Подруги уехали, когда уже совсем стемнело – осенние дни коротки, а если три дамы заболтались, они могут опомниться и вовсе глубокой ночью. Тем более если им действительно есть что обсудить, в отличие от множества похожих чаепитий, во время которых речь идет всего лишь о модных платьях и старых скандалах.

Сегодня по дороге в Гренвилл-парк Джейн рассказала Сьюзен об обстоятельствах, связавших ее судьбу с мистером Несбиттом, вызвав у подруги неуемный восторг. Надо сказать, что миссис Говард после замужества немного беспокоилась о том, что все самое захватывающее в ее жизни уже случилось, а впереди ее ждут долгие годы счастья, слишком обыкновенного, чтобы считаться полным. Сьюзен, конечно, не признавалась в том Эмили, но порой завидовала ей – несчастный случай, похоронивший любое возможное будущее, кроме участи старой девы, смерть старшей сестры, несчастливая влюбленность в лорда Гренвилла и неожиданный брак с ним – не много ли для одной женщины? Эмили лишь грустно рассмеялась бы, услышав подобное, сама она охотно променяла бы случившиеся в ее жизни драмы на тихий семейный уют. Да и Сьюзен, если бы пришлось выбирать, разумеется, предпочла бы получить то, что сейчас имеет, но ей нужно было как-то растрачивать запас своей романтической фантазии, некогда направленный на Ричарда Соммерсвиля, а затем на Генри Говарда.

В этом смысле Джейн тоже казалась миссис Говард обделенной приключениями и неожиданными поворотами судьбы, тем более что сам характер мисс Соммерсвиль к тому не располагал. А теперь, подумать только, оказывается, что подруга на самом деле незаконнорожденная дочь богатого джентльмена, другая дочь которого погибла от руки убийцы!

В некотором раздражении Джейн пыталась втолковать Сьюзен, сколько неприятностей ожидает ее в скором времени, как пострадает репутация Соммерсвилей, как изменятся, причем неизвестно, в какую сторону, ее шансы удачно выйти замуж, – та не хотела об этом слушать. Причастность к столь захватывающей истории взбудоражила юную женщину, и тайна, связанная с кулоном мисс Феллоуз, которая так волновала ее, теперь отошла на второй план.

Отчаявшись убедить Сьюзен посмотреть на положение Соммерсвилей другим взглядом, Джейн отступилась и в оставшееся время пути постаралась отвлечь миссис Говард расспросами о кулоне Луизы, поразительным образом обнаружившемся у мисс Феллоуз.

Увидев уставшее лицо Джейн, Эмили поняла, что ее подруге требуется поддержка не меньше, чем ей самой, и первые полтора часа дамы потратили на рассуждения о том, как помочь Соммерсвилям избежать оскорблений со стороны знакомых. Наблюдая, какими озабоченными и взволнованными стали ее подруги, Сьюзен наконец поняла, что истории о незаконнорожденных дочерях богатых отцов приводят к счастливому финалу только в романах.

– Могу себе представить, что скажет леди Пламсбери. – Джейн болезненно поморщилась, словно у нее заныл зуб.

– Уильям поговорит с ней, обещаю, как только ты разрешишь мне открыть ему вашу тайну.

– Тянуть дальше нет никакого смысла, я так хочу, чтобы это все поскорее закончилось!

– Может быть, вам с Ричардом на некоторое время уехать в Лондон или еще куда-нибудь? – вмешалась Сьюзен.

– Это не поможет им, дорогая. – Эмили грустно улыбнулась. – Бегство будет означать, что они стыдятся самих себя, мы не можем этого допустить. Лучше им оставаться здесь с гордо поднятой головой, в поступках родителей нет их вины, и наши соседи должны принять эту точку зрения. А мы им в этом поможем!

– Не думаю, что это будет легко… Твоя мать не так поспешно осуждает людей, как леди Пламсбери, но и она может посчитать нашу дальнейшую дружбу неприемлемой. – Горечь в словах Джейн едва не вызвала слезы на глазах Сьюзен.

– Я уже давно замужняя женщина и могу не оглядываться на нее перед тем, как заговорить с кем-нибудь. – Леди Гренвилл покачала головой, явно не одобряя настигшее подругу уныние. – После того как Кэролайн, можно сказать, сама навязалась в невесты Филиппу Рис-Джонсу, с его-то репутацией, наша матушка не посмеет осуждать тебя. Да к тому же у нас есть еще тетя Розалин, сбежавшая от мужа с любовником, что не помешало ей после смерти лорда Боффарта получить от него немалое наследство.

– Почему прежде мы не слышали о твоей тете Розалин? – спросила Джейн, радуясь возможности переменить тему.

Эмили рассказала подругам все, что ей было известно о ссоре между леди Уитмен и ее кузиной, и, поскольку речь зашла и о Луизе, настала пора поговорить о кулоне с необычным зеленым опалом. Джейн не была так взволнована рассказом, как Сьюзен, и ее практический взгляд сразу нашел простое объяснение происходящему, то же самое, что высказывала Эмили в разговоре с миссис Феллоуз. Кто-то из нечистых на руку слуг, возможно из числа приехавших в дом лорда Уитмена вместе с гостями, похитил кулон и продал его. А дальше путь камня мог быть сложен и прихотлив, пока не привел его в Варенну в руки мисс Феллоуз.

– Я готова с этим согласиться и рада, что теперь он вернулся ко мне как память о том времени, когда Луиза еще была с нами. – Леди Гренвилл обвела кончиком пальцев края кулона, лежащего перед ней на столе. – Но меня все же что-то беспокоит. Мисс Феллоуз ошиблась в фамилии своего поклонника, и мачеха поправила ее. Я не удивилась бы, будь это наоборот, но именно Шарлотта назвала его неверно. Разве какая-нибудь девушка может забыть, как звали человека, который ухаживал за ней?

– Я бы не забыла! – решительно заявила миссис Говард.

– Если только на самом деле это он подарил ей украшение, – с сомнением в голосе заметила мисс Соммерсвиль. – Что, если это подарок какого-то другого мужчины, которого миссис Феллоуз не одобрила бы? А Шарлотта, чтобы оставить кулон себе, приписала его появление щедрости какому-то мистеру Трентону, который так мало волновал ее чувства, что она не удержала в памяти его фамилию?

– Или у нее просто слабая память, – прибавила Сьюзен.

– Все это может быть правдой, а может и не быть. – Эмили не могла оторвать взгляд от камня, словно надеялась прочесть в его сердцевине ответы на свои вопросы. – Мисс Феллоуз хотела что-то сказать о своей бабушке, но я сделала глупость и прервала ее. Если бы я дослушала до конца, Шарлотта что-то еще рассказала бы, и кто знает, может быть, речь вовсе и не шла бы о мистере Трентоне.

– Так расспроси ее еще раз! – Сьюзен никак не могла успокоиться.

– Сомневаюсь, что это принесет какую-нибудь пользу. Мне кажется, мисс Феллоуз больше ничего не скажет. Я застала ее врасплох, но во второй раз она будет начеку, да и мачеха наверняка окажется рядом в нужный момент, чтобы оградить падчерицу от моих настояний.

– Тебе показалось, что она лжет? – Джейн попыталась представить себе мисс Феллоуз и решить, можно ли понять по выражению ее лица, обманывает девушка или говорит правду.

– Боюсь, что так. Или она чего-то недоговаривает, – Эмили не могла бы объяснить, почему ей так кажется, но подруги и не думали заставлять ее. – При чем здесь ее бабушка?

– Если бы ты дослушала ее, то ты узнала бы все необходимое и избавилась от переживаний. Может быть, она начала издалека и хотела сказать, что бабушка однажды представила ей джентльмена, который и подарил этот кулон.

– Вероятно, так оно и есть, – тут же согласилась с предложенным объяснением Сьюзен.

– По-вашему, я должна смириться с тем, что мне больше ничего не удастся узнать?

– От Феллоузов, скорее всего, тебе ничего не удастся добиться, ты только что сама говорила об этом, – согласилась Джейн. – Вот если бы ты смогла разыскать общих знакомых с этим мистером… Треверном или Трентоном…

– О, ну конечно! – миссис Говард тут же представила себе целое расследование, которое они могли бы предпринять. Сьюзен уехала в свадебное путешествие как раз в то время, когда Эмили и Джейн вместе с лордом Гренвиллом и Соммерсвилем пытались вызволить Филиппа Рис-Джонса из тюрьмы, и после очень жалела, что не смогла принять участие в раскрытии страшных тайн Кэтрин Рис-Джонс.

– Ни вы, ни я никогда прежде не слышали о нем… – протянула Эмили и ненадолго задумалась, но почти тотчас встрепенулась. – Право же, порой я бываю такой глупой! Я только что рассказывала вам о своей тетушке Розалин, которая живет в Италии уже много лет!

– Чудесная мысль, дорогая! – Джейн одобрительно кивнула. – В итальянских городках проживает не так уж много англичан, и все они так или иначе знакомы друг с другом. Если твоя тетя не слышала о мистере Трентоне, она наверняка знает кого-то, кто встречался с этим джентльменом. Тебе остается только написать ей и ждать ответа.

– Как томительно, должно быть, ожидание, – прибавила Сьюзен, уже представлявшая, как Эмили рассказывает им о том, каким образом украшение ее умершей сестры оказалось в Италии.

– Я готова ждать сколько угодно, если этот камень поможет мне восстановить отношения с теткой! – Эмили с воодушевлением представляла себе, как обменивается письмами с леди Боффарт, вновь делится с тетушкой тем, что не могла открыть матери. – Я не могла придумать повод, чтобы написать ей, но, как только я упомяну о Луизе, она тотчас забудет о моем многолетнем молчании.

– Тебе все же придется объяснить ей, почему ты не писала так долго, – возразила Джейн. – Иначе она может подумать, что ты не считала нужным поддерживать с ней связь и написала только теперь, когда тебе что-то понадобилось.

– Я согласна с тобой, это будет выглядеть грубо и представит меня бессердечной эгоисткой, – не могла поспорить с подругой леди Гренвилл. – Но, если я расскажу правду, как будет выглядеть моя матушка? Впрочем, я готова пойти на это, тетя Розалин чаще бывала добрее ко мне, чем собственная мать.

– Ты не хочешь сперва узнать у леди Уитмен, что же все-таки произошло между ней и кузиной? – Осторожная мисс Соммерсвиль не могла решить, верно ли собирается поступить ее подруга. – Кто знает, может быть, леди Боффарт допустила какой-то серьезный промах и твоя мать была права, прекратив всякое общение с ней?

– Я в это не верю! – решительно заявила Эмили. – Семья простила тете потерю репутации, а ничего худшего она совершить не могла. Мне почему-то кажется, эта ссора как-то связана со мной и сестрами.

– Почему ты так думаешь? – Сьюзен слегка робела перед леди Уитмен, хотя матушка Эмили не могла сравниться решительностью и властолюбием с леди Пламсбери, которая прожила на четверть века больше и все это время не уставала поучать своих родственников и знакомых.

– Я не могу сказать… Наверное, я слышала или заметила что-то, что позволяет мне так думать, но не запомнила или не придала этому значения тогда… Просто то, что тетя уехала незадолго до помолвки Луизы и не появилась на свадьбе, кажется мне странным. Моя сестра обожала тетушку и должна была пригласить ее на венчание, даже если бы это не понравилось матери. Это ведь был праздник Луизы! И леди Боффарт могла остановиться в Гренвилл-парке, а не в нашем доме.

– Странно, что ты не думала о тете столько времени, а сейчас мысли о ней не дают тебе покоя, – Джейн порадовалась возможности поучаствовать в раскрытии чужих семейных тайн, это отвлекало ее от собственных переживаний. – Но если сейчас ты твердо вознамерилась все узнать, даже рискуя рассориться с матерью, напиши леди Боффарт, не откладывая.

– Я так и поступлю. – Леди Гренвилл с благодарностью улыбнулась подругам, ее все же немного пугала реакция леди Уитмен, когда та узнает, что непокорная дочь нарушила ее приказ. – Вы давно получали письма от Даффи? Когда она вернется? Мне хотелось бы послушать, что она скажет о миссис Феллоуз.

Разговор перешел на приключения миссис Пейтон, о которых та без всякого стеснения недавно написала Сьюзен, ведь ее юная подруга теперь была замужем и не нуждалась в том, чтобы ее ограждали от пикантных историй.

Посмеявшись над легкомыслием Дафны, кокетничающей сразу с тремя джентльменами, леди расстались, преисполненные волнующего страха перед ожидающим их будущим. Трудно сказать, кто тревожился больше, Эмили или Джейн, а Сьюзен беспокоилась за них обеих и, как самая молодая и склонная к неуемному оптимизму, неустанно убеждала подруг, что все закончится хорошо. А леди Гренвилл и мисс Соммерсвиль охотно дали себя уговорить хотя бы ненадолго поверить в это.

Как только Эмили осталась одна, она немедленно взялась за перо. Ее решимость, подкрепленная одобрением подруг, придавала ей сил, и слова появлялись на бумаге сами собой, хотя в первую минуту ей показалось, что написать это письмо будет невероятно трудно.

«Дорогая тетушка Розалин!

Прошло слишком много лет с тех пор, как мы виделись в последний раз, чтобы мне было легко начать переписку с вами. Ваше отношение ко мне и моим сестрам всегда было таково, что с моей стороны очень дурно не попытаться связаться с вами раньше, в тот самый день, когда я вышла замуж за лорда Гренвилла и избавилась от обязанности подчиняться воле моей матери. Я не знаю, найдет ли вас мое письмо на вилле покойного лорда Боффарта, но я от души надеюсь на то, что наша связь возобновится и вы найдете в своем сердце немного любви для вашей Эмили. Как и для Кэролайн, ведь мы, увы, потеряли нашу любимую сестру Луизу. Если вы еще не знаете об этом, простите меня за дурную весть. После того как вы сообщите мне, какие подробности из жизни нашей семьи вы хотели бы узнать, я пространно напишу обо всем, пока же я сама нуждаюсь в сведениях, которые вы можете мне предоставить.

Чувство вины за то, как легко я забыла о своей тетушке, появилось в моей душе не вдруг, а под влиянием некоторых обстоятельств, которые заставили меня мысленно вернуться в те годы, когда я была несчастным больным ребенком, а моя старшая сестра уже вошла в возраст, когда девочка становится прелестным юным созданием, как о ней начинают говорить ее знакомые. Помните, вы подарили Луизе кулон с зеленым камнем? Она так полюбила это украшение, что на оборотной стороне подвески нацарапала чем-то первую букву своего имени, так что никто не смог бы ошибиться, увидев эту метку, кому принадлежит кулон.

Не смогла ошибиться и я, когда недавно заметила его на шее одной девушки, только что приехавшей в наше графство, мисс Феллоуз. Вы сможете, надеюсь, понять мое изумление – незадолго до помолвки Луиза сказала нам с Кэролайн, что потеряла кулон, и с тех самых пор я ничего о нем не слышала и, признаюсь, не вспоминала. Но стоило увидеть его вновь, как воспоминания о тех днях захватили меня, и мне страстно захотелось разобраться в том, что случилось почти десять лет назад. Потеряла ли Луиза камень на самом деле или же он был украден и продан кем-то из нечестных людей, бывавших в нашем доме? Как камень добрался до далекой Италии, откуда вместе с отцом и мачехой к нам приехала мисс Феллоуз?

Боюсь, на эти вопросы мне не удастся получить ответ, но еще сильнее я теперь хотела бы узнать, почему вы рассорились с моей матушкой и нам запрещено было даже упоминать ваше имя? Ведь мы были так близки прежде, и сейчас я понимаю, что была бы счастливее, если бы ваши советы и участие сопровождали меня не только в годы детства, но и позже, когда моя жизнь несколько раз менялась самым удивительным образом, а мне не у кого было поискать поддержки, ведь моя мать прежде всего заботится о благополучии и репутации семьи Уитмен, а уж потом печется о душевном спокойствии своих детей. О нет, я не жалуюсь, моим родителям тяжело давалось осознание того, что одна из их дочерей является разочарованием семьи, и они постарались дать мне столько любви, сколько смогли. И все же если лорд Уитмен всегда был самым нежным и заботливым отцом, то матушке не хватало нежности по отношению ко мне, и я не могу ей этого простить. А как сурова она была некоторое время назад к моей младшей сестре! Только чудом нам удалось убедить ее позволить Кэролайн заключить помолвку с человеком, которого она любит с девяти лет. Может быть, вы что-нибудь слышали о Рис-Джонсах? Филипп Рис-Джонс недавно лишился сестры, которая оказалась чудовищем, пусть и заслуживающим немного нашей жалости, и сейчас он в трауре, но в будущем году они с Кэролайн поженятся. И я надеюсь видеть вас на их свадьбе, если уж вы не были на венчании Луизы и на моем собственном.

Мне столько хотелось бы рассказать вам, милая, милая тетя! Боюсь, всей бумаги в нашем доме не хватит, чтобы изложить мои мысли, вопросы, сетования… Поэтому я постараюсь быть краткой в этом первом письме и не пытаться обрушить на вашу голову все, что накопилось в моем сердце за эти годы. Бог даст, мы с вами увидимся, и тогда уж я смогу наговориться вволю. Прошу вас, приезжайте в Гренвилл-парк, как только сможете, мой муж будет рад познакомиться с вами, если вы не встречались прежде с лордом Гренвиллом, когда он еще ухаживал за Луизой. Да-да, я вышла замуж за вдовца моей сестры, но вы не можете не знать об этом. Даже в Италии наверняка болтали об этом не только путешествующие из числа наших знакомых, но и люди, которых мы никогда прежде не видели. Но, если вдруг вы пребываете в неведении, вы все же не слишком удивитесь. Моя детская любовь к Уильяму не была тайной ни для кого в нашем доме, а после смерти Луизы ему понадобилась супруга, способная избавить его от посягательств других молодых леди, воспитывать его сына и вести дом, пока он лелеет память о своем первом браке.

Мои слова уже очень похожи на жалобы, а потому я должна вернуться к тому, с чего начала. Семья Феллоуз переехала к нам из Варенны совсем недавно, мистер Феллоуз купил здесь поместье. Насколько я помню, вилла вашего покойного супруга, лорда Боффарта, как раз и находилась неподалеку от этого городка. Возможно, вы встречались с Феллоузами и могли бы рассказать о них что-то важное для меня. По словам мисс Феллоуз, кулон с перуанским опалом ей подарил поклонник, некий мистер Трентон, который, в свою очередь, получил камень от какого-то друга, который уже умер. Имя этого друга мисс Феллоуз не назвала.

И она сама, и ее мачеха ведут себя весьма сдержанно и не пытаются близко подружиться с кем-нибудь из местного общества, что кажется мне немного странным. Они чужие здесь, и стремление завести приятные знакомства должно сподвигнуть их быть более открытыми. Но пока мисс Феллоуз, живая и остроумная девушка, лишь обменивается колкими замечаниями с джентльменами, стремящимися поухаживать за ней, хотя ее внешность не может позволить ей пренебрегать поклонниками. А ее мачеха, еще молодая и очень красивая женщина, вызывает восхищение у многих здешних джентльменов и порядком раздражает своим высокомерием некоторых леди, включая и меня. О мистере Феллоузе не могу сказать ничего, кроме того, что он – раб своей жены и своих привычек. Мне не было бы дела до новых соседей, если бы не украшение, которое я увидела у мисс Шарлотты Феллоуз. Едва только я сообщила мисс Феллоуз о том, что камень принадлежал моей сестре, как миссис Феллоуз отдала его мне, но я не могу успокоиться на этом. Мне так хотелось бы знать, какие приключения пережил этот кулон, пока не оказался у мисс Феллоуз, ведь он связывает меня с Луизой, это словно весточка от нее, и я не могу отмахнуться от его загадки.

Прошу вас, не считайте меня склонной видеть вокруг мистические тайны и призраков прошлого, ничего подобного! Я могу назвать себя вполне здравомыслящей женщиной, правда, не настолько, как моя подруга мисс Джейн Соммерсвиль, но все же достаточно для того, чтобы не поддаваться своим или чужим фантазиям. Пожалуйста, напишите мне, дорогая тетушка! Даже если вы ничего не сможете сообщить о Феллоузах, мистере Трентоне и кулоне Луизы, я буду счастлива получить от вас послание и обещаю, что впредь наша переписка не прервется по моей вине.

С надеждой на скорый ответ я прощаюсь с вами, и теперь дни мои будут наполнены нетерпением в ожидании ответа. Ваша любящая Эмили».

– Боже, я могла бы писать весь вечер! – Леди Гренвилл заставила себя поставить точку и не перечитывать письмо из боязни, что оно покажется ей сумбурным и она поддастся искушению переписать его заново, а потом еще и еще раз. – Пусть оно будет таким, как получилось, тетя простит мне бессвязный слог, она поймет мое волнение. Да и сказать надо было слишком много, я лишь едва коснулась множества тем – мой брак, Лори, помолвка Кэролайн, жизнь в Торнвуде… И самое ужасное – я не знаю, известно ли леди Боффарт о смерти Луизы. Что, если мое письмо заставит ее страдать? Со стороны моей матери было бы слишком жестоко не написать тете Розалин о нашем горе. Но кто-нибудь из других родственников мог это сделать, я не верю, что все они прервали отношения с леди Боффарт из-за того, что она поссорилась с моей матерью. Пожалуй, я спрошу Реджи, он часто видится с нашей родней и мог слышать что-то о тете Розалин. И он не расскажет матери о моей просьбе…

– Опять пишешь миссис Пейтон? – Лорд Гренвилл появился в гостиной жены внезапно, и Эмили нервно рассмеялась.

– Нет-нет, я писала не Дафне. Это письмо моей тетушке Розалин.

– Леди Боффарт? – У Уильяма был такой вид, словно он от удивления вот-вот присвистнет, как мальчишка, но, конечно же, лорд Гренвилл этого не сделал.

– Я решила, что мне пора написать ей. – Леди Гренвилл не собиралась пока говорить супругу о кулоне, но в остальном не хотела лгать ему. – Она уехала так внезапно, и я не думаю, что до сих пор должна слушаться наказа матери и не пытаться связаться с женщиной, которая любила меня и моих сестер, а теперь так незаслуженно забыта нами.

– Что ж, я думаю, ты можешь поступать по собственному разумению. – Уильям оправился от изумления и перешел к тому, о чем намеревался сообщить Эмили: – Завтра я уезжаю на два-три дня к леди Пламсбери. Бабушка хочет продать какие-то акции и приобрести несколько ферм в Кенте, ей нужен мой совет.

– Давно ли леди Пламсбери нуждается в твоих советах? – Теперь пришел черед леди Гренвилл удивляться словам мужа.

– Фермы расположены довольно далеко от ее владений, как и от нашего поместья, и бабушка беспокоится, буду ли я в будущем заинтересован в этих владениях. Придется нанять управляющего, чтобы присматривать за фермерами, ему нужен дом… Словом, предстоит немало хлопот.

– И ты поддержишь ее? Не пора ли уже остановить все это? – Эмили не без оснований опасалась, что страсть леди Пламсбери к покупке все новых и новых земель можно считать проявлением старческого ослабления рассудка.

– Я выслушаю ее и ее поверенного, он – разумный человек и уже много раз удерживал ее от бесполезных вложений, пусть и с немалым трудом. Не стоит надеяться, что она послушает меня или его на этот раз, если она уже твердо вознамерилась купить эти фермы, но попробовать стоит.

– Что ж, тогда поезжай.

Уильям легко поцеловал ее в щеку и вышел. В глазах Эмили защипало при мысли о том, каким мог бы быть этот поцелуй, но она сдержала слезы и провела остаток вечера с новым романом мистера Мартинса. Героиня удивительно напоминала ей одну подругу Луизы, три раза расторгавшую помолвку и в конце концов обручившуюся с пасынком своей тетки, скучным, как прошлогодняя газета.