#img_13.jpeg

#img_14.jpeg

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Б е л о г л а з о в, 40 лет.

К с е н и я, 35 лет, его жена.

И р и н а, 16 лет, его дочь.

С у м н и т е л ь н ы й, 65 лет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч, 50 лет.

В а л е н т и н а, 40 лет, его жена.

С е м е н  С е м е н о в и ч, 50 лет.

Л а р и с а  П а в л о в н а, 38 лет.

К у к у ш о н о к, 25 лет.

К а т е р и н а, 25 лет, его жена.

П е т р  П е т р о в и ч, 35 лет.

Время действия — наши дни.

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Раннее летнее утро. Детская площадка во дворе одного из пригородных районов. Здесь врыт в землю покосившийся «грибок», под ним круглый столик и скамейки, рядом ящик с песком и доска-качели. Площадку обрамляют несколько чахлых кустарников и цветочная грядка.

Двор упирается в новостройку: видны силуэты высотных жилых зданий, стрелы подъемных кранов, вспышки электросварки.

На площадке появляется  С у м н и т е л ь н ы й, он в морской фуражке, в форменном белом кителе и пижамных брюках. На плече его какой-то предмет, который он аккуратно ставит на землю. Это огромный, почти двухметровый, медный, начищенный до блеска пароходный гудок. Разгладив ладонью свои пышные усы, Сумнительный дергает за кольцо на цепочке — вслед за облаком пара раздается сиплый, прерывистый гудок.

И почти тотчас же слышатся возмущенные людские голоса, хлопают двери, появляются жильцы.

Л а р и с а. Нет, это бог знает что такое. Он сведет нас всех с ума!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Варвар, пещерный неандерталец! Выбрасывает из кровати солидных людей!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Его водой холодной из ведра окатить надо!

С у м н и т е л ь н ы й. Подъем, граждане, девятый час.

Л а р и с а. Между прочим, сегодня суббота, выходной день, и каждый из жильцов волен распоряжаться своим временем как ему заблагорассудится!

С у м н и т е л ь н ы й. Будущее за нами, кто рано встает, Лариса Павловна.

П е т р  П е т р о в и ч. Скажите, Иван Иванович, как вы умудряетесь извлекать из этого чудовища подобные звуки?

С у м н и т е л ь н ы й. А я в него кипяток заливаю и над газом держу, пока пар силу не наберет.

П е т р  П е т р о в и ч. Остроумнейшее техническое решение, это я вам говорю — математик.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Сдать в утильсырье в принудительном порядке, с милицией!

С у м н и т е л ь н ы й (поглаживает гудок). Подарок с именной надписью. Вот: «Капитану «Громобоя» от благодарной команды». Это когда я на пенсию уходил, а буксир наш на слом списали. У сухопутной половины человечества под ухом будильник, а у моряка пароходный гудок. И сигналы он подает не зазря, товарищи, а только тогда, когда опасность чувствует, тревогу то есть.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Какая еще опасность? Что за тревога? (Понижает голос.) Кто-нибудь… когда-нибудь… уже есть что-нибудь?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Бросьте, старик из ума выживает. Фуражка на твоей голове еще держится, несостоявшийся адмирал, а вот креста на тебе нет, это точно.

Жильцы расходятся. Остаются только Сумнительный и Лариса, она делает гимнастику.

С у м н и т е л ь н ы й. Энергии в тебе, Лариса Павловна…

Л а р и с а. Незамужняя. А возраст критический.

С у м н и т е л ь н ы й. Даже в собственной квартире тесно…

Л а р и с а. Вещами все захламленно. Муж мой бывший мебельным магазином заведовал, из-за каждой импортной «стенки» на стену лез.

С у м н и т е л ь н ы й. Точно: избыточный прирост семейного бюджета приведет семью к катастрофе.

Л а р и с а. Скоро нашу халупу снесут, квартиру в новом доме получу, половину барахла выкину.

С у м н и т е л ь н ы й (жест на новостройку). Да, грех в такие хоромы старье отжившее с собой тащить.

Л а р и с а. И я говорю: сдали бы вы свою пароходную сирену в морской музей, а?

С у м н и т е л ь н ы й. Почета такого не заслужил, табелем о рангах не вышел.

Л а р и с а. Под топор да на плаху вашу реликвию! (Закончив гимнастику, уходит.)

С у м н и т е л ь н ы й. Благодарить должны пенсионера Сумнительного за то, что с утра в вашу тихую заводь булыжник кинул, — теперь круги по воде пойдут. Жизнь, она должна быть с нервом, с дрожью, как палуба корабля в шторм.

Появляется  К у к у ш о н о к, он катит перед собой детскую коляску, из которой торчат сумки, авоська с молоком.

К у к у ш о н о к. Салют адмиралу!

С у м н и т е л ь н ы й. Образцовому отцу семейства земной поклон! С зарей встаешь, за полночь ложишься, спишь-то когда?

К у к у ш о н о к. Вот в люди своих двойняшек — Кольку с Зинкой — выведу, тогда и отосплюсь.

С у м н и т е л ь н ы й. Хитро.

К у к у ш о н о к. Что родить?! Это дело нехитрое, а вот воспитать двойню…

С у м н и т е л ь н ы й. Я о коляске: ловко ты ее для хозяйства приспособил.

К у к у ш о н о к. А работник цирка должен обладать выдумкой: с этой колесницей я все без очереди беру.

С у м н и т е л ь н ы й. Не жалуешься?

К у к у ш о н о к. На что?!

С у м н и т е л ь н ы й. На судьбу, на супругу, вообще?

К у к у ш о н о к. Что вы все меня за убогого принимаете? Да, за бабу в доме: мою, стираю, нянчу, у прилавка трусь! Потому как жена — с ненормированным рабочим днем — таксист. А я, может, счастлив.

С у м н и т е л ь н ы й. Третий год в цирке, а все униформист, никак в актеры не выбьешься. А почему?

К у к у ш о н о к. Погодите еще, Геннадий Кукушонок свое слово на арене скажет!

С у м н и т е л ь н ы й. Скажешь. А пока супруге скажи, чтобы она тебе хотя бы на один день отгул дала. А то ведь жильцы в профсоюз пожалуются.

К у к у ш о н о к. Эх, выковырять бы из тебя все то бесовское, что ни тебе самому, ни другим покоя не дает, стал бы умилительным старичком, и бабка бы твоя не нарадовалась.

С у м н и т е л ь н ы й. А я, может, потому козлом на всех прыгаю, что сам смерти боюсь. Это только дураки говорят, что старикам умирать не страшно. Брешут! Все наоборот: молодым умирать обидно, они еще цену жизни не знают, а старику во сто крат горше, потому как жизнь эта вдоль и поперек изъездила, ты ее, милую, и в славе, и в падении познал. А сколько растерял, упустил, разбазарил — ахнешь только: чего ж это я раньше, мерзавец, себя на всякую мелочь тратил?! Вот и хочу других предостеречь, потому и кусаюсь.

К у к у ш о н о к. А ты крученый, тебя голыми руками не возьмешь. Между прочим, меня тоже: скоро вы все во дворе ахнете! Ладно, пойду Кольку с Зинкой кашей кормить.

С у м н и т е л ь н ы й. Приятного аппетита.

Сумнительный и Кукушонок расходятся. Появляются  В а л е н т и н а  и  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

В а л е н т и н а. Котлеты в холодильнике, макароны в кастрюле, выложишь все на сковородку и поджаришь. Не забудь только о масле!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Смажу.

В а л е н т и н а. Ну, пожалуйста, не сердись.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Жены работают у всех, но в выходные дни они посвящают себя мужу.

В а л е н т и н а. Понимаешь, конец месяца, а наша фабрика план недовыполнила.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Энтузиазм… Он чреват инсультами, расстройством нервной системы, морщинами и сединой.

В а л е н т и н а. Ты все о своем, не надо, милый. (Вдруг.) Что, опять на тебя пришла анонимка?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вчера разбирали на коллективе.

В а л е н т и н а. Боже, какая же это по счету?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. К счастью для диалектики, количество здесь не перейдет в качество. Твой муж чист, как снежная вершина, и так же недосягаем для злопыхателей.

В а л е н т и н а. Ну, почему ты не примешь наконец решительных мер? У вас такая солидная, уважаемая организация: Общество по изучению гармонии личности. Какая же тут к черту «гармония»?!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Один мудрец изрек: «Если не имеешь врагов, придумай их сам — они вдохновляют!»

В а л е н т и н а. Нет, ты у меня единственный такой: великодушный, несгибаемый и благородный. Целую и бегу, опаздываю. (Убегает.)

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Мда, а на этот раз промедление кошмару подобно. Брешь надо заткнуть вовремя. Ну, на работе сотрудники у тебя ко всему привыкли, и это сочтут за очередной поклеп. А вот здесь: соседи, жена… Нет, тут надо перехватить! Дезавуировать…

Появляется  С е м е н  С е м е н о в и ч, он с лейкой, поливает цветочную грядку.

Охраняете природу от окружающей среды, Семен Семенович?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Среда для человека, а не человек для среды, Максим Максимович. Живи в свое удовольствие. Мой девиз: все принадлежит тебе!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да, устраиваться в жизни вы умеете…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Завидуете? Зависть на пищеварение плохо действует. А вот коньяк тонус поднимает.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Раньше одиннадцати не дадут.

Вновь появляется  Л а р и с а  П а в л о в н а. На ней модные джинсы, яркий батник, она в темных очках.

С е м е н  С е м е н о в и ч (в расчете на нее). Человек, можно сказать, интеллектуальный подвиг совершил — вчера защитил кандидатскую диссертацию! — швырнул еще один кирпич в фундамент общественной науки, а работники торговли мораль мне читают.

Л а р и с а. Упрек в мой адрес?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Кандидатскую диссертацию? Обмыть! Лариса Павловна, вы наш добрый гений, распорядитесь!

Л а р и с а. Вся моя беда в том, что я понимаю мужчин. Ступайте в кафе и скажите от моего имени. Снимут меня когда-нибудь из-за вас с работы…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. И разопьем, как всегда, под «грибком» на воздухе!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Выслушивать проклятия родителей?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Современные родители — рабы своих детей, а нынче дети развиваются рано, они знают, что взрослым на троих сообразить негде. Привыкли и сочувствуют. Финансируйте!

С е м е н  С е м е н о в и ч (дает деньги). Но чтобы был кворум.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Народ у нас во дворе мобильный, мигом слетятся! (Уходит.)

Л а р и с а. Не думала, что вы научный работник. Нет, все при вас: и солидность, и апломб, и портфель носите из крокодиловой кожи, но… вдохновения в глазах не чувствуется — очки, что ли, одели?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Нервно перегружен.

Л а р и с а. Ну и какая же вас вдохновила тема?

С е м е н  С е м е н о в и ч. «Эстетика и грабеж» или «Частник с охапкой сирени».

Л а р и с а. Да уж разбойника на большой дороге встретить лучше, чем этакое мурло с букетиком на центральной улице. Что вы так на меня уставились?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Немею. Немею каждый раз при нашей встрече. Вот уже второй год…

Л а р и с а. Опять поставили горшок у моей двери?

С е м е н  С е м е н о в и ч. С кактусом! Не мыслю ваше существование без цветов.

Л а р и с а. А прошлый раз что был за сорняк? Только не надо по-латыни, товарищ агроном.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Хотите, академиком ради вас стану? Лебединая песня моя…

Л а р и с а. В окно смотрит ваша жена.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Одно ваше слово, и я сокрушу семейную жизнь!

Л а р и с а. Не надо катаклизмов.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Когда у вас отпуск? Я повезу вас к Черному морю на собственной машине. Она у меня будет. Она у меня вот уже где — в кармане!

Появляется  П е т р  П е т р о в и ч. В руках у него шахматы.

П е т р  П е т р о в и ч. Семен Семенович, предлагаю блиц-партию.

С е м е н  С е м е н о в и ч (тихо, Петру Петровичу). Послушай, «гроссмейстер», какой тебя леший принес, времени другого не нашел? Рандеву у меня с дамой, понимаешь?!

П е т р  П е т р о в и ч. А она нам не помешает.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Хоть ты и математик, а идиот. Круглый! (Уходит.)

П е т р  П е т р о в и ч. Что это с ним? Ах, простите, кажется, я оказался здесь третьим лишним.

Л а р и с а. А почему вы мне не предлагаете сыграть партию в шахматы?

П е т р  П е т р о в и ч. Вы — любитель?

Л а р и с а. Я играю во все, что подвернется под руку: в художественную лотерею, артлото, спортлото… Я человек азарта. Расставляйте ваши пешки.

П е т р  П е т р о в и ч. И что же вы так страстно желаете выиграть?

Л а р и с а. Длинные ноги. Они бы пошли к моей фигуре.

П е т р  П е т р о в и ч. Вы и так… неправдоподобно красивы.

Л а р и с а. Не подозревала даже.

П е т р  П е т р о в и ч. Что именно? Вам шах.

Л а р и с а. Что вы в состоянии говорить комплименты. Делаю ход конем. Вы для меня человек… полузагадочный. Сколько вам лет?

П е т р  П е т р о в и ч. Тридцать пять.

Л а р и с а. И человек вы с положением, преподаете математику, печатаетесь даже, а не женаты. Почему?

П е т р  П е т р о в и ч. Видите ли, для меня любовь всегда представлялась одной из подозрительных сфер деятельности. К тому же она с объективной неизбежностью порождает детей. А я не всегда умею жить в ладу даже с самим собой. Вам вновь шах.

Л а р и с а. Как-нибудь выкручусь. Да, вы интеллигент до мозга костей. А что такое интеллигентность — это все видеть… наоборот. Даже такое благо, как семья, вы рассматриваете с точки зрения эгоиста.

П е т р  П е т р о в и ч. Простите, но вы, кажется, состояли в браке и разошлись?

Л а р и с а. В наше время существует этакая лихорадочная жажда сиюминутного счастья, а там — хоть потоп! Мой супруг оказался настолько заурядной личностью, что я, встретив его на улице, не могла отличить его от прохожих. Какая уж тут любовь!

П е т р  П е т р о в и ч. Вам грозит мат. У женщин часто энергия идет впереди разума.

Л а р и с а. Играем новую партию! (Смешивает и вновь расставляет на доске фигуры.) А ведь семейных драм можно избежать. Когда мы занимаемся семьей? Когда в семье неблагополучно! Почему, например, не организовать школу «женихов и невест», прежде чем вступить в брак? Или почему тягостную процедуру разводов не превратить в приятное и даже праздничное событие, а?

П е т р  П е т р о в и ч. У вас энциклопедический ум.

Л а р и с а. Иронизируете, товарищ холостяк. А между прочим, от качества личной жизни человека зависит и его общественная рентабельность. Так давайте улучшать свою личную жизнь, насколько это возможно.

П е т р  П е т р о в и ч. И как вы себе это мыслите?

Л а р и с а. Я, например, знакомлюсь с мужчиной только тогда, когда считаю его… исключением. (Смешивает на доске фигуры.)

П е т р  П е т р о в и ч. Что вы наделали?

Л а р и с а. Мне скучно. Давайте говорить о чем-нибудь неповседневном. Серьезно, почему вы не женаты?

П е т р  П е т р о в и ч. Знаете, я как-то сразу не готов ответить на этот вопрос.

Л а р и с а. А вы без подготовки.

П е т р  П е т р о в и ч. Я математик, а статистика утверждает, что самые прочные браки те, в которых супруги говорят в сутки в общей сложности не более тридцати минут, и обречены те браки, где супруги злоупотребляют этим.

Л а р и с а. Понятно, вам нужна глухонемая жена.

На площадке появляются  М а к с и м  М а к с и м о в и ч, С е м е н  С е м е н о в и ч, К у к у ш о н о к  и  С у м н и т е л ь н ы й.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Весь актив в сборе! (Достает из портфеля бутылки.) Циркач, неси стакан!

К у к у ш о н о к. Не сходя с места. Геннадий Кукушонок сегодня в ударе: оп-ля! (Ловко выхватывает из «грибка» запрятанный стакан.) Мне один глоток — я кормящий отец.

Л а р и с а. С утра пораньше начали — не надоело?

С у м н и т е л ь н ы й. Справедлив твой гнев, о женщина! Зелье запретное, и пьют его либо в горе, либо с радости! А у нас сегодня праздник.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Наука отныне обогатилась новым именем — Семен Семенович Протопопов!

К у к у ш о н о к. Кандидат наук!

П е т р  П е т р о в и ч. Позвольте, но это действительно событие. Поздравляю вас.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Первый тост даме!

Л а р и с а. Рассуждаете об эстетике, а подаете женщине немытый стакан. Сейчас организую сервис. (Уходит.)

С у м н и т е л ь н ы й. Дама с претензией. Профессия такая — директор кафе!

П е т р  П е т р о в и ч. Она неправдоподобно красива…

С е м е н  С е м е н о в и ч (Петру Петровичу). Послушайте, новосел, вы у нас в доме прописаны?

П е т р  П е т р о в и ч. Нет, еще нет.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Значит, живете на птичьих правах.

П е т р  П е т р о в и ч. Точнее, на кошачьих: родственники уехали в отпуск; а мне поручили здесь воспитывать сиамскую кошку.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вот ей и говорите свои пошлые комплименты.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Граждане, наши сердца и взоры обратим к Семену Семеновичу!

С у м н и т е л ь н ы й. Кто платит, тот и заказывает музыку.

К у к у ш о н о к. Позвольте, я коротенько, пока супруга моя с работы не заявилась.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Налейте ему, мученику.

К у к у ш о н о к. Мне сухого вина, когда я кормящий отец — я «кабернетик».

С у м н и т е л ь н ы й. Тебя опять, грешного, к зверям не допускают, так в штанах униформиста до пенсии и дошаркаешь.

К у к у ш о н о к. Это почему еще?

С у м н и т е л ь н ы й. Звери и те от алкоголя звереют.

К у к у ш о н о к. Во мне укротитель сидит. Никто этого не понимает. А я докажу! Всем! Мне бы только деньги скорее достать… (Тихо.) Семен Семенович, значит, уговор, заметано?

С е м е н  С е м е н о в и ч (так же). Пей, не философствуй, циркач.

К у к у ш о н о к. Ваше здоровье, Семен Семенович, благодетель мой. Ура! (Пьет.)

П е т р  П е т р о в и ч. Я воздержусь, не употребляю.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Мне для тебя коньяка не жалко, а тебе слова для меня жаль?

С у м н и т е л ь н ы й. Здесь за так не угощают: тебе — глоток, ему — глоток, и все «долгие лета»!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Ради чего живешь, математик? Вот гляди, старик, а свое не упустит.

С у м н и т е л ь н ы й. Чарка в русском обычае если в меру, с совестью, то и делу не поперек.

Мужчины, куря фимиам Семену Семеновичу, пьют.

Возвратилась  Л а р и с а  П а в л о в н а. Она с тарелками, легкой закуской.

Л а р и с а. Что бы вы без нас, женщин, делали, а? Давно бы ходили в шкурах и брились каменным топором.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. «Без женщин жить нельзя на свете, нет!» За вами тост!

Л а р и с а. Предоставим его старейшему.

С у м н и т е л ь н ы й (подняв стопку). Давно примечаю, что все люди маленького роста — мудрые. Почему? А их голова ближе к земле, а земля — мать мудрости. Так выпьем за Семена Семеновича!

К у к у ш о н о к. Кандидату наук трижды ура!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Благодарю вас, друзья, благодарю.

Л а р и с а. Петр Петрович, а вы что же?

П е т р  П е т р о в и ч. Когда я выпью, я начинаю говорить глупости.

Л а р и с а. Ну и говорите!

П е т р  П е т р о в и ч (пьет). Скажите, сколько вам лет?

Л а р и с а. Об этом не спрашивают женщину и в ее юбилей. Я бы запретила задавать такие вопросы даже в отделе кадров.

П е т р  П е т р о в и ч. Ну, вот видите, уже сказал глупость.

С е м е н  С е м е н о в и ч. А женщина в мужчине ценит прежде всего вдохновение. Инопланетное создание! (Целует у Ларисы руку.)

Л а р и с а. Кандидат, вы определенно делаете успехи.

С е м е н  С е м е н о в и ч. В вашем обществе я всегда на коне!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Нервы что-то расшатались. Выпью еще.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Неприятности на работе?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Опять анонимка.

Л а р и с а. Дыма без огня не бывает.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Тут расчет другой, уважаемая Лариса Павловна: ложь для людей представляет большую ценность, чем истина.

К у к у ш о н о к. А я бы морду за это набил!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Кому?

К у к у ш о н о к. Да всей вашей конторе! Чего, черти, за пазуху к другому лезете? Может, у человека это шанс единственный, раз он что-то решил запретное!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Я возглавляю не контору, а Общество по изучению гармонии личности.

Л а р и с а. Господи, что это еще за артель?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Когда я сталкиваюсь с подобным невежеством, у меня начинают ныть… искусственные зубы.

П е т р  П е т р о в и ч. А знаете, это весьма любопытно. И какова цель вашего общества?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Лично я курирую отдел талантов. Думаю, что цель подобного сектора не нуждается в особых комментариях: это поставки в Союз писателей, учреждения искусства еще не выявленных, не раскрытых самородков. А таких среди нас немало, товарищи! Вот вы, например, юноша, что вы знаете о себе, какая ипостась вулканом сотрясает вашу душу?

К у к у ш о н о к. Не знаю. Но сотрясает. Точно!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Видите! А кто ему поможет проклюнуться?

П е т р  П е т р о в и ч. Это благородно, достойно, возвышенно.

Л а р и с а. А зарплата какая?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Ну почему всех интересует только это? Двести пятьдесят.

Л а р и с а. Куда только народный контроль смотрит?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вот, вот, вот. Потому-то я и решил: в знак протеста на анонимку, инсинуации, наветы — я ухожу с поста, ликвидирую отдел и распускаю все общество!

С у м н и т е л ь н ы й. Сами? Добровольно?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да, с а м о л и к в и д и р у ю с ь!

Пауза.

П е т р  П е т р о в и ч. Позвольте, в наши дни на такой шаг может решиться только человек… незаурядный. И глубоко убежденный в своей правоте.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (невольно). И вы думаете, что наверху это оценят?

С у м н и т е л ь н ы й. Оценят, обобщат, не допустят!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (вздохнув). И я на это надеюсь…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Максим Максимович, у вас блестящий государственный лоб!

К у к у ш о н о к (вдруг). Жена! Граждане, я ничего с вами не пил, я здесь человек случайный.

С у м н и т е л ь н ы й. Жена — что облигация: или выиграл, или дулю тебе под нос.

Появляется  К а т е р и н а.

К а т е р и н а. Так. Супруга целую смену баранку крути, муж в загуле, а дети сироты?

К у к у ш о н о к. Я на свежий воздух подышать вышел.

К а т е р и н а. А ну дыхни?

Л а р и с а. Мужское достоинство, Екатерина Петровна, уважать надо. От него и так одни брюки остались.

К а т е р и н а. Назначение жены — из мужа совершенство сделать.

Л а р и с а. Нынче весь мир пьет.

К а т е р и н а. Посмотрю, что ты скажешь, когда собственным мужем обзаведешься.

Л а р и с а. А я за такого не выйду.

К а т е р и н а. Значит, раз чужой, пусть хлещет? Со стороны мы все добренькие. Мерзость это!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Милости прошу к нашему шалашу. (Подает ей стопку.)

К а т е р и н а. Повод какой или без него нынче модно?

К у к у ш о н о к. Семен Семенович кандидатскую диссертацию защитил!

К а т е р и н а. Ну? Теперь, значит, на работу в такси разъезжать будем? Телефончик парка моего запиши, мигом доставлю.

С е м е н  С е м е н о в и ч. У меня, между прочим, скоро собственная машина намечается.

К а т е р и н а (Кукушонку). Один ты у меня в дворниках ходишь.

К у к у ш о н о к. Не дворник, я — униформист в цирке.

К а т е р и н а. Все равно навоз за лошадьми убираешь.

К у к у ш о н о к. У хищников я!

К а т е р и н а. Сожрут они тебя когда-нибудь, такой поперек горла не станет. Ваше здоровье, Семен Семенович!

Слышны сирена «скорой помощи», скрип тормозов автомашины.

П е т р  П е т р о в и ч. «Скорая помощь». За кем это?

Л а р и с а. Это за женой Федора Белоглазова, медсестра она.

К а т е р и н а. А сам-то опять за полночь явился, скандал в семье устроил. Говорят, его с работы уволили?

Л а р и с а. Вот крест. Хоть бы свою дочь постеснялся — невеста.

С у м н и т е л ь н ы й. Пить-то умеючи надо, судьбу свою, путь свой жизненный не посыпая осколками от бутылок. Ведь по жизни-то все мы… босыми ногами ходим.

Во дворе появились  К с е н и я  и  И р и н а. Ксения в белом медицинском халате, белой шапочке, в руках ее саквояж с красным крестом.

К с е н и я. Не провожай меня, дочка, я скоро вернусь.

И р и н а. Мама, я с ним не останусь.

К с е н и я. Проснется, а в доме никого нет, кто его накормит?

И р и н а. Ну и пусть. Мне противно!

К с е н и я. Ирина, он — твой отец.

И р и н а. Разойдись с ним!

К с е н и я. Господи, что ты говоришь?

И р и н а. Он для нас чужой, стал чужим. Чужой!

К с е н и я. Успокойся, дочка. Вон и люди на нас смотрят…

И р и н а. Все давно знают. Мне во двор выходить стыдно.

К с е н и я. Твой отец просто устал, у него неприятности на работе…

И р и н а. Пить надо меньше!

К с е н и я (не сразу). Не заметила, как ты у меня и взрослая стала. Совсем взрослая. А глазенки вытри, от слез тускнеют они, доченька.

Появляется  Б е л о г л а з о в, он в сандалиях на босу ногу, джинсах, свитере.

Б е л о г л а з о в. Что же это ты, Ксюша, ушла и со мной не попрощалась? Здравствуй, дочка.

И р и н а. Проснулся. (Тряхнув головой так, что разлетелись косы, уходит прочь.)

Б е л о г л а з о в. С характером она у нас…

К с е н и я. Вот и сама медсестрой на «скорой помощи» работаю, а собственному мужу помочь ничем не могу. Гибнешь ты у меня, Феденька…

Б е л о г л а з о в. Слово я тебе вчера дал?

К с е н и я. Слово… Слов этих громких наслушалась до глухоты. Посмотри, на кого ты стал похож. А ведь уважаемым человеком был, мастером золотые руки… До подсобного рабочего скатился.

Б е л о г л а з о в. Воспряну. Тебя только жаль. Милая ты моя, беззащитная.

К с е н и я. У меня одна защита есть — когда я чувствую себя под защитой… собственного одиночества. Молчишь?

Б е л о г л а з о в (не сразу). Сам себе очную ставку делаю.

Вновь вой сирены «скорой помощи».

К с е н и я. Меня ждут. Сегодня опять за полночь придешь?

Б е л о г л а з о в. Ждать тебя буду.

К с е н и я. Ну, прощай. (Быстро уходит.) Слышно, как отъезжает автомашина.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Белоглазов! Вливайся в честную компанию.

К у к у ш о н о к. За Семена Семеновича, кандидата наук!

С у м н и т е л ь н ы й. Выпей, Федя, стопочку, сейчас в твоем состоянии одна не повредит.

К а т е р и н а. Сами вот и спаиваете.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Женщины! Вы призыв слышали: «Берегите мужчин!» А вы его после вчерашнего на муки обрекаете.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Федя, прошу.

Через двор проходит  И р и н а.

И р и н а. А ну уходите с детской площадки. Здесь детишки играют. А вы с глазами свинцовыми, перегаром от вас несет. Взрослые, родители… В ужас приходите, когда малыш руку себе оцарапает, а подумали о том, что этим вот рану незаживаемую кому-нибудь из них в душе оставите? И будет она незримо всю жизнь кровоточить… Дети-то на жизнь как на сказку смотрят. Святое для вас что-нибудь есть? (Уходит.)

Белоглазов выливает содержимое стопки на землю.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Ты меня уважаешь?

Б е л о г л а з о в. И себя уважать хочу.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. За это и выпьем!

Б е л о г л а з о в. За это можно.

Выпивают.

Иван Иванович, вот о чем я тебя просить хочу. Можешь ты мне металлическую капсулу изготовить? Чтобы то, что в нее я вложу и в землю зарою, лет пятьдесят пролежало!

К а т е р и н а. Облигацию, что ли?

Б е л о г л а з о в. Нет, уважаемая, облигации — это по вашей стяжательской части. А у меня мысли, наблюдения, свидетельства очевидца, так сказать, плод душевных страданий и мук!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Ты еще и пером владеешь? А рука при этом не дрожит?

Б е л о г л а з о в. По себе судите?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Но-но, без хамства.

Б е л о г л а з о в. Вот вы раньше кто были? Музыкант! На скрипочке играли, в оркестре. Все мы думали: Ойстрах! А теперь? Вспомнить страх. Налей еще, кандидат наук. (Пьет.)

Л а р и с а. Ну ио чем же будет ваше… биографическое эссе?

Б е л о г л а з о в. А я не только о себе напишу. Я и о вас. Обо всех и обо всем! Как бабочек на булавку пришпилю и перед потомками на суд. Паноптикум! Так что, Иван Иванович, ты уж уважь мою просьбу — дело всей моей жизни, может! (Шатаясь уходит.)

К а т е р и н а. Вот что я вам скажу: белая горячка у него.

С у м н и т е л ь н ы й. Нет, он парень не без царя в голове. Затеял он летопись о нашем времени оставить, то есть о нас с вами. Помяните мое слово.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Ну и фантазия у вас, адмирал…

К а т е р и н а. А чего он, к примеру, обо мне наплести может?

С у м н и т е л ь н ы й. Не скажите, уважаемая, вместе бок о бок не один год живем, есть о каждом чего порассказать не поддающегося огласке.

Пауза.

Л а р и с а. Позвольте, а какое имеет право Белоглазов на то, чтобы выставлять меня перед потомками, да еще как ему вздумается?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Нет, в самом деле, что это еще за фокусы? Кто ему разрешил? Скажите: летописец Пимен!

К у к у ш о н о к. А сам-то он, рыльце у него не в пушку?!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Бросьте, мне лично наплевать, что обо мне прочтут через пятьдесят лет, лишь бы на живого ведро с помоями не вылили.

П е т р  П е т р о в и ч. А знаете, это не лишено чего-то необычного, и я бы так просто от этого не отмахнулся. Наверняка это продиктовано человеческой наблюдательностью, острым умом и душевной тревогой за нашего современника.

С у м н и т е л ь н ы й. Да уж, накатило, видно…

Л а р и с а. Перестаньте нас интриговать.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. И пугать тоже. Здесь нет слабоумных!

К а т е р и н а (вдруг). А чего это у вас у всех лица какие-то неживые, перевернутые будто стали?

Занавес

КАРТИНА ВТОРАЯ

Обстановка предыдущей картины.

Летний вечер, но уже зажглись огни новостройки, освещена и детская площадка во дворе.

Под «грибком» сидит  С у м н и т е л ь н ы й, чинит свой пароходный гудок. Появился  Б е л о г л а з о в, он в парадном костюме, галстук у него на боку, он нетрезв.

Б е л о г л а з о в. Сирену свою штопаешь?

С у м н и т е л ь н ы й. Клапан новый вставил, голосить теперь будет — вся посуда в доме с полок попадает!

Б е л о г л а з о в. Жильцы над тобой самосуд когда-нибудь устроят. И поделом.

С у м н и т е л ь н ы й. А ты, я вижу, с бала школьного?

Б е л о г л а з о в. Дочь десятилетку окончила!

С у м н и т е л ь н ы й. Праздник.

Б е л о г л а з о в. Праздник!

С у м н и т е л ь н ы й. В стельку-то зачем?

Б е л о г л а з о в. С радости! И слезы на глазах тоже с радости.

С у м н и т е л ь н ы й. Ведь мучаешься, а пьешь. Безвольный ты, Федор. А ведь мастер — золотые руки, я в газетах о тебе читал. Испытание славой не выдержал? Это, брат, тоже не каждому по плечу. Выдался успех, нашлись друзья-приятели, очередную премию на хвалебные тосты разменять надо, из ресторана во двор скатились на троих распивать, дальше — больше, и все пошло наперекосяк… Не ты первый, не ты последний.

Б е л о г л а з о в. А я вот хочу последним быть. За капсулой к тебе пришел. Готов мой заказ?

С у м н и т е л ь н ы й. Запаял, держи ее, летописец.

Б е л о г л а з о в. Наверное, счел, что Федор Белоглазов не в своем уме?

С у м н и т е л ь н ы й. Было дело.

Б е л о г л а з о в. И на том спасибо. Только то, что я вложить в нее задумал, не чернилами, а кровью написано будет! Сегодня это понял, на школьном балу понял…

Появляется  К а т е р и н а.

К а т е р и н а. И куда он запропастился, ума не приложу!

С у м н и т е л ь н ы й. Чего это ты, Катерина, взъерошенная будто?

К а т е р и н а (оглядываясь). Лотерейный билет куда-то сунула. А на него выигрыш пал. Крупный! Все в доме перевернула. (Кричит.) Геннадий!

Появляется  К у к у ш о н о к, он катит коляску с детьми.

К у к у ш о н о к. Чего кричишь, Кольку с Зинкой разбудишь.

К а т е р и н а. В шифоньер лазил, билет брал?

К у к у ш о н о к. Какой билет?

К а т е р и н а. Ты клоуна из себя не корчь, не в цирке. Тот, что тебе на день рождения подарила.

К у к у ш о н о к. Так ведь мой он теперь.

К а т е р и н а. Рассуждать много начал, осмелел. С чего бы?

К у к у ш о н о к. По конституции не лишен права.

К а т е р и н а. Верни. На место положь!

К у к у ш о н о к (запнувшись). А я его… под паркет спрятал.

К а т е р и н а. Зачем?

К у к у ш о н о к. Подальше положишь — поближе возьмешь.

К а т е р и н а. Покажи где!

К у к у ш о н о к. А вот под какую половицу, убей, не помню. Память будто отшибло.

К а т е р и н а. Нет, это я сейчас дух из тебя вышибу… Покажи где!

К у к у ш о н о к. Тише, дети спят. Да и не к спеху это.

К а т е р и н а. Сама весь паркет переберу!

К у к у ш о н о к. Катюша!.. Вот ты в отпуск с воскресенья уйдешь, я этим и займусь, чего сама пыль глотать будешь?

К а т е р и н а. Здоровье мое покоя тебе не дает?

К у к у ш о н о к. Путевку в дом отдыха достану, уедешь, без тебя и начну.

К а т е р и н а. Суетишься ты больно, как я погляжу, не к добру это. (Белоглазову.) Федор, помоги паркет перебрать, на чекушку дам. За каждый квадратный метр по чекушке!

К у к у ш о н о к. Я сам!

К а т е р и н а. А ну сядь в сторонку или на качелях детских покачайся.

Б е л о г л а з о в. В помощниках не нуждаюсь. Вот только вещицу эту в надежное место определю. (Вертит в руках капсулу.) Для истории она! (Уходит.)

С у м н и т е л ь н ы й. Летопись пишет.

К а т е р и н а. Ту саму, что ли? Ну, чокнутый… (Кукушонку.) А ты, муженек, к паркету и касаться не смей, пока пропажу не отыщу. Понял?!

С у м н и т е л ь н ы й. Видать, дорого пропажа-то эта стоит, а, Катерина?

К а т е р и н а. Да уж лотерейный билет не копеечный… (Уходит с коляской.)

К у к у ш о н о к (замирает). Пора на что-то решиться. Пора!

Появляется  С е м е н  С е м е н о в и ч, он в замшевой куртке, в роговых очках, с портфелем из крокодиловой кожи.

К у к у ш о н о к. Семен Семенович, беда!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Отойдем в сторонку.

К у к у ш о н о к. Хватилась!

С е м е н  С е м е н о в и ч. А где твоя выдержка, укротитель? Посмотри мне в глаза. Не проговорился?

К у к у ш о н о к. Путевку для жены достать надо!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Тише. Будет. На той неделе.

К у к у ш о н о к. На той неделе? Может, с этой минуты моя судьба решается. А если я сгорю, то вам, Семен Семенович, этот дым глаза выест!

С е м е н  С е м е н о в и ч (хватает его за грудки). Запомни, укротитель, я тебя не боюсь, нечего меня пугать. Понял?!

К у к у ш о н о к. А тут еще этот летописец объявился…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Чепуха. Ты темперамент своей супруги попридержи. (Хочет идти.)

К у к у ш о н о к. Постойте! А аванс?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вот. Только прежде ты его заслужи.

К у к у ш о н о к. По-собачьи, что ли? Любите вы над человеком покуражиться, унизить…

С е м е н  С е м е н о в и ч. А ты не унижая своего достоинства заслужи. Машину мою собственную, когда получу, драить будешь, чтоб блестела!

К у к у ш о н о к. Вам бы в рабовладельческом обществе жить.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Мне и в современном нравится.

Появляется  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Привет честной компании!

С у м н и т е л ь н ы й. Где это он компанию разглядел?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Сейчас консолидируемся. (Достает из портфеля бутылку.) Сегодня я на коне!

К у к у ш о н о к. Анонимщика, что ли, прихватил за руку?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Хочу выпить за его драгоценное здоровье!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Лишку хватили, Максим Максимович…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вздор! Окинув протрезвевшим взглядом всю ситуацию, я ответственно заявляю присутствующим: анонимка — это великая движущая сила! Ну, кто бы знал о существовании Общества по изучению гармонии личности, о каком-то безликом Максим Максимыче — то есть обо мне? Да начхать! А теперь? Заговорили! У вышестоящих товарищей тоже есть сердце, и оно обладает способностью размягчаться, входить в обстоятельства… Короче, мне увеличивают штатное расписание, дают персональную машину и молоко за вредность производства. Так выпьем за гений анонимщика! (Разливает.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. Максим Максимыч, вы человек с «запечатанным лбом», не знаешь, что от вас можно ожидать.

К у к у ш о н о к. Вот такой человек и должен возглавлять отдел талантов. Вы только пристальней в людей вглядывайтесь, Максим Максимович!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да, великих дел от нас не видно, а человеку негоже без великих дел!

Выпивают.

Что молчишь, адмирал?

С у м н и т е л ь н ы й. В старости остается одно наслаждение — наслаждение мыслью.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вот и я всегда говорю сотрудникам: думать надо только в свободное от работы время. На пенсии!

Появляется  Л а р и с а  П а в л о в н а.

Л а р и с а. Единственное убийство, за которое у нас по закону не судят, — это убийство… времени. Занялись бы чем-нибудь полезным, граждане гусары.

С у м н и т е л ь н ы й. Я вот гудок починил, реветь на всю округу будет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. А я сегодня на работе коллегу своего разыграл: будто он повышение получил и потребовал с него банкет. Раскошелился! Вот смеху-то потом было. (Вдруг тихо, Сумнительному.) Кстати, почта сегодня была? На мое имя ничего не приносили? И участковый не был?

С у м н и т е л ь н ы й. А чего ему у нас быть?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Ты прав, старина: в самом деле — чего?

Сумнительный, Кукушонок, Максим Максимович расходятся. Семен Семенович и Лариса Павловна остаются одни.

Л а р и с а. Что это вы мне за бревно в горшке притащили?

С е м е н  С е м е н о в и ч. На нем мочалки растут, дитя солнечного юга, у вас он зацветет.

Л а р и с а. Кандидат наук, у вас растительный ум.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Да, я интеллектуально перегружен, мне нужны эмоции, без них я задыхаюсь. Королева моя!

Л а р и с а. Жена услышит.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Женат! Потому у меня и есть опыт обращения с женщиной. Я окружу вас такой сферой обслуживания — у всех слюнки потекут! Но вы должны мне выдать аванс, так сказать, профинансировать меня — я имею в виду ваши чувства!

Л а р и с а. Надоело.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Хотите, ради вас академиком стану!

Л а р и с а. У вас что, в науке, ну, там, где раздают научные звания, — ОТК нет? Я бы вас забраковала даже на звание абитуриента.

С е м е н  С е м е н о в и ч (восхищенно). Кармен, Венера, Афродита!..

Откуда-то со стороны дома раздаются звуки скрипки. Появляется  П е т р  П е т р о в и ч.

Л а р и с а. Семен Семенович, сгиньте, у меня деловой разговор, я должна разобрать шахматную партию.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Должен вас предостеречь: полууголовный элемент.

Л а р и с а. Что вы городите?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Как он очутился в нашем доме? Узнал, что будут его сносить, чтобы получить квартиру в новом. Авантюрист!

Л а р и с а. Глупости! Такие не претендуют на определенное место в пространстве. Он — абстрактный математик. Обитатель земного шара!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Верите в его бескорыстие? Прохиндей! Нынче — наука для человека, а не человек для науки. Это я вам говорю, кандидат.

Л а р и с а. Да уходите же!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Временно удаляюсь. (Уходит.)

Л а р и с а (в расчете на Петра Петровича). Скрипка… Это играет Максим Максимович. Знаете, когда-то он был неплохой музыкант. А теперь руки дрожат. Вот и пошел в администраторы… Скрипка и ночной город. Ночной город… В нем в любое время и в любом месте может случиться все что угодно! А вы стоите рядом с молодой женщиной и морщите свой умный лоб.

П е т р  П е т р о в и ч. Измучился, вот уже год мне никак не удается одна формула: я хочу математически обосновать закономерность ошибки.

Л а р и с а. Для чего это?

П е т р  П е т р о в и ч. Понимаете, чтобы люди не казнили себя, когда ее совершают. Ведь это естественно, как дыхание.

Л а р и с а. Эйнштейн. Нет, от вас так ничего не добьешься. (Неожиданно целует ошарашенного Петра Петровича.) Что задумал делать — делай тотчас!

П е т р  П е т р о в и ч. Что с вами?

Л а р и с а. На меня вдруг нашло. Откровенность — единственный осколок свободы, который еще оставил себе человек.

П е т р  П е т р о в и ч. Я так и понял: женская экстравагантность.

Л а р и с а. Послушайте, засушенный математик, если вы сейчас мне будете объяснять, что даже солнце — очень спокойная звезда и даже она светит всегда ровно, то я… поцарапаю вам физиономию! Ну, что вы молчите?

П е т р  П е т р о в и ч. Я боюсь вас. Я не гожусь в герои.

Л а р и с а. Самое большое геройство — это человечность. А тем более — к слабому полу.

П е т р  П е т р о в и ч. Вы беззащитны в жизни?

Л а р и с а. Да, я независима, и хорошо зарабатываю, и живу в отдельной квартире, и не отказываю себе ни в чем. Но человек еще и дитя природы!

П е т р  П е т р о в и ч. Никак не могу уследить за вашей мыслью.

Л а р и с а. Мысли, гипотезы, теоремы… Вы стоите на голове, вас надо перевернуть!

Появляется  В а л е н т и н а, она с большим букетом цветов.

В а л е н т и н а. Добрый вечер. Мужа моего здесь нет?

Л а р и с а. Не слышите разве — играет.

Все невольно прислушались к звукам скрипки.

В а л е н т и н а. Господи, впервые не узнала… И зачем он только бросил музыку, ведь многие находили у него талант.

Л а р и с а. Все жены страдают одной профессиональной болезнью: супружеской слепотой.

В а л е н т и н а. Вы что-то сказали?

Л а р и с а. Так, меланхолические строки.

В а л е н т и н а. И все это променять на то, чтобы в своем Обществе по изучению гармонии личности выискивать чужие таланты. Загубив свой. Непостижимо!

Л а р и с а. Боже, какая прелесть — это я о цветах.

В а л е н т и н а. Сослуживцы преподнесли. (Зовет.) Максим!

Л а р и с а. Чужие люди… А тут свои, близкие, соседи ни шута не догадаются.

П е т р  П е т р о в и ч. Позвольте, я готов!

Л а р и с а. Сыграть со мной партию в шахматы? Принесите лучше сигарет, пока не закрыли ларек. Денег дать?

П е т р  П е т р о в и ч (уходя, о Ларисе). Неправдоподобно красива…

Появляется  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Кто меня звал?

Л а р и с а. Супруга с цветами и преданной любовью в глазах.

В дальнейшем Лариса Павловна отходит в глубину двора.

В а л е н т и н а. Максим!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Валюша, это ты мне? Ты пришла меня поздравить? Но откуда ты узнала? Впрочем, наш век перенасыщен информацией.

В а л е н т и н а. С чем тебя поздравить?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Мое Общество по изучению гармонии личности вышло на орбиту, а сам я вознесен на вершину ее пирамиды, сложенной из гнусных анонимок!

В а л е н т и н а. Нет, ты у меня единственный такой: несгибаемый, принципиальный, незаменимый. А теперь поздравь и меня: на районной конференции меня избрали в административную комиссию при нашем райисполкоме!

Пауза.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Позволь, куда тебя избрали?

В а л е н т и н а. В административную комиссию.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Это там, где… милиция, медвытрезвитель и прочее? Нет, ты это серьезно?

В а л е н т и н а. Вот мое удостоверение.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Откажись! Заяви себе самоотвод. Если ты еще дорожишь всем тем, что нами с тобой пройдено и прожито.

В а л е н т и н а. Милый, за что я тебя больше всего ценю, так это за юмор.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Какой юмор? Тут сатирой не расхлебаешь.

В а л е н т и н а. Что с тобой, ты так взволнован. Объясни?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Извини, мне что-то не по себе. Я должен собраться с мыслями, побыть наедине.

В а л е н т и н а. Лучше я соберу тебе ужин, а побудем мы вдвоем. Идем, дорогой.

Валентина и Максим Максимович уходят. Появляется  К у к у ш о н о к, он озабочен.

К у к у ш о н о к. Что делать, что делать, что делать? Это конец. Конец семейной жизни, конец твоей карьере, конец всему. Я подожгу дом!

Появляется  Л а р и с а.

Л а р и с а. Готовишь новый цирковой номер? И когда только тебя самостоятельно на манеж выпустят?

К у к у ш о н о к. Когда меня перевоспитают: пить перестану. (Вдруг.) Слышите?

Л а р и с а. Что?

К у к у ш о н о к. Федор Белоглазов в моей квартире паркет перебирать начал!

Л а р и с а. Понимаю: несгибаемая воля супруги и тут подмяла под себя робкий голос протеста главы семьи…

К у к у ш о н о к. Нет, тут уж я восстану, я сокрушу все!

Л а р и с а. Браво. Когда-то надо начинать. А главное — с чего-то начать.

К у к у ш о н о к. Я подожгу дом!

Л а р и с а. Да, фантазия у работников цирка на крайне примитивном уровне. Наш старый дом и так не сегодня завтра снесут. Утвердить свою волю мужчина может только одним: возбудить в женщине ревность. Слепую, необузданную, лютую! (Оглядывается.) Впрочем, как и женщина в мужчине. Согласны, молодой человек?

К у к у ш о н о к. На что согласен?

Л а р и с а. На все! Тогда подойдите ко мне ближе. Еще. А теперь объясняйтесь мне в любви.

К у к у ш о н о к. Я? Вам?!

Л а р и с а. Не бойтесь, не съем. Ну, кому говорю? Обнимите!

Вернувшийся с сигаретами  П е т р  П е т р о в и ч  застает Ларису Павловну с Кукушонком.

П е т р  П е т р о в и ч. Это наваждение, этого не может быть… Лариса Павловна! Гражданин Кукушонок! Что это значит?!

К у к у ш о н о к. Пустите меня…

П е т р  П е т р о в и ч. Это подло. Бесчеловечно, невыносимо,, наконец!

К у к у ш о н о к. Пустите же меня!

На крики появляются  С е м е н  С е м е н о в и ч, С у м н и т е л ь н ы й, К а т е р и н а  и  Б е л о г л а з о в.

С у м н и т е л ь н ы й. Кто свистал всех наверх?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вор, жулика поймали?!

П е т р  П е т р о в и ч. Именно: на моих глазах была совершена попытка овладения чужой, незамужней, свободной женщиной! Я, уважаемая Лариса Павловна, не допускаю мысли, что вы могли добровольно участвовать в этом.

Л а р и с а. В чем участвовать? Что-нибудь произошло? Ничего не помню, все до сих пор как в тумане…

П е т р  П е т р о в и ч. Слышите? Стыдно, молодой человек!

К а т е р и н а. А ну, суженый, шлепай домой.

К у к у ш о н о к. Ты чего подумала? Чего подумала? Шуток не понимаешь?!

К а т е р и н а. А я-то еще давеча подумала: чего это он мне путевку в дом отдыха сует? (Бьет его по затылку.)

К у к у ш о н о к. Мужнюю заботу не ценишь. Семен Семенович, подтверди!

С е м е н  С е м е н о в и ч (свирепо). Ненадежный ты человек, ненадежный…

К а т е р и н а. Я и без свидетелей заботу твою сейчас оценю. Топай!

Кукушонок и Катерина уходят.

Б е л о г л а з о в. Да, власть — веселая вещь.

П е т р  П е т р о в и ч (о своем). Понимаете, только что отошел за сигаретами…

Л а р и с а. Принесли? А чего это у вас очки на носу прыгают? Уж не ревнуете ли вы, неужели способны?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Не так вопрос ставите, Лариса Павловна. Право на это он какое-нибудь имеет?

С у м н и т е л ь н ы й. Отойдем в стороночку, Федор, покурим. Кино вблизи смотреть вредно.

П е т р  П е т р о в и ч. Да, я, наверное, глупо выгляжу. Удивительно: самые значительные и даже счастливые события в моей жизни происходят в самые… смешные и нелепые мгновения.

Л а р и с а. Это звучит почти как признание в любви.

П е т р  П е т р о в и ч (испуганно). Нет! Я должен еще все проанализировать.

С е м е н  С е м е н о в и ч. И решить уравнение с тремя неизвестными…

П е т р  П е т р о в и ч. Да, к этому я еще внутренне не готов. Не готов! (Уходит.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. А женщины решительных любят. И солидных в своих чувствах. (Покидает площадку.)

Б е л о г л а з о в. Чему вы улыбаетесь, Лариса Павловна?

С у м н и т е л ь н ы й. Двух петухов стравила, забава.

Л а р и с а. Нет, любое отрицание там, где можно просто обойтись молчанием, означает надежду. (Уходит.)

Слышно, как подъезжает автомашина, хлопает дверца.

Появляется  К с е н и я, она в плаще, из-под которого виден белый халат. В изнеможении опускается на скамейку.

Б е л о г л а з о в. Ксения, что с тобой? Случилось что?!

К с е н и я. Погоди, сейчас в себя приду. Да чего ты всполошился так? Может, это я от радости, от нее ноги тоже не держат.

Б е л о г л а з о в. Напугала ты меня…

К с е н и я. Человеку жизнь спасли. Машиной на дороге сбило. Три часа в реанимации был. А глаза открыл — они у него синие-синие, для радости созданные, любимые кем-то… Из армии только демобилизовался.

Б е л о г л а з о в. Золотая ты у меня, Ксенюшка, таким при жизни памятники ставить надо.

Пауза.

К с е н и я. Поседел ты у меня, Федя.

Б е л о г л а з о в. Это от дыма: курю много.

К с е н и я. На выпускном вечере был? С дочкой-то как поладили?

Молчание.

Ох, как хочу в тебя поверить, Федор!

Появляется  И р и н а, она в нарядном белом платье. В глазах слезы.

И р и н а. Мама!

К с е н и я. Ирочка, дочка моя… Прости, что на вечере твоем не была, радость с тобой не разделила: работа у меня такая, окаянная, не бросишь. А дрожишь-то чего вся?

И р и н а. Мама, пусть он уйдет!

К с е н и я. Что ты еще натворил, Федор?! Молчите оба?! Я вам что — неживая, деревянная? Ты на выпускном вечере был?

И р и н а. Был. Лучше бы не был! Лучше бы его вообще не было!

К с е н и я. О родном отце так…

Б е л о г л а з о в (вдруг опускается на колени). Прости меня, дочка.

Пауза.

И р и н а. Как ты мог? Как ты мог?!

К с е н и я. Господи…

И р и н а. От подруг, от ребят, от всех в школе я защищала тебя, выдумывала, врала — мой отец самый добрый, самый чуткий, самый лучший! Я гордилась тобой! (Не в силах говорить.) Когда я увидела тебя в дверях нашего класса, я готова была сгореть от стыда, нет — выброситься из окна… Меня удержала только мама: в тот момент я подумала о ней. А тебя ненавидела. Ведь так можно возненавидеть на всю жизнь! (Обнимает Ксению.) Ой, как мне горько, мама…

К с е н и я. Успокойся, успокойся, доченька.

Молчание.

Вот ты и школу у меня закончила. Умница. А куда дальше учиться пойдешь, не решила еще?

И р и н а. Я работать пойду.

К с е н и я. Хотела же геологом стать.

И р и н а. Это чтобы от дома быть подальше. От такого дома!

К с е н и я. Идем, доченька, домой, идем.

Ксения и Ирина уходят.

Б е л о г л а з о в. Обидел я ее. Горько обидел.

С у м н и т е л ь н ы й. Тем, что на свет народил?

Б е л о г л а з о в. Пустое говоришь, дед.

С у м н и т е л ь н ы й. Чего незажженную сигарету сосешь? На, прикури.

Какое-то время оба молчат.

Б е л о г л а з о в. Иришка моя десятилетку закончила.

С у м н и т е л ь н ы й. Всем двором сегодня поздравляли…

Б е л о г л а з о в. А я опоздал. С приятелями задержался. Ну и решил заявиться на ее выпускной вечер. И только тогда дошло, когда порог школьный переступил, — в каком же виде? Цветочки жиденькие ей протянул. Она сделала вид, что не знает меня, недостоин я ее отцом называться. Всю жизнь ее спину помнить буду, сгорбленную, вздрагивающую, с плечиками хрупкими. И это в торжественный для нее день! (Не то со свистом затягивается сигаретой, не то всхлипывает.) А кому, как не мне, сироте, потерявшему родителей в годы войны, не знать ту боль, которую дочери нанес. (Давит окурок.) Нет, все, что в капсулу запакую, кровью напишу. Уж если прочтет кто, пусть душой содрогнется! (Уходит.)

С у м н и т е л ь н ы й. Ишь как человека скрутило: сломится или разогнется?

Появляется  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Не спится что-то. Федора Белоглазова сейчас встретил, посмотрел он на меня так, словно сквозь стену, головой даже не кивнул. Пьян, что ли, опять?

С у м н и т е л ь н ы й. Трезв. Трезв как никогда.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Отчего же такое неуважение к моей личности? Вроде бы не единожды в одной купели на троих крестились?

С у м н и т е л ь н ы й. В купели этой люди догола раздеваются, а голым и король смешон!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. На что это ты намекаешь, адмирал?

С у м н и т е л ь н ы й. Сам мозгами шевели. Забыл про капсулу-то?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Нет, это что — серьезно? Летопись о нас Федор пишет?

С у м н и т е л ь н ы й. Точку на последнем свидетельстве поставил.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Черт знает что. И думаете, многое он о нас знает?

С у м н и т е л ь н ы й. Понагляделся.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да это предательство какое-то. Жильцы дома спокойно ко сну отходят, а за их спиной — человек с ножом!

С у м н и т е л ь н ы й. С авторучкой да с фактами — оно страшней.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Ты что, святой или в небытии пребываешь, персональный пенсионер? Поднять всю общественность на ноги надо!

С у м н и т е л ь н ы й. Вот и поднимай.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. И подниму! Я в этих дрязгах солдат обстрелянный. Я этого безобразия не допущу. (Кричит.) Семен Семенович, Петр Петрович, жильцы!

С у м н и т е л ь н ы й. Может, пароходный гудок завести? Он вмиг всю нашу гвардию поднимет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Шуточками отделываешься, адмирал, бдительность потерял.

С у м н и т е л ь н ы й. Да, в таком деле лучше перебдеть…

Во дворе появляются  С е м е н  С е м е н о в и ч, П е т р  П е т р о в и ч  и  К у к у ш о н о к. У Кукушонка под глазом пластырь.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Здесь дадут наконец отдохнуть солидному человеку?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Царство небесное не проспите, Семен Семенович.

П е т р  П е т р о в и ч. Говори языком истории: в нашем дворе царит вечное безвременье…

К у к у ш о н о к. Что за шум, а драки нету?

С у м н и т е л ь н ы й. Развоевался Аника-воин, только поле боя, видать, не в твою пользу: пластырь вон под глазом.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Сейчас не время для раздоров, наша сила в монолитном единстве!

П е т р  П е т р о в и ч. А что, собственно, произошло за этот мизерный отрезок времени?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. В нашу дворову бочку меду кое-кто решил подмешать ложку дегтя!

С у м н и т е л ь н ы й. Оратор, Цицерон…

Появляется  Л а р и с а  П а в л о в н а.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Федор Белоглазов кропает-таки свои подпольные «мемуары» и вероломно, не согласовав с жильцами, хочет замуровать свою капсулу в потайном месте!

П е т р  П е т р о в и ч. А информация, товарищи, соответствует действительности. Я сам видел, как Белоглазов нес капсулу под мышкой, озирался и вообще вел себя в высшей степени странно. Знаете, он определенно одержим и свое дело доведет до конца. Непременно!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Какие вам нужны еще доказательства?! А то, что его «летопись» не что иное, как пасквиль, нет — донос на всех здесь присутствующих будущим потомкам, — не вызывает сомнения!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Из-за такой чепухи вы меня подняли с постели? Да черт с ним, что обо мне неродившиеся потомки судачить станут. Дурак ваш Федор Белоглазов: факты знает и в землю зарывает, это все равно что деньги в землю зарыть.

Л а р и с а. Не скажите! А если потомки высекут на мраморных скрижалях мое имя, да еще в графе «Не проходите мимо!», — почешешься! И вообще какое он имеет право выступать от имени предков?!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Чего вы так всполошились? Чего перепугались?

К у к у ш о н о к. А в самом деле — чего? Чего я боюсь? Чего он про меня знать может? Или про другого? Да я сам могу зарыть в землю целый горшок! Верно?!

С у м н и т е л ь н ы й. С чем только?

Молчание.

Вначале и я о нем этак подумал. А ночью стал весь наш с ним разговор в уме перебирать — из бессонницы, брат, тоже все что можно выжать надо! — и пришел к такой мысли…

С е м е н  С е м е н о в и ч. К какой еще мысли?

С у м н и т е л ь н ы й. Напрасно, Семен Семенович, вы себя тешите. Спать спокойно и вам нынче не дадут.

К у к у ш о н о к. Не дадут, это уж точно!

С е м е н  С е м е н о в и ч (тихо, Кукушонку). Прикуси язык, клоун. За твое молчание сполна уплачено.

К у к у ш о н о к. Нем как рыба!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Выражайтесь яснее, адмирал!

С у м н и т е л ь н ы й. Куда же яснее? Наш старый дом сносить скоро будут. А ну как бульдозером капсулу эту зачерпнут. Да ее, милую, на свет божий, да любопытные сбегутся, а там корреспондента из «Крокодила» поядовитее пришлют — врагу своему во сне такого не пожелаю.

Все ошарашенно молчат.

П е т р  П е т р о в и ч. Одну минуточку, сейчас подсчитаю. (Достает блокнот и ручку.) По теории вероятности возможность обнаружить капсулу во время строительных работ сводится к следующей формуле. Берем исходные данные. Федора Белоглазова обозначим иксом, жильцов — игреком, летопись — зетом…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Я вам не игрек. Я сейчас — комок нервов!

С у м н и т е л ь н ы й. Видать, рыльце в пушку?

Л а р и с а. Не чувствую за собой особых грехов, но я — женщина и, как все женщины, дорожу своей честью и репутацией. К тому же я еще и любопытна: в каком свете выставил меня этот доморощенный летописец?!

К у к у ш о н о к. Бросали тень на человечество!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Клоун, прикуси язык.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вот что: предъявим ему ультиматум. Пусть сам Федор Белоглазов добровольно уничтожит содержимое капсулы!

С у м н и т е л ь н ы й. Точно. Только это не то. Не пойдет на это Федор. Его не уломаешь.

Л а р и с а. Тогда… Тогда подать на него в народный суд!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Засудить его, мерзавца!

Все зашумели.

П е т р  П е т р о в и ч. Мысль сама по себе логически совершенна. Но наводит на невольный вопрос: каковы мотивы вашей жалобы и в чем конкретно ущемил ваше самолюбие ответчик, факты, которые вы хотели бы скрыть от окружающих?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Мда, такое заявление в суд не понесешь.

Л а р и с а. А что делать?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Подкараулить ночью и устроить ему «темную».

К у к у ш о н о к. Идея!

С у м н и т е л ь н ы й. Лексикончик у вас, кандидат наук, участкового «редактора» требует.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. А в самом деле, что делать? Что-то ведь надо делать? Надо!

Сумнительный, разгладив ладонью свои пышные усы, дергает за кольцо на цепочке, вслед за облаком пара раздается сиплый, прерывистый гудок.

Занавес

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Обстановка предыдущей картины.

Летний вечер, но еще светло. Постепенно утихают звуки трудового дня.

На площадке  С у м н и т е л ь н ы й, он чистит свою морскую амуницию: надраивает пуговицы, кокарду с крабом на фуражке, нарукавные нашивки. Появляется  И р и н а, она явно взволнованна.

И р и н а. Здравствуйте, Иван Иванович!

С у м н и т е л ь н ы й. Здравия желаю.

И р и н а. Отец с работы не приходил? Может быть, вы его проглядели?

С у м н и т е л ь н ы й. Я здесь во дворе вроде как за вахтенного, у меня и мышь не проскочит. А чего это ты зарделась вся, места себе не находишь?

И р и н а. Вы на пустырь сегодня ходили?

С у м н и т е л ь н ы й. Вот оно что… Ходил, и доску с объявлением видел, и вернулся, очки с собой прихватил для верности, чтобы убедиться.

И р и н а. Значит, наш дом теперь сносить будут?

С у м н и т е л ь н ы й. Тебя это интересует?

И р и н а. А чего же еще?

С у м н и т е л ь н ы й. Врать убедительно не научилась. И не учись! От другого продохнуть не можешь: имя твоего отца там красуется — «Бригадир строительных работ тов. Белоглазов Ф. Ф.».

И р и н а (не сразу). Значит, отца и правда на работе ценят?

С у м н и т е л ь н ы й. Не ценили б, не доверили.

И р и н а. А знаете, он и пить бросил, третий день уже… (Оглядывается.) Хорошо-то как здесь у нас, расставаться со всем этим не хочется. Ведь я на этой детской площадке выросла, на этих качелях качалась и в этом белом кителе вас помню, когда вы с очередного рейса приходили. Все помню.

С у м н и т е л ь н ы й. А ты, дочка, в памяти своей только доброе держи, а зло, обиду всякую как сорняк выплевывай. Трудно это, а иначе не проживешь.

И р и н а. И почему вас во дворе все побаиваются?

С у м н и т е л ь н ы й. За язык, без костей он.

И р и н а. Добрый вы, уютный какой-то. (Целует его, убегает.)

С у м н и т е л ь н ы й. Ишь ты, расцвела как. Отец!

Появляется  К а т е р и н а, она с коляской.

К а т е р и н а. Федор еще не заявился?

С у м н и т е л ь н ы й. Нынче спрос на него…

К а т е р и н а. Половину квартиры вверх дном перевернул, живем как на свалке.

С у м н и т е л ь н ы й. Сама затеяла.

К а т е р и н а. Отпуск, дура, взяла, мусорщиком стала. (Вываливает из коляски старый паркет.)

С у м н и т е л ь н ы й. Универсальная у вас колясочка-то, чего только в ней не возили…

К а т е р и н а. А чего, Колька с Зинкой из нее выросли, не пропадать же добру.

Появляется  К у к у ш о н о к.

Чего столбом стал?

К у к у ш о н о к (заикаясь). Кончили? С паркетом, говорю, пошабашили? Вот старый вывозишь…

К а т е р и н а. Тебя бы запрячь, да умелец ты у меня только в одном: в цирке хвосты лошадям заплетать.

К у к у ш о н о к. У хищников я!

С у м н и т е л ь н ы й. Катерина, а ты поосторожней с ним будь, может, он с тиграми на короткой ноге?

К а т е р и н а. Я у него укротительница! А ну бери коляску.

К у к у ш о н о к. Катюша, по-человечески с тобой можно? У меня сердце кровью обливается, когда я тебя за работой вижу. В отпуске ведь. Ну, чего бы тебе в дом отдыха не податься?

К а т е р и н а. Патоки много размазываешь.

К у к у ш о н о к. Клянусь, сегодня же путевку тебе вручу!

К а т е р и н а. Чего ты мне со своей путевкой навязался? Никуда я не поеду!

Появляется  Б е л о г л а з о в, он в рабочей спецовке.

С у м н и т е л ь н ы й. А вот и мастер явился не запылился.

К а т е р и н а. Ну вот что, мастер, мне чтобы сегодня работу закончить!

Б е л о г л а з о в. Об этом только и хотел просить тебя, Катерина. Бригаду новую принял, ребята молодые, необученные, притереться к ним надо. Теперь на стройке дневать и ночевать буду.

К а т е р и н а. Так и берись за дело! (Уходит.)

К у к у ш о н о к. Белоглазов, отойдем в сторонку. (Оглядывается.) Как мужчина мужчине. Паркет сегодня не перебирай!

Б е л о г л а з о в. Это почему еще?

К у к у ш о н о к. Дай мне одни сутки! А Катерину я уговорю, уедет она.

Б е л о г л а з о в. Толковее объяснить можешь?

К у к у ш о н о к. Судьба моя на волоске висит. Или я куплю крокодила, или пусть меня самого живьем проглотят!

Б е л о г л а з о в. Болен, что ли?

К у к у ш о н о к. Ничего не скажу тебе больше. Душу б тебе наизнанку вывернул, да ты — летописец, такое на меня потомкам наклепаешь…

Б е л о г л а з о в. Дурью мучаешься? Или совестью?

К у к у ш о н о к. Вот-вот, тебе палец в рот, а ты всю руку оттяпаешь!

Б е л о г л а з о в. Иди-ка ты к лешему.

К у к у ш о н о к. Белоглазов! Помни, моя погибель на твоей совести будет!

Белоглазов уходит.

Ушел… Ну, теперь грянет гром с ясного неба!

Появляется  С е м е н  С е м е н о в и ч, он важно шествует с разбухшим крокодиловым портфелем.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Достал! Путевку для жены достал. Вот, тридцатипроцентная в дом отдыха «Добро пожаловать!». Добро пожаловать, с завтрашнего дня.

К у к у ш о н о к. Поздно.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Что — поздно?

К у к у ш о н о к. Все рухнуло. Этот ваш портфель из крокодиловой кожи? Натуральный?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Семен Семенович сам незаменим и не держит заменителей.

К у к у ш о н о к. Такое благородное пресмыкающееся — и на ширпотреб. А знаете ли вы, что он даже тогда, когда жертву свою челюстями перемалывает, плачет от жалости? Вот вы на такое способны? Проглотите и коньяком запьете!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Пьян?

К у к у ш о н о к. Напьюсь. И пусть меня на дух к зверям не подпускают. Не нуждаюсь. Сам, за свои деньги зверюгу куплю!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Купишь, если дело до конца доведешь.

К у к у ш о н о к. А как его довести?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Это уже твоя забота, циркач. Выпить хочешь? (Раскрывает портфель, достает бутылку.)

К у к у ш о н о к. Мне бы еще аванс…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Кукиш! Я уже гараж построил. Пустой стоит. Пустой! (Наливает.) Выпей, адмирал.

Сумнительный примеривает на себе начищенную до блеска, отутюженную капитанскую форму.

С у м н и т е л ь н ы й. Не могу: при форме!

К у к у ш о н о к. Нам больше достанется.

Удаляются под «грибок».

А чего это у вас в портфеле веник березовый мокрый, на закуску, что ли?

С е м е н  С е м е н о в и ч (прячет). В баньку с работы зашел, приятели затащили. Твое здоровье!

К у к у ш о н о к. Объявление на пустыре читали? Наш дом сносить будут.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Всем миром на летописца навалиться надо. Сокрушить!

К у к у ш о н о к (охмелев). И сокрушим! Гляди, сатирик объявился! Доносчик!

Появляется  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. А известно ли вам, граждане, что последние денечки под «грибком» кейфуете? На пустыре уже транспарант воздвигнут!

К у к у ш о н о к. Федор Белоглазов — всех нас бульдозером под корень! А он такой, он на все способен!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Настроение препоганое.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Налей ему.

К у к у ш о н о к. А, пропадать, так с музыкой!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Судьба для нас дубинку увесистую приготовила. Сегодня вот первую затрещину получил. Моего врага сделали моим начальником.

С у м н и т е л ь н ы й. Дурное предзнаменование, жди похлеще.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Не каркайте, ворон. (Придвигается к компании.) Федора Белоглазова за жабры брать, таких дров наломает — Салтыков-Щедрин ахнет!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Пора.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. А там переселят, по разным районам разбежимся, и концы в воду!

Г о л о с  К а т е р и н ы. Геннадий, мусор вывози!

К у к у ш о н о к. Вот она, петля для меня пеньковая. (Исчезает с коляской.)

С у м н и т е л ь н ы й. Это ж надо, так человека со всех сторон обтесать: шаром покатился. А вам, Максим Максимович, повесточку принесли.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (вздрогнув). Повестку? Откуда? Где?!

С у м н и т е л ь н ы й. К вам в почтовый ящик бросили. Я за вас расписался.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Идиот! Что делать — ключ-то у жены… Взломать! (Исчезает.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. Век психопатический.

Появляется  П е т р  П е т р о в и ч.

П е т р  П е т р о в и ч. Разговор о нервах? Симптоматично. Сейчас это проблема номер один. И знаете, к какому я пришел выводу? Нашему современнику невозможно обойтись без неприятностей и конфликтных ситуаций. А раз так, разумное существо — человек — должен встретить их во всеоружии.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Дустом, что ли, от них посыпаться?

П е т р  П е т р о в и ч. Закалка! Для незакаленного даже легкое потрясение грозит серьезным нервным расстройством, а иногда — увы! — и шоком. Следовательно, надо постоянно держать нашу нервную систему в полной боевой готовности.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Засучи рукава и держи пальцы на горле своего соседа.

П е т р  П е т р о в и ч. Ну, не в буквальном смысле. Однако это способствует усилению жизнедеятельности организма.

С е м е н  С е м е н о в и ч (вдруг). Это ты, Эйнштейн, нашего Федора подучил? (Угрожающе идет на Петра Петровича.) Ты — вдохновитель? Ты — поджигатель?!

С у м н и т е л ь н ы й. Спокойно, граждане, вспомним об Уголовном кодексе.

П е т р  П е т р о в и ч. Ну вот, очки мои разбили вдребезги, а я без них как без рук…

Возвращается  М а к с и м  М а к с и м о в и ч.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (деланно улыбаясь). Ну и напугали же вы меня, адмирал. А повесточка-то оказалась пустяковая: улицу не там перешел, ГАИ о здоровье пешеходов печется.

С у м н и т е л ь н ы й. Дороговато что-то ваше здоровье оценили: в пятнадцать рубликов. Да еще и в административную комиссию явиться предлагают…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Навет! Клевета! Инсинуация! Меня хотят затравить. Да, да, это организованная травля. В районном масштабе! На работе — анонимки, дома — участковые. А где мои права гражданина? Где, я вас спрашиваю, защита?! (Тихо, Сумнительному.) Жене о повестке ни слова, сам расхлебаюсь…

С у м н и т е л ь н ы й. Да и скажи — не поверят: за святого мученика ты у нее, только как икону на стену не вешает.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (исступленно). Замолчи, ничтожество!

Пауза.

Мда, кажется, мы все начинаем терять человеческий облик. Пойду приму душ. (Уходит.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. Адмирала благодари, математик! (Заложив руки за спину, воинственно уходит в другую сторону.)

К у к у ш о н о к  с коляской высыпает мусор.

С у м н и т е л ь н ы й. Клад ищешь?

К у к у ш о н о к. Последние квадратные метры остались!.. (Вновь уходит.)

Петр Петрович остается один. Он пытается собрать осколки от очков.

П е т р  П е т р о в и ч. Вдребезги, не склеишь. Пропала ночь для работы.

Появляется  Л а р и с а  П а в л о в н а.

Л а р и с а. А ночь предназначена для отдыха, дорогой сосед.

П е т р  П е т р о в и ч. Простите, кто это?

Л а р и с а. Вы что, без очков не разглядели — это я, Лариса.

П е т р  П е т р о в и ч. Позвольте, а что у вас с головой?

Л а р и с а. Прическа «сесон» с фиолетовым отливом, дань моде. И утяжеленные ресницы. Живем в век космонавтики и косметики.

П е т р  П е т р о в и ч. Прекрасно то, что естественно, это бесценно.

Л а р и с а. Боже, а я так старалась. Полдня проторчала в парикмахерской. Старалась ради вас.

П е т р  П е т р о в и ч. Ради меня?

Л а р и с а. Наша сегодняшняя встреча должна быть решающей.

П е т р  П е т р о в и ч. Простите, в каком смысле?

Л а р и с а. Нет, он безнадежен… Когда вы мне сделаете предложение? Стать вашей женой!

П е т р  П е т р о в и ч. Что вы…

Л а р и с а. Нельзя же пустить такое чувство на самотек.

П е т р  П е т р о в и ч. Разве я давал повод?

Л а р и с а. Давали. Напомнить ваши слова?

П е т р  П е т р о в и ч. Извините, но я все проанализировал и беру свои слова обратно. Было наваждение!

Пауза.

Л а р и с а. Очковтиратель.

П е т р  П е т р о в и ч. Вы вправе думать обо мне все что угодно. От вас я приму все.

Л а р и с а. Помолчите! Ради бога, помолчите. В жизни у меня не было еще ничего такого, что я боялась бы потерять, а теперь мне страшно.

П е т р  П е т р о в и ч. Вы… плачете?

Л а р и с а. Краска в глаза попала.

П е т р  П е т р о в и ч. Вы меня действительно любите? Меня? Такого?!

Л а р и с а. Я вас ненавижу. Вы понимаете это, ненавижу. Я видела в вас свой идеал: стойкий холостяк, интеллектуал — что еще нужно современной женщине? Уходите.

Появляется  С е м е н  С е м е н о в и ч.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вам сказали: убирайтесь!

П е т р  П е т р о в и ч. Неправдоподобно красива… (Уходит.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. Лариса Павловна, вы — пришелец из другого инопланетного мира.

Л а р и с а. Опять вы.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Грубо. А я — натура тонкая. Наш дом скоро снесут, мы разъедемся и навеки потеряем друг друга. Кому нужна эта жертва? Между тем у меня есть все для нашего блаженства: кандидатский минимум зарплаты, ненормированный рабочий день и сберегательная книжка на предъявителя.

Л а р и с а. Вы забыли еще законную жену.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Я имею право на свое место под солнцем! Я всегда требую его и всегда его получаю. Подумайте: перед вами стоит не ординарная, а, так сказать, «марочная» личность. Не проходите мимо!

Л а р и с а. Мимо, кандидат наук, мимо.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Хорошо, к этому вопросу я еще вернусь.

Лариса и Семен Семенович расходятся. Появляется  Б е л о г л а з о в, он с коляской, в которой поверх мусора лежит старая гитара.

Б е л о г л а з о в. Перекур, работничек. Гитару вот выбросили, не нужна стала семиструнная. (Берет ее в руки, проводит по струнам.) Еще звучит. (Настраивает.)

Из дому вышла  И р и н а. Заметила отца, остановилась, наблюдает за ним. Белоглазов запел под гитару. Ирина подходит ближе, села рядом с ним.

И р и н а. Спой еще, папка.

Б е л о г л а з о в. Талантом не вышел.

И р и н а. А ты душой.

Б е л о г л а з о в. В университет заявление подала?

И р и н а. Подала.

Б е л о г л а з о в. Значит, геологом решила стать?

И р и н а. Геологом.

Б е л о г л а з о в. Да, геологу без песни нельзя, песня для него — что хлеб.

Отец и дочь тихо поют под гитару. Появляется  К с е н и я, какое-то время молча слушает.

И р и н а. Мама пришла.

Б е л о г л а з о в. Ты чего это, Ксюша, в сторонке стоишь?

К с е н и я. Потревожить боюсь: вспугнешь, и все исчезнет. С непривычки человек и собственного счастья боится.

Б е л о г л а з о в. Недодано тебе, Ксюша, многое недодано. А что отпущено было — я, дурак, сгубил.

К с е н и я. Много ли жене да матери надо — слово ласковое, чтобы мир в семье был и уважали друг друга.

Б е л о г л а з о в. Ты что это, дочка?

И р и н а. Так, в горле что-то першит.

Б е л о г л а з о в. Значит, песня просится.

Запели все трое и под песню же уходят.

За ними с любопытством наблюдают появившиеся жильцы.

Л а р и с а. С чего бы это они распелись?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Скажите, какая трогательная консолидация.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Всех людей, понимаешь, взбаламутил, а сам в пляс ударился?

К у к у ш о н о к. Вот помяните мое слово: свинью подложить нам задумал!

С у м н и т е л ь н ы й. Нет, недаром я сон вещий видел. Крепись, граждане!

Л а р и с а. Какой еще сон?

С у м н и т е л ь н ы й. Будто мы все голыми во двор вышли и стали кувыркаться через голову.

Л а р и с а. Что, и я?

С у м н и т е л ь н ы й. А вот вы вроде бы в купальнике были.

Л а р и с а. При парадной морской форме, а охальник.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Сон в руку.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. И вы, кандидат наук, в мистику ударились?

С е м е н  С е м е н о в и ч. От таких соседей в здравом уме на стену полезешь!

Г о л о с  К а т е р и н ы. Федор Белоглазов! А кто работу заканчивать будет?

К у к у ш о н о к. Вот он — трубный глас! Семен Семенович, в бутылке что-нибудь осталось? Налейте.

С у м н и т е л ь н ы й. Развезет тебя с такими нервами.

К у к у ш о н о к. А я, может, раздвоиться хочу, на самого себя со стороны посмотреть!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Плесни и мне, кандидат.

С е м е н  С е м е н о в и ч раскрывает портфель, достает еще бутылку.

Распивают.

Л а р и с а. Без закуски? Кошмар какой-то…

С у м н и т е л ь н ы й. Ну и как — раздвоились?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Я не ато́м, я человек — меня одним стаканом не расщепить.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Еще есть. (Достает.) Пей, не жалко.

С у м н и т е л ь н ы й. Натура у тебя, Семен Семенович, широкая. Только прижимист отчего? На днях вот соседка наша, Людочка, рожать раньше времени надумала, в больницу надо было срочно доставить, а ты такси, что для себя вызвал, пожалел.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Торопился очень, работа ответственная.

К у к у ш о н о к. А сами чего не пьете?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Я свою норму знаю. Здоровье дороже.

С у м н и т е л ь н ы й (Кукушонку). А ты хлещи, у тебя здоровье — вещь бросовая.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Да, себя берегу! А для чего я все нажил: ковры, дачу, чашу полную в доме — наследникам оставлять? Фигу с маслом! Пей еще, циркач, за мое здоровье.

С у м н и т е л ь н ы й. Вот гляжу я на тебя, Семен Семенович, и думаю: что в тебе страшнее — страсть побольше урвать, нахапать или злость, чтобы другой лучше тебя не жил?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Мое пьешь, меня же и бьешь? Откисни, старик.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Споемте лучше, авось на душе помягчает.

Затянули нестройным хором:

К у к у ш о н о к. Семен Семенович, а вот теперь вы у меня в двух лицах: один — кандидат наук, другой — с банным веником.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Не болтай. На себя взгляни лучше.

К у к у ш о н о к. И взгляну. И пусть каждый из нас сам на себя взглянет, так сказать, нырнет себе в душу! А с чем вынырнет? Об этом только один человек знает — летописец Федор!

Л а р и с а. А что он обо мне знать может? Если я сама себе ни в чем никогда не признаюсь!

К у к у ш о н о к. А я вот признаюсь, а там будь что будет!

С у м н и т е л ь н ы й. Разбередил ты мое любопытство, циркач, от нетерпения сгораю…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Перестаньте! Вторгаться в интимную жизнь человека можно только с санкции прокурора.

К у к у ш о н о к. А я тихо сам себе в душу нырну, не для публики.

Звучит музыкальный аккорд.

На сцене медленно гаснет свет. В луче только  К у к у ш о н о к. Он словно в сомнамбулическом сне.

К у к у ш о н о к. Ты — обладатель лотерейного билета, на который пал выигрыш: автомашина «Жигули»! Фортуна? Сногсшибательная удача? Счастье? Фигу! Об этом знает жена. А раз она знает — тебе не принадлежит ничего, кроме семейных цепей… Ну, а если ты облигацию эту продал? С выгодой. Ведь выгода эта по закону принадлежит тебе. По закону?

Молчание.

По закону — тут статья Уголовного кодекса, скамья подсудимых и небо в крупную клетку… Граждане! Во что оценивается человеческая мечта? Если мечта эта — всего-то-навсего африканский крокодил? Мечта всей моей жизни. В полторы тысячи рублей! Имей их — и ты артист, дрессировщик, знаменитый и уважаемый даже собственной женой. И вот все рушится. Сейчас в любое мгновение может раздаться истошный крик супруги, и ты вновь — никто, ничто, несостоявшаяся личность — Геннадий Кукушонок. Вот отчего я во хмелю, граждане!

Вновь звучит музыкальный аккорд.

Медленно зажигается свет. Та же мизансцена.

С у м н и т е л ь н ы й. Что это ты, Геннадий, будто остекленел весь? Нехорошо тебе?

К у к у ш о н о к. Пригрезилось. Пот даже прошиб.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Что пригрезилось?

К у к у ш о н о к. Погодите, сейчас все выложу. И про себя и про всех!

С е м е н  С е м е н о в и ч. А вот про всех — не надо!

К у к у ш о н о к. А если мне врать надоело, если я с этой минуты решил одну только правду рубить?

С е м е н  С е м е н о в и ч (прерывает). Сам! И тоже тихо сам себе в душу нырну. Но не для огласки!

Звучит музыкальный аккорд.

На сцене медленно гаснет свет. В луче только  С е м е н  С е м е н о в и ч. Он достает из портфеля банную простыню, начинает обмахиваться веником.

В чем смысл жизни? Я вас спрашиваю? В чинах, званиях? В справедливости! Я вот целый день в бане, в парилке тружусь. Вкалываю, так сказать, в сфере обслуги. Так за что мне человечество уважать? За его, я извиняюсь, голый зад?! За чаевые! Разложишь клиента на лавочке, пройдешься по нему веничком и отведешь душу на его дородном теле, пока оно дубленке импортной по цвету и качеству не уступит. Вспорхнет он с лавки младенцем, сбросив с себя десяток прожитых лет, и в пляс пустится! (Отбивает чечетку.) Тут ты с него шкуру и дери. Справедливости ради! Так на кой ляд мне нужно звание кандидата каких-то там наук, если я на чаевые не одну собственную машину «Жигули» купить могу?! (Сбрасывает с себя простыню.) А прекрасный пол в мужчине оперение ценит. Скажи иной, что я — банщик, ее родимчик хватит… Академик я, гражданочки, на том и порешим!

Вновь звучит музыкальный аккорд.

Медленно загорается свет. Та же мизансцена.

С у м н и т е л ь н ы й. И этот нырнул куда-то будто вынырнул.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Не трогайте сейчас меня, адмирал, я в таком состоянии, что за себя не ручаюсь…

Л а р и с а. До чего у нас во дворе обстановка нездоровая, до того все взвинчены — того и гляди, что сама заведешься. А виной всему летописец Федор!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Не упоминайте мне больше это имя. Я от него покрываюсь крапивной лихорадкой, впадаю в какой-то транс…

Звучит музыкальный аккорд.

На сцене медленно гаснет свет. В луче только  М а к с и м  М а к с и м о в и ч, в руках его пачка бумаги и авторучка.

Когда человек обрел свое подлинное лицо? Думаете, тогда, когда встал с четверенек на ноги? Дудки! Когда освободил свои руки для авторучки и листа бумаги! И пошла писать губерния: одни чудаки — сочинять романы и поэмы, другие — докладные и финансовые отчеты. Их всех влекло одно — слава, административный зуд и самоутверждение. Но истинные властители дум и сердец всегда отличались скромностью, пребывали в тени. Они не ставили своих имен ни в заглавии, ни в конце. Творения эти увенчивает только одна подпись: «Ваш доброжелатель!» А сколько безымянному автору стоит это нервов, крови, бессонных ночей! А то как же: иногда пишешь и сам плачешь, тем более если… сам на себя пишешь. И не всегда зависти или зла ради. А в целях самозащиты! Да, человек, в отличие от зверя, беззащитен: у него нет клыков и когтей! А жить-то надо! Дорогие граждане, возлюбите анонимщика и сочувствуйте ему! (Озирается, подписывает анонимку.) «Ваш доброжелатель»!

Звучит музыкальный аккорд.

Затих. Медленно загорается свет. Та же мизансцена.

Л а р и с а. Максим Максимович!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (очнулся). А? Вы ко мне?

Л а р и с а. Всеобщий молчаливый психоз какой-то… Да что с вами?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Стресс. Нет, должно быть, истощение нервной системы. Полное!

С у м н и т е л ь н ы й. Оклемается.

Л а р и с а. Какой вы бесчувственный, Иван Иванович. Да, только женщина в состоянии жить сердцем. И я им живу. И буду жить. Несмотря ни на что!..

Звучит ария Кармен. На сцене медленно гаснет свет.

В луче  Л а р и с а  и появившийся  П е т р  П е т р о в и ч. В ее волосах испанский гребень, на плечах яркая шаль.

(Поет. Запись.)

Ария Кармен кончилась. Медленно загорается свет.

Та же мизансцена. Но теперь здесь и  П е т р  П е т р о в и ч.

П е т р  П е т р о в и ч. Что тут происходит? Мне показалось, я слышал музыку. Да, кажется, звучала ария Кармен.

Л а р и с а. Вам показалось.

П е т р  П е т р о в и ч (тихо, Ларисе). Сейчас я встретил летописца Федора. Он знает все, что произошло между нами!

Л а р и с а. Он нас подслушал! И вы позволили ему опошлить святое?!

П е т р  П е т р о в и ч. Он молчал, но как красноречиво он молчал!

Л а р и с а. Нет, я поступаю так, как древние сарматки, современницы скифов: они не имели права выйти замуж прежде, чем не убьют хотя бы одного врага. Я убью летописца!

С у м н и т е л ь н ы й. Помянем раба божьего Федора тревожным пароходным гудком. Граждане, прошу не расходиться светлой памяти ради, я мигом. (Исчезает.)

Л а р и с а. Шут!

Во дворе появляется  В а л е н т и н а.

В а л е н т и н а. Максим! Как хорошо, что ты здесь со мной в эту минуту рядом…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Что еще стряслось? Ты всегда так уравновешенна, так уверенно ступаешь по нашей грешной земле, ты передовик производства и общественница. Успокойся.

В а л е н т и н а. Когда я прочла вот это, подо мной закачалась земля. (Достает несколько исписанных листов.)

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Как они попали к тебе?! Это же адресовано вышестоящей инстанции!

В а л е н т и н а. Анонимка.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Безобразие…

В а л е н т и н а. Милый, ты будешь еще не так возмущен, когда прочтешь, что в ней написано. Клевета на твою жену!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Что написано — неважно, важно, кому написано. Я буду жаловаться, это беззаконие: разглашать частную переписку!

В а л е н т и н а. О чем ты говоришь?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Кто писал — известно?

В а л е н т и н а. Я же сказала тебе, что это анонимка, но почерк, почерк мне показался удивительно знакомым. Взгляни сам.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (вдруг). Нет! Только не это. Дай ее сюда! (Рвет листы на мелкие части, часть из них даже съедает.)

В а л е н т и н а. Что ты делаешь, опомнись, ты испортишь себе желудок…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Спасаю твою честь и свою тоже.

В а л е н т и н а. Господи, как только ты слышишь слово «анонимка» — ты становишься невменяемым.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Я столько из-за этого пережил!

В а л е н т и н а. Родной мой, успокойся, пойдем, я поставлю тебе на затылок горчичники, пойдем. (Уходят.)

С е м е н  С е м е н о в и ч. Безумный день. Какова-то будет еще ночь! Но при всех превратностях, Лариса Павловна, помните: я ваш сосед, всегда рядом с вами. (Уходит.)

Г о л о с  К а т е р и н ы. Геннадий, Кукушонок!

К у к у ш о н о к. Свершилось… Люди, в сей судный час не покидайте меня!

Появляется  К а т е р и н а, она в ярости.

К а т е р и н а. Вот ты где, супруг мой драгоценный… А ну подойди ближе!

К у к у ш о н о к. Ноги не несут.

К а т е р и н а. К милому и сама навстречу могу выйти. Где лотерейный билет?

К у к у ш о н о к (пятится). Ты же мне его подарила.

К а т е р и н а. Весь паркет в квартире перебрала, чуть с ума не спятила, а муж от родной жены «Жигули» прикарманил!

К у к у ш о н о к. Нет! Номинальную стоимость я тебе верну. Себе возьму только барыш…

К а т е р и н а. Продал? За сколько, лиходей?!

К у к у ш о н о к. Полторы тысячи сверху.

К а т е р и н а (бессильно опустилась). Так. У людей мужья — кандидаты наук, а мой — кандидат в уголовники… До зеленого змия допился. На что эти деньги тебе, отвечай?! Любовницу завел?!

К у к у ш о н о к. Правду?

К а т е р и н а. Всю как на духу!

К у к у ш о н о к. Африканского крокодила купить хочу. С дирекцией договорился, цирк мне самостоятельный номер дает.

К а т е р и н а. Полторы тысячи на зубастую тварь ухлопать?

К у к у ш о н о к. Талант у меня.

К а т е р и н а. Мошенника?

К у к у ш о н о к. Дрессировщика!

К а т е р и н а. У нас таланту везде дорога бесплатно открыта.

К у к у ш о н о к. А я — «тихо пьющий», потому мне зверей и не доверяют.

К а т е р и н а. Стало быть, я тебе до того осточертела, что в пасть к любому хищнику кинуться готов? Думаешь, мне лотерейный билет жалко? Тебя, дурня, какой-никакой, а все муж. Да и детей Кольку с Зинкой сиротами не оставишь. Верни мне билет, вот и весь сказ!

К у к у ш о н о к. Тогда я… тогда я на все решусь. Вы еще все услышите о Геннадии Кукушонке! (Покидает двор.)

К а т е р и н а. Куда это он? Первый раз его таким вижу. Это что же — бунт?!

Л а р и с а. Точка кипения, предел, который каждому человеку отпущен. После него все превращается в пар. Даже любовь. Так-то вот, Петр Петрович. В пар!

Появляется  С у м н и т е л ь н ы й, он все в той же парадной форме, на плече несет гудок.

С у м н и т е л ь н ы й. Пар — это могучая сила, которая всем движет. И звучит как набат! (Дергает за кольцо на цепочке — вслед за облаком пара раздается сиплый, прерывистый гудок.)

Л а р и с а. Нет, это бог знает что такое. Он сведет нас всех с ума.

Слышатся возмущенные голоса, хлопают двери, появляются жильцы.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Варвар, пещерный неандерталец!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Его водой холодной из ведра окатить надо!

П е т р  П е т р о в и ч. И как только вы умудряетесь извлекать из этого чудовища подобные звуки?

К а т е р и н а. В утильсырье оттащить, с милицией!

С у м н и т е л ь н ы й. Извиняюсь, граждане, это подарок, с именной надписью.

Вдруг все замерли. Через двор проходит  И р и н а  с лопатой в руке.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Смотрите, что у нее в руках!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Лопата… Ты куда ее несешь?

И р и н а. Клумбу вскопать надо.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Ночью?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Лжешь, отцу ее несешь!

И р и н а. Что это с вами, соседи?

Л а р и с а. А зачем, девочка, она понадобилась твоему папе?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Капсулу решил выкопать, летопись свою в журнал «Крокодил» отдать!

И р и н а. Да перестаньте вы меня разыгрывать.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Отобрать у него инструмент, конфисковать, реквизировать!

И р и н а. Взрослые, а шутки у вас, как у ползунковой группы в яслях. (Тряхнув косами, уходит.)

Л а р и с а. Господи, да что это с нами происходит?

С у м н и т е л ь н ы й. До ручки докатились, граждане. Ребенка напугали.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Эврика, осенило! Предлагаю гениальный ход.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Жилы не тяните, Максим Максимович…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Жена! Вот через кого действовать надо.

Л а р и с а. Позвать сюда Ксению!

Ее зовут хором. Появилась  К с е н и я.

К с е н и я. Травму кто получил, порезался?

К а т е р и н а. Ты при муже своем кулаком по столу стукнуть можешь?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Надо, Ксения Николаевна, надо.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Добром просим!

С у м н и т е л ь н ы й. Добром, видишь, тебя просят…

К с е н и я. Ничего не понимаю. О чем? Что вам от меня нужно?

Л а р и с а. Сейчас поймете. Ваш муж сатиру на нас сочинил, нет, пасквиль, а может быть, и того хуже. А он — не Гоголь, не Салтыков-Щедрин, не Райкин даже!

П е т р  П е т р о в и ч. И замуровал свою рукопись тайно.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Для потомков и живущих!

К с е н и я. Мой Федор? Вот уж талантов таких за ним и не подозревала даже…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Пусть летописец сам, добровольно извлечет эту капсулу из тайника и уничтожит свидетельства очевидца!

К с е н и я. А зачем уничтожать? Мне и самой прочитать любопытно.

Л а р и с а (угрожающе). Вам с соседями жить, уважаемая Ксения Николаевна…

Г о л о с а. Не допустим! Через наш труп!

Все разом шумят, жесты энергичны, стихия захлестывает жильцов. Сиплый, прерывистый пароходный гудок — его дал Сумнительный — прервал все звуки. Появляется  Б е л о г л а з о в. Тишина.

К с е н и я. Оглохла. Совсем ничего не слышу.

Б е л о г л а з о в. Иван Иванович, когда людей пугать перестанешь? Все бы отдал, лишь бы сирену эту заткнуть.

Л а р и с а (вдруг). Все? Нет, повторите: все?!

Б е л о г л а з о в. Здоровье дороже.

Л а р и с а. Поклянитесь торжественно.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч (подхватывает). Да, клянитесь!

Б е л о г л а з о в. Землю, что ли, есть?

С е м е н  С е м е н о в и ч. Нет, глубже — то, что под землей зарыто!

К а т е р и н а. Адмирал, лови на слове!

С у м н и т е л ь н ы й. Пароходный гудок? Не дам! Один против всех врукопашную выйду!

Л а р и с а. Эгоист, мелкая личность…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Нет, вы не моряк, вы килька в мазуте!

Б е л о г л а з о в. О чем это они, Ксюша?

К с е н и я. Какую ты там летопись сочинил? Отдай ты им, бога ради.

Х о р о м. Добром просим!!!

Б е л о г л а з о в. А, собственно, какое вам дело до этого?

Л а р и с а. А кто нам жизнь отравил?!

Б е л о г л а з о в. Возьмите и каждый про себя напишите, если совесть гложет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Мы на любой сигнал реагировать обязаны: мы — общественность!

Б е л о г л а з о в. Вот оно что… Не дам!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Самосуд над ним учинить!

Белоглазова обступили.

Б е л о г л а з о в. Ну, разве что с адмиралом по рукам…

Упирающегося Сумнительного жильцы подталкивают к Федору.

С у м н и т е л ь н ы й. Пустите! Китель отутюженный измяли, фуражка набок съехала… Я капитан, хоть и в отставке!

Л а р и с а. Умоляю, Иван Иванович, умоляю. Ну, хотите, на колени все встанем!

Вновь атака на Сумнительного.

С у м н и т е л ь н ы й. Держать дистанцию и соблюдать субординацию! Ладно, шут с вами. И только потому, что самому до колик любопытно, что летописец Федор насочинял!

Г о л о с а. Качать адмирала с летописцем! Ура-а-а!

Занавес

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Полночь. Заброшенный сквер, ныне превращенный в пустырь. В центре возвышается гипсовая скульптура женщины-спортсменки: в руке ее диск, она застыла в напряженном броске.

Пустырь освещен полной оранжевой луной, какая бывает только в душное время июля. Светло так, что отчетливо читается надпись на прибитом к столбу фанерном транспаранте: «Участок нового жилого микрорайона. Строительство ведет СМУ-197. Бригадир тов. Белоглазов Ф. Ф.».

Появляются  С у м н и т е л ь н ы й, Б е л о г л а з о в, М а к с и м  М а к с и м о в и ч, С е м е н  С е м е н о в и ч, К с е н и я, В а л е н т и н а, Л а р и с а  П а в л о в н а  и  К а т е р и н а.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Куда он нас ведет?

К а т е р и н а. Здесь сам черт ногу сломит!

Л а р и с а. И почему ночью?

С у м н и т е л ь н ы й. Романтики ради, чтобы жуть по спине бегала.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Моя была идея: от посторонних глаз укрыться.

В а л е н т и н а. А мне так ничуточки не страшно, мне здесь каждый кустик знаком. Я в этом сквере с мужем своим познакомилась, каждый вечер на свиданье бегала. Максим, помнишь?

П е т р  П е т р о в и ч. Только, пожалуйста, не пишите об этом мемуаров. К подобному жанру литературы у многих появилась аллергия и мучают ночные кошмары.

К с е н и я. Сам-то не заблудился, Сусанин?

Б е л о г л а з о в. Пришли.

С у м н и т е л ь н ы й. Ты что это, прямо под своей фамилией капсулу закопал? (Трогает транспарант.)

Б е л о г л а з о в. Позаковыристей нашел место. А ну дайте лопату.

Л а р и с а. Стойте!

К а т е р и н а. Господи, напугал-то как.

Л а р и с а. Столько нам это крови и нервов стоило, что достойно торжественной церемонии. Предлагаю застыть всем в минуте молчания.

Застывают. Кто-то даже всхлипывает.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Начинайте, Белоглазов!

Б е л о г л а з о в. Вот она, хранительница бесценного клада. (Похлопывает рукой по гипсовой статуе и, вонзив в ее подножье лопату, извлекает капсулу. Ею оказалась запаянная консервная банка.)

П е т р  П е т р о в и ч. Ржавая банка из-под консервов?

Л а р и с а. Какое кощунство!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Лично мне не до эстетики. У меня давление 190 на 120. И каждое затянувшееся мгновение разрушает мой пошатнувшийся организм.

В а л е н т и н а. Ну что ты, дорогой, так волнуешься? Лично для меня все это — забавное ночное приключение, не больше. Право, даже смешно.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Смеется тот, кто смеется последним!

К с е н и я. Федор, никогда бы не подумала, что ты у меня такой фантазер, дожил до седин, а ведешь себя как мальчишка.

С у м н и т е л ь н ы й. Запечатлеть бы это мгновение для «Фитиля» на кинопленку!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Вскрывай капсулу, летописец, не то я за себя не ручаюсь!

Л а р и с а. Минуточку! Дух перевести дайте…

П е т р  П е т р о в и ч. Предлагаю мужчинам. Всем снять головные уборы.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Товарищи, валидольчика ни у кого нет?

К а т е р и н а. Вонзай тесак в жестянку, а то, глядишь, в живых кого недосчитаемся!

Сумнительный замахивается ножом.

И тут раздался истошный крик: на глазах у присутствующих статуя «Дискоболка» зашевелилась, ее рука с диском сделала замах и… она вновь замерла в своем изваянии. Первым, у кого не выдержали нервы, оказался Максим Максимович.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Прекратите! (Падает на колени перед Валентиной.) Каюсь. Повинную голову не секут.

В а л е н т и н а. Ну, подурачился, и будет.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Нет, все как на духу… Анонимку на тебя написал я. Написал ее в минуту отчаяния и временного помутнения рассудка!

В а л е н т и н а. Что ты городишь, опомнись…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Да, да, да! Тебя избрали в административную комиссию при райисполкоме, а там… там протокол из медвытрезвителя: попал с приятелем, черт попутал! Ну и накуролесили, как это в песне — «Развернись плечо, размахнись рука». Скотство, в общем.

В а л е н т и н а. Боже мой…

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Но я самокритичен, я не щадил и себя! Все анонимки в адрес Общества по изучению гармонии личности сочинял тоже я! Зачем? Подогревал интерес к своей личности. А как бы я иначе усидел в руководящем кресле — я, спившийся музыкант, ныне комендант-администратор? Что мне еще оставила судьба?! Вот теперь ты знаешь все. Я чист перед тобой, кого я так беззаветно люблю.

Пауза.

В а л е н т и н а. Нет, это я была слепа. Моя любовь. Слепа и нетребовательна… Проглядела тебя!

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Прости.

В а л е н т и н а. Нет. Тут всепрощения быть не может. Тут нужно хирургическое вмешательство.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Высеки! Лучше я сам. Завтра же на работе издам приказ: «Руководителю отдела талантов Брусникину Максиму Максимовичу за клевету и ложь на самого себя объявить строгий выговор!» Нет такой жертвы, на которую я не пошел бы ради тебя, Валентина.

На пустыре появляется  К у к у ш о н о к.

К у к у ш о н о к. Вот вы где? Да я вас и на шестом континенте сыщу!

К а т е р и н а. Чего расшумелся? Тут, может, судьбы людские, как спички, ломаются. (Никак не может прикурить.)

К у к у ш о н о к. А ну брось сигареты смалить!

К а т е р и н а. Тебя не спросила, пять лет курю.

К у к у ш о н о к. Больше не будешь!

К а т е р и н а. Гроза, да к ночи…

К у к у ш о н о к. Точно. Сейчас и гром грянет. (Семену Семеновичу.) Настал и мой звездный час, кандидат наук. Вот твой аванс, верни мой лотерейный билет! (Протягивает деньги).

С е м е н  С е м е н о в и ч. Да он пьян. Какой билет?

К у к у ш о н о к. Добром прошу…

Л а р и с а. Так непочтительно с кандидатом наук.

К у к у ш о н о к. Самозванец он!

К а т е р и н а. Так вот у кого мой билет лотерейный… Верни! Пока я с вами обоими по-хорошему, по-человечески разговариваю.

С е м е н  С е м е н о в и ч. Предал, значит… Счеты со мной сводишь, циркач? А я сам свою автобиографию нарисую!

К с е н и я. Теперь этот раздеваться начал…

С е м е н  С е м е н о в и ч. Да, банщик я, массажист и вениками березовыми торгую! А что до кандидата наук — то чем я хуже других? Если я больше иных всего имею! И мне подавай место под солнцем!

П е т р  П е т р о в и ч. Солнцем тоже умеючи надо пользоваться, можно ведь и обгореть.

С е м е н  С е м е н о в и ч. А ты, математик, здесь права голоса лишен, теперь за ней, за Ларисой Павловной, слово.

С у м н и т е л ь н ы й. Возлюби ближнего, Лариса Павловна…

Л а р и с а. Так вот, Семен Семенович, любя вас, заявляю: я люблю другого.

П е т р  П е т р о в и ч. Она моя невеста!

Л а р и с а. Разве? Я что-то не слышала от вас предложения выйти замуж.

П е т р  П е т р о в и ч. Я сделал его еще вчера. Вчера на работе записал самого себя на магнитофон. Вот пленка. Прослушайте это у себя дома.

Б е л о г л а з о в. До чего в двадцатый век техника свирепствует: свадьбы и те заочными стали!

С е м е н  С е м е н о в и ч. Твоя взяла, математик. Только ведь деньги на свадьбу ко мне придешь занимать. Капиталы нынче к нам перешли, к простому люду, к тем, что в сфере обслуги. Вот если слезно попросишь, может, и дам.

С у м н и т е л ь н ы й. Привет законной супруге!

Семен Семенович исчезает.

К с е н и я. Поздравляю вас, Лариса Павловна.

П е т р  П е т р о в и ч. Эх, шампанского бы сейчас: стол за мной! Я бы выпил за энергичных, нет — за агрессивных женщин, первопроходцев в любви! Что бы мы без вас, холостяки, делали?!

С у м н и т е л ь н ы й. Смущаешься-то чего?

Л а р и с а. А я всегда краснею, когда становлюсь невестой.

П е т р  П е т р о в и ч. Неправдоподобно красива…

К а т е р и н а. Соловьями распелись, разлюбезные, а мужу моему рот открыть не даете. Чего это тебя, супруг, распирает?

К у к у ш о н о к. Тут словами не выскажешь, тут петь хочется. Вот. Заголовок в стенной газете прочтите. «Впервые на цирковой арене». А внизу снимок!

К а т е р и н а (ахает). Ты? В обнимку с крокодилом?!

К у к у ш о н о к. Мне его государство купило, в мое призвание наконец-то поверили. А ты, супруга, личность во мне расплющивала!

К а т е р и н а. Растаптывала, Гешенька, верно, помыкала, теперь местами поменяемся. Если уж ты крокодила укротить сумел, из меня веревки вить будешь. Только я ведь веревками этими тебя еще крепче к себе привяжу. Так уж на роду тебе написано. (Обнимает.) Кукушонок ты мой, разъединственный!

С у м н и т е л ь н ы й. Позвольте, граждане, а чего ради мы пришли сюда?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Вскрывай свою капсулу, летописец. Теперь уж ничего не страшно!

В а л е н т и н а. А вдруг там еще про тебя кое-что есть? Берегись!

К с е н и я. Вскрывай, Иван Иванович, теперь уж и моего терпения нет.

С у м н и т е л ь н ы й. Господи, благослови!

Сумнительный вскрывает капсулу.

Присутствующие замерли в напряженнейшем ожидании. На свет торжественно извлекается записка и поллитровая бутылка с водкой.

Л а р и с а. Что это?

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. И это все?!

В а л е н т и н а. Читайте записку, читайте!

С у м н и т е л ь н ы й (читает). «Внимание! Извлекать, принимая все меры предосторожности. Втроем не прикасаться к бутылке ни в коем случае… Потомки! Сей сосуд стоил всего три шестьдесят две. Но сколько в нем капель — столько слез было пролито женами, матерями, детьми, чей муж, сын или отец чрезмерно увлекался этим зельем! Разбейте и, не нюхая — боже упаси! — уничтожьте его содержимое. Пусть зеленый змий никогда не заползет в ваши души и желудок. Потомки, будьте бдительны! Ваш раскаявшийся предок, ныне член добровольной народной дружины — Федор Белоглазов».

Пауза.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Что? Из-за этой ничтожной шпаргалки я сам себя по мордасам отхлестал, в душу себе плюнул?!

Л а р и с а. Не вы один.

М а к с и м  М а к с и м о в и ч. Верни мне мое общественное лицо, борзописец!!!

С у м н и т е л ь н ы й. Эх, чтобы раз и навсегда покончить с сим злом — предлагаю… распить содержимое «исторической» бутылки!

К а т е р и н а. А то как же — столько волнений, столько тревог принес нам этот отрезок жизни!

В а л е н т и н а. Нельзя так волновать сограждан.

Л а р и с а. Учитывая наш нервный век!

Занавес

#img_15.jpeg