— Инквизитор? — эхом повторил я, бросая, помимо собственной воли, быстрый взгляд в сторону Эмберли, но та продолжала, не пропуская ни единого вдоха, играть роль невозмутимого вальхалльского капрала, а кроме нее, кажется, никто больше не заметил моей секундной слабости.

Старшая Сестра только кивнула, когда я пошел в ногу рядом с нею, остальной же отряд построился вокруг нашей маленькой группки так, чтобы, изображая почетный эскорт, они в то же время не оставляли ни малейших сомнений в том, что разнесут нас градом болтерного огня, случить нам только сделать что-нибудь непозволительное. Все вместе мы прошли через посадочное поле к широкому дверному проему в одном из окружавших нас зданий.

Как мне вспоминается, воздух был замечательно свеж, вне сомнения благодаря близкому соседству с краем плато, и напоен ароматами свежескошенной травы и цветущих фруктовых деревьев, ощутить которые не составляло никакого труда, даже несмотря на гораздо более приземленное и близкое благоухание Юргена. На этой высоте солнце светило чисто и светло, все еще оставаясь теплым, хотя задувающий ветерок нес прохладу, которая делала вполне оправданными наши шинели. Настоящие вальхалльцы, конечно, уже отказались бы от теплой одежды, предпочитая оставаться в рубашках до той поры, пока все не покрылось добрым слоем изморози, но Сестры находились в неведении относительно этого факта.

— Присутствие его здесь является тайной, — объяснила Сестра, как будто это должно было быть для меня совершенно очевидным. — Я уверена, что вы понимаете, насколько важна секретность в подобных обстоятельствах.

— Конечно же, — отозвался я, важно кивая, несмотря на то смятение, в которое она только что ввергла мой разум.

Эмберли, впрочем, не казалась особенно удивленной таким развитием событий, что заставило меня заподозрить, и совершенно, как выяснилось, справедливо, что она все это время знала о присутствии на планете второго инквизитора. Из тех замечаний, что случалось отпускать Эмберли за время нашей совместной работы, я вынес мнение, что не каждый в Инквизиции — если говорить образно — проповедовал одни и те же истины, но до сих пор мне не приходило в голову, что настоящей целью ее визита на Периремунду был один из коллег. Если, конечно, именно так и обстоят дела. Справившись с замешательством как сумел, я постарался, чтобы голос мой звучал столь же спокойно и деловито, как и у нашей проводницы:

— Победа или поражение в битвах, бывало, зависели от одного неосторожного слова.

— Отлично сказано, — вмешался в наш разговор новый голос.

Беседуя с Сестрой, мы вышли к широкому мраморному портику, увешанному изображениями Императора и испещренному неизбежными геральдическими лилиями, от вида которых меня уже тошнило. Говоривший же был мужчиной средних лет, с хорошо очерченными мускулами, карими глазами и каштановыми волосами. Но мне случалось видеть столетних людей, которые выглядели на двадцать — по причине излишнего увлечения ювенальной терапией, — так что принимать его физический облик за надежное указание на истинный возраст я бы не стал. Наша скромная процессия как раз готова была войти под колоннаду, когда человек этот поднялся со скамьи, что стояла поблизости от декоративной решетки, увитой сладко пахнущими розами цвета свежевыпавшего снега; он подошел, чтобы приветствовать нас, дружелюбно улыбаясь и протягивая мне руку для пожатия:

— Вижу, что репутация ваша вряд ли хоть в чем-то преувеличена.

— Больше, чем вы можете себе представить, — отозвался я, твердо отвечая на его пожатие, поскольку моих аугметических пальцев было вполне достаточно для того, чтобы пресечь любую скрытую попытку сбить с меня уверенность излишней приложенной силой.

Прикосновение его было четким и решительным, но не более того. Очевидно, необычный человек, гостями которого мы оказались, полагал, что не имеет причины опускаться до таких ребяческих состязаний, чтобы продемонстрировать свой статус. К моему удивлению, он легонько хмыкнул, отпуская мою руку, как будто нашел мой ответ чрезвычайно остроумным.

— Именно подобных слов я и ждал от такого человека, как вы. — Он оправил лацканы своего опрятного черного камзола и кивнул нашей проводнице. — Сестра Каритас, не могли бы вы позаботиться о том, чтобы товарищам комиссара предоставили все необходимые удобства? Склонен полагать, что в трапезной найдется что-нибудь приемлемое на солдатский вкус.

— Это очень любезно с вашей стороны, — отозвался я, не выказывая ни малейшего смущения, что бы ни происходило, даже если опасаюсь разлучаться в подобных обстоятельствах с Эмберли, — в конце концов, она гораздо больше знала о том, что тут происходит. — Но не уводите их слишком далеко. Нас еще ждут дела в расположении СПО, и они мне потребуются, когда я туда направлюсь.

— Они будут ждать вас, как только вы будете готовы покинуть нас, — заверил меня этот странный инквизитор.

Мне оставалось лишь кивнуть.

— Вольно! — бросил я Эмберли.

Та снова отдала честь, повернулась к остальным и, ловко копируя интонации младшего сержантского состава, когда те выговаривают своим подчиненным, как будто служила в этом звании с Первого Основания, сказала:

— Так, мы все тут гости в доме Императора, так что я жду, чтобы вы вели себя соответственно. Выказывайте почтение Сестрам, следите за манерами и не распускайте фрагов язык.

— Есть, капрал! — со всей серьезностью отозвался Пелтон, и остальные закивали, не выходя из своей роли.

Когда они построились, чтобы покинуть помещение, я жестом велел Юргену остаться.

— Пройдите за мной, — сказала Сестра Каритас остальным, неодобрительно поджимая губы, и повела псевдовальхалльцев прочь; весь ее отряд, к моему несказанному облегчению, отправился следом.

Инквизитор посмотрел на оставшегося Юргена и чуть приподнял бровь.

— Юрген является моим личным помощником, — просто объяснил я. — Его допуск к секретной информации является равным моему.

Мужчина кивнул, и в глазах его зародился огонек веселья.

— Конечно же, оставьте его при себе. На вашем месте я бы тоже желал, чтобы у меня был кто-нибудь под рукой. — Он указал в направлении арочного прохода, ведущего в глубину монастырского комплекса. — Возможно, вы будете не против легкого обеда, пока мы разговариваем.

— Определенно, но прежде хотелось бы получить некоторые объяснения. — Я не собирался раскрывать карты и не испытывал ни малейших сомнений в том, что, несмотря на дружелюбные манеры, этот тип чрезвычайно опасен. Лишившись присутствия Эмберли, я счел наилучшей тактикой поощрять этого нового инквизитора раскрываться передо мной, а дальше оставалось лишь надеяться на Золотой Трон, что удастся выделить из сложившейся ситуации какое-то подобие смысла и без того, чтобы выдать ему, насколько же я по-настоящему мало знаю о происходящем. — Например, неплохо для начала было бы узнать, кто вы такой и почему прервали мою инспекцию.

— Дорогой друг, как невнимательно с моей стороны. Я инквизитор Киллиан, Ордо Еретикус. — Мы продолжали идти вперед, продвигаясь по лабиринту коридоров столь широких, что по ним с легкостью можно было водить «Саламандру». Затем прошли через анфиладу комнат, видимо служивших гостевыми апартаментами, удивительно хорошо обставленными для монашеской общины. Широкие скользящие двери в стене одной из гостиных выходили на лужайку, окруженную ухоженными кустами роз, и мой проводник чуть поспешнее, чем требовали приличия, указал на них. — Возможно, вы будете не против того, чтобы отобедать на свежем воздухе, al fresco?

— Как пожелаете, — любезно отозвался я, следуя за ним в сад.

Как раз когда мы выходили, над моей головой пронеслось нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся сервочерепом, несущим большую серебряную супницу. Я подозрительно проследил за ним, пока он, выгружая свою ношу, завис над витым кованым столиком, расположенным в самом центре сладко благоухающей беседки. Там уже кто-то сидел — техножрец с лицом, представляющим собой ничего не выражающую маску. Он медленно поднялся, когда мы приблизились. Киллиан с кривой улыбкой отметил мою реакцию на сервитора.

— Эти совершенно безопасны, — заверил он меня, затем повел рукой в сторону техножреца. — Поскольку вы настояли на том, что вас будет сопровождать ваш помощник, надеюсь, вы не будете возражать, если такая же любезность будет распространяться и на меня.

— Разумеется, нет, — заверил я инквизитора и протянул руку, которую, к моему несказанному облегчению, техножрец пожал также рукой, а не одним из тех механодендритов, что медленно развевались над его плечами. — Неуловимый магистр Метей, я полагаю.

Догадка была, очевидно, совершенно верной, потому что техножрец, услышав мои слова, отшатнулся и кинул на Киллиана быстрый взгляд из-под клобука. На его лице не оставалось достаточно плоти для того, чтобы передать ошеломленное выражение, но после подобной реакции это уже не имело значения.

— Вы, я так понимаю, пообщались с Лазуром, — произнес Киллиан, устраиваясь в одном из свободных кресел, расположенных вокруг стола, и жестом приглашая меня садиться. Все еще продолжая изображать хорошую мину при плохой игре, я так и сделал, воспользовавшись этой возможностью для того, чтобы проверить, как ходит цепной меч в ножнах, пока устраивал его поудобнее. Киллиан отметил это мельчайшее движение, но предпочел не заострять на нем внимания, вместо этого указав на богатый выбор кушаний, что были выставлены на столе между нами. — Могу я предложить вам кусочек пирога?

— Мы обменялись с Лазуром парой слов, — вежливо признал я, при этом отказываясь принять то блюдо, что он мне протягивал. — После того совещания, на которое заглянул подосланный вами убийца. Ведь, полагаю, он был вашим?

Это было весьма разумное предположение, потому как Ордо Еретикус постоянно имел дело с ведьмами и неподконтрольными псайкерами и с гораздо большей вероятностью, чем любая другая имперская служба, мог получить доступ к санкционированным представителям этой породы.

— Нашим, — признал Киллиан, нимало не смутившись. Он снял крышку с супницы и налил себе полную тарелку супа из гроксовых хвостов, не замедлив с видом знатока снять пробу. — Вы уверены, что не хотите? Очень неплохо приготовлено. В него добавляют какую-то местную дикорастущую травку, которая растет на некоторых из нижних плато. Пока есть такая возможность, нужно наслаждаться, не думаю, что ее много осталось после того, как там побывали тираниды.

— Рискну показаться невежливым, — осторожно произнес я, — но мне не внушает оптимизма мысль отведать чего-то, что мне предлагает человек, уже предпринявший несколько попыток отнять мою жизнь.

— Никаких обид, — заверил меня Киллиан. — Но если бы я все еще желал вашей смерти, достаточно было бы приказать Сестрам позаботиться обо всем, едва вы сошли с челнока. Я сомневаюсь, что даже человек ваших внушительных воинских качеств смог бы победить целый монастырь.

Ну что же, этот довод прозвучал достаточно убедительно, да и я к тому времени почувствовал, что с каждой минутой становлюсь все голоднее, так что пришлось оставить сомнения и налечь на еду. Надо сказать, угощение оказалось на славу. К моему удивлению, Юрген отказался почти от всего, кроме хлеба с холодным мясом, держась все время достаточно близко за моим плечом, чтобы усеивать его непрерывным дождем из крошек; но при этом лазерное ружье моего помощника продолжало свободно висеть на плече, так что он мог в любое мгновение дотянуться до него, и, чуть довернув, стрелять от бедра — а этот салонный фокус, надо сказать, уже не раз в прошлом становился неприятным сюрпризом для моих врагов. Метей, конечно же, к еде не притрагивался.

— Я рад слышать, что ваши планы изменились, — произнес я, кладя себе кусочек пирога. К тому времени инквизитор уже попробовал его и сам, что, конечно же, не было несомненным указанием на то, что угроза моему здоровью отсутствует, но определенно казалось более безопасным, чем любое из тех блюд, которое он еще не попробовал на моих глазах. — Хотя мне все еще не слишком понятно, зачем вам вообще потребовалась моя жизнь.

Киллиан широко повел рукой и проглотил еще ложку супа.

— Мой дорогой Каин, мы оба — люди галактического масштаба. Не стоит притворяться несведущим, хотя я уверен, что Лазур был бы рад узнать, как тщательно вы придерживаетесь своего прикрытия. Он ведь обратился к вам за помощью сразу же, едва узнал, что вы находитесь на Периремунде, не так ли?

— Он переговорил со мной при первой представившейся возможности, — пришлось осторожно произнести мне в ответ, стараясь не слишком отступать от правды. Я был уверен, насколько вообще позволительно было быть в чем-либо уверенным, что этот добродушный псих, сидевший со мной за одним столом, сам не был псайкером, потому что в ином случае он, вне сомнения, должен был бы столь же резко отреагировать на присутствие Юргена, как это обычно делала Рахиль. Таким образом, мне не нужно было беспокоиться о том, что он вытащит информацию непосредственно у меня из сознания. Но этот инквизитор, разумеется, не хуже меня или Эмберли умел читать язык тела, и нельзя было сказать, какие системы биометрического наблюдения входили в аугметику Метея, так что смысла лгать не было. Киллиан задумчиво кивнул. — Он, кажется, очень беспокоился о том, чтобы в кратчайшие сроки установить, где находится вот этот ваш товарищ.

— Так я и полагал, — сказал Киллиан, похоже поверив (что и входило в мои намерения), что работа в связке с Лазуром началась для меня за некоторое время до нашей первой встречи с техножрецом в здании Арбитрес, и это само по себе представлялось мне достаточно важным. Настолько же очевидно было и то, что он не имеет ни малейшего представления о присутствии на Периремунде Эмберли. — Он знает, что вы были на Перлии, так что, должно быть, решил, что может поделиться с вами данным секретом.

— Теперь я знаю немного больше, чем ранее, о том, что именно было мною обнаружено в Долине Демонов, — признал я, переводя тяжелый взгляд на Метея. — И кто очевидным образом ответствен за это. — Я снова поглядел на Киллиана. — Хотя, надо сказать, странно видеть, что инквизитор предоставляет убежище предателю. У меня сложилось впечатление, что Инквизиция и Адептус Механикус были в этом проекте партнерами.

— Часть Инквизиции, — объяснил Киллиан, намазывая варенье из дольчеягод на свежую подогретую булочку из флорна. Затем он откусил, с грустью разглядывая меня, и начал медленно жевать, видимо стараясь привести мысли в порядок. Только проглотив, инквизитор сказал: — Это достаточно сложно объяснить человеку со стороны, но, несмотря на все то, чему вас учили верить, Инквизиция не является единой в своей битве против злонамеренных сил, угрожающих Империуму.

Это я уже знал, конечно же, от Эмберли, но сумел изобразить легкое удивление, что ожидаемым образом побудило его продолжить:

— Тот артефакт, что был найден на Перлии, попал в распоряжение Ордо Ксенос, что было на тот момент правильным, но, после того как Метей обнаружил его потрясающие свойства, стало очевидно, что дело относится к Ордо Еретикус.

— Могу представить себе, что этот аспект проблемы мог стать почвой для разногласий, — произнес я, предлагая ему продолжать, а про себя удивляясь, какие такие свойства, во имя Императора, он имеет в виду.

Метей наконец заговорил:

— Конечно. Некоторые из техножрецов согласились со мной, что Ордо Еретикус должен быть поставлен в известность немедленно, но бо льшая часть склонялась к тому, чтобы поддержать Ордо Ксенос, не желая конфронтации, которая была бы вызвана всем этим делом. — Голос его приобрел нотку возбуждения, которая была совершенно не похожа на ту выдержанную манеру речи, которая отличает людей его призвания. — Я не мог поверить их глупости! Ключ к тому, чтобы стереть такое бедствие, как Хаос, с лица Галактики, наконец оказался в наших руках, и все равно они откладывали окончательное решение! Я осознал, что обязан лично проинформировать инквизитора Киллиана о том, что нам удалось обнаружить, будучи уверен — и осведомлен о личных качествах этого человека, — что он, несомненно, воспользуется этим разрушительным оружием против Великого Врага при первой же возможности.

— Правильно ли я понимаю, что вы и ранее с ним встречались? — спросил я, недоумевая, какого же варпа он тут болтает.

Если техножрец действительно сумел открыть свойства тенесвета и это было настолько опасно, насколько можно было понять из его слов, то использовать его любым образом было бы по всем раскладам не самой лучшей идеей.

— Да, встречались, — подтвердил Киллиан. — Метей помогал мне уничтожить еретический культ среди техножрецов небольшой астропатической станции за несколько лет до того и потому знал о моей готовности использовать любое оружие, которое только окажется под рукой, в нашей общей битве за выживание.

— Понимаю, — произнес я, и кусочки мозаики наконец начали складываться в общую картину. — Таким образом, вы попытались умыкнуть артефакт, а Ордо Ксенос предложил вам отправляться вон и возлюбить себя самого.

Может показаться, что это была не самая осторожная фраза, которую можно было произнести в тот момент, но я раз за разом убеждаюсь, что наносить уколы чужой гордости подобными неожиданно прямолинейными заявлениями часто помогает человеку раскрыться так, как он не собирался.

— Что-то вроде того, — признал Киллиан, затем пожал плечами. — К сожалению, мое вмешательство лишь заставило их обратить внимание на тот факт, что в Долине Демонов происходит нечто такое, что техножрецы слишком боятся придать огласке. Вне сомнения, они направили бы инспекцию, чтобы прояснить этот вопрос, если бы орки не вторглись туда первыми.

— Я хорошо помню, — только и оставалось произнести мне.

Даже несмотря на прошедшие годы и все те разнообразные ужасы, которые я повидал с тех пор, все равно отчаянная битва за выживание, которую пришлось выдержать на этом несчастном мире, все еще продолжала являться мне время от времени в кошмарах.

— Это был будто знак от Императора, — сказал Киллиан, и отсвет чего-то не вполне нормального промелькнул в его взгляде. — Я не мог позволить артефакту попасть в лапы орков, зная, что с его помощью могу очистить Галактику так, как бестолковый и малодушный Ордо Ксенос никогда не позволил бы себе даже помыслить.

— Так что вы просто пошли и взяли его, — закончил я.

Киллиан кивнул, разбрасывая при этом вокруг себя крошки флорна с не меньшим рвением, чем мой помощник.

— На то была воля Императора, — просто произнес он. — У меня были возможности и была уверенность в этом. Мы взяли этих трусов и предателей штурмом прежде, чем они успели сообразить, что к чему, и сокрушили их во славу Святого Имени.

— Вы использовали Сестер, — произнес я, вспоминая раны от болтеров, которые видел на телах убиенных, и хирургическую точность, с которой был нанесен удар.

Несмотря на то внешнее спокойствие, которое демонстрировали в ту минуту мои черты, кровь моя стала холоднее, чем вальхалльский душ, когда ко мне пришло это внезапное осознание. В монастыре должны были находиться сотни воительниц, и все они беспрекословно подчинялись этому маньяку. Если мы не сумеем пройти сейчас по очень тонкой грани, то определенно шансов выбраться отсюда живыми не больше, чем способов научить орка чечетке.

Киллиан кивнул.

— Орден Белой Розы был верным союзником во всех проводимых нами зачистках и войнах веры в течение многих тысяч лет, — сказал он. — Они сделали все, что требовалось от них, ради Славного Имени Его.

— Нет никакой особенной славы в том, чтобы расстреливать безоружных шестереночек, если хотите знать мое мнение, — произнес я, в ответ на что Метей тяжело вздохнул:

— Это было необходимо. Все следы нашей работы там должны были быть ликвидированы, если только мы хотели успешно продолжить ее.

— На Окраине Ада, — сказал я, и Киллиан кивнул, самым абсурдным образом демонстрируя удовлетворение, будто мне только что довелось вытащить на его глазах какой-то предмет из пустой шляпы.

— Так, значит, вы нашли наше старое убежище. Весьма предприимчиво с вашей стороны.

— К сожалению, — произнес я, — к тому времени, когда нам удалось попасть туда, его уже обнаружили и тираниды тоже.

— Да, это так, — признал Киллиан. — Сестрам едва удалось вытащить нас оттуда вовремя.

— А шахтеров? — спросил я, уже заранее зная ответ.

Киллиан с сожалением покачал головой:

— Место было лишь для Метея и его команды. К огромному сожалению. Нам пришлось пристрелить нескольких гражданских, которые пытались подсадить на борт своих детей, и остальные отреагировали не слишком благоразумно.

— Как же это должно было вас огорчить, — сухо произнес я.

Император знает, что самые лучшие люди, бывало, гибли на поле боя, в то время как я занимался спасением своей жалкой шкуры, и чаще, чем мне хотелось бы помнить, но бессердечие этого человека заставило волосы у меня на загривке встать дыбом, не побоюсь этого признать. К счастью, Киллиан принял мое замечание за чистую монету, кажется будучи настолько же нечувствительным к иронии, как и мой помощник.

— Путь долга часто каменист, — небрежно процитировал он, как будто эта фраза все извиняла, и, видимо, забыв, как заканчивается цитата.

Я кивнул, наливая свежайшего рекафа в чашечку тонкого фарфора, такую маленькую, что она вмещала не более одного глотка, благодаря судьбу за то, что есть чем занять руки. Каким бы искушением ни было выхватить цепной меч и снести сволочную голову Киллиана с плеч, поддаться этому порыву было бы довольно глупо. В конце концов, передо мной сидел инквизитор, и я вряд ли был бы первым из желающих проделать с ним подобное. Да даже если бы мне это удалось, раздражение Сестер вылилось бы на меня, вероятнее всего, вместе с обильным огнем в упор.

— Как вы вообще убедили шахтеров позволить вам обосноваться у них? — спросил я вместо этого.

Мне становилось все яснее и яснее, что Киллиан был одним из тех мегаломаньяков, что испытывают самые жестокие страдания без внимательной аудитории, — они настолько поглощены ложным мнением о своей непогрешимости, что им требуется кто-то, кто может оценить их по достоинству. Мне лишь оставалось услаждать эту его черту как можно дольше. Чем дальше я позволял ему разливаться в речах, тем больше в моих руках оказывалось информации для Эмберли, если мы снова встретимся. По меньшей мере, пока мы тут мило болтаем, он вряд ли предпримет очередную попытку убить меня.

— Мне и не требовалось убеждать, — просто сказал он. — Окраина Ада была колонией Гаваррона, и поселенцы с радостью приняли друзей монастыря, что прибыли работать вместе с ними.

— Ясно. — Я задумчиво кивнул, отпивая рекафа и сожалея лишь о том, что он налит не в нормальных размеров кружку. То, что сообщил инквизитор, объясняло удивительное количество религиозной литературы в домах шахтеров. Мне лишь подумалось о том, сколько злосчастных поселенцев пожалели о своем выборе друзей, когда святые Сестры бросили их на съедение тиранидам. Я отставил фарфоровую чашечку, опасаясь, что она треснет в моих пальцах, и поспешил забросить еще одну наживку. — Правильно ли я понимаю, что вы нашли другое место для того, чтобы продолжать ваши исследования?

— Конечно. — В голосе Метея прорезались знакомые мне нотки фанатичного трудоголизма и всегдашней готовности обсудить свои деяния. Я уже начал понимать, почему он так хорошо сошелся с Киллианом. — Сестры оказали мне все возможное гостеприимство.

— О, уверен, что так оно и было.

Теперь мне нужно было лишь демонстрировать полное внешнее спокойствие. Если слова его были правдой и значили именно то, что значили, то ключ ко всему делу находился прямо здесь, в монастыре Белой Розы. Вопрос заключался в том, как мне его найти. Здание было огромным, и тенесвет мог находиться где угодно. Но тут Метей энергично предложил:

— Хотите посмотреть своими глазами?