– Весной Ричард собирается уехать на острова вместе с Джорджем, – сообщила Джейн Соммерсвиль. – Если же Джордж решит не возвращаться, мой брат уедет один.

– Неужели он верит, что океан заберет его печали? – Эмили с сомнением покачала головой. Что до нее, то, сколько бы миль ни отделяло ее от Уильяма, она не перестанет любить его.

– Девятнадцатого января день рождения у миссис Феллоуз, ты ведь знаешь – она собирается устроить большой праздник, на котором, по словам миссис Пауэлл, Феллоузы назовут дату свадьбы Шарлотты и мистера Ходжкинса. Ричард не хочет быть в Торнвуде в тот день, когда мисс Феллоуз выйдет замуж за этого… кузнечика.

– Что ж, возможно, отъезд пойдет ему на пользу, но зачем ехать так далеко? Твой отец мог бы найти Ричарду какое-нибудь занятие в Лондоне, Бристоле или где-то еще.

– Отец поможет ему, если Ричард сам об этом попросит. Учитывая, что еще недавно их взаимоотношения были весьма натянутыми, мистер Несбитт не станет предлагать свою помощь. – Джейн еще не решила, будет ли она скучать по брату или почувствует себя свободнее, оставшись единовластной хозяйкой их дома. – Твоя тетя пока не ответила на последнее письмо? Возможно, какие-то подробности о помолвке мисс Феллоуз помогли бы нам понять, как лучше миссис Хоуп привлечь внимание жениха Шарлотты.

– Зимой письма всегда идут дольше, чем хотелось бы, – посетовала леди Гренвилл. – Вот и миссис Хоуп написала, что приедет не раньше первой недели февраля…

Подруги сидели в отдельном зале единственной приличной торнвудской гостиницы. Они не виделись почти неделю; из-за непрекращающихся снегопадов дороги, как и предрекал лорд Гренвилл, превратились в непроходимое месиво из грязи и снега. Мало кто в Торнвуде мог припомнить столь же снежный январь, притом что по-настоящему морозными выдались лишь два или три дня. Пропустить вторую воскресную службу подряд владельцы окружающих Торнвуд усадеб не осмелились, и, перед тем как пуститься в долгий путь домой, многие воспользовались случаем немного посплетничать и выпить чаю.

Джейн и Эмили устроились у окна в ожидании Сьюзен, которая осталась на церковном дворе поболтать с Джемаймой Кастлтон. Дафна оказалась одной из немногих, кто предпочел пропустить проповедь, и подруги собирались провести полчаса втроем, прежде чем лорд Гренвилл, Соммерсвиль и Генри Говард явятся за ними, чтобы увезти домой. Джентльмены играли в бильярд в нижнем зале, но, как подозревали Эмили и Джейн, Уильям и Генри просто пытались развеять уныние Ричарда Соммерсвиля.

Сьюзен появилась в зале с недовольным выражением на обычно безмятежном личике. Ее можно было понять – подол ее теплого плаща и синего шерстяного платья на добрый десяток дюймов был мокрым и грязным.

– Лучше бы я послушала Даффи и осталась дома! – воскликнула она после того, как устроила свой плащ на спинке кресла возле горящего камина, а сама уселась рядом с подругами.

– Тогда мы бы не смогли увидеться сегодня, – возразила Джейн.

– Никто из нас не пропустил бы бал у миссис Феллоуз, а до него осталось всего пять дней. – Сьюзен поежилась, ощущая, что мокрый подол прилип к ее лодыжкам. – Если мы не сляжем с простудой после сегодняшней поездки в Торнвуд. Я прошла лишь два десятка ярдов от церкви, а на что похоже мое платье!

– Надеюсь, мы справимся с этим испытанием. Но ты права, торнвудские улицы в безобразном состоянии, можно подумать, городские власти летают по воздуху! – Джейн беззастенчиво придерживала край платья, когда шла к гостинице, и ее подол выглядел не столь удручающе, как у миссис Говард.

Эмили и вовсе предпочла доехать сюда в своем экипаже, с ее больной ногой путь занял бы намного больше времени, и ее простуда уж наверняка не миновала бы.

– Что ж, как бы там ни было, мы все трое здесь и мне есть о чем вам рассказать! – Плохое настроение быстро покинуло Сьюзен.

– Ты нас очень порадуешь, – ласково усмехнулась мисс Соммерсвиль. – Мы с Эмили уже четверть часа не знаем, что сказать друг другу. Все эти дни мы провели дома, где не случилось ровным счетом ничего интересного.

– Эта новость касается тебя и Генри? – осторожно спросила Эмили. – Ты ведь тоже, должно быть, никуда не выезжала в последнее время.

– Нет, пока нет, – миссис Говард чуть покраснела.

Подруги уже не первый месяц ожидали, когда Сьюзен обрадует их известием о предстоящем увеличении семейства Говардов, но этого до сих пор не произошло. Доктор Вуд уверял племянницу, что с ней и ее супругом все в полном порядке, нет никаких поводов для беспокойства.

– Значит, опять что-то натворила Дафна. – Леди Гренвилл поторопилась исправить свой промах.

– И опять не угадала! – Сьюзен заулыбалась, довольная тем, что ей удалось вызвать любопытство подруг. – Вы не знаете – позавчера мы уговорились с мисс Феллоуз съездить в Торнвуд и пройтись по здешним лавкам. Шарлотта хотела что-нибудь купить в подарок своей мачехе.

– Неподходящее время она выбрала для поездки. – Джейн посмотрела на сохнущий у камина плащ Сьюзен. – Должно быть, вы обе промочили ноги!

– Она не могла ждать, пока снег растает или, наоборот, мороз подсушит дорогу, – пояснила миссис Говард. – Если бы в Торнвуде не нашлось ничего подходящего, что представлялось нам вполне вероятным, Шарлотта собиралась поехать в Лондон, но для этого ей нужно было получить разрешение у отца и придумать какую-нибудь историю для мачехи, иначе сюрприз не удастся.

– И что же произошло во время вашей поездки? – Эмили догадывалась, что Сьюзен собирается рассказать им вовсе не о товарах, представленных в трех самых приличных торнвудских лавках.

– Во время самой поездки – ничего особенного, если не считать того, что мы ехали очень медленно и сильно замерзли на обратном пути. А вот до того, как мы оказались в Торнвуде…

– Не тяни же! – Джейн надеялась, что рассказ Сьюзен как-то касается Ричарда.

– Я обещала заехать за Шарлоттой в своем экипаже, он кажется более устойчивым, чем легкая карета Феллоузов. – Миссис Говард нарочно говорила неторопливо, глазки ее лукаво блестели. – Горничная проводила меня в комнату, где миссис Феллоуз и Шарлотта по утрам занимаются рукоделием. Боюсь, она шла слишком медленно, и я приблизилась к двери почти одновременно с ней. Дверь была закрыта неплотно, и мы обе услышали, как ругаются мисс Феллоуз и ее мачеха. Подслушивать нехорошо, но не могла же я повернуть назад и дать этой нерасторопной девушке время доложить обо мне своим хозяйкам, это было бы нелепо!

– И что же они говорили? – Джейн не намерена была выслушивать оправдания Сьюзен, любая из них, несмотря на безупречное воспитание, постаралась бы подслушать что-нибудь, учитывая, как сильно их сейчас волновало все, что происходит в доме Феллоузов.

– Шарлотта кричала на миссис Феллоуз, я и помыслить не могла, что она позволяет себе так разговаривать со своей мачехой! – Сьюзен хоть и считала, что миссис Феллоуз дурно обращается с падчерицей, но тем не менее дерзость Шарлотты поразила ее. – Горничная распахнула дверь шире, наверняка чтобы привлечь их внимание и дать понять, что у их ссоры появились свидетели, однако я успела услышать, как мисс Феллоуз воскликнула: «Не смей втягивать его во все это, я повторяю тебе в последний раз!»

– Это все? – Мисс Соммерсвиль разочарованно подперла щеку рукой.

– К сожалению, они заметили, что дверь открылась, и увидели горничную и меня за ее спиной. Миссис Феллоуз показалась мне бледной, как обычно, а Шарлотта вся раскраснелась и стояла посреди комнаты с таким видом, как будто хотела запустить в мачеху чем-нибудь потяжелее.

– Они рассердились, когда увидели тебя? – Эмили в отличие от Джейн находила рассказ Сьюзен очень важным, только пока не понимала, в чем именно состоит эта важность.

– Шарлотта словно бы обрадовалась моему появлению, она только шумно вздохнула, а затем приветствовала меня так, будто ничего особенного не произошло. Она сказала, что готова ехать со мной, только наденет плащ и шляпку, и ни снег, ни град, ни даже ураган не помешают нам достичь Торнвуда.

– А что ее мачеха, как скоро ей удалось принять невозмутимый вид? – На месте миссис Феллоуз Джейн тотчас бы овладела собой, и ей интересно было узнать, как эта надменная женщина выпуталась из столь щекотливой ситуации.

– К моему удивлению, она не так хорошо умеет справляться со своими порывами, как можно было подумать при первом знакомстве с нею. Миссис Феллоуз только кивнула мне, неразборчиво извинилась и тут же вышла из комнаты. При этом она так посмотрела на горничную, что мне стало жаль бедняжку. Наверняка девушку ждет наказание за то, что она позволила мне войти в комнату вместе с ней.

– А позже, когда вы добирались до Торнвуда, Шарлотта не возвращалась к ссоре с мачехой, не пыталась извиниться перед тобой за то, что ты увидела их обеих в таком состоянии? – Джейн попыталась представить себе, как миссис Феллоуз в своей комнате срывает досаду на ни в чем не повинных безделушках, как порой делала она сама, и насмешливо улыбнулась.

– Нет, она не старалась сгладить неловкость, лишь сказала, что разошлась во мнениях со своей мачехой относительно подготовки к свадьбе. – Сьюзен и рада была бы сообщить подругам что-то еще, но добавить к рассказу ей было нечего.

– Я не верю, что речь шла о лентах или кружевах, они не стоят того, чтобы ссориться так громко. Даже если невеста взволнована перед свадьбой. – Эмили попыталась представить, как Шарлотта кричит на мачеху. Если бы все происходило ровно наоборот, это выглядело бы менее удивительным, но проявить такое непочтение к супруге своего отца, пусть она по возрасту скорее может считаться старшей сестрой, нежели матерью… Что же за отношения у них?

– Ты думаешь, речь может идти о Ричарде? – Джейн прервала размышления подруги.

– Не знаю, – честно ответила Эмили. – Возможно, они ссорились из-за мистера Ходжкинса, или из-за мистера Феллоуза, или из-за Ричарда… Навряд ли одна из них ответит, даже если мы спросим.

– Вот это верно! – подхватила миссис Говард. – Я и раньше говорила, что Шарлотте присуща какая-то таинственность или хотя бы скрытность. Еще до того, как появился этот ее жених!

Подруги согласились с тем, что Сьюзен действительно говорила нечто подобное, и сменили тему разговора, так как добавить тут было нечего. Впереди их ждал бал у миссис Феллоуз, которая была так любезна, что пригласила некоторых гостей переночевать в ее доме. Скорее всего, ей хотелось, чтобы соседи запомнили сам день ее рождения, а не последующее сражение с непогодой и гадкими дорогами. Тщеславие этой женщины по своей величине было сопоставимо с ее красотой.

Но Эмили все же тщательно записала слова миссис Говард в свой блокнот. Просто на всякий случай.

– Друзья мои! Мисс Феллоуз и я с нетерпением ждали этого дня, чтобы объявить о приближении чудесного события, которое должно связать нас навеки! Наша помолвка длится уже несколько месяцев, и я счастлив сообщить вам, что мы с моей дорогой Шарлоттой обвенчаемся второго апреля!

Сияющий мистер Ходжкинс вывел свою невесту в центр бальной залы и, повысив голос, сделал свое заявление, не ставшее неожиданностью для большинства гостей. Мисс Феллоуз выглядела невозмутимой, она даже слегка улыбнулась, когда несколько особенно романтичных юных леди в толпе захлопали от восторга. Ричард Соммерсвиль смотрел куда-то поверх головы Шарлотты, и Эмили, стоявшая рядом с ним, понимала, что он чувствует. Когда-то и она должна была перенести и пережить венчание своей сестры и человека, которого она полюбила раз и навсегда.

Визгливый голос мистера Ходжкинса перекрыл раздававшиеся тут и там поздравительные восклицания. Довольный тем, что находится в центре всеобщего внимания, этот джентльмен не торопился открыть бал.

– Год назад, когда я впервые увидел мисс Феллоуз, я сразу понял – эта прелестная леди составит мое счастье или же я навечно останусь холостяком! Не сразу, но все же она приняла мои ухаживания, а затем и мое предложение руки и сердца. Если бы моя дорогая матушка была жива, она бы не пожелала мне лучшей невесты, я уверен в этом! И я счастлив, что родители мисс Феллоуз приняли меня как своего сына, несмотря на то что я не так богат и знатен, как обычно хочется отцам и матерям молодых леди. Я обещаю любить и почитать свою супругу до самого последнего вздоха!

Возможно, мистер Ходжкинс мог бы распространяться в таком духе еще долго, но гости миссис Феллоуз уже порядком устали слушать его, и, едва только он сделал паузу, чтобы набрать воздуха, мистер Пауэлл, а за ним и большинство находящихся в зале громко зааплодировали, и хозяйка бала сочла момент удачным, чтобы подать сигнал музыкантам.

Ходжкинс быстро справился с растерянностью и увлек Шарлотту за собой, а следом выстроились и другие пары.

Эмили повернулась к Ричарду, который должен был танцевать с ней, но отчего-то застыл истуканом на месте. Выражение лица молодого джентльмена поразило ее.

– Ричард! О чем ты думаешь? Ты выглядишь так, как будто потерял память и не понимаешь, где находишься!

– Он лжет, – вместо внятного ответа произнес Соммерсвиль.

– Ходжкинс? Но в чем именно? – быстро спросила молодая женщина.

– По словам миссис Феллоуз, он знаком с Шарлоттой едва ли не с детства, их матери были дружны… – Соммерсвиль впервые заговорил о том, что рассказала ему миссис Феллоуз о помолвке своей падчерицы, и Эмили слушала его со всем вниманием, не торопясь начать танцевать.

Но Ричард уже понял, что допустил оплошность, и замолчал.

– Может быть, он не захотел излагать всю историю толпе малознакомых людей? Какое собравшимся здесь дело до того, как долго они с мисс Феллоуз знакомы? Главное, что будет венчание и сопутствующая ему череда празднеств, если, конечно, они не захотят венчаться в Лондоне.

– Надеюсь, с помощью миссис Хоуп мы не допустим этой свадьбы! – резко ответил Соммерсвиль. – Идем танцевать, на нас уже с неодобрением смотрит моя сестра.

– И все же зачем ему лгать? – продолжил он во время танца. – Ведь история о детской влюбленности, переросшей в подлинное чувство, растрогала бы наших соседей, и отношение к нему могло бы стать более благожелательным.

– Что, если он говорил правду? – Эмили осторожно наступала на больную ногу, но ей так хотелось хотя бы немного потанцевать, чтобы не чувствовать на себе презрительно-сочувствующего взгляда хозяйки бала!

– Но как тогда понимать слова миссис Феллоуз… – начал было Ричард и осекся.

– Если он говорит правду, значит, это она тебе солгала. – Невозмутимый тон леди Гренвилл заставил Соммерсвиля задумчиво нахмурить брови. – Попробуй вспомнить все, что она говорила, ее лицо и интонации, а затем представь себе Ходжкинса и его речь. Кто из них, по-твоему, больше походит на лжеца?

До самого конца танца Ричард послушно напрягал свою память, но так и не смог ответить на этот вопрос хоть сколько-нибудь уверенно.

В целом бал миссис Феллоуз ничем не отличался от десятков других. Разве что бальная зала была украшена ярдами голубого тюля, сочетающегося с отделкой платья хозяйки бала, да в перерыве между танцами и ужином слух гостей радовала молодая итальянская певица, специально приглашенная миссис Феллоуз на свой праздник. Высокая черноволосая девушка в живописном наряде не то пастушки, не то уличной торговки пела так проникновенно, что некоторые дамы прикладывали к глазам платочки, пусть и понимали в лучшем случае одно слово из десяти. По мнению многих, этой юной итальянки, мисс Карлы, уже должно было хватить для того, чтобы праздник признали одним из самых удачных за эту зиму.

Правда, кое-кто был рад, когда бал подошел к концу. Ричард Соммерсвиль ни разу не танцевал с Шарлоттой и почти ничего не ел за ужином, но довольно много пил. Джейн, приглашенная к Феллоузам впервые за долгое время, старалась не замечать косые взгляды новых приятельниц миссис Феллоуз, относящихся к числу тех, кто перестал здороваться с мисс Соммерсвиль, едва узнав о тайне ее рождения. Джейн приехала сюда только ради брата и мечтала вернуться домой поскорее, но Дафна уговорила ее остаться, чтобы вволю посплетничать перед сном о туалете миссис Феллоуз и манерах мистера Ходжкинса, которые отнюдь не становились лучше день ото дня.

Наконец ужин окончился, часть гостей направилась в своих экипажах в ближайшие поместья, а другая пожелала друг другу доброй ночи и разошлась по комнатам, чтобы вновь увидеться за завтраком и сказать несколько добрых слов хозяйке, подарившей им сегодня такое наслаждение.

Лорду и леди Гренвилл предоставили одну спальню, и Эмили печально улыбнулась, вспомнив, когда подобный конфуз случился с ними в последний раз. Это было почти полтора года назад, после пикника у миссис Пейтон, когда случилась беда с ее горничной и близкие друзья остались у Пейтонов на ночь, чтобы подбодрить Дафну и Джорджа.

Возможно, Уильям тоже вспомнил тот день, но спросить его леди Гренвилл не успела – ее супруг заявил, что кровать слишком узкая, он не хочет стеснять Эмили, поэтому устроится на диванчике, занимавшем дальний угол комнаты.

Не уговаривать же его! Молодая женщина одарила мужа самой насмешливой из своих улыбок и уселась перед зеркалом, чтобы горничная могла распустить ее волосы, расчесать их и заплести в косу. После этого должно было последовать облачение в ночную рубашку, Эмили нарочно взяла с собой самую красивую, обшитую французскими кружевами. Как и следовало ожидать, лорд Гренвилл немедленно ретировался и возвратился лишь через полчаса, когда его супруга уже возлежала в постели с чашкой травяного чая. Ей было неловко перед Хетти, которая не могла не заметить, что часть подушек перебралась с кровати на узкий диванчик вместе с синим стеганым покрывалом, и Эмили довольно нелюбезно ответила на пожелание доброй ночи. Уильям покосился на нее, но ничего не сказал. Когда он устроился на диване, смешно подобрав длинные ноги, леди Гренвилл отставила чашку и задула свечу. В наступившей темноте два одиноких человека еще долго лежали, не закрывая глаз и не решаясь сделать движение навстречу друг другу…