К XVII веку до н. э. северная часть Египта находилась под владычеством иноземцев-гиксосов. Южными областями от Элефантины до Абидоса управляли фиванские цари.

Ранние правители династии поначалу не предпринимали попытки бросить вызов интервентам. Между двумя полюсами в течение какого-то времени сохранялись мирные отношения. Однако по прошествии нескольких десятилетий цари стали подумывать о реванше, чему в немалой степени способствовала напряженная ситуация внутри страны.

В Британском музее хранится фрагмент письма, который раскрывает, насколько были обеспокоены гиксосские правители повышенной активностью фиванцев. Так, царь гиксосов, Апопи I, пишет фиванскому правителю Секененре Тао 11, о том, что ему в столице мешают спать бегемоты, живущие в болотах под Фивами. Если учесть, что расстояние между населенными пунктами составляло около восьмисот километров, то подобные претензии наводят на недвусмысленный вывод: не в бегемотах дело, а в том, что из Фив раздается тревожащий гиксосов звон оружия и призывы к освобождению от захватчиков.

Довольно крупные столкновения между противоборствующими сторонами стали происходить ко времени правления Фивами представителями XVII династии. Упомянутый выше Секененра Тао II (ок.1574 год до н. э.) погиб в бою, о чем свидетельствуют ужасные раны на голове его мумии. Благодаря его усилиям были освобождены земли на север к Асьюту.

Его старший сын, Камос (Камосе) стал достойным продолжателем отца. Официальный отчет о кампании Камоса содержится на двух стелах из Карнака. Начало повествования сильно повреждено, но из другого источника, известного как «Табличка Карнарвона», становится ясно, с чего начинался рассказ.

Обрисована тревожная обстановка в стране: в Египте нет мира и покоя. Гиксосы контролируют север, Камос — средний район, а принцы Куша правят югом. Камос решил сражаться с интервентами, но сначала выразил желание посоветоваться с придворными. Оказалось, что вельможи совсем не рвутся в бой, так как не видят повода к войне: «Не отбирают быков наших…Он владеет страной азиатов, а мы Египтом. Если придут и нападут на нас, то мы будем действовать (тогда) против него».

Царь не на шутку рассердился и решил действовать на свой страх и риск. Победа осталась за ним, обеспеченная внезапностью наступления и патриотическим подъемом воинов. Гиксосы явно не рассчитывали на столь стремительный выпад фараона.

В результате военных походов царя границы правления фиванских владык расширились до Фаюма. Ослепительным метеором мелькнул храбрый и решительный Камос в истории страны. Всего три года срок правления старшего сына Секененры Тао II (1573–1570 года до н. э). Вероятно, Камос, как отец, погиб во время военных действий. Наследников у него не было, и трон перешел к младшему брату царя — Яхмосу (1550–1525 года до н. э.).

Судя по имени, новый правитель был, возможно, не фиванского происхождения. Луна по представлению древних египтян считалась местопребыванием бога Тота. Гермополь являлся его земным жилищем (Шмуну). Здесь бог почитался как «мысль и воля солнечного бога Ра». Согласно обычаю имя почитаемого бога и его небесного символа возлагалось и на мать фараона — Яххотеп, что значит Лунная, и на его потомков, считающихся детьми Тота, — Тутмосов.

В гробнице вельможи города Нехеба Яхмоса, сына Эбаны и тезки фараона, расположенной в Эль-Кабе, сохранился своеобразный отчет о борьбе молодого царя с гиксосами.

Военные действия велись против Авариса — столицы захватчиков, Мемфиса и других крепостей. И где-то в середине своего правления фараон полностью очистил страну от чужеземцев. Это событие было настолько значимым, что Яхмоса стали считать основателем новой XVIII династии, и именно с этого момента начинается эпоха Нового Царства в истории Древнего Египта.

С освобождением страны перед Яхмосом встали уже другие проблемы: с одной стороны, необходимо было укрепить вновь установленные границы государства, с другой — не плохо было бы и расширить их. Снова походы, походы, походы… Итогом компаний стало установление новых границ с Сирией и Нубией (Кушем).

Появились и внутренние проблемы. Царь не мог полноценно управлять страной, находясь вдали от нее, и он, не найдя другой альтернативы, передал часть своих полномочий местным правителям. Фараон оказывал им всяческую поддержку, в знак расположения дарил земли (об этом также сохранилось свидетельств Яхмоса, сына Эбаны).

Наконец, Яхмос начал строительство храмов. Часть из них сохранилась до наших дней в виде отдельных фрагментов, наглядно демонстрируя собой возрождение экономики страны.

После смерти фараон был похоронен в Дра-абу-эль-Нага. Это район фиванского акрополя. Гробница его, к сожалению, пока не обнаружена, а вот мумия в прекрасном состоянии была найдена в большом царском тайнике (1881 год). В 1890 году для Британского музея Уоллисом Баджем был куплен портрет из известняка — ушебти Яхмоса.

Вы спросите: а причем здесь женщины-фараоны и, в частности, Хатшепсут?

Каждому известна поговорка: «Яблочко от яблоньки недалеко падает». Для того, чтобы стать не просто царицей, а фараоном при наличии наследника трона мужского пола, нужна неординарная личность, уникальная в своем роде. И мне кажется, что немаловажное значение в становлении характера Хатшепсут имели ее предки, а вернее, гордость от понимания того, что в ее жилах течет кровь отважных, могущественных и величественных людей. Предков, которые в знак признания своих заслуг перед Египтом были обожествлены после смерти. А самое интересное заключается в том, что женщины этой династии мало в чем уступали мужчинам. Они были такими же смелыми, решительными и отменно руководили страной в случае необходимости.

Начнем с фараона Секененры Тао I. Его жену звали Тетишери, и есть свидетельства того, что она возглавляла войска во время войны с иноземцами. В ее гробнице было найдено ожерелье из золотых мух, которое называлось «золотом доблести» и давалось в награду за проявленное в бою мужество. Царица пользовалась огромным влиянием и призывала мужчин к восстанию против гиксосов. Вот какая бабушка была у Камоса. Яхмоса и Яхмес-Нефертари!

Детей у супружеской четы Секененры Тао I и Тетишери было двое: Секененра Тао II (тот самый, чьи бегемоты не давали спать правителю гиксосов) и Яххотеп. Их поженили. Результатом брака стало рождение Камоса, Яхмоса и их сестры Яхмес (Яхмос) — Нефертари.

Как нам уже известно, отец и старший брат Яхмоса правили недолго. Он получил престол будучи совсем юным. Яххотеп стала регентом сына и взяла управление страной в свои руки, где проявила скорее мужские, нежели женские качества. Царица пресекла мятеж в Фивах, а когда Яхмос пал духом из-за неудачи под Аварисом, эта необыкновенная женщина сумела подобрать нужные слова и вдохнуть мужество в воинов и сына. Яххотеп поддерживала воодушевление войска, пока им не была одержана ускользнувшая было победа. Сильный характер! Дочь и мать, достойные друг друга.

Прожила царица до восьмидесяти с лишним лет, а после смерти была обожествлена. Мумия ее хранится в Каирском музее, а в погребении были найдены памятники ювелирного искусства того периода.

Вообще все свидетельствует о том, что Яхмос по-настоящему любил женщин своей семьи. Бабушка и внук вместе руководили реставрационными работами в фиванском храме Монту. В честь «праматери» XVIII династии фараон воздвиг стелу, которая так и называется «Стела памяти Тетишери».

Яххотеп, любящий сын, посвятил большую стелу в Карнаке с перечислением его даров храму Амона в память о матери. Жена тоже не осталась обойденной, ей также досталась стела даров.

Поскольку право на трон обеспечивала фараону дочь царицы, то нет ничего странного в том, что пришло время заключить брак Яхмосу и его сестре Яхмес-Нефертари.

Эта царица первой удостоилась такой чести, как двойной картуш, подобно фараоновскому, и получила титул «супруга Бога», о чем говорит надпись на блоке из Карнакского храма.

Появление такого титула вытекало из следующего: наследник престола рождался от союза царицы с богом, что отображалось рельефами в специальных храмовых помещениях. Политическое значение титула было настолько значимо, что каждый претендент на престол стремился к тому, чтобы его дочь была удочерена очередной носительницей титула (если у нее самой дочери не было).

На блоке из Карнака сохранилось изображение царской семьи: царя, его жены и их сына, а в Каирском музее есть стела с изображением царской семьи несколько в другом ракурсе: с одной стороны находится Яхмос с женой, а с другой Аменхотеп 1 с матерью. Получается, что Яхмес-Нефертари выступает связующим элементом между двумя фараонами. Это подтверждает посвятительная надпись из Массарской каменоломни, подчеркивающая параллельность отношений пар: царица-фараон и царица-бог.

В титулатуре царицы встречается эпитет «длань бога». Длань (ладонь) — это одна из частей бога, подобно его Оку. Таким образом, Яхмес-Нефертари, являясь его женой, является в то же время и частью его тела. В данном титуле египтологи склонны видеть проявление гелиопольского учения о сотворении мира Атумом.

Яхмос признавал ум и мудрость супруги. Он часто беседовал с ней о делах и не считал зазорным следовать данным ею советам. Вместе супруги присутствуют на торжественных церемониях, например, царица вместе с мужем открывает новые шахты в каменоломнях Туры.

Вероятно, после смерти Яхмоса царица была некоторое время регентом при малолетнем Аменхотепе I, вместе с которым она основала поселок мастеров царских гробниц в Дейр-эль-Медине.

После смерти Яхмес-Нефертари подобно мужу, матери и бабушке, была обожествлена. Ее поминальный храм находится около Дра-абу-эль-Нага, а культ существовал до конца XX династии! Царице посвящали стелы, каменные и деревянные статуэтки. Имя Яхмес-Нефертари находят на памятниках сановников и предметах погребальной утвари. Ее чтили в особой часовне Карнакского храма. Египетские художники изображали царицу рядом с обожествленными древними фараонами, фиванскими божествами. В дни религиозных празднеств статуи Яхмес-Нефертари и ее сына Аменхотепа I выносили в священных ладьях, подобно божеству. У нее в услужении были жрецы и жрицы (певицы).

Такое отношение к царице со стороны жречества вполне объяснимо. В свое время супруга Яхмоса сделала немало даров различным богам Египта. В. Хельк считает, что ей поклонялись как посреднице между людьми и главой фиванского пантеона — Амоном, а не только как устроительнице фиванского некрополя и жене, соответственно матери, обожествленных Яхмоса и Аменхотепа I.

Надписи почтительно сообщают, что Амон «любит ее более, чем богов», а она, в свою очередь, умиротворяет его пением, сопровождая его игрой на систре и менатах (ожерельях). Поэтому во время XIX–XX династий именно эти предметы культа часто подписаны именем Яхмес-Нефертари, как, например, фаянсовые предметы, найденные на территории храма Хатхор в Серабит-эль-Хадим (Синай).

Недавно группа археологов из Восточного института Чикагского университета, возглавляемая египтологом Стефеном Харвеем, обнаружила храм, посвященный Яхмес-Нефертари, а неподалеку найдена пирамида, посвященная царице Тетишери.

Они же открыли и пирамиду самого Яхмоса, являющуюся последней из построенных фараонами Древнего Египта. Каменная облицовка пирамиды царя была растащена еще в древности для строительства других сооружений. Только закладные тайники и остатки стен, покрытые рельефами, остались вместе с памятниками и отщепами известняка на прежнем месте.

Профессор С. Харвей предположил, что мумия фараона, найденная в царском тайнике, первоначально покоилась здесь, в пирамиде, однако главные исследования еще впереди. Уже известно, что новый проект «Яхмос и Тетишери» осуществит Восточный институт Чикагского университета совместно с Абидосской экспедицией Института изящных искусств Пенсильванского университета.

После Яхмоса трон перешел к его сыну — Аменхотепу I (1525–1504 года до н. э.). Сначала, как сказано выше, в качестве регента правила его мать. Их совместная деятельность отмечена основанием Дейр-эль-Медины — поселка мастеров, строителей царских гробниц в Фивах.

На восьмом году правления царь возглавил нубийскую компанию, в результате которой южная граница Египта достигла четвертого нильского порога, то есть тех границ, которые имел Египет в правление фараонов XII династии (о них шла речь в предыдущей главе). Этот поход красноречиво засвидетельствован стелой из Каср Ибрима.

Данных об азиатских событиях, в которых принимал участие Аменхотеп I, пока не обнаружено, хотя сохранилось сообщение уже известного нам Яхмоса, сына Эбаны, о том, что корабль под его командованием срочно доставил фараона из Нубии в Египет при известии об угрозе вторжения ливийцев.

Царствование Аменхотепа I — это так называемый «постгиксосский мир», характеризующийся активным развитием сельского хозяйства, ремесел, торговли и храмового строительства. Фараон умер, не оставив наследника. Гробница его пока не найдена.

Следующим владыкой Верхнего и Нижнего Египта стал Тутмос I (1504–1492 года до н. э.). Его происхождение до сих пор остается невыясненным. Матерью была знатная дама Сенисенеб. Кто был отцом неизвестно.

Как же он стал царем?

Его главной женой была не кто иная, как Яхмеса, дочь уже известной нам Яхмес-Нефертари. Вероятно, не без помощи царственной тещи, Тутмос I смог получить двойную корону. Интересен и сам по себе факт женитьбы выскочки (по понятиям того времени) не на ком-нибудь, а на дочери самого фараона!

Сословная рознь оказалась любви не помеха. Вряд ли Яхмеса согласилась бы на подобный союз, не испытывая подлинного чувства к человеку, желающему быть ее супругом.

Безусловно, прежде чем оказать зятю содействие в получении престола, Яхмес-Нефертари тщательно взвесила все «за» и «против» подобной кандидатуры.

Результат ее размышлений известен — трон достался Тутмосу. Об этом событии нам повествуют стелы Вади Хальфа, Кубана и Асуана, посвященные воцарению мужа Яхмесы. При этом на стеле в Вади Хальфа сохранилось изображение Яхмес-Нефертари. Что ж, Тутмос I был благодарным зятем.

Нужно сказать, что вдовствующая царица не ошиблась в оценке личности новоиспеченного фараона. Тутмос отличался крутым, решительным и воинственным нравом. Известно о его успешных походах в Нубию и Азию.

Достигнув берегов Евфрата (до него ни один египетский владыка не заходил так далеко), царь приказал установить памятную стелу, которую спустя пятьдесят лет обнаружил в полной сохранности его внук Тутмос III. Некоторые ученые предполагают, что в южном направлении фараон достиг Мероэ, поскольку надпись Тутмоса I была обнаружена около пятого нильского порога. Так далеко на юг и на север не заходил еще ни один из правителей Египта.

Исключительно его победами, в результате которых в Египет стала поступать добыча с покоренных территорий, произошло обогащение страны. Наличие огромных средств, поступавших в казну с завидным постоянством, послужило фактором, обеспечивающим проведение строительных работ в том поражающем воображение объеме, который становится одним из отличительных признаков правителей XVIII династии.

Именно Тутмос I является зачинателем большого строительства в Карнаке. Он же первым приказал высечь себе гробницу в Долине Царей, как ее потом назовут. Отныне все последующие фараоны изберут низину, привлекшую внимание Тутмоса I, местом своего захоронения. Вот что о строительной политике царя говорит его архитектор Инени: «Видел я памятники великие, сделанные им (Тутмосом I) в (Карнаке: установлен колонный зал, великолепными колоннами, поставлен) пилон великий возле него из камня доброго из Айну, установлены мачты великолепные у врат усадьбы бога из кедра нового, первого с уступов (Ливана), верхушки которого из белого золота. Видел я, как были установлены ворота большие: «Амон могуч почетом», дверь их великая — из меди азиатской, тень (то есть образ) бога Мина на ней, созданная из золота, видел я два обелиска (великих у врат усадьбы бога из камня гранитного. Видел я), как строилась ладья великолепная 120 локтей в длину ее, 40 локтей в ширину ее, чтобы доставить эти обелиски, которые дошли в мире, будучи невредимыми, целыми, причалив в Карнаке».

Инени руководил и работами в Долине Царей. Гробница Тутмоса I была высечена в скале далеко от берега Нила. Она состояла из множества камер и коридоров, искусно украшенных и богато обставленных внутри, но скрытых от человеческого глаза. По словам Инени, он один надзирал за созданием гробницы, никто ничего не видел и не слышал. Конечно, это преувеличение. Как архитектор ни бахвалился абсолютной секретностью проводимых им работ, особой тайны месторасположение гробницы фараона собой не представляло. Ведь рабочих, трудившихся над ее созданием, не убили, дабы сохранить тайну. А раз так, всегда найдется человек, который за умеренную плату может поделиться с грабителями имеющейся у него информацией о ее местонахождении и внутреннем устройстве.

Продолжительность правления Тутмоса точно не установлена. Известно лишь, что самый поздний год его царствования — девятый. Относительно его захоронения будет сообщено подробнее в рассказе о Хатшепсут.

У Яхмесы от мужа родилось четверо детей. К несчастью, оба сына — Уаджмес и Аменмес — умерли раньше отца. Было и две дочери, Хатшепсут и Неферубити, которая впоследствии также ушла в мир иной еще при жизни Тутмоса 1. Таким образом, наследницей являлась Хатшепсут. Но…

У ее отца была еще одна жена, Мутнофрет, тоже царского рода. Она была родной сестрой Яхмесы!

Если супруги любили друг друга, зачем Тутмос женился на свояченице, спросите вы. Неужели других претенденток не было?

Когда сей факт имел место, доподлинно не известно, а вот побудительный мотив найти несложно. Вероятно, отец Хатшепсут решил таким неординарным способом обезопасить себя от возможных соперников, желающих короноваться после смерти Аменхотепа I. Отсюда можно сделать вывод, что имелись еще кандидаты на трон Египта, и двойная корона досталась Тутмосу I не без борьбы.

Думаю, ни Яхмес-Нефертари, ни Яхмеса, понимающие тонкость игры и высоту ставок, особо не возражали. Мутнофрет, возможно, поначалу считалась супругой номинально.

Но спустя какое-то время она и Тутмос I перестали считать свой брак фиктивным, поскольку у них родился сын, Тутмос II.

Что было тому причиной, можно только предполагать. Может, смерть детей Яхмесы и потеря ею возможности дальнейшего деторождения. А может, постепенно возникшие чувства между Мутнофрет и ее мужем? Увы, одни догадки. Никаких конкретных данных по этому вопросу пока еще не обнаружено.

Так или иначе, но Тутмос II стал фараоном после смерти отца, предварительно, еще при жизни последнего, женившись на сводной сестре — Хатшепсут. Ученые пока не могут точно ответить на вопрос о том, сколько было лет будущей правительнице Египта на момент смерти ее отца Тутмоса I. По мнению одних ей исполнилось 11–12 лет, другие считают, что Хатшепсут была гораздо старше — 20–22 года. Решить данную проблему возможно только при обследовании мумии царицы, но она пока не обнаружена.

Тутмос II (1492–1479 года до н. э.) — предмет яростных споров египтологов вот уже много лет.

Первый вопрос, над которым бьется не одно поколение исследователей, каковы сроки его правления.

И потом, правил ли он самостоятельно с самого начала или был соправителем отца в течение какого-то времени, а если и был, то как долго?

Разброс лет действительно велик. По мнению одних, Тутмос II царствовал три года, согласно другим — четырнадцать лет (!)

Противоборствующие стороны примирились в том, что сын и отец были-таки соправителями, но в течение какого времени общего мнения пока нет.

Вероятно, сыновья Тутмоса I от Яхмесы умерли еще до того, как он стал фараоном. Учитывая же напряженную походную жизнь царя и возможность его внезапной кончины, совсем не лишним было бы закрепить трон за единственным наследником по мужской линии.

Будучи фараоном, Тутмос II ничем особым себя не проявил. Мы располагаем таким источником сведений о его царствовании, как стела Асуана, которая содержит материал о подавлении восстания в Нубии войсками Тутмоса II на первом году его самостоятельного правления.

Некоторые исследователи предполагают, что по молодости лет царь в усмирении восставших участия не принимал. Но на первом году самостоятельного правления фараон был не так уж и молод. Если же предположить, что это первый год его совместного правления с отцом, когда Тутмос II действительно был больше мальчиком, чем мужем, то ситуация выглядит совсем уж нелепо.

Только говорили о военном таланте Тутмоса I, и вдруг он отправляет в Нубию войско под руководством кого-то, а не себя лично. И потом, слава об отце Хатшепсут и будущего фараона Тутмоса II шла впереди него семимильными шагами. Со стороны нубийцев восставать против такого полководца смерти подобно, потому-то они решились на подобную крамолу лишь после его кончины. Авось сын пошел не в папеньку!

Не долго думая нубийцы угнали скот и напали на египетские крепости. Как же просчитались мятежники…Ярость Тутмоса II не знала предела. Он поднялся по Нилу и уничтожил практически всех покусившихся на добро Египта. В живых остался только сын одного из вождей, которого привезли в столицу пленником. Народ с воодушевлением приветствовал царя и его воинов.

Но беда не приходит одна. Только на южных границах фараон навел порядок, как всколыхнулись Сиро-Палестинские земли. Вероятно, в этом походе и наступила скоропостижная смерть Тутмоса II. Его мумия сохранилась довольно неплохо и, судя по ней, царь умер в зрелом возрасте. Ему было около сорока лет, и причиной кончины супруга Хатшепсут послужили отнюдь не раны, полученные в бою. Все более прозаично.

Фараон, как доказывают исследования его мумии, не мог похвастаться богатырским здоровьем. Потому нет ничего странного в его смерти, вызванной болезнью, подстерегшей его в нелегких условиях военного перехода.

Если в Средневековье армии королей косили не столько лучники и пехотинцы противоборствующей стороны, сколько банальная дизентерия, то что говорить о трудностях военных действий в еще более древние времена?

Строительством Тутмос II занимался не так активно, как отец. Существуют фрагменты архитектурных сооружений, сделанных по его приказу в храме Амона в Карнаке, в Напате, Семне и Куме. Поминальный храм не известен.

Что же касается семейной жизни…

У Тутмоса II было две дочери от царицы Хатшепсут: Неферура и Меренра Хатшепсут, а также сын от наложницы Исис (Исиды), названный в честь отца Тутмосом. Какими же были отношения между супругами?

Вероятно, это был союз, лишенный особой теплоты. Отношения между мужем и женой носили сугубо официальный характер, иначе как объяснить тот факт, что во время своего единоличного правления Хатшепсут никак не засвидетельствовала своей любви к почившему супругу, зато нежных чувств, испытываемых к отцу и его памяти она не скрывала, всячески подчеркивая доверительность и искренность отношений между ними. Даже покоиться после смерти Хатшепсут планировала в одной гробнице с отцом, а никак не с мужем. Лишь Тутмос III в память об отце воздвиг капеллу неподалеку от Мединет Абу (Фивы).

Может холодность между царственными супругами и послужила причиной сближения Тутмоса II и Исис, простой невольницы, результатом которого стало появление на свет Тутмоса III, будущего Наполеона древнего Египта, как иногда поэтично его называют историки.

Итак, после смерти фараона трон, казалось бы, должен был перейти к его единственному сыну и наследнику, но не все так просто.

Мальчику всего пять-десять лет, может еще меньше, и в таком юном возрасте ни о каком его единоличном правлении не могло быть и речи. Функции регента берет на себя овдовевшая Хатшепсут, молодая женщина 20–22 или, соответственно 30–32 лет. Инени, архитектор Тутмоса I, свидетельствует: «Царь (Тутмос II) взошел на небо и присоединился к богам, сын его (Тутмос III) стал на его место как царь обеих земель; он царствовал на престоле того, кто породил его. Сестра его. Божественная Супруга Хатшепсут, занималась делами страны по собственным предначертаниям. Египет работал, склоняя голову перед ней, прекрасным божественным семенем, исшедшим из бога. Она была канат, которым тянут Север, и столб, к которому прикреплен Юг; она была совершенный кормчий у руля Севера, госпожа, которая отдает распоряжения, чьи превосходные начертания умиротворяют обе земли, когда она говорит…»

Возникает законный вопрос: почему регентом стала мачеха, а не родная мать? Причин тому несколько.

В первую очередь, следует обратить внимание на иерархическое положение обеих женщин. Исис — простая наложница, вознесенная до положения жены личной привязанностью фараона. Непрочность положения и низкое происхождение не позволили ей сформировать круг лиц, заинтересованных в ее возвышении.

Хатшепсут — дочь и жена царя. После кончины супруга она стала старшей представительницей прославленного царского рода. Ее окружение — это люди, которых царица знала с детства. Выйдя замуж, Хатшепсут получила титулы «великой супруги фараона» и «супруги Бога», а также прилагающиеся к ним хозяйства. Надлежащий присмотр за ними осуществлял ее личный придворный штат, связывающий свое будущее с будущим самой царицы. Понимая это, Хатшепсут знала, что в случае надобности могла опереться на них. Из числа вельмож, служивших еще ее отцу, она выбрала опекунов для малолетнего пасынка. Эти выдвиженцы впоследствии сплотятся в команду, обеспечившую правительнице не только престол как царю, а не царице, но и осуществившей программу мероприятий, задуманных ею.

Тутмос III был коронован и первые пару лет правил как бы от своего имени. На памятниках того периода Хатшепсут изображалась согласно канонам, то есть позади фигуры нового фараона. Она сохранила титулы царицы и великой царской супруги, но предпочтение отдавала эпитету «супруга Бога», который сохраняла вплоть до принятия титула фараона.

В течение этого времени Египет сумел оценить ее в качестве регента только с лучшей стороны. Царица до поры до времени никак не проявляла своих амбиций, что подтверждается как изображениями того периода (всегда позади Тутмоса III), так и надписями в храме Семны в Нубии, согласно которым он назван царем Верхнего и Нижнего Египта и Владыкой Обеих Земель.

В годы регентства постепенно полностью формируется идея о передаче Хатшепсут абсолютной власти, ее коронации в качестве фараона и методичном отстранении Тутмоса III от престола.

Документы не позволяют достоверно определить, кто именно являлся ее инициатором. Была ли дочь Тутмоса I честолюбивой женщиной, склонной к авантюрам, или это реализация плана ее сподвижников, жаждущих от власти большего, чем имеют ныне?

Все говорит в пользу того, что подобный замысел — заслуга Хатшепсут. Стоит вспомнить, какими по складу характера были женщины ее рода. Личность царицы представляет собой сплав наилучших качеств человеческой натуры, которому позавидовал бы любой фараон.

Практически все египтологи согласны в том, что она была далеко незаурядной правительницей, обладающей умом, гибкостью мышления, предприимчивостью и знанием психологии, иначе как объяснить тот факт, что ей удалось править Египтом в течение почти двадцати лет, имея за спиной такую сильную и одиозную фигуру, как Тутмос III?

Достойны похвал и те, кто поддержал царицу в ее амбициях, ведь идя против законного властелина, возраст которого не так уж и важен, они рисковали всем. Мало кто из последующих заговорщиков, в другие времена и в других странах, мог похвастаться такой сплоченностью участников.

Хатшепсут прибирала власть к рукам постепенно и настолько в этом преуспела, что через небольшой промежуток времени сановники уже делали доклады только царице, нимало этим не смущаясь и не обращая внимания на царственного подростка, присутствовавшего тут же. Еще не было коронации и официального признания ее владыкой Верхнего и Нижнего Египта, а двор уже повиновался воле правительницы абсолютно, беспрекословно и даже раболепно льстил.

Оставалось сделать лишь маленький шаг, чтобы стать женщиной-фараоном и спустя некоторое время Хатшепсут его сделала. Она короновалась.

Одной из главных фигур всего ее дальнейшего царствования был верховный жрец Амона — Хапусенеб, возведенный в ранг главы жрецов Юга и Севера, управлявший всеми культами и подчинивший себе оракула. Он был сыном третьего жреца-заклинателя Карнакского храма и женщины, имевшей какое-то отношение ко двору. Впоследствии Хатшепсут назначила его визирем, поставив тем самым во главе государственного аппарата. Именно благодаря поддержке Хапусенеба притязания царицы на двойную корону Египта и были реализованы.

Согласно традиции церемония происходила в древнем религиозном центре страны — Гелиополе. В ходе сложного ритуала новый фараон получал пять царских имен. Вот обладательницей каких имен стала Хатшепсут:

1. Имя Гора: усерет кау — «изобильная созидающей силой».

2. Имя фараона в качестве воплощения «двух владычиц» (коршуна Нехбет — богини Верхнего Египта и кобры Уаджит — богини Нижнего) — уаджит ренпут — «зеленеющая годами».

3. Имя золотого Гора: нечерет кауу — «та, чьи обличья божественны».

4. Имя царя Обеих Земель (Верхнего и Нижнего Египта): Маат-ка-ра — «истина есть Ка (двойник) Ра».

5. Имя «сын Ра»: хенемет Имен — «обнимающая Амона».

Когда Хатшепсут стала фараоном, она передала особо ценимый ею титул «супруги бога» своей старшей дочери Неферуре. Следует отметить, что относительно дочери у царицы имелись далеко идущие планы. Еще ребенком девочка изображалась с царской змеей — уреем и накладной бородкой (!), а ее титулы соответствовали таковым царицы, никак не царевны, как то «владычица Обеих Земель», «госпожа Верхнего и Нижнего Египта». Ее же помимо «супруги бога» следовало называть и «великой женой царя», что возможно было лишь в случае брачного союза между Неферуре и Тутмосом III, который, несмотря на коронацию мачехи, своего царского титула не лишился. Изображалась царевна скорее как наследник престола, с характерной высоко заплетенной и свисающей на бок косичкой. Правда, в руках она держала все же атрибуты цариц — скипетр (хетес) и ожерелье (менат). Иконография царевны, таким образом, представляет собой сочетание мужских и женских элементов. Увы, но чтобы ни планировала в отношении будущего своей старшей дочери Хатшепсут, этому не суждено было осуществиться. Примерно на шестнадцатом году правления матери Неферура скончалась.

После провозглашения регентши-правительницы фараоном в ее жизни начался новый этап. Первые изменения коснулись титулатуры — фараоновским званиям были приданы окончания женского рода, что впрочем, было не столь существенным, поскольку царица не обижалась, если по отношению к ней употреблялись титулы с привычными для Египта мужскими окончаниями.

Перемены произошли и в изображениях царицы. Поначалу на рельефах Хатшепсут сохраняла женский облик, но с элементами, характерными для царского мужского одеяния. Например, в Карнакском храме можно увидеть царицу-фараона в женском платье, но в мужском парике и головном уборе с бараньими рогами (в противовес коровьим с солнечным диском между ними богини Хатхор, носимыми царицами).

А в экспозиции Метрополитен музея (г. Нью-Йорк) находятся две статуи Хатшепсут, представляющие ее также в женской одежде, но в головном уборе фараона. У статуй наличествует явно женская грудь. Позднее правительница Египта приказывает изображать себя только мужчиной-фараоном.

Почему так?

Несмотря на то, что коронация Хатшепсут и передача ей единоличной власти не сопровождалась какими-либо волнениями египетского народа, царица понимала, что получение женщиной престола при наличии фараона-мужчины выглядит несколько неестественно. Ее предшественницы получили двойную корону Египта в силу сложившихся обстоятельств, практически не стремясь к этому. Нужно учитывать и то, что населению Древнего Египта, как, пожалуй, ни одному народу Востока того периода, был присущ ярый консерватизм.

Отдадим должное находчивости царицы, не пожелавшей грубо и резко бить по вековым представлениям подданных. В. Большаков ошибается, полагая, что со стороны Хатшепсут это была своего рода жертва. Он считает, что ради принятия титула фараона, ей пришлось смириться с потерей женского образа, подразумевая вынужденность уступки.

Это не так! На всех официальных приемах она одевалась в мужскую одежду и носила накладную бородку сознательно, не считая подобный акт вынужденным умалением ее достоинств.

Похожая ситуация имела место во время правления Октавиана Августа. Римское общество прекрасно сознавало, что, несмотря на реверансы в сторону сената и отказ от титула императора, Октавиан правит страной единолично. Надежды на восстановление республики, возродившиеся было после кончины Цезаря, развеялись как дым.

Возникает дилемма: и тот, и другой римский правитель в управлении государством руководствовался лишь своей точкой зрения, но судьба у каждого из них сложилась разная. Цезаря убили, объявив тираном, а его племянника обожествили. Где же логика? Противоречие это кажущееся. Дело в том, что Цезарь хоть и обладал многими талантами, но не учел силу традиций общества.

Октавиан не уставал повторять, что он — никто, слабый и больной человек, и главная опора его — римский сенат, вот где умные головы! Лишь испросив предварительно у них совета и разрешения, принцепс вел дела в государстве, что являлось чистейшим фарсом. Цезарь же не скрывал своей самоуверенности и независимости. Сенат, конечно, хорошо, но как я решу, так и будет! За что и поплатился. Вот она разность подхода!

Уже говорилось, что Хатшепсут была хорошим психологом. Потому и действовала тактично и осмотрительно. Зная, что народу привычнее видеть изображение мужчины-фараона, она пошла навстречу его привычкам, укрепив тем самым свое положение еще больше. Конечно, трюк явно пропагандный. Царица неоднократно подчеркивает, что она, как владыка страны, является защитником и хранителем народа, вся ее деятельность направлена на обеспечение народного благоденствия, а в качестве доказательства — больше никаких портретов, скульптур в женском платье и никакой груди.

Любой может возразить: да когда такое было, чтобы фараона волновало мнение о нем народа? Правильно, не волновало, но ведь и нам в предвыборную пору, кандидаты в президенты или депутаты обещают костьми лечь ради нас, горемычных. Электорат прекрасно понимает, что его красиво надувают, но млеет и надеется: может хоть этот не врет?

Так чем же мы отличаемся от древних египтян? Психология одинаковая: все знают, что на престоле под титулом фараона сидит женщина, но как приятно, что, учитывая давние традиции, она не выпячивает свою принадлежность к прекрасному полу.

Однако вернемся к Хапусенебу и жречеству Амона. Следующей задачей, стоящей перед царицей после коронации, была легитимизация ее власти, то есть нужно было доказать, что произошел не самоуправный захват трона, как могло показаться, а реализация законного права Хатшепсут на обладание им.

Если копнуть поглубже, то права на трон Тутмоса III выглядели для современников не такими бесспорными, как его мачехи. Все снова упирается в проблему: скажи мне, кто твоя мать, и я скажу тебе, царь ты или не царь. Исис была даже не женой предыдущего царя, а наложницей. По этой причине ее лишили права регентства при малолетнем сыне, о праве же на престол вообще говорить не приходится. В позитиве у малолетнего наследника было немного: его прямое происхождение от почившего фараона, который, кстати, тоже не мог похвалиться рождением от главной жены.

Хатшепсут происходила от древней фиванской династии, основанной Секененра и Яхмосом, и была единственной наследницей этих славных правителей, что в глазах вельмож представлялось серьезным достоинством. Главным минусом был ее пол, но и здесь можно было найти лазейку при желании.

В самом деле, если дальняя родственница Тетишери водила армию в бой, а Яххотеп поддерживала боевой дух не только воинов, но и самого фараона, то почему бы Хатшепсут не получить двойную корону Египта? Наконец, можно обратиться к еще более давним временам и вспомнить о законе Нинечера и единоличном, пусть и вынужденном, правлении цариц прежних династий. Архив жрецов мог принести огромную пользу царице в ее притязаниях на престол.

Видимо свои два-три года регентства правительница использовала для осторожного зондирования почвы: как прореагируют на факт коронации подданные? И заодно проводила вербовку сторонников для осуществления подобного шага.

Итог очевиден: принятие титула владыки Верхнего и Нижнего Египта прошло тихо и спокойно. Никто не возмутился по поводу наличия сразу двух фараонов. Ведь Тутмос III был также объявлен в свое время царем!

Непонятно, по какой причине многие ученые мужи впадают в крайность и говорят об узурпации власти Хатшепсут. Узурпировать можно то, на что не имеешь никаких прав, а в данном случае вопрос стоит несколько иначе: у кого из двоих претендентов их было больше.

Думаю, не лишним будет указать и на ту особенность, что владычица правила почти двадцать лет, и за все это время на нее не было совершено ни одного покушения или организовано заговора с целью возврата трона более законному правителю. Мало того, уверенность в своем положении у Хатшепсут была такова, что Тутмоса III не только не лишили его титула, но и не убили. Ведь главной гарантией абсолютной власти в тот период могла быть полная ликвидация всех возможных соперников, а здесь…

Просто недопустимое легкомыслие! В период античности и средние века за меньшее травили, резали и отрубали головы. Значит, современники не считали правление Хатшепсут чем-то из ряда вон выходящим, раз ни ей самой, ни ее вельможам не пришло в голову так поступить с сыном Тутмоса II.

Впрочем, соответствующие аналогии можно найти в российской истории.

Елизавета Петровна при помощи преданных ей полков отобрала престол у Браунгшвейской династии. Несчастный младенец сменил роскошные царские покои на каземат Петропавловской крепости, а семья Иоанна VI была выслана на поселение в Холмогоры. Не стоит ссылаться на то, что, мол, они немцы, чуждые россиянам по духу. Никакой пользы для государства в их правлении не было бы и так далее. Дело в принципе! Императрица Анна Иоанновна завещала корону маленькому Иоанну, опираясь в своем решении на указ, изданный Петром 1, который гласил о праве императора самому назначать себе преемника. Однако Елизавета проявила несогласие воле почившей императрицы, на штыках взойдя на трон. И никому в голову не пришло возмутиться подобным беззаконием, ни современникам тех событий, ни историкам, занимающихся их изучением.

Славной продолжательницей Елизаветы выступила Екатерина Алексеевна. Небольшой заговор — и корона Российской империи принадлежит немочке из махонького княжества. С мужем история темная, сам преставился или помог кто, но ведь и сын — Павел I стал царем не по исполнении совершеннолетия, как клятвенно обещала государыня вначале своего царствования, а после кончины матери.

Обеих цариц тоже можно назвать узурпаторшами, но почему-то мало кто согласен с подобной трактовкой фактов, мотивируя несогласие огромной пользой, принесенной этими женщинами Отечеству. А ведь их приход к власти был далек от подхода Хатшепсут, которую тоже не упрекнешь в небрежении интересами государства.

Теперь свершившемуся факту принятия титула фараона следовало согласно традиции придать оттенок божественного предназначения.

Опять-таки, подобный шаг не был новаторским. Подобным методом пользовались цари как до нее, так и после.

Например, папирус Весткар содержит интересную информацию о рождении у жрицы Ра от связи с божеством трех детей. По мнению египтологов, речь в нем идет о жрице по имени Хенткаус, давшей жизнь трем владыкам Египта, впоследствии основавшим V династию и таким способом придавшим легитимность своим правам на престол. Тот же прием использовали в свое время правившие после Хатшепсут фараоны Тутмос III, Аменхотеп II и Тутмос IV.

Замысел тщательно разработал Хапусенеб и сводился он к тому, что наследницей трона Хатшепсут избрал ее отец, Тутмос I, поскольку она — божественный плод любви царицы Яхмесы и царя богов Амона. Этому событию посвящен целый ряд рельефов из так называемого «портика рождения», расположенного в поминальном храме Хатшепсут Дейр-эль-Бахри.

Сначала мы становимся свидетелями совета богов, возглавляемого Амоном-Ра. Он сообщает о своем решении соединиться с царицей Яхмес. Бог Тот по просьбе Амона выяснил, что избранница молода и красива. Совет единогласно решил, что она достойна возложенной на нее миссии, и Амон отправляется к приглянувшейся ему женщине. Он входит в ее покои, предварительно приняв облик ее супруга, Тутмоса I, но царица быстро понимает, кто на самом деле стоит перед ней. Бога выдал нежный аромат, исходящий от его тела. Они улыбаются друг другу, любовь переполняет сердца, и они соединяются.

Через некоторое время царице становится ясно, что она беременна. Эта новость радует ее, поскольку Яхмес знает, что произведет на свет девочку, облеченную подобающей ее происхождению властью. Мы видим, как бог Хнум лепит ребенка и его Ка на гончарном круге, чтобы они обрели жизнь, силу, здоровье, справедливые и мудрые мысли, любовь, долголетие и все остальные радости жизни; при этом художник, отдавая дань традиции, изобразил Хатшепсут маленьким мальчиком.

Богиня-лягушка Хекет оживляет фигурки, а бог Тот возвещает матери о начале родов. Царицу ведут в родильную комнату, где в присутствии Амона и Эннеады богов, появляется на свет наша героиня. Новорожденную показывают божественному отцу, который берет ее на руки и благословляет, говоря: «Привет, дочь моя, рожденная от плоти моей, Мааткара. Сияющий образ, вышедший из меня. Ты — парь, во власти которого Обе Земли на троне Гора как Ра!»

Далее следуют сцены кормления грудью, представление девочки богине Сешат, которая выписывает той картуши. В одном тексте читаем: «Ее величество росло лучше всего (что растет). Божественным был ее образ, исходило от нее божественное сияние. Ее величество стало прекрасной молодой девушкой, цветущей как весна».

После того, как Хатшепсут показали богам Юга и Севера, ее отправили в путешествие по Египту, своего рода паломничество. Местные божества и их жрецы беспрекословно признали дочь Амона и Яхмесы фараоном.

Подошло время коронации в столице. Хатшепсут предстает перед своим номинальным отцом Тутмосом I, сидящим на троне. Царь объявляет свою дочь, имя которой означает «Первая среди благородных», наследницей. Звучит это так: «Я назначаю ее своей преемницей; Она — мой наследник на троне моем. Это она будет восседать на моем великолепном троне, она, которая будет отдавать приказания подданным во всех покоях дворца. Она — та, которая будет управлять вами, и вы услышите ее речь, и объединитесь под ее властью. Тот, кто воздаст ей почести, да живет он! Тот же, кто будет хулить Ее Величество, да умрет! Все те, кто повинуются, когда провозгласят имя Ее Величества, да получат они тотчас повышение в ранг «друзей царя».

Люди Египта слушают речь фараона и радуются. Они убеждены, что Хатшепсут будет прислушиваться к голосу народа по примеру отца. В последней сцене царица принимает двойную корону Верхнего и Нижнего Египта.

Таким образом, этот наглядный рассказ должен был убедить всех в том, что права на престол и титул фараона принадлежат ей изначально с момента рождения и предрешен богами.

Интересный факт: часть картушей с именем царицы из «портика рождения» сбиты, а изображение коронации сильно повреждено. Может, перед нами наглядное доказательство проявления мести со стороны Тутмоса III? В таком случае непонятно, почему возмездие носило частичный характер, уничтожены-то не все рельефы. Учитывая, что фараон обладал сильным и решительным нравом, слабо верится в то, что он способен остановиться в исполнении своих желаний на полпути. Но вернемся к данной проблеме позднее.

Главной опорой Хатшепсут на протяжении всего ее правления были придворная аристократия, жреческое сословие, номовая знать и средние слои населения. Правительница действовала осмотрительно, обогащая и приближая к своей особе вельмож, служивших верой и правдой еще ее отцу и мужу. Она делала щедрые подарки храмовой и местной знати, поскольку верховными жрецами номовых божеств зачастую становились представители областной верхушки. Хатшепсут не зря так заботилась об их поддержке. В свое время именно они не захотели помочь ее далекому предку Камосу выступить против гиксосов.

Кстати о войске…

Если кто и мог быть не в восторге от появления на престоле страны женщины, то военачальники, поскольку война обеспечивала рост их благосостояния, в отличие от рядовых пехотинцев и возничих колесниц. Учителя в школах убеждали учеников ни в коем случае не становиться профессиональными воинами. Одно из сочинений, дошедшее до нашего времени, рассказывает о нелегкой судьбе возничего, которого заставили потратить все деньги, полученные им по наследству от родителей, на содержание лошадей и колесницы. Однажды, в тот момент, когда командующий затеял инспекцию военного подразделения, находящегося в его подчинении, судьба зло подшутила над возничим. Его колесница попадает в канаву и переворачивается, за что беднягу тут же наказывают палками.

Пехотинцы находились даже в худшем положении, чем возничие. Они шли маршем через горы и пустыни, неся на себе свой скудный скарб и оружие, мучаясь от жары и насекомых. Недостаток пищи и грязная вода вызывают слабость и болезни. Домой обычный воин возвращается никому не нужным немощным стариком. Вероятно, вполне понятное стойкое нежелание крестьян связывать свою судьбу с армией послужило причиной того, что постепенно в египетском войске увеличивается число наемников, со временем почти полностью вытеснив самих египтян.

Однако, как говорилось ранее, командиры были кровно заинтересованы в наличии войны. Именно их недовольство мирным правлением Хатшепсут является одной из причин, вызвавшей бесконечные походы, пришедшего к власти Тутмоса III.

Царица прекрасно понимала, какую опасность для нее представляла собой армейская верхушка, и попросту подкупила ее. Такое вполне осуществимо. Хатшепсут даже поставила себе это в заслугу, указав в одной из надписей, что прежде нищее воинство с момента ее воцарения становится богатым.

Нельзя сказать, что все два десятка лет правления владычицы Обеих земель армия бездействовала. Царица вела военные действия в Азии и Нубии. Одну из двух экспедиций в Нубию она возглавляла лично. Наличие данного факта наносит серьезный удар по тем исследователям, которые считают, что Хатшепсут была вынужденно миролюбива, поскольку не могла воглавить армию. Правительница одержала победу над народами ренну (Сирия) и нехеи (Нубия). В Тангуре, в районе второго нильского порога, сохранилась надпись, посвященная ее военной компании в Нубии.

Кроме того, Хатшепсут организовала экспедицию в страну Пунт, которая носила военно-торговый характер.

Безусловно, ее военные успехи — лишь бледная тень побед, одержанных прежде Тутмосом I и II. Совсем смешно они смотрятся по сравнению с походами талантливого пасынка Тутмоса III. Но ей и не было нужды проявлять воинственность. Правители соседних государств, убедившись в том, что Хатшепсут не уступает в смелости своему отцу, присмирели и не затевали больше попыток восстать против навязанной им гегемонии Египта, С другой стороны, царица, осознавала, что войны, даже победоносные, не идут на благо страны. Они изматывают ее экономику, истощая материальные и человеческие ресурсы. Тем не менее, правительница в меру сил пыталась не дать войску растерять приобретенные в предыдущих сражениях навыки.

В ее правление Египет сохранил свое влияние в Азии; под его непосредственной властью находились Синайский полуостров, юг Палестины и часть Ливии, а также ряд городов побережья Средиземного моря. Были установлены непосредственные торговые отношения со страной Пунт (подробнее об экспедиции в Пунт будет рассказано ниже), Критом, Палестиной, Финикией и Сирией. Египетские товары, за счет транзитной торговли проникали к хеттам и в страны Месопотамии. В этот период усиливаются торговые отношения с северными странами, особенно Кипром и городами Малой Азии. Такая торговая активность является свидетельством стабильности экономики Египта, а значит, и верности внутренней политики, проводимой женщиной-фараоном.

Весь государственный аппарат страны находился в руках сторонников Хатшепсут. Верные сподвижники занимали самые влиятельные посты. Помимо верховного жреца Амона Хапусенеба, следует отметить начальника амбаров и архитектора Инени (служившего еще ее отцу), хранителя сокровищ и начальника ремесленников Джхути, везиря Усера (потом эта должность перешла к Хапусенебу), канцлера Нехеи и, наконец, самого таинственного человека в окружении владычицы, Сенмута. Остановимся на этой личности поподробнее, поскольку он является одной из ключевых фигур ее царствования.

В результате археологических раскопок, проводимых Метрополитен музеем (г. Нью-Йорк) сезона 1935/36 годов, была обнаружена гробница родителей Сенмута. Отца звали Рамосе, а мать Хатнофер. На одном из погребальных сосудов сохранилась дата погребения — седьмой год правления Тутмоса III и Хатшепсут, то есть год коронации царицы. Эпитеты покойных звучат скромно — «сановник» — Рамосе и «госпожа дома» — Хатнофер, да и сама гробница не выглядит захоронением знатных людей.

Источники утверждают, что родиной Сенмута был город Армант (древний Иуни), расположенный неподалеку от Фив. Скорее всего, он не был выходцем из низших слоев общества, поскольку занимаемые им административные должности свидетельствуют о его образованности и принадлежности к среднему классу. Семья Сенмута была типичной для того времени: у его родителей было шестеро детей. Сыновья: Аменемхет, Минхотеп, Паири и Сенмут, дочерей звали Яххотеп и Нофретхор.

В течение долгого времени египтологи считали, что у Сенмута был еще один брат — Сенмен, бывший воспитателем царевны Нефруре после Инени. Сенмен был погребен в фиванской гробнице № 252. Известно, что его мать звали Сенемиах. Путаница имен возникла по причине неправильного прочтения текста. Хотя, не исключено, что они с Сенмутом были все-таки родственниками: двоюродными братьями.

Изображение Сенмена сохранилось в одной из гробниц Сенмута № 71, но не той, где изображены настоящие его родственники (№ 353). Собственной семьи у главного вельможи Хатшепсут никогда не было.

Можно предположить, что начинал свою карьеру Сенмут в должности провинциального чиновника. С другой стороны, наличествует его связь со жречеством Амона в Фивах, поэтому не исключен вариант его служения в храме этого бога в Карнаке, но вот кем и когда, к сожалению, не известно. Следует признать, что восстановить жизненный путь Сенмута и его продвижение по иерархической придворной лестнице на сегодняшний день крайне затруднительно.

Впервые мы сталкиваемся с этой фигурой, когда он уже во дворце и занимает многие престижные должности: управляет владениями царской супруги (Хатшепсут) и является воспитателем царевны Нефруре, сменив на этом посту Сенмена, видимо, умершего. Отношения между воспитателем и девочкой наполнены взаимопониманием и дружелюбием, свидетельством чему является статуя Сенмута, окружившего своим плащом Нефруре (Египетский музей, Берлин).

Эта маленькая скульптурная группа служит наглядным доказательством теплоты и доверительности, существующей между взрослым мужчиной и маленькой девочкой. Плащ Сенмута символизирует заботу и любовь, которыми он окружил свою воспитанницу.

Его карьера постепенно набирает обороты. Сенмут оставляет прежние звания ради новых, более почетных — «начальник житниц Амона», «надсмотрщик над всеми работами царя». Наконец, он получает самый главный титул, который мог получить египтянин, не принадлежавший к царской семье, — «первый пророк Амона». Он имел доступ ко всем храмовым архивам и располагал полной информацией обо всем, что происходило в стране, так как сосредоточил в своих руках управление всеми храмовыми владениями и имуществами с рядом высших государственных должностей. Сенмут не скрывает особого благоволения царицы к нему, обеспечившей ему особенную высоту положения при дворе, а также влияния, оказываемого им на владычицу. Послушаем, что говорит сам вельможа: «Я великий среди великих всей страны, слушающий слушаемое, единственный в одиночестве, начальник дома Амона, Сенмут правогласный. Я действительно наполнял сердце царя, поступая так, что был хвалим своим господином ежедневно, начальник скота Амона, Сенмут…Я вошел в милость и добился похвал. Я радовал сердце царя ежедневно… Я был тот, кому сообщали о делах Двух Стран. То, что доставлял юг и север, было под моей печатью. Повинности всех иноземных стран находились в моем ведении. Я был тот, шаги которого знали во дворце, истинный доверенный царя, любимый им, начальник садов Амона, Сенмут».

Благодаря его таланту зодчего был реализован целый ряд строительных мероприятий, задуманных Хатшепсут. Это и архитектурные работы в храмах Карнака и Луксора, и небывалые обелиски, доставленные из каменоломен в Фивы, и подлинная жемчужина искусства Древнего Египта — поминальный храм царицы Дейр-эль-Бахри.

Дошедшие до нас изображения Сенмута рисуют его человеком далеко не молодым. У него орлиный нос, дряблая кожа лица и глубокие, резкоочерченные носогубные складки. Безусловно, перед нами сильная, властная и жесткая личность. О таких говорят: не хотел бы я быть его врагом. Впрочем, чему удивляться? Только таким и мог быть человек, вышедший из низов и достигнувший высот своего положения исключительно благодаря своим собственным усилиям и талантам. Хотя и доныне египтологи спорят: действительно ли взлет карьеры Сенмута был обеспечен его умом и способностями или все несколько прозаичнее и высокое положение царедворца — проявление его нескромных отношений с Хатшепсут?

О существовании любовной связи между царицей и ее правой рукой нет никаких достоверных сведений. Иногда в качестве доказательства приводят порнографическое граффити из заброшенной гробницы в Вади Хамамат. Граффити представляет собой беглый набросок, изображающий мужчину и женщину в так называемой «негритянской позе» или «позе сзади». Так вот, по мнению некоторых исследователей, если видеть в женщине Хатшепсут, поскольку на голове у нее немее фараона, а в ее партнере Сенмута, то перед нами резкая политическая сатира на царицу. В поддержку версии о любовных отношениях между царицей и придворным косвенным доказательством служит и отсутствие жены у последнего.

Что можно об этом сказать?

Нет ничего странного в любви между мужчиной и женщиной. Настоящему чувству не может быть помехой ни возраст, ни социальное положение. Если Хатшепсут находилась в связи с Сенмутом, то она приложила все силы к тому, чтобы все осталось в тайне, что опять-таки говорит о ней как об умной женщине. У историков на руках нет ни одного документа стопроцентно свидетельствующем об их связи. Граффити вообще ничего не доказывает. Многие из ныне живущих не считают зазорным читать «желтую» прессу, свято веря написанной там чепухе и скандалам из жизни знаменитостей. Тяга к подобной «изюминке» не считается чем-то зазорным.

Неужели древние египтяне были другими? Совсем нет. Им тоже была присуща склонность к подглядыванию в замочную скважину, смакованию сплетен и скабрезным шуткам, но имело ли это хоть какое-то отношение к подлинному состоянию вещей?

Есть один нюанс.

Одну из своих гробниц, могущественный придворный решил вырубить под поминальным храмом Хатшепсут. Склеп расположен под северо-восточным углом нижней террасы храма Дейр-Эль-Бахри. В самом храме он совершил вообще невиданный поступок — осмелился изобразить себя на его стенах. Впрочем, место было тайным. Открытая входная дверь прикрывала собой изображение Сенмута. Подобную вольность со стороны вельможи сторонники предположения о наличии альковных отношений между ним и царицей рассматривают как их доказательство.

Только абсолютно уверенный в своем исключительном положении человек мог решиться на подобный шаг. Изобразив себя в храме, Сенмут, возможно, хотел показать любимой женщине всю силу своих чувств и желание служить ей всегда, в том числе и после смерти.

Но не исключено и другое толкование. Появление тайной гробницы и настенного изображения в храме было вызвано не тоской любовной, а наоборот, подтверждением бесконечного могущества Сенмута как руководителя государства, возможно почти сравнявшегося в своей силе и значении с самой женщиной-фараоном. В таком случае мы видим перед собой свидетельство непомерных амбиций вельможи, его зарвавшегося самомнения, что могло привести к самым ужасным последствиям.

После шестнадцатого года правления Хатшепсут его имя полностью исчезает из надписей. Что случилось? Он умер или впал в немилость? Причина не ясна. Обе фиванские гробницы, приготовленные заранее, оказались не использованными. Памятники и изображения всесильного соратника владычицы Верхнего и Нижнего Египта были намеренно повреждены, а часть вообще уничтожена. Что вызвало по отношению к его памяти подобные действия также не известно.

Трудно сказать, насколько соответствует действительности его заявление о влиянии на Хатшепсут. Какие отношения связывали их и насколько крепкой была эта связь? Характер самой связи также остается тайной. Все эти вопросы до сих пор стоят перед учеными. В самом деле, как было сказано вначале рассказа о Сенмуте, более загадочной и противоречивой личности в правление Хатшепсут трудно найти.

Наличие в придворном штате таких мощных личностей, как Инени, Хапусенеб, Сенмут и тот факт, что между ними не происходило крупных раздоров и разногласий, могущих вы-звать кризис власти из-за междоусобицы, свидетельствует не только о необыкновенном даре Хатшепсут подбирать команду соратников. Он также подтверждает мнение о ней как тонком и гибком политике, умело сдерживающем в узде столь разных и сильных людей.

Итак, мы остановились на том, что царица добилась желаемого — стала фараоном Обеих Земель. У нее слаженная и сплоченная команда единомышленников, Хатшепсут поддерживают основные влиятельные группы общества, а значит, пришло время для выполнения намеченных ею масштабных планов, в частности, грандиозной строительной программы.

Одной из главных обязанностей фараона являлось выражение своей горячей благодарности богам, помогающих правителю страны бороться с хаосом и укреплять порядок в государстве. Царская признательность выражалась возведением храмов в честь божественных помощников, щедрых пожертвованиях святилищам и организацией жертвоприношений.

Хатшепсут подхватила знамя отца по масштабу ведения строительных работ. В ее царствование они приобрели значительный размах по всей стране. Такая интенсивная деятельность являлась своеобразной точкой отсчета начала единоличного правления царицы, поскольку служила наглядной агитацией процветания государства под ее руководством. Египет должен был убедиться в непоколебимости, желательности ее правления и, вдобавок, благорасположения богов по отношению к ней. Для нас же подобная активность служит наглядным доказательством не только стабильности экономики, но и некоторого ее роста.

Первые постройки начались в Карнаке и Луксоре, а также на западном берегу Нила (напротив Фив). В Карнаке, в центре храмового комплекса Амона-Ра была возведена так называемая «Красная Часовня», поскольку в качестве строительного материала был использован красный кварцит. Она предназначалась для хранения священной прецессионной ладьи Амона — Усерхатамон. Сооружалась часовня в последние годы правления Хатшепсут, поэтому завершением ее строительства занимался Тутмос III. «Красная Часовня» не имеет аналогов в зодчестве Египта. Ее эксклюзивность заключается как в выборе строительного материала (очень твердый сорт камня), так и в выборе конструктивной единицы сооружения. Часовня состоит из почти одинаковых по высоте, тщательно обработанных и подогнанных друг к другу блоков. Украшение часовни также необычно: отдельные регистры с изображением сцен часто занимают поверхность одного блока. Тексты посвящены совместному правлению царицы и Тутмоса III, а также легитимизации ее единоличной власти.

На шестнадцатом году правления царица основательно перестроила колонный зал между IV и V пилонами, воздвигнутыми еще ее отцом, Тутмосом I. Между ними были установлены два больших обелиска из гранита.

Хатшепсут повелела изготовить их к своему юбилею — празднику Хеб-сед. Поскольку если суммировать годы ее самостоятельного правления и совместного с мужем, то, возможно, мы получим искомые тридцать лет, необходимые для празднования такой важной даты. Высота каждого из обелисков около тридцати метров. Лучше сохранился северный гигант; он горделиво возвышается над руинами Карнака, продолжая являть собой наглядное свидетельство безраздельного могущества той, что приказала его соорудить. Часть его сотоварища лежит на данный момент возле священного озера храма. У основания их стволов высечена надпись, рассказывающая о том, как происходило изготовление, доставка и установка обелисков.

Вообще наибольший вес своего культового значения обелиск приобретает во время Нового Царства. Он представляет собой прототип Бен-Бена, символического объекта бога Ра в Гелиополе. История этого символа весьма примечательна. Считается, что в храме Гелиополя стоял столб, на котором отдыхал по одной версии божественный Сокол, по другой — птица Бенну или феникс.

Обратите внимание: египетское название города так и переводится — «столб» — Инну. Иероглиф, обозначающий город, изображает собой колонну, увенчанную крестом, которая стоит над или рядом с кружком, разделенным на восемь частей. Согласно теологии Гелиополя феникс прилетает через определенные промежутки времени, устраивает гнездо на столбе и поджигает его. Из пепла возрождается новая птица.

Так вот, на верхушке ритуального столба ставился пирамидион (камень пирамидной формы), именовавшийся в честь птицы Бенну, Бен-Беном.

Предположительно этот камень (и последующие) был копией первого Бен-Бена, являющегося, возможно, метеоритом конической формы, который, как утверждали жрецы, упал с небес и хранился долгое время в Гелиополе, установленный на столбе храма «Дворец Феникса». Таким образом, обелиск был цельным подобием культового сооружения, но из камня.

По мнению исследователей, Инени был тем самым зодчим, который выработал традицию установки пары обелисков у входа в храм. Правда, в эпоху Нового Царства они изображали собой каменные лучи солнца, впервые осветившие мир, а не насест птицы Бенну.

Судя по году их сооружения, Сенмут не участвовал в данном мероприятии, хотя и на его долю досталась подобная работа. Цоколи обелисков Сенмута сохранились до наших дней. Их размеры свидетельствуют о том, что они были даже больше, нежели их собратья, установленные в более позднее время. Для их перевозки специально были изготовлены две баржи по 90 метров каждая. Их тянули 30 кораблей, разбитые на три группы для удобства распределения сил. По прибытии обелисков в Фивы был устроен праздник с жертвоприношениями и молитвами богам. Успешное завершение операции по их сооружению было запечатлено на нижней террасе поминального храма в Дейр-эль-Бахри.

Организацию и осуществление работ по транспортировке, установке и отделке второй пары обелисков проводил сановник Аменхотеп. Это событие увековечено на одном из блоков «Красной Часовни». Блок был извлечен из III пилона, куда попал в качестве строительного материала в царствование Аменхотепа III. Хатшепсут изображена мужчиной с церемониальной бородкой и всеми регалиями царской власти. Она стоит перед богом Амоном и приносит обелиски ему в дар:

— Я сделал это, (она говорит от мужского лица) для него (Амона) с любовью, как это делает царь для бога. Это — мое желание позолотить их для него электроном…Мои уста глаголят его словами…Я дала самый лучший электрон, который я мерила мерами для зерна. Мое величество доставило это количество, Обе земли никогда не видели столько. Невежды знают это так же хорошо, как и мудрецы.

В ответ бог выражает ей свою благодарность:

— (Я) дал тебе царство Обеих земель и миллион лет на троне Гора в постоянстве подобно Ра.

В переводе на современный язык это звучит гарантом долгого и счастливого царствования Хатшепсут.

Каким волшебное зрелище, должно быть, представляли собой эти каменные солнечные лучи на рассвете! Верхушки гигантов, покрытые электроном, вспыхивали золотистыми искрами, которые, рассыпаясь в веселом каскаде, окутывали переливающейся, светящейся кисеей их черные гранитные тела, создавая колдовскую игру контрастов!

В Карнаке, по его северо-южной оси, по приказанию царицы, был воздвигнут VIII пилон, являющийся входным по отношению к храму Мут, строительством которого руководил Сенмут (там сохранилось несколько его статуй). Не исключено, что он принимал участие и в сооружении пилона.

Кроме того, в ее правление были созданы храм Амона-Камутефа («Амона-Быка своей матери») и проводился ряд работ в квартале Монту.

Эпитет Камутеф указывает на саморождение божества, появившегося на свет без отцовского присутствия. Он сопровождал в эпоху Нового Царства богов Амона и Мину. Храм располагался между районом, посвященным Амону и кварталом, посвященном Мут. До наших дней сохранился лишь фундамент здания и часть декорированных блоков, доказывающих, что храм строился согласно желанию Хатшепсут, а начатые при ней работы проводились вплоть до Сансского периода.

Царица возвела также шесть часовен для остановки священной ладьи Амона во время праздника Опет. Сохранился фундамент только одной из них, расположенный неподалеку от храма Амона-Камутефа.

Для справки: «Прекрасный Праздник Опет» был одним из крупнейших праздников Древнего Египта. Каждый год он отмечался во второй месяц сезона Наводнения. Во время XVIII династии праздник длился одиннадцать дней. Суть его заключалась в следующем: бог Амон покидал свой храм в Карнаке, чтобы посетить святилище в Луксоре. Ладья с изображением бога проделывала путь от Карнака до Луксора по суше, на плечах жрецов, а обратно плыла по Нилу в сопровождении ладьи фараона.

Доказательством работ, проводимых в квартале Монту, являются блоки, найденные среди вторично использованного материала. Судя по данным декора, ворота храма Монту были построены либо, по меньшей мере, украшены в правление Хатшепсут, а не ее отца, как предполагалось ранее. Возможно, по ее желанию был воздвигнут и старый храм Птаха, на фундаменте которого Тутмос III повелел возвести свое строение, посвященное этому же божеству (были обнаружены вторично использованные блоки с именем Хатшепсут).

Известен также храм царицы Ха-Ахет в западных Фивах и построенный по ее приказанию периптер в Мединет Абу.

О строительстве провинциальных храмов известно немного. Ею велись работы в Гермополе, Гермонтисе, Арманте, Медамуде, Эль-Кусе, Эль-Кабе, Ком-Омбо, Ком-эль-Ахмаре, Спеос-Артемидосе, острове Элефантине (храм Сатет) и храме бога Гора в Бухене.

Скальный храм в Спеос-Артемидосе («Грот Артемиды», как называли его греки) был посвящен богине-львице Пахет (вероятно местный вариант богини Хатор). Это древнейшее сооружение подобного типа в Египте. Фараон XIX династии Сети I приписал возведение святилища себе, но отделку его так до конца и не окончил.

Постройка состоит из двух частей: вестибюля — открытого зала с колоннами и ниши, в которой когда-то находилась статуя богини Пахет. По фасаду храма идет длинная надпись, описывающая строительные работы, проводимые Хатшепсут в XIV, XV и XVI номах Египта. В ней говорится о царице как о спасительнице страны, восстановившей утраченный в результате нашествия гиксосов порядок и закон: «Я восстановила то, что было в небрежении со времен, когда Азиаты (т. е. гиксосы) были в Аварисе Северной Земли, кочевые орды которых уничтожали то, что было создано; они правили без Ра и он действовал не по божественному закону до того времени, когда моя священная персона утвердилась на тронах Ра. Я была предсказана на будущие годы как прирожденный завоеватель. (И теперь) я гряду как единственный Гор, мечущий пламя на своих врагов. Я изгнала отвращение богов, и земля очистилась от следов их сандалий».

Для того, чтобы иметь возможность представить себе весь объем строительных работ, проводимых в царствование владычицы Обеих Земель, необходим полный учет данных эпиграфии и археологии, не только уже имеющихся, но и тех, что, возможно будут обнаружены в самое ближайшее время. Однако даже та информация, которая имеется в нашем распоряжении на сегодняшний день, поражает воображение многочисленностью и разноплановостью памятников зодчества, задуманных и осуществленных в правление Хатшепсут.

Безусловно, апофеозом строительной деятельности владычицы Обеих Земель является возведение «Джесер джесеру». Поминальный храм царицы в Дейр-эль-Бахри — настоящая жемчужина фиванской архитектуры. Он является зримым символом правления дочери Тутмоса I и одним из основных источников, свидетельствующих о событиях, происходивших в годы ее царствования.

На восьмом году правления женщины-фараона начинается его сооружение на западном берегу Нила под руководством Сенмута. Вот что говорит Хатшепсут по этому поводу:

«Я построила этот храм миллионов лет для отца моего Амона, владыки тронов Обеих Земель; я воздвигла этот храм миллионов лет, который называется «Джесер джесеру» («Священнийший из священных») из прекрасного белого камня из Туры на этом месте, которое было ему посвящено с момента сотворения».

По своему типу храм относится к полускальным сооружениям, так как наземные постройки сочетаются со святилищем, вырубленным в скалах.

Символичным является место, выбранное для постройки. Неподалеку, менее, чем в ста метрах, расположен храм родоначальника фиванской династии, фараона Ментухотепа I Небхепетра (XI династия). Близость сооружений одного и того же предназначения не только по расположению, но и по подобию архитектурных форм, выглядела еще одной декларацией преемственности правлений, и служило доказательством правомерности обладания престолом Египта Хатшепсут.

Строительство длилось пятнадцать лет и, к счастью, царица успела увидеть «Джесер джесеру» завершенным. Судьба его после кончины хозяйки оказалась сложной и запутанной.

Тутмос III, став фараоном, разрушить здание не осмелился, но часть картушей с именем мачехи по его приказанию была уничтожена.

Великий Рамзес II не мог, конечно, обойти своим вниманием подобный шедевр и недрогнувшей рукой вписал свое имя и тексты, певшие осанну его величию (египтологи солидарны в том, что по части самокритики и разумного подхода к оценке своего «Я» у фараона было не все в порядке).

К концу XX династии храм запустевает и становится кладбищем жречества Амона, постепенно засыпается песком и пылью. В правление династии Птолемеев приводятся в порядок часовни, куда паломники спешат поклониться двум обожествленным мудрецам — Имхотепу, визирю фараона Джосера, и Аменхотепу, сыну Хапу, бывшего визирем Аменхотепа III. В V в. н. э. на все еще красивых развалинах храма основывается «Монастырь Севера» — Дейр-эль-Бахри, где в полном одиночестве монахи предавались размышлениям. Люди полностью оставляют строение к VIII в. н. э. и не вспоминают о нем вплоть до XIX века. В 1891 году швейцарский археолог Э. Навилль, стоящий во главе Египетского Исследовательского Фонда, начинает систематические раскопки храма. Его сменила группа ученых из Метрополитен музея (США). Совместная польско-египетская миссия, ведущая работы с 1961 года и до нынешнего времени, занялась не просто раскопками, а поставила перед собой сложную по уникальности задачу — восстановить храм в его первозданном виде.

Торжественный ритуал основания «Джесер джесеру» Хатшепсут провела самостоятельно, как и положено фараону. При столь важном событии присутствовал также ряд важных сановников. Нужно сказать, что церемонии, проводимые перед строительством культовых зданий, имеют очень древние корни. Должно быть выполнено десять отдельных ритуалов, большая часть которых проводится непосредственно перед началом работ.

1. Разметка плана здания путем «натягивания веревки» — педжшес, наиболее важная часть религиозного действа. Она заключается в тщательной ориентации храма, для чего используются астрономические наблюдения и измерения. Скорее всего, под этим подразумевалось наблюдение звезд северного околополярного созвездия через щель специального деревянного прибора, называвшегося мерхети, определением таким образом верного направления север-юг, являющегося обычно поперечной осью сооружения. Фараону в таком нелегком деле помогала богиня письма и счета Сешат или Сефхет-Абуи. На самом деле выполнением необходимых вычислений занимались жрецы во время, наиболее благоприятное для наблюдения за небесными телами. Ими же проводились визирование и разметка. Фактическое участие фараона в данном ритуале было незначительным.

2. Разбрасывание гипса по определенному месту для его ритуального очищения.

3. Выкапывание первого закладного рва.

4. Засыпание песка в закладной ров.

5. Формовка первого кирпича или кирпичей.

6. Помещение закладных предметов по углам здания и другим местам.

В данном случае под фундаментом, в углах и под порогом здания учеными были найдены: религиозные амулеты, различные орудия, деревянные молотки, резцы, инструмент для ритуала «отверзания уст» и глиняные кувшины с надписью «Дочь Ра Хатшепсут сделала этот памятник для своего отца Амона во время натяжки бечевы для (разметки) храма Амона, чуда из чудес». Общее количество найденных предметов, помеченных картушем царицы, — сто пятьдесят.

7. Обряд начала строительства.

8. Освящение законченного храма.

9. Посвящение храма назначенному божеству или божествам.

10. Жертвоприношения.

«Храм миллионов лет» производит неизгладимое впечатление на каждого, посетившего его. Особенно волшебно выглядит он после захода солнца, освещаемый искусственной подсветкой с боков и сзади. В горячем воздухе здание слегка подрагивает, кажется, что оно вздыхает, вспоминая о былом почете и славе. Можно представить, каким был восторг египтян, видевших это архитектурное великолепие в дни его торжества и величия!

Дорогу к храму украшали сфинксы с головами Хатшепсут в облике бога Осириса. Фигуры были ярко раскрашены: тело и лицо желтые, борода синяя, головная повязка из чередующихся красно-зеленых полос. Пьедесталы обвивала лента рельефов с изображением связанных пленников.

Перед храмом был разбит сад с аллеями сикимор, тамариндов, пальмами, фруктовыми деревьями, кустами ладана; имелся виноградник. Зной пустыни облегчала прохлада двух прудов Т-образной формы, на которых разыгрывались ритуальные сцены охоты и судоходства.

Нижняя терраса, бывшая одновременно двором перед «Джесер джесеру», была обнесена стеной, украшенной каменными изображениями соколов с регалиями царской власти. С запада двор замыкает портик из двадцати двух колонн, разделенный посередине лестницей-пандусом. Раньше ее декором служили монументальные львиные фигуры, а по сторонам портика возвышались колоссальные статуи (8 метров) самой правительницы, также в образе бога Осириса. Рельефы нижней террасы изображают Хатшепсут в виде сфинкса, сокрушающего девятерых врагов, олицетворяющих чужеземные страны.

Следует обратить внимание: ни одна из женщин-фараонов ни до, ни после нее не осмелилась изобразить себя подобным образом. Отваги царице не занимать!

Северная сторона портика украшена картинами охоты в Нижнем Египте, а с южной — картинами изготовления и перевозки в столицу первой пары обелисков под руководством Сенмута. Кроме того, стены украшают ритуальные сцены сбора папируса в честь богини Хатхор и охоты с метательной палкой и ловчей сетью на водоплавающих птиц в топях Дельты. Такое размещение рельефов было отражением мироощущения древних египтян. Изображение картин, традиционных для каждой из частей Египта (Нижнего и Верхнего), проводит идею единства Обеих Земель под властью фараона, которым являлась Хатшепсут.

От ворот до подножия лестницы также вела аллея сфинксов. Лестница, рассекающая портик выводит на вторую террасу. Когда-то в ее центре находился искусственный пруд, окруженный деревьями. На средней террасе находятся две часовни. Северная, с двенадцатиколонным залом и высеченными в скале внутренними помещениями, посвящена богу Анубису. Бог мертвых не даст Хатшепсут заблудиться в своем царстве.

Южная часовня немного превосходит размерами часовню мрачного Анубиса. Она посвящена владычице Запада, богине Хатхор, которая принимает усопших в некрополе. Ей приносят в жертву цветы, фрукты, скарабеев.

Часовня богини имела отдельный вход, который предварял зал с 32 колоннами. Их капители изображали женские головы с коровьими ушами. Хатхор изображалась то в виде коровы, то в образе красивой женщины. Она радостно приветствует Хатшепсут, поскольку царица построила для владычицы Запада дом и приносит пищу на алтарь.

В глубине сооружения находился небольшой зал с двумя колоннами, откуда в ниши вели боковые двери, а средняя — в святилище, состоящее из двух комнат. Считалось, что именно здесь священная корова Хатхор кормит своим молоком царицу Верхнего и Нижнего Египта. В глубине помещения изображена триада: Хатшепсут, ее отец — бог Амон, протягивающий божественной дочери знак жизни и Хатхор, аллегорически считающаяся матерью правительницы. Богиня держит ее венец, а над ними парит крылатый диск.

Помимо Северной и Южной часовен на средней террасе возведены два портика. О сюжете «портика рождения» было рассказано выше, что же касается «портика Пунта», воспроизводящего подробности торгового посольства в эту страну, то было бы целесообразнее уделить ему пристальное внимание немного позже, при рассказе об организации и проведении самой экспедиции.

Теперь поднимемся на верхнюю, третью террасу. Перила пандуса, соединяющие обе террасы, вновь подчинены идее единства страны. Нижние основания лестниц декорированы скульптурами гигантских кобр, на спине каждой из них сидит сокол. Кобры олицетворяют богиню Нижнего Египта — Уаджет, а сокол — божество Верхнего Египта. Лестницу обрамляет пара сфинксов из красного асуанского гранита.

Верхняя терраса, окруженная колоннами, предназначена для самых главных храмовых ритуалов. Фасад святилища — портик с четырехгранными колоннами (всего их было 24), представляющих царицу в облике Осириса. Он открывался через ворота из розового гранита в окруженный колоннами верхний двор. Пройти сюда могли лишь избранные: сама правительница, некоторые из ее приближенных и небольшая группа жрецов. Эта тайная часть храма посвящалась культам Амона-Ра и обожествленной Хатшепсут. Собственно именно это и было целью строительства сооружения.

В глубине, за колоннадой портика, расположены подземные залы, вырубленные в толще скалы. Вход в главный зал украшали трехметровые статуи женщины-фараона в обличьи Осириса, а главные двери были изготовлены из «черной меди» с инкрустацией электроном (сплав золота и серебра). Залы декорированы прямоугольными и многогранными колоннами.

Полы были выложены золотыми и серебряными плитами, а кедровые двери инкрустированы бронзой. Стены и своды покрывали ярко раскрашенные рельефы.

Большая часть их повествует о путешествии священного образа Амона во время праздника Опет. Обойдя все царские храмы, ладья с божественной статуей с подобающими ей почестями вносилась в «Джесер джесеру», где оставалась там на ночь. Рельефы показывают ладью как бы плывущую по золотистому озеру. В реальности она стояла на золотом возвышении, вокруг которого, как олицетворение четырех сторон света, располагались четыре емкости, наполненных ночным молоком священных коров. Факелы, окружая ладью, горели всю ночь, а с зарей гасились в молоке.

Святилище храма служило прообразом утробы Хатхор. Проведя в ней ночь, солнечный бог возрождался обновленным, омытым животворным молоком, принявшим в себя его ночное сияние, под которым подразумевался свет факелов. После посещения владычицы Запада Амон-Ра с обновленными магическими силами продолжал свое путешествие по орбите. Праздник Опет являл собой отправной момент ежегодного жизненного цикла, в котором бог переживал символическую смерть, чтобы поутру родиться полным сил для борьбы со злом, пытающимся повергнуть мир в хаос.

К несчастью, погребальная часовня царицы (прямоугольная сводчатая комната) дошла до нас в плачевном состоянии. Частично сохранились изображения дневного и ночного плавания солнечной ладьи, жертвоприношений животных, тканей, цветов — словом, всего необходимого для потусторонней жизни правительницы. В глубине часовни располагалась стела — ложная дверь из розового гранита, перед которой должна была располагаться культовая статуя владычицы Верхнего и Нижнего Египта.

Если суммировать общее количество статуй, наличествующих в храме, то их было более двухсот, из них сто сорок — сфинксы. Скульпторы проявили необычайное мастерство, изображая царицу в трех ипостасях: фараоном, богом Осирисом и сфинксом. Мы можем видеть нежный овал лица, широкие брови, миндалевидные глаза, изящно очерченный рот со слегка пухлыми губами. Но следует помнить, что изображения фараонов носили канонический характер, не имеющих индивидуальных черт, присущих тому, кто служил моделью скульптору. Потому следует признать, что достоверно нельзя утверждать тождественность изображения его прототипу, а значит так и останется тайной, как же на самом деле выглядела эта неординарная женщина.

С воцарением Хатшепсут в завоевательной политике Египта наступил перерыв. Как уже говорилось, царица единожды принимала личное участие в боевых действиях, а в других случаях посылала войско под началом доверенного лица. Побудить правительницу к таким действиям могли лишь соображения крайней необходимости, что бывало крайне редко. Поэтому организация экспедиции в Пунт, с ее точки зрения, должна была выглядеть событием, компенсирующим слишком мирное и спокойное правление владычицы Обеих Земель.

Подробности необычного военно-торгового посольства засвидетельствованы рядом сцен из «портика Пунта» поминального храма Хатшепсут.

В эпоху Древнего и Среднего Царств египтяне имели довольно прочные связи со страной та-нечер — «страной бога», как они называли Пунт. Однако Второй Переходный период, завершивший эпоху Среднего Царства и вторжение гиксосов разорвали давние и прочные узы между странами.

Главной целью путешествия, поставленной правительницей перед участниками плавания, было установление прерванных торговых отношений и приобретение ценных экзотических товаров, получаемых из «страны бога» ранее: шкур редких животных, слоновой кости, страусовых перьев, древесины дорогих сортов и самих деревьев, золота и благовоний, необходимых для проведения храмовых церемоний.

Экспедиция отправилась в нелегкий путь на втором году самостоятельного правления Хатшепсут (и, соответственно, девятом году ее совместного с пасынком царствования). Уже велось строительство храма в Дейр-эль-Бахри и 31 дерево мирры привезенных из Пунта, по приказу царицы было посажено в кадки и установлено в определенном порядке на его террасах.

Первый эпизод путешествия расположен на западной стене «портика Пунта» у юго-западного угла и служит объяснением причин, его вызвавших: «Пусть будет совершено плавание корабля по Великой зелени, отправляющегося по прекрасному пути в Землю бога. Отчаливание в мире к чужеземной стране Пунт воинов владыки Обеих Земель, согласно повелению владыки богов Амона, владыки тронов Обеих Земель, находящегося во главе Ипетсут, чтобы доставить для него чудесные вещи всякой чужеземной страны, так как велика любовь его к его дочери Мааткара больше, чем к царям, которые были прежде. Действительно, не случалось такого при других царях, живших в этой земле издавна».

Таким образом, выходит, что сам верховный бог пожелал, дабы его дочь отправила корабли в Пунт, а повеления такого рода священны для египтян. В политическом же плане перед нами доказательство поддержки проекта Хатшепсут жречеством Амона, заранее просчитавшим, какие огромные доходы оно может из него извлечь.

Описание морского путешествия не изобилует подробностями, но нигде не имеется свидетельств о сухопутном переходе и перегрузке товаров на корабли во время пути, что свидетельствует о постоянном продвижении судов исключительно по воде, пока не был брошен якорь у пунтийского берега.

Всего караван насчитывал пять больших парусно-весельных кораблей, предусмотрительно помимо охраны защищенных еще и магией. Для этого их нос и корма были украшены знаком «анх», символом жизни и Оком Гора. Находящийся на борту груз был предназначен для меновой торговли с жителями «страны бога».

Экспедиция носила смешанный характер, поскольку кроме торговых товаров на кораблях были и воины, подробно изображенные на стенах портика. Можно различить пять отрядов пехоты, состоящих из 24,10,15, 20 и 17 человек. На вооружении у солдат бумеранги, секиры, копья, серповидные кинжалы, луки и щиты. Во главе одного из отрядов идут трубач и знаменосец, позади — командир.

Хатшепсут отправила во главе экспедиции своего посла, что предполагает не подразумевающееся завоевание пунтийцев (в виду присутствия воинов), а, скорее всего, установление длительных взаимовыгодных отношений между двумя странами.

Для чего же тогда потребовалось военное присутствие?

Причин могло быть несколько.

Во время плавания корабли могли подвергнуться нападению неизвестного противника, как на море, так и на суше (во время ночевки, к примеру). С другой стороны, между Египтом и «страной бога» в течение длительного времени не было никаких контактов и посланцы женщины-фараона не могли знать, какой прием будет им оказан жителями Пунта. Не стоит сбрасывать со счетов и чисто декларативный момент, призванный несколько поднять авторитет армии в ее собственных глазах и глазах чужеземных народов, бывших весьма неспокойными соседями египтян.

Царица, организовывая компанию, достигала двух целей одновременно. С одной стороны, показывала себя правительницей, достойной славы воинственных предков (при большом желании экспедицию можно было воспринимать рискованным походом в неведомые страны). С другой, представители военной аристократии тоже получали свою порцию признания их высокого значения для страны и лично для Хатшепсут. Солдаты, принимающие участие в путешествии, представляли в своем лице армию Египта, боеспособную и безжалостную.

И потом, почему бы не предположить еще одну возможность.

В случае роста недовольства военачальников мирным правлением своей царицы, она могла направить их алчные взгляды именно в богатую «страну бога». Страны Азии были исхожены полководцами разного толка вдоль и поперек, что отразилось на их возможности утолить достойным образом аппетит завоевателя. Пунт — страна богатая, конкуренции никакой, да и от Фив далеко, а в пути чего не бывает с горячими головами. Конечно, подобный ход мыслей не делает ей чести, но правитель — прежде всего политик, а политика, как известно, грязное дело.

В составе экипажей, помимо торговцев и воинов, находились художники и писцы. Они тщательно записывали и зарисовывали увиденное. Благодаря их усилиям до нас дошли красочные картины флоры и фауны загадочной страны, а также изображения быта ее жителей. Живут они в свайных деревнях. Вход в хижины невысокий, сводчатый, с приставной лестницей. Деревни окружены пальмами и сикиморами, под которыми лениво лежат коровы. В качестве вьючного животного использовался осел. По мнению исследователей, население Пунта занималось скотоводством, о земледелии нет достоверных сведений, но возможно оно и имелось в какой-либо форме.

Логичен вопрос: а где находилась эта богатая страна?

Мнения специалистов разделились. Если исходить из ее положения по «обе стороны моря» и подразумевать под ним Индийский океан, а к этому приложить информацию о произрастании деревьев, содержащих благовонные смолы, то оптимальным местом будет южноаравийский Хадрамаут или побережье Сомали. По обе стороны Аденского залива водились павианы и леопарды, привезенные путешественниками. Не понятно, какие животные названы в тексте «ветровыми» собаками. Зато известно, что египтяне использовали их для охоты.

Большинство ученых все же сходятся на Сомали, вернее, северной его части до мыса Гвардафуй. Это гористая местность, с посадками на террасах большого количества деревьев, включая ладанное дерево и схожими с теми, что изображены в Дейр-эль-Бахри. Она также славится эбеновым деревом, слоновой костью и огромным количеством длиннохвостых обезьян.

Особое внимание обращают на себя еще два момента. Фигура жены пунтийского вождя настолько необычна, что иногда ее полноту приписывали довольно тяжелому недугу: слоновьей болезни. Однако примечательно, что полнота эта не всеобща. На животе есть жировые складки, но самая пышная часть фигуры — ягодицы. Такое телосложение, выглядящее несколько шокирующим не только для древних египтян, но и для нас, является типичным для женщин бушменов и готтентотов, живущих в Южной Африке.

Так может, моряки достигли оконечности материка?

Впору закричать: ну почему надписи так скупы?! Нет данных даже о продолжительности плавания до берегов Пунта. При всей кажущейся необоснованности этой гипотезы, в ее пользу говорит то, что готтентоты относятся к мигрирующим народностям и, возможно, в интересующий нас период они проживали не на крайнем юге Африки, а несколько выше.

Второй момент: ни у кого не вызывает сомнений утверждение, что египтяне торговали с Пунтом еще в эпоху Древнего и Среднего Царств. Археологами была обнаружена шкатулка с гримом, сопровождавшая в загробный мир знатную женщину. Грим содержит сурьму, однако ее месторождения в то время еще не были известны. Позднее она была обнаружена в Персии, Малой Азии, Северной и Западной Африке, но это было позже! По мнению ряда исследователей, сурьма могла попасть в шкатулку только в том случае, если ее доставили из Южной Африки. Наиболее вероятным источником сурьмы в таком случае представляется район нижнего течения Замбези. Так может и в самом деле Пунт находился именно там? На сегодняшний день вопрос о местонахождении «страны бога» в силу малочисленности данных пока остается открытым.

Вернемся в Дэйр-эль-Бахри. Судя по изображениям, встреча обеих сторон прошла мирно. Рельефы тщательно воспроизводят этот торжественный момент.

Вот египетский «царский посол» — Нехси, за спиной которого видны воины. А вот и вождь пунтийцев — Параху с семьей: женой непомерной толщины по имени Ити и детьми, двумя сыновьями и дочерью. Ити восседает на осле, ведомом тремя слугами. Параху настолько поражен прибытием кораблей из Египта, что считает их присутствие чем-то необычным, потрясшим его до глубины души.

Для посланцев Хатшепсут поставили роскошный шатер. Когда улеглись первые восторги, пришел черед заняться собственно торговлей. Переговоры ведутся, как сейчас бы сказали, в деловой, мирной обстановке. Чем же стороны обменялись? Египтяне привезли золотые кольца, ожерелья, цепочки, кинжалы и боевые топоры. Взамен они получили как необходимое сырье, так и продукты местного производства, считающиеся в Египте настоящими редкостями, в частности: тридцать одно мирровое дерево, «электрум», «черную краску для глаз», «бумеранги пунтийцев», «черное дерево», «слоновые клыки» и большое количество мирровой смолы, а также обезьян с песьими головами, длиннохвостых обезьян и «ветровых» собак.

Стоит привести факт, бесспорно заслуживающий внимания: погрузку на корабли осуществляет только их экипаж, жители «страны бога» в этом не участвуют (они только подносят товары). Трудно объяснить, что послужило мотивом для подобного перераспределения труда. Может, команда остерегалась воровства со стороны нечестных на руку туземцев, а может, египтяне что-то скрывали на кораблях и потому страшно не хотели, чтобы на суда попали пунтийцы.

По окончании торгов довольные собой и друг другом партнеры устраивают пир, переполненный яствами. Здесь и хлеб, и фрукты, и мясо, и вино, и пиво.

Как ни хорошо в гостях, но пришла пора возвращаться домой. Обратный путь не доставил треволнений посланцам царицы, если не считать шаловливых обезьянок, которые весело прыгали по корабельным канатам.

Фивы с радостью и ликованием встречают отважных мореплавателей. Корабли уже бросили якоря, спустили паруса и подняли весла. Моряки молитвенно приветствуют Хатшепсут.

Церемония встречи происходит в садах храма. Женщина-фараон лично принимает привезенные дары, взвешивает золото и мирру: «Сама царица Мааткара берет крупицы золота, накладывает и распределяет груды, первые предназначаются для места прекрасного, осматривает свежую мирру для Амона, владыки тронов Обеих Земель, владыки неба, весь первый урожай, принесенный как чудо чужеземной страны Пунт, который владыка Шмуна Тот определил и записал, а Сефхет-Абуи подсчитала. Ее величество сама сделала это своими руками. Лучшая мирра на всем ее теле, ее благоухание как благоухание бога, запах ее происходит из Пунта, кожа ее позлащена электроном и сверкает, как то делают звезды внутри храмового праздничного двора, перед лицом всей земли».

Благодаря привезенным благовониям Амон во время праздника Опет, приходя на ночлег в храм Хатшепсут, будет вдыхать их свежий аромат, наслаждаясь бесконечно. Верховный бог доволен, страна не будет знать опасности и горя. Владычица Верхнего и Нижнего Египта неустанно заботится о государстве и народе, в чем ей помогают благосклонные божества.

Вот оно — подспудно внушаемое умонастроение: Хатшепсут — оплот постоянства и стабильности, и престол получен ею по праву, что подтверждает и неизменное расположение к ней Амона. Таково религиозное значение плавания в «страну богов».

Не стоит думать, что подобное «зомбирование» говорит о неустойчивом положении правительницы. Просто перед нами наглядное подтверждение одной из обязанностей любого фараона — быть гарантом вселенского порядка и препятствовать возникновению хаоса. Достичь этого возможно только в том случае, если боги будут им довольны. Каждый царь считал своим долгом указывать, что он и никто другой порука спокойствия и процветания. Хатшепсут следовала традиции и только! Тем более, что и повод был соответствующий.

Есть и другая, основная выгода, полученная Египтом. Вглядимся в рельефы портика. Во время торжественного приема перед царицей стоят не только представители новообретенного торгового партнера, пожелавшие лично увидеть правительницу, но и вожди соседних африканских стран, населенных негроидными племенами:

— (Вели) кие (вожди) Ниману.

Великие (вожди) Ирем-мер… говорят они и просят они мира у его величества.

Их присутствие свидетельствует о том, что непосредственные торговые отношения были установлены не только с Пунтом, но и другими африканскими областями. Таким образом, снова стал действующим важный торговый путь, связывающий богатые страны Восточной Африки и Египет. Установились непосредственные торговые отношения с их племенами, что позволило сэкономить средства, расходуемые ранее на покупку товаров этих стран через посредников. Отсутствие транзитной торговли с Пунтом и другими восточноафриканскими народами, стимулировавшее развитие египетской экономики, — вот главный итог экспедиции.

Вот мы и подошли к последней части главы, посвященной Хатшепсут.

На сегодняшний день существуют определенные трудности с датировкой конца ее правления. Некоторую помощь в этом непростом вопросе может оказать анализ дат отправки царицей экспедиций за бирюзой, добываемой в копях возле современного Серобит-эль-Хадима (Синай). Стела, установленная в храме Хатор на Синае, содержит имя Хатшепсут от 20 года правления Тутмоса 111. В следующем году нет никаких упоминаний о владычице Верхнего и Нижнего Египта. В записях от двадцать второго года содержится указание о самостоятельной отправке экспедиции Тутмосом III. Выходит, что царица умерла именно между 20 и 22 годами своего правления.

Долгие годы перед египтологами стояла и до сих пор стоит дилемма: смерть Хатшепсут носила естественный характер или стоит задуматься о возможности силового устранения правительницы пасынком?

Большинство ученых отдают все же предпочтение первому варианту.

Почему?

Об этом будет рассказано немного позже, при освещении так называемой «мстительности» Тутмоса III. Безусловно, решающее значение в решении данной проблемы будет иметь обнаружение мумии царицы, которая на сегодняшний день еще не найдена.

Правительница, конечно, понимала, что жизнь не вечна и заранее позаботилась о сооружении своих гробниц. Их было две:

— первая высечена в Вади Сиккет Таха эль Зейд (WAD). Хатшепсут во время ее постройки еще не была фараоном, тем не менее, сооружение впечатляет своими размерами. Представьте себе: скала, достигающая 90 метров в высоту и, на высоте 72 метров работают каменотесы, высекая последнее пристанище для царицы;

— вторая гробница (KV 20) создавалась после коронации «дочери Амона» и находится в Долине Царей. Этой гробнице принадлежит рекорд — она самая длинная. Более чем на 210 метров узкий ход ведет в глубину скальной породы. Судя по ориентации хода, Хатшепсут планировала построить подземный проход, ведущий к поминальному храму Дейр-эль-Бахри и оканчивающийся склепом, который при этом размещался бы прямо под святилищем «Джесер джесеру». В нем находилось два саркофага, изготовленных из желтого кварцита, принадлежавших самой Хатшепсут и ее отцу Тутмосу I.

Сооружение после своего осмотра оставляет странное и гнетущее впечатление. Коридор и камера вырублены грубо, а стены из-за ненадежности породы не имеют украшений. Малопривлекательное место, в отличие от усыпальниц других фараонов, декорированных согласно обычаю большим количеством росписей и рельефов.

В 1903–1904 годах усыпальница Хатшепсут расчищалась Говардом Картером, прославившимся позднее открытием захоронения Тутанхамона. По его мнению, для создания такого нетипичного для Египта двойного захоронения, царице пришлось перенести отца из места его первоначального погребения (KV 38).

В настоящее время исследователи полагают, что все происходило с точностью до наоборот. Гробница с двумя саркофагами и есть изначальное место погребения Тутмоса 1, вновь открытого дочерью. Она приказала видоизменить склеп отца в проход, удлинить его и выстроить новую погребальную камеру для них двоих. По окончании работ царица перезахоронила почившего фараона в саркофаге, предназначавшемся ранее для нее (который переделали под Тутмоса I), а сама планировала упокоиться во втором, также установленным в камере.

Однако, как считают египтологи, ее планам не суждено было сбыться. Тутмос III, став, наконец, полноправным властелином, приказал многострадальную мумию дедушки с частью предметов из прежнего захоронения, перенести в приготовленную для него гробницу (KV 38). Усопший много лет назад фараон был положен в новый кварцитовый саркофаг и обеспечен надлежащим инвентарем. Впоследствии его мумия была найдена в специальном тайнике в гробнице царицы Инхапи в Дейр-эль-Бахри (DB 20), спрятанная здесь жрецами от вездесущих грабителей.

Как уже говорилось, тело Хатшепсут пока не найдено. Правда, в 1989 году американский археолог Дональд П. Райан обнаружил в гробнице (KV 60) мумию пожилой женщины, которая лежала прямо на полу в позе фараона, а также часть саркофага с накладной мужской бородкой. Выдвигалось предположение, что это и есть великая Хатшепсут, однако многие ученые с ним не согласны, считая подобное сопоставление спорным. Что ж, будущее рассудит…

В научной литературе до сих пор нет единого мнения о том, как относился к правлению своей мачехи Тутмос III. Когда царица скончалась, он был взрослым мужчиной 25–30 лет, способным управлять государством и армией. В течение всего ее владычества молодой царь находится в позиции наблюдателя, не принимая участия в проектах Хатшепсут. Такое умолчание о молодом пасынке женщины-фараона позволило ряду исследователей выдвинуть версию о его бегстве из страны. Думаю, весьма сомнительно, что такое событие действительно произошло.

Во-первых, для бегства нужна причина, о которой обязательно спросит принимающая сторона. То, что юного Тутмоса отодвинули в тень, не является довольно серьезным фактором для его принятия под свою защиту. Хатшепсут короновалась? Ну и что? В истории Египта уже были случаи, когда трон занимала женщина. И потом, может сейчас она фараон, а как парнишка повзрослеет, уйдет на покой. Его ведь никто законного титула не лишил, да и царица нигде не указывала, что Тутмос отстранен от трона.

Можно, конечно, сгустить краски и обвинить мачеху в покушении на жизнь юноши. Тогда непонятно другое: зачем его убивать, если куда проще объявить о ликвидации его фараоновских титулов. Мертвым Тутмос был куда опаснее для Хатшепсут, а у нее в отношении взрослеющего царя были серьезные матримониальные планы. Нефруре, наследница правительницы, должна была стать его женой, обеспечив браком подлинную законность его будущей власти. Значит, о покушении не может быть и речи.

Не следует забывать и о том, что при любом царском дворе всегда находились тайные агенты соседних государств, желающих быть в курсе происходящего. Двор Хатшепсут тоже был под колпаком шпионов, так что если бы и в самом деле предпринимались попытки по устранению Тутмоса III, они бы нашли свое отражение в записях иноземных придворных канцелярий.

Словом, мальчик, не пори горячку, все образуется. Нам не стоит портить добрососедские отношения с таким противником, как Египет. Примерно в таком русле могла пройти воображаемая беседа царственного юноши и правителя державы, в которую тот бы отправился просить убежища.

Во-вторых, а куда, собственно бежать? В тот период было бы крайне затруднительно найти такую страну. Во всем ближневосточном регионе доминировал Египет, в подчинении у которого находились практически все азиатские князьки и цари.

Безусловно, каждый из них лелеял мечту об избавлении от власти могучего соседа, но для этого нужно было обладать либо армией, превосходящую египетскую боеспособностью, либо создать коалицию из стран, также недовольных приоритетом Египта и тогда есть шанс общими силами освободиться от его власти над собой.

Причина для войны лучше не бывает: возврат трона его законному владельцу, несправедливо обойденному злобной мачехой. Увы, но ни страны с сильным войском, ни тем более коалиции стран нет, сколько не ищи.

В-третьих, допустим все же, что нашел Тутмос, куда бежать, и был принят с распростертыми объятиями каким-либо правителем, переоценившим свои возможности. В этом случае царица могла отправить армию, которую возглавила бы лично с целью возврата беглеца и достойного покарания ослушников (во главе войска мог быть и верный военачальник). Военная аристократия, почуяв запах наживы, только поприветствовала бы такой поход. Хатшепсут, таким образом, убивала двух зайцев сразу: насыщала желаемым богатством военную верхушку, не бывшую в особом восторге от ее воцарения, и показывала строптивому юнцу, кто в доме хозяин.

Не думаю, что возможен в такой ситуации переход армии на сторону Тутмоса III, даже если бы последний и призвал ее к неповиновению владычице Египта. Те, кто приобрел свое влияние и богатство, наживаясь на войне, имели трезвые головы и понимали, насколько были могущественны силы, возведшие Хатшепсут на трон и поддерживающие ее правление, да и потом, царица постоянно подкупала их нейтралитет. У молодого царя не было, что противопоставить. Тогда еще никто и не подозревал о его полководческом таланте. Конечно, он мог предложить больше золота и почета, но что скажет жречество, раскормленное Хатшепсут до неприличия? Номархи и свободное население тоже не останутся в стороне. Страну поглотит гражданская война, как уже не единожды бывало. Низы почуют слабость правящего класса и восстанут. Снова разруха, раздробленность и падение, из которого выберутся немногие. Рисковать ради призрачного могущества в будущем сытным настоящим? Ни за что! Кстати, увеличить свой капитал можно уже сейчас, не дожидаясь воцарения Тутмоса. Страна, бросившая вызов женщине-фараону перед нами, значит, идем и грабим. Зачем чего-то ждать?

Опять-таки, о походе египетского войска должны были бы сохраниться сведения в анналах иноземных держав. Таких сведений нет, значит, и бегства не было.

Хотя можно высказать еще одно предположение.

А вдруг царица все-таки была не уверена в преданности армии (по каким-либо мотивам) и не послала ее за беглецом?

Но и в этом случае должны были сохраниться хоть какие-то свидетельства касательно проживания наследника Верхнего и Нижнего Египта на чужбине. Это же не новость, а конфетка. Князьки, не утерпев, обязательно поделились бы друг с другом по такому неординарному поводу, предварительно списавшись с Хатшепсут: что нам делать? как поступить? Молчание…Нет ни одной, даже маленькой записочки.

В такой ситуации у сторонников бегства Тутмоса есть последний аргумент. Многие факты о жизни древних цивилизаций до нас просто не дошли, и это на самом деле так.

Хорошо, допустим, что сообщения были, но не сохранились, и пасынок царицы постепенно взрослел на чужбине, дожидаясь смерти женщины, отобравшей у него престол. Наконец, о радость! Достоверные источники ему поведали, что Хатшепсут умерла, и он может взять власть в свои руки. Тутмос III становится полноправным фараоном и, как известно, начинает бурную военную деятельность. Если по справедливости, то он первым делом должен был отблагодарить приютившего его царя (ведь брать риск на себя за красивые глаза никто бы не стал). Ни о чем подобном, будто специально, нам не известно. С другой стороны, Тутмос III с кем только не воевал! Следуя логике, в страну, оказавшую тебе поддержку в трудную минуту, не стоит вламываться с войском. Судя же по анналам Тутмоса, практически ни одно государство, могущее стать соперником Египта, а, следовательно, и его временным местом проживания, фараон не обошел своим вниманием. Хороша благодарность — мы ему стол и кров, а он нам нож в спину!

Таким образом, суммируя все вышесказанное, думаю, можно с уверенностью утверждать, что никакого бегства молодого наследника не было. Вместо этого возникает другой, тоже довольно непростой вопрос: как жилось Тутмосу при дворе Хатшепсут?

Как уже неоднократно упоминалось, Хатшепсут была умной и предусмотрительной женщиной, прекрасно разбирающейся в людях. Конечно, она сразу поняла, что юный Тутмос обладает сильным и незаурядным характером, унаследованным от их общих предков. Следовало развить должным образом заложенные в нем качества и направить их в нужное русло. Думаю, царица позаботилась о хороших учителях для мальчика, задачей которых было подготовить его к нелегкому бремени правителя. Усилия педагогов не были потрачены напрасно. Тутмос приложил все силы к процессу обучения и в течение долгих лет накапливал необходимые знания. Став полновластным властителем страны, он с первых дней самостоятельного правления проявил себя подлинным хозяином, знающим все нюансы управления государством. Сохранилось свидетельство визиря молодого фараона, ценное своей характеристикой Тутмоса III как царя, так и его личности: «Царь ведает все, что происходит. Нет такого затруднения, которое он не смог бы преодолеть, нет ничего такого, чего бы он не довел до благополучного конца».

Перед нами цельный, уверенный в своих силах и способностях человек, обладающий решительным и целеустремленным характером. Придворные, вероятно, с любопытством наблюдали за Хатшепсут и Тутмосом III, невольно сравнивая их между собой. В самом деле, вольно или невольно, но они своей схожестью производили впечатление очень близких родственников, имевших общих родителей. Возможно, в становлении внутреннего стержня малолетнего царя оказало немаловажное значение его непосредственная близость к царице. Он мог видеть ее в управлении страной не единожды, впитывая, как губка, приемы, используемые Хатшепсут для ведения внешней и внутренней политики страны, а при достойных учителях его знания могли только закрепиться и обогатиться.

Мне могут возразить: но как же так? Ведь всем известно, что Тутмос ненавидел свою мачеху, лишившую его престола и отодвинувшую юношу в сторону от власти на два десятка лет! Не зря же по его приказу были разрушены почти все ее постройки! Учитывая честолюбие царя, действительно о любви между ними не приходится говорить, по ненависть? Очень сомнительно.

Когда две сильные личности сосуществуют в непосредственной близости друг от друга на протяжении длительного промежутка времени и при этом одна из них чувствует себя обойденной, то возможны два варианта дальнейшего развития событий.

Первый — отобранное вернуть любым доступным способом, а память о сопернике выжечь каленым железом.

Второй — терпеливо дождаться на своей улице праздника и, получив желаемое, доказать окружающим, еще помнящим твоего всесильного предшественника, что ты не только не хуже, а во много раз лучше его.

С моей точки зрения, молодой Тутмос отдал предпочтение второму варианту.

В современной жизни многим из нас часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда человек вызывающий самые негативные чувства, одновременно невольно вызывает странное восхищение собой. Выглядит это примерно так: «Да, он (или она) подлец, каких мало, но ведь умен (или талантлив, красив и т. д., по выбору)!»

Такой подход психологически верен, поскольку помогает произвести точную оценку качеств соперника, а, кроме того, еще и позволяет не копить в себе излишний негативизм по поводу такой нехорошей особы, а значит, зацикливаться на идее должного возмездия. Как это ни парадоксально, рассматривая соперника с небольшой долей приязни и сдержанного восхищения, мы тем самым лучше видим действенные способы борьбы с ним.

Вероятно, молодой царь оказался под воздействием противоречивых влияний. С одной стороны, Тутмос, конечно же, не мог испытывать положительных эмоций, наблюдая, как Хатшепсут единолично царствует, а он при ней исполняет неблаговидную роль никому не нужной мебели. Придворные не спешат оказывать подобающие его сану почести. Наоборот, раболепно простираются перед мачехой. Как же любить ее за такое унижение?

Но с другой стороны, Тутмос не мог не оценить ее неоспоримого таланта правительницы, понимая, что, будучи фараоном, проводил бы в своей основе ту же политику, что и она. Опять-таки, царица оставила ему все регалии царской власти и жизнь. Как человек, хорошо знавший нравы того времени, Тутмос понимал, насколько это нетрадиционный поступок. Хатшепсут позаботилась о его должном образовании и планирует женить на наследнице, а впоследствии так и сделала. Видимо, в ее планы не входило полное отстранение юноши от власти, как впрочем, верно и то, что вряд ли она намеревалась сделать молодого царя малограмотным правителем, на фоне которого даже после своей смерти Хатшепсут будет оставаться в памяти последующих поколений великой владычицей Верхнего и Нижнего Египта.

Думаю, где-то в глубине души, несмотря на нелюбовь, испытываемую Тутмосом к мачехе, в нем горела искорка благодарности и восхищения ею.

Косвенным подтверждением данного предположения могут выступить последние годы правления царицы. Переломным в ее судьбе стал 16 год, с чем согласны почти все египтологи. Исчезает из орбиты власти Сенмут, умирает Нефруре, на которую возлагалось так много надежд. Хатшепсут остается в одиночестве. Ее по-прежнему поддерживают основные слои общества, но ушли люди, не только преданные царице сердцем и душой, но и ставшие для нее по-настоящему родными и близкими.

Мне все же ближе версия о естественной причине смерти верного вельможи владычицы Обеих Земель Сенмута. Возможно, речь идет об эпидемии какой-нибудь болезни, которыми и доныне полон Африканский континент. Заболели Сенмут и Нефруре, а может, и сама правительница. Дочь и ее бывший воспитатель не справились с инфекцией и умерли, как умер и еще кто-то из придворных, а вот царица, пусть и с трудом, но выжила.

Правда, организм ее был, скорее всего, сильно ослаблен борьбой с недугом, потому другие болезни либо повторяющиеся рецидивы прежней, постепенно свели Хатшепсут в могилу. Данная версия объясняет как совпадение смерти царевны и доверенного лица владычицы, произошедшие в один год (а может и в одно и то же время), так и пассивность царицы в последние годы ее правления Египтом.

Почему бы не предположить, что именно в этот период началось постепенное выдвижение молодого Тутмоса, занявшего в какой-то мере место регента при часто болеющей Хатшепсут? Ничего невероятного в том нет. При всем желании получить трон здесь и немедленно, царь ясно видел, что может проиграть, поскольку даже больная, царица имела поддержку жречества, придворной аристократии и местной знати. В конце концов, несколько месяцев или даже лет ничего не решают.

Это время будущий фараон мог использовать даже с пользой для себя, как поступила в свое время Хатшепсут, чтобы собрать команду верных соратников, на которых можно опереться в управлении государством или оставить в качестве своих заместителей на период временного отсутствия владыки Египта (например, во время военных походов). Судя по тому, что Тутмос III отправился с войском в свою первую компанию почти сразу после смерти Хатшепсут, царь так и сделал.

— Какая благодарность, о чем вы?! — воскликнет неугомонный оппонент. — Он же сбивал картуши Хатшепсут и разрушал ее постройки, уничтожая тем самым память о ней.

Давайте разберемся и в этом моменте.

От правды не уйти, действительно, обелиски, установленные правительницей между IV и V пилонами в храме Карнака, были заложены камнями почти до самого верха по приказанию Тутмоса III, дабы никто не видел ни их, ни имеющихся на них надписей. Красная Часовня была разобрана по кирпичику, а полученный строительный материал пошел на сооружение постройки, задуманной фараоном. Было и многое другое, например, преследование памяти Хапусенеба и, возможно, Сенмута.

Все это так, но! Странное, однако, у царя понятие о мести по отношению к правительнице. Месть, конечно, блюдо, которое должно подаваться холодным, но в данном случае получается, что в приготовлении Тутмоса III она не просто остыла, а покрылась коркой льда!

Все его документальные проявления ненависти к Хатшепсут, дошедшие до нас, свидетельствуют об одной и той же непреложной истине: фараон, в силу каких-то причин, приступил к реализации возмездия не сразу по получении единоличной власти, а спустя примерно пятнадцать лет после начала самоличного правления! (что подтвердило исследование Красной Часовни, проведенное Э. Навиллем).

При этом следует учитывать и такой факт: он не уничтожал абсолютно все изображения царицы, как не разрушил поминальный храм в Дейр-эль-Бахри, а лишь переориентировал его культ на себя. Конечно, можно возразить, что храм посвящался не только ей, но и верховному богу египетского пантеона — Амону, а также Хатхор и другим божествам и «Джесер джесеру», таким образом, являлся одним из оплотов жречества, силу которого царю приходилось брать в расчет. Однако это не помешало Тутмосу III перестроить Карнак, приписывая при этом себе часть построек, осуществленных по приказу Хатшепсут, а от другой части не оставить камня на камне.

Словом, все свидетельствует о том, что разрушительная деятельность фараона по отношению к памяти мачехи, с одной стороны затянулась по времени начала осуществления мщения, а с другой — носит ярко выраженный хаотический и незавершенный характер.

Зная, каким по своему душевному складу был Тутмос III, вырисовывается довольно странная картина. Такой прямолинейный, решительный и властный человек, как он, не стал бы ждать так долго, а, решившись наконец и отдав приказание, не стал бы идти в осуществлении принятого им решения вполсилы, не имея четкого плана его реализации.

Следует учесть еще одно: примерно в то же время создается геологическое обоснование законности правления Тутмоса III.

Почему-то становится недостаточным то, что он — единственный сын фараона Тутмоса II, облеченный всей полнотой власти еще с детских лет, а жена его — Меритра Хатшепсут, пусть и младшая, но дочь умершей царицы, которая выступала определенным гарантом законности обладания мужем двойной короны Египта.

Придумывается миф, согласно которому сам бог Амон признал молодого Тутмоса царем страны. Произошло сие знаменательное событие так. Однажды во время великого праздника процессия жрецов проносила через северный колонный зал храма в Карнаке ковчег бога. Тутмос, служивший при храме младшим жрецом, как и его собратья по цеху, торжественно стоял на своем месте. Вдруг, ковчег стал чудесным образом раскачиваться и кружить по залу. Совершив оборот, он остановился перед юным царем. Тутмос, пораженный случившимся, простирается ниц, но бог поднимает его и ведет к трону.

Фактически Тутмос пошел проторенным путем, впервые проделанным его мачехой, приписывая законность своего царствования религиозному пророчеству. Хатшепсут подобным поступком отдавала дань вековой традиции, а заодно давала понять жречеству, что всегда будет заботиться и помнить о его нуждах, в благодарность за поддержку ее стремлений стать фараоном.

Традиции и так были на стороне царя, который проявил себя настоящим владыкой государства, правившим твердой и уверенной рукой. С Тутмосом III рост экономики, начавшийся в царствование его мачехи, продолжался, что способствовало дальнейшему расцвету всех отраслей хозяйства. Зачем тогда такие сложности?

Можно предположить, что в тот момент у всесильного фараона начались трения с равным ему по силе жречеством Амона. Причины их, к сожалению, не известны.

Как одну из версий можно выдвинуть недовольство служителей храмов умалением своего значения в правление Тутмоса и, в противовес им, возвышение военной аристократии. Возможно, была предпринята попытка создания союза жречества, придворной и номовой верхушки против фараона, с выдвижением альтернативной кандидатуры на трон Египта. Главным мотивом могла служить, использованная ранее Хатшепсут, изначально не стопроцентная законность (по праву наследования) власти нынешнего владыки государства.

В таком контексте становятся понятны частичные разрушения памятников, посвященных царице, являвшейся их сторонницей и ставленницей. Это была своеобразная демонстрация силы разозленного Тутмоса III. Мол, мне по плечу развалить вас так же, как постройки любимой вами царицы. Ничего личного, сплошная политика.

Безусловно, сбивая картуши Хатшепсут и уничтожая постройки, хранившие информацию о ее деятельности, фараон, согласно древнеегипетским верованиям совершал ужасную вещь. Царицу ждало забвение не только родных, это еще полбеды. Во сто крат было хуже ожидающее ее забвение богами, которые переставали заботиться о загробной жизни Хатшепсут, и душа женщины должна была окончательно умереть, то есть своими действиями Тутмос лишал мачеху загробной жизни.

Однако фараон, как мы уже знаем, был крайне непоследователен в своих разрушениях, и у Хатшепсут в потустороннем существовании особых сложностей, видимо, не возникло.

Вероятно, обе стороны в скором времени пришли к обоюдному согласию. В противном случае рассвирипевший царь и в самом деле разнес бы все, что хоть немного напоминало о женщине-фараоне, а ход египетской истории приобрел бы другое направление как результат сословной междоусобицы. Идею о его богоутвержденности как фараона Обеих Земель жрецы предложили Тутмосу как гарант своей дальнейшей лояльности по отношению к нему.

С моей точки зрения, все вышесказанное убедительно доказывает отсутствие ярко выраженной враждебности и мстительности Тутмоса III по отношению к Хатшепсут. Этот миф уже давно изжил себя, что, впрочем, не исключает подобного отношения царя к Сенмуту и Хапусенебу. В этом случае как раз нет ничего странного. Любой правитель, придя к власти, первым делом менял придворный штат, оставляя из прежних вельмож самых старых и безобидных. Остальные высылались в свои имения или, того хуже, отправлялись в тюрьму или на плаху. Оба могущественных вельможи, к их счастью, были мертвы на момент прихода к власти молодого фараона. Вот в качестве назидания нынешним придворным, чтоб не залетели высоко, мечтая о подобных власти и положении, преследовал он память верных сподвижников царицы. Опять-таки ничего личного!

Подведем итоги.

Хатшепсут удалось стать фараоном и сохранить свою власть в течение двадцати лет при наличии наследника мужского пола, бывшего сыном ее мужа, Тутмоса II, от наложницы. В этом главное отличие царицы от других женщин-фараонов!

Она прибирала власть к своим рукам постепенно, тщательно подготавливая почву для решительного изменения статуса регентши на единоличную правительницу государства. Безусловно, без деятельного участия и поддержки влиятельных слоев общества подобная метаморфоза была бы маловероятной.

Главной опорой власти правительницы на всем протяжении ее царствования являлось жречество (как столичное, так и местное), придворная аристократия, представители номовой знати и свободное население Египта, следовательно, и они были уверены в правильности своего выбора между малолетним Тутмосом III и Хатшепсут. Исключительно сплоченностью данных сословий объясняется тот факт, что ее коронация не сопровождалась никакими государственными потрясениями (нам об этом ничего не известно). Как видим, народ в основной своей массе в правлении женщины-фараона не находил ничего предосудительного и незаконного, что стоило бы возмущения или осуждения.

Единственной причиной, вызывающей некоторые опасения у царицы, был ее пол. Мужающий Тутмос III и народ, одной из черт мировоззрения которого был традиционализм, привели ее к мысли о небольшой хитрости: Хатшепсут повелела изображать себя только в виде мужчины, а во всех официальных текстах не забывала упоминать о своем исключительном праве на престол. Она — любимая дочь бога Амона, который дал ей в правление Египет при рождении, а Тутмос I подтвердил непреложность свершившегося факта. Понимая, что если долго и упорно твердить об этом, то население страны, в конце концов, само поверит в то, что ему внушают, Хатшепсут развернула активную пропаганду придуманного образа в искусстве.

В правление женщины-фараона наблюдается постепенный рост экономики Египта. Прекращение завоевательных походов и установление прямых торговых отношений с Пунтом и другими восточноафриканскими странами, а также укрепление связей с прежними участниками древневосточного рынка и северных стран, приводит к постепенному подъему почти всех отраслей хозяйства страны. Правильная внутренняя политика позволила царице осуществить развернутую строительную программу, подлинным венцом которой является поминальный храм Хатшепсут — «Джесер джесеру».

Произведя тщательный анализ внешней и внутренней политики Хатшепсут можно прийти к выводу, что царица не случайно сконцентрировалась на активной строительной деятельности и мирном правлении. Ни в коем случае не следует делать поспешные предположения о том, что ее миролюбие носило вынужденный характер, вызванный тем, что, будучи представительницей слабого пола, она не могла лично возглавлять армию. Подобное предположение опровергает сохранившееся свидетельство об одном из нубийских походов, где победу египетские воины завоевали под непосредственным предводительством Хатшепсут. Кроме того, войска не противились, когда ими, в свое время, командовали Тетишери и Яххотеп.

Также не выдерживает критики тезис об опасении царицы доверить войско подросшему пасынку, дабы тот не повернул его против нее самой. Скорее всего, мирная внешняя политика царицы и ее сторонников имела поддержку у масс свободного населения Египта, не заинтересованного в войнах. Да владычице и не требовалось вести войны, так как благодаря славе воинственных мужа, отца и деда на нее не оказывалось внешнего давления. Сохранились документальные свидетельства того, что в Египет из разных иноземных стран по-прежнему поступали товары, продукты и ценности, в качестве дани и податей, (обираемых в виде повинности с их населения.

Хатшепсут не кривила душой, когда утверждала: «У меня нет врага ни в одной стране, все иноземные страны — мои рабы».

Тутмоса III также нельзя обвинить в сверхненависти к мачехе, проявляемой в мстительном уничтожении ее построек и изображений. Им руководили исключительно политико-религиозные побуждения. Всегда могли найтись силы, недовольные правлением нынешнего царя, и желающие противопоставить ему выгодного для своих интересов преемника. Помня о том, что в истории страны уже бывали случаи прихода женщины к власти, а в случае с Хатшепсут и при наличии законного, хоть и малолетнего правителя, таким преемником могла быть и царица. Со временем, возможно, подобная преемственность могла стать не только традиционной, но и оформленной официально, что привело бы к усложнению порядка наследования престола.

Таким образом, Тутмос III интуитивно пытался предотвратить угрозу, нависшую как над наследниками мужского пола, так и над полновластными владыками Верхнего и Нижнего Египта в будущем, что ему в определенной мере и удалось.

Хатшепсут ничем не походила на своих предшественниц. В ней не было ни склонности к драматическому романтизму Нейтикерт, ни медлительного спокойствия Нефрусебек (о Мерьетнейт, как о личности, нам вообще ничего не известно).

Она была фараоном, достойным славы, которой покрыли себя ее великие предки как по женской, так и по мужской линии. Умело сочетая в своем характере целеустремленность, решительность, холодный ум и расчет с такими душевными качествами, как гибкость, предприимчивость и способность к компромиссу, Хатшепсут доказала, что единоличная власть, которую она получила, способствовала внутреннему прогрессу государства, спокойной жизни его населения и расцвету всех видов искусств, что несказанно обогатило знания мастеров, участвовавших в ее строительных проектах.

Материальное благополучие Египта, созданное неустанными заботами царицы, послужило тем прочным фундаментом, благодаря которому стала не только возможной, но и успешной завоевательная политика следующего фараона — Тутмоса III.

 

Иллюстрации к седьмой главе

 

Фрагмент статуи Яхмоса.

Известняк, позолота. Париж, Лувр

 

Фрагмент рельефа с изображением Тутмоса I.

Из Дейр-эль-Бахри. Хильдесхайм.

 

Фрагмент статуи Тутмоса II, в одеянии для хеб-сед.

Музей Элефантины

 

Коленопреклоненная Хатшепсут.

Берлин, Египетский музей.

 

Царица Хатшепсут в виде сфинкса.

Каир. Египетский национальный музей. 　

 

Хатшепсут.

Метрополитен-Музей, Нью-Йорк.

 

Культовый бег Хатшепсут во время празднества хеб-сед.

Гхарнак, храм Амона.

 

Хатшепсут и Тутмос III плывут на ладье с дарами Амону.

 

Сенмут и царевна Нефруре.

Берлин. Египетский музей.

 

Сенмут.　Остракон из его гробницы.

Метрополитен музей. Нью-Йорк.

 

Обелиски Хатшепсут. доставленные Аменхотепом.

«Красная Часовня». Карнак, Храм Амона. 　

 

Обелиски Хатшепсут и Тутмоса I.

Карнак, храм Амона.

 

Поминальный храм Хатшепсут.

Дейр-эль-Бахри.

 

Фрагмент Поминального храма Хатшепсут.

Дейр-эль-Бахри

 

Фрагмент Поминального храма Хатшепсут.

Дейр-эль-Бахри

 

Колонна с головой богини Хатхор.

Дейр-эль-Бахри.

 

Статуя Хатшепсут.

Храм Хатшепсут. Дейр-эль-Бахри

 

Храм Хатшепсут. Рельефы с изображением Пунтского похода повествуют о путешествии Хатшепсут в страну Пунт (Сомали). Царь страны Пунт показан вместе с женой Ати. 　

 

Храм Хатшепсут. Колоннада Рождения.　

Сцены на колоннах изображают божественное рождение Хатшепсут. Так подтверждалось право царицы на трон. Юная царица на руках богини Нейт.

 

Миртовые деревья, привезенные из Пунта.

Дейр-эль-Бахри. 　

 

Вождь пунтийцев и его жена.

Каир, Египетский музей.

 

Тутмос III. Вена, Исторический музей.