Не прошло и двух часов, как его «Рено» парковался на набережной. Ресторан «Под мостом» был знаковым местом для города.

В советское время здесь стояла обыкновенная «стекляшка» под названием «Искринка», которую к приезду Леонида Ильича Брежнева переделали в ресторан. Старожилы помнят, как генеральный секретарь посетил «Образцовое предприятие общественного питания», отведал угря под фирменным соусом и запил его «Зубровкой» (по другой версии, «Московской особой») производства местного ликеро-водочного завода. После чего отдышался и отдал дань фирменному десерту с изрядной долей коньяка как в креме, так и в стоящей рядом стопке. После чего, действуя строго по плану, вручил предприятию переходящее Красное знамя. Красавицу-официантку, принявшую знамя, генсек поцеловал троекратно в губы. Но это выглядело совершенно не сексуально, скорее по-товарищески, по-коммунарски. То есть официантка-то выглядела вполне смачно, чего не скажешь о товарище Брежневе.

Ни на минуту не отклонившись от протокола, «Чайка» увезла генсека, может, в светлое будущее, а может, и еще куда. Карьера же официантки резко, как говорится, «пошла». Через год уже не Света, а Светлана Аркадьевна стала обладательницей «Волги», квартиры, дачи и золотых перстней в комплекте с кулоном и сережками: пост директора ресторана в нашей стране подразумевал свой, раз и навсегда (как казалось) выработанный особый стиль.

В девяностых Светлана Аркадьевна передала предприятие бухгалтеру Гарику Акопяну за неплохие отступные, целых двести долларов (тогда это была сумма!), и эмигрировала в Израиль. Гарик выбросил переходящее Красное знамя, но портрет Брежнева почему-то оставил. Видимо, иконостас орденов на груди бывшего руководителя бывшей страны вызывал у Гарика, который, как и все восточные люди, любил золотое и блестящее, восторг и уважение.

Предприятие процветало. Новый бомонд девяностых — парни в спортивных костюмах и малиновых пиджаках — предпочитал уют ресторанов духоте кабинетов и офисов. На деловых встречах, которые они называли «стрелками», бывшие чемпионы по вольной борьбе, гиревому спорту и боксу любили поесть обильно и питательно: шашлыки, котлеты по-киевски, отбивные… Тогда в меню появились иноземные напитки: «Абсолют», «Наполеон» и «Финляндия». Именно на эти популярные марки по-быстрому перешел местный ликеро-водочный завод. При этом в принципе водка осталась той же (а какой она еще может быть?), лишь поменялись этикетки и бутылки.

Меню ресторана в очередной раз сменилось в начале двухтысячных — когда незаметно изменилась и вся наша жизнь. Пропал куда-то Гарик, а вслед за ним и чемпионы с их необъятными телесами и малиновыми пиджаками.

Говорят, Гарик сейчас вкладывает деньги в ракетостроение. О чемпионах же вообще ничего не слышно.

А ресторан «Под мостом» новые, никому не известные хозяева переделали в место романтических свиданий, где можно было заказать что-нибудь в стиле «фьюжн»… Очень статусно и прилично.

Кстати, изделиям местного ликеро-водочного завода от места было отказано: местную водку напрочь вытеснили «Бродяга Джонни» и «Хеннеси». Да и самого завода больше нет на карте города. На его месте выстроили два жилых дома-свечки и не менее свечкообразный офисный центр.

Андрей, Ольга и Катя прошли в зал. У Кати, родители знали это, везде были знакомые. Вот и в ресторане «Под мостом» у нее нашелся знакомый бармен. Прощебетав «я на две минуточки буквально, я же его почти два года не видала», дочка полетела к барной стойке. Там быстро завязался разговор — Катя, жестикулируя и смеясь, что-то быстро рассказывала высокому черноглазому парню. А родители, глядя на нее, затеяли разговор, совершенно не подходящий к торжественному случаю.

— Скажи мне, вы что, действительно готовите материал про эту козу, Лебедеву? — хмуро спросила Ольга. — Скандальный, естественно… И жесткий, и злобный.

Она уже успела спросить об этом в машине, и с тех пор призрак «скандальной звезды» упорно витал над супругами. Андрей уныло и без энтузиазма поковырял палочками «Калифорнию с крабом» и добавил васаби в соевый соус.

— Да, готовим. Но это не самое гнусное. Материал этот — заказной. Сама понимаешь, это намного хуже, — в тон жене ответил он. — Я не знаю, что с этим можно сделать. Придется давать. В том или ином виде.

— Заказно-ой… — протянула Ольга. — Плохо. А кто заказал? И что значит «в том или ином»?

— А хрен его знает, — пожал плечами Андрей. — Деньги пришли с какого-то левого счета. Но уже ж пришли. Теперь придется отрабатывать. А в том или ином… В смысле, что можно все-таки написать по-разному: можно помягче, можно пожестче, можно сгладить углы. Но суть от этого не поменяется. Мочилово будет в любом случае.

— Плохо, — расстроилась Ольга. — Андрюша, сделай что-нибудь, пожалуйста. Ты же помнишь, как Лебедев нам помог в свое время. Сам понимаешь, мы ему должны как земля колхозу.

— Я сделаю все возможное, — кивнул в ответ Андрей. — Но еще раз повторяю: материал проплачен. А это значит, что он обязательно должен быть напечатан. И убрать я его не могу — да никто не даст мне это сделать. Можешь так своему Лебедеву и передать. Постараюсь, чтобы не совсем уж гнусно и грязно, но, если честно, тут от меня уже мало что зависит.

— Но должен же быть какой-то выход? Может, я поговорю с Лебедевым, и он больше заплатит, или как-то так. В смысле, перекупит эту статью.

— А с тем заказчиком, ну, который уже заплатил, как быть? — возразил Андрей. — Сказать ему, типа: мы взяли больше, а вы идите лесом? Так дела не делаются. И вдобавок, тот парень из оффшора тоже может заплатить больше. Мы что, будем из-за этой несчастной дуры Лебедевой аукцион устраивать? И смех и грех, честное слово.

— А почему бы и нет? — не понятно, насколько всерьез спросила Ольга. — Бабло побеждает зло.

— Не говори ерунды, ты же юрист и знаешь, чем обычно такой цирк заканчивается! — возмутился Андрей. — Выход-то один, на самом деле: сделать так, чтобы Юрий сам отказался от статьи…

— А это можно устроить? — с надеждой спросила Ольга. — Черт, это было бы просто идеально.

— Ну, я же сказал, постараюсь, — вздохнул Андрей, — но ничего не обещаю. Просто попробую с ним поговорить.

Катя примчалась и с улыбкой победительницы почти уронила на стол три бокала с гавайскими коктейлями, щедро декорированными зонтиками, сахаром и дольками апельсина на кромках. Ольге показалось, что эти коктейли были слишком уж летние, совершенно не подходившие к стоящей за окном ноябрьской погоде. Андрей же, с подозрением посмотрев на них, решил, что пить сегодня точно не будет.

— Комплимент от бармена, — весело сказала дочь. — И хватит уже о работе. Что вы все «решим», «не обещаю»… Праздник ведь! Ну, давайте, рассказывайте, как вы познакомились…

Катя умостилась в кресле напротив, всем своим видом показывая, что готова слушать. Однако энтузиазм, если таковой и был, на лицах Андрея и Ольги не отразился. Наоборот, Андрей еще упорнее принялся ковырять суши. А Ольга с тоской посмотрела в глаза дочери. Совсем не праздничное у нее сейчас было настроение. И в который уж раз рассказывать одно и то же совсем не хотелось. Да и вспоминать о том дне тоже не хотелось. Совсем другие мысли мучили Ольгу, да и с просьбой Лебедева ситуация была запутанная.

— Да сто раз уже рассказывали, — попыталась отделаться от рассказа Ольга. — Ты же его уже наизусть знаешь, Катенок.

— А мне нравится… — капризно сказала Катя. — Сто раз слушала и еще сто раз слушать буду. А потом еще тысячу и даже сто миллионов раз. Давайте, рассказывайте!

— Ну что ты, как маленькая? — возмутился Андрей, уронив палочки на стол. — Действительно ведь, наизусть все знаешь. Не видишь: мы с мамой разговариваем. О серьезных вещах…

Катя взглянула на отца, и Андрей понял, что спорить бесполезно.

— Хорошо, тогда начну я, — заявила Катя. — Дело было так. Листья падали с деревьев, и не то моросил дождь, не то падал первый снег. Ты, мама, стояла на мосту. Посередине. Ты любила здесь гулять. Папа видел тебя здесь и раньше, но тот день оказался особенным.

Родители поняли, что деваться некуда и семейную сагу придется рассказывать вне зависимости от их желания. Что ж, сами виноваты — они рассказывали Кате эту историю с ее пяти лет. И именно в этот день, празднуя день их знакомства… Каждый раз. Именно День Знакомства, а вовсе не годовщина свадьбы был их главным семейным праздником. Наверное потому, что про этот день было что рассказывать в отличие от свадьбы.

В день же свадьбы все было сумбурно: свежеиспеченные супруги нервничали, их родители нервничали еще больше, а гости пили. А еще гости ели, потом танцевали и периодически кричали «горько!». Словом, свадьба как свадьба. Ничего особенного и даже запоминающегося в тот день не произошло. Ну, надарили всякой дребедени. Одних торшеров было три одинаковых, не говоря уже о сервизах. Ну, повидали толпу дальних родственников — каких-то троюродных племянников отца невесты и двоюродных бабушек со стороны матери жениха, которых никогда не видели ни до, ни после. Как раз это расстраивало меньше всего, хотя Кате об этом они так ни разу и не сказали.

А этот день — День Знакомства — был днем особенным, настоящим и принадлежащим им одним. Однако и такие праздники со временем становятся скучными и неинтересными. Время стирает не только города и целые цивилизации. Как говорилось в популярной рекламе девяностых, вечные ценности на пятом десятке тоже меркнут. Хотя, быть может, их ценность меркнет временно — до тех пор, пока не поймешь, что вот сейчас, через миг, можешь потерять их навсегда.

— Да, дочка… — решительно продолжила Ольга рассказ Кати. — Был очень сильный ветер. Наверное, северный. Я зажмурилась и не хотела открывать глаза. Ветер дул в лицо и мне ужасно захотелось… Ну, как у классика, «взмахнуть руками»…

— Как? Мамочка, покажи, — попросила Катя. — Ну пожалуйста, прошу тебя, пожалуйста…

— Катя!

— Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — простонала дочка. — Ну ма-амочка…

Ольга встала, воровато оглянулась по сторонам и взмахнула руками. Кажется, никто не видел. Андрей же тем временем так же воровато бросил взгляд на часы. Время поджимало, и прекрасная виртуальная незнакомка могла быть уже совсем рядом с кафе, а могла уже и войти в зал.

11 ноября 16:39

Аллен

Привет! Предлагаю интим-услуги с выездом, качественно!

11 ноября 17:11

Мурочка

Добрый день! Такие услуги не интересуют

— Отец, прекрати смотреть на часы, — возмутилась Катя, — и скажи, что мама в тот миг была похожа на маленькую чайку…

— …Да. На маленькую чайку. Маленькую белую чайку, которая хочет, но боится взлететь… — продолжил Андрей. — Не уверена в своих силах, что ли.

— И что потом? — теряя терпение, начала подгонять рассказ Катя. — Ну вы же раньше эту историю мне сами рассказывали. А теперь просто клещами приходится вытягивать ее из вас.

— Потом твой отец подошел ко мне и спросил: «Девушка, куда вы летите?» — вздохнув, продолжила рассказ Ольга. — Да, так и сказал, очень тихо: «Девушка, куда вы летите?»

— А мама отвернулась. Словно испугалась чего-то… — Андрей честно пытался углубиться в воспоминания. — И тогда я понял, что именно эту девушку … я любил всю жизнь.

— Пап, ну скажи, как тогда! — взмолилась Катя. — Ну встань… Ну пап! Ну скажи: «Девушка, куда вы летите?…» Ну пап! И ты мама! Вставай! Ну предки!

Андрей и Ольга поднялись и подошли друг к другу. Впрочем, без малейшего энтузиазма. Андрей встал за Ольгой и почти уткнулся лицом в ее волосы, как это было тогда, двадцать пять лет назад. Правда, теперь волосы пахли очень дорогим, и очень приторным гелем для укладки. А из-под крашеных в натуральный блонд волос предательски выглядывали коротенькие седые корни. Почему-то Андрей только сейчас обратил внимание на волосы Ольги. Но при этом ему и в голову не пришло вспомнить, насколько седой мужик смотрит на него из зеркала по утрам.

— Девушка, а куда вы летите? — повторил Андрей. Слова прозвучали жалко, по-дурацки и, что хуже всего, Кате и Ольге это было ясно так же, как и ему самому.

— Да не так ты это говорил! — расстроено сказала Ольга, усаживаясь за столик. — Слова те же, но не так!

Катя вздохнула.

— И ты, папа, потом перелез через ограждение моста и что сказал? — она попыталась хоть как-то сгладить неловкость. — Что ты сказал тогда? Ну па-апочка! Пожалуйста!

— Девушка, если вы меня не поцелуете, то я прыгну вниз, — вздохнул Андрей и тоже сел. — Да, так и сказал.

— Мама! — не унималась Катя. — А что ты тогда подумала в ответ? Скажи, ну пожалуйста!

— А, ну да… — вздохнула Ольга. — Мне, конечно, хотелось, чтобы из-за меня погиб юный принц, но мысль о том, что я его больше не увижу, была невыносима. И я его поцеловала.

«И в тот же миг лягушка превратилась в прекрасную принцессу…» Это была совсем другая сказка, и Ольга с трудом сдержалась, чтобы не сказать этого вслух. «Интересно, а что было бы, если бы принц в тот же миг превратился в жабу? Ну, или хотя бы в крокодильчика…»

— И вы оба поняли, что это — судьба… — Катя с удовольствием довела до счастливого конца семейную легенду. — И с тех пор вы любите друг друга вот уже много лет. И надеетесь, что жить будете долго и умрете в один день.

Ольга криво улыбнулась, подумав, что сейчас ей было бы достаточно надежды просто жить долго. А вот насчет умереть — с этим явно можно подождать. Андрей снова опустил глаза на часы. Было десять минут девятого. Он достал сигару и отрезал кончик. Похлопав по карманам, нашел спички и поднялся.

— Я отойду, — сказал он. — Минут на десять… Ну, может, на двадцать.

— Куда это ты? — удивилась Ольга.

— Так я это… — ответил Андрей, — сигару выкурю. В смысле, на улицу выйду и выкурю.

— Да кури уже здесь, — махнув рукой, разрешила Ольга. — Холодно на улице.

— Ну, ты же не любишь табачного дыма, — поднялся Андрей, на ходу раскуривая сигару. — Сделаю тебе приятное, раз в жизни подымлю на улице. Я скоро, не скучайте без меня.

Ольга и Катя некоторое время смотрели ему вслед. Такая выходка отца Катю расстроила: ей хотелось, чтобы в такой день все любили и не могли отойти друг от друга ни на шаг. Да и Ольге, говоря по чести, уход Андрея не доставил ни малейшего удовольствия: пусть бы дымил своей вонючей «Коибой», которая пахнет так же отвратительно, как и дешевая «Прима» без фильтра. Это можно было бы простить, лишь бы сидел напротив и следил, не пора ли уже подлить шампанского.

— А когда он перелезал через перила обратно, он уронил мою сумочку, — нарушила молчание Ольга. — Вместе с только что купленной дорогущей гэдээровской помадой. Но это — семейная тайна. Никому не говори.

Сказав это, Ольга еще больше расстроилась. Как настоящий юрист, она могла пережить все, кроме того, чего не понимала. А в данный момент она не понимала, куда ушел супруг, и что вообще происходит. Ведет себя, как распоследний идиот. Катя же, глядя на маму, тоже расстроилась и тоже не могла понять, что происходит в семье.

Надо сказать, что дочка считала своих родителей почти идеальной парой. Ну, не без проблем, конечно… У кого ж их нет? Но если бы какая-то высшая сила осведомилась у Кати, какой бы она хотела видеть свою будущую семью, то она, не колеблясь ни минуты, выбрала бы в качестве образца своих родителей. «В качестве базовой матрицы, разумеется, вернее, в качестве парадигмы», — все же добавила бы Катя, воспользовавшись языком высокой науки. Высокой наукой для Кати уже пять лет была математика. В Кракове она постигала тонкости работы математического аппарата с точки зрения применения оного в вычислительной технике. Дабы потом их с успехом применить в психологии — науке, которую ни Ольга, ни Андрей считать наукой не могли.

На улице было холодно, и Андрей поднял воротник пиджака, отчего, понятно, намного теплее не стало. Недалеко от него остановилось такси, и из него вышла девушка. Андрей сделал неуверенный шаг навстречу, но следом за девушкой из машины показался импозантный мужчина. Андрей уступил им дорогу и вышел из-под козырька. Огромная капля, то ли с неба, то ли с карниза упала прямехонько на тлеющий кончик сигары и, конечно, потушила ее. Чертыхнувшись, Андрей бросил окурок прямо на землю, что, без сомнения, было свинством с его стороны. «Мог бы и в урну», — мысленно отчитал себя Андрей.

«Ладно, — подумал он, посмотрев на окурок, лежащий прямо посреди дороги. — Попробуем решить простую задачу. У нас есть девушка — одна штука. Надо к ней подойти. Но сделать так, чтобы Ольга с Катюшкой не заметили. Спрашивается — как это сделать? Никак. Разве что поймать ее прямо у входа».

А если она уже внутри? Да, скорее всего, она уже давно пришла. Сидит, ждет его, может быть, даже нервничает. Что она подумает? И какими словами назовет его? Если вообще захочет разговаривать или согласится ответить на его покаянное письмо.

Андрей вошел в ресторан и направился к знакомому метрдотелю. Тот с готовностью улыбнулся постоянному клиенту, обозначив желание оказать практически любые услуги.

— Сюда девушка не заходила? — поинтересовался Андрей. — В смысле, женщина?

— Так девушка или женщина? — уточнил метрдотель. — Какого примерно возраста?

— Ну, женщина, наверное… — глупо улыбнулся Андрей. — Не знаю. Моего, думаю.

— Одна? — поинтересовался метрдотель.

— В смысле? — не понял Андрей.

— Одна или с мужчиной? С мужчинами двое прошло. Поодиночке тоже две входили.

— Наверное, одна.

— А как выглядит? — спросил метрдотель.

— Не знаю, — начал злится на самого себя Андрей. — Ладно, извини. Я тут посижу, если ты не против.

— Пожалуйста, — кивнул метрдотель. — Вот, за столик садитесь. Журналы полистайте.

Андрей присел за столик и открыл первый подвернувшийся под руку журнал, набитый рекламами турагентств и алкоголя. Несколько раз нервно перелистав страницы, он бросил журнал обратно на стол. Взял было другой, но, не раскрывая, положил обратно.

«Фигней какой-то занимаюсь, — резюмировал он и встал. — Пойду-ка лучше в зал».

— Спасибо, — сказал он метрдотелю. — Если меня спросят… Хотя, кто меня спросит?

И, вернувшись в зал, сделал круг почета между столами. Звучала фортепианная музыка. А в зале за разными столиками в разных уголках сидели три одиноких девушки. А примерно посреди зала столик занимали две подружки, одна из которых тоже могла быть его виртуальной собеседницей Ольгой, для храбрости прихватившей подружку на первое свидание…

Но, похоже, сегодня был не его день — никто из этих девушек не посматривал вопросительно на двери, никто не косился на часы.

«Вернуться, что ли, в семью?» — подумал Андрей. Похоже, вариантов не было. Тем более что и Ольга, и Катька пристально наблюдали из-за своего столика за его беспорядочными передвижениями по залу ресторана. Еще раз осмотрев зал, он подошел к своим прекрасным дамам.

— Что, уже покурил? — удивилась Ольга. — Так быстро?

— Да… — рассеянно ответил Андрей. — То есть нет… В смысле — дождь на улице. И вообще, погода мерзкая.

— Причем тут дождь? — переспросила Ольга.

— А мы заказали шампанское, — радостно сообщила Катя. — Уже принесли, надо открывать бутылку.

— Молодцы, — хмуро ответил Андрей.

— Что молодцы? — удивилась Катя. — Теперь вы с мамой должны подкинуть монету, кто сегодня за рулем! Или вызовем драйвера?

— Да ладно… — расстроено сказал Андрей. — Я поведу. Что-то не хочется мне сегодня шампанского.

— Какой ты, отец, зануда! — расстроилась Катя. — Ну ладно, открывай бутылку. Только с хлопком.

— Как скажешь, с хлопком так с хлопком… — Было видно, что мысли Андрея очень далеко и от ресторана, и от сегодняшнего невеселого праздника. — Пьем, танцуем и уходим.

Он взял бутылку шампанского из ведерка и с досадой принялся судорожно открывать ее. Пробка, вместо того, чтобы выскочить с легким хлопком, громко выстрелила. Игристое вино полилось прямо на белую скатерть, Катя едва успела подставить бокал, который до краев наполнился белой пеной.

Да, видимо, сегодня был совершенно не его день… не его…