This is dangerous.
Open up your head feel the shell shock.
This is dangerous.
I walk the minefields so watch your head rock.
«Minefields», Prodigy
Вот так вляпались…
Впервые за свою карьеру я попался в лапы злющим военсталкерам в охранной зоне режимного объекта и притом - с абсолютно пустым контейнером для хабара. Это означало, что откупиться мне нечем, зато им, мерзавцам, есть что мне инкриминировать.
Но с Тополем я все-таки повстречался! Чего уж там, цель была достигнута…
Нас с Лодочником отконвоировали на опорный пункт Речного Кордона. И теперь мы находились внутри штабного капонира, собранного из типовых железобетонных блоков.
Константин свет Алексеевич сидел за раскидистым столом, изготовленным, насколько позволяли судить мои познания в технике, из бортового листа бронеавтобуса. Такие столы некогда вошли в моду в воюющем Ираке, а потом расползлись по всему миру вместе с демократией и ее зубастыми ценностями.
Так вот, похоже, бронеавтобусу не повезло, его крепко зацепило где-то в Зоне. Однако левый борт машины частично уцелел и теперь, будучи водружен на две тумбы из сложенных один поверх другого деревянных ящиков, исправно служил моему бывшему лучшему другу для самых разнообразных надобностей.
Вся левая половина стола была занята тремя крупными мониторами, на которых чего-то там мониторилось невероятно важное для жизни и деятельности Речного Кордона. Рядом с ними лежал автомат «Гроза».
Правую половину стола занимала разложенная карта и стопка грязных тарелок.
Имелись также оружейные шкафы и страховидный диванчик.
Ну и стулья, само собой. Аж целых четыре штуки. Будь я в настроении, схватил бы соседний стул, ахнул бы своего дознавателя по черепу, а дальше действовал по обстоятельствам.
Если бы только это был не Тополь…
На что капонир не мог пожаловаться - это на темноту. Здесь горело с полдюжины разнокалиберных ламп дневного света. Похоже, питались они от «вечной батарейки», а может, и вовсе от термопары, один конец которой иные умельцы ловко забрасывают в самый центр подходящей жарки или в недра разлома. Но несмотря на столь необычные источники питания, светло здесь было как в операционной.
- Фамилия, имя, отчество, - повторил Тополь без выражения, пялясь в формуляр, над которым был занесен огрызок карандаша.
- Не смеши мои яйца, Костя, - повторил я.
Тополь скосил глаза в монитор, покрутил карандаш в пальцах. На меня он смотреть упорно избегал. Ну это игра такая, будто мы не знакомы!
- Задержанный, - гундосо сказал он, - хочу вам напомнить, что пребывание на территории Зоны без пропуска одного из установленных образцов категорически запрещено. Учитывая отягчающие обстоятельства - «а», проникновение групповое, «бэ», ношение оружия, в том числе автоматического, «вэ», использование незарегистрированных транспортных средств, - вы подлежите не только административной, но и уголовной ответственности. В рамках действующего законодательства…
- Костя, я иду на Янтарное озеро, - сказал я, по возможности проникновенно глядя на моего бывшего лучшего друга. - Там вертолет гробанулся. Ты, кстати, ничего не слышал об этом?
- Здесь вопросы задаю я… - как-то не очень уверенно напомнил Тополь.
Ну молодец! Ай, брависсимо! Это называется «если бы камни заговорили»!
- …И закончу свою мысль, задержанный, - продолжал Тополь, кое-как справившись с неуверенностью. - От того, насколько охотно и полно вы ответите сейчас на мои вопросы, в конечном итоге зависит отношение к вам коллегии суда. Можем начать с главного: с какой целью вы направлялись в расположение 2-го опорного пункта UNFORFOZIS?
«О- го-го! UNFORFOZIS! Как язык не сломал-то? Да он стал хуже самого замшелого ооновского комиссара! Переродился как, а?! А ведь только четыре месяца прошло!»
- Я направлялся на Речной Кордон. Чтобы поговорить с тобой, Костя. Ибо, повторюсь, я иду в район Янтарного озера. Если правда все то, о чем сообщает Синоптик, один я могу туда и не дойти. Поэтому мне нужен ты.
- То есть вы утверждаете, что вашей ближайшей целью являлась встреча с Константином Алексеевичем Уткиным?
- Да. И хватит. - Я неожиданно разозлился. - Устал я от тебя, Костя. Если охота языком чесать, вызови лучше Лодочника. В Зоне он становится таким болтливым, что вы с ним прекрасно проведете время до самого утра!
Тополь, однако, был полон решимости развивать бюрократическую оперу в направлении второго, еще более абсурдного акта. Он даже успел сказать что-то вроде «Эта информация принята к сведению, задержанный», когда картинка на мониторе отвлекла его внимание, и он осекся.
Тополь всмотрелся в монитор. Потом потянулся к маленькому джойстику, примостившемуся у приклада автомата «Гроза»… Пошуровал джойстиком туда-сюда…
Мне не составило труда догадаться, что таким образом он управлял одной из внешних камер наблюдения.
На физиономии моего бывшего лучшего друга выражение застенчивой подозрительности вдруг сменилось крайней озабоченностью, если не сказать испугом.
- Ворота не открывать! - гаркнул он в рацию, висевшую у него на плече. - Здесь Уткин! Не открывать ворота! А-ах, м-мать… Портэ… Тьфу… Нот опенинг зе дорз! Оглохли, что ли?! Нот! Нот! Дорз ноу!
Я поморщился. Английский, конечно, язык утилитарный… но зачем же так ужасно его насиловать?
В следующий миг Тополь преобразился. Он вскочил, хватая «Грозу». Со стола с грохотом сверзился на пол джойстик.
А потом он швырнул «Грозу» мне! Мне! Задержанному!
- Держи!
Я поймал пятикилограммовую дуру исключительно на рефлексе и чуть не завалился на спину вместе с хлипким стулом. Едва удержав равновесие, я вскочил на ноги.
- Что за на хер, Костя?! - заорал я, сразу же перепугавшись не на шутку.
Костя был уже у двери, в противоположном конце штабной комнаты. Он распахнул оружейный шкаф, вырвал из его недр сразу две «Грозы». Одну он ловко забросил на левое плечо, освободившейся рукой торопливо нагреб гранат к подствольнику и магазинов. Прихватил он и пару пистолетов, засунув их за пояс.
- Это прорыв, Володя, - бросил Тополь через плечо. - Действуй на усмотрение. Увидимся, если что.
- Э, погоди! Так ты что, меня отпускаешь?! Меня, задержанного?! - Но Константина уже и след простыл. - Тополь! Тополь, черт бешеный!
Вот так. Ни привета, ни ответа.
Вообще- то, если Тополь действительно намеревался исполнить свой долбаный долг долбаного военного сталкера и сдать меня комендатуре Анфора, я без вариантов оказывался за решеткой. Надолго ли -другой вопрос, но удовольствие в любом случае рисовалось ниже среднего.
Так что другой на моем месте обрадовался бы. И еще как! Ведь отпустили! Но я - я крепко перепугался.
И не зря.
Когда я, довооружившись как следует за счет запасов щедрого Тополя, а также возвратив себе конфискованный «хай пауэр» и «стечкин» и прихватив свой монструозный рюкзак, выбежал на двор из штабного капонира, бой уже гремел вовсю.
На вышках, расположенных в углах опорного пункта, заливались пулеметы. Где-то ближе к воротам - я не видел их, мешала бетонная призма капонира, чей выход смотрел строго на запад, - захлопали разрывы гранат. С леденящим душу воем, который оборвался омерзительным чавканьем, разлетелся на куски кто-то очень обширный и нехороший.
Все мои чувства вопили: «Бежать! Бежать немедленно!»
Но хладный разум сталкера велел: «Стоять, радиоактивное мясо! Без Тополя ты отсюда не уйдешь. Потому что без Тополя нечего и думать о том, чтобы дойти до Янтарного озера и найти КМПЗ этого Рыбина. И тем более вернуться».
Ну и где этот Тополь?
Взяв «Грозу» наизготовку, я робко выглянул из-за бетонного угла.
В двух шагах от меня начиналась стационарная железная лестница, ведущая наверх, - крыша капонира была отлично оборудована для кругового наблюдения и обороны.
Оттуда, сверху, мне открылась безрадостная картина серьезного ЧП.
Ворота опорного пункта (выполненные, между прочим, из семимиллиметровых броневых листов!) были полуоткрыты. Заклинив их так, что оставался проход, достаточный не только для человека, но и для любого мутанта, в воротах торчала бронемашина «Лухс-3». Производство ФРГ, три моста, полный привод, изменяемый клиренс, 30-миллиметровая дрына в башне, автоматический гранатомет на крыше.
Сомнений не было - машина принадлежала ооновцам, соседнему батальону. Здесь, в центре Речного Кордона, стояли французы, и матчасть у них была другая. Немцы служили севернее.
Бронемашина нехотя горела.
Видимых повреждений я не заметил, но это не значило, что их нет. Бронебойная пуля 12,7 или, тем более, 15-милли-метровой снайперки уделает «Лухс-3» в борт или корму запросто. Не потому, что «Лухс-3» - такая уж плохая бронемашина, а потому, что крупнокалиберные снайперки слишком хорошие.
Помимо бронемашины, наблюдались также тела… Прямо скажем - трупы.
Два трупа принадлежали французам (их полевое камуфло ни с чем не спутать). В третьем опознавался снорк - мутант зловредный и опасный. В четвертом и пятом… не французы… не военсталкеры… немцы? Да, точно, бундесы!
А раскуроченные останки у правого заднего колеса «Лухса» принадлежали, похоже, кровососу.
Картина, в общем, восстанавливалась без особых затруднений. К воротам подъехала немецкая бронемашина. Посигналила, чтобы открыли. Охрана на воротах гостей не ждала, но и подозрений особых немцы не вызвали - по бетонке тут ехать недолго, мало ли что у них стряслось? Охрана нажала на кнопку, ворота начали открываться.
В ту секунду Тополь, поглядывающий на экран монитора, заметил что-то подозрительное. Заорал, чтобы ворота не открывали. Услышали его или нет, поняли или нет - не важно, потому что было уже поздно.
«Лухс- 3» сорвался с места, его бронированное рыло вклинилось в уже наметившийся зазор между створками ворот.
Из бронемашины вместо ожидаемых бундесов повалили мутанты. В том числе, вероятно, зомби, наскоро переодетые в снятую с убитых немцев форму.
Есть, конечно, некоторые вопросы - только ли зомби и мутанты? И как вообще этим тварям удается откалывать такие штуки фактически в нашем тылу?! Ведь Пылающий Остров, лежащий к востоку от Речного Кордона, контролируется армейцами лучше любого другого уровня Зоны. По крайней мере вольные сталкеры через него не ходят, боятся за решетку загреметь.
Ладно, допустим, даже контролер…
Это очень плохо, это невероятно опасно, но здесь, на опорном пункте, минимум взвод бойцов. Причем это ведь не просто вертухаи с обычного Периметра! Это бойцы Речного Кордона, которым придано звено военных сталкеров! Здесь обязательно должны использоваться самые изощренные штучки, в том числе артефакты «кристальная колючка» и «морской еж», в разы поднимающие пси-сопротивляемость! Но даже без них ни один контролер не потянет тридцать человек, да еще на такой площади…
Короче, вопрос: отчего Тополь так разволновался?
Подумаешь, попробовали мутанты провернуть диверсию, проникнув на территорию опорного пункта при помощи трофейной бронемашины. Да только раскрыли себя раньше времени, и вот нет у них больше бронемашины, а сами они…
Рассуждая подобным образом, я поднялся по железной лестнице на крышу капонира.
Поглядел я сверху на опорный пункт, бросил взгляд на Пылающий Остров - и обомлел. Мне открылась картина стремительно назревающего разгрома.
Оправдывая свое название, местность за воротами сколько хватал глаз купалась в потоках холодного, призрачного огня.
Малиновые, оранжевые, лиловые полосы неслись по песчаным всхолмьям, будто некто - Хозяин Зоны? - взялся испытывать здесь гигантскую установку для адского светового шоу.
На фоне этих потоков фонтанирующего холодного света темными подвижными пятнами выделялись крысиные стаи. Каждая стая шла в собственном строю - четко очерченным клином. В голове клина двигался вожак - крысиный волк. По два «заместителя» вожака - тоже крысиные волки - трусили позади клиньев, словно подгоняя их.
Всего крысиных клиньев я насчитал семь штук… Много, ч-черт!
Кроме крыс, я заметил две стаи собак, несколько плотных групп кровососов и, ближе к реке, четырех химер. За всем этим воинством Ада, где-то в тылу, наверняка находились несколько контролеров, которые и дирижировали оркестром.
Можно было бы, конечно, подумать, что случился обычный гон - перемещение крупных масс мутантов, спровоцированное смертельной опасностью. Но бронемашина в воротах и трупы мутантов вокруг нее указывали, что Речной Кордон намечен в жертву весьма тонко спланированной акции.
И грянул бой.
Французы дрались в лучших традициях старой гвардии Наполеона - только здесь соотношение сил было похуже, чем при Ватерлоо.
Эх, если бы не эти проклятые ворота, не этот долбаный «Лухс»… Может, и выстояли бы!
«Лухс» горел-горел - да и рванул! Башня, подлетев на десяток метров, описала дугу и, как назло, прихлопнула пулеметчика на вышке справа от ворот.
Тут же, по горячим обломкам бронеавтомобиля, внутрь опорного пункта ворвались мутанты.
- Уходим! - прокричал я в ухо Тополю.
- Сам уходи! - Он поливал мутантов из «Утеса», ствол которого разогрелся до малинового каления. Пулемет хрипел и плевался, пора было менять ствол… Да только куда там! Враг не давал нам ни секунды передышки.
«Ну герой… Защитник Брестской крепости… Во славу Анфора… Тьфу!»
Тут я заметил, что один из трех приметных грузовиков-кунгов, стоявших в юго-западном углу опорного пункта, завелся и стронулся с места.
Кунг - это герметично закрытый контейнер, который устанавливается на грузовике вместо кузова. Внутри кунга может быть что угодно - от рабочих мест операторов дальнобойной радиостанции до атомной бомбы. Я не шучу.
Раз грузовик тронулся - значит кто-то в нем сидел. А это в свою очередь значит: кто-то что-то знал.
- Костя, родной, надо валить!
- Ленту! - рявкнул он.
- Нету!
- Врррешь!
- Да нет же! Не вру!
Тополь обернулся ко мне. Перед моим лицом блеснули белки его яростных глаз. Он припал на колено над патронными коробами.
Вскочил.
И сказал вдруг удивительно спокойным голосом:
- Тогда идем.
- Идем! Родной! Золотой мой! Конечно же, идем!
Но, как обычно, легче было это сказать, чем сделать.
Железная лестница была занята двумя подбирающимися к нам зомби. Туда были отправлены две гранаты РГД.
Когда отгремели взрывы, мы с Тополем выглянули из-за бетонного парапета, чтобы поинтересоваться результатами. Но туда, где еще слабо шевелились раскуроченные зомби, вдруг со скрежетом въехал сдающий назад грузовик с кунгом.
- Прыгаем к нему на крышу! - крикнул я и первым подал пример, предварительно бросив вперед себя рюкзак.
Тополь последовал за мной. Кто находится за рулем - сейчас не имело значения. Даже если там сидит бюрер - нас это устраивало, поехали! Поехали, а с бюрером потом разберемся!
Стоило нам оказаться на гладкой крыше кунга, грузовик газанул с места, и мы едва не свалились вниз - к счастью, в углах кунга торчали антенны, за которые мы и ухватились.
Сбив подвернувшегося снорка, грузовик протаранил забор.
Забор здесь был основательный, из бетонных плит. Я при ударе упал с кунга на крышу водительской кабины, а оттуда соскользнул грузовику на капот. Спасибо, он там вообще имелся, этот капот, - будь грузовик чем-то вроде «шишиги» с ее сплюснутым рылом, я бы полетел прямиком под бампер.
Более везучий Тополь, свалившись с кунга вслед за мной, остался на крыше кабины - ему удалось вцепиться двумя руками в выведенную повыше выхлопную трубу.
Но при всех этих акробатических трюках ни он, ни я не выпустили из рук автоматов!
Более того: лично я, лежа на капоте, сохранил способность оценивать обстановку и вести огонь. Так, без долгих раздумий я выпустил очередь в черную тень, метнувшуюся к нам вдоль аккуратной изгороди из колючей проволоки, которая ограждала контрольную полосу.
Грузовик зарычал и пополз вперед по влажной жирной земле. Прочь от опорного пункта, поближе к реке. Не знаю, что думал водитель, но я лично не думал вообще ни о чем. К реке - так к реке.
Понимая, что капот грузовика - худшее место из возможных, я уж расстарался, чтобы оказаться на подножке кабины со стороны пассажира. То есть справа, если у кого-то возникли вопросы.
В следующий миг мы подорвались на мине - наехали на нее правым задним колесом.
Грузовик заглох. Но… завелся!
К счастью, мины здесь были выставлены легкие противопехотные, так что нам по крайней мере не оторвало задний мост. Через «не могу» грузовик продолжил двигаться и спустя пару секунд поймал еще две мины дуплетом.
Мы снова заглохли…
Но это что! То были, считай, не мины, так - хлопушки… Серьезные неприятности обещали МОН - мои любимицы, мины направленного действия - а они здесь, конечно же, имелись…
- Тополь, мочи «монки» слева! - заорал я так, что казалось - лопну. - Понял?! «Монки»!
- Понял! - крикнул он.
Давно я не выполнял это огневое упражнение… Ох давненько… Я бил короткими очередями, а то и одиночными, по всему, что напоминало коробочки «монок», и по любым кочкам, которые напоминали то, под чем могут быть эти коробочки спрятаны.
Благо, хоть света хватало - в небе колыхались «люстры» осветительных ракет.
Трудно сказать, какая эффективность была у нашей стрельбы. Ни одна «монка» от нашей стрельбы не сдетонировала (слава Богу, на самом деле).
А грузовику снова удалось завестись! Невероятно!
Из пробитых баков хлестала горючка. Протекторы были измочалены. Мой бронежилет поймал с дюжину осколков - спасибо, малопредставительных.
Но мы ехали! Мы вырвались! Ну по крайней мере - ползли!
И, главное, ни одна «монка» не взорвалась, пока мы преодолевали последние метры полосы отчуждения.
На крыше кунга затарахтела «Гроза». Это означало, что Тополь видит врага, которого не вижу я. Давай, брат, давай! Вали супостата, в капусту его, в грязь, в бога мать душу!
Бампер с треском обрушился на кустарник. Поганые метлы веток покуражились надо мной вовсю, но смахнуть меня, жизнелюбиво вцепившегося и в ручку двери, и в стойку зеркала заднего вида, не смогли.
На закуску грузовик влетел в «трамплин». И вот это оказалось куда круче каких-то несчастных противопехотных мин! Удар гравитационного молота сломал передний мост машины, как спичку, грузовик конвульсивно содрогнулся - точно кровосос, добитый контрольным в голову из РПГ-7.
Я с любопытством естествоиспытателя осознал, что лежу на спине, сжимая в побелевших пальцах ручку от двери кабины и разбитое зеркальце заднего вида.
Тополь, давясь матюжком, свалился куда-то в траву справа от меня.
Два салабона…
Точнее, три салабона…
Ну кто так по Зоне ходит? На грузовике! Кто?!!
А вот мы сейчас узнаем, кто…
Сплевывая кровь и утирая расквашенный нос рукавом куртки, я поднялся. Руки сами, помимо сознания, сорвали с плеча автомат, щелкнули предохранителем, заметались по кармашкам разгрузки в поисках гранаты для подствольника.
А вот ноги - тоже помимо сознания - понесли меня в обход грузовика, полюбопытствовать, кто же все-таки был водителем.
Когда выяснилось, что третьим «салабоном» был Лодочник, я даже не очень удивился.
Вряд ли хоть один француз или военсталкер, зная о минных полях, отважился бы кататься по ним на грузовике. Это только нам, русским, в капонирах не сидится!
В ту ночь было полнолуние.
Ночное светило, желтое, как эдамский сыр, поднялось над верхушками деревьев и раскатало на зыбкой поверхности реки лунную дорожку.
Запыхавшиеся и мокрые от пота мы выбежали на пристань.
К счастью, катер Лодочника покачивался на воде целый и невредимый. Рядом с ним были припаркованы два гидроцикла и крупный глиссер, покрытый камуфляжными разводами, поверх которых шла надпись рублеными буквами: UNFOR.
Лодочник шустро вскочил на водительское сиденье и жестом пригласил меня и Тополя присоединяться.
Нас просить два раза не надо было.
- И куда теперь? - спросил я Лодочника.
- Как куда? - удивился тот. - Тем же маршрутом назад, если вы не против!
- Я против! И притом - категорически! - рявкнул Тополь. - Сейчас весь Периметр поднят по тревоге. Одних «Скайфоксов» вышлют полную эскадрилью! У всех установка - и комара из Зоны не выпускать. Не говоря уже о катерах. Мочить будут так, что наших костей потом с лупой не найдут…
- Да ну прямо, - недоверчиво процедил Лодочник.
- Костя дело говорит, - поддержал я Тополя. - Ты его слушай. И мне тоже эта идея не по душе. Давайте лучше на тот берег переправимся и в старом схроне Кабула до утра пересидим. Кабул, конечно, потом выступать будет. Но как-нибудь уладим. «Деньги не Бог, а милуют», как говорили наши славянские предки.
- Убедили, - легко согласился Лодочник, и наш катер, взревев мотором, отвалил от пристани.
- Куда к схрону-то плыть? - спросил он. - Вверх или вниз?
- Вниз.
Я с нетерпением ожидал, когда же Лодочник включит свой хваленый стелс-режим. Очень уж хотелось показать Тополю чудеса техники, настоянные на «цветах зла». Однако вместо того, чтобы бесшумно воспарить над водами Припяти, наш катер закашлялся, пробормотал что-то невнятное и позорно заглох.
Нас сразу же начало разворачивать и сносить течением.
- Йопэрэсэтэ, - пробормотал я, выглядывая за борт. - Что случилось?
- Да какая-то падла бензин слила, - зло прошипел Лодочник, глядя на приборную панель.
- Я даже знаю, что падлу эту зовут сержант Огюст Трюшон, - сообщил Тополь. - Самый видный клептоман Речного Кордона. Он у меня однажды списанный костюм химзащиты украл… Что он с ним делать собирался - ума не приложу! Впрочем, этот дегенерат даже колья для палаток ворует. У него в тайнике их полсотни нашли.
- И как вы это терпите? Точнее, терпели?
- Как терпели? Плохо. Били в основном. Аккуратно так, чтобы следов не оставалось… Да только не помогало.
- А перевести этого Трюшона куда-нибудь в другое место слабо?
- В том-то и юмор, что перевести его некуда было. Его нигде уже терпеть не могли. Поэтому на Речной Кордон и сослали… Дальше плыть-то некуда французскому солдату, продолжателю славных традиций д’Артаньяна и Луи Детуша. Только в тюрьму. А в тюрьму жалко идиота сажать из-за спичечного коробка, у них же во Франции либерализм, социальная защита христианских меньшинств…
- Ну тогда в дурку! - взволнованно предложил Лодочник, как будто у нас не было более актуальных тем.
- В дурку дорого. В армии его держать значительно дешевле. Тем более что боец он нормальный. Стрелок - так просто один из лучших.
- Эй, братва, кончайте ток-шоу, - вклинился я. - Лучше скажите, есть у нас весла или что?
- Одно где-то было… Если ваш Трюшон его не прибрал.
Весло нашлось. И даже два. Правда, поганые, крошечные. Но кое-как мы все же догребли до западного берега. Какое счастье, что Припять - не Днепр!
Тополь, поскольку был в высоких сапогах, спрыгнул в воду первым и подтащил катер к берегу. Когда я спрыгнул, было максимум по щиколотку. Бр-р. Ненавижу холодную воду!
А вот Лодочнику, похоже, холодная вода была в кайф. Вовсе не спеша выбираться на берег, он остался у борта катера и принялся рыться в своей спортивной сумке, которую поставил на пассажирское сиденье.
Я так понял, эту сумку анфоровцы забрали с борта катера как ценный вещдок, но Лодочник, убегая из опорного пункта, умудрился и ее в суматохе вызволить точно так же, как я вызволил свои пожитки. Что ж, парень не промах!
- Эй, Лодочник, ты чего там возишься? - спросил я, опасливо озираясь. Ночь, черный лес, зловеще шепчет сухой камыш… Стрельба на Речном Кордоне вдруг оборвалась, как отрезало, и от этого над всей Припятью начала расползаться совсем уж запредельная жуть…
- Да надо тут одну гипотезу проверить…
- Что еще за гипотеза?
Но Лодочник не ответил.
Он был полностью поглощен своим делом. В руках у него теперь была «пирамида» - малоценный, но эстетичный артефакт, состоящий из полупрозрачного вещества, по консистенции напоминающего слюду.
Лодочник вытянул руки вперед, подставляя «пирамиду» лунному свету.
- Что он делает, ты не знаешь? - спросил меня шепотом Тополь.
- Проверяет, заряжен артефакт или нет, - ответил я. - Заряженный должен давать свечение. Или что-то вроде.
- Вон оно что. - Тополь цокнул языком, сраженный моей компетентностью.
Артефакт, похоже, был заряжен. И еще как! В недрах «пирамиды» зародилось пульсирующее пламя фиолетово-красного оттенка. Пламя внезапно вырвалось наружу и расплескалось по воде. Лодочник восхищенно ахнул.
- Эй! Проверил? Кончай уже. Идти надо. Из-за твоей светомузыки нас могут со «Скайфоксов» засечь.
Но Лодочник, похоже, меня не слышал. Он был полностью загипнотизирован «пирамидой», которая щедро фонтанировала разноцветным сиянием. Оранжевые сполохи, ритмично пульсируя, сменяли голубые, красные огоньки, помигивая, уступали место желтым. Ну чистая дискотека!
Тем временем неугомонный Лодочник наклонился и опустил «пирамиду» в воду. Теперь сияние распространилось в толщу воды, хотя и стало гораздо менее интенсивным.
- Вот клоун, мля, - зло сказал Тополь и закурил сигарету. - Тут сматываться надо, а он…
- И не говори.
Мне самому хотелось засветить Лодочнику в табло. Но не ссориться же с ценным специалистом, который только что спас нам с Костей жизнь! Да и уйти, бросив Лодочника в одиночестве, было, мягко говоря, не по-сталкерски.
Когда я уже мысленно решил, что вот сейчас, сейчас Тополь докурит свою отраву и я силой выволоку горе-экспериментатора на берег, случилось нечто из ряда вон.
Из толщи воды к Лодочнику метнулись толстые живые канаты, покрытые мириадами шевелящихся ресничек. Они шустро обвили его запястья - словно хотели отобрать «пирамиду», но немного промахнулись. Лодочник сдавленно вскрикнул и обернулся к нам, как бы умоляя о помощи.
Однако какая могла быть помощь, когда его фигура заслоняла подводного монстра от наших пуль!
Я не успел даже сбросить свой «хай пауэр» с предохранителя, как резкий рывок опрокинул Лодочника плашмя в реку. Из глотки бедняги вырвался леденящий душу крик.
Еще мгновение - и крик затих, а его тело, осиянное разноцветными сполохами, скрылось в толще воды.
Спустя секунду Припять вновь стала непроницаемо темной.
- Интересно девки пляшут, - дрожащим голосом выговорил Тополь.
- Пойдем-ка отсюда, - предложил я, натягивая на плечи свой громоздкий рюкзак.
Удаляясь, я с тоской глядел на стелс-катер Лодочника. В сумке погибшего наверняка было много интересного - и пистолет, и патроны, и артефакты в контейнере. Но сама мысль о том, чтобы подойти к реке ближе чем на десять метров, наполняла мою душу липким доисторическим ужасом.