с интересом друзей ничего необычного не случилось: при ударе они услышали вполне обычный звук. Затем он таким же способом проверил искрящее молниями изголовье и тоже безрезультатно. Эрду медленно протянул руку и прикоснулся к рукоятке булавы. Обтянутая толстой кожей ручка на ощупь показалась вполне обычной. Недолго думая гардемиец обхватил ее ладонью и поднял оружие с земли. Когда северянин поднес моргенштерн ближе, все без исключения услышали тихое потрескивание, похожее на стрекот кузнечика. Чтобы окончательно убедиться, что предмет безопасен, северянин провел ладонью рядом с изголовьем булавы. Ощутив легкое пощипывание под перчаткой, Эрду прикоснулся пальцем к покрытому шипами шару. Поначалу как будто ничего не происходило, но со временем на кончике указательного пальца почувствовались едва ощутимые колебания.

   Затаив дыхание, защитники заворожено наблюдали за его действиями.

   Гардемиец размахнулся и ударил моргенштерном по стволу дерева. За этим последовало необъяснимое: в момент удара из оружия вырвался пучок ветвистых молний, который оставил на стволе обуглившийся след. Учитывая, что, кроме фейерверка, действо сопровождалось жутким треском, Льявалла вскрикнула от неожиданности; остальные отпрянули, прикрывая руками глаза.

   Бэнкси внимательно осмотрел дерево и обескуражено промолвил:

   - Если б не промокшая кора, оно бы вспыхнуло как спичка.

   Между тем, Эрду решил подтвердить догадку и начал легонько постукивать по другому стволу. За каждым ударом о поверхность следовал треск, а изголовье вспыхивало серебряным светом. Чем больше сил гардемиец вкладывал в удар, тем громче и мощнее становилась молния.

   - Палица-то, получается, теперь зачарована, - прищелкнув языком, сказал Артего. - Да так, что я, пожалуй, и не припоминаю, чтобы видел подобное.

   Северянин осторожно вручил моргенштерн Грину.

   - В мире много зачарованных вещей. Даже у меня есть парочка с собой, - задумчиво произнесла Льявалла. - Но это я бы не стала называть чарами. Где это видано, чтобы оружие само без помощи заклинателя и нужных ингредиентов зачаровывалось? Тысячи героев сложили головы в надежде добыть зубы, когти и еще угрен знает что, только чтобы собрать нужные для наложения чар предметы. Но чтобы вот так: с неба молнией! - девушка развела руками.

   Осмотрев оружие вблизи, Грин начал долбить уже изрядно покореженный ствол дерева. Лицо юноши светилось от счастья не хуже, чем сама булава.

   - Крепи его плотнее к щиту, чтобы не ударялся при ходьбе, - сказала Льявалла, - да и рядом со мной не маши, уж будь любезен.

   - Я назову его "Грозолом"! - торжественно объявил Грин.

   - Хорошо-хорошо, господин Коэл - повелитель молний, - с ехидной улыбкой произнес Бэнкси. - Только это тебе не игрушка, а настоящее магическое оружие. Старайся лишний раз его не показывать и рот держи на замке. Ты не представляешь, сколько найдется охотников до такой вещицы.

   - Эх, вот бы еще одна такая молния в Хельгу ударила, - мечтательно проговорил эфал, закрепляя на спине секиру.

   - И так хорош, - хмыкнул Бэнкси.

   Как только они закончили собирать вещи, отряд двинулся в путь.

 

  

Глава 9. В гости без приглашения

   Трава под ногами была мокрой и прохладной. Не только растения, но и сам воздух, казалось, был пронизан сыростью. С листьев продолжали накрапывать остатки воды, потому раздражающее ощущение дождя еще долгое время не покидало. Положение усугублял громоздкий эфал, который задевая при ходьбе деревья и заросли, окатывал с головы до ног себя и своих друзей.

   Небо со временем начало проясняться, хотя солнце так и не выглянуло; унылая серая пелена сменилась белой, а спустя два часа и вовсе проглянула синевой. Вокруг стало заметно суше и теплее. Вместе с тем понемногу улучшилось и настроение членов отряда. Грину даже пришло в голову завязать разговор.

   Он приблизился к шагавшей позади всех Льявалле и приветливо улыбнулся.

   В больших и красивых глазах эскритки мелькнуло любопытство. Всем своим видом девушка дала понять, что готова к вопросу.

   - Я...никогда не встречал магов, - несмело начал юноша, - но много о них, то есть о вас слышал. То, что ты сделала там, у логова призрака. Я хочу сказать, это было просто чудо.

   Смущенный Грин замолк и уставился в землю.

   - Этому меня учили долгие годы, - улыбаясь, ответила Льявалла. - Но не спеши присваивать все лавры мне; без тебя, Артего и Бэнкси мне ни за что не удалось бы сотворить это "чудо", а значит, ты тоже имеешь к нему самое прямое отношение.

   - Я понимаю, о чем ты, - поспешил согласиться Грин, - но все-таки имел в виду нечто другое. Этот яркий свет и сила, которую я в нем ощутил; как тебе удается творить такие заклинания?

   - Мир не так прост, каким иногда кажется, и скрытого в нем больше, чем мы можем себе представить, - проговорила эскритка. - Каждый миг нашей жизни мы находимся под воздействием множества сил, о существовании которых подчас не подозреваем, ибо для наших глаз и даже умов они остаются незримы. Я всего лишь умею видеть и взывать к некоторым из них.

   - Как бы я хотел уметь колдовать, как ты, - мечтательно произнес Грин.

   - У каждого своя судьба, - немного подумав, ответила эскритка. - Не спеши примерять на себя чужую рубашку, может статься, твоя участь важнее любого дара и богатства, что есть в этом мире. Будь честен перед собой и окружающими и, в конце концов, обязательно найдешь свой путь.

   Всерьез задумавшись над словами эскритки, Грин несколько минут шагал молча. Поначалу тон Льяваллы показался ему поучительным, но, заглянув в лицо девушки, он не увидел в нем ничего кроме искренности. Ее большие и необыкновенно красивые глаза были подернуты пеленой задумчивости, но, несмотря на это, в них по-прежнему отражалась душевная теплота.

   По правде говоря, пространные и высокопарные речи Льяваллы показались ему малопонятными. В конце концов, он решил отложить вопросы о магии до лучших времен.

   - Почему ты так быстро согласилась нам помочь? - спросил юноша. - Без тени сомнений: как будто решение было давно принято, а ты только ждала подходящего момента.

   - Хороший вопрос, но чтобы на него ответить мне придется начать издалека, - задумчиво промолвила Льявалла. - Видишь ли в жизни существуют вещи, которые нам не суждено выбирать; все что мы можем сделать - смириться или приспособиться. Кто-то рождается бедным, кто-то богатым; кому-то достается здоровое тело, а кому-то всю жизнь предначертано бороться с хворью. Не знаю, чьей воле подвластно решать за нас какими мы являемся на свет и можно ли судить об этом, не будучи посвященным во все тайны мироздания, но мне выпал жребий родиться с редчайшим для смертных даром - способностью призывать силы света.

   В давние времена жрецам эскритов удалось соотнести рождение мага с необычным небесным явлением. Раз в сто лет наступает один единственный день, когда Салара видна на небосклоне. Всего на семь десятков секунд она закрывает собой солнце и посреди бела дня воцаряется тьма. Если в момент солнечного затмения рождается ребенок, ему суждено унаследовать магические способности. Я появилась на свет именно в такой момент, и, как видишь, сработало, - Льявалла горько усмехнулась. - Поначалу это казалось подарком судьбы, удачей, но с годами я все чаще начала спрашивать себя - зачем? К чему применить этот дар? На некоторые вопросы дали ответы наставники бирюзовой цитадели, но самое главное долгие годы оставалось сокрыто. Мудрецы и пророки твердили, что мне уготованы великие свершения, нужно лишь подождать. Однажды придет время, и я сама все узнаю. Признаюсь, до момента нашей встречи в это верилось с трудом, но как только Эрду сказал, что вы несете последний алинтар, все во мне будто перевернулось. Я почувствовала, что сама судьба, наконец, нашла меня. В этот миг, в этом лесу и именно с этими людьми, - закончив фразу, Льявалла замолчала и, казалось, погрузилась в раздумья.

   - Ответ на главный вопрос, - осторожно напомнил Грин. - Ты так и не сказала.

   - Да?! - растерянно удивилась девушка. - Я думала, итак все ясно. Ну что ж. После окончания учебы в цитадели, я, как и все адепты, начала странствовать по свету: помогать обитателям Соры и попутно набираться опыта. Когда грянул гром Великой войны, судьба привела меня в Денгальский лес, где сражаясь с веболгами, я нашла верных друзей и соратников - Бэнкси и Артего. Не буду скрывать, мне очень повезло; не раз и не два они выручали меня из передряг, да и просто по-дружески поддерживали в трудную минуту. Поверь, с такими парнями можно куда угодно - не подведут. Много добрых дел мы совершили рука об руку, многим помогли и много зла истребили.

   Отпраздновав победу и окончание Великой войны, мы решили больше не расставаться и вместе заняться наемным трудом.

   - Жить-то, как-то надо было, - вставил слово, внимательно слушавший Артего.

   - Наши странствия давали пищу для размышлений, - продолжала Льявалла. - В глубине души всегда теплилась надежда, что однажды удастся найти ответ на главный вопрос и, в конце концов, он и вправду нашелся, - в зеленых глазах Льяваллы блеснули искорки, и она загадочно улыбнулась. - Сейчас я поняла. Сейчас я знаю. Мне дарованы волшебные способности, чтобы помочь спасти Сору от черного мрака. Поэтому я родилась не такой как все; поэтому мой жизненный путь теперь кажется лишь предтечей к грядущим для мира потрясениям и именно поэтому я так быстро, не раздумывая, согласилась помочь.

   - Теперь понятно, - удовлетворенно сказал Грин и, не найдя, слов, чтобы выразить глубину переполнявших его эмоций, добавил: - Грибов завтра много будет.

   Закончив фразу, он вдруг смутился, покраснев до кончиков ушей.

   - Угу, - промычал услышавший последние слова гальмитл, - надеюсь, нас тут уже не будет. Лес, конечно, хорошо, но я, честно говоря, от него подустал. Куда ни кинь одни деревья вокруг, взгляду негде разгуляться.

   Не успел он закончить фразу, как впереди между зарослей забрезжил просвет. Через несколько десятков шагов защитники вышли на расчищенную поляну. На километр вокруг виднелись только пни да срубленные ветки.

   - Далековато до мирных поселений, - тревожно заметил Эрду.- Давайте-ка в чащу назад. Пройдем окольным путем. Мало ли какие лесорубы тут потрудились.

   - Но было их очень много, - добавил Грин, которому тоже не понравилась вырубленная посреди леса поляна.

   Держась за деревьями, они обогнули место вырубки с юга. Пришлось проделать пару лишних километров, но никто не жаловался. Кроме того, продвигаясь в этом направлении, они постепенно приближались к реке, что, в конечном счете, играло им на руку.

   По дороге Грин решил задать несколько вопросов, которые донимали его с момента судьбоносного знакомства у логова ведьмы. Юношу интересовало, почему он никогда не слышал о расах, к которым принадлежали Артего и Льявалла.

   - Почему никто в Солнцеречье не знает про эскритов и эфалов? - спросил он шагающих рядом друзей.

   - Никто из нынеживущих, - поправил юношу гардемиец. - В незапамятные времена эскриты были такими же постоянными гостями твоего поселения как, например, гальмитлы. Я уверен и эфалы изредка появлялись.

   - Но ничто не вечно, - печально промолвила Льявалла, - и на смену рассвету всегда приходит закат. Ты узнаешь, Грин, почему многие столетия эскриты почти не появляются на глаза другим народам.

   Девушка на мгновение сомкнула очи и, вдохнув полной грудью начала рассказ: - В далекие времена, когда люди только заселяли Сору, а многих рас еще и в помине не было, страна эскритов пребывала на пике своего процветания. Заснеженные Сандаррские равнины были самым прекрасным местом во всей Соре. Среди молочно белых, отражающих солнечный свет полей и лесов эскриты воздвигли великолепные дворцы с золочеными куполами и крышами. Десятки крупных и малых городов населяли предки современных эскритов; окруженные сказочной красотой они жили в мире и благоденствии.

   Пламя войны вспыхнуло, в тот момент, когда мой народ не был к ней готов. Хотя можно ли быть готовым к войне? Коварные верзитриммы и веболги объединив силы, внезапно напали на исконные земли эскритов. Причиной тому стали многолетняя зависть к успехам эскритов и непомерная жадность алчных вожаков напавших. Много крови и слез пролилось в те годы. Столица эскритов - славный город Эскар, была разорена и разрушена до основания. Сейчас на ее месте располагается логово вожака веболгов, которое они называют Тохерг. Предкам эскритов пришлось навсегда покинуть родину, - девушка, собираясь с мыслями, сделала паузу. По ее коже медленно проплывали темно серые волны, казалось, лицо Льяваллы постарело и осунулось. - Увы, после тех событий мой народ избрал уединение. Эскриты нашли свое место среди прекрасных долин реки Нефриам и там построили новый дом. От былой беспечности осталась лишь жалкая тень; веселость и жизнелюбие перестали быть главными чертами нашего характера. Вместо прекрасных дворцов мой народ воздвиг нерушимые цитадели и замки; вместо уютных парков и садов - рвы и смотровые башни. С каждым поколением эскриты становятся подозрительнее и все больше теряют веру в себя. Многие мудрецы предрекают нашей стране скорую гибель. Добрососедские отношения с мирными народами остались: мы поддерживаем отношения, торгуем, но увидеть в наши дни эскрита за пределами границ Саи налам - Нового дома, это редкость, прямо скажу вопиющая.

   Я свободно путешествую по свету, лишь потому, что являюсь адептом Бирюзовой цитадели. Еще ребенком меня взяли на воспитание ее наставники. Долгие годы, проведя вдали от родного дома; я училась тайнам магии и окружающего мира. Ко всему прочему, мне удалось впитать не свойственную моим нынешним родичам тягу ко всему новому, в том числе, к странствиям. В общем-то, благодаря этому я сейчас тут.

   - Ты сказала, что веселость и жизнелюбие покинули вашего брата, но в тебе они есть и с избытком, - попытался приободрить девушку Эрду.

   Льявалла улыбнулась в ответ, но ее глаза остались грустными.

   - Спасибо, но я скорее исключение из печального правила. А ты что поведаешь Грину? - обратилась она к Артего.

   Эфал не на шутку задумался. Он хмурился и поджимал губы; все в его облике говорило о нежелании вспоминать прошлое.

   - Ну как вам сказать, - неохотно начал Артего, - мало нас, стало быть, и все тут. Раньше много было, а сейчас раз-два и обчелся. Да и куда нам? Себя прокормить не можем и делать на побережье нечего. Раньше мы как одна большая семья жили. Дома из камней строили, в походы ходили и вообще помогали друг другу. А потом вкривь да вкось все пошло. Я вот думаете, почему из дома ушел в наемники подался? Не от хорошей жизни уж поверьте. Полвека как к нам наехали зесмеры с твеметами дали кому надо золота из наших и рудники в Черминговых горах значится, открыли. Красное золото там начали добывать, причем нашими же руками. Мы поначалу и не причем, знай себе, жили, да поживали как раньше. А потом стали замечать как с каждым годом нас эфалов все меньше остается. Кто от долгов бежал, кто от голода сгинул, остальных - в рабство или просто изгнали. Варад с гебрами в своих замках, да поместьях хорошо живут, а простой люд потихоньку загибается. Женщин наших словно подменили, сплошь лентяйками стали жадными до золота. Рожать и трудиться не хотят все им, видишь ли, готовое подавай.

   После небольшой паузы, лицо великана, казалось, просветлело; улыбнувшись, он с теплотой в голосе промолвил: - Хельга моя не такая была. Любила меня и я ее тоже. Тяжело было, знаете, как говорят и в болезни и в горести; все вместе прошли. Душа в душу. Родить вот ребеночка готовилась, да по хозяйству все хлопотала. Отправилась однажды по грибы да ягоды, - на последних словах голос Артего пропал, а к горлу подступил комок. Он с шумом прочистил горло и, собравшись с силами, закончил мысль: - И с концами пропала. Я две недели ходил по округе искал.

   Эфал отвернулся и замолчал, давая понять, что рассказ подошел к концу.

   Грин с особым сочувствием воспринял слова Артего. Совсем недавно он тоже лишился родного дома и близких людей. Любое напоминание об этом давило на сердце тяжким грузом и потому он прекрасно понимал эфала и сопереживал ему.

   - Может быть, она еще найдется, - тихо сказал Грин.

   - Я живу только этой надеждой, - также тихо услышал юноша в ответ.

   Вырубленная роща осталась позади. Путников снова поглотило ветвистое чрево леса. Чем ближе они подходили к Южанке, тем больше растительности попадалось на пути. Трава и сорняки с головой скрывали гальмитла, потому он держался позади Артего. Между стволов ютились зеленые шапки кустарников, образуя подлесок.

   В течение часа отряд пробирался по свежему бурелому, как вдруг перед ними выросла кем-то протоптанная тропа. Гардемиец с гальмитлом внимательно изучили следы и после непродолжительных обсуждений, пришли к выводу, что сегодня тут проходил отряд существ размерами не больше человека.

   - Не к добру это, - нахмурившись, сказал Бэнкси и посмотрел на северянина. - Честный народ так далеко в леса не забредает деревья рубить.

   Эрду, не отрывая взгляда от тропы, неспешно и задумчиво покивал головой.

   - Пора в путь, друзья. Тут небезопасно оставаться, - наконец проговорил он.

   Следы уходили на юг в сторону реки, потому путники решили удалиться на безопасное расстояние, двигаясь прямиком на запад.

   Они устало брели по мягкой болотистой почве, когда Эрду внезапно остановился и жестом призвал отряд к тишине. Защитники, все как один, тревожно замерли на месте и прислушались. Не успели они толком что-либо уловить, как мужчина снова нарушил молчание:

   - Прячьтесь! - громким шепотом велел он, после чего лег на землю за ближайшим кедром. Остальные в поисках укрытия разбежались кто куда. Грин забрался в кустарник. Бэнкси с Льяваллой по примеру северянина нашли убежище за стволами деревьев. Карлику, чтобы скрыться, было достаточно сесть на землю. Тяжелее всех пришлось эфалу. Он долгое время пятился назад, пока, наконец, не обнаружил земляной холмик, который его полностью скрыл.

   Через минуту до друзей донеслась хриплая гавкающая речь. Обладатель голоса был слишком далеко, потому разобрать слова Грин не мог. Судя по тембру и интонации, он ожидал увидеть научившуюся говорить большую собаку. Постепенно речь становилась громче, и теперь уже целый гомон рявкающих голосов заполнил лес. Из-за плотной стены кустарника, что рос недалеко впереди, появились два зеленых существа. Ростом на голову выше гальмитла и в два раза шире. Над лицами, словно шлемы, нависали уродливые костяные лбы, из-под которых злобно поблескивали желтые как у рептилий глаза. Квадратная нижняя челюсть сильно выпирала вперед, а во рту в два ряда росли тонкие и острые зубы.

   "Гарры!", - Грин тут же узнал их по описаниям и картинкам из книг.

   Они были облачены в кольчуги и местами проржавевшие латы. У того, что слева, из-за спины торчал лук и колчан стрел, а правый был опоясан мечом.

   - ...А я ему говорю, сам жри свою рыбу. Сколько раз тебе повторять, что я ее терпеть не могу. А он мне, где я тебе, мол, мяса возьму, если все зверье вокруг уж месяц как перебили. Как будто это мои проблемы. Скотина, - прогавкал правый гарр и в сердцах харкнул на землю.

   Вслед за этой парочкой из чащобы начали появляться еще гарры. Большинство были грозно вооружены, остальные тащили на себе мешки, бочки и туши домашних животных.

   "Наверное, с набега возвращаются", - пронеслось в голове Грина, - "с добычей".

   По счастливой случайности путь зеленокожего отряда пролегал в стороне от спрятавшихся друзей. Ближе всех к ним находился Эрду, далее в кустах прятался Грин и Льявалла с гальмитлом.

   Гардемиец из своего укрытия насчитал около двухсот бойцов, когда из кустов слева кто-то громко чихнул. Замыкающие шествие гарры тут же насторожились.

   - Что это, Брюхлог?! Ты слышал?! - тревожно прорычал косой детина, обращаясь к своему спутнику.

   - Ага, - просипел в ответ товарищ, который был явно старше своего спутника. Он указал корявым пальцем в сторону где прятался Грин. - Тама.

   Гардемиец услышал треск веток неподалеку. Бугаи, очевидно, решили проверить местность, где скрывались защитники. Когда они миновали притаившегося северянина и направились к зарослям, в которых прятался юноша, Эрду со всей силы швырнул походную палку в кусты позади гарров.

   Парочка резко обернулась на звук и увидела раскачивающиеся ветки.

   - Туда! - рявкнул косой, и оба побежали в обратном направлении.

   Гардемиец подождал, пока гарры скрылись из виду, а затем, пригибаясь к земле, добрался до Грина. Юноша осторожно выполз из укрытия, и они вместе побежали к затаившимся чуть поодаль друзьям. Когда к отряду присоединился Артего, вся пятерка спешно двинулась прочь от места встречи с гаррами.

   Как только они отошли достаточно далеко, северянин выказал недовольство по поводу "безответственного поведения некого юноши, который без каких-либо видимых на то причин решил погубить своих товарищей".

   - В следующий раз как вздумается почихать, отправляйся сразу к гаррам, - без тени улыбки проворчал Эрду.

   - Да я и не думал, просто ветка в нос нечаянно попала, - обиженным голосом попытался оправдаться юноша.

   Льявалла не сдержавшись, прыснула от смеха, а эфал без зазрений совести разразился громогласным хохотом. Сдерживая улыбку, Бэнкси зашипел на великана, напомнив, что две сотни гарров поблизости ждут, не дождутся как кого-нибудь сцапать.

   - Ладно, ладно, - утирая от смеха слезы, произнес Артего. Он хотел добавить что-то еще, но его перебил озабоченный голос гардемийца:

   - Все-таки гарры. Увидев следы, я, признаться, не поверил; они с незапамятных пор тут не появлялись, а теперь готов биться об заклад, что рядом их логово. Срубленные деревья, что мы видели, наверняка пошли на постройку жилищ. И как я раньше не догадался, ведь недалеко отсюда болото.

   - Не догадался потому, что в голове не укладывается, как сюда могли проникнуть гарры, - вмешался в разговор Бэнкси. - Костолобых и, правда, в этих краях сотни лет не видели; ни в северном, ни в южном Кейпшире, ни уж тем более в Благоземье; никак с Запада приперлись.

   - Но тогда им пришлось миновать владения моего народа, - возразила Льявалла. - Муха не пролетит по землям эскритов без их ведома, а если пролетит, то попадет к зесмерам или людям.

   Защитники двигались быстрым шагом, беседуя на ходу и постоянно оглядываясь в поисках погони. Тревожные новости всерьез обеспокоили каждого члена отряда. После долгих споров и множества предположений Эрду подвел печальный итог.

   - Судя по всему, гарры учуяли сильного хозяина, а потому обнаглели, - задумчиво промолвил северянин. - Откуда бы они ни явились, ясно одно - мир слишком быстро меняется. С каждым часом наши шансы на успех тают, а надежда становится призрачней. Тьма расползается по Соре, и вскоре не останется безопасных мест. Так будет, если мы не успеем, и алинтар сгинет, не дав жизнь новым цветам, - поправил себя гардемиец.

   Остаток дня прошел без приключений. Один раз отряд останавливался у небольшого озерца, чтобы пополнить запасы воды; там же был подан скромный обед, который состоял в основном из ягод и грибов. К ужину Бэнкси удалось подстрелить пару зайцев и глухаря, так что все, кроме Артего, вдоволь насытились.

   Об аппетите представителей расы эфалов слагают пословицы и поговорки, причем большинство из них достаточно обидные. Артего и в городе трудно прокормить, а уж в лесу и подавно.

   Слегка раздраженный великан остался этой ночью стоять на часах. Поврежденная рука при должном уходе Льяваллы практически зажила и перестала болеть. Привыкший к подобным травмам он и думать забыл о ране; последнее время его тревоги были связаны с другими событиями: эфал все чаще вспоминал о родине, беспокоился из-за угрозы вторжения угренов, ведь Черминговы горы расположены не так далеко от Баракатраша, как например Гардемия.

   "Защищая последний алинтар, я принесу больше пользы для них", - успокаивал себя Артего; но большое сердце продолжало болеть и напоминать о доме, что остался в далеком пусть и печальном для него прошлом.

   Когда красный диск Старда заслонил созвездие зесмера, эфал разбудил Грина, чтобы тот сменил его на посту. Спросонья юноша никак не мог взять в толк, чего от него требуется. В конце концов, сонный как муха он уселся у костра и, часто зевая, начал протирать глаза. Прежде чем заснуть Артего несколько раз поглядывал в сторону юноши, проверяя не сморило ли того на посту.

   Ночь была прохладной. Грин кутался в плащ и старался без лишней надобности не отдаляться от костра. Постепенно мысли стали приходить в порядок, зрение прояснилось, а зевота, одолевавшая его долгое время, наконец, прекратилась. Он немного согрелся и, подкинув пару поленьев в огонь, оглянулся по сторонам. Вокруг царила кромешная темень. Дальше ближайших деревьев хоть глаз коли, было, ничего не видать. Вдруг, где-то вдалеке заунывно и протяжно завыл волк. Через несколько секунд к нему присоединился второй зверь, затем третий, четвертый и так далее пока не зазвучал целый хор от которого по телу бежали мурашки. Грин поежился, его рука нащупала рукоятку лежавшего рядом моргенштерна. Спустя несколько минут ему начало казаться, что из темноты на него пялятся чьи-то глаза.

   "Подходи!", - гоня от себя страх, в сердцах подумал юноша, - "всех угощу Грозоломом!"

   Глубоко скрытая внутри и доселе дремавшая часть его души и вправду желала столкнуться с врагами. С не очень сильными конечно; чтобы можно было справиться. Юного Коэла прямо-таки подмывало доказать остальным, что он уже взрослый и отлично может за себя постоять.

   Спустя полчаса согретого пламенем костра Грина начало клонить в сон. Забывшись в сладкой полудреме, ему вдруг привиделось, как в темноте мелькнули два желтых огонька, похожие на глаза хищного зверя. Сон как рукой сняло. Юноша протер затуманенные очи и, крепче сжав рукоятку тихонько потрескивающий булавы, уставился в темноту. Шли тревожные минуты ожидания, но таинственное наваждение больше не появлялось. "Может приснилось?", - подумал он и, положив оружие на землю, плотнее закутался в одеяло.

   Так за ночным дежурством минуло два часа. Грин перестал обращать внимание на свои страхи и мыслями перенесся в Солнцеречье. От воспоминаний его отвлек еле слышимый хруст веток. Звук раздался слева, почти рядом с мирно посапывающей Льяваллой и тут же смолк. Юноша вновь насторожился, на этот раз, стараясь не подать виду, что услышал незваного гостя. Чтобы скрыть глаза, он осторожно и нарочито сонно надвинул на голову капюшон, после чего начал внимательно следить за местом, откуда, по его мнению, донесся шум. Внезапно между стволов мелькнуло нечто серебристое, словно еле пробивавшийся сквозь кроны деревьев свет Старда отразился на доспехах или оружии. Затем послышались шорохи, и, наконец, снова воцарилась тишина.

   Грин судорожно раздумывал, что предпринять. Рука осторожно потянулась к ближайшему ярко горящему полену, чей конец еще не был затронут огнем. Юноша резко вскочил на ноги и с криком:

   - Враги! - швырнул полено туда, откуда недавно доносились подозрительные звуки. В последующие секунды события развивались молниеносно: горящая деревяшка упала рядом с кустарником, который явно только что покинули. Грин едва успел различить чью-то спину и бешено раскачивающиеся кусты. До слуха донеслись шорохи и хруст быстро удаляющихся шагов.

   Мимо застывшего Грина, словно ветер, промчался гардемиец. Услышав истошный крик, мужчина тут же вскочил и побежал в направлении, куда был обращен взгляд юноши. Остальные защитники тоже проснулись и наперебой начали спрашивать о том, что произошло. После того, как Грин все рассказал, гальмитл велел собирать вещи.

   Эрду вернулся через двадцать минут. Было видно, что северянин запыхался. Отдышавшись, он быстро проговорил:

   - Два гарра, видимо, разведчики. Как почувствовали погоню - сразу разделились. Не смотри, что ноги короче моих; бегают, будь любезен. Одного я догнал и прикончил, а второго и след простыл. Надо как можно быстрее отсюда уходить, пока сбежавший не привел дружков.

   Наспех потушив костер, пятерка двинулась в путь. Идти быстрым шагом в темноте было крайне неудобно и к тому же опасно. Шли молча и, несмотря на риск переломать ноги, без освещения. Эскритка предложила создать вирра - сферу ярко изумрудного света, напоминающую светлячка крупных размеров, который кружа рядом с волшебницей, освещал бы им путь, но после непродолжительных обсуждений от удобств было решено отказаться. Чтобы не дать врагам обнаружить отряд, Эрду запретил пользоваться не только магией, но и зажигать факелы. По словам гардемийца: "До рассвета оставались считанные часы, да и лес должен был вот-вот кончиться".

   Защитники брели до тех пор, пока на смену тьме не пришли предрассветные сумерки. Слева между деревьев стала видна река Южанка, водная гладь которой сливалась с пасмурной серостью раннего утра. Друзья спустились к песчаному берегу, чтобы умыться и набрать воды. Грин отметил для себя, что река сильно раздалась вширь. Противоположный берег тянулся узкой полоской, едва различимой, на фоне нависавших Тарионских гор, чьи покрытые зеленой растительностью склоны были затянуты туманной дымкой молочного цвета. Над поросшими лесами гигантами виднелись их старшие братья - могучие каменные исполины, вершины которых, вместо седины венчали белоснежные пики.

   Усталые путники как дети радовались наконец-то сменившемуся пейзажу. После однообразных лесных угодий безмолвное речное раздолье радовало глаз. Вдоволь насладившись прохладной влагой, они с сожалением отметили, что продолжить путь по долине не удастся. В некоторых местах земля отвесно вздымалась над рекой, образуя утесы, на которые и без того уставшим членам отряда пришлось бы взбираться. С грустью они вернулись в заросли и зашагали параллельно течению.

   Через час позади них начало вставать солнце; когда первый луч робко выглянул из-за линии горизонта, защитники его не увидели. Зато к всеобщей радости случилось то, о чем они так долго мечтали. Среди стволов забрезжил долгожданный просвет: владения Призрачного леса в этом месте подходили к концу.

   Отряд вступил на залитый солнцем зеленый луг. С южной стороны зиял отвесный обрыв с бежавшей в низине рекой, а на севере виднелась чуть выступающая вперед опушка леса. Первое, что бросалось в глаза это возвышавшийся вдали замок, расположенный на одинокой скале рядом с побережьем. К его воротам вел узкий каменный мост, какие обычно строят, чтобы легче защищаться в случае нападения. Скалу со всех сторон окружали воды Южанки, а сверху обрамляло кольцо крепостных стен и бойниц из серого кирпича. Средняя часть замка не сильно отличалась от крепостной стены, но верхняя напоминала сказочный белый дворец с синими конусообразными крышами. Завершали картину островерхие, словно наконечники копий, многочисленные башенки. В центре грандиозной постройки возвышалась центральная башня, длинный шпиль которой, казалось, задевал облака.

   - Это чей? - полюбопытствовал любознательный Грин, кивнув в сторону каменной цитадели.

   Никто из членов отряда не знал, потому вопрос юноши на некоторое время повис в воздухе.

   - Дрема какого-нибудь; местного, - пожала плечами Льявалла.

   - Для виргата или рыцаря громоздки хоромы, - согласился Артего, - да и знатность не позволит.

   Приставив ладонь к козырьку, Эрду некоторое время внимательно рассматривал замок.

   - Чей бы он ни был, проверять мы не будем, - сказал он. - Лишний раз рисковать цветком только из любознательности - непозволительная роскошь.

   - В таком случае куда дальше? - поинтересовался Бэнкси. - Еда кончается, да и парочка лошадок не помешала бы.

   - В данный момент мы находимся в Кривополье. Через полсотни километров на северо-запад начнутся владения Южного Кейпшира, а еще через четверть расположен нужный нам город Аколис. Пока до него доберемся, встретим по пути множество ферм и деревенек, так что от голода не помрем.

   Северянин похлопал по плечу низкорослого гальмитла и, обернувшись в сторону леса, прислушался.

   - Задержались мы тут, - тревожно промолвил он, - а ведь может быть, сейчас за нами мчится пара сотен разъяренных гарров, так что предлагаю идти без завтрака, привал сделать через три часа, там и отобедать, - с этими словами гардемиец направился в сторону поросшего травой пологого холма, что, возвышаясь вдали, закрывал от путников горизонт.

   Этим малооблачным летним утром алинтар пел Грину, словно боялся потревожить. Мягкие аккорды вплетались в глубокие и протяжные ручейки мелодий. Шагая по свежей осоке под прямыми лучами солнца, юный Коэл, улыбаясь, наслаждался музыкой.

   Шагавший рядом Артего заметил счастливое лицо спутника и, слегка улыбнувшись, поинтересовался:

   - Чего это ты такой довольный?

   Вместо ответа Грин загадочно вскинул брови и молча ткнул пальцем в цветок, давая понять, что причина хорошего настроения кроется в нем.

   По лицу великана было видно, что он ничегошеньки не понял.

   - Что? Цветок тебя насмешил? - задумчиво морща лоб, спросил он.

   Грин как можно драматичнее закатил глаза к небу и выпалил:

   - Лес закончился, солнце светит, погода хорошая, цветок вот мне поет. Настроение поднялось, потому и улыбаюсь.

   Остальные защитники с удивлением посмотрели на Грина.

   - Сказал бы сразу, - удовлетворенно пробурчал эфал, легонько пихнув юношу в плечо огромной ладонью.

   Через полчаса пологие склоны остались позади. Одолев подъем на холм, защитники решили ненадолго задержаться на вершине, благо вид открывался поистине живописный. Окинув взглядом окрестности, Грин понял, почему эти места назывались Кривопольем. Земля на километры вокруг вздымалась и ниспадала покатыми буграми, словно гигантскими волнами. Разбушевавшееся зеленое море утопало в лучах утреннего солнца, но кое-где облака отбрасывали тени, которые медленно ползли по земле, нарушая природную идиллию мира. Члены отряда с восторгом любовались грандиозным зрелищем, а Грину эти места вдруг напомнили о доме. От мыслей о Солнцеречье его отвлек тревожный голос эскритки.

   - Смотрите, что это там?! - неожиданно громко спросила Льявалла, указывая на северо-восток. Со стороны леса к ним стремительно приближались до боли знакомые темные фигуры.

   - Черные рыцари, - в голосе Эрду прозвучали металлические нотки, - нагнали нас.

   Всадников было не больше двадцати: то ли Грин оказался прав, и остальные остались караулить беглецов у леса, то ли они попросту отстали от своих более быстрых товарищей.

   - К замку, скорей! - крикнул гардемиец, и пятеро друзей, что есть мочи, побежали в сторону реки. До каменного моста, ведущего к центральным воротам, было не больше километра, но уже на полпути стало ясно, что им не успеть. Преследователи, почуяв жертву, не жалея сил гнали своих черных скакунов.

   Ловко прыгая по склону, люди быстрее других достигли подножия холма. Артего старался не отставать, Бэнкси и Льявалла одолели лишь половину спуска.

   - Им не успеть! - в отчаянии крикнул Грин.

   - Врагам нужен ты! Спасай цветок! - прокричал на бегу гардемиец.

   Примерно в сотне метров от замка, защитников накрыла исполинская тень; солнце скрылось от взора за серыми стенами. Слева послышался бешеный стук копыт, они с ужасом увидели, как черные скачут им наперерез, явно намереваясь, преградить путь к мосту. На бегу Эрду выхватил из-за спины мечи. Все защитники кроме, Льяваллы тут же последовали его примеру: в могучей длани Артего сверкнула Хельга; на ровной земле ему удалось перегнать Грина и поравняться с гардемийцем. Далеко позади Бэнкси снял с плеча арбалет. Стараясь не выронить цветок, который болтался в сумке на боку, юноша с трудом извлек булаву и отцепил щит.

   Северянин и Артего первыми добрались до покрытого каменной брусчаткой моста. Далеко внизу простиралась Южанка, над водной гладью которой возвышались каменные валуны, оставленные там со времен строительства замка.

   Великан, заметив, что мужчина занял боевую стойку и ждет остальных, слегка замешкался.

   - На мост! - сурово скомандовал гардемиец.

   Артего кивнул, но пробежав всего несколько метров, остановился. Через пару десятков секунд вслед за эфалом на каменную брусчатку вбежал запыхавшийся Грин.

   Первая тройка рыцарей нацелила черные копья на Льяваллу и Бэнкси. Отставшие защитники бежали что есть мочи, но все равно медленно, чтобы успеть к спасительному мосту. Когда стало ясно, что миновать врагов не удастся, гальмитл остановился, и со всей силы дернув затвор арбалета, достал из колчана стальной болт. Рядом с ним, словно каменное изваяние застыла эскритка. Выставив перед собой разгорающийся золотым светом посох, девушка готовилась перед смертью устроить прощальный фейерверк.

   Грозный и сосредоточенный лик Эрду на мгновение исказил гнев. Увидев, что враги не обращают на него внимания, он резко воткнул правый меч в землю. В руке блеснул метательный нож. Резким отточенным движением мужчина метнул его в вырвавшегося вперед скакуна. Закаленная сталь с сухим треском воткнулась в череп лошади всадника посередине. Передние копыта животного подкосились, и оно кубарем покатилось по земле, сбивая коней, мчавшихся следом. Вся троица с лязгом вылетела из седел и рухнула на землю в паре метров от приготовившихся отправиться на тот свет друзей.

   Удивляться было некогда; Бэнкси и Льявалла не мешкая ни секунды, бросились бежать и через несколько тревожных мгновений благополучно достигли моста. Вслед за ними, не теряя оставшихся рыцарей из виду, спешно отступил и Эрду.

   Подоспевшие всадники пришпорили коней. Не решаясь въезжать верхом на высоко раскинувшийся над пропастью мост, рыцари неторопливо спешились и, побросав на землю тяжелые копья, обнажили черные мечи. В десятке шагов перед ними, безмолвно ощетинившись оружием, застыла пятерка защитников.

   Вперед неторопливо выступил латник с рогом в руке. Он откинул забрало, явив защитникам мерзкий рот с тонкими посиневшими губами, обрамленными белой и безжизненной кожей. Рыцарь поднес рог к губам и протяжно затрубил.

   Грин услышал зловещий утробный рокот. Звук проникал не только в уши, но и в рот, нос, глаза, постепенно заполняя собой все тело. В тот же миг его друзья, начали оседать на каменную брусчатку. Сквозь звуки черного рога до слуха юноши донеслась звонкая мелодия алинтара.

   "Так вот почему я еще на ногах!", - подумал юноша, с болью взирая на поверженных друзей.

   Между тем, на каменную поверхность моста вступил рыцарь, чей шлем был скорее похож на маску мистического чудовища, а латы не в пример другим отличались изяществом и вычурностью. Одной рукой он опирался на двуручный меч, лезвие которого полыхало черным пламенем.

   - Неси его сюда или брось в реку, и я позволю тебе умереть без мучений, - приказал предводитель черных рыцарей. Его полный гордыни голос дважды повторялся невесть откуда взявшимся эхом. Он звучал величественно и властно, словно говорило не живое существо, а сама черная бездна.

   - Так иди и возьми его, если сможешь, - с дрожью в голосе проговорил Грин. Левой рукой он держал перед собой щит, а правой сжимал поблескивающий голубыми молниями Грозолом.

   Услышав дерзкий ответ, черный главарь и стоявшие позади него рыцари разразились леденящим кровь хохотом, от которого юношу пробил озноб.

   Тем временем, Эрду осторожно нашарил оброненный гальмитлом арбалет. Как только зазвучал рог, северянин накрылся волшебным плащом, который использовал в доме Грина, чтобы освободить юношу от страха. Зачарованная накидка защитила гардемийца и от парализующего рокота; в долю секунды он принял решение сделать вид, что обездвижен. Пока черные дружно заливались смехом, он осторожно высунул арбалет из-под складок плаща и прицелился. Мишенью гардемиец выбрал не прекращавшего трубить латника, чьи чары сковывали тела друзей. Через мгновение болт угодил точно в открытую часть шлема, пробив трубадуру горло. Закачавшись как пьяный, он обеими руками схватился за древко. Выроненный рог полетел с утеса и безвозвратно канул в реку.

   Как только стих кошмарный гул, Эрду, Льявалла, Бэнкси и Артего почти одновременно поднялись на ноги и приготовились к битве. Гардемиец передал гальмитлу арбалет, заменив его привычными клинками. Бэнкси отточенным движением начал взводить затвор и заряжать новый болт.

   - Взять их! - громогласно прорычал предводитель рыцарей и отступил в сторону, освобождая дорогу вассалам.

   Кроме трубача были мертвы еще двое преследователей: один сломал шею, падая с лошади, а второго придавил собственный конь. Оставшиеся шестнадцать мечников грозно продвигались в сторону приготовившегося к битве отряда.

   На мосту в ряд могли пройти только трое, что, безусловно, было на руку пребывавшим в меньшинстве защитникам. Как только авангард закованных в железо врагов приблизился на расстояние удара, Артего зарычал и с правого плеча рубанул секирой. Ожидавший размашистого удара латник блокировал атаку мечом, но, не рассчитав силы отдачи, был сметен с моста в пропасть. Гардемиец стальным вихрем мечей парировал клинки, направленные на себя и эфала. Бэнкси в упор выстрелил в ближайшего рыцаря. Болт отскочил от черной брони с жалобным скрежетом.

   - Не врали слухи, - проворчал гальмитл, сосредоточенно заряжая арбалет, - с такого расстояния обычные доспехи навылет пробивал, а тут на тебе! - продолжал бурчать он, обращаясь не то к себе, не то к спутникам.

   Грин с карликом находились за спинами Эрду и Артего. Юноша рвался поучаствовать в битве, но места на узком полотне моста не хватало.

   Льявалла застыла на месте, выставив перед собой посох. Держа его обеими руками, она беззвучно что-то произносила. На мгновение девушка моргнула, а когда открыла глаза, Грин увидел, что они заполнены солнечным светом. Мистическое зрелище на время приковало внимание юноши, когда внезапно он почувствовал неладное. Обернувшись, он бросил взгляд в сторону леса и его сердце упало. Там где несколько минут назад были лишь деревья, теперь шагали сотни вооруженных до зубов приземистых существ. К ним приближалось огромное войско гарров, которое очевидно привел сбежавший разведчик.

   Ни мечи Эрду, ни даже увесистая секира эфала не могли пробить черные доспехи. Все, что удавалось сделать Артего, это силой вколачивать дезориентирующие удары в головы врагов, отчего они или отступали, или, потеряв равновесие, срывались вниз. Вид рассвирепевшего эфала действительно внушал ужас. Его глаза горели бойцовским огнем, лицо покраснело, а на руках и шее вздулись толстые вены.

   Одного противника с трудом все же удалось убить гардемийцу. Он дождался, когда соперник устанет. Выгадав момент, Эрду левым мечом отвел вражеский клинок вниз, а правым нанес ювелирный удар в тонкую щель забрала. Облаченное в тяжелые латы тело грудой рухнуло вниз, мешая рыцарям занять освободившееся место. Новые враги бросались в атаку свежими, а силы отряда были далеко не безграничны.

   В сражении, наконец, нашлось место для Грина. Северянин выбил оружие из рук одного из нападавших. Затем он пригнулся и крикнул позади стоявшему Грину:

   - Бей!

   Юноша, вложив всю силу в удар, двинул моргенштерном в плечо обезоруженного латника. Полыхнула яркая вспышка. Раздался треск, в воздухе запахло горелым мясом. Ударившая из наконечника булавы молния убила еще двух рыцарей позади цели. Ошарашенный Грин, закрываясь щитом, отпрянул назад. Гардемиец поднялся с колена и снова ринулся в бой.

   - Ай да Грин Коэл! Вот так надо бить! - задорно прокричал Бэнкси. Гальмитл пытался попасть в незащищенные броней места, но таковых, к сожалению, было не так уж много.

   - Ман фарэ! - внезапно звонко выкрикнула Льявалла и воздела правой рукой посох.

   Воздух над рыцарями наполнился золотыми нитями. Блестящие росчерки тонких лучей градом обрушились на головы обезумевших от боли врагов. Окрестности огласил жуткий вой. Соприкасаясь с лучами, черные латы сильно нагрелись: вопя и извергая клубы пара, ошпаренные рыцари в панике ринулись назад. В толпе мгновенно возникла давка; те, кто долгое время не мог выбежать из-под дождя смертоносных лучей, с дикими воплями бросались в реку.

   Когда магия эскритки рассеялась, в живых осталось только пять латников, включая не участвовавшего в схватке предводителя. Черный исполин давно заметил приближающееся войско гарров, а потому тянул время, не давая защитникам отступить. Сейчас, когда его отряд был почти уничтожен, он велел оставшимся вассалам держаться неподалеку и, не вступая в бой, дожидаться подкреплений.

   Бэнкси привлек внимание гардемийца и, кивнув в сторону врага, негромко промолвил:

   - Добить их надо бы иначе не дадут уйти. Промедлим - гарры подоспеют, тут и конец нашему путешествию; нашпигуют стрелами будто ежей.

   - Я возьму на себя вожака, - выслушав гальмитла, произнес Эрду. - Грин пойдешь с нами. Оставь цветок Льявалле. Как схватимся, все время будь начеку и ни при каких обстоятельствах не опускай щит. Твое оружие не в пример нашего эффективно против черной брони, а потому используй его как можно чаще.

   Внимательно слушая северянина, Грин снял сумку с алинтаром и поставил рядом с девушкой.

   - Если что случится... - робко проговорил юноша.

   - Да ну тебя! - перебила девушка, посмотрев на него с укором.

   - Вперед, защитники! - воззвал Эрду к друзьям и, громко закричав: - Уррааааа!!! - стремглав бросился в атаку.

   Грин и Артего рванули следом в сторону приготовившихся к бою врагов. Голосу гардемийца вторил хриплый бас эфала и почти возмужалый голос Грина.

   - Твари! - остервенело каркнул вожак латников, выступая навстречу. Его воздетый черный клинок пламенел и как будто коптил черно-серыми сполохами. Он замахнулся, целясь северянину в шею. Эрду, парируя удар, выставил перед собой клинок, но не тут-то было: черное лезвие налетело на препятствие точно скала и, с легкостью отбросив тонкий меч, пронеслось над головой. Если бы гардемиец вовремя не пригнулся, этот удар стал бы для него последним. Сделав несколько выпадов, Эрду понял: заколдованный черным пламенем меч невозможно блокировать или парировать. Чары придавали лезвию вес целой горы, но в руках предводителя рыцарей он порхал как бабочка.

   Артего неподалеку долбил секирой сразу двух латников. Как только один из них приходил в себя, на его шлем, шею или плечо обрушивался тяжелый удар Хельги и, сбитый с толку, противник снова отшатывался, беспорядочно махая мечом.

   Двое других осаждали Грина. Под тяжелыми ударами их оружия он, прикрываясь щитом, отступал.

   Северянин старался держаться от противника на расстоянии: кружил и уворачивался от грозного оружия. Вместе с тем он медленно отступал к краю пропасти. За ним попятам следовал размахивающий длинным мечом противник. Оказавшись на краю утеса, главарь рыцарей остановился и с издевкой спросил:

   - Что? Хочешь столкнуть меня вниз? - он высокомерно хохотнул.

   - Угадал, - сухо бросил в ответ Эрду.

   Внезапно о черный шлем звякнул арбалетный болт. От неожиданности враг непроизвольно вскинул руку, чтобы проверить место удара. Гардемиец только этого и ждал: ему хватило полсекунды, чтобы высоко подпрыгнуть и ударить обеими ногами в латный нагрудник. Потерявший ориентацию вожак завалился набок и с истошным воплем сорвался вниз: навстречу торчащим из воды камням.

   Грин, тем временем, с помощью Льяваллы тоже сумел расправиться с врагами. Видя, что юноше постоянно приходиться отражать и блокировать удары, эскритка зажгла его щит ярким светом. Ослепленные рыцари замешкались всего лишь на миг и тотчас получили свою порцию молний.

   Артего не отставал от друзей. Когда Эрду столкнул предводителя в пропасть, он как раз заканчивал добивать второго.

   Когда все враги были повержены, победители с отвращением осмотрели место побоища. Среди бездыханных тел валялись брошенные мечи и копья. Неподалеку тревожно ржали ждущие своих седоков черные кони. Войско гарров отделяло от защитников всего несколько сотен метров. Лучники зеленокожих вышли на дистанцию стрельбы. В небо взвились десятки ядовитых стрел; некоторые из них воткнулись в землю рядом с защитниками.

   Друзья побежали наверх к каменным стенам замка.

 

Глава 10. Деферин.

   Мост уводил их все выше и выше, пока они не достигли массивной железной решетки, которая к ужасу Грина была опущена. На стенах и бойницах не было ни души; за воротами царило зловещее безмолвие.

   - Откройте! - наперебой закричали путники. - Нам нужна помощь!

   Стены замка отозвались лишь гробовым молчанием.

   - За нами гонятся гарры! - сложив ладони трубочкой, прокричал Эрду. - Прошу вас, поторопитесь!

   Шли тяжкие минуты ожидания; в отчаянии защитники продолжали взывать к хозяевам замка, но в ответ неизменно следовала тишина. Потеряв всякую надежду на спасение, они прекратили безуспешные попытки, как вдруг услышали беспристрастный мужской голос, гулким эхом раскатившийся по округе:

   Дочитав фразу до конца, голос умолк, оставив озадаченных путников наедине с закрытыми воротами.

   - Что это значит?! - с негодованием воскликнул Эрду, взор и мысли которого были обращены к гаррам, которые уже достигли моста и с каждой секундой неотвратимо приближались.

   - Загадка; нужно ее разгадать, и нас впустят! - взволнованным голосом проговорила Льявалла, которая, как и все, опасливо оборачивалась в сторону бегущих по мосту врагов. Она умоляющим взглядом обвела четверых друзей и спросила: - Что может быть незримым, расти и заменить собой жизнь?

   - А еще лгать, запирать и подтачивать ум, - добавил Грин, обычно запоминавший стихи с третьего, а иногда и со второго раза.

   - Страх! - внезапно закричал гальмитл. - Это страх!

   Не успел он это произнести, как решетка с шумом и скрежетом начала подниматься, а створки ворот за ней распахиваться. Обезумевшая от радости пятерка, не мешкая, прошмыгнула внутрь. Всего через два десятка метров друзья оказались на краю обрыва; внизу был вырыт искусственный ров с острыми камнями на дне. Решетка с лязгом опустилась за их спинами, а ворота со скрипом и скрежетом начали закрываться. Вернее сказать скрипели не только ворота: чем сильнее закрывались створки, тем ниже опускался подвесной мост, соединяющий первые врата со вторым кольцом крепостных стен.

   С любопытством озираясь по сторонам, путники осторожно перешли мост и, миновав вторые ворота, очутились в широком тоннеле с выгибающимся дугой потолком. Друзья успели сделать несколько шагов по темному коридору, когда створки за их спинами начали закрываться. Впереди, чуть поодаль лязгнули засовы, и медленно распахнулись следующие врата, из-за которых в тоннель проник свет. Защитники вышли в просторный двор, который напоминал скорее небольшую городскую площадь с гигантским замком в центре. С точки зрения архитектуры, все постройки были выполнены изысканно и гармонично сочетались друг с другом.

   Восточная часть двора находились в тени, а западная была залита солнечным светом. Вокруг царила идеальная чистота и убранство, но по-прежнему не было видно ни души.

   Эрду внимательно огляделся вокруг, но к своему удивлению не смог обнаружить штандартов и гербов, по которым можно было бы опознать владельца твердыни.

   - Ни флажка, ни щита, - задумчиво пробормотал он, - а обычно наоборот.

   - Что? - спросила стоявшая рядом Льявалла.

   - Я говорю флагов нет и гербов тоже. Первый раз вижу такое. Обычно дремы и в особенности виргаты любят обвешивать свою собственность родовой символикой и ревностно следят за ее состоянием. А тут сплошь камень да черепица.

   - Тебя тут только это удивляет? - усмехнувшись, поинтересовался Бэнкси. - Меня, например, настораживает отсутствие признаков какой-либо жизни. Ворота вот сами собой открываются, мосты опускаются и щелкают засовы - а вокруг ни души. Я уже не говорю, о том голосе, что задал нам загадку, прежде чем впустить. Это что вообще такое?!

   - В самом деле, кто-то же должен был нас впустить? - оглядываясь вокруг, настороженно пробормотал Артего. - Как пить дать без колдовства тут не обошлось.

   - Посмотрим, что будет дальше, - сказал Эрду. - Резонно предположить, что хозяин замка, если таковой имеется, обитает в центральном здании. Предлагаю туда отправиться и все разузнать.

   Путники зашагали по каменной брусчатке к парадному входу. Они пересекли двор, затем поднялись по массивным ступеням и, наконец, остановились перед богато украшенными вратами в форме портала.

   - Есть тут кто?! - закричал гардемиец, стуча кулаком по дереву. Глухие удары гулким эхом прокатились по недрам замка.

   Вместо ответа раздался уже знакомый спокойный голос:

   - Еще одна загадка, - нахмурившись, сказал Грин.

   - И чует мое сердце, не последняя, - задумчиво добавил Эрду.- Странное место, если не сказать больше. Как будто сама судьба направила нас сюда, не оставив другого выбора. Остается надеяться, что это все же судьба, а не злой рок.

   На этот раз загадка оказалась для них намного сложнее. Защитники долгое время ломали головы над решением, но ни один из предложенных вариантов не подходил.

   - Чувство! - выпалил Бэнкси, но створки дверей не шелохнулись. Расположившийся на ступеньках гальмитл снова понурил голову и погрузился в размышления.

   - Дружба, - спустя некоторое время предположил Артего и пожал плечами. - А что по смыслу вполне подходит, - сказал он, но вновь ничего не произошло.

   Так они гадали, пока не перевалило за полдень. Когда варианты закончились, они развернули перед входом лагерь и немного перекусили хлебом и ягодами. Запасы воды и пищи подошли к концу; единственной надеждой на пополнение припасов оставался замок.

   - Единственный шанс выжить, - сказал Эрду, - попасть внутрь. Без еды первое время можно обойтись, но без воды - вряд ли. Разве что дождь пойдет.

   - Мы тут, словно в ловушке, застряли, - тяжело вздохнул карлик, смазывая маслом затвор арбалета.

   Эрду был темнее тучи.

   - Что могут испытывать к слабым, а также к старикам и детям? - вслух рассуждал он. - Там было что-то еще о протягивании руки и чужой душе.

   - А еще о том, что его воспевают поэты и о нем говорят короли, - сказал Грин.

   - Сожмется сердце! - неожиданно вскрикнула Льявалла.

   Друзья непонимающе посмотрели на девушку.

   - Да! Все верно! Отчего сжимается сердце?

   - От жалости, - мгновенно ответил Бэнкси.

   - Жалость не воспевают поэты и короли, - возразила девушка, - хоть это слово и близко по смыслу.

   Эскритка торжествующе обвела друзей взглядом и, наконец, громко по слогам произнесла: - Это со-стра-да-ни-е!

   В тот же миг, внутри замка послышался странный звук; двери гулко ухнули и со скрежетом отворились.

   - Молодчина, Льявалла, - похвалил девушку эфал.

   - Стараюсь, - с улыбкой ответила эскритка.

   Прошествовав внутрь, путники очутились в просторной прихожей с высоким потолком и бросавшейся в глаза изысканной люстрой с множеством свечей. На противоположной от входа стороне находилась парадная лестница, ступеньки которой уходили вверх, с двух сторон огибая возвышающийся над ними балкон. В отличие от лестницы снаружи, эта была покрыта красной дорожкой с золотой оторочкой. На белоснежные стены падал неяркий свет с улицы, пробивавшийся из расположенных сверху решетчатых окон.

   Путники поднялись по ступенькам и, оставив позади еще одни двери, попали в богато украшенный зал с высокими сводами. Тут были люстры точь-в-точь как в прихожей, а под ногами блестел начищенный до блеска пол песочного цвета. Обшитые красным деревом стены украшали замысловатые изображения и резные колонны, вершины которых венчали сказочные существа. Внутри помещения царила таинственная полутьма.

   В дальнем конце зала отворились двери; спустя некоторое время в проеме показалась ссутуленная человеческая фигура. Незнакомец осторожно зашел в помещение и немного осмотревшись, направился к застывшим в напряженном ожидании гостям. Когда мужчина приблизился, друзья увидели, что он принадлежит к человеческой расе. На вид ему было за пятьдесят. Невзирая на кажущийся возраст, он обладал довольно крепким телосложением: из-под шелкового камзола черного цвета выдавались широкие плечи и грудь. Между тем, осанка и движения создавали впечатление некой слабости, словно человек нес на плечах тяжкий груз; и даже его приветливая улыбка казалась натянутой и грустной.

   Ростом мужчина не уступал Эрду. Прямые седые волосы были аккуратно расчесаны с пробором и доходили почти до конца шеи. На худощавом лице выпирали широкие скулы и волевой подбородок, который обрамляла ухоженная бородка. Незнакомец носил усы, которые аккуратно соединялись с растущей вокруг рта щетиной. Из-под косматых бровей на путников смотрели ясные и, казалось, нетронутые годами голубые глаза.

   - Добрый день! Приветствую вас! - дружелюбно произнес незнакомец низким и необычайно приятным голосом. - Лексиор Фэйдерленд, - представился он, - владелец этого замка.

   - Добрый день, господин Фэйдерленд, - учтиво ответил гардемиец, - меня зовут Эрду Аридстар сын Александра.

   Члены отряда по очереди представились, назвав свои имена, после чего слово снова взял северянин.

   - Я и мои друзья просим прощения за то, что побеспокоили вас. Обстоятельства вынудили нас обратиться за помощью, ибо за нами гнались гарры.

   - Гарры. Вот как, - озабоченно проговорил мужчина. - Некоторые вещи остаются неизменными.

   - С вашего позволения мы хотели бы пополнить запасы еды и воды, а также на некоторое время остановиться у вас, чтобы так сказать найти выход из сложившейся ситуации. Гарры наверняка будут поджидать нас у замковых ворот или же попытаются взять цитадель штурмом. Как только появится способ безопасно покинуть ваш чудесный замок, даю слово, в тот же миг мы исчезнем. Кроме того, мы готовы щедро заплатить за ваше гостеприимство, - учтиво сказал Эрду.

   - Ну что вы! Оставайтесь сколь угодно, и не нужно никаких денег, - проговорил мужчина. - Хорошим я был бы хозяином, если б выставил вас за дверь на расправу зеленокожим убийцам! Беспокоиться не о чем. Стены замка надежны и неприступны для гарров.

   - Но сударь, мы не видели здесь ни одного человека, кроме вас, - обеспокоенно сказал Бэнкси. - Если враги решат вскарабкаться по стенам, некому будет скинуть крюки и оттолкнуть лестницы.

   Услышав эти слова, Лексиор загадочно улыбнулся и промолвил:

   - Я действительно живу в одиночестве, но это не означает, что тут больше никого нет. Покой замка хранят древние и неведомые нам смертным силы. Вы не заметили ничего странного, прежде чем попасть внутрь? Да кстати как вам это удалось? Ведь я не впускал вас.

   Путники удивленно переглянулись.

   - Чтобы открыть двери, нам пришлось отвечать на загадки, - сказал Грин.

   - Загадки, вот значит как, - задумчиво пробормотал седовласый мужчина и с интересом обвел защитников взглядом.

   - Странностей и вправду хватило, - задумчиво проговорил Эрду. - Я много путешествовал, но никогда не встречал подобной архитектуры; позвольте узнать, кто строил этот замок?

   - О, это чрезвычайно долгая история, - сказал Лексиор. - Обещаю чуть позже к ней обязательно вернуться. Вы даже не представляете, как давно у меня не было гостей. Но что это я? - спохватившись, сказал он. - Вы, наверное, устали и голодны. Идемте скорее, я провожу вас в комнаты для гостей, а затем милости прошу к столу; за трапезой и поведаете вашу историю, - сэр Фэйдерленд жестом указал на дверь, откуда недавно появился сам. - Добро пожаловать в замок Деферин.

   Мужчина суетливо засеменил по залу, увлекая за собой гостей.

   Они миновали просторный коридор с дверями по бокам и оказались в небольшом помещении с лестницей, уходящей вверх каменной спиралью ступенек. Отсюда начался долгий, и утомительный подъем в верхние покои замка. Измотанные долгим путешествием защитники с трудом преодолевали этаж за этажом. Тяжелее всех пришлось хрупкой и миниатюрной Льявалле, которая, не проронив ни одной жалобы, упорно продолжала изнурительное восхождение. Им уже начало казаться, что лестница никогда не закончится, как всего через пару минут она вывела защитников в зал, в окна которого пробивался яркий солнечный свет. Ступив на покрытый мрамором пол, они увидели, что находятся в центре гигантского зала. Тут были низкие по сравнению с первым этажом потолки и множество окон. В длину зал раскинулся насколько хватало глаз, но в ширину был в четыре раза короче. Посередине тянулись два ряда несущих колонн, образуя парадный коридор с дорожкой. С южной стороны у самых окон стоял длинный дубовый стол.

   - Как соберетесь, спускайтесь сюда трапезничать, - сказал Лексиор. - Я постараюсь накрыть как можно быстрее. Прошу за мной.

   С этими словами мужчина направился в восточное крыло. Оставив позади три колонны, вместо четвертой они увидели еще одну витую лестницу уходящую вверх. Хозяин замка учтиво обратился к Льявалле:

   - Этот путь ведет в ваши покои, юная леди. Не опаздывайте к обеду!

   Они взглядами проводили эскритку и отправились дальше. Следующие две башни в левом крыле заняли Грин и Эрду, а Бэнкси и Артего достались покои в правом крыле зала.

   Грин поднимался по каменным ступеням в свою комнату. В отличие от предыдущей лестницы, тут были окна, выходившие наружу. Он выглянул в первое попавшееся и обомлел от восторга. Так высоко над землей ему еще не приходилось подниматься! Взору открылся вид, прекрасней которого он никогда не видел. Далеко внизу раскинулась серо голубая гладь родной сердцу Южанки. Река поблескивала в лучах солнца, а на другом берегу покрытые густой зеленью луга плавно перетекали в громадины Тарионских гор, белые пики которых отливали голубизной и манили глаз своей красотой и величественностью. Грин мог бы бесконечно созерцать этот дивный пейзаж, но голод и усталость давали о себе знать; к тому же юноше не терпелось увидеть любезно предоставленную Лексиором комнату. Он двинулся дальше и поднимался до тех пор, пока не наткнулся на следующее окно, которое выходило на противоположную сторону. Прежде чем выглянуть наружу юный Коэл какое-то время пытался побороть искушение, но, в конце концов, любопытство взяло верх, и он высунул голову, чтобы посмотреть, на месте ли гарры. Присмотревшись, юноша с трудом разглядел палаточный лагерь, что расположился на берегу перед замком. Далеко внизу среди серой массы доспехов четко выделялся черный цвет. Сердце Грина упало. Враги согнали черное воинство к воротам цитадели.

   "Ждут меня и будут преследовать повсюду. Лучше бы я не смотрел!", - с сожалением подумал юноша. "Не успокоятся, пока не получат цветок".

   Стало невыносимо страшно: в животе заныло, а ноги стали ватными; затем закружилась голова; начало казаться, что он вот-вот сорвется вниз, разбившись на потеху врагам. Впервые в своей жизни Грин ощутил панику - это незнакомое чувство застало врасплох и очень ему не понравилось. Содрогаясь всем телом, он присел на ступеньки и попытался успокоиться. Сделав несколько глубоких вдохов, он закрыл глаза и сосредоточился. Внезапно в голове раздался тихий убаюкивающий шепот:

   - Тут безопасно. Все будет хорошо. Эти стены неприступны, они защитят и укроют. Оставайся-я-я.

   Звуки странного голоса раскатились шипящим эхом и, засквозив в ушах, постепенно затихли.

   Охвативший тело Грина шторм вдруг пропал; он успокоился и почувствовал себя необычайно легко, словно сжимающие голову тиски исчезли по мановению волшебной палочки. Тревожно скачущие мысли покинули разум, будто их и не было. Не веря, что все позади, он несколько минут сидел на ступеньках: наблюдая и внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Убедившись, что страх не собирается возвращаться, юноша решил двигаться дальше. Он поднялся и, стряхнув с себя оцепенение, зашагал вверх по лестнице, которая, через три десятка ступенек, привела к деревянному люку. За ним оказалась круглая и необычайно уютная комната. Во все стороны света выходили четыре прямоугольных окна: у южного располагалась большая кровать с мягким матрасом, пуховыми подушками и шелковыми простынями; ближе к восточному стоял шкаф для одежды и зеркало; а у западного находился письменный столик с двумя стульями. На полу лежал ворсистый ковер коричневого цвета, откинутый в сторону крышкой люка. Справа от себя Грин обнаружил приготовленный чан с водой, мыло, ковшик и мягкие полотенца.

   "Надо же", - закрывая крышку люка, удивился он, - "во дворце нет слуг, а чистота и убранство, как у Остерминхостов в воскресенье!"

   Случайно пришедшее на ум сравнение вызвало волну воспоминаний о доме. Юноша с грустью подумал о родителях и любимой девушке, что остались в Солнцеречье. "Я для них без вести пропал: не попрощался и даже записки не оставил", - корил он себя. "Наверняка ищут меня, места себе не находят. Эх, знали бы они, что мне пришлось пережить!", - юный Коэл вдруг вспомнил о стерегущих внизу врагах и поежился.

   - И сколько еще придется, - вслух добавил Грин.

   Отогнав невеселые мысли, он поставил алинтар на стол и аккуратно сложил оружие. Сняв походную одежду и умывшись, пришло время переодеться в чистое: в шкафу нашлась пара шелковых рубашек и брюк, правда все они были черных и белых расцветок. Еще раз, оглядевшись вокруг, он блаженно разлегся на мягкой кровати, и чуть было не заснул. От сладких дрём отвлек прозвеневший где-то вдалеке колокольчик. Выглянув в западное окно, Грин увидел башню, в которой, по его мнению, должна была находиться Льявалла. Судя по всему, колокольчик доносился, из центральной башни Деферина.

   "Вот и к столу пора", - смекнул юноша.

   Перед выходом он ненадолго задержался у зеркала. Взглянув на свое отражение, ему неожиданно показалось, что на него смотрит совершенно незнакомый человек, понурый, с осунувшимся лицом и морщинами. Под глазами, откуда ни возьмись, появились мешки, а некогда чистый и беззаботный взгляд стал блеклым и как будто потерянным. "Старею что ли"? - подумал Грин и выдавил из себя невеселый смешок. Улыбнувшись отражению, он привел волосы в порядок, после чего отправился навстречу долгожданному угощению.

   В обеденном зале, за накрытым столом уже ждали эскритка и гальмитл; парочка сидела друг напротив друга и о чем-то мило болтала. Девушка была одета в изысканное черное платье, по всему силуэту которого вилась замысловатая белая лента. Ее загорелое лицо посвежело и заиграло яркими насыщенными красками. Отдохнувшая и ухоженная Льявалла выглядела поистине ослепительно, маня и приковывая к себе взгляды мужчин.

   Для Бэнкси, судя по всему, подходящей одежды не нашлось, потому он был облачен в походные вещи. Оружие и доспехи гальмитл предпочел оставить наверху. За высоким человеческим столом, ему было слишком низко, потому он положил несколько подушек на стул, после чего сидеть стало вполне удобно.

   - Присаживайся ко мне, - прощебетала Льявалла, едва завидев вошедшего юношу. Довольный оказанным вниманием Грин занял место справа от девушки. Прямо за его спиной между двух высоких окон, располагался потушенный камин, над которым висел щит с двумя скрещенными топорами. Богатый стол был накрыт скатертью золотого цвета и сервирован на шесть персон. От всевозможных яств разбегались глаза. Была тут и запеченная дичь, и рыба с жареными ломтиками картофеля. Изобиловали вазы с экзотическими фруктами и салатницы, мясные и десертные пироги, кексы и бутылки с вином. Все это было красиво и изыскано украшено.

   - А где хозяин замка и Эрду с Артего? - спросил Грин, сглатывая слюну.

   - Хозяин замка тут как тут! - раздался торопливый голос мужчины, который вынырнул из-за ближайшей колонны. - Прошу прощения, ходил за бокалами.

   Вскоре когда все защитники собрались за столом, началось грандиозное пиршество. Во главе стола сидел Лексиор; напротив, вытянув длинные ноги, Артего. Остальные заняли места рядом с хозяином замка. Некоторое время гости, молча, уплетали блюдо за блюдом. Сэр Фэйдерленд с интересом рассматривал новых знакомых: он внимательно изучал их лица, с жадностью ловя каждое слово и жест. По правде говоря, он был очень доволен, что гости с таким аппетитом набросились на еду.

   Вдоволь насытившись, друзья отодвинули тарелки и приготовились к беседе.

   - Вы даже не представляете, как я счастлив, что вы у меня остановились, - сказал Лексиор. - Долгие годы я не покидал стен Деферина, а моими собеседниками были лишь книги да каменные изваяния с портретами.

   - Почему вы не выходите за пределы цитадели? - удивленно спросила Льявалла. - Разве вам нравится жить в одиночестве?

   - Да как вам сказать? - задумчиво отозвался мужчина, - я бы и рад уйти отсюда, но, к сожалению, это невозможно, - закончив фразу, Лексиор настороженно прислушался и словно в чем-то убедившись, подался телом вперед к защитникам.

   - В то, что я сейчас расскажу, придется поверить на слово, - заговорщицки понизив голос, сказал он, - хотя подозреваю, это будет очень нелегко. Много лет тому назад со мной случилось необъяснимое: в один прекрасный день я просто не смог покинуть пределов замка. Сделав нескольких неудачных попыток, я понял, что и шага не могу ступить за врата Деферина. Чем дальше я продвигался, тем сильнее ухудшалось мое состояние: все начиналось с головокружения, затем становилось трудно дышать, путались мысли, а тело отказывалось слушаться. В конце концов, собрав всю волю в кулак, я сумел добраться до моста, но через несколько шагов просто потерял сознание. Очнувшись, я с удивлением обнаружил, что нахожусь в собственной спальне; неведомая сила перенесла меня туда, пока я находился без чувств. Долгие годы ваш покорный слуга искал причины, строил догадки и всячески пытался понять, в чем дело, но все чего я добился - лишь окружил себя несметным количеством домыслов, а правда так и осталась скрыта. Одно время я даже думал, что сплю и не могу проснуться; потом начало казаться, что я умер и обречен, быть заточенным в стенах замка навек, а сейчас все чаще кажется, что это чьи-то злые чары не пускают меня на свободу.

   - То есть как? - спросил сбитый с толку Бэнкси. - Если вы много лет не покидали Деферин и ни с кем не общались, откуда же взялась эта дивная еда, свежесть которой лично у меня не вызывает никаких сомнений?

   - Вот вам и еще одна загадка, - развел руками Лексиор. - Каждый раз, когда я звоню в обеденный колокольчик, на столе чудесным образом появляются свежие яства. Кто их готовит и как они сюда попадают, остается только догадываться. Есть кое-какие подозрения на счет бывшего владельца замка, он, знаете ли, был личностью странной, если не сказать больше.

   - Да, дела! - протянул Артего, с аппетитом доедая жареного цыпленка.

   - Со временем привыкаешь жить один, - продолжал мужчина, - к тому же, тут не так уж и плохо. Из окон прекрасный вид, всегда вкусная еда и тысячи книг в библиотеке. Я их, правда, уже все прочитал; некоторые даже не по одному разу, в общем, без дела не сижу.

   - Но чтение не может заменить друзей, - нарушил молчание Грин. - Разве можно жить без общения?

   Вопрос, казалось, поставил хозяина замка в тупик; некоторое время он, пребывал в задумчивости. Внезапно его лицо прояснилось, и он улыбнулся.

   - Все эти годы я был одинок, но никогда не оставался один, юноша. Та часть моей жизни, что прошла среди соплеменников, навек лишила меня тишины. С годами ты поймешь и почувствуешь, что в каждом из нас навсегда остается частичка близких нам людей. Гуляя по Деферину, я встречаю их повсюду: будь то темные коридоры или просторные светлые залы; я вижу их в саду и на крепостных стенах. Они говорят со мной со страниц книг; я узнаю их лица на безмолвных полотнах картин и постигаю их чувства в незримом полете музыки. Чем дольше мы живем на этом свете, тем громче становятся их голоса и отчетливей проявляются близкие сердцу лики. Нет, Грин, я ни на секунду не оставался один, ибо всей своей душой тянулся к ним и продолжал любить.

   - Вас послушать, так всем надо стать затворниками, - с сомнением произнес Бэнкси. - А мне такая жизнь не по нутру; не могу долго сидеть месте, тянет путешествовать и открывать для себя что-нибудь новое.

   - Кому ж такое не нравится? - усмехнулся хозяин замка. - Будь моя воля, я сию минуту бросил бы все и отправился в дальние страны навстречу зеленым холмам и синему морю, туда, где никто никогда не страдает и не знает, что значит жить в страхе.

   Облокотившись на резной подлокотник, Эрду смотрел на Лексиора с нескрываемым беспокойством.

   - Сэр Фэйдерленд, вам, во что бы то ни стало, нужно выбраться из замка, - сказал он.

   - Тише, мой юный друг, - мужчина сделал предостерегающий жест. - Не знаю поняли вы уже или нет, но мы тут не одни. Есть вещи, которые не стоит произносить вслух, ибо они могут потревожить покой Деферина. Я прожил здесь целую вечность, вряд ли он так просто меня отпустит.

   - Хотите сказать он, то есть оно живое? - сказал Артего.

   - Если б я знал, - со вздохом отозвался Лексиор. - Можно с уверенностью сказать лишь одно: тут происходят странные вещи, свидетелями которых вы обязательно станете.

   - Не обижайтесь, сэр Фэйдерленд, - сказал Бэнкси, - но мне кажется, что если бы я прожил много лет в одиночестве, развлекая себя лишь чтением книг, непременно сошел бы с ума.

   - Не надо преувеличивать, досточтимый гальмитл, - с улыбкой произнес хозяин замка. - Все эти годы я находил чем заняться. В Деферине есть прекрасный сад; одно время я увлекался его украшением и выращивал там растения. Когда деревья стали старыми и пришлось их срубить, у меня появился материал для занятий столярным ремеслом.

   Вечерами играю на скрипке, ночами люблю наблюдать в телескоп за звездами, а еще, - Лексиор понизил голос почти до шепота, - в подвале есть секретный проход, который ведет к реке; там у самой воды расположена пещера, в которую я иногда спускаюсь, чтобы порыбачить. Но что это я все про себя, - вдруг спохватился сэр Фэйдерленд, - расскажите, мой досточтимый друг Эрду, что заставило вас с друзьями отправиться в столь опасное путешествие через Призрачный лес, в котором вам пришлось сражаться с призраком? Поведайте мне, почему вас с юношей сопровождают наемники, и куда вы держите путь? Не каждый день встретишь воителя-аргалита в сопровождении адепта Салары, да еще с эфалом и гальмитлом в придачу.

   За столом воцарилась тревожная тишина; друзья, казалось, лишились от удивления дара речи. В глазах Эрду мелькнуло подозрение, он внимательно посмотрел на хозяина замка.

   - Ваша щедрость и гостеприимство не знает границ, - осторожно произнес гардемиец, - но позвольте узнать, откуда вы знаете о наших злоключениях? Вряд ли на моем на лбу написано, что я аргалит, а мои друзья наемники. Неужели мы чем-то выдали себя, или вы за время своего уединения научились читать мысли?

   - Нет-нет, что вы! - замахал руками Лексиор. - Я многое повидал на своем веку и как уже упоминал, прочитал множество книг. В моих руках побывали сотни трудов по истории Соры и другим дисциплинам. Увидев вас, в глаза бросились детали, которым обычно не придают значения. Например, ваш плащ, - обратился мужчина к Эрду, - я такой уже видел и не раз... на аргалитах. Конечно, можно сказать, что он просто похож и на самом деле совершенно обычный, если б не малоприметные детали о которых я упоминал. Ткань в отличие от остальных вещей абсолютно чиста и ни в одном месте не помята, хотя выглядите вы так словно провели в дороге несколько дней. Это может означать лишь одно - ваша накидка сшита чародейскими нитями аргалитов, только они не дают ткани изнашиваться и пачкаться. Я, конечно, мог бы предположить, что вы совсем недавно останавливались, чтобы постирать и погладить плащ, но не думаю, что вы стали бы это делать с гаррами на хвосте.

   След от укуса на вашей руке, - Лексиор неожиданно перевел взгляд на Артего, - еще свежий и явно похож на зубы истеграна или, проще говоря, призрака. Это мне дало повод думать, что недавно вам пришлось участвовать в нелегкой битве.

   - Как вы узнали, что мы наемники и встретились недавно? - угрюмо поинтересовался Бэнкси, из головы, которого до сих пор не шло, что его назвали "придачей".

   - Молодой человек слишком молод, чтобы быть наемником, - с улыбкой сказал Лексиор, - потому я сделал вывод, что судьба свела вас волей случая и как подсказывает мне интуиция все в том же злополучном лесу. Хоть здесь и не упоминалось о роде ваших занятий, догадаться было не сложно. Что может объединять эфала, гальмитла и эскритку? Ни-че-го! Я имею в виду трудно представить более разношерстную команду. Ну а если представить, что вас свела вместе какая-либо выгода и прибавить к этому весьма серьезное вооружение все встает на свои места.

   То, что вы не просто магесса, а настоящий адепт Салары видно сразу, - продолжал довольный Лексиор, обращаясь к Льявалле.

   - Вы поняли это, потому что я эскритка, - перебила мужчину девушка, - а эскриты, как известно, не покидают свои земли, кроме тех, что были воспитаны в бирюзовой цитадели.

   Лексиор Фэйдерленд выглядел весьма озадаченным.

   - Ваш загар и произношение - и то и другое на всю жизнь получают воспитанники бирюзовой цитадели. Я, по правде говоря, не до конца понял, что вы имели в виду, когда говорили, что эскриты не покидают свои земли. В смысле, что могло произойти на Сандаррских равнинах, чтобы представители этой благородной и горделивой расы заперлись в своих городах?

   При этих словах Эрду и Льявалла удивленно переглянулись.

   - Разве вы не слышали, что эскриты давно изгнаны с Сандаррских равнин? Сэр Фэйдерленд, как давно вы не покидали цитадель? - негромко спросил северянин.

   В зале воцарилась неловкая тишина. Хозяин замка выглядел смущенным; друзья заметили как напряглось его тело, а по лицу пробежала тревожная тень.

   - Вам это покажется странным, - немного поразмыслив, проговорил мужчина. - Тысячу пятьсот девяносто семь лет.

   Защитники застыли в немом изумлении.

   - Как такое может быть, сударь? - не смог сдержать удивления Грин. - Люди столько не живут или вы... - он внезапно умолк.

   - Я не человек, юноша, - сказал Лексиор. - Я вардарим.

   Звякнула выроненная Льяваллой вилка, эфал от удивления открыл рот, а глаза обычно невозмутимого Бэнкси стали размером с тарелки, из которых они ели. Все члены отряда выглядели потрясенными до глубины души.

   Как только Грин пришел в себя, ему тут же захотелось сообщить хозяину замка, что его-то они как раз и искали и что это большая удача для их миссии, как вдруг он наткнулся на строгий взгляд Эрду. Гардемиец, глядя на юношу из-под нахмуренных бровей, еле заметно покачал головой.

   - Лексиор, вы должны понять нашу реакцию. Вардаримов никто не видел много поколений, - сказал северянин. - В современной истории сохранилось лишь несколько упоминаний об этой расе, но в них нет сведений о том, как они выглядели.

   - Точно также как люди, - быстро ответил мужчина. - Отличия есть, но, увы, неразличимые глазу. Мы живем почти в сто раз дольше, а потому наше мировоззрение существенно отличается от человеческого. Я не всю жизнь провел тут, в свое время мне довелось знавать многих людей. В отличие от вардаримов они чаще склонны отдаваться порывам и страстям. Жажда познания и удовольствий подстегивает людей на свершения и безрассудные поступки. О чем бы ни шла речь вардаримы предпочитают полагаться на разум и холодный расчет. Мы больше склонны к сотрудничеству, реже проливаем кровь, стараемся предотвращать насилие, нежели до него опускаться и вообще, по сути, более миролюбивы. Оглядываясь назад, я понимаю, что в какой-то момент столь бережное отношение к жизни стало нашей главной слабостью и быть может именно из-за этого, моя раса исчезла. Что и говорить, если люди за свою историю успели пережить почти столько же, сколько мы за десятки тысяч лет существования. Увы, сила рождается в борьбе и страданиях, жаль, что я понял это слишком поздно.

   Печальный голос хозяина замка смолк, оставив защитников наедине со своими мыслями. Сэр Фэйдерленд пригубил вино из длинного бокала и обвел присутствующих задумчивым взглядом.

   - Вижу, моя история произвела на вас неизгладимое впечатление. Хотя чему тут удивляться? Я для обитателей Соры теперь диковинка; ожившая сказка! - вардарим горько усмехнулся.

   В наступившей тишине пятерка защитников пребывала в тяжких раздумьях. Сейчас мало кто из них сомневался, что Лексиору Фэйдерленду сама судьба предначертала стать их спутником. Пророчество эскритов неотвратимо сбывалось, пугая своей достоверностью. Неожиданная встреча в стенах загадочного замка похоронила все сомнения; в сердцах друзей появилась надежда на успешный исход войны с угренами; они поверили не только в пророчество, но и в избранный путь, что был предначертан свыше.

   - Вы хотели рассказать о том, как чуть не угодили в лапы гарров, - нарушив молчание, напомнил Лексиор.

   - Это длинная история, - сказал Эрду, - но я постараюсь ничего не упустить.

   Несмотря на данные заверения, гардемиец, не собирался выкладывать всю правду до тех пор, пока части мозаики в его голове не сложатся в единое целое. Слишком много вопросов оставалось по поводу происходящих в замке чудес и его не менее загадочного хозяина.

   "Надо узнать, что у него на уме", - мысленно решил он.

   Северянин подробно рассказал о событиях, приключившихся в лесу с момента его ночного похищения, забыв, правда, упомянуть про цветок и о цели их путешествия.

   Сэр Фэйдерленд слушал, не перебивая; изредка одобрительно кивал и прямо таки излучал заинтересованность. История ему явно пришлась по душе, хоть и оставила массу вопросов, о которых он до поры до времени предпочел умолчать.

   - Поведайте нам о себе, господин Фэйдерленд, а заодно и о вашем замке, - учтиво попросила Льявалла, когда Эрду закончил рассказ.

   - Я не ошибусь, если скажу, что этот замок - одна из самых древнейших построек в Соре, - проговорил мужчина. - Он, как и земли, вокруг, некогда принадлежал его величеству дрему Лорго Антиага, а мой отец служил в его личной охране. Я родился и вырос в этих нерушимых стенах, а точнее, моя семья жила в пристройке, где располагались покои гвардейцев.

   - Постойте, так это не ваш замок? - перебил рассказчика Бэнкси.

   - Сейчас, как видите, мой, - с улыбкой, взглянув на гальмитла, ответил Лексиор, - но обо всем по порядку. С юных лет мне прочили карьеру отца и обучали ратному делу. Детские годы я провел на крепостных стенах и брусчатых мостовых цитадели, взрослея вместе с другими детьми охранников и прислуги. По достижении совершеннолетия меня приняли в дворцовую стражу, которую к тому времени возглавлял мой отец.

   Милорд Антиага был весьма странной и неоднозначной персоной, впрочем, одному из могущественнейших магов королевства, другим быть и не пристало. Служить в его гвардии было весьма непросто, а порой даже опасно. Из уст в уста передавались истории о кошмарных созданиях, которых встречали в покоях замка и за его пределами. Да что и говорить, я сам несколько раз видел, как дрем втайне от всех творил заклинания и проводил колдовские ритуалы; а однажды, - вардарим понизил голос почти до шепота, - мне довелось стать свидетелем жуткой сцены: совершая вечерний обход, я спустился в подземелье замка и увидел, что в его центре зияет черная бездна. Лорго неподвижно стоял на самом краю, а из глубин наружу проникало кошмарное чудовище. Только потом я понял, что дрем открыл портал в другой мир, чтобы призвать демона. С тех времен сменилась не одна эпоха, но эта жуткая картина до сих пор стоит у меня перед глазами, словно это было вчера. К чему я это все рассказываю, - внезапно оборвал цепь воспоминаний вардарим. - Не стоит чересчур удивляться странностям этого места, ибо его бывший владелец, а скорее всего и архитектор был ничуть не лучше. Так вот, - вернулся к рассказу Лексиор, - однажды он просто исчез. Уехал в неизвестном направлении и пропал. Минул год, затем два - хозяин замка не появлялся. В народе начали поговаривать, что, дескать, сгинул маг, доигрался со своими колдовскими выкрутасами. Ни жены, ни детей, ни каких-либо других наследников, Лорго не имел, потому король приказал вплоть до возвращения хозяина смотрителем цитадели назначить капитана замковой стражи, а им, как вы уже знаете, был мой отец, - вардарим встал со стула и подошел к окну. - Но все это было уже неважно, - тихо проговорил он. - Через полгода надвинулась тьма с юго-запада. Без какой-либо причины и предупреждения на земли королевства вторглись полчища ужасных тварей. Объятые черным пламенем, что заживо пожирало землю, твари уничтожали все живое на своем пути. Мы прозвали их угренами, что, в переводе с нашего языка, означает всепожирающее исчадие мрака. Область за областью покорялись вардаримские твердыни, объятые проклятым пламенем и бессметными ордами врагов. Слишком быстро война докатилась и до дремата Антиага: наступил день, когда пришел наш черед держать удар угреновых орд. Тогда уже никто не питал иллюзий; я и мои соплеменники шли в последний бой. В жестокой битве с черным огнем пал мой отец, - от волнения голос Лексиора дрогнул. - Мне с горсткой доблестных воинов удалось вырваться из кошмарного пекла и добраться до отступающей армии моего народа.

   После пережитого я долгое время был сам не свой: та бойня надломила мой дух. Потеря отца тяжким бременем легла на мои плечи, лишив сна и желания что-либо делать. Когда первая боль утихла, я поклялся отомстить за него - стереть с лица Соры всех угренов, но, увы, сдержать клятву было не в моих силах.

   Место дрема Антиага занял друг нашего семейства сэр Маллерби - честный и достойный вардарим, с большим и чутким сердцем. Первое время он всячески пытался помочь, хотел возместить провал в моей душе, но тщетно; с каждым днем мои дела становились хуже. Наконец, когда Маллерби понял, что в сражении от меня толку не будет, мне было велено отправляться на север искать помощи у тамошних племен. "Угренов не одолеть в одиночку", - сказал он. "Не дай своей хандре лишить нас помощи".

   Долгие месяцы, проскитавшись по заснеженным землям варваров, я встретил человека, поразившего меня своей силой духа и верой в победу. Звали его Старрат, он был вождем небольшого племени гардемийцев, что в ту пору только начали расселяться по северу Соры. Именно он посадил первый поющий цветок - алинтар, и он первым догадался использовать его против угренов. Я был с ним на Радаленском поле, где мы рука об руку гнали исчадия прочь до самых склонов Баракатраша. Враги скрылись в темных подземельях, но и там мы преследовали их по пятам, спускаясь в бездонные глубины, где не ступала нога человека. Две долгие недели мы блуждали во мраке, но дна так и не достигли. Остаткам угренов удалось скрыться, и как я не убеждал Старрата продолжить спуск, он меня не послушал. "Запасы продовольствия на исходе. Если спустимся глубже, назад никто из нас не вернется", - сказал он и велел своему войску поворачивать назад.

   После победы я вернулся в замок, но он оказался пуст и безмолвен. Пропали все, в том числе моя мать и сестры. В час горя и одиночества все во мне, как будто, перевернулось с ног на голову. От наших городов и деревень остались руины, которые постепенно заселяли представители молодых рас. Я отправился на поиски выживших сородичей и почти сто лет провел в странствиях. Нигде, ни в одном уголке мира, мне не удалось обнаружить следов вардаримов, словно нас никогда не существовало. От моей расы остался я да вот этот замок, - сэр Фэйдерленд обвел рукой вокруг. - В одиночестве блуждая среди призраков прошлого, я обрел лишь тоску и отчаянье, которые до сих пор не дают мне покоя. Бросив напрасные поиски, ваш покорный слуга вернулся в отчий дом. С тех пор этот замок стал мне надежным убежищем и другом и с тех пор я ни на секунду не покидал его стен.

   Лицо Лексиора, казалось бледнее обычного, а подернутые поволокой глаза выражали ту неподдельную грусть, что встречается лишь у одиноких людей преклонного возраста.

   - Нам кажется, время вашего уединения подошло к концу, - сказал Эрду, желая отвлечь хозяина замка от тяжких воспоминаний.

   - И то правда, - печально улыбнулся вардарим, - я, когда услышал, что звонит входной колокольчик, не поверил своим ушам.

   - Может быть, покажете замок? - предложила Льявалла.

   - Как пожелаете, юная госпожа, я к вашим услугам, - сказал Лексиор и, поднявшись из-за стола, жестом пригласил следовать за собой. Поблагодарив вардарима за славное пиршество, друзья вместе направились в сторону лестницы.

   - Скажу по чести, в некоторых частях Деферина я и сам никогда не бывал, - говорил он, спускаясь вниз по ступенькам. - С тех пор, как я поселился тут, с помещениями замка творится нечто, не поддающееся объяснению, - мужчина загадочно понизил голос. - Иногда, кажется, что он живет собственной жизнью. Просыпаешься утром, а коридора или мостика как не бывало. Некоторые комнаты и проходы навсегда закрылись, и теперь туда никак не попасть. Вот, например, эта дверь, - сказал мужчина, остановившись тремя этажами ниже, - за ней покои для особо важных гостей. Раньше я подолгу любил проводить там время, но однажды она сама собой заперлась, да так, что и ломом не откроешь. Сейчас больше половины помещений замка для меня попросту недоступны; если так и дальше будет продолжаться, через тысячу лет мне придется остаться снаружи.

   Путники спустились еще на один этаж вниз и, миновав угловой коридор, попали в гигантский зал, доверху уставленный стеллажами с книгами и пергаментами. По стенам тянулись шкафы из красного дерева, между которых застыли древние и молчаливые скульптуры. То тут, то там в глаза бросались замысловатые вещицы наподобие макета Старда или чучел экзотических животных. На куполообразном потолке была изображена подробная карта Соры, правда все названия были написаны на неизвестном защитникам языке.

   - А вот и моя библиотека, - с гордостью объявил хозяин замка. - Впечатляет, не правда ли?

   - Чтобы все тут прочитать, одной жизни не хватит, - произнес Бэнкси, беглым взглядом окинув размеры зала.

   - Маг любил читать и коллекционировать редкие издания, - сказал вардарим. - Подозреваю, что это самая древняя библиотека в Соре и, возможно, самая полная. Раньше отсюда можно было попасть в лабораторию мага Антиага, но сейчас та дверь в дальней части зала, увы, заперта. Не будем задерживаться, друзья, впереди нас ждут не менее интересные комнаты, - последние слова донеслись из коридора, в котором скрылся хозяин замка.

 

  

Глава 11. Побег из прошлого.

   Лексиор водил путников по бесконечным переходам, лестницам и покоям, рассказывая по пути истории и случаи, связанные с тем или иным помещением. Они побывали в бальном зале, прошли множество спален и комнат для отдыха. Затем надолго задержались в оружейной; вид блестящих доспехов и оружия в мгновение ока завоевал внимание мужской части отряда, а этого добра тут было превеликое множество. Следующей в списке вардарима была игровая комната; столики с нардами, шашками, шахматами и другими развлечениями были беспорядочно расставлены по всему залу и прямо-таки манили путников тут задержаться.

   В местах, где они побывали, преобладали ореховый и песочный цвета, создававшие обстановку домашнего уюта и изысканности. Показав путникам зал для торжеств, что располагался на первом этаже, сэр Фэйдерленд, наконец, остановился.

   - Ну что ж, господа. Настала пора оставить вас одних, - сказал он. - Не скрою, делать мне этого не хочется, но дабы не прослыть навязчивым, удаляюсь по своим делам. Вы можете погулять по замку, а впечатлениями поделитесь за ужином. До вечера, - сказал вардарим и ушел, оставив друзей неподалеку от круглого стола, что стоял в центре зала для торжеств.

   - Когда ты ему скажешь? - спросил Грин, обращаясь к Эрду, - ведь ты ему скажешь?

   - Сказать-то скажу, только выйдет ли из этого толк? - с сомнением в голосе произнес гардемиец. - Если он не может покинуть цитадель, какой прок от наших признаний?

   Не дождавшись ответа, Эрду поднялся со стула и сделал несколько шагов в сторону, висевшей на стене картины с морским пейзажем.

   - Поживем тут несколько дней, - медленно проговорил он, - разузнаем, что к чему, а там, глядишь, расскажем Лексиору и о пророчестве и о поющем цветке.

   - Да ведь он даже не знает, что угрены снова появились, - сказал Бэнкси.

   - И тем более не подозревает, что алинтары-то тю-тю, исчезли все, кроме нашего, - добавил Артего. - Вдруг, услышав все это, он, наконец, решится выйти. Угрены отняли у него не только семью, но и всех соотечественников. Я бы на его месте не смог спокойно сидеть в четырех стенах, зная, что заклятый враг вернулся и вновь проливает кровь свободных народов.

   - В любом случае ему, как и всем нам, отведена важная роль в спасении Соры, - проговорил гардемиец, - и без него я отсюда уходить не собираюсь. Упустим хотя бы одну деталь - надежда на спасение рухнет, как карточный домик. Вардарим Лексиор Фэйдерленд - важное звено в цепи наших странствий, а потому давайте-ка лучше думать, как его отсюда вытащить, - последние слова Эрду громким эхом раскатились по залу и в тот же миг, до слуха защитников донесся утробный рокот, словно в глубинах замка зарычало огромное чудовище. По стенам и окнам прошла мелкая дрожь, а воздух внутри помещения как будто стал тяжелее. Все это длилось считанные секунды, затем в зале снова воцарилась тишина.

   - Что это? - нарушил тревожное молчание Грин.

   - Похоже на землетрясение, - настороженно произнес Артего.

   - Нет, нет. Это вряд ли, - замотала головой Льявалла, - мне показалось, будто бы кто-то очень большой зарычал.

   - Опять загадка, - сказал Грин. - Как и все в этом замке. Думаю заточение Лексиора тоже загадка; решим ее, и вардарим сможет к нам присоединиться.

   - Я согласна. Мы во что бы то ни стало должны помочь сэру Фэйдерленду! - горячо подхватила Льявалла. - Только представьте, каково это прожить полторы тысячи лет в одиночестве!

   - Помочь ему еще полдела, - сказал Эрду. - Надо придумать, как мы сами будем выбираться. Там у ворот, если кто не видел, собралось черное войско, и уходить оно, судя по всему, не собирается.

   - Вопрос на вопросе. Вы как хотите, а я пойду, подремлю, часок другой, - зевнув, сказал Бэнкси, - разбудили рано, потом чуть не угодили на копья черных рыцарей, а сейчас вот еще бродили туда-сюда. Вам-то может не в тягость, а мои гальмитлские ноженьки для таких замков никак не подходят. Увидимся за ужином.

   С этими словами карлик отправился в свои покои.

   Через несколько минут вслед за Бэнкси разбрелись и остальные члены отряда. Уединившись в комнатах, расположенных в башенках замка, они занимались своими делами или попросту отдыхали.

   Стемнело. Уютно устроившись на мягкой кровати, Грин размышлял над странными событиями, что втянули его в самое настоящее приключение и попутно наблюдал вечернее небо в окно напротив. В безоблачной синеве начали зажигаться огоньки звезд. Горшок с алинтаром стоял на столике неподалеку. В полудреме юноша увидел, как внутри цветка, точь-в-точь как за окошком, зажглась яркая звездочка. Затем еще одна и еще, пока в сгустившейся темноте не проявился весь алинтар, озаряемый таинственным сиянием серебристых огоньков. Грин поднялся с кровати и подошел ближе к цветку.

   - Ты, кажется, слегка подрос, - тихо проговорил он. - Помнишь дом? Кажется, сто лет прошло, как мы покинули Солнцеречье. Я уж было надумал взгрустнуть, да тут увидел тебя. Ты ведь никогда не унываешь так? Ярко светишь ночью и призывно поешь утром, отчего все мои страхи и темные мысли тотчас проходят. Неспроста же тебя прозвали последней надеждой.

   Юноша выглянул из окна и с огорчением увидел, как во вражеском лагере горят сотни костров. Внезапно раздался уже знакомый трезвон; Лексиор созывал гостей к ужину.

   Отдохнувшие и повеселевшие защитники на этот раз вели себя более раскованно. За столом звучали шутки и дружеская болтовня. Вардарим выглядел вполне счастливым; с его раскрасневшегося от вина лица не сползала улыбка, и он наряду с гостями от души веселился. Когда они закончили ужинать и собрались отправиться спать, Лексиор вдруг произнес:

   - Сегодня у стен замка я заметил не только гарров. Сейчас там всюду рыцари в черных доспехах, я таких первый раз вижу. О них вы в своем рассказе не упоминали.

   За столом возникла неловкая пауза; защитники безмолвно переглянулись и посмотрели на Эрду. Гардемиец, как ни в чем не бывало, задумчиво изучал собственную ладонь.

   - Мы не хотели вас тревожить, - сказал он, наконец, - ибо дурные вести должно сообщать к месту и в нужный час. Увы, грядут тяжелые времена - старый враг, что тысячелетиями дремал в бездонных глубинах, пробудился. Угрены снова вернулись в наш мир и с ними черное пламя. В эту самую минуту их бесчисленное воинство пядь за пядью отвоевывает земли Соры. Тех черных, что вы видели снаружи, прислали они. На зов врага стекаются темные силы; их армии с каждым днем растут и крепнут.

   Еще недавно радостное лицо вардарима как будто осунулось, глаза потускнели, а голова и плечи опустились, словно их придавил тяжкий груз. Рассеянным жестом он прикоснулся ко лбу; его взгляд стал стеклянным и отрешенно пустым.

   - Вот оно что, - медленно проговорил Лексиор. - Значит, опять все сначала. Смерть, страх и разрушение. Польются реки из крови и слез, а угренская скверна будет снедать наши дома.

   Мы не должны этого допустить, - внезапно встрепенулся он. - Я знаю, как их победить! Скажите всем, нужны алинтары да побольше, эти твари их на дух не переносят, а пламя пред ними отступает!

   - Нет больше алинтаров, - сухо сказал Бэнкси.

   - Что значит нет?! - удивленно переспросил вардарим.

   - То и значит, что все исчезли - не растут больше, - пояснил гальмитл.

   - Но, но если это так, то мир обречен на гибель, - запинаясь, произнес хозяин замка.

   - Я надеюсь, сэр Фэйдерленд, вы простите моего друга за привычку раньше времени сгущать краски, - проговорил Эрду. - Надежда на спасение есть, и сейчас она находится в этом замке.

   Северянин поведал долгую историю о таинственном исчезновении поющих цветов; о недавних событиях, произошедших в Гардемии и за ее пределами; о возвращении угренов и о последнем алинтаре, что вырос в саду Флоуотера.

   Истосковавшийся по новостям вардарим выглядел крайне заинтересованно: он слушал внимательно, не перебивая и, казалось, с жадностью ловил каждое слово гардемийца.

   Прежде чем описывать подробности ночного побега, Эрду попросил юношу рассказать, как нашелся цветок, и Грин с удовольствием поделился своими воспоминаниями.

   В камине ярко трепетал огонь; сухо потрескивали поленья, обдавая жаром сидящих рядом защитников. На столе, разгоняя ночную тьму, в изящных подсвечниках догорали восковые свечи. На лица сидевших за столом попадал неяркий багровый свет, отчего они казались проклюнувшими сквозь тьму иллюзорными масками; на стенах и полу колыхались тревожные тени, заволакивая туманом хмельные очи полусонных гостей. Их негромкие голоса разносились по залу слабым эхом, придавая происходящему таинственную атмосферу. За высокими окнами в непроглядной темени поблескивал ночной небосвод. С востока сквозь серебристую россыпь звезд надвигался красно-оранжевый диск Старда, освещая блеклым свечением очертания Тарионских гор.

   Гардемиец закончил рассказывать о ночном побеге из Флоуотера, после чего приступил к описанию битвы с черными рыцарями, которая приключилась утром у ворот замка. Защитники дополняли повествование подробностями, а иногда и просто пережитыми впечатлениями. Слушая об отважной схватке на мосту, Лексиор совершенно по-новому увидел гостей. За иногда простоватой манерой держаться в каждом из них скрывался грозный и искусный боец. Исключение составлял лишь Грин, но и то до поры до времени.

   Внимая негромким речам, Юный Коэл начал клевать носом и непременно уснул бы, но по счастью все события утра, включая загадки на входе в Деферин, были, наконец, изложены.

   - Вот так получилось, что последний алинтар, оказался в вашей цитадели, - подытожил свой рассказ Эрду, - лично я вижу в этом добрый знак. Кроме того, сэр Фэйдерленд, у меня есть для вас хорошая новость. Вы не единственный вардарим в Соре, как минимум существует еще один.

   Вардарим оторвался от раздумий и вопросительно посмотрел на гостя.

   Гардемиец неспешно отпил из бокала и, собравшись с мыслями, начал произносить знакомые его спутникам строки:

   Это древнее пророчество эскритов, - пояснил северянин. - В нем говорится, что последний поющий цветок даст семена, из которых народ Соры возродит алинтары. До этого момента его будет охранять отряд защитников. Два человека, гальмитл, эфал и эскрит перед вами, не хватает только вардаримов. Я, как и все мои друзья, убежден: нашей встрече было предначертано состояться, и это третий добрый знак, о котором я хотел вам рассказать. Обратите внимание, что в строках говорится не о вардариме, а о вардаримах, а это, пусть и косвенно, подтверждает, что где-то есть ваш соотечественник и быть может не один.

   - Я верю вам, - неожиданно произнес Лексиор. - В смысле, у меня нет причин поступать иначе. Сотни лет назад, я собственными глазами видел, как это загадочное растение побеждает абсолютное зло, и прекрасно понимаю, что нет ничего важнее, чем возродить поющие цветы в час, когда ждать помощи неоткуда. Я готов хоть сейчас отправиться с вами в путь, но вряд ли смогу сделать хоть один шаг за пределы Деферина.

   - То есть, сэр Фэйдерленд, вы согласны стать шестым защитником поющего цветка? - спросил Грин.

   - Да, совершенно верно, это я и имел в виду, - быстро проговорил вардарим. - Только...

   - Мы прекрасно понимаем, - негромко промолвил гардемиец, - и всеми силами постараемся помочь. Нам выдался нелегкий день сегодня, и, честно говоря, не мешало бы отдохнуть. С позволения присутствующих я бы хотел отправиться спать. Ночь на дворе, а разговоров у нас хватит на несколько дней. Как говорится утро вечера мудренее. Предлагаю завтра обсудить план дальнейших действий.

   Поблагодарив хозяина за прекрасный ужин они пожелали друг другу спокойной ночи, а затем разбрелись по своим комнатам и до самого утра их не покидали.

   Грин пробудился ранним утром, как обычно, от пения цветка. По-быстрому умывшись, он нацепил одежду и, преодолев долгий путь вниз, вышел из здания. На южной стороне вдоль крепостных стен раскинулся дивный парк, по которому ему не терпелось прогуляться. Солнце еще не успело нагреть землю, потому в воздухе витала приятная утренняя прохлада. Вдохнув полной грудью, юноша окинул взглядом залитую солнечным светом южную часть двора. На вид она показалась ему как минимум в три раза больше северной. Вдоль кольца крепостной стены тянулись ряды яблонь, вишен и лип. Вымощенная брусчаткой дорога с двух сторон огибала расположенный в центре сад с прудом. Рядом с ним юноша с удивлением обнаружил Бэнкси, который, сидя на берегу, бросал уткам кусочки хлеба.

   - Доброе утро! - издалека прокричал гальмитл. - Дай угадаю, алинтар не дал поспать?

   - Ни в коем случае, достопочтимый сударь гальмитл, - с достоинством отозвался Грин, - хотел вот прогуляться, посмотреть округу.

   - Да красиво тут, а какой вид открывается сверху - закачаешься! - сказал Бэнкси и добавил: - Пусть этот замок со странностями, но в уюте ему не откажешь.

   Юноша присел рядом с карликом и, отщипнув кусочек хлеба, бросил в пруд.

   - Рядом с нашим гликамом было озерцо, - сказал Бэнкси, - я, когда совсем маленьким был, любил к нему спускаться птиц кормить. Разные прилетали: и утки, и гуси, но больше всех мне нравились лебеди.

   - Расскажи, где ты родился? - попросил Грин. - А правда, что гальмитлы живут на больших деревьях?

   - Правда, - ответил Бэнкси. - Они называются гликамами; могучие и громадные, как скалы, и такие же древние. Стволы в обхват толще башен, в которых мы сейчас живем, а по ветвям, как по мостикам, можно спокойно передвигаться пешком, такие они широкие. Гальмитлы издревле строят на гликамах жилища, в Мажарре несколько десятков городов и большинство из них расположены на деревьях. Есть парочка новых - портовых, что недавно возвели на побережье, для того чтобы было удобнее торговать и еще потому, что судна на деревья не затащишь. Видишь какое дело: врагов-то поубавилось за последние годы, потому наши и осмелели. Раньше, то гарры, то пираты нападали, асмарские кочевники приходили и прочие охочие до грабежа соседи. Придут, бывало, встанут под деревьями, а мы, знай их, поливай стрелами. Пока один гликам поджечь пытаются, рядом с ним уже горка трупов. Эх! - печально вздохнул Бэнкси, - хотел бы я показать тебе свой родной город Унармит, бьюсь об заклад, ты в жизни не видел ничего красивее. Представь себе место, где круглый год жара, желтый песок и прозрачное море. Так вот, неподалеку от побережья возвышается зеленый тропический лес, на каждое дерево которого, как обручи, нанизаны жилые ярусы и пристройки, раскрашенные в разные цвета радуги. Могучие стволы змейками обвивают лестницы, вверх и вниз снуют лифты с пассажирами и грузами, а внутри кипит бурная жизнь. Городские районы так плотно застроены, что уже не видать, где кончается один гликам и начинается другой. Раньше если ты хотел попасть к соседу, строил веревочный мостик, а сейчас весь лес как один большой дом. Есть даже целые городские площади с торговыми лавками и забегаловками. В общем, все как у людей, только высоко над землей.

   Я родился в чрезвычайно богатой семье. Мой отец Марко весьма уважаемый человек в Унармите, владеет плантациями, винокурнями, промысловыми судами и еще много чем. Наша семья занимала целый гликам, а это, по меркам гальмитлов, считается роскошью. С детства у меня было все, о чем только можно мечтать. Я с грустью вспоминаю о тех беззаботных временах, когда можно было просто оставаться собой. Отец хотел, чтобы я пошел по его стопам, и стал торговцем, но, как видишь, я выбрал другой путь. Что-что, а характер у моего папаши еще тот. Я когда сказал, что записался в гвардейский гарнизон города, думал, он меня придушит. Но нет, обошлось, - Бэнкси невесело усмехнулся, - просто выгнал из дома и сказал, что оставит без наследства. Давно это было, - печально произнес карлик, - надеюсь, еще вернусь туда, хотя бы разок.

   - У тебя была сладкая жизнь в просторных хоромах среди роскоши и удовольствий, так зачем ты ударился в странствия? - спросил Грин.

   - С детства тянуло к оружию и доспехам, - произнес гальмитл. - Я помню, как с восхищением смотрел на солдат из городского гарнизона и мечтал, что когда-нибудь стану как они. Ну, в общем, так и получилось. Через пять лет дослужился до сотника, а после вдруг решил, что мне стало скучно, и отправился на все четыре стороны искать приключений.

   Юноша собирался задать еще вопрос, когда издалека послышался голос эфала.

   - Ах, вот вы где! - пробасил Артего. - А мы вас всюду ищем. Нате не берите! Сидят на бережку лясы точат. Пожалуйте к столу, будьте любезны.

   - Ты почто такой едкий с утра? - с ехидной улыбкой отозвался Бэнкси. - Не с той ноги встал?

   - Побегаешь по замку - узнаешь, - пробурчал эфал.

   Друзья поднялись в зал с камином, где их ожидал легкий завтрак. За столом уже трапезничали хозяин замка и Эрду с Льяваллой. Когда все защитники утолили голод, слово взял гардемиец.

   - Нужно придумать, как покинуть замок, - сказал он, - но сначала примем в ряды защитников нового члена. Грин, будь любезен принеси цветок.

   Через пять минут, юноша вернулся с алинтаром в руках. Северянин осторожно принял горшок и поставил его в центр стола.

   - Итак, сэр Фэйдерленд, вы готовы?

   Вместо ответа вардарим утвердительно кивнул. Затем каждый из присутствующих произнес строки клятвы. Когда очередь дошла до Лексиора, он медленно встал и проговорил:

   - Я клянусь что до конца встану тенью между.

   Завершающие строки стиха присутствующие произносили хором.

   - Добро пожаловать, - с улыбкой сказала Льявалла, когда все было окончено.

   - Даже не верится, что предо мной последний алинтар Соры, - с грустной улыбкой произнес Лексиор.

   - Уж поверь, так оно и есть, - сказал Артего. - Я ведь могу теперь обращаться на ты? Раз мы вроде как братья по оружию.

   - Можешь, сударь эфал, - отозвался Лексиор, - так даже удобнее.

   - В общем, мы много где побывали и Гардемию почти вдоль и поперек исходили втроем, - продолжил мысль великан, - и нигде, стало быть, не осталось и следа этого растения.

   - Ты говорил, что в замке есть тайный проход к реке, - неожиданно вмешался в разговор Эрду.

   - Совершенно верно, я обнаружил его случайно, когда перебирал содержимое подвальных кладовых, - сказал вардарим. - Узкая лесенка, вытесанная в камне, выводит на южную часть скалы; снаружи она спускается вниз до каменной площадки у самой воды.

   - Других вариантов покинуть замок я пока не вижу, - признался гардемиец, - но если мы решим воспользоваться речным путем, нам понадобятся лодки.

   - Ничего похожего в замке нет, и не было, - с уверенностью отозвался Лексиор, - а если бы и было, то протащить сквозь узкий потайной ход какое-либо судно невозможно. Честно говоря, я даже не уверен, пролезет ли там Артего,

   - Я могу сделать лодки, - сказал вдруг эфал, - меня отец научил. Он был мастером на все руки; мы с ним не одну лодку вместе построили. Только мне нужны инструменты и время, хотя бы неделю.

   - Ты разве не слышал? - сказал Бэнкси, - лодки не протащить сквозь проход.

   - И не надо, - отозвался Артего, - я их буду мастерить прямо в пещере у реки. Хватит там места?

   - Вполне, - подтвердил догадку вардарим. - Предлагаю сейчас же туда сходить и проверить.

   Защитники спустились по бесчисленным ступеням на первый этаж, затем миновали несколько залов и подсобных комнат и наконец, очутились на старой и темной лестнице, что вела в подвальные кладовые. По пути Лексиор прихватил несколько факелов, которые они зажгли, едва оказавшись в темноте. Спустившись вниз, друзья попали в темный коридор с низким потолком и дверями по бокам.

   - Это кладовые, - сказал Лексиор. Его голос эхом раскатился в тишине подземелья, - нам сюда.

   Он провел отряд в темный зал, доверху уставленный бочками и бутылками, что пылились на решетчатых стеллажах. Вардарим с силой налег на одну из бочек, отчего та с шумом вошла в нишу. Одновременно в противоположной от входа стороне что-то громко заскрежетало, и кусок стены опустился вниз, обнажая доселе скрытый проход.

   - Мал, да не слишком, - произнес Артего и добавил, - пролезу как-нибудь.

   Эфал, согнувшись в три погибели, протиснулся сквозь узкий проем, за которым оказался еще один тоннель с уходящей вниз лестницей. Защитники спустились по ступеням и вскоре достигли обитой железом двери со стальным засовом. Гардемиец отворил замок и с усилием распахнул тяжелую створку. В глаза путникам ударил яркий дневной свет.

   - Осторожней, - предупредил вардарим, - дальше выходите строго по одному и ни в коем случае не напирайте сзади.

   За дверью оказался узкий каменный выступ с уходящими вниз ступеньками. Далеко под ним бежала река, а в конце узкой лестницы у самой воды виднелась каменистая площадка, которая располагалась на невидимой с берега юго-восточной стороне скалы.

   Держась за стену руками, они с трудом преодолели спуск. Сложнее всего пришлось Артего, который кое-как переставлял гигантские ноги, каждый миг, рискуя оступиться.

   - Враги не заметят наших приготовлений, а если повезет, и самого побега, - сказала Льявалла, когда все путники оказались под каменным навесом глубоко вдававшейся в скалу пещеры.

   - Как, по-твоему, хватит тут места для постройки лодок? - спросил гардемиец, обращаясь к Артего.

   - Влезут. Обе, - кивнул эфал. - Только материалы придется таскать вам. Я вверх-вниз по этой каменной ниточке бегать не собираюсь.

   - Идет, - согласился Эрду, - для начала составь список того, что тебе понадобится, включая инструменты и материалы.

   Следующие шесть дней прошли в кропотливой работе. Даже Льявалла сменила нарядные платья на мужские штаны с рубашкой и всячески помогала мужчинам: убирала мусор, подавала инструменты и приносила еду. В замковой мастерской, что располагалась в южной крепостной башне, нашлись все нужные инструменты, включая пилы, молотки, гвозди и рубанки. Руководил постройкой эфал, который наметил план работ и неустанно следил за его выполнением.

   Для начала защитники срубили несколько деревьев, что росли во дворе замка, затем распилили их на доски, которые эфал велел спустить к воде. Там он мастерил детали, которые затем соединял при помощи болтов и клея, после чего оставлял сушиться. Через несколько дней на расчищенной площадке стояли полностью готовые шпангоуты с килями. Целыми сутками эфал не вылезал из своей импровизированной мастерской, а Льявалла, как заботливая подруга, носила ему еду и питье. Остальные защитники тоже зря времени не теряли и занимались подготовкой к предстоящему путешествию: собирали поклажу и тщательно планировали маршрут, по которому им предстояло добираться до Гардемии.

   Закончив обшивать корпуса досками, Артего законопатил щели, загрунтовал корпус и приступил к шпаклевке. Для нее он использовал смесь извести и рыбьего жира. К концу шестого дня обе лодки были готовы; усталый эфал объявил об этом за ужином.

   - Выступаем сегодня ночью, - сообщил Эрду, услышав долгожданную новость. - Когда Стард закроет созвездие гальмитла, собираемся в обеденном зале, затем идем в пещеру у воды, грузим поклажу и отчаливаем. В первой лодке поплыву я, Грин, Льявалла и Бэнкси, во второй Артего и Лексиор. Будем держать путь по течению на восток, и если все пройдет гладко, через пятнадцать километров высадимся на берегу, а там пешком двинемся в Аколис.

   Нахмурив брови, гардемиец бросил тревожный взгляд в сторону вардарима.

   - Есть одно существенное но, которое все время не дает мне покоя. На сегодняшний день нам неизвестно, что случится с Лексиором, когда он попытается покинуть замок. К сожалению, мои собственные расследования в Деферине ни к чему не привели: мы по-прежнему не знаем, что удерживает его в замке, а потому не имеем ни малейшего представления чего ожидать.

   Эрду подошел к камину и, подбросив пару поленьев в огонь, твердо произнес: - Что бы ни случилось, мы не оставим вас один на один с бедой, ибо защитники своих не бросают.

   Внешне Лексиор оставался спокойным, но где-то внутри его мысли снедала тревога. Сейчас, когда пришло время покинуть родной замок, эта идея уже не казалась такой замечательной. Часть его противилась грядущим переменам и задавала многочисленные вопросы ответов, на которые он не знал. Будущее пугало вардарима, своей неопределенностью; от него хотелось убежать скрыться и больше никогда не вспоминать. Хозяин замка вдруг почувствовал, как под столом дергается его нога: вверх-вниз, вверх-вниз, словно отсчитывает секунды до побега. Он попытался успокоиться и рассеянно оглядел сидящих вокруг стола новых друзей. Их лица расплывались, словно в тумане, а голоса звучали как будто издалека.

   - М-мне нужно отлучиться, - сказал Лексиор и рывком поднялся со стула, - я все понял: в нужный час буду на месте.

   - С тобой все в порядке? - озабоченно спросил Бэнкси, - какой-то ты бледный стал.

   - Да, все хорошо, - выдавил из себя улыбку мужчина, - сам понимаешь, не каждый день приходится покидать дом, из которого не выходил полторы тысячи лет. Это пройдет, - добавил он и, слегка пошатываясь, побрел в сторону лестницы.

   - Вас проводить? - спросил Грин.

   - Не стоит, юноша, я же сказал все в порядке, - проговорил Лексиор и скрылся за колонной.

   - Странно, он как будто испугался, - сказал Грин, - совсем на него не похоже.

   - А кто тут не боится? - сурово отозвался Эрду, - ты? Или, может быть, я? Совсем недавно именно страх гнал нас от черных всадников, потому не нам его судить.

   Внезапно в глубинах зала раздался сильный гром, как будто кто-то со всей силы ударил в гигантский барабан. Когда низкий гул докатился до защитников, свечи с камином мгновенно потухли, и стало непроглядно темно.

   Друзья повскакивали со своих мест и, вооружившись чем попало, начали отступать к окнам, в которые едва пробивался тусклый свет Старда. Пока они наперебой спрашивали, что случилось, Эрду снял со стены секиры и щит, а Льявалла начала творить заклинание. Гардемиец оставил одну секиру себе; вторую вручил Артего, а щит достался Грину, который ко всему прочему успел схватить стоявшую рядом с камином кочергу. Спустя полминуты, девушка легонько хлопнула ладонью по наконечнику посоха, и с него, словно пушинки с одуванчика, вспорхнули зеленые светлячки. Все, кроме одного, потухли также быстро, как и появились. Оставшийся светляк продолжал кружить вокруг эскритки, со временем становясь все больше и больше, пока зал не наполнился изумрудным светом.

   - Вирр в помощь, друзья, - с улыбкой сказала эскритка.

   - Звук, кажется, донесся оттуда, - еле слышно проговорил Эрду, указывая в дальний конец западного крыла. - За мной.

   Держа оружие наготове, отряд осторожно продвигался вглубь зала. Тьма неохотно отступала, то и дело, норовя испугать или обмануть зрение. Неспешным шагом они продвинулись в западную оконечность зала, откуда, по мнению гардемийца, доносился гром. Вирр озарил украшенную мозаикой стену, и они всего на мгновение успели заметить, как по ней скользнула неразборчивая тень. Все, кроме северянина, в испуге отшатнулись.

   - Кто здесь?! - нарочито сурово спросил Эрду. - Назовись.

   Ответом гардемийцу была лишь зловещая тишина.

   Страшась внезапного удара, Грин испуганно озирался по сторонам. В обступающей со всех сторон темноте ему виделись кошмарные чудовища. Он крепче сжал в руке кочергу и, отгородившись от мрака щитом, приготовился сражаться.

   Прошло около минуты, но ничего не происходило. Сбросив оцепенение, защитники принялись обыскивать каждый угол. Страх сопровождал на каждом шагу; мешал трезво мыслить и сосредоточиться на поисках, но никто из них не поддался панике и не бросился наутек. Минуты казались вечностью, от любого шороха сердце замирало в груди, и даже собственная тень порой настораживала.

   Спустя полчаса не обнаружив признаков чужого присутствия, друзья решили вернуться к обеденному столу, где вновь разожгли потухший камин и запалили свечи.

   - Надо поскорей убираться отсюда, - сказал Эрду. - У меня дурное предчувствие и я более чем уверен, что Деферин так просто Лексиора не отпустит. Ночью готовьтесь к чему угодно.

   Когда вардарим покинул защитников, первым делом он направился в оружейную комнату. Миновав дюжину лестниц и коридоров, Лексиор добрался до обитой железом двери и, сняв с груди ключ, вставил в замок. Раздался громкий щелчок отпираемых засовов и, повинуясь сильной руке вардарима, дверь распахнулась. Отыскав среди бочек и ящиков украшенный золотом сундук, он осторожно поместил его на колени. Нащупав по бокам две выемки в форме ладоней, он прижал к ним свои руки и тут же почувствовал исходящее от металла тепло. Крышка сундука медленно отворилась; внутри лежали доспехи из черной кожи, два коротких кинжала в ножнах и серебряная печатка с изображением цветка над которым словно звезды поблескивали три драгоценных камушка.

   - Привет. Давно не виделись, - проговорил мужчина, - нам предстоит долгая дорога.

   Он бережно сложил содержимое сундука в мешок, после чего неспешно побрел в свои покои.

   В назначенный час защитники собрались в каминном зале. Каждый из них облачился в свою обычную походную одежду. На некоторое время внимание привлек вардарим, черные доспехи которого были еле различимы в неярком свете горящих канделябров.

   - Вот это да! - удивленно присвистнул Бэнкси, - как мы тебя от всадников отличать будем? Если вдруг случай снова сведет.

   - Это обмундирование личной стражи дрема, - сказал Лексиор. - У вардаримов черный цвет означает принадлежность к воинскому искусству. Если нам доведется сражаться бок обок, сударь гальмитл, ты уж постарайся меня не спутать; не хочется получить выстрел в спину.

   - Посидим на дорожку? - обратился ко всем Артего.

   - Посидим, - вздохнул гардемиец.

   Спустя несколько минут отряд отправился на каменную площадку у воды, где ждала приготовленная поклажа и две совершенно новые лодки.

   Эрду вел отряд, по длинным коридорам замка держа перед собой полыхающий синеватым огнем факел. Защитники миновали первый этаж и спускались в подвал, когда высоко над ними раздался грозный рык, от которого содрогнулись стены, а с потолка на головы посыпался песок.

   - Что происходит? - спросил гардемиец у Лексиора.

   Вардарим в отличие от других никак не отреагировал на странные звуки и тряску. Он пребывал в задумчивости, и казалось, происходящее вокруг его мало заботит.

   - Где? - рассеяно, спросил сэр Фэйдерленд и непонимающе посмотрел на Эрду.

   - Да ты что издеваешься над нами?! - не выдержал Бэнкси. - Только что сверху донесся рокот, как будто в стенах замка проснулся гигантский зверь и стены ходуном ходят, а ты еще спрашиваешь.

   - Я ничего не слышал, - отозвался недоумевающий Лексиор. - Значит, уже началось.

   - Что началось?! - чуть ли не в один голос спросили защитники.

   - Просыпаются силы, что не дают мне уйти, - ответил вардарим. - Скорей, друзья, нужно торопиться!

   Отряд значительно ускорил шаг. Когда они достигли тоннеля, который выводил наружу, стены и пол под ногами затряслись, а вместо жуткого рыка послышался истошный рев, переходящий в громкое и режущее уши шипение. Не сговариваясь, друзья побежали в сторону выхода.

   Несмотря на глубокую ночь, снаружи оказалось достаточно светло. Стард находился в полной фазе, озаряя своим свечением окрестности замка. С черного полотна ночного неба смотрели мириады звезд, которые отражались в непроницаемой речной глади Южанки.

   - Я...Мне плохо, - неожиданно тихо пробормотал вардарим и медленно прислонился к стене. - Давайте вернемся.

   - Поздно, Лексиор, - твердо произнес гардемиец, - ты примешь этот бой.

   Достигнув каменной площадки, путники принялись спускать лодки на воду. Когда оба судна закачались на волнах, они быстро погрузили в них поклажу и по очереди начали забираться на борт.

   С трудом, оторвавшись от стены, Лексиор сделал шаг в сторону лодки, в которой его с нетерпением ожидал Артего. Внезапно мир вокруг вардарима закружился; в глаза ударила ядовитая зелень, а налившуюся свинцом голову потянуло к земле. Чтобы не упасть, ему пришлось обхватить голову руками и попытаться разумом зацепиться за потемневший вокруг мир. Следующий шаг, стоил неимоверных усилий; не выдержав, сэр Фэйдерленд начал заваливаться вперед.

   - Надо ему помочь! - закричал Грин и, выпрыгнув из лодки, поспешил на выручку Лексиору.

   Артего, Бэнкси и Льявалла решили к нему присоединиться и тоже выбрались на каменистый берег.

   - Стойте! - окрикнул Эрду и, указав в сторону реки, произнес: - Смотрите!

   Вдали над водной гладью мелькали тонкие черные линии, с виду напоминавшие отростки. По мере приближения их количество возросло, а сами они удлинились, приняв полусогнутые очертания. Следом из тьмы вынырнула паучья морда, невиданных размеров. Путники в ужасе отшатнулись и, выскочив на берег, спешно отступили вглубь пещеры.

   - Что еще за напасть?! - сказал Бэнкси, бросив тревожный взгляд на вардарима.

   Сэр Фэйдерленд ничего не ответил, и, казалось, даже не услышал карлика; устремив вдаль безжизненный взгляд, он вытянул перед собой руку и попытался сдвинуться с места.

   Гигантский паук стремительно приближался; вскоре над водой показалось испускавшее мертвенный мрак туловище с длинными и мерзкими лапами. Ночные краски, казалось, сгустились еще сильней; кошмарное видение надвинулось со всех сторон, вселяя животный страх и подавляя волю к сопротивлению.

   - К бою! - хрипло скомандовал гардемиец, доставая мечи. Его облик в мгновение ока преобразился: обветренное лицо посуровело, в грозно сузившихся глазах вспыхнул бойцовский огонь. Эрду пригнул голову к земле, словно готовящийся к прыжку зверь. Клинки в умелых руках гардемийца прочертили замысловатую дугу и замерли, ярко блеснув в свете Старда.

   Бешено перебирая длинными лапами, враг приблизился на расстояние, когда не его хищной морде стали отчетливо видны многочисленные зенки и загнутые внутрь клыки.

   Не в силах сдержать омерзения Грин отвернулся. Отвратительное зрелище паучьей туши усугублялось ее внушительными размерами, вызывая у юноши приступ дурноты.

   В лица пахнуло леденящим ветром. Захотелось скорее убежать; навсегда укрыться за надежными стенами замка.

   Юноша непроизвольно отступил на шаг, но всего через миг, взял себя в руки и вернулся на место. Обратив щит к врагу, он воздел сияющий молниями Грозолом и приготовился к схватке.

   Отряд, за исключением застывшего и, казалось, сломленного вардарима, ощетинился оружием.

   Сэр Фэйдерленд, словно не замечая происходящего, сделал еще один шаг и обессилено рухнул на колени.

   Кошмарные заостренные книзу лапы почти вплотную подобрались к площадке. Тьма нависла тяжелым туманом, заполнив собой не только обзор, но и разум. Спустя мгновение изогнутая как южный клинок лапа коснулась каменного выступа, на котором находился отряд.

   Эрду стремительно подбежал к воде и со всей силы рубанул по паучьей конечности. Меч прошел сквозь нее, так и не наткнувшись на препятствие. Сбитый с толку гардемиец нанес еще удар, но все закончилось тем же: на краткое мгновение, лезвие погрузилось в черноту лапы, и беспрепятственно выскользнуло наружу. К всеобщему ужасу и смятению тело чудовища оказалось неосязаемо.

   Гальмитл выстрелил, целясь в туловище, но болт пролетел сквозь него, навсегда скрывшись во тьме.

   Лексиор попытался подняться, но колени предательски подкосились и он снова осел на землю. Руки и ноги вардарима дрожали от слабости; на изможденном лице застыл стеклянный взгляд обезумевшего человека. Упрямо поднявшись на четвереньки, он пополз в направлении реки, туда, где на волнах покачивались привязанные к берегу лодки.

   Воздух наполнился стрекочущим шипением. Внезапно из мерзкого нутра зверя изверглась белесая паутина. Сотканная из тончайших нитей прозрачная субстанция метнулась к Лексиору и, полностью накрыв его тело, прилипла к земле. Вардарим яростно дернулся и, сорвав с камней клейкие нити, со стоном прополз еще полметра. Шипение стало громче; среди стрекочущих звуков защитники как будто различили перекликающуюся десятками потусторонних голосов речь.

   - Это конец. Все погибнет. Стра-а-аш-ш-шно. Нет надежды. Впереди ничто-о-о, - на разные лады нашептывали голоса.

   Тело вардарима накрыла еще одна паутина, затем третья и четвертая. Не в силах больше сопротивляться сэр Фэйдерленд упал на холодные камни и закрыл глаза.

   Из ладони Льяваллы вырвался столп яркого света точь-в-точь как при первой встрече с Грином. Луч прошел сквозь тело паука и, не причинив никакого вреда, растворился в ночной мгле. В общем гомоне шепота и шипения послышалось мерзкое хихиканье.

   - Ты обречен. Ты один. Никто не помож-ж-жет, - перебивая друг друга, продолжали твердить голоса.

   В широко распахнутых глазах Льяваллы заблестели слезы; отчаявшись помочь Лексиору, она с надеждой посмотрела на гардемийца, но тот, как будто, задумавшись, сосредоточил все свое внимание на пауке. Муки вардарима причиняли эскритке невыносимую боль, заставляя хрупкое женское сердце болезненно пульсировать в груди. Перед ней разворачивалась жестокая трагедия, помешать которой было не в ее власти. Страшась увидеть то, что будет происходить дальше, девушка закрыла глаза и отвернулась.

   К вардариму потянулись отростки паучьих лап.

   - Сделайте что-нибудь! - срывающимся голосом прокричал Грин. Сделав несколько выпадов булавой, юноше удалось лишь рассечь воздух над головой.

   Гальмитл с эфалом встали на пути чудовища, закрыв вардарима своими телами.

   - Эрду, помоги ему, - с мольбой в голосе проговорил юноша. - Ты должен знать, как ему помочь. Юноша опустился на колени рядом с лежащим без сознания защитником и попытался его поднять.

   - Назад! - скомандовал северянин, - так ты только убьешь его, - гардемиец подошел к вардариму и присев рядом тихо промолвил: - Что ты потерял, Лексиор?

   Шипение и гомон внезапно смолкли. Приготовившийся сожрать парализованную жертву паук резко отпрянул и, высоко вздыбив передние лапы, заклацал челюстями.

   Неожиданно сверху до слуха защитников донесся уже знакомый мужской голос:

   - Ты должен разгадать загадку, мой друг, - тихо проговорил Эрду, положив ладонь на покрытое липкой паутиной плечо вардарима. - Твой главный враг - страх. Сотни лет он держал тебя на привязи, извращал мысли и не давал свободно жить. Он так прочно обосновался внутри, что со временем ты перестал слышать голос настоящего Лексиора Фэйдерленда, того, кем ты когда-то являлся. Я знаю это потому, что именно страх был правильным ответом на первую загадку Деферина.

   Пора отпустить прошлое, Лексиор. Много лет назад, когда ты скитался по свету в поисках родных и близких ты упустил еще кое-что. Твоя раненая душа ждала сострадания - простой человеческой теплоты, но к великому сожалению не осталось на свете живой души способной разделить твою боль; лишь древние скалы помнили тебя и понимали, но, увы, их участь вечно хранить молчание. Одинокий, но по-прежнему гордый воитель не смог найти сострадания в изменившемся до неузнаваемости мире и отрекся от него: укрылся в Деферине - родном доме. Я знаю это, ибо сострадание было второй отгадкой на вопрос голоса. Ответ на последнюю загадку знаешь только ты. Что ты потерял, Лексиор?

   Лежавший мужчина с трудом открыл глаза; его отрешенный взгляд на мгновение прояснился.

   - Веру, - еле слышно прошептал он, - я потерял веру. Испещренные мелкими морщинками глаза затронула влага. Сэр Фэйдерленд медленно поднял голову, чтобы посмотреть в сторону реки.

   Опутывающие тело нити начали таять, а паук, упираясь, и, бешено дергая лапами, попятился назад.

   - Я тебя вижу! - без тени страха произнес Лексиор. Срезав остатки паутины кинжалом, вардарим неторопливо поднялся с колен. - Слышишь?! - его хриплый голос окреп, властным эхом раскатившись по округе.

   Паук на мгновение успокоился: яростная агония сменилась замешательством, которое вскоре переросло в хаотичное бегство. Его безобразный силуэт будто бы уменьшился в размерах, а черная кожа поблекла, став прозрачной, как черная слюда.

   - Отступает! - радостно закричал Бэнкси, - он отступает!

   - Р-р-а-а! - разнесся победный клич Артего. Вне себя от радости эфал потрясал воздетой к небу секирой.

   Яростное шипение сменилось тонким свистом. Резво перебирая лапами, враг бежал в ночную темноту, пока та полностью не поглотила его почти истаявшие очертания.

   Окутывавший окрестности мрак с исчезновением паука начал рассеиваться. Вместе с тем, соратники вардарима почувствовали необыкновенное облегчение, словно избавились от саднящей тоски, что сковывала разум черным маревом безысходности.

   Измученный Лексиор медленно опустился на колени и, не в силах удержать равновесие, рухнул на землю. Тревожно вскрикнув, Льявалла поспешила к вардариму; в изящных руках появилась походная сумка с лекарствами и лечебными травами. Удрученные защитники безмолвно сгрудились вокруг друга и с беспокойством наблюдали за его врачеванием.

   - Ты справился, ты победил, - склонившись над Лексиором, печально промолвила Льявалла. Ее заплаканное лицо тронула грустная улыбка, а на загорелых щеках проступили лучезарные ямочки. Эскритка растерла в ладонях листья сугримы, аромат которой тут же наполнил воздух сладковатой свежестью, а затем осторожно поднесла их к лицу вардарима. Мужчина медленно поднял оледеневший взгляд и головой подался вперед, как будто хотел прикоснуться к чудодейственному растению. Словно мать причесывающая свое дитя, Льявалла провела ладонью по седым волосам Лексиора и его бледный лик, начал проясняться; с каждым вдохом запаха сугримы лед в глазах таял, а взгляд все более становился осмысленным.

   Спустя несколько минут Лексиор Фэйдерленд сомкнул веки и забылся глубоким сном.

   - Он обессилен, - произнесла девушка, - почти не чувствую биение сердца. Я сделала все что могла; теперь остается ждать рассвета: душевные раны легче заживают под солнцем, нежели ночью.

   - Не переживай за него, - сказал Эрду. - Он привык сражаться, когда наши предки еще не научились ковать оружие. У него несгибаемая воля; она поможет ему справиться с этой напастью, надо только подождать.

   Защитники осторожно поместили уснувшего вардарима в лодку и спустя несколько минут приступили к погрузке поклажи.

   Вопреки первоначальному плану Грин оказался на борту с Бэнкси и Артего. Когда друзья взбирались на борт, лодка под тяжестью их веса сильно просела и, несмотря на все предосторожности, опасно накренилась. В конце концов, им удалось выровнять судно и, возблагодарив прочность конструкции и мастерство Артего, отчалить.

   Лениво покачиваясь на воде, обе лодки заскользили по зеркальному полотну реки на юг прочь от Деферина. Долгое время никто не произносил ни слова; ночную тишину нарушали лишь мерные всплески да скрип дерева. Эфал энергично налегал на весла, а юноша с гальмитлом сидели напротив.

   У Грина из головы никак не шел страшный образ паука. Юноша долгое время молчал, погрузившись в размышления о замке, вардариме и неуязвимом для оружия призраке. Ему начало казаться, что все это - звенья одной цепи, только разгадать, как они связаны между собой пока не удавалось. Очнувшись от невеселых мыслей, он обнаружил, что пристально смотрит за борт. Черная вода была совсем близко, стоило лишь протянуть руку, только делать этого Грину совсем не хотелось. "Кто знает, что скрывают темные глубины?" - подумал он и обернулся посмотреть на медленно отдаляющиеся очертания замка. Окутанный тьмой исполин зловеще нависал над головами защитников, притягивая к себе их опасливые взоры. В глубине души Грин не верил, что замок отпустит своего пленника; то и дело юноша осматривался вокруг, с тревогой ожидая новых неприятностей. Несмотря на все опасения, древние стены, казалось, застыли в немом напряжении, будто в одночасье, потеряв интерес к дерзким путникам, что вопреки обстоятельствам сумели покинуть нерушимую цитадель. Чуть впереди маячила лодка с Эрду, Льяваллой и Лексиором. На усыпанном звездами небе светился оранжевый диск Старда, отчетливо отражаясь на поверхности Южанки.

   - Пять метров, - нарушил молчание Бэнкси. - Осторожнее.

   - Паук-то, стало быть, призраком был, - негромко проговорил Артего, прекратив грести. - Мы его и так и этак, а ему хоть бы что.

   - Не видал я таких раньше, - кивнув, задумчиво отозвался Бэнкси. - Неосязаемый. Я ему точно промеж щупалец в уродливую харю стрелу пустил, а она насквозь пролетела. Ничего не понимаю.

   - Чем дальше, тем непонятнее становится, - согласился эфал. - Магия кругом, да и только.

   Направив вначале лодки на юг, гардемиец использовал замок в качестве прикрытия, тем самым не дав врагам возможности обнаружить побег с берега. Судна постоянно сносило течением; гребцам пришлось приложить немало усилий, чтобы удалиться на безопасное расстояние. Когда разглядеть их с земли стало невозможно, Эрду принялся грести на запад.

   Теперь, по левую руку виднелся противоположный берег, испещренный могучими очертаниями Тарионских гор. Правый берег располагался намного дальше; сквозь темень на нем с трудом угадывались поросшие густым лесом холмы Кривополья. Вскоре замок за спиной Грина превратился в едва различимое пятнышко, одиноко маячившее вдали в окружении звезд. Древняя, как сама Сора цитадель, так и осталась главной загадкой для защитников алинтара, которую никому не удалось разгадать. Поговаривают, что в этих краях никто и никогда не видел замка, дескать, все это выдумки чужеземцев; красивые сказки для простого народа, чтобы отвлечь от повседневных забот.

   Юноша последний раз обернулся, чтобы посмотреть на Деферин, и мысленно с ним попрощаться. Несмотря на зловещее расставание, Грин не забыл поблагодарить его за спасение от врагов, приют и вкусную пищу. Не успел он об этом подумать, как пятнышко исчезло, будто растворившись в ночной темноте, и как оказалось, навсегда.

 

  

Глава 12. Аколис.

   Мерное покачивание на воде убаюкивало; спустя два часа юный Коэл начал клевать носом. Бэнкси пришлось разок пихнуть юношу в бок, чтобы тот не вывалился за борт.

   - Грин, не спи! - строго сказал гальмитл, плотнее кутаясь в походный плащ. Кое-как разлепив глаза юный Коэл зевнул и посмотрел в сторону плывущей впереди лодки. Льявалла поила вардарима одним из своих лечебных снадобий. Лексиор до сих пор не мог двигаться и с трудом понимал, что от него требуется. Осторожно приподняв ему голову, эскритка вливала жидкость в слегка приоткрытые губы. Тем временем, гардемиец прекратил грести и, указав рукой в сторону суши, начал разворачивать лодку к северу.

   - Идем к берегу, - сказал Бэнкси эфалу. - Приехали.

   Артего кивнул в ответ и, бросив за плечо мимолетный взгляд, последовал примеру гардемийца.

   Грин с интересом обозрел место выбранное северянином для причала. Густая чаща осталась позади, уступив место редкой рощице невысоких деревьев с пышными кронами. Вздымаясь покатыми склонами, рядом с побережьем тянулся травянистый бугор с растущим на вершине кустарником.

   Между тем, земля с каждым взмахом весел становилась ближе. Спустя полчаса лодки пристали к песчаному пляжу, местами заросшему тонкими деревцами. Защитники осторожно вытащили вардарима и положили на песок.

   - Сделаем короткий привал, - проговорил Эрду, - нам с Артего нужно передохнуть.

   - Я сделаю носилки для Лексиора, - сказал Бэнкси, - не похоже, что он скоро очнется.

   - Старайтесь не шуметь и держите ухо востро, - предупредил гардемиец, - кто знает, насколько далеко от лагеря забредают вражеские шпионы.

   Сказав это, Эрду отправился искать место, где можно было бы спрятать лодки; воспользовавшись моментом пообщаться наедине, Грин увязался следом.

   - Что произошло у замка? - негромко спросил юноша, когда они удалились от лагеря. - Откуда взялся тот паук и почему, он сбежал, услышав ответ на загадку?

   - Я знаю не больше твоего, - ответил северянин, - хотя кое о чем догадываюсь. Видишь ли, вардаримы - не люди. То есть они не просто живут дольше нас, они - древние. Добро и зло, что их окружает, такое же древнее, как день и ночь. Мы по ошибке считали эскритов первыми обитателями нашего мира, да и то лишь потому, что на свете не осталось ни одного вардарима; вернее мы думали, что не осталось. Если сородичи Льяваллы всегда были понятны нам и порой даже близки по духу, то с вардаримами дело обстоит куда сложнее. Произошедшее несколько часов назад кажется мне невероятным искажением наших переживаний; грубой насмешкой над слабостью разума перед древними силами разрушения и хаоса. Из всего, что сегодня случилось, ты должен уяснить одно: в каждом из нас может поселиться такой паук, но мы в силах его одолеть, просто иногда нужна помощь.

   Эрду серьезно посмотрел на юношу. В глазах северянина блеснул диск Старда, сделав и без того пронзительный взгляд поистине мистическим.

   - Обещай мне, Грин Коэл, - вкрадчиво произнес он, - что никогда не дашь страху занять свои мысли. Не станешь слушать мерзкий и дрожащий голос внутри себя, ибо жизнь, что тебе отпущена, замрет в тот самый миг, когда ты поддашься его кривотолкам.

   - Я обещаю, - промолвил юноша, опустив глаза. - Только как отличить страх от голоса разума? Там в мыслях кажется все одинаково.

   - Поверь, когда придет время, ты его узнаешь, - сказал Эрду, - важно лишь как ты поступишь: дашь ему волю и позволишь управлять собой или прогонишь как нашкодившего пса.

   - Добровольно не поддамся, - уверенно отозвался Грин, но спустя лишь мгновение тревожно встрепенулся и, запинаясь, промолвил: - Поклянись, что если страх меня когда-нибудь одолеет, ты поможешь с ним справиться.

   - Клянусь, - сказал Эрду и слегка подумав, добавил, - защищать юного Грина Коэла от всех напастей и врагов Соры, где бы они его не настигли.

   Мужчина и юноша скрепили клятву рукопожатием.

   Вернувшись к защитникам, они увидели, что лодки уже разгружены, а мирно спящий вардарим перенесен дальше от берега под ветвистую ольху. Артего с Льяваллой помогали гальмитлу мастерить носилки.

   - Аколис примерно в тридцати километрах к северу, - сказал Эрду, присаживаясь на землю, - значит, к вечеру мы должны быть там. Могли бы и быстрее, но с такой ношей вряд ли получится.

   - Скорей бы он очнулся, - озабоченно проговорил Бэнкси, - мне до сих пор кажется, что тот паучище где-то рядом бродит. Бр-р-р!

   Гальмитл поежился и опасливо осмотрелся вокруг.

   - Вот это вряд ли, - сказал северянин, - если я хоть чуть-чуть разбираюсь в подобных вещах, призрак убрался восвояси и еще долго никого не побеспокоит. Но вернемся к нашему путешествию. Итак, прежде чем достичь города нам предстоит пересечь Кривополье с его фермами, холмами и деревеньками. Идти будем, по возможности, сторонясь людных мест; привлекать лишнее внимание нам сейчас не с руки. Если будут спрашивать, кто такие, отвечайте наемники, везем раненого товарища в Аколис.

   Немного передохнув и утолив жажду, защитники спрятали лодки в ближайших зарослях кустарника и отправились в путь. Вардарима погрузили на импровизированные носилки, которые соорудили из двух весел и каната. Нелегкая доля нести весьма тяжелого защитника досталась Эрду и Артего. Покинув прибрежное место стоянки, отряд двинулся вдоль покатого холма. Шли, молча, бросая тревожные взгляды на восток, где располагался вражеский лагерь. Через два часа, когда начало светать, друзья вышли на широкую тропу. Роща осталась позади; теперь перед путниками простирались бескрайние зеленые луга Кривополья. Они дружно зашагали на север, с интересом обозревая раскинувшиеся вдаль окрестности. Теперь им все чаще встречались поля, засеянные капустой, кукурузой и пшеницей, то тут, то там на глаза стали попадаться пастбища со стогами сена, ветряные мельницы и небольшие амбары, окруженные невысокими заборами.

   Несмотря на решение сторониться главных дорог, избежать встречи со спешащими по своим делам местными жителями не удалось. Люди с подозрением осматривали странную и ко всему прочему вооруженную до зубов шестерку чужестранцев, невесть откуда пожаловавшую в их мирные края.

   К полудню нежилые земли закончились вовсе; окрестности наводнили фермы с небольшими деревенскими домиками, часовенки и смотровые башни.

   - Вот тебе и прошли незаметно, - пробурчал под нос Бэнкси.

   - Ничего не поделаешь, - отозвался гардемиец, тащивший носилки позади Артего, - сами видите, куда ни глянь, фермы кругом, а обходить, значит, проделать лишний путь. Хотим мы того или нет, придется идти через обжитые земли.

   Немного посовещавшись, защитники выбрались на широкий тракт, уходящий на север, и через час достигли первого на своем пути перекрестка. Внимательно изучив придорожный столб, друзья двинулись по дороге, которая судя по указателю, вела в Аколис.

   Дабы не распугать местных жителей запланированный на утро завтрак пришлось отложить до лучших времен. Большинство из них никогда не встречали эфалов и эскритов, потому завидев издалека шагающего великана, старались как можно скорее скрыться из виду.

   - Чего это с ними? - спросил озадаченный Грин.

   - Наверное, мой вид напугал, - с улыбкой ответил Бэнкси, - а ты как думаешь?

   - Артего умеет произвести первое впечатление, - со смехом сказала Льявалла.

   - М-м,- промычал Грин, - как же вы тогда работу находили? - удивился он, - если народ разбегается при одном его виде.

   - Во-первых, эфал в диковинку только жителям восточной Соры, а во-вторых, мне, знаешь ли, хватало ума не показывать его на этапе найма. Артего появлялся чуть позже, чтобы сделать работодателя сговорчивее и щедрее, - сказал Бэнкси, задорно подмигнув великану.

   - Предлагаю сменить тему, - проворчал эфал, которому совсем не понравилось быть объектом обсуждения, в котором сам он не принимал участия. - Почему бы нам не купить у фермеров лошадку с телегой, глядишь, быстрей дойдем до Аколиса.

   - Отличная идея, - согласился обливающийся потом гардемиец.

   Искать продавца друзья отправили Бэнкси, который спустя час нагнал их верхом на деревянной телеге с впряженной гнедой кобылкой.

   - Резвая, - похвастался гальмитл. - Веснушкой звать; выторговал у крестьянина, чей дом вон за тем холмом.

   Лексиора положили на телегу поверх соломы, туда же погрузили часть поклажи и двинулись в путь. Теперь шагалось гораздо быстрее; упитанная лошадка резво трусила по утоптанной глине, глухо цокая мускулистыми копытцами. Посевные поля и фермы остались позади. Дорога вела путников через зеленые луга и небольшие рощицы. Все реже стали встречаться холмы, которые ко всему прочему перестали быть столь крутыми и высокими.

   - Кривополье заканчивается, - сказал путникам Эрду, - мы почти дошли.

   В середине дня неожиданный сюрприз преподнес вардарим. После очередного принятия лекарств, он вдруг заворочался и, тихонько что-то пробормотав под нос, разлепил глаза. Шагавшая рядом Льявалла радостно закричала:

   - Очнулся! Очнулся!

   Члены отряда тут же сгрудились вокруг тележки.

   - Где я? - слабым голосом проговорил сэр Фэйдерленд.

   - В южном Кейпшире, - ответил гардемиец, - недалеко от Аколиса.

   От удивления у вардарима округлились глаза, после чего он резко приподнялся, чтобы оглядеться вокруг.

   - Не может быть! - вскрикнул он. - Я... Я покинул замок!

   - Не просто покинул, но и смог одолеть призрака, что всем нам оказался не по плечу, - сказала Льявалла.

   - Да, да, - быстро проговорил Лексиор, - я помню загадку и как увидел потом паука, но потом..., - он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, - что было потом?

   Эрду пришлось вкратце рассказать о событиях, произошедших после ночного столкновения с призраком.

   Сэр Фэйдерленд внимательно слушал, с удивлением озираясь вокруг. После полутора тысяч лет пребывания в стенах замка окружавший пейзаж казался ему необычным и даже диковинным.

   - Я чувствую себя гораздо лучше, - сказал он, разминая затекшие конечности, - будто заново родился.

   После скромного обеда вардарим вызвался идти пешком. Друзьям с трудом пришлось его уговаривать остаться в повозке.

   - Тебе нужно набраться сил, - стояла на своем Льявалла, - доберемся до города, полежишь денек в кровати и если все будет хорошо начнешь ходить сам.

   Закончив с пререканиями, отряд продолжил путь. Вскоре девственный ландшафт природы сменился на картину городских предместий: снова появились покрытые золотистым ковром пшеничные поля и одноэтажные фермерские домики. Проходя мимо арбузных угодий, Бэнкси не удержался и сорвал два экземпляра на "поздний обед". Заметив дурной поступок гальмитла, Льявалла неодобрительно покачала головой.

   - Ждать хозяев, чтобы заплатить, мы не можем, - попытался оправдаться карлик, - будь лишнее время, я бы так и сделал.

   Через час, когда солнце начало медленно клониться к горизонту, показались крепостные стены и дозорные башни Аколиса. Защитники свернули с тракта и, перед тем как войти в город, устроили короткий привал. Скромный "поздний обед" состоял из бутербродов с кусочками бекона, медовых кексов и душистого кваса.

   - Какой же это поздний обед? - спросил Грин, обращаясь к Бэнкси, - скорее уж ранний ужин.

   - У нас гальмитлов принято ужинать ночью, - ответил Бэнкси, энергично уплетая бутерброд.

   За трапезой путники не заметили, как на поляну опустились вечерние сумерки. Под веселые шутки и радостный смех наевшихся вдоволь защитников Артего принялся разрезать арбузы. До этого момента с улыбкой слушавший болтовню гальмитла Эрду внезапно насторожился, жестом призывая друзей к тишине. Северянин медленно вынул мечи из ножен и резко произнес:

   - Кто здесь?

   - Добрый день, - послышался чей-то мужской голос. Из расположенных неподалеку зарослей крыжовника появилась худощавая фигура. Незнакомец поднял руки, показывая, что безоружен, и начал медленно приближаться. Мужчина около сорока лет, с оттопыренными ушами и продолговатым лицом, на котором выделялись лишь пронзительные глаза, остановился в двух метрах от вскочивших на ноги защитников. Незваный гость был облачен в одежду темно-зеленого камуфляжного цвета с накинутым поверх плащом. Из-за спины незнакомца торчали лук и колчан стрел.

   - Меня зовут Джереми Йодль. Я капитан разведчиков Аколиса, - спокойным голосом произнес мужчина.

   Северянин недоверчиво осмотрел незнакомца и опустил мечи.

   - Я Эрду сын Александра, - сказал гардемиец, - это Бэнкси из Унармита, Льявалла - адепт Салары, Артего из Орсо, Лексиор Фэйдерленд и Марк Риблстаф из Бейгервика. Чем можем быть полезны доблестным разведчикам Аколиса?

   - Очень даже можете, - вызывающим тоном отозвался незнакомец. - Эскрит, эфал, гальмитл и люди! В наших краях вы как три тополя на плющихе. В общем, что-то мне подсказывает, что только вы и сможете нам помочь. Вот ведь какая штука, - продолжал Йодль, явно переигрывая, - пару дней назад мои парни доложили, что к юго-востоку отсюда у реки Южанки скапливаются крупные силы гарров, а среди них есть некие черные рыцари; причем ни тех, ни других я за свою жизнь поблизости Аколиса не встречал. И представьте, какое совпадение! Сегодня днем мы обнаружили вас, шагающих как ни в чем не бывало именно из тех мест, - капитан разведчиков сделал паузу, во время которой внимательно изучал лица собеседников. - В связи с этим мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

   - А что будет, если мы не захотим отвечать? - вызывающе спросил Артего, залихватски вскинув на плечо секиру.

   - Мне покажется это крайне подозрительным, - мгновенно отреагировал Йодль, вскинув бровь, - и я попрошу вас проследовать за мной. Если вы откажетесь, мои парни нашпигуют вас стрелами.

   После этих слов шестеро защитников опасливо оглянулись вокруг.

   - Задавайте свои вопросы, - спокойно сказал Эрду.

   - Кто вы такие и куда держите путь? - спросил капитан.

   - Мы наемники, возвращаемся с невероятно опасного задания в Аколис, - ответил гардемиец.

   - Что за задание? - подозрительно прищурился Йодль.

   - Жители деревни Бейгервик нанимали нас убить огромного волка по прозвищу Серая шкура. Он со своей стаей месяцами задирал людей в Призрачном лесу. Я говорю в прошедшем времени, потому что если кто-либо нанимает нас, проблемы считай, нет, - не моргнув глазом, красочно соврал северянин.

   Мужчина некоторое время буравил гардемийца испытующим взглядом.

   - Гарров с черными рыцарями видели? - наконец задал он следующий вопрос.

   - Видели, - кивнул в ответ Эрду, - целое войско. Прямо на западной оконечности леса неподалеку от реки. Еле ноги унесли.

   Ответы северянина, казалось, удовлетворили капитана разведчиков. С его лица исчезла суровость и настороженность.

   - Вы должны меня понять, - со вздохом проговорил он, - гарров в наших краях не бывало с незапамятных времен, а этих черных на конях тем более. Ко всему прочему, я не припоминаю, чтобы нас когда-либо посещали эфалы и уж тем более эскриты. Согласитесь, не связать воедино эти два события просто невозможно.

   - Тем не менее, это всего лишь совпадение, - сказал Эрду самым убедительным тоном.

   - У меня нет причин считать, что вы врете, - спустя некоторое время проговорил офицер. - В данный момент в Аколисе собирается объединенная дружина городов южного Кейпшира. Войско выступит на днях, а пока мы проводим тщательную разведку и сбор сведений. Если можете хоть чем-либо помочь, я готов вас выслушать прямо сейчас.

   Члены отряда в замешательстве посмотрели на гардемийца.

   - Гарров в лагере не больше тысячи, - сказал Эрду. - Рыцарей в два раза больше.

   - Их черные латы не пробить обычным оружием, - произнес Бэнкси и тут же добавил. - Я слышал об этом на западе, где рыцари появлялись и раньше.

   - Лучше чтобы с войском было несколько магов, - сказала Льявалла.

   - Ну, или хотя бы десяток баллист, - пробасил Артего.

   - Хм, - нахмурил брови Йодль, - спасибо за советы, я обязательно передам их начальству, - а сейчас разрешите откланяться, нас ждут неотложные дела. Надеюсь, еще когда-нибудь встретимся. Всего доброго!

   С этими словами мужчина развернулся и в мгновение ока исчез в зарослях крыжовника.

   - Арбузика? - нарушил тишину непринужденный голос Артего.

   Глядя на эфала, Бэнкси покачал головой и воздел глаза к небу.

   - Чего?! - прекратив жевать, обиженно вскрикнул великан.

   - Надо идти, пока еще кто-нибудь не вылез из кустов, - проворчал Бэнкси.

   Покончив с сочными и сахарными арбузами, отряд вернулся на дорогу и зашагал навстречу городским воротам. В лучах скрывшегося за горизонтом солнца небо озарилось багровым светом. Окутанный вечерними сумерками город начал зажигаться огнями. Величественный многоэтажный исполин далеко раскинулся вширь, ощетинившись островерхими крышами, зубчатыми стенами и бойницами. На западе к каменным стенам Аколиса подступал лес, а с востока надвигался высокий холм, на вершине которого располагался форт, окруженный деревянными домиками.

   - Это крупнейший город южного Кейпшира, - сказал Эрду, - центр торговли и местной власти. Именно здесь принимаются решения, от которых зависят судьбы жителей всех городов в округе. В большинстве населен людьми, но есть и кварталы других рас: зесмеров, твеметов и гальмитлов. Местные власти достаточно лояльны к переселенцам, а потому вместе с честными трудягами сюда стекается немало ворья и мошенников.

   Своим обустройством Аколис напоминает ромашку, где лепестки - городские кварталы, а в центре - городская площадь. С севера город защищен рвом; там находится дворец мэра и старый город, в котором проживает местная знать и чиновники.

   Мэр города Строс Греймертаг человек суровый и скорый на руку. За время его правления Аколис из малоизвестного и захудалого городишки превратился в негласную столицу Южного Кейпшира. Неспроста тут так быстро начали собирать войска: градоначальник Греймертаг не из тех, кто потерпит на своих землях гарров.

   Итак, о чем это я? - Эрду наморщил лоб, припоминая цепь своих рассуждений. - Ах да. Устройство Аколиса. С востока к старому городу примыкает квартал ремесленников, туда и лежит наш путь. Остановимся у моей двоюродной сестры Алнары, надеюсь, в ее доме найдется для нас местечко.

   Когда отряд достиг ворот, уже совсем стемнело. Гвардейцы городской стражи удивленно уставились на Артего, но задерживать путников не стали. Защитники миновали распахнутые настежь врата и сразу же очутились на мощеной брусчаткой рыночной площади. Большинство лавок уже были закрыты, но оставались и те, кто только готовился сворачивать торговлю. Несмотря на темное время суток по улице прогуливался народ, зеваки толпились у деревянных лавок и шумно о чем-то переговаривались. Окна и мостовые города светились тысячами зажженных свечек, фонарей и факелов. Мимо отряда промчалась карета с четырьмя всадниками в сторону выхода из города.

   - Давно не видел столько народу, - произнес Лексиор.

   - Ничего, привыкнешь, - сказала Льявалла, - если кто потеряется, встречаемся у городских ворот.

   - Вы как знаете, а сидеть в повозке я больше не собираюсь, - непререкаемым тоном заявил вардарим и спрыгнул на землю.

   - Держите ухо востро, - негромко произнес Бэнкси, - и следите за вещами. В толпе в два счета может кто-нибудь обокрасть типа вон тех молодчиков, - гальмитл кивнул в сторону двух бритых наголо амбалов, подозрительно косившихся в сторонке на проходящий мимо народ.

   Друзья пересекли людный рынок и зашагали по узеньким улочкам в северную часть города. Попадавшиеся навстречу прохожие с разинутыми ртами смотрели на Артего и Льяваллу.

   - Ну, вот началось, - проворчал эфал.

   - Ты хоть секиру спрячь в повозку, - сказал Бэнкси, - а то выглядишь как... - гальмитл задумался, подбирая сравнение, - как эфал!

   - Не буду ничего прятать, - упрямо прогудел Артего, - я с Хельгой ни за что не расстанусь.

   - Жители Аколиса напуганы слухами о вражеском войске, вот и шарахаются от нас, - сказал Эрду.

   - Твоя сестра захочет нас видеть у себя в гостях? - недоверчиво спросила Льявалла. - Глядя на реакцию прохожих, я вдруг начала сомневаться.

   - Алнара - просто чудо, - ответил гардемиец, - всегда помогала мне и очень ответственная; кроме того, природа наградила ее привлекательностью и обаянием, потому она рано вышла замуж за бронника из Аколиса. Характер у нее своенравный и упрямый, так что без места для ночлега мы не останемся.

   Защитники шагали по узкой неровной мостовой, вдоль которой тянулись ряды двух и трехэтажных домов. Построенные почти вплотную друг к другу здания, казалось, нависали со всех сторон, отчего вокруг становилось еще темнее. Путь отряду освещал лишь неяркий свет, пробивавшийся из окон.

   - Давайте зайдем в трактир, выпьем пивка, - предложил Артего, увидев впереди деревянную вывеску, на которой была нарисована кружка.

   - Кто хочет, оставайтесь, а мы с Грином отправимся дальше, - сказал Эрду, - думаю, вы прекрасно понимаете; враг знает, что в нашем отряде есть эфал и эскритка, поэтому останавливаться в столь людном месте нам сейчас не с руки. К тому же, оставлять повозку с поклажей в стойлах таверны, значит отдать на разграбление ворам.

   - Да, Веснушке тут не понравится, - кивнул Бэнкси, - возьмите ее с собой.

   Гардемиец протянул листок бумаги Льявалле со словами:

   - Тут адрес моей сестры. В людных местах ведите себя осторожно и не распускайте языки.

   После этих слов северянин взял под уздцы лошадь, и они с Грином двинулись дальше. Оставшиеся члены отряда проводили их взглядом, а затем отправились в трактир с многообещающим названием "Веселый кролик". За видавшей виды скрипучей дверью оказалось просторное помещение, у дальней стены которого ярко горел камин. Едва они переступили порог, в нос ударил едкий запах табака и алкоголя; внутри помещения было шумно и людно. Тесно друг к другу стояли деревянные столики, за которым пировал разношерстный народ. Большую часть посетителей составляли люди, за исключением трех гальмитлов, которые особняком сидели неподалеку от стойки, да двух зесмеров, неспешно попивавших вино за дальним столом у лестницы. Между баром, располагавшимся слева, и посетителями сновали официантки с подносами; вдоль правой стены на второй этаж вела узкая лестница. Гомон голосов почти сразу стих, когда в дверях появился Артего. В воцарившейся тишине на четверых друзей уставились десятки глаз.

   - Всем привет! - громко сказал Бэнкси, выступая вперед и широко улыбаясь, - поприветствуйте гостей с запада! - он указал ладонью на эфала с эскриткой. - Артего и Льявалла!

   - Хэ-хэй! - закричал кто-то изрядно подвыпивший из дальнего конца зала. - Давай заходи! Чего стоите в дверях! - послышались отовсюду крики и гам возобновился с новой силой. Защитники тут же оказались в плотном кольце зевак, которые забросали их вопросами и предложениями. К Льявалле подобрался бритый детина и с ухмылкой предложил с ним выпить.

   - Мы обручены, - ангельским голоском проворковала эскритка, взяв под руку Артего. Столь бессовестная ложь возымела действие, и непрошеный кавалер мгновенно испарился.

   Для них сразу же нашелся свободный столик в углу. Бэнкси и Лексиор, которым уделяли не так много внимания, заказали себе шашлыков и пива. Пока друзья ожидали заказ, Артего ввязался в спор с неким Мэйни. Широкоплечий верзила решил померяться силой рук с эфалом и вызвал его на поединок. Надо сказать Мэйни вел себя крайне вызывающе и местами откровенно хамил. Много лет его никто не мог победить, потому соперник эфала был преисполнен уверенности в своих силах.

   В центре таверны освободили стол, который со всех сторон обступили охочие до зрелищ зеваки. Льявалла вызвалась судить поединок. Как только с приготовлениями было покончено, она пригласила мужчин занять места и вкратце зачитала правила. Соперники сели напротив друг друга и водрузили руки на стол. Двухметровому гиганту Мэйни слегка не хватило длины руки, чтобы дотянуться до ладони эфала, потому Льявалла велела принести подставку. Когда из кухни доставили две разделочные доски, поединок начался. Вернее тут же закончился; Артего хохотнул и с легкостью уложил руку соперника.

   - Победа! - радостно закричала Льявалла и обняла эфала. Этой ночью их еду и выпивку оплачивал Мэйни.

   Тем временем гардемиец и юноша достигли площади, располагавшейся в центре Аколиса. Перед их взорами предстала изыскано украшенная аллея, мощенная серым и золотистым кирпичом. Вдали в свете Старда мерцал фонтан, а вдоль дорожки, среди аккуратно постриженного кустарника возвышались каменные изваяния и монументы. В этом месте не было жилых домов; открытые пространства лишь изредка нарушали великолепные строения предназначения, которых путники не знали. Минуя площадь, они издалека приметили протянувшуюся с севера на юг крепостную стену. Величественная исполинская тень на фоне усыпанного звездами ночного неба внушала трепет и странное ощущение надежности, будто бы город находился под защитой древней скалы; несокрушимой как земная твердь и величественной как грозовой фронт во время бури. Словно гигантский мост протянулась она через весь город, соединив между собой северную и южную крепостные стены Аколиса.

   Из западной части города можно было попасть в восточную через одну из многочисленных арок, которые в случае опасности запирались массивными железными вратами.

   - Она делит город пополам, - нарушил длившееся молчание гардемиец, - местные называют ее "Разделом". Если одну часть города захватит неприятель, стену перекроют, и вторая еще долго сможет держать осаду.

   Друзья пересекли освещенную светом Старда аллею, затем миновали островерхую стелу и здание амфитеатра, тем самым вплотную приблизившись к городской стене. Они прошли по темному переходу и оказались в восточной части площади. Картина, представшая перед их глазами, мало чем отличалась от предыдущей: уютные сады, беседки и скамейки, скульптуры людей, животных и сказочных существ, места для проведения уличных спектаклей и представлений. Отличие было лишь в том, что вместо золотистого кирпича, тут преобладал медный.

   Справа от Эрду с Грином располагалась высокая колокольня из серого кирпича. Оставив ее позади, они зашагали по побережью городского пруда. Среди ночного безмолвия спящих построек застывшая водная гладь напоминала темное зеркало, скрывающее от путников многочисленные тайны незнакомого города.

   Вскоре площадь Аколиса закончилась, и друзья снова погрузились в дебри жилых кварталов.

   Ночь уже полностью вступила в свои права; широкие мостовые опустели, в домах погасли окна, и смолкли голоса. В тревожной тишине слабым эхом раздавался тихий скрип повозки и неспешное цоканье Веснушки.

   - Мы уже в квартале ремесленников, - негромко проговорил Эрду, - до жилища Алнары рукой подать.

   Внезапно от дома впереди отделились три крупные фигуры. Неспешно слегка вразвалку незнакомцы встали поперек улицы, перегородив дорогу защитникам. Гардемиец бросил взгляд за спину, где из переулка показались еще двое. Друзья неторопливо приблизились к поджидающей на дороге троице незнакомцев. В тусклом свете Старда стали видны мужчины с увесистыми дубинами в руках. Тот, что стоял посередине, был ниже остальных, но гораздо шире в плечах. Его квадратное лицо перекосила издевательская ухмылка.

   - Добрый вечер! - с иронией приветствовал верзил Эрду, доставая мечи из ножен.

   - Выворачивай карманы, - низким слегка сиплым голосом приказал верзила, - и убери мечи, а то Зуб тебя сейчас пристрелит, - бандит осклабился, - как жирного оленя.

   Его подельники разразились противным смехом, напомнившим Грину ослиные стоны. Зубом оказался молодчик с взведенным самострелом в руках, который держался позади защитников.

   - У вас пока еще есть шанс уйти целыми, - спокойно сказал Эрду. В его голосе было столько уверенности и хладнокровия, что амбалы, стоявшие по бокам вожака, нахмурились и нервно заёрзали.

   Грин начал доставать оружие и нечаянно зацепил щитом заткнутый за пояс кинжал Кабрэ. Клинок глухо звякнул о мостовую, наполовину выскочив из ножен. Предводитель разбойников бросил взгляд на оброненный предмет и открыл от удивления рот. Весь его вид в мгновение ока изменился: в глазах мелькнул животный страх, а лицо побледнело; мужчина медленно попятился назад.

   - Уходим, парни! - гаркнул он, и разбойники спешно растворились во тьме.

   Грин поднял с брусчатки испачканный кинжал.

   - Дай-ка его сюда, - велел сбитый с толку Эрду. Он внимательно осмотрел оружие и, вопросительно посмотрев, на юношу произнес: - Рассказывай.

   Грину во всех деталях пришлось поведать историю о воре зесмере, который год назад забрался в Флоуотер.

   Они вышли на длинную улицу, с разных сторон которой свисали деревянные вывески. Юноша закончил рассказ и посмотрел на шагающего рядом гардемийца.

   - Вот значит, как они нашли алинтар, - задумчиво пробормотал северянин. - Что ж ты раньше об этом молчал? - с укором добавил он. - Бьюсь об заклад, угренов на твой дом навел именно господин Краз Дамантэ; от него они узнали об алинтаре.

   - Я ведь совсем позабыл о том случае, - попытался оправдаться юноша, - немудрено, когда за тобой постоянно гонятся, запамятовать, что было год назад.

   - Неплохо было бы отыскать этого проходимца, - задумчиво проговорил Эрду, - да где он теперь? Имя наверняка вымышленное; но подожди, у нас ведь есть фамильный герб. Осталось только узнать, чей он.

   Друзья повернули за угол и остановились у трехэтажного дома с широкими окнами и массивной крышей.

   - А вот и дом Алнары, - сказал Эрду.

 

  

Глава 13. Выгодная сделка.

   Черно-синий дворец наместника Симилиарана поражал воображение своими размерами, изо дня в день, приковывая к себе взгляд зесмера. Мариз Кабрэ часто наблюдал его из окон своего четырехэтажного особняка. Изящные округлые башни, поблескивающие в свете Старда, казались созданными из монолита. Синева вплеталась в черный как уголь цвет, змеясь причудливыми узорами и линиями; без нее дворец смотрелся бы непроглядной тенью на фоне вечерней темноты. Во всем обличье этого архитектурного чуда было нечто величественное и безмолвное иногда завораживающее, а временами даже пугающее.

   Зесмеры строили города из черного камня, секрет изготовления которого держался в строжайшей тайне. Четкие порядки и устои, принятые в обществе этой расы, касались и архитектуры; предписания гласили иметь каждому городу свой отличительный цвет. Симилиаран в дословном переводе с зесмерского означал синий город. По такому же принципу именовалось большинство других городов: Киртариаран - красный город, Дзалмалиаран - желтый и так далее.

   Супчику нравились высокие и островерхие строения Симилиарана, его просторные площади и темные подворотни. Когда наступал вечер, на главных улицах и зданиях загорались синие фонари, освещающие город таинственным свечением, которое так притягивало Мариза. Еще в молодости, впервые оказавшись в этом городе, он поклялся, что когда-нибудь будет тут жить. Сейчас зесмер стоял у большого окна, держа в руках бокал с дорогим вином и, как это часто бывало, обдумывал тонкости вновь придуманной авантюры по выколачиванию денег из чужого кармана.

   В просторной комнате с высоким потолком царил таинственный полумрак. Одинокий свет стоящего в углу канделябра падал на панно с изображением какой-то мифической битвы.

   Мариз был облачен в шелковый халат и мягкие ночные сандалии. Перед его затуманенным взором проплывал сумеречный пейзаж; Кабрэ изрядно напился. Последнее время он часто злоупотреблял алкоголем, уединяясь в стенах своего роскошного жилища.

   Прошедший год Супчик потратил, распутывая сети обмана, в которые угодил, сунувшись в Солнцеречье. Чтобы разыскать всех причастных к этому делу ушла уйма времени и денег. Люди Мариза наводнили улицы Аколиса и Солнцеречья; подкупами, угрозами и даже пытками добывая обрывочные сведения. В конце концов, всплыло имя некого виргата Карло Ратреччи, с женой которого Кабрэ одно время крутил тайный роман. Как выяснилось, тайный роман неожиданно стал явным, подвигнув ослепленного ревностью мужа подкупить воров из Аколиса, с целью заманить Супчика в смертельную ловушку. В глубине черствой души зесмер понимал, что заслужил это, но чуждый состраданию, он приходил от таких мыслей в бешенство; задетое самолюбие требовало отмщения.

   Всех причастных к нападению Мариз приказал жестоко убить, а самого Ратреччи разорил хитроумным способом, на воплощение которого ушло три месяца и половина личного состояния. После этих событий в среде разбойников и воров Аколиса имя Кабрэ стало внушать ужас и уважение.

   - Важное послание, милорд, - раздался осторожный голос за спиной зесмера. - Голубиной почтой из Аколиса.

   - Послушаем, - не оборачиваясь, произнес Мариз и пригубил из бокала.

   Слуга развернул маленький свиток и начал громко читать:

   - В Аколисе ходят слухи, что ваша светлость лично посетил город. Уличный бандит по прозвищу Урга уверяет, что встретил вас ночью в квартале ремесленников, а узнал по кинжалу с фамильным гербом.

   Смысл прочитанного ворвался в затуманенный разум зесмера как искра в стог сена. Мариз резко обернулся; несмотря на царивший в помещении полумрак было видно, как его черные глаза заблестели.

   - Вепря ко мне. Живо! - резко приказал Мариз надменным, не требующим возражений голосом.

   Как только за слугой закрылась дверь, зесмер быстрым шагом направился в гардеробную, где облачился в шелковую щегольскую рубашку белого цвета, тонкие кожаные сапоги и брюки. Поверх он накинул багровый камзол с вышитыми серебром розами.

   Хмель испарялся с каждой минутой, в голове с бешеной скоростью роились мысли. Мариз учуял запах наживы, причем немалой, и, как натянутая стрела, был готов действовать. Спустя полчаса ему доложили, что гость ожидает внизу. Кабрэ хотел было заставить его подождать, но в этот раз у него не хватило терпения, и он велел пригласить. Створки массивных дверей приемной отворились; за ними показалась громадная человеческая фигура. Тяжелой поступью в комнату вошел великан с длинными рыжими волосами и бородой. На зесмера уставились маленькие глазки-буравчики, поверх которых росли косматые брови все того же огненного цвета. У мужчины были широкий нос и толстые губы. Его богатырское тело покрывала кольчуга и серый плащ с меховой оторочкой.

   - Звали? - прогудел вошедший мужчина, остановившись в центре комнаты.

   Супчик притворился, что не услышал его, и некоторое время молчал, делая вид, что изучает лежащие на столе бумаги. Мариза откровенно раздражала такая манера общения, но поделать он ничего не мог. Вепрь был чрезвычайно полезен, а временами просто необходим. Его настоящего имени никто не знал. Доподлинно было известно, что раньше он был ассасином и долгое время промышлял в городах южного Кейпшира. За годы, проведенные в теневом мире, Вепрь успел обрасти надежными связями и шпионской сетью. Год назад это позволило ему избежать тюремных оков и в нужный момент скрыться из Аколиса. Узнав, что Вепрь убил городского казначея, власти развернули целую охоту. Ему пришлось бежать в Симилиаран, где он и познакомился с Маризом, который впоследствии принял его на службу. По большей части благодаря его помощи и связям Кабрэ смог расквитаться с врагами и удержаться в Симилиаране на плаву.

   - Мне нужно встретиться с одним нашим общим знакомым, - безразличным голосом произнес Мариз. - С тем, кто интересовался алинтаром. Отыщи его и скажи, что я вновь желаю встретиться.

   Вепрь, казалось, пребывал в нерешительности. Он хотел что-то ответить, но, словно передумав, закрыл рот.

   Зесмер, увидев замешательство наемника, деловито продолжил:

   - Речь идет о деле не менее важном и весьма для тебя выгодном. Скажешь клиенту, что мне известно, где сейчас алинтар, и я снова любезно готов предоставить эту информацию; за достойную плату естественно.

   - Понял, - кивнул Вепрь. - Это все?

   - Поторопись, - надменным голосом приказал Мариз. - Там, где цветок сегодня, завтра может не быть. Промедлишь и не получишь ни гроша, - с нажимом на шипящие произнес зесмер. После этого он сделал вид, что вернулся к изучению бумаг, и махнул ладонью в сторону двери, давая понять, что аудиенция закончена.

   Мужчина развернулся и стремительно покинул помещение.

   "Теперь остается только ждать" - подумал Мариз, потирая руки в предвкушении золота.

   Вечером следующего дня в ворота поместья Кабрэ въехала черная карета с впряженной четверкой сумеречных львов. Проехав по освещенной синими фонарями, короткой аллее она остановилась у парадного входа. Из дверцы появилась закутанная в плащ высокая фигура, которая чинно прошествовала в распахнутые двери. На входе долгожданного гостя встречал лично Мариз.

   - Большая честь снова приветствовать вас в моем скромном доме, - учтиво промурлыкал зесмер, как только вечерний посетитель вошел в помещение.

   - У меня мало времени, виргат, - небрежно бросил гость и убрал с головы капюшон. Кабрэ второй раз в жизни увидел бесполое существо. В его лице, казалось, присутствовала женская красота, но надменный и беспристрастный взгляд от которого веяло холодом, придавал ему мужественности. Тонкие черты лица покрывала грубая кожа, которая создавала впечатление каменной маски: тяжелой и давящей на собеседника. Голос гостя был властным и надменным, как и его внешний вид.

   С момента их первой встречи прошло около года. Тогда Супчик только вернулся из Солнцеречья. Целый месяц лучшие лекари Симилиарана с утра до ночи корпели над раненой ногой. Когда Мариз поправился и встал с кровати, он первым делом отправился искать себе охрану и осведомителей. Во время скитаний по злачным местам города, ему несказанно повезло встретить все это в одном человеке по прозвищу Вепрь. Рыжеволосый наемник запросил немалое жалование, но как выяснилось впоследствии, он того стоил. Первым делом он окружил Мариза надежной шпионской сетью и предоставил в его распоряжение лучших наемников. Спустя несколько месяцев прямолинейный и авторитетный Вепрь заслужил доверие зесмера. В те дни Кабрэ попросил его еще об одной услуге.

   - Я слышал, вся Гардемия стоит на ушах в поисках алинтара, - сказал он тогда. - Допустим мне известно, где растет один. Сможешь найти покупателя на такой товар? Разумеется, я заинтересован в том, чтобы продать свои знания подороже, потому постарайся найти того, кто в состоянии выложить кучу золота.

   И Вепрь нашел. Загадочный бесполый незнакомец явился к Маризу ночью и предложил килограмм золота в обмен на сведения о местонахождении цветка. Зесмер выторговал пять килограмм, после чего рассказал все, что знал о Солнцеречье и Флоуотере. Они провели тот вечер за ужином, неторопливо обсуждая творящиеся в мире перемены. Загадочный посетитель так и не назвал своего имени и наотрез отказался выдать имя заказчика, впрочем, это не помешало расстаться учтиво и, можно даже сказать, дружелюбно. Утром Мариз получил золото и до сегодняшней ночи не слышал о странном покупателе.

   Все полученное тогда вознаграждение ушло на взятки и другие траты направленные на упрочение личной власти виргата Мариза Кабрэ.

   Сейчас зесмер снова нуждался в средствах. Война с Ратреччи опустошила его карманы, что, конечно же, повлекло за собой и другие проблемы. Позиции дома Кабрэ изрядно пошатнулись; еще вчерашние друзья и покровители из числа знати, не получив щедрые дары, отвернулись от него. Пришлось сократить штат личной охраны и агентурной сети; теперь все чаще он пребывал в неведении о планах недоброжелателей и не знал чего от них ждать.

   С каждым днем, Мариз становился чернее тучи; ничто так сильно не вызывало у него приступы бешенства, чем потеря власти и уважения в обществе.

   Готовясь ко второй встрече, Мариз велел накрыть роскошный ужин на крыше, где располагалась летняя терраса. Таким нехитрым способом он собирался убить двух зайцев: сделать клиента более сговорчивым, а затем за непринужденной беседой постараться выведать подробности этой, безусловно, темной, но сулящей скорую выгоду сделки.

   - Наверху нас ждет... - вальяжно начал говорить Супчик.

   - Сколько ты хочешь? - грубо оборвал собеседник.

   От любезности и дружелюбия, запомнившихся зесмеру по предыдущей встрече, не осталось и следа. В голосе и повадках гостя сквозило раздражение и надменность. Он как никто другой в этот момент напоминал самого Мариза, который был слишком удивлен, чтобы узнать в таком поведении себя. Слегка ошарашенный бесцеремонным обращением хозяин усадьбы с подозрением посмотрел на худое и привлекательное лицо гостя в черных одеяниях.

   - Сто килограммов золота, - после небольшой паузы проговорил зесмер.

   - Условия приняты, - тут же ответил бесполый. - Где алинтар?

   - В Аколисе, - ответил Мариз. - Мои люди видели его там два дня назад.

   - Точнее, - с нажимом потребовал собеседник.

   - В квартале ремесленников. Это все, что я знаю, - добавил зесмер.

   - Ты получишь свое золото на рассвете, - презрительно бросил клиент Мариза, и, накинув капюшон, направился к двери. У самого порога, он остановился и, не оборачиваясь, произнес: - Если ты солгал, мы предадим твое тело пламени, которое будет пожирать его столько времени, сколько ты уже прожил.

   Последние слова посланник как будто прорычал; его голос вдруг сделался громогласно низким и до смерти пугающим.

   Двери за гостем шумно захлопнулись, заставив Мариза содрогнуться всем телом. Оставшись в одиночестве, он почувствовал неимоверное облегчение, словно с плеч свалился тяжкий груз. Выглянув в окно вслед удаляющейся карете, Кабрэ внезапно подумал, что изрядно продешевил. "Да кто ты такой и кто твои хозяева?" - спросил сам себя Супчик, задумчиво всматриваясь в вечерние сумерки.

   Пожалуй, впервые в жизни, получив столько денег, он не был уверен, что поступил правильно. Интуиция подсказывала, что из этой передряги ему не выбраться.

 

  

Глава 14. Беснующиеся кошмары.

   Защитники провели неделю в доме сестры Эрду. Алнара радушно приняла их, невзирая на то, что брат заявился поздним вечером в сопровождении незнакомого юноши, когда вся семья уже давно спала. Утром следующего дня нарисовались еще четверо, причем не в самом благопристойном виде. Мужчин она разместила в двух просторных гостевых, а Льявалле досталась уютная комнатка на чердаке.

   Муж Алнары Карл, оказался очень занятым мужчиной, который целыми днями пропадал в мастерской, а в моменты, когда сталкивался с гостями жены, вел себя вполне приветливо.

   Днями напролет в доме царили шум и веселье; у сестры Эрду было четверо детей: три мальчика и одна девочка. В первый день, увидев эфала, мальчишки испугались, и долгое время боялись к нему приближаться, наблюдая издалека. В отличие от своих братьев, двухлетняя Фрэя прониклась к Артего симпатией и постоянно просилась к великану на руки. Вскоре ребята поняли, что бояться странных гостей не стоит, и начали приставать к ним с поводом и без. Больше всех досталось Льявалле, которая очень приглянулась самому старшему сорванцу по имени Бельгерд. Мальчик постоянно старался находиться рядом с эскриткой; проявлял к ней интерес и оказывал всяческие знаки внимания: дарил рисунки и цветы, а вскоре заявил родителям, что собирается жениться на Льявалле.

   Эрду продолжил тренировки Грина начатые еще в замке Лексиора.

   - Учитывая особенности твоего оружия, - говорил он ему, - все, что тебе нужно, это посильнее ударить по любой части тела или доспеха, главное научиться попадать.

   Гардемиец сосредоточил внимание юноши на упражнениях с булавой, повышающих меткость и выносливость. Два часа в день Грин поднимал тяжести, делал пробежки и фехтовал с Эрду. Посмотреть на такое зрелище сбегалась вся дворовая ребятня. Юный Коэл с грустью вспоминал запустелый двор перед замком, где ничто не отвлекало от тренировок. К удовольствию северянина все, что касалось искусства фехтования, юноша схватывал на лету, но сил, чтобы умело сражаться тяжелым оружием и носить доспехи, до сих пор не хватало.

   - Больше каши ешь, - советовал Артего.

   - Налегай на упражнения и бег, - говорил Лексиор.

   - Не забывай про сон и распорядок дня, - добавляла Льявалла, с сочувствием наблюдая за потугами Грина.

   - Разве магам не полагается постоянно сидеть в библиотеках и читать умные книги, пригоршнями черпая из них мудрость? - не без доли сарказма, поинтересовался юноша.

   - Можешь язвить сколь угодно, - с улыбкой парировала эскритка, - но хорошенько не выспавшись, мне и листок бумаги не зажечь.

   Беззаботно пролетали дни, неотвратимо приближающие отряд к моменту расставания с Аколисом. Дальше вплоть до Клидарина их путь должен был пройти по Великому тракту, что начинался от стен Аколиса и тянулся на много тысяч километров, заканчиваясь в столице Гардемии Легордене.

   - Впредь будем двигаться по дороге, - говорил северянин. - Около королевства зесмеров и Серебряных гор. Миновав их, мы попадем в земли, с востока примыкающие к северному Кейпширу, там Великий тракт будет проходить рядом с лесом Налин. Затем начнутся дикие и бескрайние Валланийские степи - лихой край, населенный с недавних пор всякой нечистью. Увы, с упадком Гардемии в этих уголках Соры снова начали плодиться враги. Если повезет удачно пересечь степи, попадем в королевство Белшор, откуда до Клидарина рукой подать. Поскачем верхом, потому нам понадобятся лошади и много провизии; Великий тракт заброшен, мест, где мы сможем пополнить припасы раз-два и обчелся.

   Бэнкси с Артего решили не терять времени даром и занялись поиском средства передвижения для эфала. У гальмитла уже была Веснушка, для четверых защитников сгодились бы и обычные кони, но эфалу нужно было найти кого-то крупнее: носогрота или на худой конец лирадона. Первый обитает в Катахийской пустыне и похож на помесь громадной ящерицы и быка, а второй водится в Валланийских степях и с виду напоминает ходящую на двух когтистых лапах кожистую птицу с ярко-красным оперением; вместо клюва на ее морде расположена пасть, и хоть она не может летать, на туловище взрослой особи вырастают два маленьких крыла.

   Найти в Аколисе продавца столь экзотического товара оказалось не так уж и просто. Друзьям пришлось обойти все рынки города, пока им не посоветовали обратиться в стойла виргата Ароцца. Услышав звон золотых монет, он незамедлительно принял защитников, и после жаркой торговли с молотка ушел единственный носогрот в Аколисе по кличке Модо. Как ни старался гальмитл выторговать скидку, за редкое ездовое животное все же пришлось выложить кругленькую сумму.

   После того как носогрота помыли и оседлали, его вывели во двор поместья. Артего ловко запрыгнул в седло и, затащив вслед гальмитла, принял поводья. Спустя несколько мгновений эфал пришпорил своего скакуна и светло-зеленое, покрытое буграми мышц туловище рогатого исполина, тронулось с места. Четыре толстых копыта энергично задвигались в сторону ворот. Длинный хвост с шипами на конце деловито покачивался из стороны в сторону.

   - За такую цену можно было купить десять отличнейших скакунов! - всю дорогу до дома сокрушался Бэнкси, сидевший впереди эфала на большом кожаном седле. - Сколько еще денег уйдет, чтобы прокормить такую скотину?!

   - Да хватит тебе, - примирительным тоном протянул довольный Артего. - Вот покинем город, сам будет травку жевать на лугах.

   На самом деле, проезжая верхом на высоте двух метров от земли и ловя на себе удивленные взгляды прохожих, Бэнкси чувствовал себя почти счастливым. Носогрот резво трусил по мостовой, отчего на сто шагов вокруг сотрясалась земля. Про себя он даже готов был согласиться, что эффект, который производил Модо, стоил потраченных денег.

   Животное кое-как поместили в конюшню рядом с домом Алнары, где уже долгое время обитала Веснушка, которая, надо сказать, с трудом пережила подобное соседство.

   Остальные защитники сами выбрали себе коней на скотных дворах, что в достатке изобиловали в городской округе.

   Вечером седьмого дня пребывания в городе, Эрду поздно вернулся домой. Он выглядел хмурым, и, казалось, пребывал в задумчивости.

   - Что случилось? - не сдержав любопытство, спросил Грин.

   - Плохие новости, - отозвался сидящий за столом северянин. Свет тусклой свечи встрепенулся, слабо всколыхнув его тень. - Я встречался с оком аргалитов в Аколисе. Увы, он поведал тревожные для нас вести. Посланное войско уже на обратном пути в город. Они прочесали окрестности вплоть до Призрачного леса, но не обнаружили ни гарров, ни черных рыцарей; враги чудесным образом испарились. Для нас это означает что: во-первых, они знают, что мы больше не скрываемся за стенами Деферина и, во-вторых, что шпионы угренов снова нас ищут.

   - И-эх, - тяжело вздохнул Артего, лежавший на кровати в углу комнаты.

   - Завтра последний день приготовлений; выступаем на следующее утро, - проговорил Эрду и пальцами затушил свечу.

   Проснувшись за час до полудня, Грин отправился на пробежку. Он дважды обогнул городскую площадь, после чего отправился домой. На обратном пути, неподалеку от дома Алнары Грин услышал музыку. Алинтар уже пел ему сегодня, да и звучание было совсем иным, потому юноша, приближаясь ко двору, ожидал увидеть загадочного музыканта, коим к его удивлению оказалась Льявалла. В окружении детворы девушка играла на флейте веселую мелодию, беззаботную, как она сама, и такую же энергичную.

   - Привет! - радостно поприветствовала она. - Давай с нами!

   - Ручеек! - тоненьким голоском закричала незнакомая девочка, и ее подхватил нестройный хор детских голосов.

   - Ручеек! Хотим ручеек! - кричала детвора.

   - Ладно, ладно. Будет вам ручеек, - улыбнулась эскритка. - Но с одним условием. Вы не дадите вон тому юноше уйти, пока я не разрешу.

   Грин мгновенно оказался в плотном кольце ребятни, которая, схватив его за одежду, потащила к заливающейся смехом Льявалле.

   - Давай скорей уже свой ручеек, - смеясь, сказал юноша, - а то растащат меня на кусочки.

   Эскритка некоторое время стояла, сосредоточенно закрыв глаза, а затем медленно, словно птица крылья, развела в стороны десницы. Ладони девушки ослепительно блеснули солнечным светом; дождавшись момента, когда его яркость станет практически невыносимой она начала медленно покачивать бедрами и делать грациозные пасы руками. Вслед за движениями причудливого танца с ладоней Льяваллы заструились нити яркого света, оставляя в воздухе золотистые ручьи, сплетающиеся в восхитительный узор. Задорно улыбнувшись, молодая волшебница бабочкой порхнула в сторону; витиеватые сполохи устремились за ней, змеясь и рассыпаясь в полете золотыми песчинками.

   Ребятня взвыла от восторга. Потерявший дар речи Грин, изумленно наблюдал за танцующей в магическом сиянии эскриткой. В его голову внезапно пришла мысль, что это самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел. Ненадолго замирая, нити затем рассыпались звездной пылью, оставляя в воздухе истаявшую золотистую дымку. Дети с шумом и криками бегали за Льяваллой, пытаясь ухватить неосязаемое волшебство.

   - Та-ак! - строго произнесла девушка, упершись руками в бока - а кто обещал, себя хорошо вести?

   Дождавшись пока детвора немного успокоится, эскритка убрала наигранную строгость и, хитро улыбнувшись, вдруг крикнула:

   - Догоняй!

   Грин со смехом наблюдал, как Льявалла, словно маленькая девочка, убегает от громко голосящей ребятни. Свет в ее руках начал понемногу таять, но радости от этого у детей не убавилось.

   - Сколько можно вопить?! - донесся сверху сварливый старческий голос. Из окна дома напротив выглядывала потревоженная и до глубины души оскорбленная бабуля. - Вот я ужо вам!

   - Тише, тише, - приставив палец к носу, зашептала Льявалла своим не на шутку разошедшимся друзьям. - На сегодня все. Нам с Грином пора идти, до свиданья, - она помахала детишкам на прощание, затем взяла юного Коэла под руку, и они вместе отправились домой.

   - Твой этот ручеек просто, - юноша замешкался, подбирая слова, - просто потрясающий!

   - Пустяки, - непринужденно улыбнулась эскритка, отчего на ее щеках показались ямочки.

   Дома кипела подготовка к отъезду; в комнатах защитников царил хаос: на полу лежали туго набитые тюки и сумки, на кроватях приготовленная в путь одежда, на столах и тумбах снаряжение. Эрду как обычно где-то пропадал, эфал принимал ванну, а Бэнкси занимался своим любимым делом: проверял, чистил и смазывал оружие.

   - А где Лексиор? - поинтересовался Грин.

   - Он ушел покупать подарок. Сегодня день рожденья Роберту, - сказал Бэнкси. - Вечером вся семья соберется за столом, будет угощение, на которое мы, кстати, тоже приглашены.

   Робертом звали младшего из сыновей Алнары. Белокурому непоседе исполнилось пять лет.

   - Я тоже хочу выбрать подарок,- сказал Грин.

   - И я, - добавила Льявалла. - Пойдем, поищем что-нибудь на базаре.

   Выходя из дома, они встретили Лексиора с деревянной лошадкой качалкой под мышкой.

   - К боевому коню рыцарю потребуются доспехи и оружие, - сказал юноша, который сам в детстве мечтал о таком подарке.

   Они ходили по рынку несколько часов, пока не нашли все нужное: маленький деревянный меч, щит, тканевые шапочку и кольчугу, отдаленно напоминавшие настоящие доспехи.

   Начало вечереть. Грин с Льяваллой заторопились домой, боясь опоздать к угощению. На обратном пути перед спешащей парочкой прошмыгнула крыса.

   По телу юноши пробежал мороз.

   - Ты видела? - взволнованно спросил юный Коэл.

   - Что? - не поняла эскритка.

   - Крыса. Ты видела крысу? - тихим голосом спросил Грин.

   - Нет, не видела. С тобой все в порядке? - озабочено спросила девушка, увидев подавленное лицо спутника. - Выглядишь, словно кошмар привиделся, а не какая-то крыса.

   Грин тяжело вздохнул и тревожно посмотрел на эскритку.

   - Не к добру это. Быть беде. Я когда вижу крысу, со мной всегда случается что-нибудь плохое, - сказал он.

   - Да брось. Какие глупости, - не поверила Льявалла. - Это ты сам себе надумываешь.

   - Вот увидишь, не сегодня, так завтра, - посулил Грин.

   Дома царила предпраздничная суматоха: Бэнкси помогал сестре Эрду готовить праздничный ужин, а отец семейства и Артего украшали столовую; эфал растягивал гирлянды, постоянно рискуя наступить на одного из зазевавшихся мальчишек, которые роились рядом с ним, как пчелы вокруг улья. Гардемиец с вардаримом находились в гостиной; мужчины о чем-то беседовали, склонившись над картой Соры.

   Поздним вечером, когда все приготовления к празднику были окончены, семья Алнары вместе с защитниками начала собираться за праздничным столом.

   Грин поднимался по лестнице на третий этаж, когда снаружи послышался утробный гул, от которого задрожали оконные стекла. Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Дом сильно тряхнуло: с шатающихся стен попадали картины, а с полок и шкафов вещи. Ступени под ногами юноши заходили ходуном как от землетрясения. Грину обеими руками пришлось ухватиться за поручень, чтобы кубарем не скатиться вниз. Наверху заплакали дети, до ушей донесся топот и тревожные крики взрослых. Доносившийся с улицы гул стал громче и постепенно перерос в кошмарный рокот от которого волосы на теле встали дыбом. Юный Коэл пулей взлетел по ступенькам и, ворвался в столовую. В сотрясавшемся от грохота помещении рядом с окнами сгрудились его друзья. Их испуганные лица застыли в немом замешательстве, а фигуры съежились, словно от непереносимого холода. Подбежав к ним, Грин выглянул наружу и тотчас в ужасе отпрянул. На фоне вечернего города в нескольких десятках шагов от окна стремительно пронеслось огромное и черное как мрак чудовище. Его полет был столь быстрым, что Грин успел различить лишь гигантское треугольное туловище с длинными отростками в основании. Ее тень на мгновение закрыла звездное небо и огни города.

   - Все в подвал! - закричал Эрду. - Спасайте детей!

   Голос гардемийца потонул в шуме очередного взрыва, который, казалось, раздался прямо под ними. Дом тряхнуло с такой силой, что защитники едва удержали равновесие. Снаружи кто-то истошно закричал. Осторожно выглянув из окна, Грин увидел, как люди выбегают из домов и мчатся прочь в сторону городских ворот. Черной тенью на фоне Старда над городом пронеслось еще одно чудовище, и городская постройка под ним взорвалась алым пламенем. Над Аколисом начали подниматься серые клубы дыма.

   - Смотрите, смотрите! - закричала Грин, показывая на небо.

   Над городом завис гигантский черный замок, из чрева которого, словно шипы, торчали округлые отростки. Его очертания едва угадывались в ночном небе, выделяясь на его полотне лишь непроницаемой чернотой, заслонявшей от взора звезды. В центре возвышалась островерхая башня, окруженная с четырех сторон шпилями поменьше. Зловещая постройка парила в воздухе, словно округливший щупальца черный осьминог.

   Эрду легонько подтолкнул к выходу испуганного Бельгерда; Карл взял на руки плачущего Роберта, а Сэма подхватила Алнара. Они спустились этажом ниже и с ужасом увидели, что наружная стена разрушена взрывом, а по сильно накренившемуся полу быстро распространяется огонь.

   - Фрэя!!! - истошно закричала Алнара, увидев, как кроватка с девочкой почти вывалилась на объятую пламенем улицу. Огонь начал лизать деревянные ножки, еще мгновение и постельное белье вспыхнет, как спичка.

   Эрду с трудом удержал сестру от безрассудного шага.

   - Вас двоих пол не выдержит! - схватив сестру за плечи, сказал гардемиец. - Нужен кто-то легче.

   Не теряя времени, Бэнкси сделал несколько осторожных шагов; пол под ним заскрипел, но, несмотря на это, остался вполне устойчивым. Алнара в слезах отвернулась, уткнувшись в плечо брата. Гальмитл осторожно присел и медленно скатился к малышке. Сапог коснулись алые языки пламени, тело обдало жаром горящего дерева; от клубов едкого дыма стало трудно дышать и заслезились глаза. Бэнкси протянул руку и, схватившись за кроватку, начал тихонько тянуть к себе. Доски снова затрещали, грозя переломиться и рухнуть на объятый пламенем первый этаж. Он осторожно вытащил спящего ребенка и попытался подняться обратно. Карабкаться по сильно накренившемуся полу было невозможно; несмотря на все усилия, карлик соскальзывал обратно. Сняв тканевый жилет, гальмитл примотал к руке проснувшуюся Фрэю. Малышке было жарко, и она громко заплакала.

   - Киньте мне кинжал! - крикнул Бэнкси друзьям.

   Гардемиец осторожно спустил по полу клинок. Схватив оружие, карлик достал из сапога еще один кинжал и, поочередно втыкая их в доски, начал подниматься наверх. Медленно, но верно он преодолевал пядь за пядью, пока не схватился за протянутую руку северянина, который тут же вытащил их на лестницу.

   Тем временем Грин в одиночку спустился на первый этаж. Он внезапно вспомнил, что оставил алинтар на письменном столе в гостиной. Добравшись до комнаты, юноша с ужасом обнаружил, что она объята пожаром. В лицо ударил непереносимый жар вперемешку с удушающим дымом, от которого заслезились глаза и начался кашель. Сквозь марево он увидел, что стол с цветком еще не охвачен огнем. Набрав воздуха в рот, Грин перепрыгнул через пламя, что бушевало у дверного проема, и бросился к цветку. Внутри помещения оказалось слишком горячо, кожу начало нестерпимо жечь; юный Коэл едва сдержался, чтобы не закричать от боли. Стиснув зубы, он схватил горшок и стрелой вылетел из комнаты. На ошалевшем от боли юноше дымилась одежда, кожа стала цвета вареного рака и по ощущениям горела изнутри.

   В таком виде его застал Карл, который только что отнес в подвал сына.

   - Ты в порядке? - спросил он, озабоченно глядя на юношу.

   - Д-да, - стуча зубами, ответил Грин, все тело которого сотрясал леденящий и жгучий озноб.

   - Держись, сынок, - сочувственно сказал мужчина.

   На лестнице показались защитники с Алнарой и детьми; Грин и Карл с облегчением увидели в руках Эрду Фрэю.

   - Скорее в подвал! - крикнул отец семейства. - Там есть подземный ход наружу.

   По счастью, до второй гостиной, где лежала приготовленная в дорогу поклажа, огонь не добрался; Бэнкси, Артего и Лексиор наскоро похватали мешки и оружие, после чего вслед за остальными спустились в подвал.

   Внутри оказалось темно, потому эскритка зажгла посох. Тесное помещение вплотную забилось людьми: дети испуганно плакали, прижимаясь к родителям, защитники спешно вооружались и облачались в походную одежду.

   - Что происходит?! Что это было?! - срывающимся голосом спросила Алнара. Женщина с трудом сдерживала слезы, все это время, пытаясь успокоить детей.

   - Я не знаю, - потупив взор, ответил Эрду. - На город напали, нам нужно бежать.

   Карл спешно раскидал бочки, под которыми оказался деревянный люк. Отворив створки, друзья увидели лишь зияющую темноту, из которой пахнуло прохладой и запахом плесени. Гардемиец опустил деревянную лестницу и попросил эскритку посветить посохом. В этот момент наверху послышался шум обрушившегося второго этажа.

   Достигнув глиняного пола, гардемиец очутился в укрепленном балками тоннеле.

   - Все в порядке, - сказал он, оглядевшись вокруг, - можете передавать поклажу и спускаться ко мне.

   - Ничего не бойтесь, - сказала плачущим детям Алнара, - это такая игра.

   - Кто быстрее всех выбежит из города, тот и победил, - подхватила Льявалла. - Но чтобы выиграть, надо быть смелыми и ни в коем случае не плакать.

   Мальчишки слегка успокоились и недоверчиво посмотрели на эскритку.

   - Честно-честно? - шмыгнув носом, спросил Бельгерд.

   - Честно-честно, - пришлось соврать Льявалле. - Как только окажемся за пределами города, я покажу ручеек и еще кое-что интересное. А теперь вот вам первое задание: встаньте в очередь и, не мешая друг другу, осторожно спускайтесь вниз.

   Алнара с благодарностью посмотрела на Льяваллу, которая грустно улыбнулась в ответ.

   Когда все оказались в подземелье, отряд двинулся вперед.

   - Куда выводит этот лаз? - спросил по дороге Эрду.

   - В стоки Аколиса, - сказал Карл.

   Вскоре послышался шум несущейся воды, а в носы ударило отвратительное зловоние. Через несколько десятков шагов друзья наткнулись на ржавую дверь, за которой оказался широкий тоннель, по дну которого бежали сточные воды. Отряд миновал его по узкому каменному мостику и очутился в помещении с прибитой к стене лестницей, оканчивающейся наверху решетчатым люком.

   Северянин поднялся наверх и выглянул наружу. Сквозь прутья был виден объятый пожаром дом; где-то истошно закричала женщина. По небу с утробным гулом пронеслась исполинская тень, всего на миг, загородив собой тусклое свечение Старда. Эрду приподнял крышку и осторожно высунул голову. Перед глазами предстала жуткая картина: в нескольких метрах догорал двухэтажный особняк; улица была усеяна обгоревшими трупами и частями разрушенных домов. В воздухе кружился пепел и стоял едкий запах гари. До уха гардемийца доносился рокочущий гул пролетающих чудовищ, гром от взрывов и рушащихся домов. "Как в ночном кошмаре", - пронеслось в голове северянина. "И виноваты в этом, скорее всего, мы".

   - Город разрушен, - с горечью сказал Эрду, спустившись к друзьям. - Я не знаю, как другие кварталы, но, кажется, что ремесленный враги хотели сровнять с землей. Сейчас слишком рискованно покидать стоки. Дождемся утра и с рассветом попробуем прорваться из города. Надеюсь, летающие твари уберутся к этому времени.

   Беглецы кое-как разместились на холодном полу, прислонившись к каменной стене. Семейство Алнары, в отличие от занятых беседой защитников, попыталось уснуть.

   - Лошадок и моего носогрота жалко, - тихо проговорил Артего, - наверняка сгорели в этом пожарище.

   - Лексиор, тебе ведомо больше нашего, - проговорил Эрду. - Кто эти твари в небе? Откуда они взялись?

   - Понятия не имею, - пожал плечами вардарим. - Никогда не встречал подобных чудищ, не слышал о них и почти уверен, что в Соре их никто до этого дня не видел.

   - Пришли следом за нами, - потупив взор, произнес гардемиец. - Их главная цель - алинтар; враги хотят, чтобы он сгинул в огне.

   От зловещей, но не менее очевидной истины защитники опасливо поежились. Пережитый день изменил многое: они наконец-то узрели истинную мощь врага. Безудержная разрушительная сила, царившая снаружи, внушала страх. Страх животный и всепоглощающий, сродни ночному кошмару, от которого хочется поскорее проснуться и больше никогда не переживать. Каждый член отряда спрашивал себя, по силам ли ему противостоять такому могуществу.

   - Ты вытащил цветок из огня, - шепотом сказала Льявалла, посмотрев на Грина.

   - Поступок достойный защитника, - одобрительно заметил гардемиец, прикорнувший неподалеку. - Ты сделал то, что должен был сделать.

   - Бэнкси, спасая Фрэю, рисковал не меньше моего, - шепотом отозвался юный Коэл.

   - Что правда - то правда. Геройство у гальмитлов в крови, - улыбнувшись, сказал Артего. - Бэнкси еще не раз вас удивит. Я-то давно его знаю: временами он, конечно, тот еще ворчун, но когда дело надо делать, наш гальмитл тут как тут, не угонишься.

   - Да ладно вам, - скромно махнул рукой карлик. - Делов-то ребенка из люльки вытащить. Да и кого бы еще выдержал пол?

   - Погоди, - вдруг насторожился Эрду. - Слышите?

   Наверху послышался топот десятков ног и тревожные голоса людей.

   Эрду быстро вскарабкался по лестнице и выглянул наружу. В ночном полумраке он увидел крадущихся между разрушенных домов рыцарей Аколиса. Облаченных в легкие кольчуги мужчин было не больше тридцати, каждый из них тревожно наблюдал за небом, держа наготове лук или арбалет. Затаившись в тени полуразрушенного дома, они бездействовали, как будто чего-то терпеливо выжидая. Прошло несколько минут. В небе снова раздался рокочущий гул, который постепенно начал приближаться. Дюжина рыцарей выскочила из укрытия и, выбежав в центр мостовой, воздела в небо заряженное оружие.

   "Что они делают?!", - изумленно подумал Эрду. "Обрекают себя на верную смерть! Зачем?!"

   Из-за ближайшей городской стены в небе появилось летящее чудовище. Гигантское черное пятно низко парило над Аколисом, высматривая очередную жертву. У твари не было крыльев; во время движения тулово оставалось неподвижным, словно по ночному небосводу плыл неодушевленный предмет.

   Рокот стал оглушительно громким, земля под ногами людей мелко задрожала.

   Как только чудовище приблизилось, в небо тотчас взвились болты и стрелы. Выстрелив, рыцари побежали в сторону люка, в котором находился гардемиец. Крошечные снаряды не причинили исполину никакого вреда, но явно разозлили. На черной заостренной морде разверзлась кошмарная пасть, усеянная рядами гигантских зубов. Ломая останки сгоревших домов, тварь обрушила свою тушу на стремительно убегающих солдат. Удар о землю был такой силы, что северянин едва удержался за перила, чуть не сорвавшись вниз. Теперь Эрду видел чудовище сзади; до его слуха донеслись предсмертные крики искалеченных людей: кому-то из них не посчастливилось выбраться целым. Зверь неистово ерзал на брюхе и клацал пастью, стараясь убить как можно больше солдат.

   Неожиданно из переулка справа вылетел тяжелый снаряд баллисты, который угодил чудовищу в бок. Массивная стрела глубоко вошла в плоть монстра, заставив его взреветь от боли. Из переулка, что располагался напротив, вылетел второй снаряд, поразивший на этот раз левый бок чудовища. Отчаянным усилием, оно попыталось подняться в воздух. В этот момент гардемиец заметил тяжелые цепи, что были закреплены на торчащих из туловища снарядах и не давали вражьему созданию сбежать. Оставшиеся в живых солдаты осыпали противника стрелами. Бой длился всего полминуты; им пришлось загнать в мерзкую плоть еще два снаряда, после чего зверь с тяжелым грохотом рухнул вниз. К телу поверженного врага со всей осторожностью начали приближаться рыцари. Удостоверившись, что чудовище больше не представляет опасности, они начали уносить с поля боя раненых товарищей, стараясь делать это как можно быстрее.

   Наблюдавший неравный бой Эрду не знал, что его впечатлило больше: зрелище расправы над монстром или героизм защитников Аколиса. Потрясенный до глубины души гардемиец спустился к друзьям и во всех деталях рассказал об увиденной схватке.

   - Не по нраву мне прятаться, когда наверху идет сеча, - с сожалением вздохнул Артего.

   - Понимаю, мой друг, - сказал Эрду, положив ладонь на плечо великана, - но наша миссия важнее. Мы не можем рисковать цветком: сгинет он, и последствия будут в сотни раз хуже чем то, что сейчас творится наверху.

   - Эти люди жертвуют жизнями, выполняя свой долг, - печально сказал Лексиор. - Честь и хвала их мужеству. Наверное, пока остается хоть одно существо, способное противостоять злу, жители Соры заслуживают мира и спокойствия.

   - Ловушка с баллистами - просто шедевр, - проговорил Бэнкси. - Признаю, смекалка у людей работает не хуже, чем у гальмитлов.

   В ту бесконечно тянувшуюся ночь этого никто не произнес вслух, но героизм и отвага рыцарей Аколиса вселили в души защитников веру в то, что врага можно победить. Страх перед неведомой темной силой отступил, оставив после себя лишь четкое осознание, что им еще не раз предстояло с ней столкнуться.

   Через час все, кроме Эрду, забылись тревожным сном. Доносившиеся сверху звуки битвы и шум пролетающих чудовищ не покидал их до самого утра.

   Грин проснулся засветло под пение алинтара. Рядом, положив под головы походные мешки, спали друзья; один лишь вардарим сидел с открытыми глазами. Гардемийца нигде не было.

   - А где Эрду? - стараясь никого не разбудить, шепотом спросил Грин.

   - Ушел в разведку, - отозвался Лексиор, указав пальцем в потолок. - Почти час прошел, как меня разбудил, а сам отправился наверх.

   - Чудищ вроде бы не слышно, - заметил юноша и широко зевнул.

   - Да, тихо было утром, - промолвил вардарим. - Наверное, все закончилось.

   Вскоре начали просыпаться остальные. Северянин вернулся, когда все уже были на ногах и успели позавтракать.

   - Черный замок до сих пор висит над городом, - сказал Эрду, - но летающих тварей и след простыл. Ремесленный квартал, судя по всему, пострадал больше всех: не осталось почти ни одного целого дома. Выживших я не встречал, за исключением пары рыцарских патрулей. У меня есть и хорошая новость: стойла с нашими лошадьми не пострадали. Повезло, что они располагались у крепостной стены, а с другой стороны были скрыты от врагов трехэтажным домом, который, кстати, выгорел дотла. Они жгли только жилые постройки: небольшие здания, на которые не перекинулся огонь, остались целы. Нам нужно незаметно добраться до конюшен, а оттуда поскачем верхом. Собирайтесь, через пятнадцать минут выступаем.

   Первым наружу выполз северянин. Бегло осмотревшись, он дал отмашку выбираться остальным.

   Несмотря на плотное облако пепла, стоявшее над городом, улица была залита пробивающимся сквозь серость солнечным светом. На месте некогда высоких и красивых домов остались обугленные остовы и пепелища. Дома из камня тоже были разрушены: там, где огонь не мог сделать свое дело, враг дробил стены взрывами. На протяжении всей улицы лежали мертвые тела горожан и лошадей, стояли брошенные повозки и поклажа.

   - Клянусь, кто-то дорого за это заплатит! - сказал Карл, с ненавистью взглянув на парящий в небе замок.

   Чуть поодаль дорогу перегораживала мертвая туша попавшего в ловушку чудовища. Исполинская черная масса поражала своими размерами; казалось, посреди города выросла целая гора.

   Со страхом и удивлением взирали погорельцы на диковинное создание.

   - Чтоб мне провалиться на этом месте, но эта тварь не меньше кита, что раньше водились в Белом океане, - с изумлением произнес вардарим.

   - Нужно идти, - напомнил Эрду, - нет времени глазеть по сторонам.

   Двенадцать членов отряда осторожно двинулись в сторону городской стены. Шли медленно, прячась за останками построек и бросая настороженные взгляды вверх. Повернув за угол, они увидели то, что раньше было домом Алнары. Постройка выгорела дотла; на ее месте остались лишь несколько обугленных бревен.

   Лицо Карла исказила гримаса боли, мужчина сжал кулаки, а затем, немного успокоившись, крепко обнял жену. Сестра Эрду с трудом сдержала слезы.

   "Гардемиец не преувеличивал", - подумал наблюдавший эту печальную сцену Грин. "Алнара действительно очень сильная девушка".

   - А где наш дом, мама? - спросил удивленный Сэм.

   - Мы его убрали, чтобы построить новый дом лучше и красивее, - погладив сына по голове, ласково произнесла Алнара. - Все будет хорошо.

   Осторожно крадучись среди городских руин, друзья преодолели полкилометра; до городской стены, разделяющей кварталы, осталось рукой подать.

   - О нет же, нет! - закричала вдруг Льявалла, указывая на небо. - Летит! Летит!

   Эскритка была самой зоркой среди защитников, и первая разглядела, как от парящего замка отделилась черная точка и начала стремительно приближаться.

   - Бежим! - крикнул гардемиец.

   Члены отряда, похватав детей на руки, со всех ног бросились в сторону крепостной стены. Враг быстро приближался. Через несколько минут стала видна его черная морда, которая была направлена прямо в сторону убегающих защитников. Сомнений не осталось - чудовище летело за ними. Пробегая по разрушенной улице, они увидели прячущихся в переулке солдат. Рыцари провожали беглецов изумленными взглядами. Этой ночью каждый из них потерял друзей или близких и теперь они не питали иллюзий, мысленно попрощавшись со странным отрядом, неведомо как пережившим ночное нападение. По странной случайности солдатами командовал уже знакомый защитникам капитан разведчиков Аколиса Джереми Йодль. Естественно, он узнал странную шестерку, которая представилась ему наемниками.

   - Тащи баллисту, парни! - угрюмо гаркнул он.

   - Сэр... - попытался возразить сержант.

   - Я без тебя знаю, что им конец, - грозно зыркнув, процедил сквозь зубы Йодль. - Выполнять приказ!

   Баллисты находились далеко от места, где они прятались. Шансов доставить одну из них вовремя не было, не говоря уже о том, чтобы незаметно подкатить и нацелить на чудовище. Джереми Йодль это прекрасно знал, но он был из тех людей, которые привыкли выполнять свою работу до конца, используя все возможности для спасения людей.

   Солнце закрыла гигантская тень, сверху донесся уже знакомый жуткий рокот. Члены отряда обратили взоры к небу, и их сердца объял ужас. С небес надвигался черный как сама тьма зверь. На его гладкой заостренной морде не было глаз, носа и ушей. То, что тварь живая, выдавала лишь кошмарная пасть, напоминавшая рваную рану с зубами вместо неровных краев.

   Отряд успел добежать до стены, когда позади, сотрясая землю и громогласно гудя, над мостовой завис летающий исполин. На его спине восседала горбатая фигура в балахоне, Грин узнал в ней напавшего на его дом колдуна. Лицо врага по-прежнему скрывал капюшон, а в костлявых пальцах багровел огненными сполохами посох.

   - Ты не получишь его! - сказал гардемиец, выступая вперед с обнаженными мечами. Его суровый и решительный голос живительной волной ворвался в оцепеневшие души членов отряда.

   В ответ горбун резким движением вскинул посох; изголовье полыхнуло ярким огнем, который устремился в направлении защитников.

   Посох в руке Льяваллы зарделся солнечным светом, и нацеленное на них пламя рассыпалось мириадами звезд.

   - Старда нет на небе, старик! - сурово крикнула девушка. - Разве ты не видишь?! Это не твое время!

   Чудовище распахнуло острозубую пасть и с тяжелым гулом двинулось на защитников. Земля под ногами снова заходила ходуном; послышался жуткий хохот, отдающий в округе могильным эхом.

   Бэнкси выстрелил, целясь в колдуна; горбатую фигуру всего на мгновение окружила пламенная сфера, с исчезновением которой бесследно испарился и пущенный снаряд.

   Эфал разбежался и с криком метнул в чудовище секиру. Оружие ударилось об острую, как у акулы, морду и с лязгом звякнуло о мостовую. Стоявший впереди всех гардемиец воздел клинки, и словно каменное изваяние застыл в боевой стойке. Над его фигурой разверзлась гигантская пасть, способная целиком проглотить небольшой дом, но мужчина не шелохнулся, спокойно ожидая неотвратимую гибель.

   - Прощайте, друзья, - тихо сказал Бэнкси.

   Грин затравленно озирался в поисках выхода. Он никак не мог смириться с мыслью, что это конец. Не помня себя от страха, юноша вдруг услышал пение алинтара. Время вокруг остановилось, а звуки окружающего мира стихли, оставив лишь спокойную мелодию цветка. Он посмотрел на Алнару, которая крепко прижимала к груди испуганных детей. Он увидел стеклянный взгляд Карла и усталые глаза Бэнкси. Красивая, как ванильный закат, Льявалла ожидала врага, горделиво подняв голову и расправив плечи. Взбешенный Артего глубоко дышал, нервно покачиваясь из стороны в сторону; его облик в этот момент напоминал натянутую пружину; эфал, очевидно, напоследок готовился разорвать чудовище изнутри. Один лишь Лексиор, выглядел как обычно. Его спокойные и мудрые глаза поочередно останавливались на друзьях, пока не пришла очередь Грина. Их взгляды встретились, и юный Коэл прочитал на лице мужчины безмолвное прощание. Грин снова поймал себя на мысли, что так не должно быть. На ум пришли недавно произнесенные вардаримом слова: "...пока остается хоть одно существо, способное противостоять злу, жители Соры заслуживают мира и спокойствия".

   "Ответ где-то рядом, надо лишь протянуть руку, и кошмарное наваждение отступит. Сора заслуживает мира и спокойствия", - повторил про себя юноша. "Ведь если бы было по-другому, разве вырос бы в моем саду алинтар? Смог бы я живым дойти до Аколиса и встретить на пути верных друзей? Это не конец. Так не может все закончиться!"

   Из глубин сознания Грина, навстречу прекрасной мелодии цветка сами собой на ум пришли строки:

   Грин встрепенулся и взял в руки цветок. В теплых лучах солнца алинтар ярко замерцал золотистым светом. Держа его перед собой, юноша сделал шаг вперед, затем еще один и еще. Он миновал гардемийца на лице, которого застыл немой вопрос, и высоко подняв алинтар, зашагал прямо на чудовище.

   Из глотки монстра раздался жуткий рев; тварь начала брыкаться и хлопать пастью. Когда до нее оставалось всего несколько шагов, гигантское туловище стало медленно пятиться. Чтобы удержаться на извивающейся спине, седок в балахоне впился когтистыми пальцами в седло, а затем метнул в Грина огнем. Льявалла была не меньше других удивлена происходящим, но к счастью среагировала мгновенно: пламя рассыпалось, едва отделившись от вражеского посоха.

   Юный Коэл продолжал наступать, прогоняя монстра вглубь улицы.

   - Ты же хотел его? - спросил Грин, глядя на горбуна. - Так на! Получи!

   Видя, как гигантский зверь пятится назад, защитники облегченно вздохнули. В тот момент, каждый из них почувствовал себя заново родившимся. Воодушевленные чудесным спасением они двинулись следом за юношей.

   Оттеснив врага на несколько десятков метров, Грин не только освободил путь Артего, к его любимой секире, но и сам того не зная, помог еще кое-кому.

   В это время люди капитана Йодля нацелили заряженную баллисту на зверя. Двое солдат спешно примотали цепь к возвышающемуся рядом памятнику. Увидев, что баллиста готова к бою, Йодль дернул рычаг. Снаряд размером с бревно описал дугу и впился стальным наконечником в спину чудовища. Оно дернулось; из глотки донесся оглушительный рев, который услышали в самых дальних уголках Аколиса. Разбрызгивая вокруг черную кровь, тварь с трудом попыталась подняться в воздух. Защитники, наконец, заметили баллисту и копошащихся вокруг людей. Вверх за зверем, словно металлический хвост, потянулась вереница стальных звеньев. Когда ее длина закончилась, враг перестал набирать высоту. Пытаясь вырваться из ловушки, монстр яростно дернулся; каменный памятник, к которому была примотана цепь, слегка сдвинулся с постамента. Беснующийся зверь с диким ревом повторял безуспешные попытки улететь, но тщетно: подняться с такой ношей ему явно было не по силам.

   Оставив надежду скрыться, враг решил пикировать на заряжавших баллисту людей. Увидев надвигающуюся угрозу, рыцари бросились врассыпную.

   - Сюда! - закричал Грин. - Ко мне!

   - Им не успеть, - сказал Эрду, положив ладонь на плечо юноши. - Нам нужно спасаться.

   - Но... - попытался возразить юноша.

   - Смотри! - гардемиец указал рукой вверх.

   Юный Коэл обратил взор к небу и ужаснулся: от парящего замка отделилась дюжина черных пятен и устремилась к месту битвы.

   Недолго думая, друзья бросились к стойлам, от которых их отделяло не больше ста метров. Эрду и Артего первыми добрались до массивных створок и, отперев ворота, пропустили внутрь подоспевших членов отряда. Лошади и носогрот оказались на месте и по счастью были седланы в дорогу.

   Артего забрался на Модо и усадил перед собой Алнару с Фрэей на руках; Эрду, Лексиор и Льявалла взяли мальчиков. Гардемийцу пришлось отдать своего коня Карлу и Бэнкси. Он был крупнее остальных, а потому без труда мог унести гальмитла с человеком. Без второго седока остался только Грин, который не знал радоваться этому или обижаться.

   - Тебе доверено нести алинтар, - негромко сказала Льявалла, будто прочитав его мысли, - так что будь любезен не вырони его и хватит кукситься у нас есть дела поважнее.

   - Например, остаться в живых, - проворчал Бэнкси, который предпочел бы скакать один.

   - За мной! - зычно крикнул Эрду и пришпорил Веснушку. Отряд дружно выехал за ворота и постепенно начал набирать скорость. Чудовища находились еще далеко, но горбун, заметив, что добыча ускользает, оставил погоню за солдатами и направил зверя вслед за беглецами. В друзей снова полетели сгустки колдовского пламени.

   - Мне не остановить его на скаку! - крикнула Льявалла.

   Позади них раздался сокрушительный взрыв, взметнувший брусчатку и землю.

   - Быстрее! - подгонял защитников скачущий впереди отряда Эрду.

   Они мчались галопом по разрушенным улицам Аколиса. Руины домов скрывали их от взора вражеского колдуна, но тот направлял свои удары на постройки, надеясь зацепить беглецов взрывом.

   Цепь, удерживающая монстра, внезапно закончилась. Он резко дернулся и оглушительно заверещав, взбрыкнул туловом; находящийся внутри чудовища снаряд разорвал плоть, причинив ему невыносимую боль. Едва не вывалившись из седла, горбун с трудом удержался на взбесившемся звере.

   Спустя несколько минут защитники стрелой вылетели из квартала ремесленников. В тот же миг их взорам открылось удивительная картина: городская площадь была завалена высокими баррикадами, за которыми прятались вооруженные луками и арбалетами люди. В небо смотрели снаряды десятков заряженных баллист и катапульт. Баррикады напоминали гигантских ежей, вместо игл у которых были остро заточенные бревна. Крепостные стены, окружавшие площадь тоже были заполнены вооруженными людьми и боевыми машинами.

 

  

Глава 15. Рассвет полуночного солнца.

   Бойцы Аколиса с удивлением взирали на странных всадников, галопом вылетевших из квартала, где, как они считали, кроме разведчиков, никого не осталось в живых.

   Отряд защитников въехал в узкий проход между баррикадами и тут же оказался в плотном кольце городской стражи.

   - Сто-о-ой! - раздался чей-то зычный окрик.

   Северянин придержал коня и махнул рукой, приказывая отряду остановиться.

   - Сержант Уинсли, - представился высокий мужчина в доспехах, выступая навстречу. - Кто вы и что делали в зоне отчуждения?

   - Зона отчуждения?! - гневно воскликнула Алнара. - Так вот, значит, как теперь называется мой родной квартал?!

   - Успокойтесь, сударыня. Нам всем сейчас нелегко, - более мягким тоном проговорил сержант.

   - Мы пережили ночь, потому что прятались в стоках, - сказал Эрду.

   - И вам несказанно повезло, - заметил Уинсли. - Большинству удалось бежать в первые минуты нападения; вы в числе единиц, кому посчастливилось добраться до нас после. Прошу прощения, но я не расслышал ваших имен.

   - Не время для знакомств, сержант, за нами гонится целая стая летающих чудищ, - угрюмо отозвался Бэнкси.

   Друзья обратили взоры к небу, но вопреки их опасениям, оно было чистым без единого намека на погоню.

   - Мрагенны только что вернулись в свое гнездо, - нахмурившись, сказал мужчина.

   - Мра-генны? - удивленно переспросил Артего.

   - Да, так мы зовем летающих чудовищ, - отозвался Уинсли. - Никто не знает, кто они и как их звать. Ребята взяли это название из сказки, которой пугают непослушных детишек.

   - Да я как будто припоминаю, - промолвил Лексиор. - Кажется, в ней злобная ведьма Мрагенна похищала детей?

   - Точно так, мессир, - закивали вокруг солдаты.

   - Итак, - сказал Уинсли, - теперь, когда вам ничего не угрожает, будьте любезны назвать свои имена.

   Эрду по очереди представил спутников.

   - Среди вас я вижу магессу, - сказал сержант, с почтением глядя на Льяваллу. - Ваша помощь нам очень пригодится, мисс. Если позволите, я провожу вас и ваших друзей в ставку командования, но перед этим вы должны спешиться.

   Когда все друзья оказались на земле, солдаты расступились, пропуская их в следующее кольцо укреплений. В сопровождении сержанта Уинсли они миновали пять линий обороны, пока не оказались в центре площади. Мужчина жестом подозвал солдат городской стражи и велел позаботиться о лошадях и носогроте, пока его спутники будут беседовать с мэром. Вручив поводья подошедшим стражникам, защитники с интересом осмотрелись вокруг.

   Рядом с ними возвышалась крепостная стена, на вершине которой смутно виднелись несущие дозор часовые. Место, где они находились, было окружено плотным кольцом баррикад, которые упирались своими концами в стену. Помимо нацеленных в небо баллист и катапульт всюду стояли связки бревен с остро заточенными кверху концами. Вокруг словно муравьи сновали занятые работой люди; подъезжали груженные провиантом и боеприпасами повозки.

   - Не верится, что такое можно сделать за один день, - сказал Бэнкси. - Видать, этот Греймертаг и вправду парень не промах.

   Уинсли провел защитников через арку в западную часть площади, а затем они двинулись на юг, в сторону шатров и многочисленных палаток.

   Приближаясь к центральному и самому большому шатру мэра, в глаза им бросились три странные фигуры, что держались особняком неподалеку от входа. Два человека и гальмитка были облачены в походные мантии, как у Льяваллы, только других цветов.

   На девушке были изумрудно зеленые одеяния с замысловатыми узорами на ткани. На ее слегка широком лице удивительным образом умещались непропорционально большие глаза небесно голубого цвета. Далее шел острый носик и тонкие губы. На снятый капюшон ниспадал ворох светлых кудрей.

   Ее вид напомнил Грину детскую куклу, о чем он благоразумно предпочел умолчать.

   Спутники гальмитки были мужчинами средних лет. У коротко стриженного брюнета была синяя мантия; его собеседник с длинными светло русыми волосами был облачен в песочную. У всех троих была загорелая кожа, а в руках они сжимали магические посохи.

   - Мизери! - радостно закричала Льявалла при виде странной компании.

   - Льявалла! - звонким голосом прощебетала гальмитка и замахала маленькой ручкой.

   Девушки побежали навстречу друг другу; Льявалла, припав на одно колено, обняла подругу.

   - Совсем не изменилась, - улыбаясь, промолвила эскритка.

   Защитники с умилением наблюдали за встречей подружек.

   - Ал мира, Льявалла, - сказал подошедший маг в песочной мантии. - А меня ты не рада видеть?

   - Тамарий, Икар, я не верю глазам, - сказала девушка. - Как вы тут оказались?

   - Мы только что прибыли. Откликнулись на призыв Аколиса о помощи, - вмиг посерьезнев, произнесла Мизери. - Мэр разослал во все города округи гонцов. Мы слышали, что город подвергся нападению, но не ожидали увидеть тут, - девушка обвела рукой окрестности, - такое. Что тут творится, Льявалла?

   - Я думаю, мы все узнаем на аудиенции у мэра Греймертага, - вмешался в разговор Эрду.

   - Знакомьтесь, это мои друзья, - спохватилась эскритка и представила своих спутников троице магов.

   - А это мои друзья из детства, - сказала Льявалла, указывая на мужчин с гальмиткой. - Адепты Мизери, Тамарий и Икар. Вместе мы росли и учились в Бирюзовой цитадели.

   - Вас приглашают, - проговорил сержант Уинсли, выходя из шатра. - Все, кроме семейной пары с детьми, могут проходить внутрь. Поторопитесь.

   - Мы подождем снаружи, - сказала Алнара и, заметив тревожный взгляд Эрду, взяла брата за руку. - Не волнуйся, с нами ничего не случится. Детей надо кормить, да и вряд ли от нас будет прок в беседе с мэром.

   Защитники с троицей магов вошли в шатер и очутились в помещении круглой формы. Навстречу им в сторону выхода прошествовала группа рыцарей в искусно сработанных доспехах.

   К удивлению защитников мэра внутри не оказалось. Посередине располагался квадратный лаз с уходящими под землю ступенями; по бокам от входа дежурили два гвардейца с алебардами наперевес.

   - Прошу вниз, - пригласил замешкавшихся друзей Уинсли.

   Они спустились по каменной лестнице, освещаемой светом восковых свечей, и оказались в просторном помещении, в центре которого стоял стол с расстеленной поверх картой города. В выемках стен располагались десятки горящих свечей, которые создавали таинственный полумрак. Помимо них на столе находились два канделябра, чей яркий свет падал на карту, над которой склонился мужчина средних лет с грубым, но привлекательным лицом. У него были длинные волосы и кустистые брови черного цвета. Массивный выпирающий подбородок делила ямочка, а надбровные дуги нависали над лицом точно грозовые тучи над землей. По правой щеке синей молнией змеился длинный шрам, оставленный, по всей видимости, сокрушительным ударом, что смог пробить шлем, но не задел жизненно важные органы.

   Поверх длинной кольчуги мэр был облачен в доспехи, как у городской стражи, только золотого цвета. На боку висел длинный меч, а сзади на пол ниспадал красный плащ с вышитым золотыми нитями гербом Аколиса: медведем, вставшим на задние лапы, в угрожающей позе.

   Градоначальник выглядел усталым: выражение осунувшегося лица было скорбным и подавленным.

   - О! - неожиданно громко ухнул мэр, подняв глаза на вошедших. - Добрый день, друзья. Давненько я не видел эфалов в нашем городе, как впрочем, и эскритов. Проходите смелее, давайте знакомиться.

   Всего несколько секунд назад сломленный человек преобразился в уверенного властителя.

   - Мое имя Эрду Аридстар, сын Александра, - учтиво произнес северянин. - Это Льявалла - эскритка и адепт Салары, Артего - эфал из Орсо, Грин Коэл из Солнцеречья, Бэнкси - гальмитл из Унармита и сэр Лексиор Фэйдерленд.

   - Адепты Салары Икар и Тамарий, - представила спутников гальмитка, - а мое имя Мизери.

   - Искренне рад знакомству, - произнес мужчина. - Меня зовут Строс Греймертаг, я мэр этого города. Вас пригласили на беседу, ибо сейчас Аколис как никогда нуждается в помощи. Как вы знаете, мы подверглись нападению с самого незащищенного места - с небес. Погибли тысячи ни в чем неповинных людей, - в этот момент спокойный голос градоначальника как будто надломился, защитники увидели, как сквозь маску хладнокровия наружу пробиваются боль и гнев. - Клянусь шкурой Войдберра, - через силу проговорил он, опираясь на стол руками, - еще никому не удавалось застать меня врасплох как в этот раз. Город разорен; целый квартал лежит в руинах! Гром и молния мы даже не знаем кто они! Сейчас я верю только своим глазам, и они говорят мне, что над кварталом ремесленников зависло какое-то проклятое сооружение, не то замок, не то зиккурат, из которого враги совершают налеты на город. Это гаррово отродье верхом на черных тварях - мрагеннах, всего за два часа сравняло с землей квартал, который строился столетиями! - лицо Греймертага снова исказила гримаса гнева, он ударил кулаком по столу. - А я сижу тут как крот в норе и ничего не могу сделать! С их зверями мои люди нашли управу, - немного успокоившись, продолжил он, - а вот с колдунами дело обстоит куда сложнее. На момент нападения в Аколисе было три мага, что могли противостоять их чародейскому огню. Только благодаря им удалось собраться с силами и начать укреплять оборону. Один из них по имени Арно Силстрейм геройски погиб, защищая спасавшихся людей. Маг прикрывал отступление до последнего, пока не иссякли все силы. Этот отважный человек был испепелен огнем вражеской магии и как многие в эту ночь погиб в страшных мучениях.

   Сегодня утром из Саболы прибыли еще двое, так что вы не будете в одиночестве.

   - Восемь магов, пусть и самых могущественных, не хватит, чтобы защитить весь город, - осторожно заметил Тамарий.

   - Этого от вас и не потребуется, - быстро проговорил мэр. - Аколис эвакуирован: все жители покинули свои дома. В защите нуждается лишь городская площадь и путь, по которому сюда доставляется провиант с боеприпасами. Сейчас задача предельно ясна: истребить как можно больше мрагенн и дожить до того момента, когда эта летающая напасть над нашими головами уберется восвояси.

   - А если не уберется? - неожиданно раздался осторожный голос Грина, который удивился своей реплике, чуть ли не больше, чем остальные.

   - Отчасти для этого я вас и пригласил, - устало произнес Греймертаг. - Я имел разговор с мудрейшими людьми Аколиса, но ни один из них так и не дал ответов на интересующие меня вопросы. Может быть вы - чужестранцы из дальних земель, скажете мне с какой напастью столкнулись мои люди и что нам делать, чтобы от нее избавиться?

   В помещении воцарилось молчание. Мэр по очереди всматривался в лица гостей, пока его взгляд не остановился на гардемийце.

   Эрду заглянул в большие глаза Греймертага и через некоторое время медленно произнес: - У меня нет повода не доверять кому-либо из здесь присутствующих. Слава о вашей чести и мудрости выходит далеко за пределы Аколиса, - сказал он, обращаясь к мэру. - Друзья Льяваллы и мои друзья, потому я не вижу причин скрывать от присутствующих правду. Боюсь, это мы стали причиной нападения на город.

   Греймертаг скрестил руки на груди и нахмурился; его левая бровь подозрительно скользнула вверх. Тамарий и Икар тревожно переглянулись, а Мизери задумчиво прикусила губу.

   - Грин, покажи цветок, - велел Эрду.

   Юноша осторожно снял с плеча сумку, затем осторожно извлек из нее горшок с растением и поставил на стол перед мэром.

   - Перед вами, а'ват-лик алинтар или поющий цветок, - сказал северянин. - К сожалению единственный из нам известных, а скорее всего самый последний алинтар на свете.

   - Не может быть! - изумленно воскликнул Греймертаг, глядя на цветок. - Вы нашли... - его голос осекся. - Но где?! Как?!

   - Это длинная история, господин мэр, - спокойно ответил Эрду. - Когда-нибудь вы ее обязательно услышите, а пока скажу лишь, что мы несем алинтар в Гардемию, где цветок будет в безопасности и сможет дать семена. За нами по пятам гонятся прислужники угренов. Они знают, что единственный шанс на спасение Соры в наших руках, и эта мысль не дает им покоя. Черная воля их хозяев требует уничтожить алинтар, а потому они не остановятся ни перед чем.

   На беду жителям Аколиса, нам не удалось незаметно проникнуть в город; каким-то образом враг проведал, что мы живем в квартале ремесленников и потому нанес свой коварный удар именно сюда. Мне с друзьями удалось спастись лишь по счастливой случайности. В подвале дома, где мы жили, был тайный лаз в городские стоки; укрывшись там, мы пережили ночь и с трудом смогли пробиться сюда. Если бы не отважные рыцари Аколиса, которые отвлекли врага на себя, мы бы ни за что не выжили. Вы вправе гордиться своими людьми, сир, - гардемиец сделал паузу и, тяжело вздохнув, продолжил. - Никто из нас не знает, как бороться с летающим замком и мрагеннами, ибо самые древние источники умалчивают о них. Разве что у нас у всех вырастут крылья, - он невесело усмехнулся, - и мы вспорхнем туда стрижами.

   - В незапамятные времена, - неожиданно произнес Лексиор, - вардаримы северного Кейпшира умели приручать гигантских снежных птиц арниксов. Они не только летали на них, но и использовали как грозное оружие в битвах с врагами. Размером они не уступают мрагеннам, да и к тому же могут нести на себе одного, а то и двух человек.

   - Приручали арниксов? - недоверчиво промолвил Греймертаг. - Я как-то видел одного издалека, в Серебряных горах. Белый как снег, а размером с дом. Ничего хорошего про них не слышал. Водятся в самых верховьях, на пиках гор, куда человеку хода нет. Близко к себе никого не подпускают, а если кто настырный попадется, разрывают в клочья. Знавал я пару охотников, кто собирал чуть ли не армии, чтобы убить хоть одного арникса, и поверьте, ничего путного из этого не вышло. В то, что их можно приручить или тем более оседлать, я, по чести говоря, не верю, как впрочем, и в сказки про вардаримов.

   - Они умели общаться с арниксами, - не обратив внимания на недоверчивый тон мэра, промолвил Лексиор, - потому что знали их язык.

   - Я не понимаю, к чему ты клонишь? - покосившись на вардарима, недоверчиво спросил Греймертаг.

   - Мне известен язык арниксов, - произнес сэр Фэйдерленд и тут же добавил, - в детстве меня обучил ему вардарим, который жил в нашей деревне.

   Все, включая защитников, замолчали и с удивлением посмотрели на Лексиора.

   - Мы должны отправиться в Серебряные горы и заполучить в союзники арниксов, - с уверенностью проговорил вардарим. - Другого выхода противостоять летающему замку и мрагеннам я не вижу.

   - Исключено, - категорически заявил Эрду. - Наша цель - Клидарин, и сворачивать с этого пути, подвергая алинтар лишней опасности, я не намерен.

   - Лексиор говорит, что пойдет в горы без нас, - тихо сказала Льявалла, которая внимательно изучала лицо мужчины.

   - Это правда? - тяжелым голосом спросил северянин, взглянув на вардарима.

   - Я помню клятву, гардемиец, - сказал Лексиор, - и никогда ее не нарушу. Сейчас эти люди нуждаются в помощи. Сколько еще погибнет жителей Соры? Сколько еще городов разрушит летающий замок, если его не остановить? Черное пламя расползается быстро, но угренам этого мало; они хотят разрушить наш мир с помощью нечестивого колдовства.

   - Допустим, ты знаешь язык арниксов, но как ты доберешься до них? Неужели ты собираешься карабкаться по скалам, рискуя сорваться вниз или погибнуть в лютом холоде? - недоверчиво спросил Греймертаг.

   - В гнездовья арниксов ведет малоизвестная тропа, большая часть которой проходит в темных пещерах Серебряных гор. В глубокой древности ее проложили вардаримы, искавшие путь в мир этих величественных птиц. Сам я никогда не был в гнездовьях, но зато видел вход в те пещеры и знаю, что тропа заканчивается у подножия скалы, на вершину которой ведут вытесанные в камне ступени. Там на широком плато располагается гнездовье Наклактирран - первого арникса, повстречавшегося вардаримам. Если тропа цела, я смогу достичь вершины и уговорить снежных птиц нам помочь.

   Лексиор обвел присутствующих решительным взглядом.

   - Я чувствую, что это мой путь, - твердо сказал он. - Сложно объяснить, но сердце подсказывает мне, что так я принесу больше пользы.

   - Как быстро разошлись наши пути, - с горечью в голосе сказал Эрду. - Значит, так тому и быть.

   - Но ты же не собираешься отправиться в Серебряные горы в одиночку? - тревожно спросила Льявалла. - Господин мэр, вы ведь дадите людей в помощь сэру Фэйдерленду?

   - Да-да, конечно, - отозвался Греймертаг, - самых лучших, что у меня есть. Думаю, от успеха этой кампании зависит судьба не только Аколиса, но и других городов. Вы можете рассчитывать на мою помощь в этом вопросе.

   - Уверена, тебе понадобится в пути маг, - сказала Мизери, глядя снизу вверх на вардарима. С позволения досточтимого мэра я бы хотела отправиться на поиски арниксов.

   - Шесть магов не хватит, чтобы защитить площадь и путь снабжения, - сказал Греймертаг, покачав головой. - Не в моих силах удержать адепта Салары в Аколисе, - мэр посмотрел на гальмитку, - но ты сама должна понимать, что так будет благоразумнее. С другой стороны, на все приготовления к экспедиции уйдет как минимум несколько дней. Если за это время на наш призыв откликнется еще пара чародеев, я не стану возражать против твоего участия в походе.

   - По рукам, - кивнула Мизери.

   - Что касаемо вас, - продолжал мэр, обращаясь к защитникам, - чем я могу помочь вашей миссии? Сотню солдат в помощь или золото на дорожные расходы, только скажите.

   - Мы искренне благодарны вам, сэр Греймертаг, и польщены такой щедростью, - сказал Эрду, - но все, что нужно, у нас уже есть. С сотней солдат мы не сможем незаметно добраться до Клидарина, а золота у нас столько, что должно хватить до самой Гардемии, да еще и на обратную дорогу останется.

   Гардемиец ненадолго замолчал, а затем взволнованно заговорил: - Об одном очень важном для меня одолжении я все же осмелюсь просить. Снаружи нас дожидается семейная пара с детьми. Это моя родная сестра Алнара. Их дом разрушен, и они собираются покинуть осажденный город. Прошу вас позаботиться о них. За пределы Аколиса мы выйдем вместе, но дальше им понадобится охрана.

   - Можешь не продолжать, гардемиец, - перебил Греймертаг. - Это самое малое, что я могу сделать для спасшихся погорельцев. С ними отправятся десять солдат, которым я прикажу сопровождать твою сестру до тех пор, пока она того пожелает.

   - Благодарю, мессир, - сказал гардемиец. Его лицо, казалось, просветлело, а фигура распрямилась, словно с плеч свалился тяжкий груз. - Мы выступим завтра на рассвете.

   - Мне лишь остается пожелать вам удачи, - промолвил мэр, обводя защитников прощальным взглядом. - Да хранит вас свет Салары.

   Попрощавшись с градоначальником, друзья покинули подземный штаб и вышли наружу, где их ожидал сержант Уинсли.

   - Мне приказано проводить вас в лагерь, - сказал он. - Прошу следовать за мной.

   Миновав крепостную стену, они вышли к палаточному городку, раскинувшемуся в восточной части центральной линии укреплений. Всюду горели костры, у которых обедали солдаты. Изредка попадались уцелевшие беженцы, в глазах которых сквозили страх и растерянность.

   Наконец защитники вместе с троицей магов добрались до палатки, рядом с которой суетилась сестра Эрду. Дети, уплетавшие за обе щеки кашу, радостно заулыбались при виде друзей.

   - Все хорошо? - спросила Алнара.

   - Завтра утром покинем город, - отозвался гардемиец. - Вы уже решили куда пойдете?

   - Мы решили первое время пожить у родителей Карла, - сказала Алнара. - Они живут неподалеку от города, в деревеньке под названием Думериль.

   Гардемиец достал из походного мешка сверток и, присев рядом с Карлом, тихонько проговорил:

   - Тут вещь, которую ты как бронник должен правильно оценить. Продай ее, а на вырученные деньги купи дом.

   Муж Алнары принял сверток и, размотав ткань, увидел искусно сработанную кольчугу медного цвета.

   - Вот это да! - округлив от удивления глаза, полушепотом произнес Карл. - Красная сталь! Где ты ее взял?!

   - С рыбы снял, - неудачно пошутил Бэнкси.

   Грин прыснул от смеха, но затем, вспомнив пережитый кошмар в лесу, и жуткого рыбомордого призрака его веселье как рукой сняло.

   - Гардемийская ковка! - продолжал восхищаться кольчугой Карл. - На такие деньги можно не один, а два дома купить! Но, - голос мужчины внезапно стал серьезным, - мы не можем это принять. Пройдет десять лет, прежде чем я смогу расплатиться.

   - Это подарок, - улыбнулся северянин. - Мне не удалось побывать на вашей свадьбе; можете считать это свадебным подарком от брата невесты.

   - Спасибо, - сказала Алнара и крепко обняла Эрду. - Жаль, что ты не можешь отправиться с нами.

   На глазах женщины заблестели слезы. Превозмогая волнение, она нашла в себе силы заглянуть в мужественное лицо брата.

   - Совсем взрослый стал, - еле слышно произнесла она, по-матерински поправляя ему челку.

   - Не плачь, сестра, - улыбнулся гардемиец, - нам ли быть в печали? Алнара утерла слезы и грустно улыбнулась в ответ.

   - Не успели встретиться, как снова расстаемся...

   - ...Чтобы встретиться вновь, - нарочито бодро перебил северянин. - Я тебя совсем не узнаю. Где та веселая и неунывающая непоседа? Помнишь, как в детстве ты сманила меня сбежать из дома?! Ох, и досталось мне тогда от отца! А ее он не тронул, потому что любимая дочка.

   На лицах Грина и друзей заиграла улыбка.

   - Не помню, чтобы та девочка плакала, получая подарки. Верните мне сестру!

   - Да ну тебя! - рассмеялась Алнара, пихнув брата в плечо. - Вот когда детей нарожаешь; побегаешь с пеленками и кашами, а потом твой дом спалят неведомые твари, я посмотрю на тебя, братец-весельчак!

   - Тоже верно, - усмехнулся Эрду. - Вы как хотите, а я посплю часок другой.

   Никто не говорил об этом вслух, но у защитников в те дни на душе скребли кошки. Они понимали, что одним своим присутствием навлекли на Аколис страшную беду, и тяжелее всех это переживал гардемиец. Гоня от себя горестные мысли, он зашел в палатку и, укрывшись теплым одеялом, забылся долгим сном.

   Остаток дня прошел за разговорами и бытовыми хлопотами. Ближе к вечеру явился молодой солдат в чине капрала, который забрал с собой Мизери, Икара и Тамария. По словам гвардейца за каждым магом закрепили участок обороны, и сейчас пришло время занять посты.

   К вечеру у костра остались только защитники. Грин готовился ко сну, когда уловил на себе серьезный взгляд Льяваллы.

   - Ты ничего не хочешь рассказать? - тихо спросила девушка. - О том, как тебе пришло в голову прогнать мрагенну с помощью алинтара.

   - Я и сам не знаю, - пожал плечами юноша. - Словно кто-то подсказал мне - в моих мыслях. Эрду рассказывал, что угреново пламя отступает перед ними, вот я и подумал, может, и эти черные цветка побоятся.

   - Видимо и вправду мрагенны рождены в черном пламени, - сказал Артего. - Вон как она драпала от цветка-то.

   - Угу, - промычал Бэнкси и, зевая во весь рот, добавил, - хорошо бы еще каждому по такому цветку, на всякий случай.

   Осажденный город окутала темнота. В лагере стихли разговоры и шумы; реже на глаза стали попадаться прохожие. Безоблачное ночное небо расцвело тусклым свечением чужих и далеких звезд. На укреплениях и городских стенах начали загораться огни: в руках постовых и на вершинах баррикад появились горящие факелы, которые своим таинственным мерцанием отбрасывали причудливые танцующие тени на стенах построек и брусчатых мостовых. Наблюдая эту завораживающую картину, Грин вдруг захотел спать; он начал клевать носом, а затем и вовсе отправился в палатку, где его ожидал уютный матрас и мягкое одеяло. Убаюканный тихими голосами своих товарищей юноша спустя полчаса уснул.

   От сладкой дремы его пробудил громкий колокольный звон. С трудом разлепив веки, он увидел протирающего глаза Бэнкси.

   - Нападение! - тревожно сказал гальмитл. - На нас напали!

   Они выскочили из палатки и увидели, что весь лагерь высыпал на улицу. Площадь Аколиса ожила как по мановению волшебной палочки: на баррикадах засуетились солдаты, отовсюду послышались тревожные крики людей и команды офицеров.

   - Все в укрытие! - закричал солдат с городской стены. - Всем спуститься в убежище!

   Рядом с ближайшим люком в городские стоки, началось столпотворение и давка.

   - Алнара, Карл! Хватайте детей и за мной! - скомандовал Эрду. - Неподалеку есть еще один люк. Грин тоже пойдешь с нами. Остальные в бой!

   В ночном небе послышался знакомый до боли рокот и, хотя в непроглядной тьме мрагенн было не различить, никто не сомневался, что это были именно они.

   Внезапно небосвод взорвался алым пламенем явив защитникам Аколиса десятки мрагенн, паривших высоко над землей. Прямо с небес на головы людей устремился огненный дождь. Паника и смятение охватили сердца оборонявшихся: многие в ужасе бежали, оставив свои посты.

   В центре площади вырос столп света, разогнавший тьму и озаривший окрестности. Ярко-желтый луч устремился высоко вверх, теряясь в звездном небе. Кружащие над площадью враги отпрянули в стороны, словно страшась обжечься.

   Солдаты центральной линии обороны увидели в столпе гальмитку, воздевшую вверх блистающий посох.

   Защитники, находившиеся в лагере, наблюдали луч света издалека, ибо Мизери находилась от них с противоположной стороны стены. Они, как и все вокруг поначалу ничего не поняли. Пока они стояли, разинув от удивления рты, Льявалла взлетела по ступеням на городскую стену и, высоко подняв над головой посох, начала творить заклинание.

   Вслед за первым столпом света вырос второй в северной части площади, затем третий и так далее пока центр города не озарили восемь ярких лучей.

   Поднявшись на стену, члены отряда с тревогой смотрели, как фигуру эскритки окутывает магический свет.

   Все произошло в считанные мгновения; лучи сошлись в центре, и над площадью засияло маленькое солнце, поглотившее колдовское пламя. С каждой секундой оно разгоралось ярче, отпугивая врагов и внушая благоговейный трепет людям.

   Еще недавно бежавшие в панике солдаты останавливались, обращая взоры к небу. Потеряв от изумления дар речи, они зачарованно смотрели на взошедшее посреди ночи светило. В ярком почти дневном свете стало видно, как высоко над солнцем кружат мрагенны, страшась опуститься ниже.

   После того как исчез окутывавший Льяваллу луч, Лексиор, Артего и Бэнкси осторожно приблизились к девушке. Она продолжала стоять на крепостной стене с воздетым посохом. Эскритка не двигалась, и казалось, не дышала; ее глаза излучали свет, а навершие посоха сияло лучистой звездой.

   - Маги поддерживают заклинание! - громко, чтобы услышали солдаты на стене, произнес Лексиор. - Не трогайте ее!

   Враги, тем временем, начали осторожно опускаться, намереваясь миновать шар света с краев. Одна из мрагенн снизилась на достаточное расстояние, чтобы пролететь под светилом. Она устремилась вглубь западной линии укреплений прямиком на застывшего Икара. В небо взвилась дюжина снарядов, но только два из них поразили летящую мишень. Громадный камень, пущенный катапультой, угодил мрагенне в бок и, вырвав кусок черного мяса, упал на землю. Окрестности огласил жуткий визг; ошалевшую от боли тварь начало медленно тянуть к земле. Перед самым падением в ее тушу воткнулась двухметровая стрела баллисты. Чудовище камнем рухнуло вниз, разметав в стороны людей и часть укреплений. Поверженную мрагенну тут же окружили солдаты, которые так и не смогли обнаружить ездока.

   - Видать сами колдуны не рискуют опускаться ниже, - заметил сержант Уинсли.

   Убедившись, что мрагенна мертва, гвардейцы бросились помогать раненым товарищам, пострадавшим от внезапного падения чудовища.

   Спустя несколько мгновений по всему периметру площади начали появляться осмелевшие чудовища. Пикируя с ярко озаренных небес, они упорно, стремились добраться до магов.

   Вверх взмывали десятки снарядов, гибли люди и мрагенны, но ни одной твари не удавалось добраться до неподвижных фигур в мантиях.

   Проводив спутников в стоки, Эрду вернулся к палаточному лагерю, но к своему удивлению никого там не обнаружил. Гардемиец взглянул на крепостную стену и, заметив фигуру Льяваллы, бросился к ней. Оказавшись наверху, он увидел остальных друзей, суетившихся рядом с внушительного вида баллистой. Артего и Лексиор помогали солдатам тащить стрелу, а Бэнкси, судя по деловому виду и какому-то прибору в руках, очевидно, отвечал за прицеливание. Заметив его, они дружно замахали.

   - Сюда! - зычно крикнул Бэнкси. - Льяваллу не трогай, она поддерживает магию, - после этих слов карлик с многозначительным видом указал на небо.

   С высоты стены открывалась поражающая воображение картина: на ярко освещенной площади, среди построек и баррикад, словно муравьи копошились люди. Некогда ровные ряды укреплений были частично разрушены чудовищами и упавшими снарядами. Черным пятном на фоне серости каменных улиц выделялась мертвая туша поверженной мрагенны, неподалеку от которой простирались тела погибших людей. Группа солдат помогала раненому товарищу выбраться из-под завала; к ним спешили двое с носилками. Где-то вдали раздался грохот; на востоке невысоко над площадью пронеслась обстреливаемая с земли мрагенна.

   "Словно конец света", - с горечью подумал гардемиец. "Слишком дорого заплатил Аколис за спасение алинтара".

   Эрду обратил взор на юго-восток, где среди навалов битого камня и досок прятались солдаты. Среди них он с удивлением узнал широкую фигуру мэра. Греймертаг осматривал площадь и, судя по всему, отдавал распоряжения окружавшим его офицерам.

   Северянин оторвался от созерцания окрестностей и подбежал к друзьям, которые в этот момент взваливали тяжелую стрелу в лонце баллисты.

   - Ваша работа? - сказал гардемиец, кивнув в сторону мертвой мрагенны.

   - Нет, мы промазали, - ответил Бэнкси. - Это заслуга вон тех парней.

   Гальмитл указал на возвышающуюся на севере бойницу, между зубцов которой торчал наконечник массивной стрелы.

   - Не похоже, что там обычная баллиста, - удивился северянин.

   - Правильно подмечено, - одобрительно хмыкнул Бэнкси. - Там махина побольше нашей будет, да еще вращаться может. Не то, что эта, с колесами.

   - Где Грин и семья Алнары? - спросил Лексиор.

   - В безопасности, - быстро ответил гардемиец, - ожидают в стоках, а вы как тут оказались?

   - Побежали за Льяваллой, а Джош и Николас попросили помочь, - проговорил Артего. - Вдвоем им с баллистой не управиться.

   - Когда мрагенна пролетала, трое наших сорвались со стены, - сказал солдат с худощавым лицом и большими глазами.

   - Ну что ж, - гардемиец сосредоточенно вскинул брови, - вы оставайтесь тут защищайте Льяваллу, а я попробую добраться до мэра. Хочу узнать, что он собирается делать, чтобы спасти город. Не промахнитесь в следующий раз, - с таким напутствием северянин отправился в сторону лестницы. Спустившись вниз, Эрду пересек участок площади с неработающим фонтаном, затем вскарабкался на баррикаду и осмотрелся. На другой стороне примерно в ста метрах от себя он увидел градоначальника. Греймертаг с пятеркой офицеров остановился рядом с орудийным расчетом. Присмотревшись, гардемиец увидел, что он осматривает катапульту и что-то быстро говорит солдатам.

   Мэр держался прямо, ходил, гордо расправив плечи, словно ничего не страшась. Его движения были наполнены энергией, а громогласный голос перекрывал шум битвы. Всем своим видом мужчина вселял в сердца подчиненных уверенность и бесстрашие.

   Эрду собрался отправиться к Греймертагу, когда внезапно услышал отдаленное гудение. Мужчина вскинул голову и с ужасом заметил пикирующую с небес мрагенну. Зверь нацелился на часть крепостной стены, где стояла Льявалла. От клыкастой пасти эскритку отделяла всего лишь минута.

   Защитники тоже заметили угрозу и со всех сил налегли на баллисту, пытаясь развернуть в сторону врага. Они толкали ее до тех пор, пока Бэнкси не удостоверился, что стрела смотрит точно на летящую мрагенну. Гальмитл резко дернул спусковой механизм. В десяти метрах от эскритки стрела вонзилась в зубастую пасть чудовища. Встречный удар сокрушительной силы резко изменил ее направление; уже безжизненное тело начало падать на укрепления, за которыми укрывался мэр с бойцами.

   Увидев, как точно его друзья нанесли удар, сердце Эрду наполнилось радостью, но всего лишь через мгновение ликование сменилось страхом: тело мертвой мрагенны устремилось прямо на него. Мужчина бросился ниц и с силой прижался к камням. Через мгновение, оглушительно гудя и сотрясая землю, всего в паре метров над ним пронеслось туловище поверженной твари. Северянину показалось, что он угодил в эпицентр бури; пришлось зажать уши, чтобы не оглохнуть. Насыпь под ним мелко задрожала и, казалось, начала разваливаться.

   Черная туша врезалась в баррикаду, разметав в сторону камни и бревна. Людей швырнуло в разные стороны; сошла со свай колокольня поблизости; опасно накренившуюся постройку начали спешно покидать уцелевшие солдаты. Когда грохот стих, до слуха гардемийца донеслись истошные крики обезумевших от пережитого ужаса людей; срывающимся голосам вторили стенания и мольбы раненых.

   Эрду с трудом поднялся и, пошатываясь, медленно побрел к месту падения. Все вокруг было усеяно останками баррикады: кусками камня, железными арматурами, бревнами и досками. Воздух заполнила пыль, из-за которой было не видно дальше собственного носа.

   Среди всеобщего хаоса северянин, наконец, отыскал солдат, пытающихся сдвинуть гигантский валун, которым насмерть придавило мэра Греймертага. Увидев под камнем безжизненное тело в золотых латах, лицо гардемийца омрачилось, а сердце в груди болезненно сжалось.

   - Увы, - скорбно молвил он, - здесь нашел покой человек чести и долга, посвятивший свою жизнь заботе о жителях Аколиса и за них же ее отдавший. Тяжелая утрата.

   Заглянув в лица молодых солдат, северянин прочитал в них страх и растерянность.

   - Что будет теперь? - тихим голосом произнес рядовой, которому на вид было не больше двадцати лет.

   - Будет так же, как было, - твердо ответил гардемиец. - Мы должны защитить город; мы должны исполнить волю погибшего мэра. Оставайтесь пока тут, а я попытаюсь найти помощь.

   С этими словами Эрду ненадолго покинул солдат. Отыскав среди хлама железный прут, он вернулся обратно. Используя находку как рычаг, он помог высвободить изувеченное тело градоначальника.

   - Отнесите его в шатер командования, - сказал северянин, - а потом возвращайтесь за остальными.

   Гардемиец не был их офицером и даже не состоял на службе в гарнизоне Аколиса, но, несмотря на это солдаты беспрекословно бросились выполнять его приказы. В минуту горя и скорби северянин не позволил себе упасть духом и нашел силы взять инициативу в свои руки.

   Наблюдая за тем, как уносят мэра Аколиса, Эрду прислонил правую ладонь к сердцу и, склонив голову, тихо прошептал: - Покойся с миром, светлый правитель.

   Звуки боя постепенно стихли. Получив достойный отпор, враг, наконец, решил отступить; мрагенны перестали пикировать на площадь, кружа, словно стая стервятников в безоблачной выси, озаряемой лишь свечением волшебного солнца. Когда последние из них скрылись в парящем замке, защитники города облегченно вздохнули.

   Спустя несколько минут сиявшее над головами светило погасло; в разных частях площади начали приходить в себя маги.

   Льявалла очнулась и обессилено опустилась на колени. У девушки кружилась голова, а истощенное тело отказывалось слушаться. Артего подхватил ее на руки и, словно пушинку, отнес в палатку, где уложил на мягкий матрас, укрыв теплым одеялом.

   - Спасибо, - сквозь сон прошептала Льявалла, взглянув на эфала затуманенным взором. Ее большие глаза зеленого цвета закрылись; длинные ресницы распушились поверх век, словно перья экзотической птицы. Обычно переливающаяся разными цветами кожа застыла бело-серым оттенком, словно у страдающего хворью человека.

   - С ней все будет хорошо? - тревожно спросил недавно вернувшийся из укрытия Грин.

   - Ее силы истощены, - ответил Лексиор, - но я почти уверен, что со временем ей станет лучше.

   - Она сильная, - тихо произнес юный Коэл и, шмыгнув носом, спешно покинул палатку. Слеза скатилась по щеке и, задержавшись на уголке рта, растаяла, оставив соленый привкус.

   Спустя час начало светать. В преддверии солнца небо расцвело бледно серыми красками, озарив унылую картину местами разрушенной площади. В воздухе витала не успевшая осесть пыль; кое-где тлели почерневшие руины построек и укреплений. Несмотря на все усилия пожаров во время сражения не удалось избежать; падающие чудовища вызывали не только разрушения, но и очаги возгорания. Прочь из города потянулись вереницы повозок, груженные убитыми и ранеными. Над тушами поверженных мрагенн закружили стаи стервятников.

   Отряд готовился к завтраку, когда невдалеке показалась фигура гардемийца; мужчина одиноко шагал по начинавшему оживать палаточному лагерю.

   - Жив, - с довольной улыбкой проговорил Бэнкси, - а мы тебя в суматохе потеряли.

   - Мэр Греймертаг погиб, - сказал Эрду, обнимая сестру. - Мрагенна, которую вы подстрелили, рухнула на баррикаду, за которой укрывался градоначальник. Его завалило камнями; погиб он и еще пять офицеров.

   - Воистину скорбная весть, - печально промолвил Лексиор. - Строс Греймертаг был достойным человеком. Такие люди редко оказываются на высоких постах.

   - Почему редко? - удивился Грин.

   - Потому что власть - суть порождение зла, - сказал Лексиор. - Слабых она подчиняет и развращает, но тех, чьи души оказываются сильнее, рано или поздно губит. Люди подобные Греймертагу редко к ней стремятся, а еще чаще стараются избегать.

   - Власть действительно зло, но, увы, зло необходимое, - вмешался в разговор Эрду. - В тяжелые времена ею наделяют достойных, чтобы объединиться и дать отпор врагу. Для честного человека - это тяжкое бремя и кроме всего прочего испытание - проверка на прочность. Ибо рука об руку с властью идет затмевающая разум гордыня, что превращает лучших из нас в бездушных призраков.

   - Что теперь будет с Аколисом? - спросил Артего.

   - Я обязательно отвечу тебе, досточтимый эфал, - проговорил северянин, тревожно осматриваясь вокруг, - но сначала скажите мне, где Льявалла?

   - Она потеряла много сил, - сказал Бэнкси. - Спит в палатке. Лучше ее пока не тревожить.

   - По дороге сюда, мне доложили, что Мизери и Тамарий чувствуют себя также, - печально произнес Эрду.

   - Тебе доложили? - гальмитл удивленно вскинул брови. - Это что получается, ты теперь офицер стражи Аколиса? С чего это они тебе докладывают?

   - Так, да не совсем, - нахмурившись, ответил гардемиец. - Градоначальник, как и большинство офицеров, погибли, а тех, кто остался в живых не хватит, чтобы должным образом наладить оборону Аколиса. Временно я принял эти обязанности на себя. Йодль и Уинсли меня поддержали, а от солдат возражений или недовольства пока не слышал. Мне кажется, многие из них понимают, что в сложившейся ситуации это необходимо.

   - И какова сейчас обстановка? - поинтересовался молчавший до сих пор Карл.

   - Ночью мы уничтожили семь мрагенн, - сказал Эрду. - Трех сбили солдаты под командованием капитана Джереми Йодля. Оказывается, они вслед за нами прорвались из квартала ремесленников и мэр Греймертаг назначил его командующим восточной линии укреплений. Два чудовища на нашем счету, одну сбили солдаты в северной части площади и одну в западной.

   - А что на счет той, что догнала нас в квартале ремесленников? - спросил Грин. - Ее ты посчитал?

   - Пока неизвестно, удалось ли ей и ее наезднику выжить, - сказал северянин, - потому будем ждать новостей от разведчиков. Отряд должен вернуться с минуты на минуту.

   Тяжело вздохнув, Эрду продолжил: - К сожалению, наши потери не в пример велики: погибли сотни людей, число раненых перевалило за тысячу, а линия укреплений местами разрушена до основания. На этом плохие новости не заканчиваются: знать бежит из города, никто больше не желает возглавлять сопротивление. Перед тем как прийти сюда, я заглянул в шатер командования и как раз попал на чрезвычайное совещание. Чиновники и несколько оставшихся в живых офицеров низкого ранга призывают немедля покинуть город. Я попытался образумить их, сказал, что тем самым они обрекают Аколис на полное разрушение, но из присутствовавших меня поддержал лишь сержант Уинсли.

   "Сражаться?!", - с насмешкой спросил дрем Марелл Каррадо. "За что?! За дома?! Это всего лишь камни и дерево. Рано или поздно враги уйдут, а мы вернемся и отстроим свои жилища заново".

   Вот такие доводы привел самый богатый и влиятельный человек Аколиса. Представители знати за редким исключением поддержали Каррадо. Выслушав поток трусливых оправданий, я уведомил господ, что с этого момента желаю возглавить оборону Аколиса, что естественно вызвало очередную волну едких замечаний и высокомерных насмешек. Скажу больше, какой-то толстосум из толпы не постеснялся обвинить нас в "узурпаторстве" и желании захватить власть в городе.

   "По какому праву? Разве вам мало смертей или вы тоже торопитесь погибнуть? Одумайтесь, зачем вам это?" - на разные лады твердили знатные горожане. "Делайте, что хотите", - сказали они, в конце концов, - "мы покидаем город, а вы можете сидеть тут хоть до скончания веков или пока твари из этого замка не сожрут вас с потрохами".

   "Но что бы ни случилось", - сказал перед уходом дрем Каррадо, - "с этого момента мэром Аколиса являюсь я".

   С этими словами знать чинно удалилась. Со мной остались лишь сержант Уинсли да несколько верных долгу офицеров.

   - Постой, мы не можем долго оставаться в городе, - удивленно воскликнул Бэнкси, - наш путь лежит в Гардемию.

   - Все верно, Бэнкси, планы остаются прежними, - спокойным тоном произнес Эрду. - Вы выступаете сегодня ночью. Я говорю "вы", ибо мне, надеюсь, ненадолго, но придется остаться в Аколисе.

   После этих слов воцарилось напряженное молчание. Трое защитников открыли от удивления рты и непонимающе уставились на гардемийца. Как только к ним вернулся дар речи, друзья попытались протестовать, но безуспешно: несмотря на все уговоры Эрду оставался непреклонен. Когда всеобщее негодование уже грозило перерасти в бунт, северянин поднял ладонь, призывая к тишине.

   - Долг зовет меня в Гардемию, - твердо произнес он, - но совесть и честь велит иное. Да, друзья, это мы навлекли беды на Аколис, а если быть честными до конца, то главным виновником являюсь я! Ведь именно по моему совету мы отправились сюда, зная, что по пятам следуют враги. Я должен остаться и не допустить окончательного разрушения города, иначе до конца жизни буду ненавидеть себя, и винить в случившемся. Обещаю, что разыщу вас, как только черный замок покинет пределы Аколиса.

   - Как же так?! - недоумевая, воскликнул Грин. - Если Лексиор отправится в горы, а ты останешься тут, получается, мы вчетвером должны идти в Гардемию?

   Северянин с теплотой посмотрел на юного Коэла, затем подошел ближе и положил на плечо ладонь. Он заглянул в ясные глаза юноши и внезапно, всего на мгновение, почувствовал, что на душе стало легче.

   Несмотря на возмущение и разочарование, одолевавшие Грина, он все же заметил, как в сосредоточенном взгляде гардемийца всего на мгновение блеснула задорная и яркая, словно луч солнца, искра.

   - Ты справишься, мой юный друг, - улыбнувшись, сказал северянин. - За время, что мы вместе, ты доказал, что достоин быть защитником алинтара. Беспокоиться не о чем: тебя будут сопровождать верные друзья, которые не бросят в беде.

   - Почему бы нам не остаться с тобой, а когда замок будет побежден, отправиться вместе? - спросил Грин.

   - У нас нет на это времени, - ответил Эрду. - Угрены не будут ждать, черное пламя тоже. Кто знает, сколько еще Аколис продержится в осаде? За это время враг подступит к Гардемии, если уже до нее не добрался. Ко всему прочему существует еще одна опасность: нет гарантий, что вслед за замком не нагрянет черное воинство. Каждую минуту, находясь в Аколисе, мы рискуем цветком, потому медлить нельзя.

   Ночью, как только стемнеет, мы с Лексиором проводим вас до городских ворот. Чтобы не привлекать лишнего внимания Алнара и Карл с детьми отправятся через час.

   Вас будут сопровождать пятнадцать гвардейцев, - продолжал Эрду, обращаясь к сестре. - Им дан приказ следовать до самой Думерили.

   - А как же вы, сэр Фэйдерленд? - спросил огорченный предстоящим расставанием Грин. - Когда вы отправитесь к арниксам?

   - Я на некоторое время задержусь в Аколисе, - промолвил вардарим. - Приготовления к экспедиции займут не меньше трех дней. Нужно собрать команду, провиант и оружие; забот в эти дни, как видишь, хватит с излишком.

   - Я вынужден вас покинуть, дела не ждут, - сказал Эрду. - Постараюсь вернуться как можно быстрее, а вам советую перед дорогой хорошенько отдохнуть; этой ночью мало кому удалось выспаться.

   - Постой, как же ты решил... - Бэнкси запнулся на середине фразы и с силой поборов возмущение договорил, - решил все без нас? Почему ты не оставляешь выбора?

   - Потому что за свои ошибки я должен отвечать сам! - неожиданно резко ответил Эрду и на мгновение замолк.

   Снаружи лицо гардемийца осталось беспристрастным, но глубоко внутри него в этот момент как будто что-то надломилось. Когда он заговорил снова, от некогда спокойного и вразумительного тона не осталось и следа. Голос мужчины креп с каждой секундой, постепенно становясь громче. Гардемиец чеканил каждое слово, словно эмоции, что так долго копились внутри, решили вдруг вырваться наружу.

   - Не оставляю выбора? - в сердцах произнес Эрду. - А какой выбор предлагаешь ты?! Бросить людей на растерзание врагам?! Знать говорит: "Аколис пуст", но и вы и я знаем, что это ложь. Многие отказались покидать дома, остались и те, кому это не под силу. А они?! - северянин обвел рукой вокруг. - Солдаты и люди, пришедшие на помощь городу, что делать с ними?! Какой выбор у них?! Совершив предательство, я обреку алинтар и всех нас на гибель, - немного смягчившись, продолжил гардемиец.

   Он посмотрел на Бэнкси, затем перевел взгляд на Лексиора и медленно, словно с трудом вспоминая слова, произнес:

   В нашем мире больше добра, чем кажется. Многое простым смертным знать не дано, а объяснить невозможно: найдись мудрец, посвященный во все тайны мироздания и тот не смог бы, ибо в наших умах нет таких понятий, а в языках слов. Я способен видеть многое, сударь гальмитл. Дланью аргалитов нарекают не за умение в нужный момент закрывать глаза и затыкать уши, но даже мои знания - капля в море, потому вам придется поверить мне на слово. Добрые дела на чужом горе не вершатся. Еще никому не удалось спасти душу, пожертвовав чужой жизнью или свободой. Гардемийцы верят в цветке, что несет Грин, заключена душа. В нем сосредоточено все то светлое и доброе на что способны жители Соры. Если мы проявим черствость, бросим людей на произвол судьбы, оставив погибать в разрушенном городе, нам не удастся спасти алинтар, мы не сможем защитить Сору, ибо будем этого недостойны.

   Я много размышлял над тем, почему они исчезли, почему покинули нас, и вот сейчас, спустя годы, кажется, начинаю понимать. Много столетий назад наши предки решили, что алинтары больше не нужны, со временем о них просто забыли. Когда они исчезли, большинство гардемийцев этого даже не заметили, а ведь они потеряли не просто поющие цветы, вместе с ними ушло нечто большее. Мы и оглянуться не успели, как Гардемия всего за несколько десятков лет пришла в упадок и тому, как оказалось, есть весомая причина. Горькая правда состоит в том, что жадность и злоба завоевали сердца людей намного раньше, чем пришли угрены. Доброта, любовь и сострадание утратили для них всякий смысл, уступив место чуждым для гардемийцев идолам. Выгода, успех, первенство, - с невеселой усмешкой перечислил Эрду. - Честный труд превратился в бесконечную погоню за одиночеством на потеху горстке чванливых богачей. Последней каплей стала разразившаяся из-за жадности самозванца война. Алинтары погибли в реках крови, и не нашлось для них в Гардемии ни единого уголка, где бы теплилась людская вера в жизнь и созидание.

   Ты сказал я решил все за вас. На самом деле сама судьба не оставила нам выбора. Спасти поющий цветок удастся лишь, не допустив ошибок прошлого, потому я остаюсь защищать Аколис, а вы отправляетесь в Гардемию. Как бы мне не хотелось продолжить путь, сейчас мое место здесь.

   - Да будет так, - сказал Лексиор, выступая вперед. - Довольно пререканий друзья, мы теряем время.

   Вардарим улыбнулся и протянул гардемийцу руку.

   - Я разыщу вас, как только все уладится, - сказал Эрду, пожимая крепкую ладонь друга.

   - Покажи им, на что способны люди, - улыбаясь, пробасил Артего.

   - Мы еще увидимся перед расставанием, - напомнил северянин и,

   попрощавшись со всеми, направился к ожидающей неподалеку троице офицеров городской стражи.

   К середине дня на площади закипела работа. Защитники Аколиса не только восстанавливали разрушенные укрепления, но и возводили новые. Эрду лично руководил работами, объезжая город верхом на коне. Еще недавно убитые горем и безнадежностью люди признали в северянине предводителя и, невзирая на усталость и лишения, продолжали трудиться.

   Большую часть дня защитники проспали и только под вечер принялись собираться в дорогу.

   Льявалла проснулась чуть позже остальных и первым делом попросила еды и питья. Радости защитников не было границ. Каждый старался помочь эскритке, чем только можно, так что совсем скоро ей собственноручно пришлось выгнать из палатки " разбушевавшихся назойливых нянек". Девушка выглядела заметно лучше и вскоре без чужой помощи смогла прогуляться по лагерю.

   Поухаживав за эскриткой, Грин отправился проведать лошадок и носогрота. По счастью, никто из них во время налета не пострадал. Погладив по холке Веснушку, юноша угостил ее морковкой и, распорядившись, чтобы животных накормили и подготовили к предстоящему путешествию, отправился к палаткам.

   Непринужденно прогуливаясь по лагерю, юный Коэл с удивлением начал улавливать на себе пристальные взгляды прохожих. Люди наблюдали за ним с нескрываемым интересом, указывали пальцами и о чем-то переговаривались. Грину стало не по себе. Недоверчиво оглядываясь по сторонам, он добрался до своей палатки и поделился наблюдениями с Лексиором.

   - Слухи распространяются быстро, - улыбнувшись, сказал вардарим. - Весть о юноше, в одиночку отпугнувшем мрагенну, достигла и моих ушей, так что ты для них теперь герой и будь добр постарайся не разрушать их веру в чудо. Она всем нам сейчас не помешает.

   - Но это цветок ее отпугнул, а не я, - возразил Грин.

   - Не будь столь категоричен, - промолвил Лексиор. - Несмотря на юные годы, мужества тебе не занимать, да и друзья у тебя что надо.

   Слова вардарима заставили юного Коэла не на шутку задуматься. Он в очередной раз ощутил тяжкий груз ответственности, что взвалила на его плечи непреклонная судьба, и вновь в его мысли закрались сомнения, будто он находится не на своем месте, а все происходящее с ним всего лишь нелепая случайность.

   - И что мне теперь делать? - спросил юноша. - Они ждут от меня чудес, геройских поступков, а я всего лишь обычный парень из Солнцеречья. Мир должны спасать рыцари в блестящих доспехах. Почему...

   - Почему именно ты должен нести цветок в Гардемию? - перебил юношу Лексиор. - Ты это хотел спросить?

   Заметив смущение и растерянность на лице Грина, сэр Фэйдерленд придвинулся ближе и вкрадчиво произнес:

   - Если ты считаешь, что твое предназначение не в этом, тогда скажи мне, в чем? Где ты найдешь себя и почувствуешь силы крепко стоять на ногах? Ты тянешься к прошлому, мечтаешь, чтобы все было как прежде, но так не бывает, ибо дела минувших дней живы лишь в твоей памяти. Пора взрослеть, Грин Коэл, тебе выпал редкий шанс изменить жизнь к лучшему, а ты тратишь время на сомнения и раздумья. Не ты выбрал этот путь и не тебе с него сворачивать. Если сдашься и, бросив все, вернешься домой - изменится ход истории. Ты перечеркнешь высший замысел, что свел нас воедино и невидимой дланью направляет к цели. Подумай об этом, прежде чем опускать руки и останавливаться на полпути.

   - Где мне взять столько сил и отваги, чтобы пережить все это? - Грин с растерянностью посмотрел на вардарима и, как будто смутившись, опустил глаза.

   - На этот вопрос ты должен ответить сам, - загадочно улыбнулся Лексиор. - В квартале ремесленников, когда ты ринулся с цветком на мрагенну - это был и вправду отважный поступок. Молва о нем достигнет самых отдаленных уголков Соры, из уст в уста люди будут пересказывать эту историю, и многие из них захотят увидеть бесстрашного юношу, что не побоялся чудовища. Не стоит воспринимать это в штыки, со временем ты привыкнешь.

   Закончив речь, Лексиор извлек из походного мешка искусно сработанную серебряную печатку и протянул Грину.

   - Давно хотел тебе подарить, да не было подходящего случая. Носи, не снимая, ибо ценность ее во стократ больше чем ты можешь себе представить. Древнее вещицы не найти, ибо я получил ее от своего сюзерена в дни службы и уже тогда награждая меня печаткой он называл ее старинным артефактом, который неизменно приносит удачу.

   - Спасибо, сэр Фэйдерленд, - сказал юноша с благодарностью, принимая подарок. - Но чем я заслужил такой дар?

   - Хотя бы тем, что спас нам всем жизни, - улыбнулся вардарим и, похлопав, Грина по плечу вышел из палатки.

   Оставшись в одиночестве, юный Коэл надел на палец печатку. Некоторое время он провел, любуясь красотой вещицы, после чего отправился в соседнюю палатку проведать быстро выздоравливающую Льяваллу.

 

Глава 16. Печали и хлопоты.

   Эрду прискакал около полуночи; гардемиец выглядел измученным и, казалось, еле держался в седле.

   - Я кое-что придумал, - сказал он Грину, спрыгнув на землю.

   Друзья ожидали гардемийца, уютно расположившись вокруг ярко пылающего костра. На прощальный ужин сестра Эрду приготовила фаршированных сыром кур с гарниром из вареной картошки под соусом. Помимо горячего на деревянном щите, что служил защитникам столом, стояли тарелки с хрустящими ломтями хлеба, порезанными овощами и кружки с душистым квасом.

   В сумеречном небе проплывали редкие облака, что становились видны в таинственном свете полумесяца Старда. Давно стихли людские голоса и шум проводимых в округе работ. Площадь погрузилась в вечернюю тишину, лишь изредка нарушаемую треском горящих поленьев да стрекотом невидимого сверчка.

   Чуть поодаль в темноте маячили еще несколько костров, у которых ужинали солдаты и беженцы.

   Несмотря на уютную обстановку и блаженство от вкусной пищи лица друзей были печальны и тревожны: предстоящая разлука огорчала; грядущее пугало неопределенностью и даже самым сильным из них приходила в голову страшная мысль, что возможно они больше никогда не увидятся.

   После трапезы пришло время дружеской болтовни: Бэнкси поведал легенду о цирахе Горме Тлаани - хитром и жестоком вожде гальмитлов, что сумел покорить земли Мажарры, но, в конце концов, был предан и убит своими же слугами. Рассказ изобиловал живописными картинами сражений, сказочными существами и таинственной магией, а потому его слушали на одном дыхании и много раз прерывали громкими высказываниями, вопросами и даже не всегда уместными шутками. Когда Бэнкси закончил, Эрду попросил сестру спеть его любимую песню "Грусть гардемийской девы"; остальные защитники, услышав, что Алнара чудно поет, принялись настойчиво уговаривать, и после долгих пререканий она, наконец, сдалась. Карл раздобыл у соседей по палаточному лагерю гусли и, устроившись рядом с женой, начал играть. Льявалла, Артего и Эрду подпевали, а Грин заворожено слушал, наслаждаясь дивным пением, которое временами напоминало ему звучание алинтара.

   На город незаметно опустилась ночь. Когда непроглядная тьма окутала сидящих вокруг костра друзей, а их голоса сменились полушепотом, гардемиец попросил слово.

   - Долгое время я пытался придумать способ втайне от врага покинуть город, - негромко проговорил Эрду. - Примерно четыре часа назад завершился совет гвардии Аколиса, на котором было решено предать тела мертвых мрагенн огню, дабы не допустить распространения заразы. Мы воспользуемся этим шансом, чтобы под прикрытием дымовой завесы вы смогли незаметно скрыться из города. В два часа ночи солдаты подожгут покрытые смолой тела мрагенн. Как только дым окутает город, мы тотчас отправимся в путь.

   - Хороший план, - похвалил Артего. - Главное, чтобы город остался цел.

   - За это не переживай, - ответил гардемиец, - все предусмотрено. В данный момент вокруг мрагенн сооружают огнестойкие барьеры, так что в назначенный час пламя не сможет перекинуться на жилые постройки. Дышать придется через мокрые повязки; места с горящими мрагеннами постараемся обойти и, если все будет в порядке, через час выйдем к вратам Аколиса. Помните: за пределами города враг сможет обнаружить вас, так что постарайтесь двигаться через лесную чащу, прикрываясь кронами деревьев до тех пор, пока не удалитесь на безопасное расстояние.

   - Все ясно, - кивнул Бэнкси. - Пора собираться.

   - У нас есть пара часов на сон, - напомнил северянин. - Советую набраться сил перед отправлением. Кто знает, когда еще удастся устроить следующий привал?

   Собрав походные мешки, друзья разбрелись по палаткам в надежде скоротать часок другой за беззаботным сном, ибо грядущей ночью предстояла дальняя дорога и новые испытания, первым из которых обещала стать разлука.

   Грин проснулся и почувствовал, что его кто-то тормошит за плечо. С трудом разлепив глаза, юноша разглядел скрытое полутьмой лицо гардемийца.

   - Пора, господин Коэл, - улыбнувшись, сказал он. - Вас ждут приключения.

   Сидевший на своем лежаке Бэнкси хотел по этому поводу отпустить шутку, но одолевшая сонного гальмитла зевота превратила его тираду в нечленораздельный набор звуков, напомнивших Грину что-то среднее между скрипом ржавой калитки и воем старого волка.

   Облачившись в сапоги и плащ, юноша следом за Эрду выбрался из палатки и увидел, что остальные защитники уже поджидают их готовые в любую секунду отправиться в путь.

   - Начинается, - негромко произнес Артего, втянув ноздрями воздух. - Я чувствую запах паленой шкуры.

   - Судя по всему, солдаты подожгли мрагенну, убившую мэра Греймертага, - сказал Эрду. - Она ближе всех.

   Словно в подтверждение слов гардемийца через несколько минут из-за крепостной стены в ночное небо устремились клубы черного дыма. С каждой секундой они становились больше, пока не превратились в гигантский столб пепельно-черного цвета, чье распухшее чрево зловеще нависло над опустевшим городом. Через несколько минут коптящие воронки начали возникать и в других уголках площади; паря над Аколисом, словно черные змеи, они упирались своими мордами в сгущающееся пепельными сполохами поднебесье.

   Невыносимый запах гари и столпы едкого дыма постепенно окутали центральную площадь. Ночные небеса над городом затянуло непроницаемой пеленой серого смога, за которой скрылся полумесяц Старда и парящий над Аколисом вражеский замок.

   - Пора, - негромко сказал Эрду и, жестом увлекая за собой друзей, направился к стойлам палаточного лагеря, где их ожидали лошади и носогрот по кличке Модо.

   - Удачи, - с грустью произнесла Алнара, которая вместе с мужем вышла проводить защитников. - Жаль, что Аколис запомнится вам таким. Надеюсь, еще когда-нибудь свидимся.

   - Обязательно свидимся, - улыбнулась Льявалла. - Гостить в вашем доме было самым приятным, что случалось с нами в последнее время. Спасибо за все и до встречи.

   Попрощавшись с семейной парой, они поспешили за гардемийцем в темноту задыхающейся от смога площади. Спящий лагерь был непривычно пуст и безмолвен. Торопливо шагая мимо ютившихся в тени баррикад палаток, защитники старались не разговаривать, прикрывая лица намоченными тряпками. Когда ткань высыхала, ее окропляли водой из фляги, что болталась у каждого на ремне, и снова прикладывали к лицу, спасаясь от едкого зловония, от которого начинался жуткий кашель, слезились глаза и становилось трудно дышать.

   Заблаговременно седланные в дорогу лошади и носогрот ожидали в загонах. Тревожно переминаясь с копыта на копыто, они радостно заржали, как только защитники переступили порог конюшен. Несмотря на витавшую в воздухе гарь питомец Артего мирно пожевывал сено и в отличие от обеспокоенных соседей, казалось, не испытывал никаких неудобств.

   Немного успокоив животных, друзья вывели их наружу и, навьючив поклажу, приготовились отправиться в путь. Все, кроме гардемийца, были верхом, когда из окутанного густым туманом сквера внезапно показалась одинокая человеческая фигура. Ночной гость неторопливо приблизился, и все с облегчением узнали в нем сержанта Уинсли.

   - Приветствую, - с хитрой улыбкой произнес мужчина, с интересом осматривая защитников. - Хотел пожелать доброй ночи, да вот язык не поворачивается назвать ее доброй.

   - Во всем нужно искать светлую сторону, - улыбнулся в ответ Лексиор. - Изредка и самый заклятый враг может оказаться полезным.

   - Тем более, если этот враг мертв, - хохотнул Уинсли, потрепав по холке коня Грина. - Итак, вы решили покинуть нас.

   - Я и Лексиор пока остаемся, - сказал Эрду. - Мы направляемся к центральным воротам Аколиса, чтобы проводить друзей.

   - А что если выход из города стерегут? - сержант вопросительно посмотрел на гардемийца. - Далеко ли уйдут твои друзья, если вражеские шпионы раскроют замысел?

   - Тебе что-то известно об этом или ты просто решил попугать нас на дорожку? - пристально глядя на сержанта, произнес Бэнкси.

   - Разведчики в окрестностях города наткнулись на несколько подозрительных вещей, - проговорил Уинсли. - Ничего определенного: пара отпечатков похожих на лапы веболгов, места стоянок с разодранными тушами животных и тому подобное. Я подумал, что вас это должно заинтересовать.

   - Мы искренне благодарны вам, Уинсли, но в любом случае, у нас нет выбора, - нахмурившись, промолвил северянин. - Перелететь крепостные стены верхом вряд ли удастся.

   - Перелететь нет, но незаметно пройти через тайный проход, о котором знает всего лишь несколько человек в городе, вполне возможно, - Уинсли заговорщицки подмигнул гардемийцу.

   - Выкладывай, - кивнул Эрду.

   - Начальник личной стражи мэра посвящен в тайны, простым смертным недоступные, - оглядевшись по сторонам, произнес Уинсли. - Во дворце Греймертага, то есть в его бывшем дворце, что расположен в старом городе, есть тайный проход, который ведет на заброшенную ферму за пределами Аколиса.

   - Модо не влезет в подземелье; этот вариант не подходит, - вмешался в разговор Артего.

   - Это не так, досточтимый эфал; там пройдут три носогрота в ряд с наездниками и еще место останется. В давние времена, когда Аколис был маленьким поселением, этот проход построили в русле пересохшей реки, чтобы во время долгих осад использовать для доставки продовольствия в город. Его важность была столь велика, что знали о нем лишь избранные, те, кто своими жизнями поклялся хранить эту тайну до конца и использовать только на благо жителей родного города.

   - Если он такой секретный, почему ты так легко о нем рассказываешь? - подозрительно прищурился Бэнкси.

   - У меня со Строссом Греймертагом были доверительные, почти дружеские отношения, - печально произнес Уинсли, - и уж тем более между нами не было секретов. Перед своей кончиной он успел рассказать о вашем разговоре, - сержант понизил голос почти до шепота. - От него я узнал об алинтаре, о надвигающейся угрозе с запада и о том, что вы направляетесь в Гардемию. Поймите правильно, я не могу оставаться в стороне, когда что-либо угрожает жизни моих родных и близких. Я хочу помочь вам выбраться из города в память о друге; чтобы его смерть не была напрасной.

   - Тебе понадобится лошадь, чтобы показать дорогу, - проговорил Эрду.

   - Пусть возьмет мою, - предложил Бэнкси, спрыгивая на землю. - Я поеду вместе с Артего.

   Оседлав коней, путники устремились на север, в сторону богатейшего квартала Аколиса.

   - Длина тоннеля чуть больше километра, - рассказывал по дороге Уинсли. - Он проходит под городскими стенами, рвом и затем тянется вплоть до заброшенной фермы. Люк с другой стороны находится внутри обветшалой мельницы; он хитро замаскирован, а потому должен быть безопасен. В свое время через него проезжали груженые повозки; так что ваш носогрот без труда сможет выбраться наружу.

   Пока они пересекали площадь, смог окончательно захватил город, затянув пустынные улочки плотной пеленой серого тумана. В кромешной темноте сержант Уинсли вел отряд скорее по наитию, нежели опираясь на зрение. Оставив позади заваленный баррикадами сквер, они, наконец, подъехали к запертым воротам старого города. После непродолжительной беседы сонный охранник с трудом отворил массивные створки, пропуская защитников внутрь. Скрип закрываемых за спиной ворот гулким эхом раздался в ночной тиши пустых улиц старого города.

   Справа и слева от защитников простирались широкие стены, разделенные посередине каменным мостом, под которым темнел искусственный пруд. Подъехав ближе, друзья заметили, что постройки разделены на многочисленные ярусы, на каждом из которых размещаются великолепные сады. Экзотические деревья, цветы и кустарники удивительным образом вплетались в покрытые сумраком каменные изваяния, образуя на их стенах причудливые узоры, кажущиеся в ночи лишь бесцветными тенями своих дневных отражений.

   Всадники пересекли портал и, выехав на другую сторону, оказались на тщательно ухоженной улице с многоэтажными особняками. Роскошные хоромы уютно прижимались друг к другу, образуя великолепный ансамбль с лихвой разбавленный пышными садами и замысловатыми фонтанами. Одни из них были похожи на королевские дворцы, другие на зловещие замки со страшными скульптурами и островерхими крышами, а третьи бросались в глаза буйством красок и украшений, напоминая своим видом многослойные торты, что принято подавать на торжествах.

   Лошади и носогрот неторопливо трусили по золотистой брусчатке, а их хозяева созерцали красоты старого города, пребывая в немом восхищении, оглядывались по сторонам, словно малые дети на ярмарке. Чем дальше отряд погружался в глубины спящих улиц, тем богаче становились строения и примыкавшие к ним участки.

   - Мародеры? - негромко спросил Эрду, обращаясь к Уинсли.

   - Нет. Мышь не проскользнет через высокие стены, что отделяют старый город от других кварталов, - уверенно проговорил сержант. - На них круглосуточно дежурят гвардейцы, которым приказано стрелять без предупреждения в любого, кто попытается перебраться на другую сторону. Конечно, прошлой ночью во время налета один-два негодяя могли проскочить мимо отвлекшейся охраны, но не более.

   Спустя полчаса пелена ночного тумана приоткрыла свой занавес, обнажив перед путниками следующее кольцо крепостных стен. Оставив позади еще один сторожевой пост, отряд оказался на площади в форме полумесяца, в центре которой возвышался дворец мэра Аколиса. Сложенный из серебристого кирпича с массивными башнями и высокими конусообразными куполами, он скорее напоминал хорошо укрепленный замок, нежели пышную резиденцию знатной особы. Справа и слева располагались здания поменьше, одно из которых сразу же привлекло внимание защитников. Необычная постройка состояла из пяти прямоугольных башен в форме воткнутых в землю мечей соединенных в центре гардами.

   - Приют сулмадов, - удивленно произнес Бэнкси. - Вот так сюрприз! Не знал, что в Аколисе есть сулмады. Город в осаде, а я до сих пор ни одного не видел.

   - Это не повод сомневаться в их присутствии, - улыбнулся Эрду.

   - Они сражаются, сударь гальмитл, - услышав разговор друзей, вмешался Уинсли. - Я видел одного прошлой ночью. Появился как раз там, где был особенно нужен.

   - Кто такие эти сулмады? - спросил Грин, с интересом осматривая постройку.

   - Сильнейшие бойцы Соры, - ответил за всех сержант, - и, пожалуй, самые таинственные. Их существование окутано такой секретностью, что по сей день неизвестно, кто они, когда появились и откуда.

   - Однажды мне довелось встретиться с одним, - сказал гардемиец. - Они искусно владеют оружием и пользуются магическими приемами во время боя, что делает их практически непобедимыми. В битве при Латармале, когда аморты полностью разбили наш левый фланг и, казалось, поражение неминуемо, неожиданно появился сулмад. Его одеяния были черными, как у ворона; лицо скрывала жуткая маска с черными перьями, а в руках змеились хлысты, которыми он разрубал противников пополам. Клянусь, он двигался не по-человечески, точно загнанный зверь; такой скорости и реакции я никогда не видел. Один сулмад! Всего один разметал вражеские полчища, позволив нам собраться с духом и восстановить пошатнувшиеся ряды!

   Отряд объехал дворец с восточной стороны и остановился у широких ворот, что располагались в торце здания.

   - За ними находятся подземелья дворца, - негромко произнес сержант Уинсли и, спрыгнув с лошади, отправился отпирать замки.

   - Что было дальше? - спросил Грин и, увидев непонимающее лицо северянина, добавил: - Сулмад. Что стало с ним после боя?

   - Ничего, - сухо ответил Эрду. - Он погиб, в одиночку защищая левый фланг. Долгое время враги просто расстреливали его из луков и арбалетов. Тучи стрел осаждали грозного одиночку, но сулмад ловко сбивал их в воздухе, а от остальных попросту уклонялся. В конце концов, одна стрела все же сумела найти брешь в его обороне. Раненый герой держался до последнего, но потеряв в скорости, был повержен сотнями вражьих стрел. Для нас его смерть стала не менее загадочным событием, чем он сам, ибо тогда на моих глазах произошло чудо. Тело в черных одеяниях стало прозрачным и всего за несколько мгновений как будто растворилось в воздухе, словно его никогда не было. Лишь сотни мертвых амортов на земле напоминали о кровавой схватке.

   Отворив замки, Уинсли всем весом налег на тяжелую створку, и она, жалобно скрипнув, со скрежетом отворилась.

   - Ну что ж, - тяжело вздохнул Эрду. - Пришло время прощаться.

   Защитники спешились и, взяв поводья, подошли к гардемийцу.

   - Держитесь Великого тракта, но слишком открытых мест старайтесь избегать, ибо враг, скорее всего, будет преследовать вас по пятам, - проговорил северянин. - Не доверяйте кому попало, всегда держитесь вместе и ни при каких обстоятельствах не бросайте главного защитника алинтара; без него все наши труды окажутся напрасными. Помните: Валланийские степи - место опасное, но даже там можно встретить союзников.

   Эрду придвинул лицо к Грину и еле слышно прошептал:

   - Чаще прислушивайся к цветку. Алинтар твоя главная защита от темных сил ни на секунду с ним не расставайся.

   Юный Коэл с грустью посмотрел на гардемийца и, не произнося ни слова, кивнул в ответ.

   На прощание защитники по очереди обменялись рукопожатиями.

   - Удачи, - сказал Артего.

   - Не забывайте про нас, - улыбнулся Бэнкси. - Надеюсь, скоро свидимся.

   - До скорых встреч, - со слезами на глазах произнесла Льявалла.

   - До скорых встреч, - грустно улыбнулся Лексиор. - Не успел я обрести новых друзей, как приходится расставаться. Берегите себя.

   - Мы обязательно встретимся, - с волнением произнес Грин. - В Клидарине, как и договаривались.

   - Конечно, встретимся! - хлопнув юношу по спине, задорно проговорил Бэнкси. - Где это видано, чтобы гардемиец нарушил данное слово?!

   - Да, такого не бывало, - улыбнулся Эрду. - До встречи, друзья.

   После этих слов человек и вардарим оседлали лошадей и, помахав на прощание, скрылись в ночи окутанного туманом города.

   Сержант Уинсли ненадолго скрылся в недрах тоннеля и спустя пару минут появился с тремя факелами в руках.

   - Входите, - сказал он. - Зажжем свет внутри.

   Держа скакунов под уздцы, защитники один за другим вошли под темные своды тоннеля и с интересом осмотрелись вокруг. Стены, пол и потолок были выложены из камня. Уинсли запалил факела и, заперев ворота изнутри, повел отряд в глубины дворцовых подземелий. Тоннель по диагонали спускался вниз, поэтому приходилось ступать по изрядно накренившемуся полу, рискуя скатиться вниз и сбить впереди идущих товарищей. Несколько минут защитники по цепочке двигались друг за другом, сохраняя небольшое расстояние. Впереди шагал Уинсли с ярко горящим факелом в руках, замыкал цепочку Артего с носогротом.

   После непродолжительного спуска, тоннель вывел отряд в громадный зал, судя по обстановке служивший дворцовой кладовой. Через две сотни метров мимо стеллажей с бочками и бутылками Уинсли остановился.

   - Это здесь, - с уверенностью произнес сержант. - Нужно опрокинуть этот стеллаж. Помогите мне.

   Заполненный доверху бочками массивный деревянный стеллаж выглядел действительно неподъемным. Уинсли, Грин и Артего втроем налегли на тяжелую конструкцию и только после этого она с жутким грохотом опрокинулась. Сержант указал на место где только что стоял стеллаж; сейчас там зияло отверстие средних размеров.

   - Смотрите: дно было соединено с железной дверцей в полу, которая после падения отворилась, - проговорил Уинсли.

   - Это должно быть тот проход, по которому в ряд пройдут три носогрота? - усмехнулся Бэнкси. - Пройдут, ежели каждый из них будет раза в три меньше меня.

   Не удостоив гальмитла ответом, Уинсли посветил в проем и, с осторожностью опустив туда руку, извлек увесистый железный рычаг.

   - Грин, посвети мне, - попросил мужчина, протягивая факел.

   Заглянув в люк, юноша с удивлением обнаружил на дне странное устройство, состоящее из шестеренок разного размера. Уинсли вставил рычаг в одно из многочисленных отверстий механизма и, вцепившись в ручку, изо всех сил дернул на себя. В помещении раздался шум и скрежет, но больше как будто ничего не произошло.

   - Глядите туда, - сказал сержант, указывая на темную нишу за спиной Льяваллы. Уинсли переставил рычаг и дернул снова. К изумлению защитников дальняя стена ниши немного сдвинулась вверх, открыв тонкую щель над полом.

   - Вот эта да! - присвистнул Артего. - Древние строители знали свое дело.

   Грин заворожено наблюдал, как Уинсли неторопливо, но верно открывает проход. Окутанный непроглядной тьмой проем с каждой минутой становился больше, и это почему-то начало его беспокоить. Внезапно юноша ощутил черную злобу, исходящую из непроницаемой темноты тоннеля, словно там кто-то таится, завидует ему и ненавидит всем существом, алча разорвать на мелкие кусочки. Грин содрогнулся всем телом и, сбросив оцепенение, поглядел на друзей. Бэнкси о чем-то задумавшись, сидел на опрокинутом стеллаже; Артего с интересом осматривал вина, выбирая какое взять с собой в дорогу; Льявалла как ни в чем не бывало кормила морковкой свою лошадку.

   Спустя треть часа вход в тайное подземелье был полностью открыт.

   - Добро пожаловать, - пробормотал Уинсли, утирая пот рукавом. - Моя работа выполнена, дальше вы пойдете одни.

   - Спасибо, за все, сержант Уинсли, - с благодарностью произнес Грин.

   - Не за что, - кивнул мужчина. - Ничего не бойтесь, идите прямо, никаких развилок там нет, а потому не заблудитесь. Через полчаса упретесь в тупик; там механизм наподобие этого. Спустите сверху подвесной мост, по которому выберетесь внутрь заброшенной мельницы.

   Друзья отвязали скакунов и, попрощавшись с сержантом Уинсли, погрузились в темную пучину тоннеля.

 

  

Глава 17. Оскверненное подземелье.

   Внутри оказалось затхло и чересчур сухо. Неровные стены из земли, глины и других пород резко отличались от того, что они видели в дворцовом тоннеле. По своей сути, тайный проход напоминал обычное подземелье, укрепленное массивными бревнами. Тут было намного просторнее и, безусловно, менее уютно. Факела освещали лишь малую часть подземного пространства, так что путников со всех сторон окружала беспросветная тьма, скрывающая от взоров злые помыслы и до смерти пугающая неизвестностью. В таких местах вздрагиваешь от каждого шороха и пугаешься собственной тени.

   Лошади, оказавшись в тоннеле, беспокойно заржали, огласив эхом темные глубины подземелья. Друзьям некоторое время пришлось успокаивать животных, хотя каждый из них в этот момент был далек от безмятежности.

   - Сержант говорил, что проход абсолютно безопасен, - произнес Бэнкси. - Тогда отчего у меня мороз по коже?

   - Я пойду впереди, - сказал Артего, выступая вперед.

   - Не возражаю, - отозвался Бэнкси. - Давайте скорей покинем это место.

   Стараясь ступать бесшумно, защитники медленно брели по неровной поверхности тоннеля, прислушиваясь и замирая от любого подозрительного звука. Отряд держался ближе к левой стене подземелья, чтобы в случае неожиданного нападения не попасть в полное окружение. Время шло, но в залитой неярким светом округе угадывались лишь собственные тени членов отряда и их скакунов.

   Грин с тревогой вглядывался в зловещую темноту; его не покидало дурное предчувствие, которое он пережил на входе в подземелье. Ощущение, что за ним наблюдают ушло, но теперь ему начало казаться, что он уже был здесь. Будто бы когда то очень давно он провел в этом подземелье долгие годы. Долгие годы одиночества без надежды что-либо изменить. Юноше стало невыносимо тоскливо и страшно, что это может повториться снова.

   - Что это? - нарушил тишину встревоженный голос Льяваллы. Эскритка поднесла сверкающий посох к стене и все увидели, что она испещрена следами острых когтей.

   - Как будто кто-то скребся, - задумчиво произнес Бэнкси.

   - Смотрите тут еще! - воскликнул Артего.

   Не успело встревоженное пламя факела успокоиться, как защитникам открылась поражающая воображение картина: сверху донизу стены были усеяны сотнями неровных борозд, которые покрывали даже поддерживающее балку бревно.

   - Какое-то безумие, - прошептала Льявалла. - Кто мог сделать это?

   Бэнкси приблизился к противоположной стене, и страшная догадка подтвердилась: на ее поверхности тоже пестрели бесчисленные отметины.

   - Да они тут повсюду! - присвистнул гальмитл. - С виду и по размерам похожи на человеческие.

   - Размеры почти у всех разные, - заметил Грин. - Глубина и длина тоже. А это значит...

   - ...Что тот, кто исцарапал эти стены был не один, - перебил юношу Бэнкси. - Я бы даже сказал тут поработала целая армия неведомых упырей - весьма когтистых упырей.

   - Может это были какие-нибудь звери? - предположил Артего. - Гигантские кроты или крысы.

   - Ага, я бы добавил в этот список еще одно животное, - нахмурившись проговорил Бэнкси. - Этот сержант Уинсли, мне начинает казаться, что он специально завел нас в этот склеп, чтобы погубить на радость угренам и их приспешникам.

   - Погодите, - вмешалась Льявалла. - Пока ничего не произошло, не будем спешить с выводами и кого-либо обвинять. Мы в любой момент можем повернуть назад.

   - Я против, - возразил Артего. - Наверняка дым от костров уже рассеялся. На улицах пустого города мы будем как на ладони, а тут у нас есть шанс незаметно выбраться. Да и кто сможет нам помешать? Не боись со мной не пропадете!

   - А кто боится? - усмехнулся Бэнкси. - Грин, ты боишься?

   - Впереди нас ждет зло, - немного подумав, проговорил юноша. - Разве вы не чувствуете? Оно тут повсюду: витает в затхлом воздухе, прячется от нас в темноте и ждет! Выжидает, когда мы подойдем ближе, чтобы разорвать на мелкие куски!

   - Откуда ты знаешь?! - в один голос удивленно спросили защитники.

   - Просто чувствую, - развел руками Грин. - Мое чутье редко меня подводит. И еще мне кажется Уинсли тут не причем. В тоннель никто не спускался десятки лет; за столь долгое время сюда мог забрести кто угодно.

   - Темных созданий влекут темные места, - мрачно изрекла Льявалла. - Так что ты предлагаешь?

   - Идем дальше, - промолвил Грин. - Мы столько пережили не для того, чтобы сейчас испугаться расцарапанных стен и свернуть с избранного пути. Будем держаться вместе, и никакое зло не сможет нас одолеть.

   - Ты изменился, - улыбнулась Льявалла.

   Артего похлопал Грина по плечу и неспешно направился вглубь подземелья.

   - Если что первый удар примет на себя Модо, - донеслись до защитников слова гиганта. - Да, дружок?

   Не желая упускать эфала из вида, друзья поспешили следом. Несколько минут они продвигались по испещренному следами когтей тоннелю. Льявалла призвала на помощь вирра, но легче от этого не стало. Светляк давал мало света и вообще вел себя довольно странно. Удаляясь на небольшое расстояние, он затем резко бросался обратно, словно чего-то испугавшись. Беспокойство зеленого огонька усугубляло и без того тяжелое положение отряда; напряжение росло с каждой секундой.

   - Кажется, света стало меньше, - пробормотал Бэнкси, с тревогой осматривая факел.

   - Или тьма стала гуще, - проворчал Грин, в очередной раз, проверяя на месте ли Грозолом.

   Идущий впереди, Артего внезапно замер на месте. Друзья заметили, что внимание эфала приковано к ближайшей стене.

   - Что там? - нетерпеливо спросил Грин. - Что ты видишь?

   Подобравшись ближе, юный Коэл обнаружил, что на шероховатой поверхности грунта темным шрамом зияет проход.

   - Вот тебе и никаких развилок! - проворчал Бэнкси.

   - Глубокий, - проговорил Артего, заходя внутрь. - Смотрите, за этим поворотом длинный коридор. Только он неровный какой-то. Кажется, будто его вырыли голыми руками.

   - Интересно куда он ведет? - гальмитл с любопытством засунул голову в проём.

   - Нам это знать вовсе необязательно, - произнесла Льявалла. - Пойдемте скорее у меня от этого места мурашки по коже.

   - Теперь понятно, как сюда пробрались те, расцарапавшие стены, - сказал Артего. - Все-таки мы здесь не одни.

   - Принюхайтесь, - раздув ноздри, Бэнкси с шумом втянул воздух. - Внутри жуткий запах.

   - Пахнет гнилью, - поморщившись, подтвердил эфал. - Идемте.

   Не успели защитники продвинуться на несколько десятков шагов, как вдруг начало твориться неладное. Гася и колебля пламя факелов, черным саваном со всех сторон надвинулась тьма и вместе с ней в одночасье исчезли окружающие звуки.

   - Кажется, я оглох! - воскликнул Грин и в тот же миг осознал, что не слышит собственных слов.

   Встревоженные голоса членов отряда потонули в зловещей тишине. До смерти перепуганный юноша затравленно посмотрел на друзей; их фигуры внезапно стали прозрачными как у привидений и, в считанные секунды исчезли, растворившись во мраке подземелья. Грин понял, что остался один и в панике метнулся назад. Пробежав несколько метров, он почувствовал нарастающую слабость в ногах и, запнувшись о кочку, рухнул на землю, выронив из рук почти истлевший факел. Неукротимый животный ужас сковал мысли, мешая трезво действовать и рассуждать. Он сделал нечеловеческое усилие подняться, но не тут-то было: охватившая тело немота сковала конечности и постепенно подбиралась к лицу. Правая щека Грина утратила чувствительность и безжизненно обвисла, превратив юношеский лик в безобразную маску. Не желая сдаваться, он из последних сил попытался подняться и тотчас погрузился в бездонную пучину забвенья.

   Одинокому страннику, лежащему в глубинах сумрачных подземелий, пригрезилось, как пред ним разверзлась земля, явив очам, бездонные глубины, где еще не ступала нога разумного существа. Проникнув в самое сердце бездны, ему привиделся блистающий солнечным светом витязь с могучими крыльями. Сжимая в руке длинный меч, он недвижно стоял к страннику спиной, но тот, казалось, все равно узнал его и протянул руку, будто желая прикоснуться к исходившим от витязя лучам.

   - Эрду? - человек сказал это совсем тихо, но вопреки ожиданиям, слово грянуло умноженным во стократ грохочущим эхом.

   Застывшая картина мелькнула перед глазами, сменяясь новым видением. Странник узрел, как по крыльям витязя медленно стекает черная грязь, похожая на расплавленную смолу. Она медленно струится по спине и ногам, устремляясь затем на землю.

   "Он очищается", - подумал странник и в тот же миг видение исчезло.

   Очнулся Грин в кромешной темноте, так что, открыв глаза, поначалу не заметил никакой разницы. Тело по-прежнему не слушалось и ему начало казаться, что он умер. Постепенно глаза привыкли к окружающему мраку, и со временем он различил в глубине тоннеля медленно приближающиеся фигуры. Безликие тени шаг за шагом бесшумно подбирались к юноше, неестественно корчась и дергая конечностями. Стали видны гладкие черепа, обтянутые серой кожей без каких-либо признаков глаз, носов, ртов и ушей. Когтистые пальцы бешено дергались и царапали стены.

   "Прочь. Изыди"! - словно заклинание начал повторять про себя Грин, лихорадочно пытаясь найти путь к спасению.

   Юный Коэл вдруг отчетливо осознал, что сейчас его раздерут на части. Вместе с тем в голову закралась странная мысль, что они принесут долгожданное облегчение: прекратятся терзавшие годами муки и наступит успокоение, сродни блаженству надо лишь сдаться, отступить от своих помыслов в угоду надвигающимся безликим тварям.

   "Ты не почувствуешь боли", - нашептывал голос внутри. "Лишь блаженство. Без страха, без чувств. Лишь вечный покой".

   Искушение поддаться было так велико, что юноше захотелось кричать от обиды и злости. Когда сопротивляться стало невмоготу, и он уже был готов сдаться, в памяти всплыли печальные образы друзей.

   "Нельзя! Сдаваться нельзя!", - твердо решил Грин и неожиданно вспомнил, что эту фразу часто повторял его отец.

   Парализованный юноша попытался отключить мысли и сосредоточиться только на собственных ощущениях. Со временем ему как будто удалось почувствовать онемевшие конечности. Сил не было. Лишь только высеченная волей слабая искра, за которую он тотчас ухватился как за спасительную соломинку. Собравшись с духом, Юный Коэл попробовал приподняться на локтях, но все что ему удалось, это слегка повернуть голову. Взгляд упал на оброненную котомку с алинтаром из которой наружу пробивалось слабое свечение. Грин мыслями потянулся к цветку, моля о помощи, но тут же вспомнил, что до сих пор лишен слуха.

   "Он наверняка поет", - с горечью подумал юноша, - "но мне этого не услышать".

   Дернувшись всем телом, ему удалось чуть-чуть придвинуться к сумке и забросить безжизненную руку ближе к цветку.

   "Алинтар совсем рядом! Надо всего лишь дотянуться, но как?!"

   Отчаявшись, Грин с ужасом наблюдал, как чудовища надвигаются со всех сторон.

   "Клянусь именем Старрата гардемийского, взрастившего первый алинтар, вам меня не одолеть!"

   Среди темных коридоров душного подземелья всего несколько слов о древнем вожде подействовали на юношу как глоток свежего воздуха. Он никогда не видел изображения Старрата, но все же почувствовал, как его светлый образ проник в душу и придал сил. Грин вновь подтолкнул свое тело и наконец, смог дотронуться до цветка. Пальцы коснулись стебля растения и мгновенно обрели чувствительность. В ладони закололи мелкие песчинки, возвращая онемевшей конечности жизненную силу. Извлекши алинтар из котомки, юный Коэл с благоговейным трепетом узрел как рука, сжимающая цветок, светится серебром. По запястью вверх устремились звездные ручьи пядь за пядью, исцеляя недвижимое тело и пошатнувшийся дух. Окруженный со всех сторон кошмарными тварями Грин спокойно поднялся на ноги, ибо вместе со светом на него снизошла благодать и безмятежность. Он услышал пение цветка, увидел лежащих неподалеку друзей и одиноко стоящую Веснушку. Свечение полностью окутало его фигуру, сделав прозрачной как у алинтара ночью. В блистающих гранях, словно на поверхности черной воды отразились безобразные чудовища с тонкими паучьими конечностями.

   - Заклинаю светом Салары и небесными лучами солнца! - громко произнес Грин. - Вам не причинить мне вреда! Узрите, исчадия, пред вами магаи айта маллири!

   Увидев собственные отражения в сияющем обличье юноши, враги замешкались. Словно завороженные они рассматривали свои безликие черепа, уродливые руки с когтистыми пальцами и, казалось, совсем позабыли о Грине. Внезапно один из них вцепился когтями в собственное плечо и начал царапать кожу. Примеру первого последовали остальные и вскоре все они принялись неистово сдирать с себя плоть. Находясь в самом центре кошмара, Юный Коэл с отвращением наблюдал, как десятки врагов корчатся, раздирая себя на куски пока вокруг него не осталось ни одного целого. Лишь груды изувеченных тел напоминали о недавно творящемся безумии.

   Исходящий от Грина неяркий свет помог ему разглядеть лежащую невдалеке Льяваллу. Недолго думая, он бросился к девушке и осторожно взял ее за ладонь. Почувствовав прикосновение, эскритка слабо шевельнула рукой. Спустя несколько секунд ее стеклянный взгляд стал осмысленным и она встрепенулась.

   - Что происходит?! - срывающимся голосом воскликнула Льявалла. - Почему ты весь светишься, а эти мерзкие твари поубивали сами себя?! Я видела весь этот ужас, но не могла пошевелиться!

   - Цветок снова спас меня, - спокойно проговорил Грин. - А эти, - юноша махнул рукой в сторону останков, - хотели растащить мое тело на косточки. И растащили бы, если не алинтар. Смотри, - юноша протянул цветок Льявалле. - Сейчас я похож на него. Безликие увидели в ауре цветка собственные отражения, и тогда вся их ненависть и неуемная жажда разрушения обернулась против них же самих.

   - Где Бэнкси и Артего? - спросила эскритка и зажгла посох. Они двинулись вглубь тоннеля и через десять метров нашли распластавшегося на земле гальмитла. Эфал оказался дальше всех; могучий Артего сидел, прислонившись к стене, словно усталый путник, который решил передохнуть. Юноша помог Бэнкси встать и тут же выслушал поток брани в сторону сержанта Уинсли, подземелий в целом и всего их путешествия в частности. Артего поднявшись на ноги, не проронил ни слова; взбешенный облик эфала говорил за него не менее красноречиво. Как только друзья пришли в себя на Грина тут же обрушился поток вопросов.

   - Я знаю не больше вашего, - сказал юноша. - Давайте лучше поищем лошадей и носогрота; на одной Веснушке мы вчетвером не уедем.

   - Кто знает, в какую сторону они убежали? - спросила Льявалла и, не дождавшись ответа, предложила: - Нужно разделиться и поискать. Мы с Грином пойдем в обратную сторону, а вы разведайте впереди.

   Защитники подобрали потухшие факела и, запалив их, отправились на поиски пропавших скакунов.

   Пригородное кладбище Аколиса покрывала едва прозрачная дымка ночного тумана. Стелясь по земле, она словно паутина обволакивала потрескавшиеся от старости надгробные плиты и покосившиеся памятники. Алый свет Старда изредка просвечивал сквозь густые облака, озаряя таинственную картину окутанных сумраком могильников, между которыми осторожно крался одинокий человечек. Лицо незнакомца скрывал надвинутый остроконечный капюшон, который, как и его плащ, был черного цвета; за спиной болтался плотно набитый мешок; в руке он сжимал лопату. Остановившись рядом с мертвым деревом, человечек окинул взором окрестности и как будто насторожился. Через минуту раздалось встревоженное карканье и хлопанье крыльев.

   "Всего лишь воронье", - с облегчением подумал ночной бродяга и, как ни в чем не бывало, продолжил путь. Спустя несколько минут он остановился у богато украшенного памятника, что выделялся среди остальных надгробий размерами и, главное, выглядел ухоженным.

   "Додлидат Густерхейгар", - прочитал по бумажке человечек и наклонился, чтобы свериться с табличкой на памятнике. Удостоверившись в правильности своей находки, он снял с плеч мешок, и в очередной раз обозрев окрестности, начал копать.

   Странного человечка, раскапывающего чужую могилу, звали Вигльшейнаплан Рифферзамернас. И хоть нашему слуху такое имя кажется непроизносимым, тем не менее, в обществе твеметов можно встретить образчики и похуже. Мистер Рифферзамернас с юных лет занимался делом, считавшимся непристойным даже для твемета: он расхищал могилы. Вопреки распространенному среди жителей Соры мнению не все представители этой расы занимаются торговлей. Многие из них, например, талантливы в искусствах и славятся мудростью, но бывает, что встречаются и такие, кто не хочет зарабатывать честно.

   С юных лет Вигля не интересовало ничего, кроме развлечений и веселых забав, потому, когда он вырос и стал взрослым твеметом, в его жизни наступил весьма трудный период. Поначалу о нем заботились и всячески пытались наставить на путь истинный, но уличив несколько раз в краже, тут же разжаловали. Нет большего позора для твемета, чем воровать у своих же соплеменников. Перед Виглем в одночасье закрылись все двери. От него отвернулась даже собственная семья. Вскоре он остался совсем один без дома и без гроша в кармане. Чтобы хоть как то выжить, неудачливый воришка начал ездить от города к городу и красть с местных кладбищ. Со временем, он решил пойти дальше и принялся раскапывать могилы. Расхититель снимал с усопших драгоценности и без зазрений совести продавал затем на черном рынке. Несколько раз он попадался, но благодаря хитрости и смекалке отделывался взяткой, а пару раз даже сумел прикинуться душевнобольным коммивояжером, пришедшим на кладбище, чтобы продать свои товары духам умерших. Скажем прямо, Вигльшейнаплан Рифферзамернас был личностью темной, если не сказать отталкивающей, о чем, безусловно, говорила и его внешность. На худощавом лице, словно покосившаяся скала, рос длинный и неестественно горбатый нос с приоткрытыми и чрезвычайно волосатыми ноздрями. Больше чем нос на его яйцеобразной голове были только уши (кстати, тоже волосатые): оттопыренные и необычайно подвижные. Завершали печальную картину маленькие поросячьи глазки и тонкие губы с кривыми зубами.

   В этот раз расхитителю приглянулся Аколис, а вернее его пригородное кладбище, на котором совсем недавно похоронили жену богатого купца.

   Вигль выкопал яму глубиной около метра и решил немного передохнуть. Стянув с себя грязные рукавицы, он достал из походного мешка бутерброд и, присев на скамейку, начал есть. Туман вокруг понемногу рассеивался, обнажая взору поросшие сорняком могилы, местами покосившиеся надгробия, между которых словно корявые чудища застыли ссохшиеся стволы мертвых деревьев.

   Твемет собрался достать второй бутерброд, когда до его слуха донеслись звуки похожие на шаги. Не на шутку разыгравшийся аппетит мгновенно пропал; замерев на месте, Вигль, будто встревоженный зверек, высоко поднял голову и прислушался. Среди гробовой тишины до слуха донеслась чья-то осторожная поступь. Судя по звукам, с западной стороны кладбища двигалось несколько человек. Незнакомцы старались не производить лишнего шума и если бы не знаменитый твеметский слух, расхитителю ни за что не удалось бы заранее узнать об их приближении. Вигль затравленно осмотрелся в поисках укрытия. На глаза попался невысокий холм с усыпальницей на вершине. Взвалив на плечи мешок, твемет крадучись засеменил в сторону спасительного убежища. К счастью, над поверхностью земли торчала лишь верхушка усыпальницы, что позволило Виглю спуститься по каменным ступенькам вниз и стать абсолютно невидимым. На дверях склепа висел большой замок, так что внутрь было не попасть. Затаившись на лестнице, твемет со страхом ожидал, когда незваные гости пройдут мимо. Прошло несколько минут, показавшиеся вору вечностью. Звуки шагов стали отчетливей и вдруг прекратились. Твемет понял, что чужаки наткнулись на только что раскопанную яму. От этой мысли его пробил озноб, а по спине побежали мурашки. Не помня себя от страха, Вигль осторожно выглянул из укрытия. Рядом с местом, где он недавно раскапывал могилу, сгрудилось с десяток коренастых существ. Ростом как люди, но с более широкими телами и длинными конечностями. Каждый из них был облачен в кожаные доспехи и вооружен до зубов. Из-под надвинутых капюшонов торчали вытянутые крысиные морды, на которых злобно поблескивали красные глазки. Низко припав к земле, двое из них обнюхивали место, где несколько минут назад Вигль раскапывал могилу. Волчьи носы жадно ловили воздух; из приоткрытых пастей наружу выглядывали острые клыки.

   "Веболги!" Вигль отказывался верить своим глазам. "Этого не может быть! Как они сюда попали? Южный Кейпшир слишком далеко от их привычного места обитания. Не могли же они просто так пройти по землям людей и зесмеров и очутиться тут, рядом с Аколисом?!", - ошарашено думал твемет. "Сейчас они возьмут след и мне конец!".

   Набравшись храбрости, Вигль медленно выполз из укрытия и затащил за собой мешок. Убедившись, что веболги ничего не заметили, он спрятался за усыпальницей и, утерев пот со лба, пустился прочь. Несколько десятков секунд Вигль, словно кот, мягко ступал по глинистой почве, стараясь как можно ниже пригибаться к земле. Несмотря на все предосторожности, он не заметил кочки и, споткнувшись, со всей силы грохнулся о землю. По округе разнесся звон металлических вещей, кои во множестве имелись в мешке вора. Быстро вскочив на ноги, перепуганный до смерти Вигль со всей мочи бросился на север. Он был уверен, что веболги услышали его, но проверить, есть ли на хвосте погоня, боялся. Забыв обо всем на свете, мистер Рифферзамернас мчался по кладбищу, оставляя позади окутанные ночным туманом могилы.

   Величественный диск Старда скрылся за облаками, погружая окрестности в непроницаемый мрак. Бегущий твемет перестал видеть дальше собственного носа и через несколько десятков шагов угодил в глубокую яму. Рухнув головой вниз, он съехал на дно и даже, не успев по-настоящему испугаться, провалился снова. Несколько мгновений Вигль падал, лихорадочно пытаясь уцепиться за стены. Замедлить падение удалось, когда казавшаяся бездонной яма, наконец, сузилась. Испачканный и ободранный вор благополучно свалился на твердую почву, в тот же миг застонав от боли и жалости к самому себе.

   "Что за невезуха такая?!", - сокрушенно подумал Вигль, стряхивая с себя землю. Он тщательно ощупал себя и, убедившись, что переломов нет, попытался понять, где находится. Все тело, казалось, превратилось в один большой синяк: жгло разодранные в кровь пальцы, болели многочисленные ссадины и ушибы, и кроме всего прочего Вигль абсолютно ничего не видел. Нащупав в темноте мешок, он извлек спички со свечой и дрожащими руками зажег свет.

   Слабое пламя озарило неровные стены узкого подземного прохода. Над головой нависали темные своды без каких-либо признаков ночного неба.

   "Сколько же я пролетел?", - подумал твемет. "С такой высоты я еще не падал. Главное - кости целы!".

   Он еще раз посмотрел на зияющую в потолке дыру и понял, что выбраться обратно не удастся. "Надеюсь, у этого прохода есть выход", - успокоил себя Вигль. Обернувшись, он заметил, что всего в паре метров за его спиной узкий коридор упирается в стену.

   "Тупик", - смекнул вор. "Значит, я нахожусь в конце подземелья. Ну что ж? Осталось только найти вход".

   Осматриваясь вокруг, его внимание привлекли необычные борозды, которыми сверху донизу были усеяны стены. Поначалу он принял их за источенную годами известь, но приглядевшись внимательней, понял, что это следы чьих-то острых когтей.

   "Час от часу нелегче!", - не на шутку испугавшись, подумал твемет. "Быть разодранным неизвестным зверем в подземных глубинах - прекрасное завершение этого проклятого дня!".

   Вигль с кряхтением поднялся с пола, затем взвалил на плечи мешок и, вытащив из ножен кинжал, медленно побрел вперед. Четверть часа спустя узкая полоска прохода вывела его в просторный грот, почти доверху заваленный человеческими костями. Испуганный твемет дрожал как лист на ветру, но, несмотря на это, нашел в себе силы обойти страшный грот с краю, держась стены. Сжимая в правой руке клинок, а в левой свечу, он двигался со всей осторожностью, на какую был способен, пока не наткнулся на темный проем выхода. Вор уже собрался покинуть грот, когда из глубин подземелья до слуха донесся странный шум. Твемет не понял почему, но ему вдруг стало невыносимо жутко. По мокрому от холодного пота телу побежали мурашки; ноги стали ватными, как у тряпичной куклы, а низ живота скрутило в бараний рог. В затравленный страхом разум штормовым ветром ворвалась единственная мысль: "Бежать! Скорее покинуть это ужасное место!".

   Вигль отчаянно замотал головой в поисках другого выхода, отчего ему стало только хуже. Перед затуманенным взором медленно поплыли исцарапанные стены, черепа и кости. Жуткое зрелище лишило Вигля остатков мужества; мир вокруг зашатался и расцвел ядовито зелеными красками. Схватившись за голову, он опустился на землю и, в конце концов, потерял сознание.

   Он очнулся в кромешной темноте без малейшего представления о том, сколько времени пролежал и что делать дальше.

   - Где я? - еле слышно произнес Вигль. Родной сердцу звук собственного голоса, разнесшийся по гроту слабым эхом, чуть успокоил твемета и подтвердил, что он все еще жив.

   Вновь запалив свечу, он поднялся с земли и, отбросив все страхи, шагнул в проход. Леденящий душу грот навсегда остался позади.

   Долгое время Вигль брел по петляющим коридорам подземелья. В очередной раз, повернув за угол, он вдруг очутился в просторном тоннеле. Тут были высокие потолки; почти ровные стены, укрепленные массивными бревнами, но самое главное, на каждом шагу чувствовалось, что его построили люди.

   "Куда свернуть? Направо или налево?". Вигль растеряно поворачивался то в одну, то в другую сторону. Немного поразмышляв, твемет решил бросить монетку. Закрученный серебряник взмыл в воздух, затем был ловко подхвачен вором и резким движением помещен на тыльную сторону ладони.

   "Орел". Откинув лишние сомнения, Вигль повернул направо и отправился навстречу судьбе. Не успел он пройти и десятка метров, как впереди послышался шум. Испугавшись, вор метнулся обратно в проход и, скрывшись за углом, затаился.

   Со временем, среди прочих звуков удалось разобрать цоканье копыт, шаги и голоса.

   - Далеко же они ускакали! - раздался звонкий голос, судя по всему принадлежащий молодой девушке. - Бедняжечки.

   В затхлом и мрачном подземелье эта чистая и беззаботная речь подействовала на Вигля, как глоток свежего воздуха. Он почувствовал себя легче, будто все его тревоги и страхи прогнал луч утреннего солнца.

   - Я бы тоже ускакал, - ответил юношеский голос. - Если бы мог.

   Парочка еле слышно рассмеялась.

   - Мне кажется Артего был прав; безликие попали в тоннель через этот проход, - снова произнес юноша. - Интересно, что там?

   Незнакомцев от Вигля отделял один единственный поворот. Боясь пошевелиться, расхититель перестал дышать.

   - Главное, чтобы оттуда не появились новые, - голос девушки предательски дрогнул.

   - Все будет хорошо. Идем, - произнес юноша.

   Твемет с облегчением услышал удаляющиеся шаги и позволил себе немного отдышаться. Судя по разговору и голосам, молодые люди показались ему вполне безобидными. Более того, Вигль решил, что неожиданная встреча значительно увеличила его шансы живым выбраться из подземелья. Тем не менее, обнаруживать свое присутствие мистер Рифферзамернас не торопился.

   "Лишняя осторожность, как говаривал папаша, не помешает", - рассудил он и, дождавшись пока чужаки удалятся на приличное расстояние, осторожно отправился следом.

   "Они сами приведут меня к выходу", - продолжал рассуждать Вигль. "Остается лишь следовать по пятам".

   Несколько минут он так и делал: медленно крался, наблюдая за странной парочкой с приличного расстояния. Незнакомцы вели под уздцы трех лошадок. Юноша держал в руке факел, но кроме него их путь освещал юркий огонек изумрудного цвета. Вигль никогда не видел ничего подобного, но узнав в девушке волшебницу, справедливо решил, что это какое-то заклинание. После этого казавшаяся поначалу безобидной парочка, предстала совершенно в ином свете.

   "Кто их знает, этих ведьм?", - с опаской подумал твемет. "Оглянуться не успеешь, как превратят в ящерицу или змею!".

   Тем временем, молодые люди замедлили ход, старательно переступая через что-то разбросанное по земле. Твемет находился слишком далеко, чтобы рассмотреть, что именно находится у них под ногами, а потому решил подобраться ближе. Заметно сократив расстояние, Вигль наткнулся на нечто слишком мягкое для сухой глины и хоть он ничего не видел, запах тлена подтвердил страшную догадку: под ногой находилось чье-то мертвое тело. Сбитый с толку, вор перешагнул через труп и вновь чуть не споткнулся; на этот раз обо что-то более твердое.

   "Что тут, гарр побери, творится?!", - испуганно подумал он. "Всюду мертвецы валяются, а эти двое ведут себя, как ни в чем не бывало! Это они их убили! Потому и нисколечко не удивились, а назад ходили за лошадями, которые убежали во время бойни!".

   Вигля затрясло от страха. Он вдруг решил, что зря не послушал судьбу и отправился следом за странной парочкой.

   Не успел он подумать, что надо бы поскорей убираться, как рядом с юношей и волшебницей из темноты вырос мускулистый гигант с секирой наперевес и чудовищем на поводу.

   От неожиданности твемет отступил на шаг и, споткнувшись обо что-то мягкое, с грохотом свалился на землю.

   Направленный рукой волшебницы вирр молниеносно метнулся к твемету и, ослепив его, озарил окрестности изумрудным светом.

   - Не вздумай пошевелиться, - сурово предупредил Бэнкси. - Ты у меня на прицеле.

   С обнаженным оружием в руках защитники приблизились к сидящему на полу человечку. Незнакомец был одет во все черное: кожаную куртку до колен, колпак с кисточкой и сапоги с загнутыми носами. Он нехотя убрал руку с глаз и часто заморгал.

   - Что происходит?! - дрожащим голоском пропищал он. - Я вас умоляю. Зачем скажите на милость так пугать бедного твемета?

   - Твемета?! - чуть ли не в один голос переспросили защитники.

   - Кто ты такой и как сюда попал? - грозно проговорил Артего. - Шпионил за нами?

   - Ой, ой ну что вы?! Бросьте, - как будто бы дружелюбно проговорил твемет. - Я вас знать не знаю и впервые вижу.

   - Тогда что ты тут делаешь? - подозрительно прищурился Бэнкси.

   - Я? - наигранно удивился человечек и его нос нервно шевельнулся. - Возвращался домой с работы и провалился в глубокую яму. Прошел длинными коридорами сквозь огонь, воду и медные трубы и вот к счастью встретил вас. Вы ведь не будете убивать честного мужа и отца троих детей?

   - А звать тебя как? - поинтересовался Артего.

   - Вигльшейнаплан Рифферзамернас, - высоко подняв голову, представился твемет и деловито добавил: - В определенных кругах мое имя слишком известно, чтобы называть его каждому встречному.

   - А синяки ты, стало быть, тоже набил в этих твоих кругах? - язвительно заметил Артего.

   - Не знаю как остальные, а я буду звать тебя Виглем, - категорично заявил Бэнкси.

   - Ц-ц-ц, - зацокал языком твемет, - какое неуважение к старшим. Конечно, легко хамить заблудшему одинокому путнику, нуждающемуся в помощи. У меня, кстати, тоже имеются вопросы, если позволите.

   - Не позволим, - отрезала Льявалла. - Пока не выложишь все как есть - начистоту.

   - Неучтиво стали относиться к твеметам в Южном Кейпшире, ох как неучтиво, - снова запричитал Вигль, но, заметив, что его гневные речи не находят никакого отклика, мгновенно успокоился. - Все, что я вам сказал, - чистой воды правда, - выдержав многозначительную паузу, медленно проговорил расхититель. - Я работаю продавцом или, если вам угодно, коммивояжером. Продаю самые качественные изделия во всей Соре по скромным, уверяю вас, удивительно скромным ценам. На ваш выбор украшения из золота, серебра, драгоценные камни. Не хотите что-нибудь приобрести? - после этих слов твемет полез развязывать большой мешок, что висел у него за спиной.

   - Экий ты прыткий! - хохотнул Бэнкси. - Ждешь, что мы уши развесим, забудем, как ты за нами крался, и прямо сейчас сделаем тебя богаче на пару-тройку монет?! Тебе бы, голубчик, у моего отца работать! Ему как раз нужны сказочники.

   - Да что я вам сделал-то? - выпучив глаза, разозлился Вигль. - Говорю же, шел, упал и вот здесь, перед вами. Что тут непонятно?

   - Ладно, ладно. Успокойся, - примирительным тоном проговорил Грин. - Что ты хотел узнать?

   - Где я? Что это за место и почему тут повсюду эти, - Вигль поморщился, - трупы?

   - Мы находимся в секретном тоннеле, что берет начало во дворце наместника Аколиса и ведет за пределы города, - проговорил юноша. - Куда мы собственно и направляемся. В этом месте мы угодили в коварную ловушку, но, как видишь, сумели достойно из нее выйти. Безликие существа, чьи останки ты видишь, хотели убить нас. Нам ничего не оставалось, как защищаться.

   - Вы бежите из города? - оживился твемет. - От кого, позвольте узнать?

   - Это не твое дело, твемет! - нахмурился Бэнкси. - Много будешь знать...

   - ...непременно станешь богаче, - бесцеремонно перебил Вигль. - Я вас умоляю! Таки скажите на милость, что вы намерены делать со мной? Какой участи ждать скромному коммивояжеру, случайно угодившему, куда не надо?

   - Это твое дело. Желаешь остаться тут, оставайся. Если хочешь выбраться, можешь идти с нами, но будь любезен выполнить несколько условий, - сказал Грин. - Во-первых, ты должен принести клятву, что никому и никогда не расскажешь о нас и об этом тоннеле. Во-вторых, до тех пор, пока мы не выберемся отсюда, твое оружие будет у меня. Наконец, в-третьих, ты должен пообещать, что не будешь задавать лишних вопросов и пытаться нам что-либо продать.

   - Если мистер Рифферзамернас посчитает, что не обязан давать никаких клятв и обещаний, мы найдем способ покинуть подземелье без него, - с сарказмом произнес Бэнкси.

   - Мой друг хочет сказать, - весело подмигнув Льявалле, добавил Грин, - что если ты откажешься, госпожа волшебница превратит тебя во что-нибудь на время, а когда действие заклятия закончится, мы уже будем далеко. Кто знает, сможешь ли ты выбраться самостоятельно?

   Вигль деловито потер подбородок. Немного подумав, он поморщился и как будто нехотя произнес: - По рукам.

   - Считай это взаимовыгодной сделкой, - сказал Грин. - Мы выводим тебя из подземелья в обмен на твое молчание. И еще, как только окажемся на поверхности, в тот же час наши пути разойдутся.

   Друзья подождали, пока твемет соблаговолит выполнить все условия, и только потом отправились в путь.

   - Так что ты говоришь? Возвращался домой с работы? - как бы невзначай поинтересовался Бэнкси. Гальмитл шагал рядом с твеметом и не спускал с него глаз.

   - Точно так, - снова соврал Вигль.

   - И где ты живешь?

   - В Аколисе. В квартале твеметов, - продолжал врать вор. - Искал покупателей, ходил по окрестным деревням. Заметьте, продал немало изумительных вещиц.

   - Как это тебя угораздило свалиться в яму? И кстати, просвети нас, сударь твемет, что это над нами такое находится, что честной люд, возвращаясь с работы, так и норовит сюда провалиться?

   - Поляна там. Небольшая, - не моргнув, пробормотал Вигль. - Я, чтоб путь срезать, по ней пошел. Потемнело сильно, вот и не заметил, как угодил под землю.

   - Поляна значит, - хмыкнул Бэнкси. - Кх-хм. Ну что ж, поглядим.

   - Что вы на меня все время бочку катите?! - возмутился Вигль. - С каких пор твеметам перестали верить на слово?

   - Может с тех пор, когда ваш брат начал гулять ночами напролет по полянам, - усмехнулась Льявалла.

   - В черных одеждах да с полным мешком драгоценностей, - поддержал девушку Бэнкси. - Ты сказал, что живешь в Аколисе, а сам не знаешь, отчего люди покидают город. Э нет, дружище. Что-то ты темнишь.

   - Кто сказал, не знаю? - воскликнул Вигль. В этот момент его нос словно заведенный задергался в разные стороны. - Все я знаю, а вас спрашивал, чтобы проверить. На днях, значит, сижу дома, пью чай и вдруг слышу, на улице кто-то кричит. Я, естественно, выбежал узнать, в чем дело, и что бы вы думали?! Полчища кошмарных веболгов напали на мой любимый, можно сказать, родной сердцу город!

   - Ух, как! - наигранно удивился Бэнкси. - Веболги говоришь! Я слышал, они тут не водятся. Да и большую часть вроде как истребили во время Великой войны.

   Впервые с момента их встречи твемет как будто смутился.

   - А вы разве их не встречали? - пряча глаза, пробормотал Вигль.

   - Ни одного, - покачал головой Грин. - В городе нет веболгов, Вигль. Ты лжешь.

   - Ой, ой, ой! - громко запричитал твемет. - Зачем сразу так обвинять? Значит, вы не видели, а я видел. Большие такие. Клыки, как у диких вепрей, и вооружены до зубов.

   - Я, кажется, начинаю понимать, о чем недоговаривает, мистер Рифферзамернас, - задумчиво проговорил Бэнкси. - Видать, когда многоуважаемый шастал ночью по поляне, ему случилось наткнуться на веболгов. Он естественно изрядно испугался, начал убегать и, скорее всего, не заметив ямы, провалился в подземелье.

   - Так ведь дело было, Вигль? - грозно спросил Артего.

   - Н-нет, - неуверенно отозвался твемет. - То есть да, я хочу сказать, их было не меньше сотни, потому мне пришлось спасаться.

   - Все ясно, - мрачно проговорил Бэнкси. - Враг воспользовался замешательством в Аколисе и подтянул силы. Не понимаю, как ему это удалось?! Как он протащил целые армии по землям свободных народов?!

   - Может и не по землям вовсе, - сказала Льявалла. - Мне кажется веболги и прочая нечисть могла добраться сюда на черном замке, что висит над городом.

   - М-да. Звучит вполне правдоподобно, - согласился Грин. - После всего, что мы видели в городе удивляться тут нечему.

   - Хуже не придумаешь, если наверху нас поджидают веболги, - мрачно проговорила эскритка. - Опасней этих тварей на белом свете не сыскать, разве что угодить в черное пламя к угренам. Во времена Великой войны нам троим, пришлось вдоволь от них натерпеться. Пешком от них не уйти, да и верхами трудно, поскольку любой веболг может передвигаться с огромной скоростью на четырех лапах, как волк или собака.

   - И вынюхивают также, - поддержал девушку Бэнкси. - Если нападут на след - считай конец.

   - В схватке они сильны и выносливы, так что лучше бы нам избежать этой встречи, - сказал Льявалла.

   - Смотрите, дальше тупик, - вмешался в разговор, шагавший впереди Артего.

   - Значит, поблизости должен быть механизм, открывающий выход, - сказал Бэнкси, осматриваясь вокруг.

   - Тут деревянный потолок, - произнесла Льявалла. - Должно быть, мы уже находимся под мельницей.

   Несколько минут, члены отряда вдоль и поперек обыскивали примыкающий к тупику тоннель. Грин обшарил каждый сантиметр, но так ничего и, не отыскав, обратил внимание на песчаную кучу, лежащую у подножия несущего балку бревна. Под ней оказалась железная крышка, сняв которую защитники, наконец, обнаружили долгожданный механизм. Эфал повернул рычаг и в тот же миг подземелье огласил громкий треск. Издавая глухой скрежет, с потолка начал опускаться подвесной деревянный мост. С каждым поворотом механизма, проем становился больше. Гремя ржавыми цепями и обрушивая сверху земляной дождь, к полу кренились скрепленные сталью массивные бревна.

   - Неужели по нему мы выберемся наружу? - с недоверием пробормотал Вигль. - Мне казалось, что мы находимся глубоко под землей.

   - Не вижу ничего удивительного, - проворчал Бэнкси. - Если ты не заметил последние двадцать минут мы шли в гору и вполне ожидаемо, что расстояние до поверхности сократилось.

   - Выглядит вполне надежным, - произнес Артего, когда мост достиг земли, - но на всякий случай будем выбираться поодиночке. Первым пусть идет Бэнкси, затем Льявалла, а за ними все остальные. Я помогу поднять лошадей и последним покину подземелье.

   Вскоре весь отряд оказался на поверхности и с интересом изучал окружающую обстановку. В помещении, где они очутились, было просторно и по сравнению с затхлым подземельем свежо. Свет факелов озарил прогнившие от старости деревянные стены кои во многих местах покрывала густая паутина. В центре находился выложенный камнями круглый колодец с жерновами.

   Находясь, внутри заброшенной мельницы, Грин сразу почувствовал себя спокойнее.

   - Как я счастлива, что это кошмарное подземелье осталось позади! - проговорила Льявалла.

   - Я с вами полностью и безоговорочно согласен, милочка, - подхалимским голоском поддержал девушку Вигль.

   - Надо не забыть поблагодарить сержанта Уинсли, - мрачно пошутил Бэнкси. - При следующей встрече.

   - Главное что все обошлось, - произнес Грин. Он хотел добавить, что в очередной раз благодаря алинтару, но, наткнувшись на прищуренный взгляд твемета, вовремя спохватился.

   - На воротах замок, - сообщил друзьям Артего. - Прочный. Могу попробовать сломать.

   - Не надо, - вмешался Грин. - Если верить нашему спутнику, поблизости бродят веболги. Лишний шум сейчас ни к чему.

   - Тогда что?

   - Кто умеет отпирать замки? - юноша обвел взглядом присутствующих. Не успел он закончить фразу, как раздалось уже знакомое громыхание металла и подвесной мост начал медленно подниматься.

   - Чудеса! - удивился Вигль, на шаг отступив от края люка.

   - Мистер Рифферзамернас, - произнес Грин. - Что-то подсказывает мне, что вы имели дело с взломом подобных замков.

   - Что вы такое говорите?! - с притворным негодованием возмутился Вигль. - Никогда ничем подобным не промышлял и не собираюсь.

   - Видимо все-таки придется ломать, - тяжело вздохнул Бэнкси. - Грин, верни нашему другу кинжал. Во время бойни с веболгами он ему пригодится.

   - С другой стороны, я мог бы попробовать, - напустив задумчивый вид, проговорил твемет. - Мне нужно что-нибудь остренькое.

   Артего выколотил из лежащей на полу доски гвоздь и вручил Виглю.

   - Да, это сгодится.

   На самом деле, твемет попросил остренькое только для виду. Закрыв спиной замок, он незаметно достал из внутреннего кармана куртки припрятанную на всякий случай связку отмычек (незаменимое орудие вора все-таки!) и принялся взламывать замок. Механизм оказался несложным и вскоре был открыт, но Вигль для отвода глаз потянул время.

   - Готово! - торжественно возвестил он, демонстрируя в руках открытый замок. - Добро пожаловать на волю!

 

Глава 18. Горькая потеря.

   Снаружи ветряная мельница выглядела ничуть не лучше, чем внутри. Почерневшее от старости здание во многих местах прохудилось и, казалось, вот-вот развалится. С покосившихся решетчатых лопастей, словно паутинки свисали куски рваной материи. Мельница располагалась на холме, на покатых склонах которого начиналось городское кладбище. Размытые туманом силуэты еле угадывались на фоне ночного пейзажа, делая и без того жуткую картину еще страшнее.

   - Вот тебе и поляна, - пробормотал Бэнкси, плотнее закутываясь в плащ.

   - Приятно было познакомиться, - любезно проворковал Вигль, всем своим видом давая понять, что пришло время расставаться. - Сами понимаете, семья. Дети ждут, - продолжал он, медленно отступая назад.

   - Погоди, голубчик, не торопись, - проговорил Артего. - Есть парочка вопросов к тебе.

   - Значит у тебя там безделушки разные? - с подозрением произнес Бэнкси. - Кольца, цепочки, сережки, так ведь?

   Твемет обвел четверку затравленным взглядом.

   - Там много чего, - Вигль с трудом выдавил из себя непринужденную улыбку. - Вам все равно не интересно, так что...

   - Никуда не пойдешь, пока не отпустим, - резко перебил Грин.

   - Ты что это, получается, с мертвецов все снял?! - грозно насупил брови Артего.

   - Что вы, что вы?! - выпучив от страха глаза, замотал головой Вигль. - Я всего лишь честный торговец.

   - Довольно, хватит с нас лжи! - воскликнул Бэнкси. - Ты мне противен.

   - Не нам тебя судить, твемет, но и терпеть рядом - нет мочи, - сурово проговорил Грин. - Как и договаривались, держи свой кинжал. Тут наши пути разойдутся. Прощай.

   Выслушав юношу, Вигль переменился в лице и, точно сбросив маску, превратился совершенно в другого твемета. Он метнул в сторону Грина взгляд полный ненависти, его губы исказила презрительная ухмылка.

   - Вы еще пожалеете! - сквозь зубы процедил он. - Кто вы такие вообще?! Чистюли! Сами, небось, ничем не лучше меня. Вооружены с головы до пят, точь-в-точь головорезы-наймиты, а промышляете наверняка убийствами да грабежами, и деньги за свою грязную работу брать не забываете.

   - Тревожить покой мертвецов за гранью добра и зла. Так может поступать только тот, кто ни во что не верит, - покачав головой, произнесла Льявалла. - Мне жаль тебя, Вигль.

   - Жаль меня?! - резко прошипел вор. - Мне не нужна ваша жалость, приберегите ее для себя.

   - Ты высказал, что хотел, - спокойно проговорил Грин. - Теперь уходи.

   Твемет в сердцах сплюнул на землю и, взвалив на плечи мешок, зашагал прочь.

   Четверка защитников без всякого сожаления проводила взглядом твемета.

   - Я исходила Сору вдоль и поперек, - сказала Льявалла, - но нигде не слышала, чтобы жители свободных народов воровали на кладбищах.

   - До сегодняшнего дня, мне казалось, на такое способны лишь порождения тьмы, - поддержал девушку Бэнкси. - Гарры, веболги и иже с ними.

   - Мир и вправду меняется, - тихо произнес юный Коэл. - Эрду часто говорил об этом, но я не до конца понимал. Посмотрите, что творится вокруг. Кажется, будто черное пламя пожирает не только землю Соры, но и души ее жителей. Ни живым, ни мертвым теперь не найти покоя, потому что изо дня в день плодится армия ни во что не верящих, истощенных жаждой наживы мерзавцев, готовых на все ради выгоды. Я уверен, дальше будет только хуже, если не остановить угренов, мир погрязнет во лжи и несправедливости.

   - Постой, зачем раньше времени сгущать краски? - перебил юношу Бэнкси. - Ты видел одного расхитителя, но это не повод приплетать сюда угренов и черное пламя. Может Вигль один такой?

   - Не один, - сказал Грин. - В такие времена живем, что осквернять прах умерших, увы, не самое страшное зло. Я не упоминал об этом, но враги нашли нас в Аколисе не сами. Их навел зесмер, который чуть меньше года назад пытался украсть алинтар в Солнцеречье. Сначала он рассказал им про Флоуотер, а затем выдал наше место пребывания в Аколисе. Только вдумайтесь, единственный шанс на спасение мира он умудрился продать дважды! Сотни если не тысячи горожан погибли из-за его бессмысленной алчности. Я уверяю вас, все это - звенья одной цепи. Их не двое и даже не десять. Эрду рассказывал о своей стране. О том, что стало с ней за последние сто лет. Торгаши, бандиты и продажные вельможи превратили некогда величественную Гардемию в руины. Они сделали это сами без помощи угренов или черного пламени, но вот что странно - как раз перед этими событиями исчезли поющие цветы. Они оказались уязвимы, также уязвимы и хрупки как люди.

   Да, перед алинтарами отступает пламя и бегут угрены, но погубили их не они и даже не бедствия наподобие засухи или потопа. Волшебные растения оказались совершенно бессильны против тьмы, что захватывает душу и разум человека.

   - Ты хочешь сказать, их погубила людская жестокость? - перебила Льявалла.

   - Можно сказать и так, - кивнул юноша. - Между алинтарами и людьми существует некая непостижимая связь. Стоит человеку пасть, потерять веру и способность к состраданию, как эта тонкая цепь обрывается и цветок погибает.

   К сожалению доблестные гардемийцы, которые тысячу лет выходили победителями из всех войн, все же проиграли свою главную схватку - схватку с самими собой. Я не берусь винить их, ибо суровый закон жизни гласит, грабить легче, чем работать, а приказывать желаннее, чем договариваться.

   Я думаю, черное пламя вырвалось наружу, когда угрены почувствовали, что наступило их время. Их привлек холод, но не тот холод, что врывается морозной свежестью в солнечный день, а тот холод, что царит в черствой душе озлобленного на жизнь человека. Они жаждут погрузить мир в беспросветный мрак. В этом мире будь то человек, эскрит или зесмер перестанет верить ближнему своему и двери к его сердцу навсегда закроются. Это будет мир, в котором не найдется места любви и дружбе. Это будет мир одиночек: голодных, жестоких, изнуренных страхами и бессильных измениться к лучшему. Камня на камне не оставят они от прежней Соры, а затем сгинут сами.

   - Если еще с часок тут простоим, бьюсь об заклад, сгинем мы, - проворчал Бэнкси.

   - Ты здорово изменился с момента нашей встречи, Грин Коэл из Солнцеречья, - с улыбкой проговорил Артего и, взобравшись на Модо, добавил: - Говоришь как гардемиец и все чаще его напоминаешь.

   Юноша густо покраснел и не найдя что ответить промолчал.

   Оседлав скакунов, отряд неспешно двинулся на север. Они преодолели спуск с холма, после чего выехали на протоптанную дорогу, слева от которой тянулась полуразрушенная каменная стена, из-за которой выглядывали редкие деревья, а справа простиралось травяное поле. Притормозив рядом с указательным столбом, Грин прочитал вслух: - Городское кладбище Аколиса.

   Другая табличка, указывающая на север, гласила "Великий тракт".

   - Мы на верном пути, - радостно сказала Льявалла.

   Не успели они обрадоваться, как ночной ветер донес до слуха отдаленные голоса.

   - Кто-то кричит! - встрепенулся Грин. - Слышите?!

   - Там! - воскликнул Бэнкси, указывая в сторону раскинувшейся за стеной рощи.

   - Слишком темно, - сказал Артего. - Ничего не видать.

   - Сто-о-йте!!! - раздался вдали до боли знакомый голос.

   - Вигль! - почти одновременно с Льяваллой воскликнул Грин.

   - Помоги-и-те!!!

   - А вот это уже не Вигль, - озадаченно пробормотал юноша. - Их там что, двое?!

   - Ждите меня здесь, - сказал эфал, спрыгивая на землю. В мгновение ока он перемахнул через забор и скрылся в темноте.

   - Стойте!!! - истошный вопль твемета прозвучал ближе.

   - Сюда!!! - послышался громкий бас Артего. - Я здесь!

   Через три минуты переклички голоса стихли, оставив защитников в напряженной тишине.

   Встревоженный Грин уже собрался отправиться на поиски эфала, как вдруг в темноте послышалась его грузная поступь, а следом появился и сам гигант в сопровождении незнакомого старика и Вигля. Заприметив их испуганные лица, юноша сразу же почуял неладное.

   Пока Артего помогал перебираться седовласому старцу через стену, вдали послышался топот десятков ног.

   - Это веболги! - дрожащим голосом промолвил старик, как только его ноги коснулись земли. - Десятки, сотни веболгов. Мы в большой опасности!

   У старца было покрытое морщинами худощавое лицо, на котором росли белоснежные усы и небольшая борода. На высоком черепе в отличие от подбородка почти не осталось волос, лишь редкие седины обрамляли гладкую лысину. Кроме прочего у него были узкие скулы, впалые щеки и прямой нос среднего размера. Усталые, слезящиеся глаза выглядели не просто большими, но и необычайно глубокими. В них сразу угадывалась мудрость преклонных лет и еще едва уловимое, но необычайно притягательное чувство сродни отцовской доброте.

   Одет старик был просто: в коричневую робу с капюшоном, подпоясанную веревкой и прохудившиеся кожаные сандалии на босу ногу.

   Переправив через стену Вигля, Артего перебрался сам и сразу же помог старику взобраться на Модо. Твемет не успел вымолвить и слова, как вмиг очутился на Веснушке прямо за спиной не очень довольного Бэнкси.

   Тем временем, из чащи показались клыкастые морды их преследователей. Один из них сходу попытался перепрыгнуть через стену, но тотчас был пронзен арбалетным болтом гальмитла.

   Отряд дружно рванул с места, оставляя позади десятки рычащих и беснующихся веболгов. Не успели они отъехать на приличное расстояние, как вдруг на стене появился покрытый черным мехом жилистый исполин и прыгнул на ехавшую позади Льяваллу. К счастью лошадь эскритки уже разогналась, и его когти схватили лишь воздух.

   Постепенно переходя на галоп, Грин бросил взгляд за спину и чуть не свалился с лошади. Кошмарные создания преследовали их по пятам, словно волки, скача на четырех лапах. Нескончаемым потоком через стену перемахивали все новые и новые враги и тут же устремлялись вслед за беглецами. Веболги были вооружены своим излюбленным оружием - одноручными и тяжелыми двуручными секирами. Некоторые были облачены в кожаные доспехи, кое-кто даже носил короткие кольчуги с наплечниками, что к немалому удивлению юноши не мешало им набирать приличную скорость.

   - Не отстают! - прокричал Грин и что есть сил пришпорил коня. - Но! Быстрей, родная!

   Спустя четверть часа сотрясавший могучими копытами землю носогрот начал потихоньку отставать.

   - На Модо слишком много поклажи и два ездока! - прокричал Артего. - Долго ему не продержаться.

   Вереница скачущих позади веболгов растянулась на десятки метров вдаль. Некоторые из них начали выдыхаться и отставать, но были и те, кто с каждой секундой неминуемо приближался. Чуть не схвативший Льяваллу черный веболг через несколько минут поравнялся с носогротом и, улучив момент, прыгнул на эфала со старцем, желая свалить ездоков на землю. В этот момент, с жужжащим свистом воздух рассекла секира Артего, оставив противника без кистей и половины головы. Извергающая фонтан крови безжизненная туша ударилась о бок носогрота, после чего с глухим стуком рухнула на землю, чуть не сбив скачущего следом веболга.

   - Подходи еще! - грозно прорычал великан, держа оружие наготове.

   Между тем, преследователи не торопились снова атаковать. Покрытый острыми шипами хвост Модо не позволял им напасть со спины, а связываться с секирой эфала никто из них не торопился. Внезапно эфал понял, что они потеряли к нему интерес и торопятся нагнать продвинувшихся далеко вперед Бэнкси, Льяваллу и Грина. Как будто в подтверждение его догадки поравнявшийся с носогротом веболг, как ни в чем не бывало, продолжал мчаться дальше.

   Свесившись с седла, Артего вновь взмахнул секирой, но на этот раз промахнулся. Осторожный враг ловко увернулся и ближе прижался к обочине.

   - Скачи что есть мочи, дедушка, - сказал эфал, вручая поводья сидящему перед ним старцу. - Передай остальным, чтобы уходили без оглядки. Сейчас я спрыгну на землю, а ты езжай дальше, только не забудь сбросить мою секиру. Хорошо?

   - Хорошо, господин великан, - просипел старец. - Благородный поступок, только вряд ли ваши друзья сочтут его разумным. Спасибо за все и удачи вам.

   Последние слова Артего не услышал, ибо спрыгнул с носогрота прямо на вырвавшегося вперед серого веболга. Хруст переламываемых костей врага на мгновение прервался звуком брякнувшей о землю Хельги. Откатившись от бездыханного тела, великан проворно вскочил на ноги и, схватив секиру, изо всех сил рубанул следующего веболга.

   Далеко за спиной послышался отчаянный крик Грина.

   - Не-е-ет!!!

   Не веря своим глазам, юноша с ужасом наблюдал, как в ночном полумраке тает могучая фигура отбивающегося от десятков противников великана. Эта печальная картина горечью своей и жалостью отозвалась в юношеском сердце, во стократ преумножив тягостные переживания. Грину стало невыносимо горько, и он заплакал. Сквозь собственные громкие всхлипы и рыдания, юный Коэл с трудом различил едва слышимое пение цветка. Печальная словно шелест ветра и протяжная как вой вьюги мелодия со временем принесла толику облегчения, позволив взять себя в руки и обратить взор на скачущих рядом друзей. Льявалла плакала. Лицо Бэнкси побледнело и осунулось, словно у истощенного хворью больного. Храня безмолвие, гальмитл устремил остекленевший взгляд вдаль навстречу ночному горизонту, где вот-вот должен был начаться долгожданный рассвет.

   Вскоре узкая дорога вывела путников на Великий тракт. Больше часа они мчались без отдыха, прежде чем начало светать. Когда солнце озарило простирающиеся вдаль зеленые поля, друзья позволили себе слегка замедлить ход.

   Бескрайние луга одна за другой сменяли деревеньки, мимо пролетали зеленые пастбища с фермами, посевные поля и мельницы. За невысокими рощами проглядывали покатые холмы, которые плавно перетекали в равнины, и затем вновь начиналось раздолье. Далеко на западе простирался дремучий лес; на востоке линию горизонта изредка нарушали людские здания проплывающих мимо городов и селений Южного Кейпшира.

   Встречающиеся по пути люди в ужасе шарахались от носогрота, а заприметив среди всадников эскритку - волшебницу, бросали в ее сторону подозрительные взгляды.

   Давно перевалило за полдень, а защитники продолжали гнать скакунов на север, стараясь как можно дальше отъехать от Аколиса. Утомительная скачка изматывала не только лошадей, но и людей. Тяжелее всего пришлось старцу, чье подорванное годами здоровье никак не годилось к подобным броскам.

   - Стойте! - взмолился он, обращаясь к скакавшему впереди Грину. - Я так больше не могу. Давайте передохнем.

   - Кажется, угроза миновала, - сказал юноша, подъехав ближе к носогроту. - Позади нас до самого горизонта ни одной живой души. Мы высадим вас в первом попавшемся людском поселении. Потерпите еще чуть-чуть.

   Спустя час защитники, как и обещали, остановились в деревне под названием "Миридиль". К тому времени они еще не успели оправиться от тяжкой утраты, а потому пребывали в подавленном состоянии, страшась или не желая неуместной фразой нарушить царившее между ними скорбное молчание.

   Отправив за водой Вигля, друзья разбили лагерь на окраине селения, откуда отлично просматривалась дорога. Местные жители, услышав об их прибытии, высыпали из домов на улицы, чтобы своими глазами посмотреть на диковинных чужестранцев. Подойти ближе и заговорить желающих не нашлось, зато многие сочли увлекательным наблюдать за лагерем издалека. В конце концов, вместе с Виглем явился деревенский староста и, перекинувшись парой фраз с Бэнкси, великодушно разрешил "нежданным гостям" ненадолго остановиться в Миридили.

   Оставшись наедине, защитники, наконец, смогли дать волю своим чувствам, позволив копившейся долгое время скорби вырваться наружу.

   - До сих пор не верится, что его рядом нет, - печально произнесла Льявалла. - Будто часть меня ушла вместе с ним.

   Девушка посмотрела на Грина и с удивлением отметила, как сильно изменился его облик. Вместо молодого и беззаботного юноши рядом с ней сидел повзрослевший и уже многое переживший мужчина. Сейчас его суровый взгляд казался чернее тучи; усталая поза и понурый вид лишь усугубляли впечатление убитого горем человека.

   - Артего сделал все правильно, - попыталась утешить Льявалла. - Без его помощи мы бы не скрылись.

   - А мы? - угрюмо отозвался Грин. - Разве мы поступили правильно, оставив его там, сражаться в одиночку с веболгами? Эрду говорил, защитники своих не бросают, и что?! Не успели отъехать от города и тут же потеряли друга!

   - Перестань винить себя! - воскликнула Льявалла. - Он сам пошел на верную смерть, твоей вины тут нет!

   - Неужели ты забыл, что Артего, как и все мы, дал клятву защищать тебя и цветок? - проговорил Бэнкси. - Будь гардемиец здесь сказал бы примерно то же, что и Льявалла. Видел, сколько их было? Если бы мы ринулись на выручку Артего, в сей же час сгинули бы вместе с ним, а заодно потеряли бы и сам знаешь что. Будь любезен не забывай, что ты в ответе не только за себя. В этот раз мы сделали все правильно и самое главное выжили. Скажем за это спасибо нашему верному другу и боевому товарищу, который без раздумий пожертвовал жизнью не только ради нас, но и ради тех, кто боялся с ним заговорить, считая недалеким варваром из дальних земель.

   - Он был настоящим героем, - печально промолвил Грин.

   - И был им столько, сколько я его знаю, - произнесла Льявалла и, вытерев слезы, вдруг улыбнулась. - Никогда не забуду его рассказы про Хельгу. Жаль, что он так и не нашел ее.

   - Кто знает, может уже нашел? - тихо проговорил Бэнкси и отвернулся.

   Наступившее молчание нарушило деликатное покашливание седовласого старца.

   - Перед тем как спрыгнуть, он просил передать, чтобы вы уходили без оглядки, - проговорил он.

   - В суматохе мы совсем забыли представиться, - спохватился Грин. - Меня зовут Грин, это Льявалла и Бэнкси. Если вам не трудно, расскажите, что произошло на кладбище?

   - Искренне рад знакомству, - кивнув головой, промолвил старик, - и еще больше благодарен за спасение. По порядку значит. Зовут меня Густав Черрет. Тридцать с лишним лет я работаю смотрителем на кладбище Аколиса, но такое, признаться, вижу впервые! С тех пор как над городом эта окаянная штука появилась, ни словом сказать, ни пером описать, что теперь творится на моем кладбище!

   - Это, вы, про какую штуку толкуете? - перебил юноша. - Не про черный ли замок, что словно костьми окружен вьющимися шипами и нынче парит над Аколисом?

   - Про него, про него. Горемычная моя головушка! Сколько я за кладбищем ухаживал?! Полол, чистил, прибирал и все коту под хвост! Сначала ямы какие-то стали появляться то тут, то там, будто крот гигантский завелся и глубокие такие, что аж дна не видать!

   А еще, ты, поди подумай, жители нашей округи стали поговаривать, что по ночам вроде как мертвецы из могил начали вылезать! Это на моем-то кладбище! Последние годы я с наступлением сумерек стараюсь по могильникам не бродить, старость как-никак, но раньше почти каждую ночь делал по одному обходу и клянусь вам, ни разу никого не видал! А тут на днях зашел ко мне кум полечиться и рассказал кой чего. Дескать, кузина его ночью шла мимо кладбища и заприметила издалека странные фигуры. Без одежи, без волос покойники, да и только. Темно правда было, да и ей вдруг плохо стало, повезло, говорит, что сама ушла, а не осталась там лежать навеки вечные.

   Я кума выслушал и дай, думаю, проверю, правду ему кузина сказала или байки с три короба наплела? Заодно может, узнаю, кто ямы роет. Вот ночью и собрался дурья башка в обход по могильникам стариной тряхнуть. Поначалу все в порядке было. Кладбище вдоль и поперек исходил и уже домой собрался, как вдруг вижу, забор сломан. Я ближе подошел, чтобы осмотреть, так сказать, место преступления. Больно уж мне интересно стало, у кого сил хватило железные прутья поломать, что спички? Так вот пока я там ползал на карачках, да высматривал в темноте, что да как веболги, откуда ни возьмись и появились. Сотня не меньше, шагают мимо кладбища, будто у себя дома. Я тихонечко в кусты отполз и затаился. Они бы так и прошли, не заметивши, кабы господин твемет не появись прямо у них на виду. Выскочил из темноты, шуму наделал да треску, чуть покойников не разбудил, да как назло рядом с кустами, где я прятался. Он мешок свой бросил да в рощу побежал, а я, недолго думая, за ним. Я так думаю, повезло нам неимоверно: в темноте такой мы веболгов с факелами хорошо видели, а они рассмотреть толком ничего не смогли, потому не сразу уразумели, что произошло и к счастью торопиться не стали. Мы сначала молча бежали, а потом как услышали, что веболги нагоняют на помощь звать стали. Вернее господин твемет первым начал звать, а я уж следом его поддержал. Кричали недолго, почти сразу в ответ раздался голос вашего друга великана. Я как его увидал, думал конец мой пришел, но сейчас-то понимаю, как неправ был и очень сожалею, что все так вышло. Дальше как дело было, вы знаете.

   Объясните-ка мне вот что, до сих пор не могу понять, зачем понадобилось веболгам по кладбищу рыскать, да ямы рыть?

   - Они их не рыли, - уверенно произнес Бэнкси.

   - Как не рыли?! - не поверил Густав. - Кто ж тогда?

   - Мы не знаем, - ответил Грин. - Только не похожи они ни на покойников, ни, тем более, на веболгов.

   - Вы что тоже их видели? - удивился старик.

   - Не только видели, но и чуть не попались к ним в лапы, - сказал Грин. - Когда вы упомянули, что именно после нападения на Аколис на кладбище начало твориться неладное, мне сразу стало ясно, что эти события как-то связаны. Очевидно безликие чудовища, напавшие на нас в подземелье, появились там благодаря черному колдовству. Они откликнулись на призыв парящей цитадели, получили от нее силу и выбрались из темных глубин, чтобы убивать.

   - Откуда вообще взялся этот замок?! - возмущенно воскликнул старец. - И какого рожна враги выбрали мое кладбище для своих гнусных делишек?!

   - Места боли и скорби дают им силу, - предположила Льявалла. - Скорее всего поэтому безликие появились на кладбище.

   - Вот оно что! - задумчиво пробормотал Густав. - Стало быть, бежать мне теперь надобно, возвращаться назад опасно. Страшные дела нынче творятся, ох страшные!

   - То, что происходит сейчас - всего лишь начало, - мрачно изрек Бэнкси. - Совсем скоро эти земли наводнят порождения тьмы, самыми безобидными из которых будут гарры.

   - Чего им тут понадобилось?! - с удивлением произнес молчавший до сих пор Вигль. - Неужели снова близится война? И что делать нам? Бежать?

   - Бежать бесполезно, - покачал головой Грин. - Но и опускать руки ни в коем случае нельзя. Война действительно на пороге и, увы, на сей раз затронет всех без исключения. Если хотите выжить сражайтесь, отстаивайте свободу с оружием в руках. Рано или поздно спасение придет, быть может, откуда его совсем не ждали нужно лишь верить.

   - Сдается мне, молодой человек, знаешь ты гораздо больше, чем говоришь, - хитро прищурился Густав Черрет. - С виду тебе не дашь больше двадцати, но рассуждаешь и ведешь себя как умудренный годами муж. Такое редко встретишь, особенно в наше время.

   - У меня были отличные учителя, - сказал Грин.

   - Э нет. Я, знаете ли, давно эту землю топчу и в людях научился разбираться. Так преображает только борьба. Борьба и ответственность. Большинство она ломает, но те, кто никогда не сдается, становятся поистине сильными людьми. У тебя, Грин Коэл, обманчивая внешность. Глаза печальны и пусты, а взгляд засушлив как сама пустыня, но за всем этим спокойствием кроется несгибаемый дух. У тебя простодушное лицо и доброе сердце, но вместе с тем воля твоя прочнее закаленной стали. Очень немногие способны разглядеть настоящего Грина Коэла, но те, кому это удается, получают честного и верного друга, который никогда не бросит в беде.

   - И что воля и дух помогут ему выжить? - язвительно усмехнулся Вигль. - Их на хлеб не намажешь, да и от веболгов ими вряд ли отобьешься. Деньги - вот сила! Будь у меня много денег, нанял бы войско, которое по одному моему приказу выгнало бы всех веболгов и гарров. Все проблемы, как говорится, от нищеты.

   - Сами по себе монеты безобидны, - вмешалась в разговор Льявалла. - Кусочки драгоценного металла бесспорно нужны, чтобы легче обмениваться товарами. Гораздо страшнее те, кто ими одержим. Охваченный жаждой власти и денег человек сам того не желая становится порождением тьмы, ибо от него страдают его же сородичи.

   - Какая глупость! - воскликнул твемет. - Все мы любим в первую очередь себя, но редко в этом признаемся. Уверяю вас, жажда получить от жизни как можно больше есть у всех без исключения, идти против нее - значит идти против себя!

   - Вот тут ты прав! - неожиданно согласилась Льявалла. - Бороться с собственными желаниями трудно и на первый взгляд глупо, но так думают только недальновидные люди. У самых низких пороков есть очень дурное свойство - они заразительны. Жадность, ненависть, зависть расползаются и плодятся по свету с быстротой лесного пожара, и однажды приходит день, когда мир больше не может вынести столько зла. Вот тогда начинается хаос войн, бедствий и разрухи. Того, кто жил неправедно и смеялся над добродетелями, постигнет жестокая кара, ибо причиненное зло всегда возвращается.

   - Я тебя умоляю, оглянись вокруг! - воскликнул Вигль. - Святоши если и остались, то где-то на задворках! Попрятались в глухих деревнях и селах. Сора давно в руках богачей, а деньги и жажда власти давно захватили умы ее жителей. Где же обещанная кара?!

   - Уже недалеко отсюда, - усмехнулся Бэнкси, - самонадеянный ты наш. Мир вот-вот сгорит в черном пламени, а такие молодчики как ты все никак не уймутся.

   - О чем это ты? - презрительно сморщившись, буркнул твемет.

   - Веболги, безликие и летающий замок - это не простое нападение на Аколис, - проговорил Грин. - Не знаю, понял ты или нет, но когда речь шла о нашествии тьмы, мы говорили о делах вселенской важности, касающихся каждого жителя Соры. Несколько лет назад в глубинах горы Баракатраш проснулось древнее зло и сейчас с запада надвигается черное воинство исчадий хаоса и разрушения - угренов. Веболги пришли сюда по их зову.

   - Как скоро черное пламя доберется досюда? - спросил старец.

   - Неизвестно, - пожал плечами Грин. - Одно я знаю наверняка - последняя битва не за горами и лучше к ней основательно подготовиться.

   Спешно закончив обед, защитники попрощались с Густавом и начали собираться в дорогу. К всеобщему удивлению Вигль не пожелал расставаться с отрядом, и после долгих уговоров его пришлось взять с собой. Твемет чуть ли не на коленях умолял довезти его до границы с королевством зесмеров, откуда до его родного дома рукой подать. Немного посовещавшись, друзья решили, что отказывать в помощи будет неправильно, и уступили.

   - Зря, что ли Артего его спасал? - угрюмо проворчал гальмитл и на этом обсуждение завершилось.

 

  

Глава 19. Цветущее ущелье.

   Оседлав скакунов, они съехали с обочины на Великий тракт и погрузились в просторные улочки деревни. Жители близлежащих домов провожали странную процессию любопытными взглядами, а кое-кто даже набрался смелости помахать им вслед.

   Бэнкси с Виглем теперь ехали верхом на носогроте, а привязанная к жеребцу Грина Веснушка резво трусила следом.

   Вскоре Миридиль осталась позади. Перед путниками вновь простерся необъятный край лесов и полей южного Кейпшира. Больше трех часов они мчались без передышки, то и дело проверяя, нет ли за ними погони.

   День постепенно близился к вечеру. Преодолев долгий подъем на взгорье, они остановились, чтобы перед наступлением сумерек еще раз окинуть взором окрестности.

   - Вижу погоню! - воскликнула Льявалла. - По тракту следом за нами скачут сотни всадников!

   - Черные рыцари? - обеспокоенно спросил Грин.

   - Не знаю. Пока еще слишком далеко.

   - Попробуем оторваться, - проговорил юноша и пришпорил коня.

   Защитники рванули с места и, перейдя на галоп, безудержной лавиной помчались с пригорка. Спустя час их сомнения полностью развеялись. Отряд преследовали сотни черных рыцарей, встречи с которыми им не так давно удалось избежать, укрывшись за древними стенами замка Лексиора - Деферина. Вскоре враги тоже заметили защитников и, будто сорвавшись с цепи, погнали своих скакунов с бешеной скоростью.

   Одна за другой шли тревожные минуты погони. Измотанные долгой скачкой лошади и носогрот постепенно начали снижать темп. Несмотря на все попытки оторваться враги неотвратимо приближались. Теперь издалека они стали походить на черную реку, струящуюся по тракту единым потоком обгоняющих друг друга всадников. Их длинные плащи развевались на ветру точно вороньи крылья, а массивные латы и острые копья наводили ужас.

   - Не отпускает! - прокричал Грин с грустной улыбкой на устах. - Тьма не отпускает.

   - Есть план, - прокричал в ответ Бэнкси. - Как только скроемся у рыцарей из виду, вы с Льяваллой съезжайте с тракта, а я отвлеку их на себя. Носогрота в сумерках они не потеряют, а ваше отсутствие, скорее всего не заметят. Постараюсь увести их как можно дальше.

   - Не пойдет. Они догонят и убьют тебя, - возразил Грин. - Лучше встретим их вместе.

   - Я им даром не сдался. Когда черные поймут, что кроме нас с Виглем никого впереди нет, оставят в покое. Зачем тратить время на гальмитла с твеметом, если главная цель уходит из-под носа? Зря не волнуйтесь, со мной все будет в порядке.

   - Ладно, - кивнул Грин. - Когда будем расходиться?

   - Вон там небольшая роща. Какая никакая, а маскировка не помешает.

   - Береги себя! - взволнованно прокричала Льявалла. - Слышишь?!

   Ответом эскритке была хитрая улыбка и неизвестный юному Коэлу жест. Вытянув вперед ладонь с широко растопыренными пальцами, Бэнкси затем приложил ее к сердцу.

   - Когда въедем в заросли, как можно быстрее скачите вперед! - прокричал гальмитл. - Найдите подходящее место и съезжайте.

   Через несколько минут отряд погрузился в рощу лиственных деревьев с толстыми стволами и высокими кронами. Отряд во главе с Льяваллой преодолел пару сотен метров, когда впереди замаячил поворот.

   - Вот оно! - раздался позади голос Бэнкси. - Как только свернете за угол, скачите без оглядки прямиком в чащу! Надеюсь, скоро увидимся!

   - До встречи, друг! - прокричал Грин и помахал рукой на прощанье. - Обязательно увидимся!

   Прибавив ходу, юноша и эскритка вырвались далеко вперед и, скрывшись за поворотом, сразу же направили лошадей вглубь лиственной гущи. В тот же миг со скоростью стрелы мимо них понеслись стволы, ветки и кусты, но лошади защитников умело обходили одно препятствие за другим, все дальше и дальше погружаясь в густые заросли. К моменту, когда черные рыцари достигли поворота, пара была так далеко, что рассмотреть их в сгущающихся сумерках было уже невозможно.

   Роща оказалась поистине небольшой, поскольку всего через десять минут они выехали на вершину покатого взгорья, поросшего изумрудной травой с торчащими кое-где валунами. Друзьям хватило одного взгляда, чтобы понять, что на много километров перед ними простирается открытая местность.

   - На время нужно где-то укрыться, - сказал Грин. - Рано или поздно нас начнут искать, а тут мы будем как на ладони.

   - В нескольких километрах севернее есть нечто, похожее на сады, - посмотрев вдаль, сказала Льявалла. - За ними можно спрятаться.

   - Вроде темно уже, а ты видишь, словно днем! - удивился юноша. - Как это тебе удается?!

   - У эскритов есть свои секреты, - загадочно улыбнулась Льявалла. - Зрение у нас не в пример лучше вашего человеческого, а источник света можно найти вот здесь, - девушка прислонила ладонь к груди. - Мне кажется, когда-нибудь люди, как и мы, смогут видеть во тьме, но для этого вам придется научиться беречь свет внутри себя и не создавать на его пути лишних препятствий.

   Слова эскритки немало озадачили Грина, о чем он рассудительно предпочел умолчать.

   Друзья спустились по склону холма в поросшую редким кустарником низину, после чего продолжили путь в северном направлении. То, что издали Льявалла приняла за обычный сад, на деле оказалось целой виноградной плантацией. Ровные ряды кудрявых растений распростерлись на несколько километров вдаль, а в центре этого лиственного моря возвышалась великолепная усадьба песочного цвета.

   Когда юноша и эскритка добрались до виноградников, было уже затемно. Отыскав среди гущи растений узенькую тропинку, они неторопливо двинулись вглубь, намереваясь объехать усадьбу с востока.

   - Еще одного товарища потеряли, - печально промолвила Льявалла.

   - Не надо так говорить, - возразил Грин. - Надеюсь, с Бэнкси все будет в порядке, и мы скоро свидимся. Не волнуйся. Угрены прекрасно знают, что цветок несу я, а потому не станут тратить на него время. Беспокойся лучше за нас. Нужно придумать, как выбраться из южного Кейпшира, не приближаясь к Великому тракту на расстояние прямой видимости.

   - Это невозможно, - покачала головой эскритка. - И если хоть раз ты заглядывал в карту, прекрасно знаешь, о чем я говорю. Назад путь закрыт, на востоке - тупик. Судьба не оставляет нам иного выбора, кроме как на свой страх и риск идти на запад прямо в лапы черных рыцарей. Бесспорно, мы также можем двинуться на север, но в этом случае очень скоро упремся в Серебряные горы, и тогда все равно придется сворачивать на запад к Великому тракту, а там земли зесмеров и, самое главное, мост через приток реки Нефриам, который зовется Медвежьим. Хотим мы того или нет, но пересечь его придется.

   - Его наверняка будут стеречь.

   - Будут, еще как, - согласилась Льявалла. - Нужно торопиться, пока враг не собрал там крупные силы. Может статься, нам повезет пройти незаметно или, на худой конец, прорваться с боем.

   - Жаль, Эрду нет рядом, - сказал Грин. - Он бы наверняка придумал, как выбраться из этой ловушки.

   - Пока я с тобой, все будет хорошо, - проговорила Льявалла. - Завтра решим, что делать дальше. Утро вечера мудренее, к тому же будет время подумать.

   Через полчаса поля виноградников закончилось. Защитники выехали на усеянную невысокой травой равнину и, остановившись в тени виноградных лоз, устроились на ночлег. Перед тем как заснуть Грин долго смотрел на звезды, а затем негромко проговорил:

   - Там в Аколисе, в какой-то момент я подумал, что ты можешь умереть.

   - Конечно, могу, - улыбнувшись, отозвалась Льявалла. - Все могут и об этом иногда полезно себе напоминать.

   - Чего же тут полезного? - удивился Грин. - Забивать голову лишними страхами.

   - Очень многие живут и рассуждают так, будто бессмертны, - сказала эскритка. - Их пугает нищета, голод, презрение окружающих. Ради достижения успеха - денег и власти они готовы поступиться любыми принципами. Они считают, что золото дает им свободу, но на самом деле все происходит с точностью наоборот. Рано или поздно богатство и роскошь подчиняют человека, и когда исчезают они, исчезает и он. Именно поэтому надо бояться не голода и нищеты; намного страшнее потерять себя, превратиться в призрак, без взглядов и принципов. Как бы плохо не складывалась твоя жизнь, знай, в этом наверняка есть смысл, высший замысел. Со временем все обязательно наладится, но случится это не по чьей-то злой воле, это будет даровано провидением, знаком судьбы. Никогда не забывай, что любовь важнее смерти, слабее, но важнее. Смерть может прекратить любовь, но никогда не сможет стать главнее ее.

   - К чему последние слова про любовь? - бесстыдно зевая, проговорил Грин.

   - Представь, что завтра мир перестанет существовать, как ты проведешь свой последний день? - спросила Льявалла. - Пойдешь купаться в золоте? Может быть, захочешь наблюдать парад в свою честь и слушать хвалебные речи светских подлиз? Очень сомневаюсь. Я думаю, ты, как любой нормальный человек или эскрит захочешь провести его рядом с родными людьми, с теми, кого ты любишь, потому что любовь, как я уже говорила, важнее всего. Вот почему хотя бы иногда полезно напоминать себе, что все мы смертны. Так легче понять, что действительно важно.

   На этих словах ночной разговор между юношей и эскриткой закончился, и впервые с момента отъезда из Аколиса им наконец-то удалось поспать.

   Окутанная сонной тишиной округа еще не успела освободиться от власти темноты, когда тревожное пение алинтара разбудило Грина. Юноша разлепил заспанные глаза и с неохотой приподнялся. Его сильно клонило в сон и, если бы не мелодия цветка, он непременно заснул бы снова. Затуманенным взором он отыскал мирно посапывающую невдалеке эскритку и, зевнув во весь рот, медленно поднялся на ноги. Долго будить Льяваллу не пришлось; девушка открыла глаза, как только Грин подошел чуть ближе. Разложив поверх плаща скудный завтрак, состоящий из копченой куры с хлебом и воды, друзья наспех перекусили и, отвязав лошадей, двинулись в путь.

   - Скачем на северо-запад, - сказал юноша. - Вплоть до переправы будем следовать параллельно тракту, а когда достигнем западной окраины Серебряных гор, попытаемся на месте разведать обстановку.

   - Хорошо, - кивнула Льявалла. - Надеюсь, угреновы гончие до сих пор ищут нас по округе, а не бросились сломя голову напрямик к реке.

   Утопающая в садах усадьба медленно отдалялась, провожая путников тихими перешептываниями цветущей листвы. Длительное время они скакали по девственно чистому полю, где на много километров вокруг не росло ни куста, ни деревца. Изредка равнины сменялись покатыми холмами и неглубокими ложбинами, которые пусть и чуть-чуть разбавляли царившее окрест однообразие. Несчетные звезды и алая громадина Старда над головой придавали уходящей ночи дух волшебства, вызывая у путников непередаваемое ощущение сродни трепету перед бескрайней пустотой мироздания.

   Через два часа защитники верхами пересекли узенькую речушку и, устроив на побережье короткую остановку, позволили лошадям вдоволь напиться.

   В преддверии нового дня, небо расцвело яркими ванильными облаками, которые затем окрасились в пугающе багровые тона. С рассветом на горизонте появились окутанные синей дымкой очертания Серебряных гор, за которыми постепенно садился поблекший диск Старда. Величественное в своей первозданной красоте зрелище отвлекло Грина от тревожных мыслей. С упоением летя навстречу северным ветрам, он наслаждался каждым дуновением, каждым вздохом утренней прохлады, что заполняла тело живительной свежестью. В нескольких метрах слева, сотрясая могучими копытами землю, скакала лошадь Льяваллы. Белая как жемчуг кобылица, нареченная Нивьен, безудержным ураганом мчалась вперед, унося свою хозяйку навстречу удаляющемуся горизонту.

   Наблюдая за девушкой, Грин увидел на ее красивом лице решительность и бесстрашие. Суров был пронзительный взгляд эскритки, ибо потеря близких друзей не прошла для нее бесследно. Горестные мысли погрузили волшебницу в пучину разрушительного шторма, в котором волны смятения и ненависти, накатывая друг на друга, лишали ее покоя. Юноша прочитал это на ее лице и с удивлением отметил, что даже сейчас, несмотря на все пережитые беды, Льявалла оставалась прекрасной как теплая осень. Черные как смоль волосы вздымались на ветру яростными сполохами, резко выделяясь на фоне реющих белоснежных одеяний. На загорелой коже ярче обычного играли золотистые блики, создавая вокруг нее причудливую ауру, сотканную будто бы из тысяч звездных песчинок.

   Так великолепна была эта картина, что Грин ненадолго позабыл обо всех бедах и тревогах, свалившихся в последнее время на голову. Всего на короткий миг он поверил, что впереди грядут перемены к лучшему, и царившее в душе ненастье сменилось безоблачной оттепелью, разогнавшей хмурые тучи и мрак.

   С каждым часом горы становились заметно ближе. Защитники смутно представляли, как далеко от них пролегает Великий тракт, поэтому прокладывали путь по наитию, ориентируясь на западную оконечность горной гряды, за которой раскинулось широкое ущелье.

   К середине дня они преодолели больше половины расстояния, а уже через три часа достигли подножья, покрытого зеленью, исполина. Вокруг было необычайно красиво и уютно. Неровные склоны предгорья местами покрывали цветы ярких раскрасок и частые заросли деревьев. Спрятавшись в их тени, защитники устроили короткий привал, после чего направили лошадей на запад. Ехали неспешно, при случае стараясь избегать открытых мест, ибо каждую секунду вдали могли появиться стерегущие тракт вражьи шпионы. Кроме того, вздымающаяся покатыми и не очень буграми местность была труднопроходима; то и дело приходилось следить, чтобы лошади не споткнулись и не переломали себе ноги.

   Через час путники достигли конца горной гряды и, свернув на север, углубились в рощу невысоких деревьев.

   - Я думал, тракт со всех сторон обступают горы, да так, что особо и не развернешься, - проговорил сбитый с толку Грин. - А тут вон сколько места!

   - Выходит, что не обступают, - отозвалась Льявалла. - В любом случае, нам это только на руку. Глядишь, сумеем добраться до переправы, не выезжая из зарослей.

   Чем дальше они продвигались вглубь предгорий, тем круче и опасней становились склоны. В конце концов, друзья слезли с коней и, взяв их под уздцы, продолжили нелегкий путь пешком. Преодолев долгий подъем, они выбралась на поросшую горным шалфеем прогалину и обратили взоры на северо-запад. Вдали среди круч, равнин и чащоб плавной серебряной жилой протянулась река Нефриам. Над ее гладким полотном тонкой едва различимой жердочкой простерся каменный мост, построенный в незапамятные времена людьми северного Кейпшира, возжелавшими проложить сухопутный путь в южные пределы.

   - По тракту мчатся всадники! - воскликнула Льявалла. - Прямо к переправе! Целое войско!

   - Все-таки опередили нас, - покачал головой Грин. - Что будем делать?

   - Идти вперед, - отрезала эскритка. - Другого пути нет.

   Оставляя позади подъемы и спуски, друзья торопливо шагали сквозь густую чащу навстречу неизвестности. Спустя три часа, когда до реки оставалось не больше двух километров, взгорье по которому они продвигались, неожиданно закончилось крутым обрывом, отрезав защитникам путь на север.

   - Придется спускаться в ущелье к тракту, - помрачнев, сказал Грин. - Прямо в лапы к врагам. Это слишком опасно, так что я пойду один. Не хочу чтобы...

   - Грин Коэл! - сурово оборвала эскритка. - Еще одно слово, и я сама расправлюсь с тобой без помощи угреновых ищеек! Никак тебе горным воздухом всю головушку продуло, раз она совсем соображать перестала! По-твоему я прошла такую дорогу, чтобы в конце трусливо наблюдать из кустов, как ты в одиночку пытаешься удрать от черных?!

   - Прости, Льявалла, - смущенно произнес Грин. - Я совсем другое имел в виду. Не хотел, чтобы ты, - юноша замешкался, подбирая слова, но затем вдруг просто поднял глаза и грустно улыбнулся.

   - Пострадала из-за тебя, как остальные, - догадалась Льявалла и голос ее смягчился. - В том, что произошло, твоей вины нет. Все будет хорошо.

   Эскритка медленно приблизилась к юноше и взяла его за руку. От ее тонкой ладони исходили волны нежности и тепла. Прикосновение Льяваллы было настолько приятным, что Грин в этот момент отвлекся от тревожных забот и, как будто, успокоившись, нашел в себе силы улыбнуться.

   - Если останешься один, скачи навстречу рассвету, - проговорила девушка, - не сворачивай и не оглядывайся. Помни темные никогда не оставят тебя в покое и неизменно будут следовать по пятам. Опережай их, научись сжигать за собой мосты и прощать зло, ибо только свободный человек сможет победить угренов. Следуй этим правилам и однажды наступит день, когда ты проснешься и поймешь, что вера твоя стала сильнее и больше нечего бояться и не от кого бежать, кроме себя.

   - Поскорее бы он наступил, - тяжело вздохнул Грин, проверяя на месте ли цветок, - а то каждый новый день приносит лишь неприятности и все становится только хуже. Не знаю как ты, а я чувствую себя как пойманная муха под стаканом.

   - Ты устал бежать, - промолвила эскритка, с тревогой всматриваясь в посеревшее лицо юноши. - Многие люди на твоем месте давно бы сдались, но ты держишься молодцом. Я знаю, как тебе хочется вернуться домой к родным и близким, чтобы все было как прежде, но останавливаться и впадать в уныние нельзя. Некоторые вещи уходят безвозвратно, смирись с этим. Не нужно отчаянно цепляться за прошлое, может статься, занимаясь этим, ты лишь потеряешь настоящее. Когда-нибудь мы все вернемся в родные дома, но такими как прежде уже не будем.

   Льявалла взяла поводья Нивьен и, сделав несколько шагов вниз, обернулась.

   - Потерпи немного, впереди остался последний рывок, и мы выберемся из этой ловушки.

   Друзья начали осторожно спускаться к подножью взгорья, увлекая за собой спотыкающихся и постоянно норовящих скатиться вниз лошадей. Вскоре между коричневых стволов показались уходящие в низину покатые склоны. В этом месте заросли служившие Грину и Льявалле надежным прикрытием заканчивались. Прячась за деревьями и кустарниками, они сошли чуть ниже к опушке, после чего обратили свои взоры в сторону тракта.

   Не более чем в трех сотнях метров от них посреди ущелья в самом разгаре кипела кровавая бойня. С изумлением и смятением взирали защитники, как на усеянной трупами земле сошлись в яростной схватке зесмеры верхом на сумеречных львах и черные рыцари. Всадники с ожесточением кололи друг друга длинными копьями, рубили мечами, обрушивали сокрушающие удары молотами, кистенями и кирками. Вывалившись из седла, многие тут же погибали под тяжестью копыт или вражеский копий, но были и те, кто продолжал биться на земле. В пылу сражения, обезумевшие от ужаса, кони вставали на дыбы, стараясь отогнать от себя закованных в броню приземистых львов, которые устрашали врагов грозным рыком и взмахами когтистых лап.

   Всадников зесмеров было не меньше тысячи, черных рыцарей вдвое меньше, но выглядели они куда внушительней. Наездники на сумеречных львах уступали не только в росте и телосложении, но и в броне: кольчуги и открытые шлемы с гребнями не шли ни в какое сравнение с заколдованными латами их противников. Численный перевес позволял зесмерским воинам наседать на вражеские фланги, мешая противнику завладеть ситуацией. Постоянная угроза попасть в окружение не давала черным свободно маневрировать и перейти в наступление. Несмотря на первые успехи, разрыв в количестве бойцов неотвратимо сокращался. Каждую секунду та и другая сторона несла потери, но зесмеры умирали чаще. Бой на глазах защитников разворачивался столь стремительно, что казалось будто волны нахлестывают друг на друга унося жизни, оказавшихся на гребнях всадников.

   Грин впервые видел столько сражающихся солдат сразу и, хотя они с Льяваллой находились далеко от места битвы, лязг железа, крики и звериные голоса доносились до их слуха также отчетливо, как и громкие стенания раненых, от которых леденела кровь в жилах, и бросало в дрожь. Это поражающее воображение зрелище было совсем не похоже на живописные картины битв, которые он представлял, читая рыцарские романы или играя дома в солдатиков. Всем своим естеством он ощущал, как над местом битвы бледным саваном нависает смерть. В диком хаосе все смешалось в безобразную массу из копошащихся ратников, скакунов и железа. Внезапно Грину вспомнились безликие исчадия, напавшие на отряд в подземелье.

   Тем временем, со стороны зесмеров отделилась группа всадников и, разогнавшись, нанесла таранный удар в правый фланг ощетинившихся копьями рыцарей. Возглавлял отряд зесмер, чей ездовой лев был не в пример крупнее остальных, а доспехи и оружие богаче. В этот раз отчаянная атака не разбилась о черные щиты как прежде; в рядах латников образовалась небольшая брешь, в которую тут же устремились их враги.

   - Скорей! - воскликнул Грин, вскакивая с места и увлекая за собой эскритку. - Сейчас или никогда!

   Выбежав на опушку, защитники спешно оседлали лошадей и, помчались галопом в сторону реки. Когда, съехав в низину, они достигли Великого тракта, до Медвежьего моста оставалось не больше километра. К счастью, их стремительное появление осталось незамеченным; казалось еще чуть-чуть и все злоключения останутся позади. В лицо хлестал переменчивый северный ветер, по сторонам проносились зеленые предгорья Серебряных гор; желанная цель с каждой минутой становилась ближе. Стали видны расположенные по бокам въезда на мост каменные изваяния медведей, которые поднялись на задние лапы и угрожающе воздели передние. Гигантские по своим размерам скульптуры на постаментах изображали духа лесов - Войдберра, который издревле почитался как символ Кейпшира.

   Мост был сложен из больших каменных блоков серого цвета, что обычно использовались при строительстве замков и крепостей. Его длина достигала полукилометра, но ширина оставляла желать лучшего. В ряд по нему могли проехать всего четыре всадника, что не мешало в лихие годы переправлять с одного берега на другой целые армии.

   С волнением вглядываясь вдаль, Грин вдруг заметил одиноко стоящего коня без седока и привязи. От созерцания этой картины его отвлек тревожный оклик Льяваллы. Округлившиеся от ужаса глаза девушки лучше самых красноречивых слов сообщили ему, что пора готовиться к худшему. Не успели они перекинуться и парой фраз, как Грин увидел все сам. На каменном бортике при въезде на мост, словно неподвижная статуя сидел горбун в черном балахоне. Опираясь на изогнутый посох, он терпеливо поджидал защитников, не поворачивая в их сторону головы и как будто ничего не замечая.

   Похолодевший от страха юноша замешкался, затравленно озираясь по сторонам в поисках выхода. Его лошадь замедлила ход, перейдя с галопа на шаг, а сам он обернулся, чтобы посмотреть назад. По тракту следом за ними скакали тринадцать черных рыцарей.

   - Не останавливайся! - прокричала Льявалла. - Клянусь светом Салары, мы примем этот бой!

   Решительный тон эскритки придал юноше уверенности, освободив скованный разум от страха. Сбросив оцепенение, он быстрее прежнего погнал скакуна вперед навстречу могущественному врагу.

   Когда до переправы оставалось не больше сотни метров, горбатая фигура неторопливо поднялась на ноги и, сделав несколько шагов, остановилась между скульптурами медведей, преградив защитникам путь к спасению.

   Вытащив на скаку оружие, защитники осторожно приблизились к колдуну, чье окутанное мантией туловище испускало вокруг себя мертвенный мрак.

   - Прочь с дороги! - властно приказала Льявалла, и посох в ее руке зарделся желтыми сполохами. - Тебе нечего здесь делать, колдун!

   В ответ раздался леденящий кровь громогласный хохот, накатывающий со всех сторон низким эхом и многократно им преумноженный. Казалось, из недр преисподней вырвалась жестокая ничем не обузданная сила, подавляя на своем пути любое желание сопротивляться.

   Грин почувствовал, как ослабевают скованные ужасом руки и ноги, но вместо того, чтобы обратить на это внимание выпрямил спину и поскакал прямо на горбуна.

   - Стой! Назад! - закричала Льявалла вслед удаляющемуся юноше.

   Дикий смех внезапно прекратился, оставив после себя шум в ушах.

   - Неужели ты еще не понял?! - низким голосом произнес горбун. - Сейчас я навсегда закончу твои муки. Давай сюда цветок и умрешь без страданий.

   - Назовись! - храбро воскликнул Грин, воздев моргенштерн. - Хочу знать, кто осмелился напасть на мой дом.

   Не дождавшись ответа, он поравнялся с горбуном и сходу нанес размашистый удар булавой, целясь в голову. Оружие рассекло черную дымку, так и не наткнувшись на препятствие. Там, где только что стоял горбун, разрастался сгусток черного марева. Почувствовав неладное, юноша натянул поводья и, развернувшись назад, застыл в изумлении. Вокруг не было ни единой живой души: исчезла Льявалла, горбун и черные всадники. Мир вокруг начал блекнуть, пока не сделался пепельно-серым. Оставшаяся после колдуна мгла разрасталась с невероятной скоростью с каждой секундой, захватывая все больше окружающего пространства.

   В попытке вырваться из серого плена, юный Коэл помчался обратно. Путь преграждал расползающийся во все стороны черный туман, но его это не остановило. Когда он пересек черную пелену, из вида пропало все кроме уходящих вдаль клубов мрака. Первый вздох отравленного воздуха отозвался в горле жгучим першением. Грин зашелся безудержным кашлем и с ужасом ощутил, что ему не хватает воздуха. Грудь налилась тяжестью, вытягивая из тела остатки сил. Безуспешно пытаясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха, юноша забился в предсмертной агонии. Моргенштерн выскользнул из ладони, громко звякнув о каменную мостовую. Обмякнув в седле, он погружался в темную пучину забвенья. Перед глазами поплыли картины из далекого прошлого: отдельно вырванные кусочки жизни, о которых он часто вспоминал, когда ему было грустно.

   Среди быстро сменяющих друг друга видений, выделялось одно, которое он никак не мог вспомнить. Боясь упустить тонкую нить, Грин потянулся к нему мыслями и вскоре окружавший его мир грез начал меняться, погружая разум в события давно минувших дней.

   За накрытым столом, поверх которого стояла тарелкой с нетронутой едой, понуро свесив голову, сидел маленький мальчик. Со стороны ребенок казался болезненным: исхудалое лицо было прозрачно бледным, словно на него никогда не попадали лучи солнца; под глазами нависали темно-синие мешки, придавая выражению лица изнуренный вид. Больше всего Грина поразил безжизненный взгляд, которым мальчик смотрел сквозь него. В нем было столько потерянности и усталости, что сердце юноши болезненно сжалось.

   - Почему ты не ешь? - спросил Грин.

   - Я не хочу, - негромко ответил мальчик.

   Его каменное лицо осталось беспристрастным, и лишь в потухших глазах читалось не выразимое словами страдание.

   - Отпусти меня.

   Происходящее вокруг виделось Грину нечетким и расплывчатым, будто бы в глубинах темных вод. С трудом рассмотрев комнату, он вдруг понял, что находится в столовой собственного дома и горько заплакал. Сквозь застилающие глаза слезы и собственные стенания юноша нашел в себе силы еще раз взглянуть на мальчика. Губы сами прошептали одно единственное слово "прощай", и в тот же миг видение Флоуотера сменилось черной мглой. Не обращая внимания на сполохи скверны, мальчик улыбнулся и помахал рукой, как будто на прощание. За его спиной, разгоняя мрак, вспыхнуло благодатное свечение, из которого явилась прекрасная дева в белых одеяниях. Она ласково погладила парнишку по голове, возложив затем на его плечи светящиеся длани. За спиной девушки раскрылись ослепительно белые крылья, чей широкий размах без остатка разогнал чадящую призрачными клубами тьму. Медленно сведя их пред собой, она бережно укрыла мальчика. Округу озарила яркая вспышка, заполнив слепящим светом окрестности.

   - Скачи вперед, - далеким эхом донесся до Грина знакомый голос Льяваллы.

   Юноша пришел в себя и понял, что лежит, распластавшись на мосту с одной ногой в стремени. Лошадь покорно ожидала рядом и, заметив, что он пошевелился, радостно заржала. Окружающий мир вновь расцвел привычными красками, а от черного тумана не осталось и следа. Впрочем, пропал не только туман. С замиранием сердца Грин искал взглядом Льяваллу, но девушки нигде не было. Вместе с ней исчез и кошмарный горбун, а от черных рыцарей, что спешили ему на помощь, осталась лишь груда искромсанных тел. Рядом с мостом прогуливались по каменистому берегу Нивьен и Веснушка. Чуть поодаль от них паслись уцелевшие кони врага.

   Подобрав с земли оброненный Грозолом, Грин спустился к лошадям и, привязав Веснушку к своему седлу, ласково потрепал по холке белоснежную Нивьен.

   - Ну что? Где твоя хозяйка? - смахнув рукавом слезу, сказал он и печально улыбнулся. - Скачи за нами, что есть мочи и не вздумай отставать. Мы теперь пуще прежнего должны держаться вместе. Такие вот дела.

   По каменному мосту навстречу вечернему бризу мчался одинокий всадник. В безоблачных высях над ним простиралась яркая синева, озаряя путь сквозь речные просторы тусклым сиянием зашедшего солнца. Бурливые воды Нефриама встречали странника хмурыми волнами, в которых угадывалась поступь грядущих перемен.

   Сора встречала осень.

   Грин Коэл, волею судеб ставший защитником последнего алинтара, скакал на север, где на вечернем небосводе зажглась первая и самая яркая звезда.

   Он бежал от горя и печали, не оборачиваясь назад, и словно заклинание повторял про себя лишь несколько строк:

Конец.