Большую часть недели я провел под заботой Шолера, излечиваясь от побочных эффектов того, что меня протащили за шкирку по краю варпа, и, ощущая себя смутно обиженным тем, что это походило на худшее из перенесенных в жизни похмелий, без того, что должно было бы ему предшествовать. Для Юргена, к моему удивлению, это не стало плохим опытом и он, оправившись немногим более чем за день, занялся обычным отваживанием неприятных посетителей и административными мелочами, которыми я никогда не занимался, поскольку из-за них всегда ощущал сильное желание выпить. Конечно, некоторых вещей я избежать не мог, в том числе Грайса, поэтому время между сном и постепенно уменьшающимися приступами тошноты я тратил на написание настолько полного отчета о наших блужданиях на борту "Отродья Проклятия" и обнаруженных там неприятных неожиданностях, насколько мог.

Чувствуя, что из своего статуса офицера по связи Имперской Гвардии я должен сделать серьёзное шоу, то заставил Юргена отправлять копии моих отговорок и оправданий Торвену, который, в свою очередь, передавал их Дуку и Крегин, и эти трое уже отправляли информацию вниз по соответствующим цепям командования. Неизбежным результатом этого были слухи и преувеличения, которые скоро начали опережать само резюме, поэтому, к тому моменту, когда я снова встал на ноги, каждый в системе был убежден, что я почти в одиночку предотвратил вторжение зеленокожих и роя генокрадов.

— Не удивительно, что губернатор желает вас видеть, — сказал Драмон во время последнего его визита в мою каюту на борту "Ревенанта". Теперь, когда нынешний кризис был завершен, и я чувствовал себя лучше, чем прежде, я собирался, не теряя времени, устроить свой перевод в гарнизон Имперской Гвардии на Серендипити. К этому времени я уже был сыт по горло космическими кораблями и хотел очутиться где-нибудь подальше от металлических коридоров и теней, которые, может статься, предоставляли укрытие одному-двум генокрадам. Правда, чтобы пробраться на борт ударного крейсера Астартес, нужно было быть очень глупым крадом, но каждый раз, когда я смотрел в иллюминатор, то видел там нависавшую над нами зловещую тушу скитальца и хотел убраться от него, чем дальше, тем лучше.

— Кажется, во всей системе вы единственный человек, более уважаемый, чем он.

— До тех пор, пока он не захочет вызвать меня на дуэль, — пошутил я, удивленный и слегка тронутый тем, что Драмон удосужился прийти и посетить меня. Он слабо улыбнулся.

— Не стоит этого опасаться, — сказал он, — из того, что местные о вас говорят, думаю, он, если обидится, предпочтет вызвать брата-капитана.

Мы шли по коридорам к отсеку ангара, где нас ждал шаттл. Юрген шел в шаге позади, неся наши вещмешки. Как и положено при той репутации скромности, которую я пытался культивировать, я запросил "Аквилу" Имперской Гвардии, чтобы забрать моего помощника и меня, вместо того чтобы доставлять Отвоевателям неудобство отсылкой "Громового Ястреба". В свою очередь, это означало, что я смогу спокойно поспать или что-то почитать, без необходимости надевать неуклюжие защитные наушники. Торвен, поскольку я спас его от беспокойства отражать вторжение орков параллельно с хищническим проникновением генокрадов в систему, был более чем рад потворствовать моей прихоти. Должен признаться, я ощутил теплое чувство, увидев крепкое суденышко, по сравнению с "Громовыми Ястребами", похожее на неоперившегося птенца рядом с взрослыми хищниками.

Однако сначала я его едва заметил, настолько был удивлен увиденным мной почетным караулом Отвоевателей, выстроившимся от дверного проема до опущенного посадочного трапа "Аквилы", чья свежее-отполированная броня сияла в свете потолочных люминаторов. Во главе их был сам Грайс, который, вместе с Драмоном, сделал шаг вперед, и я встал рядом с ним.

— Комиссар. Ваша помощь была весьма ценна, — сказал он, наклоняя голову, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. Похоже, у него создалось впечатление, что я специально занял генокрадов, чтобы дать абордажной команде время пробиться обратно на "Громовой Ястреб" с теми данными, которые Яффел сумел спасти из ядра когитатора Искупителя, и я не очень хотел разуверять его в этом.

— Это честь для меня, — сказал я ему вполне честно, — ситуация на борту скитальца достаточно стабильна, чтобы можно было возобновить спасение имущества?

— Пока нет.

Он с сожалением покачал головой.

— Но конфликт между орками и генокрадами медленно угасает по мере того, как уменьшается их количество. Когда прибудет подкрепление, мы будем в состоянии очистить, по крайней мере, ключевые области.

— Я уверен, что услышав это, магос будет в восхищении, — сказал я, — как и губернатор, когда я сообщу ему.

Должен признаться, у меня был приступ мрачного предчувствия, когда мы вместе с Юргеном поднимались по посадочному трапу. Даже с учетом того, что Мира покинула "Ревенант" на борту шаттла губернатора, вместе с сопровождавшей её толпой паразитов, часть моего сознания все ещё ожидала, что она появится в последнюю минуту, чтобы снова разрушить моё, с таким трудом обретенное, равновесие. Но она, конечно, не появилась и я со слабым вздохом облегчения занял своё место, осмелившись, наконец, надеяться, что видел её в последний раз в жизни, недоумевая, почему эта мысль пришла одновременно со слабым уколом сожаления. Должен признаться, не смотря на все, жизнь с нею совсем не была скучной.

Хотя я и не ощутил такого двойного чувства при последнем взгляде на "Отродье Проклятия". По мере того как оно уменьшалось до пятнышка и, наконец, совсем исчезло среди звезд, я от всей души пожелал этому проклятому судну скатертью дороги.

Когда я взглянул на Серендипити первый раз, она оказалась такой же захватывающей, как и ожидалось. Пышный сине-зеленый шар вырисовывался на фоне пестрых охряных оттенков газового гиганта, по орбите которого она двигалась, а кольцевая система образовала сверкающую алмазную тропу под килем "Аквилы".

Я не могу вам сказать, как долго смотрел из иллюминатора, но за это время мир стал достаточно большим, чтобы затмить собой все остальное, полностью скрыть и, постепенно вырастая, заполнить все поле моего зрения. В конце концов, я увидел кривую линию горизонта и увеличивающиеся континенты, вторгающиеся в испещренный облаками океан. Потом суша расширилась, охватив весь иллюминатор, её пятнистая поверхность медленно превратилась в леса, равнины и поселения. Стали видны поселки и города, показались связывающие их дороги, то, что сверху казалось пятнами листвы, начало распадаться на правильные контуры границ полей.

— Это, наверно, оно, — сказал Юрген, указывая на пространство парковых насаждений вдали, чей искусный природный ландшафт выдавал руку человека. Вскоре это было подтверждено появлением дворца, стоящего на берегу озера, которое, может быть, раньше, до того как кто-то решил немного привести в порядок его берега, было естественным. Он был низким и пропорциональным, и, как соседние здания, построен из какого-то местного камня, имевшего слабый розовый оттенок, повторяющий цвета газового гиганта, на орбите которого двигался весь мир. Пилот аккуратно посадил нас на площадку, построенную из того же материала, который был частично скрыт более утилитарным рокритом, необходимым чтобы выдержать вес шаттла, и ограниченную клумбами, набитыми какой-то местной растительностью.

— А это, наверно, губернатор, — согласился я, когда посадочный трап мягко опустился и изящного вида человек в строгой одежде, с длинной, до пояса, аккуратно завитой бородой, для красоты обвитой желтым шелком, шагнул вперед чтобы встретить нас. Очевидно, это была неофициальная одежда. Если с ним и были придворные или телохранители, они были аккуратно расположены где-то вне поля зрения.

— Комиссар Каин? — спросил он, словно могли быть какие-то сомнения в моей личности и я коротко кивнул, соглашаясь.

— Губернатор Метрелл. Примите мои поздравления по поводу вашего сада — он реально поднимает дух после столь долгого пребывания в космосе.

Человек слабо улыбнулся.

— Я мажордом губернатора, комиссар. Его Превосходительство ожидает вас в чайном саду. Не хотели бы вы проследовать этим путем?

Он повернулся и пошел впереди, через аккуратно подстриженную лужайку к фигурной арке из стриженых кустов в высокой изгороди.

— Если бы я хотел проследовать этим путем, — пробормотал Юрген, и я искренне надеялся, что его не было слышно, — то я бы пел сопрано…

Наш провожатый вошел в зазор в листве и жестом позвал нас.

— Ваше Превосходительство, Комиссар Каин и …

Его взгляд на мгновение остановился на Юргене и лоб избороздило морщинами от усилий сформулировать адекватное описание второго человека.

— Мой помощник, артиллерист Юрген, — сказал я, проходя через арку. Внутри был приятный английский сад, с расставленными вокруг удобными стульями и маленькими столами, за самым большим из которых сидел молодой атлетичный красавец с подбородком, которым можно рубить гранит. Он встал, улыбнулся и твердо встряхнул мне руку.

— Конечно. Ваша неизменная правая рука, — к нашему обоюдному удивлению он пожал руку и Юргену и, возвращаясь к стулу, незаметно вытер её о свои свежие белые брюки.

— Я много слышал о вас.

— Я уверен, это все преувеличения, — сказал я, легко соскальзывая в рутинную роль скромного героя. Я обратил внимание, что на столе было четыре прибора, хотя, кажется, других гостей здесь не было.

— Нисколько, — произнесло теплое контральто, и мой позвоночник обратился в лед. Я узнал его даже раньше, чем Юрген сказал "Добрый день, мисс" и обернулся, чтобы увидеть как Мира улыбается мне через проход в ограде. Мне хотелось бы думать, что я быстро взял себя в руки, ответив формальным наклоном головы и вернув улыбку, уклончивую настолько, насколько это было возможно. Я понятия не имел, что она тут делала, и решил, что лучше некоторое время выждать, пока не разберусь, что происходит. Метрелл тоже ей улыбнулся, в чуть-чуть простодушной манере мужчины, одурманенного представителем противоположного пола и не совсем уверенным, что с этим делать.

— Моя помолвленная — ваш большой поклонник, комиссар. Во время вашего путешествия вы, кажется, произвели на неё сильное впечатление.

— Как приятно, — ответил я автоматически, прежде чем до меня дошел полный смысл его слов и взглянул на Миру, я приподнял бровь, — помолвленная?

— С прошлой ночи.

Она улыбнулась губернатору в той манере, которую я помнил слишком хорошо. Потом она повернулась к моему помощнику.

— Юрген, могу я вас заполучить на минутку? Мне удалось раздобыть этот вальхалльский напиток, который вы оба так любите, но наши повара не совсем уверены, как его правильно смешивать.

— Вы смогли найти танна? — спросил я и до меня начало доходить, насколько богат и влиятелен губернатор. Все что я мог сделать, опираясь на тот доступ к обширным ресурсам Муниторума, который давало мое положение, так это поддерживать маленький личный канал доставки. Один Император знает, как Метреллу удалось получить его за пару дней или сколько ему это стоило. Он кивнул.

— Мира сказала, что вы оцените это, — произнес он.

— Если ваша прислуга не фракнет его, — ответил Юрген, как всегда забывший о тонкостях гражданского протокола, но наши хозяева, кажется, не поняли это превратно. В конце концов, Мира тоже привыкла к нему, и я почему-то был почти уверен, что Метрелл согласится со всем, что устраивало её.

— Я должен пойти и показать им, как это делается.

— Спасибо, — сказала Мира и снова улыбнулась губернатору улыбкой, кажущейся липкой, словно эклер на жаре, — дорогой, ты не отказался бы показать ему куда идти?

— Конечно.

Метрелл встал со стула и повел Юргена через сводчатый проход. Его голос ослабевал по мере того, как они удалялись.

— Сюда, мимо жабьего пруда и через внутренний двор…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, — сказала Мира, включив жеманные манеры и наблюдая за мной сузившимися глазами, — но чего ты ожидал? Ты ушел шататься по этому дрейфующему мавзолею и позволил всем думать, что умер.

— И зачем бороться за трон дома, если все что нужно здесь — это улыбка и быстрый план? — добавил я.

— Точно, — Мира кивнула, выглядя более аристократично, чем когда либо, несмотря на то, что она была по-прежнему в своем обтекающем платье, подобно девушке для удовольствий, отчаянно нуждающейся в клиентуре.

— После войны на Виридии ещё несколько лет будет полный бардак, потому здесь намного удобнее. Кроме того, Метти действительно очень милый. Я могла бы сделать намного худший выбор.

Я улыбнулся, ощущая настолько сильный прилив облегчения, что затаил дыхание.

— Тогда, думаю, я должен тебя поздравить, — сказал я. Мира внимательно наблюдала за мной, просеивая мои слова в поисках намеков на сарказм.

— Значит, я так понимаю, ты не собираешься устраивать сцену ревности? — спросила она обстоятельно, выглядя при этом смутно разочарованной.

— Нет, — сказал я серьёзно, стараясь выглядеть так, словно сдерживаю свои эмоции и изо всех сил подавляю желание начать носиться кругами по саду, — я не буду вам мешать. Победил лучший мужчина и на этом все.

Выражение её лица снова смягчилось, и я предположил, что неприятностей с этой стороны избежал.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала она, хотя, наверное, к этому времени она должна была знать меня лучше, — и, к слову о лучшем мужчине, у меня есть маленькая просьба…

— Во что бы то ни стало, — заверил я, отвлеченный смешанными ароматами Юргена и свежеприготовленного танна. Он и губернатор возвращались, сопровождаемые, словно кометным хвостом, несущими подносы слугами. Дела определенно улучшались.

— Ты можешь найти какое-нибудь правдоподобное оправдание, чтобы убраться к фраковой матери назад на Коронус до моей свадьбы? — спросила Мира. — У тебя здесь точно не маленькая роль, а я не хочу быть отодвинутой на задний план в свой праздничный день, не так ли?

— Считай что уже сделано, — согласился я. По правде говоря, я и так уже решил уехать при первой же возможности. Идея жить на планете под капризным и пухлым пальцем Миры была настолько неудобной, что не стоила даже рассмотрения. Я поднял поданную мне Юргеном чашку в тосте за счастливую пару.

— Император защищает.

Он определенно сегодня был расположен ко мне и сказать спасибо, было бы, по меньшей мере, вежливо.