Разглядывая лица присутствующих в кабинете ректора, я нервно теребила край юбки. Мне было непонятно, что происходит, и оттого страшно.

Сразу после того поединка, учитель утащил меня к ректору, даже не сказав ни слова, не позволил узнать, как вообще прошел этот бой. Единственное, что я успела заметить, так это металлическую перчатку с когтями на руке ЧП, которая переливалась всеми цветами радуги. Ну и, собственно, потрясенные до глубины души лица присутствующих.

— Нир, объясните, как Вы это сделали. — Раздался голос ректора, после того, как учитель рассказал ему об увиденном.

— Я пела — робко предложила я вариант произошедшего.

— Вы пели… — эхом повторил ректор с налетом задумчивости в голосе.

Откровенно говоря, меня смущало то, что по этому поводу собрали целую комиссию. О произошедшем итак все знали, но всё равно как-то … Стрёмно, что ли.

— Бедокур — прозвучала моя кличка — А тебе не кажется, что вокруг тебя слишком много событий происходит? — спросил О’Шен.

Спросите тоже. Конечно, кажется. Я себя вообще эпицентром катастрофы чувствую, а самое хреновое в том, что понять ничего не могу. Мне чуждо всё, что происходит. На Земле, мои проблемы никогда не принимали столь масштабных размеров, а здесь … Впору взвыть в голос. И всего-то спела пару раз. Запретить себе что ли это неблагодарное дело?

— Я, если честно, не понимаю, что произошло. Вы не могли бы…

— Могли бы. — Отозвался ректор. — Но не станем, пока не поймем. Отныне, Вы не посещаете общие тренировки. В это время у Вас будет отдельное занятие с Вашим партнером. Попробуем выявить на что Вы способны без свидетелей.

Я задумалась. А оно мне вообще надо? Нет, по сути, то что происходит во время моего пения — прикольно, как минимум. Мне нравится, когда энергия так ластится, единя меня пространством. Но, в то же время, реакция окружающих пугает. Это как в моем мире, если человек отличается от других, он, либо урод, либо псих. А я тогда кто? А я как обычно — рыжая. Что уже само за себя говорит. У всех в академии есть способности, каждый из студентов может проявить себя во всей красе, тогда почему они так удивились, когда я продемонстрировала себя? Ну, может и есть какие-то отклонения от нормы. Наверное, это даже круто, выглядеть в глазах студентов необычной. Но такое внимание со стороны преподавательского состава не льстит совсем.

Да и ЧП, наверняка не в восторге будет. Стоит только вспомнить мину кирпичом, которая сама за себя говорит, что в гробу он таких партнеров видал. Нет, ну сам, ведь виноват! Не я же так подставилась, да и в мыслях бы не было, если бы не угроза придушить несчастную меня, почти воплощённую, между прочим. И чего вообще так взъелся, спрашивается? Ну, подумаешь, поцеловала, … А что там ректор говорил о срыве печати? Неужели, это как-то связано между собой? Башкой, Вася думать надо! Магический мир, люди — маги, соответственно и с поцелуями что-нибудь не то. Твою дивизию, вот я косипор!

Чуть не схватилась за голову, но вспомнила, что сижу у ректора в кабинете под внимательными взглядами.

— А можно партнера в эти тренировки не втягивать? — подняла я глаза на ректора.

Вот только О’Шен ему ответить не дал, вместо этого пошел на меня, как танк.

— Бедокур! Что значит, партнера не втягивать?! Ты, как взводный должна понимать, что такие тренировки укрепляют боевой дух и налаживают отношения в команде!

Я ничего не ответила, понимая правоту его слов. Но, честное слово, не хочу видеть это выражение на лице синеглазого во время тренировок.

Договорившись о том, что я буду прилежной ученицей и начну себя контролировать во время любых тренировок, меня отправили восвояси. В это время, все студенты мчались в столовую, да и я уже испытывала не хилую такую жажду, поэтому последовала примеру остальных.

Уже по пути случилось две вещи. Первая — на меня напали. Сзади, без предупреждения и шума, который помог бы мне (я, во всяком случае, на это надеялась) распознать признаки висящей надо мной угрозы. Вторая — меня укусили. Сильная рука обвила меня со спины, крепко прижав к мужской груди, вторая отклонила мою голову в сторону, открывая доступ к шее. И все это случилось так скоропалительно, что я не сразу заметила, как раскаленным железом полыхнуло горло. А это могло значить только одно.

— Ты …

Договорить я не смогла. Вскрикнула от пронзительной боли, привлекая внимание спешащих в столовую адептов.

И я утонула в воспоминании, которое из меня будто вытягивали. Глаза затянуло поволокой, под кожей побежали искры сотен тысяч легких разрядов. Я не знала, с чем сравнить это ощущение. Это как … Любить и быть любимой, пьянеть от вкусного вина, стремительно падать с высокой горки и стрелять из автомата одновременно. Эйфория. Да, именно эйфория единения двух существ в одно целое.

Я крадучись переступаю босыми ногами по золотому песку, желая увидеть испуг на родном лице, чьи каштановые волосы сейчас так забавно треплет ветер. Вот смеху-то будет, когда я неожиданно вручу ему свою находку.

Делаю еще пару шагов, стучу маленькой ладошкой Женю по плечу, привлекая внимание, и когда он разворачивается, сую ему под нос паука лапами вперед.

Зелёные глаза Жени забавно скосились, в попытке рассмотреть, что же такое его трогает за нос. И тут приходит понимание, что это живое существо, которое дрыгает лапками, стараясь ухватиться за опору и удрать от греха подальше. От короткого судорожного вздоха существо с мохнатыми длинными лапками, почувствовав неладное, стало двигаться интенсивнее. И я даже не поняла, кто перепугался больше. Паук, который шокировано замер, растопырив свои страшные конечности, или Женя, который своим далеко не женским визгом «Паук», распугал чаек сидящих на берегу моря. Дядя в одну секунду с перекошенным от отвращения лицом, отпрыгнул на добрых три метра.

Над песчаным пляжем разнесся мой звонкий девчачий смех. Как же долго, я пыталась его напугать, он пауков боится!

— Василиса! — попытался успокоить меня Женя, но я хохотала до слез. Это будет лучшее воспоминание в моей жизни. — Он же ядовитый!

— Как ядовитый?!

— Василиса… — выдернули меня из солнечного воспоминания. — Это имя тоже красивое, но Васелия мне нравится больше.

Ненавязчивый шепот над ухом, заставил нехотя раскрыть глаза. Я уже не стояла на полу посреди коридора, я сидела на коленях ЧП в каком-то кабинете. Горло всё еще саднило, и голова кружилась, как после долгого катания на карусели. Мне определенно нужно было поесть, не ровен час, когда моя жажда меня сама вынудит кого-нибудь укусить.

— Зачем? — шепотом спрашиваю я.

Вызвал воспоминание, которое я многие годы лелею в своей памяти, ведь Женя, такой неэмоциональный. Я обожаю его широкие улыбки, потому что они редки, но еще реже я видела другие эмоции. Такие, как испуг, счастье, грусть, обожание, восхищение. Его лицо всегда бесстрастно. В общении с другими он часто употреблял ухмылку, но это скорее, чтобы оживить мимику, не более. А сейчас это разбередило мне душу, потому что я тоскую по нему.

— Тебе не понравилось? — я не знала, что ответить. Мне понравилось. После мимолетной боли, пришла эйфория, которую в обычной жизни редко, чем вызовешь. — Ты грустишь. Обычно, такая близость, вызывает только положительные эмоции, особенно во время более тесного… — он не договорил, наблюдая за тем, как стремительно краснеет моё лицо.

Не то, чтобы я не знаю, как это всё происходит. Пестики и тычинки в школе проходила, да и было дело, мы с Мариной ещё в школе под распитую бутылку вина отважились посмотреть фильм для взрослых, ну и …

Вот только, несмотря на мои познания в этих делах, сама я это не пробовала, а посему, вполне могу считать себя неумелой дурехой, которая такие темы обходит стороной, но сейчас мне отчего-то стало интересно.

— Только не говори, что ты это дело часто практикуешь… — Откуда в моём голосе столько надежды?

Синеглазый усмехнулся, и мне сильно захотелось взглянуть на это смазливое лицо, что я и сделала, и о чем сразу же пожалела, когда поймала искрящиеся синевой глаза. Ответом меня не удостоили, он потянулся к моим губам, крепко прижимая меня к себе, а я обратила внимание на его губы.

— Остановись! — брякнула я, забыв, как дышать.

Я не могла оторвать свой взор от его губ, вкус которых ещё помню, и тем труднее мне было с собой совладать.

— Что такое?

— У тебя же девушка есть.

Манящие губы растянулись в улыбке.

— И это мне говорит та, кто первая меня поцеловала …

Черт, ну почему я не вспомнила об этом на полигоне? Но сейчас, мне это показалось очень важным. Возможно всё дело в том, что меня саму обманывали? Нет, я так не могу. Не хочу лезть в чужие отношения. Тем более, что мне ей противопоставить нечего, понятно же, что он такую сексапильную подругу не бросит.

— Ты же понимаешь, что это предательство?

Лицо Карсайто окаменело. Улыбка в одно мгновение исчезла, её место заняла горькая усмешка.

— Она моя невеста. — Сказал так, словно это многое объясняет.

Ощущения, которыми меня в ту же секунду накрыло, были похожи на порыв ледяного ветра или на ведро только что растаявшего снега. Я вырвалась так стремительно, что казалось, воздух застыл, обжигая своей вязкостью.

Если быть честной, моё сердце больно ёкнуло. Почему? Что такого в том, что у красивого парня есть невеста? От этой мысли пришло раздражение. Хотелось дать волю этому чувству и громить всё вокруг, но я сдержалась.

Как можно быть таким придурком?! Невеста, это даже не девушка, которую можно обмануть и бросить в любой момент. Выбрал себе спутницу жизни, так живи с этим. Какого чёрта?!

Бросила на оторопевшего от моего поведения ЧП ядовитый взгляд полный лютого презрения.

— Бабник! — и не дожидаясь ответа, бросилась прочь.

Уже на следующий день нам с Карсайто назначили тренировку. После изнуряющих разум занятий, не было никакого желания получить ещё душевные потрясения, но другого выхода не находилось.

На пути в тренировочный зал, я услышала голоса из соседнего коридора, первый принадлежал О’Шену, а вот второй. Второй низкий и бархатистый заставил моё сердце радостно ёкнуть.

— Женя! — выдохнула я, устремившись к источнику малозначительного разговора.

Он нашел меня! Нашел! Мой любимый … Дядюшка.

Счастью моему не было предела. Наконец-то я вернусь домой, забуду этот дурацкий, непонятный мир, как страшный сон, и начну свою жизнь с чистого листа. Брошу, этот чертов УФК, найду профессию по призванию и … Ай, да на месте разберёмся.

Преодолев переход между коридорами в несколько шагов, я практически выпрыгнула, на пути двух мужчин, радостно крикнув:

— Женя, Женечка… — но осеклась, уставившись во все глаза в улыбающегося мужчину, лишь отдаленно напоминающего моего дядю.

О’Шен удивленно приподнял кустистые брови, но ничего не сказал. Я продолжала разглядывать незнакомого человека, почти слыша звон разбившейся надежды, потрясшей мой мир.

Это не он.

Это был мужчина лет тридцати на вид. Острое лицо в обрамлении длинных иссиня-чёрных волос, яркие живые глаза, цвета весенней травы. Прямой нос, на правом крыле которого обозначился маленький, но старый шрам. Широченная, какая-то мальчишеская улыбка озарила его лицо, демонстрируя идеально ровные белые зубы, среди которых не было клыков. Его что-то развеселило, а я … я …

Облокотилась о стену, просипев вежливое «здравствуйте» и разревелась, как последняя дура, потому что это больно. Всего пару секунд назад, я была уверена, что слышу голос Жени. Уверена, что он нашёл меня и теперь непременно заберет, но видимо не судьба, как не судьба было выбраться тем одаренным девушкам из Жениных сказок. Это ведь не нормально оставаться в плену чужого мира, не нормально, когда не имеешь возможности, связаться с родными … Остается только не падать духом, как героиням дурацкого попаданства, гордо вздернуть нос и встречать любые неприятности ударом в челюсть. И никаких улыбок, потому что Вася начинает злиться на эти дебильные обстоятельства! Хотели попаданку в мире? Получите, распишитесь!

— Бедокур, ты… — начал О’Шен, но я не дала ему договорить.

В последний раз, некрасиво шмыгнув носом, я взглянула на незнакомое лицо, утратившее все признаки веселья, и широко улыбнулась.

— Простите! Я обозналась. — И развернувшись, потопала в зал, чувствуя на себе пристальный взгляд зеленых глаз.

Это просто стресс. Да, запоздалый, неуместный стресс, дальше, наверное, будет только хуже, но не будем отчаиваться.

Толкнув нужную дверь, я вошла в стандартный тренировочный зал. На полу скрестив по-турецки ноги, уже сидел ЧП. Вот он, бабник во всей своей красе, пытавшийся меня соблазнить и предать чувства своей невесты … Горло привычно сдавило спазмом жажды, это меня подстегнуло сильнее. А Вася итак злая. Очень.

— Вставай! — рявкнула я на него. — Начинаем.

ЧП недовольно поджал губы, но поднялся с пола. Уперев в меня космос своих глаз.

Поскольку никто нам не говорил, как должна проходить тренировка, я решила сорвать свою злобу стандартными способами. Напала первая. Разбежалась и выкинула вперед кулак, в стремлении заехать одному синеглазому в челюсть. Промахнулась. Со стороны ЧП же, был совершен маневр, от которого пол крутанулся, поднялся и прижал меня спиной к себе.

Нервно выдохнула, глядя в узорчатый высокий потолок.

Где я так согрешила?

Лицо синеглазого неожиданно закрыло обзор.

— Кто тебя так разозлил, что ты решила выпустить на мне пар?

Кто, кто … Конь в пальто!

Молча, протягиваю руку, чтобы он помог мне подняться и в миг, когда длинные пальцы обхватили мою ладонь, сделала подлость, которую от меня не ожидали. Подсечка, и жертва падает рядом лицом в низ, стремительно переворачиваюсь, не выпуская руку ЧП, и со всей мощи выкручиваю её за спину. Сажусь, сверху перехватывая и заламывая конечность сильнее.

— Прости, но лежать на лопатках, ещё не значит проиграть. В нашем мире ценится выражение «На войне все средства хороши», а русские очень смекалисты, поэтому, никогда не подавай руку противнику, который ещё не признал своё поражение.

Парень подо мной сначала не шевелился, но после моих слов весело хмыкнул и. … Исчез. И уже через секунду, я была прижата к полу крепким телом. Космос с затаенным весельем вглядывался в мои глаза, но на губах парня не было и намека на улыбку.

— Почему ты вчера разозлилась на меня, Василиса?

Только не говорите мне, что этот космос непроходимо туп.

— Такие слова, как невеста и предательство тебе ни о чем не говорят?! — рыкнула я, сама, не зная, почему меня это задело.

— Да, она моя невеста, но это не значит… — а договорить я не дала, хорошенько треснув головой в нос этого бабника.

Вскочила на ноги, наблюдая за тем, как ЧП зажимает рукой больной нос.

— ГЛАЗА БЫ МОИ ТЕБЯ НЕ ВИДЕЛИ!

Я рванула прочь из зала, как раз в тот момент, когда входили О’Шен с незнакомцем.

— Нир, вы ещё не начинали? — удивился он.

А я снова не могла оторваться от зеленых глаз, вот так и стояла, как идиотка, ощущая что-то теплое к этому человеку, но так и не смогла определить источник этих чувств.

— Мы уже закончили. — Глянула я на О’Шена. — Пожалуйста, отмените эти тренировки, иначе мы окончательно поубиваем друг друга. У меня, нет никакого желания видеться с этим человеком в формате индивидуальных тренировок.

— Но он Ваш партнер — улыбнулся незнакомец, переводя взгляд с меня на ЧП.

— А Вы, простите..?

— Евангелион Аваардэ. Проректор — представился он, а в груди у меня разрослась целая буря чувств. Евангелион. Евгений. Очень похожие имена. Надо же, какая издевка судьбы.

Я горько усмехнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, не связанный с жаждой. Буркнула «Простите» и вылетела из зала.