Трудности и невзгоды межпланетного путешествия, казалось, меньше всего отразились на Медведеве. Он по-прежнему был бодр, энергичен и деятелен. В столовой Виктор встретил Грачева. На голове биолога знакомо топорщились рыжеватые волосы, под глазами и на переносице обильно расцвели веснушки. Из нагрудного кармана выглядывала его неизменная спутница — записная книжка, а сосредоточенный вид свидетельствовал, что его голова до отказа наполнена всевозможными проектами.

— Ты все такой же неугомонный, — одобрительно произнес Медведев. — Сдается, что за время нашего отсутствия ты вывел массу новых растений?

— Есть кое-что, — Грачев загадочно улыбнулся.

— Наверное, до сих пор жалеешь, что из-за болезни не мог лететь с нами?

— Конечно, Виктор. Страшно завидую вам! Побывать на Церере — это что-нибудь да значит! Хорошо бы мне посмотреть, как росли в подземелье без солнца хлебные кустарники. За привезенные хлебцы и семена растений, некогда произраставших на десятой планете, очень вам благодарен. Они представляют огромный интерес для науки. Думаю, многие из них сохранили свою всхожесть.

— А где ты посадишь их?

— Часть здесь, в оранжерее, остальные семена отправлю на Землю. Есть возможность опробовать их и на Луне, только с этим я не хочу спешить. Не занести бы туда вредные микроорганизмы.

— Интересно, что успели сделать на Луне? — оживился Медведев.

— О-о! Сделанному там ты поразишься. Наша молодежь здорово отличилась — во много раз сократила все сроки работ. Может, относительно всей площади Луны преобразования пока невелики, но настолько грандиозны, что кажется, будто все сооружения построены руками мифических титанов.

— Понятно. Меньшая сила притяжения на планете позволяла строителям легко поднимать такие камни, которые на Земле и десять человек не сдвинули бы.

— Да, это во много раз умножало силы строителей и всех механизмов, — подтвердил Грачев.

— Помнится, раньше горячо спорили о том, какой продолжительности желательно создать на Луне сутки, недели и месяцы.

— Как же! Особенно ожесточенно отстаивала тогда свои взгляды группа «десятников». Они требовали разделить год по круглым десяткам дней в месяцах и часов в сутках. Но вскоре после вашего отлета было решено уподобить лунный календарь земному.

— И правильно поступили, — убежденно сказал Медведев. — Так надо было сделать даже потому, чтобы жители Луны всегда ощущали свою близость к матери Земле.

— Я уже выздоравливал, когда заканчивали очищение атмосферы Луны от радиоактивной пыли и дезактивацию ее поверхности. Мощными электромагнитными фильтрами из разреженной атмосферы быстро уловили все радиоактивные частицы пыли. Зато при дезактивации почвы возникли непреодолимые трудности. Горные цепи, чередуясь с бездонными пропастями, в большинстве мест оказались непроходимыми. После гибели экипажа вездеходной танкетки, которая провалилась в глубокую трещину, заполненную лунной пылью, пришлось отказаться от обезвреживания всей лунной поверхности. Дезактивацию решили проводить только в районах освоения и в первую очередь обработали так называемые моря Изобилия, Ясности и Спокойствия, где предполагалось основать первые поселения людей.

Грачев передохнул и продолжал:

— Разведки этих районов с помощью сейсмических и радиолокационных способов помогли геологам найти скрытые в недрах планеты огромнейшие газохранилища и целые моря обыкновенной пресной воды. Эти открытия значительно ускорили работы по созданию лунной атмосферы и крупных водоемов. Пробурили скважины. И вода под огромным давлением верхних слоев почвы забила из скважин мощными стометровыми фонтанами. На поверхности Луны как бы выросли колоссальные белые грибы, а от них во все стороны устремились бурлящие потоки воды. Это было потрясающее зрелище! Кое-кто опасался даже наводнения.

Вода заполнила две больших впадины и превратила их в первые лунные озера. Значительно сложнее оказался выпуск газов. Зачастую бурильщики, каждую секунду рискуя жизнью, лишь с громадным трудом сдерживали и обуздывали грозно ревущие газовые фонтаны. Малейшая оплошность могла повлечь за собой взрыв. От свиста и рева выходящих газов стояла такая дикая какофония, что можно было сойти с ума, если бы на миг остаться без шлема и скафандра. Но постепенно газы обволакивали лунный шар, и шум утихал. Непрерывно работавшие автоматические станции мощных дозаторов и регуляторов приблизили лунный воздух по своему составу к земному, а по плотности — к условиям жизни на Памире. Расщепляя минералы и соединения, представлявшие собой перекиси и окиси, лунную атмосферу насытили кислородом. С этого времени для первых поселенцев исчезла необходимость ходить в изолирующих костюмах. Освободившись от них, люди уже могли работать на Луне в обычной одежде. Каждый день приносил все новые и новые открытия — были найдены залежи различных руд и странный минерал, который по извлечении его из недр на поверхность до десяти раз увеличивался в объеме, превращаясь в легкие, пористые камни. Его широко использовали как строительный материал. За его свойство жадно впитывать воздух этот минерал назвали аэроскопичным.

— На Земле бы найти такой! Утром построил одноэтажный дом, а к вечеру будешь жить уже на десятом этаже, — улыбнулся Медведев.

— Слушай дальше, Виктор. В одной из шахт неожиданно обнаружили окаменелости. Они оказались остатками растительности, покрывавшей Луну на заре ее существования. Ну, сам понимаешь, я на Земле не мог оставаться и умчался на Луну. Позже кое-где в почве я нашел первичные микроорганизмы в виде бактерий, а в расселинах скал — подобие лишайников. Все эти находки послужили дополнительным материалом для подтверждения мысли о возможности существования и развития на планете органической жизни. Сравнительно медленно шло оттаивание почвы. С вечной мерзлотой боролись глубоким прогреванием с помощью токов высокой частоты.

— Говори, говори! — подбодрил Медведев Грачева, видя, что тот начал опасаться, не наскучит ли собеседнику своим пересказом истории освоения Луны. — Оказывается, Александр, в полете мы намного отстали от жизни. Я с удовольствием слушаю тебя.

— Проведенные анализы верхних слоев почвы, — продолжал Грачев, — показали, что во многих местах на ней можно выращивать различные растения. Тут для меня открылось широкое поле деятельности. Правда, немало трудов пришлось потратить на перепашку и обработку участков, намеченных для посадки растений. Кое-где лунная почва мягкая, как пух, но такой немного. В большинстве она очень твердая. С Земли на «Комсомолию» были перевезены саженцы фруктовых деревьев, а оттуда вместе с растениями, выведенными в нашей оранжерее, их доставили уже на Луну. Ты не можешь себе представить, как я радовался, когда деревья и кустарники приживались на Луне, а из семян вырастали растения. Каждый росток, вылезавший из почвы, вызывал во мне бурный восторг. А сколько тревог пришлось испытать?! Не счесть! Ведь наш агробиологический коллектив задумал воссоздать на Луне растительность без сорняков и вредителей.

— Прекрасная затея! А удастся вам достигнуть этого? — перебил Медведев.

— Опыты сейчас в самом разгаре, а мы все начеку. Для растений, отправляемых на Луну, установлен двойной карантин: один на Земле, второй на «Комсомолии». Но чему ты, Виктор, чрезвычайно удивишься, так это размерам лунных растений. Пшеница, например, достигает высоты одноэтажного дома, а деревья — те настоящие гиганты.

— Смотри, не выращивай таких яблонь, с которых и плодов не достанешь. Не на вертолете же доставать их, если захочется вкусить лунного яблочка, — пошутил Медведев.

— Ты смеешься, а как бы действительно не пришлось изобретать летающие сельскохозяйственные машины для обработки посевов и уборки урожая. Эх, хочется мне утащить всех вас на Луну! Своими глазами увидели бы, какие там творятся чудеса. Полюбовались бы величием горных цирков которые в поперечнике достигают ста и больше километров, посмотрели бы наши зеленые оазисы, раскинувшиеся вдоль бирюзовых озер. Кстати, в ближайшем будущем предполагается начать освоение новых территорий в районе Моря Изобилия, примыкающего к нашему оазису с северо-запада.

— Объясни, пожалуйста, почему освоение Луны не началось, скажем, с Океана Бурь или какого-нибудь другого «моря»?

— Так называемое Море Облаков и Океан Бурь примыкают к местам активной вулканической деятельности, которую развивают кратеры Арзахель, Альфонс и Птоломей. А в районе Моря Спокойствия в недрах была найдена вода, и две огромных впадины послужили удобными чашами для создания озер.

— Какие все-таки изумительные дела совершают наши люди. Чудеса да и только! — Медведев взглянул на часы. — Извини, Саша, но мне пора за работу. В следующий раз побеседуем как следует. Думаю, тебе небезынтересно знать о нашем путешествии, а мы охотно познакомимся с твоими опытами. А на Луну непременно слетаем, — Медведев и сам не заметил, что его отношение к Грачеву невольно изменилось.

— Согласен быть вашим гидом. Покажу все, — Грачев пожал руку Медведеву и уже зашагал прочь, но вдруг в дверях столовой остановился.

— Знаешь что? Забыл спросить, как Таня…

Медведев понял, что не зря задает Грачев этот вопрос.

— Таня? — переспросил Медведев, ощущая неловкость. — Она все такая же, не изменилась. — Медведев секунду помолчал: — Саша, мы решили с ней пожениться.

Грачев от неожиданности вздрогнул, но не обронил больше ни слова. Машинально еще раз пожав Медведеву руку, он повернулся и быстро вышел из столовой.

Медведев, раздумывая о случившемся, направился на радиостанцию. Там ему дали радиограмму, адресованную старейшине фаэтов — Ми-диону. С ней он пошел к Дубравину.

— Читай! — Медведев протянул ему радиограмму. — Только что получена.

— Правительство Союзных… решение… предоставить возможность фаэтам поселиться… — перепрыгивая со строки на строку, читал Дубравин текст радиограммы. — Так это же расчудесно! — воскликнул он.

— Да, фаэты будут довольны.

Через четверть часа космонавты постучались в дверь каюты Ми-диона. Ждать долго не пришлось. Открыв дверь, фаэт радушно пригласил к себе. У него уже сидели Ни-лия и Ги-дион. Молодые фаэты встали и, как обычно, приветствовали космонавтов, разводя руки с повернутыми вверх ладонями.

— Мы принесли вам доброе известие, — сказал Дубравин, обращаясь к Ми-диону на языке фаэтов.

Старец закивал головой. Новость, о которой пришли поведать космонавты, заинтересовала и молодых фаэтов. Они выжидательно смотрели на гостей.

— Я знаю, всем вам очень хотелось бы побывать на Земле. Но, к сожалению, это пока для вас исключено.

Ни-лия намеревалась что-то сказать Дубравину, но старец жестом успокоил ее.

— Он прав, Ни-лия. Продолжай, Ва-си-я.

— Вашему организму будет тяжело выдержать тридцатикратное увеличение силы тяжести. Даже одежда, которая на Церере была для вас привычной и легкой, на Земле станет невыносимо тяжелой.

— Как же нам быть? — всплеснул руками Ги-дион.

— Не отчаивайтесь, друзья, — ласково проговорил Медведев, видя, что фаэты встревожились. — Выход из положения найден. Нам только что сообщили, что вы спокойно, без ущерба для здоровья сможете жить на Луне.

— Сила тяжести на Луне, — пояснил Дубравин, — лишь в пять раз больше той, к которой вы привыкли. Переносить ее на первых порах будет вам нетрудно, а в дальнейшем вы и вовсе привыкнете.

— Но вы говорили нам, что Луна — мертвая планета, — Ми-дион недоуменно пожал плечами.

— Она была такой, Ми-дион. Теперь советские люди дали ей жизнь. Пока мы путешествовали по Вселенной, на Луде проделаны колоссальные работы. Я подробно узнал о них. Там будет чудесный край. Уже создана нормальная атмосфера, найдена вода, ею заполнены два озера. Ведется озеленение близлежащих долин. Скоро там зашумят молодые леса, расцветут сады. На берегу озера, названного Бирюзовым, построен лунный город «Первенец». В его окрестностях действует мощная гелиостанция, высятся мачты искусственного дождевания. В городе не будут дымить заводы, все они вынесены далеко в сторону, за городскую черту.

— Мы принесли вам сообщение о разрешении правительства переселиться на Луну, — Медведев передал Ми-диону. текст радиограммы. — Вам выделены специальные благоустроенные дома. Скоро вы справите в них новоселье. Как вы смотрите на это?

Фаэты слушали внимательно. Видно было, что они снова растроганы вниманием к ним. Ги-дион и Ни-лия то и дело переглядывались. Будущее утратило для них неизвестность и неопределенность. Все складывалось так хорошо! Счастлив был и Ми-дион.

— О, трудно выразить вам, люди, нашу признательность. Сколько всего вы сделали для нас, Зу-лей! Спа-си-бо! — закивал Ми-дион.

Ни-лия подошла к Дубравину.

— Ты снял с моего сердца камень и рассеял тревожную мысль, что мы сменили убежища Цереры всего лишь на каюты «Комсомолии», — призналась фаэтянка. — А тут…

Уже через день космонавты провожали фаэтов, отправлявшихся на Луну, а сами торопились скорей улететь на Землю.

На Земле тем временем затевалось чрезвычайно увлекательное мероприятие. Газеты сразу запестрели сообщениями о нем. По инициативе комсомола, горячо поддержанной международной молодежной организацией и общественностью всех стран, было решено провести первый космический фестиваль молодежи. Местом будущего праздника мира и дружбы избрали Луну.

Юноши и девушки всех континентов начали деятельную подготовку к фестивалю. Разучивались новые песни и танцы, поэты сочиняли стихи, спортсмены готовились установить первые межпланетные рекорды. Для участников фестиваля изготовлялись красивые сувениры, молодые ученые, студенты, рабочие готовились к интересным диспутам, встречам по профессиям. А сколько было самых оживленных разговоров по поводу участия в празднестве фаэтов, смелых советских космонавтов, достигших Цереры, отважных и умелых преобразователей Луны. Увидеть бы их, пожать им руки, обнять и наговорить массу хороших слов!..

— Пора и нам собираться! — торопил Дубравин Медведева. — На Луне ожидают нас.

— Ты прав, Василий. Через день-два отправимся. Побудем на Луне, отпразднуем фестиваль и — в Верхневолжск. Мы договорились с Таней сразу же по возвращении сыграть свадьбу.

— Счастливый ты, Виктор! — с чувством произнес Дубравин.

— А ты разве нет?

— И я тоже. Только вот до женитьбы еще далеко. Убежденный холостяк!

— Ну-ну! — Медведев погрозил пальцем. — Рассказывай! А Женя? По-моему, она тебе вовсе не безразлична. Что, угадал?

Дубравин тихо рассмеялся. Медведев приподнял брови.

— Оказывается, ты хочешь быть провидцем, капитан. Пожалуй, еще не родилась девушка, которая увлекла бы меня так, чтобы я забыл все на свете. Вот такую я хочу. А Женя, — она славная, умная, заботливая, но…

— Да, вот что, — переменил тему разговора Медведев. — Фаэты, как я узнал, устроились хорошо, очень довольны. Даже Ми-дион, говорят, выглядит помолодевшим.

— Интересно, как себя чувствуют молодые?

— Ты имеешь в виду Ги-диона и Ни-лию? — спросил Медведев.

— Угу! — кивнул Дубравин.

— А как же им себя еще чувствовать? Конечно, отлично. Вполне освоились с обстановкой. Они, кажется, тоже, говоря по-нашему, влюблены друг в друга. Тем более, что ты теперь Ги-диону не мешаешь, — пошутил Медведев. — А я бы на его месте обязательно ревновал к тебе Ни-лию, уж слишком много внимания она уделяла тебе на Церере.

— Ты меня сегодня решил допечь.

— Нет, просто вижу, что ты лишен элементарной проницательности.

— Удивляюсь, как смело ты стал рассуждать после того, как Таня согласилась стать твоей женой. Это у тебя от избытка чувств.

Задолго до открытия фестиваля между Землей и Луной установилось регулярное сообщение. Каждый день одна рейсовая ракета улетала на ожившую планету, а другая возвращалась с нее на Землю. Но с приближением дня праздника число космических кораблей, курсировавших на лунной линии, пришлось значительно увеличить. Более тысячи юношей и девушек, получивших приглашение на фестиваль, торопились попасть на него.

Предстоящий полет на Луну у всех, кто впервые летел в космос, вызывал робость. Становилось не по себе даже при одном виде огромной ракеты. Но никто из участников фестиваля не подумал отказаться от удивительного полета, полного острых переживаний.

Сколько различных ощущений испытывали молодые люди во время короткого космического путешествия, продолжавшегося лишь несколько часов. Сначала их брал испуг: при взлете корабля под действием сил перегрузки путешественники становились бессильными, беспомощными. Затем с растерянным видом они, не успев вздохнуть облегченно, ощущали полную потерю собственного веса, как если бы у них вместо тела осталась одна душа. Снова их охватывал трепет перед величием бездны Вселенной. И лишь постепенно приходило успокоение. Тогда пассажиры начинали бросать любопытные взгляды в иллюминаторы и на экраны телевизоров. Дальше их внимание раздваивалось между приближавшейся Луной и уменьшающейся Землей. Но, наконец, интерес к Луне пересиливал. Каждый старался запечатлеть в памяти ее дикий горный рельеф с грозными кратерами и беспорядочным нагромождением скал.

Каково же было удивление гостей, когда они, выйдя из корабля, оказывались в зеленом оазисе, раскинувшемся между двумя голубеющими озерами. В еще больший восторг приводил юношей и девушек лунный город, который по своей планировке и архитектуре зданий воплотил все лучшее, что строили люди на Земле. Ни один земной курорт не мог бы соперничать с лунным городом.

От центра, где пять высоких зданий оформляли площадь, во все стороны радиусами расходились широкие улицы — бульвары. Они упирались в молодой лес, окруживший город с трех сторон, и выходили к берегу озера. Дальше, вокруг оазиса и за озером, простиралась пустынная равнина, которая еще ожидала своего освоения. Вдали виднелись остроконечные цепи гор. А с одной стороны неестественно близко, будто за соседними холмами, лежал горизонт, и за ним, казалось, был обрыв в бездну.

Золотистые вагончики подвесной железной дороги непрерывно сновали по улицам, убегали за город в шахты, на заводы, пересекали квадраты садов и доходили до космодрома, куда прибывали корабли с гостями и откуда стартовали улетающие ракеты. Там, на фронтоне серебристого здания космического вокзала, крупными буквами было высечено непонятное для многих слово: ЛУНЭТИЯ.

Но вскоре все выяснилось. Лунэтия — это новое название планеты. Такое имя ей присвоено по предложению строителей и первых поселенцев. И все находили это название удачным и даже красивым.

С прилетом на Лунэтию Медведева, Дубравина и Даниловой все друзья — космонавты с корабля «К. Э. Циолковский» и фаэты — снова собрались вместе. Радостной, волнующей была эта встреча.

— Показывайте, Ми-дион, ваши владения, — попросил Дубравин, едва они поздоровались с фаэтом.

— Да, да, будьте нашим экскурсоводом, — присоединилась Таня. Она стояла, полуобняв Ни-лию, и обе они счастливо улыбались.

— Тут такого понаделано, что ахнешь! — раздался бас Боброва, который не переставал восхищаться преобразованной планетой. — Мы кое-что успели без вас осмотреть.

До вечера не спеша ездили и бродили космонавты и фаэты по зеленому городу.

— Вот это здание — Дворец культуры, — пояснил Ми-дион, добросовестно выполняя возложенные на него друзьями обязанности хозяина и экскурсовода. — Чуть подальше, смотрите, — юнивирмаг. — Фаэт так певуче и интересно произнес слово «универмаг», что все добродушно рассмеялись.

— У-ни-вер-маг, — поправила его Ни-лия.

— Хорошо, хорошо, — согласился старец, улыбаясь.

Медведев чувствовал себя превосходно. Все нравилось ему здесь. И добротные дома, и сотни празднично одетых молодых людей, возбужденных, счастливых, попадавшихся навстречу. Все приветствовали их. Полнота жизни ощущалась и оттого, что он среди друзей, что рядом с ним идет его Таня, необычайно красивая в этот вечер — такой он, кажется, ее никогда не видел. А Дубравин — у него тоже блестящие глаза и за плечами словно выросли крылья. Он шагает рядом с Яровой и, энергично размахивая руками, о чем-то говорит ей.

Медведев улыбнулся. Он услышал голос Василия:

— Летим, Женя! Намечена новая транспланетная экспедиция — теперь уже на Марс. Согласна! Вот и хорошо! Я ведь обещал марсианам прилететь к ним…

Хачатуров с увлечением, дополняя слова жестами, беседовал с Ни-лией и Ги-дионом.

«Наверное, опять приглашает к себе в гости, на Кавказ», — подумал Медведев.

Все людней становилось на улицах. Зажглась иллюминация. На транспарантах, украшавших здания, разноцветными неоновыми огнями пылали призывы: «Дружба!», «Мир!», «Мир и дружба!»

На следующий день состоялось торжественное открытие фестиваля. На городской площади у Дворца дружбы, облицованного синим мрамором с блестками, отчего он напоминал звездное небо, собралось все население планеты и их гости.

День выдался на редкость теплым. Воздух, пронизанный золотом солнечных лучей, делал небо голубым и прозрачным.

Празднество началось с провозглашения на территории планеты республики Лунэтии. Тут же было объявлено, что ее первым президентом избран Ми-дион.

Тысячи взлетевших вверх фейерверков разноцветными огнями усыпали небо. В это время в центре площади и по ее краям забили сотни фонтанов бирюзовой воды, от которой распространялся чудесный аромат. Такую душистую воду геологи обнаружили под лунным городом и, посвятив свою находку фестивалю, назвали ее водой юности. В воздухе над площадью поплыли чарующие звуки «музыки радости», привезенной фаэтами с Цереры.

Внезапно все небо расцвело в широкой радуге. Но краски радуги не застыли, а, как необыкновенный цветовой аккомпанемент, стали сопровождать музыку то нежными переливами цветов, то бурной игрой ярких и радостных красок.

Это тоже был подарок фестивалю, но от комсомольцев Земли, которые привезли на Лунэтию свое новое изобретение.

Затем началось народное гуляние. Повсюду слышались смех, радостные восклицания. Там и здесь пели веселые песни, танцевали.

Немало в этот день было произнесено зажигательных речей, провозглашено здравиц.

Затаив дыхание, слушали участники фестиваля взволнованные слова Ми-диона.

— Вот так, дети мои, и надо делать! — сказал он. — Не разрушать — а созидать, не убивать — а оживлять, не горевать — а ликовать. Пусть процветает Земля, пусть вечно царят на ней мир и спокойствие, пусть дружат на ней все народы. Оживлением Луны начинаются ваши космические дела. Какое величие идеалов надо иметь, чтобы дарить последним оставшимся в живых фаэтам новую родину вместо потерянной ими планеты! Ваши дела — дела молодежи человечества — являют собой несокрушимый залог того, что люди не дадут угаснуть жизни во Вселенной. Они расселят ее на другие планеты и свяжут их узами дружбы. Так будьте же всегда жизнедеятельны и счастливы!

Медведев, Данилова и Дубравин стояли рядом. Когда Ми-дион закончил свое выступление, они понимающе и радостно переглянулись.

— Да, друзья, — сказал Медведев, — нас, советских людей, ждут другие миры и галактики!

1955–1956 годы. г. Ярославль.