11000011111010111110000011100010111000000010000011001111111001011111000011100

01011100000111111110000110100001010.

Очнулся я на полу от нестерпимой жары. Яркий оранжевый свет бушевал за окнами. Обсерватория качалась, перед глазами прыгало и двоилось. Бутылка, которой Ной ударил меня, рядом валялась. На ватных ногах с трудом я поднялся, отворив настежь окно.

Вокруг Дома осталась лишь узкая, Светом незанятая полоска. Пространство дальше, сколько глаз хватало, бушевало оранжевым, волновалось и клубилось. Протуберанцы взмывали под облака и, падая вниз, рассыпались. Возможно, салютует так солнце, если долететь к нему и пешком, пройтись.

Я выглянул вниз. Лунный мой корабль на том же месте стоял, возле главного входа. Обитатели Дома затаскивали нехитрый скарб через открытые широко двери шлюза. Авы, среди толпящихся, не было, но чувствовал, что внутри она.

Все надежды с людьми умрут, еще на подлете к Луне, подумал я. Крикнуть хотел, но не решался. Вниз поспешил. Шатаясь после удара и спотыкаясь о ступени бесчисленных лестниц-улиток, оказался перед распахнутыми дверями собора.

Встречал меня знакомый, ужасающий рев труб. Все громче, выдувались невыносимые звуки – музыки композитора из ада.

Растрепанная женщина тащила мимо в корабль тяжелую сумку с пожитками. В лицо уставилась с ненавистью, но, лишь попросил:

– Ною передайте… Запасов энергии в корабле, нет больше… Не взлетит… – от удара по голове, трудно говорить было. – Топливо я в космос сбросил, потому что летел в одну сторону. Домой… Простите!..

Горячий ветер, в ураганный превращался. Возле библейских ворот я упал, отполз, и к боковой стене прислонился, на корабль глядя. Двигатели, готовые стартовать, поднимали тучи пыли. Я ждал и они… выключились.

Первой, Ава выбежала, за ней, пытаясь дочь удержать, Ной. Ко мне она сразу бросилась, и на колени упав, голову мою прижала к груди.

– Атом!..

Покачиваясь, я встал. Оранжевые протуберанцы тотчас к облакам взмыли. Звуки труб разом смолкли. Вокруг Дома тишина настала. Я обнял Аву за плечи.

– Не бойся!.. Вместе мы, отныне – навсегда. Прижмись… Все, хорошо будет… Увидишь!.. – Сказал и к Свету обратился: – Мы – идем!..

Окутал нас, погас и снова вспыхнул. Был Свет Красным теперь, как кровь.