Бабушка Гвенни стояла у стола, взбивая яйца, когда вниз спустились одетые в школьную форму близнецы.

— Фух! — ахнула Мередит. — Бабушка, ты перепугала меня насмерть! У меня от ужаса чуть сердце не остановилось. Мы не ожидали твоего появления. Когда ты вошла?

— В душе шумела вода, так что, наверное, с полчаса назад, — отозвалась бабушка. — А теперь, раз уж вы встали, садитесь к столу и поешьте. Я тут кое-что сообразила. Адам уже встал? Я отвезу его в школу. Родители с Оуэном вернутся домой только после обеда, не раньше.

Бабушка нагрузила на тарелку Мередит омлет с сыром и тосты из своего фирменного домашнего хлеба. Завтрак всегда представлял для Мерри проблему, если только речь не шла о воскресенье, когда она могла свернуться, подобно питону, и спокойно его переварить. Поэтому теперь она принялась двигать омлет по тарелке и крошить тост на мельчайшие кусочки.

Бабушка Гвенни погрузилась в свое обычное дружелюбное молчание. Она никогда не начинала разговор, предоставляя другим возможность проявить инициативу. Но сегодня вдруг сделала исключение и, к удивлению Мерри, произнесла:

— Мередит Бринн, я еще никогда не слышала от тебя такого продолжительного молчания. Тишина в этом доме меня просто оглушает.

— Как можно услышать кого-то, кто молчит? — спросила Мерри.

Они улыбнулись друг другу.

— В твоей голове громко гудит целое осиное гнездо. Это все из-за Оуэна? Я вижу, что с ним все будет в порядке, хотя не уверена, что сразу. По крайней мере, сейчас он чувствует себя хорошо. Ты больна? Встревожена? У тебя запор? Ты влюбилась? — Мередит вскинула на нее глаза. — Я так поняла, что попала в точку.

— Я не могу об этом говорить, — пробормотала Мерри. — Я не знаю, почему.

— Я уверена, что у тебя есть на это веские причины, — кивнула бабушка.

— Я только хочу спросить. Возможно ли чувствовать, что ты знаешь человека всю жизнь, хотя вы только что встретились?

Бабушка Гвенни встала и открыла духовку, в которой разогревала булочки.

— Думаю, такое ощущение посещает всех, кто влюблен. Во всяком случае, в этом лучшем из миров. Это не означает, что тебе не нужно узнать его по-настоящему, несмотря на все, что тебе кажется сейчас, — добавила она.

— Я не знаю, что мне кажется. Это все так непривычно, — вздохнула Мерри, и бабушка Гвенни ее обняла.

В кухню вбежал одетый во вчерашние джинсы и футболку Адам. Пять или шесть хохолков стояли дыбом у него на голове. Как только ушел Дрю, Мэллори отправилась искать Адама и нашла его спящим поперек кровати в комнате родителей. Все окна тут по какой-то необъяснимой причине были оклеены рисунками черепов и сделанными красным маркером надписями «ЯД». Таких детских выходок у Адама не наблюдалось уже много лет.

— Я спасен! — воскликнул он. — Наконец-то появился кто-то, кто умеет готовить настоящую еду!

— И не только это, — улыбнулась бабушка Гвенни. — Скоро приедут родители. Давай-ка наведем здесь порядок.

— Бабушка! — с набитым ртом возмутился Адам. — У меня через пятнадцать минут автобус.

— Я сама отвезу тебя в школу. Значит, у тебя есть целый час. Бегом в душ, а я тут приберусь. У твоих родителей и без этого дел хватает. Сегодня Оуэн возвращается домой. А у мамы завтра занятия. В среду состоится небольшая похоронная церемония на кладбище Маунтин-Рэст. Думаю, с Оуэном побудет Саша. — Она помолчала и попыталась сменить тему. — Почему ваш отец до сих пор не снял с крыльца рождественские фонарики?

— Они всегда висят там до Пасхи, — ответила Мэллори.

— Похороны? — встрепенулась Мерри. — Кто умер?

Бабушка присела к столу с чашкой чая в руках.

— Вы его не знаете. Но это очень грустная история. Я приглашала этого паренька присматривать за вашим отцом. Да и вообще за всеми детьми. Он умер очень давно. Во время войны во Вьетнаме. Но считался ПБВ. Ты знаешь, что это означает?

— Пропал без вести, — прошептала Мерри.

— Да, и только теперь нашли его вещи… то есть… останки. Их идентифицировали и привезли домой для погребения. Почти сорок лет спустя. Это невероятно грустно. Все это время Хелен Хайленд страдала и надеялась, что Бена обнаружат живым, что он находится в плену.

Мэллори покосилась на Мерри. Та показалась ей маленькой и испуганной.

— В этой семье были другие дети? — спросила Мэлли.

— Конечно. Дэвид, его старший брат. Я точно не знаю, были ли у Бена младшие братья или сестры. Мы не были дружны с его родителями. Но я слышала, что кто-то назвал в честь Бена своего сына.

— Вот оно что! — закричала Мерри, вскакивая со стула и исполняя импровизированный херки. — Наверное, он родственник, приехавший сюда на похороны. Вот почему он здесь!

— Кто здесь? — удивилась бабушка Гвенни. — Почему столько радости из-за того, что хоронят чьего-то ребенка?

Мередит очистила свою тарелку в мусорное ведро и выбежала из кухни, чмокнув бабушку в волосы.

— Бабушка, — заговорила Мэллори, когда Гвенни начала протирать стол. — Ты как-то упомянула человека по имени Элли.

— Да.

— Ты сказала, что знаешь, кто это.

— Одна из моих приятельниц не может самостоятельно добираться до церкви, и ее подвозит Карла. Они очень, очень консервативные католики. Моя подруга говорит, что Карла надеется каким-то образом выйти на контакт с Элли. В видении или посредством молитвы.

— Так Элли — это…

— Ее маленький сын Эллиотт. Муж Карлы пару лет назад погиб в аварии. Это произошло вскоре после того, как они переехали сюда из Нью-Джерси. Эллиотт тогда был тяжело ранен. Его увезли в Нью-Йорк, в специализированную детскую больницу. Насколько я поняла, мальчика уже хотели выписывать, как вдруг он подцепил какую-то инфекцию, — рассказывала бабушка Гвенни, продолжая наводить порядок.

Она открыла заднюю дверь и выставила за порог пакеты с мусором, поместив их в специальные контейнеры с крышками. Из-под раковины она извлекла рулон бумажных полотенец и моющее средство для стекол. Она поведала внучке о том, что Карла дневала и ночевала в больнице, но малыш все равно умер. Карла держала его на руках, когда он перестал дышать. По Риджлайну даже разнесся омерзительный слух, что Карла приложила руку к смерти сына, который получил серьезную травму мозга и, если бы остался жив, нуждался бы в особом уходе.

— На самом деле никто так не думал, — заверила Мэллори Гвенни. — Но подруга рассказывала мне, что на какое-то время Карла обезумела от горя и ее саму пришлось госпитализировать.

— Так, значит, Карла сумасшедшая? — ахнула Мэллори.

— Мэллори Бринн! Горе матери, потерявшей ребенка, и связанный с этим событием период депрессии — это не сумасшествие. Я пару раз встречала Карлу, и она показалась мне любящей и заботливой матерью. Ведь у нее осталась дочь. Впрочем, она до сих пор оплакивает своего малыша. Времени прошло не так уж много. Кроме того, она отличается от большинства людей. Хотя если бы это было преступлением, то кое у кого из присутствующих возникли бы серьезные проблемы с законом. — Бабушка Гвенни многозначительно посмотрела на Мэлли. — А что это с твоей сестрой? Она как-то странно отреагировала на сообщение о похоронах сына Хайлендов.

— Это длинная история, — вздохнула Мэллори. — И мне кажется, она еще не окончена.