Что при подъёме кажется сначала

Всегда крутою всякая гора.»

Данте Алигьери

Высота

любит

смелых,

Тех, кто богу не смотрит в рот.

Тех, кто знает, что будет смена,

и их цель

никогда

не умрёт.

Высота означает «Вверх!»,

подымает коней на дыбы.

Здесь рассыпано много вех,

тех,

кто до нас здесь был.

Высота бросает на дыбы.

Такое бывает подчас,

оттого, что фундамент зыбок.

Бунтарь,

изучай матчасть.

На дыбы поднялась улитка,

с нею – рак и Сизиф.

Попытка – не дыба, не пытка,

не пустое сиденье в грязи,

не разговор о белье.

Все они оказались над

землёй – посреди Кордильер,

Альп,

Гималай

и Анд.

Не бойся, глаза разуй,

твоя прежняя жизнь – пустяк:

лесистый, грозный Везувий,

где построил лагерь Спартак.

Хочет с корнем вырвать холопство,

сорвать, как с волос репей,

вулкан мятежу способствует,

проливаясь на пошлость Помпей.

Алтай, коренаст и кряжист,

точит белые лезвия кряжей,

и воздух горный язык не вяжет,

куют мечи в подземельях цверги,

и копится молотов гул подспудный,

и будто слон в магазине посудном,

спустится, грохнет, в Тартар низвергнет,

с рыком ракетным, рокотом львиным,

с вершин, сметая всё на пути, лавина.

Объявляя небесным богам импичмент,

те, кому жизнь – не пустая привычка,

кто не терпит обычая жить обычно,

вызов бросает с крыш Мачу-Пикчу.

Здесь чистого золота край непочатый,

морские фигуры на месте замрут —

поведёт тропа из жёлтой брусчатки,

в город, где каждый орех – измуруд.

Свободно дышится, значит, радостно —

здесь известный астматик с другом Гранадосом

щупал живую маму-Америку,

и самые яркие звёзды меркли,

и Солнце, хоть горячее перца —

лишь спичка рядом с бьющимся сердцем.

И Старый Свет был родиной смелых,

не только попсовиков и стиляг.

У Вильгельма Телля были на стрелах

самих альпийских вершин острия,

и сквозь метели и частые ливни,

погибелью римской прогнившей клике,

слонов Ганнибала белые бивни

увенчали собою горные пики.

На Кавказе прикованный Прометей,

претерпевший все муки в мире.

Бежит помогать, дверь срывая с петель,

разбивая все цепи, Мцыри.

Всех Святогоры, изгои всех,

тех, кому все устои – пшик!

Под крыло брали горы.

И в дождь,

и в снег,

подымались они до вершин.

И Улитка – вползёт наконец-то на Фудзи!

Там – Рак Соловьём-Разбойником свищет.

Они бурлака-Сизифа разгрузят,

и будут дальше расти,

и выше,

Потому, что за самым далёким хребтом,

есть ещё – ничего не попишешь.

И ещё один, и ещё.

А потом

ещё.

И всё выше,

и выше,

и выше.