Reise, reise, Seemann, reise!
«Reise, reise», Rammstein
Когда я проснулся, на часах было уже шесть пятнадцать.
Екалэмэнэ!
Это означало, что никакой форели я поджарить не успею, если, конечно, желаю продемонстрировать Хуаресу точность, которая вежливость королей.
Шустро растирая хаер полотенцем (а у меня длинный хаер, если кто не в курсе), я запустил кофе-машину и, не бросая первого занятия, пальцами правой ноги выдвинул нижний ящик комода, где хранился мой могучий фен, а затем и средний ящик комода, где лежал утюг. Да-да, мне предстояло погладить клетчатую ковбойку, а гладить я со времен универской общаги ненавижу.
Пока я предавался этим трогательным житейским попечениям, на улице пошел косой серый дождь. Кто и зачем придумал эту осень? Растолкуйте мне кто-нибудь.
Кофе оказался несладким (в кофе-машине кончился сахар).
Ковбойку пришлось заменить свитером. Даже от идеи по-быстренькому съесть с кофе масляно-безешный клин «Вечернего Киева» пришлось отказаться, время поджимало, а бриться меж тем было необходимо.
Однако ровно в семь - как и договаривались - я сидел за своим любимым столиком возле окна, глядящего на автостоянку, с бокалом пшеничного пива в левой руке и с кожаной книжицей меню в правой.
Я был голоден, как десять самых отъявленных псов Зоны.
Я знал: перед тем, как вынести Черный Пакет (почему деньги так любят носить в этих самых черных пакетах для мусора?), Хуарес захочет пропустить со мной стаканчик-другой, затоптать чего-нибудь питательного и поговорить о том о сем. Хуарес называет это «покалякать».
Мы со скупщиком хабара Хуаресом добрые друзья. Ведь он один из немногих в окрестностях Зоны, кто помнит меня молодым романтическим балбесом с претенциозной кличкой Сэнсэй.
Ну а я, соответственно, один из немногих счастливчиков, которые помнят его веснушчатым очкариком, окончившим три курса консерватории по классу скрипки…
В двадцать Хуарес сбежал от родителей - а заодно из консерватории и от молодой жены (все это добро находилось в стольном граде Киеве) - и устроился работать диджеем на одной из модных дискотек в Чернобыле-12.
Тонкий он был, вертлявый, смешливый… чуть что, смеется, остановиться не может! Это, наверное, из-за травки, которую он в те дни курил, как иные курят сигареты. И одевался Хуарес всегда этак стильно, с вызовом, в яркое, узкое, блестящее. Иные даже судачили, а не гей ли наш Хуарес…
Нет, Хуарес был не гей, ответственно заявляю. И симпатичные девчонки вокруг него вились целыми стаями! Мы даже познакомились на этой почве. Фактически я подбирал за Хуаресом девочек, на которых у Хуареса банально не хватало рук, языка и прочего…
Я помню Хуареса красившим волосы в цвет «платиновый блонд». Я помню, он носил кольца и серебряный браслет…
Потом Хуарес решил ходить в Зону простым сталкером - денег больше, да и разнообразие. Но быстро это дело бросил. И правильно. Координация движений у него так себе была (я думаю, из-за таблеток), труслив он был как баба, трепался без умолку, а на каждом привале в зеркало на себя смотрел - не попал ли какой-нибудь жгучий пух ему на волосы и не подпортила ли какая другая дрянь чувствительной кожи его красивого лица. Тот еще герой, да.
В общем, на того, давнего Хуареса этот, сегодняшний Хуарес, лысый, упитанный и угрюмый, с бородавкой на толстом носу, был похож, как свинья на коня.
Девчонки за ним больше не вьются. Наверное, поэтому он и держит в официантках целую банду шлюх - Анжел, Илон и Ленок - для поддержания былого статус-кво.
Я посмотрел на часы. На часах было семь пятнадцать. А Хуарес все не шел.
Обернувшись к барной стойке, я поймал озабоченный взгляд Любомира, бесстрастно цедившего пивцо в детские трехсотграммовые бокалы для группы заплутавших туристов из Польши. Мой взгляд вопрошал: «Ну и? Где твой босс?» Любомир сделал недоумевающее лицо. Мол, сам в непонятках.
А Хуареса все не было…
Когда я уже решился сделать заказ в одиночестве и принялся листать меню, за мой столик ровно напротив меня - на то место, которое предназначалось Хуаресу, - плюхнулся человек, о котором лучше всего было бы сказать при помощи детективного клише «некто в штатском».
- Место занято, - проворчал я, не отрываясь от цветных картинок меню.
- Господин Комбат? - вкрадчивым ровным тоном спросил некто в штатском.
Я поднял на него свои равнодушные глаза.
Серый пиджак. Розовый галстук. Выглаженная белая рубашка. Волосы с проседью пострижены. Разобраны на правый пробор. Да еще и уложены гелем! Обрамляют бесцветное лицо с серыми без выражения глазами садиста.
«Крутой пацан», - подумал я, пока мои губы, искривляясь в вымученно-вежливой улыбке, спрашивали:
- Чем могу служить?
- Господин Хуарес сегодня не сможет с вами повидаться.
- Какого хе… то есть я хотел сказать, по какой причине? - Я решил, что с этим, в галстуке, нужно быть поделикатнее.
- Причину я открывать не уполномочен. Но господин Хуарес… сильно занят, - ответил некто в штатском, пристально глядя на меня.
Он был худосочен, костист, и в лице его было что-то крысиное. В его правом ухе нахально блестел поддельный бриллиант, вделанный в платиновое колечко.
- Занят? Но у нас с ним была назначена встреча!
- Господин Хуарес просил вас извинить его. И уделить мне то время, которое вы планировали уделить ему.
- Вот оно как… Ну выкладывайте. Признаюсь честно, я не собирался уделять Хуаресу больше десяти минут.
- Я постараюсь уложиться, - заверил меня некто в штатском, нетерпеливо ерзая на своих упитанных кабинетных ягодицах.
Подошла официантка. Это была коровистая девица откуда-то из-под Тюмени с грудью четвертого размера, а звали ее - только не падайте в обморок! - Черри.
- Чего кушать будете? - спросила Черри, рывком распахивая блокнот.
- Блинчики с икрой есть?
- Есть.
- Несите.
- И все? - Черри, которой была известна моя слава хорошего едока, выкатила на меня свои черные с влажной поволокой очи.
- Да, все. Что-то аппетита нет.
Да что там Черри. Такого заказа я сам, сам от себя не ожидал! Я был уверен, что закажу как минимум цыпленка табака с гарниром из зеленой фасоли. А как максимум - фаршированные томаты, сырную тарелку и бифштекс по-камчатски. А заказал что? Блинчики с икрой. Ужин содержанки!
Здорово же деморализовал меня некто в штатском. Причем деморализовал одним своим присутствием! Вот что приходилось с неудовольствием признать.
- Моя фамилия Рыбин, - представился наконец некто в штатском, замком складывая на столе холеные руки с коротко подстриженными ногтями.
«Наверняка врет!» - подумал я, согласно кивая собеседнику.
- И я представляю здесь одну очень могущественную организацию. Организацию с большой буквы.
Я снова кивнул. Дескать, Организация - это хорошо. Всякий уважает организации с большой буквы! Особенно те, которые хорошо и вовремя платят.
- Организация узнала о вас как об одном из… мнэ…
- Лучших? - подсказал я. Выпитое неожиданно сильно ударило мне в голову (голодную голову!), и мне ужасно захотелось немножечко пошалить.
- Да. Лучших. Но мне больше нравится слово «результативный». Так вот, Организация знает, что вы, Владимир Сергеевич, один из самых результативных сталкеров данного региона.
У меня в животе похолодело. «Данного региона». Вона как!
И, кстати, давненько меня никто не называл «Владимир Сергеевич». Уверен, ни одна собака в «Лейке» и ее окрестностях не знает моего отчества. Мое уважение к неназванной Организации возросло еще на несколько пунктов.
- Но ваша результативность в данном случае интересует нас, вы уж извините, не слишком. Нам важна ваша «безаварийность», если я понятно выразился… Вы понимаете, что я имею в виду?
- Я думаю, вы имеете в виду, что я чертовски удачливый сукин сын, - перевел я с официального языка чиновников «данного региона» на интернациональный язык проходимцев.
- Именно так, - улыбнулся кроткой улыбкой изверга Рыбин.
- И вы хотите, чтобы я кого-нибудь сводил в Зону поглазеть. Правильно?
Мой излишне богатый личный опыт свидетельствовал: такие проникновенные вступительные слова, какие произнес Рыбин, обычно говорят те, кто собирается небескорыстно повесить мне на шею туриста или туристочку, а скорее несколько туристов и несколько туристочек. То есть скучных идиотов, которым надоело жить и позарез хочется новых впечатлений в «этой вашей Зоне, где все такое опасное!».
- Нет, неправильно. Я хочу, чтобы вы доставили из Зоны одну вещь.
- И эта вещь… па-ба-ба-бам… - Я сделал азартную паузу, как ведущий телевикторины «Глазей и богатей». - И вещь эта… Да! «Мамины бусы»! Нет? Ну тогда «батарейка». Или, на худой конец, ведерко студня!
- Нам не нужны артефакты, уважаемый Владимир Сергеевич. Все артефакты, что интересовали Организацию, уже были нами приобретены. И изучены. Хорошо изучены. - При этих словах господин Рыбин как-то странно мне подмигнул.
- Что же вам нужно? Грибы? Ягоды? Призраки? В Зоне немало интересного помимо собственно аномалий с артефактами. Все, что порождено микрокосмом Зоны, является в некоторой степени…
У меня всегда наготове развернутая лирическая читка, многократно апробированная на туристах.
О, Зона! Зона - это чужой мир внутри нашего мира, остров смертельно опасного хаоса в океане скучного обывательского космоса. Зона? Вы хотите знать, что такое Зона? Я дам вам ответ на этот вопрос. Зона - это неродные реалии на нашей родной планете, лишь в Зоне мы начинаем понимать смысл слова «уникальный»…
Но циник Рыбин бессовестно перебил меня:
- Нам не нужны предметы, принадлежащие миру Зоны. Нам нужен обычный КМПЗ - контейнер многоцелевой повышенной защищенности. Интересующий нас КМПЗ внешне выглядит как чемодан аквамаринового цвета с желтыми литерами ОМТ на боку.
- «О эм тэ»? Литерами русскими или латинскими? - зачем-то спросил я.
- А есть разница?
Я на секунду замолк. Ну я и дурак! Изображаю тут из себя бывалого…
Ладно, не будем прогибаться под изменчивый мир. Не поведя бровью, я задал следующий вопрос:
- А что в контейнере?
- Шишки, семечки… Каштаны. Хвоя.
- Дескать, кто же вам проболтается, что там в контейнере. Вы это хотите сказать?
- Именно. В самом деле, что содержит контейнер, вас волновать не должно. Вас должно волновать другое…
- А именно? - насторожился я.
- Размер гонорара.
Вслед за тем Рыбин назвал (а точнее, написал карандашом на салфетке) сумму, вдесятеро большую, чем гонорар, который мне должен был сегодня Хуарес за блистательную пару артефактов - «ведьмину косу» и «колокол». Не стану заливать - хоть и был я опытным радиоактивным мясом, но после слов Рыбина неподдельно охренел. За какой-то сраный чемоданчик… ну пусть даже называется он умным словом КМПЗ… такие суммы!
Пожалуй, тут и впрямь можно будет купить яхту, невесту разума моего!
- И что мне пришлось бы делать, чтобы получить такой гонорар? - подозрительно сощурившись, спросил я. Я напирал на «бы», потому что решения - браться или нет - я еще не принял.
- Вам придется всего лишь найти в Зоне упомянутый контейнер, принести его сюда, набрать мой номер и… получить деньги в любой валюте, которая вам более всего по вкусу. Хотите - это будет наличность. Несколько черных «дипломатов» наличности. Как в приключенческом кино прошлого века. А нет - пусть будет банковский перевод. У нашей Организации все легально. И оперативно!
«Да ладно, учи жизни… - подумал я. - Знаем мы ваше «легально»… Можно подумать, от того, что деньги имеют вид не мешка бумажек, а выражены цифирьками банковского счета, они становятся более или менее «легальными»…»
Но заговорил я, конечно, о другом. Нанес удар ниже пояса, как мне тогда казалось:
- Насчет валюты - мне по вкусу банковское золото. Но главное, чтобы понять, много денег вы предложили или мало, мне надо знать, где лежит тот КМПЗ, который я должен вам притащить.
- Вы узнаете, где лежит контейнер, когда дадите мне свое устное согласие на то, чтобы взяться за это дело.
Рыбин умолк - официантка Черри, эффектно устроив над столом свое внушительное вымя, поставила передо мной тарелку с двумя икроносными блинчиками. Блинчики были свернуты в трубочки, а не сложены конвертом, как обычно. От блинчиков пахло… маслом, бабушкиным домом, детством! Я сглотнул слюну.
Перед Рыбиным же Черри поставила стакан… красного чая из суданской розы!
Вот это человек из кремня и стали! Даже находясь в питейном заведении с предложением из девяноста шести разновидностей спиртных напитков, он заказывает чай! Да еще и чай «без кофеина»!
- Но, - сказал я раздраженно, когда Черри уползла, - мне, чтобы решить что-то насчет этого дела, надо все-таки знать, где лежит контейнер! Есть места, в которые я не сунусь ни за какие деньги мира!
- Например?
- Например, подземелья ЧАЭС.
- Логично, - кивнул Рыбин и как-то даже погрустнел, словно ему во что бы то ни стало хотелось заслать меня именно на ЧАЭС. - Но контейнер лежит не там.
- А где?
- Я вам скажу, если вы дадите согласие, - щеки Рыбина порозовели от раздражения.
- А я, в свою очередь, дам согласие, если вы скажете…
В этот момент рука Рыбина нырнула под стол. В его ухе блеснул бриллиант (теперь я уже не был так безапелляционно уверен в том, что он поддельный). Мгновением позже рука Рыбина вынырнула и я увидел пистолет.
Я сразу узнал красавицу «беретту». Она смотрела на меня своим единственным немигающим глазом, склоняя к форсированию мозговой активности.
К такой аргументации я готов не был.
Размахивать пушкой в «Лейке»? Немыслимо! Наш брат сталкер ни за что до такого не опустился бы. Впрочем, что их загадочной Организации до наших комильфо?
- Эй, эй… Спрячьте пушку, гражданин. Намек я уже понял, - быстро заверил я Рыбина.
Честно говоря, за жизнь и здоровье этого излишне напористого человека я боялся в ту минуту куда больше, чем за свои. Если вдруг в «Лейку» зайдет подвыпивший Ватсон и увидит, что кто-то угрожает мне стволом!…
Ватсон - он только в древних советских фильмах такой жеманный душка. Наш Ватсон выхватывает пушку и валит носителей угрозы куда быстрее, чем думает. А ведь и думает он тоже ох как шустро…
«Беретта» вернулась под стол (как видно, господин Рыбин теперь держал ее на коленях). Мой визави посмотрел на меня с отеческим беспокойством. Типа «ну и?»
- Я… хм… я уже почти согласен. Только вы хоть приблизительно назовите район…
- Район Янтарного озера, предположительно - Заозерье. Ничего точнее я сказать не могу. Потому что точного места не знает даже Организация.
- Ага… - угрюмо протянул я, соображая, чем конкретно мне это грозит. С одной стороны, я ненавидел Заозерье. Но с другой - в Зоне было по меньшей мере три места, которые я ненавидел сильнее. Взять хоть Темную Долину.
- Где-то там пропал вертолет. «Пропал» скорее всего означает «разбился», хотя кто его знает… - Рыбин неожиданно разоткровенничался. - Никто не выжил. По крайней мере такова рабочая гипотеза. В вертолете находился упомянутый контейнер, который по праву принадлежит нам. А значит, мы должны получить его назад. Вы найдете место катастрофы. Затем отыщете контейнер среди обломков. И принесете его мне. Как видите, все элементарно.
- Что ж, постараюсь… Сколько времени на сборы?
- Отправляйтесь завтра утром. Если, конечно, это вам удобно.
«Неудобно, - мысленно ответил я. - Завтра раньше полудня я даже едва ли проснусь».
- Удобно… Неудобно… Какая разница?
Про себя же я отметил, что со спиртным сегодня надо поаккуратней. Что называется, «во избежание».
А потом Рыбин ушел, хотя правильнее было бы употребить слово «ускользнул», а ко мне подсела Мариша, у которой как раз окончился рабочий день.
Я доел- таки свои разнесчастные блинчики. И мы с Маришей заказали человеческую пищу -стейки с картошкой фри и по кружке темного пива.
Пока мы ели, девушка по кличке Торпеда на небольшой сцене в углу зала пела куплеты про любовь под электрическое пианино.
Мы охотники за хабаром -
«Слизью» цвета ультрамарин.
Торпеда была соблазнительная брюнеточка с родинкой над правой губой. Мариша ее ненавидела и нашептывала мне на ухо всякие гадости про то, кому и какие эта самая Торпеда… оказывает знаки внимания. Было весело. Я смеялся. Кажется, мы что-то там такое с Маришей танцевали…
А когда я заказал у Любомира «на посошок», Любомир наклонился ко мне и шепотом сказал, что позвонил Хуарес, который вывихнул плечо. Что, мол, Хуарес очень извиняется, но деньги за принесенные артефакты он отдаст мне не ранее, чем через неделю. Мол, с деньгами у него туго.
Я, конечно, не поверил ни одному слову душки Любомира. Ни про вывихнутое плечо. Ни про отсутствие у Хуареса денег. Но я понимал: Хуарес, как и Любомир, в данном случае персоны подневольные. Просто Организация - в лице скользкого и холодноглазого Рыбина - настоятельно попросила их обоих денег сталкеру Комбату покамест не давать. А то кто же его знает - еще откажется за этим проклятым контейнером идти!
А потом мы с Маришей шли ко мне в избушку, размахивая бутылками с пивом и горланя в холодное сентябрьское небо «Охотников за хабаром».
Я же, между куплетами, размышлял о том, почему бы Организации господина Рыбина, если она и впрямь такая могущественная, не отправить за своим сверхценным контейнером кого-нибудь из своих. Чего им? У них небось защитные костюмы на любой вкус, экзоскелеты и людей немерено. Десять погибнут - десять новых пришлют! Так нет же: соблазняют Комбата, у которого жизнь одна.
Эх- х…