Он проник в дверь трюма, но девушка не проснулась. Она лежала, накрытая только простыней, и спала, не подозревая, что напротив, сидит Дронов, смотрит и размышляет.

Наконец, Алексию надоело ждать, и он откинул простыню. Веда лежала в одежде, подогнув колени под подбородок.

– Пора вставать!

Дронов перевернул спящую девушку и молниеносно связал ей руки за спиной. От неожиданности она попыталась закричать, но он с силой зажал ей рот ладонью.

– Тише, это я! Не кричи.

Веда широко раскрыла глаза.

– Что ты делаешь?! Ты не трогал меня, все это время. Где ты пропадал? Ко мне вчера пришел старик – чернокожий и передал твою просьбу, чтобы я тебя встретила.

В голосе девушки Дронов почувствовал страх.

– Я и сейчас предпочел бы к тебе не прикасаться.

Он резко приподнял Веду на кровати, приблизил ее глаза к своим и закричал прямо в лицо:

– Это ты убила Левицкого в Лондоне у меня за спиной. Кто послал тебя ко мне?! – Алексий резко отпустил девушку, и та, запрокинув голову, упала обратно на подушку. Неожиданно кровь из ее носа хлынула на смятую постель.

– Афри – тоже с твоей помощью убили. А, ее за что? За то, что полюбила? Для этого я спасал тебя? Сейчас все расскажешь. – Он принес ведро с водой и окатил девушку, приводя в чувство, и вскоре она, всхлипывая, начала говорить:

– Мой отец, – генерал Ремезов, работал в Москве у Бориса Левицкого. После того, как отец узнал, кто на самом деле Левицкий и его подельник, он хотел уволиться, но те двое испугались огласки своих дел и организовали покушение. Мой отец и мать были убиты.

– Так ты дочь генерала Ремезова?! – Это был человек, про которого не раз с уважением рассказывал Дронову Вольный.

– Да. Меня воспитывали в закрытом интернате, где сирот готовили к смирению, послушанию и учили ужасным вещам. Каким и как это делалось – не хочу рассказывать. В голосе Веды сквозили горечь и обида. – Кровь мешает говорить, и руки развяжи, никуда не убегу, обещаю!

Дронов подошел и вытер кровь, но руки развязывать не стал.

– После окончания школы нас проверяли в деле несколько раз, но к тебе это не имеет отношения. Не знаю как, но меня нашли люди Аввакума, и они подстроили, чтобы я познакомилась с Афанасием, сыном Вольного. Мы подружились, и он даже полюбил меня.

– Ты, конечно, его тоже? – В вопросе Алексия сквозила насмешка.

– Не знаю. Мне обещали, что я смогу отомстить за смерть родителей, поэтому я надеялась, он не узнает, что нас нарочно познакомили. Затем те же люди Аввакума подставили Афанасия – они хотели выложить в открытом доступе в Сети, сделанные мною в Африке снимки, и якобы заставили меня бежать и скрываться. Спасал меня уже отец Афанасия. Он не знал, конечно, что тут замешан Аввакум, и делал это ради сына. Во всяком случае, так он говорил мне.

– Ты и Вольного подставила, и Афанасия предала – второго я лично не знаю, но он – сын Вольного, а значит, хороший парень! – Дронов начал успокаиваться и взял себя в руки. – Дальше! Что было дальше?!!

– Потом, как и говорил Вольный, появился ты – на границе согласился взять меня с собой, и мы вместе добрались до Лондона. Здесь я получила разрешение отомстить Левицкому, собственно, из-за этого я и согласилась следовать за тобой. Люди Аввакума еще в Москве показали мне документы, где разъяснялось, как и за что компаньоны убили моих родителей. Я хотела выяснить у него правду еще на празднике у князя Андрея, но испугалась, а в Лондоне воспользовалась тем, что ты удалился, вышла, взяла такси и поехала к дому, где у вас была назначена встреча с Левицким. По дороге заскочила в Сохо и купила пистолет с глушителем. Этот мерзавец был дома один и ждал тебя. Я пробралась через двор, разбила окно и залезла в него. Естественно, Левицкий не ожидал допроса от худенькой изможденной девушки. Когда я спросила, помнит ли он моего отца – генерала Ремезова, он стал юлить, изворачиваться и говорить, что не имеет к его смерти отношения, но я дала ему послушать запись, где прекрасно можно разобрать, как один из исполнителей подробно рассказывает о способе убийства моих родителей и как Левицкий его инструктирует. Присутствовал при этом и еще один человек, который тоже все подтвердил. Когда Левицкий услышал конкретные имена и эту запись, то понял, что отпираться бесполезно. Он запросил пощады, затем попытался меня ударить, и тогда я застрелила его.

– Зачем Аввакум твоими руками убрал его? Вольный говорил мне, что он, кажется, хотел вернуться и снова попасть во власть.

– Не знаю. После этого мне приказали следовать вместе с тобой дальше в Кадингир и ждать документы, которые могут оказаться у тебя.

Алексий нервничал, но заставил себя молча выслушать рассказ, затем спросил:

– Когда с тобой последний раз связывались?

– Вчера. Они спрашивали последние новости.

– Теперь откровенно – ты знала Афри и Людвига?

– Кто это? Я не имею к ним никакого отношения.

– Но это он, Людвиг, сдал тебя. От лондонской полиции были получены снимки двух человек, входивших в тот день к Левицкому. – Дронов бросил на постель измятые снимки. – Людвиг получил их неизвестно откуда. Англичане ищут по подозрению тебя и меня, они не уверены, кто из нас его … убрал.

Он не стал говорить Веде, что в последнюю ночь в коттедже Афри успела многое рассказать ему…