На крыльце я придержала Тома за майку:

— Постой. Я должна предупредить тебя… В общем, я живу тут не одна.

У него почему-то дрогнули губы:

— У тебя есть…

— Нет! Это не то, что ты подумал.

Мне даже стало смешно: Джун! Принять Джун за моего бойфренда!

— Это вторая жена моего отца. Ее зовут Джун. Впрочем, это неважно. Надеюсь, вы даже не встретитесь. Мы с ней… Ну, ты понимаешь.

— Я понимаю, — серьезно подтвердил он и прислушался. — А она сейчас дома?

— Понятия не имею. Я не слежу за ней. Лучше бы ее не было.

Том усмехнулся:

— Спорю, тебе сейчас хотелось сказать: лучше б ее вообще не было.

— Ну, не вообще, — сжалилась я над Джун. — Но в нашей жизни лучше бы ее действительно не было. Она всегда была слишком глупа, чтобы стать ему настоящей женой. Она никогда не понимала ни его, ни меня. И книг его не читала. Какая из нее подруга такому человеку? Подруга — в истинном смысле слова.

— Это я понял, — подтвердил Том.

У меня мелькнула мысль, что его тоже не назовешь интеллектуалом, это сразу заметно. И он мог принять вышесказанное на свой счет, но вроде бы этого не произошло. И все же я сказала себе, что нужно быть осторожнее в высказываниях.

— Мы все ссорились с ней, понимаешь? — продолжила я. — И это делало отца несчастным. Я ведь это чувствовала. Не могу простить себе…

Пожав плечами, Том сказал:

— Он ведь мог предположить, что так будет, верно? Воображение у него было что надо.

Я толкнула дверь и громко ответила:

— Воображение у него включалось, только когда он работал. Видимо, так.

Мне хотелось, чтобы Джун услышала эти слова, хотя ничего напрямую сказано не было, и вряд ли у нее хватило бы ума понять, что речь вообще идет о ней. Но по моему тону, она могла бы догадаться, что я все еще не простила ее. Никогда не прощу.

Отец говорил, что моя мать была доброй женщиной и глубоко верующей. И еще очень красивой. Словом, мне от нее не передалось ничего, кроме темных, густых волос. Только я их всегда коротко стригла, потому что вся моя внешность была мальчишеской, да и характер отчасти. Не оттого ли, что всю свою жизнь я прожила с отцом? Ему хотелось, чтобы я унаследовала от матери ее утонченность, которой он наделил своих героинь, но, видимо, это не передается по наследству…

Войдя в дом, я сделала широкий жест:

— Прошу! Кухня — направо. Все остальное, если тебе необходимо, — налево.

— Не сейчас, — застенчиво сказал Том.

Подавившись смешком, я побежала на кухню, и он, естественно, последовал за мной.

— Садись, Том. Попытаюсь найти чем бы тебя накормить…

Он напомнил:

— Я обещал омлет.

— А может, заказать пиццу?

Том явно был разочарован:

— Ну, если хочешь…

Мне вообще не хотелось есть, я недавно позавтракала, но стало жаль его.

— Я хочу омлет. Но ты вроде в гостях, как-то неловко заставлять тебя.

— А кто меня заставляет? Я люблю готовить.

— А я терпеть не могу. Вообще ненавижу всю эту возню по дому. Пылесосить, стирать…

— Неужели тебе приходится этим заниматься? Я думал твой отец был состоятельным человеком.

Я мысленно согласилась: «Был. Пока полгода назад не добрался до Лас-Вегаса…»

— Теперь приходится.

— Извини.

— Ты тут ни при чем. Вот тебе молоко и…

Тут он вдруг вскочил и вытянулся, потом, словно спохватившись или испугавшись чего-то, быстро взглянул на меня. Я обернулась. На пороге кухни, как идиотка, улыбаясь во весь рот, стояла Джун, такая же вся светленькая, пышненькая и кудрявенькая, как обычно. Слегка похожая на Дрю Бэрримор, но без наивного обаяния той.

Демонстративно отвернувшись, я продолжила, обращаясь к Тому:

— Молоко и яйца. Что еще нужно для омлета?

— Сковороду, — сказала Джун.

— Здравствуйте, — откликнулся Том.

— Привет.

— Так ты займешься омлетом?

Джун подошла поближе:

— Может быть, позволишь мне?

Я сделала удивленное лицо:

— Разве мы тебя звали?

Ее нахальство и впрямь удивляло. Ей необходимо было все говорить прямым текстом.

— Мы справимся без тебя, — произнесла я с нажимом, но для того, чтобы она оставила нас в покое, видимо, требовалась физическая сила. — Джун? Ты оглохла?

— Нет, Эшли, — ответила она с непривычной вежливостью. — Я очень хорошо тебя слышу. Я просто сочла своим долгом…

— Джун! Отныне ты освобождена от какого бы то ни было долга по отношению ко мне!

Она заморгала, видно, ее тугой мозг не сразу обработал эту простую фразу. И тут влез Том:

— Миссис Халс, я большой почитатель таланта вашего покойного мужа.

— Я сейчас заплачу от умиления, — сообщила я. — Может, оставить вас вдвоем? Преданный читатель и безутешная вдова.

— Нет-нет! — быстро сказала Джун и сделала шаг назад. — Я сейчас же уйду. Я только хотела спросить: за что ты так ненавидишь меня, Эшли?

Я просто задохнулась от гнева.

— И ты еще спрашиваешь — за что?!

— Да, за что? Скажи мне! Что такого ужасного я тебе сделала? Конкретно?

Это «конкретно» меня просто добило. Свет не видывал такой дуры! Но мне все-таки удалось взять себя в руки. Каким-то непостижимым усилием воли.

— Может, мы выясним это потом? — Я глазами указала на Тома и вдруг поняла, что именно его присутствие и подтолкнуло Джун на этот разговор. Ей хотелось показаться несчастной и непонятой, ей хотелось, чтобы ее пожалели. Чтобы ее пожалел мужчина.

Я покосилась на Тома. В общем, да. Вполне мужчина. Светлые волосы слегка вьются, улыбка стопроцентного американца… Чуть младше Джун, но кого это смущает после браков Мадонны и Деми Мур?

— Ладно, — сказала я жестко. — Ты сама напросилась. Ты спрашиваешь, за что я тебя ненавижу? Так вот. Ты очень глупая, Джун. Ты пошлая и необразованная. Толстая и вульгарная. Посмотри на свою розовую кофточку! Кто так одевается? Ты выглядишь в ней как мисс Пигги! Отцу стыдно было за порог с тобой выйти.

Я снова украдкой посмотрела на Тома, и поразилась тому, как он покраснел, выслушивая все это. Можно было подумать, что я вывела на чистую воду его самого. Наверное, все-таки не следовало разрушать при нем идиллический образ писательской семьи. Впрочем, все мы когда-нибудь лишаемся иллюзий…

Опустив голову (все-таки что-то дошло до нее!), Джун пробормотала:

— Он любил меня.

— Отец?! Не смеши меня. Ну, кольнул его бес в ребро, в очередной раз, это же еще не любовь.

— Эшли, — некстати вмешался Том, — я думаю, ты не совсем права. Все-таки миссис Халс приходилась твоему отцу женой, а не…

«Такой же тупой, как она! — подумала я со злостью. — Еще лезет не в свое дело…»

Я напомнила ему:

— Том, ты — человек посторонний. Ты моего отца в глаза не видел. Поэтому, будь любезен, не берись судить, каковы были его истинные чувства. Довольствуйся тем, что он вложил в свои книги.

— Это не так уж мало, — заметил он.

— Тем более! Кстати, Джун, ты прочитала хотя бы одну из его книг?

Ее пухлый рот радостно расплылся:

— Конечно!

— Одну?

— Две. — Она явно смутилась, догадавшись, что попалась. — Вторую дочитываю…

— Уже на третьей странице?

— Что? А, нет. На двести пятьдесят второй.

Меня всегда поражала эта ее способность запоминать числа. В этом мне виделся явный симптом даунизма. Бесполезный талант при прочей отсталости.

— Ты, наверное, и закладками не пользуешься?

У нее болезненно сморщился выпуклый лобик:

— Какими закладками?

— Ладно, проехали. Ты куда-то шла, Джун? Мы, кажется, задерживаем тебя?

Ей пришлось смириться.

— Да, мне пора. — Она продемонстрировала Тому ямочки на щеках: — Рада была повидаться.

Если бы он сказал: «Я тоже» или что-нибудь в этом духе, я запустила бы в него одним из яиц, которые как раз доставала из холодильника. Но Том только снова вскочил и как-то смешно, церемонно поклонился. Я расхохоталась и с силой захлопнула дверцу.

— Надеюсь, не скоро увидимся, Джун!

Мне она ничего не ответила, но я и не нуждалась в ее прощальных словах. Сейчас Том сожрет свой омлет, уберется из нашего дома, и мы опять разбредемся с Джун по разным комнатам.

Но Том вдруг хлопнул себя по лбу:

— Надо же было спросить, пока она была здесь!

Я насторожилась:

— О чем это?

— Хотя, наверное, ты — главная хозяйка в этом доме, — уклончиво продолжил он.

Сунув ему большую фарфоровую миску, я требовательно спросила:

— К чему ты клонишь?

— Понимаешь, — опять замялся Том, — мне необходимо остановиться в вашем городе на несколько дней. Нельзя мне у вас снять комнату? Или это будет…

— Это будет просто здорово!

Это не было обычной вежливостью, я действительно обрадовалась. Жить вдвоем с этим толстым растением по имени Джун было совсем не весело. От избытка чувств я едва не предложила ему остаться у нас в качестве гостя, но успела вспомнить, что деньги мне не помешают.

— При условии, что ты не будешь вскакивать, когда входит Джун. Меня это бесит. Тем более она совсем не заслуживает такого отношения. Она не леди, понимаешь? Она работала у нас кухаркой.

На мгновение мне показалось, что его голубые глаза стали ледяными, и я едва не стукнула себя по лбу: ведь мне же ничего неизвестно о его семье, может, его мать или сестра тоже работают в каком-нибудь дешевом кафе. Или он сам еще вчера…

Сделав вид, что не заметила, как Том напрягся, я торопливо продолжила:

— Дело, конечно, не в том, чем она занималась до того, как вышла за моего отца. Я сама прошлым летом работала официанткой, — соврала я с легкостью. — Просто Джун в душе не леди, понимаешь?

— Хорошо, я не буду вставать, — согласился он таким тоном, будто обрек себя на непосильную жертву.

— Наконец-то! Знаешь, что я скажу тебе, Том? Ты слишком хорошо воспитан. Откуда ты взялся такой?

На его лице возникла вопросительная улыбка:

— Из Техаса.

— Вот те на! — Я подбросила вверх куриное яйцо. — Неужели в Техасе читают книги?

Он опять померк:

— Ты любишь издеваться над всеми, да, Эшли? Тебе это в кайф?

Пришлось признаться:

— Есть маленько. Но я сейчас вовсе не издевалась, Том. Я действительно не предполагала, что моего отца знают даже в Техасе.

— А чем Техас хуже любого другого штата? — снова напрягся Том.

Когда он волновался или обижался, то краснел просто как девочка, и сейчас щеки его уже вовсю пылали. И уши забавно светились красным. Меня так и тянуло прижать к его лицу мокрое полотенце.

Забрав у меня яйца, он аккуратно разбил их над миской и принялся взбивать с такой силой, что я сразу поняла, как он разозлился. Но, как ни странно, яичная смесь не разлеталась по кухне, к чему я уже внутренне приготовилась. И я подумала, что Том умеет контролировать свои эмоции. Только не поняла до конца: нравится мне это или нет.

— Не хуже, — поспешила я согласиться. — Но там ведь своя специфика, насколько я знаю.

Он кивнул:

— Лошади, шляпы и сапоги. Где у вас соль?

Я протянула ему солонку:

— Вот видишь, ты и сам знаешь!

— Я там живу, Эшли. — Он подлил молока. — И поверь мне, у нас никто не ходит в ковбойских сапогах и шляпах. Только в дни праздников.

— Ладно, Том, — сжалилась я. — Давай замнем это. Я совсем не хотела обидеть твоих земляков. Твои родители остались там?

Он ответил не сразу:

— Вообще-то, нет. Я родом из Алабамы. Думаю, родители и сейчас живут там.

— Думаешь? То есть ты не знаешь наверняка?

Ему не по душе был этот вопрос, это сразу почувствовалось, но Том все же пояснил:

— Да мы с сестрой уехали от них, как только окончили школу.

— Не спрашиваю почему. И вас занесло в Техас? Не расскажешь — почему именно туда?

Проведя рукой над сковородой, Том проверил, как она нагрелась, и, одобрительно кивнув, вылил туда яично-молочную смесь. И лишь потом ответил:

— Как-нибудь потом.

Я вспомнила:

— А эта девушка, которую ты разыскиваешь? Это не твоя сестра?

Он посмотрел на меня с обалделым видом:

— Как ты догадалась?

Мне стало смешно:

— Я очень умная, понимаешь?

— Ты действительно умная. Ты, наверное, прочитала все эти книжки? — Он указал головой на окно.

Я выглянула во двор. Никем не тронутые горы книг сиротливо громоздились на траве, которая выглядела особенно свежей и яркой от этого соседства. И когда я смотрела на эту траву, мне почему-то представились брат с сестрой, убегающие из дома на дикий Запад. За романтикой или просто подальше от родителей?

Странно порой происходит в жизни: полчаса назад я еще знать не знала этого Тома, а сейчас мне не терпелось выведать его историю. Почему? Может, отцовская страсть к поискам интересных судеб передалась и мне? А что, если когда-нибудь я все же смогу написать свою книгу? Хотя бы одну? Говорят, каждый на это способен, но мне в это не очень верилось. Разве Джун под силу это осуществить? Или хотя бы тому же Тому Брэдли?

А своя история у него явно была, и она могла оказаться неплохим сюжетом для будущей книги, вот почему я так заинтересовалась им. О себе мне писать было нечего. Но и давить на Тома я не собиралась. Если он останется в нашем доме, как собирается, уж постараюсь постепенно вытянуть из него подробности их с сестрой невероятных приключений.

— Опиши мне твою сестру, — попросила я. — Вдруг я встречала ее где-то?

Он улыбнулся так радостно, словно увидел за окном ее лицо. Видимо, они и впрямь были очень дружны, это не часто встречается…

— Она, — начал Том и вдруг посмотрел на меня с тревогой: — Ты не любишь блондинок, да?

— Почему ты так решил? — опешила я.

Он указал глазами на дверь и промычал:

— Ну…

Я догадалась:

— А, ты про Джун? Том, я не люблю ее вовсе не из-за того, что она — блондинка! Если б она была темноволосой, как я, или рыжей, я относилась бы к ней точно так же. А твоя сестра блондинка?

Он кивнул:

— Ну да. У нее светлые волосы. И она… Как бы это сказать? От нее как будто сияние исходит.

— Ого! Сияние?

— Не на самом деле, конечно. Но так кажется. Может, потому, что она всегда улыбается.

«Еще одна стопроцентная американка», — подумала я, но сдержала усмешку.

— Видно, что ты ее очень любишь, — заметила я самым елейным голоском.

— Ее нельзя не любить, — отозвался Том, но тут же оговорился: — Хотя есть люди, которым она не нравится. Их раздражает даже то, что она такая веселая. Как будто кому-то стало бы лучше, если б она на всех злилась!

Теперь пришло время мне напрячься: «Это он на меня намекает? Но я злюсь на одну только Джун! И он ведь понимает почему».

Подхватив сковороду, он провозгласил:

— Готово! Тарелки дашь?

Я похвалила:

— Пахнет вкусно, просто слюнки текут. Спорю, это сестра тебя научила готовить.

— Так и есть.

— Она старше тебя?

— На три года.

— Играли вместе?

— А то!

— Дом на дереве и все такое?

Том опять ошарашенно замигал:

— Откуда ты знаешь?

— Классика, — пробормотала я. — У меня такого дома никогда не было.

Поставив сковороду, он заглянул мне в глаза с сочувствием, насмешившим меня:

— И брата не было?

— И нет. Но я никогда не страдала по этому поводу. Не все братья так дружны со своими сестрами, Том. Это просто к сведению.

Я поставила тарелки, разложила приборы, хотя когда я обедаю в одиночестве, то обхожусь одной вилкой. Сомневаюсь, что Том был приучен к другому, но мне вдруг захотелось показать себя хозяйкой. Почему? Не знаю. Я вообще не знаю, почему все так вышло в тот день. Где была моя хваленая голова?