Примечание редактора.

К моему огромному удивлению, не говоря уже о личном удовлетворении, первые два тома материалов из архива Каина, которые я подготовила для распространения и использования в среде моих собратьев-инквизиторов, оказались ими весьма читаемы. Причину столь неожиданной популярности я вижу в том, что многие из моих коллег посчитали воспоминания Каина скорее легким развлекательным чтением, нежели серьезным источником пищи для размышлений, каковым я изначально его полагала. Многим сложно было поверить, что имперский комиссар мог оказаться столь далек от идеалов, которые был призван воплощать. Учитывая его публичную репутацию, я способна без труда понять причины такого отношения к данному тексту. Но благодаря личному знакомству с Каином я могу заверить моих читателей, что он был весьма близок к тому, как описывает себя в мемуарах. В то же время я хочу заметить, что, возможно, именно осознание своих недостатков породило в нем манеру судить себя несколько строже, чем он, вероятно, заслуживал.

До сих пор мои усилия были сосредоточены на том, чтобы представить читателю отрывки, повествующие о столкновениях Каина с чужаками — врагами Империума. Но за время своей продолжительной карьеры ему не раз приходилось скрещивать мечи со всевозможными чудовищами, порожденными варпом, и вмешиваться в темные планы Разрушительных Сил и их смертных служителей. Поэтому мне показалось верным, особенно учитывая тот интерес, что проявили к предыдущим томам инквизиторы отличных от моего Орденов, выбрать для дальнейшей подготовки к распространению новый отрывок, повествующий именно о подобном столкновении.

В данном решении мне помог тот факт, что хронологически данный отрывок продолжает предыдущие два. Манера Каина записывать мемуары разрозненными кусками в том порядке, в каком различные события приходили ему на память, привела к тому, что материал был расположен в архиве в виде продолжительных отступлений от совершенно другого рассказа. Основным повествованием являлся отчет о знаменитом инциденте, происшедшем в течение 13-го Черного Крестового Похода, когда Каин был отозван из отставки для защиты целого мира с не чем иным, как пригоршней собственных кадетов из Схола Прогениум. Но этой истории придется подождать до следующего тома; для нынешнего же я, как мне кажется, весьма удачно отсортировала материал, касающийся только Адумбрианской кампании, который и представила в виде достаточно связного и самоценного  изложения.

Как и в случае предыдущих отрывков, события данного происходят во время службы Каина с 597-м Вальхалльским полком. Речь здесь идет о первом столкновении едва оперившегося полка с силами Хаоса. Наибольший интерес вызывает описание Каином реакции обычных солдат на Великого Врага, а также тех форм, которые принимали махинации последнего. Я надеюсь, эти фрагменты прозвучат давно необходимой тревожной нотой для тех из моих читателей, которые могли стать жертвой пагубных доктрин Радикализма.

Каин, по обыкновению, остается раздражающе неточным в отношении всего, что не касалось его лично. Посему я использовала в работе выдержки из других источников, необходимые для того, чтобы представить более полный отчет о событиях на Адумбрии и в системе, к которой она принадлежит. К сожалению, как и раньше, я не смогла обойтись без многословных витиеватостей, принадлежащих перу Дженит Суллы, за что я могу лишь заранее извиниться. Там, где предоставлялась хоть какая-то альтернатива, я, будьте уверены, спешила ею воспользоваться.

Для удобства чтения — так же как и в предыдущих томах — я разбила в целом неструктурированное повествование Каина на главы. И в очередной раз я не смогла удержаться от того, чтобы поставить им эпиграфы из обширной коллекции цитат, которую он собрав и постоянно пополнял для наставления и развлечения своих учеников в Схоле. Помимо этого, свое вмешательство я заключила в рамки немногочисленных сносок, позволив Каину самому вести рассказ в его неподражаемой манере.

 

Глава первая.

За столетие или около того, проведенное в сражениях с врагами Императора — ясное дело, когда от этих врагов нельзя было сбежать или спрятаться, — мне перепала изрядная доля неприятных сюрпризов. Но внезапное появление Томаса Бежье в коридорах «Благоволения Императора» до сих пор остается событием, которое я не могу вспомнить, не вздрогнув. И вовсе не потому, что та ситуация была особенно опасной для жизни — что, в общем-то, выделяет ее в ряду выпавших мне сюрпризов. Нет, она вызывает в моем сознании прихотливый сплав чувств. Одно из них — гнев на проявленную Бежье впоследствии свинскую глупость, которая едва не привела к сдаче Разрушительным Силам имперского мира, красиво завернутого в розовую подарочную упаковку. Что еще хуже, она могла бы и меня привести к позорной казни, не повернись дело так, как оно повернулось.

Этот гнев сливается с потоком неприятных воспоминаний, пробудившихся во мне уже тогда, при встрече. Я недолюбливал Бежье с тех давних пор, когда мы были комиссарами-кадетами и вместе обучались в Схола Прогениум. Полагаю, моя неприязнь стала бы еще крепче, если бы я удосужился хоть раз вспомнить о Бежье с того примечательного момента, когда нас сочли достойными огорчить своим присутствием какое-нибудь подразделение и разослали по разным сторонам Галактики. (В моем случае, как я сильно подозреваю, вручение алого кушака и вежливое выдворение казались простейшим способом предотвратить массовые отставки в среде педагогов).

— Кайафас, — приветственно кивнул Бежье, будто бы мы всегда были накоротке, и по его пухлому лицу расплылась улыбка столь же искренняя, как у экклезиарха, раздающего милостыню перед пикт-камерами. — Я прослышал, что ты на борту.

Ну этим он меня не удивил. К тому периоду карьеры репутация катилась вперед меня везде, куда бы я ни направлялся. Она либо смазывала мой путь так, что жизнь становилась гораздо проще, либо — как бы сохраняя некий баланс вещей — иной раз втягивала меня в такие опасные для жизни ситуации, которые заставляли все внутренности сжиматься от ужаса. Без сомнения, за три дня пути с Кастафора все на корабле уже проведали, что Каин, герой Империума, находится среди них, и либо прикидывались никак не впечатленными сим фактом, либо искали способ выскрести личное знакомство, дабы продвинуть карьеру, уцепившись за край моей шинели. Если рассудить здраво, в последнем стремлении я мог только пожелать любому большой удачи.

— Бежье, — кратко кивнул я в ответ, раздраженный тем, что он обратился ко мне по имени.

Как я уже упомянул, мы не были друзьями в Схоле; мне не хотелось изображать дружбу и теперь. Если так подумать, то я вообще не припоминаю, чтобы у Бежье были друзья, разве что небольшая компания подхалимов, столь же праведных и самодовольных, как и он сам. Они постоянно ныли о милости Императора или бегали к кураторам с доносами о мелких нарушениях со стороны других учеников. Единственным местом, где каждый был рад видеть Бежье, была арена для скрамболла — там его с энтузиазмом тузили и ставили подножки независимо от того, владел он мячом или нет.

— Я и не представлял себе, что ты тоже выбрался на эту нашу прогулочку, — продолжил я.

Улыбка Бежье несколько поугасла, ибо он заметил пренебрежение в моем тоне. Но он был достаточно умен, дабы осознавать, что публично возмущаться не стоит. Коридоры были полны старшими офицерами Гвардии, среди них виднелись черные шинели и алые кушаки других комиссаров. Все неторопливо двигались в сторону одного из актовых залов, где сам лорд-генерал, как ожидалось, через несколько минут должен будет провести с нами брифинг. Не лично, разумеется: он-то уж путешествовал с определенным шиком на борту флагмана флотилии. Но вероятно, техножрецы на скорую руку придумали метод, позволяющий генералу передать картинку по пикту на все корабли экспедиционного корпуса разом, прежде чем мы перейдем в варп.

— Я бы не решился назвать борьбу с врагами человечества прогулочкой, — напряженно ответил Бежье. — Это наша священная обязанность — защищать благословенные владения Императора от малейшего пятна скверны.

— Ну конечно, так оно и есть, — ответил я, не удержавшись от того, чтобы подколоть этого благочестивого маленького педанта, как делал это почти тридцать лет назад. — Но я уверен, что Он не будет иметь ничего против, если нам это пойдет в радость.

Конечно же, противостояние тем ужасам, которые ожидали нас везде, куда бы мы ни направлялись, было настолько далеко от моего представления о веселье, насколько это возможно. Но я произнес именно то, что ожидается услышать от героя, и толпа вокруг отреагировала очень благосклонно, хоть все старательно и делали вид, что не прислушиваются к нашему разговору.

— Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, комиссар. — Полковник Кастин откашлялась и с хорошо выверенной бесстрастностью посмотрела на свой хронограф. — Но я полагаю, что было бы невежливым заставлять лорда-генерала ждать.

— Благодарю вас, полковник, — ответил я, выразив истинную благодарность мимолетным взглядом, который не сумел бы заметить никто, кроме Кастин и ее помощника, майора Броклау.

Годы совместной службы принесли нам взаимопонимание, настолько близкое к дружбе, насколько позволяли занимаемые нами должности. Не в последнюю очередь благодаря ему 597-й полк работал так слаженно и четко.

— Это ваш полковник? — спросил Бежье с неприкрытым скептицизмом.

Челюсти Кастин сжались, выдавая внутреннюю борьбу. Уж кто-кто, а я был отлично знаком с умением полковника давать короткие, содержательные, но анатомически маловыполнимые ответы...

Радуясь возможности вмешаться, как она только что сделала для меня, я кивнул.

— Конечно же это она, — произнес я. — И она — чертовски хороший полковник, скажу я вам. — Я рассмеялся и похлопал Бежье по спине, что, как я помнил по дням, проведенным в Схоле, он всегда ненавидел. — Ведь ты же не забыл, как читать ранг по нашивкам? — спросил я.

— Я не сразу обратил на них внимание, — пробормотал он, краснея. Возможно, это и было правдой. Кастин обладала весьма привлекательной фигуркой — подтянутой, мускулистой, — и Бежье мог не удосужиться перевести взгляд немного выше. — За вами не было видно.

— Ну что ж, — сказал я, с удовольствием продлевая его неловкость взаимными представлениями. — Полковник, разрешите познакомить вас с Томасом Бежье, моим одноклассником.

Кастин кивнула в официальном приветствии, на что Бежье ответил с излишней поспешностью, стараясь загладить недавнее проявление дурного тона.

— Бежье, — продолжал я, — полковник Регина Кастин доблестно командует пятьсот девяносто седьмыми вальхалльцами. А это — майор Рупут Броклау, ее старший помощник.

— Комиссар. — Броклау протянул ладонь.

Бежье принял ее после секундного раздумья и скривился, когда майор стиснул пальцы. В первую нашу встречу Броклау проделал то же со мной, и я был весьма благодарен силе искусственных пальцев в моей правой руке.

— Мы всегда рады видеть друга комиссара Каина в нашем штабе, — сказал Броклау.

— Благодарю вас. — Бежье наконец освободился из тисков майора.

По тону Броклау более проницательный человек мог бы понять, что на него-то это приглашение как раз не распространяется. Но Бежье никогда не отличался интуицией. Пойманный в ловушку этикета, он повел рукой в сторону двоих мужчин, стоящих по сторонам от него:

— Полковник Асмар Талларнского двести двадцать девятого. Майор Сипио, его помощник.

Я кинул взгляд на Кастин и Броклау, позабавившись тому, насколько велик был контраст между двумя группками. Оба талларнца были низенькими и чернявыми, закутанными в свободные туники, характерные для их родного пустынного мира. Вальхалльцы внешне отличались от них так сильно, как только можно было. Волосы Кастин, забранные в хвост на затылке, были огненно-рыжими, глаза голубыми, как небо над ледниками ее родной планеты. Черные как ночь волосы Броклау эффектно оттеняли его кремнево-серый взгляд.

По вальхалльским представлениям, в коридоре стояла удушливая жара. Таковой уроженцы ледового мира считали любую температуру выше той, при которой дыхание вырывается паром; ее же они поддерживали в своих жилых помещениях. Здесь же, в коридоре, Кастин и Броклау были одеты в легкую рабочую форму, и их статус отмечали только нашивки на воротничках. Я подумал, что Бежье было простительно не сразу понять, кто перед ним, но это ничуть не помешало мне наслаждаться его смущением.

— Мое почтение, — кивнул я двоим офицерам. — У вас великолепная воинская репутация. Я жду того момента, когда услышу о новых славных победах талларнского народа.

— Мы побеждаем милостью Императора, — произнес Асмар удивительно благозвучным голосом.

Бежье вновь поспешно кивнул:

— Именно так. Ведь вера, и только она — самое мощное оружие в нашем арсенале.

— Возможно, и так, — сказал я. — Но я все равно стараюсь захватить лазерный пистолет на случай, если одной ее не хватит.

Конечно, это было не самое умное замечание в Галактике, готов признать, но я ожидал вызвать по крайней мере улыбку. Однако же, к моему удивлению, выражение лиц талларнцев неуловимо ужесточилось.

— Конечно, именно так вам и приходится поступать. — Асмар отвесил холодный поклон и повернулся, чтобы уйти, а с ним и его помощник.

Бежье секунду помедлил, как бы размышляя, стоит ли ему молча последовать за коллегами, но не удержался и вставил-таки последнее слово.

— Боюсь, не все могут оценить ваше чувство юмора, как на это способен я, — провозгласил он. — Наши талларнские друзья очень серьезно относятся к вопросам веры.

— Ну, рад за них, — сказал я, начиная понимать, почему никто из талларнцев до сих нор случайно не пристрелил своего комиссара.

Удача ли, или чей-то точный расчет, но Бежье приписали к полку ребят, способных утомить самого Императора и лишенных чувства юмора ровно в той же мере, как и он сам. Капелланов у них насчитывалось не меньше, чем у остальных полков было водителей «Химер», а если учесть некоторые другие особенности, то рядом с талларнцами сами Искупители могли показаться вполне уравновешенными ребятами.

Этих-то благочестивых людей я и оскорбил ненароком. Если бы я догадывался о последствиях, которые в дальнейшем вызовет мой порыв подразнить Бежье, я бы наверняка придержал язык. Но в тот момент меня наполняло благостное неведение, и я проследовал на брифинг в состоянии полного довольства собой.

Из-за задержки в коридоре Кастин, Броклау и я оказались в зале одними из последних, но моя репутация вновь сработала на нас. Каким-то образом три сидячих места оказались свободными, несмотря на то что на всех их явно не хватало. Бежье и его талларнцы, как я походя заметил, оказались одними из тех, кому пришлось тесниться в задних рядах. Стоя в неудобных позах, они возмущенно наблюдали, как мы проходим к местам в передней части аудитории.

Всего на борту «Благоволения Императора» — допотопного пехотного транспорта класса «Галактика», который, казалось, продолжает функционировать лишь постоянными заботами техножрецов и двигателеведов, — находилось пять полков. Старший командный состав их был весьма многочисленным; большинство офицеров явились на брифинг, чтобы затем не повторять друг другу услышанное. Я смог углядеть всех наших ротных командиров, разбросанных по толпе, прежде чем занял наконец свое место.

Кроме нас и талларнцев корабль нес Вальхалльский бронетанковый полк — его боевые машины, «Леман Руссы», я с удовольствием увидел расположенными в трюме бок о бок с нашим снаряжением. В свою очередь солдаты этого полка были равно обрадованы тем, что путешествуют с другим соединением из родного мира. Другими нашими соседями были два пехотных полка, набранных на Кастафоре. Офицеров, происходящих с этого мира, было легко отличить по новенькой форме и выражению настороженного интереса, обращенного ко всему, что привлекало их внимание (в основном, казалось, это были женщины из нашего 597-го).

Шестереночки сегодня были, несомненно, весьма заняты. Кабели и шнуры под надзором псаломщиков в белых робах, распевавших необходимые литании активации, змеились по всему полу. Присоединялись они к агрегату, похожему на гололитический дисплей выдающихся размеров и сложности.

В данный момент он передавал вращающееся изображение имперского орла, мерцающего и идущего рябью так же, как и на любых подобных устройствах, в сопровождении бравурной, но ошеломляюще бессодержательной музыки.

— Кто-нибудь захватил орехи каба? — спросил я, поскольку происходящее напомнило мне общественный гололитический театр.

Некоторые из ближайших офицеров вежливо усмехнулись. Через секунду гул разговоров стих, огни в помещении пригасили, и старший техножрец церемонно отвесил пинка контрольной кафедре. Знак аквилы на дисплее сменился знакомым лицом генерала Живана, нависшим над нами подобно дрожащему воздушному шару. После секундной жаркой дискуссии между техножрецами кто-то выдернул пару проводов из разъемов, и музыка внезапно стихла, позволив нам услышать самого генерала.

— Благодарю вас всех за проявленное внимание, — произнес шар живановской головы голосом, шипящим от статических помех.

Прошло уже немало времени с тех пор, как мне довелось говорить с лордом-генералом лично: наши пути редко пересекались после встречи на Гравалаксе шесть лет назад, и большинство таких случаев были по меньшей мере затруднительными для разговора, ибо происходили то в зоне боевых действий, то в эпицентре дипломатического кризиса. Но мы всегда весьма терпимо ладили, и я уважал проявляемую Живаном заботу о солдатах под его командованием. Что и немудрено, ведь я был фактически одним из них.

— Несомненно, вы задумывались о том, почему мы были мобилизованы в такой спешке после столь удачной кампании против орков на Кастафоре, — произнесла голова генерала.

Некоторые из офицеров приветствовали эти слова аплодисментами, стихшими в смущенной тишине.

— Ну вот, сейчас начнется самое интересное, — шепнул я Кастин, которая только мрачно кивнула.

Эта наша экспедиция не была похожа на предыдущие. Обычно мы прибывали на только что зачищенный мир и оставались там как минимум несколько месяцев. Мы помогали заново отстроить области, где оставили зарубку зеленокожие, следили за тем, чтобы местные СПО восстановили свою боеспособность, короче, наслаждались возможностью вздохнуть немного свободнее, перед тем как отправиться на следующую войну. Но теперь — едва мы успели найти предназначенные нам казармы, как перед ними уже сели первые шаттлы, готовые переправить на орбиту нашу технику, и нас спешно загнали на борт «Благоволения Императора». Один из новых кастафорейских полков отправился вперед нас наблюдать звезды с близкого расстояния. К счастью, бойцы были слишком зелены для того, чтобы быстро занять самые удобные казармы и легкодоступные столовые, так что ветераны 597-го легко потеснили их. Наши солдаты, по крайней мере, были настолько довольны ситуацией, насколько это вообще возможно. Не особенно довольны, по правде говоря: столь поспешная мобилизация говорила лишь о том, что проблема разразилась без всякого предупреждения в относительно близкой системе. А это, в свою очередь, значило, что мы идем прямо в пекло, мало представляя себе, с чем столкнемся, и уже изначально находимся в том положении, когда враг будет иметь преимущество. Не та ситуация, которую пожелал бы себе любой нормальный воин.

Живан тоже не был, как я мог судить, особенно счастлив по поводу всего происходящего. Я полагаю, личное знакомство с ним позволяло мне легче, чем остальным, сделать такой вывод. Генерал достаточно хорошо скрывал эмоции, и его обычное выражение грубоватой компетентности нарушалось лишь легкими помехами гололита. Конечно же, большинство присутствующих купились на это целиком и полностью.

— Десять дней назад, — продолжал лорд-генерал, — мы получили астропатическое сообщение от оперативной группы флота, преследующей флотилию рейдеров Хаоса на внешних границах субсектора.

Как я и предполагал, в этот момент лицо Живана сменилось на гололите картой местного звездного скопления. Кастафор находился в левом нижнем углу, практически на границе экрана, скрытый небольшим скоплением контактных значков, отмечавших позиции нашего флота.

Я сквозь зубы втянул в себя воздух. Если я правильно прочел руны, мы были единственным десантным транспортом, который начал движение, и сопровождала нас только пригоршня боевых судов. Остальные все еще просиживали штаны на орбите, несомненно чувствуя огромное облегчение оттого, что по той или иной причине оказались не готовы выдвигаться. Это значило, что мы оказываемся на острие удара — первыми, кто вляпается в то, что бы нас ни ждало. Разумеется, именно нам придется пожать и основную массу потерь. Мой желудок сжался от одной мысли об этом.

Впрочем, мне не пришлось долго переваривать кислые и горькие выводы. Изображение на дисплее внезапно накренилось и перескочило на пару парсеков вправо, отбросив пятнышко Кастафора в бездну за краем проекционного поля. Двое техножрецов возле дисплея затеяли напряженным шепотом спор, после чего один из них, с подергивающимися механодендритами, скрылся под кафедрой.

— Враг предположительно определен как группа, называющая себя Опустошителями, — продолжал голос Живана.

Генерал явно находился в благом неведении относительно того, что звездное поле в нашем гололите принялось отплясывать столь же радостно, как иная Танцовщица на бис. Картинка немного успокоилась, лишь когда из-под контрольной кафедры вырвался водопад искр. Следом появился техножрец, вроде слегка подпаленный. В последний раз дрогнув, экран дал увеличение на кучку значков, обозначающих контакт с врагом. Силы Хаоса — вот что значили отметившие врага руны.

При виде этого волоски на моем загривке встали дыбом. Император знает, что я многое повидал за годы службы, но мысль о Великом Враге до сих пор вышибает меня из колеи сильнее, чем что-либо иное! Я видел многое из того, что способен натворить Хаос, и предполагаю, что главная его угроза в абсолютной непредсказуемости. Большинство врагов достаточно рациональны — по крайней мере в своем роде. Тираниды желают поглотить ваш генетический материал, орки — убить вас как можно более кроваво и обобрать ваше тело, некроны же просто стремятся уничтожить все живое в Галактике. Но Хаос действует по случайному принципу, — это заключено в самой его природе. Даже если вы сможете определить, что же является целью такого врага, в половине случаев только Император будет знать, почему он стремится именно к этому.

— В последние годы они спорадически налетали на изолированные системы и торговые караваны, — продолжал Живан, в то время как красная линия услужливо отмечала грабительский путь. — Типичная тактика Хаоса — в основном удар и отход. Причинение максимального ущерба и отступление, прежде чем флот успеет прибыть для того, чтобы воздать по заслугам.

— Похоже на хорнитский культ, — прошептал я Кастин и Броклау.

Они ответили удивленными взглядами, заставив меня вспомнить, что им еще не приходилось встречаться со слугами Гибельных Сил. Я, наверное, был единственным человеком на корабле, кто имел представление о подразделениях сил Великого Врага.

В любом случае меня немного успокоило прозвучавшее. Как подсказывал опыт, разбираться с этими отступниками было легче, чем с любыми другими. Все их амбиции ограничивались тем, чтобы как можно быстрее ввязаться в бой и убить как можно больше наших людей, до того как самих нападающих вырежут под корень. Это делало их особенно уязвимыми для засад и атак с фланга. А раз так — для нас будет как нельзя лучше сунуть кастафорейцев вперед в качестве приманки.

— Флот наконец настиг их на окраине системы Саломина, причинив группировке врага тяжелые потери, — продолжал Живан.

Я не был особенно удивлен его словами, так как различил синий значок мира-колонии Тау, где Опустошители, ясное дело, встретили намного более сильное сопротивление, чем ожидали. Именно это и должно было дать флоту время, чтобы подтянуться и присоединиться к истреблению еретиков во имя Великого Блага.

— Некоторым вражеским судам удалось скрыться в варпе, — закончил голос Живана. — Их точное количество и тип остаются неизвестными.

— А нас это все каким боком касается? — проворчал под нос Броклау.

Как и любой представитель пехтуры, он относился к флоту и любым его действиям с нескрываемым пренебрежением. Гвардеец до мозга костей, майор считал звездные корабли всего лишь средством для того, чтобы быстро и комфортабельно перевезти наш полк на следующую планету. А настоящим делом занимается тот, кто топает там через все девять кругов ада ради поддержания мира и стабильности в Галактике...

Словно бы отвечая на вопрос майора, Живан вновь появился на мониторе и указал на какую-то незначительную крапинку. Лично для меня эта система выглядела совершенно неотличимой от других.

— Наши навигаторы считают весьма вероятным, что конечным пунктом для них станет система Адумбрии, — заявил Живан, — особенно если их варп-двигатели были повреждены. Похоже, что течения варпа вокруг Адумбрии Прайм особенно сильны и турбулентны, так что они с большой вероятностью будут притянуты именно сюда.

Генерал кашлянул и пожал плечами.

— Если, конечно, они не избрали курс на это место специально, — продолжал он. — Что, как полагает навигатор нашего флота, является весьма вероятным при учете их предыдущих передвижений. Что они могут искать на захудалом мирке типа этого, остается только догадываться. Возможно, это просто следующая удобная цель в списке. — Его голос стал жестким. Как подсказывал мой опыт, это значило, что генерал сделал для себя определенный вывод и ничто, кроме приказа от самого Императора (или, возможно, тихого совета от Инквизиции), не сможет переубедить его. — В любом случае, когда они прибудут, мы уже подготовим им сюрприз. Если течения варпа останутся благоприятными, мы будем там первыми. А если нам уж очень повезет, остаток нашей группировки тоже сможет подойти вовремя.

Не побоюсь признать, что это заявление генерала выгнало толпу мурашек на мою спину. Слова Живана дословно означали: если не произойдет чуда, наши пять полков и пригоршня кораблей лицом к лицу встретятся с полномасштабным флотом вторжения.

— А если нам не повезет? — тихо спросила Кастин, очевидно сделав те же умозаключения, что и я.

— Тогда дела примут очень интересный оборот, — ответил я, лишь чрезвычайным усилием воли заставив голос не дрожать.

Жалкие слова! Они не могут выразить и малой доли того ужаса, что принесли нам грядущие события. Но разве мог я представить в то мгновение, что мы окажемся втянутыми в заговор настолько дьявольский, что угрожать он будет самой сути Империума?

 

Примечание редактора.

В своем отчете Каин достаточно подробно касается особенностей Адумбрии, дабы позволить внимательному читателю самому собрать их в целостную картину разнообразия ее природных условий. Но он не слишком заботится о том, чтобы последовательно прояснить ее. Я прилагаю к отчету следующую выдержку; надеюсь, она не оставит неясностей в этом вопросе и поможет пониманию следующих событий.

Из произведения «Скучные люди в интересных местах: путевые заметки скитальца» за авторством Жервала Секара, 145 М39

Адумбрия, даже находясь в том обширном собрании миров, что принадлежат нашему возлюбленному Империуму, является в нем почти уникальной. Таковой ее делает тот факт, что она всегда повернута к своему солнцу одной стороной. Таких планет в Империуме немало, но в отличие от большинства из них Адумбрия находится на таком расстоянии от звезды, вокруг которой вращается, что на ней оказалась способна развиться собственная биосфера. В целом этот мир урожден так: на одной его стороне простираются воющие пустыни снежных буранов и льда, приговоренные к постоянной ночи, в то время как ее освещенная часть непрерывно сжигается беспощадным жаром солнца.

Неудивительно, что большая часть населения планеты проживает в так называемом теневом поясе — узкой полосе, простирающейся от полюса до полюса. На всем его протяжении температуры остаются терпимыми. Здесь вы найдете города, которые могут поспорить с таковыми на самых цивилизованных из миров, помпезные бары, рестораны и прочие развлекательные учреждения. Многие из них блистают роскошью, и, без сомнения, все они могли бы быть отмечены знаком «Общество помощи путешественникам рекомендует».

Вдали от этих популяционных центров можно найти лишь ту скудную сельскохозяйственную промышленность, которую способна поддерживать эта планета, и два внутренних моря, питаемых снежными полями темной стороны. Моря окружены весьма привлекательными центрами отдыха. Цены становятся тем выше, чем ближе вы подходите к солнечной стороне; они растут вместе с температурой воды и средним уровнем инсоляции. Разборчивые отдыхающие предпочитают так называемый закатный пояс, где солнце находится так близко к горизонту, что небо постоянно играет оттенками красного, демонстрируя вечно меняющиеся картины природной красоты...

[Я опустила несколько параграфов, не относящихся к рассказу о путешествиях.]

Обращенная к солнцу и темная стороны Адумбрии мало что могут предложить взыскательному путешественнику, так как состоят преимущественно из территорий с опасными для жизни экстремальными температурами. Несмотря на это, некоторые мужественные (возможно, безрассудно мужественные!) личности умудряются влачить там существование в охоте на местную фауну, приспособленную к подобным суровым условиям, в добыче полезных минералов и прочем труде — главным образом, ремесленном.

 

Глава вторая.

Дурное предчувствие грызло меня все время, пока «Благоволение Императора» пробивало свой путь через варп. Но чем ближе была цель, тем сильнее мне казалось, что опасения надуманны и вояж может сложиться для нас удачно. Переход обратно в материальную вселенную произошел без неприятностей, и систему Адумбрии мы обнаружили свободной от каких-либо мародеров-еретиков. Единственными кораблями, приветствовавшими нас, были весьма изумленный нашим появлением патрульный катер и преследуемый им торговец, которому как раз хватило времени, чтобы предложить нам разнообразные развлекательные продукты сомнительного происхождения, прежде чем экипаж катера пошел на абордаж и конфисковал весь груз.

Кратко говоря, к тому времени, как мы достигли собственно орбиты Адумбрии, я был почти убаюкан чувством ложной безопасности, которое в большинстве случаев прочно сдерживается моей врожденной паранойей.

— Интересное местечко, — произнесла Кастин, присоединившись ко мне возле панорамного окна палубы отдыха правого борта.

Я кивнул, все еще погруженный в размышления о лежащей внизу планете. За годы мотаний по Галактике я повидал много миров, и мне предстояло повидать еще немало, прежде чем добраться до почетной отставки, но не многие из них так запали мне в память, как Адумбрия. Не то чтобы она была особенно прекрасна, нет... В ней было некое вызывающее величие, словно в увядающей даме, отказывающейся признавать течение лет.

К тому времени наш десантный корабль уже присоединился к скоплению торговых судов. Они, по вполне естественным причинам, сбились поближе к той точке, где пересекались экватор и теневой пояс — всего в нескольких километрах над планетарной столицей, что носила не особенно вдохновляющее название Едваночь. К моему удивлению, взор наблюдателя каким-то естественным образом скользил от яркой стороны планеты — как я и думал, она первой бросалась в глаза — к неожиданно тонкой привлекательности стороны темной. Она же была далека от той непроницаемой, укутывающей все черноты, которую я ожидал увидеть. Вместо этого она сияла едва различимым голубым блеском отраженного звездного света. Равнины, покрытые мерцающим льдом и снегом, простирались на все полушарие. Чем дольше я вглядывался, тем более различал едва уловимые градации теней и фактур — сотни оттенков в этом, на первый взгляд одинаковом, сиянии, порожденном многократными отражениями света от гор, каньонов и еще неведомо каких неровностей рельефа.

— Будет неплохо спуститься туда, — добавила Кастин, проследив направление моего взгляда.

Это, конечно, оставалось вопросом личных предпочтений. Я никак не мог привыкнуть к сильному холоду, в котором мои вальхалльские коллеги, кажется, только и стремились находиться. Ломящую кости температуру, ожидавшую нас по высадке, я предчувствовал даже с меньшим энтузиазмом, чем надвигающийся флот Хаоса.

Но, надо отдать должное вальхалльцам, я ни разу не слышал, чтобы они жаловались на излишнюю, по их мнению, жару, которую они нередко встречали в тех местах, куда прибывал наш полк. Так что и я не собирался подрывать свою репутацию, не говоря уже о командном авторитете, проявляя меньше стоицизма, чем они сами.

— Я уверен, все солдаты чувствуют то же, — только и сказал я.

Мы провели несколько зимних сезонов на более умеренных планетах за последние годы, но не посещали ледяного мира со времени нашего краткого и столь внезапно свернутого пребывания на Симиа Орихалке. Но здесь-то, на темной стороне Адумбрии, будет достаточно холодно, чтобы вальхалльцы смогли почувствовать себя как дома.

Легкая вибрация тронула плиты палубы — настолько привычная, что мы даже не отметили ее сознанием. Но мы все равно обернулись, чтобы поглядеть, как один из десантных кораблей заскользил от корабля вниз, к планете. Его двигатели на секунду ярко вспыхнули, когда он подкорректировал курс и тут же затерялся среди бесчисленного множества других шаттлов. Под нами лежал звездный порт. Резкие, четко различимые булавочные пятнышки света на орбите были крупными судами — в основном торговыми, поскольку Живан оставил ядро наших военных кораблей в заслонной линии на внешних границах системы. Не считая «Благоволения Императора», единственным судном из нашей защитной флотилии, который добрался до самой Адумбрии, был линейный крейсер «Несокрушимый». Лорд-генерал выбрал его транспортом для себя и старшего командного состава.

Я попытался различить этот корабль с наблюдательной палубы, когда взошел на нее, но расстояние делало мою затею безнадежной. Вскоре я оставил ее и занялся изучением того мира, который нам предстояло защищать.

— Похоже, нашим талларнским друзьям тоже не терпится оказаться там, внизу, — отметила Кастин, проводив взглядом шаттл.

Тон ее оставался нейтральным, но подтекст был ясен: полковник не меньше моего радовалась, что они отбыли восвояси. За месяц или около того, что мы пересекали варп, наш полк проводил время, вызывая попутчиков на разнообразные рискованные состязания. 425-й бронетанковый с головой бросился в эти социальные отношения. Именно такого энтузиазма и следовало ожидать от людей, которым выпала удача делить десантный корабль с воинской единицей, набранной в их родном мире и вдобавок состоящей в основном из женщин. Другие наши соседи — кастафорейцы прилагали все усилия, чтобы удержать марку перед полком закаленных в боях ветеранов. Если сделать скидку на наш опыт, это им удавалось вполне удовлетворительно. Талларнцы же всю дорогу сторонились воинских забав; их понятие о приятном времяпрепровождении, очевидно, заключалось в нескончаемых, невероятно тягомотных молитвенных собраниях.

Впрочем, по-настоящему холодными наши отношения стали лишь в тот день, когда талларнцы отказались участвовать в межполковом боевом состязании — по той причине, что 597-й включил в свою команду нескольких женщин. Это, как донес до нас полковник Асмар, было «непристойно». Естественно и неудивительно для всех, кроме Асмара и, вероятно, Бежье, их полковой чемпион, едва он появился на палубе отдыха, был вызван на импровизированный поединок в неформальной обстановке. Я должен отметить с изрядной степенью удовольствия, что капралу Маго, веселой симпатичной женщине, едва достававшей противнику до подбородка, не потребовалось много времени, чтобы раскатать пустынного воина в лепешку. Она затратила едва ли несколько секунд — и тот оказался распластанным у ее коленей.

Бежье, понятное дело, вышел из себя. Он ворвался в мою приемную, вопрошая, что я собираюсь предпринять по этому поводу.

— Да ничего, — таков был мой ответ. Я сопроводил его обезоруживающей улыбкой и предложил гостю самый неудобный стул. — Потому что уже разобрался с этим вопросом.

Я обернулся к Юргену, моему пахучему, но абсолютно незаменимому помощнику:

— Юрген, не будете ли вы так любезны принести комиссару Бежье немного чайку? Он, кажется, слегка возбужден.

— Пожалуйста, не утруждайте себя. — Комиссар немного побледнел, ибо ему представилась возможность насладиться букетом ароматов моего помощника.

Несомненно, аппетит Бежье был теперь изрядно подпорчен.

— О, это нетрудно, — заверил я. — Я обычно как раз устраиваю себе небольшой перерыв на чашечку в это время. Два прибора, пожалуйста, Юрген.

— Да, комиссар. — Юрген отдал честь столь же неловко, как делал это всегда, и вразвалку вышел.

Каким-то образом он умудрялся выглядеть так, будто его форма нигде не прикасалась к телу — за что ее вряд ли можно осуждать, учитывая наплевательское отношение моего помощника к личной гигиене и донимавшие его приступы псориаза.

На лице Бежье, провожавшего Юргена взглядом, читалось отчаянное недоверие собственным глазам.

— Почему, во имя Императора... — (будь я проклят, если он не осенил себя знамением аквилы, произнося Святое Имя) — почему вы терпите настолько грубое отсутствие выправки? Да этот солдат заслуживает позорного столба!

— Юрген, знаете ли, особенный случай, — сказал я.

Насколько особенный, я, конечно, не собирался раскрывать. Эмберли настоятельно рекомендовала нам обоим не привлекать ничьего внимания к удивительным способностям моего помощника, да и сам я отнюдь не искал внимания каких-либо других инквизиторов, кроме нее.

Бежье глядел на меня с недоумением, но комиссарский этикет требовал, чтобы он уважал мое мнение во всем, что касалось полка, чью мораль мне было поручено поддерживать. Так что ему пришлось опустить дальнейшие вопросы. Для того чтобы Бежье не смог предположить и распустить в качестве слухов какие-либо дурные или попросту гнусные причины, я решил подкинуть ему немного правды:

— Несмотря на его внешний вид, это замечательно способный и надежный помощник, а его верность Императору горячее, чем у всех, кого я встречал в своей жизни.

По правде-то говоря, Юрген был единственным человеком во всей Галактике, которому я с полным доверием подставил бы спину, а его бдительность спасала мне жизнь больше раз, чем могло уместиться в памяти.

— Я считаю, что это имеет большее значение, чем тот факт, что он держится немного неопрятно, — закончил я.

Назвать Юргена немного неопрятным было все равно что сказать: «Абаддон Опустошитель иногда бывает сердит по утрам». Но я знал, что легкомысленный тон был вернейшим способом досадить Бежье. Я хорошо изучил этого человека (что легко ожидать от того, кто не раз оставлял неприятные сюрпризы на его койке в Схоле) и с хорошо скрываемым удовольствием заметил, что и теперь его губы раздраженно поджались.

— Это, конечно же, ваше решение, — произнес он так, будто до сих пор старался не вдыхать дурной запах.

Буквально через мгновение ему пришлось заняться этим, поскольку Юрген вернулся с подносом, на котором разместились две чашки и исходящий паром чайник. Юрген разлил напиток по чашкам; я втайне веселился, глядя, как Бежье морщится, но все же принимает от моего помощника сосуд. Лишь затем я поднял свой:

— Благодарю, Юрген. Пока что все.

— Да, комиссар. — Он шлепнул на стол планшет данных, который принес вместе с чаем. — Когда найдете минуту, взгляните: вам сообщение от лорда-генерала.

Бежье отхлебнул из чашки и едва не подавился, хотя Юрген и его аромат уже покидали комнату.

Я сочувственно кинул:

— Прошу прощения, мне следовало предупредить вас. Ко вкусу танны нужно привыкать постепенно.

— Вы не собираетесь читать сообщение? — спросил он.

— Это не срочно, — кинув взгляд на экран планшета, заверил я.

Бежье взглянул на меня осуждающе:

— Все, что доводит до нашего сведения лорд-генерал, является срочным.

Я пожал плечами и повернул планшет так, чтобы Бежье мог его прочесть.

— Лорд-генерал только хочет узнать, найдется ли у меня свободное время для того, чтобы перекусить вместе и перекинуться в регицид, когда спустимся на поверхность, — сказал я. — Не думаю, что ему важен немедленный ответ.

Выражения, которые стремительно сгоняли друг друга с лица Бежье, были бесценны для наблюдения: шок, недоверие, неприкрытая зависть и, наконец, тщательно изображенная нейтральность.

— Я не знал, что вы лично знакомы.

Я вновь пожал плечами — столь небрежно, как только мог:

— Мы пару раз сталкивались и, кажется, неплохо ладим. Я, честно говоря, думаю, что ему приятна возможность отдохнуть в компании человека, не принадлежащего к командной вертикали. Для него было бы неподходяще проводить время в компании гвардейских офицеров, в конце концов.

— Полагаю, что так, — пробормотал Бежье.

Откровенно говоря, я думаю, что это и было основной причиной, почему Живан заинтересовался моей карьерой и взял привычку время от времени приглашать меня на ужин.

Бежье сделал еще один осторожный глоток танны и кинул на меня взгляд сквозь пар:

— Должен сказать, ты удивляешь меня, Кайафас.

— Это почему же? — спросил я как можно спокойнее, не позволяя ему такого удовольствия, как разглядеть во мне раздражение оттого, что он снова назвал меня по имени.

— Я ожидал, что ты изменишься сильнее. — Бежье озадаченно нахмурился и стал похожим на ребенка, у которого болит животик. — Все эти почести, все славные дела во имя Императора...

В действительности-то все они были совершены во имя того, чтобы уберечь собственную шкуру. Но знать об этом никому не полагалось — и в первую очередь, разумеется, Бежье.

— Я, конечно, слышал обо всех твоих подвигах, — продолжал он, — но никогда не понимал, как такой бездельник, как ты, мог совершить даже малую их часть?

— «Император защищает», — процитировал я с непроницаемым лицом.

Бежье благочестиво кивнул:

— Конечно, так и есть. Но ты, кажется, получил особое благословение. — Он нахмурился еще сильнее, как будто и впрямь был младенцем и к тому же готовым срыгнуть. — Я осознаю, что не вправе оспаривать Божественное Провидение, но я просто не понимаю...

— Почему именно я? — закончил я за него, и Бежье кивнул:

— Я бы не выразился так прямо, но... да. — Он развел руками, плеснув танну себе на манжет. — Тебе перепало столько божественной милости. Император протягивал тебе руку столь часто, но ты остаешься таким же легкомысленным. Я бы, честно говоря, ожидал большего благочестия.

Вот в чем было дело, оказывается! Он был взбешен и морально уязвлен тем, что его старый недруг-разгильдяй из Схолы достиг столь большого успеха и славы, в то время как сам Бежье застрял на посту, с которого не видно пути к продвижению, с кучкой ребят, таких же унылых, как и он сам. Зависть, черная зависть, если говорить другими словами. Я только пожал плечами:

— Императору вроде бы все равно. Не вижу причины, почему это должно волновать тебя. — Я глотнул чаю и наградил собеседника своей лучшей открытой, дружелюбной, посылающей взорваться на фраг-гранате улыбкой.

Он только похватал воздух ртом.

— Еще что-нибудь?

— Да. — Он вынул планшет данных и протянул его мне. — Это копия дисциплинарных слушаний против солдата Хунвика.

Это имя мне мало что говорило до тех пор, пока я не прочел обвинения, перечисленные в верхней части страницы. Тогда я понял, что это, должно быть, тот мужчина, на которого набросилась Маго.

— Нападение на старшего по званию? — миролюбиво заметил я.

Бежье оскалился:

— Эта, солдат... из вашего подразделения был в ранге капрала.

Забавно, как он не смог заставить себя сказать «женщина». Почему-то это злило его больше, чем тот факт, что их полкового чемпиона побили. Я кивнул:

— И по-прежнему остается.

Его глаза сузились, пока я продолжал изучать планшет.

— Я, впрочем, вижу, вы не стали применять по данному обвинению высшую меру.

— Этому были смягчающие обстоятельства, — произнес Бежье с явным оправданием в голосе.

Я кивнул:

— Вполне верю.

Зная Маго, я не сомневался, что именно она ударила первой. И вероятно, не один раз. Мари Маго была отчаянной женщиной, слова «перегнуть палку» могли разве что выразить ее повседневное состояние.

— Я так понимаю, он в данный момент отдыхает в лазарете?

— Насколько это возможно, да, — напряженно ответил Бежье.

— Хорошо. Не будете же вы пороть солдата за драку, если он не может даже стоять, а? Передайте ему пожелания скорейшего выздоровления от всего нашего полка.

Я загрузил файл себе в стол-планшет, как будто собирался его читать, и перебросил в планшет Бежье свои данные.

Бежье кинул взгляд на экран, и его челюсти сжались.

— Вот как вы с этим разобрались, да? Возвращена к служебным обязанностям после вынесения выговора?!

Я кивнул:

— Маго недавно назначена ПРО. Солдаты только начали к ней привыкать. Реорганизация сейчас, когда мы готовы вот-вот приступить к боевым действиям, подорвала бы эффективность отряда до неприемлемого уровня.

— Ясно. — Его взгляд стал жестким. — Еще один особый случай.

— Определенно, — согласился я.

В очередной раз я не намеревался рассказывать Бежье, насколько особый был случай с Маго. Официально наше бегство с Медной Обезьяны было подано как славная, хотя и чуть более шумная, чем следовало, победа над зловредными грязными зеленокожими. Эмберли весьма ясно дала понять, что гнев Инквизиции падет на любого, кто решится выдохнуть хоть одно слово о том, что еще мы там обнаружили. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять: она не разбрасывается напрасными угрозами.

Но факт оставался фактом: Маго, тогда еще простой солдат, прошла вместе со мной через гробницу некронов. И выбралась из гробницы она в том же здравом уме, в каком туда попала (пусть кто хочет, тот и болтает, что ума у нее и прежде-то было немного). Гвардии нужны были солдаты такого калибра. Если мне требовалось объехать по кривой несколько пунктов правил для того, чтобы такие люди, как Маго, по-прежнему стояли между мной и тем, что варп еще мог выблевать на нас, я готов был сделать из устава оригами и даже не поморщиться.

— Тогда наши совместные дела завершены. — И Бежье засунул планшет данных под шинель.

Без сомнения, ему чудился призрак совершенно неподобающих отношений между солдатом и комиссаром. Вероятно, это только прибавило его очевидной зависти ко мне — и, разумеется, совершенно напрасной. Во-первых, я не был настолько глуп, во-вторых, предпочтения Маго лежали в другой стороне. И наконец, что особенно важно, место смертельно опасной женщины в моей жизни уже было занято.

— Полагаю, да, — ответил я и отвернулся.

Если бы я в то время представлял себе, насколько большую враждебность разжигаю в нем и, как следствие, в талларнцах, я бы вел себя намного дипломатичнее, можете быть уверены.

Но я об этом даже не догадывался. Провожая взглядом улетающий транспорт с талларнцами, я испытывал лишь чувство облегчения. «Вряд ли, — думал я, — в обозримом будущем мне придется снова видеть этого человека..»

Но, как я отмечал более чем единожды, у Императора отменное чувство юмора.

Первая стадия нашей высадки прошла так же гладко, как первый глоток амасека пятидесятилетней выдержки. Мы были вторым полком, которому надлежало пройти эту процедуру. Десантные корабли прибыли за нашими солдатами и оборудованием сразу как только талларнцы вычистили оттуда свои пожитки. Наши грузовики и «Химеры» с пыхтением двинулись вверх по грузовым пандусам; ангар в считанные секунды наполнился бодрящей вонью сгоревшего в двигателях прометия. Высокий потолок эхом возвратил ругательства отрядных руководителей, которые быстрым шагом гнали своих людей в пассажирские отделения.

Юрген, как и всегда, сам увязал наши вещи с обычной для него сноровкой, и мне оставалось только расслабиться и наслаждаться зрелищем.

А посмотреть было на что. Хорошо обученное гвардейское подразделение на погрузке работало подобно очень сложным, избыточно роскошным часам. Почти тысяча человек суетились в одном месте, размещая оборудование, перенося его, теряя и снова находя. Люди путались друг у друга под ногами каким-то волшебным образом, который позволял все задачи выполнять четко и в срок. Со своего наблюдательного поста на галерее, проходящей над основной палубой ангара, я мог видеть, как машины и солдаты толпятся на обширной металлической равнине, простирающейся почти на километр в длину. На том ее конце застыли в терпеливой очереди десантные катера, уменьшенные перспективой настолько, что самые дальние приобретали размер игрушек.

— Я разместил наши вещи в передовом шаттле, комиссар. — Голос Юргена, предваряемый его характерным букетом запахов, вторгся в мои мысли.

Я привычно кивнул:

— Благодарю вас, Юрген. Вы готовы к отправлению?

— Готов, когда пожелаете, сэр.

— Ну что же, тогда можем приступить, — заключил я.

И тотчас волны дурного предчувствия заколыхались где-то в желудке. Лететь вниз — хуже ничего не придумаешь. Здесь, в громадном чреве звездного корабля, легко поддаться иллюзии безопасности. Внизу, на планете, нам придется нервно грызть ногти в ожидании начала боевых действий (по крайней мере так мне думалось в тот момент). В полете между этими двумя пунктами мы беззащитны; и слишком часто за время службы подо мной сбивали летающие суда.

Я активировал микрокоммуникатор:

— Полковник, я собираюсь занять место на высадку.

— Император в ноги, комиссар. — Голос Кастин звучал отстранение, как и должен был в данный момент, когда ей приходилось жонглировать десятком миниатюрных кризисных ситуаций одновременно. — Увидимся внизу.

— Будем вас ждать, — заверил я ее.

Либо она, либо Броклау воспользуются первой возможностью для спуска, едва нагрузка на обоих хоть немного уменьшится. Оставшийся командир спустится на последнем шаттле, дабы убедиться, что вся высадка до конца прошла гладко. Протокол запрещает полковнику и его заместителю лететь на одном десантном корабле, если только не произошло чего-то из ряда вон выходящего и ужасающе неправильного; в таком случае врагу понадобится всего один удачный выстрел, чтобы эффектно обезглавить все подразделение.

Я же по давней привычке занимал первый из отправляющихся шаттлов. Это, само собой, работало на мою репутацию, ради которой я усердно делал вид, что веду людей за собой, находясь в первых рядах. Не менее важным было и то, что это позволяло мне занять лучшие апартаменты везде, куда бы нас ни забрасывало.

— Комиссар! — Лейтенант Сулла, один из наиболее энергичных и раздражающих командующих взводами, приветствовала нас, когда мы с Юргеном взбежали по погрузочному пандусу.

Я походя отсалютовал ей, пробираясь между двумя рядами «Химер», которые к тому времени были уже аккуратно припаркованы и закреплены. Без особого удивления я отметил тот факт, что все они были повернуты носом к выходу, готовые к быстрому выдвижению, и удовлетворенно кивнул. Вынужден признать, что вся докучливость Суллы не мешала этой женщине быть толковым командиром.

— Приятно удивлена видеть вас здесь.

— Могу сказать то же самое, — ответил я так дипломатично, как только мог. — Я полагал, что на этот раз первой идет пятая рота.

Обычно каждая из четырех наших пехотных рот поочередно высаживалась на планеты первой. Официально — для того, чтобы ни одна из рот не могла собрать всю славу, каждый раз первой вступая в бой, а с более прагматических позиций это значило, что ни одна из них не будет истощена большими потерями.

Это было бы вредно и для боевого духа: в такую несчастливую роту каждый раз вливалось бы большее, чем обычно, число свежих рекрутов.

Третья же рота, наше подразделение логистики и поддержки, обычно дожидалась, пока зона высадки не становилась достаточно безопасной усилиями остальных.

Сулла только пожала плечами:

— С их посадочной лоханью что-то не в порядке. Техножрецы все еще осматривают ее.

Я повернул голову к иллюминатору, бросил взгляд вдоль ряда машин и мельком заметил фигуры в белых робах, которые суетились взад-вперед вокруг открытого грузового люка одного из шаттлов.

— Обратная выгрузка заняла бы целую вечность, — продолжала Сулла, — так что им придется отсиживаться, пока не починят.

— А вы оказались следующим шаттлом, который должен был отправляться?

Сулла с энтузиазмом кивнула:

— Повезло, а?

— Даже очень, — подтвердил я, направляясь в пассажирское отделение.

Вряд ли вам приходилось когда-либо об этом задумываться, но первое, что замечаешь, когда всходишь на борт полностью загруженного десантного катера, — это запах. Служа бок о бок с Юргеном все это долгое время, я стал на удивление терпимым к подобным вещам, но двести пятьдесят пехотинцев, набитых в замкнутое пространство, делали атмосферу в нем крайне насыщенной, позвольте уж вас заверить. Особенно если это были вальхалльцы, оказавшиеся в условиях, которые любой другой счел бы лишь умеренно теплыми, да еще и нервничающие перед высадкой. Проходя по дорожке между рядами сидений и аварийных сеток, я очень старался, чтобы лицо не выдавало моих ощущений.

Второе, что вы замечаете, — это шум. Из гула разговоров почти ничего нельзя вычленить, и он достаточно силен, чтобы поглотить любое сказанное вам слово, если только вы не видите губ того, с кем пытаетесь разговаривать. Несмотря на это, я не забыл встретиться глазами с теми солдатами, мимо которых проходил, а также выдать несколько банальностей касательно чести и долга. Казалось, сам по себе тот факт, что я снизошел до солдат, будто бы волнами от маленьких брошенных в пруд камешков распространял по шаттлу спокойствие и уверенность.

Куда бы я ни кинул взгляд, везде были серьезные мужчины и женщины; они сжимали вещмешки, проверяли лазерные ружья либо же вчитывались в свои простые учебники, ища в них вдохновение и забаву. Несколько особенно закаленных вояк растянулись, насколько возможно, в своих обвязках, урывая немного лишнего сна или притворяясь спящими, — что, как я полагаю, было одним из способов держать тараканов в узде.

Мне удалось скинуть Суллу с «хвоста», когда мы проходили расположение ее взвода. Она заняла свое место, я же устроился на своем — в передней части пассажирского отделения, возле двери на летный мостик. Со времени нашего несколько ускоренного спуска на Симиа Орихалку я приобрел привычку усаживаться достаточно близко к летному отсеку, чтобы иметь возможность вмешаться лично, если у пилота начнут сдавать нервы. Но в этот-то раз, я надеялся, у меня не будет нужды вламываться туда...

— Комиссар. — Капитан Детуа, ротный командир, вежливо поклонился и продолжил обсуждать со своим заместителем какие-то административные мелочи.

Я ответил тем же жестом и пристегнул аварийную сетку. Спустя мгновение легкая вибрация проникла сквозь корпус корабля и каркас моего сиденья. Я повернулся к Юргену и обнадеживающе подмигнул ему. Он кивнул, до белизны сжимая кулаки. Очень немногие вещи в Галактике, казалось, волновали этого человека, но путешествие на шаттле или атмосферном летательном аппарате определенно было одной из них. Я находил некоторую иронию в том, что воин, который не морщась глядел в лицо некронам и демонам, мог быть настолько выбит из колеи чем-то обыденным, но, полагаю, у каждого из нас есть своя ахиллесова пята. Слабым местом Юргена была склонность к тошноте при качке, и она проявляла себя каждый раз, как только мы входили в атмосферу. К счастью, перед высадкой он обычно завтракал очень легко, похоже смутно ощущая тот факт, что, сблевав, подорвет достоинство, которое ожидалось от комиссарского помощника.

Знакомое проваливающееся чувство в животе подсказало мне, что мы наконец оторвались от десантного корабля. Буквально через мгновение включились основные двигатели, выдав мне легкий пинок под зад.

Не имея лучшего развлечения, я подумал, что могу тоже перехватить какого-никакого отдыха, и уже было закрыл глаза. Спустя несколько мгновений меня разбудил толчок. Я принял его сперва за обычную качку, болтающую шаттл всякий раз, когда тот входит в атмосферу.

— Комиссар, — это все же оказался Детуа; он осторожно тряс меня за плечо, — простите, что беспокою, но, полагаю, вам стоит послушать.

— Послушать что? — спросил я и почувствовал, как ладони начали тихонько зудеть. Знакомое ощущение: они часто так делают, когда дела готовы пойти вразнос.

Вместо ответа Детуа постучал по микрокоммуникатору у себя в ухе.

— Перейдите на канал Д, — подсказал он.

Я приподнял бровь: это была командная частота, выделенная талларнцам, и обычно нам не было никакой нужды прослушивать ее.

— Я хотел узнать, как у них проходит высадка, чтобы они не оказались у нас под ногами, когда мы спустимся. — Детуа выглядел совершенно нестесненным, очевидно составив о пустынных воинах столь же низкое мнение, как и остальные из нас. — Впрочем, по крайней мере после высадки они будут торчать на другой стороне планеты, что уже неплохо...

— И?.. — спросил я, настраивая собственный коммуникатор.

Детуа смахнул с глаз белокурый локон.

— Основная их масса покинула звездный порт. Но те, которые замешкались, похоже, наткнулись на какие-то неприятности.

К тому времени я и сам мог это слышать. Мне ничего не оставалось, как согласиться с выводом капитана. Выходило так, что командная единица Асмара и приличное число других находились в разгаре перестрелки. С кем — оставалось только гадать.

— Лучше бы нам приготовиться к высадке по-горячему, — произнес я, и Детуа кивнул.

Пока он начал раздавать приказы, я вновь настроил микропередатчик на контрольную частоту звездного порта. Она казалась совершенно запруженной паникующими голосами.

— Повторите! — Голос нашего пилота звучал непонимающе, что совсем нехороший признак, когда речь идет о ветеране флота с Император знает сколькими боевыми спусками за плечами.

Ему отвечал сдавленный, дрожащий голос:

— Повторяю: отмените посадку. Оставайтесь на заданной высоте до того момента, пока мы не поймем, с чем имеем дело.

— Идите подорвитесь!

Крепкий ответ пилота вызвал у меня глубокое облегчение. Следовать предписанию из контрольной башни было все равно что тащить за собой вывеску «Сбивайте нас». Наилучшей возможностью уцелеть было как можно быстрее достичь земли, высадить солдат и найти им что-нибудь, по чему можно пострелять.

— Следуйте инструкции, или вам будет предъявлено взыскание. — Голос, казалось, вот-вот сорвется; без сомнения, день у его обладателя совершенно не задался.

Ну что же, я собирался его еще немного подпортить. Используя комиссарские права доступа, я вклинился на канал.

— Это комиссар Каин из пятьсот девяносто седьмого, — произнес я. — Наш пилот действует с полного разрешения комиссариата. Мы заходим на посадку, и любая дальнейшая попытка помешать нам вступить в бой с врагами Императора будет расценена как предательство. Это ясно?

— Абсолютно! — радостно согласился пилот.

Диспетчер, видимо, проглотил язык, потому что все передачи с вышки внезапно прекратились.

— Лучше держитесь там, в трюме! — передал пилот. — Снижаемся быстро и жестко.

— Принято, — ответил я, убедился, что аварийная упряжь полностью затянута, и переключился на общую частоту, чтобы предупредить всех остальных о том же.

Юрген выглядел даже несчастнее обычного, так что я сам затянул его ремни, и в следующий же миг десантный катер решил почувствовать себя сбрасываемой капсулой и вошел в головокружительное пике вниз, к поверхности планеты.

— Известно, кто это там создает проблемы?

— Талларнский командный отряд и один из их взводов прижали к земле, — ответил Детуа, доставая планшет данных, на котором демонстрировался план звездного порта. — Похоже, они попали в засаду, когда только покинули основную грузовую зону.

Я изучил схему. Не отрицаю, на ней нашлось вполне приличное место для засады. Талларнцы оказались зажаты между стеной, преходящей по периметру, и комплексом складов, которые заставили бы их разделить силы, а затем направили по легкопростреливаемым участкам, если бы они попытались прорваться.

Я постучал по линии, изображающей стену.

— Почему они просто не пробьют эту штуку и не отступят через посадочные площадки? — спросил я.

Детуа пожал плечами:

— Она тридцать метров выстой и десять толщиной. Предназначена, чтобы выдержать взрыв рухнувшего шаттла. Ничего из того, что у них есть, не оставит в ней даже зарубки.

— Роскошно, — отметил я.

Значит, если мы приземлимся на одной из посадочных площадок, то не сможем прийти им на помощь, без того чтобы угодить в бутылочное горлышко ровно в тех же воротах, в которых и талларнцев поджидала засада. Мы ввалимся в ту же самую ловушку. Но мое высокомерное отклонение возражений портового чиновника приговорило нас все-таки действовать, несмотря ни на что. В данный момент новость о том, что прославленный комиссар Каин спешит на помощь к попавшим в беду солдатам, вероятно, обошла уже половину города, так что вариант бросить Асмара и его людей полоскаться под огнем отпадал.

Если только я хотел остаться в списке приглашенных на ужин к лорду-генералу — а быть навеки отстраненным от кухни его шеф-повара было бы для меня жестоким ударом, — мне необходимо было срочно что-то придумывать. Я быстро оглядел схему прилегающих территорий:

— Что это здесь?

— Монастырь, — ответил Детуа, взглянув несколько удивленно. Он вызвал данные касательно этого места. — Орден Имперского Света. — На его лице нарисовалась едва заметная усмешка. — Весьма иронично, учитывая местные особенности.

— Да, еще как, — согласился я. — Что там вокруг?

Детуа пожал плечами:

— Судя по плану города, который был на планшете с данными брифинга, овощные сады. Вы разве не читали?

Я, конечно же, не читал. Для того чтобы заполнить время на борту «Благоволения Императора», было много других занятий (в основном включавших в себя колоду карт и чужие денежки).

— Другими словами, свободное пространство, — заключил я. — Ну, или, по крайней мере, относительно свободное. Полагаю, мы только что нашли себе место для высадки. — Я передал координаты пилоту, и он принял их с неприкрытым энтузиазмом.

— По мне, так подходит, — ответил Детуа. Он вновь переключил частоты — теперь на общий командный канал. — Слушай мою команду! Приземляемся через две минуты. Будет жарко, так что не спать!

По пассажирскому отделению пронеслась рябь шевеления: солдаты натянули шлемы и загнали в лазерные ружья свежие батареи. В знак уважения к температурам, которые мы ожидали встретить на поверхности теневой зоны, воины оставили шинели и меховые шапки в вещмешках, но в большинстве, как я с облегчением заметил, по привычке не стали снимать легкую броню. Это было отлично. Мне это говорило, что они оставались подтянуты, несмотря на то что ожидалась рутинная выгрузка. «Что бы ни ожидало нас на планете, для врага мы сами будем куда большим сюрпризом», — подумал я с мрачным удовлетворением.

Если уж говорить о неожиданностях, то самая большая из них выпала, естественно, монахам. Наш шаттл несколько раз кренился, заставляя Юргена конвульсивно сглатывать. Затем внезапная перегрузка от включившихся посадочных двигателей ударила меня в основание позвоночника. Костяшки пальцев моего помощника побелели еще больше, хотя применительно к Юргену точнее было бы сказать, что их серый цвет приобрел более бледный оттенок. Затем весь корпус содрогнулся; несколько оглушительных ударов и металлический скрежет пронеслись по пассажирскому отделению, и наконец мы замерли.

Новое громкое лязганье металла и поток свежего, сладостного воздуха известили нас, что сходни опущены. С гулом, подобным прибою, накатывающемуся на побережье, вторая рота бросилась вперед, чтобы атаковать врага.

 

Глава третья.

Моим первым впечатлением, после того как я покинул шаттл, было ощущение неразберихи, хотя надо отдать должное солдатам — они включались в свои непосредственные боевые роли столь гладко, точно мы были на учениях. Отряд за отрядом разбегались широким веером, выискивая возможные неприятности и нимало не обращая внимания на квохчущих отшельников в малиновых одеяниях, которые суетились вокруг, как будто само небо готово было рухнуть на землю (честно говоря, я полагаю, что, с их точки зрения, так оно и было). Я мог только надеяться, что у большинства из них хватило ума спастись бегством, как только над головами появился наш шаттл, а не стоять и дожидаться, когда их размажет в довольно неприятную кашицу, подобную той, в которую я только что вляпался сапогом.

— Третий взвод погружен и готов выдвигаться, — доложила Сулла, и одновременно рев двигателей возвестил появление полудюжины «Химер».

Они лихо скатились с погрузочного пандуса правого борта и превратили то, что еще оставалось от овощных посадок, на которые мы сели, в ужасающее месиво. Сулла, голова и плечи которой были видны из башни ее командной машины, легко опознававшейся по скопищу вокс-антенн, с энтузиазмом помахала нам с Детуа, едва заметив. Я поднял руку в ответ, хотя больше для того, чтобы предупредить другие возможные ее попытки пообщаться со мной, и снова кинул взгляд на планшет данных в руках капитана.

— Враждебные единицы, похоже, сосредоточены здесь и здесь, — произнес он, вызывая значки, которые должны были отметить их позиции, на что я только кивнул. Талларнцы по-прежнему находились в окружении, но отчаянно отбивались. Сообщения, получаемые нами на тактической частоте, достаточно хорошо показывали, где находится враг, каким бы дьяволом он ни был, и где он разместил свои огневые точки. — Талларнцы вызвали свои подкрепления, но основная часть их сил уже покинула порт через главные ворота, так что...

— ...так что они по крайней мере в двадцати минутах отсюда, — закончил я фразу, и Детуа оставалось только кивнуть.

Они могли бы сократить путь на добрых пять минут, если бы рванули обратно прямиком через космопорт, но тогда бы они тоже вписались в те фраговы ворота и сделали бы из себя отменную мишень, прямо-таки сидячих уток. Я прикинул расположение улиц и по едва заметному довольному ворчанию, исходившему от Детуа, понял, что тот пришел к одному со мной выводу.

— Возьмем их отсюда и отсюда. — Я указал две основные улицы, весьма успешно превращенные еретиками в настоящий односторонний тир.

Можно было без опаски ставить на то, что они расположили свою ловушку так, чтобы вырезать любых талларнцев, которые попытались бы прорваться, но будут совершенно не готовы к контратаке с противоположного направления.

Капитан снова кивнул.

— Не мешало бы нам прикрыть и фланг, — указал он.

Я согласился, так как и сам заметил возможную угрозу. Если враг узнает о нашем приближении с тыла, он может попытаться совершить прорыв налево, в город, прежде чем мы успеем зажать его между собой и талларнцами. Отступление в другую сторону для врага наглухо перекрывала стена звездного порта — в кои-то веки она играла нам на руку.

— Посылайте Суллу, — предложил я. — Ее люди готовы выдвигаться.

Силам на фланге должно было понадобиться на пару минут больше, чтобы достичь места назначения, так что имело смысл послать именно ее взвод, уже погруженный на машины и готовый прокатиться с ветерком. Вдобавок это помогло бы держать Суллу в стороне, где, как я надеялся, ее бесшабашная смелость имела меньше шансов привести к гибели кого-нибудь из наших людей.

— Я согласен, — кратко кивнул Детуа и передал командирам данные со своего планшета. — Третий взвод, держите фланг. Первый и пятый, на вас основные бульвары. Второй, по отрядам выдвигаетесь в переулки, выметайте всех, кто попытается прорваться в обход нашего основного удара. Четвертый, оцепить периметр, не выпускать никого, кто не наш, пока все не стихнет. Задерживайте всех, кто выглядит как гражданский, для допроса; любого вооруженного расстреливать!

Он был хорошим командиром, это я могу сказать точно. Командиры взводов подтвердили получение приказов, и в голосе Суллы прозвучало, конечно же, слабо, но различимое разочарование:

— А что вы, комиссар?

— Я пойду по флангу, — сказал я, осторожно взвесив все возможности.

Мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой двигателей «Химер» третьего взвода, которые перепахивали монастырский сад. Ворот не было видно, но от стены, впрочем, тоже не особенно много осталось, о чем позаботилось миниатюрное землетрясение, вызванное соприкосновением пары килотонн массы десантного корабля с почвой. Основная часть храма, кажется, устояла, что я был очень рад видеть, потому как злить Экклезиархию обычно значило нарываться на такое количество унылых проповедей, сколько мне и в жизни не высидеть.

Траки командной машины Суллы вгрызлись в щебень, разбрасывая его вокруг, и вот уже «Химера» скрылась из виду. Квинтет отрядных транспортеров, подпрыгивая, устремился за ней.

Детуа посмотрел на меня с сомнением:

— Вы уверены, что это разумно?

— Вполне, — заверил я его. — Сулла хороший офицер, но иногда бывает излишне импульсивна.

Мой собеседник кивнул, лучше других осведомленный об этом ее качестве:

— Я не говорю, что она может сделать что-то опрометчивое. Для нас будет жизненно важно, чтобы она держала назначенную позицию, если только враг дернется бежать. Мысль о том, что я где-то поблизости, может ее отрезвить, если что.

По сути же, конечно, дело было в другом. Казалось, что на фланге было намного безопаснее пересидеть все происходящее, если, конечно, мы не ошибались в оценке вражеской готовности к бою. Наступать по узкому простреливаемому участку? Только если у меня не было возможности избежать этого.

— Вам придется поторопиться, чтобы догнать их, — произнес Детуа, очевидно признав мой аргумент.

— Это не проблема, — ответил я и произнес в микрокоммуникатор: — Юрген, выдвигаемся.

Вместо ответа рев мощного двигателя эхом разнесся по всему грузовому отсеку, и по погрузочному пандусу прокатилась «Саламандра», лавируя между «Химер», будто мелкий хищник между травоядных. Юрген резко затормозил возле меня, подняв тучу брызг из грязи, превратившихся в слизь овощей, и в щепки раздавив гусеницами то, что оставалось от небольшого парника. Несколько ближайших монахов, которые едва накопили смелости приблизиться и спросить, что за чертовщина происходит, снова бросились в укрытие.

— Здесь, комиссар, — доложил Юрген, по обыкновению флегматичный; лишь едва заметная гримаса, которая могла оказаться неким зародышем улыбки, выдавала то, что он рад был вновь оказаться на твердой земле.

— Отлично, — ответил я, забрался в задний отсек и проверил установленный на выносном пилоне болтер. Я обычно настаиваю, чтобы им была снабжена любая приписанная ко мне машина. Это может показаться излишним, но дополнительная огневая мощь не один раз спасала мне шею, и, кроме всего прочего, она позволяет делать вид, что я занят чем-то полезным, в то время как мы со всех ног удираем от неприятностей. — Мы присоединяемся к третьему взводу.

— Нагоним, — пообещал Юрген, давая газ мощному мотору.

«Саламандра» бросилась вперед с проворством испуганной птицебелки. Приученный за годы знакомства к уникальному, чрезвычайно энергичному стилю вождения Юргена, я сумел остаться на ногах, дав тем солдатам, которые еще не погрузились, полюбоваться на мою героическую позу в обнимку с болтером.

— Не сомневаюсь, — произнес я, еще крепче вцепляясь в пилон, пока мы перескакивали через полосу гравия, который только недавно был стеной.

Наконец мы выбрались на более ровную поверхность улицы, и лишь тогда у меня появилось время оглядеться по сторонам и кинуть первый пристальный взгляд на столицу Адумбрии. Здания, казалось, нависали низко над головой, между ними пролегали глубокие тени, подчеркнутые теплым светом, льющимся из нескольких окон. Мне предстояло изрядно приспособиться к местным условиям, прежде чем понять, что большинство из этих зданий столь же элегантны и пропорциональны, как в любом другом имперском городе, и что лишь бесконечный вечер, царящий здесь, порождает мрачные иллюзии.

Улицы показались мне удивительно пустынными. Я проверил свой хронограф и осознал-таки, что, несмотря на всепроникающий приглушенный свет, по местным часам была середина ночи.

Это уже было кое-что; на улицах должно было оказаться меньше гражданских, которые могли бы попасться в перестрелку. Каждый невинный слуга Императора, убитый по ошибке, — это потеря для всего Империума, и, что не менее важно, он добавляет мне на стол целую кучу бумажной работы. Но если уж говорить о них, то любой, кто услышал столь очевидные звуки битвы и до сих пор не покинул этот район, вероятно, все равно был замешан в заговоре, так что нам не приходилось особенно беспокоиться о побочных потерях. При этой мысли я воспрянул духом.

— Вот они. — Юрген прибавил газу и обогнал ошеломленно глядевшего на нас претора-мотоциклиста.

Похоже, тот собирался лично провести расследование беспорядков, что, с моей точки зрения, было похвально, но глупо. Несмотря на эту мысль, я помахал ему рукой, когда мы пролетали мимо. Несомненно, вид настигающей его громоздкой бронированной машины, не говоря уже об оказавшемся на ее заднем сиденье имперском комиссаре, был для претора настоящим шоком. Но я не зря предпочитаю «Саламандру» всем другим средствам передвижения. Мощный мотор дает ей весьма уважительную скорость; она в сочетании с выдающимися водительскими способностями Юргена не раз позволяла мне выбраться из неприятностей столь же быстро, сколь моя репутация в самый неподходящий момент была склонна меня в них заводить.

На нашу удачу, другого уличного движения мы почти не встретили. Очень редкие машины улепетывали в направлении, обратном нашему, причем на скоростях, которые, без сомнения, в любых других обстоятельствах привлекли бы внимание давешнего претора. Водителям суждено было угодить в сеть раскинутого четвертым взводом оцепления, прежде чем они смогут хоть куда-то заехать, так что я совершенно не обращал на них внимания. В любом случае я сомневался, что они будут чем-то иным, нежели казались с первого взгляда: местными рабочими поздней смены, которые заметили что-то неладное и стремились удрать как можно дальше от этих мест. Несколько наземных машин были попросту вытолкнуты на обочину; зарубки на их корпусах и злобные лица водителей служили верным свидетельством бесхитростной решимости Суллы оказаться поближе к врагу. Я уж начал думать, что и вправду принял верное решение — лично придержать ее на коротком поводке.

Юрген примерил ход «Саламандры» к скорости «Химер» и круто мотнул машину, занимая место в конце конвоя. Спустя мгновение мимо нас с воем сирены промчался претор. В первый миг я с ужасом подумал, что он собирается перерезать дорогу командной машине Суллы, чтобы попытаться оштрафовать ее. Это могло окончиться лишь тем, что он превратился бы в неприятное пятно на асфальте. Но, к моему облегчению, он покатил дальше, несомненно, чтобы лично доложить начальству о том, что творится на улицах.

— Комиссар! — Голос Суллы в моем микрокоммуникаторе прозвучал приятно удивленным.

На расстоянии я не мог разобрать выражения ее лица, когда она повернулась в башне транспорта, чтобы посмотреть в нашу сторону. Только белобрысый хвостик ее волос развевался на ветру подобно боевому штандарту. Но я мог достаточно живо представить ее белозубую улыбку.

— Похоже, раз вы здесь, нам все-таки предстоит немного размяться! — продолжала Сулла.

— Это мы еще увидим, — ровно ответил я. — Если еретики побегут — это единственное направление, по которому они могут вырваться. Сделать так, чтобы они не ушли, — вот наша главная задача.

— Можете на нас рассчитывать, — заверила Сулла.

В ее голосе звучала та самоуверенная нотка, которой я уже научился страшиться более всего, так что про себя я только вздохнул. Можно было определенно сказать, что за ней понадобится глаз да глаз.

Мы приближались к той зоне, где нам назначено было выгружаться. Транспорты по одному отделялись от колонны, направляясь в боковые улочки и внутренние дворы, дабы занять свои позиции, и вскоре наш конвой сократился до трех машин: Суллы, нас самих, и еще одной — с отрядом солдат.

— Здесь, — наконец произнес я, и Юрген, заблокировав одну гусеницу, развернул нашу маленькую «Саламандру».

Машина встала поперек проезжей части, скорострельная пушка повернулась в смутно предполагаемом направлении врага. Командная машина Суллы прокатилась вперед и стала разворачиваться, почти не давая газа двигателю. Транспорт с солдатами, вильнув влево, перекрыл встречную полосу и направил башню с установленным на ней болтером в сторону возможного движения с той стороны (которое, к счастью, уже сошло на нет). Через мгновение водитель Суллы, подав свою «Химеру» назад, вклинился точнехонько между нами и таким образом окончательно запрудил проспект.

— Мимо нас никто не пролезет! — радостно заявила Сулла.

— Да, им пришлось бы весьма постараться, — согласился я, окинув взглядом занятую нами позицию.

Мы находились на виадуке магистральной дороги; впереди и под нами расстилалась неровная пустынная местность, заполненная гравием и выброшенными отходами. Горело несколько огней, выдавая существование племени скави или какого-то их местного подобия, но, кроме этого, не было ни следа какой-либо жизни.

— Первый взвод готов выдвигаться, — на тактической частоте возник молчавший ранее, но вполне знакомый голос лейтенанта Восса, всегда остающийся столь же жизнерадостным, будто Восс только что заказал еще одну кружку эля в каком-нибудь баре.

Через секунду тот же отзыв, но гораздо более сдержанно, повторил лейтенант Фарил, командир пятого взвода, подтверждая, что его солдаты готовы в неменьшей степени.

— Хорошо. Начинайте. — Детуа оставался столь же краток, как и всегда. — Император хранит.

Я напряженно ждал, нацелив болтер в направлении вероятного подхода врага.

— Лучше бы солдатам спешиться, — подсказал я Сулле и увидел, как она непонятливо нахмурилась.

— Не лучше ли им оставаться в «Химерах»? — вопросом ответила она. — На случай, если нужно будет выдвинуться на поддержку остальным?

Я-то думал о другом: если солдаты окажутся пешими в нужный момент, Сулла не сможет бросить их в горячечную атаку, порожденную секундным порывом. Я изобразил, будто взвешиваю ее аргумент.

— Это возможно, — наконец произнес я. — Но мы потеряем не более нескольких секунд на обратную погрузку. А если враг все же попробует прорваться мимо нас, я хотел бы, чтобы все были готовы.

— Да, вы правы, несомненно, — кивнула она, почти сумев скрыть досаду.

Отряды начали выгружаться, занимая позиции за машинами и везде, где только могли найти укрытие. Я не преминул кивнуть Лустигу — руководившему ими сержанту, на чей профессионализм, как я знал по долгому знакомству, можно было положиться совершенно и полностью:

— Сержант.

— Комиссар, — кивнул он в ответ и со сноровкой, неизменно внушавшей мне уверенность, продолжил работу, убеждаясь, что все подчиненные ему солдаты готовы к бою. — Семь Несчастий, поставь своих людей справа! Я хочу, чтобы у вас и первого отряда были перекрестные линии огня.

— Серж. — Капрал Пенлан, кивнув, приступила к размещению своей огневой команды.

Совсем недавно, тем же приказом, что и Маго, повышенная в звании, она весьма неплохо входила в роль ПРО, несмотря на свою репутацию быть склонной ко всяческим происшествиям, что и закрепилось в ее прозвище. Так как солдаты всегда остаются верны своим поверьям, боевой дух в ее команде был необычайно высок. Подчиненные, кажется, полагали, что такой командир отвлечет на себя любое невезение, какое только может случиться, не позволив ему задеть остальных солдат.

Не имея в своем распоряжении другого занятий, мы ждали. Треск ружейного огня вдалеке все нарастал, увеличивая и мою тревогу. Из сообщений, поступавших по каналам моего микрокоммуникатора, казалось, что дела идут хорошо. Первый и пятый взводы захватили предателей совершенно врасплох, в то время как и талларнцы с нашим вмешательством, похоже, обрели второе дыхание. На какое-то мгновение я было подумал, что все прошло так, как я и надеялся, и все враги будут уничтожены совершенно без моего участия, но, конечно же, я не принял во внимание переменчивые причуды случая.

— Цель быстро приближается, — доложила Пенлан, и я развернул болтер на несколько градусов, поймав в прицел быстро двигавшуюся точку вдалеке.

Сулла подняла ампливизор, некоторое время вглядывалась через него, а затем, опустив, покачала головой:

— Это всего лишь претор.

— Кажется, он с компанией, — добавил я, различив немного отстающую от него колонну не менее шустрых моторизированных средств.

Сулла, вся напрягшись, вновь подняла ампливизор.

— Приближается неприятель. Огонь по готовности! — скомандовал я.

Очень мило. Нетрудно понять, что же произошло. Претор наткнулся на перестрелку, его заметили, и вражеский отряд погнался за ним, чтобы не допустить его обратно с докладом о положении дел. А теперь эта саранча налетала на меня.

— Постарайтесь не зажарить претора, — добавил я.

Если у него имелась какая-то информация о том, что происходит, надо было все же дать ему возможность таковой поделиться.

К этому моменту претор уже приблизился достаточно, чтобы его можно было разглядеть невооруженным глазом, да и преследователи стали видны куда подробнее. Представляли они в своей основе пестрое собрание наземных машин и легких грузовиков — всего, казалось, около десятка, — так что я было расслабился, уверенный, что мы сможем легко их одолеть. На нашей стороне было как численное преимущество, позволявшее чувствовать себя весьма вольготно, так и превосходящая огневая мощь.

— Огонь! — приказал я и, показывая наглядный пример, выстрелил из болтера по колонне машин за спиной претора.

Солдаты восприняли команду с энтузиазмом, и залп лазерных зарядов ярким блеском расцветил полумрак. Через мгновение к ним присоединился раскатистый голос автопушки, когда Юрген вскарабкался на место стрелка рядом со мной и нажал на гашетку.

Результат всего этого был более чем удовлетворителен. Машины быстро наступавшего конвоя сломали строй и рассыпались; одна из них истекала дымом. Расстояние, на котором мы вели стрельбу, оставалось крайне большим. Нам повезло, что мы хоть что-то подбили, но, с другой стороны, это ведь были гражданские машины, а не те бронированные цели, по которым мы привыкли палить. Так что даже скользящее попадание должно было вывести их из строя.

— Это заставит их задуматься, — произнесла Сулла с довольной улыбкой, в то время как претор подкатился и затормозил рядом с нами.

Он выглядел довольно бледным с лица. Я кинул на него взгляд сверху вниз и представился.

— Комиссар Каин, приставлен к пятьсот девяносто седьмому Вальхалльскому, — произнес я, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. — Если у вас есть какая-то информация о том, что происходит, я был бы рад ее выслушать.

— Колбе, транспортный отдел. — Претор с видимым усилием подтянулся. — В звездном порту серьезное нарушение спокойствия — как мы полагаем, бандитская разборка. Наши отряды по борьбе с массовыми беспорядками уже развертываются, но...

— Все обстоит гораздо хуже, — сообщил я. — Еретические мятежники атаковали отряд Гвардии. Но теперь все под контролем.

По крайней мере, я на это надеялся. На другом конце моста происходило гораздо больше шевеления, чем я рассчитывал, и с легкой дрожью дурного предчувствия я осознал, что каждая из машин, преследовавших Колбе, несла немало пассажиров. Было сложно с уверенностью сказать на таком расстоянии, да еще и в полутьме, но те казались разряженными, будто для какого-то карнавала. Я мысленно увеличил свой изначальный подсчет их сил по меньшей мере втрое. Начал раздаваться даже редкий ответный огонь в нашу сторону — в основном ужасно неточный, но один лазерный заряд ударил в броневую плиту, защищавшую пассажирское отделение нашей машины. Я рефлекторно пригнулся, утягивая Колбе под более надежное прикрытие:

— Юрген, прошу вас...

Автопушка взревела снова, к ней присоединились тяжелые болтеры наших двух «Химер». Это заставило еретиков взять более долгую паузу на размышление: они разбежались по укрытиям с отрадным моему глазу проворством. И в то же время все это вызывало беспокойство. Это был не тот тип поведения, который я ожидал бы от союзных Опустошителям сил. Если я ничего не путаю, они должны были любезно, чуть ли не с песнями, лететь вперед, дабы быть выкошенными нашей превосходящей огневой мощью.

— Мы закончили! — внезапно доложил громкий голос Детуа в микрокоммуникаторе. — Застигли их совершенно врасплох на обеих улицах. Талларнцы подчищают выживших.

— Хорошо, — ответил я. Это было уже кое-что, хотя я остро осознавал иронию происходящего; если бы я последовал за основной атакой, то уже был бы в безопасности. Впрочем, предаваться сожалениям было некогда. Еретики, кажется, поднакопили смелости, и несколько более сосредоточенный огонь стал осыпать нашу броню. Юрген с энтузиазмом ответил на этот вызов из своего орудия, так что я смог продолжить речь только спустя пару секунд: — Здесь легкое сопротивление.

— Нет проблем, комиссар, — встряла Сулла. — Я отправила первый и третий отряды им во фланг.

Я, конечно, был рад это услышать. Если мы сможем продержать нападающих носами в землю еще немного, то они окажутся у нас в руках.

Как раз в этот-то момент Колбе крутанулся на месте и в его груди появилась кровавая дыра. Я обернулся и увидел в нашем тылу весьма странную фигуру, целящуюся из лазерного пистолета в открытое пассажирское отделение нашей «Саламандры». Это был юноша в одежде, скроенной так, чтобы в его половой принадлежности оставалось как можно меньше сомнений. Даже то, что плотно прилегающая к телу ткань была шелком ярко-розового оттенка, мало прибавляло живописности к общей картине. Сбоку от него, и с таким же оружием, расположилась молодая женщина с волосами, окрашенными в зеленый цвет, и в костюме, состоящем из одних кожаных ремней (и добавлю, чертовски немногочисленных). Третьим был джентльмен средних лет в карминово-красной мантии. В руках он сжимал стаббер и был напомажен так, что сам по себе являлся ходячим химическим оружием.

В сумраке за ними вырисовывались фигуры других вылезающих из-под моста чудаков.

— У нас самих гости на фланге! — заорал я, одним движением поворачивая болтер.

Но враги были под самым бортом «Саламандры», и я не мог достаточно низко наклонить ствол. Я бросился в сторону как раз в тот момент, когда троица открыла огонь. К счастью, у них отсутствовало всякое понятие о том, как обращаться с оружием, так что выстрелы ушли в «молоко». Я обрушился на камнебетон проезжей полосы, инстинктивно перекатился и, вскакивая на ноги, выхватил свой верный цепной меч. Это может показаться не слишком удачным выбором против стрелкового оружия, но в сложившихся обстоятельствах я счел его наилучшим. На таком коротком расстоянии у меня было мало шансов с ходу навести лазерный пистолет. Чем быстрее я сокращу дистанцию, тем меньше шансов открыть огонь останется и у моих оппонентов.

По чистой случайности ближней ко мне оказалась девчонка. Я вдавил активатор цепного меча и, поднимая лезвие, попутно отхватил ей ногу выше колена. Она упала, фонтаном разбрызгивая артериальную кровь — и хихикая. У меня не было времени задуматься об этом, ведь в конце концов люди склонны выкидывать странные вещи в таких чрезвычайных обстоятельствах. Я уже наметил новую цель — розового мальчика. Тот наводил пистолет на Юргена, который оставил автопушку и начал поднимать свое штатное лазерное ружье, намереваясь стрелять от бедра. Но он никак не успевал это сделать, так что я дал своему помощнику лишнюю секунду, отрубив его несостоявшемуся убийце кисть. Лазерный пистолет безвредно покатился по земле, а по лицу юноши пробежал спазм экстаза.

— О да! — Этот человек явно был не в своем уме. — Еще!..

В этот момент его голова разлетелась на куски, а Юрген как раз поднял ружье.

— Нет! Теперь моя очередь! — взмолилась зелено-волосая.

Она ползла в моем направлении, оскальзываясь в луже собственной крови. Она даже приподняла лазерный пистолет, но, прежде чем успела нажать на спусковой крючок, Помадная Бомба вклинился между нами. Он поднял стаббер:

— Пожилых пропускают вперед, красавица.

— Фраг раздери, да вы все тронутые! — Я пнул его в живот, заставив рухнуть спиной на девчонку, и выхватил свободной рукой пистолет.

Однако залп быстрого огня из-за моей спины прикончил обоих. Я обернулся, ожидая увидеть бой в самом разгаре, но все уже затихло. Около десятка эксцентрично выряженных тел распростерлись на камнебетоне; выразительные кратеры ран от лазерного огня говорили сами за себя. Редких выстрелов с того конца моста и знакомого ворчания двигателей «Химер» было достаточно, чтобы понять: наш первый и третий отряды прибыли к цели и с энтузиазмом занялись подчисткой остатков нападавших.

— Как там Колбе? — спросил я, убедившись, что из наших солдат никто не пострадал.

Отрядный врач кинула на меня взгляд, недовольная тем, что ее отвлекают от дела, и снова обернулась к пациенту:

— Выживет. Его броня приняла большую часть удара.

— Отлично. Мне нужно будет его расспросить. — Я обвел взглядом разбросанные вокруг тела. — А я не думаю, что этих фрагоголовых останется достаточно много, чтобы было кого допрашивать.

Как будто подтверждая мою мысль, стрельба на противоположном конце моста внезапно стихла. Сулла радостно показала мне большие пальцы.

— Все чисто, — доложила она. — Потерь нет.

— Хорошо. — Едва я начал расслабляться, как вновь ощутил легкое сотрясение камнебетона под ногами. Я посмотрел назад, вдоль шоссе, и обнаружил еще десяток «Химер», приближающихся на большой скорости. — А это еще кто?

Ведущая машина замедлила ход, и знакомая физиономия появилась из верхнего люка, чтобы повелительным жестом велеть нам убираться с дороги.

— Освободите проезд! — заорал Бежье. — На нашего полковника напали!

— Уже все улажено, — ответил я, выходя из тени «Саламандры», чтобы он мог хорошенько меня разглядеть. Его глаза чуть не повылезали из орбит в выражении крайнего изумления, что меня изрядно повеселило. — Проверьте свой командный канал.

Бежье на мгновение прислушался к микрокоммуникатору и в досаде сжал челюсти. Мне оставалось только улыбнуться.

— Не стоит благодарности, — добавил я.

 

Примечание редактора.

Каин, по своему обыкновению, совершенно не интересовался хитросплетениями политической ситуации на Адумбрии, как, впрочем, и всем остальным, что не касалось его непосредственно. Поэтому я решила, что нижеследующий текст может оказаться полезен в том, чтобы дать читателю более широкое представление о событиях на планете.

В отличие от большинства предназначенных для широкой публики рассказов об исторических событиях, нижеприведенный оказывается достаточно точным. Во-первых, автору в связи с двадцатой годовщиной происшедшего был предоставлен доступ ко многим официальным документам — тем из них, которые были сочтены пригодными для общественности. Во-вторых, он и сам потратил немало времени и сил, собирая свидетельства как можно большего числа непосредственных участников, переживших те события.

Из «Помрачения [20] в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Смерть губернатора Таркуса на 245-й день 936 М41 не могла прийтись на худшее время, ибо преставился он немногим более чем за год до того, как Великий Враг сделал свой выпад против нас. Конечно же, многие комментаторы предполагают, что это было бы слишком хорошим совпадением. Изрядное количество времени и чернил было потрачено на бесплодные измышления касательно того, существовал ли заговор с целью убийства губернатора. Поиски его возможных участников не дали никаких указаний на то, кого следует винить. Некоторые особенно убежденные сторонники теории заговора привлекают сам этот факт как бесспорное доказательство своих наиболее дерзких предположений. Они, кажется, уверены, что полное отсутствие каких-либо оснований, подтверждающих их домыслы, доказывает лишь эффективность, с которой были сокрыты все искомые улики [21] .

Мы же ограничимся только несомненными фактами. В этом случае нам остается отметить, что губернатор Таркус умер по причинам, которые были определены как совершенно естественные, для человека столь преклонных годов, у коего вдобавок имелась не только жена, но и две общеизвестные возлюбленные, каждая столетием моложе его самого. Больше на этом мы останавливаться не будем.

В большинстве подобных случаев переход трона к наследнику оказался бы не очень сложной формальностью. К несчастью, Таркус почил, не оставив такового, что вызвало прикрытую любезностями, но от этого не менее лютую драку среди благородных домов Адумбрии. Ситуация была отягощена неустанным двухвековым прелюбодеянием со стороны освободившего трон губернатора. Благодаря этому обстоятельству каждый из домов располагал кандидатами, претендующими на то, чтобы считаться наследником усопшего по крови.

Для предотвращения печальной ситуации, когда ежедневные заботы по управлению целым миром со скрежетом остановятся и замрут, был наконец достигнут некоторый компромисс. Высший чин Администратума на планете был назначен планетарным регентом с широкими исполнительными полномочиями, до тех пор пока путаница претензий и контрпретензий на занятие пустующего трона не разрешится сама собой. Так как Администратум и при губернаторе выполнял большую часть реальной работы, ситуация практически не изменилась бы, если бы регента не обязали обращаться за подтверждением каждого принимаемого решения к специально созванному комитету, за которым было оставлено последнее слово. Комитет состоял из непрерывно враждующих между собой претендентов. Немногих из них можно было заставить хоть в чем-то согласиться друг с другом. Несложно догадаться, что вскоре осуществить хоть что-нибудь значительно важное на Адумбрии стало практически невозможно.

В это инертное болото и ухнули новости о том, что рейдерский флот Хаоса собирается атаковать планету. Для отражения угрозы на Адумбрию прибыло пять подразделений Имперской Гвардии и эскадра военных судов.

Не будет преувеличением сказать, что за этим последовало одно — паника.

 

Глава четвертая.

Сомнений не остается, — произнес лорд-генерал Живан и сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов. Его внимательный взгляд изучал присутствующих в зале совета. — Угроза вашему миру еще более велика, чем мы предполагали.

Собравшиеся представители адумбрианского общества — лучшие из лучших или, точнее, самые богатые и влиятельные (что, как я знаю по собственному опыту, вовсе не так часто идет рука об руку, как должно бы в честной и праведной Галактике) — отреагировали ровно так, как я и ожидал. У некоторых, судя по выражению лиц, внезапно открылось несварение желудка, другие мертвенно побледнели. Основная же часть продолжала пялиться на Живана с тем ничего не понимающим выражением ведомых на заклание коров, которое я привык видеть в людях, настолько привычных к лести и подхалимажу, что у них в головах просто не осталось места для изложенных прямыми словами дурных известий.

Всего их собралось здесь несколько десятков, все они происходили из местной аристократии, насколько я мог судить. Откровенно говоря, я не понимаю, какими еще заслугами, кроме этой, они обладали, чтобы попасть сюда. Возможно, отсутствием хоть какой-нибудь силы воли.

Единственным исключением был председатель сего собрания, которого представили как планетарного регента. Такая должность звучала для меня несколько непривычно, но я слышал достаточно, чтобы понять: по сути он является действующим губернатором этого проклятого Императором захолустья. Так что я учтиво ему улыбнулся, когда наши взгляды пересеклись, и он улыбнулся и кивнул в ответ. Либо он не был настолько склонен выделываться, как остальное сборище аристократических недоумков, либо до него дошли слухи о моей репутации. К моему удивлению, он носил мантию бюрократа какого-то высокого ранга. Возможно, он имел хоть какое-то понятие о том, как по-настоящему делать свое дело, так что я решил присмотреться к нему получше.

Имя регента, как я узнал, было Винзанд. То, что ему препоручили подобную работу, стало для него самого в каком-то роде неприятным сюрпризом, и именно этот факт показался мне наиболее утешительным. Ведь насколько свидетельствовал мой опыт, как раз тем, кто добивается власти, ее нужно давать в самую последнюю очередь.

— Вы, конечно, говорите о нападении на ваших солдат, — кивнул Винзанд, приглаживая седые, но все еще густо обрамлявшие его лицо волосы и подбирая рукава темно-красного одеяния. Казалось, оно было велико на пару размеров.

Мне это несколько неуместно напомнило Юргена, и я едва смог удержать улыбку, которая в текущих обстоятельствах была бы совершенно не к месту.

— Я надеюсь, что все раненые успешно выздоравливают? — продолжал регент.

— Именно так, благодарю вас, — произнес полковник Асмар, бросив на меня хмурый взгляд.

Я совершенно не представлял себе, отчего ему требовалось так дурно относиться к тому факту, что кто-то помешал медленному поджариванию его задницы. Возможно, его стесняло чувство обязанности этим другому полку? Но это было просто глупо. В подобной ситуации мы бы с радостью приняли помощь Талларнского полка; если их полковник предпочел бы окончить дни в качестве мишени для еретиков — что ж, дуракам закон не писан.

Конечно же, все было гораздо глубже, чем я думал. Но в то время я не имел ни малейшего понятия, что за муха его укусила.

— Своевременное вмешательство комиссара Каина, вне сомнения, перевернуло ход событий, — к моему большому удовольствию, добавил Живан, заставив Кастин ухмыльнуться и подмигнуть мне.

Нас посадили вместе с остальными полковниками и их комиссарами за длинным столом, расположенным по одной стороне зала совета. Живан и его штаб заняли почетное место на небольшом возвышении напротив совета уполномоченных. Они, в свою очередь, сидели каждый за своим пюпитром данных, что делало их похожими на кучку школяров-переростков в излишне пышных одеяниях.

Остальные вальхалльцы сидели, конечно же, рядом с нами, по правую руку; далее шли два Кастафорейских полка, в то время как Асмар и Бежье занимали противоположный конец стола, настолько далеко от нас с Кастин, как только смогли. Ну если уж на то пошло, меня это целиком и полностью устраивало.

Винзанд сидел почти напротив нас, так что его внимание было равно распределено между лордом-генералом и местными аристократическими паразитами. Окружали его трутни Администратума более низких рангов; казалось, они тщательно конспектировали все происходящее. Единственным выделявшимся из общей массы, кроме уже перечисленных, был подтянутый малый в простой серой военной форме, украшенной лишь знаками различия, которые мне не удавалось прочесть на таком расстоянии. Он с интересом обводил окружающее глазами того же невыразительного оттенка, что и его одежда.

— От Ордена Имперского Света поступили протесты, — мягко сказал Винзанд, — касательно повреждений, нанесенных принадлежащим им церковным сооружениям, а также потери урожая канделябров.

Уже получив в полной мере удовольствие вкушать сей овощ — во время практически каждой трапезы, с тех пор как мы прибыли, — я не мог сказать, что последнее казалось мне большой потерей. Но я постарался сделать вид, что мне эти протесты небезразличны.

— Прошу вас, передайте им мои глубочайшие сожаления, — произнес я. — Но в тех обстоятельствах у нас, на мой взгляд, не было другого выбора.

— Не было выбора? — вскинулся на меня Бежье, багровея в лице. — Да вы осквернили святой храм! О чем, во имя Императора, вы думали?

— О том, что вашего полковника и его подчиненных вот-вот прирежут еретики, — парировал я. — Как мог верный слуга Его Священного Величества остаться в стороне и позволить этому произойти?!

— Мы бы скорее согласились погибнуть, чем добыть себе спасение ценой богохульных действий! — горделиво произнес Асмар.

Я едва подавил вспышку ярости, не в силах поверить его словам.

— Ну что же, в следующий раз мы это учтем, — ответил я со всей вежливостью, на какую оказался способен, и с глухим удовлетворением заметил, как сжались его челюсти, в то время как Живан едва сдерживал усмешку.

— Наша инженерная часть уже восстанавливает повреждения, — вовремя вмешалась Кастин, также не желая упустить возможности воткнуть Асмару шпильку. — Надеюсь, вы могли бы выделить нескольких людей, чтобы помочь?

— Мы не уделяем много внимания укреплениям, — провозгласил тот, — кроме укрепления цитадели нашей веры в Императора. Мы не занимаем себя такими пустяками, как физические защитные барьеры.

— Ну что ж, в этом есть свой резон, — пожала плечами Кастин. — Тогда, если желаете, мы попросим священников благословить в вашу честь пару кирпичей.

Она произнесла это с таким невозмутимым видом, что даже я на мгновение засомневался, шутит она или нет. Асмар, окинув Кастин подозрительным взглядом, все же через пару секунд кивнул:

— Это будет приемлемо.

— Отлично, — заключил Живан. — Теперь, если мы можем вернуться к сути совещания, нам предстоит война на два фронта. С приближением рейдерского флота мы можем ожидать новых нападений со стороны их местных союзников. Они пойдут на многое, лишь бы подорвать нашу способность отреагировать на внешнюю угрозу.

— Насколько большую угрозу представляют собой эти мятежники? — задал вопрос Винзанд.

Вместо ответа Живан указал на меня:

— Комиссар Каин, вероятно, лучше кого бы то ни было здесь может ответить на этот вопрос. Он сражался с агентами Разрушительных Сил в ближнем бою больше, чем любой из тех, кто стоит под моим началом.

Я поднялся, коротко пожав плечами.

— Конечно же, я сражался не один, — произнес я, играя на свою репутацию скромного героя и с удовольствием замечая волну оживления, пронесшуюся по аудитории. — Обычно — с помощью не менее чем армии. Но полагаю, все-таки можно сказать, что я имел возможность наблюдать еретиков и их махинации больше, чем многие.

Я выступил из-за стола, чтобы аристократические бестолочи могли лучше сосредоточиться на мне. В основной массе они выглядели сгорающими от нетерпения получить брифинг из уст самого Героя Империума.

— Тогда, я уверен, ваши наблюдения окажутся для нас весьма назидательны, — произнес Винзанд таким-тоном, что ему не нужно было даже добавлять: «Так прекращайте работать на публику и переходите к делу».

Я начал серьезно подозревать, что в нем было больше от настоящего регента, чем просто красивый титул.

— Будьте уверены, — кивнул я. — Культисты Хаоса действуют коварно и могут процветать практически в любом месте, мороча головы наиболее примитивным и деградировавшим представителям человечества. Наибольшей угрозой, исходящей от них, является то, что по мере распространения они привлекают все новых и новых членов культа. Те же могут сперва оставаться в полном неведении о том, к чему они присоединяются. Они могут думать, что вступают в уличную банду, политическое движение или клуб по извращенным сексуальным интересам — да куда угодно. И лишь когда сила, которой они предаются, разлагает их личность в достаточной степени, им открывается в полной мере то, частью чего они себя сделали. Но к этому времени сеть лжи и иллюзий становится слишком густой. На них падает проклятие, а им даже нет до этого дела.

— Так как же нам выявить их? — подал голос серый человек в углу. — Мы вряд ли сможем привести на допрос каждую социальную и криминальную группу в городе.

— Хороший вопрос, сэр, — отметил я.

Несмотря на то что я до сих пор не имел ни малейшего понятия о том, кто он такой, говорил он как человек, облеченный властью. Вдобавок он имел достаточно точный ум, чтобы не прерывать меня, прежде чем у него возник конкретный вопрос. Учитывая все это, я решил, что лучше быть с ним повежливее.

— И поверьте мне, проблема не будет ограничиваться одним городом, — продолжал я. — Есть все основания думать, что культы уже основаны в каждом более или менее крупном населенном пункте. Если они сейчас демонстрируют свои возможности так открыто, то лишь потому, что полагают себя достаточно сильными, чтоб не бояться ответного удара.

— Либо же они паникуют, — перебил Бежье. — Зная, что скоро гнев слуг Императора обрушится, на них...

— И только заставит спрятаться еще глубже, — нейтрально заметил я.

Бежье кинул на меня злобный взгляд и заткнулся.

Человек в сером кивнул:

— Это представляется очевидным. — Он обернулся к Винзанду, откровенно не замечая скопища аристократов. — Я должен буду связаться с Арбитрами и выяснить, не заметили ли они чего необычного.

— Конечно, генерал, — ответил Винзанд, и я благословил свой порыв быть вежливым.

Передо мной, вероятно, был командующий местными СПО. Без сомнения, они должны были быть столь же необученными, как и большинство подобных формирований, но по меньшей мере их командующий выглядел компетентным.

Винзанд обернулся к Живану:

— Могу ли я посоветовать генералу Колбе также находиться в тесном сотрудничестве с вашими подчиненными? Ваш превосходящий опыт в подобных обстоятельствах может оказаться нам весьма полезен.

— Несомненно. — Лорд-генерал повернулся ко мне. — Думаю, комиссар Каин будет наилучшей кандидатурой для того, чтобы с ним консультироваться по всем вопросам, особенно учитывая, что у него с генералом уже имеется нечто общее.

Здесь вы, конечно, вольны подумать, что я довольно-таки туп, но лишь при этих словах у меня в голове щелкнуло и до меня наконец полностью дошла фамилия генерала.

— Как выздоравливает ваш сын? — спросил я, надеясь, что угадал правильно.

Так оно и оказалось. Эти слова дали очередной нежный пинок вверх моей репутации человека, всегда отслеживающего малейшие детали событий.

Колбе-старший кивнул:

— Хорошо, спасибо.

— Рад слышать, — произнес я. — Он выказал достойную подражания храбрость в чрезвычайно тяжелых обстоятельствах.

Генерал Колбе весь буквально расцвел от отеческой гордости. Позднее мне случилось узнать, что решение младшего сына поступить в преторы, а не в армию, некоторое время оставалось для генерала горькой обидой. Но то ранение на мосту послужило началом примирения между отцом и сыном, которые были слишком упрямы, чтобы начать его при каких-то других обстоятельствах. Значит, можно сказать, что из всей той истории вышел хоть какой-то прок (если не считать, конечно, кучи мертвых еретиков, а это для меня всегда праздник).

Краем глаза я мог видеть Бежье. Он едва ли не скрежетал зубами, наблюдая, как я с первых секунд завожу хорошие отношения еще с одним высокопоставленным офицером, — и это также не могло не добавить мне радостных ощущений от происходящего.

— Что ж, значит, условились, — произнес Живан. — Мы организуем сводный разведывательный комитет. Он будет занят сбором всей информации, которая может оказаться для нас полезной. Регент будет своевременно ставиться в известность обо всем, что мы сможем выяснить.

— Это совершенно неприемлемо, — вклинился в разговор новый голос, и один из щегольски одетых хлыщей поднялся, облокотившись на свой пюпитр.

До того момента я практически забыл о существовании пюпитров. Честно говоря, мне показалось, что перебить нас хватило наглости одному из стульев.

Живан нахмурился в его сторону, сдвинув брови подобно какому-нибудь знаменитому трагическому актеру, высматривающему за огнями рампы шумного пьяницу, что мешает ему играть.

— А вы чьих будете?

— Адриэн де Флорес Ван Харбитер Вентриус, дом Вентриус, полноправный наследник...

Тут внезапный возмущенный гомон остальных паразитов поглотил конец его сентенции. Продолжался он до тех пор, пока Винзанд, со всей значительностью своего положения, не призвал собрание к порядку.

— Один из членов Совета Претендентов, — поправил он, и Вентриус напряженно кивнул, признавая его правоту.

— На данный момент, да, — произнес аристократ. — И как таковой должен быть поставлен в известность обо всем, что непосредственно касается нашего родного мира. Особенно же в предвестии столь ужасных событий, как сейчас. Как иначе мы сможем достигнуть быстрого и эффективного согласия во всем, что должно было сделано?

— Хотел бы... это самое... сделать замечание по регламенту, если возможно. — Бледный, как моль, юноша в мантии бирюзового цвета и рубашке, отороченной мехом, поднялся на ноги, от смущения горя всеми своими прыщами. Поймав взгляд Живана, он неуклюже поклонился. — Юбер де Трюилль, дом Трюилль. Да, я, гм... знаю, что не присутствовал на многих заседаниях, но, это самое, не должно ли у нас, типа... не должно ли существовать некоторых чрезвычайных полномочий и все такое? Так чтобы регент мог действовать, не созывая совета, ну, типа... в чрезвычайных обстоятельствах или вроде того?

— Такие полномочия существуют, — кивнул Винзанд. — К чему же вы ведете?

Юбер покраснел еще сильнее:

— Ну, мне так кажется, что у нас тут вроде как уже чрезвычайные обстоятельства. Не должны ли вы, это самое, воспользоваться этими полномочиями, ну... чтобы все не вязло так, как оно сейчас?

— Об этом не может быть и речи! — громыхнул Вентриус, долбанув кулаком по своему пюпитру, и некоторые из окружающих трутней согласно кивнули. — Это нанесет удар по самому сердцу, самой сути существования совета. Как можно ожидать, что я... — Он быстро оборвал сам себя и поправился: — Как тот, кто будет назначен губернатором, сможет управлять нашим миром, когда его отстраняют от решений в продолжении самого крупного кризиса, с которым только сталкивался наш мир?

— Намного более эффективно, чем если его зарежут еретики, — вставил Живан, и его голос прозвучал тем более громко, что он не повышал его в отличие от окружающих. — Предложение уважаемого юноши будет принято к рассмотрению.

— Никоим образом, — вмешался еще один недоумок в пышном парике. — Дом Кинкарди не одобрит этого.

— Несмотря на это, предложение было внесено, — мягко заметил Винзанд. — Те, кто голосует «за», пожалуйста, сделайте это принятым порядком.

Закутанный в шелка сброд потянулся к рунам на своих пюпитрах, и на противоположной от возвышения стороне загорелся древний гололит, демонстрируя в воздухе над собой три зеленые точки и целую россыпь красных. Живан медленно кивнул, оценивая результат:

— Прежде чем вы примете окончательное решение, пожалуйста, имейте в виду, что альтернативой является введение военного положения. Не думайте, что я буду рад обращаться к столь радикальным мерам. Но я пойду на них без сомнений, чтобы наши силы не были парализованы отсутствием должного руководства. — Его голос вновь приобрел характерный оттенок «Клянусь плазменными зарядами», так что несколько заседателей уж очень очевидно передернулись на своих местах.

Постепенно красные точки стали сменяться зелеными, хотя некоторые остались непокорно гореть красным. Глядя на выражение лица Вентриуса, я не испытывал ни малейшего сомнения, что одна из точек — его.

— Предложение поддержано, — заключил Винзанд, тактично не позволяя себе показать, насколько доволен результатом. — Высшая исполнительная власть таким образом передается регенту до окончания чрезвычайного положения.

— Отлично. — Живан позволил себе холодно улыбнуться. — А теперь не могли бы посторонние освободить помещение, с тем чтобы мы наконец занялись делом?

Аристократы, конечно же, подняли вой. До них наконец дошло, что они сами проголосовали за то, чтобы остаться не у дел.

— Джентльмены, прошу вас! — Винзанд тщетно пытался восстановить порядок. — Это совершенно неподобающе! Представитель дома Тремаки, пожалуйста, возьмите назад свое последнее замечание!

— Позвольте. — Живан сделал жест в сторону нашего стола. — Господа комиссары, не будете ли вы так любезны вывести советников в фойе? Им, пожалуй, не мешает проветриться.

— С превеликим удовольствием, — ответил я.

Три другие фигуры в темных шинелях поднялись

на ноги с тем же энтузиазмом. Бежье, как я заметил, несколько помедлил. Он так и держался чуть позади нас, пока мы выгоняли стадо аристократов за дверь и захлопывали ее за ними.

Наконец в зале наступила вполне рабочая тишина.

— Ну хорошо. — Живан впервые со времени прибытия немного расслабился, откинувшись в кресле с выражением полного удовлетворения. — А вот теперь давайте поохотимся на еретиков.

 

Глава пятая.

К моему величайшему наслаждению, дополнительные обязанности, которые Живан столь походя скинул на мои плечи, задержали меня в Едваночи едва ли не на целых две недели. Это позволило мне до предела использовать выгоды царивших там умеренных температур, в то время как Кастин и Броклау вместе с полком отбыли к назначенной нам зоне дислокации в ледяной пустыне темной стороны. Как я и ожидал, солдаты находились едва ли не в праздничном настроении, предвкушая столь любезную их сердцам жизнь при минусовых температурах.

Это возбужденное состояние вызвало непрерывный поток мелких нарушений, которые вполне занимали меня чередой дисциплинарных дел и умиротворением целой плеяды владельцев баров, а также преторов и оскорбленных местных жителей, сыновья и дочери которых, похоже, нашли что-то неотразимо привлекательное в форменных гвардейских штанах. К счастью, как всегда надежный, Юрген стоял незаменимым буфером между мной и наиболее обременительными аспектами моей работы, вежливо сообщая большинству просителей, что комиссар занят и обратит внимание на то, что их так тревожит, при ближайшей возможности.

Позитивной стороной был тот факт, что, демонстрируя искреннюю заинтересованность во всех этих делах, я волей-неволей имел возможность посещать самые разнообразные бары и игровые притоны под предлогом расследования жалоб их владельцев, в то время как мой помощник занимался всей бумажной работой. Так что мне удалось разузнать несколько подходящих местечек, где можно провести свободное время, гораздо быстрее, чем я сделал бы это в любых других обстоятельствах и заботах.

К счастью, еще до конца первой недели все войска были благополучно отправлены к месту дислокации. Я смог сосредоточиться на более важных вещах, таких как отбор донесений от соединенного разведывательного комитета, а также на собственных импровизированных рейдах по тем местечкам, что мне удалось присмотреть. Разумеется, никто не ожидал от одного полка, что он сможет удерживать собственными силами целое полушарие. Нам просто была отведена роль резерва в отдаленном горно-добывающем комплексе, расположенном вблизи экватора. Оттуда, в теории, десантные катера с «Благоволения Императора» могли экстренно доставить наши силы в любое место, где бы ни решили высадиться приближающиеся войска вторжения. Это, конечно, если талларнцы или кастафорейцы не запросят переброску первыми.

Для Живана все это создавало настоящую головную боль, и он — одно за другим — слал остатку нашего экспедиционного корпуса все более грозные астропатические сообщения, приказывая ускориться и присоединиться к нам в самые короткие сроки. Пять полков, с которыми надо было защищать целую планету, начинали казаться по-настоящему глупой шуткой и все менее смешной, по мере того как приближалась развязка нашего ожидания.

Талларнцы, естественно, получили в свое распоряжение горячую сторону планеты. Должен признать, я был до глубины сердца рад, когда они отбыли. Со времени брифинга в зале совета я не встречал ни Бежье, ни Асмара, но знать, что теперь они находятся за полпланеты от нашего полка, все равно было изрядным облегчением.

Впрочем, монашеские привычки этих ребят из песочницы делали маловероятным их появление в барах и борделях, которые облюбовали наши простецкие пехотинцы. Разумеется, и наши солдаты не теряли времени, предназначенного для отдыха и восполнения сил, на то, чтобы посещать церкви. Так что стычки между полками, которых я весьма опасался, так и не разразились (по крайней мере не с талларнцами. Не надо и говорить, что мне и моим коллегам из 425-го бронетанкового и двух Кастафорейских полков приходилось с унылой регулярностью обмениваться планшетами данных о потасовках между нашими подчиненными. То есть я бы обменивался, если бы Юрген не занимался этим вместо меня, прикрывая мое отсутствие фразами о постоянной и срочной необходимости составлять отчеты разведки для лорда-генерала).

Бронетанковый 425-й, к их очевидному разочарованию, застрял в Едваночи на все обозримое будущее. Он не мог присоединиться к нашим ребятам на ледниках, потому как Живан желал видеть танки на защите столицы сразу же, едва только прибудут рейдеры. В этой логике я изъянов не видел, так как в тот период времени именно Едваночь представлялась наиболее вероятным местом удара армии вторжения. Кастафорейцы также были размещены по периметру теневой зоны, усилив собой СПО там, где их силы казались особенно ненадежными (хотя, как подсказывал мой пребывающий в тревоге ум, они одинаково ненадежны везде, где бы то ни было).

Когда всё хоть немного устроилось, я начал находить такое расположение войск наиболее подходящим из всех возможных. В каком бы состоянии готовности ни находились его подчиненные (а на это могло дать ответ только время), сам генерал Колбе выглядел по меньшей мере достаточно хорошо знающим свое дело. Да, конечно, он ни разу не участвовал в настоящих сражениях, если не считать нескольких случаев, когда СПО мобилизовались по запросу Арбитров, чтобы усмирить гражданские волнения, какие время от времени вспыхивают в любом месте Империума. Но в то же время он был очень последовательным, проницательным и достаточно умным, чтобы прислушиваться к советам. Именно он предложил заново перерыть архивы, обладая более полной информацией о еретиках, чтобы попытаться выяснить, какие из прошедших событий могли быть связаны с ранней активностью зарождающегося культа.

— Если мы найдем такие связи, мы сможем хотя бы сказать, как давно они развернули свою деятельность на Адумбрии, — заметил он.

Живан согласно кивнул. Мы втроем, а также Винзанд и Хеквин, старший арбитратор планеты, закрылись в тяжелоэкранированном конференц-зале высококлассного отеля, который Живан конфисковал под свой штаб. Заведение это отличалось высочайшим комфортом, как и было положено по статусу, так что я не теряя времени занял и для себя одну из комнат. В конце концов, я ведь должен был тесно сноситься со штабом. Для меня было совершенно естественно найти себе жилье поблизости, тем более что мой полк все равно был уже в половине полушария от меня.

— До определенной степени, — согласился генерал. — Хотя будет надежнее заключить, что они проникали в местное общество на протяжении жизни по меньшей мере одного поколения. Возможно, и нескольких.

Трое адумбрианцев выглядели совершенно шокированными, услышав такие слова. Это их состояние только усилилось, когда я, в свою очередь, развил мысль лорда-генерала:

— Полагаю, нам стоит проверить записи звездного порта за последнее столетие-другое. Есть все шансы, что местный культ был основан группой еретиков, прибывших из-за пределов вашего мира.

Хеквин, коренастый, наголо бритый мужчина, хоть и обладал столь же светлой кожей, как и большинство адумбрианцев, побледнел еще более.

— Это же миллионы имен, — произнес он.

Винзанд кивнул.

— Вероятно, даже миллиард, — спокойно согласился он, проявляя известное безразличие к большим цифрам, характерное для всех чиновников Администратума. Он сделал пометку в своем планшете данных. — Я займу этим своих сотрудников. Но, честно говоря, я бы не питал больших надежд.

— Я тоже, — пришлось признать мне. — Но сейчас у нас наблюдается категорическая недостача твердых данных. Даже самый небольшой обрывок их может нам помочь.

— Мои люди начнут разматывать цепочку с другого конца, — предложил Хеквин. — Мы достаточно плотно наблюдаем за погрузочными работами, проверяя, нет ли контрабанды. Возможно, вместе с контрабандистами мы могли сцапать и пару еретиков.

— Отлично, — кивнул ему Живан. — Удалось ли получить какие-нибудь зацепки от ваших источников на улицах?

Хеквин пожал плечами:

— Очень смутные. Была пара инцидентов, столкновения банд и тому подобное. Но если за всеми ними и стоит некий план, то его контуры пока не вырисовываются.

— Я займусь этим, — сказал я. Годы параноидального состояния дали мне способность в некоторых случаях замечать такие взаимосвязи, которые для других людей, не обладавших столь острыми инстинктами выживания, могли бы пройти незамеченными. Я обратил внимание к генералу Колбе: — Были ли какие-нибудь необычные инциденты с участием СПО?

— Если вы хотите сказать, что в наши ряды также проникли предатели, то пока ничто не указывает на такую возможность. — Его голос оставался совершенно ровным. — Но, учитывая то количество времени, в течение которого эти еретики могли орудовать здесь, приходится допустить, что культисты могли проникнуть и в наши командные структуры.

Мое уважение к этому человеку подскочило еще выше. Большинство командующих СПО, насколько свидетельствовал мой опыт, были бы возмущены самой такой мыслью. Они всеми силами отрицали бы подобную возможность, отказываясь допустить к себе соответственную проверку.

— Я скорее имел в виду, не было ли нападений на ваши формирования? — уточнил я.

С того самого мгновения, как четыре дня назад подверглись атаке талларнцы, мы готовились во всеоружии встретить подобные инциденты, но второй сапог решительно отказывался опускаться нам на ногу. Конечно же, принимаемые нами меры безопасности были весьма жесткими, так что еретики не смогли бы снова найти в нас легкую мишень, но почему-то мне думалось, что это не должно было их отпугнуть.

Теперь, когда гвардейские подразделения находились в состоянии постоянной боевой готовности, а СПО, как и всегда, являли собой изобилие слабозащищенных, разбросанных по всей теневой зоне мишеней, они должны были, исходя из здравой логики, оказаться следующими на линии огня. Но разумеется, ни здравый смысл, ни логика культистам Хаоса особенно ни к чему. Так что предугадывать их поступки никогда не обещало быть легкой задачей, если, конечно, вы не столь же чокнуты, как они сами.

Вот и Колбе только отрицательно покачал головой.

— Раз уж вы подняли этот вопрос, — мягко поинтересовался Живан, — какие меры предосторожности вы предпринимаете в связи с возможным наличием врага в ваших рядах?

— Мы проводим тщательную проверку биографий всех, в том числе офицеров с высшего уровня и далее по вертикали командования. — Колбе с прохладцей улыбнулся. — Имею удовольствие доложить, что я, кажется, пока что ничем не скомпрометирован.

— А кто проверяет самих проверяющих? — спросил я, в то время как мои ладони принялись зудеть при самой мысли об открывающейся под нашими ногами бездонной нисходящей спирали недоверия и подозрений.

Колбе кивнул:

— Это хороший вопрос. На данный момент происходит перекрестная проверка, когда две отдельные команды независимо контролируют лояльность третьей. Это, конечно, тоже не безусловная гарантия от ошибок, но она должна в некоторой степени помешать культистам прикрывать друг друга. Если, конечно, они вообще среди нас имеются.

— Да, это верно. Правда, в то время как мы ловим собственный Хвост, гробя на это Император знает сколько ресурсов и человекочасов... — Я прервал сам себя, внезапно пораженный той мыслью, что это как раз и могло быть основной идеей, заключавшейся в решении культистов выдать себя, напав на талларнцев.

Но если даже это и было частью их плана, нам ничего не оставалось, кроме как поддержать их игру; любой другой ход действий был просто невозможен. Я поделился этим подозрением, и Живан только кивнул:

— Я тоже пришел к такому заключению. — Он пожал плечами. — Но это же Хаос. За всеми их поступками, казалось бы самыми иррациональными, все же есть какой-нибудь план. — Он раздраженно выдохнул. — Ну почему, когда инквизитор действительно нужен, его вечно нет под рукой?!

Я на эту реплику предпочел смолчать, потому как имел возможность узнать Инквизицию и ее методы несколько ближе, чем когда-либо хотел, с тех пор как стал время от времени таскать для Эмберли каштаны из огня. В общем, мной владела та мысль, что если мы не видим инквизиторов под боком, это вовсе не означает, что их здесь нет. Не очень-то бодрящее было размышление; оно лишь добавило масла в огонь уже плотно державшей меня в своих когтях паранойи.

— Ну что ж, придется нам самим выжать все возможное из того, что у нас есть, — произнес я, не будучи вполне уверенным, как много известно Живану о моих непрямых обязанностях как невольного агента Инквизиции.

Генерал определенно должен был знать о личных взаимоотношениях между мной и Эмберли. И конечно, он был достаточно проницателен, чтобы догадаться о чем-то большем между нами, нежели просто дружеские связи. Но он никогда не спрашивал об этом, а я не собирался добровольно делиться подобной информацией.

— Именно.

Живан встал, потянулся и сделал пару шагов вокруг стола совещаний к маленькому столику у стены. На нем стояли чайник с рекафом, немного чая танны для меня (к нему никто из остальных присутствующих не притрагивался, но генерал знал, что я люблю это зелье, и был настолько любезен, чтобы приказать принести его), а также разнообразные закуски. Перекусывать во время совещаний было для него обычным делом, а это конкретное продолжалось уже более часа. И именно в этот раз старая привычка спасла генералу жизнь.

— Вам принести что-нибудь, раз уж я поднялся, господа? — спросил Живан.

Прежде чем я успел попросить налить мне свежей танны, потому как лужица на дне моей чашки уже остыла до температуры, не вызывающей энтузиазма, окно комнаты взорвалось ливнем болтерного огня. Сиденье, которое лишь мгновением назад покинул лорд-генерал, разлетелось в клочья. Я немедля бросился в укрытие, не обращая внимания на душ стеклянных осколков, все еще разлетавшихся по комнате. Любую мебель, за которой я стал бы искать спасения, разрывные снаряды превратили бы в месиво вместе со мной. Зная это, я понимал, что единственным укрытием оставалась сама стена рядом с изрешеченным окном. И я распластался вдоль нее, одновременно выхватывая свой верный лазерный пистолет.

Долго высматривать мишень не пришлось. Нараставший визг за окном внезапно оборвался треском и звоном столкновения — он потом еще долго звучал у меня в ушах. В оконный проем вломился и мгновенно застрял нос аэрокара. Это была модель с открытым верхом, как я отстраненно отметил, и с богато убранным мехами и тонкой кожей салоном. Металл корпуса, смятый до неузнаваемости ударом о стену отеля, был филигранно отделан золотом. Водитель машины тут же опрокинулся на медную рукоятку гравитационного регулятора с пробитой моим выстрелом головой, на которой все еще сохранились жалкие остатки вконец испорченной сложной прически. Пассажир с переднего места скакнул, будто одержимый, через остатки машины, размахивая болтером.

Я кинул взгляд вокруг, на своих, но из них только Живан и Колбе реагировали на происходящее. Оба выдернули из кобуры болтерные пистолеты и выискивали цель. Винзанд сжался в комок в углу, его лицо походило от шока на меловую маску, а Хеквин лежал, истекая кровью из обрубка на месте левой руки.

— Помогите раненому! — крикнул я парализованному страхом регенту.

Он нашел в себе силы сдвинуться с места и постараться унять кровотечение арбитратора, прежде чем тот скончался бы, не приходя в сознание, от болевого шока. У меня не было времени отвлекаться на них и дальше: парень с болтером уже поднимал свое тяжелое орудие так уверенно, точно был одет в броню Астартес. Мой выстрел прозвучал первым, и лазерный заряд пробил кровавую дыру в его ничем не прикрытой груди, заодно стерев с нее татуировку, от одного вида которой у меня слезились глаза. Я было ожидал, что фанатик рухнет замертво, но, к моему ошеломлению и ужасу, он продолжал идти вперед с хихиканьем безумца.

— Да к фрагу! — Я бросился на пол как раз в тот момент, когда он прицелился в меня, и перекатился, лишь чудом опередив поток взрывчатых снарядов, проделавших цепь отверстий поперек всей стены.

Внезапно огонь болтера затих, прерванный почти одновременным отрывистым лаем двух пистолетов; нападавший будто взорвался изнутри и залил всю комнату потоком окровавленных внутренностей, совершенно не украсивших изысканные обои.

— Благодарю.

Я кивнул двум генералам и вытащил из ножен цепной меч, дабы встретить атаку со стороны пассажиров заднего сиденья аэрокара. Они, к счастью, задержались на несколько секунд, перебираясь через тело товарища, сидевшего на месте водителя. В столь замкнутом пространстве в общей свалке для стрелкового оружия уже не оставалось места, потому как шансы задеть своего вместо врага становились слишком велики.

Впрочем, еретиков такие тонкости мало волновали. Они и так уже давно расстались с головой, вероятно находясь под воздействием «Убийцы», если я только не ошибался. Вздувшиеся вены и налитые кровью глаза доподлинно выдавали действие именно этого препарата.

Я уступил дорогу бросившейся в атаку женщине, полностью обнаженной, если не считать кожаной маски, перчаток и высоких ботинок, и вдогонку пнул ее под колено. Она свалилась как раз в тот момент, когда наводила стаббер, зажатый в руке, на Живана. Дальше беспокоиться о ней было некогда, потому что какой-то приятель с телосложением катачанца, но облаченный в пышные розовые шелка, как раз метил мне в голову энергетическим молотом. Я увернулся и поставил блок цепным мечом, отхватив ему руку в кисти. Милостью Императорского благословения, сам молот продолжил двигаться по прежней траектории. Он размозжил голову девахе со стаббером как раз в тот момент, когда она уже поднималась на ноги, так что я смог развернуться и перерубить в поясе третьего нападающего — гибкое молодое создание неопределенного пола, в развевающемся фиолетовом платье и излишне обильной косметике.

Она — или оно — распалось надвое ровно посредине, радостно хихикая, и поползло вперед на залитых кровью руках, стараясь добраться до пистолета, который обронило при падении. Размашистым пинком я отбросил верхний обрубок тела к стене, чуть не поскользнувшись в растекающемся озере крови. Даже усиленное военными химическими препаратами, человеческое тело не слишком долго может протянуть в таком состоянии. Глаза существа закатились, и, пару раз конвульсивно содрогнувшись, гермафродит наконец угомонился.

Что оставляло мне последнего противника, мускулистого мужика в розовом. Краем глаза уловив движение, я пригнулся, вогнал локоть в его живот, который на ощупь был вроде камнебетона, после чего перехватил свой нежно гудящий меч и ткнул им назад, под мышку врага. Он сам налетел на мое оружие, будто на вертел, так что на обратном ходу лезвие вскрыло ему всю грудную клетку, в то время как я крутанулся на месте, дабы снести врагу голову. Это могло показаться просто красивым жестом с моей стороны, но уверяю, в данном случае он был необходим. Мне уже доводилось видеть, во что может превратить человека «Убийца». Так что я вполне допускал, что приятель этот будет сражаться, не замечая своих ран, пока не истечет кровью.

— Комиссар! — крикнул мне Живан от самой двери.

Я оглянулся и увидел, что все четверо отступили к двери, готовые покинуть злосчастную комнату. Постепенно до меня дошло, что весь бой закончился меньше чем за минуту.

— Вы в порядке?

— Вроде того, — произнес я настолько бесстрастно, насколько мог, возвращая оружие в кобуру и ножны. — Как Хеквин?

Не то чтобы это меня особенно заботило, но никогда не мешало поддержать репутацию, сделав вид, что, будучи невредимым, я забочусь о ком-то, кому повезло меньше.

— Винзанду удалось унять кровотечение. — Живан странно на меня глянул, и я на секунду призадумался, что же я такого натворил. — Я буду рекомендовать вас к награде.

— Абсолютно поддерживаю, — подал голос Колбе, пока я тщательно старался скрыть изумление. Вся моя заслуга, как обычно, сводилась к тому, что я старался спасти свою собственную голову. — Я вижу, что ваша репутация самоотверженного человека полностью заслужена. То, как вы один сдержали их всех, чтобы мы могли позаботиться о Хеквине...

Так вот в чем, оказывается, было дело! То, что я, повинуясь инстинктивному импульсу, искал убежища под стеной, поставило меня заслоном между еретиками и товарищами, находившимися в комнате. Те последние, естественно, подумали, будто все это было сделано намеренно.

Я пожал плечами, так скромно, как только мог.

— Империум не может терять своих генералов, — изрек я. — А комиссара всегда можно заменить.

— Только не такого, как вы, Кайафас, — произнес Живан, впервые, наверное, назвав меня по имени.

Он, конечно, был прав, хоть и несколько в ином ключе, чем ему представлялось, так что я предпочел изобразить смущение и снова поинтересоваться здоровьем Хеквина. Тот выглядел бледновато даже для адумбрианца. По коридору, с хеллганами наготове, к нам уже неслись солдаты личной охраны Живана. Очень кстати среди них нашелся и медик.

— Вольно, — обратился я к ним. — Лорд-генерал вне опасности.

Я, как и всегда, не упустил шанса аккуратно подчеркнуть свой предполагаемый героизм, раз уж предоставилась такая возможность.

Командир охраны выглядел несколько смущенным, учитывая, что им потребовалось почти две минуты, чтобы прибыть после первых звуков стрельбы. Но отель был огромен, и Живан настоял на том, чтобы наш конференц-зал был уединен ото всех, так что, полагаю, вины этого солдата в опоздании не было. В любом случае он исправился тем, что с похвальной поспешностью отправил Хеквина к медикам, настояв также, чтобы с ним отправился Винзанд. Регент выказывал все признаки шока, за что я его совершенно не мог винить, учитывая, насколько гражданские непривычны к подобным вещам.

— Как они прошли через наш охранный периметр? — спросил Живан.

Командир охраны быстро и в резких выражениях переговорил с кем-то по микрокоммуникатору.

— Они передавали соответствующие коды доступа, — через секунду подтвердил он нашу догадку.

Колбе и Живан обменялись короткими взглядами.

— Я полагаю, это, по крайней мере, дает нам ответ на вопрос о том, есть ли предатели в СПО, — вставил я.

Командир охраны нахмурился:

— Простите, сэр, вероятно, я не совсем точно выразился. Идентификационные коды этой машины определяли ее как принадлежащую одному из членов Совета Претендентов.

— Найдите, кого именно, и арестуйте! — приказал Живан. Офицер отдал честь и легким бегом удалился выполнять распоряжение. Лорд-генерал вновь обернулся ко мне и Колбе. — Дела, как я погляжу, идут все интереснее и интереснее.

— Во всем этом нет никакого смысла, — произнес я, в то время как мои ладони снова принялись зудеть. Мы что-то упускали из виду, я был в этом уверен. — Если в их распоряжении фигура такой величины, то это же безумие — подставлять ее под удар столь рискованной атакой. Они должны были знать, что их шансы на успех минимальны.

И это еще очень мягко сказано. Пятеро необученных гражданских — не важно, в какой стадии фанатического ослепления, — никогда не смогли бы захватить целую комнату, полную солдат. Возможная смерть Живала нанесла бы большой урон структуре нашего командования, но даже при этом...

— Очистить здание! — заорал я, когда до меня внезапно дошло. Это была диверсия, предпринятая для того, чтобы отвлечь внимание, иначе и быть не могло. Основная атака произойдет где-то еще или будет заключаться в чем-то ином. Инстинктивная паранойя, сидевшая в основании моего черепа, указывала мне, что это предположение — единственно верное. Допустив серьезнейшее нарушение протокола, я наподдал обоим генералам ускорения пониже поясницы. — Бегите, фраг раздери!

— Эвакуируйте здание, — спокойно произнес Живан в свой микрокоммуникатор и побежал по коридору.

Спустя мгновение за ним последовал и Колбе, бросив на меня лишь один изумленный взгляд. Кажется, я ощутил некое секундное удовлетворение: не так уж много в этом мире живых людей, отдававших приказы лорду-генералу, не говоря уже о том, чтобы он этих приказов слушался. Вероятно, мой статус комиссара все-таки послужил дополнительным убеждением для них обоих.

Я провожал их взглядом. Каждая жилка в моем существе побуждала меня на всех парах бежать следом или даже впереди, если только смогу протолкаться мимо них в узком коридоре, заставленном дорогущими безделушками и хрупкими столиками. Но я принудил себя остаться на месте. Если я был не прав относительно той угрозы, которую подозревал, то, вероятно, устремился бы как раз в готовую западню, и рисковать этим я не желал. Каков бы ни был риск, мне нужно было убедиться в своей правоте. Развернувшись, я помчался обратно в конференц-зал.

Комната была в том же разорении, в котором мы ее оставили, но теперь я сосредоточил все внимание на развалинах аэрокара. Я перебрался через остатки круглого стола, оскальзываясь на разбросанных внутренностях, и с трудом забрался в разрушенную машину. Мертвый водитель был здесь не к месту, так что я ухватил его за ворот и вывалил наружу, где он пролетел этажей тридцать или около того, прежде чем шмякнуться на камнебетон. Запоздало я вспомнил, что весь живановский штаб сейчас должен собраться как раз там, на выходе из отеля. Оставалось лишь надеяться, что труп ни в кого не попадет или по крайней мере не в лорда-генерала; это была бы коронная ирония сегодняшнего дня (как, впрочем, оказалось, культист, никому не причинив вреда, рухнул на крышу веранды. Так что мне сошло с рук и это).

Я даже не пытался открыть технические капоты машины, потому что металл корпуса был покорежен вне всякой надежды на последующий ремонт. Вместо этого я перекинул селектор ценного меча на максимальные обороты и врубился в тонкую броню, вызвав к жизни целое шоу красивейших искр и визга, от которого у меня сразу же разболелись все зубы. Не особенно заботясь о красоте получившегося разреза и возможности повредить руки (по крайней мере настоящую их часть) о неровные края, я откинул освобожденный лоскут металла, нагружая по мере возможности только аугметические пальцы.

Со внезапно сжавшимися внутренностями я уставился на потроха моторного отделения. Моя догадка оказалась верна.

— Батареи машины заминированы, — произнес я в микрокоммуникатор. — Дайте мне техножреца. Сейчас же!

Времени на то, чтобы бежать, не было. Я бы ни за что не успел выбраться из здания до взрыва. Это едва ли удалось бы, даже побеги я вместе с генералами: в данный момент они едва ли добрались до пожарной лестницы.

— Говорит когитатор Икменид, — прозвучал в моем ухе незнакомый голос, полный плоскими немодулированными обертонами встроенного вокс-генератора. — Чем я могу помочь вам?

— Передо мной таймер, — сказал я, — присоединенный к чему-то похожему на прометиевый баллон огнемета. Вместе они примотаны к батареям того электрокара, который врезался в здание. На таймере меньше минуты.

Провод, соединяющий устройство и батареи, разболтался от удара, как я заметил с внезапным трепетом ужаса. Если бы не это, бомба, вероятно, взорвалась бы практически в тот же миг, как еретики врезались в здание. Но сейчас из-за повреждения таймер шел неровными скачками. Он то отсчитывал последние секунды до взрыва, то вдруг замирал на пару мгновений, чтобы тут же продолжить свой неумолимый путь к нулю.

— Скажите мне, как его дезактивировать!

Я понял, что на секунду задумался, а не даст ли мне поломка таймера все же достаточно времени, чтобы убежать?.. Но логика победила импульсивное желание рвануть прочь. Суровая правда заключалась в том, что это лишь позволит моему разорванному в клочки телу упокоиться под большей частью здания, когда оно рухнет.

— Тайны Бога-машины не могут быть так легко раскрыты непосвященному, — занудливо сообщил Икменид.

Я скрипнул зубами.

— Если вы не желаете предстать перед ним лично менее чем через минуту, вам придется поступиться тайной, — сообщил я ему. — Потому что, если уж я не смогу отключить фрагову бомбу, я потрачу последние секунды своей жизни на то, чтобы организовать для вас расстрельную команду!

— Как питается устройство? — спросил Икменид тем же лишенным выражения тоном, что и ранее, но с поспешностью, не делающей ему чести.

— Провод идет к батареям машины. И он уже почти оторвался. — Я протянул к нему руку. — Я мог бы легко его вырвать.

— Нет, не надо! — Каким-то образом техножрец умудрился придать оттенок паники своему размеренному механическому бубнежу. — Удар тока может активировать взрыватель. Ведут ли провода к баку с прометием?

— Да, их два, — произнес я, стараясь унять колотящееся сердце и воздавая хвалу Императору за то, что хотя бы пара моих механических пальцев не дрожали, после того как я едва не совершил фатальную ошибку.

— Тогда все должно быть просто, — произнес Икменид. — Все, что вам нужно сделать, это перерезать красный.

— Они оба фиолетовые, — сказал я, мгновенно присмотревшись.

Ответом мне было приглушенное проклятие, а затем повисла мучительная пауза.

— Тогда любой, какой вам кажется лучше, — додумался наконец мой собеседник.

— Мне ничего не кажется! — Теперь я уже практически орал. — Я комиссар, а не шестереночка! Это должно быть по вашей части!

— Я буду возносить молитвы Омниссии, чтобы он направил вашу руку, — соизволил пообещать Икменид.

Бросив взгляд на таймер, я понял, что остается всего десяток секунд. Ну что ж, пятьдесят на пятьдесят — это гораздо лучший шанс на выживание, чем в некоторых ситуациях, с которыми мне приходилось сталкиваться за прошедшие годы. Я выбрал случайный провод, глубоко втянул в себя воздух и закрыл глаза... На мгновение моя рука оказалась парализована страхом, но затем включился инстинкт выживания и напомнил мне, что не сделай я решительного шага — умру и вовсе без вариантов. Я конвульсивно, со всхлипом предчувствия потянул за провод, и он отошел удивительно легко...

— Комиссар? Комиссар, вы?..

Только через секунду я вновь услышал голос в своем ухе и позволил воздуху вырваться из легких единым выдохом облегчения.

— Увидите Омниссию, передайте ему от меня спасибо, — ответил я, мешком сползая на нежнейшую обивку водительского кресла.

— Кайафас? — вклинился в разговор голос Живана, в котором смешались озабоченность и удивление. — Где вы? Я думал, что вы у нас на хвосте.

— Я все еще в конференц-зале, — произнес я, только сейчас заметив, что стол с напитками и закусками каким-то чудом пережил все сражение. Я выбрался из аэрокара и с трудом побрел к столу, огибая лежащие на пути крупные куски еретиков. Чайник с танной все еще оставался теплым, так что я от души налил себе целую кружку. — Решил, что после таких тревог неплохо бы глотнуть немного чайку.

 

Примечание редактора.

Покуда Каин всячески развлекался в Едваночи, его 597-й полк был успешно развернут в населенном пункте Ледяной Пик и его округе. Данный шахтерский городок расположен весьма удобным образом — невдалеке от географического центра темной, или «холодной», как ее прозывали адумбрианцы, стороны. Так как процесс развертывания прошел настолько гладко, как только возможно ожидать с реалистической точки зрения, детали этого процесса в данный момент не должны нас занимать. В действительности важен тот факт, что солдатам пришлось понюхать пороху неожиданно рано —в ходе столкновения, которое, оглядываясь назад, можно признать жизненно важной поворотной точкой для всей той кампании в целом.

Как и можно было ожидать, Каин обходит эти события своим вниманием. Это лишний раз показывает его пренебрежение всем тем, что не касается его лично. Таким образом, обязанность вставить в его повествование рассказ об этом моменте легла на мои плечи, тем более что мне удалось отыскать свидетельство очевидца. К великому несчастью, это отрывок из второго тома мемуаров Дженит Суллы, который (как вы, несомненно, обнаружите, едва осилив первые строки) не более пригоден для чтения, чем предыдущий. Как и всегда, я чувствую необходимость извиниться за то, что включаю его в данную книгу, но по меньшей мере могу в утешение сказать, что он милосердно короток.

Из произведения «Как феникс, ложащийся на крыло: ранние кампании и славные победы Вальхалльского 597-го» за авторством генерала Дженит Суллы (в отставке), 101 М42

Те из моих читателей, которым, как и героям этого труда, повезло родиться в объятиях ледяного мира, могли бы представить себе тот духовный подъем, который мы ощутили, едва снова ступили на вечную мерзлоту, которая с каждым шагом наших сапог по ней заставляла нашу кровь волноваться в жилах от инстинктивной памяти о доме; остальные же вряд ли смогут ощутить это во всей полноте. Нет, не ностальгия владела нашими сердцами, далеко нет. В них, как и всегда, царил наш долг перед Императором, столь дорогим для каждой женщины и каждого мужчины из нас, и мы, без сомнений, готовы были пролить всю кровь до последней капли во Его славное имя.

Мы не так давно прибыли в Ледяной Пик — живописное местечко, на удивление мало испорченное копрами и жилыми куполами, возведенными работниками шахт, что трудились столь упорно, дабы влачить даже это шаткое существование [28] , зависящее от жил меркония [29] , лежащих глубоко под нашими ногами, — а нам уже выпал шанс, которого все мы так ждали, на исполнение нашего долга.

Тем утром меня рано призвала на командный пункт полковник Кастин (хотя в той непрерывной ночи, в которой мы очутились и жили теперь, различия между ночью и днем были не столь уж важны), и там я узнала, что мне препоручают миссию величайшей важности. Сенсоры охранной сети нашего периметра постоянно сбивались из-за сейсмической активности, происходившей в процессе нормальной работы выработок, и, как со всей серьезностью сообщила Кастин, никто из младшего офицерского состава не был столь же хорошо подготовлен к задаче обеспечить нашу безопасность от лазутчиков-еретиков, как я. Не будет преувеличением сказать, что мое сердце растаяло в груди оттого, что мне довелось услышать признание столь полного доверия от моего командующего, и я с готовностью приняла это поручение.

Как можно легко понять, его выполнение подразумевало совершение периодических патрулей для проверки нормального функционирования сенсоров, для чего техножрецы, приставленные к нам в качестве двигателеведов, позаботились предоставить нам все соответствующие ритуалы. Несмотря на мой вполне естественный трепет перед подобными вещами, которые должны бы оставаться в руках соответственно посвященных, они отказались сопровождать нас в наших экскурсиях, заверив, что молитвы и скачивание данных будут столь же эффективны, если их совершит старший из присутствующих в отряде военных, что, конечно же, так и оказалось. С тем чтобы дополнительно убедиться в успешном выполнении нашей жизненно важной задачи, я стала сопровождать каждый из патрулей лично, рассудив, что в качестве старшего военнослужащего во взводе я обеспечу наибольшую благосклонность Бога-машины.

И вот потому я оказалась вместе с мужчинами и женщинами четвертого отряда в столкновении, которое мы в то время приняли за обычную перестрелку с врагом. Только умение анализировать происшедшее и тактический гений комиссара Каина позже смогли открыть нам, как же значителен оказался для всего последующего этот неприметный инцидент.

Первое указание на то, что у нас могут возникнуть проблемы, появилось, когда наша «Химера» замерла в полукилометре от того места, где располагался пакет сенсоров, который мы были посланы благословить, и некоторое время простояла без движения, но не заглушая двигателей. В конце концов сержант Грифен, опытный солдат, заслужившая уважение самого комиссара (что являлось вовсе не простой задачей, как могут подтвердить те из нас, кому удалось этого добиться), обратилась ко мне, слегка повышая голос, чтобы быть услышанной за ворчанием двигателя машины.

— Полагаю, вам стоит взглянуть, лей [30] , — произнесла она.

Зная, что она вряд ли станет беспокоиться без повода, я последовала за ней по пандусу машины, наслаждаясь проникавшим сквозь плотную ткань шинели морозцем.

Было несложно увидеть, что привлекло столь пристальное ее внимание. В нескольких метрах впереди, пересекая направление нашего движения, пролег след широких гусениц какой-то машины. Я похвалила бдительность нашего водителя, потому как заметить их было очень непросто в той, не имеющей конца и начала, темноте, что окутывала нас. Я сделала шаг вперед, дабы осмотреть след.

— Они направляются в сторону поселения, — заключила Грифен, и я вынуждена была согласиться.

Не знающий покоя ветер разметывал следы прямо у нас на глазах, и слева от нас они практически уже исчезли. Время было, очевидно, очень дорого: если мы собирались их преследовать — а мы должны были это сделать, хотя бы и для того, чтобы убедиться в безобидности неизвестных нам путешественников, — нам следовало отправляться немедленно, пока их след не развеялся подобно дыму на ветру.

Споро связавшись с командным центром, мы убедились, что были единственным нашим отрядом здесь и никакой гражданский транспорт не запрашивал разрешения на проезд через наш периметр, так что, когда мы начали погоню, я напомнила мужчинам и женщинам под своим командованием, что нужно быть готовыми лицом к лицу встретить врагов Императора. Не отступая от ожиданий, все они были преисполнены энтузиазма при этой мысли и немедленно приступили к проверке своих лазерных ружей и другого оборудования, в то время как наша верная «Химера» быстро сокращала расстояние до преследуемых.

— Впереди огни, — доложил водитель за мгновение до того, как все наши сомнения касательно намерений тех, кто был в преследуемой нами машине, были разбиты быстрой дробью стабберных пуль по броне «Химеры»

Наш стрелок молниеносным движением развернул оружейную турель и выпустил в ответ град болтерного огня.

Я не могла сопротивляться желанию самой увидеть все происходящее, поэтому взобралась к верхнему люку и высунула голову наружу, прикрывая глаза от метущего снега с неосознанной легкостью рефлекса, вошедшего в плоть и кровь еще в раннем детстве. Передо мной предстало зрелище шахтерского гусеничного трактора, застывшего, развороченного, с огромными дырами в небронированном корпусе, а его экипаж уже сыпался наружу, готовясь вступить с нами в бой с помощью разнообразного ручного оружия. Несомненно, для доблестных воинов под моим началом эти оппоненты должны были оказаться никчемны, но, едва я открыла рот для того, чтобы отдать приказ высаживаться и вступить в бой, трактор взорвался ярким шаром оранжевого пламени, которое окончательно превратило его в груду дымящихся обломков, по ходу дела испепелив еретиков, осмелившихся пойти против воли Императора.

 

Глава шестая.

— Вопрос в том, — произнес я, — что они там вообще делали?

Кастин кивнула и вручила мне исходящую паром чашку с танной, которую я благодарно принял.

— Как мы полагаем, перевозили оружие, — сказала полковник. — Я приказала Федереру перерыть то, что осталось от трактора. Он говорит, что обнаружил среди обломков следы фузелина.

Меня не требовалось особенно убеждать в том, что так оно и есть. Капитан Федерер, офицер, командовавший нашими саперами, относился ко всему взрывчатому с энтузиазмом, который многим мог показаться нездоровым. Если кто и способен был распознать на месте взрыва след подобных веществ, то только он.

— Он говорит, что болтерные заряды пробили грузовое отделение и подорвали то, что там находилось, — продолжала Кастин.

— Полагаю, надеяться на то, что Сулла хоть теперь оставила нам кого-нибудь в живых для допроса, было бы слишком наивно? — спросил я, потягивая ароматную жидкость и наслаждаясь огоньком, который она разжигала по пути вниз, в желудок.

Я только что прибыл в Ледяной Пик, в расположение нашего полка, и нашел это место еще менее привлекательным, чем следовало из названия. Холодная сторона представала здесь во всей сути своего имени. К холоду мне удалось себя подготовить, закалить долгим предвкушением, но я провел тут всего лишь час, а ночь, обещавшая быть бесконечной, уже начала меня доставать.

Технически говоря, мы покинули теневую зону около шести часов назад. Всепроникающий сумрак, к которому я уже привык в Едваночи, на протяжении двух часов пути становился все глубже, а затем меня усыпило монотонное продвижение через снежный ландшафт. К малоскрываемому ужасу, воздушного транспорта в моем распоряжении не оказалось. Мне пришлось удовлетвориться купе в одном из поездов, перевозящих шахтеров и их пожитки к форпосту цивилизации, который был, ясное дело, совершенно раздавлен многочисленностью нашего полка.

Несмотря на то что три пассажирских вагончика, прикрепленных позади грузовых, были переполнены до отказа — так что некоторые из пассажиров оказались вынуждены устраиваться на собственном багаже, сваленном в проходе, — Юргену и мне отвели целое купе. Сперва я полагал, что этим мы были обязаны тому уважению, которое вызывала в попутчиках наша гвардейская форма. Но, понаблюдав за тем, как толпа раздается в стороны всякий раз, когда мой помощник выходит по естественным надобностям, я был вынужден заключить, что скорее мы должны быть благодарны за удобство его выдающемуся аромату, чем обаянию моей славы. Как бы я ни был привычен к первому и как бы я ни был признателен за возможность спокойно распрямить ноги в переполненном вагоне, долгое пребывание с Юргеном в одном замкнутом пространстве заставило понять, почему окружающие предпочли оставить нас наедине.

В результате я добрался до места назначения разбитым, раздраженным и совершенно не в настроении услышать, что Сулла с легкой своей руки расстреляла полный трактор еретиков, даже не подумав выяснить, какого же варпа им там вообще понадобилось.

— Все разнесено к фраговой матери вместе с трактором, — конечно же, услышал я от Кастин. Она пожала плечами. — Если говорить о положительных сторонах, по меньшей мере эту посылку с оружием еретики в свое распоряжение не получат.

— Да, но это хорошо, только если там, откуда они прибыли, нет еще кучи такого же, — произнес я.

Мои ладони снова начали покалывать, но в кои-то веки мне так и не удалось понять: от дурного предчувствия это или просто от восстанавливающегося кровообращения. Как бы прохладно ни было на командном пункте Кастин — а я мог легко наблюдать облачка пара от нашего дыхания, вырывающиеся с каждым произнесенным словом, — здесь я чувствовал себя почти в тропиках по сравнению с температурой снаружи. Там стоял воистину костоломный мороз.

У самой Кастин и у Броклау рукава рубашек были завернуты до локтей. Операторы вокса и прочие специалисты, входившие и выходившие из помещения, были одеты столь же легко.

Все они, как я с удовольствием заметил, в то же время не снимали легкой нательной брони, так что распоряжения лорда-генерала оставаться в полной боевой готовности были здесь целиком и полностью в ходу. Сам же я надел под шинель всю ту же пластинчатую броню, которую получил еще на Гравалаксе. Так я делал всегда в тех случаях, когда текущие события могли без всякого предупреждения стать совершенно неуютными. Сама же броня к тому времени несколько поизносилась от полученных повреждений, что, на мой взгляд, вполне подтверждало давешнюю мудрость решения позабыть сдать ее обратно на склад.

— Именно так, — кивнул Броклау, глядя с задумчивым видом, после чего с уверенной точностью, которая более пристала бы техножрецу, пнул гололит. Тот загудел, пробуждаясь к жизни, и изобразил для нас топографическое представление окружающей сельской местности (я вообще-то использую это слово больше по привычке, хотя вальхалльцы, вероятно, смогут оценить юмор его употребления в данной ситуации). — Полагаю можно с должной уверенностью утверждать, — резюмировал майор, — что, каков бы ни был задуманный ими план, именно мы были его целью.

— Почти наверняка так, — согласился я.

Трактор направлялся в Ледяной Пик — это по меньшей мере было очевидно. Так как мы были единственной значительной военной силой, расположенной в этом регионе, то, к инквизитору не ходи, нетрудно сопоставить одно с другим.

Я некоторое время созерцал изображение, в то время как что-то стучалось на задворках моего сознания. Кольцо красных значков вокруг города, разумеется, должно было обозначать наши сенсорные пакеты. Тонкая линия, змеей тянувшаяся сквозь долину, была железной дорогой, что соединяла нас с благами цивилизации в теневой зоне. Иных дорог не было, так как постоянные снегопады быстро сделали бы их непроходимыми, так что стальные железнодорожные ленты были единственным путем сюда или обратно, не считая редкой летающей машины. Если бы вам понадобилось попасть куда-либо еще, например в находящееся на отшибе поселение или шахтерскую заимку, единственным способом был бы трактор на гусеничном ходу.

— Стычка произошла здесь, — уверенно добавил Броклау, присоединив значок контакта с врагом туда, где трактор с оружием, более-менее точно, находился в момент встречи.

Курс, которым намеревались следовать еретики, был достаточно ясно виден: по долине в сторону окраин Ледяного Пика, где они просто затесались бы в общий грузопоток и пропали из виду.

— У них должны быть связные в городе, — сделала вывод Кастин.

Я незамедлительно кивнул. Это казалось весьма вероятным. Даже если они собирались нанести удар самостоятельно, то должны были озаботиться норой, в которую можно было бы забиться и подготовить нападение.

— Значит, у них есть сочувствующие.

— Мы поддерживаем контакт с местными преторами, — доложил Броклау, предвосхищая очевидный вопрос. — Но пока что они не очень-то в состоянии помочь. Даже случаев пропажи людей и тех нет.

— Значит, нужно искать среди неместных? — спросила Кастин.

— Почти наверняка, — согласился я. — Вопрос в том, откуда пришли эти?

На холодной стороне находилось не так уж много форпостов цивилизации, и все они были достаточно удалены от того, что занимали мы. Слишком удалены, так что путешествие до них на тракторе было поистине безумно рискованным. Конечно же, мы говорим о еретиках, но, даже учитывая то, что безумие — практически гарантированно присущая им черта, я чувствовал, что это ложный путь.

Я попытался проследить путь трактора от того места, где его встретила Сулла, и что-то в окружающей топографии вызвало у меня ноющее чувство неправильности. Долина, по которой двигалась машина, была широкой и длинной, окруженной горами... через которые не было и намека на сквозной проход. Именно это насторожившее меня наблюдение я и высказал:

— Похоже, будто они вышли из тупика.

— Ваша правда, — согласилась Кастин, наклонив голову, чтобы поглядеть на проекцию вдоль поверхности стола. Потом кинула взгляд на Броклау, ища подтверждения своей догадки, и получила в ответ едва заметный кивок, потому как майор пришел к тому же выводу. — Где-то там должен быть склад с оружием.

— Это очень похоже на правду, — произнес я в свою очередь, не видя возможности придумать другое объяснение. — Еретики, должно быть, ездили за припасами и амуницией.

Мысль об этом была не слишком утешительной. Для того чтобы трактор вот так вот разорвало, он должен был везти немалый груз взрывчатых веществ. Это, в свою очередь, означало, что и в том месте, откуда они были взяты, недостатка в них не было. Понятное дело, никто не станет закапывать в ледяной пустыне вещей всего на один трактор, чтобы затем перевезти их одним махом. Никто в своем уме, по крайней мере. Но мне в очередной раз пришлось напомнить себе, что мы имеем дело с приспешниками Хаоса, так что ничто нельзя принимать как данность...

— Откуда они вообще здесь взялись, эти припасы? — задал вопрос Броклау.

Я пожал плечами:

— Думаю, из звездного порта. Хеквин упоминал, что у них были проблемы с контрабандистами. Оружие, должно быть, поступало спрятанным среди грузов, а затем уже культисты в городе перераспределяли его. Вероятно, в Ледяной Пик его доставляли под видом шахтерского снаряжении.

— Что не так уж сложно, если задуматься, — согласилась Кастин, наливая себе новую чашку танны. — Практически с каждым поездом и так прибывают вполне себе легитимные запасы взрывчатки.

— В любом случае все это означает, что нам есть с чего начинать, — произнес я, внезапно ощутив вспышку надежды на то, что мы, возможно, все-таки вырвались на голову вперед по сравнению с противником. Я повернулся к Броклау. — Нам потребуется список всех, кто допущен к шахтным запасам взрывчатки. А также тех, кто мог бы вмешаться в их перевозку уже в пути.

Он кивнул:

— Я свяжусь с Администратумом. У них должны быть все нужные записи.

А также множество совершенно ненужных, как я отлично знал...

— Пока вы заняты этим, я свяжусь с Арбитрами в Едваночи, — заключил я, в то время как во мне росло оптимистическое убеждение, что ключ ко всему происходящему лежит в планетарной столице. С некоторым везением я мог бы найти себе причину смыться из Ледяного Пика вовремя, дабы успеть на первый же поезд обратно. — Вероятно, у них должны быть какие-то соображения о том, как все это провозится через звездный порт.

— Ваша теория, конечно же, весьма элегантна, комиссар. — Голова Хеквина, плававшая в поле зрения гололита, мило кивнула, точно ему было неприятно разбивать мои соображения чем-то столь грубым, как твердые факты.

Он стал выглядеть гораздо лучше с тех пор, как я в последний раз его видел, даже учитывая, что его личность была несколько размыта оборудованием, обеспечивающим его виртуальное присутствие. Картинка его лица частично была перекрыта таковой же Живана, который тоже был на связи, поскольку мне казалось, что лорда-генерала стоит информировать обо всех последних событиях. Теперь эта парочка выглядела в гололите подобно странному двухголовому исчадию варпа.

Я долбанул проектор, постаравшись скопировать движение, подсмотренное у Броклау. К моему смутному удивлению, картинки с двух пикткастеров разделились — по крайней мере на несколько секунд, — после чего продолжили слипаться и расходиться через неравные промежутки времени.

— Но через звездный порт значительные количества оружия поступать не могут, — продолжал старший арбитратор.

— Вы же мне сами говорили, что у вас проблема с контрабандистами, — запротестовал я, не желая без боя отбрасывать столь притягательную нить рассуждений.

Арбитратор кивнул и почесал подбородок новой аугметической рукой, не вполне угадав расстояние; я вспомнил, что и у меня были схожие проблемы в то время, когда я только приспосабливался к своим новым пальцам на борту боевой баржи Укротителей в системе Интерим так много лет назад.

— Да, есть такая. Имея порт подобных нашему размеров, ее практически невозможно избежать. Но поверьте, оружие и взрывчатка почти наверняка были бы обнаружены. В тех количествах, которые описываете вы, она была бы найдена наверняка.

— Я встречался с тем, как псайкерам удавалось провернуть довольно ловкие дельца с исчезновением предметов, — произнес я, хватаясь за последнюю соломинку, которую мог выдумать. — А мы ищем тех, кто поклоняется Хаосу. Если среди них есть ведьма, а то и парочка, они могут провести мимо ваших инспекторов «Гибельный клинок», и никто ничего не заметит.

— За исключением наших собственных, санкционированных псайкеров, — спокойно ответил Живан. — У меня двое дежурят в звездном порту, с тех пор как мы прибыли. Ни одна душа не использовала там ведьминские таланты, в этом можете быть уверены.

Ну отлично. Мне оставалось только наблюдать, как наилучшая из тех ниточек, которые я вроде бы смог размотать, рвется на моих глазах, а заодно и мой билет обратно в какое-нибудь такое место, где у меня кровь не будет замерзать в жилах. Оставалось только тяжело вздохнуть.

— Ну что же, — произнес я, — в таком случае приношу свои извинения за то, что впустую потратил ваше время.

— Совсем не впустую, — заверил меня Живан — больше из вежливости, чем точно описывая ситуацию, как я сильно полагал. — Вы проделали весьма проницательную дедуктивную работу, — генерал улыбнулся, — но ведь не можете же вы все время оказываться правы?

— Но это значит, что мы снова вернулись к тому, с чего начали, — проговорил я, сражаясь с желанием ущипнуть себя за переносицу.

Теперь, когда всепоглощающее желание срочно поделиться моими выводами с высшим командованием несколько сдулось, усталость, накопившаяся во время путешествия, вновь дала о себе знать.

Хеквин снова почесал подбородок, на этот раз более метко.

— Не совсем, — указал он, и Живан кивнул. — Мы знаем, что ваш полк представляет собой определенную угрозу для них.

Я ощутил легкую дрожь дурного предчувствия, пробежавшую вниз по позвоночнику. Кажется, я уже знал, каковы будут следующие слова генерала.

— Именно так, — продолжал он. — Они, похоже, идут на чрезмерно большие затраты для того, чтобы подготовить атаку именно на вас. Из всех целей на планете, а их здесь немало, вы для еретиков — номер один. Можете предположить, с чего бы это?

— Никак нет, — ответил я, надеясь, что не выпалил это слишком поспешно.

Единственное, что могло делать 597-й отличным от миллиона других гвардейских полков, было присутствие Юргена, чей примечательный дар сводить на нет психические воздействия и порожденное варпом колдовство не раз спасал мне жизнь (и, вероятно, душу). Если еретический культ прознал, что где-то на Адумбрии появился «пустой», и среди них есть псайкеры, они не остановятся ни перед чем, дабы устранить столь значительную угрозу. Так что у меня, в свою очередь, были все шансы оказаться рядом с целью, когда они нанесут свой удар. Не мог же я, в самом деле, избегать общества своего помощника (как бы соблазнительна эта идея ни становилась всякий раз, когда мы оказывались в температурах выше комнатной)? С другой стороны, опять же его удивительная способность была секретом, известным только нам двоим да Эмберли (возможно, правда, еще некоторой части ее свиты), и я был чертовски уверен, что никто из этого маленького, тщательно выверенного списка лиц не имел привычки поболтать с еретиками.

— Возможно, что-то важное для них есть в самом городе? — предположил я: отчасти для того, чтобы отвлечь дискуссию от потенциально опасного направления, частично для того, чтобы попытаться немного сгладить мои собственные страхи. — Наше же присутствие в нем может оказаться не более чем совпадением.

— Возможно. — Живана, судя по выражению его лица, это не убедило. — Но мы не узнаем до тех пор, пока вы не получите твердых доказательств.

С волной дурного предчувствия я отметил, как он сказал «вы», но постарался кивнуть со всей рассудительностью.

— Мы расследуем все зацепки, которые у нас имеются, — произнес я. — Если хоть где-то в Ледяных пещерах имеется еретическая ячейка, будьте уверены, мы обнаружим ее.

— Не сомневаюсь в этом ни секунды, — подтвердил лорд-генерал. — Но вероятность, что она лежит и где-то далее, столь же велика.

— Я мог бы быть в Едваночи к завтрашнему... — начал было я, но подавился первой же фразой.

Изображения двух мужских голов передо мной потеснились, чтобы дать место знакомой уже топографической проекции. Нам еще повезло, что машина все оставшееся время разговора держала их раздельными, потому как результат тройного наложения, вероятно, сделал бы все совершенно нечитаемым.

Живан указал на долину около горной гряды, которая продолжалась причудливым геологическим наростом в форме его торса и головы:

— Вы докладываете, что данная долина является тупиковой.

Уже будучи уверенным, какое предложение последует за этим, я машинально кивнул, в то время как мой мозг отчаянно пытался в кратчайшие сроки найти какую-нибудь отговорку, и не мог этого сделать. Вот что случается, когда звонишь старшим по званию влиятельным товарищам без достаточной дозы сна или рекафа, и вот почему я строжайшим образом не рекомендую никому этого делать.

— В целом она определенно выглядит таковой, — наконец сдался я.

— Тогда, по вашей собственной логике, выходит, что там должны быть по меньшей мере следы оружейного тайника еретиков, — радостно продолжил свою мысль Живан; Хеквин же с готовностью кивнул. — Вероятно, там могут быть еще боеприпасы, которые нам удалось бы проследить до их источника. — Он на мгновение задумался и выдал: — Кто знает, возможно, там найдутся даже какие-то твердые доказательства, которые помогут нам выявить глав заговорщиков...

— Мы можем предоставить вам команду криминалистов, — предложил Хеквин. — Вы удивитесь, если вам рассказать, сколько различных следов оставляют за собой люди, даже когда полагают, что полностью их замели.

— Благодарю вас, — отозвался Живан с такой улыбкой, будто ему только что предложили вкуснейшую булочку с корицей. — Это будет очень любезно с вашей стороны. Мы же можем прислать одного из наших страшил, чтобы он тоже взглянул по-быстрому, что там такое.

— Разумеется, если мы когда-нибудь найдем это что-то, — произнес я, снова возвращаясь глазами к обширным заснеженным пространствам долины, представленной на гололите.

Живан обернулся, устремив взгляд прямо в пикткастер:

— Вы, Кайафас, удивительно способный товарищ. Уверен, вы нас не подведете.

Ну и что я должен был после этого сказать? Идите подорвитесь на фраг-гранате, вы с ума посходили? Как бы заманчиво это ни было, да и учитывая, что, как сотрудник комиссариата, я мог именно так и поступить, подобный вариант ответа даже не рассматривался. Моя обманом нажитая репутация оставляла мне лишь один возможный ответ, который я и озвучил со значительным кивком:

— Тотчас же примусь за дело.

Говоря начистоту, если я за что-то и принялся, как только закончил свой не слишком-то продуктивный разговор с лордом-генералом, так это давить свою койку. Там я и оставался несколько последующих часов, отсыпаясь после сурового дневного путешествия. Технически уже, я полагаю, это было вчерашнее путешествие, но неизменная темнота снаружи делала наблюдение времени сложной задачей; да и в любом случае я не очень-то об этом заботился. Будучи мальчишкой из улья, я вырос в уверенности, что свет (или его отсутствие) в каждом конкретном месте остается примерно одинаковым, так что вся эта заваруха с днем и ночью явилась для меня немалым удивлением, когда я в первый раз оказался на поверхности другой планеты. Не говоря уже о том, что она изрядно сбивала меня с толку и дезорганизовывала, пока я к ней не привык. Так что, полагаю, я все-таки находил удивительные световые условия на поверхности Адумбрии несколько менее тяжелыми для привыкания, чем большинство моих соратников (возможно, единственным исключением был Юрген, который принимал их столько же флегматично, как и все остальное в жизни).

В результате я проснулся, ощущая себя гораздо более живым и лучше расположенным к окружающему, в том числе к легкоразличимому запаху моего помощника, смешанному с гораздо более притягательным ароматом свежей танны. И даже та задача, которую мне поручили вчерашним вечером, показалась куда менее трудной. Как я хочу полагать, это только доказывает правильность моих действий в таких случаях. Попытки сразу рвануться что-то организовывать в то время, когда мозг все еще затуманен усталостью, никуда бы нас не привели или, по меньшей мере, привели бы ровно туда же, но с гораздо большим количеством стресса и раздражения для всех участников.

— Доброе утро, сэр. — Голос Юргена присовокупился к его же запаху, и я разлепил глаза, дабы увидеть, что он как раз ставит поднос с чайным прибором рядом с моей узкой кроватью.

Комната, которую он подыскал для меня, была достаточно уютной — настолько, насколько я вообще мог ожидать, учитывая почти сверхъестественный талант Юргена к добыванию различных нужных вещей. Хотя и очень далекая от того стандарта роскоши, к которому я уже привык, ошиваясь вокруг живановского штаба, она все же значительно превосходила многие из тех местообитаний, что я занимал в течение жизни. Верите или нет, но, после того как вы побываете в трюме работоргового корабля эльдар, даже самые спартанские условия будут казаться вам вполне приемлемыми.

— Утро доброе, — ответил я, хотя темнота за окном была столь же непроницаема, как и всегда, разрываемая только слабым свечением дуговых фонарей над лежащим за окном блокгаузом. Внушающие уверенность в завтрашнем дне знакомые звуки двигателей «Химер» и выкрики приказов проникали даже сквозь двойной термокристалл окна, который, по крайней мере, поддерживал температуру в помещении на резонной высоте. — Какие-нибудь новости с охоты на еретиков?

Юрген меланхолически покачал головой, наливая чай:

— Не могу доложить ни о каких подвижках, сэр. Майор Броклау высказался весьма категорично, когда я решил выяснить новости для вас.

Ну в это я мог поверить. Броклау никогда не был человеком, который видит какой-то смысл в том, чтобы держать свое раздражение при себе.

— Ну что ж, посмотрим, сможем ли мы улучшить ему настроение, — произнес я, смакуя первый большой глоток танны. — Лорд-генерал подсказал к этому интересный подход.

— Я не утверждаю, что это невозможно. — Броклау пристально вглядывался в гололитическое изображение долины, будто желал завязать постылую в узел и выбросить.

Кажется, Юрген совершенно не преувеличил его настроение, но, впрочем, зная склонность первого к дословности, я этого и не ожидал.

— Просто хочу сказать, что подобное займет много времени, — продолжал майор. — Обыскать пространство таких размеров можно самое малое за неделю, даже если подрядить целый взвод. А этого мы себе позволить не можем.

Последнее он добавил очень поспешно, на случай если мне вдруг покажется, что это здравая мысль. К его очевидному облегчению, я только кивнул.

— С этим я полностью согласен, — произнес я. — Даже если это было бы настолько жизненно важно, чтобы попытаться, флот Врага прилетит раньше, чем мы на что-нибудь наткнемся.

— Тогда что вы предлагаете? — с полным самообладанием спросила Кастин.

Ей, вероятно, удалось поспать не больше, чем ее заместителю, но она, несмотря на это, излучала ощущение спокойной властности.

Я указал на небольшую красную точку, практически совпадавшую со значком огневого контакта, где столь летально прервалось путешествие отступников.

— Сулла ведь направлялась, дабы благословить данный пакет сенсоров, не так ли?

Кастин с Броклау кивнули, не наблюдая логики.

— Именно так. Они все сбоили с тех самых пор, как мы прибыли. — Полковник взглянула на меня, вне сомнений раздумывая, не стоит ли комиссару добрать еще пару часиков сна, чтобы прочистить мозги. — С этими шахтными зарядами, которые то и дело подрываются, — добавила Кастин, — и каждые пару часов вибрациями от железной дороги я удивлена, что мы вообще получаем от них данные, с которыми можно хоть как-то работать.

— Вот именно, — произнес я, и двое старших офицеров полка обменялись быстрыми взглядами.

Вероятно, они уже начали размышлять, как бы уведомить комиссариат в том, что мои шестеренки вконец износились от напряжения, и попросить, если можно, прислать им кого-нибудь в своем уме, а они уж отблагодарили бы...

— И то и другое является известными событиями. — Я не давал им передышки. — Шахты хранят записи о том, когда и где были заложены заряды, а поезда ходят по расписанию. Ну, более или менее.

Выражения назревающего понимания наконец-то разлились по их лицам. Полковник и майор додумались до того, что пришло ко мне в замечательном состоянии между сном и пробуждением, когда мозг способен находить такие связи, которые в другом случае упустил бы.

— Так ведь если мы отфильтруем внешние воздействия от тех данных, что мы собрали... Тогда мы сможем найти признаки той активности, которая направит нас в нужном направлении? — произнес Броклау, глядя уже веселее, чем я его нашел, только появившись здесь.

Я кивнул и счел нужным предупредить:

— Это только возможность.

Конечно же, это легче было сказать, чем сделать. Наши двигателеведы потратили почти весь день на то, чтобы осуществить необходимые ритуалы. Задолго до того как они закончили, гул песнопений и удушающие облака благовоний, распространившиеся вокруг их пюпитров данных, изгнали из командного центра всех, кроме самых стойких. Но все же к вечеру я уже смог доложить Живану, что мы примерно определили десяток зон с аномальными показателями, которые — лишь возможно — могли говорить о человеческой деятельности там, где никаких людей быть не должно.

— Почему у вас в полку сразу до всего этого не додумались? — спросил он, и небезосновательно.

Я подавил желание чихнуть, а мои глаза все еще слезились от едкого дыма благовоний, но я старался выглядеть пободрее.

— У них не было причин искать, — объяснил я. — Данные были похоронены среди целого болота ненужных показаний, так что они выискивали аномалии только на периметре или поблизости от него. Пока лейтенант Сулла не наткнулась на тот трактор, никто не подозревал, что еретики могут скрываться так глубоко в дикой местности.

— Разумно, — заключил лорд-генерал, затем улыбнулся. — Я с нетерпением ожидаю услышать, что же вы отыщете. Я уверен, что у вас руки чешутся лично приложиться к этому делу.

От этих слов у меня кровь застыла в жилах. Словно бы жгучий ветер, который, без сомнения, завывал сейчас над горными проходами, хлестнул меня по лицу, так что я едва удержал дрожь. До сих пор я лелеял хиленькую надежду остаться в безопасности и тепле командного пункта, сплавив всю грязную работу какому-нибудь заслужившему ее кандидату (а у меня уже был один, точнее, одна на примете, можете не сомневаться). Теперь же генерал торпедировал эту надежду и пустил ее на дно так же легко и непринужденно, как линкор разбивает эсминец.

Если бы я не сделал вид, что веду всех за собой, первым выступая на линию фронта, то потерял бы доверие генерала. Это значило бы, что не купаться мне больше в роскоши, пробравшись ближе к его штабу, и не проводить милые светские вечера за оценкой талантов его шеф-повара. Так что мне оставалось лишь кивнуть, изображая из себя того старого героического боевого жеребца, за которого Живан меня принимал, и постараться не раскашляться.

— Готов, как никогда, — заявил я со всей правдой, заключавшейся в этих словах.

 

Глава седьмая.

Учитывая личный интерес, проявленный к нашей небольшой разведывательной вылазке самим лордом-генералом, а также число локаций, которые нам предстояло посетить, я смог даже легче, чем предполагалось, убедить Кастин и Броклау все-таки выделить для этой задачи целый взвод с полным отрядом «Стражей» в придачу. В конце концов у нас появилась четко определенная задача, которую предстояло выполнить, и мы не собирались терять время попусту целыми днями, слоняясь по округе в поисках чего-то неопределенного.

По некотором размышлении (точнее, изобразив его) я выбрал для данного задания взвод Суллы. В конце концов, именно она втянула нас всех в эту ерунду, так что ей же и предстояло разгребать последствия. Понятное дело, она совершенно не восприняла это как наказание. Теперь она лепетала что-то в том духе, будто ждет не дождется выпустить кишки еще куче еретиков, так что мне вскоре захотелось ее придушить. Решив, что подчиниться подобному импульсу будет в целом не слишком мудро, я предпочел рискнуть и, несмотря на холод, высунуть голову из люка «Химеры». На тот момент воспаление легких казалось мне определенно предпочтительнее, нежели продолжение Суллиных разговоров.

Мне в первый раз представилась возможность по-настоящему взглянуть на холодную сторону. Несмотря на ощущение, что с моего лица сдирает кожу стая летящих бритвенных лезвий, я был захвачен открывшейся мне картиной, едва кинув взгляд поверх кромки люка. До того момента я видел ледяной мир либо сквозь окна ярко освещенных комнат, которые вездесущая темнота снаружи превращала в подобие зеркал, либо в пределах Ледяного Пика. В его границах улицы постоянно освещались рядами люминаторов; их свет дополнялся сиянием, сочившимся из окон каждого дома. В сумме это освещение лишь усиливало темноту за своими пределами, так что мне казалось, будто на весь город наброшено удушающее полотно черного бархата.

Здесь же, вдали от поселения, фарам наших машин не хватало сил раздвинуть темноту. Я понял, что не могу оторваться от созерцания неба, усеянного звездами настолько густо, как редко можно увидеть на поверхности цивилизованного мира. Они горели холодным, жестким светом, который отражался от окружающих нас снегов, придавая всему окружающему слабое голубоватое свечение.

Этот свет был столь равномерно распределен по долине, что совершенно не отбрасывал теней, кроме как в самые глубокие из расщелин. Они по контрасту с остальной местностью казались пастями абсолютной темноты, вызывая в наблюдателе мрачное и жутковатое восхищение, ведь в них могло скрываться незамеченным все, что угодно. Едва только испугавшись этой последней мысли, я тут же заметил, как звездный свет коротко блеснул на металлическом корпусе одного из «Стражей». Он легкой поступью держался наравне с нашей машиной, не забывая просветить своей фарой каждую из тех расщелин, что мы оставляли позади.

Кто бы ни затаился в них, его шансы неожиданно атаковать нас невелики.

Осознание этого факта позволило мне расслабиться настолько, насколько вообще возможно было при данных обстоятельствах. Даже если нас ждало нападение, полагаю, нам бы не пришлось особо волноваться. Совокупной огневой мощи трех шагающих боевых машин и «Химеры» второго отряда, державшейся в десятке или около того метров позади, было бы достаточно, чтобы навеки впаять в лед любого такого врага.

По некотором размышлении Кастин решила разделить наш разведывательный отряд на три части. Таким образом мы могли бы до минимума сократить количество времени, которое займет проверка всех возможных мест расположения противника, что мы для себя определили. Мне это показалось вполне разумным. Два полных отряда с «Химерами» и эскадроном «Стражей» для огневой поддержки — сила более чем достаточная для того, чтобы самостоятельно разделаться с любой горсткой еретиков, которую мы могли бы найти в ледяной пустыне. И даже если мы ошибались в этом последнем предположении, каждая из частей была достаточно сильна, чтобы без особых проблем отойти из любой стычки либо удержать отступников прижатыми ко льду, до того как подойдет вызванное подкрепление.

Сам я решил присоединиться к командному отряду Суллы на все время выполнения нашей задачи, несмотря на уже проявившие себя недостатки такого решения. Но в то же время командный отряд состоял только из пяти человек. Это означало — даже с учетом всего дополнительного вокс- и сенсорного оборудования, которое загромождало пассажирский отсек, — что для нас с Юргеном оставалось несколько больше места, чем если бы пришлось тесниться с десятком пехотинцев. С другой стороны, я полагал, что мы сможем собрать действительно полезные разведданные только в том случае, если у меня будет возможность оказаться поблизости и сдержать, в общем-то, достойный поощрения порыв Суллы уничтожить все, что попадется в прицел и не будет нести имперской формы.

Полагаю, что мы могли бы следовать за остальными в «Саламандре» — и это, вероятно, позволило бы мне не портить настроения Суллиными речами, — но платой за такое решение, несомненно, стала бы пара обморожений. Одного взгляда на машину с открытым верхом, которой я обычно пользовался, было достаточно, чтобы заставить меня сдаться на милость гораздо меньшего из зол.

— Цыпленок первый — наседке, — протрещал голос у меня в микронаушнике. Спустя мгновение я узнал сержанта Карту, чье повышение до роли командующего вторым отрядом открыло дорогу для трудного (и, вероятно, временного, учитывая ее личное дело) продвижения по званию Маго. — Вторая цель пуста. Следую к третьей.

— Принято, цыпленок один. — Ответ Суллы прозвучал слегка оскорбленно, будто еретики ее надули и не пришли поиграть, как договаривались.

Меня лично обилие ложных целей не слишком удивило. Погодные условия были адские, ландшафт постоянно менялся — так что первый отмеченный среди наших целей пункт, например, оказался не более чем ледяным завалом грандиозных масштабов. Нашей третьей группе, состоявшей из четвертого и пятого отрядов, везло не более чем остальным, и Сулла, как любой молодой лейтенант, все более закусывала удила (именно эта аналогия мгновенно пришла мне на ум, потому как ее удлиненное, узкое лицо носило все следы сходства с раздражительной лошадкой даже в наилучших ситуациях). Впрочем, надо сказать, что, если бы я понимал, насколько скоро будет удовлетворено ее стремление к бою, я бы гораздо менее легко отпустил следующее замечание.

— Оставайтесь начеку, — вклинился я в общую трансляцию — больше для того, чтобы напомнить всем о своем присутствии, а не подсказать нечто действительно важное. — Каждый из отброшенных вариантов угрозы приближает нас к настоящей.

Произнося это, я сощурил глаза, прикрывая их от порывистого ветра. И в этот миг я, без сомнения, уловил краткий проблеск желтого света там, где ему было совсем не место. Могло, конечно, и привидеться, но я бы не дожил до своей второй сотни лет и почетной отставки, если бы не обращал внимания на малейшие предчувствия угрозы.

Я переключил частоту на местную тактическую сеть, включавшую Суллу, сержанта Лустига в соседней «Химере» и троих пилотов «Стражей».

— Потушить огни! — скомандовал я.

— Комиссар? — с интересом в голосе переспросила Сулла.

Фонарь на нашей машине мгновенно потух, как и таковой на втором транспорте и единственном «Страже», который находился в поле моего зрения. Я вглядывался вперед сквозь все затмевающую белую кружащуюся кисею. Вначале я не мог ничего разобрать и почти убедил себя в том, что все надумал, но в то же мгновение этот желтоватый отсвет появился вновь.

— Впереди что-то есть, — произнес я, скрываясь за броней машины и оказываясь в благословенном тепле пассажирского отделения (конечно же, температура была установлена по-вальхалльски, так что все равно, по объективным меркам, было довольно-таки холодно, по после даже пары секунд, проведенных снаружи, это казалось тропической жарой). — Примерно на два часа, медленно движется.

— Поймал, — подтвердил через секунду оператор ауспекса. — Большой металлический объект направляется в сторону города. Делает примерно сорок кломов в час.

— Капитан, вы не соизволите? — попросил я в наушник.

— С превеликим удовольствием. — Капитан Шамбас, командир наших «Стражей», уже отдавал им приказы в том слегка неформальном стиле, которого я и ожидал: — Эй, вы слышали мужика? Кто последним найдет себе еретика, чтобы пристрелить, бежит за выпивкой. И постарайтесь оставить парочку в живых, чтобы комиссару было кого допросить.

— Так точно, сэр, — подтвердили его фланговые, и мне осталось только с замиранием наблюдать за экраном предсказателя, пока три точки быстро перемещающихся «Стражей» отделялись от нашей группы, чтобы перехватить замеченного врага.

— Чаю, сэр? — появился возле моего плеча Юрген.

В руках он держал термос; вероятно извлеченный из подсумка — одного из тех, которыми мой помощник, по обыкновению, был увешан. Юрген налил чашку истекающей паром танны; я принял сосуд и с благодарностью отхлебнул горячую жидкость.

— Благодарю вас, Юрген, — произнес я.

Оператор предсказателя в этот момент отодвинулся в сторону, чтобы не коснуться моего помощника, и на мгновение закрыл мне вид на экран, так что начало боя я скорее услышал, чем увидел.

— Это трактор, — доложил Шамбас, что меня совершенно не удивило. — Похоже на перевозчика для руды. Жек, вынеси ему гусеницы.

Отчетливый треск ионизированного воздуха подсказал мне, что сам Шамбас нажал на гашетку своих мультилазеров за мгновение до того, как раздался выстрел лазерной пушки его подчиненного.

— Занимаюсь, — подтвердил Жек. Прошло совсем немного времени, и его голос раздался вновь, уже подкрашенный ноткой самодовольства: — Гусеницам — полный фраг!

— Открывают люки, — добавил женский голос и тут же скрылся за мешаниной гула и шума. — Простите, комиссар. У них оказался ракетомет.

— Ну что ж поделаешь, Паола, — произнес я, внутренне порадовавшись, что вспомнил ее имя так быстро, менее чем за секунду.

Впрочем, во всем нашем полку было лишь девять пилотов «Стражей» — и вдобавок их имена оказывались в докладах, ложившихся на мой стол чаще, чем имена других солдат.

Третий «Страж» в отряде нес тяжелый огнемет, так что спрашивать, остались ли выжившие, не имело даже смысла. Шквал горящего прометия, несомненно, затопил кабину вражеской машины, обратив всех внутри в пепел.

— Лучше уж они, чем кто-то из вас, — сказал я.

— Поддерживаю ваши чувства, — согласился Шамбас, и яркие точки наших «Стражей» отлепились от уничтоженного врага, чтобы вновь присоединиться к отряду.

Через мгновение после этого замершая метка на нашем экране пропала, и глухой рокот взрыва пробился даже через корпус «Химеры», достигнув наших ушей.

— Ой, — откомментировала Паола на редкость спокойно; она явно не старалась даже изобразить удивление.

Мне оставалось только пожать плечами.

— Ну что ж... Теперь, во всяком случае, мы точно знаем ответ на вопрос, оставалось ли в заимке еще оружие, — произнес я.

— А еще на вопрос, где она находится. — Сулла все это время занималась чем-то за столом с картами, расположенным позади нас. Теперь лейтенант, счастливо улыбаясь, указывала мне на гололитическую картинку.

Мое сердце ушло в пятки. Наше нынешнее расположение находилось на прямой, соединяющей Ледяной Пик и следующую цель в нашем списке. Не приходилось даже сомневаться, что мы движемся прямиком к форпосту еретиков.

— Полагаю, вы правы, — согласился я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее.

Я уменьшил разрешение гололитической карты до того уровня, когда остальные два наших отряда пропали из виду. Они все равно находились слишком далеко, чтобы присоединиться к нам возле точки назначения хотя бы с не очень большим опозданием. Сулла наблюдала за моими действиями с любопытством.

— Хотите, чтобы я вызвала остальных присоединиться к нам? — спросила она.

Я покивал, будто раздумывая, хотя, конечно, размышлять тут было не о чем. Мы определенно знали, что там, куда мы движемся, присутствуют еретики. Подождать час или около того, дабы атаковать их силами целого взвода, а не двух отрядов, один из которых был половинным, — это, если вы меня спросите, было единственным разумным ходом действий.

Разумеется, такое решение обернулось бы некоторым конфузом, если форпост оказался бы необитаем. Но подобное, я полагал, вполне можно будет пережить.

— Это благоразумно, — произнес я так, будто именно тот факт, что она сама подняла данный вопрос, и заставил меня принять решение. — В обычной ситуации я бы скорее склонился к тому, чтобы, как и планировалось, выступить вперед самим и поглядеть, что же там такое... Но теперь, когда нам известно, что впереди лежит неопознанное укрепление еретиков, я бы хотел быть уверен, что они надежно окружены, прежде чем начинать атаку. Не имеет смысла позволять им прорваться, если мы можем этого избежать.

— Конечно же, вы правы, — ответила Сулла, поникнув над вокс-передатчиком, будто школьница, которой велели закончить домашнее задание, прежде чем идти гулять.

Однако приказы она отдавала столь же четко и расторопно, как и любой другой офицер на ее месте. Я почувствовал немалое облегчение, увидев, что значки, обозначающие два других отряда, изменили курс на сближение с нашей группой. Третья группа (четвертый и пятый отряды с третьим эскадроном «Стражей») оказалась ближе к нам, и вдобавок она располагала преимуществом в виде открытой местности. Так что если удача позволит, они должны будут соединиться с нами через час или около того. Первой группе предстояло побороться с полем, усеянным трещинами, так что им могло понадобиться вдвое больше времени.

Но пока я вслушивался в этот короткий обмен сообщениями, меня поразила совершенно иная мысль. Получалось так, что за день с хвостиком подготовить к выходу, довести сюда, загрузить и вернуться на половину пути с трактором из города было невозможно. Значит... груз, который мы сейчас перехватили, вероятно, был выслан на замену уничтоженному Суллой? Если так — это означало, что еретики, которые обеспечивали работу форпоста, каким-то образом узнали о том, что первая партия не достигла своего назначения. А это, в свою очередь, значило, что...

— Просканируйте все частоты! — приказал я оператору вокса, обернувшись к нему так резко, что он заметно вздрогнул и поспешил подчиниться, в то время как Сулла с любопытством наблюдала за моими действиями.

Через секунду солдат кивнул и произнес:

— Я перехватываю какие-то переговоры. Настроиться довольно сложно, это местная связь. Вызывают кого-то, кого зовут Андрос.

— Еретики, — заключил я. — Они, вероятно, пытаются получить ответ от экипажа трактора.

Это по меньшей мере значило, что ребята из трактора не передали никакого сообщения, прежде чем Паола их поджарила. Но поскольку они были мертвы — следовательно, на вызов по воксу отвечать не собирались, — их друзьям не должно потребоваться много времени, дабы сообразить, что дело пошло серьезнейшим образом наперекосяк. Сулла кинула на меня взгляд, полный готовности и нетерпения действовать, и я подтвердил:

— Больше ждать нельзя.

— Выдвигаемся! — приказала она, и «Химера» жестко дернулась, когда водитель до пола вдавил педаль газа.

Я ухватился за стол-карту, чтобы как-то удержаться на ногах, и снова увеличил масштаб — так что мы, другая «Химера» и троица «Стражей», показались отдельными значками. Сулла начала подниматься в башню «Химеры», но затем помедлила в сомнении:

— Комиссар, может, вы хотели бы...

— Пропускаю леди вперед, — ответил я. — Не хотел бы каким-либо образом помешать вашему командованию отрядом.

Не говоря уже, что мне совершенно не улыбалось высовывать голову из такой милой бронированной коробки в то время, как мы ввяжемся в бой с Император знает каким количеством тяжеловооруженных еретиков.

— Благодарю! — Она сверкнула довольной ухмылкой, вскарабкиваясь к верхнему люку.

Я снова бросил взгляд на тактический экран. Шагающие машины выдвигались вперед, разделяясь, дабы зайти во фланги расположения еретиков, и передавая на командную машину ту информацию, которую удавалось получить. Зернистые изображения постепенно прояснялись на трех пикт-экранах над нашими головами, хотя до сих пор мешанина снега настоящего и вызываемого на экран статикой делали картинки с них почти полностью нечитаемыми.

— Вижу источники тепла, — доложил Шамбас через мгновение.

— Возможно, это люди, — отозвался я и невольно подумал: «Или что-то похожее на них» (не все последователи Хаоса могли по-прежнему зваться людьми, если вообще кто-то из них мог).

— Признаков жилья пока не вижу, — продолжал Шамбас.

— А мне кажется, вот оно! — Пикт-передатчик Жека крутанулся, чтобы остановиться на огромном сугpoбe слишком правильных очертаний, чтобы быть естественным объектом.

Одна из вальхалльцев рядом со мной хмыкнула и взвесила в руке лазерное ружье.

— Накрыли вечеринку с камуфляжем, — откомментировала она.

Я мог понять ее веселье. Если даже я подумал, что возвышение выглядит подозрительно, то для тех, кто происходил с ледяного мира, еретики все равно что выкрасили свое укрытие в оранжевый цвет и повесили неоновую табличку с надписью: «Мы здесь!»

— Да, веселье мы им подпортим, — заверил я ее и заслужил в ответ широкую улыбку.

— Возможно, возможно, — оценивая предположение младшего пилота, отозвался Шамбас. — Паола, что-нибудь обнаружила?

— Они тут были очень заняты. — Паола находилась на другом фланге, а Жек располагался между ней и их капитаном, чем и объяснялся тот факт, то он первым обнаружил сооружение. — Не спрашивайте почему, но здесь расчищена площадка размером где-то с посадочную для шаттла.

Ее пикт-передатчик заверил меня, что она не преувеличивает. Кто-то приложил множество усилий, чтобы расчистить обширный участок камня и выровнять его. Конечно же, в данный-момент он был по колено «Стражу» засыпан снегом — значит, человек там уйдет примерно но грудь, — но даже при этом было очевидно, что площадка подготовлена с большой заботой. Ну что же... Решение могло быть только одно: сперва разгромить это местечко как следует, а затем уже попытаться выяснить его предназначение.

Мы нанесли удар, застав противника врасплох. Два вооруженных лазерами «Стража» выстрелили по куполу с флангов, в то время как обе «Химеры» открыли огонь из тяжелых болтеров. Когда снег, покрывавший строение, вскипел и мгновенно испарился под ударами лазеров, я смог разглядеть знакомый абрис сборного жилого строения. Не узнать его было невозможно: он во всем совпадал с Император знает сколькими подобными сооружениями, разбросанными по цивилизованному миру.

Рваные дыры появлялись в камнебетонной поверхности, когда наши болтерные заряды вгрызались и откалывали от нее куски.

— Нашла основной вход, — передала по воксу Паола, и картинка с ее пикт-передатчика показала целую толпу плотно сбившихся в кучу фигур, высыпающихся подобно муравьям из разворошенного муравейника.

Яркая оранжевая вспышка горящего прометия вырвалась на экране откуда-то снизу, разбросав нападавших и временно перекрыв проем дверей. Я искренне понадеялся, что сразу за ним нет ничего особенно горючего, вроде склада патронов. Этого только нам не хватало — получить еще одну груду дымящихся развалин вместо ответов на наши вопросы.

— Этот выход не единственный, — предупредил я.

Мне довелось видеть достаточно конструкций, похожих на ту, что была перед нами; я хорошо изучил их внутреннее устройство. Всего выходов должно быть четыре. Они расположены на равных расстояниях по окружности стен: основной вход для персонала, напротив него — доступ в грузовой отсек и два дополнительных между ними. Все они, как я знал, будут надежно защищены. Эта догадка подтвердилась, когда наша «Химера» резко затормозила и по ее броне застучали снаряды из ручного оружия. Наш болтер, расположенный в башне, развернулся, чтобы вернуть им их приветствие, и наполнил внутренности транспорта знакомым эхом своего приглушенного рева.

— Мы должны попасть внутрь, — передала по воксу Сулла. — Второй отряд, выгружайтесь и приготовьтесь штурмовать боковой вход.

Она, к сожалению, была права. Успех нашего предприятия зависел от того, сможем ли мы проникнуть в здание и собрать как можно больше разведданных. Но цена, которую нам придется заплатить, будет велика. Солдат Лустига ожидают большие потери, пока они будут прорываться мимо охраны дверей. Что еще хуже, я должен был либо пойти с ними, либо потерять доброе мнение о себе лорда-генерала.

Несколько секунд я размышлял, присоединяться ли к атаке прямо сейчас и понадеяться, что смогу болтаться достаточно далеко позади, чтобы избежать худшего и попробовать найти себе какое-нибудь занятие в командной «Химере» до тех пор, пока солдаты не очистят путь? Но тогда я предоставлю еретикам возможность перегруппироваться, пока сам буду барахтаться в снегу, пробираясь туда, как стрельба немного поутихнет...

Тут мой нос учуял знакомый запах Юргена, который подошел, дабы забрать свой термос с танной, и мне пришла в голову третья, совершенно иная возможность. Ведь у него была мелта, которую он по привычке брал с собой всякий раз, когда мы могли ожидать неприятностей (а в те времена, казалось, по-другому и не бывало).

Я вклинился в командную частоту:

— Подождите, у меня есть одна идея.

Быстро обменявшись парой слов с Суллой и пилотами «Стражей», я собрал волю в кулак и вывалился в злой холод долины, задержавшись лишь для того, чтобы поправить снеговые очки (однажды метель меня уже застала без них на открытом месте — было это на Симиа Орихалке, — и я не собирался повторять подобную ошибку).

Шок столкновения с внешней средой вышиб воздух из моих легких. Все незащищенные части лица сразу загорелись от боли, как после удара нейрональной плетью. Я продолжал двигаться на чистой силе воли, пробираясь сквозь доходящий до коленей снег, словно моя жизнь зависела от того, буду ли я брести вперед (не сомневаюсь, что она и вправду от этого зависела). Юрген шел передо мной, ступая так уверенно, как мог бы в этих условиях только обитатель ледяного мира, и я находил его присутствие столь же вселяющим уверенность, что и всегда.

Кинув взгляд вокруг, я заметил громоздкий корпус. «Химеры» второго отряда в нескольких метрах в стороне. Лично мне они показались километрами, но я все равно направил стопы к боевой машине. Мне пришлось настолько сосредоточиться на этой цели, что я почти забыл о присутствии еретиков, защищавших здание, до тех пор пока кусок снега в нескольких сантиметрах перед моими ботинками не испарился внезапно и мгновенно. Я крутанулся на месте, вытаскивая лазерный пистолет и выискивая цель, хоть единожды благодарный судьбе за черную форму, положенную мне по должности. Теперь она весьма надежно размывала контур моей фигуры в довлеющей надо всем темноте.

Мой взгляд зацепил намек на движение как раз вовремя, чтобы увидеть, как плотно закутанный в одежды еретик поднял лазерное ружье, только чтобы получить от меня выстрел в середину груди. Он завалился назад, раненый или мертвый, — я не мог сказать точно, да и не очень заботился. В следующее мгновение я достиг желанного укрытия под нависшим бортом «Химеры», где не было пагубного и раздражающего ветра.

— Мы готовы выступать, когда скажете, комиссар, — произнес Лустиг, чей голос был приглушен непрерывным воем метели и треском огня ручного оружия.

Этот звук говорил мне, что «Стражи» превосходно справляются со своей отвлекающей ролью. Я наказал им перемещаться вокруг купола в быстром темпе, чтобы в них было нелегко попасть, одновременно ведя ответный заградительный огонь. Шансов, что они подстрелят кого-нибудь, было немного, но не в этом заключалась их задача. «Стражи» смогут отлично держать еретиков пригнувшимися к земле, окопавшимися возле дверей. Враги должны быть уверены, что смогут отражать нашу атаку бесконечно долго, — возможно, так оно и случилось бы при иных обстоятельствах...

На беду еретиков, нам не нужна была дверь, дабы попасть внутрь.

— Действуйте, когда сочтете нужным, Юрген, — произнес я, после того как короткий и быстрый (для вальхалльцев уж точно; я же продвигался медленнее и гораздо менее элегантно) переход по снегу привел нас к слабозакругленной стене здания.

— Да, комиссар. — Юрген поднял мелту в горизонтальное положение и нажал на спусковой крючок.

Все остальные поспешили отвернуться и, насколько это было возможно, защитить глаза от яростной вспышки. Камнебетон на пути выстрела превратился в пар, оставив быстро остывающую дыру, размером как раз достаточную, чтобы мог пролезть пехотинец.

— Пайк, Фриза, — направил двоих солдат в проем Лустиг.

Они прошли в отверстие и заняли позиции внутри, прикрывая коридор в обоих направлениях. Никто по ним не стрелял, так что я оказался следующим, кто вошел внутрь, благословляя внезапное тепло и мучительно-радостные уколы оживающего кровообращения... Я огляделся по сторонам.

Разумеется, я знал, что от еретиков можно ожидать чего угодно. И все-таки я не был готов к тому, что увидел здесь. Пол укрывали мягкие ковры — теперь они медленно пропитывались водой от завивавшегося в проем снега... Стены же были изукрашены фресками, изображавшими акты столь чувственного порока, что я разинул рот в состоянии, близком к ступору.

Большинство моих солдат, казалось, были загипнотизированы сей настенной росписью. Исключение составлял разве что Юрген; учитывая его нежную любовь к планшетам порнографических данных, мой помощник совершил воистину подвиг самоконтроля.

— Даже не верится, что все это может быть по-настоящему, — произнесла Пенлан с легкой завистью в голосе.

— А и не может, — заверил я. — И даже если бы могло, то было бы против армейских правил.

Густой, удушливый запах висел в воздухе, обволакивая все органы чувств подобно прочной шелковой накидке. Из каких-то дальних глубин моей памяти стало подниматься на поверхность ноющее чувство узнавания. Пока Юрген поднимал мелту и занимал привычное место по соседству со мной, я ощутил, что сознание проясняется. Я не мог с уверенностью сказать, было это оттого, что он перебил наркотическое благовоние своим более приземленным букетом запахов, или благодаря его врожденной способности блокировать питавшие в воздухе предательские миазмы колдовства варпа. В любом случае важным в данный момент было заставить наш отряд двигаться вперед, и ключом к этому был именно Юрген.

— Держитесь ближе ко мне! — приказал я, построив всех остальных вокруг нас.

В чем бы ни была заслуга Юргена, каждый из гвардейцев получил долю его благотворного воздействия. Как дополнительный плюс со всех сторон от меня теперь находилось по одной огневой команде, так что, откуда бы ни атаковали нас еретики, спереди или сзади, я все равно не оказался бы первым на линии огня.

Проделав все это, я скомандовал всем быстро выдвигаться. Хотя картинки на стенах и продолжали привлекать вороватые взгляды, солдаты, к моему облегчению, вновь стали сосредоточиваться на нашей миссии.

— И оставайтесь начеку. В подобном месте мы вполне можем столкнуться с колдовством варпа, так что будьте готовы ко всему.

Как я и ожидал, перспектива сражаться с колдовством мгновенно взвинтила все их чувства. Я полагаю, с этой секунды даже на живое воплощение настенных картин солдаты отвлеклись бы ровно на столько времени, сколько нужно для того, чтобы выдернуть чеку и кинуть гранату.

— Что-то напоминает, — заметил Юрген, пока мы осторожно двигались вперед по коридору, обрамленному мягкими цветастыми портьерами. — Этот неприятный запах, я его узнаю...

Как всегда, ирония собственных слов от него ускользнула.

— Правда, не могу понять, что же это.

— Слокенберг, — отозвался я, в то время как на меня внезапно обрушилось понимание.

Запах, витавший в воздухе, был похож на духи, которые использовала Эмели, колдунья слаанешитка, в ту ночь, когда попыталась скормить мою душу тому чудовищу, которому поклонялась. Воспоминание об этом ледяной рукой сдавило мне сердце. Даже спустя десятилетие (а теперь, когда я пишу эти строки, более чем век спустя, надо признаться) я все еще иногда просыпался от стоящих перед сознанием образов этой гибельной соблазнительницы, пытавшейся заманить меня к несчастной судьбе; как будто сети Хаоса все еще простирались ко мне, стараясь опутать. Впрочем, на тот момент у меня не было подобных кошмаров уже несколько месяцев, так что совершенно неподконтрольная, острая вспышка ужаса перед перспективой вновь получить их пронзила мое сознание.

— Чисто. — Пенлан скользнула обратно в коридор, после того как обследовала комнату, полную диванов и подушек, которые, как мне показалось, не несли никакой очевидной функциональной нагрузки, и сделала жест, чтобы мы продолжали путь.

До сих пор мы направлялись прямиком к центру купола. Я руководствовался предположением о том, что именно его содержимое будет защищено наилучшим образом, так что отсутствие всякого сопротивления тревожило меня до крайности. Конечно же, это могло означать: наша диверсия сработала много лучше, чем я ожидал. Но по моему опыту, планы сражений имели склонность сохранять какой-либо смысл лишь до первого столкновения с врагом.

— Пришли. Ничего, — вновь подала знак Пенлан, и мы двинулись дальше.

Мы оказались в пустом хранилище с совершенно голыми стенами, не считая единственного люминатора и украшения в виде абстрактной подвижной конструкции из закаленного стекла. Расположенная прямо под люминатором, она бросала волны радужного света по всей комнате каждый раз, когда ее колыхали потоки воздуха. Было очевидно, что помещение использовалось совсем недавно, потому как пыли в нем совершенно не было.

— Проклятие! — Я застыл в дверном проеме, слегка раздраженный тем, что моя догадка оказалась неверной, и докучаемый смутным ощущением того, что с формой этого помещения что-то не вполне в порядке.

Вероятно, именно эта секундная нерешительность вызвала все то, что произошло далее. Я оказался на пути Пенлан, когда она отступала назад из помещения — спиной вперед, прикрывая свой отход, несмотря на видимое отсутствие опасности, как и должен был действовать хороший солдат. Заблудившись в собственный мыслях и попытках решить, куда направиться теперь, я не успел достаточно проворно отойти с дороги, так что задел на ходу локоть сержанта. Как результат — палец ее рефлекторно нажал на спусковой крючок, послав град лазерных зарядов в противоположную стену. Весь остальной отряд мгновенно бросился на пол в поисках укрытия.

— Виновата. — Лицо Пенлан от смущения приобрело пурпурный оттенок; белым остался лишь старый ожог на щеке, приобретенный еще на Гравалаксе.

Ее подчиненные поднимались на ноги, сияя ухмылками оттого, что их командир вновь подтвердила свое прозвище.

— Ничуть, — произнес я, понимая, что нужно срочно восстановить ее авторитет перед отрядом. — Это целиком моя вина.

Где-то выше по коридору уже слышался глухой топот. Кто-то спешил сюда, чтобы проверить источник шума. Ну отлично! Вот тебе и проникли тайно, чтобы найти то, что хотели, незамеченными...

— Все внутрь!

Спустя мгновение после моего приказа лазерные заряды и стабберные пули усеяли попаданиями камнебетон вокруг дверного проема. Наши солдаты моментально перестроились, дабы встретить новую угрозу. Кучка вооруженных культистов, разряженных крайне экстравагантно либо вовсе голых, вывалилась из боковых коридоров. Еретики весьма приятно мешали друг другу, предоставляя нам отличную, наполненную целями огневую дорожку, которой мои спутники воспользовались незамедлительно и полностью.

— Перекрываем огнем весь коридор. Не позволяйте им даже дернуться, и можем держаться здесь сколько угодно, — произнес Лустиг.

— Это весьма ободряет, — отозвался я. — Но не думаю, что так будет долго.

Судя по переговорам в моем микронаушнике, четвертый и пятый отряды там, снаружи, наконец-то прибыли вместе с сопровождающими их «Стражами», чтобы присоединиться к веселью. Так как культисты отвлеклись от дверей, чтобы встретить неожиданную угрозу изнутри, Грифен и ее солдаты уже смели с пути незначительное сопротивление оставшихся вокруг основного грузового отсека, и наши силы свободно вливались в купол. Я подал знак Юргену:

— Не будете ли вы так добры очистить коридор?

— С удовольствием, комиссар. — Помощник ухмыльнулся, поднимая мелту. — Боюсь, картошки снова не захватили, но еретики запекаются даже лучше.

Он нажал на спусковой крючок, и поток термальной энергии жадно пронесся по коридору, поглощая все на своем пути. Последствия было нетрудно предсказать. Немногие уцелевшие еретики с визгом разбежались, и через несколько секунд треск лазерных ружей сообщил мне, что они наткнулись на солдат четвертого отряда.

— Постарайтесь взять парочку живыми, — снова напомнил я всем, и через некоторое время был заверен, что никто об этом не забывал, радостным тоном Маго:

— Не беспокойтесь, сэр. Уже взяли одну. Немного продырявлена, но выживет.

— Отлично, — отозвался я, ощущая, что события наконец-то поворачиваются так, как нам нужно.

Лустиг и его солдаты уже бежали по открытому Юргеном проходу, не обращая внимания на липнущие к сапогам серые пятна, оставшиеся от еретиков, в стремлении обрушиться со спины на защитников основной двери. Я был только счастлив оставить их с этим занятием; у меня совершенно не было намерения нарываться на случайные пули теперь, когда я мог этого избежать.

Я повернулся к выходу, чтобы несколько более размеренно последовать за солдатами, и в этот миг заметил что-то необычное в той стене, куда попали заряды от первого выстрела Пенлан. Они пробили стену насквозь, в то время как те лазерные заряды, которые обрушили на нас еретики, были полностью остановлены внешней стеной комнаты. Внезапно то грызущее чувство неправильности, которое я ощущал от формы этого помещения, стало мне вполне понятно. Здесь была ложная стена, предназначенная что-то скрывать.

Первым моим желанием было приказать Юргену решить эту задачу с помощью мелты. Но я подавил это намерение: вдруг заодно с куском стены лазерный заряд отправит прямиком к Императору какие-нибудь ключевые улики? Я стал осторожно осматриваться в поисках какой-нибудь потайной входной панели или задвижки, ощущая себя до абсурда похожим на какого-нибудь героя мелодрамы про дом с тайнами и привидениями. Но я, в отличие от этих персонажей, не смог ничего отыскать, и в конце концов мне пришлось-таки поманить вперед Юргена, надеясь, что его оружие не принесет таких уж больших разрушений тому, что находилось за перегородкой...

— Подожди, — произнес я, когда он уже поднял мелту и готовился выстрелить.

По какой-то причине — возможно, оттого, что тень легла на стену, — контуры сдвижной панели внезапно стали видны.

Я всмотрелся тщательнее, недоумевая, как мог пропустить что-то настолько очевидное, и спустя мгновение понял, как она открывается.

— Император, Сущий на Земле! — Мы оба отшатнулись, давясь от зловония, которое вырвалось из узкого помещения.

Только через несколько секунд, потраченных на то, чтобы восстановить дыхание, мы подались вперед и осторожно заглянули внутрь. Юрген достал откуда-то из подсумков осветитель и повел им по обнаруженной нами комнате.

Первое, что бросилось нам в глаза, были, вероятно, тела. Не знаю, сколько уж их было — масса плоти и костей, обожженных и перекрученных колдовством, которое я даже не хотел себе представлять. Наиболее приводил в замешательство тот факт, что немногие оставшиеся различимыми лица несли на себе выражение, которое я могу описать только как безумный экстаз.

Юрген, столь же невозмутимый, как и всегда, повел лучом осветителя по стенам, выхватывая для взгляда загадочные знаки. Мои глаза мгновенно заслезились, а взгляд, подобно водоплавающей птице над замерзшим прудом, закружил над письменами, не решаясь остановиться на каком-либо из них.

— Так себе украшения, — произнес мой помощник, весьма похвальным образом занижая эффект увиденного.

Я кивнул, тяжело сглатывая.

— Здесь совершалось мерзкое колдовство, — произнес я. — Вопрос в том, какое и почему?

— Я боюсь, что не могу знать, сэр, — ответил Юрген, как и всегда буквально понимая риторический вопрос.

— Я тоже, благодарение Императору, — согласился я. Это была работка для прирученных псайкеров Живана — совершенно не из тех вещей, что должны касаться честного человека. Ну или даже подобного мне. Отвернувшись, я ощутил невероятное чувство облегчения. — Закрой и оставь это экспертам.

— С удовольствием так и поступлю, сэр, — отозвался мой помощник, покидая комнатку ужасов со всей поспешностью, на которую был способен.

Мы торопливо, с немалой долей суеты, вручную вернули на место отодвинутую нами панель. Вспомнив, какие трудности мы испытали, пытаясь обнаружить ее, я смотал с пояса положенный мне по званию пурпурный кушак и всунул в проем, прежде чем окончательно закрыть его, так что конец пояса остался висеть снаружи подобно яркому флагу.

— Ну вот, — произнес я. — Вроде все в порядке.

К моему удивлению, эти простейшие действия заставили меня трястись, будто от переутомления. Впрочем, у меня не оказалось времени поразмышлять об этом. Подзабытая за последние минуты Сулла внезапно раскричалась в моем наушнике:

— Комиссар! Они покидают купол!

— Повторите, — произнес я, сомневаясь в том, что услышал.

Выжившим еретикам некуда было податься. Какое бы несомненное безумие ими ни владело, предпочесть смерть от переохлаждения сдаче нам или быстрой гибели в бою было невероятной глупостью. Затем в моем сознании молнией промелькнула мысль о том, что они могли заложить самоубийственный заряд под здание. В тот же момент я понял, что на полной скорости несусь к ближайшему выходу.

— Все наружу! — проорал я в передатчик. — Они могли заминировать все внутри!

Как выяснилось позже, они этого не сделали. Но в тот момент мои ноги от страха стали поистине крылатыми. Я оказался снаружи как раз вовремя, чтобы увидеть дальнейшую часть представления.

— Приближается воздушная цель, быстро! — врезался в канал связи напряженный голос оператора предсказателя.

Я сощурил глаза, вглядываясь против летящего снега, затем надел очки и протер их трясущимися пальцами. Небольшая группка еретиков с трудом преодолевала снежные заносы, выходя на открытое место. Они обменивались редким огнем с пятым отрядом и с помощью чего-то похожего на ракетометы с разрывными зарядами пытались держать в отдалении налетавших на них «Стражей». Это у еретиков не особо получалось, но «Стражам» все же приходилось держаться вне радиуса заградительного огня мультилазеров и огнеметов. Я мог вполне понять, почему Шамбас не приказывал своим пилотам сближаться с врагом. Было очевидно, что предатели сломлены, и капитан хотел просто дождаться, пока у них не закончатся ракеты, прежде чем идти в ближний бой...

Визг мощных двигателей разорвал небо над нашими головами, и обширный темный движущийся абрис обозначился на фоне звезд.

— Грузовой шаттл, — отметил Юрген очевидное. — Откуда еще они его добыли?

Это был, конечно, хороший вопрос, но в данный момент он не имел большого отношения к происходящему.

— Цельтесь по двигателям! — приказала Сулла за мгновение до того, как я хотел крикнуть то же самое.

Но все равно это было бы бесполезным трюком. Даже гражданские шаттлы сделаны очень прочными, так что пара лазерных пушек и кучка тяжелых болтеров в лучшем случае поцарапали бы ему краску.

— К фрагу! — резко возразил Шамбас. — Жек, Карие, огонь по пилотской кабине!

Два названных «Стража» откинулись назад в «коленях», дабы максимально задрать к небу орудия, и окатили приближающийся шаттл ярко светящейся смертью из стволов. Это был, конечно, отчаянный блеф. На мгновение я подумал, что они, возможно, и сумеют что-то сделать, но бронекристалл, укрывавший светящуюся в темноте кабину, был достаточно прочным, чтобы выдержать даже тяготы входа в атмосферу. Двух выстрелов из лазерных пушек было недостаточно, чтобы пробить его. Да и точно в цель на таком расстоянии попал лишь один из зарядов. Он оставил темный цветок термального ожога на ранее прозрачной поверхности, а пилоты «Стражей» тут же ударились в оживленный и естественный для них спор о том, кто сделал этот мастерский выстрел.

Впрочем, его одного оказалось достаточно, чтобы сорвать нервы тому, кто вел шаттл. Звук двигателей снова поднялся до верхней ноты, когда пилот врубил основные усилители, набирая высоту, чтобы вернуться туда, откуда прибыл, — где бы это ни было. Кучка еретиков внизу подняла вой разочарования, увидев, что их долгожданное спасение исчезает так же быстро, как и появилось. Затем, как это часто происходит с последователями Хаоса, они начали озлобленно спорить между собой. Одна группа бросила оружие и потащилась назад к куполу, подняв руки, в то время как остальные начали еще более отчаянно обстреливать окруживших их солдат. И как неизбежность — под огонь еретиков угодили те их дружки, кто пытался сдаться.

Несколько мгновений я наблюдал за этим, пока не разыгрался неизбежный финал. Затем я поплелся обратно к командной «Химере». Состояние моего духа было куда более удрученным, нежели в тот момент, когда мы только отправились на задание. Да, мы нашли то, что искали, но вместо того, чтобы ответить на наши вопросы, это лишь многократно увеличило их количество.

 

Примечание редактора.

Как и обычно в своих мемуарах, Каин не склонен вдаваться в детали того, что он считает неинтересным. Это угрожает оставить читателя без общего представления о том, на фоне каких событий развивается далее его повествование. В соответствии с этим я чувствую назревшую необходимость дополнить текст Каина иными материалами, которые, как я надеюсь, создадут у читателя более ясную картину происходящего.

Из «Помрачения в Едваночи: Краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 057 М41

Несмотря на тот страх, что, по понятным причинам, сковал большую часть нашего мира в недели, последовавшие за нежданными, дерзкими атаками еретиков на только что прибывшие экспедиционные войска, предатели предпочли некоторое время не поднимать более головы. Обладая возможностью судить с высоты прошедшего времени, можно легко понять, что это произошло лишь оттого, что их ближайшая задача была выполнена. Силы защитников были вынуждены тратить неисчислимое количество человекочасов и драгоценных ресурсов, готовясь к войне с повстанческими силами, которая так никогда и не стала реальностью. Чем дольше продолжалось такое состояние дел, тем прочнее люди, облеченные властью, убеждали себя в том, что культы, с которыми они столкнулись, были невелики, слабы и малоорганизованны.

Это впечатление было внезапно разрушено той находкой, которую лично совершил комиссар Каин. Состояла она в посадочной зоне для шаттлов, искусно спрятанной в долине холодной стороны на расстоянии, удобном для нанесения удара по Ледяному Пику. Стало мгновенно ясно, что заговор оказался гораздо сильнее и организованнее, чем подозревалось ранее, и все, что до сих пор было предпринято в его рамках, служило лишь тому, чтобы отвлечь внимание от наиболее коварных исходящих от него угроз. Кто мог знать, сколько еретиков и сочувствующих им сумели проникнуть на Адумбрию незамеченными и какие мерзейшие подлости они принесли с собой? Конечно же, не будет преувеличением сказать, что многие из входящих в Совет Претендентов убедили себя в том, что головные части флота противника уже прибыли и только ожидают нужного момента, дабы атаковать.

Подобный взгляд на ситуацию, конечно же, был в излишней степени паникерским. Но не многие на Адумбрии в тот момент — и даже среди имперских войск, призванных защищать ее, — были готовы совершенно не допустить подобной возможности.

А также нижеследующий документ.

Кому: в ставку лорда-генерала, милостью Его Божественного Величества защитника сей части Его Священных Владений, известных как Дамоклов Залив и Прилегающие По Ходу Вращения Галактики Сектора.

От: комиссара Томаса Бежье, назначенного Комиссарской Службой поддерживать Соответствующий Воинский Дух среди самых верных и пламенных его воинов, талларнцев 229-го полка.

Мой лорд-генерал!

В день сей, 273 973 М41, получил я последнее из ваших официальных заявлений, касающееся открытий, совершенных моим коллегой Кайафасом Каином вместе с тем сбродом, что составляет его полк, и с интересом ознакомился с ним. Можете быть уверены, что, по мнению моему и полковника Асмара, никакого подобного опорного пункта не может быть основано на так называемой жаркой стороне Адумбрии, под взглядами самых верных и пламенных воинов Его Божественного Величества.

Несмотря на это и в соответствии с тем, сколь значительные усилия вы прилагаете, дабы от нас не ускользнул тот факт, что лишняя осторожность никогда не повредит, я одобрил предложение полковника Асмара расширить периметр наших патрулей до радиуса пяти километров и наказал священникам нашего полка произносить дополнительные славословия, призывающие руку Императора направлять наши стопы. В том маловероятном случае, если извращенные еретики подобного описанному рода пятнают собой ту часть Божественного Владения, которая вверена нам, солдаты наши, несомненно, будут ходатайствами наших священников ведомы прямо к источникам этой скверны Провидением самого Императора.

Я уверен, что это окажется эффективными мерами для того, чтобы обеспечить успех нашей Священной миссии.

Томас Бежье, полковой комиссар.

Мысль дня: Вера — вернейший из щитов.

 

Глава восьмая.

И снова в конференц-зале штаба лорда-генерала собралась маленькая и мрачная группа людей. Она почти целиком совпадала с той, что была созвана для прошлого совещания, столь грубо прерванного. К счастью, конференц-залов, подобных тому, в конфискованном под нужды штаба отеле было несколько. Частичный разгром одного из них в ходе сорванной мною попытки еретиков устранить Живана стал лишь небольшой заминкой при организации нынешнего заседания.

Как и принято в роскошных отелях по всей Галактике, выделить различия между той комнатой и этой было практически невозможно. Даже маленький кофейный столик с закусками стоял будто на том же самом месте, как я запомнил.

Впрочем, несколько значимых изменений все-таки произошло. В частности, теперь мы заседали на первом этаже, а снаружи была припаркована целая батарея установок «Гидра», которым было приказано стрелять во все, что позволит себе пересечь периметр, какими бы подлинными ни казались их коды доступа. Вид этих противовоздушных орудий живо напомнил мне о том прошедшем событии, и я поинтересовался, как продвигается его расследование.

— Медленно, — признал Живан, сцапав со столика в углу булочку с корицей.

Я, страшно оголодав за время обратной поездки из Ледяного Пика (хоть и прошедшей с изрядной скоростью на борту летательного аппарата, посланного за мной самим лордом-генералом), не теряя времени последовал его примеру.

— Мы, конечно же, арестовали владельца воздушной машины, но он утверждает, что она была украдена и он ни о чем не знает.

— Да уж ясно, что он так и должен себя вести, — откомментировал я. — Кто-то знакомый?

— Вентриус, — ответил Живан, застав меня совершенно врасплох.

Этот аристократ, разумеется, показался мне надутым идиотом и вдобавок слишком уж жадным до власти. Но это было и все, что, как я знал по опыту, могло водиться за людьми подобной породы. Как я ни старался, я не мог представить культистом Слаанеш краснощекого радетеля за отечество, которого наблюдал выдающим на-гора приступ гнева в зале совета. Начать хотя бы с того, что он бы выглядел совершенно смехотворно в розовом.

— Вы верите тому, что он говорит? — спросил я.

Живан кивнул:

— Наши люди, проводившие допрос, делали это весьма тщательно. Если бы он что-то знал, они бы уже тоже знали.

В этом я не сомневался, что и поспешил высказать. Живан только бледно улыбнулся:

— В любых нормальных обстоятельствах мы бы не стали проявлять такую настойчивость. Но мы имеем дело с возможностью колдовства варпа, помните об этом. Я должен был увериться, что те воспоминания, которые он выдает, настоящие.

— Понимаю вас, — произнес я, невольно передергиваясь, после чего как можно сердечнее кивнул бледному молодому человеку в отглаженной рабочей форме, лишенной знаков отличия, которого Живан не потрудился представить.

Хеквин, Винзанд и Колбе — все устроились настолько далеко от него, насколько позволяли рамки приличия, — и, надо сказать, я их не винил. Мне и раньше доводилось встречаться с псайкерами, и это редко заканчивалось чем-то хорошим. К счастью, я отослал Юргена подготовить мне жилье, как только мы прибыли, так что наш с ним секрет не мог быть внезапно раскрыт по чистой случайности. Но я все равно сделал себе мысленную заметку — держать моего помощника так далеко от ставки лорда-генерала, как только возможно. Кто знает, сколько других способных читать мысли сотрудников еще могло шнырять вокруг?

— Его мозг был нетронут, — заверил меня молодой псайкер. — По крайней мере до того, как мы начали.

Он, вероятно, увидел на моем лице некоторые из возникших по этому поводу мыслей, потому как невесело улыбнулся:

— Я действовал так осторожно, как мог. Он оправится, более или менее.

— Сир Мейден является одним из наиболее способных санкционированных псайкеров среди моего персонала, — добавил Живан.

— Не сомневаюсь, что так оно и есть, — согласился я.

Как я уже говорил, мне доводилось встречать нескольких из них, хотя большей частью не в столь мирной обстановке. Мейден (я отметил, что его по протоколу величают гражданским титулом) был, несомненно, одним из острейших умов среди них, хотя и не спешил раскрывать всего себя до конца. Рахиль, ручной телепат Эмберли, была, например, придурковатой, как джокаэро, и в основном не более полезной.

Возможно, вы подумали, что человек, которому есть что скрывать (особенно в таком количестве, как мне), должен приходить в ужас лишь от мысли сесть за один стол с телепатом. Но если я что и усвоил касательно них за все прошедшие годы, так это тот факт, что они никогда не услышат твоих самых глубинных, самых черных тайн. Если, конечно, очень не постараются.

Рахиль однажды, в момент наибольшего просветления, рассказала мне, что ловить случайные мысли окружающих для нее подобно попытке выделить один голос из шума переполненной большой залы; и даже тогда ей удавалось прочесть лишь самые поверхностные из них. Для того чтобы проникнуть глубже, требуются значительное усилие и концентрация. Для псайкера они практически так же опасны, как и для того человека, которого он пытается расколоть. Добавлю, что у человека, подобного мне, настолько наловчившегося притворяться, на поверхности не могло быть вообще ничего сколько-нибудь важного.

— Я посетил то строение, которое вы обнаружили, — сообщил мне Мейден.

Голос его был на удивление лишен интонации, что как нельзя более подходило к внешнему виду псайкера. Единственное определение, которое ему можно было дать, — это, простите за каламбур, «человек неопределенной наружности». Вероятно, за прошедшие годы я оказывался в одном помещении с ним десятки раз, но все так же не могу припомнить его рост, сложение, цвет глаз или волос.

— Это было... занимательно, — продолжал Мейден.

Я ощутил в воздухе какое-то покалывание, подобное заряженности атмосферы перед грозой. Гололит перед нами заморгал, пробуждаясь, хотя никто даже не прикасался к управлению. Винзанд и Колбе, как один, поморщились и, несомненно, пробормотали по молитве Императору себе под нос. Это вызвало у Мейдена едва заметную, но теперь уже неподдельную улыбку, которую он, впрочем, почти сумел спрятать, но не от всех. Из присутствующих только Хеквин никак не отреагировал на это маленькое происшествие. Несомненно, потому, что он был подготовлен спокойно встречать самые разнообразные неожиданности своей службой с Арбитрами.

— Я бы выразился иначе, — спокойно произнес я, твердо намерившись не дать псайкеру такой радости, как увидеть хоть какое-то проявление моего замешательства.

— Вот как? — Взгляд Мейдена перелился на меня. — И как бы выразились вы?

— Это было ужасающе, — признал я. — Напомнило мне...

Я кинул быстрый взгляд на троицу в дальнем конце стола, и Живан разрешающе моргнул.

— Учитывая сложившиеся обстоятельства, — произнес он, — можете априори считать, что все допущенные сюда могут слышать любую информацию, какой бы вы ни захотели поделиться. Даже касательно свойств Хаоса.

Я мрачно кивнул, отдавая себе отчет в том, с какими выражениям глядят на меня трое мужчин. Это была примечательная смесь любопытства и дурного предчувствия. Каждый из них знал, что им предстоит услышать такое, о чем сообщалось очень немногим жителям Империума. Каждый не был вполне уверен, хочет ли он это знать.

— Несколько лет назад, — начал я, — мне пришлось столкнуться с ковеном культистов Слаанеш, которые пытались создать демонхост.

Колбе на этом месте едва не подавился рекафом, а Винзанд побледнел — даже по сравнению со своим обычным адумбрианским цветом кожи. Хеквин приподнял бровь на миллиметр-другой и начал смотреть немного более заинтересованно.

— В куполе, что мы обнаружили вблизи Ледяного Пика, было нечто, что мне напомнило тот случай.

— А что случилось с тем демонхостом? — задал вопрос Хеквин.

Я пожал плечами:

— Полагаю, был уничтожен. Я вызвал артиллерийский огонь и сровнял то местечко с землей. — Я не захотел добавлять, что и сам при этом едва не погиб.

Мейден коротко кивнул:

— Да, это иногда помогает. — Легкомысленный тон, которым это было произнесено, только усилил неуютное чувство во мне.

— Простите. — Винзанд неуверенно откашлялся. — Когда вы говорите, что они собирались создать демонхоста, вы имеете в виду... — Он развел руками. — Боюсь, для меня это все несколько внове, простите еще раз...

— Они призывали демона из варпа и собирались заключить его в тело-носитель, — пояснил я, стараясь ни за что не вспоминать о том, что тело это принадлежало одному из гвардейцев, сопровождавших меня тогда. Мой собеседник, впрочем, все еще глядел озадаченно, так что, получив от Живана еще один едва заметный кивок, я постарался развить объяснение: — Демоны являются созданиями варпа и черпают в нем свою силу. Как бы они ни были опасны, они не могут долгое время существовать в материальной Вселенной. Их утягивает из нее назад — туда, откуда они явились. Но, заключив демона в человеческое тело, можно позволить ему оставаться здесь. Хотя его мощь и уменьшается от этого, да и сам он тогда находится под контролем того, кто его призвал.

— До определенной степени, — подтвердил Мейден, и я уступил ему слово — как человеку, более искушенному в делах колдовства варпа. Должен признать, я сделал это с превеликим облегчением. — Любой контроль над ними очень слаб, — пояснил молодой псайкер. — Нужно быть безумцем, чтобы пытаться проделать подобное. — Он пожал плечами. — Но в основном комиссар вполне верно излагает. Единственный способ, которым демон может воздействовать на материум в течение продолжительного времени, кроме демонхоста, — это вылезти в особых местах, на планете или в регионе космоса, где два мира пересекаются. К счастью, подобные места редки.

— Око Ужаса, — произнес я, осенив себя при этих словах знамением аквилы.

Мейден снова кивнул.

— В основном — да, — откомментировал он мою реплику. — А также несколько других мест, посещение которых запрещено Инквизицией.

— Которая гораздо лучше нашего сможет побеспокоиться о подобных вопросах, — вмешался Живан, давая понять собравшимся, что разговор отклонился от основной темы.

Зная несколько больше об Инквизиции и ее методах, чем даже он, я отчасти сомневался, что она в целом так уж хороша, но высказать это было бы риском для здоровья. Так что я промолчал, наблюдая, как Мейден переводит взгляд обратно на гололит. Картинка на нем впервые была устойчивой и кристально четкой, и я вдруг понял, что таращусь на миниатюрное изображение той самой, обнаруженной нами омерзительной комнаты.

— Что там за символы? — спросил Колбе, стараясь, впрочем, особенно в них не вглядываться.

Я вряд ли мог его за это винить, да и сам поступал точно таким же образом, несмотря на то что гололитическое воспроизведение рисунков гораздо меньше выбивало из колеи, чем они сами в реальности.

— Некоторые из них охранные, — ответил Мейден. — Если хотите услышать мою догадку, то я бы сказал, что внутри что-то было заточено. Нечто, тронутое варпом.

Теперь уж, как я заметил, я был не единственным, кто рефлекторно повел рукой, призывая жестом защиту Императора.

— А остальные? — спросил я.

Молодой псайкер впервые за весь вечер показался неуверенным.

— Я раньше не видел ничего подобного, — неохотно признался он. — Могу сделать одно предположение. Они были предназначены для передачи энергии варпа, возможно, для того, чтобы призвать что-то из него. — Он снова пожал плечами. — Течения варпа в таком месте, как Адумбрия, могли показаться странными даже в лучшие времена. Честно говоря, вам лучше спросить об этом навигатора или астропата. Это больше по их части.

— Возможно, они пытались каким-то образом повлиять на ток варпа? — предположил Колбе. — Ускорить свой флот вторжения или оттянуть прибытие ваших подкреплений?

— Это, конечно, имело бы смысл, — согласился Живан, медленно кивая как раз в той манере, по которой я легко мог определить, как сильно ему не нравится подобная мысль. — Я обсужу это со старшим представителем Навис Нобилите.

Не надо было и говорить, что навигатор его флагмана не опустится до того, чтобы напрямую общаться с подобными нам. Признаюсь, я был всем сердцем рад этому факту. Жутковатые отродья эти навигаторы, да и снобы такие, что планетарный губернатор с родословной, уходящей во времена до Хоруса, позавидует. И в довершение всего они могут вас просто убить взглядом. И это не в переносном смысле.

— А что за тела? — спросил Винзанд, поглядывая на них с очевидным усилием.

— Завтрак? — предположил я. — Для того, что у них там застряло?

Мейден ответил на это высказывание улыбкой, которая, как ни удивительно, содержала даже некоторое количество благорасположения.

— Возможно, — подтвердил он. — Или что-то для развлечения. Чтобы не скучать, проводя время. Но я бы все-таки предположил жертвоприношение. Еретики очень любят жертвоприношения, особенно когда вызывают всякую всячину.

— Возможно, кто-то из наших пленных сможет это прояснить? — напомнил я.

Нам удалось захватить около полудюжины сравнительно непотрепанных представителей еретиков, что было неплохим уловом. Хеквин в свою очередь пообещал, что эксперты Арбитров облазят весь купол сверху донизу, выискивая любую, Император знает какую улику, так что наконец начинало казаться, что мы продвигаемся в нашем расследовании.

— Возможно, — ответил мне Живан.

Я приподнял бровь:

— Мне казалось, что ваши следователи уже должны были вытянуть из них все, что они могут знать.

— Задержанные отнеслись к нашим методам с неожиданным энтузиазмом. Некоторые, кажется, даже наслаждались происходящим.

— Но по крайней мере, — произнес Хеквин, громко выдохнув от облегчения, когда гололит с громким щелчком отключился, — мы, пока суд да дело, начали разматывать сюжет о контрабанде оружия. Начиная с того конца, который удалось зацепить в Ледяном Пике. — Он наградил меня улыбкой и кивком. — Несмотря на мой скептицизм по этому вопросу, кажется, оценка ситуации, данная комиссаром Каином, не была столь уж далека от истины. Единственной ошибкой было предположение, что оружие поступает в этот город из Едваночи, в то время как направление потока этого груза было совершенно противоположным.

— Я рад слышать, что ваша уверенность в безопасности операций звездного порта подтвердилась, — любезно ответствовал я.

— Ну, это до определенной степени, — нахмурился арбитратор. — Шаттл, который вы спугнули, должен ведь был откуда-то вылететь. Я предполагаю, что с одного из грузовых судов на орбите.

— Мы уже прочесываем записи службы контроля движения, — вставил Винзанд. — Но, учитывая тысячи полетов шаттлов в день, его будет нелегко отследить. Не говоря уж о предыдущих его посадках в том месте.

— Это в том случае, если шаттл действительно с одного из наших кораблей, — мрачно предположил Колбе. — Возможно, его послали рейдеры — те, что скрываются на внешних границах системы.

— Нет. — Живан решительно покачал головой. — Если бы прибыл хоть один корабль Хаоса, мы бы его засекли в тот же миг, как только он покинул варп. А наши заставы перехватили бы все, что вышло в реальный космос с момента нашего прибытия. Если только оно не прибыло скрытно по одной из торговых линий.

Я вспомнил хоровод огней, которыми я имел возможность любоваться с наблюдательной палубы «Благоволения Императора». Да, не позавидуешь тем, кому досталась эта работенка — выяснять, какой же из кораблей был нашим любезным контрабандистом...

— Есть какие-нибудь уточнения по поводу того, когда должны прибыть рейдеры? — спросил я.

Лорд-генерал снова покачал головой:

— От трех до двадцати дней — это самое лучшее приближение, которое могут дать навигаторы. Но мы обязаны учесть, что генерал Колбе может быть прав и их соратники на холодной стороне нашли какой-то способ ускорить течение варпа.

— Значит, лучше всего отталкиваться от предположения, что они могут прибыть в любой момент, — произнес Колбе. Он, как мне показалось, даже оживился при этой мысли. Тут до меня дошло, что все наши разговоры о демонах и колдовстве варпа так крепко его запугали, что он с неприкрытой горячностью стремился уцепиться за любую возможность вернуть разговор к вещам, в которых хоть что-нибудь понимал. — Я приведу все отряды СПО в состояние боевой готовности, как только вернусь в свой штаб.

Это мудрая предосторожность, — произнес Живан, включая гололит обычным, нормальным способом нажимая руны на пюпитре и стуча по нему кулаком, пока машина со скрипом не заработала.

Возникшая картинка была, по обыкновению, размытой, что я нашел несколько успокаивающим. Почти сверхъестественное качество тех изображений, что ранее демонстрировал Мейден, вызывало неуютное чувство, во многом подобное тому, что я испытал в куполе еретиков.

В данный же момент перед нами открылось трехмерное изображение планеты, усеянное сотнями зеленых точек. Они отмечали присутствие боевых порядков СПО, призванных защищать свой родной мир. Большинство, конечно же, было сосредоточено в теневом поясе. Особенно густыми скоплениями они окружали главные населенные пункты и стратегически важные локации, хотя некоторые были рассеяны по горячей и холодной сторонам — там, где города и другие объекты предоставляли удобные пункты для размещения гарнизонов.

Несколько секунд поизучав холодную сторону, я смог найти Ледяной Пик и внушающую уверенность янтарную руну, которая обозначала присутствие нашего полка, хотя россыпь подобных ей значков была почти незаметна среди локаций, занятых СПО. Легко, конечно же, было обнаружить Вальхалльские танковые войска, потому как их значок был наложен на Едваночь, да и талларнцы достаточно четко выделялись на фоне слабо насыщенной гарнизонами горячей стороны. А вот Кастафорейские полки мне пришлось искать довольно долго. В целом впечатление складывалось удручающее.

— Сколько до прибытия наших подкреплений? — спросил я.

— От пяти до восемнадцати дней, если судить по последнему полученному сообщению. — Живан немного помедлил, прежде чем продолжить: — А это было три дня назад.

— Три дня? — переспросил Винзанд.

Дрожь недоброго предчувствия в его голосе, к счастью, достаточно привлекла всеобщее внимание, так что мне не пришлось трудиться и сохранять невозмутимое выражение лица. Мои ладони снова начали зудеть, что никогда не предвещает ничего хорошего.

— Я надеялся, — продолжал регент, — что вы получаете новости об их продвижении каждые двадцать четыре часа.

— В идеале — да, — признал Живан с таким выражением, будто откусил горькокорня и теперь прожевывал его. — Так должно быть. Но наши астропаты больше не могут пробиться к остальной части флота.

— Они сообщают, что в варпе, кажется, наблюдается какое-то возмущение, — любезно вставил Мейден.

Могу вас заверить, эти слова отнюдь не рассеяли моих страхов.

Очевидно, что бы там ни делали культисты в Ледяном Пике (кроме того, чтобы запасать Император знает какое количество смертельно опасных предметов, что уже само по себе было не слишком хорошо), у них это получилось. Чем еще они были заняты, я, конечно, не имел ни малейшего понятия. Но я достаточно хорошо знал Великого Врага, чтобы понимать, что ничего хорошего ждать от него не приходится. Я мог только надеяться, что никто не заставит меня выяснять гибельные замыслы из первых рук (и в этой надежде, забегу вперед, мне предстояло, на свое горе, разочароваться).

— Таким образом, до прояснения обстоятельств мы должны рассчитывать только на себя, — подвел итог Живан.

Колбе пожал плечами:

— Мои солдаты и офицеры вас не подведут, лорд-генерал. У них может быть не столько опыта, сколько у ваших гвардейцев, но они сражаются за свой мир, за свои дома. Это может восполнить и не такой недостаток.

— Не сомневаюсь, — ответил Живан, хотя, вероятно, только я знал его достаточно хорошо, чтобы увидеть, насколько он не был убежден этими словами.

— Меня беспокоит то, что наши силы очень размазаны, — произнес я, озвучивая только что пришедшую мысль. Но, поняв, о чем говорю, я продолжал так гладко, будто и не собирался на этом останавливаться: — Если мы собираемся эффективно поддерживать войска генерала Колбе, нам нужно будет развернуть наши силы сразу же, как только станет известно, где враг давит на них крепче всего. Пока прибудут десантные катера, пока мы загрузимся и вылетим — уйдет куча времени. Мы успеем разве что к параду победы.

Или, скорее, к закапыванию трупов, но сказать так было бы не слишком тактично. Впрочем, говорить мне ничего и не нужно было — Живан достаточно хорошо знал, каков будет счет, и понял меня без слов.

— Я размышлял об этом, — произнес он.

Изображение планеты на гололите сжалось, чтобы показать несколько значков на орбите над столицей. Его флагман и «Благоволение Императора», как я предположил. И не ошибся, потому как следующим жестом лорд-генерал указал на десантный корабль:

— Держать десантные катера в резерве — так я собирался изначально — будет не особенно полезно, как и указал комиссар. В любом случае на орбите они будут подобны сидячим уткам — легкими мишенями для прибывшего вражеского флота.

— Тогда какова альтернатива? — спросил Винзанд, вероятно только теперь сообразив, что все гражданские звездные корабли в небе над нами также станут для рейдеров легкой стрелковой разминкой.

Живан вздохнул:

— Пять десантных катеров — пять полков. Я приставлю к каждому свой. Таким образом, по крайней мере одна рота будет готова развернуться в течение считанных минут. Если немного повезет, то катера смогут переправить гвардейские подкрепления туда, где они будут нужны, и вернуться к местам базирования, чтобы снова загрузиться. — Генерал глянул на меня, полагая, что сможет прочесть мою реакцию по выражению лица, и пожал плечами. — Я знаю, Кайафас, что это не слишком удачное решение, но это самое лучшее, что мы можем предпринять.

— Полагаю, что так, — произнес я, стараясь, чтобы голос мой прозвучал озабоченно.

Конечно же, те, кому повезет идти первым, подвергнутся значительному риску, но рота была формированием достаточной силы, чтобы позаботиться о себе до прибытия второй и третьей с последующими рейсами.

Важнее же было другое. Все, что мне надо сделать, дабы убраться с планеты в том случае, если нам придется солоно — а именно так оно и выглядело на данный момент, — это отыскать какой-нибудь предлог держаться поближе к десантному катеру. Казалось, что дела лично для меня повернулись немного к лучшему.

Но конечно, не надо было мне доверять этому ощущению.

 

Глава девятая.

Юрген, столь же расторопный, как и всегда, сумел разместить мои личные вещи в том самом номере, который я занимал и в прошлый раз, когда мне довелось проводить время при штабе лорда-генерала. Когда совещание наконец закончилось, я немедленно направился туда, чтобы порадовать себя горячей ванной, хорошим ужином и широкой мягкой кроватью — именно в таком порядке. Единственное, чего, пожалуй, не хватало, была женская компания, что приятно довершило бы картину, так что, засыпая, я поймал себя на мысли о том, где же сейчас Эмберли и чем она занята.

Эта мысль, вообще-то, должна была сделать мои сны довольно приятными... Но, увидев в гололитическом изображении ту проклятую комнатку, которую обнаружил в обжитом еретиками куполе, я разбередил в себе глубинные, отнюдь не радостные воспоминания, так что дрема моя была далека от расслабленной и восстанавливающей силы.

Как я упоминал ранее, у меня случались иногда кошмары, порожденные моим предыдущим столкновением с гнездом культистов Слаанеш. Обычно они были смутными, лишенными четкого содержания, и я лишь чувствовал, как мое ощущение себя, своей личности вновь и вновь ускользает под психическим ударом колдуньи Эмели. Она появлялась в виде нематериального призрака, толкающего меня на путь вечного проклятия, до тех пор пока я с дрожью не просыпался, весь завернутый в пропитанные потом смятые простыни.

В этот же раз, впрочем, сны были яркими и четкими. Образы, возникшие в них, не исчезли из сознания по пробуждении, так что я мог достаточно детально припомнить их.

Они начались в покоях Эмели, куда она заманила меня с помощью своих колдовских чар; сознание мое было затуманено негой чувственной роскоши, которая полностью разоружила моих спутников.

В манере, свойственной всем снам, комната была в деталях точно такой, как я и припоминал. В то время я их и не заметил, а теперь они выделялись очень ярко, и вся перспектива при этом была удивительным образом искажена — казалось, будто помещение не имеет физических границ. Эмели лежала, откинувшись на кровати, лишь наполовину прикрытая зеленым шелковым платьем, столь подходившим к цвету ее глаз. Она притягательно улыбалась мне, призывая подойти ближе, — так, как делала и тогда, в реальности. Но в отличие от той, реальной, в ее груди был отчетливо виден зияющий кратер раны от выстрела из лазерного пистолета. Тем выстрелом я навылет пробил ее тело и сбросил чары, которые она наложила на мое сознание, — единственным, отчаянным и прямолинейным методом, который смог использовать.

— Ты же мертва, — говорил я ей.

Я осознавал, как это иногда бывает, что сплю, но по какой-то причине не был способен отбросить все происходящее и вернуться в реальность.

Ее улыбка от этих слов становилась еще шире.

— Я возвращаюсь, — отвечала она, как будто это была самая обыденная вещь в Галактике.

И я снова чувствовал, как меня влечет к ней, а внутри моего существа перемешиваются желание и отвращение, так что я переставал различать их.

— И я попробую твою душу на вкус, как обещала...

— Не думаю, — откликался я, протягивая руку за лазерным пистолетом, который в реальной жизни носил в кобуре на поясе, но я обнаруживал лишь то, что кобура куда-то исчезла, равно как и вся моя одежда.

Эмели смеялась, знакомый зачаровывающий трепет в этом звуке вновь тянул меня к ней, и она раскрывала объятия, дабы заключить меня в них. Я старался отшатнуться, внутри вспыхивала паника, а ее лицо начинало меняться, перетекать, становиться чем-то, на что я не решался даже посмотреть, но не в силах был и отвернуться. Представшее передо мной было одновременно красивее и ужаснее всего, к восприятию чего приспособлен человеческий мозг...

— Вы в порядке, сэр?

Я проснулся рывком, с бешено колотящимся в груди сердцем, и увидел Юргена. Он стоял рядом с выключателем верхнего света, в руках держал лазерное ружье.

— Вы кричали, — продолжал он.

— Просто сон, — сказал я, шатко добрался до графина с амасеком и опрокинул в себя полный стакан гораздо более поспешно, чем того заслуживало доброе содержимое. И, тут же налив следующий, выпил его уже с большей расстановкой. — О той ведьме со Слокенберга.

— А, — лишь коротко кивнул мой помощник. Несомненно, и его собственные воспоминания пробудились при моих словах. — Нехорошее было дельце там.

И оно могло бы обернуться еще много хуже, если бы не его примечательная способность, о которой, впрочем, мы оба в то время не догадывались.

Юрген пожал плечами:

— И все же сны... Они никому толком не вредят, так ведь, сэр?

— Конечно же нет.

Впрочем, спать мне уже все равно не хотелось, и я стал одеваться.

— Можете найти мне немного рекафа?

— Сию минуту, сэр. — Он закинул лазерное ружье за плечо и повернулся, дабы покинуть комнату, едва сдерживая при этом зевок.

Я наконец догадался, что разбудил его. Юрген занял для себя диван в гостиной, используемой мной в качестве кабинета: она была частью номера и находилась через ванную от спальни. Да уж, ничего себе кошмар, если он услышал меня с такого расстояния!..

— И себе тоже налейте, — добавил я. — По вам видно, что вам без этого не обойтись.

— Конечно, сэр. — Он снова кивнул. — Будете принимать завтрак?

Я, конечно, не был вполне уверен в том, остался ли у меня аппетит. Меня все еще подташнивало от кошмара и амасека, который, кажется, пришелся не вполне к месту, но, поскольку он ударил еще и в голову, мне пришлось-таки кивнуть.

— Что-нибудь легкое, — произнес я, уверенный, что он знает мои вкусы в достаточной мере, так что я могу довериться его выбору даже лучше, чем собственному, особенно в такой момент. — И сами себе возьмите что захочется.

Он покинул комнату, сопровождаемый своим неподражаемым ароматом, и я сразу же поймал себя на том, что ищу повод позвать его назад.

«Но это же просто смешно, — жестко сказал себе я. — Ты имперский комиссар, а не испуганный подросток». Я накрепко перетянул кушак, глубоко надвинул фуражку и постарался отмести чувство слишком уж глубокого облегчения, подвязывая пояс с оружием.

Впрочем, когда я прошел в гостиную, брезгливо переступив через целый выводок наполовину пустых тарелок, скопившихся около спального места Юргена, я понял, что размышляю о том, было ли пережитое мной всего лишь сном? Мог ли какой-то психический осадок культистского ритуала заползти мне в голову там, в открытой нами комнате?

Подобная мысль настолько выбивала из колеи, что я захотел было позвонить Мейдену по воксу и спросить, есть ли такая вероятность. Затем здравый смысл восстановил свои права. Начнем с того, что со мной все это время был Юрген, и я знал доподлинно, что ничего подобного не могло произойти в его присутствии. К тому же, подняв вопрос о такой возможности, я бы любезно пригласил молодого псайкера покопаться в моих мозгах. Он уж не упустит такого случая, залезет туда, прежде чем я успею сказать: «Император, благослови».

А одной мысли об этом, не сомневайтесь, было достаточно, чтобы мгновенно выбить меня из состояния отупения. Во-первых, я хранил немало дискредитирующих меня тайн, в которые четко намеревался никого не посвящать. Во-вторых, мой мозг был под завязку набит чувствительной к разглашению информацией об Инквизиции, ее ресурсах и связях. Эти сведения, стань известными кому-либо еще, могли бы десять раз подписать мне смертный приговор.

Как оказалось, подобных мыслей вполне хватило для того, чтобы парочка дурных снов резво нырнула в положенное им место на задворках сознания. Когда Юрген вернулся, толкая перед собой тележку, тяжело нагруженную съестным (потому как принял мое предписание взять все, что ему понравится, буквально, как понимал все и всегда), я уже сидел за столом, просматривая бумаги. Это может показаться странным, учитывая происходившие события, которые мы обсуждали лишь несколько часов назад, но они ведь совершенно не влияли на поток подобных документов. Солдаты всегда оставались солдатами, в конце концов, и если враг не проявлял такой любезности и не занимал их, то они сами находили себе развлечения по душе.

Теперь, когда завтрак прибыл, я понял, что зверски голоден, и сумел нанести запасу дольчеягодных вафель, которые Юрген предусмотрительно для меня выбрал, достаточно серьезный урон. Что касается моего помощника, то наблюдать за его трапезой было занятием не для слабонервных, так что со своей порцией я возвратился к столу, где мог не обращать внимания на все аспекты этого процесса, за исключением долетавших звуков. И если на раздавшийся вызов по воксу я ответил самостоятельно, едва отзвучал первый сигнал.

— Каин, — коротко представился я, стараясь не замечать придушенных хрипов — это Юрген пытался сдержать возмущение подобным нарушением протокола.

Он полагал собственную задачу отфильтровывать мои входящие сообщения — самим Императором данной привилегией. Таким образом он отводил от меня основную их часть, используя свои, кажется, неисчерпаемые терпение и настойчивость; за что обычно я и был ему всем сердцем благодарен.

— Комиссар, — произнес Хеквин удивленным тоном, — я полагал, что вы будете еще спать.

— Но вам ведь тоже отчего-то не спится? — произнес я, размышляя, почему он звонит мне в такой ранний час. Ничем хорошим, как я подозревал, это не могло быть вызвано.

— «Империум не спит никогда», — процитировал он с ноткой недоброго веселья в голосе. — И произошло кое-что, что может быть вам интересно.

Если бы я в тот момент представлял, к чему приведет эта безобидная с виду фраза, я бы воспользовался любым пришедшим в голову предлогом, чтобы повесить трубку и бежать обратно — в относительную безопасность Ледяного Пика, наплевав на холод и прочие неудобства. Но я подумал, что любое дело, способное меня отвлечь, поможет мне восстановить душевное равновесие, так что просто откинулся в кресле и приготовился слушать.

— Звучит занимательно, — произнес я. — Что у вас там произошло?

— Провели немного детективной работы, вполне по старинке, — ответил Хеквин. — Или, по крайней мере, понаблюдали, как этим занимаются преторы на местах. Они сцапали одного из посредников в той контрабандистской операции, которую вы раскрыли.

— Впечатляет, — произнес я, в кои-то веки говоря то, что думаю.

Голос Хеквина прозвучал с тихим самодовольством:

— He то чтобы это было слишком сложно. Как вы и посоветовали, мы пристальнее взглянули на тех, кто имеет доступ к составам железной дороги, курсирующим в Ледяной Пик и обратно. И фраг меня раздери, если мы не обнаружили грузового диспетчера, который умудрялся потратить на девочек и тайные развлечения в три раза больше денег, чем зарабатывал за год.

— И как имя этого образца добродетели? — спросил я.

— Химеон Слаблард. Мы его упекли в камеру предварительного задержания. Сейчас он там — и, вероятно, размышляет о всех тех ужасных вещах, что происходят с гражданами, которые отказываются сотрудничать с представителями власти в интересах всего общества.

Это было разумно. Если Слаблард просто завербованная пешка, то он, вероятно, готов будет выложить нам всю подноготную при первой возможности. В этом случае заставить его вначале попотеть только поможет делу. Если же, с другой стороны, он является участником культа, расколоть его будет так же сложно, как и остальных. И значит, промедление в час или два, которые он проведет в одиночке перед началом допроса, не сыграет особой роли.

— Я подумал, что вы можете захотеть поприсутствовать, — сказал Хеквин. — Когда он сообразит, что связался и с Гвардией тоже, он сломается как тростинка.

— Стоит попробовать, — произнес я.

Рискнув бросить взгляд на Юргена, я решил, что он может закончить еду, прежде чем мы отправимся. В конце концов Слаблард вроде никуда в ближайшее время отлучиться не собирался.

— Будем у вас в течение часа, — пообещал я и отбился.

В действительности путь у нас занял немного больше времени. Улицы Едваночи были полны граждан, направлявшихся на работу. Они вели себя так, будто над ними сиял ясный день, ничего особенного вокруг не творилось и весь их мир не находился в шаге от того, чтобы быть разоренным флотом мародеров Хаоса. Я полагаю, именно это качество и делает Империум таким, какой он есть, — несгибаемый дух даже самых скромных его жителей. Либо удивительная глупость, что в доброй половине случаев примерно одно и то же.

Городские проезды были битком забиты наземными машинами, со скрипом продвигавшимися вперед на такой скорости, что их мог бы обогнать любой достаточно энергичный пешеход. Даже выдающихся водительских способностей Юргена было недостаточно, чтобы маневрировать «Саламандрой» в узких пространствах между мелкими и легкими гражданскими машинами. Я уже подумывал о том, что нам следовало бы реквизировать воздушную машину, несмотря на неохоту, которую проявлял к полетам мой помощник, когда он внезапно прибавил газу, заставив «Саламандру» карабкаться по пролету каменных ступеней меж двумя возвышающимися зданиями.

— Короткий путь, — произнес он, совершенно не обращая внимания на стадо трутней из Администратума; они разбегались перед нами, изрыгая небезынтересный набор ругательств.

Юрген же направил нас прямо через широкую плазу, плотно усеянную статуями родовитых адумбрианских бюрократов. Спустя несколько головокружительных поворотов и столь же поспешного спуска по еще одной лестнице, которая, похоже, вела напрямую через торговый квартал и трамвайный вокзал, он затормозил перед зданием Арбитров на стоянке, предназначенной для машин администрации.

Двое офицеров подозрительно покосились в нашу сторону, но беглый взгляд на мою форму и тяжелые орудия, установленные на нашей надежной машине, похоже, склонили их к тому, чтобы не оспаривать правомерность этого здесь и сейчас.

— Благодарю вас, Юрген, — произнес я, выбираясь из салона, неожиданно все-таки благодарный выпитому амасеку. — Это было весьма находчиво с вашей стороны.

— Не мог допустить того, чтобы вы опоздали, сэр! — браво ответил он.

Дальнейшее развитие темы показалось мне излишним. Я оставил его разбираться с преторами, которые, кажется, к тому времени набрались смелости приблизиться, и проследовал внутрь здания.

— Комиссар, — в прохладном мраморном холле за тяжелыми деревянными дверьми меня поджидал молодой претор.

На секунду я затруднился вспомнить его, но затем зудящее чувство узнавания разрешилось. Это был младший Колбе. Теперь, когда на нем не было шлема, его фамильное сходство с отцом просто бросалось в глаза, хотя он был выше и стройнее.

— Рад видеть вас снова.

— Рад, что вы уже поправились, — произнес я.

Колбе склонил голову, точно так же как это делал отец:

— Ваш медик отлично поработал. Я должен выполнять только не требующие усилий задания, но в текущих обстоятельствах... — Он обвел рукой колготню вокруг нас: преторы в форме торопливо сновали во всех направлениях, многие из них вели задержанных, которые, в зависимости от темперамента, либо оглашали холл громкими ругательствами, либо оправдывались, доказывая свою невиновность.

Я даже заметил нескольких членов Арбитража, с их черными перчатками.

— Кажется, дела идут несколько сумбурно, — произнес я, пока Колбе провожал меня через гулкое пространство холла к группе лифтов под обширным и безвкусным настенным барельефом Императора, бичующего неверных.

— Мы задерживаем всех преступников в Едваночи, которые могут иметь какое-то отношение к еретикам, — радостно сообщил мне собеседник. — Да и беспокойства тоже случаются — обычные в случае угрозы для гражданского населения.

Мы посторонились, уступая дорогу проповеднику из Ордена Искупителей и его свите. Они, несмотря на частое и полное энтузиазма приложение шоковых дубинок конвоирами, продолжали вопить во все горло об апокалипсисе, который падет на головы всех недостойных и отдельно — городских отрядов по контролю над беспорядками.

— Так что арбитратор Хеквин решил, что будет не лишним послать меня вам навстречу, — заключил Колбе.

— Это была хорошая идея, — признал я.

Мы наконец скрылись в оазисе тишины возле лифтов, защищенном огромными каменными орлами. Молодой Колбе долбанул по паре рун на одной из управляющих панелей, и двери с лязгом открылись. Медная филигрань на них разошлась в форме двух прежде смыкавшихся между собой орлов, которые отражали, будто зеркало, своих больших каменных собратьев.

— Подземный семнадцатый, — произнес Колбе, оглядываясь и вынимая собственную дубинку, когда банда Искупителей с шумом и гамом врезалась на пути к соседним камерам в кучку девиц легкого поведения. — Не могли бы вы меня извинить?..

— Конечно, — заверил я его, благодарный за то, что по меньшей мере ту кашу, что творилась здесь, мне лично разгребать не нужно было.

Юный Колбе бросился в свалку со всей радостью, которую, наверное, только мог являть человек. Я, потеряв его из виду, нажал указанный значок. Двери со скрипом затворились, и начался медленный спуск на самый нижний этаж.

Путь занял не более тридцати секунд, мучительных благодаря шипящей записи «Смерти Отступникам». Исполнял ее, кажется, оркестр глухих крысят, дудящих во флейты исключительно ноздрями. Затем двери с новым дребезгом разошлись и открыли нечем не украшенную прихожую с потертым ковром и арбитратором женского пола в полной броне. Она восседала за конторкой, направив мне в лоб ружье, предназначенное для усмирения обезумевшей толпы.

— Комиссар Каин, — представился я так спокойно, как только мог, учитывая, что глядел при этом в дуло пушки, куда мог бы спокойно засунуть большой палец. — Меня ждут.

— Комиссар. — Она отложила неказистое орудие и что-то набрала на клавиатуре в своей конторке. Женщина, вероятно, была снаряжена микрокоммуникатором, вмонтированным в шлем; она кивнула чему-то неслышимому для меня и указала рукой на стул в углу. — Садитесь. Старший арбитратор скоро к вам выйдет.

Доводилось мне слышать эту фразу и раньше, так что я уж было подумал, что зря не прихватил с собой что-нибудь почитать... Но в этот раз, едва я успел присесть, как тяжелая стальная дверь за охранницей откатилась в сторону и появился Хеквин.

— Я рад, что вы все-таки пришли, — приветствовал он меня, протягивая новой аугметической рукой планшет данных. Он, кажется, достаточно привык к ней и мог рассчитывать жесты так же легко, как и с родной, органической.

Я принял планшет и быстро, насколько смог, проглядел личное дело Слабларда. Оно мало чем отличалось от военных листков провинностей, которые были мне столь близко знакомы, так что эта задача не отняла много времени. К тому мгновению как я закончил читать, мы прошли около половины столь же пустынного, как и прихожая, коридора. В стенах из некрашеного камнебетона через равные интервалы были врезаны металлические двери с выбитыми номерами, но без иных надписей. Воздух был спертым, отдавал застарелым потом, физиологическими жидкостями и ни с чем не сравнимым привкусом острого страха, который не сможет забыть никто, лично знакомый с внутренностями рабской ямы эльдарских работорговых кораблей.

Следующая дверь выглядела ничем не отличимой от остальных, но Хеквин уверенно набрал шестизначный код на цифровом замке, проделав это так быстро, что я не успел разглядеть последовательность. Дверь отворилась, выпустив в коридор запах телесных газов, и я предпочел со всей вежливостью пропустить арбитратора вперед. Я почти не сомневался в том, что у нашего контрабандиста не найдется достаточно ума и храбрости, дабы устроить засаду, огреть по голове первого, кто войдет в дверь, и дать деру. Но и рисковать понапрасну не стоило.

Как оказалось, шансов на что-либо подобное у него все равно не было. Он был достаточно плотно прикован к стулу, возвышающемуся посреди комнаты, и не выглядел типажом, способным отгрызть себе руку, дабы сбежать (что, я полагаю, сразу вычеркивало его из тех, кто мог бы составлять часть культа Хаоса).

Честно говоря, я ожидал, что задержанный будет выглядеть иначе. Я не очень представлял, как именно, но уж точно он рисовался мне более внушительным. Перед нами же сидел маленький человечек с редеющими пегими волосами и водянистыми глазами, которые совершенно не желали останавливаться на том, к кому он обращался. В общем и целом он был неприлично похож на испуганного грызуна.

— Я желаю видеть своего представителя, — выпалил он сразу, едва мы появились. — Вы не можете вечно держать меня здесь.

— Наши желания и наши возможности редко совпадают, — с сожалением заметил Хеквин.

Слаблард заерзал:

— Я хочу поговорить с начальством.

— Я начальство, — произнес Хеквин, проходя в комнату.

Глаза Слабларда расширились при виде формы старшего арбитратора и совершенно уж выкатились, когда он разглядел мою.

— Я отвечаю за все операции Арбитров на Адумбрии, — объяснил Хеквин. На мгновение он помедлил, давая арестованному возможность осознать сказанное, затем представил меня: — Это комиссар Каин, о котором вы, возможно, также наслышаны. Я пригласил его составить нам компанию из вежливости, поскольку акты предательства подпадают и под военное судебное ведомство во время чрезвычайного положения, подобного нынешнему.

— Предательства? — Голос Слабларда поднялся на несколько тонов выше, на рукавах грубой голубой рубахи затемнели пятна пота, будто кто-то открыл внутри нее кран. — Я просто передвинул пару ящиков!

— Которые содержали оружие, впоследствии использованное с тем, чтобы атаковать гвардейцев Его Величества, — отрезал я так жестко, как только смог. — И это, насколько я знаю, и есть предательство.

Слаблард отчаянно переводил взгляд с меня на Хеквина, пока не решил, что арбитратор все-таки будет менее устрашающей фигурой.

— Я не знал, — проныл он. — Откуда мне было знать?

— Возможно, нужно было поинтересоваться? — ровно подсказал Хеквин.

Маленький человечек на глазах поник:

— Вы не знаете этих людей. Они опасны. Вы бы не захотели переходить им дорогу, вы понимаете, о чем я?

— Эти люди — еретики, — произнес я. — Поклонники Разрушительных Сил, посланные сюда впереди флота вторжения, чтобы подточить нашу оборону, — Я подался вперед, направив на Слабларда свой лучший, пристальный комиссарский взгляд, который, бывало, и генералов заставлял бледнеть. — Вы хоть представляете, какой вред причинили?

— Они говорили мне, что это просто руда для черного рынка! — Слаблард почти плакал. — Вы должны мне поверить, я никогда не стал бы иметь с ними дела, если бы знал, что это еретики!..

— Вам не меня надо бы убеждать, — ответил я. — А самого Императора. Лучше бы вам молиться о том, чтобы ваша душа не оказалась попорчена связью с агентами тьмы и что вы не будете прокляты на веки вечные.

Разумеется, мои слова были дешевым вздором, но я постарался изложить его столь же горячо, как это сделал бы сам Бежье, и был почти удовлетворен своими актерскими способностями.

— Это, конечно, не нам судить, — подыграл Хеквин, будто бы меня подобные материи действительно заботили. Я начал подозревать, что он, проведя годы за перебиранием бумажек в высших эшелонах власти, наслаждался возможностью оторваться и провести допрос из первых рук. — После того как угроза Хаоса будет нейтрализована, решать, кого запятнали Темные Силы, будет Инквизиция.

Этого оказалось, как я и был уверен, достаточно. При упоминании Инквизиции Слаблард разразился истерикой. Она обещала продолжаться так долго, что мне пришлось даже пожертвовать частью содержимого своей фляги, дабы успокоить его в достаточной мере, чтобы он мог говорить. Это, конечно, было бездарной тратой хорошего амасека, даже если предположить, что глотка Слабларда была способна различать такие тонкости (в чем я сомневался). Но в комнате отеля меня ждало много подобного напитка, и я был уверен, что Юрген найдет еще не одну бутылочку, едва мы закончим с этим делом.

Я осторожно обошел лужу мочи, растекающуюся по камнебетонному полу, наконец поняв предназначение слива в углу комнаты, и принял ту же расслабленную, но угрожающую позу, с которой опирался на дверь.

— Эти люди, — начал спрашивать я, — кто они и где нам их найти?

 

Глава десятая.

Единственной настоящей проблемой, которую в итоге доставил нам Слаблард, было заткнуть его. Я закачал на гололит в конференц-зале выданный им длинный список имен, дат и мест с таким видом, будто я фокусник на детском утреннике, достающий кролика из шляпы.

— Если у нас и есть какие-то трудности, — заключил я, — так это то, что на нас сваливается разом слишком много возможностей, которым надо уделить внимание.

Живан и старший Колбе кивнули, оценивая информацию, ползущую по экрану. Винзанд, как я заметил, отсутствовал, вероятно, потому, что данный вопрос был чисто процедурным и его не затрагивал. Что ж, это значило, что предстоит меньше дебатов и больше действия. Такая ситуация меня вполне устраивала.

— Я полагаю, что мои люди смогут выловить любую из этих личностей, даже если они проскользнут через общую гребенку, — подал голос Хеквин. — Но в данный момент мы несколько растягиваем наши ресурсы уже тем, что проводим одновременные налеты на десяток отдельных адресов.

— Я вас понял, — ответил Живан, который, очевидно, внимательно следил за ситуацией в городе.

Он обернулся к Колбе. — Возможно, СПО будут столь любезны, что предоставят нам нужные людские ресурсы?

Я бы, конечно, призвал на это гвардейцев. Но мы были настолько широко разбросаны по планете, что доставка необходимого контингента обратно в город должна была занять часы. Если же еретики заметят пропажу Слабларда, они могут исчезнуть задолго до того, как мы будем готовы выступить. Вальхалльские танки, конечно, были уже в городе, но я старался не представлять себе картину подразделения «Леман Руссов», скрытно громыхающих по переполненным улицам, дабы не пришлось подавлять желание широко улыбнуться. Если бы уж дошло до такого, то легче было бы сообщить культистам по воксу, что мы идем за ними.

— Разумеется, — спокойно кивнул Колбе, явно уверенный в том, что его солдаты справятся с любой угрозой, какая бы ни ожидала. Мне оставалось только надеяться, что так оно и будет. — Я мог бы отрядить пару рот в ваше распоряжение в течение нескольких минут, — предложил генерал.

— Уверен, этого будет достаточно, — произнес Живан, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Это давало нам два полных взвода на каждую цель, что было верным рецептом для самой замечательной неразберихи, которую я только мог придумать. Такое количество солдат скорее будет путаться друг у друга мод ногами, чем атаковать врага.

Но возможно, нам стоит для начала определить условия, в которых предстоит действовать, и тогда решить, какие силы нам понадобятся, — закончил мысль Живан.

Это заняло, как вы можете понять, некоторое время. Но по крайней мере, мы определили оптимальный состав сил для каждой из целей и Колбе смог отдать свои приказы. Я потянулся, кинул взгляд на хронограф и, к своему удивлению, обнаружил, что еще не было и полуночи.

— Что ж, похоже, здесь мы закончили, — сказал я, когда Хеквин отправился обратно в здание Арбитров, а двое генералов встали, дабы отбыть на командный пункт Живана.

Лорд-генерал кивнул:

— Полагаю, вам не терпится вернуться к вашему полку.

Я подумал о пронизывающем до костей холоде Ледяного Пика и нескончаемой скуке путешествия на поезде, которое пришлось бы совершить, дабы добраться туда... В общем, я кивнул, изо всех сил изображая энтузиазм.

— Мое место рядом с ними, — согласился я, не найдя весомой причины, чтобы отложить отъезд.

Единственным утешением было то, что я, вероятно, смогу пробыть здесь еще достаточно долго, чтобы перехватить перед отъездом приличный завтрак.

Живан улыбнулся, — разумеется, он был уверен, что может прочесть мои настоящие мысли.

— Но вы бы предпочли остаться ненадолго и поглядеть, чем закончатся рейды? В конце концов, если бы не вы, у нас не было бы этих зацепок, — произнес Живан.

— Не сомневаюсь, что люди арбитратора Хеквина обнаружили бы их не менее быстро, — ответил я, стараясь не подать виду, насколько его предложение меня заинтересовало.

Если он имел в виду то, что я подумал, то, похоже, мне удастся поболтаться в тепле, наслаждаясь всем тем комфортом, которое может предоставить это место, по крайней мере еще денек... Возможно, и дольше, если удастся потянуть время, прикидываясь, что я оцениваю ту разведывательную информацию, которую мы получим.

— Уверен, что так оно и было бы, — произнес Живан, голосом выразив ту же степень уверенности, что владела мной. — Надеюсь, вы будете не против немного отложить отъезд? Мне кажется, дела пошли бы несколько глаже, если бы сегодняшним утром в нашей операции поучаствовал представитель комиссариата. — Он кинул косой взгляд на Колбе. — Конечно же, ваши подчиненные вне упреков. Это просто позволило бы нам не направлять впоследствии формальный отчет этой структуре.

— Конечно же, — ответил Колбе.

Вне сомнения, он был счастлив тем, что действия его солдат буду оценивать я, а не какой-нибудь штабной бумагомаратель, который вдобавок будет смотреть на них с перспективы прошедшего времени.

— Почту за честь служить бок о бок с вашими офицерами, — заверил я его. — Хотя бы и недолгое время.

Если бы я знал, во что себя втравливаю, мой ответ, разумеется, был бы совершенно иным. Я бы едва ли не бегом поскакал на этот проклятый поезд, но в то время я предвкушал лишь перспективу провести еще несколько дней с хорошей едой и мягкими перинами.

Так и вышло, что спустя около часа я оказался в заднем отсеке «Саламандры», движущейся по городскому бульвару. За нами ехало полдесятка «Химер», и возбужденный гомон находившихся в них солдат СПО, взвинченных в предчувствии первого своего боя, заполнял мой микрокоммуникатор.

— Разговорчики по воксу! — напомнил я, стараясь все-таки делать скидку на их неопытность. Излишние переговоры, к моему удовольствию, тут же стихли. — Пересекаем внешнюю границу цели.

По некотором размышлении, я присоединился к группе, целью которой был пригородный дом, принадлежащий одному, а точнее, одной из тех людей, которых упомянул Слаблард. От этой женщины по имени Кирия Сейвек, как заявил Хеквин, тянулись ниточки к немалому количеству фигур в организованной преступности. Вдобавок она, вероятно, содержала стайку дорогих девушек по вызову. Также она располагала очень хорошим адвокатом и связями с некоторыми из людей, заседавших в Совете Претендентов. Оттого Арбитры до сих пор и не сумели собрать весомых доказательств, чтобы инициировать ее арест.

Разбираться с пригоршней охранников и домом, полным девушек, мне показалось гораздо более безопасным, чем штурмовать склад, в котором оказались незаконные оружие и боеприпасы. Он, несомненно, хорошо охранялся и был напичкан взрывчаткой, хотя я, конечно же, не стал делиться с генералами своими тайными соображениями.

— Главная цель наиболее очевидна, — произнес я вместо этого, высвечивая контрабандистский склад на голографической карте и выказывая всем своим видом полную готовность штурмовать его хоть единолично. Несколько других значков светились рядом с ним, выделяя вторичные цели, и я указал на дом Сейвек, изобразив ровно необходимый уровень задумчивой хмурости. — Но что-то вот в этом месте мне кажется неправильным.

— Почему вы так считаете? — весьма своевременно спросил Колбе, на что я пожал плечами:

— Точно не могу сказать. Но личное дело этой женщины — высокое положение, связи с преступными развлечениями... Возможно, я слишком переоцениваю эти факты, но...

— Это может быть центр культа Слаанеш в городе? — закончил за меня попавшийся на удочку Живан.

Я продолжал делать вид, что не уверен:

— Конечно, это только возможность. Склад же определенно наша самая многообещающая наводка.

— И все же, — проговорил лорд-генерал, в то время как посеянная мною идея, очевидно, укреплялась в его сознании, — это такая возможность, которую мы не можем игнорировать. Наверное, вам имеет смысл отправиться именно с этим взводом.

— Это может быть весьма разумно, — согласился Колбе. — Если там окажутся свидетельства колдовства, то именно ваше присутствие внушит солдатам необходимую уверенность.

— Ну что же, — проговорил я, всячески изображая неохоту. — Если вы оба считаете, что это необходимо...

К тому времени как я закончил ломаться, они оба наперегонки уговаривали меня отправиться в рейд туда, где, по моему убеждению, не скрывалось ничего более зловещего, чем высококлассный бордель. Так что я сдался на милость их мнения со всем изяществом, на какое только был способен.

— Должно быть, прибыли, — проговорил Юрген, указывая на высокую кирпичную стену, бегущую вдоль полотна дороги.

Я подумал о том же. В этом квартале повсюду, вдалеке от дороги, теплым светом горели окна массивных, беспорядочно разбросанных строений. Широкие тротуары и густые, аккуратно подстриженные кусты признаны были подчеркнуть размах и показную роскошь расположенных за ними домов; лишь один из них был скрыт чем-то похожим на настоящее укрепление. Мои ладони вновь начали столь привычно зудеть, — возможно, все это обещало оказаться не таким уж плевым делом. Но, с другой стороны, то, что мы знали о личности и возможном роде занятий Сейвек, позволяло предположить, что ей и впрямь есть что скрывать в своем доме.

— Ваша правда, — подтвердил я, украдкой бросив взгляд на планшет с картой, чтобы уж точно не ошибиться. Затем включил микрокоммуникатор на передачу. — Прибыли, — передал я по тактической сети взвода, чтобы каждый мог меня услышать. — Мне не нужно объяснять вам, насколько наша задача важна для Адумбрии и Империума в целом. Я надеюсь также, не надо и повторять, что генерал Колбе полностью вам доверяет и знает, что вы не подведете свое командование и Императора. Вперед, к победе!

Это была одна из тех вдохновляющих перед битвой речей, которые я повторял — чисто механически — несметное число раз с того дня, как покинул Схолу. Но солдаты СПО ни разу прежде ее не слышали, так что она вполне сработала. И даже лучше, чем я ожидал, как выяснилось в ходе последующих событий.

— Вы слышали комиссара, — это вклинился командир взвода, молодой впечатлительный мужчина по имени Наллион. Он выглядел так, будто только что начал бриться, и носил офицерскую фуражку заломленной особенно щегольским (как он сам полагал) образом. — Выдвигайтесь на позиции!

Командиры отрядов бодрым хором подтвердили получение приказа. Строй «Химер» разделился. Командная машина Наллиона и машина первого отряда затормозили перед главными воротами, состоявшими из безвкусной металлической кованой вязи, в которой угадывались склоненные лилии, покрытые совершенно излишним количеством позолоты. Остальные «Химеры» рассыпались по сторонам, вспахивая газоны, ломая кустарники и, без сомнения, вызывая праведный гнев у соседей осажденного дома. Юрген и я держались левого фланга, оставив одну из «Химер» напротив стены, в то время как остальные последовали дальше, проломили зеленую изгородь и соединились с транспортами, обогнувшими строение с другого бока.

— Третий и пятый отряды позицию заняли, — доложил я, больше для того, чтобы напомнить о своем присутствии, чем по необходимости.

Садовник-Крысеныш пялился на нас и на глубокие борозды в том, что когда-то было любовно обихоженным газоном, с выражением ошеломленного удивления, даже более выраженного, чем обычное для его рода. Когда его взгляд остановился на Юргене, он побледнел и бросился наутек.

— Мистер Спавин! — кричал он на бегу. — Мистер Спавин! Конец нам пришел!

Он, вероятно, принял моего помощника за порождение варпа, но у меня не было времени отвлекаться на садовника и его работодателя. Я вслушивался в хор отчетов о выходе на заданные позиции, звучавший в моем микронаушнике. Когда все командиры отрядов доложили, Наллион отдал приказ атаковать.

— Всем отрядам — выдвигаться! — воскликнул он чуть дрожащим голосом, и с ревом оживших двигателей «Химеры» сорвались с места.

Их тяжелые болтеры открыли огонь, выгрызая из стены значительные участки кладки. «Саламандра» дернулась под моими ногами, когда мы пропахали то, что осталось от стены. Я инстинктивно удержал равновесие, воспитанное почти двумя десятилетиями юргеновского вождения, и поднялся чуть выше, скрывшись за внушающей уверенность тушей болтера. Облаков взметнувшейся пыли и дроби тяжелого оружия вдалеке было достаточно, чтобы я мог понять: остальные три группы нашего штурма также не прохлаждались без дела. К их чести, командиры отрядов совершенно не теряли головы и передавали ровный поток отчетов о своем положении столь же четко и лаконично, как это делали бы гвардейцы.

— Второй отряд, продвигаемся вперед, — доложил их сержант, и почти сразу же за ним с такими же сообщениями последовали его коллеги из первого и четвертого. — Сопротивление противника незначительное.

Треск ручного оружия теперь был слышен со стороны дома: его обитатели отреагировали на неожиданную атаку. Я отстраненно вычленил звуки стабберного огня из более резких разрядов лазерных ружей, которые должны были быть на вооружении у СПО, а не их противников. По крайней мере подтверждался тот факт, что у защитников дома был доступ к незаконному вооружению. Пули забарабанили и по броне «Саламандры». Я без промедлений повел ответный огонь, разнося повернутый к нам фасад дома, в то время как Юрген продолжал двигаться к нему через газон — не менее безукоризненный, чем тот, который мы перепахали в клочки по соседству.

Без какого-либо предупреждения одна из «Химер» впереди нас взяла юзом, тормозя, а на ее боку расцвел взрыв, особенно яркий в окутывающем все постоянном сумраке. Из машины стали вываливаться перепуганные солдаты. Двое из них упали, застигнутые целой бурей стабберного огня.

— Третий отряд! В укрытия, фраг вас раздери! — У меня хватило времени прокричать лишь это, когда Юрген бросил кренящуюся «Саламандру» в резкий левый поворот. Что-то пронеслось едва ли в метре от нас, оставляя за собой дымный след, и разорвалось на остатках садовой стены за нами. — У них ракетные установки! — передал я по воксу, стараясь навести болтер таким образом, чтобы дать ответный огонь. Совершенно некстати я подумал, что в данную минуту вполне мог бы ехать в Ледяной Пик на замечательном неудобном поезде, вместо того чтобы снова подвергаться смертельной опасности. — Покиньте машины и передвигайтесь вперед пешим ходом!

— Принято, — отозвался Наллион. — Всем отрядам, продвигаться вперед перебежками с огнем по противнику!

Он, надо отдать ему должное, быстро втянулся и полностью владел ситуацией.

— Юрген! — окликнул я. — Видели, откуда ушла ракета?

— Примерно на один час, комиссар, — ответил он столь спокойно, как будто я спросил его принести добавку танны.

Я крутанул закрепленное на выносной консоли орудие в указанную сторону, и у меня внутри все сжалось. Из высоких застекленных арок в первом этаже на нас глядели по меньшей мере два ракетомета и что-то вроде тяжелого стаббера на треноге. К моему изрядному удивлению, с ними управлялись молодые женщины, мало что прикрывающая одежда которых не оставляла сомнений относительно их основного рода занятий, и управлялись с немалой сноровкой! В любую секунду мы могли повторить судьбу двигавшейся перед нами «Химеры», которая в данный момент весело полыхала огнем.

— К ближайшему укрытию! — проорал я, вдавливая спусковой крючок и надеясь, что таким образом хотя бы собью нападавшим прицел на достаточное время, чтобы Юрген увел нас с линии огня.

К моему ошеломлению, он только глубже утопил педаль газа, быстро сближаясь с домом.

— Так точно, сэр! — Он врубил смонтированный на переднем щите тяжелый болтер, размазав нескольких воинственных амазонок в неприятные пятна.

Прежде чем я смог сообразить, что же он творит, мы с ревом ворвались в прилегающий к стене дворик, разметав мимоходом какие-то декоративные кусты, и врезались прямиком в тонкую перегородку из дерева и стекла, за которой заняли позицию нападавшие на нас. Одна из тех, кто не погиб сразу, исчезла под гусеницами с коротко оборвавшимся визгом, и «Саламандра» наконец ударилась в дальнюю стену роскошно обставленной гостиной, развалив при этом на куски мраморный камин.

— Пятый отряд! За комиссаром! — пролаял по воксу сержант отряда, Варант, если память меня не подвела.

Раньше чем я опомнился, десяток солдат последовал за нашим импровизированным и стремительным прорывом, мимоходом приканчивая оставшихся защитников, что, конечно, сберегло нам нервы и патроны. Уцелевшие солдаты третьего отряда присоединились к ним мгновение спустя, и все они выжидательно уставились в мою сторону.

— Отлично, — произнес я, поправляя фуражку и сходя с «Саламандры» так невозмутимо, как только мог. — Давайте доделаем нашу работу.

— Есть, сэр, — произнес Варант, с выражением благоговейного трепета поглядев на меня, и начал строить своих подчиненных.

Я глянул в сторону своего помощника.

— Юрген... — произнес я, но затем решил, что отчитывать его не имеет ни малейшего смысла. Он, в конце концов, просто следовал моим приказам, да и все обошлось настолько хорошо, как редко бывало. — Это было...

В кои-то веки мой словарный запас меня подвел.

— Находчиво? — подсказал Юрген, залезая обратно в водительское отделение, чтобы вытащить оттуда мелту, которую, верный себе, он снова прихватил в дорогу.

— Это слабо сказано, — заверил я его, расчехляя лазерный пистолет.

— Второй отряд, продвигаемся вперед, — доложил у меня в микронаушнике их сержант; голос его не потерял ни капли спокойствия. — Сопротивления нет.

— Принято, — отозвался Наллион. — Четвертый отряд, докладывайте.

Возникла пауза, заполненная только шипением статики.

— Первый отряд, докладывайте.

Мои ладони снова начали зудеть, и тяжелое предчувствие, вкус которого я едва ли не ощущал на языке, заставило затрепетать все внутри.

В голосе лейтенанта зазвенела нотка отчаяния:

— Первый отряд, где вы?

— Четвертый отряд, — врезался в переговоры новый голос с отчетливо звучащей в нем сдавленной паникой. — Мы нашли тела. Возможно, это первый.

— Что значит — возможно?! — гаркнул Наллион.

— Не могу сказать точно, сэр. Не так уж много от них осталось... — Голос оборвался, будто у говорившего перехватило дыхание.

Ну это совсем никуда не годилось! Мы определенно вляпались, сами того не зная, во что-то очень опасное. Если кто-нибудь сейчас поднимет панику, она разлетится, как огонь по луже прометия.

— Говорит комиссар Каин, — вмешался я. — Оставайтесь начеку. Сфокусируйтесь. Стреляйте во все, что движется и не является одним из наших. Вы поняли?

— Да, сэр. — Мое внушение, кажется, сработало, поскольку голос солдата стал менее дрожащим. — Движемся к следующей отметке.

— Хорошо, — ответил я, надеясь приподнять провисающий на глазах боевой дух отряда. — Помните: Император — наша защита.

Мне едва удалось договорить эту избитую фразу до конца, когда канал вокса внезапно утонул в звуках, которые громовым, перекатывающимся эхом донеслись до нас через несколько секунд и в реальности. Крики, беспорядочные выстрелы лазерных ружей на полном автоматическом режиме огня и еще звук, который вздыбил волоски на моей спине, — мелодичный, совершенно нечеловеческий смех. Мгновение спустя звуки столь очевидно бесполезного для одной из сторон боя внезапно оборвались.

— Четвертый отряд, докладывайте! — взвыл Наллион, но не получил никакого ответа.

Честно говоря, тот, кто на нашем месте действительно рассчитывал бы на ответ, был бы самым большим оптимистом в этой звездной системе.

— Что нам делать, сэр? — спросил Варант, и через мгновение я осознал, что он смотрит только на меня, совершенно не обращая внимания на голос своего лейтенанта.

Я быстро оценил ситуацию. Отступление, которое в списке возможных решений у меня всегда стояло на хорошем счету, было невозможно. Кроме того факта, что оно сильно подмочит мою репутацию, таким образом мы подставились бы под Император знает какой объем огня в спину, пробираясь от дома назад по огромному открытому газону. Я же никак не собирался делать из себя мишень для несложных упражнений в стрельбе какого-нибудь гражданского да еще и шлюхи, у которой появилась новая шумная игрушка.

Поэтому я лишь пожал плечами, прилагая все усилия, дабы выглядеть неколебимо, и постарался заставить звуки нормально вылетать из внезапно пересохшего, как горячая сторона этого мира, рта.

— Мы завершим то, что начали, — просто ответил я. — В этом месте скрывается что-то нечистое, и мы должны удалить эту скверну.

В тот момент уже было болезненно очевидно, что мой тщательно выдуманный повод направиться именно сюда оказался не более и не менее чем правдой. Это, я полагаю, доказывает по меньшей мере тот факт, что Император обладает великолепным чувством юмора.

Что до меня, то я в свое время повидал достаточно колдовства, дабы понимать, что лишь прямая и непосредственная конфронтация является единственным шансом на выживание, когда встречаешь подобного врага. Не особенно большим шансом, конечно, но пытаться бежать — значит только дать врагу время набраться сил и прийти за вами уже на своих собственных условиях, а не на тех, которые навяжете ему вы.

— Я очень надеюсь, что эта критика не обращена к нашим уборщикам, — прозвучал новой, медоточивой йотой незнакомый голос. — Они, знаете ли, стараются как могут, но это место такая старая развалюха, что сложно поддерживать его в хорошем состоянии.

Женщина, произнесшая эту тираду, лучезарно улыбнулась и проследовала легким шагом в комнату, будто найти в ней два десятка вооруженных мужчин, стоящих над телами соратников, было для гостьи самой естественной вещью на свете. Я начал инстинктивно поднимать пистолет; палец уже застыл на спусковом крючке, но почему-то словно скованный морозом. Только сердце колотилось, как молот: я ведь был на полосок от того, чтобы застрелить Эмберли! На мгновение или около того я настолько испугался, что меня охватил буквально паралич изумления, который, надо сказать, я прежде считал лишь стандартной фигурой речи, используемой в наиболее нетребовательной к читателю популярной литературе.

Улыбка Эмберли слегка расцвела, когда она глянула на меня и на кучку солдат, в руках которых — теперь уже безвольно — болтались лазерные ружья.

— Я знаю, что вам, должно быть, удивительно видеть меня здесь, — промурлыкала она, и ее слова прозвучали невозможно ласково и соблазняюще.

Что-то пыталось пробиться к моему мозгу сквозь чувства, переполненные видением ее — такой милой, как тогда, в момент последнего расставания, с цветком хеганты в волосах, который я, подчиняясь порыву, сорвал с куста и заложил за ее ушко.

— Маргритта? — спросил один из солдат, будто неспособный поверить своим глазам, и прорастающая в сознании мысль начала обретать более четкие очертания: что-то шло очень неправильно...

— Да, любовь моя, — протянула руку Эмберли, нежно провела ею по щеке солдата, и внутри меня будто прорвался вулкан раскаленной добела ревности.

Но прежде чем я смог хоть как-то отреагировать на это чувство, солдат вскрикнул, его тело свело судорогой. Он, казалось, сморщился подобно высохшему плоду, прежде чем рухнуть на пол.

— Комиссар? — Юрген с недоумением на лице потянул меня за рукав. — Вы позволите ей делать такое?

— Она — инквизитор, — заговорил было я. — Она может делать то, что ей вздумается...

И тут я снова поглядел на нее, но Эмберли исчезла (хотя, разумеется, никуда она не исчезала, потому что ее там и не было, но вы меня поняли). На ее месте, над скрюченным телом поверженного солдата, стояла коренастая женщина средних лет, в не особенно идущем ей розовом платьице, которое неплохо смотрелось бы на ком-нибудь десятком лет моложе и многими килограммами стройнее. Теперь она смотрела уже только на меня, и на ее лице, в толстых, напоминавших свиноматку чертах, росло выражение удивления и возмущения.

— Мадам Сейвек, — произнес я, наслаждаясь промелькнувшим в ее глазах недоумением и едва не теряя прицел под мощью затопившего меня гнева — такого, что руки тряслись от его силы. К счастью, мои аугметические пальцы были к подобной реакции нечувствительны, так что держали лазерный пистолет нацеленным прямиком в центр ее лба. — Попытка выдать себя за инквизитора карается смертной казнью.

Она еще успела приобрести вид чуть более растерянный, чем прежде, но в это мгновение я нажал спусковой крючок. Запятнанный варпом мозг Сейвек вырвался фонтаном из затылка, совершенно испоганив шпалеру за ней, которую, впрочем, и так выбирали явно за суть изображенного на ней, а не за художественную ценность.

— Что произошло? — спросил Варант, глядя несколько ошеломленно.

Остальные солдаты тоже выходили из ступора, приглушенно бормоча молитвы, осеняя себя знамениями аквилы и, в общем, выглядя совершенно по-дурацки.

— Это была ведьма, — пояснил я сержанту, стараясь излагать все настолько просто, насколько мог. — Она что-то сотворила с нашими мозгами. Заставила нас видеть... — тут я сделал предположение, основанное на чистой дедукции, но которое Мейден позже подтвердил, указав, что подобные фокусы характерны для псайкеров Слаанеш, — видеть кого-то, кто нам дорог.

— Ясно, — произнес он и несколько раз встряхнул головой. — К счастью, она не смогла провести вас.

— Комиссары специально обучены замечать подобные трюки, — гладко соврал я, не желая привлекать внимания к Юргену, если у кого-то возникнет такая мысль.

Говоря по правде, я был крайне озабочен тем, что Сейвек вообще сумела пролезть ко мне в голову, в то время как Юрген находился в такой близости. (К своему облегчению, я узнал позже, что он отошел к «Саламандре» за лазерным ружьем, тогда как я был слишком сосредоточен на поступавших по воксу сведениях и находился вне его защитной ауры. Юрген, видите ли, запоздало сообразил, что его горячо любимая мелта может принести больше вреда, чем пользы, в такой потенциально горючей обстановке, как это здание. Как всегда, его прагматичность была вне всякой критики, чего не скажешь о своевременности ее проявления, которая оставляла желать много лучшего.)

— Что ж, я полагаю, теперь мы знаем, что случилось с первым и четвертым отрядами, — произнес сержант, поглядывая на лежащую ведьму и на высохшую оболочку своего бывшего подчиненного.

— Возможно, — ответил я. Но, честно говоря, у меня это все как-то не складывалось в голове. Четвертый отряд погиб быстро, в бою, а не удерживаемый иллюзией — так их пришлось бы убивать по одному. — Но проверить доподлинно мы можем только одним методом.

И мы проверили. Бренные тела наших соратников, сколь бы мало их ни осталось, были разбросаны в длинном холле на цокольном этаже, у подножия массивной деревянной лестницы. Балясины ее перил были вырезаны в форме предающихся греху пар в приводящем в замешательство разнообразии анатомически не слишком возможных поз. Кровь и выжженные пятна покрывали стены, украшенные той же скандального содержания росписью, которую я уже видел в жилом куполе, запрятанном далеко на холодной стороне. Грызущее чувство узнавания вновь стало пробиваться на поверхность моих мыслей.

— Остальная часть дома чиста, — доложил подошедший Наллион. Он выглядел несколько зеленовато от всего этого разора, но определенно не желал, чтобы его вырвало перед комиссаром. — В прилегающих постройках тоже никого.

— Ложные стены, потайные комнаты? — спросил я, потому как во мне еще была свежа память о подобном помещении в куполе.

И тот странный запах, который насыщал воздух там, здесь тоже был хоть и едва, но заметен на фоне всепроникающей вони свершившейся бойни.

Наллион покачал головой:

— Никаких следов подобного. Мы можем вызвать техножрецов со специализированным оборудованием...

— Не волнуйтесь об этом, — заверил я, к его очевидному облегчению. — Этим займется Гвардия. Вы и ваши люди сделали достаточно, и на славу.

— Благодарю вас, сэр. — Он понял намек и отвалил, по-быстрому отдав честь и являя собой вид неприкрытого облегчения.

— Юрген, — произнес я, указывая ему на лестницу. Она была огромна и казалась сплошной; в пространстве, занятом ее основанием, можно было припарковать «Саламандру». — Не изволите ли?

— Конечно же, сэр, — заверил он меня.

Спустя мгновение знакомый рев мелты и яростная вспышка, пронзившая мои плотно закрытые веки, подсказали мне, что он понял меня именно так, как нужно. Несмотря на то что он несколько побаивался поджечь все вокруг (в коих опасениях он признался мне далее, чуть запоздало для того, чтобы это нам помогло, если бы они оказались обоснованными, но ведь это был Юрген, и для него следование приказам всегда стояло на первом месте перед размышлениями), окружающее дерево совершенно не взялось огнем. Но в ступенях образовалась огромная дымящаяся дыра, жутко похожая на вход в какую-нибудь пещеру. Я вытянул осветитель из подсумка, множество которых всегда украшало моего помощника, и осторожно заглянул внутрь.

— Император, Сущий на Земле! — Я отшатнулся, задыхаясь от вони. Она была даже хуже, чем в той комнатке, которую мы обнаружили первой, хотя остальные детали были угнетающе знакомы.

Гора перекрученных тел, все еще ухмыляющихся в инфернальном наслаждении, разрушающие сознание знаки на стенах... Я принялся пятиться, пока не оказался на другой стороне длинного холла, после чего связался напрямую с лордом-генералом.

— Похоже, мы были правы касательно этого места, — доложил я ему. — Оно использовалось для нечистых целей. — Тут я помедлил. — И если я не ошибаюсь, — добавил я, потому как узел, завязавшийся у меня в кишках, вернее всего свидетельствовал о моей правоте, — мы опоздали. Что бы здесь ни творилось, оно уже произошло.

 

Примечание редактора.

Учитывая дальнейший ход событий, я привожу сообщение, которое может пролить некоторый свет на то, почему они сложились именно так, а не иначе.

Куда: в Управление Комиссариата, Департамент Муниториум, Коронус Прайм.

От: Томаса Бежье, комиссара Талларнского 229-го полка.

Дата: 285 937 М41

Астропатический адрес: в данный момент заблокирован. Доставка сообщения отложена.

Джентльмены, мои уважаемые коллеги!

С тяжелым сердцем приходится мне поставить под вопрос компетентность моего собрата-комиссара, и не в последнюю очередь тяжело мне это оттого, что офицер, о котором я веду речь, приходился одноклассником мне в Схола Прогениуме, а как мы все знаем, подобные связи навсегда остаются крепки. В то же время я уклонился бы от своего долга, если бы не довел данное дело до вашего сведения, и потому должно мне оставить в стороне мои личные чувства во ими блага всей Гвардии, Империума и самого Императора.

Личность, о которой я говорю, является не кем иным, как Кайафасом Каином, полковым комиссаром 597-го Вальхалльского. Я осознаю, что он обладает в своем роде раздутой репутацией, которая может склонить некоторых из вас отмести в сторону мои заботы. Но, несмотря на это, я ощущаю, что у меня не остается иной альтернативы, кроме как высказать их. Конечно же, возможно и то, что именно эта-то репутация и привела к настоящему печальному упадку его способностей как комиссара: правду глаголят, что слава, которая выпадает нам, не замедляет ослепить нас своим сиянием [60] .

Я мог лично наблюдать тот факт, что дисциплина и соответствующий воинский порядок в полку, который был вверен комиссару Каину, практически отсутствуют, и даже его личный помощник совершенно не соответствует тем нормам, которые ожидаемы от всех солдат священных легионов Его Божественного Величества, в то время как серьезные нарушения и проступки расцениваются как вещи незначительные, которые едва заслуживают его внимания. С того времени как мы прибыли на Адумбрию, он вообще не обращался более к своим обязанностям, проводя все свое время в столице планеты, а не с 597-м, доходя до того, что присоединялся к операциям местного СПО, вместо того чтобы быть со своим Гвардейским полком, который должен бы был его заботить в первую очередь.

Можно было бы утверждать, что его открытие не одного, а даже двух скрытых еретических колдовских гнезд оправдывает его действия, но подумайте вот о чем: ни в одном из этих случаев он не смог предотвратить выполнения той низкой задачи, для которой они были предназначены, а его вмешательство в дела СПО, к которым он не должен был иметь никакого официального касательства, могло в то же время привести к существенному их затягиванию, каковое и обеспечило провал в последнем из этих двух случаев. Я, конечно же, не делаю из этого никаких далеко идущих выводов, но просто говорю о том, что такое совпадение было уж очень счастливым для наших врагов.

Да озарит божественный свет Его Славного Величества ваши размышления над этими фактами.

Ваш скромный слуга,

Томас Бежье.

Мысль дня: касание предательства всегда ближе, чем ты догадываешься.

 

Глава одиннадцатая.

Честно говоря, меня от вида этой совещательной комнаты уже с души воротило. С каждым разом, как я переступал ее порог, жизнь моя все более усложнялась. Даже предвкушение полноценного ужина и удобной кровати, которого этим утром оказалось достаточно, чтобы удержать меня в Едваночи, не могло меня утешить. Вдобавок и ужин, и кровать теперь откладывались на неопределенное время.

Проклятая комната все наполнялась и наполнялась народом. Кроме Живана и меня, присутствовали двое его помощников, имен которых я не запомнил, даже если кто-то потрудился их представить, а также Колбе, Хеквин и Винзанд. Каждый из них решил отметить серьезность происходящего тем, чтобы притащить с собой двоих-троих лакеев. Мейден тоже присутствовал и, как всегда, мог всецело располагать одной из сторон стола. В этот раз он нашел себе компанию в виде женщины, ввалившиеся глазные орбиты которой столь же хорошо выдавали в ней астропата, как и ее отличительные одежды. Неудобство, которое ощущали остальные при виде этих двух пугал, было практически осязаемым. В тот миг я еще не знал, что со временем этому чувству предстоит значительно усилиться.

— С вами все в порядке, Кайафас? — спросил Живан, и я кивнул, стараясь прогнать из сознания образ комнаты, которую мы недавно обнаружили.

Это было нелегко, должен вам сказать, и это показалось мне довольно странным, учитывая, что мне случалось повидать немалое количество ужасов в течение всей предшествующий карьеры. Но именно эти продолжали возвращаться ко мне, накладываясь на воспоминания о подобном же помещении, которое мы обнаружили в занятом еретиками куполе, и на память о том проклятом смехе, который мне пришлось слушать, пока умирали солдаты СПО. Он тоже был отмечен преследующим меня ощущением знакомства, хотя откуда и как оно взялось — я не мог понять.

— Да, все хорошо, — ответил я, поднимая кружку танны с закусочного стола. Как обычно, я единственный пил ее. Оглядев совещательную комнату, которая все еще наполнялась (кроме того ее конца, где расположились пугала), я постарался перевести разговор на другую тему, прежде чем генерал задаст еще какой-нибудь неудобный вопрос: — Если все на месте, полагаю, надо бы начинать?

— Почти все, — кивнул Живан, протягивая руку за сандвичем с копченым гроксом.

Прежде чем я смог спросить, кого он имел в виду, за дверью случилось какое-то оживление. Говорили на повышенных тонах, и я понял, что инстинктивно тянусь к цепному мечу. Но расслабленный вид лорда-генерала и его хитрый взгляд, брошенный в мою сторону (потому как он, надо добавить, заметил это движение), остановили мою руку на полпути.

— Я что, должна выкатить вашим прихлебателям верительные грамоты? — вопрос от двери был обращен к Живану, как будто в комнате, кроме него, вообще не было людей. И вполне может быть, что всех остальных она за людей и не посчитала.

Молодая женщина, удивительно миниатюрная, но при этом каким-то образом умудрившаяся занять весь дверной проем чистой силой своей личности, прошла между резными косяками, заставив даже их задрожать в почтении. В коридоре позади нее нарисовались пепельные физиономии двух штатных телохранителей лорда-генерала. Живан одним жестом отослал их, и они поспешили с примечательной горячностью закрыть дверь за новой гостьей.

— Ну конечно же не должны. — Живан отвесил величавый поклон. — Ваше присутствие делает честь всему нынешнему собранию.

— Естественно, делает! — раздраженно отрезала она. — И не рассчитывайте, что это войдет у меня в привычку.

Волосы ее были черны и блестящи, оттенка холодной темноты космоса, и ниспадали на плечи, открытые платьем простого и изысканного кроя. Само оно, казалось, было выткано из нитей чистого золота и отражало свет так, что почти слепило, обтекая ее приятно упитанную фигурку. Глубокое декольте (оставлявшее очень мало простора воображению) открывало гладкую и ненормально бледную кожу гостьи.

Что мгновенно захватило мой взгляд, да и любой другой в этой комнате, так это повязка на ее лбу. Она была из того же материала, что и платье, но в самом центре ее горело изображение глаза, вышитое нитью столь же темной, как ее волосы. Совершенно помимо воли я сотворил знамение аквилы — и, поверьте, не я единственный.

— Позвольте мне представить вам леди Джианеллу Димарко, навигатора «Несокрушимого», — произнес Живан, обращаясь ко всем присутствующим, словно кто-то из них мог не понять, кто она такая (впрочем, допускаю, что ее можно было перепутать с астропатом, если не знать тонкостей).

Димарко вздохнула:

— He стоит ли нам просто приступить к делу, а?

Она опустилась в свободное кресло на пугальном конце стола, вне сомнения ощущая гораздо больше общего с Мейденом и слепой женщиной, нежели с остальными из нас.

Все прочие неуютно поерзали в креслах, стараясь отодвинуться от псайкеров, насколько это было возможно.

— Согласен с вами. — Живан опять галантно склонил голову. — Уверен, каждый из присутствующих благодарен вам за то, что вы нашли время, дабы присоединиться к нам лично.

Генерал мог продолжать быть уверенным, сколько ему вздумается. По мне, так хватило бы и письменного отчета. А если уж явилась лично, думал я, так и держаться стоило бы попроще. К чему здесь эти манеры превосходства, даже если она действительно могла привнести в собрание что-то полезное? (Разумеется, могла. И если бы я чуть лучше соображал в тот момент, я бы понял, что она сама должна была до безумия бояться, угодив в компанию подобных нам грубых мужланов и работяг.)

— Да, это следовало бы ценить! — раздраженно заявила Димарко. Ее темные глаза пробежались по комнате, и, несмотря на осознанное понимание, что никакого вреда они мне не причинят, а убивать в доли мгновения может лишь тот, что скрыт повязкой, я все же содрогнулся, не желая встречать их взгляд. — Но вам не понравится то, что я скажу.

Уверен, это было бы абсолютно справедливым замечанием, даже если бы мы просто болтали о погоде или музыке, учитывая ту малость характера Димарко, что мне уже удалось увидеть. Хотя, надо отдать ей должное, для навигатора она держала себя почти дружелюбно.

Но даже при этом я ощутил знакомые уколы предчувствия в ладонях.

— И все же? — произнес Живан, наклоняя голову.

Димарко снова вздохнула:

— Я постараюсь излагать так просто, как могу. Надеюсь, что даже кучка слепцов вроде вас будет способна воспринять мои слова. Она поставила локти на полированную деревянную поверхность стола и коснулась подбородком сцепленных пальцев, еще сильнее открывая декольте. — Течения варпа вокруг Адумбрии сильны, но предсказуемы. Обычно.

— Обычно? — переспросил Винзанд с очевидной ноткой тревоги в голосе.

Димарко поглядела в его сторону с видом экклезиарха, который только что услышал, как кто-то из прихожан выпустил газы посреди благословения (к чему, впрочем, вполне привыкаешь, когда посещаешь службы в сопровождении Юргена).

— Я как раз собиралась перейти к этому, — отчеканила она. — Я вам что, советую, как скрепки пересчитывать?! — Спустя мгновение, полное неловкой тишины, она продолжила свою речь: — В обычных условиях течения образуют сложный, но стабильный водоворот, в центре которого находится сама планета. Это, в частности, объясняет положение системы как крупного торгового порта.

Адумбрианцы, которые присутствовали в комнате, кивнули на это, совершенно не скрывая самодовольства.

Димарко только пожала плечами, что вызвало небезынтересные подвижки в ткани ее платья и в ракурсах, новизну которых я теперь смог оценить.

— Я, впрочем, не могу вам сказать, чем это вызвано, — сказала она и почти незаметно кинула взгляд на своих коллег-псайкеров.

— Кажется, это как-то связано с орбитальным движением, — сухо пояснил Мейден. — Тот факт, что этот мир остановлен в своем вращении, вызывает резонанс в варпе, что приводит к закручиванию потоков.

— Это, конечно, чрезмерное упрощение, — произнесла сидевшая здесь же астропат удивительно юным голосом. — Но если вы не способны ощущать их непосредственно, лучшего не придумаешь.

— Подождите-ка, — произнес Колбе. — Вы хотите сказать, что теперь эти течения сбиваются?

Димарко ответила совсем уж громогласно:

— А разве мы именно этого и не сказали? Конечно, они к фрагу сдвигаются! — Ее голос сорвался, и до меня начало доходить, что она не просто является снобистской занозой в заднице, но еще и чистосердечно взволнована. Возможно, более взволнована, чем ей приходилось за весьма долгое время, а учитывая тот факт, что служила она на военном корабле, который, несомненно, бывал не раз подбит, это говорило о многом. — И уже в третий раз с тех пор, как мы прибыли сюда. Значительные, внезапные сдвиги. Что, повторяю для слушавших невнимательно, определенно происходить не должно.

— Три раза? — спросил я, не успев поймать себя за язык, и черные как ночь глаза женщины вновь остановились на мне, выплескивая презрение с интенсивностью хеллгана. Прежде чем она могла бы произнести какую-нибудь едкую банальность — например, спросить, не глухой ли я, — мне удалось вставить кивок и продолжить, не давая ей времени на саркастические замечания: — Вы могли бы дать нам точное время, когда это произошло?

Эффект от заданного мною (и вполне очевидного) вопроса превзошел самые радужные ожидания. В чертах Димарко промелькнуло удивление, и она с едва заметным покашливанием проглотила те слова, которыми явно уже готовилась выпороть меня.

— Не вполне точное, нет, — произнесла она, оборачиваясь к астропату. — Проводница Агнета?

Слепая женщина кивнула:

— Поскольку первый из них был именно тем, что отрезало нас от остального флота, я могу назвать время с точностью до секунд. Прочие я должна перепроверить, если вы желаете получить более точные данные, чем с погрешностью в час или два.

— Такой точности вполне достаточно, — произнес я.

Внутри меня все опустилось и похолодело, и я понял, что сделал интуитивную догадку, в которую очень, очень не хотел бы поверить. К сожалению, она подтвердилась: последний сдвиг в течениях варпа произошел спустя короткое время после нашего богатого событиями рейда к дому Сейвек.

(Добавлю, что остальные атаки прошли как одна — без сучка и задоринки. Разумеется включая налет на склад, которого я так стремился избежать: еретики уже вывезли из него все оружие, и к тому времени, как туда прибыли СПО, место было совершенно безлюдно. Единственное утешение было в том, что я все-таки выжил в заварухе, в которую сам и вляпался, и непреднамеренно еще более подстегнул свою репутацию проницательности и отваги.)

— Что же, — произнес Живан, глядя столь встревоженно, как я ни разу не видел, — еретики делают что-то, что влияет на течения варпа. Главный вопрос — зачем?

— Со всем уважением, мой лорд, — произнес Мейден. — Но главный вопрос не в этом, а в том, что же именно они делают. Если культисты действительно ответственны за это все, то мы имеем дело с силами гораздо большими, чем те, которыми может владеть любой смертный псайкер.

Растущее недоброе предчувствие комом встало у меня в кишках. Из открывшихся нам фактов можно было сделать только один вывод, и я не хотел, чтобы именно мне пришлось объявить его во всеуслышание. Этого, похоже, никто не хотел, несмотря на то что некоторые из лиц обрели пепельный цвет, а значит, я далеко не один пришел к подобному заключению.

— Когда вы проверяли ту комнату, которую мы нашли в куполе еретиков, — наконец произнес я, — вы сказали, что находившиеся там знаки могли быть частью ритуала призыва. Так вы решили... Вы нашли подобные знаки в доме Сейвек?

— Да, нашли, — ответил Мейден. — Практически идентичные. — Он позволил себе тень улыбки. — Сложно сказать, точно ли такие же, потому как ваш метод проникновения туда некоторые из них повредил.

Вместе со стеной, на которой они были нарисованы, конечно же.

— По вашему мнению, — произнес Живан, явно не желая слышать ответ, — могли бы они призвать какую-то сущность из варпа, которая обладала бы достаточными силами, чтобы оказать влияние на его потоки?

— Это возможно, — кивнул юный псайкер. — Существуют демоны достаточно сильные, чтобы сделать подобное.

По комнате пронесся вздох ужаса от того, как походя он проронил слово, которого все столь тщательно избегали. Димарко выглядела так, будто ее сейчас стошнит, и я слышал, как Хеквин бормочет под нос одну из литаний.

— Я, впрочем, сомневаюсь, что можно удерживать под контролем что-то настолько сильное, — предположил Мейден. — По крайней мере продолжительное время.

— Возможно, им это и не требуется, — предположила Агнета. — Если оно сотрудничает с еретиками по своей воле...

Ее голос прервался, предоставив нам самим размышлять над подобной неуютной мыслью. Какую сделку могли предложить человеческие культисты демону, чтобы он стал работать заодно с ними, и какая богохульная общая цель могла быть у них?

— Значит ли это, что подобная тварь все еще где-то поблизости? — спросил Хеквин, с видимой натугой беря себя в руки.

— Они не могут длительное время оставаться в материальном мире, — напомнил я ему. — Тварь должна уже вернуться в варп, где ей и место.

Я обернулся к Колбе:

— Возможно, благодаря героической жертве, принесенной вашими солдатами, — добавил я. — Из того, что мне удалось услышать по воксу, они сражались достойно.

В действительности, судя по тем звукам, что я слышал, они паниковали и умирали страшной смертью.

Но это было и ожидаемо, если мы действительно оказались лицом к лицу с угрозой настолько ужасной. Так что чем изящнее мне удалось бы поддержать всеобщий боевой дух, тем лучше.

— Но это все только до следующего раза, когда они его вызовут, — вяло произнесла Димарко, чья надменность была крепко выбита осознанием того, с чем мы столкнулись (впрочем, ненадолго: она все-таки была истинным навигатором).

— Если мы предположим, что они это сделают? — откликнулся Живан.

— Конечно же сделают, — продолжила Димарко, явно находя утешение в том, что можно с кем-то поспорить. — Если бы они уже довели до логического конца то, что они стараются сделать, нам бы ведь не пришлось вот так сидеть здесь и обсуждать это, верно?

Да уж, это звучало весьма солидным аргументом...

— Вы можете предположить, какова может быть их главная цель? — спросил я, стараясь распространять вокруг себя вид спокойной уверенности, как меня и учили в Схоле.

Конечно же, я был совершенно неспокоен и не уверен в себе, тут уж можете положиться на мое слово. Но знакомые телодвижения, имитирующие присутствие боевого духа, надеюсь, помогали мне выглядеть так, будто я хоть отчасти владел ситуацией.

Агнета задумчиво прикрыла свои невидящие глаза.

— Очевидно, по крайней мере перерезать наши коммуникации, — произнесла она. — Но этого они добились уже в первый раз...

— Физически отрезать нас от остального флота, — подсказала Димарко, с явственным усилием заставляя голос звучать ровно. — Когда я смотрю на сами течения, похоже, будто они складываются в местных масштабов шторм варпа с планетой в центре. Они уже становятся достаточно турбулентными, чтобы в них нелегко было прокладывать курс.

— Но это ведь не имеет смысла, — возразил Колбе. — Они таким образом отрежут и свой флот вторжения.

— Возможно, в этом и заключается их идея, — предположил я. — Впустить их, а затем захлопнуть дверь, прежде чем прибудут наши подкрепления.

Мейден поглядел на меня с сомнением:

— Для этого надо ухитриться очень точно подгадать время. А варп обычно в этом не слишком помогает.

— Но возможно, они знают что-то неизвестное нам, — отрезала Димарко, с каждой минутой все более превращаясь в себя прежнюю.

— Без сомнения, так оно и есть, — произнес Живан. — Но и мы, в свою очередь, знаем кое-что, чего не знают они. — Он обернулся к Хеквину и Колбе. — Мы должны проследить за каждой из ниточек, которую только сможем вытянуть из тех объектов, которые накрыли сегодня. Остальная часть культа могла где-то залечь под землю.

— Мы уже проверяем такую возможность, — заверил его Хеквин и обменялся коротким взглядом с Колбе. — Мы их найдем, не беспокойтесь.

— Уверен, что вам это удастся, — ответствовал Живан. — Но время у нас заканчивается. Если они действительно пытаются вызвать шторм варпа, для того чтобы запечатать нас здесь, мы станем легкой мишенью для их флота вторжения.

Это, вероятно, не было самым тактичным высказыванием с его стороны в подобных обстоятельствах. Винзанд и его гражданские советники принялись что-то бормотать друг другу, в то время как Димарко издала придушенный писк.

— Ну, давайте сделаем так, чтобы до этого не дошло, — произнес я.

У меня, Император помоги, к тому времени уже истощился запас обнадеживающих банальностей, а собрание обещало растянуться на часы.

В действительности же, впрочем, оно оборвалось довольно скоро.

— Простите, сэр, — к Живану приблизился один из его помощников с торчащим за ухом микронаушником и планшетом данных, стиснутым в руке. — Вам нужно это видеть.

— Благодарю. — Живан взял планшет и стал изучать экран.

Выражение лица генерала при этом невозможно было прочесть, но мои проклятые ладони вновь засвербели. О чем бы ни были принесенные вести, они вряд ли были для нас добрыми.

Спустя мгновение Живан передал планшет мне.

— Что там? — спросил было я, но слова застряли у меня в горле от одного взгляда на страницу данных, и дыхание замерзло столь же верно, как если бы я попал под вальхалльский душ.

— Леди и джентльмены, — серьезно произнес лорд-генерал, — мне только что доложили, что наши корабли заграждения вступили в бой с врагом на внешних подступах к системе. С данного момента Адумбрия переводится на военное положение. Все отряды Гвардии и СПО должны быть приведены в полную готовность к вторжению неприятеля.

«Раздери его фраг! — подумал я. — После всего, что мне выпало, я еще и не получу ужин, на который возлагал такие надежды».

 

Примечание редактора.

Как и обычно, Каин не особенно вникает в то, что не касается лично его, так что повествование в данном месте делает внезапный скачок. В соответствии с этим я почувствовала необходимость привнести в него некоторые материалы из других источников, дабы вы могли представить более сбалансированную картину общей ситуации.

Из «Помрачения в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Если первую кровь в наземной кампании пришлось пролить Вальхалльскому 597-му, то честь первой победы в космическом сражении, несомненно, принадлежит экипажам кораблей заграждения, которые патрулировали дальние границы торговых маршрутов в системе. Для того чтобы полнее осознать все мужество их и командира эскадрильи, командующего Горацио Баглера. мы не должны забывать, что приближающиеся войска вторжения превосходили их числом настолько, что у отважных пилотов не было ни малейшей надежды на победу, и они знали об этом. Задача их состояла в том лишь, чтобы доложить все, что смогут выяснить о размере и диспозиции вражеского флота, после чего списать свои жизни, если сумеют. Они же сделали намного более. Это являет собой немеркнущее свидетельство того, как высок воинский дух Имперского Флота, а также демонстрирует выдающиеся качества капитана Баглера как тактика и боевого командира [65] .

Имея в своем распоряжении только два сторожевых корабля: его собственную «Эскападо» и столь же легковооруженную «Воительницу», он каким-то образом умудрился вывести из строя три вражеских судна, прежде чем отступить; при этом лишь два корабля под его командованием получили незначительные повреждения.

А также из произведения «Блестящие Клинки! Сторожевые корабли класса "Сабля" в действии» за авторством Леандера Касмидеса, 126 М42

Интереснейшее столкновение произошло во время попытки вторжения на Адумбрию, незначительный торговый мир на окраине Дамоклова Залива, силами предателей в 973-м М41. Две «Сабли» были оставлены на заградительной миссии во внешней части системы, в то время как основная часть флота вторжения появилась из варпа. «Эскападо» под командованием капитана Баглера и «Воительница» капитана Валенброка к тому времени были совершенно не испытаны в сражениях. Едва сойдя со стапелей верфи в Воссе несколько месяцев назад, они сразу были приставлены к экспедиционным силам, посланным в систему Кастафора. В своем первом задании им не представилось случая проявить себя, поскольку они главным образом совершали продолжительные патрульные рейды в не особенно насыщенных целями регионах системы. Возможно, так случилось, потому что оба относились к сравнительно новому классу судов, и командование флота мало догадывалось о их возможностях, предпочитая полагаться на более знакомые корабли класса «Меч», которые также находились в их распоряжении.

«Сабли» же должны были еще доказать свою полезность, что они, вне всякого сомнения, и сделали в описываемом бою, — и это при том, что против них выступала армада из приблизительно десятка вражеских судов. К счастью, основная часть их оказалась лишь вооруженными торговцами, которые несли наземные войска, предназначенные для того, чтобы сломить сопротивление планеты, но даже при этом численное превосходство, несомненно, должно было бы раздавить два одиноких сторожевых корабля. Однако же благодаря грамотному маневрированию они сумели атаковать врага с тыла, где ни одно из грузовых судов не могло вести ответный огонь, и взорвать два из них залпами торпед, прежде чем сосредоточить огонь основных батарей на третьем и полностью его выпотрошить. К этому моменту корабли военного эскорта начали вести по ним ответный огонь, и «Эскападо» с «Воительницей» с ускорением отступили, прежде чем те смогли приблизиться на расстояние эффективного огня и причинить значительный ущерб.

Этот факт можно счесть неудачным для нашего рассказа, поскольку два корабля противника были определены как рейдеры класса «Неверный». Этот дизайн был похищен предателями с верфей в Монске, и попытка его восстановления привела к созданию несравненного класса «Сабля». Дуэль между столь непохожими братьями стала бы первым известным столкновением этих двух классов в пределах сектора. Но с этим эпическим сражением пришлось подождать еще немного, до Сабатинского инцидента, который произошел на семь месяцев позже и более чем в сотне парсеков вдали...

 

Глава двенадцатая.

Обратное путешествие на Ледяной Пик выдалось именно таким утомительно скучным, как я и ожидал, несмотря на то что оказалось относительно коротким. Лорд-генерал озаботился тем, чтобы предоставить в мое распоряжение все ту же летающую машину. В течение каких-то двадцати минут, после того как мы взлетели, квадрат смотрового окна затемнила нескончаемая ночь холодной стороны, подсвеченная мерцанием неподвижных звезд. Я апатично наблюдал за отливающим голубизной снежным ландшафтом. Кризис наконец-то обрушился на наши головы, и осознание этого лишало присутствия духа. Даже отличного амасека во фляге у бедра, которую мне удалось пополнить из личного запаса лорда-генерала, оказалось недостаточно, дабы поднять настроение.

Я поймал себя на том, что наблюдаю за небом в ожидании какого-то движения... Хотя я прекрасно знал, что вражеский флот еще далеко и их суда пока не могут быть видны.

Мы начали снижаться, заходя на посадку. Я выпрямился в кресле и только сейчас заметил, что все расчищенное ледяное поле занимал громоздкий корпус десантного катера. Наш пилот сделал полный круг над космическим бегемотом, чтобы позволить нам полюбоваться им или, что более вероятно, дабы отыскать местечко для приземления.

Под непрекращающимся плотным сиянием осветительных башен я мог видеть столь же непрерывный поток машин; каждая из них была размером с ноготь моего большого пальца. Они карабкались по загрузочным пандусам, подгоняемые машущими руками фигурками, похожими на муравьев. По крайней мере Кастин была на коне. И правильно: пока предатели не достигли нас, нужно подготовить наши силы быстрого реагирования и уже затем спокойно выжидать. Я понял, что соглашаюсь, когда наши полозья наконец коснулись вечной мерзлоты. Далее мне пришлось отдирать от места посеревшего лицом Юргена, который, не изменяя своим привычкам, совершенно не наслаждался нашим небольшим перелетом...

— Десантный катер прибыл около трех часов назад, — подтвердила Кастин, когда я вошел в относительное тепло командного центра, смахнул с козырька фуражки пару сантиметров снега и отослал Юргена найти немного танны. — Поскольку мы не знали, когда вы сможете вернуться, Рупут и я решили, что должны отдать приказы относительно его, не дожидаясь вас.

И это, добавлю я, было совершенно в их праве. Технически полковой комиссар должен был лишь тогда проверять командные решения и предлагать альтернативные варианты, когда у него были основания полагать, что иначе может пострадать способность подразделения сражаться с врагом. То, что мы выработали привычку включать меня во все предварительные обсуждения и тактические совещания, было абсолютно неформальным состоянием дел.

— Это было правильно, — ободряюще сказал я, тщательно скрыв горькое ощущение, будто меня оставили в стороне. Оно несколько удивило даже меня самого. — Какую роту выбрали?

— Вторую, — ответил Броклау, стоявший возле гололита.

Изображение на экране плясало не менее жизнерадостно, чем до моего отъезда. Вероятно, без меня никто не озаботился тем, чтобы вызвать техножреца и благословить гололит (в оправдание скажу, что наши двигателеведы наверняка были слишком заняты приведением машин в боевое состояние, чтобы отвлекаться на такие мелочи).

— В то время как прибыл десантный катер, ни один из их взводов не имел заданий вне базы, — продолжал майор, — да у них вдобавок уже наработана практика в быстром развертывании.

Броклау ухмыльнулся, и спустя секунду я понял, что он говорит о нашем импровизированном спасении талларнцев в день прибытия. Так много неприятностей уже произошло с того времени!.. Мне казалось сложным поверить, будто мы появились здесь всего две недели назад.

— Правильный выбор, — сказал я, оборачиваясь, когда вернувшийся запах Юргена подсказал мне, что он прибыл с моей танной. Я с благодарностью принял напиток и позволил чашке греть мне пальцы, возвращая тем из них, которые не были аугметическими, чувствительность (пилоту пришлось посадить летающую машину на некотором отдалении от командного пункта, и мне только что выдалась длинная, холодная прогулка). — Я уверен, что Сулла уже загрузила на борт «Химеры» свой взвод.

— И теперь делится полезными советами с другими командирами взводов, — сухо подтвердил майор.

— Так какие новости из штаба? — спросила Кастин.

— Мы, как всегда, влипли по уши. — Я потянул тайны, благодарно ощущая, как пахучая жидкость согревает меня изнутри. — Вы видели последние доклады о текущей обстановке?

Полковник кивнула, и ее рыжие волосы легко рассыпались по плечам.

— Вражеский флот наступает, — сказала она, — расчетное время прибытия через три дня. Еретические колдуны играют в «поймай фраг с варпом», и, вероятно, где-то невдалеке разгуливает демон. Вдобавок Император знает, сколько провезенного контрабандой оружия находится в руках до сих пор не определенного количества инсургентов, которые скрываются среди гражданского населения. Я что-то забыла?

— Да нет, не особенно, — утешил я. — Если не считать того факта, что у флота, кажется, недостаточно огневой мощи, чтобы остановить врага, прежде чем тот доберется до нас.

Я не завидовал Живану, которому пришлось принимать такое решение. Я не столь глубоко понимал возникшую проблему, потому что флотские тактики не были тем, на что мне приходилось часто обращать внимание в обычной ситуации. Но план генерала строился на том, что еретики разделили свои силы.

В том виде войны, с которым я был знаком, суть боевых действий заключалось в захвате и удержании позиций. В масштабах звездной системы эта тактика стала бы фатальной ошибкой. Дело в том, что звездному кораблю приходится тратить столько времени на то, чтобы куда-либо добраться, что, снявшись с определенной позиции, он никогда не вернется на нее в необходимый момент. В наземных сражениях мы привыкли использовать мобильные резервы, чтобы в нужных участках поддерживать провисающую линию обороны. В космосе они неизбежно оказались бы вне игры.

К тому времени как мы покидали главный штаб, лорд-генерал все еще обсуждал происходящее со своими капитанами. Они гадали, стоит ли попытаться перехватить отдельные группы врага одну за другой и тем самым рискнуть, что одна из них прорвется, или оставить находящуюся в нашем распоряжении горстку военных кораблей на орбите. Там враг может нанести им удар в любой момент когда заблагорассудится и почти наверняка прорвется где-то, сосредоточив напор на одной уязвимой точке.

— Да, по уши — это звучит соответствующе, — радостно согласился Броклау. Он снова обернулся к гололиту, заставив тот настроиться на фокус хорошо отрепетированным ударом. Я уже начал думать, что, возможно, майор прошел мимо своего истинного призвания. — Какие соображения касательно нашей собственной диспозиции?

— Ну, честно говоря, у меня таковых не было — или, но меньшей мере, было не более, чем у самих Кастин с Броклау. Но сам процесс обсуждения нас успокоил: как ни странно, я отправился давить койку в гораздо более счастливом расположении духа, чем рассчитывал.

Что бы нас ни ожидало, 597-й подготовился к бою, как только это было возможно. Все же остальное находилось в руках Императора.

После тяжелого дня, как и можно было бы ожидать, я чувствовал себя довольно измотанным. Даже мои спартанского вида комнаты в Ледяном Пике показались мне сказочно уютными к тому времени, как я скинул одежду и повалился на кровать. Заснул я практически мгновенно, но мой сон был далек от спокойного. Проснулся я некоторое время спустя с пульсирующей головной болью, сбитый с толку и дезориентированный, в то время как моя спальня наполнилась таким знакомым запахом.

— Вы в порядке, сэр? — спросил Юрген от двери, и с примечательным ощущением дежавю я обнаружил, что он опять держит лазерное ружье на изготовку.

Я продрал ставшие резиновыми веки и громко зевнул, внезапно поняв после этого, что сжимаю в руке лазерный пистолет (по давней привычке я держал его аккуратно припрятанным там, откуда мог без усилий достать, даже не вылезая из кровати).

— Дурные сны, — произнес я, стараясь поймать ускользавшие фрагменты видений, которые разбегались из моей головы, по мере того как она возвращалась к бодрствованию.

Юрген нахмурился:

— Те же, что и раньше, сэр?

От этого обычного с виду вопроса я дернулся, как от удара электричеством. Медленно кивнул, смутно припоминая сквозь колеблющейся туман в моей голове зеленые глаза и издевательский смех.

— Полагаю, что да, — произнес я, постепенно все более убеждаясь сам, что снова грезил об Эмели. Я подумал, что это не особенно удивительно, после того как мне пришлось встретить еще одно существо из ее породы. Но эта мысль не была особо утешительной; все, что творилось со мной, изрядно выбивало из колеи. Чем более я пытался припомнить детали, тем более они ускользали. — Снова колдунья.

Я пожал плечами. Как бы жуток он ни был — это всего лишь сон. Несмотря на это здравое рассуждение, идея лечь спать обратно показалась мне не самой удачной из всех.

— Не могли бы вы принести мне немного рекафа?

— Конечно, комиссар. — Юрген закинул лазерное ружье за спину и вышел.

Я же поднялся и побрел в душ.

По прошествии некоторого времени, ощущая себя лишь немного освеженным, я снова приплелся в командный центр. Мне здесь совершенно нечего было делать, но, как всегда, подсознательное ожидание того, что приближающийся враг должен сделать первый ход, давило. Немудрено, что я находил утешительным зрелищем колготню солдат, выполняющих свои обязанности, и непрерывный гомон сообщений, поступающих и отправляемых. Это значило, что мы готовы ко всему, что бы ни произошло (или так мне виделось на тот момент; как оказалось, никто находящийся в своем уме не мог даже вообразить величину той угрозы, с которой мы все столкнулись. И это было определенно к лучшему: если бы я хоть на мгновение представил себе подобное, я бы впал в оцепенение от ужаса).

Я, впрочем, был не единственным, кому не сиделось в своей келье. Когда я нацедил танны из чайника и обернулся, дабы обозреть комнату, мой взгляд уловил проблеск рыжих волос. Я направился к столу Кастин. Она свернулась в кресле, положив ноги на столешницу, и едва слышно посапывала. Не желая тревожить ее сон, я отвернулся и хотел было занять себя чтением текущих отчетов о солдатских провинностях, которые, несомненно, должны были снежной лавиной завалить мой стол. Но Кастин была слишком хорошим солдатом, чтобы звук близких шагов не разбудил ее.

— Что? — Она села прямо, запустила левую руку в волосы, а правой схватилась за рукоять болтерного пистолета на бедре. — Кайафас!.. Это вы?

— Не волнуйтесь, — сказал я. — Простите, что разбудил. — Я протянул ей кружку с танной: показалось, что ей напиток в данный момент нужнее. — А своя койка для этого чем плоха?

— Полагаю, ничем. — Полковник широко зевнула. — Я просто хотела на секунду расслабиться. Наверное, отключилась. — Она ухмыльнулась. — Наверное, теперь вы должны меня расстрелять за сон на посту.

— Технически говоря, — отметил я, — вы должны были бы смениться уже несколько часов назад. Так что я, пожалуй, могу закрыть на это глаза. — Я пожал плечами. — К тому же представьте себе количество бумаг, которое мне пришлось бы потом заполнить.

— Не хочу подвергать вас такому неудобству, — серьезно согласилась Кастин, потягиваясь и вставая. — Я что-нибудь пропустила?

— Понятия не имею, — признался я радостно. — Сам только что здесь появился. — И чтобы избежать вопросов, на которые мне не хотелось отвечать, я выдал полуправду: — Не мог заснуть.

— Хорошо вас понимаю, — произнес Броклау, появляясь около нашей секции командного пункта с наполовину съеденным сандвичем в руке. — Вас тоже достает ожидание.

Он выглядел столь же взвинченным, как и все остальные, в том наполненном адреналином состоянии, когда чувствуешь себя слишком усталым, чтобы уснуть.

Помимо моей собственной воли улыбка начала расползаться у меня по лицу.

— Хорошенький же пример мы подаем младшим по званию, — произнес я. — Волнуемся, будто кучка подростков перед Днем Императора.

— Только вот подарочки будем вручать еретикам, — откликнулся Броклау с неприкрытой радостью. — Смерть и проклятие в подарочной упаковке от пятьсот девяносто седьмого.

Я могу только предположить, что виной тому была нехватка сна, которая уже начала ощущаться всеми троими, но это замечание показалось нам ужасно смешным. Когда гололит ожил, представив нам лорда-генерала, первое, что он увидел, была наша троица, подвывающая от смеха подобно кучке пьяных идиотов.

— Рад видеть, что вы там в пятьсот девяносто седьмом сохраняете такое присутствие духа, — суховато заметил Живан, в то время как мы поспешно приходили в себя, а двое гвардейских офицеров отчаянно оправляли форму. — Хотя я удивлен, что застал вас вообще на ногах в столь поздний час, да еще всех троих.

Он, конечно же, был совершенно не удивлен, потому как сам был старым воякой и прекрасно понимал наше состояние.

— Аналогично, — произнес я, единственный из троих, кто мог вот так свободно болтать с ним, не будучи связанным рамками протокола. Мои ладони снова начали зудеть. Живан явно хотел поделиться какими-то новостями; едва ли он будет звонить нам в такой час ночи, для того чтобы просто поздороваться, — Что произошло?

К моему удивлению, картинка разделилась и на противоположном генералу конце появилось изображение полковника Асмара. Без сомнения, мы возникли на его экране в тот же самый момент, и он не сумел скрыть враждебности, хотя и постарался как можно быстрее стереть злое выражение с лица.

— Комиссар, — коротко кивнул он, совершенно не обращая внимания на остальных, что подсказало мне, по крайней мере, с кем именно хотел пообщаться Живан.

— Талларнский двести двадцать девятый обнаружил в своем секторе нечто, вызывающее беспокойство, — объяснил лорд-генерал. Его лицо выражало при этом слабо прикрытое отчаяние. — Несколько поздновато, но я полагаю, мы должны быть благодарны, что это вообще произошло.

— «Император дает только то, что нам нужно, — процитировал откуда-то Асмар, — а не то, чего мы хотим».

Челюсть Живана напряглась, хотя и почти незаметно.

— Чего я хочу, — процедил он, — так это чтобы мои полковые командиры проводили операции по поиску и уничтожению врага, когда им приказывают, а не изображали, что они это делают, надеясь, что и так сойдет. Еще мне нужны комиссары, которые не боятся запачкать рук.

Мои ушки встали при этом на макушку, можете быть уверены. Я не имел ни малейшего понятия, что же так разозлило Живана, но не сомневался, что именно Асмар при активной помощи Бежье значительно вывели его из себя. Вероятно, тем, что бормотали утомляющую самого Императора напыщенную религиозную белиберду, вместо того чтобы выполнять приказы, насколько я мог судить.

Но конечно же, если Асмаров комиссар покрывал полковника в стремлении увиливать от приказов, лорд-генерал не особенно многое мог с этим поделать.

— Мы с удовольствием поможем восполнить недостаток, если это в наших силах, — произнес я, со всей готовностью цепляясь за возможность еще подлить масла в огонь.

Живан кивнул:

— Вот тут я не сомневаюсь. — Содержавшийся в этом укор Асмару был столь же сдержанным, как орк, пускающий газы, и лицо талларнского полковника слегка омрачилось. — Я надеялся, что вы сможете что-то сказать об этом. Все-таки именно вы владеете наибольшим опытом в делах, которые касаются вражеской колдовской активности.

К моему тщательно скрытому наслаждению, Асмар при этих словах приобрел очень нервный вид и осенил себя знаком аквилы.

— Я застрелил двоих еретиков и провел налеты на несколько их укрытий, — произнес я, осознавая, что Живан будет ожидать от меня чего-то, что соответствовало бы моей (увы, незаслуженной) репутации скромного героизма. — Но я полагаю, что эта же честь принадлежит и любому солдату из тех, что были со мной. Они приняли на себя основной масштаб сражения, и не всем так повезло, как мне.

— Пожалуй, — ответил лорд-генерал, целиком заглотив наживку. — Но у вас есть опыт в том, чтобы оценивать данные, полученные в ходе таких рейдов, и вы уже в прошлом сражались с Великим Врагом.

— Верно, — признал я, склонив голову. — Так что же за информацию добыли наши доблестные талларнские соратники?

Асмар глянул с подозрением, несомненно полагая, что я к фрагу нарываюсь, но сделал над собой усилие и изобразил чистосердечный интерес (безусловно, в его наборе имелась благочестивая цитата и на этот случай).

— Один из наших конных патрулей встретился сегодняшним утром с охотником за наугами — начал он. — Тот упомянул, что видел следы какой-то деятельности возле пещер к северу от наших позиций, так что солдаты отправились, чтобы проверить.

С каждой секундой выражение лица Живана все более ужесточалось, как я заметил.

— И там они нашли... — кажется, словарный запас подвел Асмара на мгновение, он икнул и вновь осенил себя знаком аквилы, — нашли... нечистое.

С этими словами его лицо еще более побледнело.

— Дайте угадаю, — произнес я. — Тела, перекрученные неестественным образом, примечательные знаки, нарисованные на стенах?

Асмар кивнул.

— Ваши солдаты встретили сопротивление? — продолжал я.

— Нет, — ответил Асмар. — Это место было покинуто.

Если бы он еще быстрее осенял себя знаками аквилы, подумал я, у него оторвались бы пальцы...

— Но миазмы зла были ощутимы, — выдавил талларнский полковник.

— К счастью для них, сам демон уже ушел, — сказал я, не удержавшись, чтобы не поддеть его снова. Наградой мне было выражение неприкрытого ужаса, которое промелькнуло в глазах Асмара. Я обернулся к Живану, переключив все внимание на него. — Похоже, мы нашли место, где совершался третий ритуал.

— Я тоже пришел к такому выводу, — согласился лорд-генерал.

— Это может быть тем прорывом, который мы искали, — продолжал я. — Если Мейден ознакомится с местом проведения ритуала, не затронутым следами боя, то, возможно, сможет определить точно, чего же добиваются еретики.

— Он мог бы, — согласился Живан. — Если бы полковник Асмар и комиссар Бежье не взяли бы на себя такой труд, как сровнять обнаруженное с землей.

— Это было единственное, что можно предпринять, — настойчиво заявил Асмар. — Не написано ли в «Размышлениях святых», что нечистые храмы должны быть очищены огнем праведным?

— А в учебнике здравого смысла не написано, что деянием полного кретина является разрушать вражеские строения, которые вам повезло захватить в целости, прежде чем их можно будет рассмотреть на предмет разведданных? — ответил я, все еще не веря, что кто-либо, даже Бежье, мог быть настолько глуп.

Асмар налился краской гнева:

— Я знаю свой долг перед Императором! Когда я буду стоять перед Золотым Троном, ожидая Его суда, моя совесть будет чиста.

— Восхитительно, — произнес я. — Рад за вас всей душой. — И снова обратился к Живану: — Так что если подвести итог, то все, что мы знаем о деятельности врага на горячей половине, — это то, что она была?

Лорд-генерал кивнул:

— Примерно так.

— Но где хоть конкретно — нам известно? — спросила Кастин.

Вместо ответа Живан наклонился вперед, чтобы что то набрать на клавиатуре пульта, и лицо Асмара сменилось видом планеты с орбиты. Одинокая руна означала местонахождение еретического алтаря, которой в этом масштабе, казалось, лежала ровно напротив той, что была на Ледяном Пике.

Полковник кивнула:

— Хм... Интересно получается.

— Что? — поторопил Живан.

— Вероятно, это просто совпадение, но они составляют треугольник. Смотрите. — Кастин указала на Едваночь, где был обозначен еще один алтарь. Планетарная столица оказалась равноудаленной от двух первых точек.

— Когда речь идет о подобных вещах, совпадений быть не может, — произнес я. — Это должно иметь какое-то значение.

— Если только вы проведете линию от талларнцев до нас прямо через ядро планеты, — заметил Броклау. — Может это быть нормально?

— Только Император знает, — ответил Живан. — Мы имеем дело с колдовством варпа. Такие незначительные детали, как планета, случайно подвернувшаяся на пути, могут и не быть помехой. Я поговорю об этом с Мейденом и остальными; посмотрим, что они смогут придумать. — Он раздумчиво кивнул. — Отличная наблюдательность, полковник.

Он, кажется, собирался прервать связь, поэтому я быстро вмешался с вопросом:

— Не касаемо всего этого, есть новости от флота?

Живан покачал головой:

— Варп еще слишком взбудоражен, чтобы астропаты могли послать сообщение. Когда они прибудут, и прибудут ли вообще — все это в воле Императора.

— Я не ожидал иного, — оставалось только произнести мне.

Живан отключил связь. Кастин, Броклау и я переглянулись в молчании. Спустя мгновение майор облек в слова то, о чем мы все думали:

— Похоже, дерьмо только что поднялось нам до подбородка.

 

Примечание редактора.

Только потому, что битва в космосе сыграла решающую роль и в последующих событиях на земле, а Каин при этом не думает упоминать о ней вообще, я почувствовала, что пришло время вставить еще один короткий отрывок из описания кампании Тинкроузером. Он, в некотором роде, не очень вдается в детали, как и можно ожидать от гражданского, но основные моменты описывает верно.

Из «Помрачения в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Вражеский флот продолжал свое движение в сторону Адумбрии, будучи разделенным на три отдельные группы. Не могло быть сомнений, что они пытаются избежать встречи с доблестными защитниками. Две из этих частей состояли из легковооруженных судов [72] и казались относительно не представляющими угрозы, в то время как третью составляли в основном транспорты и эскортирующие их военные суда.

Показав, чего стоят уже в первом бою и будучи единственными, кто мог перехватить их до выхода на орбиту, «Эскападо» и «Воительница» получили задание истребить по одной небольшой флотилии. Это им удалось достаточно хорошо, но ни одна из них не смогла удержать все назначенные ей цели от выхода на орбиту. «Эскападо» справилось несколько лучше, потому как сумело разгромить всех своих врагов, кроме одного, и при этом понесло только незначительный урон, в то время как «Воительнице» удалось уничтожить лишь одного противника. К сожалению, в ходе атаки она была поймана в перекрестный огонь оставшейся парой неприятелей. Они смогли нанести достаточный урон двигателям судна; вскоре «Воительница» отстала и не смогла далее преследовать их.

Основные же вражеские силы [73] продолжали дрейфовать в сторону системы Адумбрии, вызывая оставшуюся часть флота атаковать их, но те отказались проглотить эту наживку. «Несокрушимый» оставался на орбите над Едваночью, где к нему присоединилась эскадрилья эсминцев [74] , до того патрулировавших внутренние торговые маршруты.

Именно поэтому три судна вражеского авангарда сумели достичь орбиты и выгрузить несомые ими войска, первыми запятнавшие землю нашего возлюбленного мира.

По меньшей мере одному из них пришлось тут же пожалеть о своей наглости. По его горячим следам подошло «Эскападо», настигло и практически сразу же сбило его, посылая навстречу огненной гибели в верхних слоях атмосферы.

Впрочем, даже это было для храбрых защитников недостаточным утешением. Война, полыхавшая до того в небесах, началась и на земле. И, как и прежде, вальхалльцы оказались первыми, кто ступил на острие битвы.

 

Глава тринадцатая.

Мы крайне утомились ждать прибытия врага — это верно. Но когда он все-таки явился, мы оглянулись назад и поняли, что монотонное напряжение последних нескольких дней было довольно-таки приятным состоянием.

Я находился на командном пункте вместе с большей частью офицерского состава. Кастин, Броклау и нее командиры рот, которые не были в данный момент отправлены на какое-либо задание, — все мы наблюдали за значками контактов с врагом, зажигавшимися на гололите, когда вражеские войска достигали поверхности Адумбрии. Я ожидал массированной атаки на столицу, но через несколько мгновений изображение стало выглядеть так, будто планета заболела подулейной оспой. Красные значки покрыли ее всюду, и казалось — случайным образом.

— Чего они хотят добиться? — пробормотал Детуа, стоя возле моего локтя, очевидно раздраженный отсутствием явных скоплений врага, против которых можно бы было немедленно выступить.

— Понятия не имею, — отозвался я, ничуть не кривя душой.

Имея некоторый опыт сражений с Хаосом, я и не ожидал, что их действия будут понятны. Уже потом, когда все закончилось, цели врага стали объяснимы, но в то время нам еще не хватало нескольких жизненно важных кусочков, дабы сложить эту мозаику.

— Похоже, они просто спускают войска так быстро, как только могут, — произнесла Кастин. — Они вряд ли ожидают, что транспорты долго продержатся в небе без огневой поддержки.

Будто для того, чтобы подчеркнуть ее слова, один из трех вражеских значков на орбите внезапно вспыхнул ярче и стал падать, разбрасывая по дороге обломки и несколько последних успевших стартовать шаттлов.

— Ну, уже что-то, — произнес я, указывая на происходящее. — Похоже, флот нам все-таки немного сэкономил на вражеских могилках, так что лопатами придется работать меньше.

Я глядел на беспорядочное приземление врага и вспоминал те случаи, когда мне и моим солдатам доводилось перемещаться в космосе грузовыми судами, а не специализированными десантными. Мы не раз высаживались на планеты гражданскими шаттлами, которые были на борту этих судов. Опираясь на собственный опыт, я понимал, что нашему теперешнему врагу потребуется несколько ходок туда и обратно, дабы высадить все войска, находящиеся на борту. Конечно, я не ожидал, что фанатики Хаоса будут слишком заботиться о безопасности перевозки солдат или перегрузки шаттлов, но, даже учитывая это, снижающийся шар пламени над нашими головами успел высадить лишь около трети пушечного мяса, которое нес на себе. В обычном случае транспортный корабль таких размеров должен был вмещать целый полк Имперской Гвардии, но опять-таки невозможно было сказать, не набился ли враг туда еще большим числом.

— Талларнцев потреплют, — заметил Броклау, не особенно, судя по голосу, этим озабоченный.

И верно: казалось, что вражеские силы сосредоточиваются возле их позиций на горячей стороне, но с этой задачей целиком и полностью предстояло разбираться самим талларнцам. Наша же состояла в том, чтобы защитить население Ледяного Пика. Я снова бросил взгляд на гололит: последняя волна шаттлов из обреченного грузовика рвалась, снижаясь сквозь слои атмосферы, в направлении теневой стороны.

Мы были готовы их встретить; наши солдаты расположились вокруг города, чтобы создать врагу непроницаемый заслон. Вторая рота оставалась в резерве, поскольку их техника была все еще загружена в десантный катер. Как я внезапно осознал, он может оказаться крайне заманчивой целью для врага, если тот располагает аэрокосмическими истребителями.

(Впрочем, оказалось, что волновался я напрасно. Грузовики врага несли лишь гражданские шаттлы. Они были не вооружены и представляли собой весьма неповоротливую и легкую цель для пилотов истребителей СПО, которые позаботились, чтобы не очень многие из этих машин смогли сделать хоть пару рейсов.)

Детуа был еще здесь; он вместе с нами наблюдал за гололитом.

— Позаботьтесь о том, чтобы ваши подчиненные не теряли бдительности, — обратился я к нему. — Может потребоваться, чтобы они вышли на защиту здесь, если их не призовут куда-то еще.

Я в тот момент просто старался подбодрить его, зная, что капитан предпочел бы, чтобы они высадились где-то на далеком фронте битвы. Но моими устами говорила правда. В теории первая рота имела в запасе пару взводов для защиты расположения полка. Но вверенный ей Ледяной Пик был достаточно крупным населенным пунктом, чтобы охватить его весь. Поэтому было вполне возможно предположить, что и второй роте, прежде чем она снимется с места, придется заняться кое-какой работой здесь.

Детуа молча кивнул.

— Приближается враг, — доложил один из операторов предсказателя; ее голос при этом напряженно зазвенел. — Пять воздушных целей, быстро снижаются.

— Всем отрядам — приготовиться к бою, — произнесла Кастин так спокойно, будто просила принести ей еще чашечку танны. — Комиссар?

Я добавил по открытому каналу вокса несколько подбадривающих фраз, призывая защиту Императора к его солдатам, и обернулся к Детуа:

— Если вы не против, капитан, пожалуй, мне стоит на время всего происходящего присоединиться к вашей роте.

Это могло бы показаться странным, учитывая, что в данный момент я находился в теплом, защищенным от пуль строении. Но обычная моя паранойя уже рисовала в воображении не слишком уютные варианты развития событий. Для начала нам было известно, что еретики располагали достаточным временем, чтобы проникнуть в структуру СПО, даже если никто из старших офицеров и не попал в сети внутреннего расследования Колбе. Разумеется, у них были свои люди в Совете Претендентов (или по меньшей мере среди их семейств). Вполне логичным было предположить, что они могли знать о местонахождении нашего полкового штаба. Если хоть один из приближающихся шаттлов окажется вооружен — штаб (и я заодно) станет одним из самых заманчивых объектов для бомбардировки. На открытой же местности, как бы неприглядна она ни была, у меня был гораздо больший шанс пережить воздушный налет.

— Развлекайтесь! — ухмыльнулась Кастин, несомненно уверенная, что я просто с готовностью ухватился за первую же возможность лицом к лицу сойтись с врагом.

Я обернулся к ней с тщательно отрепетированной улыбкой.

— Постараемся оставить вам парочку выстрелов, — пообещал я, как будто она была права в своем предположении, и присоединился к Детуа, оставив позади шумное помещение командного пункта.

— Комиссар. — Юрген уже ждал снаружи — и немалое время, судя по тому, что коридор был пропитан ароматом его несвежих носков.

Он принял позу, чем-то похожую на стойку «смирно». Обычный его набор разнообразного инвентаря в разномастных подсумках отозвался дребезгом, когда он забросил на плечо свою любимую мелту, слегка звякнув ею о лазерное ружье. Детуа отдал честь в ответ — четко и без следа улыбки. Он был одним из немногих офицеров в полку, кто по меньшей мере делал вид, что принимает Юргена за нормального солдата.

— Юрген, — кивнул я в ответ, чувствуя немалое облегчение при виде своего помощника и лишний раз поправляя завязки пластинчатой брони, скрытой у меня под шинелью. Очевидно, мы оба готовились к неприятностям. — Мы собираемся немного прошвырнуться по расположению полка.

— Я так и знал, что вы можете это надумать. — Мой помощник покопался в одном из подсумков, — Так что я взял на себя вольность приготовить вам термос чаю. Подумал, что вам может показаться холодновато.

— Весьма предусмотрительно с вашей стороны, — ответил я, жестом показывая ему не волноваться. — Может быть, попозже.

Звук двигателей уже доносился до ушей. Если враг собирался атаковать здание, у нас было не слишком много времени, чтобы выбраться наружу. Я обернулся к Детуа:

— Идемте?

— Определенно. — Он первым двинулся в сторону нескончаемого холода и тьмы.

Выйдя наружу, я сразу глянул вверх. Небо было еще яснее в отсутствие люминаторов, затушенных в ожидании вражеской атаки, и только звезды светили на нас холоднее и жестче, чем когда-либо. Некоторые из них, впрочем, ползли, и гул двигателей становился все сильнее с каждой минутой.

Я постучал по микрокоммуникатору в ухе.

— Визуальный контакт, — произнес я, — Вижу троих, приближаются с востока. На большой высоте и быстро.

— Странно, — заметил Броклау. — Два из них точно пройдут мимо города.

— Возможно, направляются прямо к нам? — врезалась в беседу Кастин.

— Они разделяются, — подтвердил оператор предсказателя. — Выходят на позицию снижения, но, похоже, машины их не слушаются.

— Неудивительно, — произнес я, с кивком благодарности приняв от Юргена ампливизор и приставив его к глазам. После секундного поиска я нашел один из шаттлов и настроил резкость на его увеличенное изображение. — С такими повреждениями — чудо, что они вообще еще летят.

В слабом оранжевом свете раннего восхода я мог рассмотреть зазубренные дыры в корпусе и шлейф дыма, тянущийся за двигателями. Машина яростно дрожала, и, вероятно, над ней было чертовски сложно не потерять управления.

Ну что ж, это и хорошо. Если они разобьются к фрагу, одной кучей лунатиков у нас на руках будет меньше!..

Я опустил ампливизор и передал Юргену, который тут же куда-то его убрал. Мой помощник был все лучше виден в поднимающемся за моей спиной солнце, и от его ног уже протянулась слабая тень. Моя тоже становилась все более заметной на укатанном снегу. Я заметил, что отстраненно размышляю: ведь я вижу свою тень впервые с тех пор, как мы прибыли на Адумбрию... Откуда же здесь взялось солнце?

— Император на Земле! — выдохнул я, когда до меня все-таки дошло, и обернулся, чтобы уставиться на шар огня, который разрезал небо над нами.

В первый и последний раз в истории Адумбрии холодная сторона оказалась хоть слабо, но освещена лучами предсмертной агонии транспортного корабля предателей. В ее честь солдаты за моей спиной разразились овацией и радостными криками. Впрочем, кто их мог за это винить? Падающий корабль медленно уходил за западный горизонт, и рассвет превращался в закат так же внезапно, как возник, сопровождаемый звуком, подобным вою демонов, рвущихся из варпа.

После этого установилась почти неестественная тишина, будто выпившая весь звук из окружающего воздуха. Свет все затухал, пока не превратился в обычное слабое мерцание нескончаемых голубоватых звезд.

— Да, вороночка от него останется! — предсказал Детуа и легко бегом удалился, дабы присоединиться к своему командному отряду.

После этого у нас уже не осталось времени для пустой болтовни: враг внезапно оказался среди нас.

— Одна цель села. Нет, три, — доложил оператор предсказателя. — Одна в двух километрах к югу, другая — в северо-восточных пригородах.

— Можем видеть ее, — вклинился новый голос, который я распознал как одного из командиров взводов четвертой роты. — Первый и третий отряды выдвигаются с целью не дать им высадиться.

— Третья цель села в центре города, — продолжал оператор предсказателя.

— Пятая рота, окружить и уничтожить! — приказала Кастин, в то время как еще один взвод четвертой выдвинулся, чтобы поддержать своих соратников в пригородах.

Я начал было подумывать о том, чтобы нырнуть обратно в укрытие и следить за обстановкой по картам, разложенным на столе, что было куда предпочтительнее, нежели замерзать снаружи, в то время как угроза с воздуха практически исчезла.

— Цель номер четыре движется к востоку, — продолжал о своем оператор. — Похоже, они перелетают город.

— Идем за ними, — вставила лейтенант четвертой роты, и ее голос слегка сорвался на фальцет от возбуждения. — Они практически над нами.

Ее слова почти потонули в реве полудесятка «Химер», одновременно разрядивших свои тяжелые болтеры, так что я не очень удивился, что услышал на этом канале буквально через мгновение слабый звук радостных криков. Со всей этой огневой мощью они должны были во что-нибудь да попасть, даже по чистому везению.

— Сделали его! Дымится... Фраг побери, все еще летит.

Я задрал голову, наблюдая, как по небу с визгом проносится темный силуэт шаттла; вокруг его главного двигателя вилось яркое оранжевое пламя. Затем он пропал где-то далеко в общем направлении купола, найденного нами ранее. «Там они не найдут никакой поддержки», — подумал я с мрачным удовлетворением.

Асмар в чем-то прав: место, настолько запятнанное, нельзя было оставить существовать. Разница заключалась лишь в том, что мы постарались выкачать из него всю возможную информацию, прежде чем позволить Федереру поиграть с ним. Все, что найдут направившиеся туда еретики (если, конечно, приземлятся не развалившись, что на тот момент уже не казалось столь вероятным), — это груду оплавленного щебня и третий взвод четвертой роты, который сидел там лагерем уже почти неделю и у которого просто руки чесались кого-нибудь прибить, дабы развеять скуку.

— Разведчики первый, второй и третий, направляемся ко второй цели, — доложил капитан Шамбас. — Поглядим, чего задумали эти фрагоголовые.

В этом был смысл: три небольших отряда «Стражей» как раз подходили для такой работы. Они прибыли бы к шаттлу, который коснулся земли на юге, гораздо быстрее, чем любой другой отряд.

— Удачи, капитан! — пожелала Кастин, официально подтвердив приказ.

Теперь, когда пилотам «Стражей» представилась возможность без помех побарахтаться в наполненном мишенями пространстве, их было бы трудно переубедить. Любой другой ответ от командования вылился бы в значительно большее число проблем, чем от него случилось бы пользы. Отзывать их было сложно и заняло бы слишком много времени, да и то, скорее всего, дело бы застопорилось на необычайном количестве необъяснимых поломок вокса. Так что, вероятно, и к лучшему было отпустить их с миром и позволить заняться делом (что и произошло; в результате они подчистили всю эту группировку врага, ни разу не обратившись за подкреплением, и остались абсолютно счастливы).

Теперь от всех шаттлов остался единственный, который до сих пор не удалось обнаружить. И тут я с дрожью ужаса осознал, что звук двигателей, который покуда составлял всего лишь громкий постоянный фон для всего происходящего, теперь угрожающе быстро нарастает.

— Приближается! — проорал я в то самое мгновение, когда оператор предсказателя наконец-то отвлеклась от поисков собственной задницы, для чего, очевидно, требовались обе руки и карта в придачу.

— Пятая цель приближается быстро, — доложила она. — Ориентировочное место посадки в полукилометре...

— Она фраг знает насколько ближе! — гаркнул я.

Замерзший воздух прорезали лазерные заряды: солдаты начали дерзкий огонь из ручного оружия по спускающемуся кораблю. Тяжелые болтеры на «Химерах» роты еще могли бы что-то сделать, но они до сих пор находились на борту десантного катера — и, значит, я мог бы с тем же успехом желать, чтобы здесь оказалась батарея «Гидр».

— Готовьтесь к бою! — скомандовал я.

— Осторожно, комиссар! — Юрген схватил меня за руку, утягивая пригнуться.

Неуклюжий шаттл пронесся над головами, казалось, настолько близко, что мог бы задеть наши макушки. Ветер от его туши сорвал фуражку с головы и, кружа, стал уносить в темноту. Тиски холода сражу же сомкнулись на моих висках, загоняя ледяные иглы в мозг, за глаза. Я инстинктивно погнался за весело катящимся прочь головным убором. Вероятно, это спасло мне жизнь, потому что снег вокруг начал испаряться под энергией многочисленных лазерных попаданий.

— Да что за фраг! — Я выхватил верный лазерный пистолет и в тот же миг сумел наконец схватить свою уворотливую фуражку и напялить ее на голову.

Мигрень слегка утихла, зато теперь что-то похожее на пару килограммов тающего снега размазалось мне по волосам и стало, змеясь, соскальзывать по шее.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как раненый шаттл тяжело приземлился в снег, пошел юзом и остановился наконец в длинной глубокой луже, заполненной растаявшим от трения льдом, который тут же начал замерзать. Прежде чем замереть, машина стряхнула с себя несколько фигур, которые до того болтались в заднем грузовом люке, отчаянно стреляя и едва не попадая в меня.

Они, крутясь, пролетели по воздуху и врезались в вечную мерзлоту с силой, достаточной, чтобы раздробить кости и размазать плоть. И поделом, подумал я. Ни один из них не пошевелился, и саваном им стал лишь легкий несомый ветром снег, в то время как вокруг разразилась битва.

И что это была за битва! Немалое число их соратников, оставшихся на борту шаттла, выкатилось кипенью тел из окутанного паром остова, будто паразиты, покидающие мертвого грокса. Отличались они только тем, что по дороге стреляли как сумасшедшие. Вальхалльцы отвечали огнем со всем вышколенным профессионализмом, который от них можно было ожидать. Враги падали десятками, но выжившие продолжали наступать, одуревшие не хуже оркской боевой банды.

— Что-то с ними не так, — произнес я, разрядив пистолет в наступающую толпу и нырнув в укрытие за занесенной снегом бочкой какого-то неприятно пахнущего смазочного материала, которым наши техножрецы пользовали до того наполовину разобранную «Химеру».

Культисты, с которыми мы сталкивались прежде, конечно, тоже были фанатичны, но проявляли хотя бы долю тактической мысли.

— Да ну, правда? — Капрал Маго пробежала мимо с радостной ухмылкой и своей огневой командой на хвосте, забрасывая фраг-гранаты куда-то в направлении врага. — Это же почти детская прогулка!

Один из ее солдат неожиданно упал, разбрасывая фонтан едва ли не мгновенно замерзающей крови из яркого глубокого пореза поперек груди.

— Медика, — передал я по воксу, затаскивая солдата в укрытие.

Это был хороший повод, чтобы не высовываться, да и показать заботу о простых солдатах никогда не повредит. Маго озарила меня благодарной улыбкой, под которой скрывалось другое, направленное, к счастью, не на меня, чувство — холоднее и острее, чем пронизывающий до костей ветер.

— Благодарю вас, босс. — Она повысила голос. — Неужели мы не ответим на оскорбление?!

— Ответим непременно! — хором прокричала в ответ ее команда.

— Ну тогда всех на фраг за Смитти!

С ревом, которому позавидовала бы толпа орков, солдаты бросились дальше в снега, выискивая, кого бы убить. Я даже слегка посочувствовал врагам, которым будет суждено попасться им под ноги...

Я же занялся тем, что присматривал за раненым солдатом, лишь время от времени кидая взгляд поверх нашей импровизированной баррикады, пока не прибыл медик. Посадочная площадка была вся в движении, кучки предателей в тонких кроваво-красных форменных одеждах и черной легкой броне атаковали наши отряды и огневые команды вне какого-либо боевого порядка.

Они дрались с яростью одержимых или по-настоящему спятивших, не заботясь о личной безопасности или чем-то хоть отдаленно напоминающем тактику, похоже, просто бросаясь в ближний бой так скоро, как только могли.

— Если они хотят еще больше облегчить нам работку, им бы нужно перейти на нашу сторону, — провозгласил Юрген, разряжая мелту уже в третий или четвертый раз.

Всяким выстрелом он укладывал, казалось, большую часть вражеского отряда. Снег вокруг него был усеян дымящимися кусками мяса — там, где предшественники нынешних его жертв подбежали немного ближе.

— Кровь Кровавому Богу! — Солдат в красной форме с воплем отделился от бесконечной ночи, держа старомодный автомат наперевес, будто древковое оружие, и, похоже, намереваясь воспользоваться свирепо зазубренным штыком.

Я в то время решил, что у него закончились патроны, но, учитывая все дальнейшее, он мог просто заблудиться в собственной жажде крови.

— «Кубок скрамболла» — «Ястребам»! — ответил я в том же духе, стреляя ему в лицо.

Голова нападавшего растеклась от соприкосновения с лазерным зарядом, и он тяжело упал мне под ноги. Я оглянулся, чувствуя, что события начинают выходить из-под контроля.

— Капитан Детуа, докладывайте. — Голос Кастин звучал достаточно спокойно, так что, вероятно, никто из фанатиков пока не добрался до командного бункера. — Что у вас там?

— Капитан выбыл из строя, — доложила вместо него Сулла. — Я приняла командование.

«Ну отлично», — подумалось мне. Как будто нам и без этого не хватало неприятностей. Но Сулла была следующей после Детуа по званию, так что вмешиваться теперь было бы в высшей степени контрпродуктивно. Я просто отвесил ей пару вдохновляющих банальностей.

— Мы их сдерживаем, — отозвалась она, — но эти маленькие фрагеры очень настойчивые.

— Ну, долго нам их сдерживать не придется, — ободрил я, выхватывая ценной меч как раз вовремя, чтобы разрезать напополам вражеского солдата, который пытался нагло прервать наш разговор с помощью ржавого боевого лезвия. Его движения были медленными и вялыми, а плоть на лице и руках натянулась и посинела. — За нас их скоро прикончит холод.

После этого я заткнулся и предоставил Сулле разбираться самой. Я внимательно прислушивался к вокс-каналу, дабы убедиться, что она не предпримет чего-нибудь совсем уж глупого. И, надо отдать ей должное, она неплохо справлялась с задачей координации взводов. Она даже оказалась достаточно умна, чтобы отдать Лустигу командование тем взводом, который прежде возглавляла сама. К этому времени солдат Смитти уже был унесен на медицинскую приемную станцию, и мне ничто более не мешало вернуться в командный пункт, позволив событиям развиваться по накатанной без моего непосредственного участия.

Я похлопал Юргена по плечу:

— Возвращаемся внутрь. Тут осталось только подчистить — и все.

Я, конечно, должен был знать, что ничего не бывает так просто. Иногда я начинаю думать, что Император специально меня слушает, чтобы выдать небольшой сюрпризик всякий раз, когда я произношу что-нибудь подобное.

— Второй отряд, повторите! — прокричал голос в моем наушнике, и я узнал лейтенанта Фарила, офицера, командующего пятым взводом. Эфир заполняли десятки текущих переговоров, которые я, находясь в центре сражения, едва отмечал сознанием, но в голосе лейтенанта звучала нотка тревоги — ее не было раньше. — Второй отряд, докладывайте!

— Его невозможно остановить! — отозвался другой голос. — Направляется к периметру...

Доклад оборвался криком. Я быстро повел головой, уверенный, что слышал накладывающийся отзвук, — значит, источник вокс-передачи был достаточно близко, чтобы донестись обычным путем, по воздуху, почти одновременно с ней. И тут же интенсивность огня лазерных ружей в непосредственной близости стала нарастать.

— Поддержку второму! — четко приказала Сулла, и Фарил направил туда еще пару отрядов.

Услышанного было вполне достаточно, чтобы окончательно убедить меня: пора сматываться на командный пункт, и чем быстрее, тем лучше, дабы выяснить, что за чертовщина происходит. Я поспешил обогнуть разобранную «Химеру», за которой укрывался, чтобы попросту вернуться кратчайшим путем. Вместо этого меня внезапно окружили бегущие солдаты нашего полка. Оказалось, дурное везение свело меня с теми самыми подкреплениями, которые только что отослал Фарил.

— Комиссар! — Один из сержантов кинул взгляд в мою сторону, и на его лице нарисовалась маска приятного удивления.

Волна новой решимости, почти видимая, прокатилась по двадцатке солдат, которые на удвоенной скорости бежали за ним, так что я про себя выругался. Теперь я не мог позволить себе направиться в укрытие без того, чтобы серьезно подорвать их боевой дух и не менее сильно повредить своей репутации.

Я кивнул, приветствуя сразу всех, и выловил из глубин памяти имя обратившегося ко мне парня.

— Дайзин, — пожал я плечами, — надеюсь, вы не против, если я суну нос в ваши дела? Просто все выглядит так, будто у вас тут что-то интересное происходит.

— Рад видеть вас, сэр! — произнес он, выказывая полную искренность.

И убей меня Император, если я преувеличиваю, но все они начали распевать мое имя, будто боевой клич:

— Каин! Каин! Каин! Каин!

Возможно, этим-то они на секунду и смутили поджидавшего их врага. Он повернул голову, вероятно приняв солдатский клич за псалом, который его последователи пели собственному еретическому богу, и поглядел на нас, неохотно оторвавшись от созерцания тел второго отряда, что лежали вокруг него. Лишь несколько выживших еще шевелились, слабо пытаясь поднять оружие или уползти в безопасное место.

— Император на Земле! — выдохнул я, в то время как у меня судорогой свело все внутренности.

Человек (если это был еще человек) оказался гигантом, возвышавшимся над всеми нами. Месяцы, проведенные в качестве представителя Гвардии у Укротителей, заставили меня попривыкнуть к сверхчеловеческой природе Астартес и внушили уважение к прочности брони, которую они носили. Но перед нами был не паладин воли Императора — вовсе наоборот. Его броня была кроваво-красного с черным цвета — подобно формам культистов, которые все еще пачками умирали вокруг нас, — гравированная нечистыми символами, выполненными в полированной, отражающей свет бронзе. На поясе он нес болтерный пистолет, но, очевидно, пренебрегал этой игрушкой. В руках же, закованных в массивные перчатки, он сжимал причудливое орудие, похожее на боевой топор, но с быстро крутящимися вокруг лезвия металлическими зубьями, как на моем верном цепном мече.

— Ты провозглашаешь имя бога-трупа? — Голос твари был нутряным, исходящим из глотки, пережатой яростью, и настолько глубоким и резонирующим, что я ощутил его вибрацию где-то в костях. — Твой череп станет украшением к трону настоящей силы!

— По большой красной штуке пять выстрелов очередью! — приказал Дайзин, удивительно спокойный в подобной обстановке, и солдаты вышли из ступора, чтобы последовать его словам.

Но эта дурная пародия на десантника оказалась быстрее — почти столь же быстрой, как герои, которых она пыталась изображать, — и потому отпрыгнула в сторону, избежав большинства попаданий. Несколько лазерных зарядов все-таки ударили в его броню и оставили на ней зарубки, добавив их к отметинам несчастного второго отряда. Я вновь ощутил, как злобный смех твари вибрирует в моих костях.

И так уж мне не повезло, что прыжок врага пронес его над большинством солдат и заставил приземлиться буквально у моих ног. Разряд чистого ужаса пронзил все мое существо, когда закованный в металл гигант повернул голову, чтобы поглядеть вниз, на стоящего рядом меня, и взмахнул цепным топором. Что оказалось первой его ошибкой. Ударь он меня как-либо иначе — мог бы убить на месте, все еще парализованного ужасом, но нытье цепного лезвия запустило во мне рефлексы дуэлянта, и я парировал удар собственным мягко напевающим клинком, не потратив ни секунды на раздумье. Это действие выбило меня из оцепенения, можете уж поверить, — и я принялся сражаться за свою жизнь со смертельной серьезностью.

— И это все, на что ты способен? — подразнил я его, ставя на то, что в своей гордыне враг рассчитывал на легкое убийство.

Я надеялся принудить его совершить ошибку. Не то, чтобы я питал серьезную надежду превзойти десантника в длительном поединке, конечно же нет. Мои не укрепленные аугметикой мышцы быстро устали бы даже без вытягивающего силы холода, а его нечеловеческая выносливость была еще умножена броней силовых доспехов.

Я рассчитывал продержать великана на месте достаточно времени для того, чтобы стоящие рядом солдаты смогли выцелить надежный залп. А затем оторваться от противника, чтобы они могли произвести этот залп, — и тогда, я надеялся, нам удалось бы стереть с его лица улыбочку... Если, конечно, под этим гротескным шлемом еще оставался хоть намек на лицо.

Так что я рубанул противника поперек груди, вызвав дождь искр из мучимого цепным лезвием керамита.

— Я полагал, что прислужники Хорна должны быть воинами, а не кучкой жеманниц!

— Да я тебе твои кишки скормлю! — взревел гигант, опуская на меня свое тяжеловесное оружие.

В этот раз я отразил лезвие так, что оно врезалось в его собственную ногу, вызвав еще один дождь золотистых искр и одобрительный вопль окружавших нас солдат.

— Скажи чего-нибудь поновее! — окрысился я, снова ударил его и бросился на снег.

Я стремился откатиться как можно дальше от исполина, краем глаза замечая, что он вновь поднимает топор.

Движения этого он так никогда и не закончил. Яростный огонь юргеновской мелты пронзил темноту, испарив среднюю часть его грудной клетки; великан пошатнулся и медленно опустился на колени. Я поспешно вздернул себя на ноги, совершенно не желая быть paздавленным гигантской массой рухнувшего вместе с ним металла, и зачехлил оружие.

— Благодарю вас, Юрген, — произнес я, стряхивая налипший на шинель снег.

— Всегда пожалуйста, сэр. — Мой помощник опустил свою неуклюжую пушку, в то время как наш поверженный враг соприкоснулся с вечной мерзлотой, издав звук, который можно было принять за взрыв на колокольной кузнице. — Еще приказания?

— Да, раз уж вы об этом заговорили, — произнес я, осознавая, какое восхищенное внимание направлено на меня со стороны солдат. Так что мне оставалось только поправить фуражку со всем безразличием, какое только удалось изобразить. — Пожалуй, неплохо бы теперь отведать чайку.

 

Примечание редактора.

Почти по всей Адумбрии в этот момент происходили и другие стычки, столь же тяжелые; хотя, естественно, Каин не считает, что они заслуживают чего-либо большего, нежели упоминания вскользь. Конечно же, атака на полковой штаб, в защите которого Каин столь преуспел, была всего лишь интермедией к настоящей битве за Ледяной Пик. В ней основная часть полка и местный гарнизон СПО показали себя с самой лучшей стороны.

В очередной раз мы должны обратиться к сторонним источникам, с тем чтобы заполнить этот пробел в повествовании, и в очередной раз популярное изложение Тинкроузера весьма искусно обрисует нам общую картину происходившего.

Из «Помрачения в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

К удивлению многих из нас, Едваночь не увидела большого количества боев в первую волну вторжения. Оглядываясь назад, это, конечно же, нужно приписать наличию боевых кораблей на орбите над городом, которые сделали любую попытку приблизиться к нему самоубийственной. Эскадрилья «Кобр» и триумфальное «Эскападо» быстро расправились с оставшимися двумя звездными кораблями врага, прежде чем они сумели скрыться в глубоком космосе. Но к тому времени, как им был дан решительный отпор, они успели причинить свою долю урона, высадив на планету несколько тысяч солдат врага.

Общая стратегия этого рейда — если, конечно, он имел таковую — была источником многочисленных догадок и спекуляций в последовавшие двадцать лет. Только в некоторых, весьма немногочисленных случаях враг собирался в группы, достаточные для того, чтобы представлять серьезную угрозу. Кажется наиболее вероятным, что эти первые волны вторжения были предназначены своими повелителями, находившимися в основном флоте, для того, чтобы лишь ослабить оборону планеты. А затем уже потрепанные силы защитников Адумбрии должны были стать легкой добычей для главных сил вторжения.

Любые повреждения, которые можно было нанести тактикой удара и отхода, были ее дополнительным плюсом. Разумеется, нельзя отрицать, что и психологический эффект столь быстрых атак был значительным. Паника и беспорядки среди гражданского населения во многих главных населенных пунктах, безусловно, на время возросли. За этим последовал период относительного спокойствия, и большинство граждан, несомненно, решили, что самое ужасное уже позади.

Как и было замечено ранее, относительно немногие враги высадились в самой Едваночи и защита, выставленная вокруг звездного порта, оказалась замечательным средством, дабы отпугнуть тех, кто попытался бы. Она оказалась настолько мощной, что те немногие шаттлы, которые прорвались к городу, были вынуждены совершить посадку на окраинах, далеко от центра, где местные СПО, умело поддерживаемые вальхалльскими танками и кастафорейской пехотой Имперской Гвардии сумели оттеснить их в самые короткие сроки. Ходившие в то время слухи о патриотически настроенных горожанах, формировавших на месте импровизированные отряды ополчения, чтобы встретить угрозу лицом к лицу, теперь, с перспективы прошедших лет, можно считать лишь мечтами, принятыми в то время за действительность. Впрочем, эти слухи были небесполезными. Они, вне всяких сомнений, оказали свое влияние на решимость гражданского населения по мере сил препятствовать врагу.

Наиболее крупные битвы первой волны произошли в наименее ожидаемых местах: в городке Ледяной Пик на холодной половине и в дикой пустоши горячей стороны, которая выделялась лишь тем, что талларнская часть армии, прибывшей на защиту планеты, расположила там свой штаб в остатках ботанической исследовательской станции [78] .

Учитывая, что Ледяной Пик был штабом Вальхалльского 597-го полка, кажется вероятным, что одной из задач первой волны и являлась попытка нанести урон двум гвардейским соединениям, наиболее изолированным от своих соратников. Если так оно и было, то предателям пришлось испытать жестокое разочарование.

Талларнский 229-й полк полностью подтвердил, что его репутация мастеров пустынных сражений была целиком заслуженной. Гвардейцы отогнали и уничтожили нападавших с почти пренебрежительной легкостью. В этом им, без сомнения, немало помогло глубокое знание той жестокой местности, в которой они сражались, в то время как еретики должны были найти условия, в которых оказались, в крайней степени обескураживающими. Один из современных трудов предполагает, что от обезвоживания и сердечной недостаточности погибло не меньшее их число, нежели от рук и оружия гвардейцев.

Те же слова — разумеется, с поправкой на климат — могут быть сказаны и о контингенте, который атаковал холодную сторону планеты. Многие из нападавших сдались морозным температурам столь же легко, как и воинскому рвению вальхалльцев, которые, будучи уроженцами ледяного мира, находили подобные условия совершенно незатруднительными. Город Ледяной Пик предоставлял, впрочем, достаточно много убежищ от убийственного холода, так что борьба в его пределах выросла в продолжительное соревнование стойкости, когда вторгшегося врага выбивали дом за домом, улица за улицей. И, несмотря на все старания солдат Гвардии, многие гражданские лица пострадали или погибли, застигнутые перекрестным огнем. Впрочем, жертва их не была напрасной. В течение сравнительно недолгого времени еретические отбросы были вычищены из города, а те из них, кто попытался сбежать, бросив вызов леденящему холоду дикой местности, отловлены поодиночке. Но даже то, что они попытались бежать, свидетельствовало о полной безнадежности, владевшей ими. У них не было ни единого шанса найти где-либо иное убежище...

 

Глава четырнадцатая.

— Что же, это было не вполне ожидаемо, — со всей серьезностью кивнул Живан, чье изображение находилось в центре гололита.

Его голова, уменьшенная примерно до четверти настоящего размера, была окружена другими, будто газовый гигант лунами на его орбите. Присутствовали командиры остальных гвардейских полков и их комиссары, Мейден, Колбе и еще пара личностей, которых я не узнавал; они, вероятно, были как-то связаны с СПО. К моему смутному облегчению, там не было и следа Винзанда, так что дела должны были пойти еще глаже. Вне сомнения, Живан полагал, что мы будем обращаться к вещам, в которые ни один гражданский, какое бы высокое положение он ни занимал, не мог быть посвящен.

Я также со смешанными чувствами отметил отсутствие леди Димарко. Она приятно украшала собой прошлое собрание, и я был бы только рад подобной добавке к постному сборищу военных-мужчин, но в то же время едкая враждебность навигатора в немалой степени перебивала все достоинства ее фигуры.

Да, если уж речь зашла о язвах... Бежье-то был здесь, — разумеется, как и Асмар, который отчаянно делал вид, будто понимает все происходящее. Само собой, я решил, что всегда могу развлечься, всовывая ему шпильки, если дела пойдут уж слишком тяго мотно.

— Вы абсолютно в этом уверены? — Бежье, как обычно, не мог не сунуть свой нос в любой разговор, абсолютно не заботясь о мнении по этому поводу всех остальных на конференц-связи. — Не то чтобы я хоть на секунду сомневался в правдивости комиссара Каина...

Его тон весьма явно свидетельствовал, что подразумевается совершенно обратное.

— ...но уверен, я не единственный из присутствующих, кто находит несколько затруднительным принять его сообщение на веру.

Асмар кивнул, соглашаясь, хотя большинство присутствующих сохраняли непроницаемое выражение лиц. Остальные же, как один, ощетинились на подобное заявление, особенно командующий валхалльских танкистов и их комиссар.

— Я знаю, что он заслужил определенную репутацию в том, что касается драки, — продолжал трещать Бежье, радостно не замечая того приема, что оказывали его словам остальные. — Но в слухи о том, что какой-либо человек мог победить десантника Предательских Легионов в бою один на один, я нахожу сложным поверить.

— Разумеется, сложно было бы в такое поверить, — отозвался я, — если бы даже я пытался убедить вас в подобном. Но я и в малой степени не хочу присвоить себе заслуги, которые принадлежат другим.

По крайней мере я не делаю ничего подобного, когда это может не сойти мне с рук.

— Я просто обменялся с ним парой ударов, отвлек внимание. Уничтожили его мой помощник и два отряди солдат, — добавил я, обращаясь к Живану, — которых я хотел бы представить к наградам.

За свою речь я был вознагражден: проектор наполнился кивками и благожелательными улыбками. Этот трюк всегда играл мне на руку — прикинуться скромным касательно моего предполагаемого героизма. Теперь новая легенда вырастет до невероятных масштабов, и добрая половина солдат на планете, разумеется, будет убеждена в том, что я лично победил проклятого громилу в поединке клинков.

Исключение из общей картины, как всегда, составили Асмар и Бежье.

— И вы вполне убеждены, что это был один из ненавистных Императору предателей? — спросил Бежье, обсасывая спор, будто крут свежую косточку. Его закостенелый ум никак не мог осознать, что чем более рьяно он старался подорвать веру в мое предполагаемое всеми свершение, тем более он утверждал факт оного у всех в сознании. — Это мог быть просто один из культистов выдающейся физической силы.

— Весьма уверен, — сухо произнес за меня Живан, и картинка на гололите сменилась изображением тела мертвого Десантника Хаоса.

Я лишился удовольствия полюбоваться на выражение лиц генерала и компании, но общий судорожный вдох сказал все сам за себя. Было совершенно невозможно перепутать эти чудовищные останки с чем-либо.

Спустя секунду изображение массы лиц опять вернулось.

— Мы без сомнения определили его как воина из Легиона Пожирателей Миров, — заключил Живан.

— И мы, таким образом, предполагаем, что следующая волна нападения будет осуществляться Предательским Легионом? — спросил Колбе, сумев удержать голос ровным лишь с усилием, — впрочем, оно было едва уловимым; ребята вроде Асмара и Бежье, куда хуже моего умевшие читать людей, могли его и не заметить.

Живан покачал головой:

— Разумеется, когда речь идет о Хаосе, ничего с уверенностью сказать нельзя, но я сомневаюсь. Если бы это было так, то мы бы столкнулись с гораздо более мощным флотом. И Пожиратели Миров заявили бы себе открыто, вместо того чтобы скрываться под флагом Опустошителей.

— У них не слишком получается хитрить, у этих культистов Хорна, — ко времени вставил я, подчеркивая тот факт, что у меня было больше опыта в сражениях с различными фракциями Хаоса, чем у кого-либо на планете, возможно за исключением Живана.

Кастин с любопытством посмотрела на меня:

— Я полагала, они поклонялись чему-то, зовущемуся Слайниш?

— Еретики, с которыми мы сражались до сих пор, кажется, являлись поклонниками культа Слаанеш, — произнес я, почти незаметно подчеркивая верное произношение. — Что, мягко говоря, странно.

— В чем разница-то? — нетерпеливо спросил Бежье. — Еретик — он и есть еретик. Мы должны убить их всех, а уж Император пускай разбирается.

— В общем, согласен, — произнес я на это, наслаждаясь мгновенной гримасой недоумения на его лице. — Но возможно, в данном случае все не так просто.

— Именно, — кивнул Живан. — Что осознает комиссар Каин и также, вероятно, некоторые из вас — это тот факт, что Хаос не является единым врагом с общей целью. По крайней мере так бывает не часто, благодарение Императору.

Те некоторые, кого он имел в виду, глянули с очевидным испугом при одном этом упоминании, несомненно представляя себе картины Готической Войны или последнего Темного Крестового Похода (на тот момент никто из нас не мог предположить размаха, который примет следующий из них. Он скрывался всего в шестидесяти годах в нашем общем будущем; и незнание этого, вероятно, было для нас истинным милосердием).

— Да, это так, — подтвердил я. И вновь обратился к Живану лично: — Я так полагаю, что все присутствующие обладают должным уровнем доступа к секретной информации, чтобы обсуждать данные вопросы?

Конечно, они должны были обладать подобной привилегией, иначе я вообще не поднял бы эти вопросы. Но генерал так же любил эффектные мелодрамы, как и я; посему он с абсолютно серьезным лицом кивнул:

— Продолжайте, пожалуйста.

Ну это было несколько неожиданным поворотом: я-то надеялся продремать большую часть собрания, изредка развлекаясь тем, чтобы подразнить Бежье, если представится возможность. Но быть в центре внимания я тоже никогда не отказывался, так что просто кивнул, будто и ожидал подобного.

— Есть четыре основные Разрушительные Силы, — начал я. — По крайней мере, насколько известно нам. Еретики поклоняются им как богам, и из всех сущностей варпа, обнаруженных до сих пор, только они достаточно сильны, чтобы побороться с Императором за контроль над Имматериумом.

— Побороть Императора?! — Бежье был вне себя от ярости. — Даже подумать такое уже богохульно! — Он наклонился вперед, очевидно протягивая руку к управлению своим пикт-передатчиком. — Я более не намерен слушать эту еретическую болтовню!

Его лицо исчезло из набора бестелесных голов, плававших в пространстве изображения гололита. Асмаровское осталось, но выглядело отнюдь не лучащимся от счастья.

— Оставшиеся могут отдельно заметить, — добавил я, с немалым трудом скрывая веселье, — что я сказал «бороться», но не «победить». Что, конечно, было бы недопустимой ересью, и кроме того — это совершенно невозможно.

Большинство из присутствующих голов важно кивнули.

— Точная природа этих сил является предметом, требующим дальнейшего исследования и рассмотрения теми, кто гораздо умудреннее меня. Наиболее важное, что я хочу подчеркнуть, состоит в том, что все четыре эти силы по сути являются враждебными друг другу. Они могут создавать непостоянные союзы время от времени, но в конце концов они ищут полновластия только лишь для себя.

Это я знал по собственному опыту. Колдунья Эмели, которая по какой-то причине продолжала вторгаться в последнее время в мои сны, была частью культа Слаанеш, схватившегося в смертельной борьбе за контроль за Слокенбергом с Нурглитской фракцией.

— И ни одни из них не враждуют так люто, как Хорн и Слаанеш, — сказал я и перешел к выводу: — Так что если они действуют здесь заодно, это практически не будет иметь прецедентов.

— Абсолютно не иметь, — подтвердил Живан. — Единственные подобные случаи зарегистрированы во время происшествий, подобных Темным Крестовым Походам, когда приверженцы всех четырех фракций как-то оказываются способны отставить свои разногласия в сторону. Впрочем, на счастье, они все равно через некоторое время начинают бить друг друга в спину и все их предприятие разваливается.

— То, что происходит сейчас, вряд ли может сравниться по масштабу с Темным Крестовым Походом, — мягко заметил один из кастафорейских комиссаров.

Я провел некоторое время в его компании на борту «Благоволения Императора» и решил, что перед ним может простираться достаточно продолжительное и приятное будущее. Он не был откровенной докукой Императора, любил выпивку и карты и достаточно хорошо понимал, когда стоит посмотреть сквозь пальцы и не бросаться на каждое мелкое нарушение, допущенное солдатами.

— Скорее, Темная Потасовка, — предположил он.

— Именно, — отозвался я, улыбаясь ввернутой им шутке, так что и остальные головы решили последовать моему примеру. — Что оставляет нам только две возможности. Одна из них состоит в том, что здесь, на Адумбрии, есть нечто, на что хотят наложить лапу обе фракции.

— И что это может быть? — спросил Колбе, крайне обеспокоенный подобной идеей.

Он даже не очень пытался это беспокойство скрыть. Для Колбе немалым потрясением стал тот факт, что даже одна из Разрушительных Сил заинтересовалась его родным миром, не говоря уже о том, что две из них одновременно...

— Кто знает? — откликнулся Живан. — Адумбрия была заселена тысячелетия назад. Это достаточный промежуток времени для того, чтобы кто-то спрятал или потерял здесь мощный артефакт. Или это может быть нечто, что находилось здесь дольше, чем даже сам Империум.

Я подавил дрожь, пронизавшую меня при этой мысли. Она против воли выдернула из моей памяти воспоминания о гробницах некронов, на которые мы наткнулись на Интеритусе и Симиа Орихалке. И все же, напомнил я себе, металлические чудовища не были единственным источником археотехнологии. Вполне возможно, что и здесь, на этой примечательной планетке, остался погребенным давно потерянный склад чего-то подобного.

— А другая возможность? — спросила Кастин.

— То, что хорниты явились, дабы помешать Слаанеш проделать что-то, что нарушит равновесие сил между ними, — ответил я.

— Например, поднимать демонов и делать фраг знает что с течениями варпа, — заключила полковник.

Мне оставалось лишь кивнуть, соглашаясь:

— Учитывая то, что мы уже знаем о действиях культа Слаанеш здесь, я бы поставил на эту возможность. Хоть и не представляю себе, чего они рассчитывают добиться или почему хорнитам так отчаянно нужно это предотвратить.

Что было и к лучшему. Если бы у меня была хоть отдаленная догадка, я бы уже бормотал околесицу, потеряв остатки разума и скорчившись от страха под столом, вместо того чтобы с умным видом разглагольствовать обо всех этих делах.

— Есть еще какая-то информация о том, что происходит с течениями варпа? — обратился Живан к Мейдену.

Юный псайкер покачал головой:

— Как мы и говорили раньше, они замыкаются сами на себя. Как если бы ими управлял кто-то, желающий создать локальный, но очень мощный шторм варпа, центром которого являлась бы планета. Как и зачем, все еще сложно сказать.

— Благодарю, — сухо ответил на это лорд-генерал, затем пожал плечами. — Я открыт для предположений.

Не стоит ли рассмотреть схему вражеских атак? — спросила Кастин и вызвала на экран изображение с гололитического картографа. — Первая волна обрушилась на талларнцев. Затем на Ледяной Пик.

— Они ударили почти повсюду, — заметил Асмар, явно наслаждаясь возможностью срубить на корню любую теорию, которую она могла выдвинуть.

На что Кастин только кивнула:

— Да, именно. Что совершенно неудивительно, учитывая, сколько огня с земли было направлено на их шаттлы. И не забывайте: по меньшей мере один из их транспортов был уничтожен, прежде чем сумел высадить большую часть солдат, которых нес на борту. Большинство их сил не столько приземлялось, сколько совершало экстренные посадки.

— Правильно подмечено, — согласился Живан. — Но я пока что не вижу, к чему вы ведете.

— Я наблюдала за перемещениями врага здесь, в Ледяном Пике. — Кастин увеличила карту города и его окрестностей. — Сюда добралось пять шаттлов. Два из них высадились в городе, один около нашего штаба, и два обогнули обе цели. Один приземлился здесь, к югу, второй же разбился на западе, возле жилого купола, который обнаружил комиссар.

— Я читал отчеты, — напомнил Живан. В его тоне забавно мешались любопытство и упрек за излишнюю основательность ее рассуждений.

Кастин снова кивнула:

— И я тоже. И лишь когда начала сопоставлять их результаты, меня что-то зацепило. Когда еретики высадились, они все продвигались только в одном направлении. Строго на запад. Мы предположили тогда, что они надеялись занять город или усилить войска, атакующие расположение нашего полка. Но вскоре я начала сомневаться в том, что же было их настоящей целью.

— И в таком случае, к какому же выводу вы пришли? — подсказал лорд-генерал.

Кастин в ответ подсветила жилой купол еретиков:

— Что, если их целью было место проведения ритуала? Шаттл, который почти долетел дотуда, не промахнулся мимо цели, просто все остальные недотянули.

— И какой в этом для них был смысл? — пренебрежительно спросил Асмар. — Еретики завершили свое грязное колдовство задолго до того, как эти отступники даже вошли в систему.

— Но возможно, им не было этого известно, — произнес я. Звенья логической цепочки, составленной Кастин, сошлись так плотно, что уже убедили меня в ее правоте. Но даже если она не была права, я не собирался позволить Асмару выставить ее на посмешище перед лордом-генералом. — Они и вас атаковали, не так ли? А вы практически сидели еще на одном еретическом храме.

Как я и думал, напоминание об этом заставило его болезненно передернуться.

— Кто-нибудь из них, по вашему мнению, прорывался туда? — наседал я.

— Возможно, — спустя мгновение заключил талларнский полковник. Казалось, он еще не оправился от потрясения, вызванного новой информацией. — Я должен проверить. Наша традиционная тактика предполагает множество ударов и отходов, а также быстрых маневров, так что еретики бежали от нас во всех направлениях.

Если вы сумеете что-то обнаружить, поставьте нас в известность как можно быстрее, — мягко произнес Живан, и на лице Асмара мигом появилось выражение угодливой решительности. Очевидно, тем выговором, который мне удалось услышать, их общение тогда не ограничилось.

Асмар кивнул:

— Милостью Императора, это будет сделано.

— Отлично. — Живан обратил свое внимание на Колбе. — Кто-нибудь из врагов приближался к колдовскому месту в Едваночи?

— Несколько вражеских отрядов прорвалось, — доложил Колбе. — Мы предположили в тот момент, что они надеются получить там подкрепление.

— Понятно. — Живан отрывисто кивнул. — Нам нужно будет еще лучше укрепить каналы связи с вашими людьми — это очевидно.

— Все это вызывает к жизни интригующую возможность, — произнес Мейден обычным тусклым, монотонным голосом. — Места расположения колдовских объектов определенно представляются важными, как и предположила ранее полковник Кастин. Даже наш новый враг имеет представление о том, где они находятся. И для него они значат не меньше, чем для того противника, которого мы все это время пытаемся выследить.

— И как это нам поможет? — спросил Колбе.

Мейден развел руками:

— Ну как же?.. Это значит, что колдуны еще не достигли своей цели. Простой вывод состоит в том, что они должны провести свой ритуал по крайней мере еще один раз — вероятно, в определенном месте или местах. Если мы проанализируем схему вражеской высадки, как и предложила полковник, мы, возможно, сможем определить их местонахождение.

— Отлично, — кивнул Живан. — Я сегодня же натравлю своих экспертов по разведке на эту задачу.

Впрочем, полученные ими результаты нас разочаровали. Лихорадочная работа аналитиков заняла два дня, в течение которых нам оставалось только нервно крутить большими пальцами и реорганизовывать подразделения так, чтобы закрыть бреши в личном составе, оставленные прошедшими стычками. На третий день Живан позвонил нам, чтобы лично рассказать печальные новости.

— Похоже, рассуждения были тупиковыми, — мрачно произнес он. — Полковник Кастин была определенно права насчет того, что войска вторжения стремились к местам проведения ритуалов. Но это, кажется, не поможет нам найти следующее место.

— Почему нет? — спросил я.

Вместо ответа изображение генеральского лица в гололите, который — благодарение Императору! — у кого-то из наших техножрецов наконец нашлось время поправить, сменилось знакомым уже глобусом Адумбрии. Он почти не дрожал на обновленном экране, как и прежде усеянный оспинами значков огневых контактов, основная часть которых сосредоточилась в теневой зоне.

— Большинство вторгшихся войск, кажется, двигалось без особой цели, — пояснил Живан, — в отличие от тех группировок, которые полковник уже назвала.

Скопления врага вокруг Ледяного Пика, талларнцев и Едваночи зажглись немного ярче, чтобы подчеркнуть их местонахождение.

— Остальные же просто начали атаковать ближайшие отряды СПО, Гвардии или гражданское население.

— Ну ясное дело, это ведь хорниты, — с кривой улыбкой ответил я, заметив, что Кастин едва сдерживает разочарование, и желая хоть немного подсластить ей пилюлю. — Покажите им что-нибудь, что можно убить, — и вот они уже обо всем забыли.

— Это так, — проговорил Живан, очевидно столь же разочарованный, как и полковник: в очередной раз ниточка, которая выглядела многообещающей, на наших глазах сошла на нет. — Не слишком заботливо с их стороны.

— Логически говоря, — ввернул Броклау, с полной лояльностью вступаясь за своего непосредственного командира, — следующее место для ритуала должно запершить некоторый рисунок. Неужели ваши псайкеры не могли бы предсказать, где он должен произойти?

На экране вновь появилось лицо Живана, выражающее истинную муку.

— Вы не особенно много общались с псайкерами, так недь, молодой человек?

Броклау покачал головой, очевидно не слишком сокрушаясь об этом упущении. Лорд-генерал вздохнул:

— Тогда просто поверьте на слово. Получить от них ответ, который имел бы хоть какой-то смысл, не всегда так просто, как вы можете подумать.

Я припомнил мои несколько последних разговоров с Рахилью и сочувственно кивнул:

— Мейден кажется относительно уравновешенным типом для пугала.

Живан лишь издал новый вздох:

— Даже слишком уравновешенным, если это только возможно. Он не берется ничего сказать, пока не получит все возможные данные, в то время как остальные мои сотрудники подобного ранга ведут себя... более для них характерно. Единственная, у кого есть определенное мнение на это счет, — это леди Димарко. Она полагает, что наиболее разумным ходом действий в данной ситуации было бы покинуть систему, пока течения варпа еще хоть немного проходимы, и не стесняется постоянно доводить это мнение до моего сведения.

— И мы действительно можем так поступить? — спросил я так, походя, уже гадая, как бы лучше протиснуться на борт флагмана.

Живан яростно помотал головой, приняв, очевидно, мой вопрос за шутку:

— Конечно же нет. Мы прибыли, чтобы защищать это место, и мы будем это делать, что бы ни бросил на нас варп.

— Некоторые из этих отрядов, кажется, куда-то двигались, — произнесла Кастин, все еще изучавшая расположение высадок еретиков на дисплее картографического стола. Она подсветила несколько таких единиц, которые, похоже, пробирались вдоль берегов большего из внутренних морей. — Возможно, нам стоило бы прочесать побережье?

— Все шестнадцать тысяч километров? — спокойно спросил Живан.

Кастин слегка покраснела; судя по моему опыту, это не предвещало ничего хорошего, и я предпочел поспешно вмешаться:

— Это море находится точно на противоположной от Едваночи стороне. Четвертое колдовское место может быть где-то там — тогда они составят правильную геометрическую фигуру.

— Мы уже рассмотрели эту возможность, — отозвался Живан, слабо улыбаясь. — Каин, я, знаете ли, не совсем уж непроходимо глуп.

— А меня-то последняя партия в регицид заставила задуматься, — отшутился я.

Будучи одним из величайших тактических умов в сегментуме, генерал весьма легко проигрывал мне в эту игру, по этому поводу я его постоянно подкалывал. Полагаю, что ее абстрактные условия была излишне просты и скучны для Живана по сравнению с передвижениями целых армий и огромными расстояниями пустоты. Но, несмотря ни на что, он всегда был радушным хозяином и охотно составлял мне компанию за доской.

— Судя по тому, что говорит Мейден, любое место на берегу будет слишком удалено от правильного положения относительно других колдовских мест. Несколько псайкеров предложили как возможные варианты полюса, но ни одна из вражеских единиц, кажется, не питала к ним особого интереса.

И в этом не было ничего удивительного. Один из полюсов был занят провинциальным городком, который, кажется, существовал исключительно на культивировании уже упомянутых канделябров; на втором располагалась тренировочная база СПО, по самые жабры набитая солдатами. Они в предельно короткие сроки разнесли в пух и прах единственный шаттл с культистами, который умудрился там приземлиться.

— Может быть, остров? — предположил Броклау.

Живан пожал плечами:

— Нет там островов. По крайней мере достаточно далеко от берега, чтобы была какая-то разница.

— Значит, так, — подытожил я. — Мы вернулись к тому, с чего начали.

— Не совсем так, — вмешалась Кастин. Я с удивлением поглядел на нее, и она невесело улыбнулась. — Все, что от нас теперь требуется, — это дождаться новой атаки войск вторжения и проследить, куда они направятся.

— Если мы не расколем эту задачу в самое ближайшее время, — без выражения отозвался Живан, — может дойти и до такого.

 

Примечание редактора.

Как нам уже не раз случалось делать, теперь мы должны обратиться к иному источнику информации, дабы получить более полную картину происходящего. И, как и ранее, произведение Тинкроузера охватывает все наиболее значимые моменты не хуже и не лучше любого другого фолианта подобного рода.

Из «Помрачения в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Вторая волна нашествия, как все и ожидали, началась со схватки в воздухе между двумя противоборствующими флотами. К тому времени войска вторжения целиком и полностью выдали свои намерения; их курс был предсказуем, и имперские военные суда выступили с орбиты с намерением завязать бой. «Эскападо» и «Воительница», из которых последняя все еще не до конца оправилась от полученных повреждений, но тем не менее была вполне готова к драке, первыми с ускорением направились к врагу, сопровождаемые лишь эскадрильей эсминцев.

В полученные ими приказы входило избегать столкновения с вражескими линейными кораблями, насколько это возможно, и сосредоточить усилия на транспортных судах. Но это оказалось сложнее, нежели в предыдущих сражениях. Вражеские корабли эскорта обладали достаточным запасом времени, чтобы развернуться против приближающихся кораблей защитников планеты, и вскоре эсминцы оказались связаны отчаянным боем с двумя рейдерами, защищавшими фланги вражеской флотилии.

Впрочем, в нем воинам Императора сопутствовала полная удача. Им удалось выпотрошить и оставить дрейфовать в пустоте одного из врагов, второго же заставить повернуться и бежать со страшными повреждениями. Вскоре он разлетелся на куски, когда его варп-двигатели не выдержали попытки перейти обратно в ту нечистую среду, откуда он прибыл. В то же время победа была приобретена дорогой ценой, поскольку все три эсминца понесли немалый урон; один же из них был побит настолько серьезно, что превратился в дрейфующий остов, когда его экипажу пришлось оставить судно на произвол судьбы [81] .

Победа же, доставшаяся остальным двум эсминцам, также была недолгой. Когда они сблизились с вражеским флотом, головной корабль его, оказавшийся не более и не менее чем линкором, впервые выступил вперед торговых судов и открыл огонь в полную силу своих носовых батарей. Оба выживших ранее имперских судна были выведены из строя, прежде чем смогли подойти на расстояние выстрела своих орудий. При этом один из них был низведен до облака кружащихся обломков уже первым залпом [82] .

Двум фрегатам предстояло показать себя не намного лучше, хотя они и смогли к тому времени сократить число вражеских транспортов на три штуки [83] . Но главным батареям ужасающего космического бегемота оказалось достаточным лишь один раз мазнуть по этой паре, чтобы уничтожить мостик «Воительницы> и вывести из строя двигатели «Эскападо». Так что скоро они оказались слишком далеко позади, чтобы продолжать участие в сражении.

Теперь между Адумбрией и Армагеддоном стоял один «Несокрушимый». Он грудью встретил превосходящего числом и огневой мощью противника. Некоторые ожидали, что он выступит на помощь подбитым кораблям своего эскорта, но этот корабль остался на высоком рейде Едваночи, отгородив тяжеловооруженного левиафана от роя дружественных торговых судов.

Не встречая, таким образом, сопротивления, оставшиеся транспортные корабли флота вторжения скользнули на орбиту и принялись сбрасывать несомый ими груз еретического сброда на лежащую внизу планету.

 

Глава пятнадцатая.

В итоге предсказание Живана оказалось не так уж далеко от истины. Мы провели время, оставшееся до прибытия вражеского флота, в лихорадочной подготовке, зная, что предстоящий штурм заставит выглядеть совершеннейшим пустяком тот, который мы уже выдержали.

К счастью, наши потери были сравнительно небольшими, по крайней мере по сравнению с талларнцами и СПО. Количество организационных изменений, которые нам предстояло пережить, было меньшим, нежели я опасался.

— Детуа готов в строй, — доложил Броклау, налив себе еще одну порцию танны из чайника, который Юрген притащил в мой кабинет.

Помещение было далеко от роскоши конференц-залов в штабе лорда-генерала, и закуска, соответственно, недотягивала до изысканных тамошних буфетов. Но мой помощник постарался сделать долгое заседание как минимум терпимым для его участников. Принимая в расчет сверхъестественный талант Юргена к добыванию различных вещей, это значило, что ему удалось с избытком обеспечить нас едой и питьем. Мне даже пришлось отодвинуть тарелку с тремя паловинскими пирожными к краю стола, дабы освободить место для планшета данных.

— Рад слышать, — отозвался я, проглядывая медицинский рапорт.

Готов в строй — это было несколько преувеличенно, потому как Детуа получил лазерный заряд в грудь, и ему чертовски повезло, что легкая броня под шинелью поглотила большую часть удара. Как бы то ни было, медики не могли ему ничем особо помочь, разве что подождать, пока ребра срастутся и он оправится естественным образом. Само по себе лежание в лазарете ничего не прибавило бы и не убавило в скорости его выздоровления. Но без сомнения, мысль о том, что чем дольше он проваляется, тем дольше Сулла будет командовать его ротой, была чертовски мощным стимулом выписаться пораньше.

— Что же, это упрощает перемещения в командовании, — произнесла Кастин и смахнула крошку пирожного с уголка губ.

Броклау важно кивнул.

Нас троих, не считая Юргена, который время от времени приходил и уходил, хватило для того, чтобы совершенно переполнить мой кабинет. Но все же в нем было куда легче работать, нежели в командном пункте. То, чем мы занимались, было необходимостью прискорбной и требующей деликатного подхода: переназначение личного состава, заполнение потерь полка.

В большинстве подобных ситуаций лучшим решением было не предпринимать вообще ничего. Отряд, поредевший на одного-двух солдат, все еще готов хорошо сражаться, в то время как перетасовка людей из одной слаженно работающей команды в другую может стать губительной для их боевого духа.

В нескольких случаях, впрочем, — когда погибли члены сержантского состава или офицеры, — кого-то необходимо было выдвинуть, дабы заполнить оставленную ими командную должность. Если же офицер был ранен, нам предстояло назначить временного командира до тех пор, пока основной не сможет снова встать в строй. Что и приводило нас к весьма чувствительному вопросу о первой роте.

— По крайней мере теперь мы должны подыскать замену всего одному командиру роты, — сказала Кастин.

Я был согласен с ней. Капитану Колтону в изрядной степени не повезло: он нарвался на группу еретиков, вооруженных ракетометами, и пара снарядов пробила-таки с неизбежным результатом броню его командной «Химеры». Командиры его взводов сумели удержать ситуацию под контролем, но ни один из них не был уверен, кто же должен по старшинству принять командование. Так что в конце концов Броклау пришлось руководить ими лично, направляя по воксу из командного бункера. Это было далеко от идеального решения, а вся ситуация в целом являла собой яркий пример того, насколько чертовски рискованно использовать БМ в городском бою против пехоты.

— Вопрос в том, кого же назначить? — произнес Броклау. — После того разброда, что мы имели счастье видеть, никто из лейтенантов не кажется мне способным занять подобную должность.

— Тут я с вами согласна, — подтвердила Кастин. — Все они достаточно хороши, чтобы управляться на уровне взводов, не более. Кто-то должен был принять на себя ответственность и командование сразу же, как только выбыл Колтон. Никто не был достаточно уверен в себе, чтобы заступить на его место, и это меня беспокоит.

— Ваша правда, — в свою очередь согласился я, сделав решение единогласным. — А вот Сулла, по меньшей мере, проявила инициативу, когда слег Детуа. И, учитывая все обстоятельства, она весьма неплохо справилась.

И это была истинная правда. Возможно, Дженит Сулла и была самым раздражающим младшим офицером во всем полку и вдобавок слишком безрассудной, чтобы это мне могло нравиться, но дело под ее командованием спорилось, и солдаты, кажется, отчего-то ее любили. Так что, несмотря на мои личные сомнения, я полагал, что не имею права не отдать ей должное в том, что она действительно заслужила.

— Сулла?.. — повторила Кастин с ноткой задумчивости, закравшейся в голос.

Броклау перебросил озабоченный взгляд с нее на меня, уже понимая, куда нас приводит данная цепочка размышлений. Но, по чести говоря, я не видел достойной альтернативы.

Броклау наконец кивнул.

— У нее достаточно хорошо получилось организовать вторую роту под свое командование в бою, — осторожно произнес он. — Но она служит с ними со времен слияния полков, и другие командиры взводов привыкли доверять ей. Будет ли другое соединение так же готово сработаться с Дженит?

— Вот эту задачу после назначения она будет решать сама, — пришлось уже напрямик заявить мне. — Или она подходит для этой работенки, или нет. И есть только один способ это выяснить, — Я вздохнул. — Впрочем, да и кого еще мы можем назначить?

— Это верно, — подтвердила Кастин. Она поглядела задумчиво. — Некоторые, надо сказать, не очень-то захотят получать приказы от другого лейтенанта... Особенно если они служат не меньше, чем Сулла.

— Присвойте ей досрочно звание капитана, — посоветовал я. — Если она не потянет или будет слишком терять голову, всегда сможет получить назад свой взвод, когда мы найдем кого-нибудь на ее место.

— Справедливо, — кивнул Броклау. — А что мы пока будем делать с третьим взводом? Поднимем Лустига в лейтенанты?

— Вот уж он вас не поблагодарит за это, — произнес я, вспомнив некоторые из наиболее острых замечаний ветерана-сержанта касательно офицерства вообще. — Лучше просто сообщите, что он утвержден как сержант взвода на некоторое время, пока не освоится с тем, чтобы командовать им, а потом уже, в свою очередь, дайте ему лейтенанта. Таким образом, если нам придется поставить Суллу обратно во взвод, никто не потеряет лица.

— Хорошо придумано, — решительно кивнула Кастин. — А его капрал пока что справится с тем, чтобы самой командовать отрядом?

— Я бы сказал, что да, — отозвался я. — Пенлан — хороший солдат. Она и Лустиг должны суметь выбрать себе новых ПРО без нашего вмешательства.

— Пенлан? — Кастин на некоторое время задумалась. — Это не у нее ли прозвище Семь Несчастий?

— Да, — кивнул я. — Но она не настолько уж склонна ко всяким происшествиям, как кажется. Да, однажды провалилась в амбулловый ход, а еще был случай с разрывной гранатой в выгребной яме, но вообще дела у нее идут все лучше и лучше. Орки на Кастафоре были удивлены не меньше ее, когда пол фабрики начал уходить из-под ног. Да и на Сквеки мы зашли бы прямо в ту засаду хрудов, если бы она не привела в действие мину, выкинув жестянку из-под консервов... — Я оборвал сам себя, наконец-то услышав, что несу. — Ну, вы же знаете, солдаты склонны придавать подобным вещам слишком большое значение, — окончательно сбившись, невнятно закончил я.

— Пожалуй, — раздумчиво произнесла Кастин. — Ну что, тогда вроде все решили?

Да, более-менее так оно и было. Мы провели еще несколько минут, уточняя новые назначения, разобрались с несколькими логистическими вопросами и были уже готовы разойтись по постам, когда в кабинет вошел Юрген. Я не особенно обратил на это внимание, честно говоря, потому что он входил и уходил несколько раз за вечер, разбираясь с рутинной бумажной работой и снабжая нас закусками. Но теперь он тягуче кашлянул: это было неизменной прелюдией к тому, чтобы передать сообщение, когда он полагал, что мое внимание занято чем-то другим.

— Прошу прощения, комиссар, мэм, сэр, но из штаба срочное сообщение. Флот еретиков вступил в бой с нашими военными кораблями на орбите. Лорд-генерал ожидает, что они начнут высадку войск так скоро, как только смогут.

— Благодарю вас, Юрген, — произнес я, в свою очередь так спокойно, как только смог, и потянулся к оружию.

Так или иначе, но битва за душу Адумбрии должна была начаться с минуты на минуту, хотя насколько буквальна эта мысль, я в то время совершенно не представлял.

Несмотря на все мои опасения, первые доклады с фронтов не содержали упоминаний о гигантах в силовой броне. Поначалу дела выглядели так, будто нас не ожидало полномасштабное вторжение Десантников Хаоса. Присутствие отдельных громил было не столь уж неожиданным. Судя по некоторым весьма секретным записям, которые предоставил мне Живан, Орден Пожирателей Миров довольно часто посылал своих членов для того, чтобы наставлять те орды желающих поиграть в мастеров войны, которыми была наводнена Галактика (впрочем, каким еще советам могли внимать последователи Хорна, кроме как «Убей их всех!», было моему пониманию недоступно).

Можно было предположить, что во всей армии вторжения их насчитывалось не более одного-двух отрядов. Уверяю вас, это само по себе явилось бы крайне беспокоящим фактом. Но все-таки значительно менее ужасным, чем целая армия психопатов-исполинов (особенно учитывая, что в первом случае у меня еще оставалась надежда избежать личных разборок с ними).

— Восемь шаттлов. Приближаются, — огласила оператор ауспекса.

Мы с Кастин обменялись быстрыми взглядами. Мои ладони нестерпимо зудели, и во рту внезапно пересохло.

— Мы чертовски рискуем, — произнес я.

Полковник напряженно кивнула:

— Но теперь уже поздно менять решение.

Мы примерно в сто пятидесятый раз оглядели диспозиции наших сил на голографическом проекторе. Дрожь моего дурного предчувствия стала напоминать электрические удары. Сомневаться не приходилось: если мы поставили не на то, на что следовало бы, дела пойдут весьма неприглядно.

После долгих размышлений мы решили довериться интуиции Кастин и предположить, что изолированный обитаемый купол был основной целью гостей. Соответственно, мы развернули там целиком четвертую и пятую роты. Солдаты засели широким кольцом, камуфлированные так, как могут быть только вальхалльцы в снежных полях, надеясь стянуть петлю на шее врага, едва он окажется на планете.

Не забудем, что вторая рота все еще ждала приказов, будучи погруженной на десантный катер. Это значит, что для защиты города мы оставили только третью роту — фактически без всякой помощи, если не считать отряженной туда же горстки хеквиновских солдат. Не в первый раз я забеспокоился о том, действительно ли Сулла готова к той работе, что мы ей доверили, и не получу ли я ответ в виде горы гражданских трупов?

Это также оставляло открытой проблему безопасности расположения полка. Теоретически второй роты было бы достаточно для этого дела, как и ранее. Но в данный момент (не забудем!) она находилась в катере, который стоял, гоняя двигатели вхолостую, готовый вылететь Император знает в какую часть планеты по первому же приказу лорда-генерала.

У нас, конечно, оставалась пара сотен живых душ в третьей роте. Будучи прежде всего и в основе своей гвардейцами, они были способны стрелять не хуже остальных. Но мысль о том, что пестрое собрание поваров, медиков, технических служащих и музыкантов полкового оркестра будет защищать наши шкуры от толпы истекающих пеной изо рта, нацеленных на убийство безумцев, не была особенно утешительной.

(Хотя, замечу в скобках, даже это было гораздо более приемлемо, нежели идея выдать двигателеведам лазерные ружья и показать им, с какого конца стреляют. Будучи шестереночками, они могли рассказать вам в деталях, как эти штуки работают, но ни за что не попали бы даже в борт космического корабля, стоя в его грузовом трюме. Вид тесной группки техножрецов в белых одеждах, держащих новенькое, ни разу не использованное ручное оружие так, будто у них в руках были хрупкие предметы искусства, в то время как на них орал сержант Лустиг, пытавшийся сообщить им хотя бы начальные знания о реальном применении этих предметов, будет преследовать меня до самой могилы.)

— Враг приближается, в пятидесяти километрах, — продолжала бормотать оператор; голос ее был столь же лишен эмоций, как у сервитора. — Быстро снижаются... Сорок три километра, и приближаются...

Карминово-красные точки неуклонно ползли по экрану гололита, направляясь прямиком к нам и Ледяному Пику. Я решил подсчитать число вражеских солдат, которое могли нести восемь гражданских шаттлов, и мигом пожалел, что подобная мысль взбрела мне в голову. Если они были забиты до отказа, то каждый мог нести в себе полную роту — это значило, что в худшем сценарии мы окажемся с одним нашим солдатом на двоих врагов.

— С положительной стороны, они, вероятно, забыли захватить теплую одежду, как и те, что были до них, — произнесла Кастин, очевидно выполнив в уме решение той же арифметической задачки, что и я.

— Будем на это надеяться, — кивнул я. Это казалось весьма вероятным; если судить по моему опыту, солдаты Хаоса были склонны очертя голову бросаться в бой, совершенно не заботясь о том, подходит или нет для этого их снаряжение, да даже о том, адекватно ли задаче несомое ими оружие. А культисты Хорна были наиболее безразличны к подобному из всех. — Если нам немного повезет, то холод сделает большую часть работы.

— В прошлый раз так и произошло, — с надеждой произнес Броклау.

— Тридцать восемь километров, приближаются, — снова врезался в наш разговор голос солдата за ауспексом. — Держат тот же вектор и снижаются...

— Еще не можете определить приблизительную зону посадки? — спросила Кастин; ее голос едва не ломался от напряжения.

— Все еще может быть любая из целей, — отозвалась оператор. — Тридцать два километра, и снижаются...

— Ну здорово. — Рука Кастин сжалась на рукоятке ее болтерного пистолета в непроизвольной реакции на стресс.

Я давно привык к ней; мне и самому частенько приходилось тянуть руку к оружию в моменты неуверенности.

— Двадцать девять километров, и приближаются, — продолжался все тот же напев. — Вектор снижения неизменный...

— Регина, взгляните. — Броклау с явным облегчением указал на картографический стол. Вероятная зона посадки проецировалась туда, представляя собой равномерно сжимающийся круг. Он съеживался, по мере того как шаттлы забирали все ближе к земле. Большая часть круга располагалась уже далеко к западу как от Ледяного Пика, так и от позиции нашего штаба. — Вы были правы!

— Слава Императору! — горячо отозвалась Кастин и распрямила напряженную спину.

Теперь оставалось уже не много сомнений в том, что место, где находился жилой купол, и было основной целью еретиков. Если они продолжат следовать тем же курсом, то сядут как раз внутри заготовленного силка, к нашему вящему удовольствию. Расставленная нами ловушка скоро захлопнется...

— Три цели сворачивают, — доложила оператор предсказателя. — Остальные держат курс и скорость; в восемнадцати километрах, и приближаются...

— Сворачивают — куда? — спросил я, возможно более резким тоном, чем она заслуживала. Ведь все шло так стройно!..

Вместо ответа на экране картографического стола возникли и, в свою очередь, стали сжиматься дополнительные круги посадочных областей.

— Как вы полагаете, куда? — мрачно спросил Броклау, и мне оставалось только прикусить язык, чтобы не добавить пару избранных эпитетов из языка нижних уровней улья.

Два шаттла направлялись к городу, а один, несомненно, нацелился на нас. Кажется, враг все-таки чему-то научился в первой атаке, вероятно перехватывая вокс-сообщения боев. Теперь он собирался прижать нас к земле, пока основные силы будут разделываться с главной своей целью. Там их, конечно, ждет неприятный сюрприз, но от этого не станет легче ни нам, ни жителям Ледяного Пика.

— Первая рота, сохранять позиции. К вам приближаются два шаттла, расчетное время прибытия... — Кастин бросила взгляд на оператора предсказателя за подтверждением и затем продолжила: — Три минуты. Вступайте в бой, как только враг окажется в зоне видимости.

— Принято! — Голос Суллы звучал четко и уверенно; впрочем, он неизменно был таковым, когда близилось неизбежное сражение. В любом случае волноваться об этом уже было поздно. Ей оставалось лишь проявить себя наилучшим образом, а мне — надеяться на Императора, что мы не совершили фатальной оплошности. — Будем готовы их встретить, — заверила Сулла, переключила канал на частоты своих командиров взводов и принялась подстегивать лейтенантов.

Я мгновение послушал, как это у нее получается: она, кажется, вполне понимала, что делает. Так что мое внимание вновь обратилось к картографическому столу.

— Сколько у нас времени? — спросил я.

— Пять минут или около того, — отозвался Броклау.

Мне удалось лишь напряженно кивнуть в ответ. Пожалуй, могло быть и хуже.

«Единственный шаттл, — напомнил я себе, — и в нем не может быть более одной роты врага, даже если он набит под самую завязку». Значит, нам предстояла довольно-таки равная битва. Это если предполагать, что солдаты тылового эшелона достойно проявят себя, но именно к этому они и должны были быть готовы. И если вдруг неприятель прорвется — в резерве у нас есть рота солдат, бывавших на передовой.

— Должен ли я приказать выгружаться второй роге? — спросил Броклау, будто мог читать мои мысли. — Усилить нашу оборону?

Кастин покачала головой:

— Оставьте их на борту десантного катера. — Она указала на основной гололит, где значки контакта с врагом расцветали по всей планете. — Весь ад прорвался на наши головы. Только Император знает, где они вскоре могут понадобиться.

С нею было трудно не согласиться. Из того, что я мог наблюдать, выходило, что жесточайшие сражения должны были разразиться практически в каждом населенном пункте. СПО по всей теневой зоне, даже притом, что их поддерживали кастафорейцы, принимали на себя жестокий удар врага. Можно было ставить деньги против моркови, что Живан в любой момент может призвать свои мобильные резервы к действию. Он будет не особенно рад услышать, что они собирались как можно быстрее прийти на зов, но их вдруг что-то отвлекло.

— Мы должны суметь справиться с ними, — согласился я, пинком подбадривая надежду.

— Враг, идущий на первую цель, будет в зоне посадки через минуту, — вклинился снова оператор. — Идущий на цель два приближается...

Этой целью, по всей вероятности, были мы. Я с некоторым родом утомленного смирения наблюдал за скользящим пятнышком на картографическом столе.

— К цели три враг прибудет через четыре минуты тридцать секунд.

— Четвертая и пятая роты, держать позиции! — приказала Кастин. — Приближаются пять шаттлов, ожидаемое время прибытия — пять минут. Они заглотили наживку.

— Пускай приземляются, сколько душе угодно, обратно все равно ни один не поднимется! — пообещал командующий пятой ротой, и Кастин с удовлетворением кивнула.

— Не сомневаюсь. — Она поглядела через стол на нас с Броклау. — Удачи нам, джентльмены!

— Надеюсь, что нам не придется уповать только на нее, — отозвался я.

Что нам действительно было нужно, так это немного серьезной огневой мощи. Но все «Стражи» были развернуты вместе с ротами в засаде возле бывшего купола еретиков. Все, что мы сумели собрать, — это ручное оружие и несколько переносимых солдатами тяжелых орудий. К сожалению, на базе было не очень много людей, знающих толк в таком вооружении. Специалисты из первой роты оставались примотанными к аварийным сеткам на борту десантного катера с того самого момента, как поступил первый сигнал тревоги. Не в первый раз я начал задумываться о том, что более здравой идеей было бы переждать все в каком-нибудь другом месте... Или нет! Какая-то тревожная мысль начала грызть меня, и тем настойчивее, чем более я старался не обращать на нее внимания.

Я повернулся к ближайшему оператору вокса:

— Дайте мне канал связи с офисом лорда-генерала. Высшая срочность.

Дабы убедиться, что все будет как надо, я прибавил еще свой комиссарский код экстренного выхода на связь.

— Кайафас. — Голос Живана звучал раздраженно, чему я отнюдь не удивился с учетом всех обстоятельств. — Вы не вовремя.

— Знаю, — ответил я. — Прошу простить. Но это важно.

— Не сомневаюсь, — вздохнул Живан. — В чем дело?

Его голос сопровождался рокотом разрывов снарядов тяжелой артиллерии, который я не спутал бы ни с чем иным. Судя по звукам, в Едваночи дела шли достаточно жестко.

— Кастин оказалась права, — сказал я. — Еретики определенно имеют целью места ритуалов.

В этот миг отдаленный треск лазерного огня просочился сквозь стены командного пункта, и я добавил, отдавая дань очевидному:

— В основном, конечно.

— Интере-есно, — протянул Живан, не менее моего способный анализировать ситуацию и делать из нее выводы. — Я сверюсь с талларнцами и колбенской толпой здесь в городе. Чтобы быть уверенным. Но это, кажется, и правда важно.

— Это все еще остается лучшей возможностью для нас, чтобы обнаружить, чего хотят колдуны, и остановить их, — заметил я. — Если войска вторжения собираются еще где-нибудь, мы должны быстро попасть туда. Желательно опередить их.

— Я займусь этим, — пообещал Живан.

Я кинул взгляд на медленно вращающийся глобус Адумбрии в гололите и был поражен числом вражеских значков, скопившихся вдоль линии побережья большего из морей. Некоторые места выглядели так, будто весь берег залит кровью.

— Я бы сосредоточился на линии побережья, — подсказал я. — Там что-то должно быть, что бы ни думал себе Мейден.

— Приму к сведению, — дипломатично проговорил Живан, что в переводе на обычный язык значило: «Спасибо, но, с вашего позволения, способен принять решение сам».

— Мы что-то упускаем из виду, — произнес я, оборачиваясь к Кастин.

Звуки ружейного огня к этому времени стали много громче.

— Вся военная разведывательная информация, которой мы обладаем, выведена на гололит, — указала она очевидное.

И тут монетка в моей голове наконец проскользнула в щель, упав со звоном, и я повернулся к оператору вокса так стремительно, что солдат вздрогнул.

— А что по гражданским каналам? — вопрос был обращен к нему.

— Прощу прощения, комиссар, я не прослушивал...

— Ну конечно нет, — пришлось терпеливо проговорить мне. — Это и не входит в ваши обязанности. Но вы можете соединить меня с кем-нибудь, кто этим занимается.

И оператор постарался соединить.

— Хеквин. — Голос арбитратора звучал так, будто он находился где-то на улице и говорил в вокс. И меня совершенно не удивил тот факт, что фоном к его голосу шла ружейная стрельба. — Чем могу служить, комиссар?

— Нам нужно знать, были ли какие-то необычные происшествия в районе экваториального моря? — спросил я.

Он коротко, невесело засмеялся:

— Как я слышал, пара-тройка врагов человечества сейчас творят там разор.

— Что-нибудь более конкретное, — произнес я, быстро поставив его в курс происходящего.

Его тон сразу изменился.

— Я с вами свяжусь, — пообещал Хеквин. — Но это может занять некоторое время.

— Будем надеяться, что у нас его достаточно, — заключил я и прервал связь.

Почуяв неподалеку от себя знакомый запах, я обернулся и увидел Юргена. Он стоял у двери с мелтой в руках, как и обычно во время заварушек. И из нее недавно стреляли, потому как жаркий, резкий запах перегретого металла исходил от ее ствола. Я поднял бровь, задавая мысленный вопрос.

— Подумал, что вам, возможно, захотелось бы снова прогуляться наружу, сэр, — ответил Юрген.

Вряд ли захотелось бы, поскольку наш штаб в данный момент захлестывали пехотинцы-еретики. Но я все равно кивнул, чтобы это увидели все, кто мог обратить на нас двоих внимание.

— Боюсь, что в данный момент все еще нужен здесь, — произнес я со всем подобием едва сдерживаемого, рвущегося в бой воинского чувства, какое только мог изобразить. И в этот момент до меня дошло, что ружейный огонь снаружи стал очень уж громким и что шапка и шинель Юргена покрыты тающим снегом. — Что там происходит, уточните?

Прежде чем мой помощник сумел ответить, от внешней двери донесся громкий взрыв. Ударная волна докатилась до внутреннего помещения, прихватив с собой двоих солдат. Кастин, Броклау и я так быстро выдернули свое оружие, что никто не взялся бы определить самого проворного, и обернулись, чтобы встретить неожиданную угрозу. Клубок фанатиков в красно-черной форме ворвался в комнату, не обращая внимания на лазерный и болтерный огонь, градом косивший их в то время, как они бежали к нам.

— Кровь Кровавому Богу! — выкрикнул один, которому удалось забраться дальше остальных. Он бросился вперед, в то время как лазерные заряды вырывали куски из его легкой брони и находящейся под ней плоти, но он находился в таком отрешении, что, кажется, вовсе не замечал ран. Я перенес прицел и выстрелил ему в ногу. Он обрушился на пол передо мной, выставив окровавленное лезвие. — Кровь Кровавому Богу!

— Отлично, твоя тоже сойдет, — кивнул я и раздавил его позвонки, с размаху наступив на шею.

Это был не самый элегантный способ добить врага, но по крайней мере он заткнулся.

— Они по всему расположению полка, — произнес Юрген.

Я окинул взглядом комнату и понял, что теперь, командный пункт уже не будет таким хорошим убежищем. Даже когда мы очистим его от врага, вход уже не закроем. Мне же совершенно не казалась ободряющей идея остаться в замкнутом пространстве, которое штурмует рой сумасшедших человеконенавистников.

Я повернулся к Броклау, который не пострадал, если не считать царапины на лбу.

— Лучше-ка выберусь наружу, — произнес я, — и постараюсь собрать наших солдат.

— Отлично придумано! — воскликнул он, очевидно не замечая текущей по лицу крови. — Если мы потеряем вокс-связь с четвертой и пятой, наша ловушка пойдет к фраговой бабушке!

— Мы отгоним врага, — заверил я, немного успокаивая совесть тем, что уж кто-нибудь это сделает. Я обернулся к помощнику. — Вперед, Юрген. У нас появилась кое-какая работка.

— За вас всегда готов, сэр, — ответил он так же флегматично, как и всегда.

Я вытянул цепной меч из ножен и начал прорубать себе путь к двери, благословляя то — чем бы оно ни было, — что заставляет фанатиков Хорна бежать с холодным оружием и диким криками, а не стрелять, как поступил бы любой здравомыслящий противник. Мне оставалось использовать лазерный пистолет лишь для того, чтобы пристрелить тех, кто являл собой редкое исключение из этого правила.

Кастин явственно наслаждалась возможностью замарать руки, вместо того чтобы направлять действия полка издали, полагаясь на цепочку подчиненных. Она со счастливейшим лицом палила из своего миниатюрного болтера, будто находилась в ярмарочном тире и ей за каждый удачный выстрел должны были выдать купон на игрушку. Разрывные снаряды с одинаковой легкостью косили еретиков в броне и без, так что стены вскоре стали будто расписаны абстрактными картинами, на которые я вовсе не желал бы полюбоваться ближе.

— Что, здесь вам врагов уже недостаточно? — спросила она, когда Юрген и я проскользнули мимо.

Мой помощник, к счастью, перешел с мелты на обычное лазерное ружье, уважая условия замкнутого пространства и большого числа дружественных солдат и непосредственной близости от врага.

Я вовремя налепил на лицо лучшую из своих бесшабашных ухмылок.

— Было бы неучтиво с моей стороны отнимать у вас мишени, когда они вас так развлекают, — произнес я. К тому же вам и Рупуту необходимо оставаться здесь.

И шагнул в сторону, чтобы Юрген мог без помех выстрелить в красно-черного солдата, вбегавшего в дверь. Когда тот упал, я понял, что за ним больше никого нет.

Кастин, с видом несколько разочарованным, вернула оружие в кобуру.

— Ну вот, теперь мне лишь предстоит не пускать этих ребят сюда, — заключил я.

— Полагаю, что так. — Полковник повернулась обратно к пульту вокс-передатчиков, уже впитывая в себя доклады с других фронтов.

Несколько человек с нашей стороны пострадали, но очень немного, учитывая, что некоторые из них были способны даже оставаться в строю.

Броклау координировал солдат, возвращая их к рутинной работе.

Я поспешил по коридору с Юргеном, наступавшим мне на пятки, и группа медиков попалась нам навстречу. При виде их мне вздохнулось с огромным облегчением. Да, они все несли лазерные ружья, но те были закинуты за спины. То, что ребята смогли так быстро откликнуться на призыв из командного пункта, означало, что они уже не были нужны для его защиты. Мое настроение стало потихоньку выправляться.

— Комиссар! — приветствовал меня юный капрал, как только мы вышли на открытый воздух и мне пришлось на бегу натянуть шарф поверх рта и носа (при этом заехав себе по физиономии рукояткой лазерного пистолета, но это пришлось пережить, поскольку я не собирался в текущих обстоятельствах выпускать ни одного из своих орудий).

Лицо парня показалось мне смутно знакомым. Через секунду я вспомнил, что еще на Кастафоре назначал ему порку по причине драки с гражданскими за благорасположение шлюхи. Пришлось выудить из глубин памяти его имя.

— Альбрин, — сказал я, кивнув, и этот приятель засиял совершенно абсурдным довольством оттого, что его узнали. — Кто командует?

— Полагаю, что я, сэр. — Он повел рукой куда-то в темноту. Она простиралась сбоку от нас, чуть разбавленная светом, истекающим из проема, который недавно защищала толстая металлическая дверь. Ее обгоревшие остатки молчаливо свидетельствовали о том, что по меньшей мере некоторые из еретиков не настолько забылись в жажде крови, чтобы разучиться ставить заряды взрывчатки. — Мой отряд заметил кучу еретиков, — продолжал Альбрин, — они двигались в эту сторону. Так что мы побежали за ними и атаковали с тыла.

— Отлично сработано, — произнес я, различая в снегу немалое количество холмиков, которые, вероятно, еще несколько секунд назад были вражескими солдатами.

Вполне резонный ход: фанатики Хорна должны были так увлечься идеей прорваться в здание и порезать всех внутри, что, вероятно, им и в голову не пришло оглянуться за спину, даже когда команда Альбрина открыла по ним огонь.

Капрал закраснелся:

— После того как мы тут от них почистили, мы стали укреплять вход. Мне показалось, это самое разумное, что можно предпринять.

Мне оставалось только снова кивнуть. Для секретаря интенданта он весьма неплохо разбирался в тактике.

— Так оно и есть, — произнес я.

Солдаты к этому времени уже начали сваливать грузовые платформы и прочий мусор в подобие баррикады; казалось даже, что ее можно весьма неплохо защищать.

Я попытался найти еще кого-нибудь из защитником расположения части, пользуясь своим микрокоммуникатором. Ни у кого из них не оказалось тактического устройства связи, так что это был пустой жест. В конце концов я довольствовался тем, что связался по воксу с командным центром и дал им знать о том, что происходит снаружи и кто их защищает.

— Вы остаетесь с ними? — спросила Кастин.

— Нет, — ответил я и, зная, что мои речи будут слышны этим импровизированным защитникам полка, добавил: — Они, как мне кажется, отлично понимают свое дело.

Как я и ожидал, волна гордости и обновленной уверенности в себе прокатилась по маленькой группе мужчин и женщин.

— Направлюсь дальше, — продолжал я. — Попробую найти отряд-другой, чтобы прислать им на подмогу.

Это решение ничуть не противоречило тактической мысли. И, кроме того, оно давало мне куда больше шансов избежать встречи с врагом, чем если бы я оставался в том месте, которое было очевидным объектом для нападения.

— Доброй охоты! — откликнулась Кастин, прочитав только один из двигавших мною мотивов.

Я отпустил несколько воодушевляющих замечаний в адрес защитников командного пункта и в сопровождении Юргена направился в окружающую тьму.

По правде говоря, бой за расположение полка к тому времени практически завершился. Превосходящие мастерство и разум защитников вкупе с пронизывающим до костей холодом косили фанатиков подобно комбайну, убирающему зерно. Но в то время, как вы легко можете понять, я этого не знал и, продвигаясь вперед, оставался настолько осторожен, насколько мог. Я нашел время проверить тактические частоты связи и между прочим узнал, что ловушка, расставленная возле бывшего жилого купола еретиков, сработала даже лучше, чем мы могли рассчитывать. Четвертая с пятой роты полностью окружили добычу и немало продвинулись в том, чтобы выдавить из нее все живые соки. Новая рота Суллы в это же время, к моему смешанному удивлению и облегчению, продолжала методично защищать город от поползновений армии вторжения (хоть, разумеется, и не без гражданских потерь).

— Комиссар. — Юрген был не более чем силуэтом в бесконечной ночи, хотя мои глаза уже приспособились к темноте достаточно, чтобы различать его без лишнего труда. Это было весьма кстати, поскольку морозная температура и шарф, намотанный поверх носа, не давали мне привычным методом отслеживать перемещения верного спутника в темноте. — Движение, комиссар.

Я проследил за тем, куда он указывал, на секунду задумавшись о том, что за ноющий звук забивает мне уши, пока не вспомнил, что это гудят все еще запущенные двигатели десантного катера. Что же, это было хорошо: по крайней мере мы сумеем откликнуться на призыв лорда-генерала сразу же, как только он поступит. Вероятно, катер и был основной причиной удара, под который угодила наша база, — так мне подумалось. Если и первая волна доложила о присутствии здесь орбитального транспорта, то их руководители во флоте вторжения — вероятно, кто-то из Десантников-Предателей — должны были обладать достаточным разумом, чтобы понять, зачем здесь эта машина.

Впрочем, более размышлять об этом у меня не осталось возможности. Тот движущийся объект, который заметил Юрген, стал проявляться из окружающей ночи подобно некой бесформенной массе. Он заслонял стоящие низко над горизонтом звезды, которые можно было увидеть в промежутках между зданиями. Поначалу я принял это за отряд пехоты, но, когда оно выдвинулось дальше на открытое пространство, осознал, что для отряда оно слишком массивно.

— Император на Земле! — только и сумел выдохнуть я, уловив слабую вибрацию льда под ногами. Слишком хорошо знакомые звуки скрежета и лязга пробились сквозь заполняющий все вой двигателей десантного катера. — Они притащили с собой долбаный танк!

— Повторите? — произнесла Кастин удивленным голосом.

— «Леман Русс», — произнес я. — Или, по крайней мере, когда-то им был.

Знакомый контур был изменен знаками и трофеями, которые — сердечная благодарность окружающей темноте — мне не удавалось по-настоящему разобрать, а также куском металлической ограды, приделанной к машине за каким-то непонятным резоном.

— У них, вероятно, ушло много времени, чтобы выгрузить его из шаттла, — добавил я.

— Принято. — Кастин несколько мгновений посовещалась с капитанами рот. — Около купола тоже есть несколько единиц их бронетехники. Благословение Императору, ни одной в городе.

— Мы можем взять его на себя, комиссар, — произнес Юрген, снимая со спины свою заслуженную мелту.

Возможно, так оно и было, ведь в конце концов именно для этого сие оружие и разрабатывалось. Правда, в плане Юргена был один изъянчик — по крайней мере с моей точки зрения. Пытаясь это проделать, мы, вероятно, привлекли бы внимание экипажа, что, в свою очередь, обернулось бы градом болтерного огня с ближайшей выносной турели.

Впрочем, от необходимости искать достоверную причину, чтобы не высовываться, меня спасло внезапное выступление слева. Отряд вальхалльцев выбрался из укрытия, дабы выплеснуть на металлический корпус машины дождь совершенно неэффективного огня лазерных ружей. Мотор танка рыкнул, и башня повернулась, наводя основное орудие.

— Да к фрагу такое дело! — высказал я все наболевшее, в то время как тяжелые болтерные заряды начали вгрызаться в снег вокруг нас, вырывая дыры из легкобронированных зданий и приводя в состояние полного беспорядка все в зоне видимости. — Стреляйте уже!

По правде говоря, это была наша лучшая возможность выжить, потому как путей выбраться из заварушки без того, чтобы быть разорванными на куски, уже не осталось.

— Отлично, сэр. — Юрген вдавил спусковой крючок, целясь в более тонкий участок брони на боковой поверхности танка, и идиоты, которые его только что атаковали, подняли дикий крик радости (по крайней мере те из них, кто не бился на снегу при смерти, истекая кровью).

Удар перегретой плазмы пробил боковые свесы танковой брони, разнес в куски гусеницы, и металлический гигант застыл на месте с воющим от перегрузки двигателем.

— Вперед, солдаты! Или вы собираетесь жить вечно?

Мне подумалось, что сержант, возглавляющий этот отряд, видимо, накачался какой-то дурью. Никто подобным образом не выражался за пределами страниц дурно написанных военных романов. Впрочем, кажется, оно подействовало: с воем, подобным воплю баньши и, вся группа солдат сразу поднялась и бросилась вперед, карабкаясь на проклятую штуковину, стараясь сорвать люки и закинуть внутрь фраг-гранаты.

Мне оставалось только пожелать им удачи. Башня снопа крутанулась, будто пытаясь сбросить солдат, но затем понял, что танк выцеливает что-то. Я повертел головой, и мой взгляд остановился на обширном металлическом борте десантного катера.

— Фрагов варп раздери! — взвыл я. — Они собираются стрелять по катеру!

Я принялся махать руками солдатам, копошащимся на подбитом танке:

— Уберитесь оттуда!

Юрген не мог стрелять, пока эти идиоты стояли между ним и целью, а если Предателям удалось бы навестись и шарахнуть с такого малого расстояния, они бы уж точно попали в наш орбитальный транспорт. Я попытался вообразить себе размер взрыва, который последует, коли им удастся пробить борт, и не сумел. Единственное, в чем уверенность моя была полной, — от расположения полка тогда останутся рожки да ножки, а сам я превращусь в облачко быстро замерзающего пара.

Значит, выбора у меня не оставалось. Ухватив Юргена за воротник шинели, я рванул в сторону десантного катера, отчаянно стараясь настроить вокс на частоту кабины пилота.

— Немедленно взлетайте! — проорал я ему.

— Повторите? — Пилот, по крайней мере, ответил, но недоуменно и недоверчиво. — Кто говорит?

— Комиссар Каин, — произнес я; от криков на холоде у меня уже разрывалось горло. — Вы в непосредственной опасности. Взлетайте!

Все было даже хуже, чем я полагал. Основной погрузочный пандус еще не был поднят, и наружу исходил теплый желтый свет. Так что если танку предателей все же удастся выстрелить оттуда, где он застрял, у нас не будет надежды на броню корпуса, которая могла бы остановить снаряд. Я устремился вперед с удвоенной силой; гонка по-предательски скользящему снегу заняла, вероятно, не более десятка секунд, но мне показалась вечностью. Наконец я был вознагражден гулом твердого металла под ногами. Юрген, конечно, ничуть не затруднялся окружающим ландшафтом, поэтому легко обогнал меня. В тот миг, когда я поравнялся с ним, он уже давил пальцем руну закрывания пандуса на пульте управления люком.

Со скрежещущим зудом наклонная металлическая плоскость начала подниматься, отрезая вид на смертоносное главное орудие танка. Последнее, что я увидел, были вальхалльцы, которые разбегались в разные стороны от него, очевидно найдя уязвимое место и запихнув туда гранату. Возымела ли она какой-то эффект, я так и не узнал, потому что внезапный крен палубы под ногами сбил меня на колени.

К добру или к худу, но теперь мы были в воздухе: Юрген и я вместе с мобильной ротой направлялись Император знает куда. Впрочем, доведись мне в то время узнать, куда именно и что нам предстоит там обнаружить, я бы, вероятно, сам бросился на этот фрагов танк, еще и полагая при этом, что мне чертовски повезло.

 

Примечание редактора.

В который раз нам следует обратиться к иным источникам, для того чтобы должным образом понять общую картину происходящего. По крайней мере первый из этих отрывков можно читать. Второй же — непереносим, как и прочие акты насилия Суллы над готиком, но я включила его в рассказ, поскольку в нем отражены события, происходившие с полком в то время как Каин нашел себе другие забавы.

Поскольку Тинкроузер и так достаточно адекватно подводит итог событиям, читатели с утонченной чувствительностью к языку могут пропустить второй отрывок, если пожелают, хотя он и предоставляет нам отчет от первого лица о том аспекте конфликта, касательно которого первый автор, как и большинство адумбрианцеву до сих остается в полном неведении.

Из «Помрачение в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Вражеский линейный корабль продолжал надвигаться на флотилию торговых судов. Непокорный «Несокрушимый», казалось, был единственной преградой, отделявшей их от неминуемого уничтожения. Выжившие транспортные суда противника оставались на орбите, выплескивая груз предателей и еретиков на планету, застывшую внизу. Многие из осажденных защитников все еще надеялись на то, что могучий имперский корабль вмешается в ход высадки, но он со всей уверенностью оставался на месте.

По правде говоря, теперь он и не мог предпринять большего, потому что отвернуться и начать преследование горстки разбросанных целей значило для него подставиться под огонь вражеских орудий. Кроме того, нужно было думать и о торговых кораблях: их на орбите к этому времени находилось чуть более тысячи и все они казались беззащитными перед лицом хищника, наползавшего на них.

Никто не хотел признавать этого вслух, но защита торговых судов была важнейшей из задач линейного крейсера Империи. Эти суда могли понадобиться в случае, если бы дело дошло до самого худшего — необходимости эвакуации планеты. Они должны были быть спасены, в то время как уже опустевшие транспортные суда врага, выполнив свое низкое предназначение, не представляли более какой-либо угрозы.

Несмотря на правоту всех логических доводов, мы можем представить себе то чувство досады, которое ощущал экипаж «Несокрушимого», и недобрые предчувствия, владевшие экипажами торговых судов, пока левиафан Хаоса продолжал спускаться к ним по орбите.

Битва в космосе превратилась в игру на выдержку, и в это же время сражение внизу, на планете, достигло лихорадочного пика. Войска вторжения наносили удары по всей поверхности, собираясь, как и можно было ожидать, в значительных количествах вблизи планетарной столицы. Едваночь превратилась в мрачное поле боя, где отряды СПО и Имперской Гвардии сражались за каждую улицу с, казалось, неистощимыми количествами фанатичных еретиков, чьей единственной и главной целью, несомненно, было причинить как можно больше смерти и разрушений.

Не делая очевидных различий между военными и гражданскими, убивая направо и налево, они прорвались в центр города, в то время как храбрые защитники отступили, дабы перегруппироваться в северных пригородах. Здесь сражения закипели еще более жестоко, потому как сторонники тех, кто вторгся на планету, вышли из тайных укрытий, чтобы и самим добавить головной боли защитникам.

И так происходило по всей Адумбрии. На холодной стороне объявились затаившиеся отступники; они намеревались подорвать оборону Ледяного Пика, но вальхалльцам удалось расправиться с ними так же уверенно, как и с внешним врагом. Талларнцы же на горячей стороне оказались под не менее тяжелым давлением врага, нежели прежде, несмотря на то что в месте их расположения не было очевидных целей стратегического характера, и их кавалерии только и оставалось, что галопом мчаться на защиту обитателей разбросанных по пустыне деревушек. По всей же территории теневой зоны с неослабевающей силой кипела битва за то, чтобы стереть с лица нашего родного мира нечистое пятно.

Из произведения «Как феникс, ложащийся на крыло: Ранние кампании и славные победы Вальхалльского 597-го», за авторством генерала Дженит Суллы (в отставке), 101 М42

Несмотря на ту видимость невозмутимости, которую я со всем возможным старанием демонстрировала моим подчиненным, мои читатели, уверена, легко поймут те страшные предчувствия, которые овладели мною, едва я услышала предупреждение моего полковника. У меня едва ли было довольно времени, дабы осознать внезапное и неожиданное продвижение по службе, не говоря уже о том, чтобы как следует узнать моих новых подчиненных глубже, чем просто по обыденным встречам в офицерской столовой, какими до сего времени и ограничивалась наша с ними связь. Несмотря на это, мы все были одинаково солдатами Гвардии, лучшими и благороднейшими членами человечества, так что моя вера в их способности была так высока, как только могла быть, и, со своей стороны, я дала себе зарок предоставить им то руководство, которого эти героические мужчины и женщины заслуживали.

Имея в своем распоряжении пару минут до того времени, как вражеская атака должна была накрыть нас, я проверила диспозиции взводов, подчиненных мне, на тактическом дисплее командной «Химеры» роты, найдя это рутинное действие утешительно знакомым. И правда, если не считать дополнительных устройств вывода данных и вокс-соединений, окруживших меня, я вполне могла бы представить себе, что опять командую своим старым добрым взводом.

К моему облегчению, все наши отряды хорошо отвечали на тревогу и командиры взводов действовали так эффективно, как я только могла пожелать. Так что, кидая взгляд на гололит, я не могла даже сомневаться в том, что мы встретим еретическую угрозу готовыми к ней так, как только можем быть. Все, что мы могли делать теперь, — это только ждать, когда их шаттлы коснутся земли, и выступить вперед так быстро, как только сможем, дабы сдержать их высадку.

И нам не пришлось долго дожидаться. Через считанные секунды я услышала визг их двигателей даже с сквозь толстый бронированный корпус «Химеры», и этот звук быстро оборвался звуком льда, раскалывающегося от удара при их приземлении. По крайней мере один шаттл уже не должен был вернуться к тому наполненному сбродом кораблю, откуда прибыл, потому как ему не повезло пролететь прямо над головами третьего взвода, который приветствовал его так горячо, как только можно было ожидать, с объединенной мощью их тяжелого ручного оружия и закрепленных на «Химерах» болтеров.

— Один упал и горит, — доложил лейтенант Роксвелл, не сдержавшись, чтобы не произнести это удовлетворенным тоном, за что я едва ли могла порицать его в текущих обстоятельствах.

Даже прежде чем я могла бы отдать приказ, он двинул отряды под своим командованием вперед, дабы подчистить выживших, которых, впрочем, оказалось слишком много, чтобы подобное начало боя стало совсем уж утешительным. Как и те, что атаковали нас прежде, эти сражались будто одержимые, совершенно не заботясь о личной безопасности или какой-то определенной тактической доктрине, которой надо следовать. Бой стал кровавым, но их излишняя уверенность в себе оказалась нашим лучшим союзником, не считая, конечно, нашей же веры в Императора. Прошло совсем немного времени, и наш превосходящий боевой опыт и дух стали отчетливо сказываться на ходе сражения.

Второй шаттл приземлился в двух километрах от первого, около шахтных выработок, но мы этого ожидали. Первый взвод уже ждал их, готовый по достоинству пустить кровь любому, кто осмеливается поднять оружие против Императора, что они весьма заслуживают и неминуемо получают. Однако же наступление врага было ожесточенным, так что наша линия обороны в некоторых местах прогнулась, позволив им прорваться в город, прежде чем четвертый взвод смог подойти, чтобы поддержать своими силами достойных воинов первого.

Так и вышло, что мы теперь смотрели в лицо не одной, а двум ордам фанатиков, неистовствующих в Ледяном Пике. Они двигались к его центру с противоположных направлений, без разбору паля по солдатам Гвардии, отрядам преторов, призванным охранять спокойствие граждан, и самим невооруженным жителям. Конечно же, многие из них предпочли заняться вырезанием невинных жертву чем глядеть в дула наших ружей, — такими трусами они были.

И тогда настало время для смелой инициативы, так что я приказала всем отрядам, не связанным боем с врагом, собраться вокруг моей командной машины на городской площади, где двойной напор врага можно было бы встретить одновременно и воспрепятствовать его воссоединению. Потому как, если бы им довелось встретиться и слиться, такая единая орда могла бы, несомненно, причинить гораздо больше ущерба, чем каждая из групп по отдельности. И в нашей задаче нам помогли такие обстоятельства, которых никто не мог бы предугадать; это была прямолинейность мышления вторгшихся врагов, которая позволила первому и третьему взводам обогнуть их фланги и изнурять врага все время, пока они продвигались к центру города, и никем не ожидаемое вмешательство подпольного культа, который мы с такими трудами и потерями времени пытались уничтожить со времени нашего прибытия на Адумбрию.

Можно теперь напомнить, что комиссар Каин первым указал на тот факт, что вторгшаяся в систему армия и те, кто проник на планету тайно и с кем мы сражались до прибытия второго врага, принадлежали, кажется, к соперничающим Силам Хаоса. Это и подтвердилось самым, как я и говорила, неожиданным образом, потому как пестро одетые группки гражданских появились на улицах, дабы своими действиями доставить неприятности тем, кто вторгся в город. Я должна с удовольствием доложить, что наши мужчины и женщины не делали между ними никакого различия, с готовностью пристреливая затаившихся еретиков, едва только они показывались на виду, равно как и солдат предательской пехоты в карминово-красных формах. Мятежные жители совершенно не отвечали на наш огонь, сосредоточив усилия лишь на том, чтобы убить как можно больше слуг своего ненавистного соперника, даже тогда, когда сами падали под очищающими лазерными зарядами Гвардии. О себе же я могу сказать, что была в значительной мере удивлена их сосредоточенностью на одной-единственной цели, найдя ее доказательством того безумия, которое, несомненно, и должно владеть сознанием любого, кто отвернул свой взгляд от света Императора.

Впрочем, как бы ни были испорчены их души, они теперь поработали на благородную цель, потому как их вмешательство, несомненно, ускорило неизбежную победу тех героев, которых мне довелось вести в бой.

Рискуя показаться нескромной, я должна все же сказать, что моя стратегия сработала: оба крыла сил вторгшегося врага встретились в центре и были с успехом заблокированы. Не имея возможности прорываться дальше, они были легко окружены солдатами преследовавших их первого и третьего взводов, которые использовали превосходящую мобильность, предоставленную нашими «Химерами», во всей полноте и практически свели вражеские силы на нет в достаточно короткие сроки.

Надо признать, что огромной удачей для нас явилось то, что все, кто вторгся в Ледяной Пик, были пешими солдатами, потому как многие другие отряды врага также имели собственные военные машины. Конечно же, надо упомянуть группировку, штурмовавшую нашу базу при поддержке танка, который комиссар Каин лично и в одиночку вывел из строя, продолжая неустанно направлять и вдохновлять наши силы в том бою. Да и в основной массе врага, которая приземлилась к западу от города, дабы быть встреченной большей частью наших войск, было определенное число танков и бронированных транспортных машин. Эти в самые краткие сроки были выведены из строя четвертой и пятой ротами, которые скрыли свои команды тяжелого ручного оружия в засадах еще до приземления предателей. Как я с удовлетворением могу отметить, их победа была не менее полной, чем наша, несмотря на большее число войск, задействованных с обеих сторон.

 

Глава шестнадцатая.

Подняв десантный катер в воздух, мы спаслись от неизбежной, казалось, гибели. Мое облегчение было столь всеобъемлющим, что пару секунд я восстанавливал дыхание, даже не пытаясь подняться с холодной металлической палубы грузового трюма. Катер между тем набирал высоту, мой вокс разрывался от голосов, желающих знать, какого варпа творится, и у меня было не так уж много драгоценного времени, чтобы поразмышлять обо всем происшедшем.

— Мы на борту десантного катера, — доложил я Кастин, осознавая, что мой ближнего действия личный вокс-передатчик не позволит мне долго поддерживать связь с ней, — Это была единственная возможность обезопасить его.

И меня, разумеется; надо сказать, что это и было в действительности моей основной задачей.

— Лучше и не садитесь, — посоветовала она. — Дела у нас пока идут жарко.

Как мне довелось выяснить позже, битва внизу была почти завершена, но в то мгновение ни у кого из нас не было возможности окинуть взглядом всю картину. Поступить именно так, как она сказала, выглядело наиболее разумным. Десантный катер и солдаты на его борту были жизненно важной частью оборонной стратегии Живана, и потерять его теперь, когда он только что едва избежал уничтожения, было бы весьма постыдно — и это еще слабо говоря.

С особенной радостью я последовал этому совету еще и вот почему. Предатели не озаботились тем, чтобы захватить с собой аэрокосмическую огневую поддержку. Все, что болталось в атмосфере, не считая их приземлявшихся посудин, принадлежало только нам. Этот факт привел в полный восторг пилотов истребителей СПО: наслаждаясь собственной неуязвимостью, они играли с неповоротливыми шаттлами как хотели. Очень быстро они извели все свои цели и с неменьшим энтузиазмом принялись косить на бреющем полете сухопутных предателей.

— Это действительно может быть лучше всего, — признал я правоту Кастин со всем нежеланием, какое только смог изобразить. — Хотя замечу, что это не вдохновляет — отсиживаться в стороне, пока вы делаете всю работу.

Кастин засмеялась:

— Уверена, лорд-генерал скоро найдет вам какое-нибудь развлечение по вкусу.

Эта незатейливая шутка спугнула пришедшее было ко мне хорошее настроение. Облегчение оттого, что мне удалось вырваться из пекла, было слишком велико. Оно захлестнуло мою голову и на время затопило ту часть сознания, чья работа заключалась в анализе ситуации и планировании дальнейших действий. Полковник, выражаясь фигурально, вернула меня с небес на землю.

Но разумеется, Кастин была права. В любой момент мы могли начать снижение к какой-нибудь отдаленной зоне боев. «Ну так и что же, — решил я. — Мучить себя этой мыслью — нецелесообразно». Лучше всего было разбираться с проблемами по мере их поступления, как и всегда доверяя хорошо отточенному инстинкту выживания и сейчас, и по прибытии туда, куда мы направимся.

Пилот все еще ныл на другом канале, запрашивая пояснений, что же происходит. Я ответил ему, хотя бы просто для того, чтобы он замолчал.

— Держите крейсерский курс, — сказал я. — Иду на летную палубу, чтобы дать вам инструкции.

Разумеется, для этого мне не обязательно было видеть его лично. Но в грузовом отсеке было чертовски неуютно, и вдобавок я хотел подключить свой микрокоммуникатор к корабельному воксу для связи с быстро удаляющимся штабом. К тому же разговор заставил нашего пилота почувствовать себя кем-то значимым — это полезно, когда хочешь получить от человека то, что тебе нужно.

Как я и мог предугадать, мое присутствие на корабле и то, как мы с Юргеном прошествовали по пассажирскому отделению, произвело впечатление на солдат. Новость эта летела впереди нас. Когда мы достигли командной группы Детуа — он расположился возле летной палубы, как это было и в прошлый, полный событиями спуск с «Благоволения Императора», — капитан уже солнечно улыбался нам.

— Я так и подумал, что вы не откажете себе в удовольствии присоединиться к нам, — произнес он, мгновенно сделав именно то умозаключение, к которому подталкивала моя репутация. — Так что оставил вам свободное местечко.

И действительно, места, которые мы с Юргеном занимали, когда прибывали на Адумбрию, были все еще свободны (что не так уж удивительно, как можно подумать. Десантные катера рассчитаны так, чтобы нести полную роту солдат, которая в некоторых полках составляет до шести взводов. В 597-м же их, по обычаю, было пять — по крайней мере все то время, которое я провел с ними; и наши взводы состояли из пяти отрядов вместо шести, теоретически позволенных по ПРО).

— Это очень мило с вашей стороны, — ответил я с аккуратно нарисованной на лице улыбкой и расположил Юргена в одном из свободных кресел.

— Так куда мы направляемся? — задал вопрос Детуа.

Он выглядел на удивление бодрым, учитывая то, что случилось с ним ранее. Я полагаю, перспектива близкого действия его немало приободрила. А вдобавок и знание того, что Сулла наконец-то перестала быть у него занозой в мягком месте.

— Еще не вполне уверен, — пришлось признать мне. — Собираюсь сейчас поговорить с пилотом.

На летной палубе, конечно же, было не развернуться; именно поэтому я предпочел оставить Юргена снаружи. Во-первых, мне не хотелось оберегать ребра от утыкавшихся бы в них поминутно его локтей или ствола мелты. Во-вторых, находиться с ним в одной комнате было нелегким испытанием и в лучшие времена. Я-то к нему привык, а вот экипаж, как мне представлялось, мог в достаточной мере отвлечься, чтобы протаранить носом гору или сотворить еще что-нибудь, столь же неприятное.

— Комиссар. — Пилот кинул на меня взгляд от полированной деревянной панели управления, которая была вся расцвечена подмигивающими рунами, чрезмерно сложными для моего понимания. Затем он подправил большую медную рукоять; я предположил, что она была как-то связана с нашей высотой, потому что это действие пилота привело к легкому крену палубы под ногами. — Что происходит?

Пока я прояснил ему ситуацию, один из техножрецов, сидевший возле боковой панели управления, отданной целиком ему, совершил какие-то настройки в моем передатчике. Остальные шестереночки продолжали непрерывную череду молитв и песнопений, очевидно необходимых для того, чтобы наши двигатели работали еще более гладко и четко. Когда я закончил рассказ, удержавшись от желания приукрасить его — потому как знал по долгому опыту, что простое, ровное изложение впечатляет людей гораздо больше, чем, сколь угодно героическое позерство, — пилот рассудительно кивнул.

— Нам повезло, что вы там оказались, — произнес он. — Снаряд, пролети он через грузовой люк, прикончил бы нас всех неминуемо. — Он пожал плечами, выбрасывая эту мысль за борт. — И все же мне надо знать, куда лететь.

— Лучше просто держите крейсерские высоту и курс, — произнес я, выигрывая время. На холодной стороне было достаточно мало важных целей, которыми мог бы заинтересоваться враг. В данный момент мы были так далеко от боя, как только могли, учитывая все обстоятельства, и я желал продлить это счастливое состояние дел как можно дольше. — Мне бы не хотелось поставить лорда-генерала в неловкое положение тем, что мы начнем тут гоняться за дикими птеробелками.

И именно в этот момент, разумеется, судьбе было угодно вмешаться. Не позже и не раньше, чем я засунул горошину вокса обратно в ухо, смутно знакомый голос начал вызывать меня на связь.

— Каин, — ответил я, все еще стараясь припомнить, кто же это был.

— Комиссар! Рад слышать, что вы целы. — Голос был на секунду придавлен чем-то, что прозвучало как близкий взрыв. — Простите. Они пытаются прорваться по мосту возле звездного порта...

За этим последовал короткий треск болтерной очереди.

— Из всех узких мест, которые есть в Едваночи, я просто обязан был оказаться именно здесь. Ирония?

— Колбе, — произнес я, наконец узнав молодого претора, — чем могу быть вам полезен?

— Я полагал, что вроде бы это я могу быть полезен вам. Минутку, извините.

Его перебил шквал несвязных воплей, судя по всему изданных в боевом запале фанатиком Хорна. Далее послышался удар силовой дубинки, работающей на полной мощности, и крики сменились горловым стоном, явно дававшим понять, что здоровье нападавшего сильно подпортилось.

— Ну, моей он не получит... Простите, комиссар, на чем мы остановились?

— Полагаю, у вас было ко мне некое сообщение? — предположил я.

— А, да. Арбитратор Хеквин сказал, вы хотели, чтобы вам сообщили о необычных событиях в районе экваториального моря. Мне удалось наскоро просмотреть отчеты, но там нет ничего неожиданного, учитывая текущее чрезвычайное положение. Как раз начал проглядывать морские сводки, когда нас мобилизовали в поддержку СПО здесь.

— Что за морские сводки? — спросил я, ощущая, как едва заметная дрожь предчувствия поползла вверх по спине. И ладони снова начали зудеть, а это никогда не было хорошим знаком.

— По обоим морям есть довольно обширное транспортное сообщение, — произнес Колбе с удивлением в голосе. — А вы не знали?

Мне это просто не приходило в голову, как, полагаю, и любому человеку, рожденному и воспитанному в улье. Для меня моря были всего лишь большими пространствами открытой воды, которые никому ни для чего не нужны, так что я просто отметал их из своих рассуждений как пустынные земли. Но разумеется, Колбе говорил вполне резонные вещи. Оба здешних моря протянулись между теплой и холодной сторонами планеты. Огибать их — особенно экваториальное, лежащее на противоположной стороне от Едваночи, — было бы долго и неудобно. Так что громоздкие грузы, которые нельзя было отправить по воздуху или суборбитальным транспортом, доставлялись с одного берега на другой по воде. Короче говоря, адумбрианцы располагали кораблями, а это значило, что и колдуны легко могли попасть, куда им только было нужно, для того чтобы завершить свои дела.

— Вы можете передать мне эти морские файлы? — спросил я, пронесясь обратно в пассажирский отсек и выхватив у Детуа планшет.

К счастью, Колбе-младший был не слишком занят наматыванием еретиков на дубинку. Он сумел передать мне информацию, и она побежала по экрану планшета с головокружительной быстротой.

— Что мы ищем? — спросил капитан.

— Что-то необычное. — Улыбка у меня вышла довольно унылой. — Знаю, что это не слишком точное указание.

— Если там что-то есть, то мы это найдем, — пообещал Детуа и зарылся в список, призвав на помощь своего заместителя.

Я же поспешил обратно на летную палубу и хлопнул по плечу шестереночку, которая недавно настраивала мой микрокоммуникатор.

— Мне нужен канал связи с офисом лорда-генерала, — сообщил я ему и был приятно удивлен тем, что он не стал спорить, а просто ввел коды срочности, которые я ему предоставил, словно это было абсолютно обыденное дело.

— Кайафас, — приветствовал меня Живан несколько отстраненным тоном человека, который очень надеется, что у тебя нет для него еще каких-нибудь дурных известий, потому как ему и своих более чем достаточно. — Слышал, вы угнали один из моих десантных катеров.

— Долгая история, — заверил я. — Но кажется, нам он может пригодиться именно сейчас. В экваториальном море имеются корабли. Колдуны могут прибыть на них прямиком туда, где им требуется совершить ритуал по всей схеме.

— Вы не поверите, но нам это приходило в голову, — произнес Живан. — Мейден, впрочем, заверил, что это не сработает. Место для ритуала должно быть каким-то образом привязано к твердой поверхности планеты. Псайкерские штучки, вы понимаете. — Его голос приобрел оттенок веселья. — Боюсь, в этот раз вы напали не на ту грибницу.

— Если вы так считаете, — произнес я, не особенно убежденный его словами.

Весь рисунок слишком хорошо сходился, и я доверял своей паранойе; в конце концов, ведь именно она хранила мою жизнь столько лет.

Голос Живана приобрел стальную окраску:

— Считаю, нашей главной и первейшей задачей в данный момент является защита столицы. Я призываю вас, а также Талларнскую и Кастафорейские роты быстрого реагирования и придаю вам дивизион четыреста двадцать пятого бронетанкового. Если вы сможете развернуться в тылу наступающих и отрезать им пути отступления, то мы вскоре положим конец этой войне.

— А в это время слаанешиты снова призовут своего демона и завершат то, что они творили с течениями варпа, — отозвался я. У меня в тот момент не было ни малейшего предположения, чем они занимались, — вероятно, это и к лучшему, что не было. Но я ни капли не сомневался, что, свершившись, оно означало бы конец для нас всех. — Не могу поверить, что вы просто отвернетесь от подобной возможности.

— Я не собираюсь от нее отворачиваться. — В голосе лорда-генерала уже скрежетали ноты раздражения. — Но нам все еще не за что зацепиться. Когда найдем, мы покончим с этим тоже. Но я солдат, а не фрагов инквизитор. Я могу сражаться только с теми врагами, которых вижу перед собой!

И на это мне нечего было возразить. В конце концов, мы были его армией и, с очевидностью, в данный момент запустили руки по локти в рой хорнитов. Проведя все эти недели в попытках раскрыть наших невидимых врагов, Живан был не единственным, кто испытал облегчение, наконец-то увидев перед собой цель, в которую можно стрелять.

— Передавайте координаты, — произнес я. — Наш пилот проложит курс.

И вернулся на свое место в салоне в удивительной тревоге. С одной стороны, наша новая задача выглядела довольно простой; мне никогда раньше не приходило в голову отказаться пострелять врагу в спину. Мне это нравилось, надо сказать, даже больше, чем стоять с ними лицом к лицу: так было безопаснее. Но я никак не мог сбросить грызущее ощущение того, что настоящая угроза осталась где-то в стороне и что если мы в скорейшем времени не перехватим инициативу, то едва ли получим шанс сделать это когда-либо вообще.

— Что такое рудодобывающая драга? — спросил Детуа, глянув на меня поверх планшета данных, на котором все еще значились сброшенные мною на попечение капитана отчеты о событиях в море.

— Понятия не имею, — отозвался я. — У нас в ульях их точно нет.

— На ледяных мирах тоже, — заключил Детуа. Он секунду поколдовал над планшетом, вызывая файлы брифинга, касающиеся местных традиций и культуры, которые я не сподобился прочитать, будучи еще на борту десантного корабля. — О, интересно. Это настоящие плавучие фабрики, которые выбирают минеральные отложения со дна океана и тут же перерабатывают их. Похоже, здесь это возможно, потому что моря очень мелкие.

— Физический контакт с твердой поверхностью планеты, — произнес я, чувствуя, как волны ужаса медленно катятся вверх по позвоночнику.

Детуа кивнул.

— Полагаю, что технически можно сказать и так... — Он оборвал себя, вероятно заметив выражение моего лица.

— Что привлекло ваше внимание к этим драгам? — спросил я так ровно, как только мог.

— Арбитры приняли сигнал бедствия с одной из них примерно в то же время, как началось вторжение. В тех обстоятельствах они не могли сразу же расследовать его — не было времени.

— Покажите, — попросил я.

— Передача была короткой и быстро оборвалась, но тот, кто был на другом конце вокса, успел упомянуть пиратов, прежде чем замолчал.

Я указал на расшифровку:

— Заметили? Пираты. Не солдаты, не армия. Кто-то другой на них напал, или среди экипажа были мятежники.

— Да, — раздумчиво кивнул Детуа. — Больше похоже на культистов, с которыми мы сражались до того. — Но он все же пожал плечами. — Если только это действительно не пираты, которые хотят поживиться с этого местечка.

— Не слышал, чтобы на Адумбрии это было обычным делом, — возразил я. — Да и где бы им сбывать руду? На планете только один звездный порт, и даже в мирные времена он пристально охраняется.

Я нашел координаты места, откуда был послан сигнал, и ладони мои заныли сильнее, чем когда бы то ни было прежде. Оно находилось практически на обратной стороне планеты от Едваночи. Именно там, где, по словам Мейдена, должен был проходить последний ритуал, чтобы колдунам удалось осуществить свои гнусные замыслы, какими бы они ни были.

— Меняем курс! — приказал я, вызвав пилота, и назначил новые координаты.

Я было ожидал, что он начнет спорить, но он, вероятно, провел немало времени среди вспомогательного персонала Гвардии и усвоил, что полномочия комиссара превосходят даже таковые лорда-генерала.

Он кратко отозвался, что понял, и я почувствовал слабый звон во внутреннем ухе, который сказал мне, что десантный катер поворачивает. Юрген тяжело сглотнул, белый с лица.

— Держись, — приободрил я его. — Скоро приземлимся, ты даже обернуться не успеешь.

И надо добавить, окажемся лицом к лицу с одной из самых ужасающих передряг в моей жизни. Но в тот момент, разумеется, мне ни слухом ни духом не было известно о предстоящем.

 

Глава семнадцатая.

Если вы читали эти мои мемуары хоть мало-мальски внимательно, то, вероятно, должны подумать теперь, что подобная готовность — сломя голову лететь навстречу опасности — является для меня по меньшей мере необычной. Ну что же, возможно, так оно и есть. Но вероятнее всего, я просто оценил создавшееся положение на свой манер. Именно то (незнамо что), чего хотели достичь слаанешиты, и было настоящей угрозой моей жизни. А отправить в последний путь кучу полоумных берсерков, слишком поглощенных жаждой крови, чтобы держаться разумной тактики или хотя бы в доброй половине случаев стрелять из имевшегося у них оружия, — это было не более чем способом проворонить главное.

Да и, как я уже упоминал, мне было известно из горького опыта, что единственный способ разобраться с колдовством варпа — это сразу же нанести удар, прежде чем ведьмы, или кто там его творил, получат возможность довести дело до конца.

Так что, призвав на подмогу весь опыт многолетнего притворства, я скрыл обуявший меня ужас. Утешением был тот факт, что какой бы тревожащей ни казалась перспектива встретиться в бою с колдовством, уклонение от этого боя приведет к куда более страшным последствиям. Как много раз и бывало в моей жизни, все свелось к тому, чтобы выбрать из двух вариантов действий тот, который предоставит больше шансов сохранить мою шкуру в целости. Хоть и он тоже был связан со смертельным риском.

Я не забыл и о том, что у меня была с собой целая рота гвардейских солдат, за спинами которых можно укрываться, и замечательная способность Юргена вставлять палки в колеса любым Темным Силам, которые только могли быть брошены на нас. Так что шансы мои, казалось, были изрядно выше нуля.

Отложив на время все эти раздумья, я набрался вежливости предупредить Живана о том, что его план подрыва сил вторжения все-таки недосчитается одной роты. Но когда я попытался вызвать генерала по воксу, мне ответил лишь один из его помощников.

— Лорд-генерал не может в данный момент вам ответить, — сообщил он ни с чем не сравнимым тоном человека, которому представилась возможность побыть занозой в заднице и который наслаждается ею на полную катушку. — Он отбыл, дабы инспектировать наши передовые позиции.

— Ну так переключите меня на его вокс, — посоветовал я.

Помощник звучно вздохнул:

— Наши приказы велят сохранять тишину в эфире. Если враг узнает о его местонахождении...

— Ладно, — снова отрезал я, дав себе мысленный зарок узнать, с кем сейчас разговаривал, и сделать его жизнь как можно менее приятной, едва лишь представится возможность. — Тогда соедините меня с Мейденом.

К счастью, юный псайкер все еще был в штабе. Знакомый сухой тон его голоса, отозвавшийся в моем передатчике, оказал на меня удивительно успокаивающее действие. Если кто-то из окружения лорда-генерала и мог оценить ту опасность, с которой мы столкнулись, то это, несомненно, был Мейден.

— Комиссар... — он взял небольшую паузу, — я так понимаю, вам не просто захотелось вдруг поболтать.

— Нашлось место проведения четвертого ритуала, — пришлось обойтись без всяких предисловий. — Это рудодобывающая драга в центре экваториального моря. Я завернул наш десантный катер, полный солдат, и веду его туда.

— Драга. — Голос Мейдена сделался настолько невыразительным, что на секунду я подумал, будто он не поверил мне и вот-вот заявит, чтобы я не терял времени на ерунду. — Не знал, что у адумбрианцев они были, — продолжал псайкер. — Никто никогда ничего толком не сообщает адептам Астра Телепатика, да. — Он громко вздохнул. — Это совершенно все усложняет.

— Так ритуал может происходить на таком месте? — спросил я.

— Вне сомнений. — В его голосе появилась незнакомая раньше нотка тревоги. — Мне остается только молиться Императору, чтобы вы успели туда ко времени.

Не самое утешительное, что он мог сказать, как и вы наверняка поняли.

— То есть время дорого? — спросил я.

— Вероятно. — Намек на эмоции вновь исчез из его голоса, когда псайкер погрузился в насущный вопрос. — Мы с коллегами анализировали рисунок варпа и время происшедших сдвигов. Очень вероятно, что следующий, и последний из них, произойдет в течение нескольких ближайших часов.

— Ну, это здорово! — только и произнес я, размышляя, не стоит ли приказать пилоту направиться прямиком в космос, а там реквизировать способное ходить в варпе торговое судно и больше не иметь с происходящим никакого дела. Но, с другой стороны, там вверху вроде должен ошиваться вражеский линкор — по крайней мере что-то подобное я слышал, — так что эта идея тоже не показалась здравой. Пусть уж все идет, как шло... — Значит, у нас есть шансы успеть туда?

— И довольно неплохие, если не потеряете курс, — сухо отозвался псайкер.

— Мы должны проинформировать лорда-генерала в самые короткие сроки, — произнес я.

— Не могу не согласиться. К сожалению, у меня нет возможности связаться с ним. — Тут в голосе Мейдена едва заметно блеснула нотка веселья, если мне не показалось. — Но впрочем, постараюсь убедить кого-нибудь из его помощников передать сообщение. Они иногда удивительно сговорчивы, если я с ними пообщаюсь должным образом.

Зная, насколько нервно реагировали люди на присутствие подобных ему «страшил», я вполне готов был в это поверить.

— Тогда оставляю это на вас, — произнес я и приготовился к долгому напряженному ожиданию.

Небо за бронекристаллом переднего обзора летной палубы просветлело до состояния полумрака. Звезды над головой стали меркнуть одна за другой, в то время как цвет их фона постепенно прояснился от знакомого сине-черного — через фиолетовый — к серо-голубому. Это уже напоминало мне предутреннее небо какой-нибудь обыкновенной планеты с должным циклом дня и ночи.

Лишь самые яркие звезды остались гореть над нашими головами. Если бы мы находились на противоположной стороне планеты, мы бы имели возможность наблюдать гораздо больше светлых точек в небесах, танцующих подобно искрам костра, когда невидимое еще солнце отражается от корпусов многих сотен звездных кораблей на орбите (по крайней мене, если бы наблюдению не помешали уличные огни Едваночи). Но здесь лишь горсть настоящих звезд все еще сияла в небе.

С трудом я оторвался от размышлений о той битве, что происходила за полпланеты от нас. Здесь, где двигались только холодные серые волны под нами, было тяжело осознать масштаб той бойни, что происходила в нескольких тысячах километров, на другой стороне.

Я выборочно вслушался в переговоры по воксу. Не преувеличу, если скажу, что дела выглядели не слишком хорошо. Контратака, предпринятая Живаном, как и ожидалось, расколола основные силы вторжения, вбив клин прямо в сердце их формации и заставив их рассеяться, несмотря даже на отсутствие в том бою нашего полка. Но удивительное дело, хорнитам удалось восстановить боевые порядки и отчаянно сопротивляться из последних сил, что обещало превратить окончание боев в затяжное и кровавое дело. Отдельные рапорты повествовали о гигантах в силовой броне, которые направляли войска врага. Выходило, что по меньшей мере еще один из Десантников Хаоса прорвался-таки на планету, и я совершенно не завидовал тем, кому в итоге пришлось с ним разбираться.

Я также сумел понять из обрывочных фраз, что, Бежье присоединился к роте талларнцев, которые участвовали в отражении осады города. Вне сомнения, он занимался тем, что выплескивал на сражающихся набожные банальности и в общем и целом путался у них под ногами. Я не мог не задуматься о том, как бы он отреагировал, доведись ему лично столкнуться с десантником Хаоса. После его ехидных замечаний о моей собственной встрече с одним из громил — это по меньшей мере стало бы весьма поэтической справедливостью.

(Этого, разумеется, не произошло. Хотя если бы что-то подобное все же случилось, дальнейшие дела мы бы обтяпали с гораздо меньшим количеством суеты и хлопот, чем предстояло в действительности.)

— Прибываем, — доложил пилот.

Мне едва удалось разглядеть отблеск металла и намек на что-то неподвижное в массах воды под нами. Я оставался на летной палубе уже некоторое время, стараясь-таки связаться с Живаном по воксу (с полным отсутствием на тот момент успеха) и обмениваясь сообщениями с Мейденом. Мы пытались выяснить, что же стоит ожидать по прибытии, но так и не сошли с точки «можно только гадать».

Если быть честным, я поддерживал этот разговор лишь для того, чтобы хоть чем-то занять сознание. Это было предпочтительнее, нежели сидеть и мрачно размышлять о предстоящем. Заодно мне удавалось выгадать еще и то преимущество, что Юрген на всем протяжении полета находился как можно дальше от меня. Его желудок совершенно не переносил длительного нахождения в воздухе. До сей поры моему помощнику удавалось держать последнюю съеденную пищу внутри, но я не хотел рисковать находиться поблизости в тот момент, когда сила воли его покинет.

— Приземляемся через пять минут, — сообщил пилот.

— Пятиминутная готовность всем, — передал я по командной сети роты.

Я старался отыскать в голове какой-нибудь подходящий стандартный текст, чтобы дополнить это простое сообщение, но не мог выудить ничего, что подошло бы к ситуации.

Я передвинулся так, чтобы свободно опереться о косяк двери, ведущей на летный мостик катера. Все воины, находившиеся в переднем, пассажирском отделении могли меня видеть, и я, в свою очередь, вгляделся в ряд напряженных, взволнованных лиц.

— Честно говоря, я не могу вам сказать, чего ожидать по прибытии. Но знаю, что судьба этого мира, весьма вероятно, зависит от наших действий, от того, как мы справимся там, внизу. — Мне пришлось сделать паузу, подыскивая верные слова. — Все, что я могу сказать вам с точностью, — это тот факт, что я и раньше сражался с колдовством варпа. И как видите, я все еще здесь с вами — и могу этим похвастаться!

По рядам в ответ на эту мою игру в спокойный героизм прокатилось несколько нервных смешков. Все знали, что, конечно же, герой Каин никогда не хвалился своими подвигами.

— Псайкеров и тех, кто способен придавать форму варпу, нельзя не принимать всерьез, — продолжал я. — Но, как показывает мой опыт, они умирают так же легко, как и все остальные. Я еще не встречал такой ведьмы, для которой лазерный болт в голову не стал бы серьезной помехой.

Ответом мне была новая волна смеха — на этот раз более громкого и уверенного. Я отбросил мысленный образ Эмели, ее зеленых глаз, наполнившихся возмущенным изумлением, когда застрелил ее, и мне пришлось помедлить, поскольку ход моих мыслей моментально прервался. Завершил я речь знакомой банальностью, найдя в ней немалое утешение:

— Император защищает.

— Начинаем посадку, — окликнул меня пилот. — Лучше пристегнитесь, комиссар.

Мне удалось кинуть последний взгляд за спину через лобовое стекло, и я почувствовал, как дыхание замерло в груди. Драга была обширной и занимала теперь все поле зрения, а ведь мы еще находились на некотором расстоянии от нее.

В своем незнании я ожидал увидеть что-то похожее на обычный океанский корабль, возможно только немного больше размерами, ведь ему нужно где-то перерабатывать руду, которую он добывает. Но все мои догадки были крайне далеки от истины. В действительности, эта штука возвышалась над морем подобно заброшенному сюда жилому сектору улья. Не менее двух километров от носа до кормы, примерно вполовину уже и несколько сотен метров высотой. И я внезапно осознал, что это была лишь та ее часть, которая возвышалась над водой. Под водой должно скрываться не меньше. Даже с полной ротой солдат на обыск строения подобных размеров можно затратить часы. Если не дни...

Но впрочем, мой многолетний опыт говорил о том, что врага отыскать гораздо проще, когда стрельба уже началась. Так что я отложил данную задачу до того времени, как нам придется реально с ней столкнуться, и, пошатываясь, вернулся в кресло.

Я обнаружил Детуа, поглощенного набором схем сооружения, которые он умудрился вытащить откуда-то из файлов на планшете данных.

Кинув быстрый взгляд на моего окончательно побледневшего помощника, который умудрился выглядеть даже хуже, чем всегда, я перегнулся через поручень в другую сторону и взглянул на схемы.

— Где, вы думаете, они могут быть? — спросил Детуа.

Я вгляделся в головоломное переплетение отсеков, сквозных проходов и перерабатывающих установок, стараясь целиком воссоздать это место в сознании.

— Уверенно не могу сказать, — признал я наконец.

Как я убедился за свою жизнь, еретические культы склонны уходить в норы как в буквальном, так и в переносном смысле. Мне казалось, что лучшее место для них — где-то около ватерлинии или ближе к килю. С другой стороны, внизу, кажется, было полно разных машин, которые могли бы им помешать. Вдобавок у меня имелись некоторые смутные воспоминания о том, что вода вроде бы должна как-то разрушать колдовство.

Я постарался в деталях припомнить тайные комнаты, которые мы нашли в обитаемом куполе еретиков и в доме увеселений, надеясь, что в их расположении может быть какая-то подсказка.

— Им потребуется какое-то большое и открытое помещение с высоким потолком...

— Это не особо сужает поиск, — задумчиво произнес Детуа. — Под такое подходят ангары рядом с посадочной площадкой шаттлов на верхней палубе, несколько залов отдыха, церковь техножрецов, доки для грузовых судов около ватерлинии... Да и некоторые из фабрик тоже достаточно просторны.

— Последние вычеркните, а заодно и ангары с доками, — произнес я. — По крайней мере пока что. Те ритуальные комнаты, которые мы видели раньше, велики, но не настолько.

Детуа кивнул.

— И все равно остается до фрага всего, что нужно обследовать, — заключил он.

На это мне нечего было возразить.

— Ну что же, придется полагаться на Императора, чтобы дал нам знак, — произнес я, ощущая в этих словах гораздо меньше сарказма, чем обычно.

— Приготовиться к посадке, — вклинился пилот.

Мужчины и женщины задвигались в предчувствии касания земли или чего бы то ни было. Они удобнее перехватывали оружие, готовились отстегнуть аварийные сетки. Юрген обнял мелту, будто ребенок, нянчащий любимую игрушку, и поглядел более счастливо, чем за все последние часы.

Внезапно врубились двигатели обратного хода, сдавив позвоночник резким торможением, и по корпусу судна пронесся громкий звук удара металла о металл.

— Прибыли, — добавил пилот очевидное.

— Третий взвод, высадиться и закрепиться! — приказал Детуа, назвав отряд, расположенный ближе всех к грузовому пандусу. Ответил ему спокойный и уверенный голос Лустига, и капитан неожиданно ухмыльнулся мне. — Дженит будет злая, как ледяной хорек, что пропустила такое дело.

— Сулле будет чем заняться в Ледяном Пике, — заверил я его, поскольку не забывал использовать вокс, дабы следить за тем, как идут дела в полку, пока мы мотались по воздуху.

Но мой собеседник уже вовсю занимался высадкой собственных солдат, и я даже не уверен, что он меня услышал.

— Пойдемте, Юрген, — произнес я, оборачиваясь к помощнику. — Поглядим, может быть, немного свежего морского бриза вас взбодрит.

— Всегда рад, сэр, — отозвался он, теперь уже выглядя несколько лучше (хотя, когда речь идет о Юргене, все подобные утверждения могут звучать только в относительном ключе).

— Увидимся снаружи, — бросил я, обернувшись к Детуа, и поспешил к ближайшему выходу.

Спускаемые космические аппараты на земле становятся ужасно уязвимыми, если только у врага имеется достаточная огневая мощь. Я хотел оказаться снаружи раньше, чем по нам начнут стрелять.

Не то чтобы я ожидал немедленной пальбы: пока мы спускались, никто не встретил нас даже чихом противовоздушного огня. И все-таки мне казалось сложным поверить в то, что еретики могли прозевать прибытие десантного катера; в конце концов эти машины не предназначены для того, чтобы быть скрытными.

К тому же если в игру были замешаны сверхъестественные силы, я хотел, чтобы Юрген своим замечательным даром врезал по их работе сразу, как только возможно. В текущих обстоятельствах я ни за что в целой Галактике не отошел бы далеко от его защитной ауры.

Когда мы покинули пределы катера, я наконец ощутил пронзительный ветер, летящий вдоль обширной стальной равнины, окружавшей нас. Он был полон тем океаническим привкусом озона и соли, который ни с чем невозможно перепутать. Впрочем, по сравнению с морозящими кровь температурами холодной стороны он казался довольно нежным. Я с благодарностью вдохнул его полной грудью, постаравшись сперва оказаться с наветренной стороны от Юргена.

Если бы мне не довелось видеть этой конструкции с воздуха, я бы, вероятно, был убежден, что мы находимся в какой-то индустриальной зоне, а не на борту плавающей машины. Некие сооружения размерами с крупный ангар возвышались вдалеке, угрожающе маяча на грани видимости в постоянном здесь полумраке. Даже объемистый корпус десантного корабля, казалось, сжался до размеров обычного шаттла по сравнению с окружающими масштабами. Я редко испытывал подобное ощущение незначительности, разве что в ангаре, предназначенном для ремонта титанов, было что то похожее.

Третий взвод развертывался все более широкой цепью, дабы обеспечить безопасность посадочной площадки. Отряды, входящие в него, отдалялись друг от друга с отработанной практикой точностью: бойцы одной огневой команды продвигались вперед, перебегая от укрытия к укрытию, в то время как вторая команда прикрывала их. Мимо меня пробежала Пенлан, со спокойной решимостью направляя свой только что полученный в командование отряд, и я отметил, что мое доверие к ней явно не было напрасным. Лустиг, стоя у основания пандуса, с выражением молчаливой гордости глядел, как она удаляется.

— Хорошо идет, сержант, — произнес я.

— Она справится, — кивнул Лустиг.

Мне пришлось повести рукой в сторону остальных солдат, которые продолжали расторопно высаживаться, и пояснить:

— Я имел в виду весь ваш взвод в целом.

Лустиг снова кивнул:

— Мы вас не подведем, сэр.

— Четвертый отряд позицию занял. Врага не видим, — поступил доклад.

Я узнал голос сержанта Грифен и распорядился:

— Пока что оставайтесь на месте. И не спускайте глаз со всего.

— Без проблем, комиссар, — заверила она.

Я был рад узнать, что именно ее отряд возглавлял наше продвижение. Грифен была отличным командиром: она заботилась о солдатах под своим началом, но и не боялась, если нужно, рискнуть. Я был впечатлен ее способностями еще на Симиа Орихалке, где наше рутинное разведывательное задание так внезапно превратилось в жестокую схватку за жизнь. За прошедшие с тех пор годы Грифен только подтвердила доверие, которое я к ней испытывал.

— Периметр вокруг посадочной площадки установлен, — доложил через мгновение Лустиг.

Остальные четыре взвода начали торопливо спускаться по пандусу, дабы присоединиться к нам. Как вы можете понять, вся эта масса сапог, грохочущих по палубе, производила ужасно много шума, так что мне потребовалась пара секунд, дабы осознать, что к нам присоединился Детуа.

— В данных обстоятельствах я полагаю, что машины нам особенно не пригодятся, — произнес он.

— Полагаю, вы правы, — согласился я.

Вне всякого сомнения, здесь было достаточно открытого пространства, чтобы их развернуть; в конце концов, но краям посадочной площадки было расставлено даже несколько грузовых подъемников, некоторые еще с поклажей из ящиков и тюков. Но шум, который наши «Химеры» выбьют из металлической поверхности, достигнет самого Императора, и к тому же нам вскоре придется войти в узкие переходы, где они окажутся слишком уязвимы. Гораздо лучшим решением было продолжать развертывание пешим порядком.

— Лустиг, — продолжал капитан, — оставьте пару отрядов охранять посадочную площадку. Я не хочу, чтобы нас отрезали от катера как раз в тот момент, когда нам потребуется срочно отступить.

Это, как мне подумалось, была весьма разумная предосторожность. В обычных условиях десантный катер отступил бы на орбиту или в наше расположение части, для того чтобы доставить сюда еще одну роту солдат. Либо он кружил бы над нами, пока мы не обеспечим надлежащую безопасность на земле. Но в данных обстоятельствах ни один из этих вариантов не казался особенно привлекательным для нас. Во все стороны простиралась вода; отступать, если что, было некуда, и десантный катер оставался нашей единственной дорогой жизни.

— Первый и третий отряды, прикрываете площадку. Второй и четвертый, ждите приказа, — сразу же отозвался Лустиг.

Я поймал себя на мысли о том, что, нравится это ему или нет, он не избежит повышения в офицеры, если продолжит командовать столь же толково.

Детуа быстро раздал приказы своим командирам взводов, каждому выделив область для разведки. Мне оставалось лишь со смешанными чувствами наблюдать, как растекаются вокруг наши силы. Конечно, таким образом мы имели возможность разведать гораздо больше. Но все равно двести пятьдесят с небольшим солдат казались едва ли достаточной силой, чтобы отыскать неизвестного врага в строении такого размера. Я надеялся найти безопасность в гуще солдат, и когда один за другим они исчезли в окружающих тенях, я почувствовал себя беззащитным, как младенец.

Впрочем, стоя на месте, я от этого ощущения ни за что бы не избавился. Я двинулся вперед легким бегом, намереваясь присоединиться к ближайшему отряду. И надо же такому случиться — он оказался четвертым, под командованием Грифен. По ходу дела я кинул быстрый взгляд через посадочную площадку — туда, где Пенлан шла впереди своего отряда. Они как раз достигли следующей отметки — легкого погрузчика, в котором было навалено что-то похожее на баки с обработанной рудой. Пенлан обернулась, чтобы жестом показать второй команде своего отряда продвигаться вперед, оступилась на чем-то, угодившем под ноги, и сделала пару быстрых шагов, чтобы восстановить равновесие. Что-то в том, как она и ее солдаты посмотрели себе под ноги, было весьма тревожащим.

— Второй отряд, — доложила она через мгновение. — Мы нашли тело. Гражданский, застрелен в спину. Судя по ранам, из автомата.

— У него было оружие? — спросил я.

— Нет, сэр. — Даже на таком расстоянии я мог видеть, как напряглись ее плечи. — Это было просто убийство, вот так.

— Похоже, он пытался сбежать, — добавил один из солдат. — Возможно, забился сюда в поисках укрытия.

— Это ему явно не помогло, — произнесла Пенлан, и ее тон обещал неизвестному убийце самое кровавое возмездие. — Он, должно быть, работал здесь, когда они приземлились.

— Если они именно приземлились, — отозвался я.

Юрген посмотрел на меня с удивлением.

— На посадочной площадке наш транспорт единственный, — пояснил я.

— Возможно, они уже улетели, — предположил он.

Это, разумеется, было возможно... Но я не верил, что наши скрытные враги покинули это место, до того как завершили то, что намеревались. А все вокруг казалось слишком нормальным, чтобы поверить, будто это уже совершилось.

— Первый отряд, — вклинился новый голос на канале пятого взвода. — Мы в доке для водных судов. Похоже, здесь была серьезная перестрелка. В основном лазерные попадания и следы от автоматического пулевого оружия. Возможно, пара стабберов.

— Ну вот — это и был наш ответ. Рейдеры прибыли, на борту одного из регулярных судов снабжения. Возможно, они захватили его по дороге, если только культисты не составляли экипаж изначально.

— Выжившие? — задал вопрос лейтенант Фарил.

Его обычная веселость в этот раз куда-то делась, что в подобных обстоятельствах меня ничуть не удивляло.

— Нет, — откликнулся сержант. — Только тела. В основном служба охраны, судя по форме. Похоже, они пытались сдержать нападавших, пока рабочие выбирались из заварушки.

Впрочем, и работяги не ушли далеко, судя по полному отсутствию следов жизни на драге с самого нашего прибытия. По тем данным, которые нашел Детуа, здесь на борту должно было быть около трех тысяч работников. Было трудно поверить, что нападавшие могли уничтожить столь много народу. Но в ходе дальнейших поисков счет тел стал неуклонно расти, и нам становилось все яснее, что именно так они и поступили.

— Иначе говоря, мы тут бродим, разыскивая фрагову армию, — произнесла Маго, вероятно не слишком обеспокоенная подобным положением.

Я кивнул, вжимаясь в тень возле лестницы на нижнюю палубу, в то время как Грифен и ее огневая команда выступили к следующему укрытию.

— Теперь уж похоже, что именно так, — произнес я.

Армия была некоторым преувеличением, но для того, чтобы пробиться наружу из дока, рейдерам потребовалось бы сила не менее чем в несколько десятков человек, а по всей вероятности, их было гораздо больше. Как я был рад выяснить, не все из них ушли оттуда. Безумная одежда (или во многих случаях отсутствие таковой) на некоторых телах отчетливо показывала, что команда драги, может, и погибла, но не забыла прихватить с собой какую-то часть нападавших.

После того как они вырвались из дока, охота и убийство паникующих рабочих, разбросанных группками по всему кораблю, должны были стать простой задачей. Особенно если у нападавших были союзники на борту, которые указали наиболее вероятные места, где люди могли укрыться.

Впрочем, мне не пришлось долго размышлять о такой мрачной возможности. Мои мысли были внезапно прерваны раздавшимся по воксу треском ионизированного воздуха, который всегда сопутствует лазерному выстрелу. Он был тут же подхвачен другими, а также более грубым лаем автомата и чего-то еще, что, судя по звуку, было парой пистолетов.

— Контакт с врагом, — произнес чей-то голос в моем воксе. — Уровень двадцатый, сектор второй.

Спустя мгновение лейтенант Луско, командовавшая вторым взводом, вклинилась на своей частоте:

— Третий отряд вступил в бой. Сектор второй, уровень двенадцатый. Посылаю первый и четвертый в подкрепление.

— Сектор два, — произнес я, припоминая ту карту, которую показывал мне Детуа, и прикидывая нашу позицию на ней. — Должно быть, туда и вниз. — Я указал рукой, хотя необходимости в этом уже не было.

Звуки сражения нарастали, все новые отряды вступали в перестрелку с врагом.

— Мы пойдем им в помощь? — спросила Грифен, но я покачал головой:

— Они, похоже, справляются. Мне больше интересно, что там такое, что стараются защитить предатели. Если нам повезет, то первый отряд заставит их глядеть в свою сторону, а мы в это время подойдем с другой, чтобы выяснить.

К сожалению, наших врагов можно было назван, безумцами, но никак не глупцами. Когда мы обогнули ряд накопительных контейнеров, кое-как защищавших от нескончаемого ветра, треск лазерного огня заставил нас метнуться в укрытия. Колкий дождь разлетевшейся ржавчины застучал по моей фуражке и шинели, оставляя на ткани пятна, вывести которые будет работкой для самого Императора. Я осторожно, по сантиметру, подвинулся, чтобы аккуратно выглянуть за угол.

— Фраг! — с чувством заметил я.

Еретики возвели импровизированную баррикаду, которая тем не менее выглядела достаточно прочной. Состояла она из грубо наваленных балок, упаковочных ящиков, металлических бочек и прочего крупного строительного мусора. Что было особенно важно, так это то, что они установили в ней тяжелый стаббер, который прикрывал пустое пространство перед баррикадой. Любая попытка приблизиться мигом отправила бы нас всех к Императору.

Как будто желая подтвердить эту мысль, орудие заработало и мгновенно пробило в обшивке палубы ряд глубоких дыр.

— Этим путем нам не пройти, — сказала Грифен, когда я присоединился к ней, поспешно отступив вдоль стены.

— Мы могли бы обойти их, попытаться ударить с флангов, — предложила Маго. — Бросить пару разрывных за преграду. Это бы их заставило призадуматься.

— Возможно, и да, — произнес я. — Проблема будет в том, как подобраться достаточно близко.

По чистой удаче или по здравом рассуждении, но еретики выбрали свою позицию очень хорошо. Для фланговой атаки у нас было не так уж много укрытий: накопительные баки, за которыми мы стояли, находились ближе всего к врагу, и я мог лишь уповать на то, что содержимое их не огнеопасно. Даже юргеновская мелта в этот раз не могла нам помочь, поскольку расстояние до врага было слишком большим. Юргену удалось пару раз выстрелить, что, по крайней мере, заставило еретиков не высовываться из укрытия, но термальная энергия оружия рассеивалась в воздухе и лишь немного оплавляла металлическую фортификацию.

Я с раздражением вздохнул:

— У нас нет времени на эти игры. Придется найти другой путь.

Это легче было сказать, чем сделать. Положение наше становилось все сложнее. Пока мы отступали под звенящие в ушах оскорбления и свист культистов, поток тактических отчетов в моем воксе все нарастал. К этому времени едва ли не каждый отряд в роте встретил сопротивление врага. Те немногие, с кем этого не произошло (не считая отряженных Лустигом для охраны десантного катера), спешили на помощь собратьям по оружию.

По многолетней привычке я оценил позиции этих огневых столкновений, сопоставил их в памяти со схемами, которые видел ранее, и мрачно кивнул. Еретики отсекли двенадцатый сектор, укрепив его периметр так, чтобы выдержать осаду. Что бы они ни стремились совершить, это происходило где-то в той части драги.

— Детуа, — произнес я, — мы должны найти уязвимое место. Если не прорвем оборону в ближайшее время, будет уже поздно.

— Я понимаю. — Его голос был полон раздражения. — Но у нас недостаточно сил. Они так зарылись и эти переходы, что могут удерживать нас сколько угодно времени.

— Можем вызвать подкрепление? — произнес я, не особенно питая на это надежду. Даже если Живан уже вышел на связь, все равно любому подразделению слишком долго придется сюда добираться. — Но сомневаюсь, что они успеют прибыть вовремя.

— Возможно, мы могли бы сконцентрировать наши силы, — тяжело произнес Детуа. — Отозвать всех и сосредоточиться в одном месте, чтобы попытаться прорвать с боем один участок.

Судя по голосу, эта идея не вызвала у него ни капли энтузиазма — и я мог легко понять отчего. Подобным образом мы, во-первых, окажемся зажатыми в бутылочном горлышке. А во-вторых, даже если прорвемся на одном участке, у врага будет возможность укрепить его, чтобы не выпустить нас обратно. Драка будет ожесточенной и кровавой, мы неизбежно понесем тяжелые потери. И даже при этом шансы на успех невелики.

— Должно быть что-то еще, что можно предпринять, — произнес я.

Мне очень не хотелось бросать всех наших людей на столь отчаянные действия без самой крайней необходимости. Но выбора, кажется, и впрямь не было.

— Лучше бы нам придумать — что, да побыстрее, — произнес Детуа глухим, разом помертвевшим голосом.

Я понял, что и у лейтенанта вышел весь запас иллюзий по поводу нашей истинной силы.

— У меня на ауспексе цель, приближается, — встрял в разговор пилот катера. — Быстро приближается.

— Есть контакт по воксу? — спросил я, но знакомая судорога в животе уже подсказала ответ.

— Еще нет, — подтвердил мои догадки пилот. — Но система «свой—чужой» распознает его как имперский.

Во мне вспыхнул внезапный огонек надежды. Мейден, должно быть, смог наконец пробиться к лорду-генералу. Теперь, если вдруг нам прислали подмогу, мы наверняка сможем пробить оборону еретиков и свергнуть их нечистые замыслы, в чем бы они ни заключались.

— Лустиг, — передал я по воксу, — на всякий случай не выпускайте его из прицелов.

И данный момент все и так было очень рискованно для нас. Совершенно ни к чему было еще и попадаться на какую-нибудь еретическую стратагему с ворованным шаттлом.

— Принято, — произнес невозмутимый сержант, так что мне удалось вернуть свое внимание к Детуа.

К этому времени солдаты, Юрген и я уже находились на полпути обратно к катеру, наши ботинки громыхали по металлу посадочной площадки, и я четко видел капитана и Лустига, стоящих на грузовом пандусе. Приложив руки ко лбу, они вглядывались в западном направлении.

— Лучше бы вам подготовить всех к выходу из боя, — произнес я. — Просто на всякий случай.

— Уже занимаюсь, — откликнулся он. — Приказал держать врага прижатым к земле, не высовываться и быть готовыми отступить.

— Отлично, если так, — произнес я с немалым облегчением.

Это давало нам возможность маневра — по крайней мере в течение ближайшего времени.

Я обернулся и посмотрел в том же направлении, что капитан с сержантом. Вой двигателя, уже хорошо слышный, быстро приближался, а на его волне к нам , стремился обтекаемый курьерский шаттл. Я ощутил внезапный укол разочарования. Еще одного катера с полной ротой солдат было бы слишком наивно ожидать, но я надеялся хотя бы на грузовой шаттл с парой взводов. В курьере не могло поместиться более одного отряда.

Я наблюдал за его посадкой с примечательной смесью эмоций, которую можно описать лишь как недобрая любознательность. События опять стали выходить из-под контроля, и мне это ощущение не нравилось. Двигатели машины сбавили обороты до холостых, и я шагнул к ней, смутно благодарный за знакомое присутствие Юргена у моего локтя.

Грифен и ее солдаты держались в паре шагов передо мной и не выпускали из рук оружия. Когда мы приблизились, сходни летательного аппарата опустились и из него бегом выплеснулся отряд Имперской Гвардии с лазерными ружьями наготове.

— Талларнцы? — с удивлением отметила Грифен.

Я, надо сказать, разделял ее чувство.

За пустынными воинами из аппарата выбралась знакомая фигура в черной комиссарской форме. Человек протиснулся сквозь кучку солдат и встал передо мной. Он очень старался хранить на лице невозмутимое выражение, но это не получалось: пухлые черты то и дело искажались чем-то вроде усмешки.

— Бежье, — без всякого выражения произнес я, уверенный, что любые вести, которые он мог принести сюда, будут дурными. — Вы не совсем вовремя.

— Кайафас Каин, — ответил он, покачиваясь на подошвах, набитый по горло чувством собственной важности, — вам предъявляется обвинение в дезертирстве, трусости перед лицом врага и незаконном присвоении военных ресурсов. — Он подал знак отряду талларнских воинов, подгоняя их вперед. — Арестуйте его.

 

Примечание редактора.

И снова я вынуждена приоткрыть вам общую картину событий, происходивших на Адумбрии, иначе последующий рассказ Каина может оказаться не вполне понятным. На помощь себе я призвала еще один отрывок из отчета Тинкроузера. Он хоть в какой-то мере объясняет события: в ином случае они могут показаться совпадением таких масштабов, которые едва ли смогут представить даже наиболее мыслящие читатели. Каин, разумеется, сосредоточивает повествование лишь вокруг собственных впечатлений, практически не рассуждая о более глубоких причинах и последствиях того, что происходило вокруг него.

Из «Помрачения в Едваночи: краткая история вторжения Хаоса» за авторством Дагблата Тинкроузера, 957 М41

Силы вторжения были остановлены благодаря смелой и решительной стратегии, примененной лордом-генералом Живаном, и ход сражения наконец переломился в пользу осажденных защитников. Не менее четырех рот Имперской Гвардии высадилось из десантных катеров, дабы обрушиться на незащищенный тыл врага. Окруженные войска вторжения дрогнули и тщетно попытались восстановить боевые порядки. Гвардейцы же, усиленные отрядами СПО, непоколебимо сжимали кольцо, тесня врага шаг за шагом, дом за домом, улицу за улицей.

В то же время в космосе положение одинокого крейсера, стоящего на страже на высоком рейде над Едваночью, казалось все еще весьма мрачным. Испуганная горстка торговых кораблей выглядела легкой добычей для злобного левиафана, который надвигался на осажденную планету. На расстояниях, слишком огромных, чтобы их можно было оценить сознанием, началась жестокая битва, и жадные уничтожающие заряды недоступной разуму энергии выплеснулись, чтобы ударить по имперским кораблям на орбите.

«Несокрушимому», впрочем, предстояло соответствовать своему славному имени. Несмотря на тяжелые повреждения, полученные от первого удара, имперский корабль ответил залпом главной батареи, которая единственная могла сравниться по дальности действия с той чудовищной огневой мощью, что была выпущена судном Хаоса. Это был героический жест, но некоторым наблюдателям он показался совершенно напрасным, потому что этот ответ был гораздо менее мощным, чем те выстрелы, которые принял на себя имперский корабль. Но даже если он не принес иной пользы, он по меньшей мере вынудил вражеский линейный корабль увеличить скорость и броситься в необдуманную атаку с намерением сблизиться и поскорее закончить дело. Ко всеобщему удивлению, «Несокрушимый» начал отступать перед лицом агрессора, сохраняя расстояние между ним и собой.

Об отчаянии, которое должны были испытывать экипажи торговых судов при виде этого, можно только догадываться. Казалось, что имперский крейсер поврежден до состояния полной бесполезности в бою и надеется выйти из него. Естественно, именно такое ощущение возникло и у мародерского судна. Вместо того чтобы сосредоточить огонь на охромевшем «Несокрушимом», его дополнительные батареи начали поливать огнем торговые суда, в то время как он изменил курс в направлении того манящего множества целей, которое оказалось открыто перед ним.

А это было именно тем, чего хотел добиться героический капитан «Несокрушимого», Игорь Йейтс, чей тактический гений сиял и в этой ситуации. Как раз в тот момент, когда надвигающийся враг был отвлечен в наибольшей мере, «Несокрушимый» выпустил заряд торпед, которые достигли судна Хаоса с самыми удовлетворительными последствиями. Теперь, слишком сильно поврежденный, чтобы атаковать своими торпедными аппаратами, и с выведенным из строя центральным вооружением, тяжелый бегемот начал разворачиваться на реверсе, дабы навести на имперское военное судно бортовые орудия. Но его поворот был слишком нерешителен, а набранная им инерция — слишком велика; ловушка капитана Йейтса захлопнулась.

Все еще пытаясь завершить разворот, подбитый левиафан врезался в самую середину флота торговых судов. До того момента он рассматривал их лишь как легкую добычу, которую можно лениво собрать с неба. Слабое вооружение торговца в обычном случае не составляло бы ни малейшей угрозы столь могущественной военной машине, но теперь он был окружен едва ли не тысячей этих судов. Они же, вместо того чтобы попытаться бежать, как, несомненно, полагали трусливые убийцы на борту линкора, начали роиться вокруг него, наводя свои слабые оборонительные батареи. И как массивный грокс может быть закусан до смерти роем разъяренных огненных шершней, так и мощный военный корабль постепенно сдался и погиб. Роковую роль сыграло само число напавших на него судов. Хотя его мощные орудия огрызались снова и снова, смахивая с неба каждый раз не одного и не двух атакующих, но никогда вражескому линкору не расправиться с таким количеством кораблей. Вскоре «Несокрушимый» при соединился к бою и одним залпом вывел из строя двигатели врага. Конец его был предрешен.

На мгновение, как говорят, новое солнце разгорелось в небе над Едваночью, достаточно яркое, чтобы кратко ослепить наблюдавших его с планеты. При виде этого и гвардейцы, и солдаты СПО, как один, подхватили клич радости, зная, что хребет вторжения окончательно переломлен. Все, что им оставалось, — зачистить то пятно, которое успело лечь на наш славный мир, и за эту непростую задачу они взялись со всем рвением.

В последующие годы эта битва была изучена многими, и почти все изумлялись тому, что капитан Хаоса был столь очевидно беспечен. Ведь конечно же, задают они себе вопрос, у него должна была быть причина поступить именно так? Какая необходимость была настолько важнее всего остального, чтобы продолжать держаться столь самоубийственного курса? [95] Подобные размышления, впрочем, бесполезны, поскольку бесплодны. Какой урок нужно извлечь нам из этого, так это тот, что самая большая слабость Великого Врага состоит в его излишней самоуверенности, — и оставить дальнейшие прения об этом.

 

Глава восемнадцатая.

Выражением «полное изумление» можно лишь начать рассказ об эмоциях, которые овладели мною в тот момент. Без сомнений, я так бы и стоял в совершенном оцепенении Император знает сколько времени и с какими последствиями, если бы не сопровождавшие меня солдаты. Когда талларнцы шагнули вперед, дабы выполнить приказ Бежье, Грифен и остальные бойцы ее отряда подняли лазерные ружья, предупреждая их движение. Пустынные воины помедлили, глядя на своего комиссара в ожидании пояснений, как им поступать далее.

— Это бунт, — произнес Бежье, совершенно потерянный в себе на данный момент. Он вытащил лазерный пистолет и начал наводить его на вальхалльского сержанта. — Вы приговорены к смерти по главе...

— Молчать, вы, смешной человечек! — отрезал я, нацелив пистолет ему в грудь. — Никто не смеет расстреливать моих солдат, кроме меня. Только подумай о том, чтобы нажать на спуск, — будешь мертв раньше, чем до нее долетит заряд. Я тебе обещаю.

— И правда, — согласилась Маго, вставая между Грифен и возмущенным комиссаром. — Если хочешь получить ее, сначала перешагни через меня. Попробуй.

— Убейте их всех! — Бежье высокомерно махнул рукой талларнцам.

Они начали переглядываться с видом людей, которые внезапно поняли, что только что слепо подошли к краю пропасти.

— Никто ни в кого не будет стрелять, — спокойно отозвался я. — Если только в еретиков, на зачистку которых мы сюда прибыли.

Мне нужно было лишь вытянуть руку в направлении, откуда доносились звуки сражения, все еще очевидно слышимые. Сержант, командовавший талларнцами, почти незаметно кивнул своему отряду. Они приопустили оружие, и, к моему облегчению, вальхалльцы поступили так же.

— Вы не соизволили заметить, что тут у нас идет сражение? И если мы его как можно быстрее не выиграем, то попадем в настоящий ад. Говоря буквально.

— На этот раз тебе не удастся укрыться за позерством и риторикой! — прорычал Бежье, делая шаг вперед и наставляя лазерный пистолет уже на меня. — Ты сбежал с битвы за Едваночь и прихватил с поля боя целую роту солдат. Ты просто одержим был найти любой повод для того, чтобы спрятаться здесь, так далеко от битвы, как только мог. С тех самых пор как эта ваша пародия на полковника в юбке родила эту смехотворную теорию... — Он осекся, внезапно заметив выражение неприкрытого гнева на лицах вальхалльцев, стоявших напротив него, и их готовые к бою лазерные ружья.

— Можете обвинять меня во всем, в чем вам угодно, — произнес я, играя на эмоциях сопровождавших меня солдат с легкостью, которую давала долгая практика. — Но вы не станете говорить низко о полковнике Кастин в моем присутствии. Она — один из лучших солдат, с которыми мне только выпадала честь служить. А полк, который она возглавляет, один из сильнейших в Галактике. — Я зачехлил лазерный пистолет жестом, который счел достаточно театральным. — Без сомнения, весь этот фарс исказил, подобно варпу, ваше восприятие, как и ваши манеры. Когда вы успокоитесь, буду ожидать от вас извинений в адрес полковника Кастин. Если их не последует, я уверен, что мы сможем, ко всеобщему удовлетворению, решить этот вопрос на дуэли.

Если быть честным, я не ожидал, что мне вообще придется заходить так далеко — вызвать его на поединок. Но, как часто происходит в подобных ситуациях, мой язык бежал впереди моего рассудка. Результаты в данном случае все равно были положительны до умиления. Лицо Бежье за пару секунд переменило несколько таких оттенков, которые я редко видел у живого и здорового человека, прежде чем он сумел хоть как-то собраться с мыслями. Вальхалльцам же идея понравилась. Я был уверен, что по всему полку в течение считанных минут после нашего возвращения разнесется весть о том, что я вызвал эту помпезную маленькую никчемность на дуэль за оскорбление в адрес полковника и, соответственно, всех нас в целом.

— Когда все это закончится, у вас уже не будет времени для дуэлей или чего-то еще! — огрызнулся Бежье.

— Комиссар, — прозвучал голос Детуа в передатчике, и я был очень рад вернуться к делу. — Комиссар, нам необходимо решать, что предпринимать. Еретики все еще плотно держатся по всему периметру.

— Где-то должно быть слабое место, — отозвался я, с интересом наблюдая за тем, как Бежье исподтишка подкручивает свой микрокоммуникатор, чтобы послушать, о чем это мы говорим. — Попытайтесь проверить схемы корабля еще раз. Возможно, там имеется кабель-канал или вентиляционная шахта, через которую мы можем запустить убойную команду.

— Уже подумал об этом, — произнес капитан. — Все отрезано. — Он вздохнул. — Если не произойдет чуда, нам предстоит лобовой штурм. И он будет кровавым.

— Боюсь, что вы правы, — отозвался я, и все внутри меня перевернулось от этой мысли. — У нас кончились альтернативы. — Я повернулся к Бежье и талларнцам и поглядел на них так мрачно, как только мог. — Вы меня слышали. У нас больше нет времени, чтобы терять его на смехотворные фантазии. Если собираетесь стрелять в нас, вам придется делать это в спину. И вы таким образом совершите работу врагов Императора за них.

Это, не спорю, был риск. Но я ни капли не сомневался, что именно такой выверт собьет их с толку достаточно, чтобы склонить на нашу сторону. По крайней мере их сержанту вроде бы хватало здравого смысла, чтобы понять, что он влип в ситуацию, намного превышающую его кругозор.

Талларнцы неуверенно качнулись на месте, глядя на Бежье в поисках совета и очевидно морщась, когда оказались на подветренной стороне от Юргена. Я отвернулся немного театрально, и вальхалльцы четко последовали за мной. На мгновение я напрягся, ожидая лазерного заряда в спину и надеясь, что пластинчатая броня под моей шинелью его выдержит, но они всё продолжали сомневаться. И этого оказалось достаточно, чтобы я, без всякого сомнения, целиком перехватил инициативу.

— Если хотите сразиться с настоящим врагом Императора, то мы рады будем приветствовать вас как братьев в бою, — добавил я через плечо.

Талларнцы шагнули было вперед, намереваясь последовать за нами, но опять замерли, оглядываясь на Бежье. Пухлый комиссар же смотрел только на нас, очевидно растерянный и мало представляющий, как бы ему восстановить свой авторитет у солдат.

— Отправляемся с ними! — наконец раздраженно отрезал он. — Я не собираюсь позволять этому шуту-дезертиру скрыться из виду.

— Отлично, — произнес я, размышляя про себя о том, найду ли возможность толкнуть его на линию огня, прежде чем это все завершится. — Давайте сделаем нашу работу, прежде чем созывать трибунал, не так ли?

К моему облегчению, Бежье угрюмо молчал все то время, пока мы с Детуа держали совет. Мы низко склонились над планшетом данных, пытаясь разработать стратегию, которая позволила бы нам взять еретическое подобие крепости штурмом.

— Если мы сможем пробить стены вот здесь? — указал я на мастерскую; длинный участок ее стальной стены был достаточно удален от двух соседних огневых точек врага. — Если пробьем — мы должны успеть прорваться внутрь, прежде чем они смогут хотя бы осознать опасность.

— Это если предположить, что они не подумали об этом и не оставили за стеной пару сюрпризов, — отозвался Детуа. — Придется сосредоточить наши силы против их позиций здесь и здесь. Если чуть повезет, то мы сможем провести вашу убойную команду в мертвую зону их огневых точек, пока огнем прижимаем их к полу.

— Как вы собираетесь пробить стены? — спросил Бежье. — Вы и заряды взрывчатки с собой прихватили?

До него начало доходить, что все мы здесь работаем не менее ревностно, чем где-либо еще на фронте, и действительно готовы сложить головы за Императора. Ну или положить головы кучи других людей, наших подчиненных. Я лично рассчитывал держаться поблизости от Юргена в надежде, что мы каким-то образом сможем избежать эффектов того адского колдовства, которое собирались выпустить на волю последователи Слаанеш.

По той же причине я собирался пойти со штурмовой командой, несмотря на риск. Это казалось не намного, но все-таки менее самоубийственным, чем атаковать постоянные огневые точки врага, на которых засело Император знает сколько еретиков, готовых поливать наши ряды огнем.

— У Юргена мелта, — произнес я. — Должно сработать.

И это, добавлю, было отличным поводом оказаться в его компании, подальше от настоящей линии огня.

Мой помощник кивнул и покачал своей любимой игрушкой в воздухе:

— Она справится.

— Кого еще берете? — спросил Детуа.

Я кивнул на отряд Грифен; солдаты все еще обменивались с талларнцами взглядами, полными взаимного недоверия.

— Четвертый отряд третьего взвода, — произнес я. — Нам уже приходилось бывать в подобной ситуации.

Ну по крайней мере некоторым из них. Из тех, кого я взял с собой в ледяные пещеры Медной Обезьяны, осталось не так уж много знакомых лиц, кроме Грифен и Маго. Я встретился взглядом с солдатом Ворхеезом. Он ответил ухмылкой и вновь принялся шептаться о чем-то с Дрере, своей подружкой. Ей сильно досталось от амбулловых когтей в той экспедиции, но она выжила (надо сказать, к моему удивлению) благодаря моему решению отослать раненых назад к полку так скоро, как только было возможно. С того самого времени Ворхеез считал меня кем-то вроде личного кумира. Должен признаться, это совершенно не ослабило мою позицию в глазах полка, лишний раз убедив всех, как я забочусь о благе простых солдат.

И теперь моя репутация придавала неуютную иронию тому факту, что столь многие из них готовились по моему слову отправиться на смерть...

— У них неполный отряд, — произнес. Детуа.

Я кивнул, признавая его довод:

— Только на одного солдата. — Смитти все еще находился в лечебнице в Ледяном Пике; и надо сказать, что при мысли об этом я испытал моментальный укол зависти. — К тому же они здесь при мне. Да и Юрген более чем способен заполнить этот пробел.

— И одного отряда будет достаточно? — продолжал сомневаться Детуа.

— Должно хватить. Все остальные потребуются для отвлекающих штурмов, если мы хотим, чтобы у нас была хоть надежда прорваться.

— Мы пойдем с вами, — провозгласил Бежье, указывая на талларнцев. — Я тебе не доверяю и не собираюсь выпускать из виду. — Он злобно улыбнулся, обращая против меня мои же слова, произнесенные несколькими минутами назад. — Конечно же, все эти игры до тех пор, пока мы не сможем созвать трибунал.

— Разумеется, — отозвался я, намеренный демонстрировать полную невозмутимость, и снова обернулся к Детуа. — Вам удалось хоть немного сузить нам список целей?

Капитан кивнул:

— Я бы предположил, что это здесь. — Он указал на помещение глубоко в центре двенадцатого сектора. — Часовня Омниссии. Она примерно тех размеров, что вы указали, и она так удалена от их линии обороны, как только возможно.

— Звучит разумно, — кивнул я. — Осквернение священного помещения должно лишь усилить их ритуал.

— А это ты откуда знаешь? — спросил Бежье, подозрительно пожирая меня глазами. — Ты, похоже, очень уж хорошо знаешь секреты колдовства варпа.

— Я сражался с ним и ранее. — Мне пришлось сыграть на кротость. Отчасти я не желал припоминать те случаи, отчасти — не собирался тратить время на то, чтобы их пересчитывать. — Если вам не приходилось, считайте себя везунчиком.

— Император защитит! — парировал Бежье. — Чистым сердцам нечего опасаться.

По его мнению, я-то уж точно не входил в число подобных людей... Но в данной ситуации я однозначно предпочел бы хорошую дозу тревоги слепой надежде на кого бы то ни было.

— Остается их только поздравить, — произнес я, нарочито проверяя, как ходит оружие в кобуре. После чего повернулся к Детуа, совершенно не желая отдать ему приказ обречь многие храбрые души на смерть. — Похоже, пора отводить войска, — начал я. — Нам потребуется около десяти минут, чтобы перегруппироваться. Этого должно хватить на то, чтобы штурмовая команда заняла свою позицию. Затем можете начинать отвлекающую атаку, когда будете готовы...

Меня прервало внезапное покалывание: оно потекло по телу подобно ощущению электричества в воздухе перед разрядом молнии. Затем показалось, что давление внутри моего черепа подскочило до нестерпимого и в ушах зазвенели колокола.

Бежье дико озирался кругом и размахивал лазерным пистолетом, не находя цели, в которую можно выстрелить.

— Колдовство! — выдохнул он, мертвенно побледнев.

— В укрытие! — проорал я солдатам. Вальхалльцы так и сделали со всей поспешностью, привыкшие доверять моей паранойе в подобных ситуациях. Талларнцы присоединились к ним после секундного оцепенения, оправившись так быстро, как и положено было хорошим солдатам, которыми они являлись. — Ждите врага!

— Направление? — спокойно спросил Детуа, кидая презрительный взгляд на другого комиссара.

— Через секунду увидим, — ответил я, указывая на открытый участок вблизи защитного периметра культистов Слаанеш. — Я бы предположил, что где-то ближе к ним.

Мне за прошедшие годы несколько раз доводилось оказываться рядом с телепортационными полями. Я даже проходил через вызывающую их процедуру за время службы с Укротителями, так что мне не составило труда узнать неприятные ощущения, которые сопровождали нахождение вблизи такого поля. И использовал одно из этих тайных устройств, несомненно, враг, потому что наш боевой флот не располагал ничем подобным, в этом я был уверен.

Спустя пару мгновений или около того моя догадка вполне подтвердилась. С громовым ударом вытесненного воздуха, более или менее в том месте, где я и предполагал, возникли пятеро гигантов в кроваво-красной с черным броне.

Мои уши со щелчком прочистились, и неестественное давление, созданное присутствием такого количества энергии варпа, рассеялось так же внезапно, как и появилось.

— Огонь! — завизжал Бежье, размахивая цепным мечом куда-то в общем направлении десантников Хаоса. — Очистить скверну именем Императора!

— Зарядов не тратить, — отрезал я, и треск лазерного огня из наших порядков (который в любом случае почти целиком принадлежал талларнцам) сошел на нет. На таком расстоянии они все равно не приносили пользы, да и последнее, что нам было нужно, — это привлекать к себе внимание Предателей. — Мы это используем, — пояснил я.

— Каким образом используем? — спросил Бежье, подозрительно сузив глаза.

Я указал на Пожирателей Миров, обрушивших на баррикаду последователей Слаанеш град болтерного огня. Преграда, которая еще так недавно свела на нет все наши усилия, медленно поддавалась. Культисты погибали, а их ответный огонь просто отскакивал от керамитовой брони сверхчеловеческих воинов, которые столь нежданно присоединились к потасовке.

— Они же делают за нас нашу работу, — сказал я на удивление спокойным голосом, учитывая все обстоятельства. И обернулся к Детуа. — Оставляйте наших солдат на местах и держите как можно больше культистов прижатыми около других слабых мест периметра. Если кто-то из них станет отступать, чтобы усилить оборону против Предателей, то наши могут сесть им на хвост и пойти в прорыв. Четвертый отряд идет со мной. Мы последуем за этими безумцами на должном расстоянии и проскользнем через ту брешь, которую они проделают.

Я сделал несколько осторожных шагов из укрытия, готовый нырнуть обратно, едва лишь кто-нибудь из гигантов в карминовом взглянет в мою сторону. Но, верные себе, они не обращали ни малейшего внимания на нас, намереваясь разнести в пыль лишь то, что имело отношение к Слаанеш. Уверенный в своей безопасности, я обернулся, чтобы обратить презрительный взгляд на Бежье.

— Идете? — спросил я.— Или предпочтете дождаться, пока перестанут стрелять?

Мне не надо было оборачиваться еще раз. Не сомневаясь, что заставил его идти за собой, я повел вальхалльцев в кильватере хаоситских машин убийства. К моему молчаливому облегчению, Грифен и ее половина отряда заняли место в строю впереди меня, так что мы с Юргеном оказались защищенными с двух сторон огневыми командами.

Честно говоря, я бы предпочел, чтобы впереди шли талларнцы, — так они окажутся первыми, кто, в случае чего, примет огонь врага. Но теперь мне было еще более важно, чем всегда, делать вид, что я иду в первых рядах войска, ведя его за собой. Этого все и должны были ожидать, зная мою незаслуженную репутацию. К тому же я не доверял Бежье даже на ту йоту, на которую мог бы столкнуть танк «Клинок». Чем дальше от меня оставался этот мелкий дурной проныра, тем меньше он мог доставить неприятностей.

Быстрый взгляд за спину подтвердил, что талларнцы бегом догоняют нас и Бежье тоже пыхтит, суетливо стараясь не отставать. Затем я целиком сосредоточил внимание на десантниках впереди.

— Золотой Трон, защити! — пробормотал талларнский сержант.

Я мог понять отчего. Пожиратели Миров наконец-то добрались до баррикады и разносили ее в клочки в стремлении достичь и уничтожить культистов. Как и ранее, они, казалось, пренебрегали болтерами. Едва подойдя на расстояние ближнего боя, громилы пустили в ход свои удивительные цепные топоры. Точно такой же я имел счастье наблюдать в непосредственной близости от себя — в руках их коллеги, который руководил атакой на расположение нашей части.

С каждым шагом десантников кровь летела вокруг них фонтанами. Экстатически орали культисты Слаанеш, бросаясь вперед, чтобы быть жестоко зарезанными, но, вне сомнения, все же надеясь забрать нападавших с собой.

— Они не заговоренные, их тоже можно ранить, — заверил я талларнца. — Мне уже доводилось сражаться с ними прежде.

Он с сомнением кивнул. Я заметил с проблеском зловредного веселья, с каким явным неудовольствием Бежье наблюдает за тем, как я вселяю боевой дух в одного из его солдат.

— Да, и он хорошенько им надавал, — добавила Маго. — Своими собственными руками. Так что держитесь комиссара — и с вами все будет в порядке.

На секунду мне показалось, что Бежье вот-вот самовоспламенится, но Вселенная все же не настолько расположена предоставлять мне удобства. Так что пришлось довольствоваться лишь его придушенным бульканьем при словах рыжей подруги.

— Ждем, — произнес я, распластываясь на том же месте, за накопительными баками, которые укрывали нас и ранее. — Убедимся, что они прорвались, прежде чем двинуться дальше.

— Я так и знал! — злорадно хрюкнул Бежье. — Трусость, простая и явная. Верный слуга Императора никогда не робеет перед врагом.

— Тогда прошу вперед, — предложил я со всей возможной вежливостью. — Покажите нам, как нужно себя вести.

Я гостеприимно повел рукой в сторону сечи, которая продолжалась возле разрушенной баррикады. Гиганты в карминовом уничтожили уже почти всех дегенератов, защищавших ее, но энтузиазм хаоситов на этом, как я мог видеть, совершенно не иссяк.

Бежье только облизал губы.

— Это ваша боевая задача, — наконец родил он. — Поступайте так, как считаете должным. Совьете себе еще одну веревку, на которой вас можно повесить.

— С веревкой подождем. Для начала попробуем завершить хотя бы это дело, — подытожил я и сверился с передатчиком, дабы понять, что происходит в других местах по периметру вражеской обороны.

Насколько я мог судить, остальная часть роты четко следовала приказам, прижимая к земле и надежно связывая основную массу культистов. Это было и к лучшему: чем больше их мы сможем отвлечь, тем меньше их встретится на пути и будет мешаться под ногами у Пожирателей Миров, стремившихся пробиться к центру этого зараженного ядом места.

Запятнанные десантники, впрочем, тоже не правили бал безраздельно. Я как раз наблюдал за ними, когда один из слаанешитов, молодое существо неопределенного пола, задрапированное в несомые ветром шелка, кинулся на первого из гигантов, истерически смеясь, и заключил эту дурную пародию на сливки человечества в некое подобие похотливого объятия. Это выглядело настолько гротескно, что я почувствовал что-то вроде облегчения, когда гермафродит взорвался дождем внутренностей, прихватив с собой и десантника. Мне стало ясно, что у него, должно быть, где-то под объемистыми одеждами был спрятан заряд взрывчатки.

За время, проведенное с Укротителями, я привык к их обрядам. Я ожидал, что оставшиеся Пожиратели Миров прекратят бой сразу же, как только избавятся от последнего из защитников баррикады, дабы принести последние почести, требуемые по традиции их Ордена. Но они не обратили ни малейшего внимания на своего павшего соратника, несомненно слишком поглощенные захлестнувшей их жаждой крови. Они без задержек продолжили двигаться в глубины сектора двенадцать.

— Время, выступаем, — произнес я и подал пример действием.

Отряд двинулся вперед быстрым шагом. Когда мы достигли поверженных остатков баррикады, я приостановил движение, чтобы проверить, не осталось ли выживших, но, учитывая, что здесь поработали служители Хорна, большой надежды на это не было. Кинув быстрый взгляд на разбитое тело мертвого десантника, я содрогнулся. Даже мертвый, он распространял вокруг себя мощную ауру злонамеренности и ужаса. Бежье, как я отметил не без злорадства, пялился на останки так, будто перед ним был сам Хорус, готовый восстать из пепла.

— Мерзкие фрагеры, не правда ли? — радостно объявил я, похлопывая его по спине.

— Вы и вправду свалили одного из таких цепным мечом? — спросил талларнский сержант, и в его голос закралась нотка благоговейного трепета.

За ним, как я отметил с удовлетворением, собрались его соратники по отряду. Все они сгорали от нетерпения услышать ответ, но старательно делали вид, что даже не прислушиваются.

— Эти слухи несколько преувеличены, — произнес я, совершенно укрепляя как факт в их сознании, что именно это и произошло в реальности, и в то же время поддерживая мою репутацию скромного солдата. — Но они не столь уж сильны, как кажутся.

— Рад слышать, — глухо отозвался талларнец.

Мы продолжали двигаться вперед, следуя в кильватере Пожирателей Миров. Для этого вовсе не требовалось быть следопытом: путь громил наглядно отмечали тела культистов, которые пытались им помешать. На каждой развилке переходов, на каждом пересечении с сервисными туннелями направление к конечному пункту было очевидно.

— Определенно это находится в часовне, — доложил я Детуа.

Он в свою очередь известил меня о том, что в некоторых местах по периметру оборона культистов слабеет, потому что они отступают, дабы встретить новую угрозу.

— Десантники Хаоса направляются прямиком туда, — подтвердил я наши догадки.

Внутреннее пространство драги стало для меня таким же сюрпризом, как и чуть раньше — ее внешний вид. Я ожидал встретить лабиринт коридоров, подобный тому, что находится в чреве звездного корабля. Но проходы внутри этого сооружения были широкими подобно городским бульварам, а потолки настолько высокими, что некоторые комнаты, которые оставались по сторонам, напоминали скорее небольшие здания. В целом только свет люминаторов над головой и слабое ощущение замкнутого пространства, которое не мог бы упустить ни один парень из улья, каким являлся и я, напоминали о том, что мы все еще находимся внутри некоего сооружения. Многие из перекрестков, по размерам равные уличным, содержали следы наскоро организованной обороны; тела разнообразно вооруженных культистов лежали повсюду в разной степени расчлененности. На стенах и полу зияли следы от попаданий пуль и лазерных болтов.

Было также очевидно, что Предатели, при всем их воинском умении, тоже не всегда могли пройти такие заставы без потерь. Даже обычное вооружение представляло для них угрозу, если его было достаточно много, а еретики, с которыми приходилось сражаться громилам, смогли расположить на пути несколько тяжелых орудий поддержки пехоты. Для глаза опытных воинов, каковыми были вальхалльцы (я полагаю, что и талларнцы тоже), было очевидно, что продвижение вперед становилось для хорнитов труднее с каждым шагом. Изобилие малых, незначительных, но все же ранений замедляло их.

— Стоп. — Ворхеез, на этом перекрестке оказавшийся впереди, решительным жестом подкрепил выдохнутое по воксу сообщение. — Впереди движение.

Мы одним броском преодолели отделявшее нас от передового солдата расстояние и осторожно выглянули на перекресток. Как и ранее, здесь тоже была баррикада, наскоро сваленная, с тем чтобы встретить продвигавшихся вперед проклятых исполинов, и столь же походя, как и предыдущие, отброшенная ими в сторону. Но в этот раз один из защитников, кажется, еще шевелился.

— Выживший, — произнес Бежье. — Мы можем допросить его и уж точно выяснить, что же здесь такое происходит.

— Прошу вас, — сухо предложил я, зная по опыту, что не следует даже надеяться получить годную информацию.

Пытать мазохиста является делом выдающейся непродуктивности, как уже удалось убедиться живановским следователям. Но если Бежье хочет попробовать — пусть старается сколько угодно. Это по меньшей мере на какое-то время избавит меня от его внимания.

Мы снова двинулись вперед, прижимаясь к стенам широкого прохода — по привычке и из очевидного здравого смысла. То, что культисты, которые были на виду, уже слегка потеряли форму, дабы с нами сражаться, не значило, что здесь не могло быть других, относительно не пострадавших, ждущих в засаде за тем, что осталось от баррикады.

— Чисто, — доложила по прошествии нескольких секунд Маго, на всякий случай все же швырнув за преграду пару фраг-гранат, просто чтобы убедится доподлинно.

Мы окружили выжившего, и я вгляделся в лицо очередного из погибающих культистов. Как и заметил Ворхеез, он был еще жив, но и только. Я был уверен, что близкие взрывы гранат, брошенных Маго, не особенно его приободрили. Он слабо подергивался; куски металла, застрявшие в таких частях тела, что глядеть на это было больно даже его врагу, тихо брякали о покрытие палубы. Но он все-таки сумел протянуть руку и ухватиться за мою штанину возле колена.

— Она идет, — произнес он с выражением имбецильного восторга на лице. В тот момент, я думаю, он уже не мог разобрать, кто мы такие. — Новый мир грядет!

— Кто еще идет? — дернулся Бежье, отбросил пинком его руку и присел на корточки рядом с несчастным. — О чем ты бормочешь?

Он навел лазерный пистолет на живот допрашиваемого — явно излишний жест; не забывайте, что большая часть кишок фанатика уже и так была разбросана по полу. Видимо, также осознав это, комиссар быстро перевел ствол на руку лежащего человека. Оружие рявкнуло, дырявя ладонь едва живого культиста.

— Вы только себя послушайте, — захихикал он, подтянувшись к самой груди Бежье во внезапном порыве вернувшихся сил — что само по себе заставило толстого комиссара громко втянуть воздух от неожиданности, — а затем влепил ему поцелуй взасос, прямо в губы.

Бежье отпрыгнул назад; на его лице смешались изумление, возмущение и брезгливость. Столь сложная гримаса, надо признать, показалась мне чрезвычайно комичной. Маго, Ворхеез и еще двое вальхалльцев выдали очередь придушенных, но все равно громких смешков.

— Сами поймете, — закончил мысль умирающий.

— Злобный дегенерат! — выплюнул ему в лицо Бежье. — Да как ты смеешь!.. Я не... Это отвратительно!

На секунду мне показалось, что он в порыве злобы расстреляет лежащего, но культист не оставил ему даже этого удовольствия, скончавшись раньше, чем толстый комиссар успел осуществить свою незатейливую месть.

— Если вы уже закончили тут играться, — саркастически обронил я, — не думаете ли, что нам пора двигаться дальше? Спасать планету, мешать призванию демона, еще не запамятовали?

— Вы думаете, сэр, что он об этом говорил? — спросил меня Юрген, покачивая мелту, будто она могла оказаться полезна против какого-нибудь выплюнутого варпом отвратительного исчадия (если его, конечно, успеют призвать). — Когда сказал, что она идет?

— Все возможно, — отозвался я. Мои предыдущие встречи с демонами были милосердно коротки, за что оставалось лишь благодарить их неспособность долго оставаться в физическом мире. И в то время меня совсем не заботило, имеют ли для демонов какое-то значение вопросы пола. — В любом случае он, вероятно, имел в виду, что ритуал уже начался.

— У нас нет времени, чтобы им разбрасываться, так ведь, да? — Грифен снова построила отряд. — Живее, ребята, часики тикают.

— И вам тоже пора, — посоветовал я талларнскому сержанту. — Как ваше имя, кстати?

— Махат, сэр. — Он отдал честь, заработав полный черной злобы взгляд от Бежье, и, не замечая его, отвернулся, дабы последовать за Грифен.

И внезапно дурное предчувствие, которое я ощущал тупой болью в глубине живота, настолько знакомой, что я уже притерпелся и почти забыл о ней, — вдруг оно возобновилось с удесятеренной силой, заставив меня содрогнуться. Юрген удивленно посмотрел на меня, затем порылся в одном из подсумков и вынул флягу-термос:

— Немного танны, сэр? Кажется, она вам не помешает.

— Совсем не помешает. — Я сделал пару глотков ароматной жидкости из горлышка, ощущая, как она медленно прогревает все внутри на пути в желудок. — Благодарю вас, Юрген.

Откладывать что-либо на потом уже было поздно. Если я был прав и призвание демона уже началось, то для нас не осталось бы надежды на спасение, промедли мы сейчас. И все, казалось, были готовы к предстоящему, кроме меня (да, вероятно, и Бежье. Он оказался настолько не в своей тарелке, что удивительно было, как его сознание еще не пошло ко дну. Это, я полагаю, лишь подтверждало ту старую поговорку, что Император бережет слабых на голову).

Я кивнул Грифен:

— Выдвигаемся, сержант.

Мы бегом двинулись по переходам, держа в головах только цель, ждущую впереди. Достигнуть ее — и чем быстрее, тем лучше!.. Я подумал на скаку, что даже не сама мысль о столкновении с демоном настолько пугает меня. По-настоящему страшны были слова умирающего культиста. Что значит «новый мир», который он упомянул? Ничего хорошего — в этом я был уверен точно.

Я был словно разодран на части. Страх того, что мы можем найти в сердце этого гнездилища зла, тянул меня назад. Но он уступал стальной, закаленной опытом уверенности в том, что, если мы не встретим это именно сейчас, нас неминуемо ожидает смерть или что-то худшее. Я видел на своем веку достаточно, чтобы знать: есть множество вещей гораздо более неприятных, чем смерть.

Вместе со всеми я торопился вперед, к столкновению, которое должно было определить судьбу не только этого мира, но и всего сектора Галактики.

 

Глава девятнадцатая.

Чем глубже мы проникали в это сердце тьмы, тем большую резню видели вокруг себя. Культисты Слаанеш, вероятно, защищали место проведения ритуала из последних сил, снимая с периметра остававшихся там бойцов. Детуа докладывал, что все наши отряды начали продвигаться вперед и в паре уязвимых мест баррикады врага пали перед ними.

— Мы можем доставить вам подкрепление в считанные минуты, — произнес он.

Несмотря на вспыхнувшее облегчение, которое сопровождало его слова, я понял, что сомневаюсь.

— Лучше пускай охраняют периметр, посоветовал я.

Какой бы заманчивой ни была перспектива получить в свое распоряжение дополнительных солдат, за которыми можно прятаться, она была ложной. Если я не ошибался касательно того, что ждало нас в часовне, то погоды они все равно не сделают. Численность ни фрага не помогла бойцам СПО в том борделе в Едваночи. Я не сомневался, что демон, если ему вновь позволить материализоваться, уничтожит и наших солдат с той же легкостью. Единственной надеждой против него оставался Юрген, и чем меньше людей об этом догадаются, тем лучше.

— Если вы так считаете, — отозвался Детуа потухшим от разочарования голосом.

Я не преминул подсластить ему пилюлю.

— Нам нужно думать еще и о Предателях-десантниках, — напомнил я. — Мне будет гораздо спокойнее знать, что им некуда податься, если нам здесь придется от них отвязаться.

И именно в этот момент мы наткнулись на одного из них, чуть ли не буквально. Я заметил на стенах зарубки от ружейного огня. Они становились все многочисленнее с каждой из последних перестрелок. Как много огневой мощи сумели собрать еретики, я все еще не мог определить, пока не увидел раненого Пожирателя Миров, хромающего по коридору. Его броня, еще недавно сиявшая, была покрыта вмятинами и пятнами от неисчислимых попаданий легкого оружия. Часть из них все-таки достигла цели, взяв свою дань: левая нога воина тянулась за ним, броневой сустав доспехов заклинил — и гиганту приходилось опираться одной рукой в массивной перчатке на стену, дабы поддерживать себя в вертикальном положении. Там, где он всем весом наваливался на стену, в металле обшивки оставались вмятины. Оружие его исчезло Император знает куда; кровь текла из нескольких зарубок на броне, собиралась на полу в глубокие лужи и за считанные секунды застывала до густоты смолы.

— Не прикасайтесь к этому, — предупредил я, когда один из солдат Махата нагнулся, чтобы осмотреть такую кляксу. — Может быть токсично.

Он мгновенно распрямился с выражением тревоги на лице.

— Это совершенно лишенное основания суеверие, — с насмешкой произнес Бежье, тем не менее огибая следующее пятно крови как можно дальше.

— Если вы так уверены... — произнес я, вполне довольный возможностью предоставить ему проверить это лично.

В этот самый миг Предатель-десантник, кажется, впервые заметил наше присутствие. Он развернулся, прекратив свой упорный путь вперед, к оскверненной часовне.

— Кровь Кровавому Богу! — проревел он и качнулся вперед, раскинув руки, готовый хватать и рвать на части.

— У меня эта фраза уже в печенках сидит, — произнес я и, наведя лазерный пистолет, несколько раз нажал спусковой крючок.

Солдаты, сопровождавшие меня — как вальхалльцы, так и талларнцы, — последовали моему примеру. Передние пластины брони гиганта зазвенели, будто котел, от многочисленных ударов лазерных зарядов. Несмотря на это, он продолжал наступать, нанося размашистые дикие удары руками. Они достигли двоих не слишком везучих солдат и распластали их по стенам. Я поднырнул под один из огромных кулаков, вздрогнув от примечательной силы чувства дежавю, и отпрыгнул в сторону, надеясь, что Юрген сумеет сразить врага из мелты, как и в прошлый раз. Но теперь вокруг было слишком много своих. Мой помощник в нерешительности поднимал и опускал свою громоздкую пушку.

У меня теперь был только один шанс. Лазерный пистолет против гиганта казался совершенно бесполезным, но цепной меч, как всегда, уже был в моей другой руке. Высмотрев зарубку в керамитовой броне, оставленную, если я мог судить, крак-гранатой, я вогнал напевающее лезвие глубоко в эту щель. К великому облегчению, крутящиеся зубы достигли цели и прожевали на своем пути как плоть, так и кости.

Гигант взревел от боли, шока и ярости. Мне пришлось поднырнуть под новый безумный замах этих кулаков, подобных паровому молоту, прежде чем вогнать лезвие еще глубже изо всей силы. Внезапно мой враг рухнул, вызвав сотрясение палубы.

— Уже второй! Отличная работка, комиссар! — Маго широко ухмыльнулась мне, проходя мимо, чтобы проверить раненых.

Махат продолжал взирать на меня с выражением на лице, которое можно было назвать только благоговейным, в то время как я вытаскивал меч из тела (и очень осторожничал при этом, чтобы ни одна капля крови не коснулась моей кожи). Бежье же пялился просто так, без всякого выражения, с отвисшей челюстью, как будто не мог поверить в то, чему только что был свидетелем.

Я дал знак Юргену. Мой помощник подошел достаточно близко к поверженному гиганту и прикончил его, испарив голову десантника выстрелом мелты.

— Как там раненые? — спросил я, более для того, чтобы сохранить свою репутацию, чем действительно интересуясь.

Мне очень хотелось отпустить несколько язвительных замечаний о том, как несправедливо, скептически эта мелкая докучная комиссарская тварь повела себя, когда я скрестил оружие с Пожирателем Миров в первый раз. Но я понимал, что если уступлю этому желанию, то низким и жалким злорадством подорву всеобщее ощущение величия момента...

Маго покачала головой:

— По крайней мере дальше они точно не пойдут.

Берсеркское нападение десантника Хаоса вывело из строя троих вальхалльцев. Все они должны будут встать и вернуться в строй после надлежащего медицинского ухода, что я мог приписать лишь крайней, удивительной степени истощения у Пожирателя. Также был ранен один из талларнцев.

Я мог сделать лишь одно — оставить с ними отрядного медика и вести оставшихся солдат к цели — чем скорее, тем лучше.

И когда мы продолжили путь, кинув прощальный взгляд на пострадавших и вызвав Детуа, чтобы он кого-нибудь прислал за ними, я оглядел сократившийся отряд и вздрогнул от предчувствия, которое тут же постарался спрятать. Кроме меня и Юргена, у нас осталось всего пятеро человек: Грифен, Маго, Ворхеез, Дрере и Ревик, солдат из огневой команды Маго. Я не слишком хорошо знал его: Ревик добавился к полку с последней группой солдат, присланных на замену выбывшим, и пока не совершил серьезных нарушений дисциплины (хотя, имея в качестве модели поведения Маго, он едва ли долго продержится в этом блаженном состоянии).

Талларнцев и Бежье я до сих пор более или менее не принимал в расчет. Но сейчас я глядел на них по-другому. Несмотря на то что Махат явно убедился в моем лидерстве, мне не удавалось заставить себя доверять ему. Мысль о том, что теперь они превосходят нас числом, меня отнюдь не радовала. Если вдруг им стукнет в голову опуститься до того, чтобы сыграть в предателей?..

Так что вы можете понять: на душе у меня было вовсе неспокойно, когда мы продолжали торопливо красться за Пожирателями Миров. Опасаясь приблизиться, чтобы не привлечь к себе их убийственного внимания, мы все же остро осознавали, как дорого время, если мы только хотим остановить культистов, сорвать богохульные замыслы в центре сплетенной ими порочной паутины.

— Почти у цели, — доложил я Детуа, полагаясь, как и всегда, на свою способность ориентироваться в замкнутых пространствах.

Капитан подтвердил прием моего сообщения с очевидным облегчением в голосе:

— Мы удерживаем периметр, как вы и сказали. Все защитники отступили, чтобы встретить Предателей-десантников. Мы в любой момент можем двинуться за ними, чтобы все подчистить.

— Пока не надо, держите позиции, — вновь распорядился я, не желая, чтобы его вполне похвальное желание скорее завершить работу помешало нам в последний момент. — Мы свяжемся с вами по воксу, как только поймем, что же здесь внизу происходит. Я бы не хотел, чтобы мы все свели на нет, если вдруг попадемся на ложный маневр врага. Особенно сейчас, когда мы почти у цели.

— Это было бы прискорбно, — согласился он, почти сумев скрыть разочарование.

— Слушайте! — подняла руку Грифен.

Мы замерли, стараясь разобрать то, что услышала она. Драгу наполняло множество фоновых шумов; почти все они были настолько привычны, что не обращали на себя внимания. Гул и лязг механизмов вдалеке, стоны ветра в переходах огромного сооружения, гораздо более назойливые отзвуки ружейного огня и крики умирающих, когда десантники Хорна продолжали свою бойню... Я постарался отсечь все это вместе с непрерывным шипением в аугметическом легком Дрере, и в ту же секунду мне удалось услышать.

— Полагаю, вы правы, — мрачно произнес я.

Низкий повторяющийся звук — он долетал до нас по воздуху и ощущался как вибрация палубы под ногами. Пение поднималось и опадало в ритме, недоступном человеческому горлу. От этого звука все волоски на моей спине поднялись дыбом.

Солдаты — и вальхалльцы, и талларнцы — неуверенно переглядывались.

— Что? — спросил наконец Бежье, в недоумении вылупив глаза.

— Вперед! — Я сорвался на бег, пока моя решимость не успела испариться. — У нас очень мало времени!

Почему я был так уверен в этом — не могу объяснить даже сейчас, по прошествии стольких лет. Но инстинкт выживания подхлестнул меня так жестко, как только мог, и мне оставалось лишь довериться ему. Если мы не встретимся с врагом сию же минуту, будет уже поздно! Нас поглотят смерть и вечное проклятие. Я понимал это так же ясно, как то, что брошенный предмет упадет на пол, или то, что Бежье полный идиот.

Я понял, к своему смущенному удивлению, что веду всех за собой, вырвавшись вперед. Но вальхалльцы не отставали ни на шаг, что я отметил со всем возможным облегчением.

— Да не стойте за ним! — завопил Бежье. — Не видите, что он пытается уйти?

Талларнцы последовали за нами, буквально наступая на пятки. Впрочем, я не сомневался в том, что их гонит вперед надежда схватиться с врагом, а не идиотские обвинения толстяка комиссара. Он сам, раскрасневшись как рак и пыхтя, трусил следом за нами.

Там, впереди, звуки битвы становились все сильнее — скорее свалка, чем бой; и она заполняла собой весь проход шириной с добрую улицу, лежащий перед нами.

Я отметил, что Детуа, безусловно, был прав. Все культисты, какие только были на драге, собирались здесь в одну кучу с очевидным намерением защитить некое помещение. На паре бронзовых дверных створок, почти скрытых массой борющихся тел, был отчеканен символ Адептус Механикус — шестерня, в высоту превосходящая рост человека. Мое сознание с дрожью ужаса отметило, что священный символ жреческого братства был осквернен дорисованными линиями. О субстанции, из которой они состояли, я предпочел не задумываться. Шестерня была изменена таким образом, что исказилась, превратившись в символ нечестивого бога плотских излишеств.

Несомненно, мы добрались до цели нашей миссии, но окончательно достичь ее — это было легче сказать, чем сделать. Вся мощь адумбрианского культа Слаанеш была мобилизована, дабы защитить эту цель от оставшихся Пожирателей Миров, и ни одна из сторон явно не собиралась подвинуться, чтобы дать нам пройти.

Мне показалось, что сверхчеловеческие воины наконец-то встретили достойного противника. На стороне войска, выставленного против гигантов, был колоссальный численный перевес. На ногах оставались еще более сотни культистов — и по меньшей мере половина этого количества уже купалась в собственной крови. Редко мне доводилось становиться свидетелем резни такого масштаба — по крайней мере в локальном бою. Вид ее поразил даже воинов-ветеранов, сопровождавших меня.

— Император, Сущий на Земле! — произнесла Грифен. — Откуда их столько взялось?

Я предположил, что вопрос риторический. Мы уже убедились, что по крайней мере часть культистов Слаанеш пришла с боем через корабельный док. Было очевидно также, что многие из них числились в команде драги. Некоторые все еще оставались в рабочей одежде — она составляла эксцентричный контраст абсурдным одеяниям их извращенных соратников. Как ни сложно было в это поверить, я заметил среди них даже белые одеяния техножрецов, бывших теперь в числе культистов.

Победа над Предателями-десантниками, казалось, была предрешена. Вся эта масса столь густым валом обрушилась на врага, что не было сомнений: окажись на месте Пожирателей Миров гвардейцы или СПО — они давно были бы разбиты, а культисты не потеряли бы и десятой части своих людей.

Но они были гражданскими, а не солдатами и в дополнение к этому — совершенно спятили. Они, не помня себя, бросались на бронированных гигантов, без малейшего следа координации или тактики, который я мог бы заметить, — и, как следствие, умирали подобно скоту. Хуже того — они при этом мешали друг другу. Добрая половина выстрелов, предназначенных Предателям-десантникам, убивала или калечила соратников самих стрелявших.

Впрочем, и хорнитам тоже доставалась не легкая прогулочка. У меня на глазах один из десантников был пойман со спины грузовым сервитором величиной не меньше его самого, и металлические руки безжалостно, сомкнулись на шлеме врага.

Некоторое время усиленные аугметикой мышцы боролись с кёрамитовой броней, затем она подалась и лопнула, точно перезрелый плод молина. Впрочем, долго праздновать победу этой штуковине не удалось: двое выживших десантников разом обернулись к ней и распороли на части цепными топорами.

Как ни удивительно, но оставшаяся парочка Пожирателей Миров умудрилась пробиться сквозь ряды врагов. Десантники настолько покрылись пролитой ими кровью, что уже невозможно было сказать, какие части их брони изначально были красны, а какие черны. Исполины вломились в огромные бронзовые двери с такой силой, что отзвук удара был слышен даже сквозь крики и ружейный огонь. И как бы внушительно и твердо ни выглядели огромные врата, они не могли поспорить с проклятыми топорами, которые были в руках у десантников. Керамитовые зубья с визгом вгрызлись в металл, выдавая фонтаны искр, которые могли бы сравниться с иным фейерверком. Бронза мгновенно покрылась дырами и скрутилась подобно бумаге, и десантники продолжили рвать ее своими мощными перчатками.

— И что теперь? — спросил Махат.

Я с немалым удивлением и гордостью понял, что он обращается напрямую ко мне, игнорируя собственного комиссара.

— Нам нужно следовать за ними, — мой ответ был вполне очевиден. — Вперед, несмотря ни на что.

Талларнский сержант мрачно кивнул, отразив выражение лиц вальхалльцев. Они, судя по взглядам, были едино непреклонны в желании дойти до конца этой заварушки (который, позвольте уж заявить, казался в тот момент неуютно близким).

— Через эту кучу нам будет трудно пробиваться, — отозвалась Грифен, взвесила лазерное ружье в руке и загнала в него свежую батарею с выработанной долгой практикой точностью.

Большинство солдат последовали ее примеру, явно осознавая, что посредине славного самоубийственного штурма было бы плохо остаться без зарядов.

— Может быть, и не так уж, — произнес я, подзывая Юргена выйти вперед и остро понимая, что Пожиратели Миров уже скрылись внутри часовни. Большая часть выживших защитников попытались гурьбой броситься за ними, совершенно запрудив арку входа, и путаясь друг у друга под ногами, — настолько же, кажется, организованные, как толпа пьяных орков. — Они все сбились вместе и на нас не смотрят.

— Как отстрел айраков, — счастливо вставила Маго. — Люблю, когда враг на нашей стороне.

Я отдал довольно-таки театральный салют цепным мечом и ринулся на врага, краем глаза следя за тем, чтобы несколько солдат меня все же обогнали. Мы пали на ослепленных культистов подобно гневу самого Императора. Мелта Юргена проделала в их рядах дыру с неровными краями, испарив на пути выстрела и плоть, и кости. Нам открылся узкий коридор; по его бокам кричали и бились в агонии полусожженные жертвы, которых заряд перегретой плазмы только опалил, но не прикончил. Я и солдаты вклинились в него, обрушились на выживших, дабы расширить открывшийся путь. Первая волна врага пала, не успев даже осознать нашего присутствия. Мы уже подходили к развороченным дверям, когда культисты начали перестраиваться и оборачиваться к нам.

— Еще! — приказал я Юргену.

Он с радостью подчинился и расчистил нам путь до самых дверей, вдобавок расширив пролом, оставленный в створках десантниками Хаоса.

— Ну что, вам уже весело? — кинула Маго Махату, срезая группу культистов залпом лазерного огня как раз в тот момент, когда они начали поднимать оружие.

— Выполнять любую работу, данную Императором, само по себе награда, — урезонил ее талларнец. — Но эта и правда весьма недурна.

Как оно неминуемо и должно было произойти, еретики немного оправились и начали стрелять в ответ, хотя и с приятным отсутствием всякой меткости. Если бы мы попробовали действовать подобным образом против хоть немного организованного врага, даже калибра банды из нижних уровней улья, наш малочисленный отряд был бы перебит в мгновение ока. Но культистов было все еще много, и они палили совершенно дико, без всякого прицела, как и раньше — в Пожирателей Миров. Некоторые из этих выстрелов все же достигли цели: Ревик упал, истекая кровью из зазубренной дыры в нагрудной броне. Ворхеез и Дрере подхватили его каждый под руки, практически не замедлив бега. При этом они продолжали вести огонь, хотя прицел из лазерного ружья с одной руки не слишком хорошо сказывался на меткости их выстрелов. Двое талларнцев тоже упали и были подхвачены товарищами по отряду, действовавшими не менее быстро и точно, нежели вальхалльцы.

Едва ли не внезапно я очутился в укрытии за медными створками. Я торопливо нырнул в пролом и даже не стал тратить время и силы на то, чтобы скрыть облегчение. Лазерные заряды и пули уже колотили по металлу за моей спиной. Густой, удушливый запах, подобный тому, который я заметил еще в жилом куполе еретиков на холодной стороне, ворвался в мои ноздри. Я ощутил смутную благодарность юргеновской вони, истекавшей от него на полную катушку, когда он занял место у меня за плечом.

— Прикройте остальных! — скомандовал я, хотя указания в этом были излишни: Юрген уже оборачивался, чтобы поступить именно так.

Солдаты один за другим пролезли в двери. Я кинул быстрый взгляд на ту привратную комнату, где мы очутились, отыскивая что-нибудь, что сгодилось бы в качестве укрытия. Бронзовые двери уже не давали нам особой защиты, после того как их силой вскрыли Пожиратели Миров, да еще и хорошо оплавила юргеновская мелта.

К моему огромному облегчению, неподалеку оказался верстак из полированной стали, благочестиво убранный свечами и ярко раскрашенными частями механизмов. Вне сомнения, они были предметами огромной важности для техножрецов, которые обычно приходили сюда к молитве...

Я поспешно обогнул верстак и попытался вытолкнуть в проем, но у меня при этом все мышцы едва не лопнули от натуги.

— Помогите же мне! — воззвал я, глядя на Бежье и Махата.

Но они стояли столбами, в то время как большинство солдат из обоих отрядов залегли, кто где мог, и поливали огнем врага через дверной проем. Единственным исключением были Маго, которая срывала с Ревика броню, пытаясь добраться до его ран и остановить кровотечение, и двое талларнцев, делавших то же самое для своих братьев по оружию. Мелта Юргена вновь изрыгнула очистительный столб нагретого добела воздуха и на несколько мгновений совершенно прекратила ответный огонь врага.

— Вы оскверните эти святые символы, — с сомнением произнес Махат, и Бежье кивнул с чопорным согласием, похожий на самого педантичного из преподавателей Схолы (пока я сам не стал одним из преподавателей, ни за что бы не поверил, насколько жалкими личностями могут быть некоторые из них. Но мы отвлеклись...).

— Вряд ли их можно осквернить более, чем уже сделали эти еретики, — сказал я с возрастающей яростью и прибавил несколько таких выражений, которые сейчас не хотел бы выносить на суд читателя. — И если вы не заметили, это место вообще не посвящено даже фрагову Императору! Это шестереночная часовня их шестереночного бога!

— Это интересное теологическое замечание, — начал Бежье. — Многие бы вам возразили, что Омниссия просто является еще одним из аспектов Его Божественного Величества, что означало бы...

— Если не двинете задницами и не поможете мне сдвинуть эту фрагову штуку, то скоро спросите у него лично! — отрезал я. — Потому что еретики ворвутся сюда через пару минут, если не поторопитесь!

Надо сказать, что я не самый склонный к теологическим спорам человек в Галактике, но этот конкретный спор я выиграл с легкостью. Обменявшись смущенными взглядами, Бежье и талларнский сержант поспешно присоединились ко мне. Мы втроем сдвинули громоздкий кусок металла, который представлял собой этот верстак, прямо в проем. Для пущей уверенности мы уронили его крышкой вперед (что, конечно, заставило свечи и вообще всю эту скобяную лавку полететь на землю, к очевидному ужасу моих помощников, но, впрочем, с этим я уже не мог ничего поделать). Затем я велел Дрере и Ворхеезу укреплять нашу импровизированную баррикаду всем, что можно было к ней подтащить, и впервые оценил наше положение в целом.

— Как Ревик? — спросил я у Маго, весьма желая знать, в состоянии ли он будет держать в руках лазерное ружье.

— Плохо. Но видали и похуже, — откликнулась она, даже не подняв головы и затягивая на ране давящую повязку. — К счастью, это был лазерный болт.

Надо сказать, что мне тоже приходилось благодарить за это судьбу, и не раз, потому как лазерные заряды сами прижигают те раны, которые наносят, и таким образом останавливают значительную часть кровотечения. Твердый же снаряд оставляет такую дыру, от которой можно истечь кровью до смерти с пугающей скоростью. Впрочем, как Ревик, так и раненые талларнцы не имели возможности в ближайшее время подняться в строй.

— Грифен, — произнес я, — вы командуете здесь.

Я кинул взгляд на Бежье и Махата, ожидая каких-то возражений, но ни от одного из них ничего подобного не поступило. Как вы можете понять, я нашел это даже, более тревожным.

— Удерживайте врага любой ценой. Если они сейчас сумеют прорваться и помешать нам остановить ритуал...

Мне даже не нужно было заканчивать свою фразу.

— Мы не дадим им вцепиться вам в спину, — заверила меня вальхалльский сержант. — Можете на это рассчитывать.

Я обернулся к Юргену.

— Идемте, — произнес я, полностью поглощенный ощущением фаталистической отстраненности, которая часто снисходит в те моменты, когда знаешь, что шансы на выживание минимальны, но все равно это чертовски лучше, чем никакие. — Давайте заканчивать с этим.

— Махат, — подозвал Бежье, — идешь со мной. Захвати Карима и Стоха.

Те двое солдат, на которых он указал, сразу же покинули свои огневые позиции, оставив Дрере с Ворхеезом затыкать оставшуюся дыру в обороне, насколько это было в их силах. Все вальхалльцы кинули на пухлого комиссара такой взгляд, который обещал близкую групповую расправу.

— Они понадобятся здесь! — жестко сказал я.

Бежье невесело усмехнулся:

— А я думал, что вы целиком и полностью доверяете своим людям. Они же, как вы выразились, в конце концов, из лучших полков в Галактике, не так ли?

— Мы справимся, — произнесла Грифен, снимая пару еретиков, которые имели неосторожность, пока мы говорили, высунуть головы из укрытий.

— Нам спорить некогда, — произнес я, повернулся на каблуках и двинулся из привратной комнаты вглубь часовни.

Путь был очевиден: Пожиратели Миров, прошедшие его, вели себя по дороге так же тихо и мирно, как и всегда, — судя по тому, что еще несколько украшенных тонкой гравировкой медных дверей были выломаны из петель. Вдобавок и пение впереди только усиливалось, так что заблудиться было тем более невозможно. Когда я прислушался, то разобрал еще и вой цепных лезвий, который ни с чем нельзя было спутать, и радостный рев десантников Хорна, наваливающих все новые груды жертв.

— Похоже, большие красные уроды нам еще немного облегчат работенку, — произнес Юрген, держась возле моего локтя, пока мы бежали на звук.

Я ожидал, что пение прервется, когда служители, исполняющие его, начнут умирать. Но казалось, оно вместо этого только нарастало, отдаваясь будто бы в самых костях. Не зная, что бы это значило, я бы в то же время поставил годовой выигрыш в таро на то, что ничего хорошего.

— Золотой Трон! — проблеял Бежье, едва мы прорвались через разорванные занавеси в основную часть часовни.

И тут я впервые мог ему искренне посочувствовать. У меня уже было некоторое представление о том, чего ожидать: не забывайте, я видел остатки ритуальных комнат в куполе и в борделе. Но полный, разрушающий сознание ужас совершенно нетронутых символов, окруживших нас, был даже для меня чем-то совершенно неизведанным. Я почувствовал, как все мои мысли пошли кругом. Уверен, что только присутствие Юргена, с его удивительным талантом, защитило мой мозг от худшего.

— Не смотрите, — предупредил я, стараясь сосредоточить внимание на сердоликово-блестящих от крови гигантах, пробирающихся сквозь скопище дегенератов-культистов с решимостью, которая не оставляла места для чего-либо еще. Они все так же рубили и полосовали фанатиков своими цепными орудиями на длинных древках. — Думайте о цели.

Впрочем, для одного из талларнских солдат мое предупреждение оказалось запоздалым. Кажется, это был Стох; он свернулся в позе эмбриона, из его глаз капали кровавые слезы. При этом бедняга бормотал что-то, кажется бывшее первой строкой славословия Императору, повторяя его снова и снова. Бежье весь посерел и согнулся в спазме, но сумел, к моему удивлению, тут же собраться, повторяя одну из литаний командования срывающимся голосом.

— Что же нам делать, сэр? — спросил Юрген, так же флегматично, как и всегда. Его голос был совершенно незамутнен, будто мой помощник предлагал мне еще чашечку танны. — Убить их всех?

В действительности, это казалось единственным, что мы вообще могли предпринять. Так что я просто кивнул.

— Сосредоточьте огонь на культистах! — проорал я, стараясь, чтобы меня было слышно за адским хоралом. — Десантники Хаоса в последнюю очередь!

В помещении наверняка было не меньше служителей, чем защищало его снаружи. Нам нужна была любая возможная помощь, дабы уничтожить как можно больше фанатиков, прежде чем ритуал достигнет своего пика.

Впрочем, вышло так, что нам не удалось даже начать. Едва последние слова слетели с моих губ, как песнопения оборвались. Внезапная тишина залила комнату, нарушаемая только звуками резни, поскольку Пожиратели Миров все так же творили свою грязную работенку, и стенаниями Стоха.

— Она идет! Она идет! — Пять сотен глоток взревели одновременно, и лишь несколько из них оборвали крик внезапным бульканьем, когда в них врезались цепные мечи хорнитов.

Потом даже эти последние внезапно замерли, и их обладатели застыли посреди шага, будто сервиторы, у которых выдернули питание. Тягучее свечение стало наполнять воздух, распространяясь по толпе. Куда бы я ни глянул, выражение имбецильной радости и экстаза скользило по лицам, искажая их до таких пределов, которые не были даже физически возможны.

— Фраг все это разнеси! — произнес я, в то время как мой взгляд метался по комнате, выискивая цель, хоть какую-нибудь достойную цель. Но он натыкался лишь на символы, грубо намазанные на стенах, и отдергивался, прежде чем они могли бы проникнуть до коры моего мозга. — Давайте уже кого-нибудь убьем.

— Ох, ну Кайафас! — мелодичный смех раскатился по всей комнате. — Ты, как я погляжу, совершенно не изменился.

Некоторые из культистов поблизости от нас начали вдруг дрожать, завывая в экстазе, в то время как плоть их тел сплавлялась воедино, растекаясь подобно свечному воску. Вид этого был так отвратителен, что я не могу даже описать. Если вы разочарованы этой моей неспособностью, то зря. Заверяю, что вы можете считать себя счастливчиками, оттого что никогда, даже с чужих слов, не увидите этой картины...

— Император, защити! — несвязно пробормотал Бежье, хватаясь за мой локоть. — Это же колдовство, колдовство самое грязное...

— Хуже, — отозвался я, в то время как холодок чистого ужаса волнами пробегал по всему телу.

Холмик плоти перед нами с каждой секундой менял очертания, становясь все более гладким, начиная принимать определенные, четко видимые контуры. Не менее чем вдвое выше обычного человека, с конечностями невероятно тонкими и телом, чьи округлости и изгибы, удивительно женственные, являлись в одно и то же время отвратительными и привлекательными — все это могло сочетаться только в чем-то совершенно нечеловеческом. Лицо отличалось от всего, что я мог бы назвать знакомым, но изумрудно-зеленые глаза, холодные и презрительные, рассматривавшие меня с отстраненным весельем, я определенно где-то уже видел.

— Давненько не виделись, — произнесло исчадие, обращаясь не к кому иному, как ко мне. — Как делишки?

Оно наклонилось, подняло оцепеневшего Стоха и откусило ему голову. Некоторое время задумчиво пожевало ее, прежде чем откинуть тело в сторону...

Махат и Карим — оба содрогнулись, стараясь поднять лазерные ружья. Но воины, кажется, были столь же парализованы, как и Пожиратели Миров.

— Так-то лучше. Невежливо бормотать, когда кто-то разговаривает, вы так не считаете?

И тут ночной кошмар затопил меня с новой силой и принес чувство узнавания, от которого невозможно было отвернуться. Я знал, что это невероятно, но не мог и сдержаться, чтобы не выплюнуть это имя.

— Эмели, — сказал я, и демон кивнул.

— Я же говорила, что вернусь, — произнесла тварь.

 

Глава двадцатая.

Возможно, я и не самый головастый тип в арсенале нашей армии, но уж сложить дважды два могу не хуже любого другого.

— Эти сны, — медленно произнес я. — Они были не просто снами, да?

— Что еще за сны? — спросил Бежье, вперяясь в застывшее перед нами видение, охваченный ступором ужаса и, казалось, неспособный оторвать взгляд от отвратительно красивой картины, как и остальные из нас.

Демон не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая беседовать со мной, точно мы были совершенно одни. Только Юрген проявлял хоть какие-то признаки живого сознания, хотя его обычное выражение лица, как и всегда, хорошо скрывало этот факт, выдавая обычный для него затрудненный мыслительный процесс. Я же изо всех сил старался удержать внимание твари на себе, не давая переключить его на Юргена. Если только существо поймет, что мой помощник собой представляет — а он был единственным оставшимся у нас шансом пустить планы твари под откос, — у нас останутся считанные секунды в запасе, если не менее того, чтобы среагировать. И скорее всего тогда мы превратимся в неприятного вида пятна на палубе или станем еще одной случайной закуской.

— Мы связаны, — произнес демон голосом столь же глубоким и манящим, как я помнил по встрече с женщиной, которой он был раньше. — Когда течения варпа нам в помощь или когда я физически присутствую в этом грязном маленьком мирке, я нахожу способы время от времени ласкать твое сознание.

Оно снова рассмеялось, и длинный гибкий язык прошелся по губам в гротескной пародии на то, как это делает флиртующая куртизанка.

— Не вполне понимаю, — произнес я, стараясь выиграть время.

Если бы Юргену удалось придвинуться немного ближе и таким образом отсечь ту силу, которая держала наших соратников порабощенными ее воле, у нас мог бы появиться некоторый шанс застать тварь врасплох. Я не рассчитывал, честно говоря, что пара лазерных ружей сделает погоду, но юргеновской мелты могло быть достаточно, чтобы повредить телу исчадия и прервать его физическое присутствие здесь, так чтобы его затянуло обратно в варп. Там тварь тоже не станет совершенно уж безобидной, но по крайней мере мы лично от этой занозы будем избавлены.

Демон вновь рассмеялся моим словам. И, совершенно того не желая, я ощутил дрожь удовольствия, пробежавшую сквозь мое существо. Подобные ощущения рождаются чистым, прозрачным осенним утром, когда солнце светит ярко и мир кажется наполненным простыми удовольствиями.

— Когда мы встречались в последний раз, я полагал, что ты человек, — пришло на ум добавить мне.

— Я и была человеком, глупенький.

Демон скользнул в сторону в тот самый миг, который отделял меня от того, чтобы отдать Юргену сигнал действовать. Я едва успел удержаться, ожидая лучшей возможности. Эмели — Император помоги, мне все еще сложно было не думать об этой штуке как о женщине, которая едва не стоила мне моей души там, на Слокенберге, — она двинулась между рядов своих служителей, скользя вокруг них, награждая нежными прикосновениями пальцев, языка и гибкого, подрагивающего хвоста. Тела, которых она касалась, падали наземь. Она высасывала из них души — и фанатики оглашали зал криками смертельного экстаза.

— Но я хорошо служила моему принцу в жизни, так что он с радостью принял мою душу, — продолжала она. — Я стала сильнее в варпе и через некоторое время обрела способность влиять на происходящее в физическом мире.

— Но ненадолго, слава Императору, — произнес я, и демоница вся ощетинилась, так что отвратительное чувственное совершенство ее черт на мгновение исказилось ужасной и неприкрытой злобой.

— Как смеешь ты произносить имя своего трупного бога в этом святом месте?

Тварь в ярости разорвала одного из Пожирателей Миров напополам. Жест этот каким-то невероятным образом оставался кокетливым и гротескно-привлекательным, в то время как керамитовая броня великана сминалась подобно бумаге. Второго она просто подняла и швырнула в стену, которая промялась на глубину моей руки от подобного удара. Тело же рухнуло на палубу с таким звуком, будто кто-то уронил кучу стальных ванн (и раздавило при этом несколько культистов демоницы, но, полагаю, это ее не особенно смутило).

— Мой бог был здесь раньше, — указал я на очевидное.

Если подходить к делу формально, был тут Омниссия, но мне спор об этих различиях надоел уже тогда, когда мы цапались с Бежье.

Эмели в ответ хихикнула, вновь становясь пародией на ту кокетку, которой была когда-то, и с улыбкой начала двигаться опять к нам. Провоцировать ее было рискованной игрой. Если бы мне только удалось заставить ее сознание сосредоточиться на мне одном, завести ее в круг действия необычных способностей Юргена!.. Возможно, мы и выбрались бы из этой передряги живыми.

— Что упало, то пропало, — произнесла она, скользя мимо еще одной группы умирающих в безумном экстазе культистов. — Теперь оно мое, и вскоре я буду королевой всего этого мира. — Выражение отвращения скользнуло по ее чертам. — Насколько помню, это должно быть угрюмое местечко, но я скоро все исправлю. Как ты полагаешь, фиалковый цвет подойдет небесам? Или, может быть, розовый? — На этом ужасающем лице разлилась блаженная улыбка. — Я так люблю все украшать...

— Уверена, что у тебя найдется для этого время? — спросил я, все еще стараясь заманить ее поближе. — Мне помнится, ваше племя не способно очень уж долго ошиваться в физическом мире.

Будто приливная волна медоточивого смеха захлестнула меня, заставив тело искриться радостью. И я, несмотря на то что отчетливо видел стоящую перед нами смертельную опасность, понял, что на моем лице разливается улыбка.

— Бедный, бедный Кайафас. Ты действительно ничего не понимаешь, да? — В ее глазах танцевала озорная радость, и они были так же притягательны, как тогда, много лет назад, когда я впервые встретился с этой сверхъестественно красивой женщиной, которая едва не заманила меня к погибели. — На этот раз не я вернусь в варп. Той энергии, которую мне собрали вот эти мои игрушки, будет достаточно, чтобы сломать наконец барьер между мирами.

Дрожи ужаса, пронзившей меня при этих словах, было достаточно, чтобы рассеять одуряющую привлекательность демона, которой эта тварь почти сумела меня заморочить. Я почувствовал, как воздух едва ли не сворачивается у меня в легких подобно молоку. Но она подошла ближе — и я вновь ощутил, как запах ее тела омывает меня, маня и соблазняя, угрожая вновь поработить, как когда-то давно...

— Ты открываешь портал в варп, — задушенно выдавил я и услышал, как позади меня Бежье застонал от ужаса перед самой этой мыслью.

Улыбка Эмели стала еще шире, и вновь между ее губ пробежал нечеловеческий, гибкий хлыст языка.

— Нет, глупенький. Я делаю всю эту планету порталом в варп. Половина ее будет в нем, половина — снаружи, и мои друзья смогут ходить туда и обратно сколько захотят, и мы сможем изменять реальность вокруг как только пожелаем. Это ли не веселье?

— Может быть, для тебя и да, — произнес я, чувствуя, как голова идет кругом от ее близкого физического присутствия.

Несмотря на тот страх и отвращение, что поглощали мое существо, желание, которое я однажды испытал к ее человеческому обличью, тоже шевелилось во мне, и его каким-то образом усиливала нереальная чувственность ее демонического тела. Мне приходилось сражаться с порывом распахнуть ей объятия, и вся кожа чесалась от предвкушения ее прикосновений. Но у меня, впрочем, оставался и мой верный инстинкт выживания, за который я цеплялся теперь, как это было и в той ее спальне, когда она попыталась в первый раз соблазнить меня и получить мою душу. Сдаться искушению, я знал, значило погибнуть.

— Но не для остальных, — закончил я свою мысль.

— У меня предложение, — выдохнула демоница, и горячий аромат, разлившийся по моему лицу, затуманил чувства. — Удовольствия, которые мы можем увидеть вместе, блаженство, которое лишь мы вдвоем способны разделить. Я уже говорила тебе раньше, ты мог бы быть одним из нас. Обладать такими силами, которые смертный и представить себе не способен, испытать вечность восторга. Все, что тебе нужно сделать, — овладеть всем этим. Овладеть мной...

— Фраг тебя раздери! — выдохнул я, внезапно выхваченный из транса знакомым запахом, который вытеснил собой колдовской аромат.

В который уже раз я возблагодарил Императора за то, что подарил мне Юргена! Он боком подобрался немного ближе, пока Эмели сосредоточилась на том, чтобы соблазнить меня... Хотя почему она так заботилась о том, чтобы получить именно мою жалкую душу? У нее был целый мир, набитый этими душами под завязку, и она могла бы заиметь любую. Почему именно я — вряд ли отвечу что-то определенное. Возможно, она просто не умела признавать поражений и хотела как-то отыграться за нашу последнюю, закончившуюся для нее плачевно встречу.

— Моя душа принадлежит только мне, и мне хотелось бы и дальше оставить ее при себе!

Чисто рефлекторно я поднял лазерный пистолет и выстрелил.

— Ты такой скучный, — обидчиво произнес демон. Разрыв лазерного болта лишь немного попортил бледную кожу на его лице. — Ну, будь по-твоему.

Синяк, оставленный выстрелом, исчез быстрее, чем отбили два удара сердца.

— Поглядим, что ли, как тебе понравится умирать?! — Она бросилась вперед, прекрасная и вселяющая ужас, разбрасывая на своем пути немногих оставшихся прислужников.

Я снова выстрелил, и не раз, но лазерные заряды оставались так же бесполезны, как и ранее. Я уже сжался, когда демон потянулся ко мне...

Но вдруг она отшатнулась с выражением смятения и недоверия, клубящимся в ее странно удлинившихся глазах.

— Что? — Она в недоумении повела взглядом вокруг и стала отступать. — Что такое ты вытворяешь?

Я опять выстрелил, и на этот раз лазерный заряд оставил на ней настоящую рану, что-то вроде неглубокой зарубки, из которой потекла гнойная жидкость. Я ткнул Юргена под локоть, чтобы он шагнул вперед. Нам нужно было оставаться как можно ближе к ней.

— Вперед! — заорал я. — Сейчас или никогда!

Я рубанул цепным мечом по одной из тянущихся к нам рук демона и вызвал целую волну сукровицы. Визг бешенства звоном отдался в моем черепе, словно оперная певица взяла самую высокую ноту и остановилась на ней. Махат и Карим разом вышли из ступора и принялись стрелять. К счастью, они оказались достаточно хорошими снайперами, чтобы не промахнуться по огромной цели, воздвигшейся перед ними, и при этом не подвергнуть опасности нас с Юргеном. На бледной чувственной коже демона открывались все новые раны.

— Вы не можете так поступить! Это нечестно! — взвыла демоница, снова бросаясь вперед.

Я отчаянно увернулся, полоснув цепным мечом на этот раз по ее ноге, и Юрген отпрыгнул в сторону, поднимая мелту. Но прежде чем ему удалось выстрелить, длинный гибкий хвост твари хлестнул его прямо в висок. Юрген рухнул на землю, оглушенный, и драгоценное тяжелое орудие оказалось на полу вместе с ним.

— Прекрати! Прекрати, ты, ужасный человечек!

Тварь отмахнулась от Карима; он отлетел назад перепутанной кучей конечностей и оружия, но Махат продолжал стрелять как заведенный. Бежье, как я отметил, все еще стоял на месте, с отвисшей челюстью, подобный идиотическому магазинному манекену.

— Стреляй в нее, придурок! — проорал я, бросаясь на пол за упавшей мелтой.

Я молил Императора о том, чтобы им удалось занять демона достаточно, и я успел бы дотянуться до мелты, и тварь осталась бы там, где стояла, в границах удивительной ауры Юргена... Мой помощник зашевелился, поднялся на ноги, поматывая головой, будто пьяный, сделал неверный шаг вперед и попытался снять с плеча лазерное ружье.

— Что? — Бежье, кажется, только теперь понял, что все еще держит в руках лазерный пистолет, и выпустил из него, не целясь, несколько зарядов — чем, по крайней мере, привлек внимание Эмели.

Ее голова рывком повернулась к нему, длинный язык вылетел вперед и обернулся вокруг его руки. Визжащего от ужаса Бежье неумолимо притягивало к ее раскрытой пасти.

— Так держать! Займи ее! — ободряюще проорал я, в то время как толстяк комиссар отчаянно нашаривал цепной меч.

Я же перекатился на ноги, баюкая в руках тяжелое орудие, которое подобрал. Секунду подивившись легкости, с которой Юрген способен был таскать эту штуковину, я вдавил спусковой крючок.

Яростная, истекающая жаром вспышка обожгла мои глаза даже сквозь закрытые веки, оставив на сетчатке пляску огненных фантомов. Мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы прочистить зрение, и лишь тогда я увидел, что демон стоит покачиваясь, со сквозной дырой, украсившей торс. Для любого смертного подобная рана оказалась бы последней, но Эмели только отшатнулась, собралась с силами и вновь обернулась ко мне.

— На этот раз у тебя не выйдет, — произнесла она, и выражение откровенной злобы залило ее нечеловеческие черты.

Но по крайней мере, тварь выпустила Бежье. Затем демоница качнулась ко мне со скоростью, превосходящей любую естественную, совершенно не заметив Юргена, в стремлении сдавить пальцы у меня на шее.

— Комиссар, я иду, — проговорил мой помощник, все еще ошеломленный ударом.

Он совершено запутался в ремне своего лазерного ружья, споткнулся о ногу бегущего демона, и она заверещала, точно Юрген был из раскаленного добела металла. Тварь отпрыгнула назад с выражением лица, которое я могу описать только как ужас.

И это было достаточной паузой для меня. Я снова выстрелил из мелты, вырвав добрый кусок из ее головы. Демоница взвыла, растеряв всю свою показную цивилизованность, и вновь бросилась, намереваясь уничтожить меня. Отчаянно пытаясь навести мелту на приближающегося врага, я проклинал вес и инерцию оружия, не уверенный, что успею вовремя...

И тут она покачнулась на полушаге, и все ее тело взорвалось фонтанчиками белесого гноя. Треск лазерных ружей эхом наполнил помещение, совершенно оглушив меня и перекрыв даже визг обреченного исчадия варпа. Секунду она еще корчилась в мучениях, вертясь на месте и не зная, куда кинуться, а затем исчезла с громовым ударом ворвавшегося в освобожденное пространство воздуха. Оглушенный, я озирался вокруг, понимая, что комната внезапно до краев наполнилась вальхалльской формой.

— Вы запамятовали связаться с нами по воксу, — лаконично произнес Детуа от входа. — Так что мы пришли поинтересоваться, как вы здесь справляетесь.

— Не так уж хорошо. Поэтому вы меня совсем не огорчили, — откликнулся я, указывая внезапно ослабевшей рукой на горстку едва шевелящихся служителей, которые до сих пор оставались в помещении. — Забирайте этих и давайте к фрагу сваливать. Постарайтесь не смотреть на стены, они вам мозги выжгут.

— Да без проблем. — Капитан подозвал нескольких солдат с огнеметами. — Сжечь тут все.

— Пойдет, — прокомментировал я, на секунду задумался о том, что сказал бы Мейден, и решил, что меня это ну ни на единый фраг не волнует.

Обернувшись к Юргену, который казался таким же готовым к любому моему приказу, как и всегда, я протянул ему мелту. Он принял ее с тем выражением лица, которое обозначало наивысший энтузиазм.

— Вы обронили, — сказал я ему.

— Простите, сэр, — отозвался он.

— Вы думаете, что победили, не так ли? — обернулся ко мне один из культистов.

Он глядел довольно дерзко, и Маго подтолкнула его к выходу, не очень-то нежно, прикладом лазерного ружья. В его лице что-то было смутно знакомым, и спустя мгновение я узнал одного из тех аристократических выродков, которые как бараны скопились в Совете Претендентов. Если мне и называли тогда его имя, я его счастливо забыл.

— Но тварь вернется. Слаанеш вечен, и так же вечны его слуги.

— Но только не ты, — отрезал я, борясь с искушением доказать ему этот факт наглядно с помощью заряда в голову. — И будешь болтаться на веревке много раньше меня.

С этим я обернулся к Бежье, который пялился на слюну демона, измаравшую ему рукав, как будто ожидал, что субстанция эта может внезапно зашевелиться и укусить его.

— Увидимся на трибунале, — произнес я.

 

Глава двадцать первая.

Мне пришлось не так уж долго ждать суда. В текущих обстоятельствах Живан милостиво позволил Комиссариату собрать трибунал в своем штабе на Адумбрии. Как только течения варпа достаточно стабилизировались и астропаты вновь стали на что-то пригодны, краткий обмен важнейшими сообщениями установил, что никто не собирался выезжать из секторального штаба Комиссариата на Корании. Так что решать мою судьбу доверили тем, кто был под рукой.

К этому времени наконец-то прибыл остаток наше-то флота, метафорически выражаясь, с красными лицами и запыхавшись. Им осталось лишь сыграть пару быстрых матчей в забавную игру «найди еретика». Последние выжившие из вторжения хорнитов были разгромлены заскучавшими без дела гвардейцами в самый короткий срок.

Те же пять полков, которые вынесли на себе основную тяжесть сражений, наслаждались весьма заслуженным отдыхом и восстанавливали силы, так что Кастин и Броклау нашли время встретиться со мной в Едваночи. Вместе мы и явились на заседание трибунала.

— Ценю то, что вы сумели приехать, — произнес я, расположившись на скамейке за дверью конференц-зала, где двое кастафорейских комиссаров и вальхаллец из 425-го подводили итог своим пересудам.

Бежье восседал на противоположной стороне холла, не сопровождаемый никем, кроме Асмара. Он все еще, сам не замечая, потирал руку в том месте, где его облизнул демон. У меня возникло подозрение, что у Бежье от тех впечатлений развилось что-то вроде нервного тика.

— Это самое меньшее, что мы могли для вас сделать, — заверил меня Броклау, с хрустом разминая кулаки и сдерживая зевок. — Вы же вставали ради нас на линию огня уж не знаю сколько раз.

Это была, конечно, правда, но ведь я никогда не делал этого намеренно.

— Именно так. — Кастин бросила ядовитый взгляд на другого комиссара. — А правду говорят, что вы вызвали его на дуэль за то, что он меня чем-то оскорбил?

— Полагаю, что это было, скорее, оскорбление всему полку, — произнес я, как всегда слегка принижая свой поступок.

Кастин кивнула, очевидно ни на секунду не поверив в такое объяснение.

— И все равно благодарю, — произнесла она.

— Как у вас с лордом-генералом? — спросил Броклау, нарушив установившуюся было неловкую тишину.

Я пожал плечами:

— Ничего особенного. Он все никак не научится играть в регицид.

Несмотря на это, неформальный ужин, на который Живан пригласил меня накануне вечером, был весьма приятен, хотя мое настроение и портила мысль, что он может оказаться последним. Ни один из нас, конечно, не думал, что смехотворные обвинения Бежье кого-то в чем-то убедят, особенно учитывая, что Живан потихоньку подбросил триумвирату комиссаров, составлявших трибунал, некоторые весьма секретные сведения, которые не оставляли сомнений в том, что бы произошло, не поступи я так, как поступил. Но все равно оставалась небольшая вероятность того, что кто-то из кастафорейцев станет вдруг гнуть все к букве устава, а не склонится к здравому смыслу (которого, как я недавно в очередной раз убедился, в природе слишком мало, чтобы хватать всегда и на всех).

— Я тут подумал, что вам может не помешать освежиться,— проговорил Юрген, появляясь чуть позже, чем его букет запахов.

В руках моего помощника был неизменный поднос с чашками танны.

— Благодарю вас, Юрген, — удалось лишь обыденно произнести мне, после того как мы отпили по глотку ароматной жидкости.

— Господа комиссары, — один из личных охранников лорда-генерала появился в дверях конференц-зала, — трибунал готов огласить вердикт.

— Ну как обычно, — произнес я, тяжеловесно пытаясь пошутить. — Все утро ждешь, пока заварится нормальный чай, и вот на тебе...

Мне пришлось вернуть чашку обратно на поднос.

— Я подогрею чайник к вашему возвращению, сэр, — произнес Юрген. Этими словами он в своей сдержанной манере желал мне удачи и выражал беспокойство, так что мне оставалось просто кивнуть.

— Долго не задержусь, — добавил я, подавляя внезапную нервную дрожь, которая застала меня совершенно врасплох.

Да пропади оно все пропадом, мне только что пришлось смотреть в глаза демону, и не впервые в жизни! Несколько минут выслушивать пыхтение моих коллег, исполненых чувства собственной важности, — это так же страшно, как штрафная кружка за столом.

Сохраняя абсолютно невозмутимый вид, я парадным шагом вошел в зал трибунала, сопровождаемый Бежье, и вытянулся в струнку перед троицей затянутых в черное комиссаров, восседавших за столом из полированного дерева.

Дравин, комиссар Вальхалльских танковых, председательствовал на трибунале, заслужив это право длительностью службы (которая была едва ли не вдвое дольше, чем у любого из присутствующих коллег). Он восседал, облокотясь на столешницу и положив подбородок на сцепленные пальцы.

— Дело, рассмотренное нами, было весьма необычным, — начал он без лишнего вступления. — И таковым, которое я и мои коллеги должны были рассмотреть со всей возможной серьезностью. К счастью, наш вердикт оказался единогласным по всем пунктам.

Он сделал паузу для пущего драматического эффекта. Бежье нервно облизнул губы; я же оставался столь же бесстрастен, как и ранее. Не стоило бы и играть в азартные игры так часто, как это делаю я, для того чтобы научиться скрывать свои эмоции.

Дравин указал на планшет данных, лежащий перед ним:

— Мы не затруднились выяснить, что все обвинения, выдвинутые против комиссара Каина, совершенно лишены оснований и беспочвенны.

Я склонил голову, рассчитывая, что именно этот жест будет достойным ответом от человека моей репутации. И в то же время порадовался разочарованному стону, который сорвался с плотно сжатых губ Бежье.

Дравин ответил на мой кивок таким же.

— В то же время, — продолжал он, — мы ощутили необходимость в данных обстоятельствах выдвинуть собственные обвинения. Они, как я должен отметить, чрезвычайно нас огорчают, поскольку отражаются не лучшим образом на той репутации безупречного командования, которую всегда строго хранит Комиссариат.

Это было неожиданностью — и, хочу добавить, неприятной. Но я столь же тщательно, как и прежде, не позволил никаким чувствам выплыть на поверхность. Насколько это возможно, я постарался не заметить выражения мстительного триумфа на физиономии Бежье и снова кивнул: паниковать пока что толку не было.

— С интересом ожидаю вашего вердикта, — ровно отозвался я.

— Вне сомнения. — Дравин кинул новый взгляд на планшет данных. — Томас Бежье, вы обвиняетесь данным трибуналом в поведении, недостойном комиссара. Ваше непрошеное вмешательство в действия комиссара Каина при исполнении им его долга могли иметь катастрофические последствия не только для Адумбрии, но и для всего сектора.

Я кинул быстрый взгляд на Бежье. Казалось, тот сейчас рухнет в обморок, так часто он задышал при этих словах, неспособный произвести иного звука, кроме «ч... ч... чт...».

— В данных обстоятельствах мы считаем целесообразным рекомендовать ваше немедленное отстранение от полевого командования вплоть до дальнейшего расследования вашего дела. Уверен, вы должны знать, какими являются высшие наказания, которые могут быть признаны необходимыми, когда против вас будут сформулированы соответствующие обвинения.

Как вы можете понять, к Кастин, Броклау и Юргену, ожидавшим в коридоре за дверью, я присоединился с самым легким сердцем. Бежье вывалился спустя секунду после меня, глядя так, будто он уже видел перед собой дула расстрельной команды, и мне доставило истинное удовольствие нежно взять его за локоть.

— Если это вас ободрит, — произнес я со всей искренностью, которую только смог наскрести, — то я буду свидетельствовать, что, по моему мнению, вы поступили так из лучших и самых благородных побуждений. Уверен, что вы бы сделали то же самое для меня.

— Разумеется, — без всякой искренности произнес он и попытался вырваться. — А теперь извините меня, я должен сообщить обо всем этом полковнику Асмару...

— Конечно же. — Я сильнее придержал его, сочувственно кивая. — Что же касается еще одного повода для нашей встречи, то моим секундантом будет Юрген. Когда у вас появится возможность выбрать своего, возможно, он согласится лично передать нам время и место, удобные для вас.

— Это... кхм... не понадобится. — Бежье нервно облизнул губы и покосился на мой ценной меч, вне сомнения вспоминая, как я в последний виденный им раз отправил этим оружием на тот свет десантника Хаоса и демона в придачу. Пухлый комиссар обернулся к Кастин. — Я, возможно, позволил себе некоторые замечания в пылу момента. Если они вас чем-то оскорбили, то приношу свои глубочайшие извинения.

— Извинения приняты, но уверяю вас, мне и в голову не приходило считать себя хоть как-то оскорбленной.

— Хорошо. Тогда, если вы позволите... — Бежье неверной походкой удалился, я же улыбнулся с совершенным удовлетворением.

Позволю ему подрожать несколько дней, решил я, а затем дерну за пару ниточек и вытащу из ямы. Я не слишком, по правде говоря, мстительный человек. Он, возможно, что-нибудь да почерпнет из этой истории, а даже если и нет, то мне будет гораздо веселее наблюдать, как он станет дергаться всякий раз, когда ему напомнят, что он обязан мне головой.

— Ну что же, — заключил я, вновь обращаясь к друзьям. Несмотря на те разрушения, которые принесло трехстороннее сражение между нашими войсками и двумя культами Хаоса, жизнь в Едваночи налаживалась, и мне казалось, нам всем есть что отметить. — Кажется, я припоминаю маленький, но уютный ресторанчик неподалеку. Проверим, жив ли он еще?

[И на этом, может быть, излишне самодовольном месте отчет Каина об инциденте на Адумбрии приходит к логическому концу.]