На следующий день Совет вновь собрался в кабинете Заргиса, чтобы обсудить сведения, полученные от филии. Присутствовали, однако, не все.

Герфис сказал, что у него есть более важные дела в мастерской. Все понимали это и не настаивали на его присутствии на Совете. Радис обходил караулы, хотя обещал вскоре подойти. Поэтому начали без него.

Сведений было, действительно, много. И важность их была огромна. Теперь люди знали количество филий в стае, противостоящей им. Знали среднюю продолжительность жизни, которая составляла около тридцати лет. Знали время, в течение которого филии могли обходиться без воздуха, — приблизительно тридцать-сорок минут.

Было и множество других сведений. Например, люди узнали, что рождаемость филий катастрофически упала в последнее время, и они уже не распространены по всему океану, как раньше. Заргис ещё вчера высказал предположение, что, возможно, это как-то связано с тем, что филии стали обладать разумом.

Сначала обсудили версию Алманиса о том, как можно использовать то, что филии не могут долго находиться под водой. Он предложил, основываясь на опыте Птуниса, набрасывать на филий сети с отягощением. Рыба сама не выпутается, а остальные ничем не смогут ей помочь — не плавниками же они будут распутывать сети. Всё очень просто — через сорок минут рыба умирает, кроме того, налицо экономия боеприпасов. Совет признал идею перспективной и поручил отсутствующему Радису заняться этим.

Потом принялись за обсуждение других вопросов. Птунис посмотрел в сторону главы Совета. Обычно очень активный в таких делах Заргис сегодня молчал. Потирая ладонями виски, он хмурился, как будто не мог вспомнить что-то очень важное.

— Что-то случилось? — поинтересовался Птунис.

— Понимаешь, — рассеянно отозвался Заргис, всегда обычно обращавшийся к главнокомандующему на «вы». — Никак не могу сообразить.

— Что именно?

— Вчера во время допроса что-то было такое. Что-то промелькнуло во время ответов филии, какая-то важная деталь. Чрезвычайно важная! Я почувствовал это, но никак не могу вспомнить, что это было. Проклятие! Кажется, что вот-вот я поймаю эту мысль за хвост, но она постоянно от меня ускользает.

— Может, намекнёте, о чём вообще шла тогда речь? — спросил Птунис.

— Если бы я помнил! — поморщившись, отозвался Заргис.

Птунис стал перебирать у себя в голове вопросы и ответы, прозвучавшие вчера, но ничего необычного не вспомнил. И тут прозвучал колокол. Он бил короткими частыми ударами, и означать этот сигнал мог лишь одно: «Тревога! Чрезвычайная опасность! Общий сбор».

Две неразлучные подружки, Борица и Журица, возвращались из океана. Ходили они туда не на охоту, а по другому делу — за металлом.

Ещё до осады, когда можно было передвигаться почти свободно, люди, чтобы не загромождать внутреннюю территорию Ружаш, свалили металл, который они достали с кораблей, неподалёку от колонии. Рыбы не могли его забрать, и помешать людям переносить его внутрь они были не в состоянии — металл сваливали как можно ближе к главному входу. Но выходили всё равно группами человек по двадцать, вооружённые до зубов.

До этого девушки ещё не принимали участия в боевых действиях. Но в связи с последними потерями стали набирать новых людей, и Борица добровольно записалась в армию. Журица, имея характер более миролюбивый и спокойный, пока ещё колебалась, хотя привыкла всегда быть рядом с подружкой.

Металла для нужд Герфиса сегодня надо было немного. Поэтому в группе было всего два кула, тащивших на себе грузовые сетки. Старший группы сдвинул в сторону предохранительную пластину на воротах и нажал на звонок. Секунд через пять ворота должны были начать открываться. Дежурный колонист, следивший за главным входом, открывал первые ворота, группа входила в шлюзовую камеру, затем ворота закрывались, уровень воды выравнивался, открывались вторые ворота, и колонисты попадали прямиком в загон. Так было всегда, так что охотники спокойно ждали.

Старший что-то жестами показал Борице, но девушка вдруг отчего-то забеспокоилась. Она показала ему, чтобы он поторопился. Старший, не переставая разговаривать жестами, нажал на звонок ещё раз. Прошло десять секунд, затем двадцать, полминуты, но никакого движения не происходило. Ворота были неподвижны.

Колонисты стали переглядываться. Такого раньше не случалось никогда. Механизм ворот всегда тщательно проверялся и ещё ни разу не давал сбоя. Старший прилип к звонку, а Борицу вдруг окатила волна внезапной паники.

В этом нет ничего страшного, пыталась успокоить себя девушка, ведь, кроме главного, есть ещё и запасной выход. Но для того, чтобы он открылся, сказал ей какой-то противный голос внутри неё, надо, чтобы их там ждали. А так как они выходили с этой стороны, то в Кормушке и не будет никого, кто мог бы открыть им вход.

«Спокойно, не паникуй», — успокаивала она сама себя. Может быть, дежурный отлучился по неотложному делу. И тут же себя одёрнула. Такого просто не может быть. В правилах чётко говорится, что, если тебе надо уйти, ты должен посадить на своё место другого. Без этого покидать пост ты не имеешь права. Тем более что незадолго до этого в океан вышла группа, и дежурный об этом знал. Успокоиться не получалось, и чувство тревоги, напротив, всё возрастало.

«Что-то случилось! — билась в голове неотвязная мысль. — Что-то случилось, и это что-то очень нехорошее!»

Она уже готова была сама подплыть к воротам и стучать по ним что было силы, благо бруски металла были под рукой. Стучать так, чтобы даже самый глухой в колонии услышал этот стук. Но не успела она ничего предпринять, как Журица внезапно схватила её за плечо.

Даже сквозь стекло маски Борица заметила округлившиеся от ужаса глаза подруги. Она хотела её успокоить, но та отмахнулась и ткнула рукой назад. Борица оглянулась и замерла. Позади них, метрах в двадцати были сатки. И их было очень много.

Не теряя времени, девушка рванула из-за спины ружьё.

Бунт Пронис замыслил давно. Только идиот мог поверить, что он, долгие годы бывший главным стражником колонии и правой рукой Питриса, мог смириться и на этом позорном суде лепетать какие-то жалкие слова, вымаливая себе прощение. Только идиот. А ему поверили. Значит, они все были идиотами. И заслуживали наихудшей участи. Участи быть убитыми в этой войне, которую развязал Птунис со своими дружками. Если бы не одно но…

Он хотел убить Птуниса сам. Но перед этим унизить его перед всеми жителями Ружаш, заставить их понять, что тот неправ и использует всех лишь для собственных целей. Показать, чтобы все поняли, кто на самом деле больше других радеет о благе колонии. И только после этого убить своего врага.

Да, это была его голубая мечта. И лишь одно сдерживало его. Не смерть, нет. Смерти он давно уже не боялся. Чего может бояться человек, потерявший всё, что у него было. Любимое дело, любимую девушку, лучшего друга и наставника, которого он глубоко уважал. Боялся Пронис лишь того, что если его замысел сорвётся, то его приговорят к изгнанию. А это было страшнее смерти. Потому что до сих пор, даже спустя столько лет, в нём жил страх перед океаном. И перед сатками.

Он не обращал внимания на рассказы воинов о том, что с помощью нового оружия они убивают сатков десятками. Он просто не верил им, потому что знал, что сатка убить нельзя. А эти рассказы — всего лишь похвальба друг перед другом пустоголовых юнцов, которые не знают, что такое остаться посреди океана наедине с сатком, только что убившим твоего лучшего друга. Только из-за этого Пронис не переходил к решительным действиям, хотя определённые шаги для этого он уже предпринял.

Он подобрал себе команду, согласную с ним во всём и так же, как он, недовольную действиями нового руководства колонии. Эти люди готовы были идти за ним. Но, в отличие от него, они хотели лишь сместить это руководство и остановить войну.

Пронис же иногда хотел всеобщей смерти. Эти люди явно её заслуживали. Как мы уже знаем, сдерживало его лишь одно. И в это время он встретил филию.

Эта встреча, а особенно разговор с ней, всё в нём перевернули. Представление об окружающем его мире кардинально изменилось. Теперь он мог лишь смеяться над своими глупыми сородичами, которые не знали и десятой доли того, что теперь знал он. И что самое главное, теперь он больше не боялся изгнания. Потому что он знал. А знание — это большая сила.

Мятеж (ему так нравилось это слово) начался сегодня. Вначале Пронис разобрался с делами в загоне. Теперь с чистой совестью он направлялся к генераторному залу. За ним спешила пятёрка его верных людей, напуганных только что совершённым. Но для них теперь обратного пути не было. Теперь они были намертво связаны с ним и пойдут до конца.

Пронис свернул за угол. В десятке метров от него находился вход в генераторный цех. Охранников было двое, как и положено.

«Вот и всё, — подумал он. — Вот и настанет сейчас конец войне. Правда, совсем не такой, каким замыслил его Птунис. Жаль, что я не увижу его глаза перед смертью. Его смертью. Но тут ничего не поделаешь. Иначе нельзя. И всё равно жаль».

Он сделал шаг вперёд, и в это время с противоположной стороны из-за угла показался человек. Это был Радис.

Борица вставила уже третью обойму. Туши мёртвых сатков плавали в нескольких метрах от них. Рядом с ней находились ещё четверо колонистов, простреливавших все подходы к главным воротам Ружаш, не давая приблизиться саткам на расстояние атаки.

Они смогут продержаться ещё долго, думала девушка. Когда у неё и её товарищей кончатся боеприпасы, их сменит следующая пятёрка, а тех — ещё одна.

«А что будет потом?» — спросил её тот же противный голос. Борица старалась об этом не думать. У троих из них были взрывающиеся стрелы, из которых использована была лишь одна, когда один самый наглый сатк подплыл совсем уж близко. Кроме того, у одного колониста были даже бомбы. Хотя сейчас это оружие помочь им уже точно не могло. Не будут же они взрывать ими ворота, ведь больше взрывать было нечего. Были ещё два кула, которые хороши в схватке на небольшом пятачке. Как раз на таком, который был перед воротами. Возможно, с их помощью они смогут немного отодвинуть время последнего сражения, когда, кроме ножей и пневматиков, уже не останется ничего. Совсем ничего.

Стрелков заменила следующая пятёрка, Борица отодвинулась назад, держась поближе к перепуганной Журице, и в это время створки ворот стали раздвигаться.

Сначала Борица не поверила своим глазам. Но ворота распахивались всё шире, и волна ликования затопила её. Всё-таки им повезло, и всё закончилось хорошо! Очевидно, было какое-то повреждение, но сейчас ворота починили, и они работают. Слава богам!

Сатки заволновались. Они бросились в атаку, но десятки пуль, выпущенные им навстречу, остановили их. Самому непонятливому всадили в голову взрывающуюся стрелу. Сатку разворотило голову, и ещё одно мёртвое тело зависло в воде. Остальные повернули обратно. Люди один за другим втягивались в шлюзовую камеру. Вскоре ворота закрылись, и перед нападавшими осталась лишь стена из холодного железа.

— Ура! — первым делом закричала Борица в загоне, сдёрнув маску. — Мы победили! Приветствую того, кто открыл нам ворота, и обещаю любить его вечно!

Она обернулась в сторону «дежурки» и увидела человека, спасшего их. Это был Тапис.

Мальчик стоял на краю бассейна и плакал. Странно, слёзы текли из его глаз ручьём, но плакал он абсолютно бесшумно, даже плечи не вздрагивали.

— Тапис, — испуганно произнесла Борица. — Что случилось?

Мальчик не ответил. И тогда Борица увидела руку. Она свешивалась с бортика бассейна и немного не доставала до воды. Тела, которому принадлежала эта рука, Борица не видела. Но она сразу поняла, что это именно тело, потому что у живого человека рука так лежать не могла. Просто не должна была так лежать.

Девушка сделала два мощных гребка, погрузилась в воду, а затем резко бросила себя вперёд и вверх. Её руки на лету вцепились в бортик, с силой оттолкнулись от него и выбросили её тело наверх. Через мгновение она уже стояла на краю бассейна. Тапис смотрел на неё, и слёзы продолжали течь из его глаз. Медленно, словно нехотя, Борица взглянула вниз.

Это был Горкис. Подспудно она почему-то знала об этом. Под ним уже натекла целая лужа крови. И всё из-за остроги, которая торчала у него прямо из груди. Левая рука смотрителя свешивалась с края бассейна, а в правой был зажат заряженный пневматик, который так и не успел выстрелить.

Борица сбросила ласты и, выхватив нож, скользнула в сторону дежурного помещения. Прямо посреди него лежал дежурный, не так давно выпускавший их в океан. У него была раскроена голова.

— Да что же тут такое творится, а? — растерянно спросила Борица, ни к кому конкретно не обращаясь.

Никто ей и не ответил. И тогда девушка бросилась к колоколу.

У дверей цеха они оказались одновременно.

— На сегодня все экскурсии отменены, — сказал Радис, преграждая им дорогу. — Кроме того, ты же знаешь, Пронис, тебе запрещено находиться в таких местах.

— В каких таких местах? — поинтересовался Пронис.

— В местах, жизненно важных для колонии, каким и является генераторный цех.

— И кто же мне это запретил? — нехорошо усмехнулся бывший стражник.

— Совет. Но, если хочешь знать, настоял на этом я. — Радис притворно вздохнул и проникновенно сообщил Пронису: — Никогда тебе не доверял.

— Значит, не доверял, — почесал голову Пронис. — Ну что ж, правильно делал. Суомис!

Радис насторожился, но предпринять ничего не успел. Один из охранников цеха, во время разговора незаметно зашедший за спину второго, взмахнул рукой и ударил зажатым в ней кастетом в висок товарищу.

Охранник без звука упал на пол. Струйка крови медленно текла по его голове. Всем почему-то вдруг стало очевидно, что он мёртв. Суомис тупо уставился на лежащего. Он ведь не желал убивать своего напарника, просто хотел оглушить. Но не рассчитал сил. Его товарищ был мёртв, а он за одну секунду превратился в убийцу, совершившего самое тяжкое преступление, какое только знала колония.

— Ну вот и всё, — начал Пронис, — теперь ты остался один против…

Пронис только начал говорить, а Радиса уже не было на месте. Он сделал всего два шага, ударил поясом и вернулся на прежнее место. Суомис не успел даже оторвать глаз от напарника. Он простоял ещё две секунды, а затем рухнул на тело убитого им человека. Теперь Прониса и Радиса разделяло уже два трупа.

— Против вас шестерых, — закончил за него Радис. — Знаете, — обратился он к людям Прониса, смотревших на него с ужасом, — я решил не дожидаться суда. Всё равно его приговорили бы к изгнанию, и он бы погиб. Но перед этим долго бы мучился. Я считаю, что наказание должно быть адекватно преступлению. Так что он умер быстро и без боли.

— Может быть, он бы и не погиб, — прошептал один из людей Прониса, который никак не мог оторвать глаз от только что бывших живыми людей.

— Убийцу бы не приняла ни одна колония, — покачал головой Радис. — Так что для него итог мог быть только один.

Он внимательно посмотрел на столпившихся за Пронисом людей. Радис знал их всех. Среди них был всего один бывший стражник, который присутствовал во время попытки убийства Птуниса и его друзей в кабинете главы Совета. Очевидно, остальные отказались поддержать своего бывшего начальника.

— Вы хоть понимаете, что вас ждёт за то, что вы хотите сделать? Если вы отключите генераторы, вырабатывающие воздух для колонии, все жители Ружаш погибнут.

— Мы не собираемся их отключать! — закричал один из колонистов. — Мы хотим лишь, чтобы нас выслушали! Птунис ведёт колонию к гибели, и его нужно убрать!

— Странно, почему же тогда передо мной так мало людей, — задумчиво произнёс Радис. — Наверное, потому, что остальные три тысячи так не думают. Они просто сражаются и делают всё для победы над филиями. А вы… — он оглядел всех. — Ни один из вас не воевал, и даже сейчас не служит в армии. Но, оказывается, вы лучше других знаете, что нужно остальным. И для этого вы хотите сделать так, чтобы они прекратили дышать.

— Да не собираемся мы отключать генераторы! — вновь закричал нервный колонист. — Мы хотим лишь…

— Перекусить там и поиграть в мяч, да? — закончил за него Радис. — Кого вы хотите обмануть? Генераторы не захватывают просто так. Если Пронис привёл вас сюда, значит, он что-то задумал. Что он вам сказал? То же, что и я: про игру в мяч? Подумайте, он ведь, скорее всего, вас использует, не говоря вам всей правды, так же как и тогда, в кабинете Питриса.

— Он заговаривает нам зубы, — перебил его Пронис. — Надеется, что подоспеет помощь, и они с нами разделаются. А ведь он только что, не моргнув глазом, убил человека. Убил без суда, без слушания и без надежды того оправдаться.

— Я убил убийцу, — ответил Радис. — И убью любого, кто попытается войти сейчас в этот цех.

— Вы слышали? — спросил Пронис. — Так-то они ценят наши жизни. Ну что ж, мы будем поступать точно так же. — Он обернулся к пятерым, стоящим за его спиной. — Добровольно он не уйдёт. Поэтому его придётся убить. Не бойтесь его, он ведь уже почти старик. После этого мы войдём в цех и сделаем всё, что задумали.

— Хотя я и старше всех присутствующих, не думаю, что вас останется много, когда вы туда войдёте, — пообещал им Радис. — А ведь вы могли бы остаться в живых и донести свои претензии до…

— Всё, — вновь оборвал его Пронис, — игры кончились. И разговоры тоже. Или мы сделаем всё, что хотели, или нас приговорят к изгнанию за то, что мы уже сделали. Вперёд.

Все шестеро разом двинулись на него. Пронис чуть замедлил шаг и пропустил остальных вперёд, оставшись последним. Радис понимающе усмехнулся. Он молниеносно сделал шаг назад и, нагнувшись, выхватил второй нож из ножен мёртвого охранника.

— Ладно, — сказал Радис и, слегка присев, принял свою любимую боевую стойку. — Кончились так кончились. Кстати, я вам не рассказывал, как я первый раз пошёл на охоту?

Пока остальные пытались остановить кровь у ещё живого дежурного, Борица чётко докладывала Птунису о случившемся. Он мрачно смотрел на девушку, и в его глазах загорались недобрые огоньки.

— Кто бы это мог быть? — спросил он сам себя, а затем, стараясь быть помягче, спросил у Таписа: — Послушай, Тапис, ты не видел, кто был здесь?

Мальчик покачал головой.

— Я принёс отцу еды. В последние дни он совсем забывал поесть. А когда вошёл, то увидел, — его лицо скривилось, но он сдержался. — И звонок звонил, не переставая. Я открыл дверь и… и всё.

— Ты молодец, — Птунис слегка сжал его плечо. — Ты спас всех наших охотников. Ну а ты не видел, кто-нибудь выходил отсюда?

— Нет, — ответил Тапис. — Но когда я заходил в загон, несколько человек свернули за угол.

— Куда именно они ушли? — встрепенулся Птунис.

Тапис махнул рукой. Птунис с Заргисом переглянулись.

— Не нравится мне это, — пробормотал глава Совета. — В том направлении находятся генераторный цех, электростанция и машинное отделение. Кроме того, — он подошёл к Птунису вплотную и понизил голос: — Я был в каморке Кулиса. Прибор, который вы ему вручили, разбит. О том, насколько он важен, из колонистов не мог знать никто. Сдаётся мне, не обошлось дело без этой… — он осторожно мотнул головой в сторону загона.

Уже не сдерживаясь, Птунис, разъярённый донельзя, подскочил к краю загона.

— Ты, тварь?! — выкрикнул он, а его мозг с такой силой ударил по сознанию филии, что та испуганно съёжилась и забилась в самый конец бассейна.

Птунис несколько секунд вглядывался в филию, а затем отбежал в сторону и крикнул толпившимся колонистам:

— Слушайте меня внимательно! Кто-то пытается уничтожить колонию, и направляла их филия. Поэтому нам надо действовать очень быстро. Седонис, возьми людей и бегом в мастерские и Кормушку. Алманис, ты — на оружейные и продовольственные склады. Проверить и охранять. Я — к генераторам и машинам. Заргис, останьтесь здесь, дождитесь лекаря. Если вам хотя бы что-то не понравится в поведении рыбы, скормите её кулам. Вы все со мной, — кивнул он охотникам, всё ещё бывшим в гидрокостюмах. — Только ласты снимите, — бросил он уже на ходу.

Не успевшие снять ласты охотники, чертыхаясь, принялись сбрасывать их с себя, а остальные устремились за Птунисом. След в след за ним бежала Борица, одной рукой сжимая нож, а второй — вынутый из руки Кулиса пневматик.

Нападающие отхлынули назад, но, как и обещал Радис, не все. Двое лежали у его ног. Один неподвижно и молча, а второй — проклиная всё на свете, в том числе и Радиса, и пытаясь зажать рану на груди, из которой хлестала кровь. Для Радиса столкновение тоже не прошло даром, — он был ранен в плечо.

— Так вот, — прохрипел он, — когда он начал разворачиваться, я выстрелил ему в хвост, а сам в это время…

— Убейте его, — завизжал Пронис, услышав топот десятков ног, — скорее!

И все вновь бросились вперёд.

Радис чуть сместился в сторону. Ножом, который был в раненой руке, ставшей вдруг невероятно тяжёлой, он едва успел заблокировать удар одного из людей Прониса. Вторым ножом он нанёс противнику резкий рубящий удар по бедру, и нападающий упал на пол, скуля и зажимая рукой хлещущую из ноги кровь.

Затем Радис отбил клинок другого противника, вывернув руку, поменял захват ножа на закрытый и полоснул им врага по запястью. Противник ощерился, перехватил нож в другую руку и вновь бросился на него. С трудом отбиваясь от двоих нападающих, Радис стал медленно пятиться назад.

Внезапно из-за их спин вынырнул Пронис. Он быстро выбросил руку вперёд и так же мгновенно отпрянул назад. Радис застонал. Острога, которой его ткнул Пронис, торчала в боку.

Он сделал ложный выпад, выбросил из левой руки нож и, схватившись за острогу, выдернул её из раны. Кровь полилась ручьём, и Радис закричал от боли.

Один из нападавших бросился на него. Вне себя от ярости, Радис блокировал острогой его клинок, а своим ножом ударил его в лицо. Противник завопил, и Радис воткнул ему острогу в живот.

И уже не успел отразить следующий выпад. Последний оставшийся на ногах человек Прониса перехватил его вооружённую руку и ударил его ножом в грудь.

Рядом с сердцем взорвалась боль. Радис хотел закричать от этой боли, но ему отчего-то не хватило воздуха. Он повалился на пол, увлекая за собой своего противника. Уже лёжа, он схватил его за воротник куртки, рывком дёрнул на себя, и, когда лицо того оказалось перед ним, и он ощутил на себе дыхание врага, Радис из последних сил взмахнул рукой. Нож вонзился в шею противника, да там и остался.

Руки Радиса бессильно упали на пол, а противник навалился сверху, заливая его своей кровью. Что-то мелькнуло сбоку — это Пронис метнулся к двери, но тут Радис ничего уже не мог поделать. Где-то рядом послышался шум. Прислушавшись, Радис разобрал в нём топот десятков ног.

— Проклятие, — прошептал он. — Что же вы так долго?

Они свернули за угол и сразу же всё увидели. Множество тел, лежащих в разных позах, поодиночке и друг на друге. И спину единственного человека, протискивающегося в дверь генераторной.

Борица ударила ножом по бечеве, не дающей возможности потеряться стреле во время охоты, и на бегу выстрелила в сужающийся дверной проём. Раздался вскрик, и дверь захлопнулась. Вслед за этим послышался звук запираемого засова.

Птунис с ходу прыгнул на дверь и замолотил по ней руками.

— Пронис, сволочь, открывай! — завопил он, безуспешно пытаясь открыть дверь.

Оттуда послышался смех, показавшийся Борице зловещим, а затем проклятия.

«Наверное, я всё-таки попала! — злорадно подумала она. — Жаль только, не убила подлеца!»

Птунис продолжал свои бесплодные попытки взломать дверь. На время девушка оставила его наедине с этим важным занятием. Внимательно осмотревшись, она слегка поразмыслила и лишь потом подошла к двереборцу.

— Птунис, послушай меня!

Тот посмотрел на неё обезумевшим взглядом.

— Во-первых, приди в себя, — сказала она.

К её удивлению, он почти сразу же взял себя в руки. Гнев в его глазах стал медленно угасать.

— А во-вторых? — спросил Птунис, пнув напоследок упрямую дверь.

— Во-вторых, в цех больше входа нет. Но нет и выхода, что уже хорошо, — никуда Пронис не денется. Хотя, если подумать, то попасть туда всё-таки можно.

— Каким образом? — сразу же повернулся к девушке Птунис.

— Через воздуховоды, которые идут во все помещения колонии. Они сделаны из тонкого металла, поэтому достаточно попасть в такую трубу, взять специальный инструмент типа ножниц или…

— Всё, я понял, — перебил её Птунис и стал отдавать распоряжения.

Он что-то говорил, сопровождая свои слова жестами, а Борица незаметно наблюдала за ним. Закончив, Птунис обернулся к ней, а затем неожиданно улыбнулся:

— Спасибо тебе. Ты молодец.

Губы девушки помимо воли стали расползаться до ушей, сердце вдруг бешено заколотилось. Птунис хотел сказать что-то ещё, но вдруг прямо под их ногами кто-то застонал. Борица от неожиданности подпрыгнула на месте, а Птунис мгновенно склонился над лежащими.

— Кто здесь? — задал он, по мнению девушки, не самый умный вопрос.

Человек вновь застонал. Птунис метнулся к нему и стащил с него мёртвое тело с торчащим в шее ножом.

— Радис! — воскликнул он. — Ты?!

— А кто же ещё, — с трудом выдавил тот.

— Что здесь произошло? Они что, все на тебя напали? — засыпал раненого вопросами Птунис.

— Нет, — медленно покачал головой тот. — Базис был не за них. Суомис убил его. Потом я — Суомиса…

Радис закашлялся. Кровь из его ран потекла быстрее.

— Не надо разговаривать, — положил ему руку на плечо Птунис. — Тебе сейчас тяжело. Потом расскажешь.

— Не надо потом, — с трудом ответил Радис. — А вдруг потом больше не будет? В общем, пытался я их отговорить, но не вышло… Потом началось… Разобрался почти со всеми, только Пронис ушёл. Проклятие… Птунис, — он вцепился в рукав его куртки, — надо остановить его. Он сошёл с ума. Он хочет отключить генераторы. Надо остановить…

— Мы всё сделаем, — успокаивающим тоном произнёс Птунис. — Так ты один их всех положил? — восхищённым тоном спросил он, стараясь отвлечь Радиса от разговоров. — Ну ты даёшь!

Радис польщено улыбнулся, хотел ещё что-то сказать, потянулся к Птунису и потерял сознание.

Птунис резко обернулся.

— Быстро за Кулисом! — приказал он ближайшему охотнику. — Скажи, пусть поторопится. Здесь есть ещё живые. Пока.

Охотник исчез за поворотом. Сразу же после этого из-за угла вышел Заргис, шагающий быстрым шагом и отдувающийся при ходьбе. Он схватил Птуниса за руку и, задыхаясь, произнёс:

— Рассказывай. Быстро.

Заметив вопросительный взгляд Птуниса, Заргис махнул в сторону загона рукой:

— Там Норша осталась. Она знает, что делать.

Пока Птунис кратко посвящал главу Совета в курс дела, Заргис успел отдышаться.

— Значит, так, — сказал он. — Его надо остановить, и немедленно.

— Я послал несколько человек через вентиляцию. Когда они вскроют трубу и проникнут в цех, один откроет нам дверь, а остальные займутся Пронисом. В случае чего, я отдал приказ стрелять на поражение.

— Слишком долго, — произнёс Заргис. — Пока они ещё туда доберутся… А вдруг он сможет не просто отключить генераторы, а как-то вывести их из строя. Тогда нам точно конец. Есть другой выход, гораздо более надёжный.

Птунис вопросительно посмотрел на него. Заргис достал из кармана ключи.

— Ты помнишь, что за прибор находится в моём сейфе?

Птунис вздрогнул.

— Хорошо, — заметил его реакцию Заргис. — значит, помнишь. Я тоже не забыл твоих слов о том, что ты больше не хотел бы его использовать, но… Так получается, что наши желания не всегда можно претворить в жизнь. Мы применили его против филии, а теперь придётся сделать это против человека. Иного выхода, как ты понимаешь, у нас нет.

Птунис, нахмурившись, сжал ключи в кулаке, посмотрел на Заргиса, а затем вдруг развернулся и помчался прочь. Борица метнулась было за ним, но Заргис её окликнул:

— Не надо тебе туда, девочка. Он справится сам. И в твоей защите он пока тоже не нуждается.

Борица подозрительно взглянула на главу Совета, но перечить не стала.

«Ладно, — пообещала она самой себе, — у нас ещё будет время поговорить. А вот интересно, — она взглянула на запертую дверь, — куда я этому мерзавцу попала?»

Стрела попала ему в ногу. Пронис с криком выдернул её, про себя благодаря богов за то, что расстояние до стрелка было приличное, и стрела вошла неглубоко. Иначе всё могло бы быть гораздо хуже. На шум и крик прибежал дежурный техник, который следил за состоянием генераторов. Пронис с огромным удовольствием воткнул ему вытащенную из раны стрелу в горло, а затем добавил ещё несколько раз ножом.

Кое-как перевязав рану, Пронис, постанывая, дотащился до генераторов.

«Ну вот и всё, — подумал он, — дело почти сделано».

Он вспомнил, как истошно кричал Птунис, когда он закрывал дверь, и довольно засмеялся. Воспоминание об этом доставляло ему такое удовольствие, что он даже на время перестал ощущать боль в раненой ноге. Затем он достал из-за спины прикреплённый к ней клейкой лентой большой плотно упакованный свёрток и, аккуратно развернув, вынул из него содержимое.

Пронис держал бомбу на расстоянии вытянутой руки и любовался на неё. Украл он её на днях. Вернее, украл её один из его людей, работающий на оружейном складе. И всё приставал к нему, что они собираются взрывать. Пронис ответил, что бомба нужна только для испуга, и тот вроде успокаивался. А потом начинал канючить вновь. Пронис еле сдерживался, чтобы не воткнуть эту бомбу ему в голову.

Заострённый стержень он открутил заранее, чтобы не пораниться, да он ему был и не нужен. Теперь он смотрел на бомбу и размышлял, как привести её в действие.

Стержня нет, но в отверстие, предназначенное для него, можно воткнуть кусок трубы, подходящий по диаметру, а затем несильно ударить им об пол. Взрыватель будет приведён в действие, и через десять секунд произойдёт взрыв. За это время надо будет вставить бомбу в генератор так, чтобы вывести его из строя, и успеть где-нибудь укрыться.

Пронис покачал головой. Да, с его раненой ногой сделать это будет нелегко, но ничего, он справится. Жаль, что у него всего лишь одна бомба, а генераторов целых два. Над вторым придётся потрудиться отдельно. Сначала он разобьёт все приборы, какие только найдёт на нём, сломает всё, до чего только сможет дотянуться. А затем взорвёт оставшийся генератор.

И даже если случится чудо, и им удастся починить один из генераторов, воздуха для всех всё равно не хватит. Пронис вновь засмеялся, представив себе, что произойдёт, когда воздуха будет не хватать, и они будут сражаться за каждый глоток. И снова пожалел, что не увидит при этом лица Птуниса.

Всех людей он теперь называл обезличено: «они». Ведь теперь они были для него никем.

А когда генератор взорвётся, Пронис отсюда уйдёт. Он уже всё продумал. В цехе есть вентиляционные трубы. В местах состыковки они соединены специальными хомутами. Здесь есть инструмент. Он снимет один из хомутов, расстыкует трубу и уйдёт по ней. Схемы вентиляции он хорошо изучил, благо доступ в архив теперь был свободным.

Вылезет он в Кормушке, где у него уже был припрятан в надёжном месте гидрокостюм со всем снаряжением. А потом он уйдёт через чёрный ход, про который знали уже все колонисты. Уйдёт к филиям, обещавшим ему помочь. Они сказали ему, что Океан огромен, и в нём есть колонии, в которых никто и слыхом не слыхивал про Ружаш. Там он сможет устроиться, и там у него всё вновь будет хорошо.

Пронис позволил себе немного помечтать, а потом вновь с удовольствием взглянул на бомбу. Полюбовавшись ещё немного, он посмотрел на генератор, прикидывая, куда бы её вставить, как вдруг голову его разорвала адская боль.

Забыв обо всём на свете, он закричал, зажимая голову руками. Бомба выпала у него из рук и покатилась по пайолам. Затем она остановилась. Прошло пять секунд, затем ещё пять…

Бомба не взорвалась. Она мирно лежала на ребристых пайолах генераторного цеха, а рядом, корчась от боли, с пеной на губах, во всю силу своих рвущихся лёгких кричал Пронис.