Спал я не слишком хорошо, просыпался от каждого звука, от шороха ветра на крыше, от мяуканья бродячей кошки или негромкого лая собаки, от шуршания шин проезжавшей по улице машины, потому проснулся совершенно разбитым. От какого-то громыхания на кухне и чувствующегося даже здесь аромата наваристого куриного бульона. Спустившись, я обнаружил Тооку, снующую по кухне, что-то варящую, парящую и нарезающую. Девушка была в школьной форме.

— Привет! — улыбнулась она и вернулась к шинкованию какой-то зелени в салат.

— Что ты здесь делаешь? — честно, не придумал ничего умнее.

— Готовлю, — прокапитанила она.

— М-м-м, по какому поводу?

Мой личный сталкер бросила взгляд на мою руку, вдруг напомнившую о себе болью.

— Школу сегодня отменили! Сказали, что протечка водопровода. Ремонтируют.

А сама так глазками зырк, мол, я то знаю правду, и знаю, что ты знаешь что я знаю, но без записи и свидетелей ничего не докажешь.

— Ах, какая жалость. Серьезная, должно быть, протечка, — без особого интереса откликнулся я, шаря в шкафчике с лекарствами. Выцепив пачку обезболивающего, я одним махом проглотил пару таблеток и запил их из заботливо поднесенной кружки с водой. Из этой девчушки выйдет отличная жена. Жена, которая будет знать где, когда, с кем и сколько раз муж что-то делал. Нет, нафиг таких жен.

— Да, это было эпично, — немного невпопад брякнула она, но тут же сделала вид, что ничего не говорила и вообще, бульон требует абсолютного внимания от повара. Ах, такое сложное блюдо!

Мне осталось только хмыкнуть и пойти умываться да переодеваться, спросонья напялил вчерашнюю подранную и забрызганную кровью форму.

Спустя пару минут я уже сидел за столом, Тоока, колдовавшая у плиты, налила полную тарелку наваристого бульона, насыпала из чашки салатика, отрезала пару кусочков хлеба, поставив все это передо мной.

Пока я ел, девушка сидела, сложив руки на столе, и зорко следила не понадобится мне что-либо еще, отрезала еще кусочек хлеба, долила суп, когда он закончился, салат добавлять не стала, знает, что я негативно отношусь к зелени. Невольно почувствовал себя как женатый мужчина, проживший бок о бок с ней не один год. Словно мы уже притерлись друг к другу и понимаем друг друга без слов. Когда я сыто отвалился от стола, лениво потягивая чай, девушка быстро собрала посуду и споро ее помыла. Аккуратно сложив по местам. Спросить ее что ли, не хочет ли она поменять фамилию на Осино…

Не догадывающаяся о моих мыслях девица Инами церемонно разлила чай по кружкам, подвинула на середину стола тарелку с печеньем, и щелкнула пультом.

На расцветшем экране в очередной раз повествовали о какой-то ерунде, и я вслушался только тогда, когда диктор местных новостей вновь призвал граждан к осторожности, рассказал все, что знает об убийце из парка, поведал о еще нескольких бытовых преступлениях в разных округах города, призвал к осторожности и бдительности, поклонился и сменился рекламой

— Знаешь, — неожиданно заметила девушка, хрустя печенькой и наблюдая за полураздетыми девочками на экране, поющими про разбитое сердце и мимолетную любовь, — а убийца ведь очень похож на зверя, просто дикарь какой-то.

Да уж, для той, кто наверняка наблюдал наше сражение, такой вывод вполне очевиден. В ответ, я лишь лениво пожал плечами. То, что похож на зверя, это мягко сказано. Видели его только в парке, даже когда мы сражались, было похоже что он охотится, не сражается бросаясь очертя голову в атаку, а именно загоняет добычу, стараясь получить как можно меньше повреждений в процессе. Да, если бы он усилил нажим, то я ничего не смог бы противопоставить этой скорости и, возможно задев его чуть, получил бы нож в брюхо. Ушел когда понял, что добычу сейчас не взять. Тем более я умудрился его подранить. Хищник. Запах еще этот. Пот, грязь и прелые листья. Как в берлоге у матерого зверя. Парк. Листья. Хищник.

Я едва не хлопнул себя по голове ладонью. Это что же получается. Маленькая зараза обитает где-то в парке? Хотя стоп. Полицейские наверняка обшарили его вдоль и поперек. Я спешно достал коммуникатор, запустил карты и, дождавшись, когда он определит мое местоположение, стал уменьшать, еще, еще, пока не показался край парка. Нигде поблизости не было зеленых насаждений. Промотал чуть в сторону, пока не наткнулся на солидный кусок зелени. Проклятье! Да это же посадка около школы! Там не так много деревьев, но на небольшой парк хватит. Учитывая, что школьники в холодное время года не гуляют по нему, там вполне мог кто-то прятаться и длительное время остаться незамеченным!

Я посмотрел на улыбающуюся загадочной улыбкой девушку, перевел взгляд на свои руки, сжал кулак правой руки и задумался. Если стукануть в полицию о моей догадке, они прочешут школу, найдут его, и посадят, или он прирежет нескольких полицейских и уйдет. Но не зря же информация о нападении не просочилась в полицию… Какой вывод из этого можно сделать? Кто-то хочет разобраться с ним сам? Или кому-то не выгодно лишнее внимание к делам школы. Ох, что школы, что мафии — один демон, похоже… Если пойду я, то пятьдесят на пятьдесят, что завалю убийцу или он завалит меня. Ненужное геройство или… Из раздумий меня вывела громкая мелодия, раздавшаяся из моего навороченного аппарата. Быстрый проигрыш на фортепьяно с нестандартным размером. Тема Эла от композитора Хирано Йошихисы. Не знаю, кто такой этот Эл, но тему ему написали знатную.

— Да, — приложил я аппарат к уху.

— Как самочувствие, молодой человек?

Этот голос я узнал сразу, чуть протяжный, но с очень правильной речью, без проглатываемых окончаний и излишней торопливости. Мой наниматель.

— Все отлично.

— Это радует. Ваше ранение не помешает нашей договоренности?

— Нет.

— Это очень хорошо. Меня настораживает ситуация, складывающаяся в округе.

Очень и очень толстый намек.

— Я разберусь.

— Ты уверен? Если потребуется помощь…

Красноречивое молчание. В принципе, еще один вариант. Слить убийцу Итидзё и Ко. А уж они его сольют сами. Думаю, в средствах, как полиция, стесняться не станут.

— Я справлюсь.

— Успеха.

Последовали короткие гудки. Занятно. Начислят ли мне боевые за разборку с хищником? Намек — разберись. Можно сказать, ткнули пальцем и сказали "фас". Нечего привлекать внимание к школе. Аристократы же. Поручили, наверное, совету попечителей, в который входит и мой достославный наниматель. Который, по какой-то причине, хочет испытать меня? Ну оно и понятно, все это время лишь мелкому шпанью щупал морды, серьезный противник — хорошее средство доказать, что могу защитить его дочурку от случайных неожиданностей, коими полнится мир.

Ладно, нельзя терять времени, пока еще светло, необходимо в срочном порядке найти логово, где прячется маленькая тварь, поскольку в темноте у нее будет преимущество. Я подхватился, выскочил из кухни под слегка удивленным взглядом девушки, быстро переоделся и, прихватив рюкзак, спустился вниз. Легонько поцеловал в щеку замершую у входа девушку, прервав тем самым поток вопросов в зародыше и оставив ее в состоянии прострации.

— Скоро не вернусь, — бросил я уже с порога.

— Да, — глуповато улыбаясь и явно пребывая в розовых мечтах, помахала она ладошкой, — будь осторожен.

Легкой и упругой походкой я двинулся к школе, перебирая в уме места где "тень" могла прятаться. Я изучил всю территорию школы со всей тщательностью, ведь это может пригодится для защиты объекта, потому в памяти всплыли пять мест, в которых я мог бы и сам пересидеть, возникни такая необходимость.

Добираться до школы мне приходилось около получаса, по аккуратным и ухоженным кварталам, мимо симпатичных домов в полу-азиатском стиле, возле которых обязательно росло одно или несколько деревьев; в теплое время года иди по нему еще и удивительно приятно — воздух в это время наполняют ароматы цветов и легкий шорох ветерка в листве. Но сейчас осень! Слегка морозный воздух пробирался под куртку, перехватывал дыханье паром, холодил голые ветви деревьев, походившие на тянущиеся из-за невысоких заборов когтистые лапы… В принципе, хорошая прогулка по цепляющей и бодрящей прохладе никому не вредит.

Быстрым шагом я добрался за двадцать минут и замер на углу. Около ворот стоял, сонно позевывая и периодически ежась под налетающими порывами кусачего ветра, полицейский, внимательно, однако, оглядывающий прохожих. Ладно, дело плевое — перебраться через забор можно в трех местах. Это будучи одноруким. Здоровым можно в любом месте, где нет лишних глаз.

Насвистывая первую пришедшую на ум мелодию, я не торопясь добрел до старой поникшей сакуры, раскинувшей свои ветви над аллеей, проходившей рядом со школьным забором, стоявшей в длинном ряду таких же вишневых деревьев, но отличавшейся от своих собратьев толщиной ствола и наклоном — наиболее удобное место. Минуту прислушавшись и не услышав ничего подозрительного, я оглянулся, перекинул через забор рюкзак, и взобрался по стволу вверх, помогая себе здоровой рукой и изредка цепляясь за толстые ветви предплечьем левой, прыгнул, на секунду замерев на вершине забора, благо хоть шипов или колючки не было, не любят тут делать заведения для учебы похожими на места заключения, и одним движением оказался уже внутри, на территории пришкольного сада. Рядом как раз оказалась моя первая цель — так называемый зверинец, в котором в теплое время года содержал всякую фауну клуб животноводства. На время короткой зимы их переводили в отапливаемую теплицу, принадлежавшую клубу "цветоводов".

Я аккуратно обшарил все вольеры, держа наготове тяжелый полицейский шокер, отдаленно похожий на "Тайзер", стреляющий импульсами способными сшибить с ног даже Дуэйна Джонсона, слегка допиленный и позволяющий чувствовать себя несколько более комфортно, нежели с оружием ближнего боя, телескопическая дубинка, впрочем, висела на бедре. Пусто, как и ожидалось. Следующая цель — подвалы школы. Точнее — один закуток, закрытый и неиспользуемый. До него добрался еще через десяток минут, дверь была надежно опечатана и закрыта на замок. Большой. Навесной. Я достал отмычки и уже через полминуты замок добродушно щелкнул, пуская меня внутрь. Войдя внутрь, я нащупал выключатель на стене и комнату залил яркий свет, ох уж эта азиатская тщательность, даже в неиспользуемом помещении у них все работает. И вновь никого. Чисто. Нет ни мусора, ни объедков, ни чего-либо похожего на лежак. Только пыль кругом. Обыскав все дальние помещение, так же ничего не нашел. Определенно, это не то место где может прятаться зверь. Еще пару часов пришлось потратить на скрытное передвижение по школьной территории, довольно большой, с целый квартал величиной, тщательно обыскивая закутки. Ничего! В принципе, оставшиеся места слишком далеко от посадки. Кроме одного, находящегося в ее центре. Пожалуй, с него и стоило начинать, но теплилась надежда, что он не окажется в самом невыгодном для меня месте. Как непрофессионально!

Старая бойлерная, заброшенная после подключения к городской сети. Одна из. Остальные давно уже переделали и используют по другим назначениям. Последний раз ее использовали еще лет тридцать назад, наверное. Но сносить не стали, потому как подогнать к ней технику трудно из-за деревьев, а вручную — нерентабельно. Так и осталось это, врытое в землю, здание стоять. Периодически его, наверняка, осматривают, ставят пометку "аварийное" и снова опечатывают. Подошел я к сокрытому в тени входу, уводящему под землю, с некоторой тревогой, но, как ни странно, следов вокруг не оказалось. Тишина. Ветви шуршат в вышине. Солнца нет. Хорошая сцена для фильма ужасов. Если я скажу что-нибудь типа "не нравится мне это", то спустя секунду меня убьют. Нет, ну к чертям. Я тихонько подкрался к двери, прислушался. Чертова тишина. Чертов ужас подкатывающий из глубин разума! Успокойся уже! Из-за тебя мы сдохнем! Достав из рюкзака масленку, я тщательно прокапал ржавый замок и принялся тихо ковыряться в нем отмычками, стараясь не звякнуть ни единой деталью. Если этот мелкий "гоблин" не спит — мне хана. Замок отвалился спустя пять минут мучений, непозволительно долго, зато без единого скрипа. Вновь достав масленку, я прокапал петли двери, подождал пока масло проникнет в проржавевший метал и, очистив землю от мусора, тихонько потянул дверь на себя. И все же заскрипела. Тихо, но в пугающе безмолвной темноте нет более хорошего способа дать о себе знать. Я замер, затаившись сбоку, вскинув пистолет. Прошла минута и мне стукнуло озарение, что вряд ли он будет ломиться через парадный вход, и я сейчас активно дожидаюсь ножа в спину, совсем, ммать, расслабился! Пять минут, я, прижавшись к стволу дерева, кручусь как собака обнаружившая у себя под хвостом блох, но не имеющая возможности до них дотянутся. Пятнадцать. Тишина. Ни шороха. Я достал налобный фонарик и, включив его на самый слабый режим, тихонько скользнул внутрь. Меня встретил запах сырости и мокрого кирпича. Тесный узкий коридорчик, ведущий в единственную комнату, спускался под землю на пару метров. И я, медленно и осторожно, тщательно выбирая куда поставить ногу, принялся спускаться, взяв в зубы дубинку и поводя стволом шокера. Сердце колотилось как бешенное, дыхание вот-вот грозило сорваться, по виску покатилась одинокая капля пота, хотя жарко совсем не было. Я замер у входа, посмотрев по сторонам. Тусклый свет выхватил из темноты небольшое пустое помещение, из стен которого торчали довольно большие трубы, никакого оборудования. Экономные азиаты давно уже вывезли его. В ноздри шибанул знакомый запах прелой листвы. Я медленно шагнул и под ногой что-то предательски хрустнуло. Холодок скользнул по спине. Вновь потянулись минуты, но вновь вокруг тишина. Я почувствовал как вспотела ладонь, крепко сжимавшая удобную рукоять. Медленно переведя взгляд вниз, я заметил застывшие буроватые капельки и крошечные осколки стекла. Похоже "тень" здесь выковыривала из своих ног то, на что ночью так неосмотрительно наступила. Вновь осмотревшись по сторонам, заметил похожие капельки у одной из самых широких труб, и отсутствующую пыль рядом с ней. Теперь понятен путь, по которому это создание добиралось сюда. Только где? Я сделал еще пару шагов внутрь и обратил внимание на темный провал в дальней стене. Похоже, там было что-то вроде помещения для персонала. Осторожно, и медленно, стараясь не скрипнуть ничем и не выдать своего присутствия, не светя в сторону входа, я медленно приближался к месту, бывшему, как надеялся, лежкой хищника.

Шаг. Еще шаг. Мягкая подошва не скрипела, одежда не шуршала. Я был призраком, охотящимся на еще более продвинутого призрака, надеющимся лишь на удачу. Замер у стены, вслушиваясь так, что уши, казалось, выросли и превратились в локаторы. Из помещения донесся шумный вздох, тихий стон, и беспокойное дыхание, как у человека, мечущегося в бреду. Вот он шанс. Нужно действовать быстро. В данном случае определенно будет полезней дубинка. В юркого убийцу, активно перемещающегося в небольшом помещении, которое он знает досконально, могу и не попасть, а выстрел один. Я резко увеличил мощность фонаря до максимума, надеясь деморализовать привыкшего к темноте убийцу, и влетел внутрь, оглядываясь по сторонам. У боковой стены, в куче мусора и листьев, обнаружилось то, что искал — меленькое тело лежащее плашмя. Прыгнув как тигр на добычу, я пнул валяющийся рядом с лежанкой клинок и опустился коленом на тело, вышибая дух из противника, размахнулся дубинкой и… встретился взглядом с убийцей, пытающейся вдохнуть чуть-чуть воздуха. Это была маленькая девочка, чумазая до невозможности, грязная и давно не мывшаяся, со спутанными длинными волосами, сбившимися в клубок, с криво обрезанной челкой. Испуганные глаза смотрели прямо на меня, жмурясь от яркого света. Она замерла на миг, после чего покорно прикрыла глаза, готовясь принять смерть.

— Ты кто, бл*ть, такая?!

Я вновь оглядел одетое в тряпье тело, принюхался — пахла так же — взглянул на ноги, маленькие ступни опухли и явно все еще кровоточили, во всяком случае, неуклюжая примочка, состоявшая из листьев, пропиталась кровью. Да что за мистика такая?!

У меня теперь не поднимется рука ее ударить. Тогда, в темноте, сражаясь за жизнь с неведомой херней, я еще мог забить ее до смерти, или если бы неожиданно схватились здесь, в полутьме, может и нанес бы удар, раскроивший ей череп, но не сейчас, когда она, с полным безразличием смотрит на меня.

— Я тебя спрашиваю! — для убедительности я чуть усилил нажим, но кроме легкого хрипа ничего не услышал. Тонкие ручки вцепились в мое колено, силясь приподнять, но потерпев неудачу, вновь упали на кучу листьев. До меня снова донесся легкий всхлип.

— Ах ты ж тварь!

Я снял со спины рюкзак, ни на минуту не выпуская убийцу из поля зрения, достал с самого дна наручники, вот уж не думал, что когда-нибудь пригодятся, и, резко перевернув пленницу, перехватил ей руки за спиной. После чего снял с себя куртку и, расстелив ее на полу, перенес туда тело. Кажется она и сопротивляться не могла. Ее сковывал жар, ее знобило, а кожа была холодна как лед.

— Вот до чего доводит неправильный образ жизни, — буркнул я, перетянув куртку тонким тросом и вскинув получившийся куль на плечо.

Подумал, опустил на землю и тщательно обшарил помещение, сложив в рюкзак нож, длинный и тонкий без выраженной гарды, не дай боги попасться с ним полиции, и аккуратно упакованный бумажный пакет, потом посмотрю что внутри. Вновь вскинул ношу на плечо.

Когда я вышел из затхлого помещения, на улицу опускались сумерки, рай для меня. Покинул территорию школы я с помощью теплицы, примыкающей вплотную к забору, благо забраться по стоящим рядом ящикам с удобрениями на пристройку, а с нее на крышу теплицы можно было даже и без рук. Перехватив сверток на руки и развязав веревки, я неторопливо побрел к дому, выбирая полупустые улицы и старательно имитируя нежную улыбку. Один прохожий хотел окликнуть меня, видимо счёв подозрительным, что я тащу какое-то тело, но я шикнул, сделал грозное лицо и зашептал:

— Тихо! Сестренка спит, нагулялась бедняжка.

Добропорядочному азиату хватило, он понятливо кивнул и улыбнулся, легонько поклонился, извиняясь за беспокойство, и пошел своей дорогой. Не успел я дойти до дома, как рядом откуда-то появилась Тоока.

— О, ты с добычей? — улыбнулась она, — настоящий кормилец!

Тут я, признаюсь, не понял, дошло только когда уже подошел к дому. Намекает на меня собственнически.

— Только если тебе нравится человечина, — криво ухмыльнулся я, — говорят, в этом сезоне мясо маленьких девочек особенно полезно.

Сверток в руках трепыхнулся, но я сдавил чуть посильнее, давя бунт в зародыше.

— О, чую тайну!

Школьница предвкушающее облизнула красивые губки, достала из кармана ключ и распахнула дверь в мой дом, надо будет конфисковать, хотя, уверен, у нее есть еще с десяток копий. Поменять замок!

Я убедился, что она закрыла дверь, и вопросительно на нее уставился. Тоока ответила мне честным взглядом и провела сжатыми в щепоть пальцами по губам, засунув, затем, воображаемый ключ в вырез платья.

— Хм-м, — я опустил сверток на пол и резко раскрыл его, готовясь затоптать сопротивление, если потребуется. На меня уставились равнодушные зеленые глаза, пленница перевела взгляд на школьницу, с полным безразличием и даже каким-то презрением оглядев ее, после чего вновь посмотрела мне прямо в глаза. Ее взгляд был болезненно мутным, девочку явно трясло, но на грязном лице не отобразилось ни единой эмоции.

Отвлек меня шорох, это Тоока уже прибежала с полной корзинкой лекарств и стаканом воды, вытащила антисептическую заживляющую мазь, упаковку бинтов, пузырек перекиси. Склонившись над пленницей, девушка тут же зажала носик и отшатнулась.

— Так не пойдет!

Я вопросительно вскинул брови.

— Полнейшая антисанитария! — продолжила разорятся вовсю хозяйничающая девушка, — где ты ее нашел? А, не важно. Дай ее сюда. Иди и наполни ванну! Срочно!

Мою волю подавили. Кажется я скоро перестану быть хозяином самому себе. Впрочем, с грязью что-то надо делать и мне, право же, было бы неловко мыть связанную девушку…

По возвращению я некоторое время наблюдал как две особи женского пола старательно давят друг друга взглядами. И точно не уверен, чья была бы победа, если бы пленница не находилась в таком жалком положении, а у второй не было бы в руках футуристически выглядящего ствола.

— Надо ее искупать…

— Глаз с нее не спущу.

Уж что-что, а скорость этого чумазого создания я оценил и ни за что не хотел бы вновь схватиться с ней при прочих равных условиях. Не знаю, чего стоит Тоока в бою, но мне бы не хотелось, чтобы ей перегрызли горло.

— Я сейчас!

Хлопнула дверь. Не прошло и десяти минут, в течение которых мы спокойно разглядывали друг друга, как девушка вновь влетела в дом, прическа ее была чуть встрепана, платье в некотором беспорядке, но в целом вид имела довольный. Заскочив в ванную, уже через пару минут она крикнула?

— Давай ее сюда!

Мне оставалось лишь молча пожать плечами и перетащить грязную и вонючую пленницу, свисающую безвольным мешком. Тоока стояла посреди ванной комнаты в классическом закрытом школьном купальнике, щелкая ножницами. Да, мышцы у нее не выделялись, были аккуратными и гладкими, без жесткости рукопашника, скорее как у пловца, да и на костяшках у нее я никогда не замечал характерных следов, как и мозоли на указательном пальце, но мало ли боевых стилей, не использующих жесткую ударную технику. Спустя секунду тряпье было срезано с худого, землисто-бледного тела, и девушка, поправив пальчиком складку купальника на подтянутой попке, стрельнув перед тем на меня взглядом, принялась тщательно отмывать маленькое чудовище, расчесывать, очищать волосы от скопившейся там грязи, отскребать крепкой мочалкой хрупкое тельце. Я же, все это время, стоял в дверях, готовясь бросится на перехват.

Наконец банные процедуры, продлившиеся, кажется, целый час, закончились и я, вновь вручив школьнице шокер, принес второе полотенце и единственную женскую одежду, — ночную рубашку и штаны из мягкой ткани в мелкий цветочек, — забытую у меня сестрой.

— Шин?

— Ага, — я присел рядом, и крепко взял до сих пор не проронившую ни слова девочку за руки, расстегнув наручники, тщательно контролирую каждое напряжение мышц, пока ее вытирали и одевали в ночнушку. Кто бы мне сказал, что я буду опасаться маленькую и голую девочку, даже не укутанную в абайю, под которой вполне можно навестить пару кило тротила — посмеялся бы в лицо.

— Операция прошла успешно, — утерла Тоока честный трудовой пот, быстро, но качественно обработав раны, замотав бинтами ее ножки, пока я вновь нацеплял браслеты, и внезапно приложила палец к губам, понятливо кивнув, и подняв спящее тельце, я отнес пленницу в комнату, аккуратно положив на кровать. Вновь расстегнул наручники и приковал одну руку к ноже стоявшего рядом массивного столика. Под светом ночника, после снятия слоя грязи, с аккуратно расчесанными густыми темными волосами, она выглядела постарше, лет на четырнадцать-пятнадцать. Просто очень маленькая и хрупкая. Я вспомнил ее звериную силу и ловкость, поежился, после чего аккуратно укрыв одеялом, сел в кресло, направив на нее шокер. Спустя пару минут ко мне присоединилась профессиональная банщица, уже одетая но с все еще влажными волосами.

— Что будешь с ней делать? — прошептала она, присев рядом на подлокотник.

Я лишь пожал плечами. Думаю, утром разберемся.

— Дежурим по очереди. Не спускаем глаз.

Продержавшись на одной силе воли до пяти часов утра, следя за ровным дыханием маленькой смерти, выглядящей столь беззащитно, что я в иной ситуации я бы и не понял, зачем направлять на нее оружие и приковывать наручниками, я сдал пост сонно позевывающей и старательно трущей глаза школьнице, поставил будильник на восемь и вырубился, едва голова коснулась подушки. Не сказать, что мой сон был приятным и легким, его все время прерывал некий зов, непонятный, тянущийся откуда-то извне. Словно кто-то очень хотел сначала разорвать меня на куски, потом сменил на интерес, желание узнать получше, с некоторой толикой благодарности, небольшая вспышка гнева и толика радости. Я ворочался, метался, в конце концов умудрившись сползти с кровати и ткнуться лбом в пол. Сонно проморгавшись и увидев на циферблате только семь тридцать, я все же решил встать и проведать "пост".

— М-м-м… м-м… — встретила меня выпучившая глаза Тоока, привязанная к креслу и с кляпом во рту, видимо из разорванной наволочки, с роскошной шишкой на лбу.

И пристальный взгляд зеленых глаз пленницы… бывшей… сидевшей, поджав ноги, на полу… с длинным и слегка изогнутым клинком на коленях.

Млять, я труп. Пришла в мою голову мысль. Вторая — откуда она взяла меч.

— Клинок сей звал, — видимо правильно истолковав мой замерший взгляд, пояснила девочка, и это были первые ее слова, услышанные мной, произнесенные приятным, хоть и чуть хрипловатым голосом, — он мести жаждет, крови, и стонет от бессилья. От горя воет, что не смог служить в последний час. Его нашла я в малой кладовой, средь хлама.

Произношение у нее какое-то старое, возможно какой-то диалект. В этом щебечуще-мяукающем языке я вообще не разбираюсь, хотя и говорю на нем более шести лет. Но в общих чертах понял. Точнее, вспомнил. Я убрал его в кладовку под лестницей во время очередной генеральной уборки, он лежал на красивой подставке там, где сейчас красуется широкоформатный плазменный телевизор в окружении звуковой системы пять-один. Тогда я думал, что это такая же бессмысленная игрушка, коими украшали комнаты "эстеты" в моем прошлом мире. Из плохого железа с клеймом "маде ин чина". Японский меч из Китая, ага. Но теперь, глядя на его холодный блеск, я понимал, что это оружие убийства впитавшее много крови. Видимо, скоро он насладится и моей. Разбитый в дребезги шокер лежал у стены, дубинка, даже телескопическая, никак не канает против сорока пяти сантиметров острой стали. Может удастся оттянуть момент, узнать зачем она меня преследовала, что ей нужно?

— Вас искала я средь сотен тысяч, — степенно кивнув, начала отвечать она, — душа моя крепко с вашей связана. Судьба мне с вами быть. Но быть со слабым мне не можно. Испытала. Дозвольте тенью вашей стать. Шиноби.

Меня? Шиноби? Что-за хрень?

— М-м-м? — подала голос Тоока.

— Оказалась слабой я, хоть и с редким даром, недостойной, — слегка покосилась на нее зеленоглазая, — судьба моя — стать племенной кобылой, вынашивающей постоянно новых жеребят. Но о шансе молила, и была им одарена. Коль за три сезона найду достойного принять меня, отпущена буду на волю, дабы следовать за ним.

— А если откажусь? — я медленно и осторожно прислонился к дверному косяку, сложив руки на груди. Пусть только даст мне шанс.

— Нет цели — нет жизни.

Зеленоглазка подняла меч, я напрягся, но она достала откуда-то из-за пазухи белый платок, и, проведя им до середины лезвия, направила острие на себя, другой рукой задрав рубашку, ту самую, в цветочек.

— Постой!

Вот уж чего от себя не ожидал, так это сострадания к своему возможному убийце.

— М-м?! — сделала большие глаза школьница.

— Дай сюда меч! — я сделал шаг вперед и требовательно вытянул руку.

Вопреки моим ожиданиям, она немедля вложила меч в ножны и подняла их над головой, удерживая двумя руками. Едва я схватился за рукоять, как моя кровь забурлила, вскипела, приливной волной шибанув в голову, принося новые знания… нет, словно открывая старые, давно забытые. Меч Мурамаса, сосю китаэ, совершенный меч древнего мастера. Я вспомнил и имя клинка, выгравированное на резной подставке. Как он оказался у меня дома? Меч с именем. Переждав бурю эмоций и чудом подавив подступающее безумие, я опустил взгляд на замершую "тень", она склонила голову, откинув с шеи волосы и уперев ладони в пол, ожидая моего решения. Слегка коснувшись ножнами ее плеча, я осторожно, стараясь не сорваться на рык, произнес:

— Принимаю твою клятву, — и протянул меч несмело поднявшей голову девушке, рукоятью вперед, — владей, имя этому клинку… дашь сама.

Новая история для древнего меча. Ха.

— Моя жизнь — ваша! — эхом откликнулась она.

На миг рассветные тени колыхнулись по углам, словно живые. Оружие задрожало в моей руке. Меч с душой? Откуда же ты взялся?

— М-м-м! М! — вновь подала голос позабытая Тоока.

Я кивнул в ее сторону.

— Освободить сучку эту? — удивленно подняла брови теперь уже моя шиноби, — опасна она, может убью ее я?

— Ты никогда и никого не убьешь без моего приказа или без необходимости, как то: угроза моей, твоей или жизням близких мне людей! — я твердо взглянул ей в глаза, и, против моего ожидания, она мгновенно поклонилась, прижимая к себе длинный меч, девочка в цветочной пижаме и суровый клинок жаждущий крови… постеры были бы нарасхват.

— Воля господина — воля тени, — пробормотала она, отвязывая школьницу и едва слышно добавила, глядя ей в глаза, — только повод дай, сучка.

— Инами Тоока! — сверкнула взглядом та, — не сучка!

— Мокрая сучка, — прошипела маленькая тень, — мокрая от одного вида господина сучка.

Я поднял руку к голове и потер переносицу, устало вздохнув. Жизнь — боль.

— Боль, лишь испытание! — подала голос маленькая шиноби.

Она мысли читает, что ли?

— Как же тебя угораздило то? — усмехнулся я, решив не заострять на этом внимания и глядя на потирающую шишку девушку, — доверяй вот тебе.

— Как солнце встало, я свет выключила. Но она попала в тень, раз! И выскользнула! Растворилась! А потом бум! И ничего не помню! — активно жестикулируя и, чуть ли не захлебываясь словами от эмоций, поведала та.

Я посмотрел на лежащие у ножки столика наручники, ожидающе смотрящую на меня зеленоглазку и мысленно схватился за голову. Мистика, млять! Мистика равно неприятности. Ненавижу и то и другое.

— Зачем ты убила тех троих? — внезапно вспомнил я о том, что следовало спросить в первую очередь.

— Слабы они, побеждены. Чем жить в позоре, я лишь отпустила с честью их, — словно о само собой разумеющемся пожала плечами она.

Охо-хо. Будут с ней проблемы.

— Они не были воинами.

— Тогда и вовсе их не жаль.

— Ты запомнила мой приказ?

— Лишь по воле вашей тень ваша жизнь возьмет, — снова поклонилась она.

— А те люди, что пропадали в недавно? — внезапно вспомнил я.

— Нет, не моих рук то дело, — отрицательно покачала она головой.

Спустившись, наконец, на кухню, в сопровождении шипящих друг на друга девушек… хотя, скорее, враг на врага… я вручил пакет со льдом мисс Инами, а сам, засыпав ароматные зерна в кофемолку, принялся молча на нее медитировать, ожидая пока она разродится снимающим сонливость напитком. Аппарат смилостивился и прекратил злобно гудеть, наполнив емкость черной жидкостью. Ароматной и крепкой.

Я поднес ее к столу, разлил по трем кружкам, никогда не думал, что мне пригодится столько посуды, оставшейся в наследство вместе с домом. Глянул на прижимающую ко лбу холодный компресс школьницу, метающую молнии взглядом на маленькую и подчеркнуто невозмутимую соседку напротив. Сел во главе стола, подтянув себе крекеры и задумался. Потягивая кофе. Снова взглянул на две противоположности и молча взлохматил волосы. Что делать с неожиданным приобретением? Невозмутимо и осторожно, словно кошка, пьющая мелкими глотками горячий кофе девочка, так и не рассталась с мечом, держа его на коленях, и изредка поглаживая темные лакированные ножны. Мой блуждающий взгляд наткнулся на рюкзак, так и забытый там, где я его оставил. Ага!

На стол лег нож. Явно кован вручную, не штамповка. По форме лезвия похож на танто, но вообще без цубы, видимо чтобы легче было выхватывать из под одежды, и чуть уже. Вслед за ним пакет. Под двумя внимательным взглядами я открыл его, найдя внутри завернутые в целлофан бумаги. Удостоверение личности на Нагаи Шино. Хм-м-м… Горькая тень? Тень горечи? Звучное имя. Я вопросительно посмотрел на девчонку.

— Истинно так, Шино — имя моё, — степенно кивнула та, — но господин звать может меня как угодно ему.

— Мелкая! — неожиданно подала голос Тоока, сложив руки под грудью, выгодно подчеркивая свои формы, — и да, легко, для тех, кто тебя хорошо знает!

— Мокрую сучку спрашивал кто? — вскинулась "мелкая".

Я отбарабанил пальцами по столу нервный ритм, и девушки тут же притихли, уткнувшись в кружки.

Следующим достал сертификат законченной средней школы на то же имя. Потом на стол легло разрешение на ношение холодного оружия. Это может пригодится. Легализация! Но ножик лучше убрать от греха. Подведу-ка итоги. У меня в распоряжении идеальная убийца. Выращенная и воспитанная неведомыми шиноби. Наверняка заморочки правящей верхушки по подготовке "исполнителей воли империи". С полным комплектом документов. Мало надежды, что мне ее просто так отдадут. Хотя… страна традиций. Некоторые люди просто повернуты на них. Если ей дали слово, что отпустят, то слово сдержат, если не взбредет кому в голову, что редкие гены лучше держать поближе, а лучше плодить и размножать… Проблемы. Хотя жил до этого одним днем, не буду менять привычки и теперь.

— Она опасна! — вывел меня из задумчивости жаркий шепот школьницы, — может лучше ее…

— Не думаю, — тихо ответил я, долив себе кофе.

— Не думаешь? Может, ты дурак? — еще жарче зашептала Тоока, почти касаясь губами моего уха. Возбуждает.

— Да? Я как-то не подумал. Хорошая версия. Многое объясняет.

— Собственный меч опасен разве? — подала голос все расслышавшая Шино.

Для тех, кто не умеет с ним обращаться — смертельно.

Нарождающийся спор прервала мелодия. Давно я не был так рад этому клавишному перебору.

— Да.

— Успешно?

Наниматель. И что мне ему сказать? Убийца теперь тусует у меня дома? Там, где периодически бывает подопечная? Мол, они подружатся и все такое? Бред.

— Определенно, — только и смог выдавить из себя я.

— Это радует, — голос чуть потеплел, — значит, нам не придется задерживаться в этой стране, где рыбу умеют только жарить.

В Италии был только в прошлой жизни, ага. Не могу ему возразить, ибо я вообще не люблю рыбу.

— Могу я попросить об услуге?

Идея пришла внезапно.

— Попросить можешь, но ответ будет зависеть от многих причин.

— У меня появилась Тень.

Забросил я пробный камушек. Посмотрим на реакцию. Потянулось продолжительное молчание и, когда я уже хотел подуть в микрофон, подавшись почти забытой привычке, вновь раздался голос.

— Значит, ты, молодой человек, попал под свет шестнадцати лепестков?

О, определенно понял, и частично подтвердил мои догадки. Императорская печать.

— Хризантема отбросила ее, — намекнул я на то, что Тень как бы была ничейная, а теперь, вполне официально, моя.

— Ну что же, действительно пора и тебе заполнять пустоту.

А вот теперь не понял. На что он намекает? Мне нужно приобретать свиту? Но одно понятно точно, он знает об этих бойцах достаточно, чтобы не сомневаться в них.

— Моя просьба, надеюсь, будет не слишком сложна. Есть ли возможность добавить еще одного человека в список учеников школы. Этот человек очень целеустремлен, и определенно будет полезен.

Стоит, думаю, намекнуть, что мало кто лучше еще одного профи справится с защитой его горячо возлюбленной дочери.

— Ожидай.

В трубке раздались короткие гудки, вынуждая меня нажать "отбой".

Что же, будем думать, проблему легализации моей маленькой проблемы можно считать решенной. Да и так будет больше времени перед глазами. И неграмотной не останется. Мне, почему-то, хочется подарить этому созданию нормальную жизнь. Может проклюнулся нереализованный отцовский инстинкт. Прожил больше трети века да и сгинул, никого не оставив. Никто обо мне не помнит там. Как говорится, человек бессмертен, пока он жив в памяти людей. Я не просто подох там. Я исчез из мира, не оставив ничего. Словно и не жил.

На мои ладони синхронно легли две ладошки. Успокаивая. Говоря — мы с тобой. Никому и никогда не признаюсь, но сейчас я был им очень благодарен. Кажется, эти девушки только что спасли меня от бездны черной меланхолии, накатившей от зацепившей мысли. Воистину, нет врага страшнее себя самого. Ну, как говорил один мудрый человек: "Нельзя постоянно винить себя за что-то. Обвините себя разок, и спокойно живите дальше".

Посмотрел налево, на упрямо поджавшую губки школьницу, подобрал со стола пакет с подтаявшим льдом и ткнул ей в лоб, вызвав недовольный мяв, направо, на стоявшую в обнимку с оружием девочку в пижаме и молча указал на стул, поднявшись и достав из аптечки мазь и бинты.

Пока менял повязку, под бурчание, в стиле: "недостойная я слишком недостойна, чтобы господин касался ног верной слуги своей, лучше поручите бесполезному куску мяса этому, хоть воздух отработает потраченный", Тоока достала из холодильника упаковку яиц, разогрела сковородку, нарубила мелко бекон, и принялась стряпать. От одного запаха слюнки потекли не только у меня, судя по судорожному сглатыванию маленькой мечницы, она давно, очень давно не ела сытно и вдоволь. Пусть данная еда и непривычна азиатам, употребляющим классический рис или суп из водорослей по утрам, но загадочная девушка дело свое знала туго, и блюдо было умято в три рта быстро и безжалостно.

Тут я вновь хлопнул себя по лбу. Мысленно конечно, нечего портить имидж перед вассалом и поручил Инами заказать одежду для мелкой. Через интернет. Блага цивилизации. Маленькой, но очень серьезной Шино пришлось выдержать тщательные ощупывания, как бы для замера размеров, ага, будто вчера в ванной не нащупала. В результате всех этих утренних метаний, шипений и бурчаний о распущенных девках, Шино казалась обряжена в классический наряд готической лолиты. С все тем же страшным мечом на поясе, признаться, по-прежнему вызывающим у меня легкую дрожь. А Тоока потирала покрасневшие руки, по которым за излишне страстное ощупывание и огребла. Так мы и встретили серьезного и представительного дядьку, затянутого в идеально отглаженный костюм, с тщательно прилизанными волосами и колючими темными глазами. Оглядев нашу компанию: меня, устало массирующего виски, серьезную мечницу, смотрящую на него как на угрозу императору, империи и мне в частности, да улыбающуюся Тооку, вежливо заварившую чай. Переписал данные с документом Шино, заполнил какие-то анкеты, взял у нее подпись, и отчалил, вежливо попрощавшись и столь же вежливо, перед тем, выдув чашку чая.

— Иди уже, — кивнул я школьнице, отчаянно зевающей и трущей то глазки, то наливающуюся синевой шишку на лбу, — завтра уже в школу.

Я продемонстрировал ей пришедшее электронное письмо, оповещающее, что занятия в школе продолжаться с завтрашнего дня и приносящее извинения от администрации школы.

— Ага, — Тоока протянула руку, чтобы погладить по голове насупившуюся девочку, успела отдернуть ее до того как по ней ударила маленькая ладошка, — я пошла.

Ну чисто змея и мангуст.

Я вставил в звуковую систему диск с изображением красивой азиатки, страстно обнимающей футуристического вида скрипку. Спустя секунду большую комнату наполнила яростно нежная мелодия, совмещенная обработка Вивальди и Баха. Вряд ли эти композиторы были бы рады столь вольной импровизации собственных великих творений, но мне как-то все равно. Я устало лег на диван, наслаждаясь эмоциями, передаваемыми скрипачкой и только приготовился вздремнуть, как от забытого на столе телефона снова раздалась трель, дико диссонирующая со звучащей музыкой. У меня разболелась голова. Не успел я и подумать о том, чтобы встать, как маленькая тень, до того замершая возле звуковой системы и, кажется полностью поглощенная музыкой, с хлопком платья исчезла из моего поля зрения и спустя миг уже протягивала мне телефон. С поклоном, словно гонец передающий послание генералу. Опустившись на одно колено и подняв над головой ладошки, в которых покоилось не умолкающее демоническое изобретение.

— Да, — устало произнес я в трубку, кто бы это ни был, он крайне не вовремя.

— Это Тодороки, — раздался красивый и сильный голос.

— Слушаю, — постаравшись вынырнуть из глубин дремы, ответил я.

Заказ. Медиатор. Девушка из сильной семьи ищет помощи на сторону. Загадка. Не люблю загадки, они царапают мой мозг.

— Могу я встретиться с тобой? Сегодня.

Ну а то.

— Когда и где?

— В одиннадцать. Адрес скину сообщением.

Коммуникатор пискнул сигналом пришедшего письма.

— Понял. Буду.

Я медленно отнял аппарат от уха, положил его в с готовностью подставленные ладошки и он исчез. В колонках штормом бушевала скрипка.