Глава  1

Неожиданно в город пришла осень. Ну, не то чтобы совсем неожиданно, событие это вполне можно было предвидеть, но все же как-то слишком быстро грозовые тучи принесли ее на главную улицу. Осень захватила с собой и своего постоянного и верного спутника — теплый осенний дождь, с чуть слышными раскатами грома, где-то высоко, выше голов людей и даже выше крыш высотных зданий. Дождь радостно приветствовал людей этим громом, но они не воспринимали этого, и, озираясь по сторонам, старались скорее спрятаться от потоков воды, которые все равно настигали их, стекали по волосам и лицу, размывали на лицах девушек тонны штукатурки. Вода оставляла за собою свежесть, и удивительный аромат влажного асфальта и земли, которые даже после отхода водяной стихии долго еще будут блуждать по улице, вместе с продрогшими пешеходами.

По главной улице города, между старыми каштанами, перемещались по брусчатке толпы людей. При чем, действительно, «перемещались», это наиболее подходящее слово, которым можно описать характер их движения. Дождь всегда разделяет людей на два потока, которые растекаются в разные стороны, и с разной скоростью. Первый, и наибольший поток, активно и отчасти хаотично перемещается по улице, в поисках любого возможного укрытия. Они прикрываются всем чем только могут, прячутся под зонты, становясь похожими на грибы, если взглянуть на них с высоты птичьего полета. «Внизу грибки бегут, они совета не дадут» — как оно писалось в стихотворении одной милой девушки, которое прочитано было автором очень давно, но удивительно сильно и на долго врезалось в память. Эти «грибки» словно соревнуются друг с другом, в своих попытках добежать до укрытия. Ведь это же ужас настоящий — водичка с неба падает, вы только посмотрите, прячьтесь от нее поскорей!

Второй поток людей двигался намного медленнее. Он состоял из тех, кому дождь не доставлял ни малейшего дискомфорта, они воспринимали его просто как климатическое явление, которое происходит вокруг них. Просто такие вот внешние помехи. Погода у них всегда в душе и в сердце, своя собственная погода, на которую не оказывают ни малейшего влияния ни дождь, ни ветер, ни прочие климатические условия. Некоторые отдельные личности из этого потока встречают дождь как своего друга, улыбаются ему, и получают удовольствие от его свежести, и особого, свойственного лишь одному дождю запаха. Они шагают под ним размеренно, и не спеша. Они шагают с гордостью. А другие просто не обращают на дождь внимания. Им безразличен дождь, точно так же как и самому дождю безразличны эти люди. Он просто продолжает идти.

Александр, Саша, который по непонятным даже ему самому причинам с детства именовался именно «Алексом», сидел в машине и наблюдал за потоками людей на улице. Через открытое окно в машину проникал запах дождя, смешанный с некими трудно опознаваемыми хлебо-булочными нотками, которые долетали из небольшого кафе, у которого стояла его машина. Из динамиков был слышен голос ведущего радиостанции, который пытался развлекать слушателей большим количеством юмора. Юмор был странным и не особо смешным, с легкой примесью обыкновенной тупости и пошлости. Ведущий судя по всему это прекрасно понимал, поэтому весьма поспешно начал озвучивать SMS сообщения, которые приходили в студию, с просьбами от слушателей передать привет разным людям, которых Алекс не знал, да и по правде говоря не особо стремился узнать.

Среднего телосложения парень машинально провел рукой по своим светлым волосам. Легонько поморщился — он почти все 26 лет своей жизни носил длинные волосы, практически до плеч, и лишь пару месяцев назад решил их состричь, и оставить короткую прическу. Волосы как-то совсем не подходили к цвету его глаз — в то время как первые были светлые и короткие, глаза были очень необычного цвета, трудно их было с чем-то сравнить, но больше всего они были похожи на светлый мед.

Наигранно бодро вещающий голос ведущего из приемника, запахи дождя и свежей выпечки ввели светловолосого парня в некое полу-трансовое состояние — он уткнулся невидящим взглядом в изящно изогнутую букву «L» на руле. Из такого состояния его вывел внезапно зазвонивший мобильный телефон. Транс отошел на задний план, и, вернувшись в реальность, он лениво потянулся рукой за каким-то доисторическим мобильником, который уж никак не вписывался в интерьер столь дорогого автомобиля. Он ответил на звонок, параллельно оглядываясь по сторонам и пытаясь понять успел ли он получить штраф за его столь «оригинальную» парковку, ведь отлично знал, что подобного рода оригинальности сотрудники дорожной полиции воспринимать не могут ну совсем никак. Потому что у них не настолько много фантазии и воображения, для того чтобы все это уловить.

В телефонной трубке он услышал бойкий девичий голос.

— Могу ли я поговорить с Шараповым Александром Сергеевичем?

— Ну, я даже не знаю…

Александр Сергеевич вздохнул, пытаясь понять, может ли девушка с ним сейчас поговорить или нет. Возможность такая у нее, безусловно, была, однако основная проблема состояла в том, что он прекрасно понимал, по какому поводу ему звонят, что ему будут говорить, и какие вопросы задавать. А ответить на них он в данный момент был еще не готов. Решение было уже почти принято, но все-таки это самое «почти» играло немаловажную роль. Побегав глазами по улице, и не найдя там ни одного прохожего который бы горел желанием дать ему хоть какой-то совет, он чертыхнулся про себя, но в итоге был вынужден признаться девушке в том что он и есть Александр Сергеевич, и что он готов дать свой ответ.

Разговаривая по телефону, он невольно словил на себе взгляд прохожего. Молодой черноволосый парень неспешно проходил по тротуару мимо, не обращая ни малейшего внимания на идущий дождь, и внимательно смотрел на Алекса, словно пытался своим взглядом что-либо прочитать в его лице. Прохожий был худой и бледный, со впалыми щеками и прямым носом, чуть больше среднего размера. Он медленно скользнул своим темным взглядом на номер его машины, после чего опять посмотрел прямо на него. Это был очень странный взгляд. Парень почувствовал некое дэжавю, пока незнакомец его рассматривал — было странное ощущение, он был уверен что этот человек ему абсолютно ни разу не знаком, однако же взгляд его он словно уже видел неоднократно.

Однако незнакомец вскоре потерял всякий интерес к Алексу. Он прошел мимо автомобиля, прохожие не обращали на него никакого внимания, а его внимание в это время было приковано к зданиям, которые располагались по обеим сторонам улицы. Он видел просто неимоверное количество различных архитектурных сооружений, разных эпох, и в разных странах, но каждый раз не уставал удивляться всей их необычности и изящности. Вот сколько всего эти люди могут придумать! А он — нет. Его черные глаза чрезвычайно заинтересованно шныряли по стенам зданий, фасадам и колоннам. Стоит упомянуть, что глаза у парня были действительно не темно-карие, а полностью черные. И эти два холодных колодца очень ярко выражали любые его эмоции. Такого же угольного черного цвета были и волосы. Кожа же наоборот была бледной, и никакой загар к ней не приставал.

Сколько фантазии, сколько оригинальности у этих людей. В каждой стране, в каждом городе, они придумывают что-то новое и оригинальное, такое, какого еще не было до этого нигде. И эти здания, многие из которых построены несколько столетий назад, продолжают притягивать к себе взгляды людей, точно так же, как ранее притягивали взгляды тех, которые истоптали всю улицу вдоль и поперек на протяжении десятков лет назад, и которых уже нет в живых.

В конце улицы парень направился к подземному переходу, с явным намерением продолжить свою прогулку по парку. Поднимаясь по лестнице наверх, он галантно помог пожилой женщине, которая все никак не могла вытащить по лестнице свою тележку, со всякой утварью, которую везла незнамо откуда и незнамо куда. От морщин лицо старушки было похоже на высохшее яблоко, и он про себя отметил теплоту ее глаз, которые на него смотрели, пока он одной рукой легко выносил наверх тележку. Видимо худоба в парне отлично уживалась с необыкновенной физической силой.

— Спасибо тебе, милок, дай Боженько здоровья тебе и… Ой!

Он улыбнулся, и так и не услышал, что еще кроме здоровья он должен получить в благодарность, ведь бабуля испуганно отшатнулась, запнулась о ступеньку и чуть не упала. Он поддержал ее, однако та очень ловко высвободилась и уставилась на парня своими карими глазами, которые теперь излучали лишь настороженность и испуг. Он испугал ее. Испугал собой. Когда он улыбнулся, черты его лица изменились, глаза стали блестеть и лицо стало напоминать собой лицо восковой фигуры. Словно оно было не живым, неестественным. Сложно было сказать, из-за чего именно складывалось такое впечатление, но оно определенно складывалось. Улыбка была и искренней, и какой-то неестественной одновременно, а вечно излучающие эмоции глаза внушали страх — ведь для этого лица они были слишком живыми. Неестественно живыми. И по непонятной причине, вызвали в ней резкую волну страха, потому она и чуть не упала, когда слишком резко отшатнулась от молодого человека.

Тонкие и длинные пальцы постарались придержать ее, но лишь еще больше испугали своей холодностью. И сейчас она внимательно всматривалась в лицо парня, который, впрочем не слишком удивился такой реакции на его помощь. На его памяти так было всегда, и его это не смущало абсолютно. Он наклонился к старушке, и начал тихо что-то ей говорить. У него был низкий и чистый голос, без намека на хрипотцу. Голос был спокойным. После чего он молча донес ее тележку до конца лестницы, глядя на женщину сверху вниз (она так и осталась стоять на лестнице, упершись рукой о поручень), склонил голову в знак прощания, и продолжил свой маршрут, загадав себе не забыть задать брату вопрос на счет здоровья, которым его хотела наградить бабуля.

Дождь постепенно прекратился, в парке было тепло и даже немного душно. Конечной точной его маршрута, оказалась одна из деревянных лавочек, точными клонами которой был заставлен весь парк. Он хотел сесть там, откуда сможет видеть город — а эта лавочка была единственной свободной, которая подпадала под это его требование. Парк находился на холме, и на краю его можно было лицезреть панораму города, который раскинулся внизу.

Он оглянулся. На соседней лавочке сидела пара влюбленных, парень и девушка, по виду им было около двадцати лет. Они сидели в обнимку, теребили пальцами руки друг друга и молчали — и молчание это было для них слаще любой беседы. Они не смотрели друг на друга, но при этом чувствовали себя единым и неделимым существом. Им было хорошо и тепло, вот так просто сидеть, просто находиться рядом, просто дышать в унисон — он мысленно попытался вспомнить, как это явление называется. Слово вертелось у него на языке, но прошло секунд пятнадцать пока он его, наконец, вспомнил. Любовь.

Эту человеческую натуру он понять не мог, как ни старался. Любовь. Что это такое? Вот сидят они, влюбленные, любят друг друга, им хорошо. И каждый из них свято убежден, что его вторая половинка единственная и неповторимая, что он жить без нее ну совсем никак не сможет, и вся прочая чепуха подобного рода которую они сами для себя и придумывают. А ведь судя по возрасту, каждый из них влюблен далеко не первый раз. То есть, у них обоих уже были «вторые половинки», без которых они «жить не могли», и которые были «неповторимы и не такие как все», и с которыми каждый из них собирался жить вечно. И естественно на эту тему была написана уйма песен в стиле «Я никогда тебя не забуду». Ну да, примерно так.

Но как-то все прошло, и теперь они в очередной раз, возможно уже сбившись со счета всех своих влюбленностей, продолжают тешить себя все теми же иллюзиями что и раньше.

Он вспомнил, как его брат многократно пытался ему втолковать что-то про это чувство, объяснить его суть и природу. Брат старался, а он все никак не понимал. Не понял, да и не поймет, скорее всего, никогда. И он даже словил себя на мысли что как-то и не особо переживает по поводу своего незнания в вопросах любви и прочей чепухи, которую люди сами же себе и придумывают. А потом начинают страдать, от того, что они сами себе и придумали. Забавные создания.

От подобного рода размышлений его внезапно оторвали мужчина и женщина, которые, наигранно улыбаясь, подсели к нему на лавочку.

— Здравствуйте, уделите нам минутку, а? Скажите, вы верите в Бога?

— Добрый день. Хм… Я даже и не знаю, что именно вам на это ответить… Вера слишком сложна для меня, наверное.

Он улыбнулся. К нему далеко не в первый раз подходят с такого рода вопросами, и каждый раз ему было чрезвычайно интересно пообщаться и послушать этих людей. Увидев его реакцию, женщина оживилась — видимо потому, что впервые за весь день ее не послали сразу — и довольно бойко затараторила, перелистывая в руках страницы каких то невзрачных брошюрок с цветными картинками, на которых были изображены люди, животные, и Бог, при чем все были несказанно счастливы, улыбались друг другу и небу, махали руками, и явно звали за собою прямо в рай любого кто эту брошюрку прочтет. Недорого и с гарантией.

— А вот зря вы так неуверенно говорите о Боге! Ведь все ответы уже есть в Библии, осталось только найти толкового наставника, чтобы он помог вам расшифровать их!

Женщина говорила долго. А он слушал. Морщил лоб и сосредоточено слушал, стараясь не пропустить ни единого слова. Ему было действительно очень интересно, он задавал вопросы, а женщина доставала все новые и новые брошюры из своей сумочки, совала ему и отвечала, явно чувствуя себя на нужной волне. Мужчина, который подошел вместе с ней уже заскучал, и вроде как даже задремал немного, а сама женщина была слишком увлечена беседой, поэтому никто не мог заметить оранжевого блеска, который иногда мелькал в глазах парня. Парня, который сидел на лавочке в парке, и который прекрасно знал обоих людей, которые к нему подошли.

А они его не знали. Так всегда с людьми. На улицах он неоднократно проходил мимо каждого из них, но они не запоминали его, и не узнавали впоследствии. Рамки их сознания не позволяли им понять и ощутить насколько близко он иногда к ним приближается. А он их помнил, абсолютно всех. Любил за ними понаблюдать, с ними пообщаться.

Издав несколько странных и сдавленных звуков, включился старый парковый фонарь.

На город опускался вечер

 

Глава  2

Прошло чуть больше месяца. Все это время осень металась туда-сюда, и не могла определиться с тем, как ей быть. Одни дни погода была солнечная, дул легкий ветерок, а температура на улице была даже выше чем летом. А буквально на следующий день становилось зябко, шел проливной дождь. Синоптики из последних сил старались предугадать погоду, однако их прогнозы все никак не могли попасть в точку — погода наступала прямо противоположная предполагаемой. И только к середине октября осень, наконец, вошла в полную свою силу.

По улицам города ходила свежесть, прохладный осенний ветер шуршал золотистыми листьями под ногами прохожих, которые спешили по своим делам не обращая ни малейшего внимания друг на друга. Даже листья постоянно словно спешили куда-то, они ни минуты не могли спокойно пролежать на месте.

Решение, принятое Алексом месяц назад было осуществлено, и он теперь жил не в спальном районе города, а за городом. Эта мысль, о покупке небольшого частного дома давно уже зародилась у него в голове, однако было очень непросто принять окончательное решение. Он продал квартиру, доложил часть денег из своих собственных сбережений, и стал гордым обладателем двухэтажного дома, который находился в пятнадцати минутах езды от города.

Ему было не просто расстаться с квартирой, в которой он прожил всю свою жизнь, провел детство, и которая хранила в себе огромный кладезь воспоминаний. Эта жилплощадь была словно бы частью его. Квартира, прокуренная лестничная клетка, ларек около парадного — все было знакомым и до боли родным. Однако после смерти родителей, там стало меньше того так любимого им домашнего уюта, и больше грусти, так что со временем мечта Алекса жить в собственном доме за городом полностью окрепла, и окончательное решение было принято. Хоть и со скрипом.

Улица, на которой он теперь жил, начиналась от скоростного шоссе, и углублялась в лес чуть больше чем на километр. Это была заасфальтированная дорога, по обоим бокам которой стояли дома. И каких только домов здесь не было! Старые, новые, заброшенные. Полноценные загородные особняки и обычные дачи. Здесь всегда было тихо, и уютно.

Дом Алекса имел два этажа и не выделялся ни размерами, ни особой роскошью — разве что только окнами от пола до потолка на втором этаже. Улица была наполнена свежим осенним воздухом, и заканчивалась тупиком.

К слову, парень только что проснулся. В комнату заглядывало ленивое осеннее солнышко, мягко пригревая молодого человека, который лежал один на большой двуспальной кровати. То, что парень проснулся сегодня в полном одиночестве, нисколько его не смутило — наоборот, он с удовольствием раскинулся «звездочкой» на кровати, явно не желая с кем-либо ее делить. Когда то, годы и годы назад может и пожелал бы, но не сейчас.

На левом его боку, сантиметров на пять выше пояса, был виден небольшой, но довольно глубокий круглый шрам. Это ранение семилетней давности, чуть было не стоило ему жизни в свое время. Но все обошлось, и сейчас обладатель шрама собирался пойти на кухню, где его ждал его любимый зеленый чай, в который он по обычаю своему добавлял двадцать капель настойки женьшеня — для бодрости и иммунитета.

Однако чай подождет еще немного. Алексу не нужно было ездить на работу каждый день. Некоторая сума денежных средств оставленных покойными родителями, позволила ему открыть небольшую собственную фирму, которая приносила ему стабильный доход, причем достаточно высокий для того чтобы покрыть все банальные потребности современного молодого человека.

Фирма занималась ведением бухгалтерии других предприятий. Занятие не самое благородное, но, зато достаточно прибыльное. Бухгалтерия велась как «белая» так и «серая», и его сотрудники были очень даже неплохими специалистами в своей области. Алекс снискал их молчаливое уважение и признание благодаря тому, что никак не ограничивал их свободу действий — какая разница, во сколько человек приходит на работу, и во сколько уходит — лишь бы работал хорошо.

Но, поскольку сам парень от бухгалтерии, с ее холодными и бездушными цифрами, был предельно далек, то в офисе он появлялся лишь несколько раз в неделю, занимаясь преимущественно общим тактическим руководством. Основными же делами занимался его бывший одноклассник, и лучший друг — Денис.

Однако, отсутствие необходимости ежедневно изображать из себя маринованную селедку в маршрутке по дороге на работу, отнюдь не несло за собой ежедневное «пинание балды».

Парень много читал, любил узнавать новое, причем из самых разных, и не совместимых, на первый взгляд, мелочей. Еще он любил пострелять, имел в своем распоряжении пару винтовок, и был мастером в том, чтобы заводить новые знакомства. Он легко сходился с людьми, и эти контакты приносили ему много удовольствия — без общения этот парень не прожил бы долго. Однако временами он испытывал острую необходимость побыть одному — причем она была у него выражена чуть больше чем у большинства его современников.

Побыть наедине с самим собой, абстрагироваться от других людей, от шума их мнений, и подумать — лучший вариант заглянуть в себя и услышать все то, скрытое, что заложено в каждом человеке. Однако этот день таким не должен был быть. Он был в городе каждый день, ведь высидеть весь день дома категорически не мог.

Сегодня он вышел из дома около полудня, и, едва не наехав на сероватого кота, неожиданно возникшего перед автомобилем, выехал в город для встречи с Денисом. С ним они продолжали общаться после окончания школы, причем далеко не только по работе. Это был пример настоящей дружбы. За все время их знакомства, ссор было, безусловно, немало, но друзья лишь смеялись над ними. Они были молоды, общались легко и непринужденно.

Дэн был беспробудным весельчаком, который абсолютно любое событие, каким то волшебным образом, умудрялся превратить в увлекательное приключение. При чем юмор его был весьма достойного качества — чем Денис выгодно выделялся на фоне большинства представителей своего поколения, которые часто путают хороший юмор с пошлостью, грубостью и обыкновенным идиотизмом.

С этой встречи Алекс вынес отличное настроение и море позитива, так что, не смотря на начавшийся проливной дождь и плохую видимость, без малейшего уныния ехал из города домой. Было около десяти часов вечера, дорога была небольшой, на две полосы, встречных машин практически не попадалось и парень беспечно развалился на водительском сидении подпевая радиоприемнику, по которому одна небезызвестная тетка весело тянула свой очередной шлягер.

Возможно, парень так и доехал бы спокойно до своего дома, если бы вдруг не утопил педаль тормоза в самый пол. Белый «Лексус» недовольно брыкнулся, выехал на обочину, извергая из под колес фонтаны грязи, и там же и остановился. Парень, резко повернул голову влево, так что даже шея хрустнула, и уставился в фигуру, которая стояла на обочине у соседней полосы. С такого расстояния он мог рассмотреть лишь некоторые черты лица и фигуры, а так же яркий оранжевый шарф. В свете фар, эта фигура напомнила ему одного человека, которого он давно не видел, но, тем не менее, забыть его все никак не получалось.

Фигура в свою очередь изумленно таращилась на столь резко затормозивший джип, но спустя пару десятков секунд все же решилась подойти. Эта фигура, при приближении, оказалась молодой и миниатюрной девушкой среднего роста, с двумя сумками в руках. Из темноты постепенно показались ее темно каштановые волосы, которые опускались чуть ниже плеч, открытое и милое лицо с маленьким вздернутым носиком и глазами бусинками зелено-медового цвета. Правда сейчас глаза смотрели настороженно, на открытом лбу была пара морщинок, а тонкие губы были плотно сжаты. По виду ей было не более 23 лет.

Объект представился Вероникой. Она же Ника то бишь. Не будет ли молодой человек так любезен, чтобы довести ее до города? Ибо пешком ей туда идти часа два, да еще и под дождем, а поздним вечером попутных машин на дороге ну совсем мало, да и не ко всем охота садиться. В нелюбезности парня еще никто не обвинял, и он пригласил девушку в машину. Спустя еще пару секунд дверь хлопнула, и она оказалась на сидении рядом с ним. С ее появлением, в салоне запахло чем-то очень вкусным, сладковато-мятным. Он включил печку, развернул машину, и поехал в обратном направлении, все еще находясь в полутрансовом состоянии от схожести девушки с его… с одной другой девушкой.

Постепенно Ника согрелась, однако она была явно расстроена, и не особо разговорчива. Она смотрела в окно, на пролетающие мимо машины деревья и молчала. Однако, как мы уже знаем, наш водитель общаться с людьми очень любил и отлично умел. Он завел с милым созданием беседу, отвечало оно сначала односложно, но потом втянулось и поведало ему свою историю, которая собственно и стала причиной появления столь красивой девушки ночью посреди дороги, ведущей к городу.

Жила Вероника в дачном кооперативе, но на шесть километров ближе к городу, нежели он. Жила со своей родной сестрой и ее дочерью. Мама у них умерла, а отец-инвалид держал пасеку в соседнем селе. Единственным черным пятном на жизни семьи, была сестра Ники, именуемая Настей. Настя была старше на 5 лет, и, не смотря на наличие шестилетней дочери, вела достаточно «свободный» (как она сама это называла) образ жизни. Муж от нее ушел, так как постоянно «ущемлял ее свободу». Не хотел, чтобы его любимая Настенька была свободной, и пытался ее наставить на путь истинный.

Понятие «свободы» для Насти включало в себя почти ежедневные пьянки, загулы по ночам, а так же постоянные интрижки с другими мужчинами. Любые попытки мужа ее от всего этого хоть немного огородить, просьбы принимать участие в домашнем хозяйстве и воспитании дочери, она воспринимала как «ограничение свободы». Все свои ошибки оправдывала молодостью, тем что «я такая, какая есть, идеальных людей не бывает», и взрослеть не пыталась абсолютно. При всем этом считала себя самой замечательной девушкой на свете, которая достойна самого лучшего. И которую должны на руках носить. Собственно ее и носили, ведь до дому дойти самостоятельно она могла не всегда. Еще она считала себя настоящим экспертом в области психологии, которую активно изучала по сериалу «Теория Лжи».

Не трудно догадаться, что муж не смог долго жить вместе с такой идеальной женщиной. Разошлись дорожки двоих людей, такое иногда случается. Он очень хотел при разводе забрать дочку себе, но на суде Анастасия такой спектакль разыграла, что ребенка все же оставили при ней. Однако, мужик вроде как сдаваться не собирался.

И как опять-таки не трудно догадаться, сегодня Настя с Никой очень сильно поругались, потому что та, как и Настин бывший муж, «ущемляла ее свободу». Жить с сестрой Ника давно уже желания не имела, так что по этому поводу расстроилась не сильно. Пару дней поживет в гостинице, а там найдет себе съемную квартиру. По образованию она журналист, причем хороший, работает в неком политическом журнале. Правда, название издания Алексу не сказало ровным счетом ничего — от политики парень был предельно далек.

Однако дочку Настину ей было жалко очень, и она хотела сама над ней опеку оформить, или хоть выступить на суде на стороне отца, чтобы девочка не мучилась с матерью, которая на нее внимания обращает ровно нисколько.

Эта история Алекса не особо прослезила, однако сочувствие вызвала. Таких людей как сестра своей пассажирки, он в своей жизни и сам встречал, так что особенно удивлен не был. Ничего кроме отвращения они у него в душе не вызывали. Так что парень старался улыбаться, и поднять девушке настроение, поддерживая ее, и рассказав пару историй. Он постепенно отводил разговор в другое русло, и когда они подъезжали к гостинице на центральной улице города, Ника уже улыбалась, смотрела на парня доброжелательно, и излучала глазами какие то лучи которые словно просвечивали его. Он прямо чувствовал их. У него от этого ее взгляда начинали блестеть глаза, и становилось теплее где-то там внутри, чуть повыше пуза.

Он наотрез отказался брать с нее деньги за проезд, и мягко остановил громадный джип около гостиницы. Дождь к этому времени уже закончился, на улице было прохладно и пахло мокрым асфальтом, который ярко блестел под светом фонарей. Месяц назад он сидел в машине в сотне метров отсюда, и нюхал запахи дождя и свежих булочек, а теперь он в полночь помогает милой девушке, в синей куртке и ярком оранжевом шарфе, поселиться в гостинице. Вот уж как интересно порою складываются события!

Он помог девушке занести вещи в номер 138, после чего они вместе пошли пить кофе — ведь время было позднее, а парню еще предстояло ехать домой. Кофеин должен был помочь ему не начать смотреть яркие цветные сновидения прямо за рулем, хотя он и так был этой ночью слишком возбужден от состоявшейся встречи. А она просто вызвалась вместе с ним, когда он упомянул что собирается выпить чашечку кофе на дорогу.

Распитие горячего и ароматного напитка, растянулось почти на час. И весь этот час был заполнен оживленной беседой. В кофейне отеля было светло, на стеклянном блестящем столике стояли две чашки, а они сидели друг напротив друга — оба очень уставшие, но такие довольные. Они улыбались друг другу, плохое настроение девушки было полностью уничтожено — в этом Алекс свой долг выполнил. Ибо незачем давать прекрасным дамам возможность грустить в твоем обществе. Однако парню уже точно давно пора было уезжать, поэтому они договорились продолжить разговор при встрече, через два дня.

Девушка поднималась в свой номер, обернулась и помахала на прощание рукой. Ее волосы стали ярче в свете ламп отеля. Выйдя на улицу, на которой вроде как опять собирался начаться дождь, парень около пяти минут стоял и тупо смотрел на колесо своего автомобиля. Что-то новое проснулось в нем сегодня. То, что уснуло в 19 лет. Оно опять было в нем, и он старался прочувствовать каждую грань этого чувства, насладиться им сполна — он словно боялся, что оно вдруг куда-то исчезнет, и вновь внутри окажется сплошная пустота.

Напротив двенадцатиэтажного отеля находился холм, на котором удобно расположился старый, уже известный читателю, парк. Оттуда за парнем, который уже открывал дверь машины, внимательно наблюдали старые деревья, которые только начинали сбрасывать с себя листья, и сейчас тихо шумели ими под легким ночным ветром. Эти деревья не удивлялись уже ничему, они росли на этом месте уже более сотни лет, и много самых разных людей, и в самых разных ситуациях за это время видели. Но не могли рассказать.

Машина тронулась с места, и скрылась за поворотом. А он держал руль обеими руками, и все еще старался уловить это чувство, зафиксировать его. Он боялся возвращения пустоты. Он не любил пустоту.

 

Глава  3

Звонок в дверь гостиничного номера застал Нику за обедом. В отеле к этому моменту она жила уже второй день, и знала, что обслуга в это время вряд ли будет наносить ей визит. Она даже имела весьма четкую догадку на тему того, кто именно ее ждет за дверью — и предчувствие ее не подвело.

Настя влетела в комнату. Это была женщина среднего телосложения. Ее трудно было назвать полной, ровно, как и худой. У нее были темно-карие глаза, прямой нос и большие мягкие губы. Конкретно в данный момент глаза глядели весьма озлоблено, хотя обычно они излучали радость. Одета она была в голубую рубашку и джинсы.

— Ну как, устроилась?

Ника уже примерно представляла себе суть разговора, который будет сейчас разыгран. Она медленно прошла вглубь номера, сестра проследовала за ней, не прекращая тараторить.

— Уехала значит, да? Тебе же все равно на нас, вы только посмотрите. Что я и с отцом и с дочкой одна справляться должна, а ты тем временем будешь тут свою личную жизнь устраивать?

— Должна была остаться?

— Нет, блин! Бросить должна была родных, молодец, так и нужно поступать близким людям! Сама меня все время жизни учила, а теперь вон как устроилась. И дочь и отца на меня спихнула!

— Я была вчера у отца, и продолжаю ездить как обычно…

— Я тоже была! Я постоянно к нему езжу, покупаю лекарства, и помо…

— Какие лекарства?

— Все, которые нужно! И за свои деньги, между прочим! А ты то и не знаешь, да?

— Ну, так какие лекарства? Хоть одно назови?

— Я покупаю! Разные…

— Какие?

— Я покупа…

— А ты в курсе, что он принципиально аптечных лекарств не принимает?

Настя вроде как на секунду остановилась, видимо осознав, что ее провели. Однако моментально исхитрилась обернуть это себе на пользу.

— А, ну да, точно, у нашего отца ведь одна дочка. Никуся ведь такая хорошая, и знает все, и помогает и все такое… А я то что? Обуза для всей семьи, да? И все лишь осуждаете, вместо того чтобы помочь мне хоть как-то… А у меня это… Поджелудочная… И сердце… Это.

Она неопределенно показала, где у нее поджелудочная и сердце, явно считая, что факт наличия у нее такого органа, в корне изменит весь разговор. Ника молча сидела, в ее голове пронеслась фраза «когда у человека кончаются аргументы, он начинает переходить на личности». И «ой, не легкая это работа, из болота тащить бегемота». Она не могла отделаться от этих повторяющихся слов в своей голове.

Настя не привыкла жить одна. Она привыкла, что дома есть Ника, которая убирает, готовит, и следит за Настиной дочуркой Машкой. И без Ники ей естественно стало жить сложнее — пришлось бы самой хоть что-то делать. А это было не привычно.

Она взглянула на свою сестру. Та была явно не особенно трезва, и продолжала метаться по комнате, и что-то гневно говорить. Ника помнила свою сестру с самого детства, и ей было жаль ее. Не смотря ни на что, у нее были и очень почетные черты характера. С детства она росла очень доброй девочкой, всегда всем и со всеми делилась, не оставляла близких людей в беде. Была мечтательной и веселой. Но потом что-то изменилось. Это напоминало рост дерева, которое в один момент лишь немного отклонилось в сторону, и в конечном итоге выросло совершенно кривым.

Спорить с Настей было бесполезно, и Ника прекрасно знала это. У Насти была одна особенность — у нее всегда была «уважительная причина». Абсолютно для всего. У каждой пьянки был веский повод, каждый день. Любой, даже самый глупейший и вовсе абсурдный поступок, она всегда могла объяснить. Причем зачастую объяснения эти были ну совсем неадекватными, и не лезли ни в какие ворота, но главное, чтобы они БЫЛИ. Скорее для галочки и для самооправдания конечно, но были они всегда.

Ей было жалко сестру. Ника была убеждена, что в душе та совсем не такой испорченный человек, но… Что-то пошло не так. Она мельком взглянула на часы, а сестра ее тем временем уже устала бегать и выговорилась вроде как достаточно.

— Настюш, мне сейчас бежать нужно, не обижайся, пожалуйста. Оставайся здесь, поспи немного, поешь, на кухне много чего вкусного есть. Я вернусь часам к семи вечера, и мы с тобой решим, что с этим всем делать, ладно? Только не уезжай, пожалуйста!

Настя что-то невнятно буркнула в ответ, однако посмотрела на сестру тепло, с любовью и благодарностью, и поплелась в спальню, а Ника выскочила из номера. На улице стоял отличный осенний денек, было солнечно и ее шею обдувал слабый и теплый ветер, словно приветствуя ее. Внизу девушку ждал высокий парень со светлыми волосами, и парой морщин на лбу.

По правде говоря, Алекс ждал ее уже минут двадцать, но виду он не подал. Как и было обещано и оговорено ранее, они направились в парк, а затем на набережную. Небо щедро осыпало плечи молодых людей листьями, в которых играло всеми оттенками чистое благородное золото. Они шли, тихо о чем-то разговаривая, и кроме этой парковой аллеи не существовало больше ничего для этих двоих. Однако мысли о сестре никак не могли покинуть голову молодой девушки, и роение этих мыслей породило в ее душе какое-то смутное волнение.

Она искоса поглядывала на парня. Ей хотелось поделиться с ним своими мыслями, но с другой стороны она опасалась, что это может оттолкнуть его. Ведь разве он к ней приехал, чтобы выслушивать рассказы о ее семейных проблемах? Алекс тоже не мог не заметить перемен в настроении своей спутницы, но он знал, что она ему все поведает, когда сама будет готова к этому. Откуда он это знал, он сказать не мог, однако оказался прав. Девушка пару секунд помолчала, осторожно взяла его за руку и начала свой рассказ.

Повествование шло о теплых летних вечерах, которые две сестры в детстве проводили у бабушки в селе. Об играх, походах в лес за черникой, и просмотром сериала по вечерам. О том, как бабушка учила их играть в шахматы, и у Насти почти каждый раз получалось обыграть Нику в этой хитрой стратегической игре. О том, как им обоим понравился мальчик, которой проходил по их улице, и однажды они проследили за ним и узнали, где он живет. О том, как они сложили все свои «сокровища» в красивую бабушкину шкатулку и закопали в поле, а бабушка потом еще очень долго искала ту шкатулку, и недоумевала, куда та могла испариться из дома. О том, как они строили для себя шалаш из веток на заднем дворе дома, бабушка помогала им, а потом они там сидели, читали журналы и обсуждали так много всего. Посторонним, и в том числе самой бабушке, в шалаш вход был воспрещен. Бабушкины серые глаза всегда наливались необыкновенной любовью, когда она смотрела на девочек.

Алекс слушал ее очень внимательно, и картины тех давно прожитых летних дней словно рисовались перед его глазами. У него никогда не было ни брата, ни сестры, ни бабушки в селе. А вся родня которая у него была, оставила его совершенно одного в один день, после нелепого несчастного случая. И девушка, которая шла рядом с ним, и тихо вспоминала вслух свое совместное с сестрой детство, вдруг стала для него гораздо ближе, чем он сам мог рассчитывать.

В октябре темнеет рано, и солнце уже постепенно откатывалось к самому краю небосвода, превращаясь в огромный огненный шар. Лучи исходящие от этого шара, падали на город, проникали в каждый его уголок, играли светом, и вызывали волшебное свечение в тех еще не опавших листьях, которые весело шелестели на ветру. С последним лучом заходящего солнца порог гостиницы переступил Он.

Высокий и худой черноволосый парень, аристократической внешности, прошел мимо ресепшена гостиницы, и мимо лифтов направился на служебную лестницу. Освещение там было плохое, и он медленно поднимался наверх, придерживаясь одной рукой за поручень. Его кожа была столь бледна, что в темноте словно излучала слабое белое свечение, а в угольных глазах играли оранжевые отблески.

Выйдя на нужный этаж, он легонько толкнул дверь и вышел освещенный лампами коридор, по всей длине устеленный ковром. Оглянулся, и неспешно двинулся вперед. По всей длине коридора, по обеим сторонам располагались двери с номерами. И возле каждой двери висела небольшая настенная лампа. Свет этих источников освещения отражался миллионом огоньков в его лакированных туфлях, которые бесшумно шагали по ковру. Глаза остановились на номере 138.

Спустя несколько секунд, Настю разбудил стук в дверь

 

Глава  4

Над городской набережной нависла полная луна, была поздняя ночь, и на улице не видно было ни одной живой души. Было тихо, очень тихо, словно даже ветер решил немого передохнуть. В воздухе витал аромат ночи и дыма. Небо было безоблачным, и лунный свет освещал набережную не хуже того света, который изливает на город солнце. Однако, в отличии от теплых солнечных лучей, свет этот был холоднее, и предавал некоторую таинственность этому месту.

В свете луны по набережной шли двое. Их фигуры отбрасывали странно изогнутые тени, которые плясали на дороге выложенной старой потрескавшейся брусчаткой. Оба прохожих были мужчинами, один был на голову выше второго. Они передвигались бесшумно, и слышен был лишь тихий их разговор.

Разговор этот напоминал беседу учителя с совсем новым учеником, который лишь недавно примкнул к команде учащихся, и многое не понимал в их непростом деле. Учитель смотрел прямо перед собой, его черные с оранжевым отблеском глаза осматривали диковинные каменные статуи, которые одна за другой были выстроены вдоль набережной. Он вел повествование весьма терпеливо, а ученик внимательно прислушивался к каждому его слову, кидая на своего хозяина мимолетные взгляды своих желтоватых глаз.

— Мы не убиваем людей, и ни в коем случае не имеем никакого фактического отношения к их смерти. Они сами умирают, а мы их просто забираем, объясняем ситуацию, и ведем дальше. Кого то буду вести я. А кого то — мой брат. Когда то давно, мы с ним старались поделить обязанности примерно равномерно, да, но в последние пару сотен лет, все больше и больше людей после смерти направляется именно в нашу команду. Они сами, неосознанно, делают такой выбор во время жизни — своими поступками и убеждениями.

— Я думал, это вы решаете, кто и где окажется… Кто был хорошим человеком а кто нет.

— Нет, не мы. Люди сами делают неосознанный, и, зачастую, неосторожных выбор. И брось уже оперировать этими общепризнанными человеческими понятиями морали, рассуждений о том, что есть «хорошо» и что есть «плохо»! Люди сами придумали для себя эти понятия, сами же и спорят над их определениями. У нас нет ни хорошего, ни плохого.

— Но по каким же критериям тогда идет отбор, если этих понятий нет? Или кто ведет этот отбор, если не вы?

Бледнолицый лишь тихо усмехнулся, и совсем по мальчишески пожал худыми плечами. Улыбка искривляла черты его лица, и делала его неестественным. Он немного помедлил, прежде чем продолжить повествование. Его голос был низким и тихим, еле отделимым от шелеста осенней листвы под их ногами.

— Люди думают, что отбор ведется моим братом. Они тысячелетиями пытаются понять, по каким именно критериям, он отделяет людей, которые попадут «в гости» к нему, от людей которые попадут ко мне. Для этого придумали разные заповеди, понятия морали и совести, хорошего и плохого, и много прочей чепухи, которая на самом деле существует только в их воображении. Они придумали Рай и Ад, и почему-то решили, что люди, которые попадают ко мне, должны всю оставшуюся вечность мучиться. Ты бы знал, как мы в свое время смеялись над этим! Да и само понятие «вечности» тоже весьма забавно.

Они предаются размышлениям о Боге, вместо того чтобы потратить свое время и энергию на самих себя, на совершенствования мира в котором они существуют. Они делают добро, не потому что хотят этого, а потому что рассчитывают на вознаграждение после смерти — о, как они глупы. Но их сознание просто не в состоянии все это понять. Люди, размышляющие о Боге похожи на пингвинов, которые размышляли бы о ядерной физике. Это просто вне рамок их понимания, вот и все.

— Ваш брат считает, что они намного умнее и свободнее нас.

— Ну да, знаю. Мы с ним по разному относимся к людям, к их виденью мира и поступкам, которые они совершают при жизни. Но все же, мы сходимся во мнении, что они часто сами себе мешают счастливо жить. Это их самое главное несчастье, и это и есть результат той самой «свободы мысли».

Люди живут в мире галлюцинаций. Придуманные ими вещи, мешают им трезво смотреть на мир и свою жизнь. Они сами для себя придумывают правила жизни, проблемы. А потом от этих проблем сами и страдают.

Они придумали деньги и страдают от их недостатка, вредят друг другу из-за них. Они придумали политику и войны, а так же инструменты для их ведения. Они придумали социальную иерархию, отделяя одних людей от других. Они придумали некие «социальные нормы» и «правила», и ограничили ими свободу своей мысли. Они придумали множество ярлыков, лишь для того, чтобы навешивать их друг на друга. Они больше не думают сами, за них думают стереотипы и комплексы. При чем, что особенно важно — комплексы целых поколений.

Они придумали огромное количество вещей, которые якобы нужны им для ощущения счастья, и огорчаются когда теряют все это. Теряют работу, теряют вещи, теряют деньги. На самом деле, человек никогда не теряет того, что для него реально важно, все самое главное всегда находиться внутри них самих.

Однако, они не замечают этого, они слишком заняты погоней за придуманными ими же самими фальшивыми ценностями, они постоянно заняты, у них нету времени для того чтобы остановиться и заглянуть внутрь себя. Они расстраиваются из-за проблем на работе, из-за погоды, и не замечают того что в это время происходит у них внутри. Или вокруг них. Они видят настолько многое, что не замечают малого.

Они ожидают часто именно плохого, ждут его, видят плохое вокруг себя во всем. Большинство склонны замечать плохое и игнорировать хорошее. Они так вызывают в самих себе жалость к собственной персоне — и тогда имеют законную возможность жалеть себя, холить и лелеять, говорить, что им повезло меньше чем кому то — и оправдывать этим свои неудачи. Они ждут плохого, а когда оно случается (а плохое рано или поздно имеет свойство случаться), это лишь убеждает их в их собственной правоте. И такой вот замкнутый круг получается в итоге.

Высокий парень на мгновение умолк, и остановился, прислушиваясь к чему то. Издалека доносилось ровное постукивание гребного винта — мимо проходил буксир. В городах жизнь не останавливается никогда. Однако, те люди которые находились на судне, не могли видеть идущих по набережной, ведь она в этот момент была покрыта густым осенним туманом.

— Кроме того, каждый человек больше всего заинтересован именно собой. Они все индивидуалисты, хотя искренне убеждены в обратном. Дай ему выбор — сделать счастливыми тысячу человек, или самого себя — и я заранее знаю, что он выберет. Но, конечно же, при условии, что об этом никто не узнает. И это не пустые слова — я проводил такие эксперименты. Они все индивидуалисты, да еще и побольше, чем я сам.

Даже добрые поступки и забота о ближнем, у них зачастую эгоистичны. Они делают добро не просто так, а потому что подсознательно, таким образом, убеждают себя в том, что они хорошие. Они боятся смерти близких, но только потому, что это вызовет в них самих негативные переживания. Они даже в такой ситуации бояться не того, что потеряют близкого человека, они бояться негативных эмоций, которые это событие вызовет в них самих. Правда…

Парень вроде как на секунду засомневался.

— Знаешь, у моего брата совсем другие мысли по этому поводу. Мне кажется, что он слегка идеализирует людей, их тип мышления и поступки. Хотя возможно он просто имеет дело не с тем контингентом, с каким его имею я.

Люди придумали для нас много разных имен, и они считают, что я есть Зло, и винят меня во всех своих несчастьях. Они таким образом просто пытаются, как обычно, снять ответственность с самих себя. Люди обожают перекладывать ответственность на других, лишь бы не чувствовать себя виноватыми. О, и они обожают обвинять друг друга, в чем либо, судить о других.

Однако они сами виноваты в своих бедах. Люди — единственные живые существа в мире, которые так не любят свою жизнь, так подвержены саморазрушению. Они придумали уйму способов убивать самих себя. Они придумали войны, и придумали причины для них. Они сами придумали алкоголь, и сами же миллионами умирают от его употребления. Алкоголь это вообще самое интересное изобретение человека, мощное оружие замедленного действия по истреблению всего человеческого рода.

Вокруг этого вещества построены целые культы. Они придумали напитки разного уровня изысканности, вкуса, и создали целую мировую культуру потребления алкоголя, в рамках которой есть «правила» употребления разных напитков. На самом деле они дружно, и с улыбками на лице убивают самих себя. Причем не только лишь тело, но и душу свою. И они рады этому! Они рады этому! И заметь — опять-таки они винят в этом меня.

— Вы сегодня провожали ту женщину, Анастасию…

— Да, это очередная жертва людей. Но не моя, как они склонны думать. Каждый человек, которые имел отношение к принятию ей алкоголя, сыграл в ее смерти гораздо большую роль, нежели я. А впрочем, какая разница, Анастасии больше нету. При чем воспоминания ее близких о ней, будут весьма искаженными, ее запомнят не такой, какой она была на самом деле — и все благодаря алкоголю. Он превратил ее из веселой, жизнерадостной девушки в то чем она стала перед своей смертью. Ее внутреннее существо боролось до последнего, и брат мой изначально хорошую и счастливую развязку ей пророчил. Верил в ее душевные силы, в то что ее любовь к сестре, отцу и дочери, пересилит любовь к затемнению рассудка. И, чего греха таить — еще совсем немного, и я бы проиграл в борьбе за нее. Но, как видишь, мой брат ее упустил.

В ней многое боролось со мной. Она была доброй, ценила настоящую дружбу, умела любить и дружить. Возможно, была не слишком разборчива в мужчинах, однако это уже дело десятое. Она была хорошим другом. И хорошим человеком. В шестнадцать лет она пережила изнасилование, однако справилась с собой, и это событие не смогло никак повлиять на ее человеческие качества. Ее это не сломало.

Однако, со временем, благодаря одной своей подруге, она постепенно стала употреблять алкоголя все больше и больше. Это было незаметно, по крайней мере, в начале. Они вместе бывали в шумных компаниях, общались, и, естественно, выпивали. Ее тогдашний молодой человек старался вывести ее из этого всего, однако она воспринимала это лишь как глупые ограничения. Считала что молода, времени много, и нужно развлечься.

При этом она всегда думала (а скорее оправдывала себя) что алкоголь она принимает «редко и понемногу», однако незаметно для нее самой планка поднималась все выше и выше. Дружба, которой она так дорожила, в итоге, косвенно, привела к ее смерти. Девушку, которая умела дружить, наверное, лучше, чем многие другие люди. Парадоксально, правда? Алкоголь постепенно разрушал клетки ее мозга, незаметно, но уверенно. С годами ее личность деформировалась, и закончила она в итоге именно так. Встречей со мной. И ее близкие запомнят ее такой, какой она стала. А не такой, какой была. Последнее впечатление важнее, книгу встречают по обложке, а запоминают, в итоге, по финалу.

Люди же, порою слишком сильно надеяться на всевышнюю справедливость, которой, увы, не существует. Посмотри на жизнь отдельно взятого человека — обошлась ли жизнь с ней справедливо? Ни разу. И таких историй масса. Однако люди слишком надеяться на какую-то мифическую «вселенскую справедливость», которая, якобы, однажды все расставит на свои места. Они наедятся на это, на то что жизнь сама все сделает, вместо того чтобы самим взять под полный контроль все что с ними происходит. Мы с братом дали им свободу, но они ею не воспользовались, не приняли и отклонили ее.

Им проще оправдывать все происходящее с ними «судьбой». Даже мы с братом не можем понять что такое «судьба», и зачем они ее придумали. Я думаю, что просто для самооправдания. Вот такая вот история, о потраченной жизни отличного человека, девушки, которая могла бы очень многого добиться, и во многом изменить этот мир. Но теперь Насти нет, и больше никогда не будет.

— Как? Она ведь в нашем обществе теперь.

— Да, но я говорю по факту про Настю. Про имя. Насти нет. У нас она просто продолжит существовать, в другой форме, но уже без этого имени. Имена придумали люди сами для себя, а здесь, в нашем мире, они не нужны и не имеют никакого значения.

Они продолжали идти вперед, лунный свет менял черты их лиц. Лицо хозяина стало еще более бледным, а волосы и глаза, словно еще сильнее наполнились чернотой в этом свете. Он остановился и протяжным взглядом окинул пустынную набережную. И взгляд наткнулся на того, кого он искал.

Им навстречу из темноты приближался силуэт, и когда он подошел совсем близко, лунный свет осветил черты его лица. Он был близнецом, практически точной копией хозяина, однако различий в них было ровно столько же, сколько и схожести. Это был его брат.

Его фигура и лицо были полностью такими же, как и у хозяина, те же впалые щеки и аристократические черты, однако волосы были светлыми, соломенного оттенка, а глаза светло карими. Кожа была бледной, однако не отливала в темноте той леденящей белизной, которую излучал первый парень. Взгляд был теплым. В нем читалась любовь, любовь такого уровня до которой никогда не удастся дорасти ни одному человеку на планете. Вокруг брата витала некая особая атмосфера теплоты и уюта, его кожа тоже излучала некое свечение, однако оно отличалось от бледно-холодного света, которое испускало лицо первого. Разница была ровно такой как между теплым светом Солнца и леденящим светом Луны. Она вдвоем, были удивительным примером того как можно быть такими похожими, и такими разными одновременно.

Его улыбка излучала особенную, и едва уловимую силу, которая проникала в душу каждого человека и рождала в этой душе новые чувства, которые были чужды хозяину. Он поздоровался с бледнолицым братом, и легонько поклонился его ученику. Тот, в свою очередь поздоровался, затем кинул молниеносный взгляд на хозяина, и испуганно попрощавшись, уважительно удалился и братья остались наедине. Что-то кошачье было в его движениях, когда силуэт его скрылся в темноте.

Подошедший, жестом руки пригласил своего брата прогуляться, и они, освещаемые лунным светом, продолжили шествие по тому же самому маршруту, по которому парой минут назад шли черноволосый со своим учеником.

Брат, какое то время молчал, после чего первым нарушил тишину. Еле заметная улыбка скользнула по его губам, когда он начал говорить.

— Ты очень необычно отзывался о той девушке, о справедливости… На самом ли деле это ты, мм? Ты ведь никогда не понимал любви, и все подобные человеческие эмоции считал выдуманными ими самими. Так что я удивлен. Ты сам себе противоречишь, братец!

Бледнолицый рассмеялся. Смех был холодным и тихим, как и его голос. Он с любопытством взглянул на брата. Его глаза заблестели, и стали красноватого оттенка. Во взгляде было не только удивление, но даже какая то обида.

— Неужели и ты вешаешь на меня ярлык, как и все эти люди? Ты ведь меня столько времени знаешь, мы друзья, не смотря на некоторые расхождения во взглядах. И то что ты по их мнению Господь а я Сатана, ты хороший а я плохой, не значит что так и есть. Равно как и не значит, что одному тебе свойственно сочувствие и сострадание.

Брат улыбнулся и задумался. Они действительно были лучшими друзьями целую вечность, причем в буквальном смысле этого слова, и он не мог не заметить, что его вторая половина, неотделимая от него, так же как и добро от зла, тоже со временем становиться несколько сентиментальной. Возможно, когда-нибудь он поймет те вещи, которые ранее были ему просто недоступны.

Он с интересом взглянул на парня, который шел рядом с ним, и глаза которого опять стали черными. Возможно он уже ближе к пониманию, чем был раньше. И если сам Сатана наконец смог искренне испытать эти чувства… То быть может и у людей это когда-нибудь получится.

 

Глава  5

Ника молча смотрела в окно, на пролетающие мимо автомобили, и была погружена целиком и полностью в свои мысли. В этот раз Алекс уже не предпринимал попыток девушку развлечь, ведь прекрасно понимал, что в такой ситуации даже он не сможет создать для своей спутницы хорошее настроение, и вызвать у нее на лице искреннюю улыбку. Однако, с другой стороны и сочувствия он тоже не особенно выражал — ведь оно не было бы искренним. По своему опыту он знал, что даже самое искреннее его сочувствие ничего и никак не изменит для нее.

За окном, не смотря на общее настроение, которое царило в салоне автомобиля, был солнечный и относительно теплый денек. Теплый, конечно, ровно настолько насколько может быть теплый конец октября.

Поездка на похорон Насти была долгой, и про себя Алекс радовался, что большая часть дороги уже позади. Ника обнаружила сестру мертвой, вернувшись в гостиничный номер. Заключение врачей было банальным и вполне предсказуемым — остановка сердца, в виду хронической сердечной недостаточности. Сердце у Насти было слабым с самого детства, девочка родилась с таинственным пороком сердца, и в подростковом возрасте перенесла несколько серьезных операций. Алкоголь, который был полностью противопоказан, в конечном итоге сделал свое дело, и во сне сердце остановилось.

Настя перекрестно была осведомлена о состоянии своего здоровья, однако самоуверенность, всегда свойственная молодости, была в ней сильнее голоса рассудка.

Хоронить покойную было принято решение на «родине» — в небольшом городке около моря, где обе сестры родились. В столицу они переехали около 10 лет назад. Город был маленьким, но очень живым и интересным, летом туда, к морю, приезжало на отдых огромное количество людей, которые не любили крупных и шумных курортов. Дорога туда на автомобиле из столицы занимает два неполных дня езды, с ночевкой в придорожной гостинице, или в любом попавшемся по дороге городке.

Ника оглянулась. На заднем сидении джипа дремала Маша, дочь Насти.

Дальнейшая судьба Маши, за эту неделю была полностью решена — она будет жить вместе со своим отцом, который за эти несколько лет с момента развода, умудрился открыть в столице свой бизнес, и начать неплохо зарабатывать. Он жил в своей собственной двухкомнатной квартире, и заниматься делами своей компании мог далеко не каждый день — так что на дочурку времени у него будет более чем достаточно.

Девочка тихо спала. Она устала в дороге, не говоря уже о том сколько стресса свалилось на ее маленькое детское сознание за последнюю неделю. Смерть матери, переезд к отцу, которого она помнила очень смутно, новый дом, разлука с теткой, которая во многом заменяла ей мать… Мать… Свою маму она очень сильно любила, не смотря ни на что. Та не всегда хорошо с Машей обращалась, и довольно редко у нее было время на девочку. Однако на любовь маленького ребенка это повлиять не могло. Любовь эта была именно такой — детской любовью, искренней и наивной, которой может любить лишь ребенок.

И поэтому мозг девочки постоянно вычеркивал из ее памяти все плохие моменты и воспоминания, и оставлял лишь хорошие. О времени, которое она провела вместе с мамой. О их походах на аттракционы, о том как она вместе с мамой училась шить, собирала цветы и они вместе делали венки. Фотография девочки в этом венке была у нее сейчас с собой. Единственное за что она сейчас злилась на мать — так это за то что та ее оставила. Ведь они смогли бы вместе выбраться из любых трудностей, девочка искренне и совершенно по детски в это верила. Она бы помогла маме, они вместе решили бы все проблемы, преодолели бы трудности и счастливо жили бы вместе! А мама ее бросила.

Мысли, которые роились в это время в голове Ники, были более реалистичными. Детской наивности в них не было ни йоты. Ей было грустно, однако не по той Насте, которую она знала последние пять лет. Она скучала и вспоминала свою сестру в детстве. Такие воспоминания больше подходили для поездки на похороны, чем-то, что она могла бы вспомнить о Насте за последние годы.

Она незаметно повернула голову, и посмотрела на парня, который сидел рядом с ней, держал рукой руль и устало смотрел на дорогу. Они очень сильно сблизились за эту неделю. Она очень нечасто испытывала чувство надежности в своей жизни. Мало ей в жизни попадалось действительно надежных людей, которые готовы быть рядом не только в моменты радости. Большинство людей, способны были быть отличными друзьями лишь тогда, когда все у них в жизни было хорошо, и никакими проблемами и не пахло. А вот когда случается что-то очень серьезное, когда неожиданное уже стоит на пороге — они уходят, оказываются заняты своими проблемами. Оказывается, что эти люди были пригодны лишь для пустоголового повседневного общения, не более.

Алекс показал себя не таким. За это время она смогла судить о нем, как о парне который всегда держит свое слово, который даже слегка старомоден в этом, но никогда не оставит человека в беде, даже в ущерб самому себе. Ей крупно повезло, что этот водитель решил остановить машину еще тогда, когда она шла пешком до города после ссоры с сестрой. Сейчас без него она себя вообще не представляла. Он удивительно хорошо ее понимал, и она подозревала, что и ему тоже приходилось проходить через подобные события. Однако более точно она не знала — парень становился хмурым и не разговорчивым, когда речь заходила о его прошлом. Она знала лишь, что в возрасте 19—20 лет в его жизни был некий переломный момент — он ничего об этом не рассказывал, и поэтому для нее то время было словно сплошной двухгодичной пустотой в его биографии.

Никаких подробностей она не знала, да и выпрашивать не собиралась, если уж это такая больная тема, то пусть так оно и останется. Ну, или он расскажет, когда сам захочет. Зачем человека торопить в таких вопросах? Ника была действительно умной девушкой.

Алекс притормозил около небольшого многоэтажного дома, и внимательно его рассмотрел. Его медовые глаза в этот момент выражали действительно буйный и живой интерес — в этом доме выросла Ника, и посему ему было очень интересно это строение. Гораздо более интересно, чем мероприятие, которое его сюда привело. Здесь они должны были подобрать отца сестер, после чего, все вместе, отправиться на кладбище.

К слову сам похорон проходил на том единственном кладбище, которое было в городе. Отчасти это кладбище было даже историческим, ведь оно было и осталось единственным с самого момента основания здесь первых поселений, и в задней его части находилось множество могил, которые никто не посещал уже, наверное, больше столетия. У этих могил обычно не было памятников, и даже деревянные таблички со стершимися именами похороненных давно исчезли.

Единственный полуразрушенный памятник, весь обросший мхом, и с еле заметным начертанием «Константин» был отброшен в сторону от могилы, и на нем сидел большой пушистый серый кот. Его желтоватые глаза с интересом наблюдали за такой большой группой людей, которые неожиданно заявились в его законные владения. У остальных могил остались лишь едва заметные холмики. А еще пару десятков лет — и даже они будут стерты с лица земли временем. Время — жестокий, но справедливый хозяин.

Во время похорон никаких особых событий не происходило, да и людей было не так много. Алекс стоял рядом с Никой, и крепко сжимал ее руку в своей. Рядом с ними стояли Маша с отцом. Эмоции на лице девочки прочитать было трудно, а отец, судя по всему, был погружен в свои воспоминания. В любых законченных отношениях, есть воспоминания, которые живут в голове лишь одного из двоих.

Дальше стоял отец обеих сестер. В молодости он был сотрудником завода, Алекс не знал какого именно. На заводе, в результате какого-то нелепого несчастного случая он потерял левую руку. Это был пожилой мужчина, крепкого сложения, с добродушными, но, вместе с тем, волевыми чертами лица. С седыми волосами, и вечно уставшими глазами. Сейчас же его глаза были словно завешены пеленой. Настя редко навещала отца в последнее время, и он даже не мог точно припомнить ту их встречу, которая оказалась последней.

Вроде как это было около 6—7 месяцев тому назад. Они тогда сидели на кухне, пили чай, и разговаривали о каких то пустяках. И сейчас, стоя здесь, он не мог избавиться от мысли о том, что карие глаза его старшей дочери уже никогда на него не посмотрят.

Помимо вышеперечисленных особ, за похоронами наблюдало еще четверо людей. Две женщины вытирали глаза одной салфеткой на двоих, были они примерно Настиного возраста — очевидно подруги, их у Никиной сестры было хоть отбавляй. Высокий черноволосый парень, на лице которого не читалось абсолютно никаких эмоций, но черные глаза его с интересом наблюдали за действиями священника. И пожилая женщина с светло серыми печальными глазами, которая оказалась родной тетей сестер. Кот, теперь уже лежащий на гранитном памятнике, в счет не шел.

Яркое солнце, и необычно весело поющие птицы, ну никак не вписывались в картину похорон — погода сегодня грустить явно не собиралась. Поэтому спустя три часа парень с девушкой медленно шагали по краю утеса. Отсюда открывался замечательный вид на море. Солнце уже садилось, и со стороны все выглядело так, словно вода поглощает в себя огромный огненный шар. Шар не хотел так просто уходить, и на прощание старался отдать как можно больше тепла, как можно больше ярких огненных лучей, которые ослепляли парня с девушкой, те смешно щурились и прикрывали друг другу глаза руками. Под светом заката их лица стали красными, смотреть на солнце было больно, но они почему-то оба смотрели. Они вдвоем провожали этот день.

Внизу утеса с шумом разбивались о камни морские волны. Тихо и монотонно — одна за другой, одна за другой. Трава здесь была им по пояс, однако она была податливой и ничуть не мешала ходьбе. Она была мягкой и пушистой, нежно гладила их своими колосками, и легко щекотала руки.

 

Глава  6

Алекс резко дернулся и проснулся, сильно ударившись головой о дверь автомобиля. Почти полминуты потребовалось ему для того чтобы осознать кто он такой, и где его сиятельство в данный момент находиться. Наручные часы с металлическим ремешком, показывали почти восемь часов утра, он облегченно вздохнул, осознав, что все-таки не проспал. Ему было холодно, и в этом не было ничего странного, ведь ночевать в машине в середине октября — так себе идея, честно вам скажу. Утро было пасмурным, и каким то серым. Он поспешно включил печку, и взял в руки мобильный телефон. Уже три недели подряд его утро начиналось с проверки входящих сообщений. Он улыбнулся, увидев, что она написала ему.

Машина Алекса стояла на просторной автомобильной стоянке, посередине проспекта, в одном из спальных районов города. С обеих сторон были дороги, ведущие в разные стороны, а между ними, посередине проспекта, расположился огромный торговый центр. Он был длинный, чуть больше километра в длину, и именно возле конца этого громадного здания, неподалеку от ярко зеленой вывески какого-то продуктового магазина, на стоянке стоял черный Лексус. А в нем сидел молодой парень, на вид не старше 20 лет. Его светлые волосы опускались практически до плеч, а глаза были заспанными, и взгляд их был направлен в экран мобильного телефона.

Улыбка так и не сошла с его лица, она была искренней и выражала полнейшее счастье, какое лишь может испытывать человек, который совершенно замерзший проснулся утром в своей машине. А его пальцы быстро и уверенно набирали одно за другим несколько сообщений в ответ. Печка работала усердно, и постепенно салон автомобиля начал наполняться теплом. Он мельком оглядел себя, и постарался разгладить рукав рубашки. Алекс любил цветные клетчатые рубашки, и считал, что они весьма шли ему. С этим его мнением были полностью согласны и все его знакомые. Зимой и поздней осенью поверх рубашки обычно было одето черное пальто, однако сейчас было еще не настолько холодно для него, хотя конкретно в это морозное утро оно бы нисколько не помешало.

Когда же все было отправлено, он поднял глаза и огляделся вокруг. И по правую и по левую сторону проспекта, стояло по длинному девятиэтажному зданию. Ничего необычного, стандартные панельные дома, которых очень много было когда то построено. Однако очень часто эти панельные коробки прячут в себе исключительных людей. За ними, с обеих сторон, зеркально друг другу находилось по шестнадцатиэтажке. Однако взгляд молодого парня был устремлен не на них, а на девятиэтажку, которая находилась немного дальше. Именно в том доме, в одной из квартир, лежал на тумбочке телефон-слайдер, банального белого цвета, на который и приходили написанные им сообщения.

Он знал, что хозяйка этого телефона, ученица выпускного класса местной школы номер 412, направляясь на учебу, будет переходить с одной стороны проспекта на другую — и будет проходить прямо перед его машиной. Это был его шанс впервые ее увидеть вживую, он знал что идти она будет вместе со своей подругой, которая, кстати, является Алексу тезкой. По ряду причин это была первая и последняя такая возможность для него.

Он мог бы встретиться с ней лично — но смутные сомнения начинали его терзать сразу же, как только он задумывался об этом. Его пугало то, что он чувствовал к ней, и он боялся, что чувство может пропасть или исказиться после личной встречи. Сначала он хотел бы просто взглянуть. Он видел фотографии этой девушки, и его воображение много раз обрисовывало ее ему, так красочно, как только могло. Однако лучше один раз увидеть, чем продолжать представлять.

Однако пока что ее еще не было видно. Зато по пешеходным переходам с обеих сторон сновали самые разные люди, суетились и постоянно, куда-то спешили. Они были все как один — не выспавшиеся и недовольные, спешили на работу, с которой потом спешили домой. И так шло каждый день, по кругу, которому казалось конца и края не будет. Они смотрели себе под ноги, вместо того чтобы поднять свой взгляд выше, на небо. Они проходили друг мимо друга, не оглядываясь, головы каждого из них были забиты мыслями о предстоящем дне, о своих собственных мелочных проблемах. И далеко не для всех этот день обещал быть радостным. Однако для Алекса он именно таким и стал, ведь на фоне серых однообразных фигур он вдруг заметил единственную яркую и цветную, ту одну которую он ждал.

Девушка, верно, торопилась — шагала быстро и была целиком и полностью поглощена своим мобильным. Удивительно, что этим утром она шла одна, поссорилась с подругой, что ли? Алекс инстинктивно глянул на экран своего телефона — «набирает сообщение…». Это им она была поглощена в своем телефоне, и не знала что он совсем рядом, первый, и, возможно последний раз в жизни. Кто знает, к чему приведет это мимолетное знакомство. Хотя самого парня это уже кое к чему привело. Он еще раз поднял глаза на девушку, которая в этот момент как раз проходила мимо его автомобиля. Было в ней что-то особенное, по крайней мере, для него самого. И сейчас, сидя в своей машине, он не мог знать, какие невообразимые события ждут эту пару впереди.

Особенность девушки была не только в отношении к ней самого парня. Он всю жизнь относился к девушкам и к отношениям с ними очень спокойно. Все прошлые отношения не имели для него никакой особенной ценности — вот девочка есть, он вроде как ее даже немножко любит, им хорошо вместе, она классная и все такое прочее. А потом они расставались — и Алекс ловил себя на мысли, что эти расставания абсолютно его не трогают. Никак. Ну, есть девочка, ну нет девочки — какая разница. К слову «девочками» Алекс называл всех особ женского пола младше 30 лет. Ему никогда не нужна была вторая половинка — он от рождения был целым.

Объект его наблюдений был одет в бордовую кожаную куртку и черные джинсы. Она дошла к пешеходному переходу как раз в тот момент, когда зеленый цвет светофора уже спустя пару секунд собирался смениться красным. Девушка ускорилась, перебежала дорогу. Чем она его так привлекла? Он не мог ответить на этот вопрос. Девушка была очень даже не глупая для своих лет, но вместе с этим была какая то по-детски наивная, «непродвинутая» как было принято говорить, и при этом отлично воспитанная бабушкой и мамой. Воспитание, правда, отчасти попахивало совком в чистом виде, однако это было скорее плюсом, нежели минусом. А еще у нее были красивые серо-зеленые глаза и небольшой носик. Почему-то, помимо всего прочего Алекс всегда обращал внимание и запоминал именно носы.

Парень задумчиво сложил руки на руле, и опустил на них подбородок. Поехать за ней или нет? Слева от него, за панельными домами, находились две школы, и именно в одну из них сейчас так торопилась девушка. Школы стояли реально по соседству, и разделял их лишь большой футбольный стадион, на котором тренировались не только школьные команды, но и местная шпана и самая разношерстная детвора тоже очень любили погонять там мяч. Интересно, кому пришло в голову строить школы на расстоянии ста метров друг от друга?

Он провернул ключ в зажигании, все еще точно не зная, что ему предпринять. Однако решение пришло очень быстро, и машина тронулась с места. Алекс всегда быстро принимал решения, ему не нужно было слишком долго думать для того чтобы решиться на что-либо. И сейчас случай был именно таким. Руки лениво и не спеша провернули руль, и машина выехала на дорогу.

Он припаркуется около заднего въезда в ее школу, да, это он знал точно. Именно этой дорогой она обычно ходит — это он знал уже по ее словам. Держа руль одной рукой, другой он взял свой мобильный телефон и взглянул, что она ему написала. Однако он не мог прочитать, что написано на экране — буквы и слова были знакомыми, однако общего смысла он уловить не мог как ни старался. Это чрезвычайно обеспокоило парня, он ощутил, какое-то странное волнение, которое очень быстро переросло в панику. Паника накрывала парня, он несколько раз мотнул головой, дабы избавиться от накатившего на него неприятного ощущения. Он попытался выглянуть в окно — но ничего там не увидел. Изображение было размыто, до безобразия искажено.

Мир вокруг него словно пропал, но как, как такое может быть, он ведь к школе ехал?! Что вообще вокруг него происходит?! Парень еще раз мотнул головой, и проснулся.

Это был один из тех самых снов, которые несут в себе огромное количество эмоций. Наверное, у каждого были такие сны, причем не один и не два раза. Сны, после которых просыпаешься полностью мокрый от пота, и весь на эмоциях, не знаешь, куда себя девать. Словно фрагмент прошлого, увиденный во сне, на время вернул тебя в твои воспоминания, в то время и в ту жизнь, а после — резко выдернул оттуда, и выкинул прямиком в текущую реальность, словно рыбу из воды.

Алекс лежал на спине и тяжело дышал. Уже много лет он не видел и не вспоминал те события столь четко. У него было стойкое ощущение, словно он действительно пару минут назад сидел в машине на стоянке посреди проспекта. Однако те места не видели его уже много лет, но он был уверен в том, что они его помнили. Самые обычные места зачастую способны нести в себе гораздо больше воспоминаний, чем люди.

Лунный свет проникал в окно и освещал несколько шкафов и старое кресло в противоположном углу комнаты. Было тихо, так тихо как лишь ночью бывает. Он повернул голову. Рядом с ним мирно спала Ника. Девушка была очень милой во сне, и Алекс на минуту умилился с того как это маленькое и милое существо лежит рядом и посапывает. Увы, он не знал, что видела в этот момент во сне девушка, а ему было это очень интересно. Всегда интересно посмотреть на сон другого человека. Наши сны, порою, способны рассказать о нас больше чем мы сами.

Он осторожно поднялся, заботливо стараясь не разбудить лежащую рядом с ним девушку, накрыл ее поплотнее одеялом и пошел на кухню. Они ночевали в отеле, и кухня здесь была очень маленькой и неуютной, где находился здесь выключатель, он не помнил, поэтому продвигался на ощупь, пока глаза полностью не привыкли к темноте. Выпив пару стаканов воды, он пошел обратно в спальню, на ходу надеясь, что оставшуюся часть ночи он проспит более спокойно, ведь весь следующий день он должен был провести за рулем, везя самого себя и свою спутницу обратно в столицу.

По дороге он глянул на свое отражение в зеркале. События, которые парень видел во сне, происходили почти, что семь лет назад. Он смотрел на свое отражение, стараясь вспомнить каким он был в то время. Да таким же. Немного изменился внешне, может, поумнел, хотя вряд ли. Лишь кожа лица стала не такой мягкой и упругой, появились две продольные морщины на лбу, а волосы теперь были коротко отстрижены.

Еще в то время оба его родителя были рядом с ним. Он задумался о них, и простоял так пару минут, после чего вернулся к размышлению о изменениях, которые постигли его жизнь за это время. Машина тогда была черной, сейчас стала белой. В голове прибавилось сотен пять прочитанных книжек — о да, читать он очень любил, и считал это неотъемлемой составляющей в развитии человека. Ах да, ведь тогда он еще и учился в институте — эта мысль заставила парня улыбнуться, однако улыбка скоро пропала — как с его уст, так и с уст его отражения в зеркале. А что же еще изменилось за это время? Что он сделал? Отсутствие какого либо ответа ввело парня в уныние.

Он вспомнил ту стоянку посреди проспекта, стоянка тогда видела его в первый и последний раз. Да уж, места помнят больше чем люди. И в любых отношениях, есть воспоминания, которые остаются в голове лишь у одного из участников.

 

Глава  7

Лапки мягко и практически бесшумно ступали по теплому деревянному полу, когда Диббук незаметно проскользнул на кухню. Помимо хозяина там был еще один человек, пока еще не знакомый ему. Поскольку кот отличался радушием и дружелюбием лишь в светлое время суток, он невозмутимо проскользнул мимо, удостоив гостя лишь случайным взглядом, и устроился на своем любимом месте на диване.

Кот жил с Никой и Алексом вот уже второй месяц, первый раз они его увидели в конце осени. Изначально пушистый гость появлялся раз в неделю, с целью выпросить себе пропитание, но со временем стал приходить чаще, и к Новому Году окончательно обосновался в доме. Молодые люди знали что кот «чей-то», именно по ошейнику, на котором и была выведена, необычным шрифтом, кличка пушистого зверька — «Диббук».

Это был крупный кот, темно-серого окраса с желтоватыми глазами и пушистым хвостом. Много внимания он к себе не требовал, был самодостаточным, к людям никогда не приставал. Сейчас его глаза были сонно прикрыты, однако он внимательно вслушивался в разговор, проходящий на кухне — его уши были насторожены и слегка подрагивали.

Гостем Алекса этим вечером был Денис, некогда весельчак и душа компании. Сейчас же его лицо чем-то напоминало маску — щеки впали, рука держащая сигарету дрожала мелкой, нервной дрожью.

Алекс с сожалением смотрел на своего друга. Когда тот появился на пороге, то Алекс даже не с первого раза смог его узнать, да и сейчас сидел в состоянии легкого ступора. То ли Денис и правда так сильно переменился, то ли у Алекса проблемы с памятью.

Дэн всегда был парнем авантюрным — они были знакомы еще со школы, и на памяти Алекса тот постоянно придумывал различные интересные штуки, разной степени здравости. Неуемная жизненная энергия, живущая в молодом человеке, постоянно искала себе выхода, и вот, несколько месяцев назад, тот придумал замечательную математическую систему игры для спортивных ставок.

Он постоянно занимался чем-то таким, но на этот раз эксперимент зашел слишком далеко. Система, безусловно, оказалась нерабочей, причем нерабочей в самом своем корне, однако парень верил в нее, и продолжал вкладывать деньги, так или иначе, ее «дорабатывая». Доработки эти, безусловно, эффективность системы никак не повышали, однако парень был одержим идеей доведения ее до совершенства.

И даже сейчас, обзванивая всех своих знакомых, и выпрашивая у них деньги в долг, он был искренне убежден в том, что до полного совершенства его системе осталось совсем немного. Окружающие этого не понимали, что со временем стало приводить к постоянным конфликтам. Вот и сейчас из дома Шарапова тот ушел ни с чем, если не считать злость на друга. Ведь тот его не понимал, и не поддерживал последнего его увлечения. В этом плане его перестали понимать практически все, кого он считал друзьями. Они считали, что он попросту заигрался, и даже не догадывались насколько близко он в этот раз подошел к доведению своей системы до полного совершенства.

Диббук долго смотрел ему вслед из кухонного окна, глаза его были удовлетворенно прищурены. Внезапно насторожившись, он бесшумно и абсолютно незаметно выскользнул из дома, вслед за вечерним посетителем. Он периодически уходил из дому по ночам — «погулять», как считали парень с девушкой.

Люди наделенные мощной внутренней энергией, как ни странно, обычно и «перегорают» намного раньше своих более «пассивных» собратьев. Неуемная внутренняя энергия, которую молодость еще толком не знает, как применить — один из самых хлестких бичей нынешнего молодого поколения. Мир, который они видят вокруг себя, и в котором они живут, манит их таким огромным количеством возможностей и соблазнов, что они поневоле становятся его заложниками.

Им чужда внутренняя тишина и сосредоточенность — все их потребности это постоянное и непрерывное движение. Движение в погоне за чем-то, движение в поиске чего-то. Синдром дефицита внимания и отсутствие сосредоточенности приводят к тому что для своей жизненной энергии им не получается найти одного конкретного вектора применения, энергия со временем рассеивается и растрачивается, а человек остается ни с чем — много энергии было потрачено, много вещей сделано, а результата никакого не видно даже на горизонте. И именно это, более чем что-либо другое и продолжает толкать человека все дальше и дальше вниз — в самую бездну.

С минуты на минуту должна была вернуться с работы Ника. Вот уже третий месяц как они с Алексом живут вместе, у обоих ребят такой опыт происходит впервые в жизни. Алекс всегда оберегал то, что он считал своим домом — островком уединения в огромном открытом мире. И пустив на этот островок девушку, он поначалу испытывал острую нехватку чего-то.

Когда это ощущение становилось особо острым, он попросту сбегал. Несколько часов проведенных наедине с самим собой, были для него как глоток свежего воздуха для утопающего. Не то чтобы он был нелюдимым человеком, или же ему было не комфортно в обществе своей девушки — вовсе нет, просто эти моменты уединения давали ему возможность абстрагироваться от всего, что происходит, побыть наедине с собой, очистить мысли и направить их поток в нужное русло. Парки и скверы старого города, были именно теми местами, где он искал и находил внутреннюю тишину.

Ника его не понимала. По характеру веселая и общительная, к внутренней тишине она не стремилась. Они оба были на работе с понедельника по пятницу, а по вечерам и в выходные дни, ей, как и любой другой девушке хотелось провести время со своим молодым человеком. А он пропадал.

Снег поскрипывал под ее сапожками, когда она подходила к дому. Это была длинная улица, с обеих сторон обставленная домами. На втором этаже, в ярко освещенном окне от пола до потолка, она видела фигуру парня, задумчиво глядящего из окна в темноту улицы — и ее обожгло осознание того, что выглядывает он там вовсе не ее. Алекс вел себя странно последнее время, а временами, словно вообще не замечал ее. Она помахала рукой, стараясь привлечь его внимание, однако, даже если он ее и заметил, то виду не подал. А скорее всего он просто был слишком погружен в самого себя, чтобы замечать кого-то вокруг. Зато она явно привлекла внимание кого-то еще.

Перед двухэтажным кирпичным домом росли две старые ивы. Присыпанные свежевыпавшим снегом, они выглядели точь в точь как на новогодней открытке. Это было похожу на картину из сказки. Яркий свет фонаря, освещая их, заставлял снег ярко блестеть, слепя девушке глаза. Однако под одним из старых деревьев было еще что-то. Две ярко красные светящиеся точки внимательно следили за движениями девушки, когда она свернула с улицы, и направилась к дому.

На улице стояла сверхъестественная тишина, поэтому скрип открываемой калитки показался девушке очень громким. Притворив ее за собой, она поспешила к дому, однако неожиданно воздух потряс нечеловеческий дикий визг. Она практически полностью потеряла ориентацию в пространстве. Это и близко не было похоже ни на один из звуков, когда-либо слышимых девушкой в ее жизни. Он был неестественно высокий, в нем звучала словно обида и сильнейшая ярость, которую ни одному человеку не дано испытать.

Стремительный черный вихрь, вылетев из под дерева налетел на нее, сбив с ног. Визг оказался словно материальным, она ощутила его всем телом. Он упал на нее откуда-то сверху, и в следующее мгновение девушка оказалась на снегу. Падение было значительно смягчено свежим мягким снегом, однако Ника тихо вскрикнула, упав на него. Шапка отлетела в сторону, и в этот же момент улица погрузилась в темноту. Опять стало тихо, но тишина эта давила на уши еще сильнее, чем только что стихнувший крик.

Погасли все окна в домах, а в следующую секунду, отчаянно зашипев, погас и фонарь. Последний раз блеснув, снег на ивах погрузился в темноту. В темноту погрузился и дом Алекса, с его собственной фигурой глядящей из окна.

Темнота была словно вязкая, ощутимая. Казалось, можно было протянуть руку и потрогать ее. Ника, резко дернувшись, и морщась от боли в ноге, испуганно отодвинулась назад, увидев прямо веред собой два ярко-красных горящих глаза, не мигая смотрящие прямо на нее в упор. Но она моргнула — и они исчезли. Девушка оглянулась, стараясь прийти в себя. Подогнув под себя ногу она вскрикнула от боли и ощупала ее — падение оказалось видимо не слишком для нее удачным. Она уже готова была подумать о том, что глаза померещились ей в темноте из-за неожиданного падения, однако внезапно увидела их вновь — они не мигая наблюдали за ней из того самого окна, в котором еще лишь мгновение назад она наблюдала фигуру своего парня.

 

Глава  8

Для современных людей, особенно молодых, однообразие и монотонность является первым предвестником внутренней гибели. Молодость не терпит монотонности. Она всегда служит удобрением для той самой почвы, из которой в будущем могут вырасти первые серьезные конфликты. А именно в нее ребята и погрузились той зимой.

Ника работала журналистом в политическом журнале, и ее работа выявила первую почву для разногласий в их отношениях. Для Алекса политика никогда не имела никакого значения. Он был уверен, что политическая машина представляет из себя настолько закореневший механизм, что любые попытки ее как-либо изменить или подстроить под себя — попросту бессмысленны.

Человек должен заботиться о своем благе, и о благе своих близких, разве не так? Помогать остальным окружающим, безусловно, стоит, но, не делая из этого культа. И чего уж точно делать не стоит — так это пытаться перестроить огромную политическую машину. История показывает нам, что такие перестройки крайне редки, не всегда меняют жизнь людей в лучшую сторону, и очень редко действительно происходят с подачи самого населения.

В городе в это время проходила шумная акция протеста. Тысячи людей заняли главную улицу, и выступали за смещение текущего правительства. Они стояли там, борясь с ветряными мельницами и выступая за мир во всем мире, вместо того чтобы начать что-то менять в своих собственных жизнях. Они предпочли полностью доверить свои жизни правительству, таким образом сбросить с самих себя ответственность за них. И когда правительство работает не так, как они хотят, то у них есть, кого в этом обвинить. Правительство. Ну не себя ведь, правда? Это правительство виновато, давайте его менять.

А теперь Ника уже две недели сидела дома со сломанной ногой, работала на дому, и постоянный поток информации о политике выводил Алекса из себя. Реальные факты и сплетни, подробности финансовых операций и личная жизнь того или иного политика. Эта информация его и раньше раздражала, а теперь она лилась она ему на уши постоянным потоком, которому, казалось, никогда не будет конца.

Ника была в восторге от своей работы, и охотно делилась с парнем всеми подробностями. Это был тот самый случай, когда человек фанатеет и теряет голову, лишь от того, что ему интересно и чрезвычайно увлекательно заниматься тем или иным делом. Она искренне рассказывала о том, что происходит на политическом поприще, рассказывала кто, как, кого и за что поддерживает, кого поддерживает она и почему. Ей просто хотелось внимания — видеть, что ее близкий человек ее понимает, разделяет ее интересы.

Но больше всего парня выводила из себя ее увлеченность спортом. Не то чтобы он был против спорта, нет, далеко нет. Но она занималась карате, занималась серьезно, занималась с девяти лет, имела награды. И сейчас, сидя дома, открыто тосковала по тренировкам, на которых раньше постоянно пропадала, по соревнованиям. Парню претила и выводила его из себя, одна мысль о том, что его девушку кто то бьет.

Это было невообразимо, и он не собирался с этим мириться. Он хотел, чтобы она получала свою необходимую дозу самореализации как-то иначе. Он знал, что еще за пару месяцев до встречи с ним, она получила серьезную травму после удара в живот. А теперь ему приходилось слушать, как она раззадорено рассказывала, с какой энергией возьмется за тренировки, когда у нее придет в порядок сломанная нога. А еще он прекрасно понимал, что никто и ничто не заставит ее расстаться со своим спортом.

То, что две недели назад произошло с Никой по дороге домой, теперь воспринималось, словно какое-то смутное и далекое воспоминание. Сейчас она даже не была точно уверена в том, что ей не показалось то, что она видела. Может она просто поскользнулось в темноте, и упала? И от падения ей померещились какие-то дикие вещи? Скорее всего, так и было.

Алекс был очень заботлив. После смерти Насти он старался поддерживать Нику, и, будем честны — у него это очень даже неплохо получалось. Когда Ника сломала ногу, он сутками был рядом — они смотрели фильмы, лежа в обнимку в комнате, пока сон не разлучал их. Было тепло, в воздухе пахло чем-то сладковатым и вкусным, а за окном целыми днями шел снег. Но потом Ника стала брать работу на дом, и таким моментам постепенно пришел конец. Временами парень прямо таки закипал, и тогда ему нужно было срочно побыть наедине с самим собой.

Однако, те самые парки и скверы в который он так часто искал внутреннюю тишину, теперь были заняты митингующими. Он уже не воспринимал эти места так, как раньше, словно это был какой-то сон. Эмоции, которые были связаны с местами, остались, а сами места воспринимались теперь словно затянутые какой-то пеленой. Те самые места, с которыми было связано столько воспоминаний — теперь здесь стоял палаточный городок митингующих, люди жгли костры. Дым поднимался высоко вверх, к небу, туда, откуда серые тучи молча, и вроде бы как даже с укором, наблюдали за происходящим в большом городе.

Сама Ника тоже, как не странно, постепенно сливалась в его сознании с одной девушкой из прошлого. Внешняя схожесть, которую Алекс сразу заметил, во время их первой встречи, давала о себе знать — иногда он путал воспоминания. Воспоминания с одной девушкой, накладывались на воспоминания с другой, запутываясь в огромный клубок, из которого Алексу, временами, было очень сложно выпутаться. Ника вызывала в нем множество эмоций. Но со временем он потерял уверенность в том, что именно она их вызывает. Быть может это просто такое изощренное проявление ностальгии?

Ника оставалась в доме одна, когда он уходил на работу, и Ника оставалась в доме одна, когда он искал свою внутреннюю тишину. Она не привыкла открыто выражать свою обиду, жаловаться на что-то, и постепенно все больше и больше замыкалась в себе. В свободное от работы время, она могла часами сидеть на диване. Телевизор был выключен, музыка не играла, а у нее в руках не было ни книги, ни мобильного телефона. А рядом с ней в такие моменты всегда сидел Диббук.

Но обида на Алекса в ней, постепенно росла с каждым днем. Когда человек замыкается в себе и не дает выход эмоциям, он рано или поздно сорвется. Это работает точно так же, как и с внутренней жизненной энергией, которая накапливаясь внутри человека, и не имея выхода или реализации, постепенно начинает изнутри его разрушать.

Звонок в дверь. На пороге стоял средних лет мужчина, с большой синей сумкой за плечом. Пока Ника рассчитывалась с курьером, за привезенную им пиццу, Диббук молнией пронесся мимо них, и выскочил на улицу. Его внимание, очевидно, привлек идущий по улице худощавый черноволосый парень. Парень был одет в длинное черное пальто, которое сильно контрастировало с бледным, точно мел, лицом. Направлялся он в сторону тупика, и Ника, заметив это боковым зрением, была достаточно удивлена поведением их домашнего питомца.

Диббук подбежал к идущему по улице человеку, и спокойно пошел рядом с ним. Парню кот тоже безусловно был знаком. Он приветствовал кота улыбкой и парой слов, и они вдвоем продолжили свое шествие.

Улица, по которой они шли, и на которой жили Алекс с Никой, начиналась от скоростного шоссе, и углублялась в лес чуть больше чем на километр. Это была заасфальтированная дорога, по обоим бокам которой стояли дома. И каких только домов здесь не было! Старые, новые, заброшенные. Полноценные загородные особняки и обычные дачи. Здесь всегда было тихо и уютно.

Дом Алекса имел два этажа, и не выделялся ни размерами, ни особой роскошью — разве что только окнами от пола до потолка на втором этаже. Улица была наполнена свежим морозным воздухом, и заканчивалась тупиком.

Затворив за собой дверь, и занося пиццу на кухню, Ника пришла к выводу, что кот видимо, узнал старого хозяина. Все-таки ошейник на нем был, когда они его подобрали. А теперь, судя по всему, он своего старого хозяина узнал, и ушел с ним. Ведь до того как кот стал наведываться к ним, у него тоже где-то был дом — при чем явно где-то здесь, поблизости.

Ника расстроилась. Когда Алекса не было дома, этот кот был ее главным слушателем — да и просто приятной пушистой компанией.

Она никогда не видела, чтобы Диббук так реагировал на кого-либо. Обычно кот был довольно пассивен, гулял по дому как водиться «сам по себе». Реагировал он только на ссоры — прибегал и с нескрываемым интересом наблюдал за людьми. А ссор, к сожалению, в доме в последнее время было немало.

Человек и кот скрылись за углом. На занесенную снегом тихую улицу опускался вечер. Диббук вернулся лишь за полночь, бесшумной тенью проскользнув в дом.

 

Глава  9

— Что ты видишь?

— Детей. Они играют.

— Зачем?

— Веселье. Радость. Они получают позитивные эмоции, отдыхают, отвлекаются. Общаются со сверстниками.

— А еще?

— Что еще? Это дети. Они играют ради самой игры.

— Вот именно.

Двое парней прогуливались по зимнему парку. Близнецы, за исключением волос, глаз и витающей вокруг каждого особой атмосферы — они были весьма приметны на тихой зимней улочке, однако никто из проходящих мимо людей не обращал на них никакого внимания. Они все проходили мимо, поглощенные своими мыслями, с радостью на лице встречали знакомых и друзей.

Неподалеку на полянке несколько ребят затеяли шумную и хулиганскую игру в снежки. Одна снежка упала прямо под ноги пожилой женщине, и та шумно начала осуждать нынешнюю молодежь — причем с таким азартом, словно только и ждала для этого повода, словно за этим она сюда и пришла.

По правой стороне от дорожки находился высокий холм, на котором лишь изредка попадались деревья. Оттуда с веселыми криками и смехом спускались дети на санках. Хотя точнее будет сказать так — кто на санках, а кто на доске или просто на пятой точке. Там стоял веселый галдеж, снежная пыль летела постоянной пеленой, словно туман, поблескивая своими кристаллами в лучах редкого зимнего солнца.

Один мальчик, лет пяти, соскользнул со своих санок примерно на середине пути, и закончил свой путь, выехав на пешеходную дорожку, и чуть не сбив с ног близнецов. Вслед за ним, спустя пару секунд, приехали и его сани. Один из парней отскочил в сторону, в то время как второй приветствовал подвиг мальчика веселым ободряющим смехом. Он весь светился искренним удовольствием, наблюдая за ребенком. Светло-карие глаза излучали мягкий ласковый свет, под лучами которого, казалось, даже снег может растаять. Когда мальчик убежал, светловолосый продолжил прерванное повествование.

— Вот именно. Они играют ради самой игры. Взрослые тоже играют в игру — они живут. Если хочешь, можем рассматривать это так. Мы говорили о смысле жизни, а я повел тебя сюда, и предложил взглянуть на детей. Дети никогда не вырастают — они становятся взрослее, и продолжают играть. Только масштабы игры становятся куда более глобальными, желаний больше, возможностей. Цель и смысл игры остается тем же. Цель и смысл — это сама игра. Люди живут потому, что жизнь заложена в них природой, они не могут по другому. Их тянет что-либо делать, создавать вещи, продолжать и развивать свою игру. И они боятся прекращения игры. Они слишком много усилий в нее вложили, чтобы просто взять, и одним махом обнулить счетчик. Они боятся конца своей игры. Ну, или, может, не боятся, но уж точно не стремятся к нему. Глянь, вот точно так, как этот малый.

Они свернули за угол, и как раз проходили мимо родителей с ребенком. Взрослые вели его домой, а малыш отчаянно брыкался, тянул маму за руку в сторону детской площадки с горкой и большими красными качелями. Он пытался уговорить родителей еще хотя бы пять минут побыть на улице и поиграть, но они были непреклонны. Черноволосый парень тихо усмехнулся. Лицо его было вроде как даже светлее чем снег, которым были притрушены его плечи.

— Но. Ценность этой игры они по настоящему осознают лишь тогда, когда их, словно детей, вот-вот должны позвать с детской площадки домой.

— Не всем нравиться их игра. Знаешь, сколько у меня есть людей, добровольно свою игру прервавших?

— И разве не твоих это рук дело?

Пронзительный холодный смех, прозвучавший в ответ, спугнул группу маленьких птичек, которые сидели на спинке засыпанной снегом лавочки, и они, встрепенувшись, перелетели на большой старый каштан.

— Нет! Это их же собственных рук дело! Ты же знаешь.

— Если у них возникают депрессивные мысли, то ты их усиливаешь.

— Да, но изначально я эти мысли ведь им не навязываю. Навязывает их как раз таки эта самая жизнь, игра, в которую играют ради самой игры.

— У любого человека иногда бывают минуты слабости и отчаянья. Они всегда пытаются это скрыть, так, словно в этом есть что-либо постыдное. Современное общество обычно не дает людям открыто выражать некоторые свои чувства. Слишком сильно они приучены все прятать за улыбкой, обманчивой маской. Но, именно эти их эмоции ты обычно и пытаешься усилить, ведь только в них ты и видишь логику.

— Они не боятся показать эмоции. Они боятся того, как другие отреагируют на проявленные ими эмоции.

Светловолосый парень приободрился, и бросил мимолетный и заинтересованный взгляд на лицо своего брата. Однако, тот в это время внимательно наблюдал за процессом сооружения снеговика парой девочек дошкольного возраста. Его лицо выражало искренний, почти детский интерес. Взгляд черных, в этот момент, глаз был устремлен на детей, и сооружение из снега, которое они воздвигали. На его лбу появились тонкие продолговатые морщины — парень явно о чем-то сосредоточенно размышлял. Они медленно прошли мимо девочек и их снеговика, и лишь через несколько минут он словно вспомнил о чем-то, и продолжил свою мысль.

— Да. Мнение окружающих. Бич 21-го века, да и всей человеческой цивилизации в целом. Что подумает обо мне он? Что подумает обо мне она? Как я буду выглядеть? При чем им уже все равно как они выглядят в их же собственных глазах. О, нет, сами на себя они не смотрят! Лишь оценивают себя глазами других.

Ты бы знал что они иногда делают для того чтобы выглядеть более привлекательно в глазах окружающих. О которых, между прочим, судят по тем же самым маскам, которые эти самые окружающие им и подставили. И выходит такой замкнутый круг. Ты видел людей в компаниях друзей, или коллег? Видел парней на первой встрече с девушкой? А как они все выглядят, и ведут себя, когда они одни?

Эту свою маску они холят и лелеют годами. Годами выстраивают вокруг себя некий мифический образ, за которым часто и не видно что же человек из себя представляет на самом деле. Больше того — люди часто сами начинают настолько верить в этот, созданный ими же самими образ, что сами забывают о том какие они на самом деле настоящие.

— И в таком случае это работает как самовнушение.

— Вот именно! Человек настолько сживается с образом, который он изначально создал вокруг себя для окружающих, что сам начинает в него верить. Однако есть одно большое «но».

— Этот человек, на самом-то деле, остается все тем же.

— Именно!

Засыпанная снегом парковая дорожка постепенно вывела их к обзорной площадке. Обычно, в более теплое время года, здесь всегда было установлено множество игровых аттракционов. Сейчас же стояло лишь около десятка людей, по одному и парами, любуясь на редкую для большинства людей картину заснеженного города с высоты.

Большинство людей такое видят лишь на картинках, ибо не хватает их силенок на то, чтобы выйти на мороз, и, чувствуя, как он дерзко пощипывает за лицо и щеки, спокойно прогулять так по городу несколько часов к ряду. Им дома теплее.

Глаза черноволосого парня постепенно стали приобретать огненно-рыжий оттенок, когда он, все больше увлекаясь, продолжил излагать свои мысли.

— Созданный ими для себя образ — это игрушка.

— Что?

— Ну, продолжая метафору про детей, которые играют ради самого процесса игры. Маска, которую люди создают для самих себя, и выставляют окружающим. Что это? Все та же игрушка, которая делает процесс интересней. И успешней, как им кажется. Ведь с хорошей игрушкой, для ребенка и игра веселее, верно?

— Возможно.

— Тем более, давай посмотрим еще дальше. Сюда же можно добавить и вечные детские споры на тему «у кого игрушка лучше». Дети меряются маленькими игрушечными машинками, взрослые — настоящими большими автомобилями. Все познается в процессе сравнения, а люди в этом процессе стремятся почувствовать себя лучше других. И у них есть средства для этого! Расизм, классовые и национальные различия — это одни из тех вещей сравнения, которые люди берут абсолютно из неоткуда.

А ведь они их любят — ведь благодаря им они могут почувствовать себя выше и успешнее кого-то другого, при чем ничего для этого не делая. Добавь сюда все те же самые маски для окружающих, о которых мы говорили. Они и правда, всегда дети, ты прав. Они глупее детей! В рамках своей игры, орудуют они в гораздо больших масштабах, с этим я согласен, но ни один ребенок никогда не сделает некоторых тех вещей, которые так часто делают «взрослые». Забавно, забавно…

— Почему ты пристал к этим ребятам?

Парень кинул на своего брата удивленный взгляд, прежде чем уточнить:

— Алексу и Нике?

— Да. Подстроить девушке перелом ноги — зачем же? Чем они так заинтересовали? Я знаю тебя лучше, чем люди, и не верю, что ты сделал это просто так, из злости или желания причинить боль. Это не в твоей натуре.

Бледнолицый отошел от брата, и подошел к ограждению обзорной площадки. Некоторое время он просто молча смотрел вниз, на город, мирно лежащий под мерцающей на свету пеленой снега. Он оценил комплимент брата — люди и правда, сделали из него чистой воды дьявола, коим он безусловно являлся, но при этом исказили они этот образ до полнейшего безобразия. Когда он обернулся, глаза его вновь приобрели спокойный черный цвет.

— Мне было интересно

— Что?

Парень задумался, но лишь на секунду. Глядя на влюбленную пару, парня и девушку, которые стояли в обнимку, упершись локтями в ограждение, и молча смотрели на город, он не спеша продолжил, видимо стараясь тщательно подбирать слова.

— У них возникло много конфликтов в последнее время. На почве ее работы. Я подстроил это все чтобы она какое-то время посидела дома, они проводили время вместе.

— И начали больше ссориться?

— Это уже их дело.

— То есть, ты хочешь сказать, что устроил им просто такую вот милую проверку, верно?

— Ну… Нечто вроде. Ты мне об этих высоких чувствах толковал столько раз, что я решил — раз уж я, в меру моей ограниченности, не могу их почувствовать сам, то я хотя бы понаблюдаю за тем, как это обычно происходит у людей. Мне интересно наблюдать, ты же знаешь.

Хотя и немного не в том плане, в каком это интересно тебе. Для меня это как два злых и голодных паука в банке, которые, в силу той самой мифической «любви», о которой ты так часто мне рассказываешь, почему-то не должны друг друга скушать. Или же в силу моей простой и понятной логики — злость и обиды рано или поздно достигнут апогея, и никакие мистические чувства не смогут их друг около друга удержать.

— Хорошо, ну а если так по итогу все и произойдет?

— Тогда все будет для меня предельно ясно. Это я могу понять. Парни и девушки нынче очень легко сходятся и расходятся, ровно никакого значения этому не придавая. Поссорились — до свидания. Завтра уже новые половинки себе найдут.

— А если ты все-таки увидишь, как работает то чувство, о котором, по твоим же собственным словам, «я тебе так часто рассказываю»?

Прошла минута, прежде чем в морозном воздухе прозвучал ответ.

— Не знаю.

Парень, видимо и сам почувствовал, что его ответ прозвучал как-то растерянно и слишком уж неуверенно, поэтому тут же и добавил, с чуть заметной ехидной усмешкой:

— Но уж точно это будет интересно.

 

Глава  10

У каждого бывают черные полосы на полотне жизни. Иногда от них остаются шрамы. Однако, трудно себе представить нашу жизнь без этих полос — ведь черный всегда придает яркий контраст белому.

Есть мнение, что такие моменты должны учить нас стойкости, делать человека сильнее — однако это ведь полная чушь. Делать нас сильнее и опытнее можно и по-другому. Однако одновременно неоспоримо и парадоксально — эти моменты мы потом вспоминаем с теплотой. Они дают нам гордость — гордость того что мы все это пережили, гордость того, что мы справились.

Люди, не делающие ошибок — скучны. Их действия легко предугадать, но неинтересно. Говорят, что в трудной ситуации человек показывает свое «истинное я», и доля правды в этих словах есть. Но не потому что трудности делают человека лучше, а потому что в действительно трудной ситуации он начинает задействовать абсолютно все возможности для ее исправления. А когда ситуация еще не дошла до критической точки — эти энергетические запасы простаивают.

Говорят так же, что взаимоотношения между людьми проверяются как раз в вот таких трудных ситуациях. И опять — глупость. Люди очень неохотно принимают участие в разборе чужих проблем, если конечно это не проблемы очень близкого для них человека.

Каждый человек по природе своей индивидуалист. Мы бы не выжили на этой планете, веди мы себя иначе. Это можно отрицать, сглаживать и романтизировать, с этим можно спорить, можно не соглашаться — однако факт от этого мягче не станет. Благополучие, свое и своих близких, для людей ценнее всего остального.

И когда благополучию в отношениях с Никой пришел конец, и она уехала жить к отцу и Маше — Алекс словно протрезвился. Глоток свободы, как глоток свежего воздуха помог ему в этом. Причем свободы в плане не свободы от девушки, а свободы в более глобальном ее смысле.

Когда наши мысли ничего не занимает, когда в нашей голове не сидят 10 вещей одновременно, наше сознание начинает работать гораздо более четко и слаженно.

Путь, который парень держал на данный момент, вел его в те далекие края, которые из головы выйти не могли уже много лет — мешала незавершенность. Парень терпеть не мог некоторых вещей, и в частности в этом списке были неопределенность и незавершенность. Причем далеко не на последнем месте.

Не довести дело до конца было для него смерти подобно. Если конечно он все еще в это дело верил. То же самое относилось и к ожиданию чего либо — сидеть и ждать, не зная к чему это приведет, было просто невыносимо.

Когда Ника неделю назад уехала от него после жестокой ссоры, он начал искать причину их конфликта. Однажды он сидел в уютном баре в старом районе города. Он никогда не питал слишком сильного пристрастия к алкоголю как к таковому, и сейчас использовал его скорее как успокоительное. Однако, в связи с тем что он не пил много, как это обычно у нас принято, это странное, будоражащее мозг вещество, в итоге и привело к тому, что причины конфликта он таки увидел. Увидел настолько ясно, что было удивительно, как он ранее их не замечал.

Все было просто и прозаично — так как он любил. Бар был расположен в просторном полуподвальном помещении, и когда парень поднимался по лестнице к выходу, он бросил случайный мимолетный взгляд на зеркало, висящее у выхода на стене. Именно так Алекс встретил истинного виновника всего, что с ним происходило — казалось бы, весьма неожиданное место для такой встречи, однако для здравомыслящего человека оно всегда уместно.

Врага нужно знать в лицо — и Алекс долго вглядывался в свое отражение, которое сейчас казалось ему словно чужим. И тогда же он подумал — если прошлое его не пускает — значит нужно посмотреть ему в лицо, так же спокойно, но вместе с этим уверенно, как он смотрел сейчас на самого себя.

Белый снег тихо и уютно поскрипывал под колесами большого белого джипа, когда Алекс заехал на парковку. С обеих сторон были дороги, ведущие в разные стороны, а между ними, посередине проспекта, расположился огромный торговый центр. Он был длинный, чуть больше километра в длину, и именно возле конца этого громадного здания, неподалеку от ярко зеленой вывески какого-то продуктового магазина, машина затормозила.

В отличие от парня, место не изменилось ни на йоту. И по правую, и по левую сторону проспекта, стояло по длинному девятиэтажному зданию, а за ними, с обеих сторон, зеркально друг другу, находилось по шестнадцатиэтажке.

В машине было холодно — печку парень включать не стал. Тепло и уют не очень хорошо подошли бы к его настроению. От его дыхания шел пар, поднимался вверх, и рассеивался где-то под потолком. Вместе с паром, этим вечером, суждено было рассеяться и его иллюзиям.

Зимой темнеет рано, а сейчас было уже восемь часов вечера. Алекс вышел из машины, и рассеяно оглянулся по сторонам. Достал мобильный телефон, и выбрал из длинного списка контактов номер Ники. Его палец на мгновение застыл над экраном, словно в нерешительности, прежде чем нажать кнопку. Хотя обычно в жизни, парень нерешительностью, мягко говоря, похвастаться не мог.

Ника не могла в данный момент ответить на звонок. Однако он этого не знал. Он перезвонил еще раз, и, не получив ответа, начал свое шествие.

Никто не обращал внимания на высокого светловолосого парня, который прошел мимо колонок для набора воды, рядом с которыми толпились несколько одиноких человеческих силуэтов с бидонами в руках. Он направился по небольшой, занесенной снегом аллейке, а слева от него возвышался девятиэтажный панельный дом.

Вдоль аллеи, каждые метров пятнадцать стояли фонари, снег искрился под их светом. Было тихо, моментами дул легкий ветерок, который холодил лицо и руки. Черное пальто, в которое был облачен парень, постепенно покрылось снежинками, которые так же искрились на свету, как и снег лежащий вокруг. Однако, Алекс был настолько погружен в свои мысли, что даже не замечал царящей вокруг него красоты.

С Юлей они познакомились в Интернете — совершенно случайно. И теперь, то что они запали друг другу в душу, казалось даже какой-то смешной нелепостью. Они ведь совершенно не знали друг друга. А когда человек недостаточно хорошо знает другого человека — то создает ему что-то вроде образа.

Медовые глаза Алекса на секунду задержались на ее балконе. Это было не общение людей, а общение образов. Он проецировал на нее целый набор качеств, которыми она на самом деле не обладала. Многое он о ней не знал, ввиду ограниченных возможностей для общения. И пустоту эту заполнил сам, как оказалось — выдумкой.

Однако в итоге, смотря на эту ситуацию сквозь призму некоторого количества прожитых лет, он наконец то понял, что той девушки, которая столь долго не давала ему покоя, никогда и не было.

Была Юля, да. Но она не обладала и десятой долей того, что он ей приписывал. Приписывал, потому что был молод. Приписывал, потому что на самом деле ее не знал. И, поскольку этот образ был создан отчасти им самим — он был практически идеален, и только лишь поэтому, на протяжении такого большого времени не давал парню покоя. С Юлей он не очень хорошо тогда поступил, по итогу, однако сейчас это его не заботило совершенно.

Но вот он встретил Нику, и образ пришел в жизнь. Только здесь и сейчас, прогуливаясь глубоким вечером, он наконец-то понял, что его ошибка в восприятии Ники была не в том, что она была похожа на Юлю. А в том, что она была ровно тем самым образом, который он для Юли придумал.

И сейчас, когда иллюзии рассеялись, он словно открыл глаза, и намного четче чем ранее ощутил что же на самом деле произошло. Юля ни на йоту не обладала теми качествами, которые он ей приписал, когда ему было девятнадцать лет. Не обладала, хотя тогда он этого и не знал.

А Ника обладала. Она показалась ему столь похожей на девушку из его прошлого, потому только она и была ей на самом деле. В отличии от Юли. Поскольку Юля не была той, какой Алекс ее видел, то этот образ «девушки из прошлого» на самом деле никакого конкретного человека в себе и не нес. До встречи с Никой. И до того момента, когда он все это понял.

Внезапно Алекса, словно мешком по голове ударили. Он оглянулся. Это ведь то же самое место, место которое он неоднократно видел во снах, которое помнил, и куда раньше даже бывало приезжал — просто так. Оно всегда было для него особенным, чуть ли не мистическим. И теперь это место не значит ничего. И эта вот длинная девятиэтажка, и девушка, которая в ней живет. А может уже и не живет — какая разница.

Теперь это просто аллейка, просто дом, просто деревья. Это не место из сна или воспоминаний, и оно не волшебно, это просто маленькая географическая координата, на карте нашей огромной планеты.

А Юля? Аналогично. Образ, какой он ей создал, не потерял своей силы, однако теперь парень понимал, что та «девушка из прошлого», которой он под конец очень сильно насолил, под этот образ не то что не подходила, — а была ярчайшим примером противоположности. А та девушка которая действительно влияет собой физическое воплощение того образа, Ника, — будет рядом с ним. И она абсолютно реальна!

Это было чувство сходное по природе своей с пробуждением после долгого сна. Разные взгляды на вещи? Придирки к мелочам? Не все ее друзья ему нравятся? Работа? Карате? Да какая разница?!

Есть мелочи, а есть те вещи которые реально важны — не важно, речь идет о отношениях с человеком, или о жизни в целом. Он чуть не рассмеялся, от внезапно и неуместно накатившей на него волны веселья, и, быстрым и бодрым шагом направился обратно к стоянке на проспекте. Его движения опять приобрели уверенность и твердость, которая была ненадолго потеряна. И именно сейчас, он как никогда чувствовал себя живым. Ибо только живое может так радоваться тому, что оно живет.

Какое значение их мелкие разногласия имеют, если посмотреть на них в глобальном плане? Ведь для нормальных отношений это несущественно! Сейчас, почему-то принято сразу менять человека, если только что-то в нем не устраивает до конца. Но такие люди однозначно никогда не построят отношения так, как хороший хозяин строит свой дом.

Отношения нужно не искать, а строить, и если что-то идет не так — подстраиваться под ситуацию, по мере своих возможностей. Дом может быть старый и наполовину развалившийся, но ведь это не мешает построить на его месте огромный новый особняк, и счастливо прожить с ним всю свою оставшуюся жизнь. Это твой дом, ты его строишь, и ты в нем будешь жить!

Пришла мысль, что когда ему было девятнадцать, он пятнадцатилетнего себя считал глупым. Теперь ему двадцать шесть и он осознал, каким идиотом был в девятнадцать. За этой мыслью пришла следующая — когда ему будет сорок, он поймет, насколько примитивно было его в мышление в тридцать. И так далее. Это естественный процесс личной эволюции каждого разумного человека.

Пришла пора ремонтировать и строить их с Никой дом, решил Алекс, усаживаясь обратно в свой автомобиль, и довольно улыбаясь той метафоре, которую придумал. Он сложил руки на руле, и посмотрел на свой мобильный телефон, лежащий на матово-черной приборной панели. Пришла в голову мысль, что Ника обязательно ему перезвонит, как только увидит пропущенный. Она умная девушка, и не будет так глупо его игнорировать.

Машина вырулила на дорогу, и направилась в сторону центра города. Ни одного взгляда на дома, которые стояли около проспекта, больше брошено не было — они стали похожи, как две капли воды, на все остальные панельные дома этого города. Когда Алекс проезжал перекресток, у него зазвонил мобильный телефон, и он с радостью встрепенулся, поняв, что не ошибся в Нике, и что такая девушка как она, и правда не будет его по-глупому игнорировать. Однако звонила ему вовсе не Ника.

 

Глава  11

Беда никогда не приходит одна — он же «закон парности». Уже второй раз за несколько месяцев Алекс присутствовал на похоронах. Лицо его было словно высечено из камня, когда он шел в конце похоронной процессии.

Ему казалось, что это сон. Он действительно хотел бы сейчас только одного — проснуться. Что бы он не увидел, открыв глаза, это было бы лучше, чем его текущая реальность. Да и разве это реальность? Бред какой-то.

Он постоянно открывал и закрывал глаза — каждый раз буквально секунды на две-три. Он, как пятилетний ребенок, словно наивно надеялся на то, что вот он откроет глаза в очередной раз — и увидит просто потолок спальни у себя дома. Будет тепло, уютно, а рядом с ним будет лежать Ника, его Ника, и он будет чувствовать ее волосы у себя на лице, зарываться в них носом, ловить их аромат. Однако реальность жестока — сколько раз не закрывал и не открывал он вновь глаза — ничего не менялось.

Алекс не был среди людей несущих гроб. И его отсутствию там, не было никакой конкретной, веской, причины — он просто не хотел его нести. Не в такой роли он себя видел, и, почему-то, это казалось ему неправильным.

Неожиданное имеет свойство случаться. Никто не знает, как его предугадать, или как с ним бороться. Оно приходит внезапно, переворачивает всю жизнь вверх ногами, бьет бетонным молотом по голове и оставляет вас одних — обескураженных, с разрушенными планами и потерянными мечтами.

Унылая погода добавляла похоронному шествию перспективы. Шел мокрый снег, сплошной пеленой обволакивая людей. А сверху, над мертвыми и живыми, нависло свинцового оттенка хмурое небо. Порывистый ветер нес снег прямо в глаза идущим, хотя вряд ли среди шествия был хоть один человек, который обращал бы на него внимание.

Рядом с парнем шла Ника. Две недели назад, возвращаясь домой с «Юлиного» проспекта, и узнав о смерти Дениса, парень первым делом позвонил ей — и дозвонился. Это было замечательным примером того, насколько плотно в нашей жизни связаны друг с другом черное и белое.

Эти две недели они были вместе. Это было словно обратное повторение ситуации со смертью Насти. Странно, как могут сближать людей совместное (или не очень) горе. Похороны Насти и похороны Дениса — они словно уравновесили друг друга.

Смерть — слишком сильный игрок на арене жизни. Смерть меняет все. Однако, не стоит утруждать себя размышлениями в худшую сторону или в лучшую идут эти перемены. Такие оценочные понятия для нее слишком упрощенные. Бывает так, что случается что-то плохое, но это событие в итоге оказывается лишь началом целой цепочки других событий. Иногда эта цепочка может вывести к величайшему счастью в вашей жизни. Однако для Дениса цепочка закончилась.

Дэн хотел сделать лучшему другу сюрприз. Он был управляющей бухгалтерской компанией, которой владел Алекс. Он мог повысить доходность в десятки раз — компания принесла бы дополнительную прибыль, колоссальную. В том числе и ее владельцу. Ну а сам Денис, тоже наконец-то смог бы обеспечить и себя самого, и своих родителей, до конца их дней. Он считал что должен им — за жизнь, за заботу, за ласку. Должен именно так, как сын может быть должен отцу и матери.

Однако сейчас его родители едва ли выглядели счастливыми. Оба были худощавого телосложения, мама его была головы на две ниже отца. Эти двое седовласых стариков, лишь тихо стояли на похоронах своего сына, и молчали. Они были живы, но живы лишь только физически. Молодость часто не задумывается, чем ее исчезновение грозит старости. Сейчас же, для них уже все в этом мире было закончено — и они сами это прекрасно понимали. И, возможно, лучше бы они не дожили до этого момента, когда им, на закате дней своих, дрожа мелкой дрожью от холода, приходится прятать пронизанные морщинами лица от мокрого снега — на похоронах своего единственного сына.

Денис доработал свою игровую стратегию до идеального состояния. Она была великолепна, математически подкована, и проверена практикой и временем. Он гордился ею. Дэн стабильно работал по ней несколько недель, но этого было мало. Молодость не любит долго ждать, и откладывать в долгий ящик, а такой добродетель как терпение приходит обычно лишь во второй половине жизни. Да и то не ко всем.

Он инвестировал все средства компании Алекса в это предприятие — с таким размахом до счастливой и безоблачной жизни оставалось всего лишь чуть меньше месяца. Однако, всего через две недели Денис сидел один в баре, а лицо его было перекошено от ужаса. Он не мог поверить в то, что произошло — все деньги были потеряны, а компанию без них постепенно, но уверенно постигало банкротство. Не говоря уже о том, что часть средств компании были кредитными. Ну что же — букмекеры не терпят всяких там стратегий. Как оказалось.

Денис всегда был настоящим другом, и теперь был поражен тем что произошло. Своего лучшего друга он жестоко подставил, фактически, украл и проиграл его деньги. Что еще сказать? Это событие помутило его рассудок. Непривычный к алкоголю, но думающий что тот поможет ему хоть как-то успокоиться, он выпил слишком много. Денис стал еще одной жертвой трех главных бичей человеческой цивилизации — жажды наживы, человеческого безразличия, и спирта.

Выйдя из бара, он был практически не в состоянии самостоятельно передвигаться. В одном из скверов, в самом центре исторического города, утром обнаружили тело, на полметра занесенное снегом. Вы часто подходите ночью, на улице, к лежащему на земле пьянице? Если честно? Ну вот и к Денису никто не подошел, когда он совершенно банальнейшим образом поскользнулся, упал, и потерял сознание. Дети человечества научены прятать глаза и проходить мимо. И в частном и в глобальном порядке.

Не дав Алексу до конца осознать произошедшее, и уж тем более принять смерть своего лучшего школьного друга, жизнь резко вытащила его в реальность. В реальность подлую и нелицеприятную. Теперь, его компания, от которой правда осталось одно лишь юридическое лицо, не только больше не существовала, но и должна была достаточно много денег.

Дом, купленный всего-то менее полугода назад, был продан, что позволило погасить долг. Причем это далось парню достаточно просто — ведь и куплена сия недвижимость была относительно недавно, и привыкнуть к ней он, к счастью, не успел. Молодые люди переместились в гостиницу — в ту самую, в которую Алекс подвозил Нику, встретив ее на дороге в город. Было такое ощущение, словно несколько жизней с того момента уже прошли.

Однако мир продолжал жить. Все так же сновали по улицам автомобили и пешеходы, все так же ароматно пахло выпечкой из любимого кафе Алекса, и все те же старые деревья на вершине холма продолжали молча и укоризненно внимать за действиями людей. Людей, которые, как и раньше, постоянно куда-то спешили, вечно не успевали, и поэтому попросту забывали поднимать иногда глаза чуть выше всего этого.

Молодые люди были вместе. Это даже не обсуждалось, не могло поддаться какому-либо сомнению. Ника прекрасно понимала чувства Алекса, ведь сама такое же пережила, к тому же еще совсем недавно. Да и самой ей было нелегко. Во-первых, потому что она тоже успела уже познакомиться и завести хорошие и дружеские отношения с лучшим другом своего парня. Во-вторых, ее расстраивал сам Алекс — наблюдать его в таком состоянии было невыносимо.

Ситуация была весьма критической — при чем как в финансовом, так и в моральном плане. Жизнь в ребятах дошла до того рокового предела, когда важно просто начать все с чистого листа. Алекс выглядел как человек, который просто устал. Перегруженность эмоциями — вот что было причиной. Одни события следовали за другими, старые неприятности сменялись новыми, и, казалось, конца и края им не видно.

Ника предложила решение. Они сидели в любимом кафе, и парень внимательно слушал как девушка излагает свои мысли. Мысли в голове у нее проносились быстро, но еще быстрее — слетали с уст слова.

 

Глава  12

Вы помните, как выглядит весенний лес? Вы помните его запах? Был прекрасный майский день, по песчаной лесной дороге передвигался молодой парень. Он пребывал словно в состоянии легкого транса — настолько он был очарован скромной красотой окружающей его природы.

По обеим сторонам от дороги, тянулся бескрайний сосновый лес. Под ногами потрескивали опавшие ветки, а земля была сплошь покрыта сосновыми иголками, шишками и мхом. И все вокруг, казалось, даже лучи солнца, было пропитано ароматом сосен и грибов.

Лес был словно одно цельное живое существо, которое дышало весной. Все вокруг ожило после долгой спячки, и радовалось своему пробуждение. Сверху был слышен монотонный, периодически прерывающийся стук дятла, а откуда-то издалека доносилось приглушенное совиное уханье. Природа торжествовала после победы над морозом и неподвижностью зимы, и торжество это не могло обойти парня стороной.

Было тепло, солнечный свет проникал сквозь ветви деревьев, и стелился над землей яркой мерцающей дымкой. Алекс скорее даже не шел, а плыл в этой дымке, овеянный и опьяненный ею.

На нем была легкая серая ветровка, и свободные поношенные джинсы. Лицо было слегка обветрено, и выделялось своим неподдельным загаром. Глаза светились от внутреннего удовлетворения и энтузиазма. На плече у него висел темно-зеленый рюкзак, в руке была винтовка.

Наслаждаясь душистым ароматом весеннего леса, парень больше не вспоминал ничего из того, что произошло в его жизни прошлой зимой. Этот период не был в его сознании чем-то вроде «черной полосы», он просто словно отошел на задний план в его памяти. Те события, как и вся его жизнь до этого момента, воспринималась как-то отдаленно — словно не один десяток лет с того времени уже прошел.

Человек часто считает себя венцом эволюции — ее самым лучшим творением. Так это, или нет, судить точно не нам. Однако, человеку очень часто стоит присмотреться к братьям свои меньшим, и позаимствовать у них некоторые их особенности. Другими словами — иногда нужно взять пример с бабочки, и полностью преобразиться. Помнит ли бабочка что была гусеницей? Вполне возможно, однако для нее это не имеет уже никакого значения.

Язык не повернется сказать, что преображение проходило для парня легко и гладко. Он любил природу, но любил ее дозировано — так же, как и любой человек, который всю свою жизнь прожил в городе или же около него. Переезд сопровождался некоторым стрессом, который очень скоро сменился чувством благоговейного трепета.

Предложение Ники было простым — начать все с чистого листа, где-нибудь подальше от города. Она, как журналист могла себе позволить работать удаленно, а ее соревнования по карате — ну и черт с ними. Она чувствовала, что уже достаточно достижений получила на спортивном поприще. Дальше перед ней был только большой профессиональный спорт, с тренировками и травмами до конца дней своих.

Ранее Алекс только обрадовался бы этой новости — он все еще не смог подавить в себе гнева, при мысли, что его девушку кто-то бьет, пусть даже и на соревнованиях. Однако тогда он все еще был несколько не в себе. При этом он тоже прекрасно понимал, что смена обстановки им просто необходима — после всего что произошло.

Решение было принято, и молодые люди поселились в небольшом двухэтажном домике, в шестистах километрах от столицы. Рядом находился лес, и скоростное шоссе, а в двух километрах — обводной канал. Поселок, в котором их новое жилище располагалось, включал в себя около двух десятков домов. Большинство соседей были уже в достаточно пожилом возрасте.

Первый же визит в новый дом, когда ребята приехали «на осмотр» их приятно удивил. Их поразила тишина и скромная красота этого места. В городе перемены наступали каждый день — везде что-то менялось, воздух вокруг словно кишел движением и бесконечным потоком новостей, от которого не спасали никакие стены. Там же были и люди, которые вечно куда-то спешили и не успевали, за чем-то гнались, всю свою жизнь пытались словить за хвост свою удачу, но не могли за ней успеть. А на самом деле удача просто не ждала их.

Здесь же, все было по-другому. Время шло медленней — каждая минута была наполнена смыслом. Это самое время, казалось, текло более размеренно, вдумчиво. Воздух не был пропитан движением и спешкой — здесь он был наполнен подлинной жизнью.

Люди, которые здесь жили, мыслили не так как горожане. Образ мышления рождает восприятие мира — а их мысли были проще, спокойней, но при этом были более глубокими и не такими поверхностными. Они умели смотреть вглубь вещей, и видеть их такими, какие они есть на самом деле.

В городе люди постоянно загружены своими проблемами, борются с ними, бегут от них. Здесь же, как ни странно, проблем не было ни у кого. Люди жили очень просто, ценили то, что у них есть сегодня. Здесь была жизнь — жизнь неизмеримая. В нашем обществе ценность жизни постоянно пытаются в чем-то измерить — а здесь она была в чистом и первозданном виде.

Здесь была простота. Простота во всем — в обстановке, в еде, в отношении людей друг к другу. Простота рождает истинное наслаждение, в отличие от пресыщенности, которой постоянно нужно все больше и больше.

Зимой Алекс выставил свой Лексус на продажу. Ранее такое решение он принял бы с большим скрипом — однако тогда ему было уже все равно. Все, что происходило вокруг, поразительно напоминало страшный сон, и вряд ли могло случиться еще что-то такое, что смогло бы парня действительно удивить.

Их новый дом представлял собой уютное двухэтажное здание из красного кирпича. Дом был построен около полувека назад, однако построен добротно. К входу примыкала уютная деревянная веранда, со столом и деревянными лавочками, на которых молодые люди в будущем так полюбили проводить совместное время.

Возможно, им не хватало Диббука, к которому оба они уже очень привыкли. Кот начал себя весьма странно вести, когда они стали готовится к переезду. Сначала он нервничал, и был словно сам не свой. Его желтые глаза смотрели настороженно, шерсть вставала дыбом. Он проявлял свое раздражение резким шипением, и громкими ночными криками — такого ни парень, ни девушка никогда еще даже не слышали. А потом, в один прекрасный момент, он просто исчез.

Веранда густо заросла старым зеленым виноградом, который поднимался по ней на дом, и обволакивал почти всю его южную сторону. Рядом росли несколько молодых берез и огромная старая ель, которая ежегодно разбрасывала свои шишки вокруг дома. Деревья отбрасывали на веранду причудливые тени, которые играли на ветру, а осенью засыпали ее золотистой листвой.

Доски под ногами у Алекса легонько заскрипели, когда он медленно поднялся на веранду. Парень поставил рюкзак на стол, прислонил винтовку в углу и зашел в дом.

Здесь все было обставлено скромно и уютно. В прихожей, прямо напротив входа стояли большие, почти в два метра высотой, маятниковые часы с кукушкой. Парень давно мечтал о таком домашнем атрибуте. И Ника вынуждена была признать, что он был прав — часы действительно значительно добавили в доме уюта. Выглянув в окно, он увидел и саму Нику — она была на заднем дворе, наводила порядок в их небольшом саду.

Этот сад, разбитый на заднем дворе, был полностью делом рук девушки. Большинство живущих в поселке людей, использовали свободное пространство как огород, однако молодые люди устроили там небольшой сад. Там были туи, несколько молодых елей и множество самых разнообразных цветов. Весь дом был наполнен их ароматами.

Парень вышел к девушке на задний двор, а она, повинуясь инстинктивному желанию, прильнула к нему. Объятие длилось несколько долгих мгновений, на протяжении которых никто из них не проронил ни звука. Слова были излишни.

Алекс занимался охотой, Ника — домом. Вместе они каждый день ходили по окрестностям. Это был их мир — с туями, скрипящим полом на веранде, шумящими на ветре березами и запахом цветом. И они смаковали каждый день, а им, дням, счету не было. Дни эти были теплые и цельные, как ломти свежего хлеба, и дышали простотой, умиротворением, и покоем.

 

Глава  13

Однако и город не мог устоять перед зовом весны. Эту торжествующую силу, силу жизни, которая радуется тому, что она живет, не могло сдержать ничто. Огромные конструкции из бетона и стали были бессильны перед этим зовом, звучавшим отовсюду.

— Мама, держи меня-я!

Пятилетняя девочка неслась на самокате по парковой аллее, за ней бежал мальчик, по виду на пару лет старше ее. Старший брат явно чувствовал себя ее защитником, и внимательно следил, чтобы сестра не поранилась. За ними неспешным ходом шли родители. Солнечные лучи, проходя сквозь ветви и листву деревьев, отбрасывали пляшущие тени на их плечи.

Высокий стройный мужчина, и миниатюрная женщина. Они с любовью смотрели на своих малышей, и тихо переговаривались. Природа, которая проснулась по весне и начала бить через край, несла детей все вперед и вперед. Вокруг них был целый новый удивительный мир, а они были в нем бесстрашными исследователями.

— Эми, подожди!

Мальчик значительно отстал, и, перестав бежать, опустился на лавочку. Родители подошли к нему, и присели рядом, а девочка продолжала носиться на самокате по освещенной солнцем аллее, распугивая стаи голубей и весело смеясь. Однако брату ее, Артему, тоже очень скоро наскучило сидеть с родителями на лавочке. Всего через пару минут он присоединился к сестре.

Сам того толком не осознавая, он этим самым всего лишь откликался на зов жизни — природа звала его принять участие в своей игре. Родители молча наблюдали за детьми. Женщина склонила голову мужу на плечо, он поправил очки, которые немного сползли ему на нос и легонько приобнял ее. Вид детей внушал им обоим одинаковые мысли, но вслух они их не произносили, ибо и без этого прекрасно знали, что думают об одном и том же.

Природа шептала. Цвета растительности были чрезвычайно сочными и яркими — как и всегда весной. Только что рожденные листья и травинки словно праздновали свое появление на свет — а в добавку к этому, их веселил ветер, превращая их движение в очаровательный танец всего живого.

На соседней лавочке сидели двое парней, и они тоже внимательно наблюдали за детьми. Они были практически близнецами, но все же разница между ними резко бросалась в глаза. Один был бледен, и имел черные как смола волосы, и того же цвета глаза, отливающие оранжевым. Эти глаза бывали и ярко красными, но сейчас в них лишь слегка плясали оранжевые искорки.

Второй парень имел светлые, соломенного цвета волосы, и сияющие, медового оттенка глаза. Черты его лица были мягкими, а взгляд столь добродушен и добр, что, казалось, его невозможно вывести из себя и разозлить. Оба брата были философами, и по природе своей много и часто наблюдали за людьми в самые разные моменты их жизни. Они оба давали им советы, однако люди даже не подозревали, как близко они иногда рядом с ними бывают.

Черноволосый что-то увлеченно вещал, а второй, с еле заметной усмешкой его слушал. Его медовые глаза теплым взглядом наблюдали за играющими на траве детьми.

— Мечты и желания сменяют друг друга чрезвычайно быстро. И они не дают человеку покоя. Они считают, что получив некоторые вещи, удовлетворив свои текущие желания и стремления — обретут удовлетворение и душевное спокойствие. В моменты таких рассуждений, они так же далеки от истины, как и когда предаются размышлениям о всевышней силе, и о справедливости.

Люди никогда не довольны. Даже когда они достигают своих целей — они начинают желать еще большего. Они слишком быстро начинают относиться к своим достижениям как к данному, и абсолютно привычному. И они всегда несчастны — они не могут ценить то, что у них уже есть, ибо постоянно хотят большего.

— Ты не понимаешь главного, смотришь на вопрос лишь только под одним углом.

— Ну да. Может, ты еще скажешь, что такое их поведение разумно?

Светловолосый парень взглянул на своего брата с искренним удивлением.

— Ты не понимаешь? Возможно, их и мучает постоянное желание получить больше — но именно ему они обязаны всеми своими достижениями. Именно ему они обязаны всеми плодами своего труда!

— Постоянным недовольством тем, что они имеют?

— Неугомонностью! Без этого их качества, не было бы и той цивилизации, того мира, который они создали. Они не останавливаются на достигнутом — они всегда стараются идти вперед, усовершенствовать и развивать плоды своего труда, делать больше. Они стараются изменить окружающий их мир, подстроить его под себя, и именно благодаря таким людям, он с каждым столетием становится все чище и дружелюбнее. Рано или поздно, они, возможно, действительно смогут создать для себя идеальный мир и идеальное общество.

Ответ прозвучал возмущенно, с удивлением, и, возможно, даже легким испугом.

— Ничего подобного! Они не смогут его изменить! Ты же сам это видишь — проходят тысячи лет, а их потребности, их желания, остаются на одном и том же уровне. Побольше комфорта для собственной персоны, и для самых близких людей — вот единственное их желание! Они наблюдают за всем тем ужасным, что происходит в мире, сочувственно качают головой, и с чистой совестью продолжают ужинать. У них есть ужин — и все остальное просто безразлично. Так было тысячелетие тому назад — так есть и сейчас. Это порок цивилизации в целом. Повкуснее поесть, больше времени посвятить развлечениям…

— Но не у всех эти развлечения одинаковы.

— Например?

— Радость творчества. И возвращаясь к предыдущей теме — именно из-за своего недовольства текущим, они и создают такие замечательные вещи. Архитектура, технологии, медицина. Все, к чему они прикасаются, чем занимаются. Если бы каждый архитектор не стремился к развитию, а просто довольствовался тем, что у него выходит — не было бы такого разнообразия и утонченности, какую мы ежедневно видим на улицах.

Они постоянно одержимы, они недовольны тем что имеют — это чистая правда. Но именно благодаря этому, человечество и двигается вперед. Эту цивилизацию и развивают больше всего как раз те люди, которые «всегда недовольны тем, что имеют», — как ты выразился. Именно благодаря им, каждый день появляется что-то новое. Они не стоят на месте, они толкают человечество вперед.

Наступила пауза. Черноволосый парень задумался над словами своего брата. Он наблюдал за мелкими братом и сестрой, которые теперь по очереди катались на самокате, и весело смеялись. На его лбу появилось несколько продолговатых морщин, а черные глаза затуманились, как всегда было, когда он пребывал в глубокой задумчивости.

Он был категоричен, да, но при этом и любознателен. А посему, та другая точка зрения которую он только что услышал, действительно позволила ему взглянуть по другому на вечное стремление людей к получению все большего и большего. Видя, что брат задумался, светловолосый поспешил уточнить.

— Это зависит от точки зрения, и, безусловно, от конкретного человека. Не стоит отрицать, есть люди, для которых эта одержимость становиться болезненной, и они всю жизнь проводят в постоянной гонке. Строят вокруг себя империю из наслаждений, и настолько увлечены этим, что не замечают больше ничего вокруг. Но есть и другие — и их одержимость толкает их на достижение все новых и новых высот.

Мимо прошла пожилая пара. Они шли под руку, медленно и с усилием передвигая ноги. Текстура их лиц напоминала печеное яблоко — морщины глубоко прорезали лоб и щеки, а от глаз расходились множество тонких лучиков. Оба парня проводили их взглядом, пока те не исчезли за поворотом, прежде чем темноволосый заговорил.

— И к чему это приводит в итоге? Многие из них так и не успевают в полной мере воспользоваться результатами своих же собственных неугомонных трудов.

— Радость творчества. Им нравится что-то делать, создавать, развивать. Это жизнь говорит в каждом из них. Это внутреннее чувство, которое говорит им о том, что они таки что-то значат в этом мире. И они значат, в этом они правы. Каждый из них в состоянии этот мир изменить — если он, конечно, не слишком ослеплен погоней за всяческими текущими благами и наслаждениями.

Жизнь человека достаточно скоротечна — но плоды его труда могут жить вечно. Даже если никто и никогда не узнает о том, кто именно это сделал. Это единственный способ оставить что-то после себя — здесь, в этой реальности. Человек перестает существовать, это всегда происходит рано или поздно — но плоды его труда никогда не исчезают. Они ложатся в основу других изобретений, и несут на себе человечество все дальше и дальше. После кого-то останется лишь горстка праха, но после другого — столбы, на которых человечество будет строить все новые и новые свои достижения.

— Им этого не нужно. Они хотят всего сейчас. И чем больше, тем лучше. Они всегда недовольны.

— И чего, по-твоему, не хватает… Ну, например, вон тем двоим?

Он кивнул на пару родителей, сидящих на соседней лавочке и с нежностью наблюдающих за своими детьми.

— Или чего не хватает, скажем, Нике с Алексом? А ведь твоя метафора про «пауков в банке» оказалось совершенно несостоятельна!

Бледнолицый пристально вглядывался в сидящих мужчину и женщину, словно пытался увидеть какой-то подвох. Его глаза отсвечивали оранжевым, словно два тлеющих уголька. Он так пристально смотрел на них, что со стороны это могло показаться даже подозрительным. Однако, как и всегда, люди не обращали никакого внимания ни на него, ни на его брата.

В его взгляде была обеспокоенность. Он выглядел так, словно постепенно начинают рушиться те самое каноны, на которые всегда опиралось его материалистическое восприятие мира, и тех процессов, которые в нем происходят. И к большому удовлетворению своего брата, он так и не нашелся что ответить.

 

Глава  1

Трудно было как-либо определить суть этого явления, ровно, как и описать его словами. Клубы сероватого тумана окутывали город, проникая в каждый его закоулок. Никто не был обделен его вниманием. Он окутывал деревья и здания, стелился над замерзшей землей и проникал в каждый уголок этого незащищенного мира. Туман казался чем-то материальным, словно можно было протянуть руку, и прикоснутся к нему.

Было раннее утро, и весь город был укрыт толстым слоем снега. Люди еще не проснулись, до начала обычной утренней суеты оставались считанные часы, и снег был свежим и не истоптанным вдоль и поперек. Это была чистая и яркая белизна, которая слепила глаза, но при этом поражала своей девственной красотой. Казалось, что даже в воздухе пахнет снегом, морозом, и свежестью. Тихий звук сирены чуть слышно звучал издали — там на перекрестке случилась автомобильная авария. Больше ничего не нарушало тишину, ни малейшего звука, ни ветерка. Кроме…

По пушистому снегу шел человек. Скрип снега под его ногами нарушал мистическую тишину, царившую вокруг. Редко кого можно было встретить в парке в пять часов утра, зимой. Он шагал твердо и уверенно, хотя, казалось, сам не знает куда идет. На его лице была написана задумчивость, граничащая с твердой и непоколебимой уверенностью.

Он ничем не выделялся бы среди толпы других людей. Неприметная серая куртка была присыпана снегом, словно сахарной пудрой. Зимой светает поздно, и снег на его плечах ярко искрился и мерцал в свете парковых фонарей. Из-под черной шапки выглядывали спутавшиеся светлые волосы, спадавшие на открытый лоб с парой продолговатых морщин на нем. Глаза глядели спокойно и уверенно, блуждая от дерева к дереву, они словно искали кого-то. Глаза были серые, затянутые пеленой, словно туман уже успел в них проникнуть. И только если внимательно присмотреться, можно было уловить легкую нервозность, свойственную его походке.

Все указывало на то что царящая на улице атмосфера передалась этому человеку, вместе с морозом, который игриво покалывал щеки. А возможно он и сам чувствовал себя просто частью этого молчаливого, туманного мира.

Он пошарил по карманам, и достал пачку дешевых сигарет. Кожа на руках была твердой и грубой, это были руки человека, который привык к тяжелому физическому труду, и только этим трудом зарабатывал себе на кусок хлеба.

Пересчитал сигареты, их оказалось четыре. Не сладко. Он не собирался бросать курить, но и пачку новую купить уже не мог. Он отбросил нахлынувшее минутное сомнение, и закурил. Потухшая спичка полетела в снег, а к аромату мороза прибавился запах дешевого табака. Он несколько минут рассматривал обгоревшую спичку, которую выкинул в снег. Было видно, что он глубоко о чем-то задумался. Оторвав свой взгляд от спички, он продолжил свое неспешное шествие по заснеженной парковой дорожке, глубоко и жадно затягиваясь табачным дымом, который драл горло, и неприятным привкусом оставался во рту.

Алексею было 29 лет, а через две недели ожидался юбилей. Он не питал особых чувств к этому событию, да и событием как таковым для него это особо не являлось. Ему не приходило в голову «подбить итоги» тридцати лет своей жизни. У него была работа — грузчиком на почте. И за нее платили. У него были развлечения — алкоголь. И он доставлял ему удовольствие. Алкоголь помогал хоть на время отвлечься от текущей реальности.

Он сделал все возможное для того чтобы такой реальности в его жизни никогда не было — однако попытки эти не увенчались успехом.

Он слишком устал от жизни, чтобы еще и размышлять о ней. Монотонность притупила в нем способность к обобщениям и рассуждению. Он не привык к этому — всю жизнь ему говорили что делать. Он слушал более разумных людей, пользовался их жизненным опытом и советами. К чему это привело? Проторенная дорожка жизненной стабильности порой дает сбои. Одним из таких сбоев был и он.

Этот короткий жизненный путь можно было бы сравнить с ростом дерева. Дерева, которое до определенного момента росло нормально, а потом, внезапно, что-то пошло не так.

 

Глава  2

Вы помните, с какими мыслями вы шли в первый класс? С желанием развиваться? И представляли ли вы вообще, на тот момент, что такое школа?

«Лёшенька уже совсем большой стал!». Первого сентября эта фраза в доме звучала постоянно. Бабушка, дедушка, родители — все были в восторге. А Лёша боялся. Это выглядело для него необычно и страшно — его отведут куда-то и оставят там совсем одного, там не будет рядом ни одного из тех людей, которых он привык видеть рядом с собой.

Он воспринимал это как скорее как испытание, нежели как интересное приключение. Побороть трудности, преодолеть страх и доказать всем, что он лучший, что он много стоит — вот что им двигало! В маленьком мальчике уже зарождалось то внутреннее стремление к борьбе, желание самореализации, которое толкает взрослых мужчин на великие дела и свершения.

Вся улица была усыпана золотом. Листья шуршали под ногами, и еще вчера мальчик демонстрировал искренний восторг при виде этой картины — подбрасывал листья ногами и руками, собирал в своеобразные «лиственные букеты». Однако сегодня этого не позволялось. Он держался настороженно и солидно. Серьезность была словно написана на маленьком детском личике, оно было настолько серьезным, что выглядело от этого даже забавным. Он ведь уже первоклассник, и вести себя должен соответственно! А игры мы оставим детям.

Напутствия, которые мама и бабушка ему давали твердо засели в детском сознании. А напутствовали мальчика долго. Он и сам уже не мог дождаться — когда же кончится детство, и он пойдет в школу. Ему рассказывали удивительные вещи — про учеников отличников, про дружбу одноклассников друг с другом. Школа для него была волшебным местом, где он впервые в своей жизни сможет показать всем, на что он способен. И естественно, для первоклассника, она была овеяна ореолом загадочности.

Он должен слушаться. В школе есть учителя — они строгие, но справедливые. Он должен стараться, что бы показать им какой он замечательный. В школе есть множество других детей — и он должен наблюдать за ними, дружить и общается только с теми, кто отлично учиться. Ведь нечего водить знакомства с троечниками, и уж тем более двоечниками. И еще, нужно сразу записаться в кружок. Какой именно — значения особо не имеет, но кружок обязательно должен быть. Для знакомств с ребятами, и, конечно же, потому что это интересно и увлекательно. Лёше так рассказывали, а значит, это не вызывало у него ни малейших сомнений.

Вместе с мамой они подходили к зданию школы. Увидев его, мальчик увидел и бессметное количество людей, как взрослых, так и детей, разного пола и возраста. В серо-голубых детских глазах промелькнул страх, но спустя лишь мгновение он сменился упрямым выражением. Он не должен был никому показать своего страха и смущения.

Он изумленно, и с явным негодованием уставился на своих одноклассников, когда они с мамой к ним подошли. Дети бегали и кричали — а ведь этого нельзя делать! Ученик должен быть спокойным и прилежным, ему не к лицу так себя вести.

В довершение к этому к нему подбежала какая-то рыжеволосая девочка, игриво ущипнула его за руку, и отпрыгнула назад, выжидательно следя за его реакцией. Лёша испугался. Вокруг него было неизвестное, и оно шло вразрез с теми представлениями, которые были у него в голове. Он начал было что-то ей говорить, объяснять, однако девочка опять его ущипнула и весело засмеялась, любопытно и выжидательно поглядывая на мальчика из-под копны рыжих волос. Неодобрительно взглянув на нее, он надулся и отошел в сторону.

Он понял, что попал в плохую школу. Ему рассказывали, что в школе все должно быть строго, ученики — прилежны и консервативны. Они должны учиться, слушаться. Каждый должен показать себя. Тот, кто бегает и кричит — плохой ученик, ведь себя так вести нельзя. Бабушка рассказывала ему про школу и школьников, читала рассказы на эту тему, ведь он очень любил их слушать. У мальчика в голове создалась цельная картина того, что и как здесь будет происходить. Однако на деле все обстояло не так.

Но ничего, себя он еще покажет. Пока его мама о чем-то разговаривала с классным руководителем, он внимательно присматривался к ученикам. Ведь должны здесь быть нормальные, хорошие ребята. Нужно их найти, познакомится, завязать общение.

В трех шагах от него стоял темноволосый мальчик в темной школьной форме. Он мертвой хваткой уцепился в руку отца, а детские голубые глаза его светились неподдельным ужасом. Лёша подошел к мальчику, которого, как оказалось, звали Виталиком, и первый начал разговор.

Он чувствовал внутренне удовлетворение, от того что держится спокойно и солидно, в то время как Виталик — испуган и обескуражен. Подсознательно он чувствовал себя наставником, и это чувство ему нравилось.

Однако разговор прервался, когда началась праздничная линейка, после которой, детей завели в их класс. Лёше комната понравилась — большая (по крайней мере, она такой казалась для столь маленького человека), просторная комната, с картинками на светло-бежевых стенах. В передней части класса находился стол учителя, на котором, среди всего прочего, лежала указка.

Мальчик испытал легкое возбуждение и трепет, точно так же как и от вида большой классной доски, возле которой, на столе, лежало несколько кусочков мела. Ему много рассказывали про все эти вещи, он представлял себе их, и в его воображении они были тесно связаны с образом самой школы как таковой.

Между детьми начался шум, постепенно перерастающий в веселую возню. Пока учитель рассаживал детей по партам, Лёша стоял в стороне. Дети играли, разговаривали, периодически кто-то начинал бегать по классу. Виталик возился в стороне с парой ребят, и Лёша вдруг подумал, что возможно зря вообще завел с ним отношения. Он к ним не присоединялся.

Он знал, что сейчас будет один из важных моментов — его посадят за парту. И, пусть это и моет показаться забавным, но относился он к этому чрезвычайно серьезно.

От бабушки он знал, что за первыми партами сидят обычно самые лучшие ученики — поближе к учителю. Слышал он также много историй о тех, кто сидит на последних партах — обычно персонажами этих историй были двоечники, прогульщики и нарушители дисциплины. И пока все дети бегали и резвились, он стоял в стороне, всем своим видом демонстрируя, что он намерен сидеть только на первой парте. Он ведь не какой-то там балагур, нет, он прилежный ученик.

Однако в этот момент его поджидал еще один повод для удивления. Мало того, что его посадили на четвертую парту (а это из шести, между прочим), так еще и в качестве соседки по парте он получил ту самую девочку, которая щипала его на улице, и так недостойно, как для школьника себя вела. Его детское личико выражало смущение и недоумение, и казалось от этого очень смешным.

Девочка, именуемая Лизой, судя по всему, поставила себе целью добиться внимания мальчика. И использовала для этого все способы, какие только приходили ей в голову. У нее были яркие зеленые глаза, рыжие волосы, и симпатичный вздернутый носик, и Лёшу она просто выбешивала.

Мальчик сидел за партой, когда в коридоре пронзительно зазвенел школьный звонок. Он звенел каждый день, а дни эти были однообразны, и постепенно стали сливаться для него в одну сплошную полосу. И, казалось, конца ей не будет.

 

Глава  3

— Ну, вот так уже лучше!

Лёша сплюнул на землю, и выдохнул едкий дым. Они с Виталием, два восьмиклассника, стояли в небольшой каштановой роще за школой. Между средним и указательным пальцем у каждого было по дымящейся сигарете. Движения ребят были нервными и ускоренными, они внимательно оглядывались вокруг, готовые выбросить сигареты как только увидят что кто-то идет.

— Ну, а она то что?

Виталик улыбнулся и затянулся от сигареты, прежде чем ответить. В его голосе звучала гордость.

— Сказала что я идиот, и никуда она со мной не пойдет.

— Умная девушка.

— Но потом ведь сама позвонила!

Парни рассмеялись. Над их головами, в листьях каштанов шумел ветер. В нескольких школьных окнах уже горел свет. Зимой темнеет рано. Несколько минут они курили молча, прежде чем Виталий первым нарушил тишину.

— А ты с Лизой как?

Алексей пожал худыми плечами и как-то странно скривился. Он еще раз плюнул на землю, и посмотрел на сигарету, которая тлела между пальцами и была уже примерно наполовину выкурена. Поднял глаза на друга.

— Что-то неохота мне докуривать.

— Чего?

— Да ну, пошли, опоздаем еще.

Виталий улыбнулся. Он знал, что для Леши опоздать на занятия было словно смерти подобно. Согласится на покурить за школой и так было для него необычным решением. У Виталия создалось впечатление, что Лёша не хочет отвечать на вопрос о девушке, и он не стал настаивать. Ребята выкинули окурки и начали обходить школу.

Они были разные. Виталий был ростом выше головы на полторы, его черные волосы доставали почти до плеч, а голубые глаза всегда блестели легкой усмешкой. Он проще сходился с людьми, легко и непринужденно с ними общался, в учебе был примерно на среднем уровне, хотя и ничего, по сути, для этого не делал.

Еще он постоянно что то затевал. Если на скучные, как он считал, школьные занятия его энергии вечно не хватало — то на всякие мелкие махинации, розыгрыши, сил у него всегда хватало. Буквально на прошлой неделе он умудрился принести в школу самодельное домашнее печенье, и выставить его на продажу в столовой. Причем дешевле, чем школьное. Таким образом, он заработал себе на компьютер. И он постоянно делал что-то подобное.

Лёша шел впереди. Его короткие, выстриженные светлые волосы были аккуратно зачесаны, серо-голубые глаза смотрели настороженно. И грустно. Он и правда, не горел особым желанием говорить про Лизу.

Они с ней были знакомы с первого класса, когда поведение девочки сильно его раздражало. Однако, однажды пришел момент, когда девушка перестала приставать к парню. И, как ни странно, облегчения он после этого не почувствовал. Сначала ему просто не хватало ее внимания, но со временем он совершенно отчетливо понял что привык, и скучает по всему этому.

Их уже давно рассадили, и парень пытался использовать ее же метод, для привлечения ее внимания. Это было давно, и вышла из этого занимательная штука.

Эту натуру парень понять не мог, как ни старался. Чем больше внимания он девушке уделял, тем больше его грызло ощущение того, что она от него отдаляется. Они общались — но в большинстве своем только по школьным делам. Девушка и сама проявляла инициативу, и такие моменты были для него слаще всего.

Виталий толкнул друга.

— Ты идешь вечером на скейт?

— Нет, сегодня не могу, да и вообще… Ты же знаешь.

— Да блин, ну сколько можно…

— Ну, вот потом и посмотрим.

Виталий что-то пробурчал себе под нос. До конца восьмого класса им оставалось 4 месяца, Лёша уже вовсю готовился к поступлению в институт. Без высшего образования нынче никуда — и он был твердо намерен поступить в престижное учебное заведение. Виталий искренне пытался понять друга, но не мог. У Леши была какая-то странное, по мнению Виталика, мировоззрение.

Учился он на отлично всегда, никогда не прогуливал, приходил в школу, даже если плохо себя чувствовал. Большинство свободного времени проводил за учебой. Он был твердо уверен, что именно это откроет ему в жизни все двери.

И, нужно сказать, что он был в этом прав. Учись, говорили ему. Вот выучишься, начнешь хорошо зарабатывать, и будешь проводить свое свободное время так, как захочешь. Сначала нужно поставить фундамент. Это было верной стратегией, однако и загоняться в нее слишком не стоило бы.

В Лёшиной семье не было богатых людей. Они жили так, как жили — нормально, только и всего. Всегда были средства на питание, одежду. С развлечениями дело обстояло куда хуже, а если более точно, то «никак».

Позволить себе какое либо излишество, было бы как гром грянувший среди ясного неба. Лёша перенял многие черты своих родителей, но не по наследству, а именно за счет воспитания. Это были люди, которые постоянно откладывали жизнь на потом, были для нее не готовы. Для того чтобы тратить время на себя никогда не было возможностей. Всегда были дела важнее — сначала учеба, потом работа.

Парень и не подозревал что «сделай вон то-то, и дальше будешь делать что хочешь» будет тянуться в его жизни до бесконечности. Постоянно будут появятся все новые дела, все новые заботы, а на саму жизнь времени так и не останется.

Но парень этого всего не знал, и очень серьезно относился к своему будущему. Его не нужно было заставлять учить школьные уроки, или начинать так рано готовится к поступлению. Нельзя сказать, что он рвался или получал какое-либо удовольствие от этого. Нет, он просто это делал, потому что так было нужно.

А Виталий этого не понимал, но это не имело значения. Ведь после поступления в хороший ВУЗ, и получения там образования, перед ним открывается необъятный Клондайк возможностей. И он будет успешным и востребованным специалистом, на голову сможет превзойти любого из своих нынешних одноклассников. Он будет лучше, и другие, менее успешные люди, будут спрашивать его совета.

То небольшое свободное время, которым он располагал, Лёша предпочитал проводить за компьютерными играми, иногда выходил на совместные прогулки с Виталием, но было это все-таки крайне редко. А так, в основном они общались только в школе.

Однако сегодня парня ожидало исключение, которым оказалась Лиза. Они отлично пообщались после уроков, и решили пойти пройтись, вдвоем. Впервые за восемь лет учебы в школе, парень не спешил засесть за книги и учебные пособия еще и дома. Впервые за восемь лет он позволил себе просто погулять, да и то, только потому, что она была рядом с ним.

Счастье, простое человеческое, клокотало у него внутри, однако вместе с ним он ощущал и страх. Они часто переписывались, и в переписке он мог десять раз подумать, прежде чем что то ответить, а здесь решать нужно было быстро.

Однако прошло полчаса, и он почувствовал полное удовлетворение. С Лизой было просто и спокойно.

По аллее парка шли две фигурки, парень и девушка, их тени плясали на свежем снегу в свете парковых фонарей. В теплых зимних куртках, выглядели они, пожалуй, намного крупнее, чем были на самом деле.

Ребята присели на лавочку, рядом с которой рос огромный дуб, с которого периодически слетали гроздья снега, прямо на головы ребятам. Иногда снег попадал даже за шиворот курток, однако холода они не чувствовали.

Словно завороженный, он смотрел на девушку, ее рыжеватые волосы были присыпаны снегом, словно серебром. Она ехидно улыбалась глядя на него, и перед его глазами вдруг встала их первая встреча. Но даже сейчас что то у него внутри возмутилось — все таки ей не стоило тогда так несерьезно себя вести.

Ветер монотонно шумел в ветвях старого дуба, парень осторожно взял Лизу за руку, посмотрел в ее ехидные глаза. Рука была холодной, и в нем проснулось инстинктивное желание согреть ее, но он не знал как. В один момент его ноздри пощекотал пылкий запах ее волос, когда они неуверенно приблизились друг к другу, и тут он словно бы погрузился в сон. В волшебный сон, в котором весь мир состоял из двух ребят, и которые еще понятия не имели что им в этом мире делать.

 

Глава  4

С приближением весны, парень, который был уже выпускником, становился все более и более замкнутым. Близилось время вступительных экзаменов в институт, и школьного выпускного. Каждый человек волнуется по своему — и в случае Леши это проявлялось упрямой сосредоточенностью, когда все остальное, что его окружает, в расчет практически не принималось.

Настроение дома было весьма странным, можно даже сказать «напряженным». И бабушка, и мама, уже стали значительно старше. Они были довольны парнем, однако еще с начала выпускного класса все больше и больше переживали за него. Причем не по поводу самого поступления, а по поводу его отстраненности.

Они с детства старались привить мальчику любовь к учебе и знаниям, но итоговый результат превзошел все их ожидания, и даже начал пугать. Обычно у парней в 17 лет интересы не ограничены одной лишь учебой, очень часто бывает даже совсем наоборот. Но не у Леши. Он был твердо уверен в том, что сначала нужно поступить в солидное высшее учебное заведение. Ведь это гарантирует дальнейшую успешную жизнь и карьеру. И вот тогда уже можно будет тратить время на себя…

Теперь он уже с иронией, и даже немного свысока, смотрел на своих одноклассников, которые делали что хотели, гуляли и развлекались, и лишь небольшую часть своего времени посвящали учебе. Он уже видел перед собой себя над ними. Пусть развлекаются, пусть, ведь время покажет, кто есть кто!

Стоит упомянуть о том, что парень на самом деле не был самовлюбленным, или чем-то вроде того. Ни завышенного самомнения, ни презрения к окружающим, или чего-либо подобного в нем и в помине не было. Это были просто обычные чувства подростка, молодого человека, который хотел занять свое место в жизни, показать окружающим какой он, на что он способен.

Была первая половина апреля, и природа вовсю радовалась своему возрождению, после долгой и холодной зимы. Воздух был наполнен весенними ароматами, когда парень со светлыми, коротко стрижеными волосами, вышел из подъезда, и бодро зашагал по улице.

Сегодня они договорились с Лизой провести весь день вместе. Девушка ждала этого, они были вместе уже давно, но, тем не менее, каждая минута проведенная с парнем была для нее на вес золота — ведь и минут таких у них в отношениях было не так уж и много.

Для парня все было несколько по-другому. Он и правда был сильно привязан к девушке, и испытывал к ней нежные романтические чувства, однако, честолюбие все-таки оказывалось сильнее. Он испытывал огромное удовольствие, когда просто был рядом с ней, и ни о чем больше не думал. Огромного внешнего мира в такие моменты для них просто не существовало.

Но, при этом он не мог избавиться от неприятного ноющего чувства, которое сидело внутри него в такие моменты. Это было ощущение незавершенности. Лёша терпеть не мог незавершенности и неопределенности, эти эмоции вызывали у него вспышки раздражения.

Оставить дело незаконченным было для него смерти подобно. Мысли об этом постоянно сидели у него в голове, он становился невнимательным и рассеянным. А главная проблема состояла в том, что в своем бешеном марафоне подготовки к поступлению в университет, дела были у него были постоянно, и чувство незавершенности грызло его каждый раз когда он отвлекался — то есть каждый раз, когда проводил время со своей девушкой.

Увы, и сегодня ее ждало жестокое разочарование.

— Нет, кот, я сегодня на пару часов буквально.

— С какой радости? Мы еще несколько месяцев назад договорились съездить!

Девушка засунула руки в карманы джинсов. Она выглядела возмущенной. Действительно — эту дневную поездку в заповедник, который находился неподалеку от их города, они планировали еще с зимы. За это время было обсуждено все, все вплоть до самых мелких деталей. Поездка была заочно назначена на время, когда потеплеет, и вот, наконец, началась настоящая весна.

Природа словно звала их, и лишь человек без малейшей капли воображения мог бы этот зов не услышать. Буйство красок ослепляло — яркая и сочная зелень вокруг ребят, листья деревьев, еще не кошеная трава на лужайках, и во дворах, по которым они шли. Весной эти цвета самые яркие. С безоблачного голубого неба за ребятами наблюдало яркое солнце, словно улыбаясь им. У всего живого было словно особенное настроение, все вокруг кипело жизнью. Но девушке, в этот момент, это все показалось какой-то нелепой насмешкой.

— Мы с зимы планировали эту поездку.

Она выжидательно посмотрела на парня. Ее рыжие волосы искрились в свете весеннего солнца, однако она была расстроена, и ее глаза уже не горели той бурной энергией, которая в них светилась пару минут назад. Парень упрямо молчал.

— У тебя что-то случилось дома?

Он отрицательно помотал головой.

— Тогда, может, ты себя плохо чувствуешь?

Из-за ночного недосыпа, у парня и правда были чуть заметные мешки под глазами, и девушка обратила на них внимание, однако не придала большого значения, ведь они появлялись у него достаточно регулярно. А сегодня он выглядел бодрым и полным энергии. Он бросил на нее мимолетный взгляд, прежде чем начать говорить.

— Ну, блин, слушай, ты же все понимаешь. Сейчас столько всего навалилось, я…

— Лёша!

Он удивленно взглянул на девушку. На его памяти она никогда еще не срывалась на крик.

— Что на тебя навалилось?! Опять?! Ты что, не видишь, что на тебя постоянно что-то наваливается? Ты вечно занят, у тебя вечно нет времени, ты вообще кроме учебы и работы чем-то собираешься заниматься в этой жизни? Или ты так и будешь ездить с учебы и с работы домой, каждый божий день, только магазин по дороге и посещая? Когда ты освободишься? Ты годами занят!

Девушка тяжело дышала, и чуть ли не вскипала от нахлынувшей на нее волны ярости. Ярости и обиды. Этот день был ею продуман до мелочей, спланирован еще за месяцы до этого. Именно сегодня она хотела компенсировать все те моменты, когда он просто уходил от нее и пропадал. У него никогда не было времени, и она это терпела, она это понимала. У парня были свои странности, это верно, но ведь у кого же их нет?

А сейчас ей на глаза навернулись непрошенные слезы. Столько времени — и все опять пошло прахом.

— Нет, ну слушай, мне правда интересно, когда это свободное время у тебя наконец появится? Расскажи мне, я вся во внимании.

— Кот…

Парень попытался обнять девушку, однако она резко отстранилась от него. Она выжидательно и упрямо смотрела ему прямо в глаза, ее глаза метали молнии, а на лбу появилась пара морщинок. Она была и вправду похожа на маленького и милого обиженного ребенка.

Парень прекрасно понимал причину ее вспышки, однако все же почувствовал некое раздражение. Почему она не понимает?!

— Мне нужно поступить, нам обоим нужно, кот, еще пара месяцев осталась, дальше у нас будет вагон времени, ты же знаешь.

Девушка недоверчиво фыркнула и отвернулась, однако парень продолжал.

— Это же просто временные трудности, период такой, очень важный, между прочим. От этого ведь вся наша дальнейшая жизнь будет зависеть, именно от поступления в институт. Тут уж или пан или пропал… Иди ко мне…

На этот раз девушка поддалась, однако, лишь на мгновение. Она с ироничной улыбкой, выжидательно глядела на него. Он на мгновение потерялся в ее взгляде.

— И ты хочешь сказать, что во время учебы в институте ты будешь не так маниакально занят? Знаешь…

Но она не смогла сразу подобрать нужные слова. Они стояли во дворе длинного панельного дома, она сделала пару шагов и опустилась на лавочку перед подъездом. Она больше не была злой, нет. Она была уставшей. Сколько уже можно? Она со вздохом уставилась себе под ноги.

На асфальте играли тени от колеблемых ветром листьев. И даже они словно издевались над ней, напоминай о том, какой же замечательный день они потеряли. Опять. Парень присел рядом с ней, так же как и она уставился себе под ноги, и первым нарушил тишину.

— Как только мы поступим…

Но девушка его прервала.

— Ничего не изменится, Лёша.

Она взглянула на него очень устало, она уже не злилась, но угнетенное состояние, в котором она была сейчас, оказалось еще хуже. Она продолжила.

— Когда мы поступим, ты станешь слишком занят в институте. Потом — слишком занят на работе. Ты так и будешь к чему-то стремится, постоянно, непрерывно. Времени у тебя не будет никогда. Ты каждый раз будешь говорить, «вот сейчас я доделаю то-то, и начну жить для себя», но после этого всегда будет появляться еще что-то, и еще, и еще. Не знаю, как у тебя там будет с достижениями, но времени на себя точно не останется никогда…

— Посмотрим! Совсем немного осталось и сама увидишь, чего тут уж рассуждать…

— Посмотрю… Но Леш…

Она запнулась, и жалобно взглянула на него. Он опустил взгляд.

— Ты мне ведь то же самое говорил и год назад, и два года назад. И прошлое лето мы хотели провести вместе, а ты взял и уехал в этот свой математический лагерь, звонил мне раз в две недели. Тогда ты говорил, что время будет сейчас, сейчас опять говоришь, что будет потом. Неужели… Блин.

Она прильнула к нему. Не стоило продолжать это обсуждать в сотый раз. Он ведь парень не глупый, он и так все понимает. Но все же ей было обидно.

Парень приобнял ее, и задумчиво уставился в пляшущие на асфальте тени. Он прекрасно понимал чувства своей девушки, но и с собой ничего поделать не мог. Он хотел быть с ней сейчас, и весь день, и следующий день, но его внутреннее требовало идти и продолжать длительный процесс подготовки.

Он был уверен в том, что прав. Еще совсем немного и они целые дни будут проводить вместе. Еще и правда, совсем немного. Ведь после поступления будет еще половина лета — абсолютно свободное время, которое они смогут провести лишь вдвоем, и никто им не сможет помешать. Да и во время учебы в институте будет посвободнее, ведь самое главное и сложное — поступление, уже будет позади.

Он первый поднялся на ноги и нарушил тишину.

— Идем, я проведу тебя домой…

Она поднялась, они взялись за руки, и по наполненному цветущими каштанами двору направились в сторону ее дома. Когда они скрылись из виду, на лавочку запрыгнул пушистый рыжий кот, и, довольно щурясь от солнца, свернулся на ней калачиком. Ему, в отличии от людей, ничего не мешало наслаждаться жизнью прямо сейчас.

 

Глава  5

Лёша едва слышно зашел в аудиторию, и огляделся. Он нервничал, и все черты его лица излучали упрямую решимость. В аудитории института, за столом, сидел пожилой преподаватель. Парень был на первом курсе, и сейчас проходила его первая зимняя сессия. Он выглядел напряженно, словно старался скрыть свое волнение. Словно он стеснялся того, что может волноваться.

Он прошел через комнату, и сел за стол, прямо напротив преподавателя. Зачет начался. Пока Лёше задавали стандартные вопросы, и он давал на них лаконичные и четкие ответы, все проходило отлично. Однако на двух открытых вопросах он так старался выложить абсолютно весь материал, который знал, так сказать «продемонстрировать широту знаний», что, то и дело отклонялся от темы, и учителю приходилось направлять его в нужное русло.

Он хитро, хоть и с безразличием, наблюдал за студентом, и задал несколько дополнительных вопросов. Ведь чаще всего студенты начинают отклоняться от темы как раз в тех ситуациях, когда не знают ее, и стараются незаметно «съехать» на что-то другое. Однако этот парень знал все идеально, так что преподаватель не особо им заинтересовался, и, не дослушав, молча и устало потянул к себе его зачетную книжку.

Это был последний зачет, и в графе с оценками, в зачетке молодого человека, преподаватель увидел ровную колонку, в каждой ячейке которой стоял высший балл. Парень заметил, что учитель смотрит на его оценки, и выжидательно перевел свой взгляд на его морщинистое лицо. Он словно ожидал какой-либо реакции на содержимое своей зачетки, похвалы, однако ее не последовало.

Андрей Викторович, как величали преподавателя на работе, молча и с безразличием, дописал в зачетку свой предмет, выставил максимальный бал, и поставил элегантную подпись тонкими буквами. Он продублировал оценку в ведомость, и протянул зачетную книжку студенту, однако тот не особенно спешил уходить.

— Спасибо большое… Послушайте, Андрей Викторович, у меня к вам… небольшая просьба.

Он на секунду замолчал, ожидая какой-либо реакции со стороны учителя, однако тот даже не поднял взгляд от документов. Парня это несколько покоробило, однако он продолжил, соблюдая некоторый пиетет, и держась почтительного тона.

— Видите ли, вы возможно уже знаете, что я после этой сессии подаю заявку на повышенную стипендию…

Он опять сделал небольшую паузу, наблюдая за преподавателем. Андрей Викторович почесал нос, поправил очки, и посмотрел на парня, при этом, по-прежнему не произнося ни слова. Лёша продолжил говорить.

— Да, и я хочу попросить вас… Для заявки мне нужна дополнительная оценка за общественную деятельность. У вас есть что-либо на примете, в деканате?

— Молодой человек, я думаю, что вам это не пригодится.

У Леши внутри что-то упало, он почувствовал неприятный холодок в груди. Студенты шептались между собой, говоря, что повышенную стипендию в их ВУЗ-е дают только «своим», однако он это считал обыкновенной отговоркой, и не верил в это. Он взглянул в уставшие серые глаза своего учителя.

— Почему вы так считаете?

Андрей Викторович взглянул на своего студента. На минуту Лёше показалось, что в его глазах промелькнуло неодобрение. Но тут преподаватель заговорил, медленным и низким голосом.

— Молодой человек, ваш уровень знаний действительно впечатляет. Коллектив преподавателей это увидел и оценил. Я говорю, что вам не пригодится дополнительная общественная деятельность, просто потому что решение про выдачу вам повышенной стипендии имени ректора уже принято. Смею вас заверить в том, что оно положительно.

Алексей кивнул в ответ.

— Спасибо большое.

Парень хотел улыбнуться, однако считал что это неуместно. Во-первых, студент должен быть серьезен и сосредоточен, во-вторых он боялся, что со стороны это будет выглядеть льстиво.

Лёша попрощался, и вышел в коридор, тихо прикрыв за собою дверь. Словно вихрь, на него налетела добрая половина потока первого курса их факультета. И пока очередной счастливчик зашел в аудиторию, остальные студенты пытались выведать у Леши максимальное количество информации. Таким образом тут встречали каждого, кто выходил из кабинета.

Когда вопросы, наконец, иссякли, ребята обменялись взаимными пожеланиями удачи, и попрощались. Зимой темнеет рано, и когда парень вышел из корпуса, на улице было уже совершенно темно. Его путь вел по заснеженной дороге, которая шла мимо корпусов других факультетов, и вела непосредственно к ближайшей остановке метро.

Лёше обычно хорошо думалось именно на ходу. Бывало, что он не мог сосредоточиться, и тогда он просто начинал ходить кругами. Это успокаивало, и помогало сосредоточиться. Так получилось и в этот раз, парень впал в глубокую задумчивость, идя по залитой мерцающим оранжевым светом аллее.

Сессия была закончена. Закончена «на отлично». Причем, он с первого же семестра умудрился проскочить на повышенную стипендию. Стоит упомянуть, что «повышенной» ее называли только лишь для галочки. По сути, она была больше обычной буквально на 10 процентов.

Но смысл ее для парня был не в деньгах. В институте царила более серьезная и жесткая атмосфера, нежели в школе, и парень хотел сразу расставить все точки. Первое впечатление играет очень значительную роль, и парень приложил все усилия, для того чтобы произвести его, заявить о себе в нужном ключе. Это касалось как преподавательского состава, так и однокурсников.

Однако, были и вещи, которые серьезно грызли парня изнутри. Ровные шаги по снегу успокаивали его, давали возможность сосредоточиться. Он вспоминал — и пытался произвести внутренний анализ сложившейся ситуации. С одной стороны весов, находилось все, упомянутое выше. Студент, который с первого же учебного семестра получает стипендию имени ректора, причем в одном из лучших учебных заведений страны — это было действительно нечто.

Это было то, чем можно было гордиться. Однако, гордится было некому. В институте к нему обращались обычно только по поводу учебы, свободное время с однокурсниками он не проводил, потому что у него попросту свободного времени и не было. С Виталием они не общались с лета.

А с Лизой он расстался несколько месяцев назад, в сентябре. Он мучительно вспоминал.

Да. Он тогда поступил — да еще и как. Один из самых высоких рейтинговых балов, и один из лучших ВУЗ-ов страны. Но ведь теперь просто необходимо было произвести впечатление еще и внутри самого института, выделится. Ведь конкуренция в таком солидном месте, не идет ни в какое сравнение с всякими тем мелкими институтами…

Так что все лето, после поступления, он безвылазно сидел за изучением учебной программы первого и второго курсов. Он нахмурился, вспоминая об этом. Быть лучше однокурсников, сразу и для всех расставить все на свои места — вот что им двигало. И сейчас, достигнув таки поставленной перед собою задачи, он старался убедить себя в том, что это было единственно верное решение. И что оно было оправдано.

Тогда Лиза не выдержала. Еще во время вступительных экзаменов, она отказалась от семейной поездки с родителями в Грецию — специально, что бы как только с Леши спадет его вечная окова, подготовка к поступлению, они смогли, наконец, посвятить время друг другу.

Она была на седьмом небе от счастья, когда пришло сообщение о том, что его зачислили в солиднейший ВУЗ. Она радовалась даже больше него, больше его родителей — ведь это означало избавление. Это было искреннее и чистое девичье счастье, ведь раньше его все время грызло поступление, важность этого момента, а теперь он должен был стать свободным от этого всего. Они оба так давно этого ждали.

А потом он засел за учебники опять… Он вспомнил ее лицо, когда видел ее в последний раз. Она не злилась, не была рассержена или раздражена. Она была спокойной и уставшей. Она просто смотрела на него, из-под пряди рыжих волос, и глаза ее неестественно блестели. Но, она уже ничего не говорила. Это было спокойствие, равнодушное и грустное спокойствие человека, который перестает сражаться со стихией, и дает ей себя захлестнуть.

 

Глава  6

«Давненько такого не было». Именно такая мысль пронеслась в голове у Алексея, когда он вышел из дома и направился к зданию школы. Настроение у него было на подъеме, он даже насвистывал себе что-то под нос.

Сегодня был очень интересный день, сегодня он шел на встречу выпускников. На пятилетие выпуска, было решено встретится в школе, выпить немного вина, предаться ностальгии, а затем отправиться в небольшое, но уютное, местное кафе. В котором они, между прочим, и школьный выпускной отмечали.

Парень прошел через центральную калитку на территорию школы, и замедлил ход, рассматривая до боли знакомое место. Достал из кармана пачку сигарет, чиркнул зажигалкой, и стал внимательно изучать глазами старый школьный двор, выпуская в теплый вечерний воздух клубы ароматного табачного дыма.

Сколько же всего здесь было, сколько же всего. Вон те самые тополи, под которыми он когда-то очень давно стоял вместе с мамой, перед тем как впервые в жизни войти в это здание. Во дворе школы мало что изменилось. Однако парень воспринимал все это словно сквозь пелену. Прошедшее время притупило воспоминания, лишило их красок, высосало из них эмоции. Теперь для него это быль лишь пустые картины прошлого.

У человеческой памяти есть одно коварное свойство — она очень избирательна. Остаются лишь отдельные воспоминания, обычно люди запоминают лишь самое важное и значимое. Некоторые люди замечают, что с возрастом время начинает лететь быстрее. Однако это утверждение напрочь лишено истины. Просто у многих людей с возрастом становится в жизни совсем мало ярких моментов, которые они могли бы запомнить. А серые и однотонные будни постепенно начинают сливаться в одну сплошную пелену.

Открывая школьную дверь, парень подумал, что ему действительно есть что вспомнить. Та самая формула, которую ему внушали с самого детства, оказалась верна. Образование, послушание, и поменьше инициативы, особенно если тебя о ней никто не просит.

Перед его глазами словно мелькали фрагменты жизни, его жизни, и это были лучшие ее моменты. Он вспомнил выпускной в институте. Красный диплом, специальная грамота. Он ставил перед собой цели, и последовательно достигал их, отсекая все то, что считал лишним, все, что могло ему помешать.

Он чуть не расплылся в улыбке, вспомнив свое первое собеседование. Его заманили на работу прямо с последнего курса института, как одного из лучших и талантливейших студентов, и с первых дней он показал себя блестящим специалистом. Буквально за год он был удостоен двух премий, и чрезвычайно гордился собой. Карьера строилась легко.

Однако, из этого не следует что он любил свою работу. Вовсе нет. Он относился к работе как к чему-то необходимому. Нужно ведь где-то работать, верно? Нужно строить карьеру. Те, кто построил успешную карьеру — именно эти люди смогут в будущем позволить себе воспользоваться всеми теми благами, которые в состоянии дать жизнь человеку.

На секунду, он вспомнил еще одну вещь, и сейчас она показалась ему забавной. Он вспомнил, как когда-то давно, еще учась в школе, он представлял себе вот эти самые встречи выпускников. Тогда ему это виделось вершиной триумфа, ведь именно на такой встрече он сможет показать всем блестящие результаты своего многолетнего труда.

Ведь тогда его многие не понимали — будучи детьми и подростками. Он, пусть и не всегда, но обычно все-таки выглядел белой вороной в коллективе. Его нельзя было назвать классическим зубрилой, он тоже временами принимал участие в коллективных развлечениях, и поддерживал интересы свойственные молодежи его поколения. Однако, все же, случалось это крайне редко.

Они жили тогда, а он нет. Все свое свободное время он использовал как инвестицию, для того чтобы в один прекрасный момент зажить так, как никому из них и не снилось. И в те далекие школьные годы, сцены демонстрации этого триумфа у него неизменно ассоциировались именно со встречами выпускников. А сейчас…

Он был весьма разочарован, осознав, что сейчас это просто потеряло для него значение. Забегая несколько наперед, можно сказать, что он так и не испытал ожидаемых ощущений от этой встречи.

Лёша теперь очень редко вспоминал о Лизе, однако когда он зашел класс, в котором некогда находилась их классная комната, его взгляд сразу упал на нее. Она не изменилась совершенно — все те же огненно-рыжие волосы, стройная фигура и веселые искорки, пляшущие в сияющих зеленых глазах. От созерцания этого великолепного зрелища его отвлек Виталик.

Тот налетел на него как вихрь, так что Лёша чуть не потерял равновесие, но тут же горячо затряс руку своего лучшего школьного друга.

— Лёша-а! Ты просто шикарен!

— Ну, а ты чего ожидал? Скажи еще, что думал что я не приду!

— Не-ет, ты что, чтобы ты не пришел? Нет, нет и еще раз нет! Как ты?

— Да отлично в принципе. Работаю…

— Ой, да что ты сразу о работе!

Виталик весело рассмеялся, шутливо толкнул друга в грудь. Во время этого дружеского жеста Лёша заметил на его руке обручальное кольцо. Его это очень удивило. Не потому что у того когда либо были проблемы с девушками — скорее наоборот, он был тем уникальным видом парней, которые даже в раннем подростковом возрасте уже четко знали как привлечь к себе внимание противоположного пола, и построить отношения.

Однако, на памяти парня, Виталик всегда очень дорожил своей независимостью. Ему нравилась его свобода, и он никогда и никому не позволял ее нарушать, собой командовать. Лёша с нескрываемым удивлением взглянул на друга.

— Парень, я глазам своим не верю. Да ты женат!

— Ну так время-то, время, Лёшенька, летит. Уже два года как я себе приговор-то подписал. А ты что, кстати? Как с барышнями?

Алексей рассмеялся.

— Да никак, если честно. Времени сейчас совсем мало, я даже больше тебе скажу — я даже не помню, когда последний раз высыпался нормально! У нас в компании…

— Ой, ну все-е, сейчас тебя понесет. Сколько можно о работе, об учебе?

Он шутливо похлопывал друга по плечу, когда к ним подошла Лиза. Они улыбнулись друг другу, однако что-то внезапно взбудоражило его, привлекло внимание. Лиза прильнула к его лучшему другу, который легонько приобнял ее. Было видно, что для них это самый обычный, привычный жест.

Лиза тоже чрезвычайно обрадовалась, увидев Алексея. Он помнил, что она всегда жила настоящим, и никогда на прошлом особо не зацикливалась. Тем более, что прошло уже пять лет, с их последней встречи.

Она с искренней радостью обняла Лёшу, и с теплом на него взглянула.

— Я рада тебя видеть… А ты возмужал, слушай, важный стал.

— Ух ты, так неужели это ты так смогла околдовать этого сорванца?

Он кивнул на Виталика, который вмиг притворился очень смущенным. Лёшин голос звучал ровно и твердо, однако внимательный наблюдатель смог бы заметить, как в синие отблески в его глазах внезапно угасли, и они стали серые и холодные.

Лиза шутливо изобразила строгое выражение лица, и взглянула на своего мужа.

— А ну, а ну? Я, может быть чего-то, не знаю? Что ты опять натворил?

Но тот в ответ лишь состроил испуганную гримасу, после чего потащил Лёшу на улицу — на перекур. О Лизе они больше не обмолвились ни словом, Виталик видимо прочувствовал некую напряженность возникшей ситуации. Однако они были молоды, и стоя за углом школьного здания, общались легко и непринужденно, как и много лет тому назад. Лёше все же удалось расспросить своего друга о его работе, и оказалось, что еще во время учебы в институте, тот основал свою небольшую юридическую компанию, которая на текущий момент имела уже 8 филиалов по всей стране.

Он говорил об этом абсолютно спокойно, без особой гордости или хвастовства. Лёша прекрасно знал своего друга, тот еще в школьные времена постоянно затевал всякие свои проекты, разной степени здравости и разной степени успешности — предпринимательская жилка у него была всегда. Однако именно она, и именно сейчас заставила Лёшу по-иному взглянуть на своего лучшего друга.

Он не мог понять одного — как? Лёша считал, что он годами работы и учебы, потом и кровью, если можно так выразиться, справедливо заслужил и заработал все в своей жизни. Он постоянно во всем себе отказывал, специально для того чтобы получить большее потом. Они многим пожертвовал во имя этого.

Виталий же таким не страдал. Он никогда не был прилежным учеником, совершал множество странных поступков. Если от него ожидали одного, он часто мог выдать что-нибудь совершенно противоположное. Он тратил практически все свое время на что-то помимо усердной учебы, в то время как Лёша упорно использовал свое личное время для строительства своего будущего. Так почему же?

Они продолжали непринужденный разговор, и Лёша ничем не показывал своего внутреннего состояния. Он не мог понять, не мог найти истину, хотя она была так проста и так доступна. Разница была на самом деле не в уме, и не в знаниях, а в формате мышления, стратегии мышления. Ведь если десять человек поставить в одну и ту же ситуацию — они все по-разному ее воспримут, на разные мелочи и нюансы обратят внимания, сделают разные выводы. Да и в конце концов по-разному эту ситуацию используют для своих целей.

Разница состоит в шаблонах мышления. Ведь один из самых главных навыков — умение думать самостоятельно, оригинально и нестандартно — современная система образования дать ученикам не может. Нестандартное мышление и хорошее образования не только не являются взаимоисключающими понятиями, скорее наоборот, они отлично друг друга дополнят.

Лёша всегда делал то, что говорили ему другие. Это было правильно, они ведь старше, умнее, они лучше разбираются в том, что ему нужно. И, он выполнял советы, часто даже толком не задумываясь о их содержании — и так было везде. Дома, в школе, в институте. Учил то, что говорили, не интересуясь зачем. Учил в тот срок, в какой говорили, и в том объеме, в каком говорили. И поэтому, по итогу, ему, оказалось, чрезвычайно трудно переоценить свои закоренелые жизненные приоритеты, и взглянуть на мир несколько иначе.

 

Глава  7

Жизнь Леши шла стабильно и однообразно, что, по сути, одно и то же. Карьера продвигалась даже с большим успехом, нежели он изначально ожидал. Он оказался отличным работником, с первых же дней заслужив почтение руководства. На руководящую должность он так и не пошел, все так и оставался рядовым сотрудником, хотя его регулярно баловали всевозможными бонусами и премиями.

Он не знал, что в любой другой компании, с такими темпами работы давно стал бы руководителем, как минимум, среднего звена. Также он и не догадывался, что специалисты его уровня обычно получают гораздо больше. Он и не стремился это узнать, ведь здесь его всячески ценили, холили и лелеяли, а его давно приучили к тому, что стабильность — это самое главное. Лучше «не высовываться» и продвигаться медленно, но уверенно, чем пытаться покорять горы.

Руководство компании было и вправду несказанно довольно таким сотрудником. Он получал одну зарплату, работал за троих, причем работал отлично. К тому-же, он не лез не в свои дела, и без вопросов выполнял любую работу, какую бы ему не дали. Начальство сразу раскусило его суть — он был очень падок на похвалу и лесть. И рассказами о его положительных качествах, регулярным расхваливанием Леши как блестящего специалиста, руководство держало его в компании.

Он был доволен своей работой и карьерой. Личная жизнь в этот момент его не интересовала, ведь она могла отвлекать его от рабочих моментов, замедлить тот процесс, какой ему казался карьерным ростом. Он, безусловно, хотел семью, однако рассматривал ее пока что лишь в отдаленном будущем — сначала ему нужно было построить карьеру.

Все закончилось внезапно и банально, как и все в этой истории, как и большинство в нашей жизни. Финансовый кризис, внезапно захлестнувший страну, оказался полнейшей неожиданностью, как для людей, так и для предприятий. Началась серьезная борьба за выживание — мелким компаниям в ней приходилось совсем туго, однако и крупные предприятия, как и то, в котором работал Лёша, также с трудом держались на плаву.

Когда начались сокращения, Алексей не особенно переживал из-за возникшей ситуации — ведь грамотные специалисты нужны всегда и везде, и уж тем более в такое сложное время. Работодатель, такими специалистами как он, разбрасываться не будет.

Однако, работодатель считал иначе. В столь трудное время, ему в первую очередь нужны быль креативные сотрудники, а не те, которые работают по строго заученным шаблонам. И в один хмурый осенний день, Лёша забрал свои вещи из офиса, попрощался с коллегами, и больше там не появлялся.

Однако и это событие, по вполне понятным причинам, не особенно его взволновало. Ведь теперь он был не только грамотным специалистом, которые всегда нарасхват — он еще и имел за плечами огромный опыт работы, и положительные рекомендации. Но тут его ждала неожиданность.

Он посещал одно собеседование за другим, однако работодатели совершенно не спешили брать на работу человека, который на прошлом месте работы сидел восемь лет в одной должности. Это выглядело очень подозрительно, ведь совершенно не вязалось с тем уровнем знаний и навыков, который он себе приписывал.

Стоит помнить так же и о том, что кризис принес с собой еще два нюанса, которые мешали ему найти постоянное место работы. Во-первых, спрос на рынке труда очень серьезно понизился, что повлекло за собой уменьшение общего количества вакансий по его специализации. А во-вторых сам парень совершенно не умел, да и не пытался, всерьез добиваться от работодателей положительного решения. Он не старался представить себя с лучшей стороны, так как считал что после прочтения его резюме, любой разумный работодатель и так должен был забрать его к себе с руками и ногами, да еще и выгодные условия предложить.

Со временем ситуация стала действительно критической. Он долго ждал новое место работы, ждал, когда ему начнут звонить работодатели, и наперебой предлагать работать именно у них. Однако телефон молчал, а те сбережения, которые у него оставались, постепенно оказались полностью прожиты.

В один прекрасный момент, ситуация оказалась настолько критичной, что он начал подрабатывать таксистом. Стоит упомянуть, что некоторое время назад им была куплена в кредит поддержанная иномарка. И когда сбережения закончились, а кушать и отдавать кредит было все-таки за что-то нужно, он и впервые сел за руль в качества водителя такси.

Он рассматривал это именно как временную подработку. У него были предложения о работе по специальности, однако он считал, что ему предлагают недостаточные для его уровня должности, и уж тем более, смешные для его знаний и опыта деньги. Он не хотел марать свою трудовую книжку такими работами, и решил, что развозка людей будет отличным временным заработком.

А еще через год, он вынужден был продать машину, и впервые войти в открытые двери склада крупной транспортной компании — но уже в качестве грузчика. Его характер и упрямство не давали ему просить о помощи кого-либо, он ведь может всего добиться сам. Ключевая проблема заключалась в том, что он все еще пытался идти по той стабильной, твердо протоптанной дорожке, которую ему внушили еще с самого детства. Он пытался продолжить движение по ней, не обращая внимание на то, что окружающая ситуация значительно переменилась. В нем не было той самой гибкости, которая порой так необходима в сложных жизненных ситуациях.

Однако и работа грузчиком была всего лишь временной, ведь ему стоило только дождаться конца кризиса, и хорошего предложения от настоящего работодателя. Меньшее его бы не устроило. И он молча работал, работа была физическая, тяжелая, с одиннадцати утра и до десяти вечера.

Все в нем восставало против этой работы. Он с презрением относился к своим коллегам, которые, по его мнению, были глупы и не имели каких-либо целей. Почему он должен теперь находиться в таком обществе? И он не старался завязать здесь отношения, хотя бы минимальные, с кем-то из тех людей, с которыми работал.

У него появился лишь один друг — тот самый, кого когда-то давно звали «Джон ячменное зерно». Постепенно именно алкоголь стал заменять ему друга. Алкоголь помогал расслабиться, отрешится от текущей реальности. Алкоголь помогал притупить постоянное чувство усталости в теле, помогал думать.

Именно те внутренние диалоги и размышления, которые он вел сам с собой, влив в себя какое-то количество огненной жидкости, и заменяли ему общение с другими людьми. Это произошло не от того, что он не хотел общаться, нет, просто среди своего текущего окружения он не видел ни одного человека, с которым мог бы поговорить на равных.

Он пил только один, и все то, что с ним происходило, постепенно привело к возникновению полной апатии. У него было, где жить, что есть, на что выпить. Была работа, рядом с домом — и этого было достаточно. В нем по-прежнему жили более высокие цели, однако они становились постепенно какими-то призрачными, нереальными.

Когда он вспоминал картины из своего прошлого, ему казалось, словно все это было не с ним. Словно это было с кем-то другим, причем еще и в каком-то другом мире. Его текущая реальность никоим образом не могла в его голове состыковаться с тем миром, в котором он жил раньше.

И как-то, в очередной раз, он сидел, и разглядывал диковинные цветные узоры на ковре. Он отвлекся на минуту, для того что бы подлить бесцветной жидкости в стакан и опрокинуть его в себя. Делая последний глоток, и ставя стакан обратно на стол, он не скривился, а лишь вновь уставился немигающим задумчивым взглядом в пол.

Всю свою жизнь он делал все то, что ему говорили. Что же вышло не так? Он мог так сидеть часами напролет, размышляя о том, где именно дала трещину эта стабильная и ровная на первый взгляд дорога, по которой он должен был добраться к успеху. Однако жидкость в бутылке заканчивалась, и взглянув на нее он вспомнил что ведь завтра у него выходной, можно спать хоть весь день, идти никуда не нужно. Так что, решил он, вполне можно выйти еще докупить спиртного.

На улице была зима, поздняя ночь, снег и лед искрились под ярким желтоватым светом уличных фонарей. Притушенный снегом светофор, стоящий на перекрестке, не работал, а лишь монотонно мигал желтым светом, который было видно издалека. Внимательно оглянувшись по сторонам, Алексей, слегка пошатываясь, отправился через дорогу, по-прежнему погруженный в свои мысли.

Из этой глубокой задумчивости его внезапно вывел пронзительный автомобильный гудок, который расколол ночь, и прокатился эхом между одинаковыми панельными домами. Парень взглянул налево, и, ослепленный ярким светом фар белого микроавтобуса, инстинктивно отпрыгнул куда-то в сторону. Но не успел. Над светофором, в мигающем свете желтого сигнала, продолжали кружиться маленькие и нежные снежинки.

 

Глава  8

Трудно было как-либо определить суть этого явления, ровно, как и описать его словами. Клубы сероватого тумана окутывали город, проникая в каждый его закоулок. Никто не был обделен его вниманием. Он окутывал деревья и здания, стелился над замерзшей землей и проникал в каждый уголок этого незащищенного мира. Туман казался чем-то материальным, словно можно было протянуть руку, и прикоснутся к нему.

Было раннее утро, и весь город был укрыт толстым слоем снега. Люди еще не проснулись, до начала обычной утренней суеты оставались считанные часы, и снег был свежим и не истоптанным вдоль и поперек. Это была чистая и яркая белизна, которая слепила глаза, но при этом поражала своей девственной красотой. Казалось, что даже в воздухе пахнет снегом, морозом, и свежестью.

По пушистому снегу шел человек. Скрип снега под его ногами нарушал мистическую тишину, царившую вокруг, хотя он и не оставлял за собою следов. Редко кого можно было встретить в парке в пять часов утра, зимой, но ни один одинокий прохожий в любом случае не заметил бы его, настолько сильно он сливался с окружающим его туманом. Он шагал твердо и уверенно, хотя, казалось, сам не знает куда идет. На его лице была написана задумчивость, граничащая с твердой и непоколебимой уверенностью.

Алексей порылся в кармане, и достал пачку сигарет. Открыл ее. В пачке одиноко болталась из угла в угол одна единственная сигарета, последняя. Он по привычке засомневался, а не оставить ли ее на потом, однако потом лишь усмехнулся, словно вспомнил что-то забавное, выудил сигарету из пачки и закурил.

Медленно идя по парку, он периодически оглядывался. Он знал, кого должен встретить здесь в столь ранний час. И он был уверен в том, что таки встретит, хотя и не смог бы четко объяснить, откуда в нем взялась эта уверенность.

Он задумчиво остановился около присыпанного снегом пня, рядом с которым стояла лавочка. Пень остался от огромного старого дуба, который когда-то здесь стоял. И сейчас, спустя много лет, Алексею показалось, что именно здесь он тогда и принял самое главное окончательное решение. Оторвав взгляд от пня, он посмотрел на туманную парковую дорожку, и взгляд его серых глаз наткнулся таки на того, кого он искал.

Рассекая туман, навстречу ему шел темноволосый парень в черном пальто. Его лицо было столь бледно, что снег вокруг казался на его фоне серым, а отливающие оранжевым блеском глаза не мигая смотрели на Алексея. В них светилось искренне любопытство.

Подошедший протянул руку, и Алексей ее пожал. Они не сказали другу ни одного слова, в данной ситуации это и не было обязательно. Скоро и так все станет ясно. Они направились дальше по заснеженной пустой аллее, постепенно растворившись в холодных клубах серого тумана.

Нетронутый снег, на дорожке, по которой они прошли лишь только мгновение назад, ярко заблестел. Туман рассеивался. Над городом поднималось зимнее солнце.

 

Глава  1

Автобус мягко скользил по лесной дороге, мирно покачиваясь из стороны в сторону. Верхушки сосен тоже покачивались, повинуясь дуновениям свежего летнего ветерка, и каждая такая верхушка словно стремилась дотянуться до яркого палящего солнца, однако им не хватало сил. Старый красный автобус медленно ехал по дороге, его шины поскрипывали на горячем, нагретым солнцем, асфальте. Водитель старался объезжать ямы, которыми была изрыта старая трасса, однако это не всегда получалось, и какое-то из колес то и дело попадало в выбоину.

Однако пассажиры этого даже не замечали, равно, как и не замечали красоты, царящей вокруг, и сладкого аромата хвои, который проникал в душный салон через открытые окна. Как это обычно и бывает в долгих поездках, всех постепенно сморил сон. Два часа назад, когда они выезжали из города, пассажиры были полны энергии, и все как один радовались предстоящему отпуску. В салоне звучали громкие разговоры и смех, особо рьяные представители мужского пола посасывали пиво из пластиковых бутылок, дети весело галдели, а бабульки читали газеты и обсуждали методы оптимизации работы государства. Ну, по крайней мере, им самим явно так казалось. Путь их всех лежал в дачный поселок, до которого ехать нужно было чуть больше четырех часов.

И уже на втором часу поездки жара взяла свое. Дремота накатывалась на пассажиров постепенно, словно волнами, и спустя некоторое время ею заразились все. Ну, или почти все.

Дима не поддался дремоте, как и еще пара человек в салоне автобуса. Еще несколько дней назад он не без труда закрыл-таки летнюю сессию в институте, после чего провалялся в постели несколько суток к ряду. Так что спать ему не хотелось совершенно. Зато его девушка, Кира, мирно дремала на его плече. В начале поездки ее сильно укачивало, и парень был рад, что она таки смогла уснуть.

В среде институтских друзей их считали идеальной парой. У девушки были огненно рыжие волосы и серо-зеленые глаза, она была яркой и бойкой — однако только тогда, когда находилась в соответствующей компании. Она могла быть несдержанной, в выражении радостных или грустных эмоций, и в большинстве случаев была неунывающим «позитивом на ножках», и даже ее парень далеко не сразу узнал, что на самом деле она обычно тихая и задумчивая. Просто под маской постоянного веселья проще прятать эмоции от окружающих. А демонстрировать кому-то свои проблемы или раздражение — зачем оно нужно?

Именно спокойствием, которое умело переходить в бурное безудержное веселье, они с парнем и сошлись. Отношения были хороши тем, что они могли вместе, как веселится, так и грустить — а у большинства людей для каждой из этих целей есть разные люди.

Парень смотрел в окно, на пролетающие мимо сосны, вдыхал пылкий аромат леса, который доносился из открытого над его головой окна. Ветерок играл его темными короткими волосами. У него были светлые, медово-карие глаза, которые сейчас были задумчивыми, когда он смотрел на стремительно пролетающий поток растительности за окном. Из одного его уха торчал белый наушник.

Автобус сильно подпрыгнул на очередном ухабе, и девушка на его плече сонно заворочалась.

— Что, уже приехали? — сонно пробормотала она.

— Нет еще, спи.

В дачном поселке, куда и держал путь автобус, была расположена дача парня. Точнее — дача его родителей. Он ездил туда каждые летние каникулы, с самого детства. А вот девушка ехала туда впервые. Они собирались еще в предыдущем году устроить такие «совместные каникулы», но тогда ничего не вышло. Текущая же поездка планировалась ими еще с зимы — середина лета, небольшой уютный домик, и они там наедине. Молодые люди учились на третьем курсе, а встречались в общей сложности уже лет пять — еще со школы. Но это был первый момент, когда они смогли бы так долго побыть наедине. И они ждали его долго и мучительно, с постоянными предвкушениями и обсуждениями малейших деталей предстоящего времяпровождения.

Спустя несколько часов автобус наконец-то затормозил около остановки. Люди начали суетиться на выходе, толкаться и громко возмущаться — словно для них имело какое-то значение то, кто первым выйдет наружу. Для ребят же это никакого значения не имело, и они продолжали спокойно сидеть на своих местах, пока «пробка» у единственных дверей автобуса не рассосалась.

Они вышли, и на них сразу повеяло удушливой жарой, которая показалась им прохладным свежим ветерком, по сравнению с тем удушьем, которое царило в салоне автобуса. Автобус отъехал, подняв после себя клубы пыли и песка. Кира оглянулась вокруг. Даже не смотря на клубы пыли, которые поднялись в воздух после отъезда автобуса, она сразу, с первого вздоха ощутила чистоту этого воздуха. Он казался чрезвычайно легким, по сравнению с тяжелым городским.

Они стояли посреди круглой площади. Здесь были расположены автобусная остановка (состоящая из пары деревянных лавочек под навесом) и продуктовый магазин, с желтой вывеской. Около магазина было некое подобие посадочные мест, стояли столики и лавочки, за которыми сидели люди. Сидели, выпивали и галдели. А по кругу, вокруг остановки и магазина были расположены дорожки, ведущие вглубь поселка — улицы. Как потом узнала девушка, эта площадь была расположена в самом центре поселка, улицы расходились от нее словно лучи от солнца на рисунке школьника, а само поселок со всех сторон был окружен лесом.

На улице уже начинало темнеть. Парень взглянул на наручные часы.

— Почти восемь, скоро темнеть будет. Я думал, мы раньше доедем.

— Ну, зато выспалась, теперь всю ночь не дам спать и тебе, — улыбнулась девушка, и добавила: — Нам далеко еще?

— Нет, через минут десять будем на месте, — ответил Дима, взваливая на одно плече продолговатый чехол, а на другое рюкзак с вещами. — Идем.

В траве тихо шумели насекомые, когда парень с девушкой шли по улице. Солнце и правда уже клонилось к закату, а на землю начала опускаться прохлада. После целого дня жары она была очень приятна. Когда ребята шли рядом, было заметно, что девушка почти на две головы ниже Димы.

— Меня едят, — заметила Кира, прихлопнув комара у себя на плече. Она с любопытством смотрела по сторонам, а ее ноги в белых кедах мягко ступали по горячему песку. Песчаная дорога была с обеих сторон обставлена домами, и, насколько девушка могла судить, улица была очень длинной.

— Ты говорил, что дом около леса. Получается, он в самом конце? — спросила она.

— Да, здесь недалеко.

— Ничего себе «недалеко»! — с напускным возмущением воскликнула девушка.

— Да десять минут ходу, — улыбаясь, взглянул на нее Дима. Он слишком хорошо и слишком долго знал ее, и прекрасно видел, что она просто дурачится.

— А речка? — продолжала любопытствовать Кира.

— А речка в лесу и есть!

— В лесу? — в этот раз девушка была действительно удивлена.

— Там очень красиво, — сказал Дима. — Это ведь ты у нас любитель пейзажей?

Девушка не ответила. Она вглядывалась вперед, в песчаную дорогу, и на какое-то мгновение ей показалось, что впереди кто-то лежит, в траве, на обочине дороги. Она не была уверена, так как на спрятанный в лесу поселок уже начинали опускаться сумерки. Однако когда они подошли чуть ближе, она увидела, что зрение ее не обмануло.

В траве на краю дороги лежал светловолосый мужчина, в джинсах и грязной светлой рубашке. Лежал он лицом в траве и не шевелился. Когда ребята подошли поближе, Кира ощутила едкий запах перегара. Однако никаких других признаков жизни тело не подавало, если, конечно, вышеупомянутый перегар стоит относить к «признакам жизни».

— Э-э-э… — девушка остановилась и взглянула на своего парня. Однако тот продолжал идти дальше. — Может помочь?

— Проспится, и сам дойдет, — пробурчал Дима. Однако, уловив недоуменный взгляд своей девушки, он пожал плечами и продолжил говорить.

— Это Саша Шарапов, сосед наш, я его с детства помню. Он раньше тут с женой Вероникой жил, а после ее смерти запил сильно.

— А с женой что случилось? — девушка внимательно смотрела на Диму.

— Да я точно не знаю даже. Утонула, насколько я помню.

Ребята продолжали медленно продвигаться вперед. Кира на секунду задумалась.

— Так, а почему ты не хочешь ему помочь? — спросила она.

— Он каждый день такой, — отмахнулся Дима. — Помогает старушкам по хозяйству, и получает там какие-то деньги. И сразу идет в кабак. Раньше он хоть спокойный был, мирный, а сейчас как начнешь его домой тащить, так еще и по голове получить немало шансов есть. Изменился до неузнаваемости. У него раньше, как сейчас помню, волосы до плеч были, густые, светлые. Бойкий был парень, на охоту любил ходить. Да вот, что-то перегорело в нем. Поговаривали, что они с женой сюда переехали, потому что у них в столице какой-то бизнес развалился, или что-то вроде того.

Дима взглянул на свою девушку. Она всегда всех жалела, начиная с бабушек в метро и заканчивая бездомными животными. У нее дома жило трое котов, которых она в свое время подбирала, и, попадись ей сейчас еще один бездомный котик — забрала бы к себе не задумываясь. Парень был в этом уверен.

Он поправил на плече продолговатый чехол, и показал девушке на дом, к которому они как раз подходили.

— Вот он, мы пришли.

Песчаная дорога привела их к двухэтажному дому из красного кирпича, который был обнесен зеленым проволочным забором. Пока парень возился с калиткой, пытаясь ее открыть, девушка внимательно рассматривала это строение. На участке росли несколько одиноких яблонь, среди которых извивалась плиточная дорожка, которая вела от калитки к входу в дом.

Дима отворил калитку и она неохотно, со скрипом, поддалась. И пригласил девушку зайти первой.

— Ну, вот здесь я и пропадал летом еще с самого детства, — задумчиво проговорил он. — Раньше с бабушкой вдвоем сидели каждое лето, но потом она умерла, и словно дух свой это место потеряло.

Девушка увидела у Димы в глазах едва заметные искорки ностальгии. А парень тем временем вел ее по дачному участку к входу в дом. Там он поставил рюкзак и продолговатый чехол к стене, и начал шарить по карманам в поисках ключей.

— А вон там как раз Саша Шарапов обитает, — он кивнул на соседний участок слева от их дома. — К вечеру должен добраться домой.

Девушка взглянула на дом соседа. Тот был выкрашен зеленой краской, которая местами успела уже облупится. Там была большая просторная веранда, на которую отбрасывали пляшущие тени растущие неподалеку березы. Дом выглядел как уютное и ухоженное в прошлом здание, которое внезапно обветшало.

Однако ее гораздо больше интересовал дом ее парня. Она глядела на него, стараясь прочувствовать атмосферу этого места. Кира была девушкой романтичной, и это место было для нее своеобразным скопищем интересности. Здесь ее парень рос, впервые катался на велосипеде, ходил на рыбалку и строил шалаши. С этим домом, улицей и участком у него было связано огромное количество воспоминаний, рассказов и эмоций. И его отношение к этому месту постепенно передалось и ей тоже. У девушки вызывало любопытство это место, о котором он всегда рассказывал с такой ностальгией в голосе, и с блеском в медовых глазах.

Девушка медленно шла по дорожке к дому, рассматривая участок. Он находился практически рядом с лесом, и стройные березы отбрасывали пляшущие тени на изгородь. Девушка была в шортах, и ощущала легкие прикосновения травы к ее ногам. Она содрогнулась, услышав громкий выкрик.

— Дима-а?! Ты-ы?!

Она оглянулась и увидела старушку, глядящую на них из-за изгороди. У нее были длинные седые волосы, заплетенные в «хвост», и доброе морщинистое лицо.

— Соседка наша, — пояснил Дима, направляясь к женщине.

Кира тоже подошла, и скромно остановилась в сторонке, ожидая дальнейшего развития событий.

— Добрый вечер, Валентина Ивановна, — сказал парень, подойдя к старушке. — Как у вас тут?

— Да уж не померла еще, — рассмеялась бабушка. — А что это за красавица с тобой?

Кира смущенно улыбнулась и подошла чуть ближе.

— Это Кира, — представил ее парень. — Моя… одногруппница.

— Знаем мы таких одногруппниц, — добродушно улыбнулась Валентина Ивановна девушке. — Будет обижать — обращайся, я тут поблизости живу, — сказала она девушке.

— Не будет, — рассмеялась Кира.

— Такого Дон-Жуана себе ухватила, — голос бабушки нес оттенок теплоты и добродушия. — А словно совсем недавно он с Катькой-то в сене валялся.

— Мы просто боролись! — рассмеялся парень глядя на свою девушку, которая шутливо подняла брови и вопросительно взглянула на него.

Валентина Ивановна тоже видимо засмущалась.

— Ой, все, не слушайте меня старую. Как ляпну что, так хоть стой хоть падай. Пойду я, а ты Дима заглядывай на чай, и спутницу свою с собой прихвати, — она улыбнулась Кире. — Буду ждать, а то скучно самой целыми днями сидеть. А все подруги взяли, да и поумирали, как назло прям. У меня еще и спину прихватило, сама теперь не хожу особо никуда. Скоро внуков обещали в гости привезти мне, а пока сижу одна. Так что заходите, ребятки, буду рада.

— Обязательно, — кивнул головой Дима. — Сегодня уже нет, а вот завтра точно.

Парень с девушкой вернулись к дому.

— Соседка? — спросила Кира.

— Ага. Хорошая бабушка.

— И где же у вас тут сено, в котором ты с Катями валяешься? — девушка игриво ткнула парня локтем под ребра.

— О, нам же еще вещи нужно разложить, — «внезапно» вспомнил парень. — Заходи. А сено уж коровам давно скормили.

— У вас тут коровы есть?

— Э-э-э… Нет, — улыбнулся парень, и легонько подтолкнул ее к двери.

— Подожди, — сказала девушка, что-то ища у себя в сумке. Выхватила оттуда тюбик с кремом и быстро пошла к забору.

— Валентина Ивановна! — позвала она. — Держите вот крем, я спортом занимаюсь, и мне от растяжек и крепатур очень хорошо помогает. Воспаление снимает, при радикулите отлично должен помочь… Насколько я знаю.

— Да неудобно как-то… У меня вон своих море разных, и ничего ведь не помогает. Так и чего на меня-то, старую, лекарства тратить?

— Такого у вас точно нет, — улыбнулась девушка. — Берите, у меня еще есть. Попробуете и сами все поймете.

Спустя минуту девушка зашла в дом. На нее сразу повеяло приятным и уютным ароматом дачи. Они оказались в небольшой прихожей, в которой было две двери. Одна из них, насколько она могла судить, вела в комнату, а вторая — на кухню. Девушка прошла в комнату, и устало плюхнулась с размаху на стоящий там диван. Парень в это время шуршал на кухне, раскладывая по холодильнику привезенные ими продукты и включая электричество.

Лежа на мягком диване, Кира опять стала ощущать сонливость, хотя, как ей казалось, достаточно выспалась и в автобусе. Она поднялась, стараясь отогнать это состояние, и прошлась по комнате. Босые ноги мягко ступали по мягкому ковру, которым был устелен пол. В углу комнаты, около окна, стояли большие часы с маятником и кукушкой, деревянный корпус которых был покрыт причудливыми вырезбленными узорами. Они показывали 13:51, секундная стрелка не двигалась. Чуть левее висела картина, на которой был нарисован корабль, бороздящий штормовое море.

— Часы опять остановились? — поинтересовался Дима, заходя в комнату. — Каждое лето одно и то же. И кстати, а что это за спорт, которым ты занимаешься? Впервые слышу.

Кира с напускным возмущением старательно округлила глаза.

— Ты думаешь, что так легко прыгать на тебе? У меня травма была, между прочим, после того раза.

Парень рассмеялся.

— А, ну если так, то окей. Спорт — наше все, — с улыбкой добавил он.

Дима полез что-то регулировать в механизме часов, а девушка тем временем прошла на кухню. Она заметила еще одну дверь, и легонько толкнула ее. Оказалась в ванной комнате, здесь была небольшого размера собственно ванная, умывальник, и устройство для проводов в последний путь остатков поглощенной пищи.

— Я включил бойлер, — сказал парень, выходя из гостинной и проходя мимо. — Горячая вода будет минут через сорок. Может сходим пройтись?

Девушка не возражала. Они вышли из дома, покинули участок, притворив за собой скрипучую калитку, и отправились на долгую прогулку. Кире было интересно пройтись по лесу к реке, но уже темнело, и эту экскурсию молодые люди решили отложить на завтра.

Знойная жара летнего дня, начала сменятся приятной прохладой летнего вечера. Был слышен гул пролетающих мимо жуков, воздух постепенно наполнялся писком комаров и стрекотанием других насекомых. Для девушки это все было похоже на сказку — у ее семьи никогда не было дачи, в связи с чем она крайне редко имела возможность выбраться на природу. И теперь ей казалось, словно она оказалась внутри одной из тех фотографий, который видела в Интернете.

Их запойного соседа Саши на дороге уже не было, а значит, он вполне благополучно смог добраться домой, как изначально и сказал Дима. Ребята прошли центральную площадь, и пошли дальше по улице. Периодически возникала беседа, однако она очень быстро прекращалась сама по себе. Царящая вокруг атмосфера завлекала скорее к созерцанию, нежели к разговору.

Кира рассматривала дома, которые стояли вдоль дороги. Каких только строений здесь не было! Маленькие дачи и большие загородные дома, а небольшие обветшавшие домики стояли по соседству с огромными особняками.

— Поселок очень старый, — рассказывал парень. — Можно даже сказать исторический.

Девушка улыбнулась. Ее парень увлекался историей, и любил рассказывать всякие интересные вещи про разные места. Он не особо интересовался датами, и политической историей, скорее ему было интересно история конкретных мест. Он любил узнавать и представлять себе, что же было ранее на том или ином месте, какие события и людей видели эти места. Девушка любила слушать его рассказы, которые всегда были очень увлекательными. Вот и сейчас его было не остановить.

— У нас здесь раньше были дома, которым по 200—300 лет было. Но их разворовывали понемногу, а потом и вовсе снесли. А вообще поселку не меньше лет, чем столице, я уверен в этом. После крещения тут было языческое село, которое потом было уничтожено бравыми христианами, а население было сожжено, все до единого человека. И потом понемногу образовался уже вот этот поселок, который в советское время преобразовали в дачный кооператив.

— А дачу твои дедушка с бабушкой тут как получили?

— Да бесплатно получили, — улыбнулся парень. — Тут прабабушка в селе жила, и бабушка с дедушкой изначально получили здесь дом как раз для того, чтобы ближе к ней быть. И помогать.

— Она где-то рядом жила?

— Да, но сейчас там просто лес. Дома снесли, и границу кооператива немного передвинули, ну и со временем все это просто заросло. Будем по лесу гулять, увидишь, там и до сих пор есть остатки старых домов, но какой именно из них принадлежал моей прабабушке — я не знаю.

А вон там, на холме, — Дима указал пальцем на небольшую гору, нависшую над поселком, — и до сих пор есть несколько языческих капищ. Там детвора и неформалы любят лазить, в магию играть. Там на самом капище уже гораздо больше пустых бутылок, чем тех древних идолов. Одного вообще зачем-то взяли и подожгли, а он там лет 300 стоял до этого. У нас люди какие-то неугомонные.

Кира слушала рассказ парня, и в ее воображении словно появлялись картины событий тех дней. Набеги христиан на мирное языческое поселение, жестокое убийство всех жителей и постройка через некоторое время на этом месте села. Дима умел делать любой свой рассказ увлекательным, и она была так увлечена, что практически перестала замечать все остальное, что происходило вокруг. Она даже не заметила, как они вернулись обратно к дому, и в себя ее привел только скрип открываемой калитки.

Молодые люди зашли в дом, и в его окнах загорелся свет. В окне было видно силуэты молодых людей, которые вместе ужинали и дурачились, так весело и беззаботно, как может дурачиться только молодость. Молодость, которая находится в расцвете своих сил, и которой все нипочем. Вечерний закат постепенно сменился ночной тьмой, когда свет на кухне погас, и засветилось окошко на втором этаже — в спальне. Где-то там, за этим окном была любовь — но нет смысла описывать в подробностях крайние формы этой любви, которые так часто свойственны молодому поколению.

Последний порыв ветра всколыхнул ветви старой яблони, зашелестела листва, однако уже через секунду над участком нависла тишина, и лишь насекомые продолжали стрекотать в высокой зеленой траве. Окошко на втором этаже погасло, и участок погрузился в полную темноту. Ночь захватила весь этот маленький мирок в свою власть, и никто не мог больше ей сопротивляться.

 

Глава  2

Прошло несколько дней, пока Кира окончательно привыкла к загородной жизни. Она не скучала по городу, и каждый день открывала для себя что-то новое в этой простой жизни рядом с природой, и в уединении с ней. На даче был Интернет, однако ребята им даже не пользовались.

Зато на следующий же день они навестили Валентину Ивановну, живущую по соседству. Старушка, обитающая в полном одиночестве, была очень рада гостям. У нее было очень уютно, в доме пахло выпечкой и лекарствами, а чай с печеньем был ее собственного приготовления, и кардинально отличался от того, что ребятам доводилось пить в городе. Кира вообще сомневалась, что после этого домашнего чая сможет когда-либо получить удовольствие от чайных пакетиков из магазина.

Дима наблюдал за девушкой, и ежедневно умилялся — даже мелочи в этой загородной жизни приводили ее в полный восторг. Их первый поход на речку был веселым приключением, воздух был словно наполнен жизнью и солнцем. Вода была чистой и прозрачной, она выглядела словно волшебной, по сравнению с той мутной жижей, которую именовали водой в городе. А запахи и звуки леса лишь еще сильнее вводили ребят в мирную и теплую атмосферу.

— Это стоило тех месяцев, что мы просидели в той клоаке, — изрекла однажды девушка, имея в виду колл-центр, в котором они подрабатывали весной, дабы скопить деньги на эту поездку.

— Да уж. Под конец я был готов задушить того менеджера, который каждое утро кричал «Давайте пошумим», — улыбнулся парень.

— И там же были люди, которым нравилось, и которые годами там работали.

Беседа проходила на живописной лесной тропинке, по которой молодые люди возвращались с речки. Комаров в светлой части суток видно не было, и они свободно и неспешно шли по тропинке, подставив тело теплому солнцу. У Киры на плече было полотенце, а ее мокрые рыжие волосы словно горели в солнечных лучах.

— Я вообще не представляю, как там можно так долго проработать, — продолжала девушка. — Отношение к сотрудникам как непонятно к кому, своевременная зарплата — вообще как миф уже был. И причем начальник, судя по всему, искренне верил, что это должна была быть лучшая работа в нашей жизни. Даже как-то жалко тех, кто там остался.

— Ну, у людей без диплома не так уж и много вариантов для трудоустройства, — сказал парень, проводя рукой по своим мокрым волосам.

— А с дипломом вот уж просто рай! — рассмеялась девушка. — Благо у меня сестра вон молилась на свой диплом все годы обучения, и теперь гордо работает репетитором. И официанткой.

— Ну, вот видишь, высшее образование открывает все двери в жизни, — рассмеялся парень.

Девушка с иронией взглянула на него.

— Странно слышать такие вещи от отличника, — ухмыльнулась она. — Не ты ли всегда отстаивал необходимость получения высшего образования?

— Ага, отстаивал до того самого момента, пока сам не начал его получать, и не увидел, какой бред там везде происходит, — ответил парень и добавил: — Хочу сегодня ближе к вечеру «в поля» выйти. Ты как?

— Смотря куда, в городе ты по таким местам лазил, что ну их куда подальше, — сказала Кира.

Она знала, что ее парень увлекается не только историей, но и археологией. В том продолговатом чехле, который он тащил с автобуса вместе с рюкзаком, было не что иное, как металлоискатель, а «выйти в поля» означало поход на поиски неизведанного. Он всегда брал собой на дачу металлоискатель, для того, чтобы перешерстить местность, благо находки здесь попадались нередко. И на саму эту игрушку он в свое время потратил просто бешеные деньги.

Увлечение не особенно окупалось в финансовом плане, зато Дима получал от него огромное удовольствие. Со временем у него скопилась целая коллекция разнообразных артефактов, начиная от монет и заканчивая наконечниками стрел. Он холил и лелеял свою коллекцию, бережно хранил, и категорически отказывался что-либо из нее продать. Даже при подготовке к этой поездке ему было проще просидеть несколько месяцев на ненавистной работе, чем расстаться с чем-то из своей коллекции.

— Куда планируешь идти? — поинтересовалась девушка.

— На Лысую гору, — ухмыльнулся парень, имея в виду ту гору, которую показывал девушке еще в первый день во время прогулки.

Девушка удивленно вытаращила глаза. Капли воды стекали с ее огненных волос по лицу, и это была очень умильная картина для парня.

— Ты же говорил, что там кроме мусора ничего особо и нет? — изумилась она.

Дима пожал плечами.

— Наверняка есть, просто мусор это все глушил раньше. А сейчас я новый блок к металлоискателю купил, и он может показывать не только факт наличия металла, но и определять его тип и форму. Так что в этот раз, я надеюсь, что смогу отличить артефакты от крышек от бутылок.

Они вышли из лесу на улицу, и чуть не столкнулись с девушкой примерно их возраста, которая направлялась в лес. У нее тоже было полотенце, и направлялась она явно на речку. Увидев Диму, она криво ухмыльнулась.

— Какие люди, — медленно проговорила она.

— Привет Катя, — подал голос парень. — Как твое «ничего»?

Кира заинтересованно поглядывала на девушку. Уж не это ли та самая Катя, с которой, по словам Валентины Ивановны, ее парень «в сене валялся»? У Кати были каштановые волосы и небольшой вздернутый носик. Она выглядела как девушка эпохи хиппи, но Кира не могла толком понять, от чего у нее сложилось такое впечатление.

— Кира, это Катя. Катя, это Кира, — отрекомендовал парень девушек друг другу. Кира легонько улыбнулась в знак приветствия, однако Катя вообще никак не отреагировала, и даже не посмотрела в ее сторону. Взгляд ее глаз был устремлен на Диму.

— У меня все нормально, а ты как? Что-то не видно тебя последнее время, даже в гости не зашел. Забываешь старых знакомых? — медленно проговорила Катя.

— Да мы вчера только приехали, — пожал парень худыми плечами.

— Очередная пассия? — холодно спросила Катя, кивнув на Киру, у которой от таких слов буквально вскипело все внутри. Однако виду она не подала, хотя и улыбка сошла с ее губ.

Парень нахмурился.

— «Очередная»? Да уж лет пять как «очередная», — ответил он.

— Да неужели, — пробормотала Катя, с едким сарказмом в голосе. После чего она молча пошла дальше в сторону речки.

Молодые люди продолжили движение по улице. Кира какое-то время молчала, ожидая, что парень сам догадается ей все объяснить. Однако это явно не входило в его планы, а у нее в груди продолжало бушевать недовольство.

— А-а… Это что за особа? — наконец поинтересовалась она, и добавила с легкой улыбкой: — Бывшая твоя?

— Да не то чтобы прям бывшая, — ответил парень с легким недовольством в голосе. — Классе в девятом мы с ней провстречались одно лето, да и разъехались по домам.

— А с чего тогда такое недовольство у нее до сих пор? — продолжала любопытствовать Кира, пока они открывали калитку и заходили на участок.

— Понятия не имею, сама себе что-то придумала, — отмахнулся парень. И в довершение, видимо для пущей убедительности, обнял девушку.

— А ты никак ревнуешь? — с ухмылкой поинтересовался он.

— Одевайся и тащи свой металлоискатель, Казанова — рассмеялась Кира.

Она была действительно умной девушкой. И хотя она прекрасно видела, что ее парень что-то явно недоговаривает, но она не лезла ему в душу. Зачем морально насиловать человека, если он не хочет что-то рассказывать? Она часто видела такое у своих коллег по половой принадлежности, но никогда не могла этого понять. Они постоянно лезли в душу к своим парням и мужьям, даже когда ясно видели, что те не хотят рассказывать. А потом очень удивлялись, что их парни, видите ли, стали раздражительными. У Киры же была другая стратегия — захочет рассказать — расскажет сам.

Поэтому она не особенно взволнована была после этого разговора, и спокойно пошла на второй этаж, дабы переодеться. Из окна она увидела Валентину Ивановну, которая что-то делала на грядке, и ее умилило, с какой заботой и нежностью та относилась ко всем своим растениям. И, раз она вышла на грядку, видимо мазь, подаренная ей Кирой, действительно пришлась очень кстати.

Тем временем палящее солнце на улице постепенно сменялось тихой и пасмурной погодой, и лишь редкие порывы ветра нарушали тишину и идиллию. Когда Дима с Кирой вышли из дома, солнце уже спряталось за белыми пушистыми облаками. Они не спеша двигались в сторону горы. У девушки уже полностью вышла из головы встреча с Катей, однако парень, ведя непринужденный разговор, периодически поглядывал на нее. Он боялся, что эта встреча задела девушку, и не знал, что у нее на уме сейчас совершенно другое.

Когда молодые люди вышли за пределы дачного кооператива и подошли вплотную к горе, девушку поразили ее размеры. Издалека она выглядела всего лишь крупным холмом, а на деле оказалась огромной, и неприступной с виду крепостью.

Десять или пятнадцать мучительных минут подъема по крутому склону показались девушке вечностью. Неустойчивый песок выскользал прямо из под их ног, и каждую секунду нужно было быть начеку. Однако верхушка, как это обычно и бывает, оказалась настоящим вознаграждением для тех, кто таки смог туда добраться.

— Это шикарно, — пробормотала девушка, а рука ее невольно потянулась к небольшой сумочке с фотоаппаратом, которая болталась у нее на плече, и во время подъема настолько мешала, что она вообще усомнилась в том, стоило ли брать с собой фотоаппарат.

Наслушавшись рассказов своего парня о количестве мусора на верхушке, она совершенно не ожидала увидеть здесь такую красоту. С горы открывался феноменальный вид не только на дачный поселок, но и на огромные площади леса. Лес тянулся до самого горизонта, где словно сливался в одно целое с небом. Вдалеке она увидела несколько грозовых туч, и указала на них парню.

— Стоило бы зонтик с собой взять, — сказала она, и внезапно содрогнулась от звука своего же голоса. До этого момента она даже не замечала насколько на вершине горы тихо. Тишина казалась чем-то материальным, словно можно было протянуть руку и потрогать ее на ощупь. Не было слышно ни порывов ветра, ни пения птиц или трескотни насекомых в траве.

— Здесь всегда так тихо, — сказал парень, заметив ее реакцию. — Пойдем, я покажу тебе языческие идолы.

Они пошли по небольшой тропинке, которая, круто поворачивая, петляла между деревьями. Вопреки своему названию, «Лысая гора» на верхушке своей была покрыта большим слоем растительности. Периодически девушка замечала птиц, которые пугаясь людей, срывались с веток и улетали, однако даже они не могли нарушить царящую здесь мистическую тишину.

Внезапно они вышли на поляну, форма которой была идеальным кругом. Прямо по центру ее стояло трое деревянных столбов, на которых были грубо вырезаны лица каких-то непонятных существ. Девушка заинтересованно подошла ближе — она никогда такого не видела.

Дерево было старым, и очень сильно растрескалось от времени. Девушка всегда с трудом определяла на глаз возраст людей и вещей, однако постамент показался ей очень старым. Она взглянула в вырезанные на дереве глаза, и ее внезапно охватило необъяснимое чувство тревоги. Она смотрела в глаза этого изваяния, которое, как ей казалось, тоже заглядывало в ее глаза. Девушка подпрыгнула, когда ощутила леденящее прикосновение к плечу.

— Что с тобой? — удивленно смотрел на нее Дима. — Ты уже минут двадцать тут стоишь. Идем ближе к лесу.

— Двадцать минут?!

Девушка оглянулась. Дима за это время видимо успел распаковать все свои принадлежности и собрать металлоискатель.

— Да, что-то я зависаю, — пробормотала девушка. Она отошла к линии леса, еще раз оглянувшись на деревянную фигуру.

— Поменьше секса — побольше сна, — усмехнулся парень. — А то уже на ходу засыпаешь.

— Я тебе дам поменьше секса! — возмущенно воскликнула Кира.

Парень начал водить своим прибором над землей, предварительно разделив поляну на несколько квадратов. Иногда он наклонялся, и при помощи небольшой лопатки начинал копать.

Девушка тем временем могла заняться своим хобби — фотографией. Однако ее не покидало легкое ощущение тревоги, и она постоянно оглядывалась на стоящие в центре поляны деревянные идолы, на одном из которых сейчас сидела черная ворона. Идолы она фотографировать не стала. Ощущение беспокойства было столь сильным, что она вздрогнула, услышав выкрик своего парня.

— Есть! Нашел!

Она оглянулась. Дима стоял на коленях перед небольшой ямкой, которую явно только что выкопал. Его руки были все в земле, и он внимательно рассматривал что-то, лежащее у него в ладони.

Когда девушка приблизилась, он показал ей небольшую серую монетку.

— 1722 год! — гордо заявил он. — Насколько я помню, у меня в коллекции такой еще не было.

Девушка взяла у него монету, и внимательно ее рассмотрела. Она была стерта от времени, но на ее поверхности все еще можно было различить стертый герб.

— Как вернемся в город, я ее почищу, — говорил парень, собирая вещи. — Как она сюда попала? Находка, конечно, очень интересная, но я вообще ожидал найти что-то постарше. Благо язычество тут было намного раньше 1722 года.

— Уже уходим? — спросила девушка.

— Да, — ответил парень. — Глянь на небо, сейчас ливень пойдет. Надеюсь, успеем добраться домой.

Сложив все вещи, он кинул монетку в карман джинсов, и, вместе с девушкой, направился к тропинке, по которой они пришли. По поляне прошелся легкий ветерок, и внезапно раздалось громкое карканье. Парень оглянулся и инстинктивно выставил руки вперед, защищаясь от чего-то черного, что хлопало его по лицу.

Слетевшая с идола ворона, рьяно набросилась на парня, била его крыльями и царапала когтями, длиной не менее сантиметра.

— Твою мать!

Девушка принялась махать руками, отгоняя от Димы птицу, и в определенный момент ей это таки удалось. Кто-то из них попал по ней точным ударом, и она отлетела куда-то в кусты.

— Твою мать, — повторил парень, глядя на поцарапанные предплечья, и ощущая тяжелые удары сердца в груди. — И что это такое было?

— Покажи, — девушка внимательно осмотрела царапины. Ее голос немного подрагивал от пережитой неожиданности. — Ничего страшного, неглубокие. Главное чтобы не занес заразы какой. Дома обязательно продезинфицируем.

— Окей, но с какой радости эта птица так взбесилась, — недоумевал парень. Он оглянулся. Вороны не было видно, и над поляной опять нависла гнетущая тишина.

— У нее наверняка где-то здесь гнездо с птенцами, — пробормотала девушка, оглядываясь вокруг. — Наверное, она просто защищала свое потомство.

— Я и не трогал ее потомство, — пробормотал парень, направляясь вместе с девушкой к тропинке, которая уходила в лес.

Как только их шаги стихли в лесу, прогремел гром. Дождевые тучи, которые молодые люди увидели еще в самом начале, таки настигли их. Начал накрапывать дождь, резкий порыв ветра прокатился по поляне, взъерошив листву старых деревьев.

Дождь усиливался с каждой минутой, и спустя минут десять превратился в настоящий ливень. Потоки воды бороздили землю, и быстро сделали незаметным место недавней «раскопки». Вспыхнувшая на небе молния осветила поляну с идолами: они все три были повернуты лицами к тропинке, по которой ушли молодые люди.

 

Глава  3

Однако, добравшись домой, ребята решили что все, что произошло на горе было всего лишь забавным приключением. К тому же, они здорово повеселились по дороге. Дождь был хоть и сильным, но при этом и теплым — этакий типичный летний дождь, под которым некоторые люди так любят погулять.

Когда они, наконец, добрались до дома, оба были промокшие до нитки. Пока Кира нежилась в ванной, парень искал в Интернете найденную монету. Однако ничего особенного в находке не оказалось, монета выпускалась в больших количествах, и ни материальной, ни исторической ценности из себя не представляла. Однако у него в коллекции такой не было, так что парень все равно остался доволен.

Раны на руках оказались не серьезными, большую роль тогда сыграл испуг и неожиданность, так что Дима просто залепил их несколькими пластырями. Точнее Кира залепила, практически насильно, ведь он сам на такие царапины даже внимания бы не обратил.

А теперь, найдя монету в Интернете, он начал опять шариться по сайтам с историческими картами. Это было его небольшим хобби, и именно так он и определял места, где следует копать. Однако карты он видел уже практически все, что есть в свободном доступе, так что не найдя ничего нового в Интернете, он решил немного почистить свой компьютер от старых и ненужных карт, которые зачастую хаотично сохранял на жестком диске.

Было чрезвычайно уютно — развалится в кресле, попивать кофе и прислушаться к буре, которая бушует за окном. Прогноз погоды на следующий день был благоприятным, что тоже улучшало настроение — ведь не хотелось же все время сидеть дома.

Парень спокойно листал старые карты, удаляя некоторые из них. И в определенный момент его глаза внезапно вспыхнули энтузиазмом. Да таким, что даже девушка заметила это, когда вышла из ванны и заглянула в комнату.

— Что с тобой? — спросила она, устраиваясь рядом. — Выглядишь так, словно выиграл миллион.

— Почти!

Он показал ей на экране компьютера одну из старых карт.

— Знаешь, что это?

Девушка несколько секунд всматривалась в экран.

— Пиратский клад? — спросила она, наконец, с кривой улыбкой. Ей всегда нравилось видеть своего парня увлеченным чем-либо, возможно потому, что кругозор большинства парней их поколения был очень ограничен.

— Видишь вот это? — он показал ей на скопище непонятных символов в левом нижнем углу карты.

— Ну-у?

Кира видела, что парень хочет сохранить интригу, и она решила подыграть.

— Что в них такого особенного? — спросила она.

— Это карта совсем другой местности, — пояснил парень. — Но вот этот кусок, это часть леса около нашего поселка. И, судя по обозначениям, там тоже есть капище, причем явно очень старое и нетронутое.

— А с чего ты взял, что оно нетронутое? — удивилась девушка.

Парень улыбнулся.

— Потому, что на картах самого поселка оно никак не обозначено. Там лес, и никто кроме грибников там не ходит. А на этой карте… Ну, оно здесь явно случайно оказалось, просто по масштабу, так что из тех, кто эту карту смотрел, вряд ли оно кого-то сильно заинтересовало.

— Только не говори, что мы прямо сейчас туда сорвемся! — с притворным ужасом воскликнула девушка, показывая на окно, за которым бушевала гроза.

— Не сегодня, но завтра, — улыбнулся парень. — Я уверен, что там никто еще до меня не копал. Это первое такое место, из всех, что я когда-либо находил. На завтра погоду обещали хорошую.

— Но мы же завтра за грибами хотели сходить, — возразила Кира. — Ты же знаешь, я в жизни ни разу грибов не собирала.

— Грибы будут после дождя, — отмахнулся парень, задумчиво глядя в окно, и явно думая о своем.

— Ну, так вот он и идет.

Парень рассмеялся и обнял ее.

— Но ведь им все равно нужно время, чтобы вырасти, — прошептал он ей прямо в ухо. — Тем более это место все равно находится в лесу. Так что все вместе получается — и погуляем, и грибы можем найти… и я покопаю немного.

Девушка поежилась — от его прикосновений у нее мурашки пошли по коже. Но это были приятные мурашки, которые она так любила.

— Хорошо, археолог, — тихо прошептала она. — Но сегодня никакое твое капище между нами не станет. Поисследуй что-то другое.

— И что же? — в тон ей уточнил парень.

— Ну, я даже не знаю, — прошептала Кира, и старательно изобразила задумчивое выражение лица. — Меня, например.

Она поцеловала его, и это был долгий поцелуй, за которым последовало приятное продолжение. А за окном все также продолжал завывать ветер, и лить дождь, волшебный запах которого проникал в комнату через открытую форточку. Но парню с девушкой было уже не до него.

***

В двадцать первом веке люди могут все — техника достигла небывалого пика развития. Однако по-прежнему есть вещи, которые для людей остаются загадочными и непостижимыми. Например, погода, которую никакой синоптик предсказать не в состоянии.

— И это они называют солнечным днем, — пробормотала утром девушка, выглядывая на улицу.

Парень тоже выглянул в окно. Дождь продолжался, хотя и был не таким сильным как вчера. Не смотря на ранее утро, на улице было пасмурно, а небо заволокли тяжелые тучи.

— Ну, время мы в любом случае не потеряем, — ухмыльнулся он.

И они и вправду не потеряли ни минуты. Дождь за окном, горячий чай, полный холодильник вкусностей и несколько хороших фильмов. И самое главное — теплый и любимый человек под боком. Если вы не знаете секрет счастья — то это он и есть.

Следующий новый день встретил молодых людей пением птиц и ярким солнечным светом. И когда Дима утром вышел на улицу, на него дыхнуло запахом прошедшего дождя, однако палящее солнце уже успело подсушить землю, что не могло не радовать — ведь переться неизвестно куда по грязи — так себе идея. Кира еще спала, и парень, заварив себе крепкого кофе, уселся на кухне с ноутбуком, пытаясь разобраться в найденной им карте, и максимально конкретизировать местоположение древнего капища. Именно за этим занятием его и застала девушка.

— Да ты одержимый какой-то, — сказала она, заходя на кухню и по пути натягивая на себя майку. — Ты хоть поел?

— Без тебя? Да ни в жизни.

— Это потому что лень готовить?

Парень рассмеялся.

— Как ты могла такое подумать!

Пока молодые люди ели, парень все никак не мог оторваться от изучения карты, и сопоставления ее с другими картами той же местности. Девушку это уже начинало немного раздражать. Но она знала, что увлечение у него проходящее. Сейчас он удовлетворит свое любопытство, и опять вернется в текущую реальность.

Погода была шикарной. Около одиннадцати часов утра ребята вышли, и, притворив за собой калитку, направились в сторону леса. Встретили по дороге соседа Сашу, который был совершенно трезв, но направлялся к центру поселка — с понятной целью.

— Грустно, — сказала Кира своему парню, глядя вслед Шарапову, после того как они поздоровались и перекинулись парой слов. — Еще и молодой, ему лет 35, наверное. Да?

— Без понятия, — ответил Дима. — Но я его помню совсем другом. Видела бы ты его лет 10 назад! Уверенный в себе парень, с любящей женой и целым бескрайним морем планов.

— А жена его, какая была?

— Ника? Милая женщина.

Они вышли на лесную дорогу, и парень сверился с картой. Девушка шла рядом с ним, но внезапно вскрикнула и остановилась.

— Ой!

Парень взглянул на нее, и проследил за ее взглядом. Сбоку от дороги стоял маленький лисенок. Он смотрел на людей, слегка наклонив голову на бок, без какого либо страха, скорее с любопытством. Дима расплылся в широкой улыбке, глядя на свою девушку, чье лицо выражало крайнюю степень умиления.

— Какой хорошенький, — прошептала девушка.

Однако ее голос спугнул малыша, и тот юркнул в кусты. Кира взглянула на парня.

— Рыжехвостый, — нежно проговорила она.

— Хочешь завести лисенка? — ехидно спросил парень, намекая на трех котов, подобранных ею ранее.

— А вот почему бы и нет? — сказала девушка. — Такой милый, ты видел?

Они продолжили свое шествие по залитой солнцем песчаной дороге. В один момент парень внезапно остановился, несколько секунд смотрел на карту, а потом оглянулся по сторонам.

— Уже близко, — сказал он. — Нам туда.

Они свернули с дороги, и пошли просто по лесу. Девушка заинтересованно рассматривала окружающую их природу, в то время как парень не отрывал взгляд от карты. Сосновые шишки мягко похрустывали под их ногами. Они шли так минут десять, пока парень не остановился вновь.

— Э-э-э… Это должно быть здесь.

Девушка оглянулась вокруг. Лес как лес, ничего особенного. Никаких капищ, или же идолов она не увидела. Не было даже намеков на них.

— Ты уверен? По-моему, это просто лес.

Но парень еще несколько раз взглянул на карту, и кивнул головой.

— Да, это должно быть где-то здесь.

Парень расчехлил свои инструменты и приступил к поиску. Земля была чистой, необычайно чистой — ни одной крышечки от бутылки или окурка. Сначала девушка просто ходила вместе с ним, а потом отделилась. Ее внимание привлек куст с яркими красными ягодами. Она несколько раз его сфотографировала, однако проводить дегустацию ягод побоялась. Со вздохом она подумала о том, что совершенно не разбирается ни в лесных грибах, ни в ягодах, и их поход за грибами мог быть небезопасен.

Когда она обернулась, то увидела своего парня, решительно раскапывающим землю. Когда она подошла поближе, он с радостным выражением лица протянул к ней ладонь, в которой что-то лежало. Сначала она подумала, что это просто комок земли, но присмотревшись, поняла, что это некий металлический предмет, почерневший и покрытый коркой от возраста.

— Мы правильно нашли место, — торжествующе заявил Дима.

— Ну и что это еще такое? — спросила девушка, присаживаясь рядом с ним на корточки.

Парень внимательно рассматривал найденный предмет.

— Сейчас точно не скажу, — ответил он. — Нужно почистить сначала. Это, скорее всего, наконечник, или копья, или стрелы. И, судя по внешнему виду, он происходит как раз из того времени, которое нам интересно.

Дима задумчиво повертел в руках находку, и поднял глаза на девушку.

— Но, в любом случае мы на правильном пути, — задумчиво проговорил он.

Девушка расстелила покрывало, и улеглась отдыхать, а парень ее тем временем продолжал свои поиски. Она лежала с закрытыми глазами и слушала шелест насекомых в траве и завывание ветра в верхушках деревьев. Однако отдых в лесу оказался далеко не таким радужным, как она это себе представляла. Прожорливые насекомые быстро нашли ее, и принялись активно кусать. В итоге девушка вынуждена была подняться, и присоединится к парню. По итогу они нашли еще несколько странных предметов, и Дима был очень доволен. Упаковав все находки в пакет, он пошел к чехлу для металлоискателя, чтобы упаковать его и отправится домой.

Но, пока парень шел к чехлу, внезапно устройство в его руках громко запищало. Он остановился и взглянул на экран металлоискателя. После чего опустился на колени и стал разгребать слой шишек и иголок, которыми была покрыта земля.

— Идем? — спросила девушка, которая за это время успела упаковать все свои вещи, и выжидательно стояла на краю поляны.

— Подожди минутку, — медленно проговорил парень, сосредоточенно орудуя лопаткой. — Что-то здесь есть.

Кира подошла поближе, и остановилась рядом. Как раз в этот момент, из под рук парня раздался металлический стук — лопата на что-то наткнулась. Спустя несколько минут, он извлек из недр земли небольшой металлический ящичек.

Ящичек был черный, металл на нем был с очень грубой и неровной поверхностью. Парень крутил его в руках, стараясь понять, как его открыть. Внезапно что-то щелкнуло, и верхняя часть ящика просто отвалилась. Молодые люди смогли заглянуть внутрь.

— Это… — медленно протянула девушка.

— Похоже на золото, — сказал парень.

Внутри коробки лежали четыре предмета, судя по всему, это были крупные золотые монеты. Они немного почернели от времени, однако это не могло скрыть блеска благородного металла. Молодые люди молча уставились на находку.

Это были круглые монеты, они имели неидеальную грубую форму, и на каждой из них было отрисовано лицо. Все четыре лица были разными, и у каждого из них глаза были плотно закрыты, словно изображали спящих людей.

— Вот это да, — пробормотал парень.

Он поднялся, по-прежнему держа в руках открытую коробку. После чего поставил ее на пенек, и достал одну из монет. Размером она была примерно с его ладонь. Он погладил ее пальцами, перевернул, однако на обратной стороне не было ничего, кроме каких-то вырезанных на металле символов. Монета была достаточно толстой, парень взвесил ее в руке.

— Грамм сто, не меньше, — задумчиво пробормотал он.

Он подошел к яме и заглянул в нее.

— Видишь копоть на стенках? — спросил он.

Девушка заглянула, и увидела размытые следы чего-то черного на стенах ямы.

— Язычники выжигали стены ямы, прежде чем закапывать туда клад, — пояснил парень. — Готов поспорить, что в этот раз мы нашли действительно что-то уникальное.

На обратном пути парень был очень задумчив, и говорил мало. Подходя к своему дому, они опять встретили Сашу, тот явно был уже нетрезв, его походка была легка и свободна. Повинуясь дуновениям ветра, он слегка покачивался со стороны в сторону. Он что-то невнятно пробормотал, проходя мимо них, и покосился на коробку у парня в руках. Открывая калитку, Кира увидела, как он безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину двери своего дома.

— Он закрывает двери? — удивленно спросила она у парня. В поселке двери обычно закрывали только на ночь.

— Нет, не закрывает, — кисло ухмыльнулся парень. — Но он постоянно забывает о том, что дверь открыта. Не обращай внимания.

Кира устало поглядела на своего парня. Девушка была на самом деле даже немного расстроена. Нет, она была, безусловно поражена находкой не меньше чем Дима, однако она боялась, что парень теперь полностью погрузится в свое увлечение, и пропадет для нее. Она оказалась неправа, однако этой находке действительно было суждено сильно повлиять на их отдых.

 

Глава  4

— Даже примерно не представляю, сколько этим штукам лет, — сказал Дима, лежа на диване. Ноутбук стоял у него на животе, и он сосредоточенно листал веб-страницы.

— Это были деньги? — спросила девушка, уютно примостившись в соседнем кресле с книгой. На ее ноги падал свет из открытого окна, залетевший в комнату ветер трепал страницы книги, которую она держала в руках.

— Нет, — ответил парень. — Это лица умерших вождей. Когда вождь умирал, его лицо вырезали на золоте, и хранили. Как религиозный артефакт. Могу только предполагать, как они оказались в земле. Скорее всего, во время набега христиан на поселок, жители стремились уберечь свои ценности, и поэтому закопали их, надеясь потом забрать.

Кира живенько представила в воображении эту картину.

— Их по четыре штуки закапывали? — спросила она. — Почему?

— Обычно да, — ответил парень. — Для них это было символично. Четыре стороны света, четыре времени года, и все такое.

— Но видимо они так и не смогли их забрать, — задумчиво проговорила Кира. — Ну и что ты будешь ними делать?

— Покажу специалистам, — ответил парень. — А потом оставлю в коллекции.

Девушка улыбнулась.

— А как же «отдать государству»? — улыбаясь, спросила она.

— Ага, у нас государство так заботится о культурных памятках, что проще их просто в мусор выбросить, — пробурчал Дима. Потом он улыбнулся.

— Не хмурься, — сказал он девушке. — На текущий момент достаточно уже копа. Так что теперь только ты и я, и никаких больше кладов, пока не покажем специалисту этот.

Девушка прямо просияла.

— Да неужели? — сказала она, не скрывая радостной улыбки, и прильнула ближе к парню. — А я-то думала, что ты прямо сейчас понесешься в город, и накроется вся наша поездка.

Парень поставил коробку на стол, и выглянул в окно. Было около двух часов дня, на улице уже прошла полуденная жара, но все еще было солнечно и тепло. Пахло свежескошенной травой, и этот запах приятно щекотал ноздри.

— Идем на речку? — предложил он.

Кира не возражала. Они притворили за собой калитку, и вышли на лесную тропинку. Несмотря на то, что день клонился к закату, лес все равно был наполнен жизнью. Девушка все никак не могла к ней привыкнуть. Выросшая среди бетонных джунглей столицы, и, не имея ни дачи, ни загородного дома, она привыкла считать венцом природы городские парки, и настоящий лес, с его истинной и простой красотой, каждый раз приводил ее в восторг. Она вспомнила лисенка.

— А лесные животные у вас часто показываются? — спросила она.

— Да не особенно, — ответил Дима. — Нам тогда очень повезло его встретить. Я в этих лесах обычно видел разве что комаров. Ну и змей, — добавил он ухмыляясь. — Ты не сфотографировала его?

— Не успела, — с сожалением ответила девушка. — Он сразу убежал, как только мой голос услышал.

— Маленький еще, — сказал Дима. — Взрослые животные обычно не показываются. Вопреки заблуждениям, они людей боятся гораздо больше, чем мы их.

Песчаная тропинка постепенно вывела их к речке. Это был небольшой ручей, который то сужался то расширялся, виляя по лесу между склонами и холмами. Они расстелили покрывало и устроили небольшой пикник. Солнце уже клонилось к закату, так что было очень приятно лежать в тени большого дуба, который раскинул свои ветви в стороны, словно намеренно стараясь защитить ребят от последних палящих лучей заходящего солнца.

Разговор, который они начали в начале, постепенно сошел на нет. ребят окутала волна сонливости, они слушали музыку с мобильного телефона, и жарили шашлык, аромат которого живо разнесся по всему лесу. Девушка ранее не пробовала настоящего приготовленного на огне мяса, и была просто восхищена.

Сытый желудок еще больше усугубил состояние сонливости, и некоторое время ребята просто лежали в дремотном состоянии, прежде чем начали собираться обратно.

Когда они вернулись домой, было уже темно. Они зашли на участок, и их встретил окрик Валентины Ивановны.

— Ну как ребятки, все хорошо у вас?

Ее лицо смотрело на них с противоположной стороны соседского забора.

— Добрый вечер, — поздоровался Дима. — Да, на речке были.

— Ой, тоже нужно будет сходить, трав нарвать, — покачала головой бабулька. — Только через пару недель, как раз все успеет дозреть. Да и внуки приедут, с ними-то всяко веселее. А этот, Сашка то, чего от вас хотел? Небось, деньги клянчил?

Дима недоуменно пожал плечами.

— Какой? Шарапов, что ли?

— Ну да, — ответила Валентина Ивановна. — Он к вам заходил ведь? Часа три назад?

— Да не знаю, — смущенно ответил Дима. — Мы на речке как раз были.

Бабушка нахмурилась.

— Я видела, как он из вашего дома то выходил. Ну, проверьте главное, чтобы все на месте было, а то от этого шалопая всего можно ожидать. Он там, каким то мужикам вроде должен был, я думала, заходил денег у вас поклянчить. Кто ж знал, что вас с девочкой дома не было!

«Он видел, как мы несли выкопанную коробку», промелькнуло в голове у парня. Дима резко метнулся к входной двери, Кира зашла вслед за ним. Парню сразу бросилась в глаза коробка, которую они откопали в лесу. Но стояла она в этот раз не на столе, где ее оставил парень, а небрежно валялась на диване. Он подошел и открыл ее — внутри не хватало одной монеты. Он оглянулся вокруг.

— Проверь свои вещи, все ли на месте, — тихо сказал Дима девушке.

Кира поднялась на второй этаж. Телефоны и ноутбук остались нетронутыми, однако дверцы шкафов были открыты, и было видно, что там что-то искали. Она всегда, до этого момента, относилась к соседу с жалостью, но сейчас ощутила внутреннее отвращение, когда представила, как он копался в ее вещах.

— Ну что? — спросил парень, поднимаясь по лестнице.

— Здесь все на месте, — ответила девушка.

— А вот внизу не все на месте, — пробормотал парень. — Одна из монет пропала.

Девушка внимательно посмотрела на Диму. Он пожал плечами.

— Схожу к нему, — сказал он. — Надеюсь, он еще не успел отдать ее за долги, или променять на пару бутылок водки за эти три часа.

— Я с тобой! — сказала девушка. — Мало ли что…

Когда они спустились на первый этаж, она задумалась.

— Может взять с собой что-то… Ну знаешь… — неуверенно взглянула Кира на парня. Тот пожал плечами.

— Что? Качалку для теста? Да он обычно в таком состоянии, что и сам с ног валится. Только бы успеть.

Они вышли из калитки, прошли несколько метров и завернули на участок соседа. В окнах кухни горел свет, и они начали подниматься по ступенькам на веранду. Кира окинула взглядом все вокруг. Как и раньше, это место вызывало у нее сложные ассоциации. Дом явно когда-то был аккуратным и ухоженным, но сейчас выглядел жалко и запущено.

Дима постучал в дверь, и, не дожидаясь ответа толкнул ее.

— Эй, Саша! — крикнул он. — Ты здесь?

Девушка вошла вслед за ним. В доме было очень грязно, стоял запах пота и алкоголя. Она поморщилась. Свет горел на кухне, видимо там сосед всегда и занимался распитием горячительного. Парень заглянул туда, и его взору предстала картина, от которой мурашки пошли по коже.

Посреди кухни стоял потрепанный деревянный стол, на котором было два стакана, оба пустые. Сразу бросилась на глаза их монета — она небрежно валялась на столе, рядом со стаканом. Комната освещалась стоящей на столе лампой, тогда как люстра была выдрана с потолка и валялась в углу. А на месте люстры, в петле, висел сам Александр Сергеевич. Его белое, как мел, лицо, было неестественно искривлено, глаза закатились куда-то вверх, а руки безвольно свисали.

На секунду парень молча уставился на него. Кира тоже заглянула в кухню, и тихо ойкнула, увидев эту картину. Девушке, почему-то вспомнились сцены из отечественных фильмов, в которых барышни завидев мертвое тело, сразу начинали визжать, словно их режут. Она впервые увидела труп, однако это было просто очень неожиданно. Никакого чувства кроме удивления она пока что не испытывала.

— Да уж, — проговорил парень, медленно и осторожно заходя в комнату.

Порыв ветра с улицы проник в комнату, и слегка качнул повисшее под потолком тело. Ножка ударилась о ножку, с тихим зловещим стуком.

— Допился, что ли, — тихо проговорил парень, уставившись на тело.

— Дима… — услышал он тихий оклик своей девушки. — Посмотри.

Он проследил за ее взглядом. Она смотрела на большую круглую монету, лежащую на столе.

— На всех монетах у покойников были закрыты глаза, не так ли? — прошептала она.

Парень взглянул на монету и присвистнул. Глаза у вырезанного на ней лица были широко открыты. Он несколько секунд смотрел на нее, стараясь вспомнить.

— Да что за бред, — отмахнулся он в итоге. — Их же по-разному делали, были открыты наверно. Просто не заметили. А этот…

Он еще раз взглянул на тело. Потом перевел взгляд на Киру, которая по прежнему смотрела на монету, лежащую на столе.

— Пошли отсюда, — он подтолкнул ее к выходу. — Нужно вызвать полицию.

Она вышла из комнаты, а он на секунду задержался, и забрал со стола золотую монету, положил ее в карман. Девушка с недоумением уставилась на него.

— Во-первых, она наша, — пояснил он, увидев ее взгляд. — А во-вторых, не хочу чтобы полиция ее забрала. В любом случае, это моя коллекция.

Полиция приехала на место через несколько часов, ближе к полуночи. Местный участковый, нетрезвым взглядом осмотрел место происшествия, и вынес вердикт «самоубийство». Спустя какое-то время труп увезла скорая.

Участковый, однако, заметил второй стакан на столе.

— С кем он обычно выпивал? — расспрашивал он всех соседей, и Киру с Димой в том числе.

Однако все в один голос твердили ему, что Шарапов напивался обычно в полном одиночестве. У него не было ни друзей, ни собутыльников. Никто и никогда не видел его, выпивающего в компании. Так что участковый по итогу решил особенно не заморачиваться на эту тему. Он опечатал дом, и уехал отсыпаться.

Было около часа ночи, когда ребята вернулись домой. Они были слегка уставшими, но еще больше — взволнованными. Девушка пошла в ванную комнату, дабы умыться, а парень пошел к коробке, чтобы вернуть туда похищенный артефакт. Он открыл коробку, и полез было в карман за монетой, однако внезапно замер. Его удивленный взгляд был направлен в недра металлического ящика.

Там было четыре монеты. Он пощупал свой карман, в который положил монету еще в соседском доме. Карман был пустой, Дима даже специально залез туда рукой, и вывернул ткань наизнанку, дабы это проверить.

Его взгляд медленно скользнул на коробку. Все четыре монеты были на месте, парень внимательно их осмотрел. И — что не менее важно — у всех лиц на них были закрыты глаза.

— Кира, — тихо позвал он девушку, которая появилась в дверном проеме спустя несколько секунд.

— Помнишь, ты мне показывала, что на монете в доме были открыты глаза? — неуверенно спросил он, продолжая рассматривать артефакты в коробке.

— Ну? — сказала она, подходя ближе.

Дима молча протянул ей коробку, и она заглянула внутрь. Закусила нижнюю губу. Спустя почти полминуты она подняла глаза на своего парня.

— Глаза на монете у него дома были открыты, — медленно, но уверенно сказала она, не отрывая взгляда от грубо обработанных кусков золота в коробке. — Ты же сам видел?

— Видел, — тихо подтвердил парень.

Он решил не рассказывать ей о непонятном явлении телепортации монеты в коробку из его кармана. Не хотел еще сильнее ее взволновать. Однако девушка и так была взволнована.

— Странно это все, — задумчиво говорила она. — Нам же не могло обоим просто померещиться, правда?

Парень ничего не ответил, и лишь пожал плечами.

— Идем спать, — пробормотал он. — Уже час ночи. Что бы там ни было, лучше обдумать это все завтра, на свежую голову.

Девушка согласилась. Ввиду общей усталости они и вправду сразу завалились именно спать, чего ранее у них не наблюдалось. Но выспаться им все равно этой ночью не удалось. Спустя чуть больше часа, после того как они легли, парень вдруг резко проснулся. Некоторое время он лежал в кровати и глядел в потолок, пытаясь понять, что его столь внезапно разбудило. Потом он услышал легкий стук, стук в дверь, который доносился с первого этажа.

Парень взглянул на часы, которые стояли на тумбочке около кровати. Полтретьего ночи. Что там еще? Участковому не спится?

Он осторожно поднялся, стараясь не разбудить девушку, спящую рядом. Однако она все равно проснулась, и удивленно глянула на него.

— Ты чего? — пробормотала она. Но вдруг стук в дверь повторился, и она тоже его услышала. Она испуганно глянула на парня.

— Участковый наверно вернулся, — пробормотал тот, и пошел к лестнице, ведущей вниз. Парень посмотрел в дверной глазок. За дверью никого не было. Он услышал какое-то движение позади себя и резко обернулся — оказалось что это просто Кира спускалась по лестнице.

— Ну, что там? — зевая, спросила девушка.

— Нет там никого, — ответил парень, направляясь обратно к лестнице. Однако тут они оба подпрыгнули от неожиданности — в дверь опять постучали, причем сильнее и настойчивее чем раньше.

Парень еще раз выглянул в глазок. Там вновь никого не было. Он хотел было открыть дверь, чтобы осмотреть участок, и понять, кто там балуется по ночам, но тут какое-то движение на улице привлекло его внимание.

Он увидел неясный темный силуэт, который находился сразу за дверью. Сначала ему показалось, что это тень, однако он тут же заметил, что силуэт состоит из мелких и подвижных черных частичек, которые словно зависли в воздухе, создав определенную форму. Он отвел глаза от глазка и несколько раз моргнул.

— Ну кто там? — повторила девушка, подходя к нему, однако он прижал указательный палец к губам, и жестами показал ей, чтобы она отошла. После чего взглянул в глазок еще раз.

Силуэт никуда не делся. Он состоял из мелких частичек пепла, которые были в постоянном движении, кружились друг около друга, но при этом четко создавали общий вид человекоподобного существа. У этого существа, как потом заметил парень, были и глаза. В то время как вся его фигура состояла из пепла, который был в постоянном движении, глаза были белыми и круглыми, причем и очень большими, так как занимали, по крайней мере, половину лица. Глаза светились в темноте белым светом, и смотрели прямо в глазок.

Парень вскрикнул и отпрыгнул, когда ощутил прикосновение к своему плечу.

— Кира! — воскликнул он. Девушка отпрянула.

— Чего ты орешь? — возмущенно спросила она. — Идем спать, мало ли кто там балуется!

И тут из за двери послышался жалобный голос Валентины Ивановны.

— Ребята, откройте!

Парень с девушкой замерли. Кира подошла к двери и положила руку на дверную ручку, с явным намерением открыть дверь, но парень грубо оттолкнул ее в сторону.

— Ребята! Мне с сердцем плохо, прошу вас, откройте! Вызовите скорую…

Девушка еще раз подошла к двери, но парень оттащил ее.

— Ты что, с ума сошел? — гневно воскликнула она. — Открой ей!

Парень стоял в нерешительности, сердце с силой стучало у него в груди. Внезапно он ощутил привкус горелого во рту.

— Да что с тобой?! — крикнула девушка.

Дима еще раз приложился к глазку. На улице, с противоположной стороны двери, стояла Валентина Ивановна. Слезы стекали по ее щекам, и она смотрела прямо в глазок.

— Помогите, ребята, — послышался голос с той стороны двери, однако губы старушки оставались неподвижными. Парень решительно отошел от двери, схватил девушку за руку и потащил ее наверх.

— Это не Валентина Ивановна, Кира, — сказал он девушке. Та уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но так и замерла, когда из-за двери донесся тихий и глубокий женский голос. Но это был уже не голос Валентины Ивановны.

— Мой муж! Где мой муж?

Парень побледнел.

— Это Ника, — тихо прошептал он.

— Ника утонула, — шепотом возразила девушка.

— Да, Ника утонула, — внезапно прозвучал новый голос с той стороны двери. Голос был очень быстрым, и неестественно высоким.

— Ника утонула, — повторил голос. — Это правда, да-да-да. А у вас есть кое-что мое…

Парень потащил испуганную девушку вверх по лестнице.

— ОТДАЙ!

Дикий рев пронесся по комнате, а весь дом внезапно содрогнулся с такой силой, будто бы его пытались выдернуть из земли вместе с фундаментом. С потолка посыпалась штукатурка, а посуда в шкафах зазвенела. Молодые люди чуть не упали с лестницы, парень схватился рукой за перила.

— Отдай. Верни на место, — пропел голос за дверью.

— Что это? — дрожащим голосом прошептала девушка. У нее на лбу выступили капельки пота, хотя в помещении было прохладно.

— Идем наверх, — прошептал ей на ухо парень.

Они поднялись по лестнице и вернулись в спальню. Девушку трясло, а парень выглядел словно оцепеневшим.

— Садись, — сказал он ей, усаживая девушку на диван в спальне. Сам он кинулся к окну и плотно его зашторил.

С первого этажа не доносилось никаких звуков. Тишина словно давила на уши. Парень взглянул на часы у кровати, после чего схватил и стал трясти их.

— Что такое? — дрожащим голосом спросила девушка. Ее голос прозвучал неестественно громко в полной тишине.

Парень молча показал ей часы. Они показывали 27:81. Девушка уставилась на время. Парень повертел часы в руках, после чего с силой бросил ими о стену, и они разлетелись на несколько частей. Батарейки вылетели из них, и закатились под кровать, однако экран продолжал показывать то же самое время.

— Так, стоп, — бормотал парень, наматывая круги по комнате. — Нужно подумать, это все нереально.

Он несколько раз ударил себя ладошкой по щеке, словно пытался проснуться. Он быстро ходил по комнату туда-сюда, когда внезапно замер. Кто-то стучал в окно второго этажа, в окно той комнаты, в которой они и находились. Он замер и медленно стал отходить от окна, спиной приближаясь к своей девушке, которая, казалось, вообще потеряла дар речи.

— Будь хорошей девочкой Кира, — прозвучал голос прямо из-за окна.

Этот голос был нечеловеческим, он был похож на очень искаженный голос персонажа из мультиков, и говорил очень быстро.

— Ты же хорошая девочка, правда? — быстро шептал голос. — А ты Дима?

— Что тебе нужно?! — выкрикнул парень.

— О, ничего кроме моего, ничего более, — скороговоркой прозвучал ответ. — Вы взяли чужое, и должны его вернуть, понимаете, ребята?

— Мы вернем! На рассвете закопаем обратно!

— Я верю тебе Дима, я верю, — прозвучал ответ. — Ты в любом случае мне все вернешь.

После чего на улице воцарилась полная тишина. Кира тихонько всхлипнула.

— Да выкинь ему в окно ту чертову коробку, — с трудом проговорила она. — Пусть забирает.

— Я не буду открывать окно, — отрезал Дима. — Наш сосед вон видимо открыл ему, и ты видишь, чем это для него закончилось.

Парень подошел к ней, и плюхнулся рядом. Ноги не держали его. Он посмотрел на девушку, которая внезапно сорвалась на крик.

— Чертов кладоискатель! — орала она в истерике, лупя парня по чему придется. — Нашел?! А?! Доволен?! Зачем ты только полез к тому месту? Что с тобой такое?

Девушка громко кричала, а потом вдруг резко затихла и прильнула к нему.

— Утром же закопаем назад, — решительным, хоть и дрожащим голосом сказал Дима. — Мне все равно, что это такое, утром же мы закопаем все, и уедем обратно в город.

А девушка лишь тихо плакала у него на плече.

 

Глава  5

Ожидание было совершенно невыносимым, каждая минута тянулась словно вечность. Невозможно описать словами, что было пережито за остаток ночи. Но ребята все таки дотерпели до утра, хотя спать уже никто из них не мог. Как только солнце поднялось над горизонтом, начиная свое ежедневное шествие по небосводу, они, не без страха, вышли на улицу.

Во дворе не было никаких следов вчерашнего происшествия, да и вообще ничего о нем не напоминало. Девушка осмотрела землю перед дверью, однако никаких следов там не оказалось. Парень сжимал в руках черную коробку, в которой были все четыре злополучных монеты. Его руки слегка дрожали.

— Скоро все закончится, закончится, — твердил он.

Ничего ребят больше не радовало этим дивным утром. Закрыв за собой дверь и калитку, они быстро направились по дорожке к лесу. Калитка лишь жалобно скрипнула им вслед, а пустые окна внимательно следили за двумя быстро удаляющимися фигурами. Не обернулись они даже на окрик Валентины Ивановны, которая в итоге с недоумением провожала ребят взглядом.

Девушка не обращала никакого внимания ни на лес, ни на жизнь, которая этим ранним утром била через край. У нее, как и у парня, было на уме только одно. «Скоро все это закончится», мысленно, раз за разом повторял Дима.

Парень шел практически не сверяясь с картой, словно по памяти или якобы кто-то вел его. Прошло около часа, пока они наконец добрались до цели. Яма в земле с опаленными стенками обозначала место, в котором они нашли клад. Трава была примята там, где девушка вчера лежала на покрывале. Кира легонько вздохнула — еще вчера все у них было так замечательно.

Парень уложил коробку обратно, и проверил, чтобы все было на месте. Бухнувшись с размаху на колени, он, словно одержимый, работал лопаткой, и засыпал яму землей. У него шалили нервы, и он то и дело испуганно оглядывался по сторонам, как и девушка, которая стояла рядом с ним. Оба они подпрыгнули, когда услышали зловещий шелест в кустах неподалеку, похожий не детский шепот, и от этого парень стал работать еще усерднее. Когда все было закончено, он присыпал вскопанную землю шишками и иголками, и устало прислонился к ближайшему дереву.

— Сегодня же уедем обратно в город, — устало пробормотал он, пытаясь отдышатся.

Но теперь, когда все было закончено, они понемногу начинали успокаиваться. Они ведь все вернули. И больше ни у кого не должно к ним быть никаких претензий, ни в этом мире, ни в каком либо другом.

Внезапно он крепко обнял Киру, и та поняла его без слов, отвечая на это объятие. Внезапно весь окружающий мир для них переменился. Они снова услышали пение птиц и теплые лучи солнца, стоящего в зените, согревающие кожу и наполняющие их энергией и жизнью. На них накатила волна облегчения — они свободны. Это было словно пробуждение после долгого кошмарного сна.

— Уедем сегодня, — сказала девушка. — Не то чтобы мне у тебя не нравилось, но гости у вас на даче какие-то странные.

Парень улыбнулся, несколько искусственно, так как сердце по-прежнему выскакивало у него из груди. Но волна облегчения, которая и его тоже окатила с ног до головы, не могла пройти бесследно.

— Сколько раз я читал про различных духов и прочую дребедень, которая может охранять древние клады, — говорил он, — но никогда ведь не думал, что самому придется с таким столкнутся.

— Наверное, некоторые вещи просто не стоит трогать, — задумчиво проговорила девушка. — Мне до сих пор кажется, что это все сон. Двадцать первый век на дворе — какие духи? Такое впечатление, будто перед сном ужастиков начитался, лег спать, и видишь какой-то нелепый сон.

— У меня такое же впечатление было, — ответил парень, беря ее за руку и теребя пальцы. — Только давай сразу договоримся, никому не рассказывать про это. Как минимум не поверят, а как максимум — идиотами считать начнут.

— У меня к тебе встречное предложение, — сказала девушка, серьезно глядя на него. — Не только другим, но и мне тоже больше об этом не напоминай. У меня какое-то… отвращение возникает, когда я даже вспоминаю о прошлой ночи.

— Хорошо, — в этот раз парень улыбался вполне искренне.

Они продолжали идти молча, полной грудью вдыхая свежий лесной воздух. Девушка заметила на обочине дороги куст с яркими красными ягодами.

— Кстати, — вспомнила она. — Рядом с тем местом я похожие видела. Что это за ягоды, ты не знаешь? А то мы с тобой и за грибами и за ягодами хотели ходить, а я тогда поняла, что мы ведь ничего в этом не понимаем.

Парень безразлично глянул на куст и пожал плечами.

— Понятия не имею, я тоже ведь не собирал никогда.

На самом деле в этот момент ему было совершенно плевать на кусты и ягоды. Он хотел выйти из леса, собрать вещи, и уехать на ближайшем автобусе. А металлоискатель… лучше просто выбросить его по дороге. Покончено с этими кладами, себе дороже, ведь никогда не знаешь, чьи именно сокровища ты достаешь из земли.

Они продолжали идти, скоро впереди должен был показаться поворот. Однако, вместо поворота парень опять уткнулся взглядом в куст с красными ягодами, которые невинно блестели в лучах солнца. Он остановился, а девушка нетерпеливо потянула его за руку.

— Не стоит это есть, — сказала она, проследив за его взглядом. — Мы ведь все равно не знаем, что это за ягоды.

— Такое впечатление, что мы тут уже проходили, — медленно проговорил парень.

— Ну да, — ответила девушка, — вот наши следы, в другую сторону мы шли. Когда шли закапывать.

Парень медленно перевел взгляд на следы. Взглянул на Киру.

— А сколько таких кустов было по дороге, ты не помнишь?

— Да какая разница, — девушка потянула его за руку. — Идем, не хочу тут оставаться, почти пришли ведь.

Какое-то время они шли молча. Парень пытался избавится от странного предчувствия, и убедить себя в том, что он просто не выспался и переволновался. Девушка видела, что он переживает.

— Что с тобой? — спросила она. — Все уже нормально, мы все вернули, и никто нас больше не будет навещать. А если и будут — то застанут просто пустой дом.

Еще около 20 минут они шли молча.

— Знаешь, куда лучше съездить? — еще раз подала голос девушка. Однако парень ее перебил.

— Стой, — хрипло сказал он, останавливаясь. Девушка проследила за его взглядом и глаза ее округлились.

На обочине дороги стоял куст. С красными ягодами. Он был не просто похож, посетила девушку странная мысль — а что, если это был тот же самый куст? Они ходят кругами? Она посмотрела себе под ноги и увидела их следы — ведущие только в одну сторону. Она рассмеялась от осознания уровня глупости мыслей, которые приходят ей в голову. Однако парню было совершенно не весело.

Дима засунул руку в карман джинсов, словно в замедленной съемке достал оттуда мобильный телефон, и нажал кнопку. Палящее летнее солнце бликовало на экран, и трудно было что либо рассмотреть. Однако они отчетливо увидели время на телефоне: 27:82.

У Киры возникло ощущение, словно ей на голову вылили ведро ледяной воды.

— Посмотри у себя, — тихо попросил парень.

Девушка достала телефон из заднего кармана. 27 часов 82 минуты. Она глянула на парня, и он прочитал в ее глаза безысходность. Они молча отвернулись друг от друга, и пошли дальше. Они потеряли счет времени, и просто молча шли вперед, держась за руки. Солнце с неба нещадно палило, но они не обращали на него внимания, равно как и перестали замечать пение птиц, и свежий лесной аромат, витающий вокруг них.

Периодически один из них доставал телефон и смотрел на время — однако оно не менялось. Когда они в пятый раз прошли мимо злополучного куста, парень предложил сделать перерыв. Бессонная ночь начинала сказываться.

Поскольку ребята не взяли с собой покрывала, то завалились просто на сухие ветки, устроившись под большой сосной. Они молчали — каждый боялся нарушить тишину и высказать вслух те мысли, которые были у него в голове.

Парень покопался в кармане, и опять вытащил телефон. Однако мысль кому-то позвонить или написать моментально исчезла — кроме часов на экране не было больше ничего. Он разочарованно положил телефон рядом с собой.

Предыдущая бессонная ночь давала о себе знать, равно как и общая усталость от многочасового похода. Он нащупал рядом руку девушки и сжал ее, она же в ответ устало приклонила свою голову к нему на плечо. Он лишь на секунду прикрыл уставшие глаза, и в этот момент волна сонливости накатилась на них.

 

Глава  6

Девушка проснулась первой. Она приподняла голову с плеча парня и огляделась вокруг. Постепенно, на нее стало накатывать отчаяние, она вспоминала все, что произошло. Взгляд ее серо-зеленых глаз устремился к небу — солнце до сих пор стояло в зените, как и тогда, когда они с парнем покинули то проклятое место, закопав клад обратно.

Парень лежал рядом с ней, облокотившись на дерево, и спал. Ей было жалко его будить. Глядя на него, она понимала, что пока он спит, все ужасы их текущей реальности к нему не относятся. Она тихонько встала, стараясь не разбудить его, и вышла на дорогу. Ей стало интересно — если они постоянно ходят кругами, то натолкнется ли она рано или поздно на своего парня, если пойдет вперед? Однако она решила не проводить таких экспериментов, так как боялась вообще потерять его из виду.

Она взглянула на телефон, но не увидела ничего нового. 27:82, горела надпись на экране, больше не было ничего. Ни уровня сети, ни зарядки аккумулятора на экране не отображалось. Она вернулась к сосне, и села рядом со спящим парнем. Спиной она наткнулась на сук, торчащий из дерева, ей стало больно. Она поднялась и провела ладонью по шершавой древесной коре.

Кусочки коры срывались с дерева, и, кружась, опускались ей под ноги. Это все выглядело совершенно реальным, и именно это и пугало больше всего.

— Дима, — прошептала девушка, наклоняясь к своему парню. — Дима, вставай.

Парень открыл глаза, и действительно не сразу понял, где он находится. Однако потом воспоминания накатились на него.

— Вечера у нас больше не будет? — проговорил он, глядя на яркое солнце, которое по-прежнему стояло в зените.

Дима поднялся, и оглянулся по сторонам. Ничего не изменилось.

— Я вот что подумала, — сказала девушка. — Все это время мы с тобой ходили по дороге, и по кругу, как выяснилось.

— Ну да, и что? — сонно спросил парень, обтрушивая иголки, прилипшие к его джинсам. — Можно попробовать обратно идти, посмотрим, вернемся ли мы к месту, где клад закопали. Или что ты имеешь в виду?

— Ну, я о том, же, только немного в другом плане, — ответила Кира. — Давай сойдем с дороги, и попробуем углубиться в лес. Он ведь на квадраты разбит, верно? Если дело в этой дороге, то мы можем вырваться, выйдя на другую.

Парень повернулся, и посмотрел в лесную чащу. Солнце подсвечивало легкую золотистую дымку, сияющую между стволами деревьев. Он отчетливо слышал пение птиц, но не видел ни одной из них.

— А если мы окончательно потеряемся? — задумчиво проговорил он. — Все происходящее должно ведь подчиняться каким-то законам, логике.

Девушка пожала плечами.

— Не знаю, я тут логики не вижу… — проговорила она. — Идем?

Парень минуту постоял в нерешительности, и махнул рукой. Они сошли с дороги, и пошли по лесу прямо перпендикулярно ей. Парень помнил, что в течении получаса, если они будут идти прямо, то должны выйти на другую дорогу. Ведь лес, как правильно сказала Кира, был поделен на квадраты. Может и вправду дело в той злополучной дороге, по которой они несли те монеты? Может это именно они как-то воздействовали на дорогу?

Под их ногами легонько потрескивали шишки, иногда по дороге попадались заросли травы и мха, которые ребята обходили стороной. Не смотря на свое непонятное положение, встретится со змеями им все же не хотелось. Оба постепенно стали ощущать голод, и, что было еще хуже — сильную жажду. Парень вертел в руках мобильный телефон, и задумчиво глядел прямо перед собой.

— 27 часов и 82 минуты, — медленно протянул Дима. — То же самое мы и ночью на часах видели, но ведь ночь закончилась, начался день, никакой цикличности в том случае не было.

— Тогда было 81 минута, а не 82, — напомнила Кира.

Он посмотрел на нее.

— Ты думаешь, что есть какая-то связь?

— Ну, не просто так же цифра изменилась. Явно в этом есть какой-то смысл.

Смысл. Какой-то смысл. Парень не видел никакого смысла в том, что с ними происходило. Он попытался воскресить в памяти все предыдущие дни — да, он все прекрасно помнил, до мелочей. Никаких разрывов или пустот в его воспоминаниях не было.

Двое глаз — светло-медовые и зелено-серые, с надеждой вглядывались в стену леса, через которую они шли. Каждый из них надеялся увидеть наконец-то вдали ту самую тропинку, по которой они смогут выйти обратно. Ветер шумел в верхушках деревьев, иногда осыпая плечи ребят иголками. Девушка первая нарушила тишину.

— Расскажи мне про Катю, — неожиданно сказала она. — Что там у вас с ней произошло?

Парень, неожиданно даже для самого себя, расхохотался, и Кира удивленно уставилась на него.

— То есть, — сказал Дима, — даже когда мы застряли где-то непонятно где, где время идет вспять, а законы Вселенной относительно пространства перестали работать, тебя больше всего интересуют мои отношения с Катей? Боже мой, вот уж и вправду типичная девушка.

Кира слабо улыбнулась, и пожала худыми плечами.

— А почему бы и нет, — ответила она. — Нужно ведь как-то поддерживать разговор. Да и интересно, вдруг мы с ней опять встретимся, когда… Когда отсюда выйдем. Хочу быть вооружена информацией.

Парень почувствовал горечь и неуверенность в ее голосе, и ему стало жаль девушку. Однако рассказывать ей правду сейчас не имело никакого смысла. Особенно… Он поежился от этой мысли. Особенно если они таки не смогут отсюда выйти, как бы странно это не звучало. Он решил рассказать ей правду, но не всю.

— Мы с ней с детства общались, когда я приезжал летом на дачу, — начал он. — Она немного младше меня. Одно лето, после девятого класса это было, мы даже начали встречаться. Но потом… Не знаю, в конце лета я уехал обратно в город, мы изредка созванивались, только и всего. Я думал, что отношения постепенно потухли, а она, как оказалось, нет.

Дима улыбнулся.

— Но для меня все равно странно, — добавил он, — что тебя вот именно сейчас это заинтересовало.

Они продолжали идти по лесу. Где-то наверху стучал дятел, потом послышалось карканье ворона, но когда парень поднял голову, то ни одной птицы не увидел.

— И с тех пор она такая… обиженная? — поинтересовалась девушка, тщательно подбирая слова.

— Да не то чтобы обиженная, — уклончиво ответил парень. — Просто какая-то странная.

Некоторое время молодые люди шли молча. Девушка что-то обдумывала, легонько покусывая губы.

— А тогда, когда ночью к нам пришли, — начала она. — Что ты видел в дверной глазок?

Парень рассказал ей о фигуре из кружащегося пепла с белыми глазами, и про то, как оно приняло облик Валентины Ивановны, когда ее голосом просило их ее впустить.

Девушка внимательно слушала его, продолжая все более и более нервно покусывать нижнюю губу.

— Явно оно же и к соседу нашему приходило, когда он забрал у нас одну монету, — задумчиво проговорила она. — Однако саму монету оно тогда не взяло, почему?

Парень пожал плечами.

— Оно явно в образе его покойной жены его навестило, — продолжила Кира с грустью в голосе. — И он открыл дверь, даже не подумав. А отчего он повесился? Может быть, — она содрогнулась, — он тоже попал вот в этот бесконечный круговорот, в котором и мы сейчас? Пробыл там ужасно долго, и повесился, просто чтобы хоть как-то выбраться оттуда? Мы здесь уже очень долго, а на самом деле может всего пару минут прошло…

Парень промолчал. Девушка озвучила именно ту мысль, которая никак не уходила и у него из головы. Шарапов никогда не был склонен к суициду, и такое объяснение лучше всего подходило для этой ситуации. Быть может и для них это единственный шанс отсюда выбраться, и они будут ходить тут кругами целую вечность, пока, наконец, не решатся на этот шаг.

— Нет! — вырвалось у него. — С нами такого не случится, мы выберемся. И я уже вижу дорогу!

Ребята радостно ускорились, и, взявшись за руки, выбежали на песчаную дорогу.

— Ну что? — спросил парень. — Мы тут уже были?

Энтузиазм сошел с лица девушки еще быстрее, чем минуту назад появился. Она молча показала на злополучный куст с красными ягодами, а потом — на примятые ветки под огромной сосной, около которой они сидели.

— Мы вернулись, — простонала она.

Парень стоял в недоумении.

— Нам просто нужно понять… — пробормотал он. — Должен же этот мир подчиняться каким-то законам. Должен!

Он обошел вокруг сосны, и остановился.

— Мы, когда заходили в лес, шли от этой самой сосны, она была сзади нас, — задумчиво проговорил он. — А теперь оказалась спереди, и мы вышли прямо к ней. Как такое возможно?

Девушка изнуренно опустилась на землю около дерева. Они были в пути, казалось, уже несколько часов.

— Я не знаю, — пробормотала она. — Здесь нет никаких законов.

— Должны быть! — воскликнул парень. Он уселся под дерево рядом с ней. Поднял глаза, и посмотрел вверх, на верхушку сосны. Сколько они еще будут под ней сидеть? Неужели это и есть их новый «дом»? Он не знал ответов на эти вопросы.

Девушка вновь заснула, склонив голову ему на плечо. Он приобнял ее, вслушиваясь в ее тихое дыхание, и вдыхая пряный аромат рыжеватых волос. Сказывалась общая усталость от всех этих похождений, сказывалась бессонная ночь, сказывалась жара. Он прижал к себе дремлющую Киру, и еще раз глянул на пустынную песчаную дорогу. Сколько еще раз они будут здесь засыпать? Это была последняя мысль в его голове, прежде чем он провалился в беспокойный сон.

 

Глава  7

Дима проснулся. Он чувствовал, что сидит, но боялся открывать глаза — ему не хотелось вновь возвращаться в реальность. Хотя, а было ли все это реальным? Но ведь нельзя вечно так сидеть.

Парень открыл глаза. Кира спала рядом с ним, слабо посапывая во сне. Он оглянулся вокруг и тяжело вздохнул — все происходящее ему не приснилось. Он оглянулся по сторонам, и вдруг заметил двоих людей, которые шли по тропинке неподалеку от них. Они, судя по всему, недавно прошли мимо. Парень растормошил девушку.

— Просыпайся, — шептал он. — Здесь люди, Кира, нас кто-то нашел.

Девушка открыла глаза, не соображая спросонья, что он говорит, и где они находятся. От долгого сидения в одной позе у нее болело все тело, и спина в первую очередь.

— Что? — слабым голосом переспросила она.

Парень показал ей на людей, которые по прежнему отдалялись от них, после чего вскочил и побежал к ним.

— Эй! — крикнул он. — Погодите.

Фигуры людей остановились и медленно обернулись к нему, а парень резко затормозил, поднимая белыми кедами пыльные песчаные тучи. Он остановился, и внимательно всмотрелся в лица стоящих перед ним людей. Это была Кира, и… он сам?

Дима смотрел на свою девушку, стоящую перед ним, и двойника, которые повернулись, и улыбаясь глядели на него.

— Как это возможно? Кто вы? — ошеломленно проговорил парень, еле ворочая языком от пережитого шока. Они не ответили, а лишь продолжали с веселыми ухмылками следить за ним.

— Покажи ему, Дима — внезапно произнесла эта девушка высоким тонким голосом, обращаясь к его двойнику.

И тут парень увидел, что она держит в руках топор. Она протянула его двойнику Димы, и тот взял его, продолжая смотреть на Диму и улыбаться. Внезапно он размахнулся, в ярких лучах солнца блеснуло лезвие, и Дима даже не успел инстинктивно отскочить назад — однако удар предназначался не ему. Девушка повалилась на землю, из глубокой раны на ее груди брызнул поток крови, заляпав Диме рубашку.

Его двойник замахнулся еще раз, и парень инстинктивно бросился на него, выхватил у него из рук топор, и повалил того на землю. Он понимал, что это не его девушка лежит рядом, но сделал это чисто инстинктивно. Он избивал двойника, а тот лишь весело хохотал в ответ. И вдруг он вскочил и сильно толкнул Диму руками в грудь, да так, что тот отлетел и повалился на живот, лицом в песок. Он был настолько изнеможен, что даже не мог пошевелиться. Однако больше его никто не трогал.

Парень тяжело поднялся на ноги, все еще сжимая в руке топор, и оглянулся. Рядом с ним лежала Кира, в ее груди зияла глубокая рана. Он оглянулся в поисках своего двойника, однако того нигде не было. С его рубашки капала алая кровь. Еще раз взглянув на тело, он начал возвращаться назад, к тому месту, где они с настоящей Кирой спали, и где он ее оставил, когда пустился в погоню за этими существами.

Он прошелся туда и обратно, но больше никого не нашел. Только он, сжимающий в правой руке окровавленный топор, и мертвое тело Киры, лежащее на песке. Он яростно замотал головой со стороны в сторону, словно стараясь стряхнуть с глаз невидимую пелену — однако ничего не изменилось. Кира была только одна, и не было никаких двойников. Он подошел к своей девушке, и упал на колени рядом с ней. Топор выпал из его руки, и бухнулся рядом на землю.

У нее на лице застыло выражение крайнего недоумения, а красивые серо-зеленые глаза не мигая смотрели в небо. Он вспомнил как весело смеялась Кира-двойник — это ведь ее зарубили, а не его девушку… Однако перед ним лежала, без сомнения, настоящая Кира, и по выражению ее лица он понял, что нападение было для нее неожиданностью. Он провел рукой по ее рыжим волосам, и без сил упал рядом с ней.

— Нет, — шептал он. — Нет, нет, нет. Кира. Вставай. Кира…

Он схватил руку девушка и сжал ее, стал теребить пальцы, как часто делал это ранее.

— Это нереально, — бормотал он. — Нереально. Кира, вставай же.

Он несколько раз влепил себе пощечину, однако это не помогло ему проснутся от происходящего кошмара. Он смотрел в глаза своей девушки, как смотрел уже множество раз, но что-то в них погасло. Глаза были стеклянными и безжизненными, и лишь последняя тень удивления осталась у нее на лице. А парень лежал рядом с ней, будучи не в состоянии выпустить ее холодную руку из своей.

Он сам не знал толком, сколько он так пролежал, перед тем как лишился чувств. Но потом он очнулся, очнулся резко и внезапно. У него в груди по-прежнему горел пережитый ужас, однако он чувствовал, что что-то изменилось. Они сидел, ощущал голову на своем плече, и обнимал… Киру?

Он открыл глаза и оглянулся. Его словно окатило волной радости — дурацкий сон, только и всего. Девушка спала рядом с ним, и ее голова лежала у него на плече. Он ощутил прилив нежности, поцеловал девушку в огненно-рыжую макушку, и прижал к себе.

— Ты не поверишь, какой кошмар мне приснился, — прошептал он ей на ушко. — По сравнению с ним, у нас на самом деле просто рай, даже если мы будем вынуждены вечно ходить по этому лесу.

Он нежно прижал к себе свою девушку, однако не услышал ее обычного сонного посапывания. Наоборот — она вдруг покосилась, и тело ее безвольно упало на землю. Он перевернул его, и ощутил резкий толчок в области сердца — в ее груди по-прежнему зияла глубокая рана, а стеклянные глаза смотрели вперед, ничего не видя.

Он вскочил на ноги, но они отказывались его держать, и он вновь повалился на песок, уставившись на тело девушки. Его мозг отказывался принимать эту информацию, для него стерлась грань между реальным и ошибочным. Он с трудом встал на ноги, и устало поплелся по дороге, даже не оглядываясь на тело любимой, которое так и осталось лежать под огромной сосной. Под которой они совсем недавно спали и разговаривали, когда ее руки были теплыми, а глаза — живыми.

Он шел прямо, практически ничего перед собой не видя. Взглянул на небо — солнце продолжало стоять в зените, оно словно остановилось в тот самый момент, когда она закопали этот проклятый клад и отправились в обратный путь. Парень шел вперед, монотонно, час за часом, его мучили голод и жажда, однако он воспринимал их как-то отстраненно. Словно все это происходило не с ним.

Он периодически наблюдал на обочине дороги тот самый куст с красными ягодами, который они заметили еще в самом начале. Он продолжал ходить по кругу, раз за разом натыкаясь на этот куст. Он и сам толком не смог бы сказать, как долго он так ходил, но, внезапно, он увидел в лесу, сбоку от дороги, небольшую избушку.

Он выбрался? Или это еще одна коварная ловушка?

Он подошел немного ближе, постоянно спотыкаясь. Около дома была свалена большая куча бревен, которые были аккуратно сложены друг на друга. Избушка была небольшой, одноэтажной, в ней было несколько окон. Не успел он подойти ближе, как дверь быстро распахнулась. На пороге стоял широкоплечий бородатый мужчина, с густыми каштановыми волосами, и взволнованно глядел на изможденного парня.

— Бог ты мой! — воскликнул мужчина. — Парень, ты откуда? Что с тобой? На тебя кто-то напал? Ты же весь в крови.

Однако Дима был настолько изможден, что даже и говорить толком не мог. Он выдавил из себя какое-то нечленораздельное бормотание, только и всего. Мужчина видел, как изможден его гость, и решил повременить с расспросами.

— Заходи, заходи, — быстро говорил он. — Тебе нужно поесть и отдохнуть, лицо вон как у покойника. Потом расскажешь.

Он помог парню зайти в хижину и усадил его за грубый деревянный стол. Дима был настолько уставший, что даже сидеть толком не мог. Немного покопавшись в стороне, мужик поставил перед ним большую тарелку пирожков с мясом и кувшин молока.

— Ешь, ешь, парень. На тебе вон лица нет. И отоспаться тебе бы, сколько это дней ты уже по лесу бродил? Я лесник местный, Пётр меня зовут.

Парень ощутил запах еды, парного домашнего молока, и это пробудило в нем некоторые силы. Никогда еще в жизни он не ел с таким аппетитом, наслаждаясь каждым проглоченным куском. Каждый кусок мяса и каждый глоток молока словно наполняли его энергией, казалось, он еще никогда так вкусно не ел. Пётр тем временем пошарил в соседней комнате, и вынес ему чистую рубашку.

Когда Дима доел, и напился молока, тот помог ему надеть эту рубашку, которая оказалось несколько великовата, но зато была чистой. Парень был настолько изможден, что и переодеться сам толком не мог. Лесник оставил заляпанную кровью рубашку, спрятав ее в комод — все-таки мало ли что тут за история произошла, думал он, все таки криминалом попахивает.

А Дима уже был не в состоянии думать, и как только его голова коснулась подушки, он уснул, словно мертвый, и проспал так больше суток. Он был молод, а молодое тело всегда цепляется за каждый данный ему шанс, так что ни голод, ни изнеможение не могли серьезно подкосить этой живучести, которая всегда так свойственна молодости.

 

Глава  8

Когда Дима проснулся, в доме никого не было. Он несколько минут просто смотрел в потолок, четко понимая, что он смог выбраться только один. Лицо Киры стояло у него перед глазами, и он никак не мог отогнать от себя это видение. Дима оглянулся. Спальная комната лесничего была весьма скромных размеров, помимо кровати в ней был только шкаф, и небольшой столик, явно самодельный. На стене висело ружье. Парень вспомнил поговорку, что если на стене висит ружье, то рано или поздно оно обязательно выстрелит. Однако, сейчас ему было не до этого.

Он медленно поднялся с кровати. Немного кружилась голова, но ничего страшного в этом не было. В остальном же парень чувствовал себя гораздо лучше, по крайней мере, в физическом плане. Он нетвердой походкой вышел на кухню. На столе стоял кувшин молока, и парень, не заморачиваясь со стаканами, отпил из него чуть ли не половину. Вытер губы кулаком, и направился к двери.

Нужно было найти этого мужчину, все ему объяснить. Быть может, это все ему померещилось, и Кира все еще бродит по лесу, совсем одна? Дима уже ни в чем не мог быть уверен.

Парень толкнул дверь, и его ослепило яркое палящее солнце. Он ступил пару шагов, и ощутил под ногами теплый песок. Он все еще прикрывал глаза рукой, пока они хоть немного не привыкли к яркому свету. Он отвел руку от глаз, и оглянулся вокруг. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Он стоял посреди песчаной дороги. Обернулся — никакого дома за ним не было и в помине.

— Нет… Не отпускает, — пробормотал он.

Рядом с крупной сосной, по-прежнему лежало тело девушки. Парень подошел к нему, и плюхнулся рядом, прислонившись спиной к дереву, и, задумчиво глядя усталыми глазами на солнце, которое все еще оставалось в зените, начал тихо говорить. Говорил ли он сам с собой? Или обращался к девушке? Он и сам толком не знал.

— Я устал. Просто устал.

Он взглянул на тело, и заметил странные следы на девичьих руках. Он наклонился, чтобы рассмотреть поближе. Руки были словно обгрызены диким зверем — оттуда были вырваны целые куски мяса. Он отвернулся — было нестерпимо больно смотреть на это. Но он не мог никуда отсюда деться.

Внезапно он заметил кровь не только на рубашке, но и на руке, и вспомнил… Он ведь вытер губы кулаком, после того как выпил молока. Он сплюнул на песок — слюна была с большой примесью крови. Он еще раз взглянул на тело девушки. Вот значит, какие пирожки он ел, и какое молоко пил.

Он вскочил на ноги и стал бродить кругами вокруг тела девушки. Там же, в траве, лежал топор. Он был вне себя — но у него уже просто не хватало энергии для того, чтобы бушевать. Он устало уткнулся головой в ствол старой сосны.

Это было словно издевательство. Сашка Шарапов через такое тоже проходил? Тогда нет ничего удивительного в том, что он решил покончить с собой, чтобы вырваться из этого замкнутого круга. Это было невыносимо, стирались границы во времени и пространстве, стирались границы между реальным и нереальным. Где он был? Действительно ли это Кира лежала сейчас у его ног? Парень ощутил привкус ее крови во рту, и взвыл от негодования и беспомощности.

— Да что же тебе, чёрт побери, нужно… — бормотал он. — Мы же все вернули. Чего ты еще хочешь… Кира так вообще никогда и никому ничего плохого не сделала… Мы все тебе вернули…

— Не все, — быстро ответил ему тихий голос.

— И чего тебе еще нужно? — спросил парень, обернулся, и встретился лицом к лицу с тем самым существом, которое ломилось к ним в дом… Когда? Он даже не мог предположить, насколько давно это было.

Человеческий силуэт, состоящий из летающих, словно мелкие мошки в летний день, кусочков пепла. Парень спокойно смотрел прямо в его глаза, большие, круглые и совершенно белые. Глаза и занимали большую часть лица. Дима смотрел в них открыто и без волнения.

— Чего ты хочешь? — спокойно повторил Дима свой вопрос.

— Дань, — парировало существо. Его голос был неестественно высоким и искаженным, словно голос персонажа мультфильма.

— Какую еще дань? Мы все тебе вернули.

— Верно, да-да, вы вернули, — говорило оно скороговоркой. — Но этого мало. За беспокойство вы должны заплатить дань.

Дима хотел было что-то сказать, но резкий порыв ветра прокатился по дороге, и пепел просто развеялся. Парень стоял посреди леса совсем один. Оно оставило после себя лишь легкий запах гари, который не был в состоянии развеять ветер, и парень ощутил на зубах привкус горелого.

Дима вернулся к телу девушки, и сел рядом.

— Она не ваша дань, — злобно прошипел он.

Он посмотрел на свои руки, и увидел царапины, полученные им еще на Лысой горе, когда они были там с девушкой. Казалось, что это было так давно. На него нахлынула волна воспоминаний, и он даже не пытался ей сопротивляться.

— Эй!

Парень внезапно услышал громкий окрик, и обернулся. Прямо по дороге к нему бежал тот самый лесничий, Пётр. Его каштановая борода развевалась на ветру, в котором лишь минуту назад растворился пепел, из которого состоял хранитель клада. А взгляд глаз лесничего перепрыгивал с окровавленного парня, на тело девушки.

— Опять ты? — прошептал Дима, в котором ярость вспыхнула, словно сухие ветки на ветру. Он поднялся на ноги, и схватил правой рукой топор.

— Опять пирожками будешь угощать? — крикнул парень. — С молоком? Или в этот раз что-то иное придумаешь?

Беспомощный человек часто становится агрессивным, и парень, наконец, мог выместить на ком-то накопившуюся злость, которая изнутри выжигала все его нутро.

— Чего вы издеваетесь над нами, — бормотал он. — Почему Кира… Она ничего плохого… Мы так ждали эту поездку… Дождались!

Последнее слово он громко выкрикнул, и бросился к бегущему ему навстречу мужчине. В это же мгновение грянул ружейный выстрел. Это спугнуло стайку птиц, сидящих на дереве, а парень вдруг ощутил сильный удар, и безвольно повалился в песок. В глаза ударило яркое солнце, он попробовал вздохнуть, но не смог, лишь услышал странное неестественное бульканье в области груди.

Он с трудом повернул голову на бок, и увидел тело девушки. Он постарался протянуть к ней руку, хотел прикоснуться, но конечности были очень тяжелые, и он даже не смог сдвинуть руку с места. Внезапно он ощутил сильное головокружение. Сосны вокруг, и песок под ним, резко качнулись куда-то вперед и исчезли.

«Я выбрался… Выбрался… Неужели вот так все и заканчивается?», промелькнула у Димы мысль, прежде чем сознание окончательно потухло в его медовых глазах. А потом его настигла темнота.

***

«Преступление, отличительное уровнем своей жестокости и бесчеловечности, было совершено в областном центре. Двое студентов, Дмитрий К. вместе с Кирой М., прибыли на дачу молодого человека, для проведения отдыха на протяжении летних каникул. Молодые люди учились на одном факультете в столичном ВУЗ-е, и состояли в романтических отношениях.

По невыясненным, на текущий момент, причинам, между молодыми людьми произошла ссора, в результате которой молодой человек нанес девушке смертельное ранение, ударом топора в грудь. После того как девушка скончалась, он предпринял попытку избавится от тела, для чего вынес его в лес. Именно во время попытки избавиться от тела убитой, его заметил Пётр М., лесник местного округа, который был вынужден открыть по Дмитрию К. огонь из гладкоствольного охотничьего ружья 12-го калибра, в ответ на попытку молодого человека напасть на него с использованием холодного оружия. В результате, Дмитрий К. скончался на месте.

Есть шокирующие свидетельства того, что молодой человек использовал в пищу мягкие ткани своей возлюбленной, в частности, части рук и предплечий девушки. Однако официальные источники пока что не комментируют данную информацию.

По предварительным данным, нет никаких сведений о том, находился ли Дмитрий К. в состоянии наркотического опьянения, на момент совершения преступлений. По заявлению местного участкового, молодой человек ранее не состоял на психиатрическом или наркологическом учете.

Как выяснили наши корреспонденты, не смотря на молодой возраст, у Дмитрия К. осталась дочь в возрасте 3-х лет, от местной жительницы, 19-летней Екатерины У. Сама девушка свои отношения с каннибалом комментировать отказалась.»

Валентина Ивановна отложила газету в сторону и задумалась. Вот ведь как бывает! Столько лет, с самого детства Диму она знала, с его бабушкой они лучшими подругами были, и никогда бы даже и не заподозрила о нем ничего подобного. Парень отлично учился в институте, никогда ни с кем не ругался. Ну, с Катькой-то заделали они ребеночка, но ведь дело-то молодое. Валентина Ивановна усмехнулась — во времена ее молодости у людей и не такое бывало. Спали, кто с кем горазд — ну и что такого-то? Молодые ведь.

На улице была отличная погода, солнце ярко светило с чистого голубого неба. Ни одной тучи — и лишь легкие дуновения ветра нарушали эту идиллию, призывая деревья шелестеть листьями, словно общаясь между собой. В воздухе уже начинало легонько пахнуть осенью, ночи становились холоднее, а в листве впервые появились рыжие нотки. Бабушка взяла со стола крем, подаренный ей Кирой в день их с парнем приезда, и некоторое время вертела его в руках. Поерзала в кресле, и аккуратно провела рукой по пояснице. Спина больше не болела.

— Что же с тобой стало-то, девочка моя? — задумчиво пробормотала она.

— Бабушка! Бабушка-а-а!

Валентина Ивановна подняла глаза, встала, и вышла на крылечко, услышав окрики внуков. Как только она вышла из дома, ее окатила волна тепла, и нежного аромата растущих около дома цветов.

— Что там у вас? — крикнула она.

— Бабушка, иди к нам! — кричали малыши. — Смотри, мы клад нашли.

Валентина Ивановна с искренним умилением смотрела на внуков. Когда она их видела, никакие дурные мысли не могли попасть к ней в голову.

— А ну-ка, показывайте, — воскликнула она. — Вот вырастите большими, и станете настоящими кладоискателями!

 

Глава  1

Денис переложил пакет в левую руку, а правой нажал на кнопку дверного звонка. Спустя секунд десять дверь открылась. За ней стоял худой и высокий парень, с густыми светлыми волосами до плеч. Лицо его расплывалось в радостной и ехидной улыбке.

— Явились, голубки! — воскликнул он. Парня звали Женей.

Вслед за Денисом в прихожую зашла его девушка Даша, и, глядя на Евгения, мило улыбнулась.

— Ну как ты, именинник? — поинтересовалась она, — чувствуешь себя старше чем вчера?

— Конечно, конечно…

Женя потянулся за пакетом, который был в руке у Дениса, однако тот ловко отвел руку с пакетом в сторону.

— Ну уж нет, ты нас для начала накорми, а там посмотрим, заслужил или нет.

Даша шутливо ткнула своего парня локтем под ребра, а именинник опять расплылся в широкой улыбке.

— Ну, так вперед, ребята, чего стоите столбами.

Троица прошла в дверь, за которой было помещение, совмещающее в себе кухню и столовую. Первым шел Женя. Это был высокий и худой светловолосый парень, с юркими медовыми глазами, в которых плясали чертики. Сегодня ему исполнялось девятнадцать лет.

Даша бросила мимолетный взгляд на зеркало в прихожей. Оттуда на нее глядела невысокая стройная девушка, с пушистыми и непослушными светлыми волосами чуть ниже плеч. Она наклонила голову и заправила за ухо выбившуюся из строя прядь волос.

Рядом с ней в том же самом зеркале, уставившись куда-то вверх, стоял Денис, выше ее головы на две. Его непослушные, черные, как смола, волосы, как всегда торчали в разные стороны. Черные глаза игриво блестели из-под короткой челки.

Их появление на кухне было встречено веселыми возгласами — там находилось еще трое ребят — девушка и двое парней. Все сидели за продолговатым деревянным столом, который стоял в центре комнаты, и был заставлен десятком тарелок с разнообразными лакомствами. И тут Денис впервые в своей жизни понял значение фразы «слюнки потекли».

План на вечер был стар как мир, и позволял удовлетворить оба поколения присутствующих. Первый этап — дома в семейном кругу. Второй — в любимом студентами близлежащей забегаловке.

Они все учились на втором курсе института, на одном потоке, и были ровесниками. Женя, вместе с Денисом и его девушкой были однокурсниками, а Лена, как и Игорь с Лешей учились на том же потоке, но в другой группе.

Лена выделялась за столом сильнее всех, благодаря своим фиолетовым волосам, которые спускались ей ниже пояса. Из черного и темно-фиолетового у корней волос, они, по мере длины, приобретали все более и более яркий оттенок. К этому она добавила и контактные линзы — тоже яркого фиолетового цвета. Этот яркий дизайнерский ход, правда, мало пришелся по нраву сотрудникам их учебного заведения, однако ей было на это абсолютно наплевать.

Это была веселая, однако, и весьма своенравная девушка, девушка с характером. С Женей их раньше связывали романтические отношения. Хотя может, и сейчас связывали, кто их разберет, ведь общение у них было очень бурным. Они еще с первого курса, то сходились, то расходились. Тот случай, когда и вместе тесно, и по-одиночке — скучно.

Слева от нее сидел Алексей, Лёша. Он был единственным отличником в их компании, хотя и появлялся в этой компании весьма-таки редко. Опять-таки — из-за чрезмерной увлеченности учебой. Однако общались они с ним не из-за помощи на сессии, или каких-либо других бонусов какие может дать студентам друг-отличник. А общались просто потому что в нечастые моменты свободного времени он мог бывать душой и сердцем компании, был веселым, добрым и жизнерадостным парнем.

У него были светло-каштановые короткие волос и серые глаза, которые иногда отливали голубоватым оттенком. Игорь, сидящий рядом с ним был под два метра ростом, активно занимался баскетболом и принимал участие в соревнованиях. Ранее всегда полный энергии и веселый, он резко изменился за последние две недели. Друзья пытались выяснить причину, но эти попытки не принесли результатов — Игорь только уходил от прямого ответа, и отшучивался. В конце ребята от него отстали. Однако сегодня даже ему передалось настроение всеобщего праздника.

Мама Жени отлично готовила, так что какое-то время всем сидящим за столом было не до разговоров. Однако, поскольку праздничный торт был сугубо вегетарианским — без яиц и молока, большинство ребят сочли его несъедобным.

Вегетарианством именинник увлекся еще во время учебы в старших классах школы, начитавшись статей по этой теме. Первое время был, как и многие другие, так называемым «активным вегетарианцем» — активно агитировал других людей отказаться от мясных продуктов, стращая их последствиями их потребления. Однако, в отличие от многих, он по итогу этим переболел. Сам остался приверженцем растительной пищи, однако перестал навязывать это идею другим людям.

После застолья и нескольких дежурных тостов, согревшись парой бокалов вкусного горячего вина, ребята начали собираться на улицу, дабы продолжить праздничный вечер в другом месте. Одевая ветровку, Женя поднял принесенный Денисом пакет с подарком, и взвесил его в руке. Пакет оказался достаточно тяжелый, и парень запустил руку внутрь. Глаза Дениса хитро заблестели, послышалось шуршание оберточной бумаги. Лицо Жени на момент приобрело неподдельно озадаченное выражение, однако через мгновение он расплылся в широкой улыбке, и, выпрямившись, извлек из пакета большой красный огнетушитель.

— Ты это серьезно? — улыбаясь, спросил он, глядя на своего лучшего друга.

Денис с напускной смущенностью пожал плечами.

— Ага, ты огонь Женя, просто огонь, — ответил тот, и спустя секунду добавил: — Если что, то он пустой.

Студенты весело рассмеялись, выходя на улицу. Их сразу же обдало свежим и теплым осенним ветром — на улице была середина октября. Деревья с золотистыми кронами стояли по обе стороны дороги, их листья искрились и переливались в лучах осеннего солнца, которое как раз скрывалось за горизонтом. Было еще достаточно тепло, как для середины октября. В воздухе вкусно пахло свежескошенной травой.

Лёша, как это всегда и бывало, попрощался со всеми и ушел домой, мотивируя это необходимостью подготовки к сессии. Хотя был еще только октябрь. Остальные же ребята направились вдоль небольшой улицы, которая по обоим бокам была заставлена небольшими частными домами.

Дома были очень разные — от небольших одноэтажных коттеджей, до огромных особняков. Город, в котором они жили, в основном из таких коттеджей и состоял. Однако его история насчитывала более четырехсот лет, так что местами попадались и достаточно старые дома. Некоторые были заброшены и пребывали в аварийном состоянии, а некоторые, все еще жилые, хорошо сохранились и выглядели ухоженно и уютно.

Это был небольшой старый городок, который находился рядом со столицей — до нее было 20 минут пути на автобусе. Институт, в котором училась вся компания, находился как раз таки в столице. Однако, многих людей, в том числе и родителей ребят, привлекла тишина, и скромная красота этого небольшого городишка, с населением, наверное, не более десяти тысяч человек.

Город был окружен лесом, с восточной стороны находилось небольшое озеро, где люди устраивали пикники и рыбачили. Большинство населения работало или училось в столице, однако попадались здесь и пенсионеры, которые решили отдохнуть после своей трудовой жизни, и перебрались поближе к природе, и подальше от суеты.

Даша шла рядом с Денисом, держа его за руку. Их пальцы тесно переплетались.

— Вы завтра собираетесь? — спросила она, имея в виду концертную репетицию, в которой принимал участие Денис, вместе с Леной и Женей.

— Еще не знаю, — ответил он. — Посмотрим, как завтра по загрузке будет. Если мы все освободимся часов до шести то, я думаю, соберемся.

— Я уже хочу посмотреть на тебя там, — улыбнулась девушка.

Он рассмеялся.

— Ну Да-а-аш.

— Ну что? Я всегда хочу, мне всегда тебя мало.

Компания подошла к небольшому прямоугольному зданию с большими квадратными окнами, и округлой крышей. Забегаловка называлась «Холм», и местные жители, обладающие недюжинной дедукцией, связывали это с тем, что и находилась она, собственно, на холме.

Ребята любили это место по двум причинам. Во-первых, здесь было недорого, а также относительно не многолюдно. Во-вторых, из окон открывался отличный вид на город и лес. Единственным недостатком было само расположение — для того чтобы сюда добраться требовалось десять минут подниматься наверх по крутому склону. Так что зайдя внутрь все были порядком уставшие, и тяжело дышали.

Внутри было с полтора десятка столиков. Все стены были увешаны раритетными фотоаппаратами и фотографиями фотоаппаратов — это была фишка заведения. Правда, трогать эту атрибутику руками никому не разрешалось. Ребята прошли в дальний конец зала, и заняли большой угловой столик.

Завтра был рабочий день, точнее сказать — учебный. Всем нужно было утром в институт, так что посиделки не слишком затянулись.

— До завтра голубки! — добродушно кричал Женя вслед Денису с девушкой. — И вы там это, под ноги глядите, а то так засмотрелись друг на друга, что еще под машину угодите.

День закончился весело. Было около десяти часов вечера, когда Денис с Дашей, они жили на одной улице, отделились от компании, повернули за угол, и пошли по своей улице. Улица была ярко освещена желтоватым светом фонарей. Асфальт искрился в этом свете, а парень с девушкой шли по улице, отбрасывая причудливые тени.

В воздухе пахло осенью, было слышно, как ветер шумит в кронах деревьев. Этот же самый ветер приятно холодил молодым людям лица, когда они не спеша шли по улице и разговаривали.

Чем ближе они подходили к Дашиному дому, тем сильнее они никла. Парень поинтересовался, в чем дело.

— Грустно идти домой, когда не знаешь, что там ждет тебя, — печально и медленно проговорила девушка.

Он знал, что она имеет в виду. Дело было в том, что ее отец в последнее время стал слишком сильно увлекаться горячительными напитками. Ранее он был практически полным трезвенником, однако, после смены места работы все изменилось.

Задержаться после работы часа на три-четыре, дабы посидеть с коллегами в ближайшем кабаке стало для него ежедневной традицией. И это очень огорчало его семью.

Дело было далеко не только в финансовой составляющей, и тех деньгах, которые он оставлял в питейном заведении. Просто для его семьи это было неприятно. Его жена, Дашина мама, никогда не требовала от своего мужа полной трезвенности. Однако ежедневные посиделки, которые длились уже не первый месяц, выводили ее из себя.

Он не буянил, не ругался, никогда и ни на кого не поднимал руку, даже голос не повышал. Никогда не приходил домой совсем пьяным, скорее — слегка подвыпившим. Однако и этого, если учесть регулярность, было достаточно.

Дашу это все очень тяготило. Ее мама со временем начала ругаться с отцом, а тот каждый раз лишь виновато отмалчивался. Девушка не знала как себя вести. Ей было жалко маму, она прекрасно понимала ее эмоции. Но было жать и отца.

Когда они подошли к ее дому, в окнах горел свет, и даже на улице, на крылечке, было слышно, как кричит Дашина мама. Значит, отец сегодня опять пришел навеселе.

Денис хотел было что-то сказать, но все что приходило ему в голову казалось слишком банальным. И вдруг, он что-то придумал, и уже открыл было рот, но она его опередила.

Девушка ничего не сказала, нет, она просто тесно прижалась к нему, и он сжал ее в объятьях в ответ. Это было гораздо красноречивее, чем любые слова, когда-либо произнесенные на земле каким-либо человеком. В мерцающем свете фонаря, их тень, отбрасываемая на асфальт, стала одним целым.

 

Глава  2

— Блин! — зашипел Женя, и легонько пнул ногой старенький гитарный усилитель, стоявший на полу. Электрогитара, которая на ремне висела у него на плечах, легонько покачнулась.

Денис тоже перестал играть, приглушил струны, и прислушался. Из усилителя доносился сильный фоновой шум — звук был такой, словно очень громко комкают бумагу.

— Да какая разница, — изумился Денис. — В зале есть хорошее профессиональное оборудование.

Парни находились у Жени дома, в его комнате, и старались отрепетировать программу предстоящего концерта, и немного сыграться вместе. Это было на следующий день после дня рождения. Две недели назад, встал вопрос о том, что кто-то должен принять участие в небольшом концерте в актовом зале института, представляя свой поток в рамках конкурса. Это у них в ВУЗ-е именовалось «общественной работой».

Выбор сразу пал на Женю с Денисом, как на товарищей, которые способны извлекать приятные уху звуки, терзая музыкальные инструменты. Упирались парни недолго. Но если Женя играл на гитаре с малых лет, и был действительно отличным гитаристом, то Денис, хоть и был знаком с инструментом, знал всего четыре аккорда и очень удивился, когда позвали и его тоже.

Однако нервничал больше как раз таки Женя. Он не страдал излишней скромностью, прекрасно знал, что хорошо играет, и вплотную занялся тем, чтобы превратить их выступление в действительно впечатляющее зрелище. Так что, он был раздражительным, и мог вскипеть по любому поводу.

Его старенький гитарный усилитель, который они использовали для этих домашних репетиций, часто искажал звук и шумел не по делу. Однако Денис слишком хорошо знал своего друга, и понимал, что его возмущение было отчасти наигранным. Женя любил свою гитару и усилитель, которые ему очень давно подарили родители, и был очень привязан к ним эмоционально.

— Вот именно, что профессиональное, — пробормотал Женя в ответ. — А на то, чтобы разобраться с этим оборудованием у нас будет не более часа, и это при том, что мы в глаза его ни разу не видели.

— Андрюша так и не дал добро? — спросил Денис.

Андрюшей в их институте уважительно величали Андрея Викторовича, одного из преподавателей, который принимал непосредственное участие в подготовке всего мероприятия. Ребята подходили к нему с просьбой дать им возможность прорепетировать в актовом зале, на нормальном оборудовании, чтобы иметь возможность с ним разобраться. Но тот наотрез отказался.

— Во-первых, — вдохновенно вещал он, — на этом оборудовании каждый день репетирует хор третьекурсников, который не меньше вашего хочет принять участие и хорошенько подготовится. А во-вторых, для вашей… хм… музыки, — пожилой преподаватель всем своим видом демонстрировал свое отношение к рок-музыке и ее исполнителям, — вполне хватит и домашних репетиций.

Андрей Викторович вообще искренне недоумевал, с какой радости на институтском мероприятии решили разрешить сделать рок-концерт, пусть даже и из трех песен. Он активно старался добиться от ректора запрета на их выступление, однако эти попытки не увенчались успехом. Так что, в любом случае, добиться от него разрешение на полноценные репетиции в зале было нереально.

— Можно на днях сходить посмотреть на репетицию какой-то другой команды, — задумчиво предложил Денис.

Женя с недоумением уставился на него.

— Зачем? — удивленно спросил он.

— Посмотрим, какой конкретно там усилитель, — ответил Денис, — после чего постараемся найти такой, ну или хоть такого же типа, в музыкальных магазинах, и посмотрим что и как.

— Каким образом?

— Ну, скажем что мы покупатели, выбираем усилитель, хотим в него поиграть и проверить все опции, — пояснил Денис, невнимательно перебирая пальцами струны. — А потом заявим, что нас что-то не устраивает.

Женя неодобрительно нахмурился.

— А если там какой-то допотопный усилитель, какой мы сейчас нигде уже не найдем? — спросил он.

Денис что-то пробурчал в ответ.

— Отвергаешь — предлагай. У нас вариантов особо и нет. Лучше так, чем в спешке настраивать неизвестное оборудование перед самым выступлением.

Женя смягчился.

— Да ладно, — сказал он, пусть и без особой радости в голосе. — Попробуем так. Ты знаешь, кто вообще будет там принимать участие? К кому на репетицию мы идем?

Денис уже открыл рот, чтобы ответить, но тут их внезапно прервал звонок в дверь. Женя пошел в прихожую, а Денис смотрел в окно, продолжая невнимательно перебирать струны на гитаре. За окном накрапывал легкий дождик, погода была хмурой.

Он сидел и задумчиво вертел кольцо на указательном пальце правой руки. Кольцо было старым, возможно даже антикварным, и досталось парню от покойной бабушки, которая умерла, когда ему было 16 лет. Он никогда с ним не расставался. Иногда под кольцо забивался песок и сильно натирал ему палец, но парень все равно его не снимал.

Через минуту в комнату вернулся Женя, в сопровождении Лены. Ее фиолетовые волосы были притрушены мелкими капельками воды и искрились на свету.

— Как прогресс у творческого коллектива? — весело спросила девушка, опускаясь в кресло и беря со стола яблоко.

— Барахлит, телега старая, — пробурчал Женя, указывая на усилитель и присаживаясь на край кровати.

Лена удивленно и ехидно приподняла брови.

— Ну, так для настоящих музыкантов это не проблема, — усмехнулась она. — Плохому танцору я знаю, что мешает, а вот вам мешает усилитель, да?

— Да тут и гитары то не услышишь, — ответил задетый за живое Женя и включил усилитель. — Вот, сама послушай…

Для пущей достоверности он еще и громкость выкрутил на полную. Комната наполнилась неприятным гудением и скрежетом, который вскоре перешел в монотонное гудение. Девушка поморщилась, и, ткнув своего бывшего коленом, выдернула кабель усилителя из розетки. Гудение оборвалось, но еще пару секунд у всех троих легонько звенело в ушах.

Лена в их молодом концертном коллективе была вокалисткой. У нее был замечательный голос, чистый и звонкий, и вот, наконец, ему нашлось достойное применение.

— Ты вообще собираешься как-то принимать участие в репетиции? — спросил Женя, внимательно глядя на нее. — У нас уже сроки скоро будут поджимать.

— Я и так репетирую! — воскликнула девушка с притворным возмущением. — Каждый день пою по два часа. В душе.

Денис рассмеялся.

— Ты хоть тексты выучила? — спросил он, стараясь не обращать внимания на Женю, который, судя по всему, уже начал закипать.

Девушка скептически взглянула на него.

— Ну что я, совсем, по-вашему? Выучила, и тренируюсь я, тренируюсь, чего вы взъелись-то. Чуть позже к вам присоединюсь, дабы все вместе отработали песни, а пока я стесняюсь особо тут распеваться.

Она улыбнулась, и парни тоже, хоть и весьма скептически. Лена никогда и ни в чем никого не стеснялась.

— Я к вам собственно чего зашла, — продолжила она, — мы собираемся вообще афишу делать?

Оба парня уставились на нее с молчаливым недоумением.

— Какую еще афишу? — спросил Женя. — Может, еще билеты напечатаем?

— Ну, значит, мы одни такие будем, — раздраженно фыркнула девушка. — Там все себе готовят, и афишу и пригласительные с кратким текстом и программой выступления. Третий и четвертый курс свои материалы уже вывесили.

Лена поднялась на ноги, прошла в другой конец комнаты и выглянула из окна. Дождь не прекращался.

— Да уж, — медленно проговорил Женя после полуминуты молчания. — Хорошо, что хоть не в последний момент узнали. Но как мы будем ее делать?

— Ну так а в чем проблема, — изумился Денис. — Возьмем пару фото, обработаем, и все нормально сделаем.

— Ну я свое фото уже выбрала, — отозвалась девушка. — Как раз в том стиле, в каком и нужно. А вы что же? Из паспорта будете фото сканировать? Или из выпускного альбома?

Оба парня не особенно любили фотографироваться, и она это знала.

— Нужны хорошие, качественные фото, с гитарами и в студии, — продолжила девушка. — Вам там и зал подходящий по атмосфере подберут.

— Ага, — Денис округлил глаза. — Но это денег стоит. Причем немалых. Плюс еще фотографа.

— А фотографа то зачем? — не понял Женя.

— А на что мы фотографироваться будем? В «Холме» раритетный фотик сопрём? — бросил Денис. — Хотя камеру можно у Игоря одолжить, он же этим всем увлечен, у него есть отличный фотоаппарат.

Женя пожал плечами.

— Завтра спросим у него, — проговорил он. — Хотя в последнее время он, по-моему, не особо чем-то увлечен. Спорт забросил, ходит как в воду опущенный.

— Отлично, камера есть, — воодушевилась Лена. — А как быть с местом? Где будете делать фото? Нужно что-то атмосферное.

Денис постучал по стене комнаты, рядом с которой стоял.

— Да хоть на фоне стены, — сказал он. — Я потом на компьютере любой фон туда добавлю, на выбор.

— Ну вот и решено, — сказала Лена, направляясь к выходу из комнаты. Она взглянула на ребят.

— Может кофе, а?

Все трое отправились на кухню. Сев за кухонный стол, девушка взглянула на парней.

— Только можете, когда будете делать снимки, не корчить рожи, как обычно? — ехидно спросила она, смотря при этом на Женю.

— А когда это я корчил рожи? — парень изобразил возмущение.

— Это у него лицо такое, — добавил Денис, прихлебывая из кружки горячий ароматный напиток.

 

Глава  3

— Игорь!

В коридоре было очень шумно. Перерыв между второй и третьей парой — студенты толпами шли обедать. Денис же старался угнаться в коридоре за Игорем, и, увернувшись от двух несущихся по коридору первокурсников, в глазах которых светился неподдельный ужас, ему это таки удалось.

— Ну, блин. Игорь!

Тот испуганно обернулся, но, увидев Дениса, несколько успокоился. Они обменялись рукопожатием.

— Слушай, ты можешь нам свою камеру одолжить на один день? — попросил Денис. — Фотики сейчас у всех есть, но ты ведь у нас профи.

Игорь выглядел немного растерянным.

— Да, хорошо, — медленно и неуверенно пробормотал он.

— А что у тебя за камера? — полюбопытствовал Денис. Полгода назад Игорь смог таки собрать нужную сумму, весьма немалую, и приобрел себе отличное профессиональное устройство, после чего всем уши про эту камеру прожужжал. По крайней мере, тем, кто его увлеченность разделял и хоть немного слушал. Тогда Денис к числу «слушающих» не относился.

Увидев вопросительный взгляд Дениса, Игорь пожал плечами.

— Хорошая камера, да, — ответил он несколько смущенно. — А что снимать хотите?

Дениса несколько удивила такая реакция. Ранее Игорь умолкнуть никак не мог, когда заходила речь о фотографии или фотоаппаратах, всегда встревал в разговор, и активно, иногда даже несколько агрессивно, в нем участвовал. Сейчас же парень выглядел слегка апатично.

— Да нам для концерта нужна афиша, — пояснил Денис. — Ну, знаешь, рокеры там, и все такое прочее. Хотим сделать что-то атмосферное.

И тут парень с радостью увидел, как лицо собеседника ожило — Игорь расплылся в широкой улыбке. «Ну, вот и отлично, а то совсем хмурый был» — подумал Денис.

— Атмосферность очень важна для фотографии, — авторитетно заявил Игорь. — Но и место нужно подбирать правильно, потому что без правильного освещения, ничего хорошего не получится.

— Да мы дома у Жени снимем, а там уже на компьютере добавим фон и все что нужно, — пояснил Денис, прислушиваюсь к урчанию своего пустого живота. Нужно было найти Дашу и идти обедать.

Игорь криво ухмыльнулся.

— Да оно ужасно будет выглядеть, неестественно. Сразу будет видно, что это не цельное изображение.

Денис задумчиво уставился на друга и тяжело вздохнул.

— Да, возможно, но на студию у нас точно денег не хватит. А если и хватит, то все равно мы с такой суммой расстаться, не готовы.

— Я знаю отличное место! — воодушевленно воскликнул Игорь.

— Какое?

— Есть заброшенный дом, в конце 26-ой улицы. Там освещение просто отличное, и атмосфера шикарная. Я думаю, вам идеально подойдет. Рокеры в пыльной заброшке — это же классика.

— Да ну, — фыркнул Денис, — такие места у нас уже облазили вдоль и поперек все желающие. Там наверняка кроме гор мусора ничего и нет. А если и нет, то на участке явно есть охрана.

— Неправда, я ведь там был, — возразил Игорь. — Делал фотографии для коллекции, мне тоже нужны были подобные декорации.

— Когда это ты успел? — поинтересовался Денис.

— Да недели три назад, — быстро ответил Игорь. — Но это неважно. Я говорю о том что нет там не мусора не охраны, освещение шикарное, очень много всякого антиквариата, мебель… Вообще, атмосфера заброшенного роскошного особняка. Для вас самое оно.

— Мебель и антиквариат? — Денис был искренне поражен. У жителей его страны была вредная навязчивая идея — воровать все, что плохо лежит. Все заброшенные дома, по которым они с Женей лазили еще во время школьных прогулов, были заполнены мусором, и от каких либо вещей жильцов там и следа обычно не оставалось. Вынесено было все что только можно.

— Абсолютно нетронутый, ни снаружи, ни внутри, — подтвердил Игорь. — Ни одного окурка или бутылки, ни одного граффити.

Он порылся в кармане куртки, достал мобильный, и показал Денису несколько снимков. Покуда Денис листал фотографии, его глаза становились все более и более заинтересованными, а на его лице расплывалась довольная улыбка.

Это было то что нужно — атмосфера таинственная и слегка зловещая. Последний снимок оказался сильно смазан.

— А с этим то что? — спросил он у Игоря.

Тот взглянул.

— Да такое, чуть с лестницы не упал, вот такое вот вышло.

Денис пролистал фотографии заново и взглянул на Игоря.

— Так где, ты говоришь, это здание находится?

***

Женю парень нашел в столовке, в очереди. Там же была и Даша.

— Что тебе взять? — спросил у нее Денис. Девушка благодарно улыбнулась.

— Суп, ну и салат какой-то.

— Иди, садись, я принесу.

Даша пошла искать свободное место, а Денис с Женей остались дождаться своей очереди.

— И как они только успевают, — пробормотал Женя. — Я сюда пришел сразу после пары, буквально через минуту после окончания. А тут уже толпа неимоверная.

Денис с ним согласился. Студент — существо вечно голодное, поэтому в столовой, которая была одна на весь корпус, людей всегда было много. Сейчас же было такое ощущение, словно сюда сумел втиснуться весь институт.

Денис кратко поведал другу о своем разговоре с Игорем. Женя вначале отреагировал предсказуемо.

— Да ну, ты что, шутишь? Наверняка бомжатник какой-то.

— Я же говорю, он показывал фотографии, — возразил Денис, проворачивая туда-сюда кольцо на пальце правой руки. — Отличное место, не знаю, я себе примерно такие декорации и представлял.

Женя пожал плечами и тоскливо окинул взглядом оставшуюся очередь перед ними. Они продвигались мучительно медленно.

— Ну хорошо, посмотрим, — проговорил он, глядя на часы. — Завтра возьми у него тогда камеру, ладно? Я в любом случае завтра из института чуть раньше уйду, так что встретимся уже там. Давай адрес.

 

Глава  4

Было около четырех часов дня. Двухдневный период дождей вновь сменился теплой солнечной погодой. Золотистые листья только лишь начинали опадать, а в городке вовсю разыгралось бабье лето.

Городок был окружен лиственным лесом, да и улицы его тоже были весьма богаты на деревья — тополи, дубы, каштаны, так что, с высоты птичьего полета выглядел он словно объятый огнем. А по вечерам, лучи заходящего солнца еще больше наполняли его яркими красками. Однако сейчас было пасмурно и ветрено.

Денис не спеша шагал по усыпанному осенней листвой тротуару. На его плече болтался гитарный чехол с его электрогитарой, а в руке он нес черный кожаный футляр с камерой и принадлежностями. Игорь дал ему множество наставлений, подробно объяснил и показал, как пользоваться сим чудом техники. Сам он с ними не пошел, объяснив это собственной ленью.

Путь парня лежал к дому номер 639—1, на 26-ой улице, по которой он сейчас, собственно, и шел. Теплый ветер мягко дул ему в лицо, а его черные глаза внимательно рассматривали окружающие дома. Он пришел к выводу, что 639—1 скорее всего должен быть чуть ли не последним домом на этой улице.

Начиная примерно с шестисотого номера все чаще и чаще стали попадаться заброшенные дома. Почти у всех окна были разбиты, к некоторых обвалились крыши. Денис увидел двухэтажный дом, который когда-то видимо был покрашен в оранжевый или красный цвет. Сейчас краска потемнела и облупилась, а кирпичные стены дома изогнулись наружу небольшой дугой — так, словно дом был «пузатым».

Новенький асфальт сменился старой и позеленевшей от мха каменной брусчаткой. Парень оглянулся — прожив всю жизнь в этом городишке, сюда он ни разу не попадал. Внезапно его блуждающий взгляд на что-то наткнулся, и он сразу понял — это оно.

Он ошибся, полагая, что 639—1 будет последним на улице. На деле выглядело так, словно он вообще стоял отдельно. До него, последним номером, который парень увидел, был 631 — остальные дома, были или полностью разрушены или вообще снесены. Два дома стояли с явными следами пожара. Причем все они выглядели не просто старыми — они выглядели историческими. 639—1 возвышался над всеми остальными, и парень направился прямо к нему, рассматривая необычный дом, по мере своего к нему приближения.

Это было величественное зрелище. Дом был обнесен каменным кирпичным забором высотой примерно в полтора метра. Забор, как и брусчатка на улице, был местами слегка зеленоват из-за покрывающего его слоя мха. Денис подошел к ржавой металлической калитке и толкнул ее — они отворилась с легким противным скрипом.

К центральному входу вела дорожка из брусчатки, по бокам от которой, судя по останкам, раньше стояли каменные статуи. Сейчас же от них уже почти ничего не осталось. Денис легонько пнул ногой каменную голову, лежащую у его ног. Ее глаза не мигая глядели вверх, а парень тем временем был прикован взглядом к необычному строению.

Высохшие почерневшие деревья окружали двухэтажное здание продолговатой прямоугольной формы сложенное из красного кирпича, который со временем потемнел. Прямо посередине находился центральный вход с небольшой верандой. По бокам от него были две небольшие башенки с двумя окнами, одно из этих окон, расположенное в левом крыле здания, было закрыто ставнями. Дом, вместе с окружающими его усохшими тонкими деревьями выглядел словно черно-белым, однако четко вырисовывался на фоне мрачного свинцового неба.

Парень присел на то, что осталось от каменной статуи, которая стояла ближе всего к дому, и поставил гитарный чехол рядом с собой. Он оглянулся вокруг — Жени не было видно. Тот был парнем необязательным, и опоздание минут на 20—30 было для него совершенно в порядке вещей. Он еще раз взглянул на дом, и на лице его промелькнуло удивление.

Глаза парня пробежали по серой черепичной крыше, на которой, в некоторых местах не хватало черепицы, и оставались черные зияющие щели. Здесь было тихо, и как-то мрачновато — идеальная атмосфера для такой фотосессии. Денис взглянул на небо — и погода была как нельзя более подходящей, ведь вряд ли ярко сияющее солнце смогло бы столь выразительно подчеркнуть атмосферу этого места.

Игорь действительно был прав. Это было как раз то, что они и искали. Причем здесь и правда не было ни мусора, ни граффити. Как ни странно, но место выглядело так, словно здесь месяцами, а то и годами никто не бывал. А это весьма необычно, ведь как минимум дети и подростки обычно очень любят использовать такие места для своих развлечений и сходок, и немало похожих домов в округе для этих целей уже облюбовали. Денис оглянулся вокруг и не заметил не то что бутылок, но даже ни одного окурка.

Он взглянул на наручные часы. Это были замечательные механические часы, подаренные парню отцом на полнолетие. Была уже половина четвертого, а ведь с Женей они договорились встретиться еще в три. Он полез в карман за мобильным телефоном, взглянул на него… и тихо выругался — телефон оказался разряжен.

— Утром ведь заряжал, — раздосадовано пробормотал он.

Он поднялся и прошел по дороге обратно к калитке, выглянул на улицу. В зоне его видимости никаких силуэтов там не было. Ну не мог же Женя просто забыть, верно?

Внезапно внимание парня привлек какой-то звук. Звук был тихим, чуть слышным, но все же сильно выделился на фоне царящей вокруг мёртвой тишины. Он обернулся и прислушался — он совершенно отчетливо слышал скрип и шорох, словно по полу тащили тяжелый шкаф, и звуки эти шли непосредственно из заброшенного и пустого, на первый взгляд, дома. Послышался резкий звук удара и треск стекла, словно уронили тарелку.

Он медленным и неуверенным шагом направился к старому зданию, прижимая к себе футляр с камерой, и параллельно всматриваясь в пустые темные окна. Ничего, абсолютно ничего, за окнами была сплошная темнота, словно эта темнота была материальной, словно ни один луч света не попадал сквозь стекло внутрь.

Но внезапно — парень даже отпрянул на несколько шагов назад от неожиданности — внутри дома, на втором этаже правого крыла, прямо перед окном промелькнула белая тень. Это было всего лишь мгновенье, после которого внутренности дома опять окутала полнейшая чернота, однако парень это движение заметил совершенно отчетливо.

И тут, до Дениса дошло — Женя внутри! Он ведь говорил, что скорее всего освободится раньше, вот видимо и пришел раньше, и сразу же пошел на разведку декораций. А он, Денис, сидит тут битые полчаса как истукан.

Парень быстрым шагом направился к дому, и, перепрыгивая через две ступеньки сразу, взобрался на крыльцо. Внутрь вела тяжелая деревянная дверь, поверхность которой была покрыта замысловатым узором, они была чуть приоткрыта. Денис ухватился рукой за холодную металлическую ручку, и потянул на себя. Дверь со скрипом поддалась.

Как только дверь открылась, на парня сразу же повеяло теплым воздухом, он почувствовал запах пыли. Парень заглянул в темноту дверного проема. Его силуэт четко выделялся на полу в полосе света идущего из открытой двери.

— Женя! — позвал он.

Ему ответила тишина. Немного помявшись на пороге, парень сделал несколько шагов, и оказался в прихожей. Его глаза постепенно начали привыкать к темноте, и он смог разглядеть пыльный ковер, лежащий на деревянном полу, несколько комодов антикварного вида, зеркало, и большую деревянную лестницу.

Прямо перед ним была открытая дверь, которая вела, насколько он мог видеть в гостиную. Еще две двери были по бокам, одна, тоже открытая, вела в столовую, вторая же была закрыта. Парень подошел и несколько раз дернул дверную ручку — дверь не поддалась.

Он подошел к комоду, и положил на него футляр с камерой, чехол с гитарой прислонил в углу, и оглянулся. Стены были оббиты деревянными панелями, на них висели небольшие картины в роскошных толстых рамках. Но, к изумлению парня, все картины были одинаковые — на них была изображены четверо улыбающихся детей, рядом с светловолосой пожилой женщиной. Парень выглянул в гостиную. Над диваном, перед которым стоял большой деревянный стол, висела такая же картина. Чуть дальше, в углу, стояли большие часы с кукушкой и маятником. Они не работали, стрелки показывали 11:35, а сами часы были облеплены паутиной. На всех окнах висели незамысловатые светлые занавески.

Парень прошел в гостиную и присмотрелся к картине над диваном. Она была покрыта толстым слоем пыли, но, насколько он мог судить, дети с женщиной были изображены как раз на фоне этого дома. Он обратил внимание на то, что на этой картине дети уже не сияли радостными улыбками. Однако в остальном, она была точной копией тех, что висели в прихожей.

На столе перед диваном стоял старый подсвечник на три свечи. Свечи были на месте, хоть воск от времени и потемнел. Парень окинул взглядом комнату. Дом выглядел абсолютно нетронутым, и совершенно не был похож на другие заброшенные здания, какие он видел. Выглядело так, словно в один момент жители просто его внезапно покинули.

Его размышления внезапно прервал звук глухого удара, прозвучавший на втором этаже, прямо над его головой. Вслед за ударом, прозвучал словно короткий выкрик, однако сразу же вновь наступила тишина. Он взглянул на потолок, вышел в прихожую, и поставил ногу на ступеньку лестницы.

— Женя, ты там? — крикнул он в темноту лестничного пролета. В ответ — тишина.

Он начал было подниматься, но, здесь было совершенно темно. А оступиться, и упасть с лестницы, было бы малоприятно. Он пошарил в кармане и достал мобильный телефон, хотел было включить на нем фонарик, но внезапно вспомнил, что телефон разрядился еще когда он был на улице.

— Женя! — позвал он. И опять тишина.

Судя по всему, у его лучшего друга детство в одном месте заиграло, раз он решил поиграть в прятки, решил Денис. Недолго думая он вернулся в гостиную, достал из кармана зажигалку и зажег свечи в подсвечнике. Схватив его, и освещая им лестницу, он поднялся по лестнице на второй этаж. Ступени натужно скрипели под его ногами.

Он оказался в коридоре, который, насколько он мог судить соединял оба крыла здания. Он направился прямиком в правое крыло, в комнату, в окне которого он видел движение, еще стоя на улице. Он протянул руку, и положил ее на дверную ручку, однако дверь внезапно резко открылась.

— Ты чего крадешься? — Женя удивленно округлил глаза, глядя на друга. — И где ты был?

— Это ты где был? Я тебя на улице полчаса ждал, умник, — фыркнул Денис. Однако он был рад, что таки нашел тут друга, ведь атмосфера здесь была какая-то словно давящая.

Женя еще больше округлил глаза. Он был одет в белую ветровку, и как раз ее очевидно и заметил в окне Денис, когда стоял на улице.

— Да я сам минут пятнадцать как пришел, — ответил он. — У меня часы не работают, видимо батарейка села. Думал, ты решил в прятки поиграть.

— Ну что же, — улыбнулся Денис. — Считай, что ты меня нашел. Половина тебе, половина государству. Фотографии то будем делать?

— Ну да, а зря мы что ли пришли сюда. Только вот ты мне обещал здесь классное освещение и что-то я его не вижу.

Женя, шутя, задул одну из свечей в подсвечнике. Она потухла и задымилось. В воздухе запахло горелым.

— Ну, на первом этаже очень даже неплохо, не так темно как здесь, — ответил Денис, и взглянул вдоль коридора. — А что там, ты смотрел?

Он направился к закрытой двери в противоположном конце коридора, однако Женя придержал его, и быстро заговорил.

— Там ничего нет. Ставни закрыты, я их так и не смог открыть. Темень жуткая — там мы точно ничего не снимем.

Денис оглянулся.

— Ну, пошли тогда вниз, — предложил он.

И тут же вспомнил еще кое-что.

— Я слышал выкрик, — добавил он. — Это ты был? Что случилось?

— Оргазмировал, — коротко бросил Женя, спускаясь по лестнице.

Парни спустились по лестнице обратно вниз, и обосновались в гостиной. Женя снял с плеча гитарный чехол, открыл его и достал электрогитару. Денис тем временем внимательно рассматривал часы с кукушкой, стоявшие в углу. Потом он прошел через комнату, и вернул подсвечник обратно на стол. Задул свечи.

— Ты слышал что-нибудь об этом доме? — спросил он, повернувшись к другу.

— Не-а, — невнимательно проговорил Женя, которые как раз возился с гитарным ремнем. — А что?

— Ну, такое, интересно же. Ты видел картины?

Он показал Жене картины на стенах в прихожей и в гостиной. Однако его это не особенно заинтересовало.

— Ну жили тут люди со странностями, ну и что, — пожал он худыми плечами. — Кто их разберет-то?

— Дом выглядит совершенно нетронутым, — заметил Денис.

Женя расплылся в улыбке глядя на друга.

— Ну, значит есть два варианта, — медленно и ехидно проговорил он. — либо этот дом охраняют призраки вот этих детей, — он кивнут головой на картину, — либо… хм… дай как подумать… Точно! Либо всем просто лень идти аж на окраину города, что бы полазить в этом старье!

Денис рассмеялся.

— Но мы ведь дошли, — сказал он.

— Дошли, — согласился Женя. — Доставай камеру. Как думаешь, хватит освещения?

В гостиной было одно огромное окно. Также сюда попадал свет из прихожей — там дверь все еще была приоткрыта. Однако на улице было пасмурно, так что в комнате все равно стояли сумерки.

— Ну, в крайнем случае, можно на улице сделать пару снимков, на фоне дома, — сказал Денис, идя в прихожую за камерой, — а вообще, даже если будет темновато, то на компьютере подкорректируем.

Женя услышал, как тот возится с камерой в прихожей. Внезапно он услышал, как Денис выругался.

— Что там такое? — крикнул ему Женя.

Денис вернулся в гостиную и молча показал другу камеру. Ее экран не горел.

— Что? — спросил Женя. — Ты не знаешь как ее включить?

— Она разряжена.

Женя положил гитару на диван, выхватил камеру у Дениса, и начал ее вертеть в руках. Потом взглянул на друга.

— Ты что, даже не зарядил ее?

Денис покачал головой.

— Полностью зарядил, и еще два раза проверил, — огрызнулся он.

Женя не мигая смотрел на камеру в своих руках. На минуту он словно погрузился в транс. Потому поднял глаза и пожал плечами.

— Ну, классно, — без особой радости в голосе произнес он, — придется еще раз сюда переться, шикарно.

Фотосессия успехом не увенчалась. Парни начали упаковывать свои инструменты обратно по чехлам. Оба были расстроены и раздражены, поэтому практически не разговаривали.

Когда они вышли из дома, на улице уже начало темнеть. Женя быстрыми шагами направился к калитке, а Денис задержался, для того чтобы прикрыть входную дверь. Он в последний раз взглянул на древний дом, а дом взглянул на него в ответ — черными и пустыми глазницами старых окон.

 

Глава  5

— Ну ты что, издеваешься что ли?

Денис был не на шутку зол, и начинал уже срываться на крик. Женя взглянул на друга и тяжело вздохнул. Он откинулся на спинку кресла и бросил медиатор на стол.

— Ну и что мы теперь будем делать? — Денис выжидательно взглянул на друга. — Это все словно какая-то огромная черная полоса. Сначала мы афишу так и не смогли сделать, а в довершение еще и ты теперь!

Суть проблемы заключалась в том, что Женя внезапно начал ужасно фальшивить. Он плохо играл, не попадал в ритм, словно первый раз держал в руках инструмент. Из лучшего знакомого Денису гитариста, Женя словно опять стал начинающим. Причем в самый неудачный момент.

— Ну что случилось-то, а? — продолжал он допытываться у друга. — Ты что, пальцы повредил, или еще что-то?

Женя покачал головой.

— Не знаю… — пробормотал он, — я видимо просто переволновался, я же никогда еще не выступал нигде за пределами этой комнаты. Денис, я так не могу, я же всех подведу! Я не буду завтра играть.

Денис аж зашипел.

— И что же это будет? — прорычал он. — На сцене гитарист и вокалистка? Во всех песнях, что мы репетировали, по две гитарные партии!

Тяжело дыша, он сорвался на ноги, и принялся мерить шагами комнату. Левой рукой он невнимательно теребил кольцо, которое было одето на пальце правой. Все действо проходило дома у Жени, концерт был назначен на завтра, и вот в последний момент оказалось, что играть Женя не в состоянии.

Единственным относительно спокойным человеком в комнату была Лена. Она трезво оценивала ситуацию, стремительно проносились в ее голове мысли, а еще быстрее слетали с губ слова. Она тоже была очень обеспокоена переменой произошедшей с Женей, однако в первую очередь сейчас нужно было разобраться с предстоящим выступлением.

Большую часть разговора она сидела молча, но сейчас окончательно все обдумав, решила вмешаться.

— Значит так, — медленно и уверенно проговорила девушка, — у нас осталось слишком мало времени. Играть на гитаре вместо Жени буду я.

— Ну, вот и отлично, — обрадовался Женя, и улыбаясь, взглянул на Дениса. — Вот видишь, вопрос решен, все хорошо.

— Что хорошо?! — заорал Денис в ответ так, что ребятам уши заложило. — Что хорошо?! Она играть не умеет! А играть и петь одновременно — тем более!

— Да заткнитесь вы уже оба! — разозлилась девушка.

Денис устало плюхнулся в кресло. Лена несколько раз прошла туда-сюда по комнате, сосредоточенно думая. Потом заговорила опять.

— У нас всего три песни, мои гитарные партии, они не особо сложные, мы до завтра отработать успеем. Даже если придется всю ночь за этим просидеть.

Она откинула волосы со лба и посмотрела на ребят. Недоверие было написано у них на лицах.

— Других вариантов у нас все равно нет, — хмуро добавила девушка.

Денис открыл рот, словно собирался что-то сказать, но, словно передумав, тут же закрыл его. С надеждой посмотрел на своего друга.

— Жень, попробуй еще раз, а? Ты ведь с малолетства этим занимаешься, я ведь знаю, ты отлично играешь… Ты ведь не мог просто взять и разучится за пару дней? Попробуй еще раз.

Женя лишь молча помотал с головой, уставившись в пол. Дениса опять начала прожигать горевшая в нем злость, однако он сдержался и взял себя в руки. Нечего уже кричать, это ведь ничем не поможет. Лучше сразу начать репетировать гитарные партии с Леной — показать ей, что и как, быть может и вправду можно еще успеть до выступления.

— Ну ладно, — вздохнул он, беря в руку электрогитару Жени и протягивая ее девушке. — Смотри, это электрогитара, здесь есть гриф и струны…

— Денис не валяй дурака! — огрызнулась Лена. — У нас мало времени, вот после выступления уже можно будет дышать спокойно.

Пока Денис показывал ей основные аккорды, Женя поднялся с кресла.

— Вы пока без меня начинайте, — без какого-либо выражения проговорил он, — я вспомнил, мне нужно еще к Игорю зайти. Я недолго, через час вернусь.

И он вышел из комнаты, Денис еще несколько секунд тупо смотрел на дверную дверь, не понимая, почему его друг внезапно стал так безразличен к выступлению, идеей которого он ранее был так захвачен.

***

Актовый зал был битком забит студентами. И в этом не было ничего удивительного, ведь в их учебном заведении, ровно, как и во многих других, очень редко происходили какие-либо события, так что любое из них было на весь золота. Тем более, что так же немаловажно для студентов — оно было бесплатным.

За кулисами, в небольшом подсобном помещении, Лена активно играла на гитаре свои партии — позади была бессонная ночь, и сейчас ее игра звучала уже очень даже неплохо. Она нервничала перед выступлением, и это проявлялось в яростном желании отточить свой навык до максимально возможного, по крайней мере, за выданный им промежуток времени.

Отворилась дверь и в комнату залетела Даша. Ее волос были взлохмачены, глаза лихорадочно блестели. Она молча села на лавочку рядом с Денисом, который сидел и кусал ногти.

— Ну, ты как? — спросила девушка. — Волнуешься?

Парень пожал плечами.

— Если честно, то не очень, — тихо проговорил он, — сейчас уже нет смысла волноваться. Мы подготовились настолько хорошо, насколько это вообще возможно в столь сжатые сроки.

Он взглянул через всю комнату на Лену, которая отчаянно терзала музыкальный инструмент, словно хотела последние соки из него выжать.

— А Ленка то молодец, — задумчиво сказал он, — боевая девка, взялась со всеми силами и освоила за такое короткое время… Ей по-моему боевой задор только в радость.

— Боевая девка-молодец? — Даша ревниво подняла брови, и вопросительно поглядела на парня. — И как вы там, всю ночь репетировали?

Парень расхохотался. Лена смерила его неодобрительным взглядом и опять взялась за гитару, а парень все никак не мог успокоиться. После чего он молча обнял Дашу, стараясь вложить в это объятие все то, что не мог высказать ей словами.

Ему пришло в голову, что вот уже около полутора суток он искренне не смеялся и не улыбался даже ни разу. И вот, спасибо огромное Даше, за то, что привела его в порядок — после хорошего смеха у него словно пелена с глаз упала, он ощутил себя намного увереннее и бодрее.

— Да ладно тебе, — сказал он ей, улыбаясь и вопросительно глядя на нее. — А ты, вроде как, ревнуешь, да?

— Да! — гордо и уверенно воскликнула девушка. — За тобой глаз да глаз нужен, знаем мы таких!

Денис постарался напустить на свое лицо обиженное выражение.

— А что я, я ничего, — улыбнулся он, и немного погода добавил: — Ты Женю видела?

— А он не приходил?

Парень помотал головой. Нет, вчера он вернулся от Игоря, но никакого особого участия в репетиции уже не принимал. Утром Женя присутствовал на занятиях, и вел себя как обычно, однако в зале Денис его не видел, да и за кулисы тот не пришел.

— Я видела их с Игорем в коридоре, минут сорок назад, — вспомнила девушка.

— С Игорем? — переспросил парень.

Даша наморщила лоб.

— Да, — ответила она. — Они о чем-то бурно беседовали. Но он ведь должен прийти, верно? То есть…

Она окинула взглядом комнату.

— То есть вы же вместе все это готовили с самого начала. Вы поссорились с ним, или что?

— Да вроде нет. Ладно, посмотрим, потом будет видно… А сейчас…

Из зала прозвучало три коротких звонка, и Денис с Леной многозначительно переглянулись. Пора было выходить на сцену. Денис взял гитару, перекинул ремень через плечо, и включил ее в усилитель.

Даша быстро его поцеловала, «на удачу», и, прижавшись, быстро зашептала ему на ухо.

— У тебя все получится.

 

Глава  6

— Глазам своим не верю! — удивленно воскликнула Даша, подходя к Жене.

Дело было на следующий день после концерта, и проходило это действо, как ни странно, в столовой. Причина, по которой девушка была столько удивлена была проста — Женя, сидя с Денисом за столом, с удовольствием уминал огромную шаурму. Причем, судя по оберткам на столе, это была уже вторая.

— И с чего бы это ты вдруг перейти от салатов к мясу? — съехидничала она, присаживаясь напротив парней, и ложа рядом с собой сумку. — Теперь будешь бороться за права растений? Мол, приравнять поедание семечек к абортам?

Женя беззаботно запустил в нее скомканной салфеткой, и начал прилагать немалые усилия для того чтобы проглотить все то, что уже успел упаковать в себя.

— Ты просто не представляешь, какой это кайф, — сказал он, когда ему все таки удалось проглотить пищу. — Вам никогда этого не ощутить, какое это удовольствие впервые за пять лет есть шаурму. Такая, прямо, вседозволенность, после холодных салатов.

Он откусил еще немалый кусок, и прожевал его. Лицо у него было похоже на мордочку довольного кота.

— Вот так это и должно происходить, — продолжил он, — ешь мясо раз в пять лет, и как раз таки от этого и получаешь просто божественное наслаждение.

— Это просто шаурма, — заметил Денис.

— Это лучшее доказательство существования Бога! — воскликнул Женя. — Я не верю, что обычный человек мог создать такую прелесть.

Даша рассмеялась.

— Жень, а ты зачем лопаешь доказательства? — поинтересовалась она, лукаво улыбаясь. — Как же нам, грешным, теперь быть?

Женя пожал плечами и откинулся на спинку кресла. Прошла пара секунд, прежде чем он смог выдавить из себя хоть слово.

— Там, напротив корпуса, полный ларек таких доказательств, — заявил он, — на всех атеистов хватит. Вы думаете, почему Докинз такой категоричный? Может у него просто шаурмы нормальной не было.

— Ну а что, для многих людей это актуальная философия, и железный аргумент, — рассмеялся Денис, — если у шаурмы есть индивидуализированный создатель, то есть он и у всего на свете, и у всего этого мира в частности. Обожаю таких людей, проводящих параллель между Вселенной и шаурмой.

Троица весело расхохоталась, Женя даже подавился от излишнего усердия, и Денису пришлось похлопывать его по спине.

— Однако хватит о высоком, — заключил Денис. — Я так насмотрелся на этого обжору, что и сам с удовольствием отведаю немного волшебства. Даш, тебе взять?

Девушка кивнула головой.

— Какая нормальная девушка откажется от такого предложения? — удивленно уставилась она на своего парня. И расплылась в широкой улыбке. — Продолжаем отмечать ваше успешное выступление? Шаурмой?

— Ну, вот видишь, кстати, отлично и без меня справились, — вставил Женя.

— Да кому ты нужен, — рассмеялся Денис. — Ну, окей, один момент и я вернусь.

Денис вышел из зала столовой, чуть не столкнувшись в дверном проеме с деканом. Женя проглотил последний кусок, и, при помощи салфетки, навел чистоту на лице. Он взглянул на Дашу.

— Пока Дэна нет, есть вопрос ключевой. Что с его днем рождения делать будем? Есть какие-то планы? — спросил он у девушки, продолжая заниматься своей гигиеной.

День рождения у парня предстоял через четыре дня. Даша удивленно взглянула на него.

— Ну да, как обычно, — ответила она. — Он же всех собирает.

Женя поморщился.

— Ну это я знаю. А персонально ты будешь его как-то поздравлять?

Девушка удивленно подняла брови. Женя никогда особо не интересовался их личной жизнью, ему вполне своей всегда хватало.

— Буду, а чего ты вдруг завел разговор? — уточнила она.

— Да он проболтался, — усмехнулся парень. — Он тебе сюрприз хотел сделать, но руки пока что так и не дошли. И я подумал, что ты могла бы использовать ту же идею. Ведь если он тебе это готовил, значит и ему самому это нравится, так ведь?

— А что он хотел сделать? — спросила Даша. Она вроде, как и заинтересовалась, но с другой стороны как-то странно это все было. Она скорее поверила бы что Женя, как лучший друг ее парня, помогал бы ему готовить тот самый пресловутый сюрприз для нее. Но что бы ей рассказывал? Такого еще ни разу не было.

— Помнишь дом, куда мы фотографироваться ходили? — взглянул на нее Женя, криво ухмыляясь.

— Ну да, — фыркнула девушка, — именно что «ходили». Ведь фотографий самих вы так и не сделали.

— Это верно, — быстро согласился Женя. — Но Денису там очень понравилось.

Его глаза легонько заблестели. Девушка молча смотрела на него, у нее смешно наморщился лоб, а на лице появилось задумчивое выражение.

— Мне он говорил что ничего особенного там нет, — заметила она скептически, — только удивлялся тому, что место совершенно нетронутое. И никакого особого восторга у него не было.

— Ну так, — кивнул парень. — Специально, чтобы ты ни о чем не догадалась, пока он все не подготовит.

— А что там могло ему понравиться?

Женя пожал худыми плечами. Мимо их столика, весело смеясь, пробежала пара ребят. Женя следил за ними взглядом, потом опять перевел его на девушку.

— Не знаю. Он говорил, что атмосферно очень, навевает спокойствие, задумчивость. А мне самому кажется, что он просто удивить тебя хотел. А то сплошные банальности.

Девушка подобралась на стуле, глаза ее сердито вспыхнули.

— Какие еще банальности? — воскликнула она.

— Ну, может я немного не так выразился, — быстро исправился Евгений, — но я имею в виду, что он хотел какого-то разнообразия, понимаешь? А то вы ведь уже давно вместе, и уже притерлись друг другу. Бываете в одних и тех же местах, говорите на одни и те же темы…

— А просто мне он не мог этого сам сказать? — пробурчала девушка.

«Прямо день новостей какой-то!», — подумала она про себя. Да, она понимала что Денису рано или поздно захочется чего то нового, но… Сама она этот момент не смогла уловить. Даша по натуре была любительницей стабильности, постоянства, так что, подумала она, она и вправду могла не заметить тот момент, когда ее парню просто стало скучно.

— Сам сказать? — переспросил Женя, и рассмеялся. — Ну нет, что ты, современные парни так грубо не работают.

— И что он со мной и тем домом собирался делать? — спросила она, с безразличием в голосе. Она твердо решила что да, видимо пора вносить разнообразие. Но узнавать план ее парня и делать что-то в таком же стиле явно не собиралась. Скорее ей просто было интересно.

— Понятия не имею, — отмахнулся от нее Женя. — Свидание в стиле готики, или что-то вроде этого. Но главное чтобы оно было хоть немного интересней, чем ваши будни.

— И что, он и вправду… — девушка прервалась, так как в дверях столовой в этот момент появился собственно Денис собственной персоной, в сопровождении двух единиц шаурмы, которые он нес в руках.

— Мы с тобой ни о чем не говорили, но спасибо что рассказал, — быстро прошептала она Жене. Тот молча кивнул.

— Там полный аврал, — сообщил Денис, подходя к столу и присаживаясь. — Очередь наверно еще похлеще, чем здесь в столовой. С других факультетов набежало народу.

— Ты мой герой! — воскликнула девушка, когда парень протянул ей шаурму.

Женя улыбнулся. Он был сыт и доволен, а еще его охватило легкое и едва уловимое чувство приближения чего-то очень радостного и приятного.

 

Глава  7

Как и следовало ожидать, Денис был очень сильно удивлен, когда его девушка сообщила о предстоящем сюрпризе, и предложила встретиться около дома 639—1 по 26-ой улице.

— Сюрприз? Какой сюрприз? — удивленно спросил он. — Голой я тебя уже видел, какие еще могут быть сюрпризы?

Она легонько ткнула его локтем под ребра. Однако первым эффектом девушка была совершенно довольна — ведь парень был, во-первых, заинтригован, а во-вторых ему и вправду было приятно.

Денис был ошарашен. Ему было хорошо с девушкой, и никакого дискомфорта от царящего в их отношениях однообразия он на самом деле не испытывал. Точнее сказать — испытывал, но сам не замечал этого. А еще ему было приятно, что девушка решила устроить что-то интересное специально для него.

В четверг ему исполнялось 19 лет, основное празднование было назначено на семь часов вечера, а с девушкой они решили встретиться в полдень. Это давало возможность провести больше времени наедине друг с другом. Правда, для этого им пришлось сбежать в этот день из института — но, а кому он вообще сейчас нужен? Тем более, день рождения, как известно, только раз в году.

Но если парень был в этот день только на одной паре, то девушка вообще туда не поехала, ведь ей нужно было съездить в дом, и предварительно все подготовить непосредственно на месте.

Так что, тем утром она проводила его к автобусной остановке, откуда он должен был на пару часов уехать в институт. Они стояли и разговаривали, однако поздравлений он пока еще никаких не получил.

— Нет, ты еще не родился, — улыбалась она. — Сам ведь говорил, что родился во второй половине дня. Так что больше терпения, балбес, больше терпения.

— Я все еще против того, чтобы ты одна туда шла, — проговорил он. — Если ты и вправду хочешь именно там, то я только за, будет что вспомнить, но давай сразу вместе пойдем. Как-то мне не по себе становится, когда я думаю о том, что ты там сама будешь лазить.

— Я попросила одну подругу мне помочь, — соврала она. — Все будет нормально, балбес.

— Сама балбес!

— Не правда!

Они начали веселую возню, которую прервало прибытие рейсового автобуса. Даша прильнула к парню и обняла его изо всей силы. Он уткнулся носом ей в ушко, и испытал сильный прилив нежности к своей девочке.

— И все таки мне как-то неспокойно, — пробормотал он ей.

Она в ответ игриво укусила его за ухо, и стояла на остановке, следя сияющими глазами за автобусом, до тех пор пока тот не скрылся за поворотом.

На паре Денис ни минуты не мог высидеть спокойно, он ёрзал, был жутко невнимателен. Каждые две минуты он бросал взгляд на часы, и ему казалось, что время идет как-то слишком медленно. И когда он, уже после пары, ехал обратно в свой небольшой городок, ему казалось что водитель, словно нарочно едет медленно. Однако любая дорога рано или поздно подходит к концу.

Была отличная солнечная погода, но, тем не менее, дневная температура постепенно, день за днем, начинала снижаться. Ночи уже становились холоднее, и все вокруг словно дышало в предвкушении наступающей зимы.

Однако, подходя к 639 дому, парень довольно щурился — солнце светило ему прямо в глаза, обдавая приятным теплом лицо и щеки. Он на мгновение остановился, и оглянулся по округе.

«А что если и я тоже устрою ей сюрприз?» — подумал он. Ведь она наверняка уже в доме, и скорее всего, будет выглядывать его из окон. А если он обойдет дом с обратной стороны и нагрянет внезапно? Он почему-то хотел держать ситуацию в своих руках. Контролировать каждый аспект, иметь возможность повлиять, и внести свою лепту в происходящее — это было у него в натуре и в характере.

Однако оказалось, что сделать это не так уж и просто. Он потратил двадцать минут, пытаясь найти обходной путь, однако поиски постоянно заводили его в какие-то непролазные дебри, кустарники. Один раз он и вовсе умудрился каким-то образом оказаться на 24-ой улице.

Взглянув на часы, он решил прекратить эти свои скитания — ведь теперь у него оставалось уже не так много времени, и он рисковал попросту опоздать к ждущему его сюрпризу.

Подходя к дому, он внимательно оглядел его. Нет, здесь ничего не изменилось. Всё та же скрипящая калитка, и пустые глазницы окон. Проходя по дорожке к дому, он вглядывался в эти окна, стараясь увидеть, откуда же именно Даша за ним наблюдает. В том что она таки наблюдает у него вообще никаких сомнений не возникало.

Однако он ее не заметил. Солнце ярко освещало дом и участок, заливало светом окна, и, он подумал, что сегодня внутри будет не так уж и мрачно. Его тень весело плясала на крыльце, когда он поднялся на него и потянул на себя ручку входной двери.

— Эй, есть тут живые? — прокричал он, проходя в прихожую.

Тишина.

— Ау-у-у! — протянул он. — Балбес ты мой любимый, ты где?

Он заглянул в гостинную. Там было пусто, подсвечник стоял ровно на том месте, где он оставил его еще, когда они были тут вместе с Женей. Внезапно со второго этажа прозвучало два глухих удара.

— Я знаю, что ты тут, — он вернулся в прихожую, и начал подниматься по лестнице. Несмотря на солнечную погоду, царящую на улице, он практически не видел ступенек под ногами, и продвигался по лестнице практически на ощупь.

Неожиданно на верхней площадке появился силуэт. Только благодаря полосатому свитеру парень смог узнать Дашу. Ее лицо было искажено страхом и отвращением. Девушка быстро сбежала по ступеням, по дороге с неожиданной силой схватила за руку и стащила вниз Дениса. Он вырвал руку, и схватил девушку за плечи.

— Что случилось? Даша? — испуганно спросил он.

Но девушка уже немного успокоилась, и прильнула к нему. Он обнял ее.

— Крысы, — чуть слышно выдавила она.

И тут Денис расхохотался. Это было конечно очень неуместно в данной ситуации, однако сдержать себя он не смог. Это был смех облегчения — он то думал, что случилось что-то плохое, а оказалось, что девушка просто испугалась крыс. Которые в любом заброшенном доме, наверняка присутствуют.

— Я и не знал что ты так их боишься, — тихо сказал он.

Девушка кивнула.

— Идем отсюда, — пробормотала она, и потащила его за руку на улицу.

Он поддался. В этот момент он ощущал столько умиления, столько нежности к ней, что даже дышать было трудно. Вот она, Даша, смертельно боясь крыс, полезла неведомо куда чтобы устроить ему праздник, потому что боится что однообразные отношения могут ему наскучить. Вон и пакетик какой-то подмышкой.

Словно почувствовав его взгляд, она спохватилась и протянула пакет ему. Ее рука все еще дрожала. Он заглянул внутрь, и обнаружил там… книжку.

Небольшую книжку, на которой был заголовок «101 причина, почему я тебя люблю». Нежность, бушевавшая в нем, наконец, нашла себе выход, и вылилась в длинный поцелуй. Девушка видно все еще была испугана, потому что губы ее дрожали, да и поцелуй был необычным.

— Бедная моя, — прошептал он, и повел ее к калитке.

И не нужно было никакого разнообразия, сюрпризов, или прочих извращений. Они просто гуляли по тихим городским улочкам, потом отправились на озеро. Там было спокойно и красиво — деревья посыпали золотистыми листьями головы и плечи ребят, когда они медленно и никуда не спеша прогуливались по берегу.

Иногда не нужно ничего менять — просто важно, чтобы рядом был нужный человек. И тогда все остальное становится просто второстепенным.

После праздничных посиделок с компанией в «Холме», парень провел девушку домой, и направился к себе. Это был один низ лучших дней рождения на его памяти. Он понял, что дело не в размахе праздника, не в месте или способе времяпровождения — а в людях. Он задумчиво потер указательный палец на правой руке и внезапно насторожился — на пальце не было кольца.

Парень взволновался, вся его задумчивость вмиг испарилась из его головы. Они никогда не расставался с этим кольцом, ни разу с 16 лет. Однако не могло же оно просто испариться, верно? Он начал вспоминать.

Точно! Это было в доме. Когда Даша его тащила за руку с лестницы, видимо тогда оно и соскользнуло с пальца. Других вариантов все равно не было. Парень решительно направился вперед по улице, прошел мимо своего дома, с уютно горящими окнами, и направился дальше. Он уже размышлял, каким маршрутом ему быстрее всего дойти до 26-ой улицы, когда капля логики охладила его рвение.

Он оглянулся, и словно только сейчас заметил, что уже одиннадцать часов вечера, и сейчас нет никакого смысла туда идти. Дойдет до места он только через час. В темноте, с подсветкой фонариком телефона, он все равно вряд ли сегодня уже что-то найдет. А место там ведь совершенно безлюдное — никуда его кольцо до завтрашнего утра не денется, если конечно он его действительно там потерял.

Он нехотя развернулся и опять пошел домой. Однако, несмотря ни на какие логические обоснования, ему все равно было неуютно — это кольцо всегда было с ним, это была память, он никогда его не снимал. А тут, внезапно, оказался без него, причем даже не сразу вообще это заметил.

Парень отбрасывал на асфальт пляшущую темную тень. Опавшие листья зашуршали под его ногами, когда он свернул на небольшую дорожку, ведущую к его дому. Он бросил невнимательный взгляд на улицу. Ночной город был великолепен.

 

Глава  8

На следующий день он с самого утро отправился за кольцом, лишь пару бутербродов в себя закинув. Без этой вещи он чувствовал себя очень дискомфортно.

Он достаточно быстро добрался до конца 26-ой улицы, пинком распахнул старую калитку и направился к входной двери. Достал мобильный телефон, чтобы включить фонарик — и громко выругался — телефон оказался севшим.

На мгновение парень с недоумением уставился на него — телефон ведь на зарядке всю ночь лежал, а сейчас было буквально девять часов утра. Ну да ладно, сейчас было не до этого, благо есть и другие способы освещения.

Помимо того что парень действительно очень переживал из-за кольца, была еще одна причина по которой он так спешил — сегодня в институте намечался очень ответственная сдача, после которой они с Дашей договорились погулять в столице.

Он быстро зашел в дом, вдохнув знакомый запах пыли, и, уже прекрасно зная что и где здесь находится, выхватил зажигалку из кармана и зажег свечи в подсвечнике, который стоял в гостиной на столе — ровно на том же самом месте, где парень его и оставил. Он вышел в прихожую и осветил пол, но ничего не увидел. Кольца здесь не было.

Тогда он подошел к лестнице и осветил ступени. Деревянная лестница в мерцающем свете свечей выглядела чрезвычайно старой. Он поднялся на несколько ступеней, освещая лестницу перед собой, и внимательно всматриваясь. И вдруг он заметил знакомый блеск — да, это было его кольцо! Оно лежало на шестой ступеньке.

Он поднял его, пару раз дунул на него, и внимательно осмотрел. Оно было в полном порядке. Но тут он чуть не уронил его вновь — прямо над его головой раздался громкий стук. Парень замер и прислушался, машинально одевая кольцо обратно на правую руку. Стук повторился, только уже громче. Ему показалось, словно он слышит голоса, звучащие со второго этажа.

На несколько секунд он замер в нерешительности, стоя посреди лестницы. После чего высоко поднял подсвечник над головой и продолжил подниматься на второй этаж. Нащупал в кармане джинсов перочинный ножик, подаренный отцом — ну так, просто на всякий случай.

Деревянный пол натужно заскрипел под его ногами, когда он оказался на площадке второго этажа. Денис остановился на месте и прислушался. Теперь он совершенно однозначно слышал бормотание, оно доносилось с левого крыла здания. Ему показалось, что он услышал плач — так плачут люди в состоянии полного отчаянья.

Он направился туда. Коридор длиною метров в десять вел в тупик, а справа была дверь, еле заметная в полнейшей темноте. Парень припомнил, что это та комната, в которой, по словам Жени, окно плотно закрыто ставнями. Когда парень подошел, все звуки резко прервались, и наступила полная тишина, угрюмая и давящая на слух.

Он осветил дверь мерцающим светом свечей. Внезапно раздался хруст — и он взглянул себе под ноги. Обнаружилось, что он стоит прямо на кучке стеклянных осколков. В нижней части двери, на уровне чуть повыше его колен находилось небольшое квадратное отверстие — такие обычно делают во входных дверях люди, у которых есть кот. Судя по всему, это отверстие ранее было закрыто стеклом, но потом стекло разбилось.

И тут совершенно неожиданно, парень даже сообразить ничего не успел — из этого отверстия вылезла рука и схватила его за ногу. Он вскрикнул, отшатнулся, и, не устояв на ногах, с грохотом приземлился на пятую точку, прямо напротив отверстия в двери.

Рука резким движением отдернулась назад, словно тоже испугавшись. Парень отшатнулся к противоположной стене и дрожащей рукой поднял подсвечник выше, осветив мерцающим светом отверстие в двери.

От увиденного, он мог бы вновь не устоять на ногах. За дверью, в тусклом свете трех свечей он увидел лицо Жени.

— Женя! — испуганно воскликнул Денис. — Ты что там делаешь? Чего ты здесь так рано?

Он внимательней присмотрелся к другу и добавил, тихо:

— Что с тобой?

Женино лицо было уставшим, под глазами красовались огромные фиолетовые мешки, на лице была щетина, словно не брился он уже недели полторы-две.

— Денис! — воскликнул Женя. — Слава Богу, я уже думал, что это они вернулись. Ты сам в доме?

— Да… Я здесь один, — ничего не понимая пробормотал Денис. — А ты что там делаешь? Ты же вчера вечером говорил, что сегодня куда-то на встречу еще поедешь.

— Долго объяснять, — быстро проговорил Женя. — Просто выпусти нас отсюда, быстрее, пока они не вернулись.

— Кто? И кого это «нас»?

Денис был настолько ошеломлен, что не мог даже четко соображать. И тут, Женино лицо отодвинулось в сторону, и парень увидел Дашу. Она тоже смотрела на него с той стороны закрытой деревянной двери, смотрела через отверстие, по краям которого еще остались осколки выбитого стекла. Она была одета в полосатый свитер, в точности как вчера, но, как заметил парень, она очень сильно дрожала от холода.

— Денис! — воскликнула она, и на ее заплаканные глаза опять навернулись слезы. — Денис…

Парень ущипнул себя. Потом, для пущей уверенности влепил сам себе звонкую пощечину. Это все не могло быть реальным.

— Денис, — заливаясь слезами, проговорила она, — они нас здесь заперли, они стали такими же, как мы! Я вчера пришла, оно напало на меня, а потом приняло мой облик… Это с этим созданием ты и ушел это оно подарило тебе мой подарок! Это я делала, а она забрала… Я знала, что ты где-то там, я кричала, мы все кричали и звали тебя, но вы так быстро ушли… Оно спешило тебя увести, чтобы ты не услышал… А в образе Жени оно посоветовало мне прийти сюда сделать тебе сюрприз! Я ведь как лучше хотела…

— Стоп, стоп, — в недоумении тупо пробормотал парень. — Какое «оно»?

В окне вновь появилось Жени.

— Денис, слушай, у нас сейчас очень мало времени, — быстро заговорил он. — Мы и сами мало что понимаем. Ты должен помочь нам выбраться, пока кто-то из них не вернулся. Соберись!

Денис все еще ошарашено смотрел прямо в Женины глаза, сияющие огоньками на уставшем и изморенном лице. Но постепенно, с каждой секундой его мозг начинал работать все быстрее. Женя тем временем продолжал говорить, стараясь хоть вкратце объяснить ситуацию.

— Мы все попали сюда одинаково, — он говорил настолько быстро, что словно захлебывался словами. — Когда мы оказывались одни на этаже, эти существа появлялись, словно из неоткуда, они нас вырубали и запирали здесь… А потом превращались, становились внешне такими же как мы. Здесь еще Игорь с нами заперт, но он тут уже очень давно и он уже совсем плох…

Он говорил не переставая, а Денис вдруг начал вспоминать. Вспомнил, как Женя резко разучился играть на гитаре. Как неожиданно отказался от вегетарианской диеты. Как Игорь стал равнодушен к фотографии и баскетболу, но при этом активно уговаривал его сходить в этот дом для того чтобы сделать фотографии.

И — тут ему за шиворот словно вылили ведро холодной воды — как необычно его поцеловала вчера Даша, с которой он гулял. И весь вечер, она была какая-то пассивная, мало говорила и много слушала… Он-то думал, что она просто перенервничала…

— Я не знаю что это за существа, — тем временем быстро продолжал Женя. — Они говорят, что они дети, что они жили тут с воспитательницей, говорят, что с ними несправедливо обошлись, что они совсем не успели пожить. Они закрыли нас здесь, чтобы иметь возможность расспрашивать о привычках, увлечениях, чтобы их точно приняли за нас. Они говорят, что в нашем образе они, наконец-то, смогут прожить полноценную жизнь. Я им врал, когда они меня расспрашивали, думал, что кто-то из знакомых заметит…

— Я заметил, — хрипло пробормотал Денис. — Но я тогда не понял… Подожди, сейчас я позвоню…

— Техника здесь не работает, ни в доме, ни на территории, — сообщил Женя.

Дэн опять увидел перед собой Дашу. Она умоляюще глядела на него, по ее щекам стекали крупные слезы.

— Я махала тебе, ты уезжал утром в институт на автобусе, — рыдала она. — И все… Прошу тебя, пожалуйста…

Она протянула в отверстие руку, и он ее схватил. Их пальцы переплелись, ее рука была холодная, и он опять заметил, до чего же она трясется от холода. Он сжал ее ладошку обеими руками. Это словно придало ему сил, помогло собраться с мыслями.

Он взглянул на Дашу.

— Окно там наглухо закрыто, так? — быстро спросил он, оглядываясь по сторонам. В квадратном отверстии вновь появилось лицо Жени.

— Денис, нам самим отсюда не выбраться, я уже все перепробовал. Дверь не выбить, ставни тоже. Тебе нужно найти что-то, что можно использовать как таран, или топор какой-нибудь, или хоть лом, арматуру… Что угодно!

— Хорошо, я понял.

Парень, наконец, набрался решимости.

— Как Игорь? — спросил он.

Женя оглянулся, видимо Игорь лежал где-то за ним.

— Он очень плох, — ответил парень. — Он здесь уже давно.

— Я понял.

Он подозвал Дашу, и зашептал ей, теребя в своих руках ее холодные пальцы:

— Ничего не бойся, я сейчас вернусь, и мы все уйдем отсюда. Я вернусь, слышишь? Все, все, я иду, и сейчас найду чем выломать эту чёртову дверь… Все будет хорошо.

Он сорвался с места, схватил подсвечник, и побежал к лестнице. Коридор вновь погрузился в кромешную тьму, когда он спустился на первый этаж, и, оказавшись в прихожей, оглянулся.

Влетел на кухню. Здесь все было очень старомодным, некоторых вещей и приборов он и вовсе не видел ни разу в жизни, однако совершенно не это его сейчас заботило. Он выворачивал на пол содержимое шкафов, обшаривал его, и выворачивал следующий.

Внезапно он услышал гневный выкрик. Обернулся — и столкнулся лицом к лицу с Женей — однако у его лучшего друга просто не могло быть такого выражения лица. Оно было перекошено яростью, и совершенно неподвижно, словно застывшая восковая гримаса.

Лже-Женя бросился вперед, и, ткнув Дениса в грудь, повалил его на пол, прямо в рассыпанную гору вещей, которые парень вывернул из шкафов. Это существо схватило Дениса за шею и громко зашипело ему в лицо, постепенно сдавливая пальцы на горле.

Задыхаясь, Денис шарил руками по полу, стараясь найти что-то, чем можно ударить, молотил кулаками по непрошеному гостю — однако это было безрезультатно. Однако, извернувшись, он необъяснимым образом умудрился перевернуться, и, отпихнув незнакомца ногой, таки смог отпрянуть в сторону. И тут в его глазах засветился ужас.

Комната была полна дыма. Подсвечник, который он выронил, падая на пол, угодил в штору, которая висела у окна. Штора, подоконник, стены и потолок, оббитые деревянными панелями, ярко пылали. Огонь распространялся с умопомрачительной скоростью.

И тут парень просто потерял голову. Лже-Женя опять набросился на него, они оказались в прихожей, а потом, сцепившись, упали просто на стол, стоявший в гостиной, разломав его весом своих тел.

Никогда еще Денис не замечал в себе такой силы. Перед его глазами стояло заплаканное Дашино лицо, он бил, рвал и царапал то существо, которое на него навалилось. Огонь уже заполнил всю прихожую, горела лестница, деревянные панели с потолка начали обваливаться. Комната была полна искр и дыма, огонь жадно и быстро заполнял гостиную, распространяясь в первую очередь по стенам и потолку.

— Я не пожил, — с нечеловеческой злобой рычало ему существо, навалившееся на него всем своим весом. — Я просто хотел пожить. Почему ты можешь, а я нет?

Однако тут, и грохотом, прямо на них упала горящая деревянная панель. Поскольку Женя-самозванец был в этот момент сверху, ему досталось больше всего. Он с визгом и фырканьем отскочил в сторону, а Денис оказался свободен. Однако ему было уже совершенно наплевать на Лже-Женю. Он вскочил и быстро оглянулся по сторонам.

Вокруг все пылало. Парень прямо почувствовал, как на его лице начинают появляться волдыри, хоть огонь к нему пока еще не прикасался — воздух в комнате накалился настолько, что диван начал дымится сам по себе. С диким грохотом рухнули на пол часы с кукушкой, осколки от них разлетелись по всей комнате. За дверью — там, где была прихожая и лестница — все превратилось просто в одну сплошную стену огня.

Парень не обращал уже никакого внимания на визг Женеподобного существа, который доносился до него откуда-то со стороны. Денис набрал в грудь побольше воздуха и вылетел в прихожую. Чуть не теряя сознание от боли и ожогов, он все же смог различить пустоту и пылающее пламя на том самом месте, где еще полчаса назад была лестница.

Он вывалился на улицу, в горящей одежде и ничего перед собой не видя, и упав на землю, начал по ней качаться, чтобы потушить себя. Однако силы совсем скоро покинули его. Лежа на спине, он, в полубессознательном состоянии, увидел перед собой пылающий дом. Оба этажа были объяты пламенем. Неожиданно с шипением и грохотом обвалилась часть крыши, упав внутрь дома.

Денис вновь увидел перед собой заплаканное лицо Даши. Он вскочил, еле держась на ногах, оглянулся по сторонам — хоть бы лестница, хоть что-то… Ну хоть что-то… С треском обвалилась вторая часть крыши, за ней — правое крыло второго этажа. Дом превратился в огромный пылающий шар.

А парень все бегал, шатаясь, вокруг него, спотыкаясь об остатки стоявших здесь статуй, крича и плача от бессильной ярости — пока силы окончательно не покинули его тело.

 

Глава  9

Боль. Боль. Боль.

Сознание постепенно возвращалось к парню. Все вокруг было белым, люди были белыми… Или все таки не было людей?

Потолок. Белый потолок. Парень очнулся в больнице, и несколько раз слабо моргнул, глядя в потолок. Его мучила дикая боль во всем теле, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Спустя пару секунд понял, что может шевелить головой.

Слева от него было какое-то яркое пятно. Спустя почти две минуты непрерывного глядения, пятно постепенно превратилось в Лену. Ее глаза были заплаканными.

— Твои родители отошли к врачу, они скоро вернутся, — проговорила она, увидев, что он пришел в себя. И сразу же добавила:

— Ну, вот зачем вы туда пошли?!

Она всхлипнула, по ее левой щеке потёк небольшой ручеек. Какое-то время парень просто смотрел на этот ручеек, думал о горах, и о бегающих в них козах и оленях. И ни о чем другом. Однако внезапно опять пришел в себя и встрепенулся.

— Что… Что случилось? — промямлил он, еле ворочая языком.

— Там был пожар… — начала говорить Лена заплаканным голосом.

Пожар… Да, там был пожар. И тут парень вспомнил. Вспомнил так, словно это все только что произошло, словно он только что потерял сознание возле этого проклятого 639—1, вопя от бессильной злобы. Вспомнил заплаканное Дашино лицо, небритого Женю, с мольбой глядящего на него, наглухо закрытого в комнате.

Он с трудом взглянул на Лену.

— Кто-то… выжил? — с трудом проговорил он. Она покачала головой.

— Нашли тела… То, что осталось. Их будут хоронить…

Однако она не успела договорить, потому что Денис внезапно расхохотался. Смеяться было больно, очень больно, но боли он уже не чувствовал. Лена испуганно отпрянула от кровати. Ей еще не доводилось слышать такого.

Смех был металлическим и безрадостным. Это был даже не смех — это был дикий хохот, хохот человека, навсегда потерявшего рассудок. Когда парень перестал смеяться, он уставился в потолок. И, после заживления ожогов, всю свою оставшуюся жизнь, Денису Рассказову было суждено провести так же — в палате, уставившись в потолок или в стену, внезапно разражаясь вспышками дикого хохота, а в остальное время, самые радостные моменты — в разговорах с людьми, которых он видел перед собой, но которых на самом деле уже давно не было в числе живых.

***

Георгий работал в службе пожарной безопасности вот уже 25 лет. Сегодня он спешил домой, его совсем уже взрослая дочь должна была знакомить их с женой со своим молодым человеком. Его смена уже закончилась, но он все еще был на работе.

Когда пожар был потушен, они с коллегами начали собираться. Он шел, держа каску в правой руке, к пожарной машине, когда услышал легкий свист. Он оглянулся, чуть не споткнувшись о каменную голову статуи, валявшуюся на земле.

Он увидел обгоревший черный каркас здания, груду обломков и лужи, возникшие от процесса пожаротушения — все, что осталось от некогда величественного особняка. Из мглы, перед этими остатками вырисовывалось трое подростков, двое парней и симпатичная девушка, которые улыбаясь смотрели на него, стоя внутри обгоревшего каркаса.

— Эй, Гоша, ты ночевать тут остаешься? — он даже вздрогнул, услышав оклик коллеги.

— Уже иду! — крикнул он в ответ, и, повернувшись, пошел к пожарной машине. Закрывая за собой старую скрипучую калитку, он еще раз взглянул на опаленные останки здания.

Никого там не было.

Показалось.