Компаньоны, кажется, не разделяли мои пессимистические размышления, однако, учитывая обстоятельства, я полагаю, возможно, это было к лучшему. Пожалуй, перспектива сойтись в открытой борьбе с их закоренелыми врагами, бесконечно подпитывала их моральный дух, предоставляя столь необходимый подъем после такого долго и ужасающего приземления, которое мы относительно недавно пережили. После таких прыжков, словно мешки с картошкой, они все страстно желали снова обрести контроль над своими судьбами, и для валхалльца не было лучше способа заточить свои клинки, чем убить несколько орков. Так что, учитывая это, появление зеленокожих вряд ли можно было лучше рассчитать.

К несчастью, их было значительно больше, чем несколько. Пока я продолжал наблюдать за приближением врага, как можно лучше сфокусировав ампливизор, учитывая облака снежных кристаллов, поднятые ими, и еще более плотные облака токсичных выхлопов их плохо настроенных двигателей, мне казалось, что зеленокожие превосходят нас численностью. Добавьте к этому занимаемую нами позицию, мы застряли в огромной металлической коробке, открытой с одной стороны, так что все выглядело не очень хорошо. Из огромного разрыва, проделанного Федерером в корпусе, меньше четверти наших бойцов могли пропихнуть оружие, остальные бегали за ними, не способные сделать прицельный выстрел из-за давки своих же товарищей.

— Что ты предлагаешь? — спросила Кастин, у которой было более чем достаточно боевого опыта, чтоб заметить эту проблему самостоятельно, задолго до того как у меня выдался шанс высунуть свой нос. — Спуститься с рампы, чтоб сделать пару залпов до того как они прижмут на нас?

С мрачной шутливостью я покачал головой, спешно отходя в сторону, когда мимо нас пролязгал капитан Шамбас, командир наших «Часовых», грузовой контейнер, размером с машину, был небрежно зажат в клешнях погрузчика, который он умудрился найти. Один Император знает, как он умудрился заставить его работать, принимая во внимание, что тот бился во все незакрепленные грузы, но он определенно сделает хоть какое-то укрытие, до того как орки подберутся достаточно близко, откуда стрелять было бы намного проще.

— Не сработает, — сказал я, криво улыбнувшись. Есть комиссары, которые, конечно же, сочли бы это замечательной идеей и захотели бы повести атаку лично (возможно слишком поздно осознав, что они оторвались намного дальше от всех остальных, чем хотелось бы), но я никогда не был столь глуп, или равнодушен к потерям личного состава. Конечно, на поле боя потери были неизбежными, но с моей точки зрения, все бойцы невосполнимы, за исключением врага.

Рассерженные, обиженные солдаты не прикроют мою спину, когда начнется стрельба, если будут думать, что я без сомнений подвергаю их опасности, и мне придется беспокоиться о том, чтоб уклоняться не только от вражеских пуль. Так что я всегда считал хорошей идеей при проблемах, произвести впечатление, что я беспокоюсь об их здравии так же, как о своем собственном.

— Слишком много завалов.

И как выяснилось, это было правдой. Металл не везде был гладким, были трещины и изломы даже в самых гладких местах, которые могли поймать ногу, вывихнуть лодыжку; не говоря уже о множестве торчащих балок конструкции и порванных технических труб.

Конечно это не проблема для организованной высадки, но под огнем, это граничило с самоубийством.

— Тогда что вы задумали? — спросил Броклау, чуть поднимая голос, пока мимо промаршировал взвод Пенлан, и начал, под защитой ящика, так ловко поставленного на палубу Шамбасом, устанавливать автопушку на треноге.

— Закрепиться в глубине, — ответил я. Слабо тревожащие сдвиги в равновесии почти прекратились, так что казалось, опасность утонуть была не велика, постепенно твердеющий лед начал поддерживать даже такую колоссальную массу рухнувшего корабля. В конце концов, уверившись, что мы не утонем, мой разум снова обратил внимание на лабиринт проходов, через который я добирался сюда. У меня не было сомнений, что я с относительной легкостью смогу избежать зеленокожих в окружении, которое мне было настолько знакомым. Но убегать от них словно ласка в нору, вряд ли подходило для олицетворения решительной храбрости, которую в целом, я так болезненно создавал. С другой стороны, если я это озвучу как тщательно подкрепленную доводами стратегию…

— Если мы рассредоточимся в проходах за ангаром, мы сможем создать засады и огневые мешки.

Затем, если зеленокожие пройдут первую линию, мы сможем по частям перестрелять их, когда те разделятся.

Это было достаточно хорошим предложением, я частенько такое проделывал в подулье и под городами, но должен признать, сама идея применить такое в коридорах брошенного корабля была чем-то новым для меня.

Броклау глубокомысленно кивнул.

— Может сработать, если у нас будет время все организовать. Но без командного подразделения для координации, мы понесем столько же потерь от обстрела своими, сколько и от орков.

— Хорошее замечание, — признался я; хотя как раз рассчитывал лично обосноваться в лабиринте проходов. Если бы у нас была хорошо функционирующая связь, ауспекс, и пикт-экран чтоб отследить сигналы ото всех комм-бусин, не говоря уже о командной «Химере», в которой все это было, мы могли бы превратить брошенное судно в высокоэффективную скотобойню для орков. Но в этих обстоятельствах, зажать несколько сотен напряженных и нервных солдат в замкнутом пространстве с инструкциями стрелять в первого же увиденного врага, запросто облегчит работу оркам. В конце концов, видя все это в таком свете, я смирился.

— Есть еще идеи?

— Организовать перекрестный огонь, — сказала Кастин, указывая на путаницу галерей и подиумов, прилипших к стенам зала высотой с кафедральный собор .

— Снарядить столько оборонительных линий, сколько сможем, и поместить остальных на периферии, с пересекающимися огневыми рубежами. Любого прорвавшегося орка, расстреляют резервы сверху, пока остальные линии будут держаться.

По ее выражению лица я мог сказать, что она не была особо счастлива от этой перспективы, но это был лучший план, чем мог предложить любой из нас, так что нам просто придется придерживаться его.

— Великолепно, — сказал я, пока рота Суллы карабкалась, следую приказам полковника, и, несмотря на мою естественную предосторожность, поднялся на баррикады, чтоб предстать в лучшем виде.

Вас могла поразить моя нехарактерная опрометчивость, но в тот момент риск, вроде был минимальным; орки были слишком далеко с их грубым вооружением (хотя это в любом случае не останавливало их от пальбы, просто из удовольствия производить громкий шум), и, конечно же, не повредит для боевого духа или моей фальшивой репутации, когда меня увидят на передовой.

Кроме того, до сих пор я видел нашу позицию изнутри ангара и должен признаться, что во мне было полно почти ребяческого нетерпения лично выглянуть наружу из потрепанного судна.

Конечно же, я видел внешний вид кораблей из иллюминаторов шаттлов несчетное количество раз, но перспектива увидеть его без вакуума, казалась, привлекательно новым ощущением.

Соответственно я проскользнул через одну из щелей, которую еще не заставили и неуклюже вскарабкался на горку высотой по колено из разорванного и скрученного металла, где отвалилась метровой толщины дверь и окружающий ее корпус на уже твердый лед в десятке метров под нами.

Я невольно задержал дыхание и задрожал под шинелью, когда в меня вцепился, словно злобный эльдар-разбойник , терзающий кости холод, который я столь хорошо помнил. Помня, сколько бойцов смотрят на меня, я поднял цепной меч, намереваясь, хотя бы частично соответствовать своей роли и направил его на совершенно гладкую равнину, так чтоб казалось, что я дрожу исключительно от холода. (Хотя это было и неправдой, не повредит, чтоб они так считали).

Вид был определенно впечатляющим, хотя в данных обстоятельствах, у меня не было времени насладиться им. Не сдержав искушение, я быстро взглянул на металлический откос позади, на секунду задумавшись о том, как что-то такое здоровенное вообще взлетает в небеса. Даже когда большая часть была под поверхностью, корабль все равно казался невероятно огромным, вырисовываясь надо мной словно жилой квартал или мануфакторий, обожженный и покрытый пеплом от прохода через атмосферу. Некоторые части слегка колыхались, там металл размягчился и оплыл от чудовищного жара, и не в первый раз, я удивлялся чуду нашего избавления от неминуемой смерти.

Побег, который выглядел так неприятно, был только отсрочкой. Теперь ветер доносил грохот приближающейся орочьей орды, и я посмотрел на нее, у меня появилось зловещее предчувствие, словно темнеющие облака на небе опустились по мою душу.

— Похоже, пойдет снег, — заметил Юрген, глядя в их направлении, как будто это была наша самая насущная проблема. Он так тихо взобрался на металлический склон вслед за мной, что я не заметил его появления, пока он не заговорил; затем, не в первый раз, его флегматичное выражение лица странным образом воодушевило меня, так что я ответил спокойно, как мог.

— Много? — спросил я. Буря не смущала валхалльцев, возможно она даже даст нам преимущество, учитывая их способность эффективно управляться в экстремальных погодных условиях, но это мало чем поможет мне, как и все что снижает видимость, орков, несомненно, это тоже мало волновало. Они точно знали, где мы и то, что они не видели куда стрелять, в любом случае, не сильно ухудшит их обычную, прискорбную меткость, но нам нужна была возможность скосить их как можно больше, пока те не приблизились.

Юрген покачал головой.

— Достаточно слабо, — бесполезно ответил он и посмотрел на наступающую орду, которая уже достигла берегов озера и не замедлилась, — хорошо, что сразу всем хватит.

— Думаю, да, — сказал я, стараясь вспомнить последний раз, когда его беспокоило численное преимущество врага и как всегда у меня не получилось, — лучше вернуться в укрытие.

Зеленокожие вряд ли были самыми наблюдательными существами, и мы могли использовать некий элемент неожиданности, если они не ожидают найти выживших.

— Верно, сэр, — согласился он, с явной неохотой потащившись вслед за мной за баррикаду, без сомнения разочарованный тем, что не выстрелит первым, как надеялся.

— Не стрелять, — порекомендовал я , занимая позицию за самым здоровым, который мог найти, и на первый взгляд крепким ящиком, доставая свой лазпистолет, — дадим им подойти поближе, чтоб ни один выстрел не пропал.

— Так и сделаем, — уверил меня знакомый голос, и я развернулся, увидев невысокую женщину с красной челкой, которая ухмылялась мне с радостной жаждой крови в глазах. Если бы она не нашла своего призвания в Гвардии, (я чувствовал, что лучше не расспрашивать ее о том, как она сюда попала, так как был справедливо уверен, что к этому приложил руку магистратумом ее родного мира), то социапатические наклонности Маго нашли бы менее продуктивную отдушину. Но поскольку все было, как есть, она превратила свой пылкий нрав в полезный инструмент, большую часть времени, сдерживаясь и с шуточками принимая неизбежные последствия редких взрывов характера. Несколько лет назад мы вместе прошли через гробницу некронов, выйди относительно целыми и, сохранив рассудок, в полку было всего лишь несколько бойцов, которых я хотел бы иметь рядом со мной, если все будет плохо, так что я со слабым чувством облегчения ответил ей улыбкой.

— Я уверен, что так и будет, капрал, — ответил я.

К сожалению зеленокожие думали по-другому. Я надеялся, что наш массированный огонь остановит их безумный забег по льду и принесет достаточно повреждений переднему ряду, чтоб вся толпа, задрожав, остановилась. Хотя более реалистично, что он разобьет их на меньшие группы, пока те будут пробираться через преграду из трупов, и даст нам возможность с легкостью перестрелять их. Это была тактика, которая отлично работала на Перлии и в большинстве других случаев, когда я обнаруживал, что стою на пути у неистовствовавшей «баивой банды» орков. Но в этот раз о наступлении авангарда было объявлено внезапным лязгающим ревом, когда горстка грубых летательных аппаратов прорвались через окружающую орду муть и устремились к нам.

Нисходящий поток от трещащих роторов взбил под ними завитушки и вихри снега.

Игнорирую огромную массу машин позади, которая все равно еще была далеко от эффективного огневого рубежа (хотя с такой скоростью это не займет много времени), мы сконцентрировали наш огонь на летящих разведчиках, надеясь сбить их до того, как они смогут передать какую-то полезную информацию.

— Стреляйте! — заорала Кастин сквозь лязгающий рев автожиров зеленокожих, которые по всему небу уклонялись от попаданий и старались избежать внезапного шторма заградительного огня с земли. Конечно, большая часть нашего оружия был стрелковым, которое не сильно стесняло их, лазерные лучи бесполезно барабанили по металлу фюзеляжей и инородных бронеплит, видимо в случайном порядке прибитых по всему корпусу. Их единственным слабым местом был открытый кокпит, из которого торчали пилоты, несомненно, смакующие величайшую возможность так сильно разогнаться, как жаждали; этот фатальный недостаток вскоре проявил себя в виде поврежденной пары, заходящей по спирали к краям ледяного поля, экипаж был убит еще до столкновения с землей.

Я вздрогнул, когда одна ветхая, летающая машина с громоподобным ревом кинулась к нам, приваренный к днищу грубый болтер мстительно стрекотал, оставляя линию кратеров во льду около рампы, и к своему удивлению, я услышал как Маго захихикала, медленно наводя лазган.

— Всегда знала, что зеленки не смогут попасть даже в широкую часть корабля, — сказала она, — но никогда не ожидала увидеть это лично.

— Он ищет дистанцию, — предупредил я, когда вереница начиненных взрывчаткой болтов начала подниматься по рампе к нам. Хотя, должен признать, нанесенные повреждения были ничем, по сравнению с причиненными судну нашим взрывом. Через секунду, две, будет совсем другая история, когда смертельный ливень найдет цели среди бойцов. Я махнул рукой, целясь в быстродвижущийся объект, но на этом расстоянии, шансы найти слабое место или убить пилота относительно слабым лаз-лучом из пистолета, были минимальными.

— Ему не хватит для этого мозгов, — ответила Маго, нажимая на спусковой крючок и распыляя мозги пилота в жирную дымку, трещащие роторы над ним, разбросали ее во все стороны. Внезапно оставшийся без пилота автожир дико вильнул влево, пролетев мимо ангара буквально в паре метром перед тем как вгрызться в металлический утес, неподвижно замереть на секунду и распадаясь по частям, рухнуть на лед ниже.

— Хороший выстрел, — похвалил я ее. Маго кивнула, после чего обратила свое внимание на наступающую по льду толпу орков, которая продемонстрировав свойственную их роду осторожность, ни секунды не размышляя, кинулась на лед, и рванула к нам, намереваясь устроить кровавую мясорубку.

— Положим этих фарккеров! — Пенлан прикрикнула на свой расчет тяжелого оружия, когда последний выживший летательный аппарат развернулся и попытался отдалиться. Он двигался относительно медленно и через секунду я осознал почему; вместо пушки, под днищем висела зловещая, округлая болванка огромной бомбы, разукрашенная в виде рычащего сквига.

— Пусть летит, — сказал я, — он не угроза нам, если отступит. Сконцентрируйтесь на грузовиках и багги.

— Сэр, — такое решение ей явно пришлось не по душе; но, тем не менее, с живостью отдала приказ своему расчету, — перенаправить огонь. Сносим наземные машины.

— Сарж, — стрелок кивком подтвердил приказ и на градус опустил ствол оружия, — вот яйца, его опять заклинило.

— Дай я, — Пенлан звучно ударила строптивую треногу прикладом лазгана. С треском ионизированного воздуха раздался выстрел, и она вздрогнула, виновато глядя в моем направлении.

— Я думала он на предохранителе.

— Хороший выстрел, сержант, — сухо ответил я. Случайный выстрел попал улепетывающему пилоту точно в затылок, и пока я смотрел, очарованный этим зрелищем, неуправляемый автожир нырнул, наклонился и рухнул прямо в центр наступающей толпы орков. И когда я первый раз взглянул туда, моя глотка пересохла; их было намного больше, даже чем по самым моим пессимистичным прогнозам, они превратили лед в черную, ревущую и несущуюся вперед коллекцию подвижного хлама, или спускались на парашютах, все как один намеревались быть первыми, кто достигнет рампы и вступит в рукопашную. Мы никогда не сможем сдержать столько, подумал я.

Затем над местом крушения автожира поднялся столб дыма, измельченного льда и порубленных орков, и я отчетливо увидел, что лед вокруг нижней части рампы сдвинулся и изогнулся.

Мгновением позже, тонкие ручейки воды просочились наружу, практически немедленно замерзнув вновь. Отложив на минутку оружие, я поднял висевший у меня на шее ампливизор, который, к счастью, так и не успел вернуть Юргену.

Что-то странное творилось на месте взрыва, зеленокожие толпились вокруг в беспорядке, убегая от эпицентра во всех направлениях. Только когда одна из багги накренилась и внезапно исчезла, я, наконец, догадался о причине. Однако, прежде чем я смог осмыслить свое открытие, наступающая орда подошла на эффективную дальность стрельбы своего оружия и воздух вокруг меня наполнился болтерными и стабберными снарядами.

— Тяжелое оружие, цельтесь в лед! — приказал я по воксу, прежде чем вновь схватить свой лазпистолет и цепной меч, скрывшись за безопасным ящиком. Озеро, которое мы создали, должно было замерзнуть, но до сих пор там оставался еще огромный объем воды, сформировалась только тонкая корка льда, едва ли достаточно прочная, чтобы выдерживать вес орков и их техники.

Бомбы с рухнувшего автожира хватило, чтобы разорвать ее, и если мы сможем повторить трюк в большем масштабе, этого может оказаться достаточно, чтобы спасти наши шеи.

— Я бы многое сейчас отдал за поддержку с воздуха, — проворчал Броклау, и я кивнул, соглашаясь; одна-две «Валькирии» сделали бы эту работу за один заход.

— Или артиллерию, — согласился я, с надеждой взглянув на полкового связиста, сгорбившегося над заплечным передатчиком, тот пытался поднять локальную командную сеть. Но нам не приходилось ждать никакой огневой поддержки, наше выживание при падении с орбиты исчерпало запас чудес для одного дня.

Мы открыли огонь, лазпушки, автопушки и тяжелые болтеры косили ряды врагов под нами, но на место каждого упавшего зеленокожего вставал другой; с тем же успехом мы могли пытаться продырявить воду.

— Это не работает, — сказал Броклау, и я был вынужден согласиться. Стрелки делали все возможное, чтобы выполнять мои указания, но масса орочьих тел рассеивала энергию выстрелов, которые, как я надеялся, должны были начать ломать лед. Он постучал по комм-бусине в ухе.

— Тяжелое оружие занимается техникой, стрелковое — пехотой зеленокожих. Он взглянул на меня и пожал плечами.

— Может быть, если мы сможем приготовить более мощные заряды, это сработает.

— Может получиться, — согласился я, больше с надеждой, чем с ожиданием. Затем мой взгляд упал на Федерера, который со всем энтузиазмом палил из гранатомета. Оставив Броклау координировать почти невыполнимую задачу остановить волну зеленокожих, уже плескавшуюся у подножия нашей импровизированной рампы, я поспешил переговорить с ее создателем.

— Должно быть достаточно легко, — заверил он меня, после того, как понял, что я хочу, — пары фугасов будет достаточно. Дело в том, что для максимального эффекта, они должны быть ниже поверхности воды.

— И как мы это сделаем? — спросил я, несколько более резко, чем хотелось. Федерер пожал плечами.

— Без понятия, — весело признался он, — но, по крайней мере, я могу для вас приготовить заряды.

— Хорошо, начинайте, — согласился я. Был очевидный ответ на мой вопрос, но это было не то, что я бы хотел делать. Пробиться вниз по рампе до поверхности, надеясь, что наши товарищи смогут обеспечить достаточное огневое прикрытие, чтобы сдержать орков от того, чтобы они не пристрелили нас по пути, это была не совсем привлекательная перспектива.

Затем я заметил, что погрузчик все еще стоял там, где его оставил Шамбас, и мне в голову пришел другой вариант; он вряд ли был сильно лучше первой идеи, но, по крайней мере, давал небольшую вероятность успеха.