Фуф скучал. Он был уже сыт, и, чтобы его не заставили снова есть, он отправился погулять по роще.

День был облачный, но тёплый. Над кустами порхали большие пёстрые бабочки. В зелени деревьев, как язычки пламени, мелькали проворные белки. Завидев Фуфа, они пронзительно стрекотали: ругались на своём языке. Наверно, они были болтушками и склочницами. Фуфу они не понравились - как-никак он ведь был мамонтом, хоть и маленьким.

Фуф уже шёл обратно, когда увидел на невысоком кустике какой-то большой серый шар. Он подошёл, осторожно обнюхал его поднятым хоботком. Запах был приятный, похожий на цветочный. Фуф подумал, обхватил шар хоботком и снял с ветки. Внутри слышалось недовольное гудение. Фуф на всякий случай положил его на землю и покатил перед собой.

Нет, это вовсе не было какое-то там первобытное яблоко величиной с хорошую дыню. Ты видел когда-нибудь осиное гнездо? Это такие шарики с грецкий орех, и сделаны они будто из рыхлой обёрточной бумаги. Вот такое гнездо, только большое, и катил перед собой глупый Фуф. В сером шаре жило несколько десятков ос, полосатых, как тигры, и таких же злых.

Даже когда рассерженные хозяева гнезда стали со страшным гулом вылетать на волю, Фуф не сразу понял, с кем связался. И только почувствовав сразу несколько больных-пребольных укусов в свой нежный хоботок, он сообразил, что шутки с маленькими жителями серого шара очень и очень плохи. Он тонко, по-поросячьи, завизжал и бросился к маме. А та уже спешила навстречу. Сначала она попробовала было отмахиваться вырванным кустом, но потом стала отступать, подталкивая перед собой сынишку. Справедливости ради скажем, что убегала она не так, как, скажем, неслись бы на её месте сломя голову суетливые и вздорные свиньи, а солидно и с достоинством.

Осы старались впиться в их покрытые короткой и мягкой шерстью хоботы - единственное место, куда можно ужалить мамонта.

С хрустом и треском Фуф с матерью выбежали наконец на берег речки, скатились с невысокого песчаного обрыва и по уши залезли в воду. Тут мамонтиха, отчаянно колотя кустом по воде, подняла целую бурю с проливным дождём и почти что с громом. И только тогда сердитые осы оставили их в покое и полетели обратно к своему разорённому гнезду. Несколько дней после этого у Фуфа болел хоботок, а у его мамы опухшее веко наполовину закрывало левый глаз.