Ванечка Кошлов, которого в армии за глаза, да и не за глаза называли не иначе как «Кашалот», возлежал на диване и мечтал. И, по сути, если бы к нему вдруг, как в сказке, пришла топмодель и попросила: «Ванечка, трахни меня, пожалуйста!» — он этим предложением, конечно, с удовольствием бы воспользовался, хотя подумал бы при этом, что она явно ошиблась квартирами, но потом бы и не знал, что с этой моделью делать. Единственное, что бы спросил:

— Киса, хочешь есть?

Она бы спросила, распахнув свои огромные глаза:

— What?

И тут бы Ванечка скис окончательно.

А дальше неизвестно было что и делать. Даже просто в ресторан сходить (а ведь ее надо не просто вести, а на чем-то везти, а лучше всего на своей личной «шестерочке БМВ» или в «Ровере»), но даже и на такси у него не хватило бы денег, а потом надо было бы снова возвращаться в эту халупу, где он жил, и просить ее помыть грязную посуду. Тут даже и спать с ней было бы негде. Полутораспальный диван был продавлен чуть не до пола, а ночью в бок впивалась скрипучая пружина. Так что такой контакт был исключен просто по социальным причинам — он был бы просто невозможен по материальным соображениям.

Впрочем, заманить сюда супермодель да еще и заставить сказать такие нежные слова можно было разве только под угрозой долгой и мучительной смерти: «Иди, блядь, быстро тут же переспи с Ванечкой, а то мы убьем тебя нафиг, и всю семью твою и друзей тоже!»

У Ванечки были всего одни ботинки, один костюм, который ему родители купили еще на школьный выпускной вечер. Костюм тогда сидел на Ванечке свободно. Бережливая бабушка тогда сказала ему: «Еще тебе и на свадьбу пригодится!» Однако накачавшийся в армии Ванечка в тот костюм уже не влезал. Вроде совершенно и не изменился внешне, но шея стала толстая, да и плечи раздались.

Юный вид Ванечки иногда приводил к тому, что его в связи с очередным призывным периодом в метро стопорила милиция в, но, полистав предусмотрительно взятый с собой военный билет, с сожалением и удивлением отпускала. А служил Ванечка в N — ской бригаде внутренних войск. В общей сложности, наверно, полгода провел на блокпосту, иногда стрелял в темноту. Также участвовал в зачистках сел, чуть не обсираясь со страха, с оружием в руках входил во дворы и дома.

После армии как-то в электричке его, спящего, растолкала тетка-контролер, он показал льготный билет, она начала приставать: что за льгота. Ванечка пропищал еле слышно:

— Участник боевых действий.

— Чего? — оторопела контролерша.

Ванечка повторил уже громче.

Сидящий рядом на скамейках народ, разные там пенсионеры и дачники, покосились на Ванечку. Ветеран, сидевший напротив, чуть не закипел от негодования. Но это он зря: у Ванечки, между прочим, действительно была настоящая медаль «За отвагу».

Впрочем, внешняя застенчивость и юный вид Ванечки были обманчивы. Да, он имел невысокий рост. В армии он славился необыкновенной прожорливостью, при этом совершенно не толстея. Тут была какая-то особенность организма.

Кстати, Кашалотом его прозвали вовсе не из-за фамилии. Как-то группа «молодых» влетела в столовую, и дежурный офицер вдруг увидел, как невысокий румяный боец с огромной скоростью, почти не пользуясь ложкой и тем более вилкой (которой, впрочем, и не было), мгновенно всосал в себя целую миску макарон.

— Это черт знает что! — вслух изумился офицер, ранее такого никогда не видавший. — Настоящий кашалот!

Один сержант как-то чуточку опоздал, пришел, а там уже все съедено, начал разоряться: мол, Кашалота надо изолировать, ему не в коня корм, он все на гавно переводит!

Впрочем, после первого года службы это жор у Ванечки потихоньку прошел.

Многим знакомо это невероятное и прекрасное ощущение вернувшегося домой дембеля. Когда уже поздним майским вечером Ванечка шел по своей улице и снова ощущал запахи детства, то двор показался маленьким и квартира, куда он вошел, вдыхая родной запах, совсем крохотной. И первое чудесное утро, когда тебя никуда не гонят, и нет никаких построений и нарядов. Выспавшись, ты выходишь в ставшей тебе тесной одежде в родной двор, на свою улицу. Ты просто счастлив. Однажды, выйдя на балкон, случайно нюхаешь форму, которую мать повесила проветриться, и тебя до кончика прямой кишки снова продирает въевшийся в нее запах казармы. Еще тебе поначалу кажется, что весь мир твой, что все девушки должны смотреть только на тебя, но тут тебя неприятно поражает то, что этот самый мир как-то и без тебя прекрасно обходился все это время, да и сейчас до тебя никому нет никакого дела. И возникает вопрос: что делать дальше?

Деньги кое-какие Ванечка привез и поначалу, казалось, что немаленькие, но на гражданке они стали исчезать с огромной скоростью. Однажды заглянул в бумажник, только и сказал:

— Вот ебучка!

Потом буквально чуть не с лупой осмотрел все отделения бумажника и карманы джинсов — денег не прибавилось. Нашел в заднем кармане джинсов три десятки, засиненные контактом с тканью и порядочно измятые. И тому был рад.

На гражданке Кашалотом его никто не называл, а обычно просто звали Ванечка. Этому способствовали румяные щеки и детский вид. Еще в армии, когда на блокпост приехал какой-то инспектирующий полковник, здоровенный пузатый дядька, навстречу ему попался вооруженный до зубов Ванечка со своим ручным пулеметом Калашникова РПК-74, опоясанный и перекрещенный через грудь, как революционный матрос, пулеметными лентами и с полной магазинной коробкой в руке. Причем, пулемет ему поначалу всучили «деды» чтобы только самим не таскать, чему Ванечка, впрочем, поначалу был очень доволен, потому что с пулеметом он был как коммандо из одноименного фильма. Потом, правда, пулемет ему надоел до чертиков. Полковник, помнится, тогда что-то орал, чем-то был недоволен, буквально писал кипятком, но увидев румяное мальчишеское лицо, только крякнул: «Ну, просто детский сад!», но почему-то тут же поуспокоился, плюнул и уехал.

Ванечка вполне мог бы быть чемпионом по скоростному засасыванию макарон. Такие же таланты были у него и по поеданию блинов. Однажды, когда в роте на масленицу вдруг устроили блинный день, Ванечка объелся так, что его из столовой выносили на руках. Идти сам он не мог. И он тогда поклялся больше никогда не переедать, и у него это получалось, поскольку переесть не было практической возможности, вследствие просто ограничения количества получаемой пищи. Его закадычный армейский дружок Леня Косой, однако, всегда ухитрялся разживаться дополнительным питанием вследствие особых отношений с местным населением. Парень он был рукастый и готовый на любую работу, иногда просто за еду: то принесет жареную курицу, то просто сырую, точнее, даже в перьях, которую он общипывал и варил в особом тайном месте. Обычно еды никогда не было столько много, чтобы объесться, но однажды Леня припер откуда-то трехлитровую банку парного молока, которую почти всю выдул, не в силах оторваться, Ванечка. Потом он, стоная, валялся на земле, ему было дурно. Позже, вспоминая об этом, он говорил: «Именно тогда-то я и узнал, что такое сверхсытость!»

Леня Косой, которого сам Ванечка звал попросту Ленчик, будучи вторым номером пулеметного расчета, по сути, являлся лидером в их маленькой группе, поскольку, хотя и происходил родом из глухой вологодской деревни, был человеком крайне самостоятельным и откуда-то знал, как вести себя в любой ситуации, что очень пригодилось в первые полгода службы. Иногда мог упереться рогом вплоть до драки, а иногда выполнял четко и безропотно все, что говорили. И притом идти на конфликт не боялся, поскольку с малолетства был взращен на драках. И еще с шестнадцати лет он работал в колхозе (тот назвался теперь что-то вроде ООО «Рассвет») на тракторе. Умел все. Был он довольно щуплый, белобрысый, с конопушками и очень курносый. Леня Косой, хоть и был невысокого роста, но имел огромные кулаки и конфликтов не избегал. С Ванечкой они дружили с первого дня учебки. Ванечка изначально признал лидерство Косого и делал все, как Ленчик. Пребывание в армии для Косого было лишено какого-либо особенного стресса. Все его устраивало, кроме питания, но он всегда еще что-то ухитрялся доставал из того, что касается еды. Кроме того, с его слов, он уже имел довольно большой любовный опыт, поскольку с четырнадцати лет сожительствовал со взрослыми женщинами. Взрослыми он считал женщин уже с 22–25 лет, главным образом доярок, которые его пригревали, поскольку мужиков в деревне катастрофически не хватало, а немногие оставшиеся жутко пили.

Сразу же после дембеля Ленчик собирался жениться. Правда, не знал только, на ком, но выбор, с его слов, в их деревне был просто огромен.

Был он родом из любопытного места: село Молочное что где-то под Вологдой. Не хватало только реки Кисельной. Но если там все пацаны были такие, как Ленчик, то Ванечка зарекся бы туда ездить и другим не посоветовал бы. Можно было бы сходу получить по мозгам.

Ленчик, как оказалось, и до армии уже бывал под выстрелами, но не под пулями, а под дробью и утверждал, что чутье у него на эти дела, наверняка, прирожденное. В подростковом возрасте они с друзьями имели привычку полазать по огородам за клубникой. Клубника была товаром, который можно было продать, поэтому владельцы охраняли ее круглосуточно. И был у них там в деревне один мужик, который, хорошо зная местные повадки, ночью охранял свой огород с ружьем. Он ложился в гамак, подвешенный между яблонями, и там проводил всю ночь. Но под это дело он, понятное дело, выпивал для сугреву, а пьяный спал довольно крепко, храпя просто оглушительно, как мотоцикл. Ленчик с двумя друзьями залезли-таки в этот огород, наелись клубники, а напоследок решили над мужиком зло подшутить. Мужик спал, разинув рот, одна рука его опустилась до земли, а ладонь была раскрыта ковшиком. Ленчик на минутку задержался, взял да и навалил туда кучу, короче — нагадил мужику прямо в руку. После этого, вместо того, чтобы тихонько уйти, он взял да и сунул одну клубничину прямо мужику в открытый рот. Мужик поперхнулся, проснулся, увидел руку в дерьме, поднес к лицу, зачем-то понюхал (мальчишки в это время уже мчались со всех ног прочь). «И тут, — рассказывал Ленчик, — я вдруг почувствовал затылком, что он сейчас выстрелит, и сходу упал лицом вниз. Заряд дроби просвистел надо мной, я его почувствовал волосами. У него была одностволка, и я тут же просчитал, что у меня есть целых пять секунд, пока он достанет и зарядит второй патрон, даже если он у него есть, и этих пяти секунд мне вполне хватит, чтобы добежать до забора…» Это умение мгновенно просчитывать действия в стрессовых ситуациях потом очень пригодилось. Именно он однажды заорал Ванечке: «Меняем позицию!» — тут же просчитав возможные ответные действия боевиков, когда буквально через минуту по их старой позиции ударили из подствольных гранатометов. «Я почувствовал, как они вставляют граны», — утверждал Ленчик.

Во время одной из зачисток, которая, как нередко случается, была плохо согласована, Ванечка угодил со своим пулеметом в один двор, где увидел сцену словно из детской игры «замри»: там стояли, наставив друг на друга оружие, с одной стороны два боевика и с другой два наших спецназовца. Ни те, ни другие не знали, что делать, потому что малейшее движение могло послужить провокацией боя, и в то же время каждый понимал, что открытие огня неизбежно приведет к непоправимым последствиям для всех четверых, и самое лучшее, было бы просто потихоньку разойтись, но как это сделать никто не знал. И как раз тут во двор влетел Ванечка-Кашалот со своим приятелем Леней Косым. Чумазый, не любивший мыться, считавший, что с грязью жить теплее, Леня Косой, стоял с автоматом наизготовку, палец на курке. Вид он имел устрашающий. На нем был бушлат, бронежилет, разгрузка «Пионер», набитая восемнадцатью запасными магазинами, нож на груди. На голове — шлем с подшлемником и каска.

Ванечка держал в руках свой пулемет и явно собирался немедленно открывать огонь. Все четверо «замерших» посмотрели на него, с изумлением наблюдая это детское румяное лицо, когда этот самый нежный мальчик Ванечка вдруг закричал хриплым и густым басом: «Бросай оружие! Всем лежать, мордой вниз, блятьнахуй!» От этого крика и вида Ванечки (Леня Косой, от грязи напоминавший негра, тоже, кстати, очень всех впечатлил), оружие побросали и беспрекословно легли все четверо, включая и наших спецназовцев. Потом один из них, уже вечером, хорошо поддав, приходил к командиру роты старшему лейтенанту Ларионову и говорил ему так: «Сережа, ты у этого бойца, пожалуйста, пулемет забери от греха! Я же чуть не обделался со страху, что он вот-вот шмальнет!» Ларионов только усмехнулся: знай, мол, наших, и с тех пор Ванечку из других бойцов, напротив, выделял и относился к нему исключительно позитивно.

Той зимой пришлось постоянно ходить в грязном намокшем бушлате, в бронике, с разгрузкой поверх него, оружием и еще волочить на сапогах два прилипших кома грязи, тяжеленных, как чугунные ядра. Всюду перед палатками, кунгами и домиками стояли чистилки для обуви: перед входом полагалось соскребать грязь, но все равно она была повсюду. Косой придумал надевать бахилы. Где-то он их достал, но надолго их все равно не хватило, да и ноги в них скользили.

Кроме интуиции, Леня Косой имел очень устойчивую, буквально железную, нервную систему. Однажды при зачистке напоролись на крупное подразделение боевиков, возникла перестрелка и случилось так, что Леня и Ванечка оказались отрезанными от своих почти на два часа. Поначалу они сидели за глиняным сараем на задворках какого-то дома и просто ждали. Обстановка была неясная. Отовсюду — буквально со всех сторон — слышалась интенсивная стрельба, несколько бородатых вдруг выскочили из-за угла дома. Ванечка с Леней, не говоря ни слова, открыли огонь, один «чех» упал, другие побежали назад. Однако теперь убежище бойцов было раскрыто. На всякий случай, сменили позицию. Наступило короткое затишье, парни нервничали, вполне могли как-нибудь и обойти, запустить гранату. Ванечка не впал в панику только из-за того, что Леня совершенно спокойно сидел со своим автоматом на коленях, обкусывая ноготь на грязном пальце. Тогда Ванечка перестал думать вообще и стал делать как Леня: ковырять царапину и чистить ногти. Еще как-то показали хронику, как нашему пленному солдату, как барану, режут глотку, еще и орут с матюгами: «Убери руку!», чтобы не мешал. Тот катался по земле, долго сучил ногами, кровь била из шеи струей. Ванечка подумал, надо гранату держать наготове, и когда обступят, выдернуть кольцо и не держать чеку, чтобы не перехватили. Посмотрел на Ленчика. Ленчик был спокоен и деловит, вкручивал взрыватели в запасные гранаты.

Потом оказалось, что он, в свою очередь, посматривал на Ванечку, и когда все закончилось, рассказывал ребятам: «Все, пацаны, думаю, пиздец нам пришел, сейчас обосрусь со страху! Очко-то играет, считай, вообще нет очка! Поворачиваю голову, гляжу: ёпт, Кашалотище, блядь, сидит, нахуй, спокойный, как конь, ногти себе чистит. Думаю, ну, блядь, он-то точно знает некую военную тайну и если он не бздит, но все будет ладушки!»

Еще трое выбежали — положили и их. Навалено было боевиков уже целой кучей — человек шесть. Пустив еще очередь для страховки по лежащим телам, Ванечка с Леней быстро поменяли позицию назад к сараю. И не зря. По их прежней тут же долбанули пару раз из подствольного гранатомета. Все там разворотили. Хорошо дало по ушам, взвизгнули осколки, блямкнуло куском земли по каске. Потом боевики пошли в атаку. Ванечка к этому был готов, свалил первого и выскочившего вслед за ним, а Леня — другого, которого, однако, свои за ногу оттащили за угол дома.

Еще один бородатый попал под прицел, высунувшись из-за забора. Ванечка, плавно надавив на спуск, выпустил короткую очередь из пулемета выстрелов в пять и увидел, как ошметки отлетели от головы и соскочила шапка. Заглянул в коробку: кусок ленты там еще был приличный. Тут же и по ним начали долбить серьезно: и пулями, и пару раз из подствольников. Из стены сарая посыпалась глина и труха. Потом чуть в стороне протарахтел вертолет. «Вот щас и этот по нам ёбнет заодно!» — выдохнул Ленчик, вытаращив глаза. Под носом у него повисла густая желтая сопля. Потом он, зажав ноздрю, сморкнулся метра на два в сторону, утерся рукавом. По двору бродила черная курица, что-то клевала, порхала землю лапами. Ленчик, если застрянут и совсем прижмет с едой, планировал ее пристрелить и съесть.

Перекатившись прямо по грязи, сменили позицию. И вдруг на них вылетела уже целая толпа «чехов», да таких страшных, оскаленных, что жуть взяла! Какое-то время ни тот, ни другой боец не стреляли, будто оцепенели, была у них еще слабая надежда: вдруг как-то мимо пронесет, но когда до боевиков осталось метров двадцать, ударили сразу из двух стволов в упор. Стреляли, не останавливаясь, пока не положили всех, а у Ванечки, звякнув, не кончилась лента. Наступила тишина. Раскаленный ствол шипел под каплями дождя.

Запасных позиций у них больше не было, и бойцы занервничали. Однако на этом вроде как бы все и закончилось. Минут через десять из-за угла вышли наши. Сначала, правда, оттуда крикнули: «Кашалот, Косой! Свои!»

— Туточки мы! — завопили оба бойца.

Позже обоих наградили медалями «За отвагу». Награды вручал на улице перед строем генерал, который был чем-то похож на учителя истории Сан Саныча, но через каждые три слова почему-то вставлял «бля». Медалью своей Ванечка гордился, считал, что в этом ему повезло, потому что знал ребят, которым за реальную тяжелую боевую операцию дали по странной медали «За укрепление боевого содружества», что-то типа юбилейной. «За отвагу» считается по рангу гораздо выше. Да и с кем там было содружество — непонятно. Видимо все другие медали тогда на складе закончились и выдали то, что было.

Ленчик приезжал в Питер один раз летом. У него уже на октябрь была назначена свадьба. Первый вопрос его, однако, был: «Ну, и где тут можно склеить бабцов?» Ленчик почему-то был убежден, что все городские женщины явные или скрытые бляди. Конечно же, загуляли.

Если Ленчик выпивал, то постоянно нарывался на конфликты. Так однажды в кафе сцепился с накачанным мужиком явно из крутых, что-то не так ему сказал. Этот мужик собрался его бить. Ситуация накалялась.

Леня крутил в руках нож. Мужик ухмыльнулся:

— Ну, ты, пацан! Ты вообще сможешь убить человека? Да у тебя кишка для этого тонка!

Вот только не к тому он обратился с этим вопросом. Конкретно с этим пареньком он ошибся. Леня Косой очень даже запросто мог убить человека, да потом после этого еще и очень крепко спать. Леня смотрел на него, не мигая, ничего не говоря, чуть склонив голову набок. Так опытный свинобой смотрит на борова, прикидывая, куда ему половчее засадить ножичек, чтобы сразу с копыт и без визга. И мужик это вдруг почувствовал и ему это очень не понравилось. Короче, тут же заткнулся и свалил от греха. И надо сказать, правильно сделал.

Ванечку всегда поражал в Ленчике внезапный переход к действию без предварительных проявлений эмоций и долгих разговоров. Так однажды к ним в ночном клубе пристал какой-то тип, начал, как говориться, доябываться. Леня так же смотрел, смотрел, приценивался, потом взял пивную кружку да и дал ею тому парню в лоб. Тот сразу с копыт и слетел и тут же все и понял. Потом, правда, этот парень оказался сотрудником охраны, и Ленчику с Ванечкой из клуба пришлось экстренно сваливать, причем это оказалось сложнее, чем думали, поскольку пути отхода все перекрыли.

Спрятались в какой-то подсобке у пожарного выхода, где швабры и вонючие половые тряпки. Ленчик ушел на разведку. Вернулся буквально через минуту недовольный и разочарованный:

— Там стоит один на выходе. Больно уж он здоровый, нам его не свалить! Даже вдвоем не справимся. Чего делать-то? Вот, блядь, засада!

Ванечка выглянул из-за угла и понял, что так оно и есть: минимум сто десять кэгэ, рост под два метра, кулачищи с футбольный мячик. Страшновато. Бывают здоровые большие люди, а кулачки у них маленькие, даже странно, это потому что искусственно накачанные, а этот, видать, таким здоровым и родился. По кулакам таких прирожденных богатырей и распознают. Они самые опасные, у них мясо естественное, а не наращенное на гормонах и спортивной белковой еде.

— Валить его надо только с первого удара! — заявил Ванечка. — Или лучше треснуть чем-нибудь тяжелым по балде. Но если не попадем с первого удара — нам пиздец!

Он выудил из кармана кожаный мешочек с дробью.

— Во!

Но сделали проще: у Ленчика с собой был еще и перцовый баллончик — как-то он его ухитрился пронести в клуб.

— А вдруг бодяжный? — в последний момент засомневался Ванечка.

— Да ни фига: я, как только купил, так тут же его и опробовал, причем просто прыснул в сторону собак, отвернувшись — и то у меня глаза зажгло, сопли пошли. Так что смотри, чтобы тебе не попало.

Подошли и сходу прыснули верзиле в лицо. Буквально залили ему глаза. Богатырь тут же вышел из строя, завыл, начал тереть веки. Ванечка уже держал наготове маленький кистень — мешочек с дробью, однако бить качка вдруг в последний момент пожалел: по бритой голове лупить его было жалко, а по телу — бессмысленно — мышцы все равно не пробьешь. Был бы волосатый — треснул бы, не думая. Секунд пять искал, куда бы долбануть мешочком и не находил. Потом треснул, только без толку. Лишь после удара Ленчика в подбородок, от которого у того аж загудела рука, богатырь свалился.

— А ведь хороший баллончик! — сказал Ванечка, заливаясь соплями.

— Бежим!

Оба потом с полчаса отсмаркивались, и еще часа два чихали.

Назад к себе в Вологду Ленчик уехал автостопом. Денег у него не осталось ни копейки. У Ванечки, впрочем, тоже. Подарок невесте Ленчик так и не купил. Настроение его было мрачное. В Вологодской тоже, как и везде, царило разорение и запустение. Даже молока в Молочном не было — на три деревни оставалась только одна корова.

В конце лета Ванечка повадился по выходным ходить в клуб недалеко от дома, чтобы там познакомиться с какой-нибудь симпатичной девчонкой.

В этом клубе существовал довольно жесткий фейс-контроль: пускали только своих. Понятие «свои» было одновременно и узким и достаточно широким. Посетители должны были подходить и по одежде, и по поведению, и даже некоему выражению лица, чтобы не нарушали дух клуба и не испортили своим людям отдых. Переодевания обычно не помогали, причем многих знали в лицо, иногда пускали, а иногда нет. Видимо, это зависело и от заполнения и от конкретной ситуации.

На фейс-контроле Ванечка неожиданно встретил знакомого по армии, бывшего сержанта по фамилии Голубев. Тот Ванечку тоже узнал, тут же стер с лица грозное неприступное выражение, заулыбался, они даже обнялись. Бывший сержант сказал: «Заходи к нам. Можешь и с подругой. Я здесь всегда стою по выходным. Запиши номер мобильного…» и тут же оттеснил в сторону парочку довольно симпатичных девчонок: «Сегодня мест нет!» — «Ну-у!» — Вид его снова стал грозным, почти свирепым. Девчонки стреляли в него глазами, вдруг обе высунули розовые язычки, стали делать ими явно неприличные движения. Он, однако, не соблазну поддавался: «Может быть, следующий раз!» — но все-таки смягчился: «Ладно, пошли! — и двинулся с подружками внутрь, сказав при этом другому охраннику: «Серега, прикрой меня, я быстро!» Напарник понимающе кивнул. Ванечка посмотрел Голубеву вслед с завистью: «Вот бы получить такую работу! И почет, и телки, и платят наверняка неплохо!»

Ванечку в клуб пропустили бесплатно. Увидел там у стойки бара одну явно скучающую девушку. Она ему понравилась. Ванечка подошел, попытался познакомиться.

— Ты сколько зарабатываешь? — сразу спросила она, вставив в губы длинную тонкую сигарету и ожидая, когда Ванечка поднесет зажигалку.

Ванечка сказал. Еще и приврав в два раза больше. Он устроился работать в кабельные сети: ползал по чердакам, крышам, пару раз здорово бился головой. Правда, в какой-то день денег им не заплатили, а бригаду распустили.

Девушка, хмыкнув, оглядела его с головы до ног.

— А машина у тебя есть?

— Пока нет.

— Вот когда будешь получать в три раза больше, и у тебя будет машина, тогда и приходи знакомиться! — заявила девушка и демонстративно отвернулась.

Короче, Ванечка тут обломился.

Однажды приснился страшный сон, что его снова призывают в армию, и что он стоит без трусов перед комиссией. Ванечка начинает объяснять военкому, что он уже отслужил, но его, не слушая, ведут дальше, говоря, что так надо, и ничего тут не поделаешь. Проснулся он в холодном поту, еще и с эрекцией.

Раз в неделю Ванечка навещал своих родителей. Родители жили в большом блочном доме-корабле на Будапештской улице. Квартира была трехкомнатная, когда-то полученная на семью из четырех человек, но маленькая по площади — всего сорок пять метров. Ванечкиных родителей всю жизнь преследовала теснота: в юности они жили в общежитии, потом в дикой коммуналке на пять семей, потом — в другой коммуналке, хотя уже и в двух комнатах, но в довольно мрачном месте — на Троицком поле. Там и родились у них дети: Танечка, а потом — через три года — Ванечка, а потом родители получили эту квартиру на Будапештской улице. Сколько-то лет наслаждались собственным жильем, где у каждого была своя комната, а затем сестра вышла замуж, население квартиры сразу же возросло на ее мужа, а квартира снова стала напоминать коммуналку. Привести туда подругу или друзей было просто невозможно. Уход Ванечки в армию ситуации не решил, поскольку у сестры родилась двойня. Сестра работала бухгалтером в небольшой коммерческой фирме. Хозяин ей сказал, что работать без бухгалтера три года он никак не сможет, поэтому она вышла на работу, когда детям не исполнилось и полгода, благо работа была недалеко. Ванечкиной матери как раз исполнилось пятьдесят пять лет, она вышла на пенсию и сидела с внуками, теперь и смысла съезжать на съемную квартиру уже и не было — и так и эдак нужна была нянька. Сейчас детям было уже два года, и в квартире царил постоянный хаос: все было завешано стираным бельем, колготками, под ногами пищали и трещали игрушки и сами дети, которые к тому же постоянно болели. Почти мифического Виталика, мужа сестры, Ванечка не видел уже очень давно, где-то он кем-то с утра до вечера работал, но очень вероятно, что Виталик все-таки реально существовал. Об этом говорили пустые пивные бутылки на балконе и растоптанные его тапки в прихожей, а также и то, что сестра вроде бы снова ходила беременная. Отец все еще продолжал числиться в каком-то «почтовом ящике» — на оборонном заводе, который, не получая никаких заказов, неуклонно разваливался, все там было уже украдено и перепродано, однако по собственному желанию отец уходить никак не хотел, поскольку надеялся получить немаленькую компенсацию по сокращению штатов. Завод как-то завис: то ли его закрывали, то ли переводили в какое-то другое место, понятно, с последующей массовой зачисткой персонала. Говорили, что его вот-вот будут сносить полностью, а на этом месте строить элитные жилые дома и бизнес-центр, поскольку вид оттуда на Неву был замечательный.

Отец Ванечки то ли работал, то ли не работал — было непонятно, но на работу ездил каждый день. Чуть выпив, он крыл всех и вся — весь существующий миропорядок. В свое время он был рьяным антисоветчиком и поддерживал перестройку, теперь так же яростно выступал против «дикого капитализма».

Таким образом, места для Ванечки в квартире родителей не оставалось. Вариант проживания у дедушки с бабушкой на Васильевском острове — тоже не проходил — там тоже места не было — разве что на кухне. Короче, жить Ванечке по возвращения из армии было просто негде. Оставалось только одно место — у тетки Лии, которая жила там же, на Васильевском, и которая Ванечку привечала с раннего детства. Всегда у нее для него была припасена конфетка.

Эта тетя Лия, старшая сестра матери, получила квартиру в наследство уже в пожилом возрасте от родственницы мужа, за которой она ухаживала до самой смерти. У тетки самой было какое-то хроническое заболевание крови, она часто лежала в больнице. С головой у нее тоже был непорядок. Как только она оформила наследство, к ней стали наведываться разные личности, включая участкового, подговаривая, что раз она одинокая, то, если она завещает им квартиру, обещали материальную помощь и пожизненное содержание. Повадились и медсестры из поликлиники и еще какие-то юные, но очень блядовитые девочки из собеса — всем нужно было жилье. Было понятно, что после подписания такого соглашения долго не проживешь. Участкового милиционера тетя Лия испугалась больше всего, потому что тот хотел тут же и вселиться вместе с женой в свободную комнату. Тетка стала при нем звонить родным, так он вырвал телефонный шнур и закрутил у нее на шее, подержал, подушил немного, а потом в ярости ушел. Тетя тогда и записала в наследники Ванечку и, для надежности, еще и прописала его на своей жилплощади. Ванечке как раз только-только восемнадцать и исполнилось, он уже и повестку получил. Сама тетя Лия была жива и в настоящее время проживала у другой своей сестры (еще одной Ванечкиной тетки совсем уже больной, дряхлой и плохо ходячей) в Твери. Собирались даже вместе помирать, впрочем, тетя Лия вполне могла передумать и вернуться в Питер в любой момент. Но пока что Ванечка жил один в двухкомнатной квартире. Тут ему повезло.

— Ты — богач! Еще бы и ремонтик тут сделать! — с завистью сказал бывший Ванечкин одноклассник Витек Макаров, однажды заехавший к нему с пивом. Сам Витек жил с родителями, младшим братом и ему некуда было привести очередную подругу. Он ожидал, что Ванечка предложит ему приходить к нему с подружками для кратковременного секса и даже оговорил компенсацию, но Ванечка эти поползновения твердо пресек, сказав, что у него самого есть девчонка, а групповой секс он не одобряет, а также после армии не любит любого массового совместного проживания. И, тем более, не будет предоставлять свою кровать для чужого траха, чтобы не разводить тут антисанитарию и трихомонад. Про девчонку он соврал, поскольку постоянной подруги у него пока что не было.

В начале сентября Ванечка начал активно искать работу. Спросил у одного знакомого. Тот поинтересовался:

— Что умеешь делать?

— Чего надо, то и могу. Все! — не моргнув глазом, ответил Ванечка, у которого деньги уже закончились окончательно. Тот, оглядев бывшего солдата, хмыкнул:

— Официантом в «Япошку» пойдешь? Хорошие чаевые. Еще там же есть работа охранника за десять тысяч. Сутки через двое. Можно найти еще одну работу и пахать в двух местах. Годится?

— Подумать можно?

— Ну, думай.

Буквально на следующий день повстречался какой-то мужчина вроде чем-то знакомый, то ли лицом, то ли походкой.

Он вдруг остановился, резко повернулся к Ванечке:

— Слушай, парень, а ведь тебя где-то видел!

Ванечка несколько напрягся:

— Возможно.

— Все. Вспомнил! — Мужчина радостно хлопнул себя ладонью по лбу: — Пулеметчик? И еще у тебя дружок был такой чумазый, лихой парнишка…

Тут Ванечка и его припомнил, хотя и с трудом. Человек в форме, да еще и побритый, выглядит совсем по-другому, чем в цивильной одежде и с усами и бородкой.

— Напомни, как зовут? — Мужчина смотрел на Ванечку с таким же интересом.

— Кошлов Иван.

— А я Ковалев Сергей. Сергей Николаевич. Капитан. Работаешь? Учишься?

— В поиске. На подготовительные курсы записался в университет, в следующем году буду поступать. Хочу учиться и работать.

— И на кого думаешь учиться?

— На филолога, — чуть помедлив, ответил Ванечка.

— Ну-ну, — с некоторым сомнением произнес Ковалев. — Ладно, если надумаешь, есть работа в ЧОПе у моего хорошего знакомого, бывшего мента. Наш человек. Зовут Алешин Павел Петрович. На-ка, держи его визитку. Позвонишь по этому телефону и скажешь, что ты от Ковалева. Встретитесь, поговорите. Если подойдешь, это нормальная работа, еще останется время для учебы. Там требуются не просто охранники, а оперативные работники в сыскное бюро. Мне почему-то кажется, ты вполне подойдешь. Подумай.

Ванечка позвонил Алешину сразу же, как только добрался до дома. Тот звонку не удивился и назначил встречу на десять утра следующего дня.

К назначенному времени Ванечка отправился на собеседование. Утром долго стоял в замешательстве босиком в одних трусах перед открытым шкафом, чесал в затылке: не знал, что и надеть. Хотелось одеться поприличнее, а приличного ничего и не было. Старый пиджак не налезал на плечи и не застегивался, ворот единственной белой рубашки на шее не сходился. Пришлось идти в джинсах, футболке и легкой осенней куртке.

Главная контора ЧОПа находилась недалеко от станции метро «Черная речка». Охранник на входе проверил документы, сверил фамилию по журналу, кивнул и пропустил Ванечку.

Само помещение охранного агентства напоминало районный отдел милиции, как если бы его решили немного сделать почище и подкрасить. Дешевый евроремонт, гудящие лампы дневного света. Пронзительно до глубины мозга воняло какой-то синтетической дрянью. Все это нагнало на Ванечку тоску. По указке охранника он нашел восьмой кабинет, постучал и после отклика «Да, войдите!», зашел.

За столом, развалившись в кожаном кресле с высокой спинкой, сидел мужчина лет сорока в рубашке без галстука и с расстегнутым воротом. Поднялся, пожал руку, представился: «Алешин Павел Петрович» и предложил сесть. Ванечка сел на край стула, держа спину прямо, уставился на Алешина. Тот ободряюще улыбнулся, задал несколько простых вопросов, потом достал лист бумаги и ручку:

— Заполни анкету. Документы принес?

— Да.

Какое-то время Ванечка, покусывая ручку, заполнял анкету.

Алешин бегло просмотрел ее, встал, пожал руку:

— Все в порядке. В течение трех дней мы тебе позвоним.

Ванечка направился к двери, в дверях обернулся. Алешин, откинувшись в кресле, смотрел на него, поднял растопыренную ладонь: «Удачи!»

Звонок разбудил его через два дня ровно в десять утра:

— Иван? Это Алешин. Ты принят. Приходи оформляться. Возьми с собой паспорт, ксерокопию карточки пенсионного полиса, ИНН, трудовую книжку, военный билет, фотографию три на четыре, справку из тубдиспансера… Вроде как все.

— Понял. Когда?

— Сразу, как только соберешь документы. Только приходишь уже не на «Черную речку», а на Петроградскую. Запиши адрес…

В тот же день он познакомился с Котом. Ванечка вошел в дежурную комнату и там, на диване, увидел длинного тощего парня с торчащими вверх светлыми волосами, который самозабвенно с упоением ковырял в носу. Закончив ковырять, он пошмыгал носом, и видимо вполне удовлетворенный его чистотой и проходимостью наконец уставился на Ванечку.

— Это ты, что ли, Кошлов Иван? Давай знакомиться. Я — Андрей Катаев. Мы теперь вроде как напарники.

Был он на два года старше Ванечки. Кличка Кот происходила вследствие его фамилии и действительного сходства с котом даже не внешним видом, а скорее повадками.

Ванечку-то понятно, почему взяли без проблем: все-таки какой-никакой, а боевой опыт, рекомендации, а вот почему приняли Кота, поначалу для Ванечки было неясно. Сначала Ванечка думал, как и его самого — по знакомству и опять же и по анкете наверняка подошел: без образования после армии у него одна дорога — охрана, милиция. Кот служил в Псковской дивизии ВДВ, причем оттрубил там целых три года, включая год по контракту. На вопрос, зачем подписывал контракт, отвечал неопределенно: там, мол, умеют уговорить. Разговоры про службу не любил. В части он считался человеком образованным, поскольку перед армией закончил электротехнический колледж, поэтому всю службу отработал на рембазе аккумуляторщиком. От этой работы у него остался на память сухой кашель. Ростом повыше Ванечки чуть не на целую голову, парень он был с виду не слишком крепкий, шебутной, подвижный и невыдержанный на язык. Однако позже проявились чрезвычайно полезные в работе черты: Кот хорошо знал город, имел необъятное число знакомых во всех слоях общества, где это только возможно, и практически мгновенно мог наладить контакт с любым человеком, хоть с пенсионером, хоть с бандитом, хоть с бомжом. Ванечка иногда поражался ему: все почему-то считали его за своего. Он мог подойти к бомжам, выпивающим на скамейке, и завести с ними дружескую беседу, в ходе которой его еще и настойчиво пытались угостить. Попадая в определенную сферу, он сам мимикрировал, как хамелеон. Он был своим среди фанатов «Зенита», а однажды Ванечка с изумлением наблюдал, когда гаишник, который, остановив их машину с явным намерением стряхнуть денег на пиво, направлялся к ней со злобным лицом, вдруг через какие-то буквально три минуты после беседы с Котом уже улыбался, хохотал; они чуть ли не хлопали друг друга по плечам. Впрочем, какую-то купюру Кот все-таки гаишнику всунул. Закон жанра. Он был чем-то вроде человека-хамелеона, что делало его незаменимым для работы в детективном агентстве. Единственно, что он ненавидел, были гопники, которых он на дух их не переносил и всегда шел с ними на конфликт. Кроме того, был хороший водитель. Вообще имел хорошую реакцию и быстро соображал: гораздо быстрее Ванечки, мог выкрутиться из любой ситуации.

У него была машина — раздолбанная «семерка» грязно-морковного цвета, ранее называвшегося «рубин 110», с пробегом, кажется, тысяч двести. Бегала она, впрочем, довольно резво, хотя и на скорости больше 70 километров в час ощутимо вибрировала — надо было менять крестовину карданного вала.

За машиной своей, хотя и проклинал ее (но только когда она это не слышала — где-нибудь подальше от нее, поскольку считал за одушевленное существо, которое может обидеться и запросто сломаться в самый неподходящий момент) и постоянно собирался менять на какую-то мифическую иномарку, Кот следил тщательно: чуть ли не раз в три месяца менял масло, чуть реже тормозную жидкость и колодки тормозов, трубки и другие части, которые, может, и не требовали такой частой замены, но которые можно было заменять самостоятельно без особых усилий и хлопот. Нередко призывал Ванечку послушать, как ровно работает мотор. Ванечка ничего особенного в тарахтении не слышал, но согласно кивал головой. Ванечка в основном боялся внезапного проваливания прогнившего пола и собственного выпадения на дорогу на полном ходу и поэтому старался поджимать ноги.

Впрочем, и отрицательных черт в характере Кота было немало. Во-первых, он много курил. Во-вторых, постоянно трепался за рулем. Еще иногда на него нападал словесный понос.

Женщин на дороге Кот ненавидел люто, нещадно крыл их матами, хлопал ладонями по рулю:

— Вот, блядь, дура, ну, куда ты лезешь! Кто ж так ездит! Ебаныйтывротблянахуй, кому права дают в этой стране!

Или:

— Гляди-гляди, едет за нами, сука ебаная, ребенок в машине, а она треплется по телефону и никак не может отлипнуть. Засунь мобилу себе в пизду!

Коту, проживавшему в трущобе в самом центре Петербурга у Пяти Углов, Ванечкина квартира понравилась главным образом тем, что из окна были видны деревья.

— Классная квартирка!

— Да тут все трубы ржавые, надо менять! Причем, лучше во всем доме. Наверху живет безумная старуха, постоянно меня заливает на кухне и в туалете.

— Это фигня. Радуйся! У меня вообще своего жилья нет! По сути, я — бомж!

Сам Кот снимал квартиру на улице Рубинштейна у самых Пяти Углов — в самой настоящей трущобе: вход со двора-колодца на черную лестницу, пятый этаж без лифта. Ступени на лестнице были липкие, словно залитые жиром. На площадках стояли консервные банки, битком набитые рыжими жухлыми окурками. Там даже кошки не жили.

Итак, прилипая к ступеням, поднимаешься на пятый этаж. С лестницы сразу попадаешь в кухню с маленьким окошком, выходящим в настоящий двор-колодец шириной всего метра три, забитый мусором почти до уровня второго этажа. В квартире было две сумрачные комнаты, окна которых выходили в другой колодец — пошире, на стенах — портреты неизвестных людей и дурные копии знаменитых работ. Одну копию Ванечка сразу же узнал: Аленушка оплакивает братца Иванушку на берегу на камне, только автора забыл — то ли Саврасов, то ли Васнецов, то ли Серов — что-то такое, в школе, помнится, писали по этой картине сочинение. Только Аленушка тут получилась какая-то косая — чистая ведьма, хоть саму ее топи.

Централизованного горячего водоснабжения тоже не было на кухне висел на стене газовый водогрей. При открывании крана раздавался сильный хлопок, от которого во всей квартире дребезжали стекла.

Платил Кот за квартиру по питерским меркам не слишком и дорого, поскольку снимал ее у каких-то своих знакомых — чуть ли не у дальних родственников, но и все равно получалось немало. У этой берлоги имелся, конечно, и свой шарм — это была подходящая нора для студентов, художников и молодоженов без детей. Все эти неясные картины на стенах, ловцы снов, музыка ветра, позванивающая на сквозняках, струящихся из перекошенных оконных рам, создавали некую романтическую ауру. В ванную комнату, совмещенную с туалетом, прямо из кухни вела дверь с рифленым матовым стеклом. Если присмотреться, можно было увидеть силуэт моющегося или сидящего на унитазе человека. Кот все время собирался повесить туда занавеску, но руки не доходили. С появлением в его квартирке Валентины, там, в общем-то, стало даже уютно, к тому же было близко до Невского проспекта. Всегда можно сбегать в кино на ночной сеанс или просто погулять в центре, не завися от транспорта и разводки мостов. Ванечка же на своем Васильевском острове, был заперт там с часу до пяти ночи.

Кот рассказал про себя:

— Я почти год проработал на хозяина в одной строительной фирме. И, наверно, если послушать других, на, в общем-то, хорошего хозяина. Пахали много, но и получали вроде как неплохо. Всеми делами занимался управляющий. Сам хозяин за все время приехал на своем «мерсе» только один раз, помнится, походил по площадке с брезгливым выражением лица, потом свалил в аэропорт — ему нужно было в Мюнхен на Октоберфест — его давняя ежегодная традиция. Кстати, был он тогда с любовницей, понятно моделью лет двадцати. Они тогда посмотрели на нас со скукой, как на предметы обихода вроде пылесоса. И я вдруг почувствовал себя древнеримским рабом. Кому-то, может, и нравится быть рабом, но только не мне! В этом мире надо быть только хозяином! — заключил Кот.

Ждали они не долго. Вошел щуплый парень лет под тридцать в очках, и сказал, заглядывая в бумажку:

— Я — Корабельников Александр, сотрудник технического отдела, и я познакомлю вас с основными направлениями нашей работы, к которой вы приступите после того, как пройдете обучение. Вы уже знаете, что по закону, желающий стать сыщиком должен окончить профильное учебное заведение, имеющее лицензию Минобрнауки или департамент образования Петербурга. Достигшие 18 лет граждане после окончания школы могут пойти на очное обучение по специальности «частная охранная деятельность» и «частная сыскная деятельность». Обучение в среднем занимает один месяц при шестидневной учебной неделе. Для лиц, имеющих опыт охраны, проходивших службу в оперативных или следственных подразделениях органов МВД, ФСБ или Вооруженных силах, достаточно двух недель. То есть, вам придется проходить полный курс. — Он сделал паузу, поднял глаза на парней. — Вы получите оба сертификата и удостоверение личности частного охранника, фотографии на которое вы сегодня сдали. Помните, как и любой частный бизнес в России — охранный бизнес находится под постоянным давлением государственных структур. В нашем случае это МВД. Практически все запрещено. Большая часть того, что делаем мы, да и все частные охранные предприятия — незаконно, как, впрочем, — тут Корабельников ухмыльнулся, — и большая часть того, что делают государственные службы, постоянно обирая граждан путем вымогательства и взяток. Огнестрельное оружие теперь запрещено, также запрещено использовать скрытые видеокамеры и «жучки». И я в какой-то мере с этим согласен: тут слишком много возможностей сбора компромата, поскольку камеру можно поместить в туалете, раздевалке, спальне, бане, а это места, где человек хочет побыть один или максимум вдвоем. А скрытая камера — реальное вторжение в личную жизнь. Впрочем, это мало кого волнует, но камеру можно поместить в комнату, где ты берешь взятку, пялишь несовершеннолетнюю проститутку или мальчишку с вокзала. Вот!

Он показал что-то типа спичечного коробочка — это тоже оказалась камера.

— Такие штучки теперь запрещены, легально можно снимать обычными камерами, фотоаппаратами и записывать на диктофон. Следить за людьми также нельзя, хотя это и есть наш бизнес. Короче, закон написан так, что к нам всегда можно придраться. Поэтому наша задача работать так, чтобы против нас не оставалось никаких улик. Муж хочет посмотреть, что делает его жена, когда он в командировке. Поэтому приходится работать на грани. Прослушивать телефонные переговоры официально нельзя, хотя мы имеем техническую возможность фиксировать важные разговоры, не уведомляя об этом никого.

— Как? — всунулся Кот.

— Узнаешь в свое время! — снова ухмыльнулся Корабельников. — Технические средства — наши основные добытчики информации, поскольку нам нужны документальные визуальные свидетельства. Люди не очень доверяют телефонным записям. Впрочем, ревнивцы те готовы верить всему: у них, как говорится, каждое лыко в строку. Также по заявке фирм мы осуществляем проверку партнеров перед предстоящей сделкой: нет ли за ними криминала или кидалова, не фиктивная ли это фирма, не однодневка ли, которая может забрать деньги и исчезнуть. Для этого у нас имеется постоянно пополняемая база данных. Мы вводим туда практически все фирмы, выходящие на рынок Петербурга. Обмениваемся информацией с другими агентствами в крупных городах, в частности, в Москве, Нижнем Новгороде, Самаре, Екатеринбурге. Наше агентство занимается также проверкой персонала для средних компаний, не имеющих собственных служб безопасности.

Потом еще Корабельников уточнил:

— Тут спрашивали, откуда мы берем информацию? Покупаем. Информация — хороший товар. Это еще и подработка людям, которые сидят на больших информационных базах или имеют к ним доступ. Шеф контактирует с ними по своим каналам. Кроме того, имеется свой круг постоянных клиентов из фирм, которые считают, что проверка персонала перед приемом на работу себя окупает. Может поступить какой-нибудь мошенник или шпион конкурента, поэтому мы проверяем резюме кандидатов. Проверяется официальная база, то есть наличие судимостей, затем неофициальная: проходил ли он когда-нибудь по каким-нибудь грязным делишкам. На некоторых лиц такая информация иногда добывается более глубоко. Например, поскольку человек в жизни не меняется, полезно знать, что он из себя представлял в детстве и юности. Например, можно найти его школьного друга, учительницу и получить достаточно объективную оценку искомой личности. Бывает, что женщины проверяют своих женихов, но еще чаще матери проверяют женихов своих дочерей: женаты они или нет, нет ли у них кого-нибудь типа второй гражданской жены, то есть незарегистрированной сожительницы, детей от прежних браков, также родители проверяют друзей своих уже подросших детей — не наркоманы ли они.

— Всякие личные проблемы, — продолжал Корабельников, — это обычное дело частного сыска. Менты не могут, а главное, не должны да и не хотят этим заниматься. Это изначально вне их компетенции. Может ли гражданин прийти в милицию и попросить проследить за своей женой или за конкурентом? Официально это просто невозможно. Кстати, прослушивать разговоры без санкции прокурора им тоже категорически нельзя, а у нас есть специально купленный для этого за очень большие деньги программно-аппаратный комплекс GSM. Никто даже и не узнает, что его прослушивают. Самое главное в нашем деле, не лезть в политику. Тут можно здорово погореть. А кого волнуют мужчины-кобеля и жены-изменщицы? Лишь своих жен и мужей. А как же иначе? Такие дела нельзя пускать на самотек. Как известно, женщины, как и мужчины, при недостатке контроля мгновенно сваливают налево — такова их природная сущность… Это наша работа. Что же касается поиска людей, то многое можно сделать через знакомых ребят в ментуре за долю малую. Понятно, это все незаконно, а кто у нас стране досконально соблюдает закон? Например, взятки берут все, и, по сути, это официально поощряется самым построением системы государственного управления. Запрети взятки и нарушится многолетний порядок вещей и сам многовековой уклад России. Еще одно направление работы: контроль за детьми. Иногда требуется проследить за ребенком-студентом: с кем он общается, не употребляет ли наркотики, какая у него друг или подружка, чтобы заранее можно было принять меры…

Как оказалось позже, подобными опросами в школах, вузах и в мужских коллективах в основном занималась Катя Баянова — хрупкая темноволосая девушка двадцати двух лет. Она умела найти контакт в этой среде, расположить к себе. Для разной ситуации она и одевалась по-разному, то в ярком макияже, то вообще без косметики, имела кучу различных удостоверений: то корреспондента некоего СМИ, то — сотрудника какого-нибудь департамента, общественной организации или благотворительного фонда. Ни Ванечка, ни даже Кот этим не занимались, поскольку не внушали доверия ни школьным учителям наблюдаемых лиц, ни их бывшим одноклассникам: у тех непременно возникала подлая мысль: «Сейчас начнут бить морду!», поэтому функцией Ванечки и Кота осталось наружное наблюдение, поиск дополнительной, обычно визуальной или документальной информации и силовое прикрытие Кати. Так она чувствовала себя гораздо увереннее и свободнее. Как-то один тип привязался к ней посередь бела дня, собирался ухватить Катю за попку, но тут Кот сурово бибикнул из машины, так тот сразу ручки свои шаловливые и отдернул.

Позднее оказалось, что сам Корабельников каким-то образом имел доступ к ежедневной оперативной сводке по городу и области. Это был очень большой секрет. Знали об этом только три человека: сам Корабельников, Алешин и Кот, который к Корабельникову сразу втерся в доверие.

Занятия начались буквально через два дня. На первом занятии в школе охранников изучали законодательные акты. Чтобы лучше запомнилось, всех заставили своей рукой записать в конспект:

«Статья 3. Виды частной детективной и охранной деятельности

Частная детективная и охранная деятельность осуществляется для сыска и охраны.

В целях сыска разрешается предоставление следующих видов услуг:

1) сбор сведений по гражданским делам на договорной основе с участниками процесса;

2) изучение рынка, сбор информации для деловых переговоров, выявление некредитоспособных или ненадежных деловых партнеров;

3) установление обстоятельств неправомерного использования в предпринимательской деятельности фирменных знаков и наименований, недобросовестной конкуренции, а также разглашения сведений, составляющих коммерческую тайну;

4) выяснение биографических и других характеризующих личность данных об отдельных гражданах (с их письменного согласия) при заключении ими трудовых и иных контрактов;

5) поиск без вести пропавших граждан;

6) поиск утраченного гражданами или предприятиями, учреждениями, организациями имущества;

7) сбор сведений по уголовным делам на договорной основе с участниками процесса. В течение суток с момента заключения контракта с клиентом на сбор таких сведений частный детектив обязан письменно уведомить об этом лицо, производящее дознание, следователя, прокурора или суд, в чьем производстве находится уголовное дело.

В целях охраны разрешается предоставление следующих видов услуг:

1) защита жизни и здоровья граждан;

2) охрана имущества собственников, в том числе при его транспортировке;

3) проектирование, монтаж и эксплуатационное обслуживание средств охранно — пожарной сигнализации;

4) консультирование и подготовка рекомендаций клиентам по вопросам правомерной защиты от противоправных посягательств;

5) обеспечение порядка в местах проведения массовых мероприятий.

Предприятиям, осуществляющим частную детективную и охранную деятельность, предоставляется право содействовать правоохранительным органам в обеспечении правопорядка, в том числе на договорной основе.

Физическим и юридическим лицам, не имеющим правового статуса частного детектива, индивидуального частного детективного предприятия или объединения, частного охранника или частного охранного предприятия либо охранно — сыскного подразделения, запрещается оказывать услуги, перечисленные в настоящей статье.

Статья 5. Действия частных детективов.

В ходе частной сыскной деятельности допускаются устный опрос граждан и должностных лиц (с их согласия), наведение справок, изучение предметов и документов (с письменного согласия их владельцев), внешний осмотр строений, помещений и других объектов, наблюдение для получения необходимой информации в целях оказания услуг, перечисленных в части первой статьи 3 настоящего Закона.

При осуществлении частной сыскной деятельности допускается использование видео- и аудиозаписи, кино- и фотосъемки, технических и иных средств, не причиняющих вреда жизни и здоровью граждан и окружающей среде, а также средств оперативной радио- и телефонной связи.

В случае необходимости оказания частными детективами услуг, сопряженных с опасностью для их жизни и здоровья, им разрешается использование специальных средств, виды, порядок приобретения, учета, хранения и ношения которых устанавливаются Правительством Российской Федерации.

Статья 7. Ограничения в сфере деятельности частного детектива

Частным детективам запрещается:

1) скрывать от правоохранительных органов ставшие им известными факты готовящихся или совершенных преступлений;

2) выдавать себя за сотрудников правоохранительных органов;

3) собирать сведения, связанные с личной жизнью, с политическими и религиозными убеждениями отдельных лиц;

4) осуществлять видео- и аудиозапись, фото- и киносъемку в служебных или иных помещениях без письменного согласия на то соответствующих должностных или частных лиц;

5) прибегать к действиям, посягающим на права и свободы граждан;

6) совершать действия, ставящие под угрозу жизнь, здоровье, честь, достоинство и имущество граждан;

7) фальсифицировать материалы или вводить в заблуждение клиента;

8) разглашать собранную информацию, использовать ее в каких-либо целях вопреки интересам своего клиента или в интересах третьих лиц;

9) передавать свою лицензию для использования ее другими лицами.

Проведение сыскных действий, нарушающих тайну переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений либо связанных с нарушением гарантий неприкосновенности личности или жилища, влечет за собой установленную законом ответственность».

Битый час преподаватель перечислял, что делать нельзя, потом завершил лекцию:

— Деятельность частных охранных предприятий (ЧОПов) полностью контролируется Министерством внутренних дел. Частным сыщикам нельзя читать частную переписку и вскрывать чужие письма. Нарушение этой статьи закона грозит лишением свободы на срок до 7 лет или, в лучшем случае, штрафом в размере от 100 тыс. до 300 тыс. рублей.

Закон полностью запрещает пользоваться скрытыми камерами и специальными средствами прослушки. За частным детективом сохраняется только право осуществлять наружное наблюдение за тем или иным человеком. О диктофонах, обычных фотоаппаратах и видеокамерах ничего не говорится.

Детективы обязаны делиться любой оперативной информацией с милиционерами и следователями по первому же запросу — до сегодняшнего дня такая кооперация не была обязательной. Впрочем, разглашать сведения о своем заказчике частный сыщик права не имеет даже милиции. Детективы, имея лицензию, могут приобретать только травматические пистолеты, перцовые баллончики и электрошокеры. Приобретение нарезного огнестрельного оружия запрещено. Вопросы есть?

Кот поднял руку:

— Тут у вас прозвучало выражение «запрещено собирать сведения, связанные с личной жизнью, с политическими и религиозными убеждениями отдельных лиц». А что это за «отдельные лица»? И существует ли список отдельных лиц?

Преподаватель никак не среагировал на прикол:

— Да, конечно. Вас с ним ознакомят ваши руководители по месту работы.

Кроме теоретических занятий, двенадцать часов в неделю занимал рукопашный бой и еще четыре часа проводили на стрельбище в тире МВД.

Параллельно Ванечка еще ходил и на водительские курсы, кои успешно и окончил.

По окончании курсов всем торжественно выдали свидетельства, завершение учебы отметили небольшим фуршетом, и буквально на следующий день началась работа.

Поначалу Кот с Ванечкой ездили в составе группы быстрого реагирования. Машины были в основном классические «Жигули» с наклейками на дверях и желтым фонарем на крыше. Норматив приезда на место происшествия составлял десять минут днем и пять минут ночью, что в условиях большого города выполнить было довольно непросто. В организации, с которой был заключен договор на охрану, нажимали тревожную кнопку или просто звонили по телефону диспетчеру, а тот уже отправлял на место ближайшую группу. Приходилось мчаться в ночные клубы, где посетители устраивали пьяные дебоши, и выволакивать их оттуда, или в кафе и рестораны, где клиенты отказывались платить, в магазины, где покупатели постоянно что-то крали. Потом нарушителей сдавали милиции или просто отпускали — по обстоятельствам. Наиболее неприятными считались вызовы в коттеджные поселки для богатых — на внутренние разборки: обычно или семейные скандалы или опять же пьяные драки на вечеринках. Там обычно трудно было понять, кто прав и кто виноват, и можно было самим получить по голове от местной охраны и телохранителей. Так однажды Кот с Ванечкой попали в очень жестокий замес. Хозяин и гости разом кинулись на приехавших по их же вызову частных охранников, и тем пришлось очень тяжело. Однако в результате у хозяина оказалась сломанной в двух местах челюсть, а у кого-то из гостей выбиты зубы, не считая множества ушибов у других.

Никакого оружия, кроме резиновой дубинки и газового баллончика у охранников не было. Однако форма, решительный вид, крик, пара ударов по ребрам или в поддых обычно решали проблему. Впрочем, в багажнике для подстраховки лежало помповое ружье и два пневматических пистолета, стреляющие стальными шариками. Пистолеты были обычной конструкции, только в них поменяли газовый баллончик на более мощный. Попадание таким шариком, например, в ногу было довольно болезненным.

Из снаряжения имелись еще наручники на короткой цепочке, то есть практически без цепочки, испанского производства, которые невозможно открыть скрепкой или проволокой без ключа. Говорили, что раньше в комплект входили самозатягивающиеся, но потом после одного несчастного случая, чуть не закончившегося ампутацией кисти, использовать их запретили.

Иногда во время дежурств происходили и стычки с вездесущими гопниками. Ненависть Кота к ним была необыкновенная. Он как-то даже высказался:

— Я бы специально пошел в ментуру работать, чтобы гопоту пиздить при каждом удобном случае!

Однажды позвонили из модного магазина. Сквер напротив входа в этот магазин почти каждый вечер оккупировала галдящая гопота. Они пили пиво, щелкали семечки, матерились, задирали прохожих. Сквер их чем-то привлекал, как будто чем-то там было намазано, и они налетели туда как коты на валерьянку или скворцы на вишневые сады. К магазину вечером было просто невозможно подойти и, соответственно, падала выручка. Хозяину, наконец, это дело надоело, и он позвонил в службу охраны.

На вызов тогда выехали втроем: Кот (за рулем), Ванечка и еще один парень для поддержки — Слава Кофтюхов. У старшего группы белобрысого тридцатилетнего Кофтюхова, давно женатого и даже имевшего двоих детей, все лицо было в прыщах, как у подростка. Прыщи у него были даже на спине, и еще имелась жуткая, ничем не выводимая перхоть. Это здорово его доставало еще с подросткового возраста. Говорят, что такие проблемы как-то связаны с гормональным фоном, но женитьба ему вовсе не помогла. На черной форме охранников перхоть лежала хлопьями, как снег. Он постоянно ее стряхивал. Кот предлагал ему сделать кастрацию, мотивируя тем, что у кастратов и педиков прыщей не бывает. Кофтюхов в ответ материл Кота. Всю дорогу, а получилось из-за пробки гораздо больше десяти минут, они незлобно переругивались.

Кстати, жена Кофтюхова была женщина крупная, красивая, крашеная блондинка. Грудь имела необыкновенно большую, к тому же всегда носила платья и блузки с таким глубоким вырезом, что любой мужик непроизвольно притягивался туда глазами. Она сама водила машину, лихачила. Ее нередко останавливали, но когда гашники заглядывали в машину и видели две ее огромные груди, разделенные ремнем безопасности и упирающиеся чуть ли не в руль, бездонное декольте, они обычно впадали в ступор, только крякали и отпускали без всякого штрафа. По идее, с такой женой у Кофтюхова вообще не должно было быть никаких прыщей.

Когда Кофтюхов появлялся где-нибудь с женой, наступала тишина. Мужчины замирали. Впрочем, один мужик, облизав губы, высказал то, что думали все:

— Это не может и не должно принадлежать одному!

Вполне возможно, что так оно и было. Кот, который имел привычку фотографировать все более или менее интересное, попадающееся на пути, как случайно заснял жену Кофтюхова на улице с каким-то мужчиной. Они шли рядом и вроде даже и не касались друг друга, так что это вполне мог быть случайный человек или коллега по работе. Однако, просмотрев фотографии, Кот сделал заключение:

— Попихивает ее.

Ванечка, поглядев, вынужден был с ним согласиться.

Кот этих фотографий Кофтюхову не показывал. Слава парень был хороший, хотя они почему-то с Котом, как ни сойдутся, спорили по любому поводу. Например, из-за мест летнего отдыха.

Кот со своей подругой Валентиной собирался ехать отдыхать в следующем году в Турцию. Кофтюхов, ежегодно посещавший какое-то особое место на Черном море под Туапсе, Кота он жестко критиковал, типа «ты не патриот» и еще: «не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна». Кот же на это отвечал:

— Пусть в Турции русских, конечно же, не любят, но на нашем-то юге так просто ненавидят! И в конечном итоге у нас на юге отдыхать получается дороже. А если ты такой патриот, что же ты не ездишь на русской машине?

— Я, конечно, патриот, но ведь не до такой же степени! — обиделся Ковтюхов.

Согласия по этому вопросу они так и не нашли.

Подъехав к скверу у магазина, охранники примолкли: гопников там было как воронья, к тому же они были здорово поддатые и с гопотелками. Это было очень плохо, поскольку присутствующие гопотелки обычно придают своим парням наглости и бодрости.

— Надо вызывать второй наряд, — констатировал Кот, не выходя из машины.

При всей угрожающей ситуации гопники пока что никого не били. Придраться к ним официально можно было разве что только за распитие спиртных напитков в общественном месте. А, как известно, гопник без пива существовать не может. Лиши его пива, и он исчезнет из этих мест обитания, как таракан.

— Жалко, Глыбы с нами нету! — проблекотал Кот тоненьким голоском, какой наверно был у козленка, когда в дверь их избушки постучал большой и страшный серый волк.

Ванечка с ним был согласен: да, Глыба здесь очень даже пригодился бы, поскольку Глыба он и есть Глыба. Говорили, что он с детства был таким здоровым, всегда самым большим и в детском саду, и в классе, и в армии. И всегда всех бил. Однако Глыба сейчас работал в другом месте, поскольку в «Жигули» помещался с трудом, а служебный внедорожник «Чероки» пребывал в затяжном ремонте — ждали какую-то запчасть.

Гопники, как обычно, общались друг с другом исключительно матом, гопотелки визжали. Понятно было, что схватки не избежать, вряд ли они уйдут мирно, увещевания и слушать не будут. Известно, гопник понимает только силу. Глыба в таких случаях всегда впечатлял — не то, что Ванечка со своим школьным румянцем и тощий длинный Кот. Да и прыщавый Слава Кофтюхов тоже не мог никого напугать, хотя, вроде как, и взрослый мужик. Впрочем, Кофтюхова вырубили сразу же, кинув ему бутылку в голову, потом бросились на Кота с Ванечкой.

Начавшееся мучительное столкновение, когда обе стороны получали и наносили множество ударов, падали, снова вставали и бились в кровь, чем-то напоминало Бородинское сражение, после которого те и другие посчитали себя победителями, хотя понесли чудовищные потери.

Драка продолжалась до полного изнеможения сторон. Через какое-то время подъехали сразу два наряда милиции. Гопники разбежались. Остались двое шатающихся — Кот и Ванечка, лежащий в глубоком нокауте Кофлюхов да рядом на земле пяток гопников.

Появившиеся на следующий день в офисе Ванечка с Котом выглядели ужасно: глаза подбиты, носы и губы распухли, однако Кот тут же раструбил о безусловной победе.

Увидев их, передвигающихся со стонами, хромающих на все четыре ноги, Алешин с трудом сдержал смех. Парочка действительно выглядела комично. Жалости к ним у него никакой не было:

— Что, бойцы, не смогли справиться с простыми уличными хулиганами? Позор! Еще и на курсах занимались, неужели вас ничему там не научили? Мои сотрудники не могут так плохо драться. Должно быть так: один удар — один человек и если уж ты попал, то противника нет.

Ванечка только шмыгал носом. Оправдываться, что они бились вдвоем против десятерых, он не стал. В целом-то они победили. Пусть и с потерями. Шефа все равно это бы не устроило. Видок был еще тот. Все болело. Кот после планерки пошел к секретарю Екатерине Юрьевне просить цитрамону.

В комнате секретаря насыщено пахло кофе: Екатерин Юрьевна только что зарядила кофе-машину.

— Мальчики, хотите кофе? — спросила она.

— Из рук прекрасной женщины выпью хоть яду! — разбитыми губами прошамкал Кот.

— А чай есть, а то я кофе не пью? — спросил Ванечка.

Был и чай.

Все это время Кот бессовестно льстил Екатерине Юрьевне. Та только улыбалась.

— Чего ты к ней пристаешь? — возмутился Ванечка, выйдя на улицу. — Она же взрослая тетка — ей лет сорок наверное!

— Ты ни фига не понимаешь! Если ты не пытаешься клеиться к красивой женщине, это ее обижает. Она специально одевается и красится, чтобы к ней приставали.

Позвонил Алешин:

— Вам нужно пройти дополнительную подготовку по рукопашному бою!

Неделю спустя Алешин сам лично привез их в центр боевых искусств на Петроградской. Предварительно он позвонил инструктору, своему давнему знакомому, потом отправился туда вместе с парнями. Идти на тренировку ни Коту, ни Ванечке совершенно не хотелось. Шли, загребая ногами мокрые желтые листья.

В вестибюле центра кишели дети и их родители. Детский тренер в черном кимоно выговаривал чьему-то папаше:

— Это ничего, что он не держит руки — есть и взрослые, которые не держат… Научится.

Тот слушал, кивал, доставал из бумажника деньги. Сын его, толстый мальчишка в белом кимоно, терся тут же.

Протиснулись мимо них, прошли в зал.

Инструктор, которого звали Вадим Николаевич, подошел к ним несколько в раскачку, ставя широко ноги, как ходят борцы. Всем пожал руки. Это был лысый мужчина среднего, но трудно определяемого возраста: ему могло быть и тридцать пять и сорок пять лет, скорее, все-таки за сорок. Он немного картавил. Оглядев ребят, хмыкнул:

— Давайте на ринг. Посмотрим, что вы можете.

«Зверюга», — подумал, содрогнувшись, Ванечка.

Двинулись к рингу мимо висящих мешков и груш.

В боксерской стойке двигалась девушка и методично лупила по висящему на цепи мешку. Удары ее были быстрые и сильные. Ванечку это впечатлило.

Инструктор кивнул на нее:

— Знакомьтесь, это Даша. Дерется очень здорово. Однажды к ней привязались семеро. Она поступила очень грамотно: сразу спросила, кто главный. Один выступил, она ему и врезала. «Есть вопросы? Нет вопросов!» На этом бой и закончился. Больше никто не полез. Этим летом они с матерью отдыхали в Турции. Там к ним стал приставать турок, распустил руки, и она ему вмазала. Турок этот оказался владельцем водных аттракционов на том пляже. Он тогда Дашу зауважал так, что они с матерью все время пребывания пользовались этими аттракционами совершенно бесплатно.

Подошли к Даше ближе.

— Сильно турка вырубила? — поинтересовался Ванечка.

Даша никак не среагировала. Она только покосилась, но продолжала колотить дальше.

— Она не очень хорошо слышит, — сказал инструктор, повернувшись к Даше спиной, — говори с ней так, чтобы она видела губы.

Однако Даше мешать не стали.

— А чё, классно бы с такой девчонкой задружиться: считай, что твой личный телохранитель, — сказал Кот.

— Зато она и тебе пиздюлей навесит при случае, если что не по ней, типа, отказался мусор вынести или посуду не помыл, — не согласился Ванечка.

— Тоже верно!

Как оказалось позже, на каждой тренировке Даше требовался спарринг-партнер, а других девушек тут не было. Это была та самая ситуация, когда все отказывались и находили разные причины, типа сегодня нога болит и т. д., потому что Даша не считала себя обязанной сдерживаться и колотила очень прилично. В то же время бить ее в полную силу никто не решался, поэтому с Дашей спарринговали по очереди. По этому поводу даже существовало особое расписание.

Показали, где раздевался. Переодевшись, будущие сыщики вышли из раздевалки.

Инструктор, осмотрев переодевшихся Ванечку с Котом с головы до пят, ничего не сказал, только вздохнул. Два сумрачных лица, где, отцветая, желтели синяки, действительно навевали тоску.

Алешин, между тем, тихо сказал ему:

— Ты не смотри, что Ванечка на первый взгляд выглядит молодо-зелено, это он просто очень здоровый и румяный, а бьется он в рукопашную очень даже неплохо. Опять же ветеран боевых действий, а это, как ты сам знаешь, дорогого стоит.

В глазах инструктора появился некоторый интерес.

— Ладно, поглядим. Если вообще никак — не буду и время тратить.

Скомандовал:

— Давай-ка, Иван, надевай перчатки, прошу на ринг!

Перчатки были специальные для боев без правил: довольно жесткие — по сути, только защищающие руки накладки.

Ванечка вспомнил армейские занятия, недавние курсы в школе частных охранников, передвигался, как учили, бил, но попасть по тренеру поначалу не мог. Тот двигался гораздо быстрее, и у Ванечки испортилось настроение. Получая удары, он снова почувствовал себя салагой. Однако через какое время поймал инструктора на переходе и один раз даже попал. Тот сел на пол в полном изумлении и, хотя быстро поднялся, далее был уже собран, не расслаблялся, работал в полную силу и от последующих ударов Ванечки хоть и с трудом, но уходил, потом сказал:

— А, ты знаешь, очень даже неплохо! Такие вот удары правой и левой — правой особенно — я думаю, будут твоим коньком!

Подумав, добавил:

— В целом, очень хорошая реакция и неплохая скорость удара. Удар почти не видно, на него трудно среагировать, а это всегда большое преимущество. Однако при всем том явно медленное мышление. Ты пока не можешь быстро изменить тактику боя. Это вообще русская национальная черта — это как иногда компьютер, перед тем, как принять решение, очень медленно и мучительно долго жужжит-думает. Вот у евреев и китайцев мозги работают гораздо быстрее. Ты только задумался, а они уже все просчитали. Ты очень долго думаешь, куда ударить, а это должно срабатывать автоматически, на рефлексе. Ничего, в значительной степени это поддается тренировке.

Ванечка о таком свойстве своей натуры ранее ничего не знал и даже не подозревал. Однако тут же вспомнил, что действительно, иногда в определенных стрессовых ситуациях ему казалось, что другие двигаются как-то раздражающе медленно. Однажды ему должны были поднести коробку с пулеметной лентой, и вот бежит молодой боец с этой коробкой и такое у Ванечки создалось ощущение, что тот еле-еле двигается — словно при замедленной съемке, — будто специально валяет дурака — уж до того медленно. Ванечке тогда показалось, что застрелить его плевое дело — в такую почти малоподвижную мишень просто невозможно не попасть.

— Ты бы еще, блядь, заснул по дороге! — заорал он тогда молодому, горя от желания навесить ему полновесных колотушек, и тут же с невероятной, как показалось этому запыхавшемуся и мчавшемуся со всех ног солдатику, скоростью заправил ленту в пулемет и сразу же открыл огонь. Про бойца он тут же и забыл. Но переключение на другую задачу действительно происходило у Ванечки с некоторой задержкой.

И еще инструктор сказал:

— Ноги у тебя двигаются медленно, неправильно. Руки — хорошо, а ноги — плохо.

Ванечка обиделся, но с того дня каждое утро, если не просыпал, начинал с интенсивной физзарядки, повторения приемов, а потом уже в подвале офиса, если было время, колотил по мешкам.

На тренировки ходили три раза в неделю. Каждая тренировка заканчивалась обязательным спаррингом с тренером, который поначалу воспринимал Ванечку как мешок для битья, только увертливый. Ванечка, однако, терпел, и через пару месяцев был уже в приличной форме, хотя и продолжал так же упорно тренироваться дальше — втянулся. Ему это даже нравилось. Курить он не курил никогда, а пиво, конечно же, пил. А как же без пива? Однако физические нагрузки тягу к пиву уменьшили. После тренировки все тело болело. Потом в какой-то момент оно болеть перестало, хотя попадало Ванечке довольно часто.

Под самый конец занятий инструктор обычно на пару минут касался теории:

— Важен быстрый, сильный удар в болевую точку и бой выигран. Зрелищности, понятно, никакой, но результат всегда великолепный. У тебя, Иван, прямой удар, я так думаю, весит где-то килограммов под пятьсот-шестьсот. Боковой — чуть больше. Неплохо. Удар кулаком, особенно такой — всегда имеет преимущество в ближнем бою даже перед пистолетом. Пистолет еще надо вытащить, снять с предохранителя, взвести — а это тоже время. Кулак же всегда наготове. Один точный и сильный удар — больше и не нужно. Человек в нокауте. Никакого оружия, минимальные повреждения и следы на теле. Также можно бить и пальцами, ребром ладони — такие удары тоже очень эффективны.

Ножевой бой следует использовать только в крайнем случае, хотя все наши южные друзья просто обожают ножи и порой пользуются ими виртуозно: очень любят зарезать человека. Но и в ножевом бое убийства следует избегать. Нельзя бить в шею, лицо, живот, пах — существует возможность причинения тяжелой травмы, развития сильного кровотечения. В то же время можно наносить удары в конечности — сюда, в эти мышца на груди, делать порезы: сильная боль, много крови, но нет риска для жизни. Кроме того, поверхностные порезы не являются тяжкими телесными повреждениями.

Иногда инструктор затрагивал и тактику боя:

— Относитесь к этому как к работе. Не впадайте в ярость. Никогда не нужно никого убивать. Избитых в больницы везут штабелями каждый вечер и всю ночь, и никто не обращает на это особого внимания. Существует определенная юридическая процедура в отношении каждого такого происшествия, а убийство оно и есть убийство. Обязательно будет расследование. Зачем же человека убивать? Противник со сломанной ногой или рукой в течение месяца уже не боец, а часто и вообще никогда больше. И потом, люди, перенесшие ранения, операции, зашивания, надолго получают рефлекторный страх. Часто человек помнит боль всю жизнь.

И еще говорил:

— Кто ваш противник? Помните, они не являются вашими личными врагами или врагами государства, вроде фашистов или террористов, обычно это мелкие бандиты, хулиганы и разбойники. Если есть огнестрельное оружие, стрелять надо в жизненно безопасные точки: прежде всего в конечности. Выстрел в ногу обездвиживает человека и всегда выводит его из строя, поэтому вовсе не следует стрелять в голову или в грудь, чтобы обезвредить противника. Достаточно отстрелить на ноге палец и долгое время человек уже не боец. Или безо всякого оружия сделать вот так!.. — и тут Кот и Ванечка, ойкнув, валились на пол.

Особенностью тренировок было и то, что хоть раз, но обязательно во время занятия попадало очень больно. Как ни держался Ванечка, пресс ему все равно пробивало. Кот тоже, бывало, скакал и приседал, восстанавливая дыхание после удара в живот.

После занятий, случалось, шли пить пиво. Иногда оно не лезло в глотку.

— Пиво стало какое-то очень плохое: химическое на вкус, — почмокав, морщился Кот. — Говорят, для дешевизны бодяжат солод.

— В нем женские гормоны природного происхождения, от которых сиськи растут и жир на животе откладывается! — прокомментировал Ванечка, сделав большой глоток.

— Но по чуть-чуть-то можно? — страдальческим голосом спросил Кот, которому опять здорово досталось и которому мучительно хотелось выпить.

Не сказать, чтобы Ванечка демонстрировал какое-то особенные успехи, но однажды во время очередного спарринга тренер вдруг остановился, поднял ладонь:

— Стоп!

Поморщившись, присел, потер грудь, глубоко вдохнул и выдохнул:

— Все нормально! — Потом добавил, впрочем, без особой радости: — Молодец, подловил на встречку. Аккуратнее надо с таким ударом…

После занятия он еще долго потирал грудь. В дальнейшем на спарринг они надевали нагрудники, и тренер с Ванечкой был крайне внимателен.

Тренировки давали результаты. Если Ванечка бил правильно, то получалось все равно, что ударить гирей. Даже по рукам, поставленным в блок, это выходило очень больно. У Кота такие сильные удары не получались, но ему поставили другие приемы: в частности, удары ногами. Тренеру понравилась хорошая реакция и растяжка Кота, его способность к быстрому перемещению и он попытался эти способности использовать.

Отрабатывали и тактику рукопашного боя в различных ситуациях, например, в толпе, в электричке или автобусе, всякие другие штуки, иногда не слишком зрелищные, но всегда очень эффективные. Как-то тренер просто ухватил Кота за палец и тот буквально завизжал от боли и сел на пол.

— Палец можно легко сломать, и, опять же, противник мгновенно и надолго выключен из борьбы и в то же время остается живым. Переломом пальца суды заниматься не будут — легкое телесное повреждение, вполне могло быть получено случайно при падении. Другое дело, когда пробита голова, выбит глаз, нанесено проникающее ножевое ранение. А ведь ножом, как я уже говорил, можно просто нанести порез, скажем, вот здесь — кровь сразу и сильно потечет, будет очень больно, страшно, но для жизни абсолютно безопасно: просто нужно зажать рукой и дойти до травмпункта. Врач зашьет и отпустит домой. Но расслабляться нельзя никогда: всегда существует вероятность нарваться на серьезного подготовленного противника, и тут уже встает задача просто остаться в живых, а в таких ситуациях уже необходимо действовать по максимуму, — только тогда есть возможность получить какой-нибудь хотя бы минимальный результат. Сильные противники не любят реально сталкиваться друг с другом в бою. Это ведь не спорт: тут можно получить серьезную травму или даже погибнуть, а никакой профессионал этого, естественно, не хочет. В таких случаях важно вовремя распознать друг друга и разбежаться. Всегда распознавайте профессионала, и дай вам Бог не нарваться на него! Поверьте, он вас тоже вычислит: по движениям, по стойке. Эти простые приемы, которые я сейчас показал, эффективны против обычных хулиганов, гопников и мелких бандитов. Настоящих же уголовников, бандитов и разбойников надо валить сразу. Этих не жалейте. Такие понимают только силу, к тому же они очень живучие, как собаки. Всегда помните: они вас жалеть не будут — для них вы не люди. Не говорю уже про южные банды. Тут вам объяснять ничего не надо. И не забывайте про боковые удары: они самые эффективные. Замечательный удар: левый боковой в корпус — по печени, которым ты меня тут, Ваня, недавно и поймал. Противник закрывает лицо, поднимает руки, а ты ему боковым — в печень — и все! Он тут же падает к твоим ногам, как груша. Туда можно и ногой ударить в момент, когда зона остается открытой. Вот для тебя, Андрей, это может быть в бою коронный удар. У тебя хороший удар ногой именно слева. Никогда не забывайте, что боковые поверхности бедер очень чувствительны и обычно доступны для ударов ногами. Вот так!

— Ой! — тут же одновременно взвизгнули Кот и Ванечка, сгибаясь от боли.

— Не расслабляться! — погрозил указательным пальцем тренер.

Однажды Ванечка держал подушку для отработки ударов и получил в нее удар такой чудовищной силы, что отлетел кувырком, отбив руки.

В конце начального курса отработали рукопашный бой в машине. На этом первый этап обучения был закончен. И тут оказалось, чтобы перейти на другой уровень, необходимо сдать переходной экзамен. Экзамен, как и полагается, был и простым и трудным одновременно: нужно было продержаться один раунд — всего лишь пять минут — против профессионального бойца по боям без правил. Коту попался парень из неизвестных, а вот Ванечке — сам Руслан Аганов, почти что чемпион. Второй полусредний вес.

— Какие правила? — спросил Ванечка, надеясь, что до конца-то убить его все-таки не дадут.

— Правила очень простые: никаких правил. Впрочем: нельзя бить по затылку и в пах, по позвоночнику, по почкам, выдавливать глаза, щипаться, разрывать рот, бить головой, плеваться.

Бились на обычном ринге голыми по пояс, в трусах и босиком. Ванечке надели на руки накладки, под трусы прицепили «ракушку», а в рот вставили капу. Противник его, Аганов, был смуглый, плотный парень, с черной курчавой шерстью на груди, чуть постарше — лет двадцати пяти, — потяжелее и повыше Ванечки. Перед боем Аганов, разминаясь в своем углу, лишь мельком взглянул на Ванечку и ухмыльнулся. Внезапно откуда-то понабежало много народу: вскоре весь зал был битком набит зрителями. Вокруг ринга царил гвалт. И вдруг наступила тишина, как будто выключили звук. Судья на ринге, сумрачный тип с перебитым носом, дал сигнал к началу поединка.

«Ни хуя себе «всего лишь пять минут продержаться»! Это же полный пиздец!» — подумал Ванечка, выходя из своего угла. Уже первые десять секунд показались ему целой вечностью, поскольку на него обрушился настоящий шквал ударов руками и ногами. В зале тут же снова поднялся страшный шум. Ванечку швыряло по всей площадке от канатов к канатам. Уже к концу первой минуты у него заметно опух и почти закрылся левый глаз, однако к удивлению публики он все еще оставался на ногах и даже провел парочку ответных атак. После этих ударов, которые, впрочем, пришлись Аганову в корпус, стало заметно, что «почти чемпион» начал работать аккуратнее и у него заметно сбилось дыхание. Однако преимущество Аганова оставалось неизменным: он в основном атаковал, а Ванечка уходил, уворачивался, ставил блоки. К концу третьей минуты в тактике боя ничего не поменялось. Гул в зале помаленьку стал стихать. Все напряженно следили за поединком. И вдруг наступила полная тишина. Аганов лежал на полу, пытался, но не мог подняться.

А произошло следующее. Аганов наступал и бил. Ванечка пятился и закрывался. Под глазом у него стало ощутимо набухать, попало сильно и по ноге: она начала неметь. Предпоследнюю четвертую минуту народ смотрел на это избиение почти безмолвно, однако тренер не давал никаких указаний и будто чего-то ждал. И вот, наконец, Ванечка был загнан в угол и получил удар ногой в живот, от которого буквально влетел спиной в канаты, но все-таки устоял. И тогда Аганов высоко подпрыгнул, чтобы ударить его коленом в подбородок, но прямо на взлете получил мгновенный удар в челюсть справа и рухнул на пол без сознания. На этом бой, продолжавшийся уже почти четыре минуты, а точнее три минуты и сорок семь секунд, закончился.

Ванечка, прихрамывая, уже сошел с ринга, а проигравший бой Аганов все еще сидел, прислонившись спиной к канатам, будучи не в состоянии подняться. Впрочем, и Ванечке в раздевалке останавливали кровотечение из носа, пихали туда марлевые турунды, делали холодную примочку на глаз. Довольный тренер, растирая ему гематому на скуле, прошептал:

— Молодец, все нормально! Это надо было сделать. Теперь ты можешь выиграть у любого, а вот он уже сломался навсегда.

Ванечка только шмыгал кровью. Голова у него гудела.

После этого боя что-то в Ванечке непоправимо изменилось, возможно, произошло какое-то необратимое повреждение мозга.

Наутро Кот, который провел свой бой без особых проблем, просто удерживая противника на расстоянии ударами ног, покатился со смеху: у Ванечки было два черных фонаря под обоими глазами, нос распух картошкой. Губы тоже были не в лучшем состоянии — две сардельки.

— Ты у меня еще бока не видел! — ухмыльнулся Ванечка, не в силах смеяться. — Показать?

Впрочем, настроение у него после всего этого избиения было очень бодрое, поскольку победа есть победа. Она окупает все.

— Может, займешься боями без правил? — съехидничал Кот.

— Охуел? Сам занимайся, если хочешь! Я тогда точно учиться не смогу. Сейчас газетный текст вообще не вижу: муть. Сегодня, правда, уже лучше. А вчера я и компьютер видел как в тумане.

С этими фингалами видок у него был так себе — хоть темные очки покупай. Красивых девушек проносило мимо без задержки. Зато всякие типы бомжовского вида тут же и цеплялись: дай мелочи, дай закурить, — Ванечка не успевал посылать их на три буквы. Задолбали!

На следующей тренировке после этого боя-экзамена тренер, явно очень довольный исходом поединка, сказал:

— Теперь начнется изучение и отработка специальной боевой техники, а также с оружием и против оружия, то есть, ножей, пистолетов. Глядите. Вот простое движение и пистолет уже у меня.

Захват и выбивание пистолета произошло так быстро, что Ванечка даже ничего не понял, а уже лежал на полу. Потом тренер показал медленно.

— Попробуй, удержи или попробуй выстрелить. Так ты уже не выстрелишь. Не так, а так! Еще раз! Давайте самостоятельно. Каждый по двадцать раз и меняйтесь…

Осваивали этот прием каждый день по многу раз. Пистолет то выпадал, то улетал в угол на маты. Руки опять заболели.

Подробно рассмотрены и отшлифованы были также и принципы боя в машине.

— Вы должны быть готовы к нападению во время пребывания в автомобиле. Нападение может быть через боковую дверь или сзади, когда нападающий находится на заднем сиденье.

Занимались и во внедорожнике и даже в «семерке» Кота.

Потом сотни, если не тысячи раз отрабатывались освобождения от захватов. Их оказалось очень много.

В ноябре Кот и Ванечка впервые пришли в сыскное бюро на улице Чкалова. В конторе это считалось повышением. Впрочем, не все в ЧОПе знали, что вообще есть такое подразделение. Основное место работы Алешина как раз и находилось тут.

Первое задание было самое простое: существовала одна молодая женщина, нужно было проследить за ней, где она бывает. Ездили вдвоем с Котом на его старенькой «семерке». Подождали объект у выхода из подъезда, потом проследили передвижения по городу. Кот был за рулем, Ванечка записывал и фотографировал. Женщина ехала на своей «Рено» спокойно, не гнала, поэтому никаких проблем не возникало. Все было банально: она приехала к одному дому на улице Солдата Корзуна, запарковалась в проезде, вошла в дом и оставалась там почти три часа. Когда выходила оттуда, еще на ходу продолжала прихорашиваться, да и в машине какое-то время сидела явно очень довольная, приводила себя в порядок, подкрашивала губы, чему-то улыбалась. Дураку было ясно, что эта женщина только что после секса, еще полна ощущений. Это было видно по лицу и поведению. Сделала движение, словно кому-то машет в окне, бросила взгляд вверх. Сыщики тоже увидели пятно лица за стеклом на пятом этаже, теперь легко можно было просчитать квартиру, что позже и сделали. Вот и вся работа.

Катя Баянова, единственная девушка в отделе, имела свою специализацию: получала информацию по разным учреждениям, используя разнообразные удостоверения и социальные роли — чаще всего стажера в газете или помощницы депутата. Была она невысокая худенькая брюнетка. Ей было двадцать два года, а выглядела она от силы лет на восемнадцать, самое большее — на девятнадцать. О ее личной жизни ничего известно не было. Впрочем, у нее вроде бы имелся какой-то парень, за которого она даже будто бы собиралась замуж в самом ближайшем будущем, но это будущее постоянно оттягивалось.

Именно Катя обучала новоявленных сыщиков изменению внешности и маскировке в толпе. Сама она училась в театральном и еще подрабатывала в театре: помогала своей матери, которая всю жизнь работала там штатным гримером. Катя профессионально владела гримом, знала специальные приемы изменения внешности. Вроде как всего-то несколько штрихов делаешь, а человек уже на себя совсем не похож. В этом у нее был настоящий талант. Однажды она поразила даже Алешина: из офиса вышли два парня — длинный и среднего роста, то есть явно Кот и Ванечка. Но что-то на них надели — и нет их — растворились среди толпы на тротуаре, буквально испарились. Это выглядело словно фокус.

Катя однажды сказала парням:

— Вам разве что только рост не изменить, если только Ванечка платформы оденет, а ты, Андрей, чуть ссутулишься. Впрочем, тебя можно сделать более толстым и мордатым, тогда длина сразу потеряется.

Работая в сыскном отделе, Кот с Ванечкой продолжали дежурить по графику в группе быстрого реагирования ЧОПа, но уже реже, хотя иногда приходилось подменять заболевших или ушедших в отпуск ребят.

Однажды в самом конце ноября Ванечка сидел у себя дома и завтракал яичницей. Внезапно появился возбужденный Кот. Его буквально распирало от новостей, он чуть не подпрыгивал на месте:

— Поступила любопытная информация. Слышал про ужасный шторм? Так вот: с пирса под Выборгом смыло «Лексус» и еще две машины. «Лексус» остался под водой, там двое утопленников. Интересно, что в МЧС не позвонили. Дело может быть в том, что в машине остался какой-то груз, который они не хотели бы, чтобы нашли при спасательной операции. Соответственно, это могут быть либо наркотики, либо большая сумма денег, либо оружие. Ждут, когда стихнет ветер и волна, чтобы запустить своих водолазов. Наших наняли караулить место. Мы их меняем в десять вечера, нас сменят в шесть утра. У нас в распоряжении будет восемь часов. Нырнем?

У Ванечки яичница вывалилась изо рта на рубашку. Он уставился на Кота. Тот невозмутимо продолжал:

— У меня есть акваланг и сухой гидрокостюм. Ну? Врубаешься?

До Приморска ехали часа два, ребят сменили вовремя.

А погода действительно была жуткая. Даже выйти из машины было страшно. Однако к полуночи ветер начал стихать, волны уже не перехлестывали через пирс. Резко похолодало, небо очистилось, показались звезды и яркая полная луна. Ванечка с Котом, ежась, прошли к месту падения, мощным фонарем посветили в метущуюся воду. Серебристая крыша «Лексуса» едва просвечивала сквозь мутную коричневую толщу.

— Как они вообще ухитрились? — ужаснулся Ванечка.

— Я откуда знаю? Может, проституток сюда привезли для быстрого перепиха или что-то грузили с лодки…

— В такой шторм? Проституток? Сомневаюсь.

— Ну, так, предположение…

— Ну, и чего дальше? — с явным недоверием спросил Ванечка, глядя на волны: перспектива нырять в ледяную воду его явно не прельщала. — Думаешь, тут глубоко?

— Ерунда, метра три-четыре, не больше.

— Ну, и?

— Я нырну. Посмотрю, что там. Если дурь — выбрасываем в залив, если деньги — забираем, оружие — тоже. Просто интересно.

— Когда?

— Сейчас же. Погода уже лучше не будет, а завтра приедут их водолазы.

Вернулись к машине за аквалангом. Какое-то время Кот его собирал, щипел воздухом, проверял регуляторы.

— Там же под водой ни фига не видно! — сомневался Ванечка.

— Это же специальный подводный фонарь! — показал Кот черную колбаску, подвешенную к жилету. — Очень мощный.

Никакой лестницы с пирса в воду не было. Решили заходить с берега — с гранитных камней и с подветренной стороны. Под плеск волн натянули на Кота гидрокостюм, боты, надели пояс с грузами, жилет с баллоном. Взяв в руки ласты, Кот зашлепал к воде, зашел по пояс в воду, начал наощупь надевать ласты. Его било и шатало волной. Даже смотреть на него было холодно. Ванечка поежился, застегнул куртку под самое горло. Зайдя по пояс, Кот сполоснул маску, потом плюнул туда, размазал по стеклу слюни, надел, взял в рот загубник и погрузился, пустив пузыри, которые тут же разболтало волнами.

Кота не было, казалось, целую вечность. На луну налезло облако, стемнело. Ванечка задрыг, но в машину не садился. Пошел на пирс, стал смотреть в воду. Было видно световое пятно, бурлили пузыри. Внезапно всплыл металлический чемодан, а потом и черная, блестящая под луной голова аквалангиста.

Первые слова Кота, когда он выплюнул загубник, были:

— Блядь, все равно холодно!

Синие губы его тряслись. Ванечка помог выйти на берег, немного черпанув ботинками. Мокрые руки сразу замерзли.

— Пить будешь? — спросил он Кота.

— Потом. Давай сначала посмотрим кейс.

В машине осмотрели чемодан. Он был из дорогих, стандартный, с наборным замком.

— Такие кейсы просто так не пропадают. Там вполне может быть и встроенный маячок джипиэс, притом запрятан так, что не сразу его и найдешь. Давай зубило!

Выбили замок. Чемодан открылся. Героина там не было — только деньги и бумаги. Воды просочилось разве только чуть-чуть в одном месте. Содержимое выложили, а в кейс наложили камней и Ванечка закинул его в воду с соседнего пирса. Посмотрел на часы: оказалось почти два часа ночи — без десяти. Вернулся в машину.

Кота все еще потряхивало:

— Ни хера не видно, все почти на ощупь. Там два утопленника. Жуть! Рожа в рожу с одним уперся: рот открыт — думал, схватит! Болтаются в салоне непристегнутые, дверь распахнута. Не видел — не всплывали? Хотел открыть багажник, — ни фига не получилось — может и к лучшему: надеюсь, не поймут, что кто-то нырял…

Он глотнул водки из пластикового стаканчика, поморщился, подождал, прикрыв глаза, пока зажжет в груди.

Начали наскоро считать деньги. Денег, к разочарованию Кота, оказалось не слишком много — около пятидесяти тысяч долларов. Кот надеялся на гораздо большее. Какое-то время он что-то считал в уме, шевеля губами, потом сказал неожиданное:

— Я думаю, такие деньги нам сейчас ни к чему!

Ванечка кивнул. Рядом с пачками денег он совершенно не испытывал алчности. То есть, деньги всегда к чему, но не настолько, чтобы впадать по этому поводу в истерику.

— Давай оставим их на потом. Дома поделим, чтобы не зависеть друг от друга, да и искушения чтобы не было, и заховаем подальше. Годика через полтора-два ими можно будет пользоваться спокойно, а пока лучше не трогать — могут проверить, и ведь когда знаешь, что у тебя есть заначка, это уже согревает — чувствуешь себя гораздо увереннее по жизни. Останемся такими, как есть. Завтра возьмем проверялку для денег, просмотрим, есть ли на них метки.

Из оружия Кот добыл только газовый револьвер типа «Рек», но переделанный в боевой и с пятью патронами в барабане. Вытряс из него воду, спросил Ванечку:

— Разобрать и вычистить сможешь, чтобы не заржавел?

— Без проблем.

После этого оба, закутавшись в одеяла, заснули сидя, откинув сиденья. В пять тридцать в телефоне у Кота запикал будильник. Впрочем, смена опоздала на целых полчаса, зато привезла бутерброды и термос горячего чая. И к месту: утром ветер усилился, снова поднялась волна и, несмотря на обещание ясного дня, холод был просто пронизывающий, а на гранитные камни осел иней.

Вернувшись в город, оба засели у Ванечки дома в ванной, выключили свет, каждую купюру просмотрели в ультрафиолетовом свете (Кот для этого купил специальную ручку). Все деньги были бывшие в употреблении, на некоторых имелись пометки шариковой ручкой, а на паре купюр какие-то непонятные штампики, их отложили от греха. В свете ультрафиолетовой лампы на некоторых купюрах обнаружились странные знаки, сделанные флуоресцирующим маркером. Таких меченых денег оказалось не так уж и мало — почти две тысячи долларов. Кот тут же вспомнил старинный способ выведения чернил с документов:

— Говорят, нужно набрать тараканов и пару дней морить их голодом в банке, а потом положить туда бумагу с выводимой надписью, которую аккуратно обвести медом — прямо по тексту. Голодные тараканы слижут мед вместе с чернилами — якобы у них на языках есть особое вещество. Только надо следить, чтобы они не съели сами бумаги…

Деньги поделили пополам. Ванечка задумался, что же с ними делать. Прятать деньги ему было, по сути, негде. Положить в банк? Наверняка все это можно проследить и сразу возникнет вопрос: откуда они взялись. В одном месте пропали, а в другом тут же появились? Если только снять банковскую ячейку, но и это можно установить.

— Ну, и чего делать будем? Может, оставим по чуть-чуть? — спросил Кот.

Ванечка только пожал плечами, пробурчал невнятно, ни «да», ни «нет». Кот предложил:

— Я не знаю, какие могут быть способы выявления этих денег, может быть, частично номера, но в любом случае лучше тратить их в Финке, обменять в «Форексе» на евро и там, в Европе, они, надеюсь, растворятся без следа. Хотя лучше всего в Египте или в Турции — там уже точно с концами. Короче, отбираем тысяч по пять самых чистых купюр и меняем их в Финке — на жизнь. Остальные — ныкаем на потом — пригодятся! И договариваемся железно: до первого сентября следующего года никаких крупных трат и покупок машин. Все коррупционеры-взяточники сыпятся на покупке автомобилей и недвижимости — то, что нуждается в обязательной регистрации, а значит, поддается элементарной проверке.

— Возможно, ты прав, Андрюха, твоя жопа шире! — пробурчал на это Ванечка, шебурша свою пачку.

Кот, поплевывая на пальцы, мусолил свою, вытягивая чистые купюры.

Итак, Ванечка находился в затруднении: куда их запрятать. «Не было ни гроша, да вдруг — алтын!»

Залез на антресоли. На глаза попалась пустая банка из-под рыжей грунтовки: что внутри — не видно. Ванечка наложил туда пачки денег в пластиковом пакете и засыпал песком, затем со щелчком закрыл толстой полиэтиленовой крышкой. Банка получилась вполне увесистая. Поставил ее на антресоли рядом с другими банками с краской. Клад был готов к длительному хранению. Пять тысяч — пачку пятьдесят купюр по сто долларов — положил в стол отдельно. О деньгах этих с Котом они больше не говорили, как будто их и не было вовсе, словно они были ненастоящие. Да и дело это как-то сразу и забылось за другими событиями и происшествиями.

Весь следующий день Кот ездил с Алешиным водителем на служебной машине «Чероки», а Ванечка в паре с Катей работали на Невском проспекте. Прикрытие у них было простое: раздавали стикеры против наркомании. На самом же деле следили за одной женщиной, якобы встречающейся со своей подругой. Часа два ее там караулили.

За эту пару часов Ванечка уже наизусть изучил уличные названия наркотиков, типа марихуаны: анаша, косяк, Маша, план, дым, химка. Прямо в тему откуда-то возник сумрачный сутулый Витя Мохов — бывший Ванечкин одноклассник. Ванечка пожал ему вялую руку. Она была холодная и липкая, как водоросль. Ванечку аж передернуло, он украдкой вытер свою ладонь о штаны. Мохов был давний наркоман, по сути, уже ходячий труп. Жить ему, судя по его виду, оставалось совсем недолго. От него уже пахло разложением. При малейшей нагрузке пот с него катился градом. Целый день он искал только одно — денег на дозу. А если лечился, то пребывал в глубокой депрессии. Говорили, вен на руках у него уже давно не осталось, кололся в сосуды на стопах. Растворы были страшные: героин в смеси с каплями для носа и еще какая-то дрянь. Он нигде не работал, жил мелким воровством и попрошайничеством. Денег на этот раз он у Ванечки не клянчил, но предложил купить явно ворованные компакт-диски. Ванечка отказался, сославшись, что нет денег, и Мохов ушел. Катя долго смотрела ему вслед, потом покачала головой:

— Чистый зомби! Тут мне знакомые рассказали, что одна мамаша своего сына-наркомана держала дома взаперти больше десяти лет и сама покупала ему героин, дабы он не попал в тюрьму и не пришлось ей туда носить передачи, да еще чтобы к тому же через грязные шприцы не получил спидака. В конце концов, он умер дома в возрасте сорока двух лет. Представляешь, вообще из дома все эти десять лет не выходил!

— А чё — идеальная жизнь для наркомана: дозу приносят домой, кормят, обстирывают! — констатировал Ванечка. — А им больше ничего и не надо.

Ждали объект очень долго, продрогли. Наконец прозвонили отбой. Оба наблюдателя давно уже хотели есть и тут же, на углу Невского и улицы Рубинштейна, зашли в «Макдональдс».

Ванечка со своим подносом занял освободившийся столик, а Катя отправилась в туалет мыть руки. Ванечка осмотрелся. За столиком справа рядом друг напротив друга сидели влюбленные и о чем-то болтали — точнее сказать, чирикали ни о чем, просто, держась за руки и наслаждаясь общением друг с другом. Иногда они совали друг другу в рот свою картошку. Слева через столик от Ванечки также лицом друг к другу, интенсивно жестикулируя, сидели две красивые глухонемые девушки. Вдруг словно ниоткуда возникла необыкновенная прекрасная, как фея из сказки, незнакомка. Она тоже искала место, и они с Ванечкой на миг встретились глазами. Возникла странная ситуация — тут же между ними, совершенно незнакомыми людьми, образовалась некая необъяснимая симпатия, могла произойти та самая — случайная, иногда ожидаемая всю жизнь, встреча. Но встреча эта, если и состоялась, то не вовремя. Тут же приперся с полным подносом еды ее парень, здоровенный бугай, они уселись невдалеке за свободный столик, а Ванечка с подошедшей Катей, наскоро перекусив, ушли. Короче, встреча двух сердец так и не состоялась, а потом вовсе забылась и сама эта скоротечная ситуация, но некоторое время Ванечка ощущал досаду, словно потерял что-то важное. Под ногами пищал первый снег.

Новый год решили отмечать в клубе «Фабрика».

Поначалу встретились у Кота на Пяти Углах. Собралось всего человек шесть: Ванечка, Кот с Валентиной, Валентинина подруга Зина, очень смешливая симпатичная девушка и еще одна парочка: Глыба с подругой — они как-то надолго заперлись вдвоем в ванной. Кот с Ванечкой несколько были разочарованы. Часов с десяти вечера начали провожать старый год. Зажгли свечи. Мужчины выпили водки, женщины — вина. Зина принесла дорогого сыра, только что привезенного подругой из самого Парижа, все начали пробовать. Сыр оказался невероятно вонючий.

— Бля, кто, суки, набздел? — вдруг завопил Кот, дотоле мирно дремавший в уголке у елки.

После полуночи, запустив на улице фейерверки, потащились в клуб. Там было битком народу и все были пьяные.

Там же, в клубе, Ванечка познакомился и с Ликой. Неизвестно, откуда она там взялась, и кто ее туда привел, поскольку она была не питерская. Поплясали. Потом Кот с Валентиной отправились к себе на Пять Углов, а Ванечка с Ликой поехали на Васильевский остров. Ехали на полуразбитой грохочущей «восьмерке», которой управлял какой-то южный человек. Человек этот постоянно пялился в зеркало заднего вида на Лику и словно облизывался.

Наконец, уже по утро, добрались до дома. Пока Лика ходила в ванную, Ванечка быстренько разобрал диван, постелил чистое белье. Наконец появилась по горло завернутая в полотенце Лика. Потом отправился в душ Ванечка. Когда он вернулся, Лика уже лежала, накрытая одеялом до подбородка. Ванечка стал ложиться рядом, откинул одеяло.

— Тебе восемнадцать-то хотя бы есть? — с сомнением спросил он, оглядывая очень уж хрупкое Ликино тельце. Груди у нее были совсем маленькие, как кулачки, смешные, а сосочки — будто ягодки, почти без ореола, — в целом даже у самого Ванечки его накачанные грудные мышцы, пожалуй, выпирали больше.

— Тебе паспорт показать? — Лика тут же надулась, натянула на себя одеяло до подбородка, отвернулась к стенке и стала царапать ногтем обои.

— А вдруг подумают, что я педофил! А ведь педофилам сейчас бой! Слушай, а ты случайно, не того, не трансвеститка? — Ванечка, преодолевая активное Ликино сопротивление, заглянул под одеяло поглубже, даже руку засунул: — Ну, слава Богу, нет!

Лика довольно чувствительно пихнула его пяткой в бедро, попыталась отстраниться и отвернуться, даже соскочить с кровати, но Ванечка держал крепко. Какое-то время продолжалась борьба. Неизвестно зачем он ее доставал своими приколами, просто его забавляло, как она сердится. В целом с Ликой ему было хорошо. Трудно объяснить, почему, но хорошо. Они так попререкались какое-то время, потом любили друг друга, а под конец крепко заснули, обнявшись.

На утро без косметики вид у Лики был совершенно детский — хоть в школу ее отправляй с букетом. Кот позже высказал то же самое:

— Чего-то она у тебя совсем худая. И сиськи маленькие. Как она вообще ребенка сможет родить и выкормить? Дите же голодать будет.

— Ничего, отъестся со временем! Набрать вес очень легко — гораздо сложнее сбросить! — заступился за Лику Ванечка. Впрочем, через четыре дня Лика благополучно уехала в свой город. Ванечка провожал ее на поезд, поцеловались, потом махал, стучал в стекло, шагая по платформе, когда поезд тронулся. Квартира показалась пустой. От Лики остались некоторые мелкие женские вещи: резинка для волос, помада. Долго держался запах ее волос на подушке. Ванечка постельное белье менял по субботам.

Ванечка по Лике какое-то время скучал и даже хотел ее разыскать, но так и не собрался. Вдруг понял, что даже и фамилии ее не знает, и из какого она города тоже забыл. Вроде как из Твери. Или из Торжка.

Новогодние каникулы у сыщиков закончились уже шестого января: в ночь на Рождество предстояла работа. Алешин на инструктаж немного опоздал, был очень расстроен, рухнул в кресло, не снимая обсыпанного снегом пальто:

— Так жалко, так жалко! Сын моих хороших знакомых, молодой красивый парень, спортсмен — погиб. Вышел с детьми в новогоднюю ночь попускать фейерверки. И тут во двор вывалилась озлобленная поддатая или обкуренная компания с явной целью подраться и кого-нибудь зарезать. Ни за что ни про что привязались к парню, пырнули его ножом и убежали. Пока довезли до института скорой помощи, парнишка умер от внутреннего кровотечения. В бронежилете на улицу выходить теперь, что ли?

Снежинки на его одежде и на начинающих седеть висках превратились в капельки воды и засверкали.

В саму рождественскую ночь работали на корпоративной вечеринке какого-то не самого крупного банка, которая проходила в ресторане на Миллионной улице. Ни Кот, ни Ванечка никогда раньше о таком банке не слышали, но вечеринка была просто шикарная. Дизайнеры оформили ее в рождественских мотивах. Обыграно было и то, что до «первой звезды нельзя есть». Публика собралась очень приличная: мужчины в дорогих костюмах, многие в очках, с золотыми швейцарскими часами на запястьях, их дамы в вечерних платьях с открытыми до самых ягодиц спинами и в драгоценностях. Вести мероприятие пригласили известного типа с телевидения, и еще там выступала певица, тоже очень известная, только фамилии их обоих Ванечка не запомнил. После того, как на небе зажглась первая звезда (об этом известил специальный человек в тюрбане и с посохом как у Деда Мороза, возможно, символизирующий волхва), началась настоящая вакханалия: водка хлынула рекой. Буквально через час банкиры радикально изменили свой облик: галстуки съехали набок, лица побагровели, в углу кого-то стошнило, замелькали кулаки, одна дама полезла на стол танцевать канкан; грохнула посуда. Другую даму пытались трахнуть прямо в туалете. Сама-то дама была не против, но муж, с которым она пришла, с этим был не согласен и полез в драку. Разнимали. Во время разнимания одному из мужиков локтем расквасили нос. У него вокруг глаз чуть позже образовались смешные синяки-очки, как у кобры. Официантки на вечеринке были одеты в платья, передники и красные шапочки — в немецком стиле и выглядели очень эротично. Тоже чего-то они там обозначали рождественское. Немногочисленных охранников, среди которых были и Ванечка с Котом, зачем-то одели как ангелов. Еще зачем-то были два рыцаря в стилизованных доспехах с мечами. Ангелы пару раз выносили уже совсем «уставших» и передавали их личным водителям или таксистам. Не обошлось и без эксцессов. Тип с телевиденья под конец тоже нажрался буквально в сосиску, вышел на улицу подышать-покурить и сцепился там с какой-то пьяной компанией. Те принялись с азартом его лупить. Ванечка с Котом, игравшие с мечами, взятыми у рыцарей, выскочили ведущего отбивать.

Зрелище даже для Рождества было необыкновенное: два ангела в белых атласных балахонах, с крыльями из настоящих перьев и с яростными лицами шли сквозь толпу, метель и метущиеся хлопья снега, ветер развевал их одежды и длинные золотые волосы париков, топорщил белые перья на их ангельских крыльях — казалось, что они вот-вот взлетят. У обоих в руках сверкали большие двуручные мечи. Нападавшие бросились бежать. Ангелы еще некоторое время неслись за ними, потрясая мечами. Патрульные, сидевшие в своей машине, увидев это, буквально застыли с открытыми ртами, а когда пришли в себя, ангелы уже куда-то исчезли в метели.

Ванечка с Котом передали избитого персоналу уже в полном бесчувствии, как мешок картошки. Снег сверкал на перьях их крыльев и на золотых волосах.

Рыжая дизайнер Маша, оформлявшая эту вечеринку, глядела на них, облепленных снегом, во все глаза и в полном восторге:

— У меня аж сердце захолонуло! Вы выглядите как всадники Апокалипсиса! Ужас! Вы сами-то в зеркало смотрелись?

— А то! — сказал очень довольный Ванечка, размахивая мечом и делая свирепое лицо.

Маша нажала кнопку фотоаппарата, бликнула вспышка. После нее в глазах Ванечки долго туда-сюда плавало черное пятно.

В конце января открылась охота на мелких уличных грабителей. Алешин объяснил сыщикам коротко: «Помощь городу, а вам — для тренировки». Для охоты Катя притащила пальто производства еще советского периода: жуткого зелено-желтого цвета, в клеточку и с черным воротником из овчины. Впрочем, оно оказалось на удивление очень теплое.

— Одень-ка вот это олдскуловское пальто, вязаную шапку-петушок и очки с простыми стеклами. И несколько ссутулься. Может быть, и клюнут.

Вошел Кот. Оглядев Ванечку, прыснул:

— Катя, ты — гений! Так и зудит дать ему пендаля!

Машину оставили на проспекте. Пешком двинулись к метро. И попались. На спинке скамейки возле дома сидела компания.

Ванечка получил сильнейший толчок в спину, от которого реально чуть не упал, насилу удержался, сделав несколько шагов вперед. Повернулся. Чмошный парнишечка подпрыгивал на месте в позе боксера, делал выпады, дурачился:

— Хули тут ходишь, мудила? Давно не получал?

Ванечка снял очки.

— Чё ты, блядь, ботаник, линзы-то снял — по ебалу захотел? — продолжал ерничать паренек.

Однако, приглядевшись к Ванечке чуть повнимательнее, осекся на полуслове, но было уже поздно: только зубы и клацнули. От удара он взлетел на воздух, перекувырнулся и врезался в сидевших на спинке скамейки приятелей, свалив двоих на землю, хотя они тут же с руганью и вскочили на ноги.

Тут, словно ниоткуда, как призрак, возник и Кот:

— Чё, Ваня, выёбывается гопота? — прохрипел он, сходу нанося удар ногой в живот ближайшему к нему гопнику. Тот, охнув, упал. Осталось на ногах четыре человека, из них одна девчонка, коротконогая, с широким тазом, густо намазанная косметикой, страшная.

— Если она полезет, я вот конкретно ей по ебалу с большим удовольствием щелкну, только ты ее не трогай, она моя! — прошептал Кот Ванечке чуть не в самое ухо, глазами выбирая при этом, кому бы еще врезать. — Я таких баб жуть как ненавижу!

Тут же и заорал на всю улицу:

— Хули вы моего товарища-ботаника пиздите? Чё вы к нам привязались? Мы вам чего-нибудь сделали? — и тут же врезал кулаком в ухо еще одному. Тот сразу и упал.

Ванечка между тем внимательно следил и за руками противников, и за девчонкой, которой тоже с удовольствием бы врезал — такая она была мерзкая. В санитарно-просветительском спектакле для школьников она запросто могла выступать в роли Гонореи.

— Уходим! — прошептал он Коту, увидев появившуюся на дорожке вдали группу людей.

— Ладно, мы вас еще найдем, еще поговорим с вами, завтра придем с пацанами и всех отпиздим! — оптимистически заявил Кот оставшимся на ногах увядшим гопникам.

Кот, однако, столкновением остался недоволен:

— Это не тренировка. Мы так не отработаем никаких приемов: это не бойцы! Их бьешь, и они падают, как кегли. Впрочем, скинхедов я трогать не собираюсь: там ребята куда мощнее, бешеные, дадут битой по балде, ну их нафиг, пусть ими ОМОН занимается. Для тренировки надо что-то среднее.

— Да уж как попадешь!

На следующий день Алешин собрал летучку. Включил проектор слайдов:

— Вот, глядите, станция метро. Здесь подземные переходы. Тут часто происходят нападения на прохожих. После девяти вечера — народ уже боится здесь ходить, идут поверху. Там обыкновенно сидят пьяные компании, задирают народ, грабят. Милиция, конечно, проводит рейды, но безуспешно, а на каждый день пост не поставишь. Вам будет тренировка. Ванечка, доставай свое пальто и очки.

Кот чего-то пробурчал.

— Что? — повернулся к нему Алешин.

— Геопатогенная зона.

— Чего-чего?

— Это такая зона, где есть вредное влияние земли на здоровье и психику — люди по неизвестным причинам звереют. По телеку смотрел.

— Тьфу ты, я думал, что-то толковое скажешь… Итак, с десяти часов вечера проводим там операцию. Задача простая: Ванечка проходит в своем олдскуловском пальто, с телефоном в руках, в наушниках от телефона. Глыба караулит за одной стороне перехода, Кот — на другой. Ванечка при нападении дает сигнал по телефону. Связь постоянная, не отключаться. Ванечка, бей сразу, без всяких разговоров. Особо не увечить, но и не жалеть — тут я так понимаю, можно вам и не говорить. Мы сперва хотели поставить камеры, чтобы контролировать ситуацию визуально, но оказалось, что это технически сложно и сигнал получается плохой. Так что работаем без камер…

Выходить из теплого салона на промозглую улицу совершенно не хотелось. Вентилятор гнал горячий воздух по салону. Глыба играл с телефоном, чего-то там у него пищало, Кот смотрел ему через плечо и комментировал. Потом все вышли. Сразу же замерз нос, через десять минут Ванечка уже шмыгал. По телефону спросили Кота, который заглянул в первый переход:

— Чего там?

— Да пока никого нету.

Потом, запыхавшись, он вернулся от другого:

— Какие-то сидят, гогочут, с пивом, конечно.

Ванечка натянул до глаз шапочку-петушок, надел очки, достал мобильник, гарнитуру, выдохнул, спустился в переход. В переходе было чуть теплее, грязно, пустынно. Лавки по продаже мелкого товара уже закрылись, исписанные граффити жалюзи спущены.

Перед Ванечкой шла женщина с сумками. Она шарахнулась от компании, шумевшей в переходе, прибавила ходу. Ей свистнули вдогонку. Она ускорила шаг, почти побежала. У Ванечки застучало сердце. В наушнике задышал Кот:

— Чего там у тебя?

— Уже подхожу! — прошептал Ванечка с некоторой нервной хрипотцой.

И эти тоже клюнули на советское пальто. От копании отделился невысокий парнишка, развинченой походочкой, отсморкнувшись на пол, подвалил к Ванечке:

— Эй, ты, чмо! Дай-ка трубу позвонить!

— Не вишь, сам разговариваю! — огрызнулся Ванечка, снимая очки и убирая мобильник в карман.

— Ты чё, не понял?

— Да понял я, понял! — ответил Ванечка и ударил прямым в лицо изо всей силы. Одного удара, которого хулиган никак не ожидал, вполне хватило, чтобы он отлетел метра на три и более уже не вставал.

Вся свора тут же кинулась на Ванечку, возникла небольшая свалка, куча-мала с криками и хаканьем, постепенно распадающаяся на части: еще двое упали. В это самое время и подоспели свои: Кот, размахивая кулаками, как мельница, и, конечно же, Глыба, подошедший не спеша, руки в карманах, но вид имел жутковатый — к нему бы уж точно не привязались. Через две минуты от хулиганов на ногах остались только две довольно приятные на лицо девчонки-гопотелки, которые в драку не лезли, но наблюдали за схваткой с большим интересом. Глыба даже хотел одну посимпатичнее прихватить с собой и склонить на скоротечный минет, еще долго потом бурчал и сокрушался:

— Она точно была не против, всем бы отсосала, зуб даю. Эх, такая хорошая телка! Такие губки!..

Следующим вечером приехали в один из больших дворов в районе метро «Академическая». Тщательно осмотрели его. Искали девушку, пропавшую в этом дворе накануне. Она просто исчезла примерно в 19 часов, поскольку последняя весточка от нее была в 18.55, причем она послала подруге на телефон фотографию. На фотографии присутствовала морда собаки с большими влажными глазами. Отражение в глазу увеличили до тех пор, пока картинка не пошла квадратиками, но все равно можно было разобрать: снимала женщина, одетая во что-то розовое и явно блондинка.

— Думаешь, это она? — спросил у Корабельникова Кот.

— Вполне возможно.

Подруга подтвердила определенно.

По отражению в глазу собаки нашли еще одну деталь: за спиной девушки виднелась машина и реклама. Именно Кот вычислил этот двор по рекламе — оригинальное световое решение. Нашли возможный ракурс съемки. Вроде сходилось. Кот словно принюхивался, как ищейка:

— Девчонка говорит, что подружка последний раз звонила, получается, отсюда, а далее телефон был отключен, то есть сначала он просто не отвечал, а потом вообще был вырублен.

Опросили гулявших возле дома собачников:

— Знаете эту собаку?

— Знаю, конечно! — сказала женщина с маленкой тонконогой собачонкой, которая тут же зарычала и попыталась цапнуть Кота за палец. — Хозяйку зовут Ольга. Вон из того подъезда, квартиру не знаю. А что случилось-то?

— Ищем девушку, которая сфотографировала эту собаку вчера в семь часов. Блондинка. Вот ее фотография. Не видели ее?

Нашли и Ольгу, владелицу собаки, женщину лет сорока в голубой куртке.

— Помните эту девушку? — пристал к ней Кот. — Она вчера фотографировала на телефон вашу собаку?

Тут же поступил типичный женский вопрос:

— Во что она была одета?

Ванечка затруднился бы сказать, во что он сам был одет вчера. Позвонили подружке, та ответила без промедления. Ольга девушку тут же вспомнила:

— Она тут встретилась с каким-то мужчиной, они обнялись, поцеловались и пошли вон туда. Мужчина был одет в …

Описанию мужчины в отношении одежды можно было позавидовать. Однако по лицу — ничего, только лишь: «Ну, симпатичный такой, похож на ведушего, ну, как его…». В том месте выхода на улицу не было, значит, зашли они в какой-то из двух угловых подъездов.

Снова осмотрелись. На первый взгляд ничего примечательного не отмечалось. На всякий случай Ванечка вынул из сумки камеру и сделал снимки по панораме. Затвор фотоаппарата работал непрерывно, как пулемет, сплошняком снимая все вокруг: людей на детской площадке, на скамейках, стоящих у подъездов, окна. В одном из них он успел заметить отпрянувшее белое пятно лица. «Есть!» — явная зацепка: причем в этой же части дома. Вычислили квартиру, позвонили туда. Звонили долго, но никто не открывал. Между тем, электросчетчик крутился довольно бойко: кроме холодильника там явно что-то еще работало. Еще показалось, что кто-то смотрел в глазок. На лестнице, на время залепив глазок, поставили камеру, потом проверили, нет ли выхода через чердак. Затем Кот с Ванечкой сели караулить у подъезда в машине. Когда стемнело, в окне стали заметны сполохи от включенного телевизора, потом загорелся и свет — тускло, как сквозь плотные шторы. Было ясно, что если кто-то захочет выйти, то скорее глубокой ночью: с двух до пяти — так меньше шансов на кого-нибудь напороться из соседей и случайных прохожих.

Маячила перспектива всю ночь сидеть в машине. Спали по очереди. Было 2.35. Кот сопел в поднятый воротник. Ванечка съел взятый с собой апельсин и искал, обо что бы вытереть липкие от сока пальцы.

Кот разлепил глаза, посмотрел на Ванечку:

— Ты вот жрешь апельсины, а мне приснилось, что у меня на голове шапочка из апельсиновых корок. К чему бы это? Дай дольку!

— Слушай, я случайно все съел. Задумался — и съел. Извини.

— Жопа ты, а не матрос! — обиделся Кот, снова закрывая глаза. И тут же открыл:

— Вот он!

На мониторе, куда передавалось изображение от камеры, сыщики увидели, как открылась дверь. Причем сначала чуть-чуть приоткрылась. Оттуда высунулась голова в капюшоне, повертелась по сторонам. Потом, осторожно ступая, вышел мужчина, лицо которого было закрыто капюшоном, подошел к лифту, хотел нажать кнопку вызова, но передумал, пошел, было, обратно, однако вернулся и все-таки вызвал кабину. Значит, что-то надо перевезти тяжелое, иначе бы просто сбежал с четвертого этажа меньше, чем за полминуты. Потом человек-капюшон снова зашел в квартиру и вытащил, точнее, выкатил оттуда, большой чемодан.

Оба сыщика ужаснулись.

— Как это он ее туда сумел запихнуть? — не мог поверить Ванечка.

— Может, частями выносит. Имей в виду, что маньяки обладают нечеловеческой силой и неуязвимостью, — ягнячьим голоском проблеял Кот.

— А хули там, — пробормотал Ванечка, доставая из-под сиденья резиновую дубинку.

Увидев направляющихся к нему двух человек, мужчина бросился бежать. Ванечка, однако, догнал его, сбил с ног, завернул руки назад и защелнул наручники. Впрочем, получив сильный удар в болевую точку, человек-капюшон существенного сопротивления не оказывал. Все это, однако, произвело шум, сработала сигнализация машины, о которую чеовек-капюшон ударился головой, кто-то из жильцов позвонил в милицию, подъехал наряд. Учитывая, что и Кот отзвонился, то приехал еще и другой наряд. Там оказались знакомые ребята. Чемодан и человека-капюшона потащили назад в квартиру. Кстати, чемодан неожиданно оказался подозрительно легким. Ванечка похолодел: «Вдруг ошибка?», но вскоре все прояснилось. Разыскиваемую женщину нашли в квартире без сознания: она, казалось, что спала, но как-то слишком глубоко. Приехавшая бригада скорой помощи диагностировала передоз, кому. Медики тут же поставили пострадавшей капельницу, надели на лицо дыхательную маску и утащили в больницу. Человека-капюшона, который хотел свалить куда-то подальше, задержали и отправили в отдел. Ванечка и Кот поехали туда же давать показания.

Это небольшое и скоротечное дело имело неожиданное последствие: Кот с Ванечкой впервые получили частный заказ. Их наняли найти сестру одной женщины. Пропала она уже как два дня. Женщине этой кто-то позвонил: «Сестру свою не ищи и заявлений в милицию не пиши или тебя тоже не найдут! Она уехала с любовником за границу! Если напишешь заяву, она умрет!»

Последнюю фразу она успела записать на диктофон. Голос был с характерным южным акцентом, от которого у Ванечки сразу испортилось настроение.

— А если она действительно уехала? — спросил он.

— Чтобы мне не позвонила сестра? Такого никогда не было! Что я маме скажу? — она буквально обливалась слезами. Нос у нее покраснел, губы распухли и шелушились.

Ванечка не знал, что и сказать ей в утешение. Жизнь этой женщины действительно была в опасности. Кое-что узнали о типе, с которым общалась Мариша, и который занял деньги. Оказалось, не у того занял. Тип этот представлял явную угрозу. Маришу взяли в залог. Сестре теперь, что делать? Писать бумагу, что-де угрожали и «в случае моей смерти, прошу ловить того-то». Сам он этого делать не будет. Вовсе не исключено, что он улетит отдыхать куда-нибудь в Испанию, а ее в это самое время зарежут, якобы в результате бытового ограбления. Круглосуточную охрану ведь к ней не приставишь! Работает она два дня через два, работу заканчивает поздно. Домой возвращается часов в одиннадцать вечера, а то и позже. Он стоянки до дома надо пройти через темный двор. Это всегда риск.

А Маришу надо было выручать.

— Сможете ее спрятать? — спросил Кот сестру.

— Тут же и отправлю ее домой — в Харьков! — в потухших глазах женщины блеснула надежда.

Сначала нашли Маришиного сожителя. Это был скуластый, с красными пятнами на лице, словно с перепоя парень лет двадцати пяти. Довольно мерзкий оказался тип, но рассказал все, что знал. Его даже не пришлось долго бить. Это он проиграл деньги, а Маришу отдал в заложницы — по сути продал. Она должна была отработать его долг натурой. Угрожали еще и на иглу посадить и продать в Турцию — в рабство. Кот с Ванечкой плохо представляли, как можно держать заложницу в городской квартире, но, оказалось, Мариша находилась в маленьком поселке в тридцати километрах от города — в частном доме. Положение дома определи по карте. Сразу же и поехали туда.

Дом злодея располагался недалеко от местной бани.

Баня находилась у реки на самой окраине поселка. Было уже темно. Поселок светился ртутными фонарями, дымом из труб, над замершей речкой висела полная луна. К ночи здорово подморозило, замерзли щеки, под ногами завизжал снег. Рядом гудела и исходила паром баня. Проходя мимо, Ванечка не удержался, заглянул в запотелое окно. Тетки там мылись все не очень молодые, толстые, груди у них висели, как блины, но потом в мыльную впорхнули сразу несколько молодых стройных девах очень даже ничего: сиськи торчком, как буханочки, и фигурки что надо. Кстати, по этому поводу у Кота имелся четкий возрастной ценз, почти что проект закона для внесения в Государственную Думу: обязать всех женщин до тридцати лет загорать исключительно топлесс, а вот в старших возрастных группах, напротив, это дело категорически запретить и серьезно за это несознательных гражданок штрафовать. В отношении мужчин предлагаемый закон был еще жестче и категоричнее: никаких трясок мудями.

Заскрипели шаги по дощатому тротуару, Ванечка отпрянул в темноту. Там журчало: Кот мочился на сугроб, выписывая на нем свои инициалы. Пошли дальше, нахохлившись, втянув голову в плечи. Работали в черных шапочках-масках, как у спецназа. Из оружия взяли только двустволку, заряженную патронами с картечью. Двустволку Кот где-то взял на время, и ее нужно было вернуть. Так у какого-то родственника был, как полагается, оружейный сейф, Кот знал, где ключи, изъял ружье, запер сейф и положил ключи на место. Зимой ружье обычно никто не доставал.

Когда залаяла собака, на крыльцо, кашляя, вышел сторож. Его ударили в живот, сунули в рот тряпичный кляп, замотали скотчем и надели на голову тряпичный мешок. Собака, однако, есть заготовленную отравленную колбасу категорически отказалась, понюхала ее и, поджав хвост и тихо заскулив, спряталась в будку и больше оттуда не появлялась. Мокрый нос ее только торчал и глаза посверкивали. Ладно. Чуть скрипнув дверью, вошли в дом. Гостиная располагалась на первом этаже, дверь туда была закрыта, оттуда слышались голоса, бормотание телевизора.

Для этой операции Кот выпросил у Корабельникова чемоданчик с эндоскопом — якобы для личных нужд. Объяснение было дано самое простое и убедительное: «За бабами зырить!» Кот сунул под дверь кончик трубки прибора. Эндоскоп выводил картинку на маленький экран. Вид был несколько искаженный оптикой что-то типа взгляда мухи с потолка или рыбьего глаза. Сразу увидели Маришу на полу около камина, она рыдала. Разбойная семейка в полном составе сидела тут же за столом, попивала водочку, закусывала. Оба, муж и жена, были довольно упитанные.

Похожий на них, такой же пухленький мальчуган, с виду не больше десяти лет, мельтешил тут же у стола, тоже что-то жевал, потом подобрал у камина небольшую сучковатую полешку и начал ею лупить Маришу по голове, поглядывая при этом на взрослых. Те одобрительно загудели. Это было настоящее бандитское гнездо, где даже дети с колыбели — уже разбойники.

— Это же ожившие хряки! — в ужасе прошептал Ванечка.

Перед тем, как ворваться в комнату, глубоко вдохнули и выдохнули.

— Бей по ним сразу из обоих стволов! — сквозь стиснутые зубы прошипел Кот.

Ванечка так и сделал. Оба родителя от такого залпа рухнули на месте, не успев и подняться. Картечью расколотило и бутылку водки на столе, и недопитый стакан в руке мужчины тоже разлетелся вдребезги.

Мальчишка с отрытым баранкой ртом и вытаращенными глазами так и застыл с полешкой в руках, Кот с разбегу врезал ему пыром ботинка по заднице, как по футбольному мячу. От удара мальчишка плюхнулся на пол и по инерции проехал еще с полметра на животе. Тут же и завыл басом, как пароходная сирена.

Мариша тоже зарыдала с новой силой. Волосы у нее на голове слиплись в большую кровавую сосульку.

Минутой позже трясущуюся Маришу укутали в одеяло с головой, вывели, посадили в машину, дали выпить успокоительного — пол флакона корвалола. Лобовое стекло «семерки» все заледенело. Коту пришлось лихорадочно соскребать лед. Потом ключом он долго не мог попасть в замок зажигания, руки его тряслись. Ванечке даже удивился:

— Ты, Андрюха, вроде никого еще и не убивал. Чего ты-то психуешь?

— Я просто первый раз в перестрелке, — откашлялся Кот.

Наконец, завелись. Снегопад усилился. На дороге образовались заносы, машину водило из стороны в сторону. Кот, вытянув голову вперед и обеими руками вцепившись в руль, напряженно вглядывался в дорогу. Мариша какое-то время продолжала всхлипывать, а потом уснула. До самого города ехали молча.

Внезапно вслед за снегопадом наступила оттепель, даже прошел дождь, с подоконников смыло сугробы.

В конце недели работали на автомобильных уличных гонках. Задача стояла обычная: поддерживать порядок, отшивать всяких там хулиганов, пьяниц, гопоту, которые могут помешать проведению мероприятия. Соревнования проводили.

Гонки должны были состояться на Васильевском острове в ночь с пятницы на субботу, часа в два. Народу собралось не слишком много, и в этот раз гонялись всего девять машин в три заезда. Сначала обсудили условия, правила, и каждый участник сдал деньги. Победитель получал все. Поэтому выигрыш был 1:3, а так как сдавали минимум по тысяче долларов, то можно было выиграть сразу три, то есть получить две чистыми. Принимались также ставки между зрителями. Что касалось дорожно-патрульной службы, то как-то, видать, это дело утрясалось, либо же кто-то сидел на стреме, и если что — звякнул бы. Наконец, дали отмашку, машины взревели и понеслись. Вслед им раздались свисты и улюлюканье толпы. Раскололась об асфальт пустая бутылка. Первый заезд прошел без проблем. Начали готовить второй. Вдруг вдали показались сине-красные всполохи. «Атас, менты!» — народ бросился врассыпную. Было похоже, что гонка будет перенесена. Кот с Ванечкой подошли к руководителю гонок — юркому малому лет тридцати, которого все звали просто Женя. Тот с сожалением дал отмашку: «На сегодня отбой», но за работу расчитался.

В понедельник Ванечку вызвал к себе Алешин. Оказалось, к нему обратился старый товарищ, чуть ли не одноклассник, преподаватель университета доцент Балашов Борис Михайлович. У доцента возникли проблемы с дочерью Леной, точнее с ее друзьями. Потомственный интеллигент попал в неприятную ситуацию, выйти из которой у него никак не получалось, и он даже не представлял, что будет дальше. Дочери было семнадцать лет, у нее появился парень, на взгляд Балашова, чистой воды подонок. Он словно демон овладел душой девушки, она словно потеряла волю, бегала за ним, как собачонка, смотрела в рот и делала все, что он говорил. Дома почти не появлялась, в школу не ходила. Они там в компании курили какую-то дурь, пили таблетки. Борису Михайловичу, который пытался прекратить это безобразие, пригрозили пробить голову, прислали по телефону гадкие снимки. Уважаемый преподаватель ВУЗа превратился в невротика. Дергался на каждый телефонный звонок. Как-то идя по улице, представив себе те снимки, он даже грязно выругался вслух и сплюнул. От него шарахнулись прохожие.

Он не знал, что делать и решил обратиться за советом к Алешину. Тот внимательно выслушал, пообещал подумать, что можно сделать. Потом вызвал Ванечку:

— Иван, это мой хороший товарищ. Отвези, пожалуйста, Бориса Михайловича домой.

Затем, проводив Балашова до дверей, задержал Ванечку, ввел в курс дела.

Знакомство с доцентом исторического факультета университета вполне могло пригодиться в будущем. Однако всю дорогу ехали молча. Балашов явно был не в духе. Ванечка довез его до самого дома, высадил у дверей, понаблюдал, как Балашов зашел в подъезд. Уже хотел, было, уехать, но что-то Ванечку остановило, он вышел из машины, и оказалось, не зря.

Войдя в свой подъезд, Балашов только в самый последний миг успел отпрянуть, увернуться, отпихнуть, ударить куда-то чисто рефлекторно, попытался отскочить, но хотя и вскользь, по лицу ему все же попало. Наступила долгая секунда, когда он тяжело дыша, приходил в себя, пытаясь как-то сориентироваться. Веко онемело и неотвратимо набухало, наливаясь тяжестью и закрывая левый глаз. Обстановочка была еще та, и не в его пользу. Спертый воздух. Гудящие мигающие лампы дневного света. Подтекающая труба отопления с лужей под ней, разбитые и сожженные почтовые ящики, обрывки газет, облупленные, исписанные матюгами стены, месяцами не мытый пол. И ты один. И никто тут тебе не поможет. Ты сам себе армия. Это твое собственное Бородино, твой личный Сталинград. Или, с переносом на тысячи лет назад, именно здесь проходит тропинка к твой пещере, и ты один стоишь на ней перед чужаками, решившими отнять у тебя все. Напряжение нарастало, как заряд в электростатической машине. Но в этот самый момент дверь с улицы с визгом отворилась, в подъезд вошел человек и встал рядом с Балашовым. Это был ни кто иной как Ванечка. Выражение его лица было мрачным и жестким.

— Эй, чувак, проходи! — сказал, было, один из нападающих, парень в черной вязаной шапочке, но как-то не слишком уверенно.

— Вот еще! — ответил на это Ванечка и коротко, по-боксерски, ударил его в ухо. Парень сразу упал навзничь, как срубленный, и остался лежать. В один миг соотношение сил переменилось: теперь противников стало двое на двое. Тут уже сами нападающие поняли, что шансов у них никаких нет. Они подхватили упавшего под руки и ушли, точнее, двое под руки потащили упавшего, ноги которого волочились, скребя по цементному полу и загребая мусор. Сражение это не было проиграно, но и не было выиграно, поскольку окончательно ничего не решило. Но явно они больше так вот просто не придут. Никому не нравится, когда их бьют. Даже профессиональным боксерам. Ванечка на всякий случай крикнул им вдогонку:

— Еще раз здесь увижу — и вам пиздец, парни! Этот человек находится под защитой!

Загадал, что если огрызнутся, будут угрожать, придется догнать и навешать всем. Те, однако, смолчали.

На следующий день Алешин, выслушав доклад Ванечки, поинтересовался:

— Как считаешь, они еще придут?

— Думаю, нет. Обычная шантрапа, не бойцы. Судя по всему, кто-то их попросил набить морду конкретному гражданину, чтобы его припугнуть. Наверняка этот дочкин приятель. Если не она сама. Как вы и предполагали.

Алешин только покачал головой. Черт знает, что в таких ситуациях надо делать. Конфликты между близкими родственниками самые сложные и неприятные.

— Присмотри-ка за Борисом Михайловичем несколько дней. Мужик-то хороший, жалко его. У него сложный период жизни. Трудно, когда дети взрослеют — сам знаю.

На следующий день Ванечка снова встретил Бориса Михайловича после работы и отвез его домой на служебной машине.

— Ты, Иван, думаешь учиться дальше? — спросил Борис Михайлович по дороге, чтобы разбить молчание.

— Думаю.

— Тогда давай к нам — в Большой Универ. Я тебе помогу. Вот моя визитка с номером мобильного. Запишем тебя на подготовительные курсы, формально сдашь там экзамены и будешь зачислен. У тебя же, Николай Петрович говорил, есть боевая льгота, значит, пойдешь вне конкурса. Я вхожу в приемную комиссию, подстрахую. Подумай!

— Ладно. Спасибо вам! — обрадовался Ванечка.

— Тебе спасибо! — Рядом с Ванечкой Балашов вдруг впервые за много дней испытал полный покой.

Пару дней спустя проследили дочку Балашова. Через нее вышли и на ее приятеля. Парнишка был смазливый, длинноволосый, разболтанный, всегда без денег. Обнаружили их в одном из дешевых клубов. Грохот там стоял страшный. Вся компашка сидела в углу, что-то там пила, гоготала. Девушку послали в бар за сигаретами.

Подкараулив ее у липкой от пива стойки, Кот, продемонстрировав свою самую обаятельную улыбку, высказался совершенно искренне:

— Слушай, ты же классная девчонка! Из лучших девушек мира! Чудо! Почему ты позволяешь так с собой обращаться? Зачем ты вообще связалась с этой гопотой? Ты просто не знаешь себе цену! Любой принц мира будет счастлив с тобой познакомиться! Тебя же хотят превратить в шалаву, гопотелку, а ты ведешься…

И Ванечка был с ним совершенно согласен, кивал головой. Лена Балашова действительно была не просто отличная, а самая что ни на есть самая суперская, в нее вполне можно было влюбиться до безумия. Она хотела огрызнуться, но только невесело улыбнулась. Медленно, понурившись, вернулась за столик к своим приятелям, сказала им что-то резкое, бросила пачку на стол. Те изумленно на нее посмотрели. Один вдруг встал и ударил ее ладонью по лицу. Лена развернулась и, нагнув голову, быстро пошла прочь.

— Пипец! — выдохнул Кот.

Сыщики пошли за девушкой. Она, плача, получила свою одежду вышла на улицу и зашагала к метро. За ней без верхней одежды выбежал тот самый парень, который дал ей пощечину, нагнал, рванул за рукав, рзвернул.

— Ты куда? Быстро вернулась! Слышь, что я сказал? Что ты выебываешься? Еще по ебалу хочешь?

Сыщики изумились:

— Отвали от меня! — всхлипнула Лена. — Сволочь!

Тот попытался ударить.

— Эй-е-ей! Девушек бить нельзя! — подоспевший Кот перехватил занесенную руку.

Тут важно было не переборщить. В подобных ситуациях женская реакция может быть самой непредсказуемой: так она внезапно может броситься защищать бьющего ее мужчину, пожалеть его, а потом и утешить в постели. Однако если мужчина унижен при женщине, это уже не забывается никогда. Понятно, ключевое значение имеет, женаты они или нет. Если женаты, то любое покушение на мужчнину будет воспринято как покушение на семью, то есть как несомненная агрессия. В данному случае этого фактора, к счастью, не было. К тому же парень был явный поддонок. Кот просто заломил ему кисть, и тот рухнул на колени, завопил:

— Отпусти! Блядь!

— Что скажет королева: жинь или смерть? — обратился Кот к девушке.

— Отпустите его! Пожалуйста!

— Как прикажете, госпожа! — Кот руку отпустил, но что-то все-таки там хрустнуло, и парень взвыл.

На этом сыщики откланялись и пошли прочь. Им, по большоиму счету, было все равно: потащит она его в травпункт или нет. Тут уже пусть сама выбирает.

Вскоре Алешину сообщили, что дочь Балашова вернулась домой и снова стала учиться. Морок прошел.

Текущая работа, между тем, продолжалась. Случались и любопытные ситуации.

Однажды бабка наняла детективов следить за своим стариком. Бабка была одета явно очень дорого, не по возрасту. Ванечке было трудно оценить модные тенденции, но выглядела она очень солидно, золотые серьги, кольца на пальцах. Бабка была наверняка откуда-то из торговли, а может, и сейчас владела магазинчиком или даже двумя-тремя. Переговоры с ней вела Катя, без косметики, одетая в строгий деловой костюм и в очках. Алешин считал, что женщина женщину лучше поймет, хотя и не всегда получалось, особенно в делах по изменам. Корабельников присутствовал в комнате, но в разговор не вступал.

Бабка вещала ровным голосом:

— Что-то у него стало вдруг хорошее настроение, одеваться стал лучше, мыться чаще. Опять же мне внимания меньше, ну, вы понимаете, о чем я.

Катя смотрела на нее с сочувствием. На курсах по психологии ее обучали, куда нужно направить взгляд, чтобы не смущать человека и не вызвать у него раздражение.

Бабка все равно осмотрела на Катю оценочно с ног до головы и с некоторым негодованием и неприязнью: теперь в каждой молодой женщине она видела соперницу. Катя покраснела.

Бабка достала фотографию мужа. Все ожидали увидеть типичного старичка-извращенца с палочкой, бородкой, гнусным морщинистым лицом и оттопыренными слюнявыми губами. Такие пасутся в парках у туалетов, а при разговоре у них летят брызги слюны и щелкает протез. Но «старик» оказался совсем не старым мужчиной, к тому же на десять лет моложе жены и на вид вполне презентабельным. Катя с трудом удержалась от комментария по этому поводу.

Когда бабка ушла, Корабельников расхохотался:

— Помнится, как-то мой дядя Леша, кстати, доцент каких-то там наук, однажды загулял с молодухой: как говорится, седина в бороду — бес в ребро. Тетя Маша, когда об этом узнала, впала в ярость, начала полоскать ему мозги: «Вот, Алексей, это ведь признак старости, когда начинает тянуть на молодых!» А он, нет, чтобы молчать в трубочку, ей на это ляпнул замечательные слова: «А меня, дорогая Маша, всю жизнь тянуло исключительно на молодых, а вот на старых — никогда!» — короче, гад, ударил в поддых. Ее, кстати, именно эта фраза вывела из себя, и она прибила его сковородой, раскроив ему кожу на лысине. Кровь хлынула струей, и швов там наложили, сейчас не помню, сколько, но точно не меньше десяти. И сейчас этот шрам у него хорошо видно, особенно летом, поскольку дядя Леша теперь абсолютно лысый — до зеркального блеска, хоть щеткой для ботинок чисти. Интересно, что шрам не загорает. Лысина загорает, а вот шрам почему-то — нет. И поделом старому козлу!

— Я одного парня знаю, так у него вся голова в шрамах и тоже швы видно. Не знаю только, кто его так отлупил, — сказал Кот.

— Если по голове дать чем-нибудь твердым, то кожа сразу же и лопается, как на барабане, — к слову добавил и Ванечка.

Старичком занимались Катя и Корабельников, и чем там дело кончилось, осталось Ванечке неизвестным.

В другой раз следили уже за одной женщиной-изменщицей. Сидели в напичканном следящей аппаратурой фургоне с надписью «Стройматериалы». Объект пришлось снимать прямо из машины, других точек не нашли. Камеру установили на штатив. Корабельников посмотрел в видоискатель и увиденным остался доволен:

— Слышь-ка, Иван, направь камеру вон на то окно и снимай любое движение! Осторожнее только, при съемке не лапай штатив и старайся не ерзать, чтобы не было лишней вибрации, а то здесь слишком сильное увеличение, может получиться нечетко. Короче, наблюдаешь любое движение и нажимаешь кнопку на тросике спуска. Особенно важны голые тела, объятия и поцелуйчики. Лови момент! После секса женщины почему-то любят голяком подойти к окну и, отодвинув штору, посмотреть на улицу. Уж не знаю, почему. Часто с сигаретой или с чашечкой кофе.

И она действительно через какое-то время подошла к окну. Грудь у нее была огромная. И сигарета во рту торчала. Открыла форточку и какое-то время покурила тут же.

— Вот ни фига себе! — присвистнул Ванечка, щелкая кнопкой фотоаппарата.

— Дай-ка посмотреть! — стал его дергать Кот.

— Реально классная тетка! — сказал Ванечка, сглотнув слюну и передавая Коту бинокль.

— Бля-а-а! Вот это да!

Позже оказалось, в кабинете у Алешина в тот самый день случился скандал. Сложилась совершенно нештатная ситуация. Одна дамочка в норковой шубе каким-то образом узнала, что ее выслеживают, добыла адрес и лично приперлась в агентство для разборки.

— Это вмешательство в частную жизнь! — орала она, вся красная от ярости. — Я на вас в суд подам!

— Мужу своему не надо изменять! — отрезал сердито Алешин, очень недовольный этим скандалом и шумом. Он вполне резонно опасался, что дама полезет драться, расцарапает лицо или будет бить его туфлей по голени. Однажды он уже попадал в схожую ситуацию, и снова не знал, что и делать. Не будешь же бить ее в морду — тогда вообще потом дерьма не разгребешь.

— Что-о-о? Это не ваше собачье дело! С кем хочу, с тем и ебусь!

— Да нам по большому счету наплевать — спите хоть со всем Петербургом, женщина, мы просто делаем свою работу.

Он зорко следил, как бы она ничего не выкинула, поскольку находилась уже в совершенно невменяемом состоянии. Но ничего не случилось.

— Слушайте, давайте я вам заплачу, — вдруг сказала она нормальным голосом, вынула кошелек. — Скажите, сколько?

— К сожалению, уже продано, — Алешина эта бесплодная дискуссия уже несколько стала утомлять.

Изменщица, однако, уже успокоилась, поправила волосы.

— Вот ведь гад какой! — это видимо она уже говорила о своем рогатом муже. — Тоже мне придумал — устроить слежку за женой! Каков негодяй! Ну, я ему устрою! Надо было жене нормально вставлять, а не любовнице!

— Так не живите с ним! Кто вас заставляет? — раздраженно буркнул Алешин.

— Что-о-о?! Это уже не ваше собачье дело! — она тут же взъярилась и обрушилась на Алешина такими матюгами, что хоть уши затыкай. От мужика такого не услышишь! Она высказала все, что думала о половом органе Алешина и как тот пользует свою жену.

Порозовевший Алешин только пожал плечами: непостижимая женская логика! Мужик у них, у баб, всегда виноват. Потом спросил у понурого Корабельникова, который курировал это дело и где-то допустил прокол:

— Аванс-то вы хоть с мужа, надеюсь, взяли? А то, глядишь, она его или прибьет или отравит прямо сегодня. Такая вполне может. Деваться-то ей некуда. Ты бы за такие фотки с женой что сделал?

Корабельников пожал плечами:

— Нам-то что за дело: получить информацию, продать ее за деньги. А там они пусть сами разбираются.

— Формально она права — это ее личная жизнь, так что если она возьмет у мужа и представит фотографии в суд, у нас могут быть проблемы, — сказал Алешин.

— Думаете, представит? В голом виде с чужим мужиком? С членом во рту? Извините… — покосился он на Катю.

— Ты же видел, какая она — такие могут все. И не забывай — судьи обычно тоже женщины. И в таких делах они обычно поддерживают друг друга, но все будет зависеть от того, изменяет сама судья своему мужу или нет, одинокая она, в разводе или семейная. Основная проблема состоит и в том, что использовать скрытые камеры в наблюдении за личной жизнью запрещено.

— А ты ничего не нарушай и тогда бояться будет нечего!

Тут уже возмутилась Катя:

— Но должна же оставаться у человека личная тайна! Личная жизнь, в которую никто не может залезть. Просто личная тайна.

Кот на это тут же словесно пропоносил:

— Какая может быть у человека личная тайна? Личная тайна обычно заключается в побочной сексуальной связи или каком-то извращении. Вот у тебя есть личная тайна? Ну, я понимаю, если ты по-тихому тыришь деньги у государства или у хозяина — это личная тайна? Нет. У тебя есть какое-то сексуальное извращение, любовница или любовник? Запоры, геморрой? Так это тоже не тайна. Ты заражен какой-то венерической или заразной болезнью? Относительная тайна. Раньше такие больные ходили по миру с колокольчиками и обязаны были звенеть, чтобы никто к ним не подходил и не заразился от них. А главная государственная тайна состоит в том, что никакой тайны нет.

Ту женщину действительно снимали на скрытую камеру. Камеры скрытого слежения использовали в работе агентства очень широко. Иногда камеры работали какое-то время самостоятельно, копили информацию. Позже Корабельников манипулировал с полученными записями. Однажды при таком просмотре выяснилось жуткое обстоятельство: оказалось, случайно засняли окно квартиры, где кого-то убивали. Сверкало лезвие, вздымался топор, темные капли брызнули на стекло, прижалось на миг обезумевшее лицо и тут же убралось назад — в сумрак квартиры. Выяснилось это только при просмотре. Все в ужасе застыли. После паузы Алешин прокашлялся:

— Еще раз покажи. Отметь дату и время.

Он тут же засобирался:

— Съезжу в отдел, покажу ребятам.

Чем кончилось это дело так и осталось для Ванечки неизвестным.

Камеры камерами, но часто следили и вживую, с фотоаппаратом и камерой в машине. Однажды полдня просидели в машине у подъезда, ожидая объект.

— В сортир бы сходить! — в какой-то момент заныл Кот.

— Не думай об этом, дыши глубже.

— Ни хера не поможет! — продолжал ныть Кот. Потом начал ерзать по сиденью: — Бля-а! Ссать хочу — не могу!

— Нехуй было перед работой чай пить! Ссы в бутылку! Только не мимо, а то будет вонять.

Зажурчало, Кот блаженно вздохнул. Во время самой этой процедуры, Кот, конечно же, засмеялся, затрясся и немного расплескал на коврик. Ванечка опустил стекло. На лицо попала мелкая морось дождя со снегом, в салон машины ворвался ветер.

— Тихо!

Замерев, оба уставились через лобовое стекло. Что-то там такое в темноте происходило странное и страшное. То, что случилось у подъезда, произошло так стремительно, что оба сыщика уставились туда, выпучив глаза и с открытыми ртами. У Ванечки волосы встали у него дыбом не только на голове, но и по всему телу, причем даже и на ягодицах. Затем реакция их была одинаковая и синхронная: оба одновременно подняли стекла и нажали кнопки блокировки дверей. Неизвестно, в чем там была причина конфликта, однако четверо здоровых мужчин были избиты почти что мгновенно — ну, самое большее за десять секунд. Работал, без всякого сомнения, профессионал. Был он белобрысый, тип лица скандинавский. Мужчину с белыми волосами и скандинавской внешностью тут же окрестили кличкой Белый.

Выйдя из оцепенения, Ванечка взял видеокамеру, настроенную на режим ночной съемки, и сыщики, чуть не касаясь друг друга щеками, просмотрели запись.

— Смотри, что он делает! — ужаснулся Ванечка. — Не дай Бог на такого попасть! Этого нам ни за что не взять. Таких надо валить сразу, сходу, да и то, уж как повезет. Лучше вообще шмальнуть гранатой, на расстоянии. Или нет: со снайперки в голову разрывной пулей. У-у-ух! Мне реально страшно! — Тут Ванечка вовсе не шутил. — Здесь никаких рукопашных схваток. Тут нужна специально тренированная группа захвата, да и то ребят жалко. Очень даже могут быть потери. Надо выстрелить по конечностям, а потом вязать. А лучше окружить и обработать гранатометами. Самое надежное. Вау! Гляди: только что был и — нету его! Вот куда он делся? Это где ж так учат?

— Я его запомнил — узнаю, где хочешь! — мрачно изрек Кот.

— Лучше бы его никогда не видеть! — Ванечка даже стал оглядываться вокруг, вертеть шеей: такой ведь запросто подкрадется — бац! — и конец свидетелю. «Пух-пух» — и ты с дыркой в башке таращился в небо, не мигая.

Потом просматривали запись и так и сяк в замедленном действии, покадрово и все равно так и не поняли, куда же он потом подевался — реально как сквозь землю провалился. В одном кадре он есть, а в другом уже нет!

На Алешина эта запись тоже произвела впечатление:

— Согласен: это явно профессионально подготовленный человек, а не кружок умелые руки. Не вам, пацаны, чета. Вы уж меня извините.

По городской сводке это прошло как ограбление: оказалось, одного политического деятеля грабанули на двести тысяч долларов. Избили его самого и трех его охранников, забрали все деньги. В прессу об этом ничего не попало.

Впрочем, происшествие это аукнулось несколько позже. Однажды, в один из серых мартовских дней, как обычно, в десять утра Алешин собрал сотрудников на очередную летучку. Между прочими вводными по розыску пропавших, за которых было объявлено вознаграждение, Алешин сообщил:

— Вы уже слышали, что два дня назад застрелили адвоката и известную журналистку? Многие считают, что стреляли в адвоката, а журналистка попала в замес совершенно случайно. Однако существует и другая версия, что именно журналистку и хотели застрелить, а вот адвокат попал под раздачу заодно. Когда хотят убить женщину, первым выстрелом обычно валят мужика, чтобы не помешал.

Ванечка с Котом слушали без каких-либо эмоций, как если бы убийство случилось где-нибудь в Бразилии. Алешин, между тем, продолжил:

— Убийцу видело множество людей, мало того, его зафиксировали несколько уличных камер наблюдения. Минимум три. Что о нем известно? Только то, что это мужчина от двадцати пяти до тридцати пяти лет, среднего роста. И все. Он зашел за угол и исчез. Другая камера, которая там находилась, его уже не зафиксировала. Куда он девался? Испарился, что ли? Явно профессионал. Смена походки, одежды — все просчитано. Очень вероятно, что его не найдут. Пока даже не знают, где искать. Будут искать по адвокату, который первый получил пулю. Впрочем, адвокат он был говнючий. Защищал чеченских боевиков, и защищал довольно ловко. Представь себе: кто-то защищал бы Гитлера или доктора Менгеле и на суде с пылом обращался к присяжным: «Конечно же, он не виноват: каждый на его месте поступил бы так же!» Понятно, работал он за деньги, и за очень хорошие деньги. На Западе был известен как правозащитник. Теперь про журналистку. Она, естественно, всю жизнь писала против официоза, типа, что на выборах выбора нет, и что всюду развал, взятки, что вся экономическая система задушена коррупцией, то есть про то, что все и так знают, поэтому ее за это вряд ли тронули бы, но потом появилось что-то такое, за что ее все-таки убили. Такая версия.

— Кто она вообще такая? Никогда об этой тетке не слышал, — всунулся ковырявшийся в своем телефоне Кот.

Тут уже возмутился Корабельников:

— Ты, Андрюха, вообще, я гляжу, газет не читаешь, смотришь только свой дебильный канал ТНТ и мультики, а эта, как ты говоришь, «тетка» считается очень известной журналисткой, и ко всему тому имеет американское гражданство, а америкосы, в отличие от наших, за своих всегда стоят горой, тем более, если им это выгодно.

— Да посмотрите на ее рожу — у нее же глаза безумные! Еще такое страшное увеличение очками! — потыкал пальцем на монитор с фотографией журналистки Кот.

Алешин же продолжил:

— Говорят, она была нетрадиционной ориентации, хотя возраст для таких забав далеко не юный — сорок два, есть ребенок-студент восемнадцати лет, учится, естественно, в Америке. Впрочем, про ориентацию точно не известно. Только слухи. Сказать-то гадость можно про любого, а что есть правда? Когда у женщины есть любовник, кто-то обязательно где-нибудь увидит их вместе, или в клубе застукают, или в ресторане, остается только дома сидеть. А вот лесбиянок поймать довольно сложно. Женщины и традиционной-то ориентации, бывает, ходят, взявшись за ручки, и встречаются наедине и запросто могут спать в одном гостиничном номере и даже на одной кровати. Без вопросов. А вот если, например, вдруг приедут на отдых два мужика и снимут один номер на двоих, да еще с одной кроватью, любой заподозрит: тут что-то не так, это же тебе не казарма!

Он сделал длинный глоток из чашки и продолжил:

— Есть и такая версия: ей якобы слили информацию о крупных бюджетных хищениях, а конкретно речь шла о ста двадцати миллионах долларов. Под эту махинацию преступниками была изобретена некая совершенно гениальная схема. Дело было чистое и неоднократно уже прокручиваемое ранее — не подкопаешься, однако тут случился небольшой сбой. Участвовали в этом деле судья, прокурор, сотрудники МВД и налоговой инспекции. Следователь, имея ордер, вошел в офис крупного инвестиционного фонда и изъял оригиналы учредительных документов, печати и компьютерные серверы, Далее были оформлены настоящие доверенности, однако денег на счетах в России у фонда не оказалось. Тогда компанию обанкротили и получили решение арбитражного суда о возвращении налогов в размере этих самых ста двадцати миллионов долларов, кои и перевели из бюджета буквально в один день без всякой специальной комиссии налоговой инспекции. Фонд подал в суд и нанял адвоката — этого самого, которого застрелили, тот, ужаснувшись, решил передать информацию самой безбашенной журналистке, которой бояться нечего и у которой есть выход на Запад. Та ведь запросто опубликует и здесь, и в Европе да еще и конкретную схему представит, где могут быть задействованы очень серьезные лица.

— Круто! — выдохнул восхищенный Ванечка.

— Адвоката я понимаю, почему грохнули — их, как и врачей, все ненавидят, потому что они людей опускают на деньги и все до одного продажные. А вот кому надо было журналистку убивать — все равно не понятно? Сейчас газеты-то никто не читает. Все только в телик и пялятся! — удивился Кот.

— Я тоже так думал, — сказал Алешин, — однако нашел и скачал тут пару статеек этой мадам в Интернете. Материалы у нее были абсолютно все злые — ни одного позитива, но они, в общем-то, не против кого-то конкретного, а против всей нашей продажной системы в целом. Она лезла во всё. И она была корреспондентом не только этой газеты, которую, как ты говоришь, никто и не читает, но еще и нескольких западных, где ее печатали довольно регулярно под грифом «независимый голос из России». Возможно, проблема состоит в том, что она могла наступить на мозоль некоему олигарху или просто как-то затронула его интересы. На диске, например, в черновом варианте нашли такую статью: «Кто такой Генрих Шор?», а некоторые твари не любят, когда их извлекают на свет и на свету рассматривают.

— И кто ж это такой? Иностранец? — заинтересовался Кот.

— Есть такой человек. Гражданство у российское, но и наверняка пара-тройка других тоже имеется. Кто он такой? Существует довольно расхожая, возможно, психопатическая версия, типа «теории заговора», что все руководство страны это, по сути, театр марионеток, которым управляют, дергая за веревочки, некие влиятельные и беспредельно богатые люди. Именно они реальные правители, но ты не знаешь ни их фамилий, ни их имен, поскольку они не любят публичности. Им это просто не нужно. Им интересно управлять людьми, как шахматными фигурами, создавать ситуации, когда люди сами не понимают, что ими манипулируют, и совершенно уверены, что они сами делают выбор. Похоже, журналистка влезла куда-то не туда. Существуют правила, чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Кстати, они и действуют для нас тоже. Есть места, куда категорически нельзя влезать: это политика и тайные финансовые операции миллионеров, что нередко одно и то же. Параллельно функционирует целая тайная экономика, другая система управления, другое государство, куда вторгаться чрезвычайно опасно, нельзя даже случайно. Там свое правительство, служба безопасности и даже своя армия. Поэтому приходится ходить, как по минному полю: всегда смотреть, куда ступаешь. Для этого и существуют «стрелки», чтобы узнавать, кто кого представляет, кто за кем стоит. Один следователь где-то в Сибири или Приморье ловил мелких жуликов и совершенно случайно наткнулся на целые эшелоны контрабанды из Китая, оплата за которые проходила через счета спецслужб, и ему тут же наступил триндец — появилась внезапная проверка, нашли какие-то нарушения, завели дело и уволили из прокуратуры. А сфабриковать дело против любого человека проще простого, причем даже самое ужасное: труп, отпечатки на месте преступления, свидетели, ДНК. Самое элементарное и распространенное это подбросить наркотики. Но вполне могут и убить.

— Полная херня эта теория заговора — уж слишком сложно, так в жизни не бывает! Про адвоката и про ворованные миллионы — более вероятная версия, — прошептал Кот в ухо Ванечке.

— Что она была за человек по жизни? — всунулся Корабельников, делая заинтересованное лицо.

Алешин потер гладко выбритый подбородок:

— Кстати, я однажды видел ее лично, когда еще служил и был в командировке в Чечне. Она однажды приезжала туда как журналистка, а я как раз находился на Ханкале. Помнится, один офицер стал рассказывать ей про то, как чехи нашим глотки резали, головы отрубали, да про заложников и рабов, которых он повидал немало. Та, гляжу, смотрит уже недобро. Не понравилось это ей. Смотрю, лицо ее вытянулось. Ее конкретно интересовали конкретно только зверства федеральных войск против свободолюбивого народа Ичкерии, а про другое она слышать не хотела. Выборочная глухота. Ей начали показывать кусок захваченного чеченского фильма, где было заснято, как кинжалом со вкусом и смехом отрезают голову нашему солдату-срочнику, а потом еще прямо перед камерой отрубают пальцы евреям-заложникам. Она и смотреть не захотела. Один спросил ее: а как же захват детей в заложники, роддомов, концертных залов и все такое? Это же лежит вне человеческой морали. Она так губы в узелок сжала, выпучилась сквозь линзы и говорит: «Это потому что вы их сами к этому вынудили». И при всем том существует версия, что сами «чехи» ее и грохнули, хотя навряд ли. Впрочем, могли сработать и по заказу: им ведь все равно, кого мочить, лишь бы за это платили. Но, судя по всему, она нагадила везде, где только могла, и многие ее ненавидели.

— Так в чем же суть? — не утерпел Кот, убравший, наконец, свой телефон. — Нам-то что до этого?

— Короче: газетой, где она работала, объявлена награда за любую информацию, которая поможет найти убийцу. — Тут Алешин сделал паузу. — Два миллиона рублей.

— Прямо-таки и два миллиона!

— Ну, не два миллиона, конечно, — нужно будет поделиться. Часть придется отдать людям, которые заставят заявителя нам ее выплатить, если мы найдем убийцу. Это понятно. Так полагается. Таковы правила игры. Так сделан мир. Есть древний закон: надо делиться. Все с кем-то делятся. Ну и налоги, конечно.

Кот, однако, засомневался:

— А кто-то хоть когда-нибудь получал подобную премию? В российской истории? Чего-то я глубоко сомневаюсь. Объявить-то можно сколько угодно, а потом сказать: мы бы и сами догадались, или же, что денег пока нет и не известно, когда будут. И вообще это была просто шутка…

— Ну, это уже мои проблемы! — отрезал Алешин. — Теперь к делу. Известно, что наемных убийц чаще всего находят по горячим следам, а уже прошли почти три дня и у следствия нет ни одной реальной зацепки. Просто «ноль». По этому делу уже опрошено множество возможных свидетелей, но ничего внятного пока узнать не удалось. Люди обычно не видят, не замечают фоновых изображений, поэтому профессионал надевает или незаметную одежду, сливаясь с общим фоном, или же, наоборот, работает с какой-нибудь одной заметной деталью, которая бросается в глаза, например, красную куртку, рыжий парик, кепку, очки — то, что можно быстро сбросить буквально за углом или в машине. И все — никаких примет нет. Просмотрели, как я уже говорил, все доступные записи уличных камер слежения. Видно, что вероятный убийца мужчина примерно лет тридцати и больше ничего.

— А что экспертиза? — спросил Кот.

— Вывод пока простой: они оба были убиты в упор из бесшумного оружия. Предположительно из пистолета системы Макарова с глушителем.

— Откуда стало известно про глушитель? — поинтересовался Кот.

— Экспертиза установила, что ткань вокруг пулевого отверстия не повреждена, поясок обтирания не ярко-черного, а коричнево-серого цвета, поскольку при прохождении через глушитель копоть и смазка стираются. По крайней мере, есть такое заключение. Опять же никто выстрелов не слышал. А «Макара» установили по гильзе: там специфические следы выбрасывателя и все такое. Пули тоже найдены, а пистолет наверняка уничтожен. Желающие, кто давно не был у дерматолога-венеролога, могут понырять за ним в Фонтанку. Там недалеко.

— Может, она действительно лесбиянка? Типа увела чью-то подругу или перешла к адвокату, за это и грохнули, — встрял дремавший до этого Ванечка.

Катя нахмурилась:

— Вот за это точно не убивают из пистолета с глушителем.

Опытный Дима Колпакчи высказал такое мнение:

— Дело это резонансное, под него найдут, наверняка, подходящих терпил, сфабрикуют улики, но тоже не факт, что докажут, поскольку процесс будет хотя бы частично, но публичным. За них и награду получат.

Ванечка с Котом только хлопали глазами. Ясно было только одно: им с этого не обломится ни копейки. Тут работали явные профессионалы, а значит, не будет никаких следов. Человека через какое-то время просто забудут, а дело закроют и отправят в архив. Ясно, как день. Двух миллионов, конечно, жалко. Были бы очень кстати.

Алешин, однако, продолжил:

— Как я уже говорил, эксперты сейчас изучают пули и гильзы. Про патроны пока информации нет. Наверняка будет известен завод-изготовитель, год изготовления боеприпасов, куда поставляли, но на этом-то и завязнут. Определят-то, в конец концов, определят, но на это уйдет уйма времени, и это тоже наверняка просчитано, и вряд ли чего даст.

— Конкретно нам эта информация ничего не дает, — заключил Дима Колпакчи.

— Одна зацепка есть! — Тут Алешин снова сделал паузу. — У нас в распоряжении есть видео и фотосъемка. На видео этот убийца похож на того, кого вы засняли тогда во время ограбления.

Кот с Ванечкой тут же напряглись и вытянули шеи. Алешин после очередной паузы и глотка из кофейной чашки продолжил:

— И самое главное. В двадцать шестой больнице обнаружился фотограф с пробитой головой. Он снимал всю эту площадь непосредственно перед моментом происшествия, а потом на соседней улице у него попытались отнять камеру. Ее хотели сдернуть, но он вцепился намертво, получил сильный удар в лицо, но все равно не отцепился, пытался драться. В конец концов фотографа нокаутировали, камеру в драке раскокали, карту памяти оттуда нападающие вынули, но осталась другая целая карта и на ней примерно семьсот снимков. Мне удалось ее скопировать. Так что грузите их в комп и просматривайте. Вблизи места покушения в тот день было отснято всего примерно двести фотографий. Убийца должен был быть находиться близко, раз заметил, что его снимают. Видимо случайно проходил и попал в кадр. Только вопрос: кто? Сам фотограф лежит с сотрясением, его рвет, тошнит, света яркого не переносит, общаться с ним с точки зрения опознания нападавшего пока что невозможно. Непосредственно на месте им сделано около ста снимков: он нажал кнопку в момент, когда все это произошло, и снимал все подряд, чтобы потом выбрать одну-две фотографии и продать в газету. Все профессионалы так делают. На одной из них, возможно, есть интересующий нас человек. Короче, существует довольно большая вероятность, что преступник на этих фотографиях есть. Он не стал бы лупить фотографа просто так. Вы должны попробовать его вычислить, ведь никто не знает, как он выглядит, кроме вас. Фотографии очень четкие, десятимегапиксельные, их можно увеличивать и рассматривать детали, грузите на вон тот комп, где самый большой монитор и внимательно просмотрите всё: случайные прохожие, окна, крыши и не знаю еще что, но что-нибудь найдите. Вы единственные его видели вживую. Поэтому ваша задача просмотреть все снимки. Хотите на компьютере, хотите на проекторе. Он может быть где угодно: и на переднем и на заднем плане, но должен быть. Время пошло! Э-э-эй, только пиво не пить. Сухарики, попкорн тоже не есть — засрете тут все! Это вам не кинотеатр. Именно вы должны его найти, потому что мельком его видели. Какой-то образ имеете. Как двигается, рост его. Помните, цена вопроса — два миллиона рублей!

— А мне, может, с пивом лучше думается! — надулся Кот, запихивая банку назад в сумку. — Выяснено, когда человек жует, у него и мозги лучше работают! — Он тут же достал сухарики.

Подключили сразу все: и компьютер и проектор, смотрели параллельно и то и другое, увеличивая детали. Кот смотрел по проектору, Ванечка — монитор, переключал фотографии. Смотрели часа два, уже одурели.

— Вот он! — вдруг закричал Кот, поперхнувшись своими злосчастными сухариками. Ванечка снова поразился: как только и усмотрел Котяра? Действительно, на заднем плане, на втором этаже лестницы было окно, за окном — будто тень. Увеличили — точно человек, хотя и мутновато, но, похоже, он. Стали наблюдать за подъездом на следующих снимках. Вот он вышел.

— Ну, теперь смотри черную шапку и серую куртку… Вот он! Теперь еще и джинсы видно и белые кроссовки. Их-то быстро не сменишь. Рост прикинь. Ну, где-то, наверно, сто восемьдесят. Чуть пониже меня. Увеличим лицо. Похож! Теперь ищи его на других фотках.

Нашли его и на других фотках с камеры наблюдения за углом, совместив время съемки.

Всего набралось пять довольно внятных четких фотографий. Тут же их и распечатали. Весь процесс занял два с половиной часа.

Алешин, откинувшись в кресле и заложив руки за голову, заслушал отчет. Посмотрев полученные снимки, он пришел в полный восторг:

— Ну, молодцы! А я, честно скажу, не верил! Просто потрясающе! Вот теперь начинается моя работа.

Через два дня он вызвал парней к себе в кабинет:

— Поздравляю! Этот человек оказался известным в определенных кругах, поэтому дело, считай, раскрыто. Это бывший военнослужащий спецподразделений, отсюда и подготовка. Фамилия установлена. Так что, может быть, мы и получим свои деньги. Пока он в федеральном розыске.

— Да он уже давно границу пересек, пивко попивает в Хельсинки в аэропорту перед вылетом! — проговорил Кот с набитым чипсами ртом, так что крошки полетели. — Так что плакали наши денежки!

Ванечка, тоже очень хотевший чипсов, вздохнул:

— А у тебя точно глисты — ты постоянно жрешь и притом не толстеешь!

— На, жри!

Как-то в другой раз тоже просматривали записи скрытых камер Корабельникова. Любопытно как ведут себя люди, когда они не знают, что за ними наблюдают. Например, приличный мужчина остановился, оглянулся и с наслаждением почесал себе задницу. Потом, довольный, пошел дальше. Девчонка тоже поерзала: вероятно, проверила на месте ли тампон или прокладка. Другой тип достал из носа козявку, внимательно рассмотрел ее, попробовал на вкус и потом с явным удовольствием съел. Кот изумился:

— Слушай, а ведь сейчас даже и подрочить без оглядки нельзя — вдруг попадаешь в чью-нибудь скрытую камеру, выложат тебя в Интернет, так и останешься в истории с членом в руке.

— Сейчас в Интернете столько всякого говна, что всем уже все равно! — махнул рукой Ванечка. — Некоторые люди специально выкладывают свое дрочилово и прочее гадство, типа «посмотрите, как я трахаю свою любимую женушку», лишь бы хоть как-то прославиться и ощутить собственную значительность.

Ванечка мельком просмотрел ранее принесенные Алешиным листки со статьей убитой журналистки, бросил их на стол ее перед Котом.

— Почитал бы — очень интересно.

— Не читал и читать не буду. Еще не хватало — херню всякую читать! — пробурчал Кот, сложив руки на груди.

— Уж говнее говна, которое ты читаешь, никто не читает!

Кот действительно регулярно покупал в киосках у метро желтую прессу, обожал выискивать там всякие омерзительные страшилки, типа «Бабушка забеременела от собственного внука» или «Два гота в Купчино съели свою подружку на обед». Когда сидели в машине, следили, любил комментировать.

Тогда про бабушку ему очень понравилось:

— Западное либеральное мышление может сказать, что это был свободный выбор бабушки и внука, как говорится, в новом демократическом обществе.

Ванечка тоже прочитал эту заметку. На самом деле там все оказалось не совсем так, как представлялось на обложке. Внука убили на войне, а его замороженной спермой оплодотворили донорскую яйцеклетку, которую и приделали в матку бабушке, а бабушке было вовсе не сто лет, а еще и шестидесяти не исполнилось.

— Чего тут такого, а газетчики сразу как будто насрали на человека. Сволочи они все! — заключил Ванечка, как отрезал.

— Бабушка наверняка была не простая, раз нашла деньги на такое оплодотворение, да и как получилось, что у внука взяли сперму? Уже заранее планировалось, что его могут убить? А у вас брали сперму на заморозку? — поинтересовался Кот у Ванечки.

— Ты чё? Да нахер мы кому нужны! Конкретно у нас точно не брали, и никто из ребят не рассказывал, чтобы брали. А то бы я сдал. А известно, как ее забирают: медсестрой, специальной доильной машинкой или вручную?

— Я так думаю, что вручную. Самозабором. Журнальчик какой-нибудь дадут и вперед!

— А-а-а… — разочарованно протянул Ванечка. — Тогда это не интересно. Что еще пишут?

— Тут пишут, что пришельцы хотят отравить всех землян модифицированными продуктами.

— Еще чего? — спросил Ванечка, у которого неумолимо закрывались глаза.

— Всякого пишут. Вот пишут, что младенец четыре дня в гробу выжил.

— Все не так, я про этот случай тоже читал. Девчонка родила чувака и закопала его. А мать ее это дело просекла и откопала…

Весь март занимались обычной текущей работой без особых надежд получить премию за Белого, поэтому просто ждали очередную зарплату.

За это время состоялось два посещения сыскного бюро разными странными людьми.

Сначала появился тип довольно приятной мужской наружности. Классический образец из рекламы мужского парфюма, вроде средства для бриться и от пота. Маргарита даже заерзала на стуле, пригладила волосы, пропустила его беспрекословно.

— Я из конторы! Майор Иванов, — заявил этот тип Алешину с порога.

Удостоверением он только махнул пред лицом, по сути, не показав. Улыбался, старался быть спокойным, но взгляд имел довольно напряженный.

— И что дальше? — спросил Алешин, откинувшись в кресле.

— Я, знаете ли, прочитал тут вашу рекламу в Интернете. У вас почти все незаконно: прослушивание сотовых телефонов, вскрытие адресов, подбор пароля к ICQ, запись E-mail переписки, выявление фактов супружеской неверности с фото- и видеосъемкой, возврат долгов за 5 % от суммы вклада, сбор сведений по гражданским и уголовным делам. Вы можете иметь очень серьезные проблемы. Тут была одна уважаемая женщина, по какому праву вы собрали на нее компромат, вторгаетесь в ее личную жизнь? Нам также известно, что вы незаконно добыли и скрываете информацию по убийству известной журналистки, то есть препятствуете официальному следствию.

— И что дальше? Вызовете меня на допрос? Знаете, господин майор Иванов, всем тут понятно, что случившееся с вашей знакомой никак не может быть тайной спецоперацией. Не тот масштаб! Скажи сразу, работаешь за бабки на частное лицо и тогда уж не говори, что ты из конторы. Что касается журналистки, нам дела до нее нет, хоть их всех подобных журналюг перебейте, особенно желтую прессу! Это в основном ублюдки и моральные уроды — кому их жалко? И не надо тут качать права. И знайте: тут все прослушивается и записывается.

Видно было, как у названного майора Иванова под скулами заходили желваки. Будто бы даже зубы заскрипели:

— Поиграть со мной хочешь, бывший ментяра? Ну-ну! А не боишься? — проскрежетал он.

— Конечно, боюсь! Как же вас не бояться? Но вся наша беседа на всякий случай уже записана. Я сам работал в системе и тамошние законы знаю — если ты ошибешься, тебя тут же свои и утопят. Это не может быть политическим делом — это твоя личная халтура, а ты, майор, — никто. Вполне возможно, что ты там вообще не работаешь, что-то в тебе не так. Так что, иди своей дорогой. Нам не нужны проблемы и тебе, я думаю, тоже. Разбежались.

Майор Иванов посверлил его глазами еще несколько секунд и, наконец, ушел. По дороге он с грохотом свалил стул, напугав Маргариту. Вошли ожидавшие в приемной Кот с Ванечкой:

— Кто это был? — спросили они хором.

Алешин шумно выдохнул:

— Этот якобы майор Иванов будто бы работал в УРПО ФСБ РФ, действующий резерв. — Удостоверение Алешин все-таки срисовал.

— Чёй-то такое? — подал голос Кот.

— Управление разработки преступных организаций.

— Никогда о таком не слышал. И что они там делают-то?

— Ну, ты много чего не слышал. Я тоже не знаю. Может, такого и не существует. Сейчас фальшивых удостоверений — море. Но в целом его появление — плохой признак. Куда-то мы не туда влезли. Может быть, придется временно приостановить наблюдение за частными лицами, прослушку и скрытую запись, убрать лишнюю технику. Съезжу-ка в управление, поговорю с ребятами, узнаю как там обстановка.

Вернулся он, в общем-то, неплохом настроении даже слегка в подпитии: там были у него знакомые ребята еще по прежней работе, встретили доброжелательно. Однако привез и новости:

— Пару-тройку раз надо будет поработать в качестве народных дружинников. Городская программа. Идет возрождение народных дружин. Всем оформляем официальные удостоверения, и надо будет провести несколько рейдов в особо опасных местах, где часто происходят грабежи и нападения. Что-то вроде того, как мы работали зимой.

Новоявленных дружинников собрали в районном отделе милиции, провели инструктаж перед картой. Под конец инструктор в чине капитана, добавил:

— Можете делать с ними, что угодно, но только не убивайте! Если покалечите наркомана или бандита — никто даже разбираться не будет, и даже если он помрет от этого через год — тоже ничего, а вот убийство на месте — оно и есть убийство. Плохая статистика. Короче, задача ваша простая: чтобы подобного дерьма в этом районе больше не было. Добропорядочные граждане, которые здесь проживают, боятся за своих детей. Одному тут подкинули героин, зараженный гепатитом С.

— Да почти у всех нарков гепатит С. Я так думаю, героин специально заражают еще в Афгане или при расфасофке, — прошептал Ванечка Коту.

— Херня! Валентина говорила, что вирус в героине не живет. Кстати, вчера у них доставили в приемник мужика лет тридцати, больного сахарным диабетом, на инсулине. Он решил покончить жизнь самоубийством и в одиночку сожрал целый торт. Надо его в книгу рекордов Гиннеса как самый идиотский и оригинальный способ самоубийства.

— Тогда откуда у них практически у всех гепатиты? — продолжал допытываться Ванечка.

— Да с грязных шприцов!

Инструктор завершил свою речь так:

— Никого не интересует просто патрулирование — мы могли бы и машины высылать — нужен конкретный результат: надо, чтобы нарки и гопота этот район обходили стороной. То же касается мелких подростковых шаек.

Сначала Ванечка с Котом ходили по району в обычной одежде и — ничего. Сложилась даже несколько странная ситуация, когда впереди и сзади них по улице метров на сто образовалось некое пространство, откуда исчезали всякие темные личности — как тараканы от света: сыщики видели их впереди, но и те замечали подходящую парочку и словно растворялись, а потом вновь появлялись на улице уже позади.

Тогда стали работать по старому сценарию: задействовали все то же олдскуловское зеленое пальто, очки и беретик. Было холодно. Каждый вечер, обходя район, отогревались у сторожа стоянки старичка Георгинова, то ли бывшего профессора, то ли доцента. Вид у него был соответствующий: очки-велосипед, козлиная бородка, хотя и был он одет в пролетарскую шапку-ушанку, ватник и валенки — словно с лесоповала.

Преподавательские навыки в нем все еще сохранились. Старичок Георгинов, щелкая зубным протезом, без остановки вещал что-то умное. Не мог остановиться. Чтобы он угостил сладким крепким чаем, к нему нужно было подлизаться:

— Что вы там, профессор, давеча говорили про глобальное потепление? — спросил на этот раз Кот, стуча зубами от холода.

Взъерошенный старичок Георгинов замахал на него руками, запричитал, брызгая слюнями:

— Хотите знать о потеплении? Климатологи считают, что малый ледниковый период продолжался примерно с 1430 по 1850 год. В 1601 году на Руси был страшный неурожай — лето было холодное и дождливое. Как вы помните, на картине Брейгеля «Охотники на снегу» изображена самая настоящая русская зима. А ведь наверняка он писал с натуры, исключая, конечно, горы, которые изобразил на заднем плане исключительно для красоты. Сейчас в Голландии таких зим нет и в помине. Видимо столетние периоды потепления и похолодания чередуются. Сейчас идет потепление, а потом снова будет похолодание.

— Водки бы сейчас! — пробормотал Кот. Вид у него был самый что ни на есть разнесчастный. Куртка его совершенно не грела.

Ванечка же в своем зеленом шерстяном пальто, напротив, блаженствовал:

— А расскажите-ка лучше, профессор, как в войну воевали, брали Берлин и все такое…

Старичок Георгинов оторопел:

— Молодые люди! Мне всего шестьдесят шесть лет. Понятно, что я для вас древний человек, почти что питекантроп, но не до такой же степени! Так вот насчет климата…

Ванечка только хлопал глазами. Кот неудержимо во весь рот зевал. Поглядев на них, Георгинов обиделся:

— Верно сказано в писании: не мечите бисер свой перед свиньями!

— Это кто тут свиньи? — в свою очередь обиделся Кот. — Обязательно ведь надо оскорбить. А еще бывший профессор…

Снова пошли на улицу, подняли воротники, ссутулились на ветру.

Наконец увидели в темном месте компанию. Ванечка натянул беретик на уши, поправил очки, достал мобильник, проорал туда на всю улицу: «Бабуля, я скоро приду, не волнуйся!» Кот, имитируя пьяного, плелся невдалеке — тоже приманка.

Юные разбойники клюнули на Ванечку, как щуки на блесну. Сначала, как водится, подвалил какой-то мелкий, начал приставать:

— Эй, чувырла, дай-ка мобилу позвонить!

— Да пошел ты в жопу!

— Чё-о! — Рука пацаненка сразу пошла на замах.

Ванечка, легко уклонившись, сделал жесткую подсечку и вроде как сломал мелкому ногу в колене и, видать, здорово — показалось, будто даже хруст услышал. Тот упал и подняться уже не смог, стал орать и корчиться, хватаясь за ногу. Тогда на Ванечку ринулась вся шобла во главе с длинным худым главарем. Подбежавший Кот действовал совсем примитивно, как пацан в драке на деревенских танцах, — сначала сходу дал ближайшему в поддых ногой, а потом, когда парень согнулся, сцепленными в замок руками врезал ему по хребту, как топором. У того и ножки подкосились. Ванечка кулаками свалил двоих оставшихся, включая и длинного, который очень смешно упал, взбрыкнув ногами в воздухе и глухо треснувшись затылком о наледь. Все столкновение закончилось буквально за одну минуту. Для проформы и закрепления воспитательного эффекта попинали упавших ногами, оставили их лежать на грязном газонном снегу.

— Слышь, я даже согрелся! — порадовался Кот, оглядываясь по сторонам.

В схватке, однако, пострадало Ванечкино олдскуловское пальто: оторвался рукав. Пальто повесили на помойке на видное место. Только отвернулись — оно уже исчезло — кто-то прибрал.

Потом еще пару раз отдежурили уже в другом микрорайоне, где шустрили наркоманы. Было холодно, а греться там было уже негде. Тогда садились в машину, но в «семерке» у Кота плохо работала печка. Мерзлявый Кот постоянно трясся, а Ванечке было хорошо. Его грел купленный на рынке китайский пуховик, из которого, правда, постоянно лезли пух и перья. Кроме того, пух с пером под действием силы тяжести постепенно осели вниз, поэтому получилось, что Ванечкины плечи теперь мерзли, а на уровне живота образовался целый ком, придававший Ванечке вид толстяка. Кроме того, перья вылезали еще и вовнутрь, кололись даже сквозь рубашку, отчего Ванечка постоянно почесывался и, где только было возможно, как медведь, терся спиной о косяки.

Как-то раз грелись в машине, попивали чай из термоса, ели бутерброды. Мимо проходила девушка в белой шубке. Рядом с ней остановился большой черный внедорожник, дверь распахнулась, оттуда раздались гортанные голоса. Девушка в испуге отпрянула.

— Вдруг сейчас ее затаскивать будут? — забеспокоился Кот, застывая с наполненной чаем крышкой от термоса у рта. — Что будем делать?

— Бибикнем.

— Ага, и сразу пиздюлей огребем!

— Сними-ка пока на камеру, чтобы номер был виден. Мало ли что…

— Их трое или четверо. Наверняка у каждого из них, как минимум, нож. Значит, чтобы с ними сладить, уже самое малое нужен пистолет. Как иначе с ними справишься?

Однако, пошумев, кавказцы уехали, а девушка отправилась своей дорогой. Еще и чему-то улыбаясь. Снова наступила тишина и спокойствие. Кот с Ванечкой наслаждались горячим чаем и бутербродами с сыром. Сыр Валентина обычно нарезала толщиной в палец и масла не жалела.

Под сиденьем в машине у Кота лежал где-то добытый им «демократизатор» — короткая резиновая дубинка милицейского стандарта. Ванечка достал ее, слегка погнул, пошлепал по ладони:

— Слушай, а ведь хорошая вещь! Хороша будет против ножа.

На следующее дежурство Кот припер какие-то особо крупные семечки. Сидели в машине, щелкали. До окончания работы оставалось каких-то полчаса. Собирались уже ехать домой. Тут мимо прошла компания подростков лет семнадцати. Всего человек пять. Навстречу им попалась женщина средних лет. Традиционно с пакетами в двух руках — тащила в семью еду. Один из подростков в черной кожаной куртке с рогатым черепом на спине вдруг подпрыгнул и с лету ударил ее ногой в лицо. Женщина упала на месте, ее пакеты разлетелись в стороны, а подростки, хохоча, двинулись дальше. Ванечка с Котом так и застыли с семечками во рту.

— Это уже не человек — демон! — пробормотал Кот, трясущейся рукой включая зажигание.

Проехали вперед, остановились, вышли из машины, побежали за компанией, которая свернула в проход между домами. Вскоре парней догнали:

— Эй, пацаны, закурить есть? — крикнул Кот, слегка задыхаясь от бега.

Те сразу остановились. Все они были словно под кайфом или выпивши: глаза полуприкрыты, движения развязны. Кот направился прямо к парню в куртке с черепом на спине и сразу же сходу ударил его в лицо. Тот упал.

— Ты что же, блядь, делаешь! Ты за что мать мою ударил? — ревел Кот, пиная ногами упавшего, стараясь попасть в голову. Потом прыгнул на него подошвами ботинок. Наконец, тяжело дыша, остановился. Лицо упавшего было все расквашено, из носа текло темной струей.

Товарищи хулигана поначалу хотели вмешаться, но, увидев мрачного Ванечку, бросились врассыпную. Один только, который не успел, тоже получил. И получил здорово. Валялся теперь тут же, стонал.

— Может, чего-то поймет, — пробормотал Кот, тыкая носком окровавленного ботинка в рыхлые остатки снега на газоне, чтобы обтереть слизь.

— Жди, — мрачно отреагировал Ванечка. — Ему, если бы поймали менты, ничего бы за это и не было, просто пожурили бы за хулиганство. Это считается как незначительный хулиганский поступок, если, конечно, тетка осталась жива.

— А мне так кажется, что по степени цинизма это чисто смертельное преступление, равно как убийство. Люди, делающие такое, неисправимы в принципе. И если бы я был сын этой тетки, я был бы просто обязан его убить. На Кавказе его за такое просто бы зарезали без вопросов.

Ванечка обернулся на лежащего, нахмурился:

— Кажется, ты перестарался: ему и так самое малое грозит реанимация. Если уже не сдох…

— Ни фига — они живучие, — отмахнулся Кот.

— Поверь мне… — мрачно прошептал Ванечка.

— Мне лучше поверь: через пять минут встанет, как огурчик, и пойдет дальше кого-нибудь пиздить. — Однако, обернувшись, немного изменил свое мнение: — Ну, разве что два дня в больнице, ну, три, ну, неделя максимум… Но точно без реанимации.

— Ну-ну…

Катя участвовала в подобных рейдах только один раз в качестве приманки и сразу напоролась на грабителя. Какой-то тип выхватил ее прямо с тротуара и затащил в подворотню. Кот и Ванечка, выскочив из машины, со всех ног рванули туда. Ванечка боялся: а вдруг уже поздно, вдруг никого уже нет — утащили куда-нибудь Катю. Из темной подворотни вместе со сквозняком на них пахнуло густым запахом мочи. Там происходила почти беззвучная схватка, слышалось только мычание и хриплое дыхание.

Грабителя, как осминога, с трудом оторвали от Кати. Он, однако, не сдавался и не убегал. В руках у него возник довольно большой нож. Ванечка слегка напрягся, Но Кот тут же ударил грабителя по руке телескопической дубинкой, нож вылетел, забренчал по асфальту. Ванечка в тот же момент достал грабителя стандартной двойкой правой в голову, а левой боковым в печень, и тот рухнул на дорогу.

— Наручники давай!

Он перевернул грабителя, надавил коленом на шею сзади, вдавил злодея лицом в жидкую грязь.

— Он был один?

— Вроде как один, — еле выдавила Катя. Она стучала зубами и вся тряслась. Пуговица у нее на пальто была вырвана с мясом, блузка на груди скомкана, в прорехе мрамором светилась грудь. Ванечка с Котом тут же туда уставились. Катя, спохватившись, запахнулась.

Больше ее на ночные рейды не брали.

В субботу снова дежурили в составе группы быстрого реагирования. Скучища. Однако по каким-то причинам группу усилили еще одним человеком — Корабельниковым. Сидели втроем в служебной машине в готовности. Регламент прибытия на вызов обычно составлял десять минут. Если, конечно, не помешают дорожные пробки. Кот, как обычно, за рулем. Делать было нечего. Корабельников рассказывал разные истории из жизни про убийства.

— Один тип, говорят, подмешал засоленную бледную поганку в уже готовые соленые грибы и скормил теще.

— И как определили? — спросил Кот.

— Да никак. Мол, отравилась насмерть своими же грибами. Поболела с пару недель да и померла. Только теща-то была опытный грибник и солильщик.

— Чего ж она не увидела, что ела.

— Не знаю. Соленые поганки в готовом виде, может быть, даже ей не отличить было.

— И сразу умерла? — засомневался в этой истории Кот.

— Месяц еще мучилась — токсический гепатит — разложение печени.

— Как же узнали?

— Он сам трепанул. По пьяни, конечно.

— Капнули на него?

— Зачем? Отбрехался бы. Бог ему судья! Ведь теща — тоже человек!

Впрочем, в устах Корабельникова это утверждение прозвучало несколько неуверенно. Он продолжил:

— Самый лучший способ: автокатастрофа. Один отключил подушку безопасности у пассажира, сказал ему, что можно не пристегиваться ремнем, и вмазался на полном ходу правой стороной в отбойник на кольцевой. Пассажир вылетел сквозь лобовое стекло и сломал себе шею. У водилы оказались только ушибы груди. Дознавателям он сказал, что подрезали. Никаких претензий. Чистое дело.

— Это ему повезло, что уличной камеры не было, — прокомментировал Ванечка.

— Я думаю, он заранее выбрал место. Хотя тут не предугадаешь. Хотя можно случайно нарваться на камеру. Надо всегда иметь это в виду. Так один известный политик был заснят непосредственно во время гомосексуального контакта. Самого полового акта там видно не было, но поцелуй, скажем, не вызывал ни малейших сомнений. Не утерпел, сладострастник, обнял и зацеловал своего дружка взасос прямо на пороге собственного дома, ухватив нежно за попку. И, казалось бы, чего тут такого — обычный содомский грех, по нынешним временам почти что безобидный, но партия на выборах может потерять какой-то процент голосов гетеросексуалов и верующих. Напрямую, конечно, не скажут — иначе получится угнетение прав человека — сейчас ведь хоть с козой живи, только никого не трогай — но имидж традиционных нравственных ценностей в народе по-прежнему еще остается высоким, и слово, произнесенное где-нибудь в толпе полупьяным работягой: «Это же партия пидоров, хули за нее голосовать!», очень даже может сработать. Если бы этот тип без разбору с красотками трахался, то народ, может быть, его и понял и даже позавидовал бы. Таких уважают. Мужик таким и должен быть. А тех, кто дрючит мужиков и детей, — почему-то не уважают, и тут хоть что делай. Устаревшие религиозные постулаты. У него, того политика, даже была подруга, уж не знаю зачем. Причем необыкновенной красоты модель лет двадцати. Зачем она ему — неизвестно. Наверное, для представительности.

Коту эта история понравилась:

— Повезло девчонке: платят, наверняка, за такую работу хорошо, ей нужно только делать вид, что ее регулярно трахают, и молчать, что это не так. Интересно: у нее есть свой парень, который с ней спит?

В связи с этим Корабельников еще рассказал про убийство одного депутатского помощника. Нашли его дома в халате, с ножевыми ранениями, дверь без следов взлома. Считался безобидным доброжелательным человеком. Основная версия была: ограбление, хотя квартира без явных следов разгрома и обыска, впрочем, сколько там было денег и ценностей до сих пор неизвестно. Обычно в подобных случаях все выворочено, валяется на полу. Ходили слухи, что он прибрал немаленькую часть денег, оставшихся от избирательной компании. Ну, а кто бы на его месте не прибрал?! Существовала и не менее реальная версия: убийство любовником. Убитый придерживался нетрадиционной сексуальной ориентации, имел любовника, парня лет двадцати пяти, но то ли его бросил, то ли что еще, а там, в этих кругах, очень сильная ревность, тот его и зарезал. Сам помощник был мужчина сорока пяти лет, жил один в большой шикарной квартире, женщине к себе не водил, хотя, опять же, как и в первом случае, была у него одна молодая подружка, которую он брал с собой на разные тусовки и в театр. На эскорт. Дома у него она никогда ночевать не оставалась. Обычная история.

— Да и хер с ним! — процедил Кот.

— Злой ты, Андрюха!

— А что, я не прав? Одним паразитом на земле меньше, ёпт… — сплюнул Кот.

— По любовным делам убивают довольно часто, — продолжил тему Корабельников. — Пару лет назад был убит известный профессор-фармаколог, который занимался продажей лекарств. Понятно, богатый. Ему иностранные фармкомпании платили, чтобы он русских препаратов не разрешал. Дознаватель потом рассказал, что тот был довольно известным педрилой, остановился в гостинице и, поддав, решил отпидарасить какого-то военного курсанта, а тот — здоровенный парнище — врезал ему бутылкой от шампанского по балде типа из самозащиты. Однако сам дознаватель считает, что дело тут темное, что может быть, там уже были какие-то отношения и ревность, а иначе бы курсант просто дал бы профессору по роже, а то и словесно послал бы и этим бы все и закончилось. Считается, что из-за любви не убивают, — может быть, это и так, но из ревности — запросто!

Еще Корабельников рассказал страшную историю о том, что другой известный деятель влип так: убил подружку — то ли из ревности, то ли случайно. Вроде бы она ему больно сделала во время минета, типа куснула, он и дал ей рефлекторно по голове подсвечником — и каюк девке! Казалось бы, что тут такого? Одной проституткой меньше, одной больше — никто и не хватится. Их каждую весну десятками откапывают из-под снега в парках да на заброшенных стройках. Она и родом-то неизвестно откуда, может даже с Украины, ее там и забыли, наверное, давно. Может быть, вообще сирота никому, по большому счету, не нужная. А ведь все равно скажут: убийство! В России числится шестнадцать миллионов нераскрытых преступлений. Кто будет искать одну проститутку? Подружки если только и заявят, а им скажут: а сами-то вы кто, бляди, ну-ка быстро сняли трусы и встали раком! Ну, эту известную очкастую журналистку грохнули — это, понимаю, убийство, а проститутку-то? По идее и рассматривать это дело не должны. Сама профессия проститутки — это уже сам по себе фактор риска, за это и платят хорошо, в том числе и за то, что могут случайно и прибить. Так там у них возникла целая проблема, куда девать тело. Это же не собаку зарыть в огороде или в лесополосе. Проблема! Нет, чтобы специальный утилизатор тел придумали и сдавали бы напрокат, типа домашнего крематория: засовываешь тело, включаешь кнопку и только пепел потом вытряхиваешь в речку. На участке закапывать не стали — посчитали неэтичным, потом будешь гулять и неизбежно вспомнишь. Потом заказали машину бетона, чтобы забетонировать в фундамент сарая — но передумали: тоже потом призраков будешь видеть. Тогда еще подумали и сделали проще: привязали к ногам трак от бульдозера и скинули тело в залив — там, где глубина до двадцати метров (специально выбрали по эхолоту). Очень удобно получилось: участок, считай, на самом берегу и очень большой, не просматривается, он себе огородил кусок берега — он депутат, закон ему не писан, Водный кодекс ведь это для других — для быдла, а всех проверяющих он просто посылал нахер. Отволокли тюк в лодку, ночью ушли подальше в залив — за острова и там сбросили в воду. Никогда не найдешь. Даже если блесной зацепишь во время троллинга, не вытащишь, да там и не ловят — глубоко. Промышленное рыболовство в заливе, как известно, давно запретили. Небось, уже съели эту девку судаки да щуки, да сомы с налимами. Еще он и был недоволен — такой стресс испытал, да такие деньги потерял — ушли на премиальные подельникам, а с другой стороны, теперь все они повязаны, вспомнили бандитскую юность. Он-то, когда с помощником скидывал тело, подумывал, может быть и этого тут же и грохнуть из пистолета в голову да и за борт? Тогда вообще без концов — ляжет рядом с девкой, чтоб не скучно было. Остановило только, что не было второго трака или другого груза, чтобы к ногам привязать, даже пожалел, что не подумал заранее. Якорь все-таки был легковат, рисковать не хотелось. Можно было, конечно, у берега взять камень, но все это было уже хлопотно. Да и выстрел могли услышать — звук хорошо проводится над водой — а главное, кажется, видели этого помощника на даче, жена позже могла спросить, где он. Пусть не законная жена, но давняя сожительница, хотя она никогда не звонила и не приезжала, но где-то ведь существовала и что-то о его работе могла знать, да и машина его оставалась у дома. С сожалением он тогда эту мысль оставил: ладно, пусть живет.

Задремавший Ванечка тут же проснулся, закрутил головой.

— Короче, тот мужик, который помогал топить тело, его и сдал, — завершил историю Корабельников.

— Не повезло: надо было его там, в лодке, и валить! — посетовал Кот.

— А ничем и не кончилось. Тот свидетель сразу и помер — сердечный приступ. Не фиг было трепаться. И это понятно: мы живем в одной из самых опасных стран мира. По статистике раскрывается только половина тяжелых преступлений. В Лос-Анджелесе регистрируют триста убийств год, в Нью-Йорке — около пятисот, в Москве — тысяча триста, у нас в Питере — девятьсот. Говорят, что каждый год в России без вести пропадают восемнадцать тысяч человек, причем десять тысяч из них исчезают с концами — без следа. Пятьдесят тысяч детей оказывается в розыске ежегодно, десять тысяч так и не находят. Имеется полтора миллиона нераскрытых преступлений. Кстати, в Лос-Анджелесе раскрывают восемьдесят процентов убийств. Там широко используют тесты ДНК, а у нас пока их делают редко, потому что эти анализы очень дорогие…

Ночь выдалась на удивление спокойной. Практически все время просидели даже не в машине, а в дежурке, куда заехали погреться и перекусить. Ванечка с Котом дремали. Корабельников продолжал рассказывать истории про убийства:

— Был такой случай: один тип убил мужика, чтобы потом жить с его женой. Долго готовился и спровоцировал что-то вроде несчастного случая на рыбалке. Короче, получилось, что мужик утонул вроде как по пьяни. Сам же убийца сначала начал той женщине помогать как вдове, отшивая при этом других желающих присоседиться (женщина-то была, видать, замечательная) и под это утешение однажды остался у нее ночевать и все такое. А если разок это дело произошло, то дальше уже так и пойдет по накатанной, отказывать становится неудобным. И тоже ведь у мужика настоящая любовь, избирательное чувство, сминающее на пути все препятствия.

— И тогда откуда вообще об этом стало известно? — открыл один глаз Кот.

— Другой мужик случайно видел. Хотя тот, по большому счету, сам не топил, а просто не помог выплыть, не спас — дал утонуть, а перед этим — напоил в хлам, а потом вытолкнул с лодки, будто случайно.

— Ум-м-м… — Кот снова закрыл глаз. — Давай вещай дальше!

— Существуют многочисленные методы убийства, имитирующие несчастные случаи, включая выпадения из окна, падения в ванной комнате затылком о кафель, передозировки сердечных препаратов и так далее. Но вот обычно олигархи из окон не выпадают, поскольку их, этих самых окон, никогда не моют, и даже смерть олигарха от сердечного приступа неизбежно привлечет внимание: чего это ему вдруг взбрело ни с того ни с сего помирать, да еще и с такими деньжищами? Бывают и другие варианты: смерть во время дайвинга (один утонул, потому что по своему обыкновению был пьяный и поперхнулся на глубине), другой разбился на самолете (тут непременно будет проведена скрупулезная проверка на возможный теракт), третий якобы застрелился на охоте (неизбежно тщательное расследование), та же автомобильная авария (в хорошей машине на заднем сидении и на обычной скорости не разобьешься, хотя хозяин, в отличие от водителя, часто не пристегнут и при сильном лобовом ударе запросто может сломать себе шею — вспомните принцессу Диану). Уже про такое рассказывал. И сошло. Чистое убийство.

Корабельников сделал паузу, кинул в рот чипсу, с хрустом разжевал.

— Отравления — еще один хороший старинный способ убийства. Человек запросто может отравиться консервами, как та теща грибами, плохой водкой, даже после бутылки хорошего красного вина иногда вдруг возникает острый панкреатит — и каюк. Такая смерть может считаться вполне случайной, по крайней мере, явного умысла может быть вовсе не видно. И наверняка таких смертей довольно много. Например, передозировка лекарств, которые человек принимает постоянно. Более сложный вариант — утопление. Тут могут остаться следы борьбы. Очень популярно сейчас отравление угарным газом (уже не раз было): можно принести его в баллоне, напоить человека пьяным, дать подышать, а потом прикрыть печку. Этот способ особенно хорош для загородных домов, дач и гаражей. Говорят, в шестидесятые однажды применили даже такой жуткий способ: жертва сидела в машине, рядом остановилась другая — грузовик — и тут же в ней открыли заслонку и мощный пучок радиации из изотопной пушки ударил по водиле. В это самое время на перекрестке стоял постовой и держал движение. Потом заслонку прикрыли, а тот тип умер через какое-то время от лучевой болезни. Сложный, дорогой и опасный для окружающих метод. Годится только для спецслужб. Яды, конечно, шикарный способ, но где их взять, да так, чтобы не засветиться? Кроме того, существует высокая вероятность вычисления яда, хотя при отравлении какого-нибудь мелкого незначительного человечишки, старичка или старушки никто разбираться не будет. Сильнодействующие лекарства вполне можно передозировать и использовать опять же как яд. Как-то я видел на водосточной трубе такое объявление: врач возьмет пожизненный уход над пожилым человеком за завещание квартиры. Понятно, что такой пожилой человек долго не протянет. Пожилые люди, которые подписывают документы за завещание квартиры с каким-то там фондом, забыл название, что-то типа «Надежды», тоже почему-то долго не живут. Более длительный способ умерщвления это ртуть или тяжелые металлы в небольших количествах. Одни злодеи долго кормили своего ненавистного родственника-алкоголика ртутью из градусника. Тот в конце концов и помер. Другие злобные соседи в коммуналке добавляли тараканий яд в суп соседке-старушке. Она надолго ложилась в больницу, а им того и надо было, чтобы не мельтешила под ногами.

— Жуть какая! Просто страшно выходить на улицу… — пробормотал Кот.

Корабельников же вяло продолжал вещать, словно пережевывал слова:

— Самый гениальный и идеальный способ убийства, но требующий высокого мастерства, это убийство гомеопатическими средствами. Какое-то время нужно подкапывать капли в напиток. Концентрация их настолько мала, что определить невозможно, разве что на молекулярном уровне. Даже если найдут флакон, тоже ничего не определят. Суд не примет это как доказательство, поскольку эффективность гомеопатических средств не доказана в принципе, так как в таких низких концентрациях эти вещества не должны действовать вообще.

— Вот это реально круто! — высказался потрясенный Ванечка.

В этот самый момент как раз и поступил очередной вызов. С глухой руганью все трое поднялись с нагретых мест. Можно работать всю ночь без перерыва, но когда уже пригрелся, расслабился, то подниматься из теплого кресла и выходить на холод очень не хочется.

Приехали. Проблема оказалась в том, что клиент дорогого ресторана отказывался платить. Пыжился, растопыривал пальцы, грозился вызвать кого-то там на разборку. Счет был действительно, пожалуй, великоват. Так не бери вино за пятьсот долларов! Увидев наряд ЧОПа, скандалист как-то сразу сдулся. У его юной подруги оказались деньги на карточке. Она и расплатилась. Конфликт был исчерпан. Парочка уехала.

В том ресторане всю троицу охранников еще и накормили: дали по тарелке салата «Цезарь», по стейку и жареной картошке. Ели, думали: «Только бы прямо сейчас не на вызов!», но пронесло.

Было еще пара вызовов, срабатывала сигнализация. Сменились ровно в девять утра. Потом до четырех часов дня Ванечка отсыпался.

В понедельник на утреннем инструктаже Алешин начал с какого-то пространного вступления про погоду, потом резко перешел к делу:

— Короче, у нас есть довольно сложный и необычный заказ. Известная всем вам певица пару дней назад вдруг получает по почте запись, сделанную семь лет назад, когда ей было всего четырнадцать лет.

Ванечка и Кот тут же навострили уши и уставились на экран шефского ноутбука. Однако только лишь глумливое лицо поп-звезды во весь экран там и оставалось без ничего другого, что находится ниже. Алешин продолжил:

— Гадать ничего не нужно, тут дело давнее: по глупости возраста они с подружкой в то время занимались не совсем приглядными делами.

Ванечка с Котом вытаращили глаза: где же картинки, где кино, где порнушка? Катя, напротив, потупив взор, непонятно усмехнулась. О ее личной жизни в конторе никто ничего не знал, разве что догадывались, что у нее кто-то есть. Типа близкий друг. Девушка, если у нее есть парень, с которым она встречается и спит, в поведении заметно отличается от таковой, которой пока не с кем спать. Опять же слова специфические проскакивали у нее в разговорах по мобильному, типа «Котя. Сосиски в холодильнике. Целую».

— Как говорится на Востоке, они полировали нефритовый стержень (еще есть другой термин «играли на флейте») у некоего господина, тогда просто обычного состоятельного ловеласа, теперь же — всем известного депутата и миллиардера. Кто-то записал это на камеру. Там все, конечно, бухие и укуренные, но съемки не вызывают никаких сомнений, то бишь кто там есть кто. Итак, существует некий человек, может быть, случайно откопавший эти банальные кадры и вдруг увидевший, что это же самый что ни на есть настоящий клад, то есть вещь, которую вполне можно продать, угрожая выложить запись в Интернет или передать желтой прессе. Понятно, что подобной дрянью Интернет переполнен до краев, но люди известные все еще неизбежно вызывают интерес. Последняя публикация оргии госпожи S., не знаю, кто она такая, но по фамилии всем хорошо известная, дала, кажется, пятьдесят тысяч посещений сайта в первый же день. Так что тут, конечно, пиар, но пиар, скажем не просто в виде отлакированной и отфотошопленной съемки для мужского журнала, а в самом что ни на есть мерзопакостном — домашнее порно. Показывать я вам это не буду — иначе не заснете! — усмехнулся Алешин. — Надо выяснить, кто шантажист и откуда, где находится запись, как хранится. Задача сложная, потому что копий может быть несколько. Будущие звезды почему-то не думают о будущем. Все напиваются, нажираются какой-нибудь дряни, теряют голову, совокупляются, тут же все это фотографируется на телефоны, фотоаппараты, реже на камеры и все неизбежно попадает в Интернет. Кто-то зарабатывает на этом деньги. Народ любит унижение известных людей, попзвезд в блевотине и в грязи. Тут они чувствуют себя с ними равными: ведь они такие же, как мы — похотливые и грязные!

— Хрен ли ей бояться, ведь всегда можно сказать, что это фотомонтаж. Интернет забит подделками под знаменитостей, никто и не заметит. Откуда знаешь, чьи это половые органы? В таком мутном потоке ничего и не найдешь! — высказался Корабельников.

— Все дело в том, что она собирается выйти замуж. Могут быть проблемы, — не согласился Алешин. — Тут нет никаких сомнений, что это она. Имеются некоторые детали: родинка в интимном месте, которую фотошопник переносить не будет, потому что знать о ней ничего не знает, и еще одна на внутренней стороне бедра. Потом она к теперешнему своему жениху, он же ее продюсер, пришла как бы девственницей, то есть сделала операцию по восстановлению — сейчас это обычное дело. Жених как человек восточный к этому относится очень щепетильно. Без фанатизма, конечно, но так уж у них принято. И ныне в каких-то арабских странах за распутство девушек сбрасывают с башен, забивают камнями и все такое. Он старый — ему уже лет сорок пять и у него идея-фикс завести ребенка, или же, что не исключено, ребенок уже зачат и ей хотелось бы оформить брак. Имя вымогателя установлено, адрес тоже. Копия записи была представлена на компакт-диске, а значит, она оцифрована и неизбежно существует запись на винчестере. Необходимо узнать номер и название файла, время записи. Установить, где находится компьютер и входит ли он в сеть. Наверняка входит. Ваша задача найти комп и подключиться к нему, если, а будем на это надеяться, там есть выход на домашние сети. По номеру файла, скорей всего, его не меняли, надо будет просто провести поиск. Вряд ли он специалист, видимо, просто попросил кого-то оцифровать имевшуюся запись на пленке, а значит, ему изготовили один диск. Он, скорее всего, просто его скопировал на свой компьютер. Вряд ли копий много. Часто системы подстраховки фиктивны: типа оригинал лежит в сейфе банка и тэдэ. Сейф еще нужно снять, а это довольно дорого. Хотя и этот вариант тоже не исключается. Кстати, денег он требует немного — всего десять тысяч долларов, то есть это явно мелкий жулик, можно было бы и дать без проблем, но ведь может потребовать и еще. Такие быстро входят во вкус. Итак, ваши варианты доступа к компьютеру… Проведем мозговой штурм. Предлагать можно любые варианты, любой бред.

— Грохнуть мудака и некому тогда будет посылать! — тут же брякнул Кот. — Он ведь еще может копий наделать.

— Во-первых, это уже прямой криминал, жесткие диски могут проверить, найти эти фото и как-то увязать — простая связь. Короче, этот бред даже не обсуждается. К делу!

— Поймать и допросить. А когда скажет, все изъять! — опять влез Кот, зверски вращая глазами.

— Думаешь, скажет? — засомневался Ванечка.

— Непременно скажет! Яйца прибить гвоздем к табуретке, и скажет все, — убежденно сказал Кот. Ванечка мысленно с ним согласился.

Алешин даже не улыбнулся:

— Хватит придуриваться, Андрей! По понятным причинам этот в принципе неплохой и испытанный метод не подойдет. Есть другие варианты?

— Уничтожить компьютер и всю квартиру вместе с записью… — это влез уже Ванечка.

— Вы какие-то бандиты, а не сыщики! Есть реальные варианты? Саша? — обратился он к Корабельникову.

Корабельников, поправив очки, произнес с расстановкой:

— Можно войти туда через Сеть, то есть подсоединиться к кабелю Интернета, который идет в эту квартиру, все там вычистить, а диск отформатировать под ноль. В принципе это сделать реально, хотя не знаю, какая у него стоит защита. Если серьезная, что маловероятно, может и не получиться. Если не найдем кабель, войти можно также и через файлообменные сети. Предложить ему то, что он любит. И впердолить туда программу для форматирования жестких дисков. Он может это заметить непосредственно в момент действия программы, но всегда существует какое-то количество времени, когда человек подключает компьютер к сети и ждет получения почты. Для нашего дела важно, чтобы компьютер просто был подключен. Человек обычно включает комп и уходит, пока машина не загрузилась. Обычно пять-десять минут всегда есть. Понятно, у него могут быть резервные копии на флэшке или компакт-диске.

Алешин с этим планом согласился:

— Это уже что-то. Работаем!..

Съемку, однако же, сыщики все же просмотрели чуть позже. В том, что они там увидели, не было какой-то новизны. Подобные картинки в изобилии представлены на сайтах типа «Веселые пелотки». Последняя сцена, впрочем, была довольно занимательная, хотя и самая омерзительная: девчонки, как птенцы в гнезде, открыли рты, а некто, нависший над ними, прыскал в них своей слизью. Гадость! Тьфу! К тому же нынешняя поп-звездочка узнавалась на ролике без вопросов.

Алешин еще сказал напоследок:

— Дело тонкое: суть в том, что она «полировала нефритовый стержень», по сути, у нынешнего злейшего врага и политического конкурента своего жениха. Гнида еще та. У них там по жизни чуть не с детства идет настоящее соревнование, кто из них круче, кто больше денег наворует и больше баб перетрахает. А в этой жизни высшим превосходством считается овладеть женщиной врага. Короче, очень серьезные люди попросили это дело по-тихому уладить, чтобы никто ничего не узнал. У нее ведь есть еще один покровитель, который хочет ее удачно выдать замуж и тем окончательно от нее отвязаться. На все про все нам дадена неделя. При благоприятном результате каждый из вас получает по две тысячи долларов чистыми — сможете съездить с подружками хоть в Турцию, хоть в Египет. Так что ройте землю, мужики: нужен скорый результат!

Кот тут же образовался:

— Вот Валентина-то будет рада! Вот бляха-муха-а-а! Сейчас же ей позвоню!

— Не дели шкуру неубитого медведя, — проворчал Ванечка, потом кивнул на экран: — А что, она действительно хорошая певица? Надо бы послушать.

— Я слышал: нормально поет! — сказал Кот. — Одна песня есть очень даже неплохая.

Корабельников ухмыльнулся:

— Ты слышал ее голос вживую? А я вот слышал: голоса вообще никакого нет. Она пищит, как кошка, придавленная в дверях. С ней даже разговаривать невозможно — слишком визглива. Это все компьютерная обработка. Ладно, поехали! Поможете тащить аппаратуру.

Вскоре добрались до дома шантажиста. У Корабельникова был универсальный ключ, который используют работники кабельных сетей для доступа на чердаки. Такой ключ открывает большинство замков, однако если и он не открывает, настоящий ключ всегда можно взять у жильцов или в жилконторе. Впрочем, скрытность тут сразу и теряется. К этому замку ключ подошел. Корабельников долго шерудил в проводах, искал нужный кабель.

Кот взял с собой на всякий случай металлоискатель, слонялся по углам.

— На хера он тебе? Тут все будет фонить, — удивился Ванечка.

— Надо осматривать все чердаки, где бываем. Попадаются всякие полезные вещи. По чердакам в центре много чего можно найти полезного. Один знакомый парниша нашел револьвер системы «Наган». В квартире прятать оружие опасно, а тут всегда отыщется укромное местечко. Сейчас чердаки закрывают, лишние люди не ходят.

Через слуховое окно Кот с Ванечкой вылезли на крышу, сели на железо. Наслаждались синим небом и свежим ветром, приносящим первые весенние запахи: нагретой жести, влажной земли и набухших почек. Ржавые крыши, трубы, антенны, большей частью перекошенные и поломанные стояли вокруг лесом. Какие-то кабели, перекинутые через улицы, паутиной накрывали город.

— Ржа эта противная портит весь вид. Город словно болен какой-то заразой! — огорчился Кот.

От нечего делать он стал придумывать ловушки на воров и противоворовские устройства:

— Одна знакомая тетка однажды рассказала про Неаполь. Мотоциклисты там часто вырывают у женщин сумочки. Я придумал ряд эффективных устройств: одно самое радикальное — граната, чека которой выскакивает непосредственно в момент вырывания сумочки. Даже не нужно большого заряда. Корпус гранаты может быть пластмассовым или даже бумажным. Причем граната вполне может быть просто свето-шумовая.

Примерно то же самое Кот придумал и для барсеточников и воров мобильных телефонов. Идея простая: украденный мобильник взрывается у вора в руках и отрывает ему пальцы. То же можно сделать и с барсеткой.

— Тогда очень скоро никто не будет брать чужие мобильники, даже если они просто лежат на улице! — утверждал Кот.

— Никто этого делать не позволит, поскольку дети могут найти. Полстраны без рук станет ходить. Кто тогда будет работать? Привлекут за терроризм! — высказался слышавший все Корабельников, высунув голову из слухового окна.

Изобретатель-самоучка тут же скис:

— Ну, тогда просто уменьшить заряд и пусть телефон выгорает внутри и приходит в полную негодность после введения определенного кода. Это тоже просто сделать.

Тут вылез на крышу с ноутбуком и Корабельников.

— Ну чё? — поинтересовался у него Ванечка.

— Все нормально: я поставил съемник на кабель, теперь нужно ждать, когда он включит компьютер и подсоединится к Интернету. Обычно люди, как только приходят домой, сразу включают комп: посмотреть сообщения. Комп загружается, потом так и стоит включенный, пока человек переодевается, ходит в туалет, ставит чайник. Тут и надо влезать. Может, конечно, сработать системы защиты, но рискнуть можно.

Ванечка такие вещи воспринимал как волшебство. Ждали довольно долго. Наконец момент наступил:

— Внимание! — прошипел Корабельников, нацелившись на экран.

Его длинные пальцы затрещали по клавиатуре, через мгновение он уже влез на жесткий диск чужого компьютера:

— Скачивай все рисунки! — зашептал нависший над ним Кот. — Ух, ты! Здорово!

— Ага, вот он и попался. Got it! Это ж педрила! Вот уж никак не подумал бы! А с виду — обычный мужик. Зачем они все это снимают? Вот ведь обязательно надо снимать гадости. Без этого никак не могут.

В папочке с аббревиатурой XXX, оказались довольно любопытные и откровенные фотографии. Был заснят анальный половой акт владельца компьютера с каким-то парнем лет двадцати. И потом с ним же обоюдный оральный секс. Там оказалась целая галерея подобных фоток. Обнаружили и искомые файлы. Диск тут же отформатировали — стерли все, что было, что, впрочем, не исключало наличия копии. Опять же, неизвестно было, где оригинальная пленка.

Алешин, увидев снимки, возликовал:

— Надо теперь послать ему сообщение и предупредить, что если он куда-нибудь тиснет нашу «звезду», то тут же в сети появятся эти вот фотки с самой широкой рекламой для просмотра. И на работу ему пошлем. Где он там работает? В каком, говоришь, банке? Впрочем, я думаю, там не удивятся, там все такие, но может, кто и заревнует. Супер-работа! Очень даже неплохо. По сути, оригинал пленки нам уже и не нужен.

Следующие выходные Ванечка с Котом провели на даче у богатых людей и ночевали в подсобном домике, примыкающем к рубленой бане. Состоятельная женщина с ребенком трех лет и своей матерью, бабушкой ребенка, приехали на дачу без мужа и боялись оставаться одни на ночь. На кого-то в этом поселке недавно совершили жестокое нападение неизвестные бродяги, поэтому решили не рисковать и нанять охрану. Ванечке выдали штатное помповое ружье, патроны с картечью.

Самой хозяйке было лет двадцать восемь, это была миловидная, хрупкая светловолосая женщина. Мать хозяйки была из простых женщин, из работяг, тут же сварила суп, хлопотала по хозяйству и пыталась всех накормить. Поужинали все за одним столом, было весело. Потом сыщики нарубили дров и затопили баню. Первыми мылись женщины, потом пошли и Кот с Ванечкой.

Без происшествий, однако, не обошлось. Ванечка в свое дежурство, чтобы не заснуть в сторожке перед телевизором, вышел на двор с ружьем прогуляться. Ночь была лунная, подморозило, под ногами потрескивала замерзшая прошлогодняя трава. Вдруг что-то так же треснуло и за забором. Ванечка чуть не на цыпочках подошел, прислушался, и тут над забором показалась страшная рожа в вязаной маске. И рожа эта уперлась глазами прямо в ствол ружья, сказала хриплым голосом «Ой, бля!» и исчезла. Послышался хруст льда под убегающими шагами. Ванечка хотел было пальнуть вслед, но передумал: можно ведь и попасть.

На следующей неделе работали в одном из клубов, где собирались неформалы. Соответствующе оделись. Иначе туда было не пройти. Перед выходом зашли к Алешину показаться.

Секретарша Маргарита Николаевна трещала клавишами на компьютере. И тут она застыла от ужаса: в комнату вошли два совершенно жутких скинхеда. Маргарита уже готова была заорать, но высокий скинхед, обслюнив, прошептал ей прямо в ухо:

— Это мы! «Спокойно, Маша, я — Дубровский!»

Это действительно были Кот и Ванечка. Оба абсолютно лысые, то есть бритые наголо — почти до блеска. Кот, правда, порезался прямо на самой макушке. Точнее, это у Ванечки рука дрогнула. Со смеху. Оба были в коже и заклепках. Ботинки были на толстенной подошве.

— Новые крестоносцы! — хмыкнул Алешин. — Только помните, в городе идет постоянная война скинов, антифанов, кавказцев и всяких других группировок. Все они в силу возрастного состава отличаются крайней жестокостью и в эти разборки желательно не попадать.

Корабельников чуть позже подтвердил:

— Говорят, есть такая банда «Черные ястребы», состоящая исключительно из кавказцев, в основном из студентов, не помню, только из каких народов, поскольку у них там тоже между собой периодически происходят разборки и резня. Ну, русских-то, понятно, бьют все скопом — это само собой. Одного парня поймали, вожак — чистый ваххабит с бородой — и говорит ему, мол, кричи на всю улицу: «Чечня рулит!», а то, бля, быстро, нах, урою — мамой клянусь!» Народ мимо них шел — им похуй — ничего не боятся. Этот, деваться некуда, проорал. Короче, приссал парниша, прокукарекал… Другой орать не стал, попытался убежать. Кавказцы его отхуярили так, что он до сих пор лежит в Александровской больнице в реанимации. Голову пробили, трещина идет через весь лоб. И надпись на нем нашли: «Так будет с каждым. Месть приходит с Востока!» Понятно, никто и ловить их не будет и в газете про это не напишут, потому что получится типа разжигание национальной розни. С этими парнями надо быть очень осторожными: они сразу хватаются за ножи. И еще у них есть такая манера: подкрасться сзади и неожиданно воткнуть нож в спину — в почку. — Ванечка поежился. — Так что оденьте-ка, парни, от греха, на всякий пожарный случай бронежилетики. Петрович приказал настрого. Там кевларовая подкладка, от автоматной пули, конечно, не спасет, но от ножика — запросто. Проверено.

Он достал из шкафа два жилета, бросил на стол.

Неделю проработали почти без происшествий. В пятницу расслабились, двинулись напрямик через рынок. Там-то их и поймали кавказцы — словно специально караулили. Четверо живо заступили дорогу, трое зашли с тыла.

— Мы никого не трогаем, идем по своим делам. Чего вы к нам привязались? — бегая глазами, жалостливым голоском произнес Кот.

Кавказцам такой скулежный голос очень даже понравился. С гадкой улыбкой чернявый паренек со сросшимися бровями и с длинной щетиной не только на подбородке, но и даже шее ниже кадыка, вплотную подошел к ребятам. Ванечка напрягся, готовясь к неожиданному удару хоть бы даже и ножом. Кот от ужаса мигом вспотел. Оба они были вовсе не готовы к такой ситуации: двое против семи, причем явно жаждущих крови, намеревающихся избить в хлам или хотя бы отобрать деньги и мобильные телефоны.

Однако разом все пока не кидались. Чернявый передвигался чуть вразвалку — борцовской походочкой — явный спортсмен, разминал шею, поигрывал кулаками, почти что боксируя.

— Ну, чё, русский, давай один на один! Посмотрим кто круче: Чечня или Россия? — обратился он к Ванечке.

Он даже хотел для разогрева шлепнуть Ванечку ладонью по лицу, но, понятное дело, не попал. Ванечка очень внимательно за ним наблюдал, словно находился на ринге во время спарринга, и легко увернулся. Драться ему совсем не хотелось, но выбора тут не было. Надо было разыграть лоха — вдруг бы отпустили.

— Аслан, давай! — хлопнули в ладоши зрители и даже стали приплясывать, топтаться на месте.

Задира хотел еще раз шлепнуть Ванечку по лицу, но снова не попал: простейший уход, уклонение назад — это в любом человеке как рефлекс. Затем Аслан ударил уже ногой — и тоже не попал. Кот несколько успокоился, однако спину старался не подставлять. Ванечка не знал, что делать дальше: валить сразу или потянуть время. Свалить сразу означало бы обидеть, поэтому надо было сделать это как бы случайно. Аслан кинулся уже с серией ударов и в этом шквале в какой-то момент Ванечка легонько стуканул его в подбородок, а сам сделал вид, что и ему самому тоже попало. Черненький сразу свалился снопом, помотал головой, поднялся, но даже от такого слабенького удара он с полминуты не мог оправиться, моргал глазами и тряс головой. Однако собрался и кинулся снова, но уже как-то вяло, и опять Ванечка ткнул его кулаком несильно туда же. И снова Аслан упал. Сел на земле, начал думать. В этот момент с гортанным криком кто-то кинул сидящему бойцу нож. Вот тебе и честная игра! Ванечка, впрочем, не удивился, тут же подскочил, врезал сидящему носком ботинка в висок и сам поднял лезвие. Далее было мгновенное движение вперед и три удара по трем фигурам, стоящим рядом: одному колющий в бедро и двоим режущие — по рукам и плечу. Только тут оставшиеся трое начали приходить в себя: отпрыгнули, заругались, полезли за ножами. Но Ванечка сумел достать и еще одного, сделав неглубокий, но длинный порез грудной мышцы. Кровь буквально хлынула оттуда струей, пропитывая свитер. В это время Кот удачно вмазал еще одному ногой в живот, и тот, кашляя, упал на асфальт. Вдвоем по-быстрому свалили и последнего. После этого сыщики бросились бежать прочь со всех ног. Ванечка нож забрал с собой, потом на ходу обтер рукоятку и сунул оружие в ливневый сток.

Остановились отдышаться только квартала через три.

Запыхавшийся Кот ликовал:

— Я думал, живыми не выберемся! Теперь сюда в этот район в ближайшее время лучше не соваться.

— Фигня, мы же никого не убили. Мы для них все одинаковые — на одно лицо, как и они для нас.

Коту, между тем, не повезло: порезали ножом куртку. Кто-то все-таки пырнул его ножом в бок, но бронежилет не проткнул.

Потом, уже дома, Кот, чертыхаясь, засовывал пальцы в дырку, и Ванечка, работавший в тот день без жилета, тоже вложил туда и свои персты, как Фома неверующий.

— Ну, Петрович! Ну, гений! — бормотал Кот. — Вот молодец мужик, все заранее просчитал! Что значит жизненный опыт!

— Да он просто хорошо знает этих черных: они всегда нападают гопой и с ножами. У них так принято. Такая у них тактика.

— Хуяктика! Теперь надо новую куртку покупать!

— Эту заклей какой-нибудь аппликацией. Еще походишь!

— Да иди ты! Хрен теперь заклеишь! Жалко куртку-то. Пусть выдают для работы спецодежду из кевлара…

На следующий день Кот продолжал ворчать:

— Вообще надо бы на время затихариться, найти работу поспокойнее. Следить за кем-то — так было хорошо. Блядство наблюдать. Уже надоело каждый день мочилово. Хотя начинаешь привыкать. Я помню, как-то однажды подрался в школе, так разговоров было на год, а тут уже и на следующий день не помнишь, что и было. Я вчера после всего этого дела пришел домой, поужинали мы с Валентиной, легли, стали кино смотреть — я сразу все и забыл. Наутро ничего уже и помнил, да и вспоминать не хочу.

— А что вчера было-то? — заинтересовался и Ванечка. Он тоже вчерашнее помнил как-то смутно.

Попытались вспомнить и сосчитать точное количество нападавших и не смогли: то ли семь, то ли восемь. Кот пришел к выводу, что число противников не имеет существенного значения: главное вырубаешь лидера и потом начинаешь бить остальных. Ванечка же считал, что максимум возможного это биться вдвоем против шести: далее уже контроль теряется. И молодежь встречается нынче отмороженная, опытная и неплохо обученная, а среди бандюков вообще много бывших спортсменов-единоборцев. Кот же после того случая отчего-то уверовал в свою неуязвимость, начал нарываться и вскоре попал в очень неприятную ситуацию. Только сказал слово поперек, как сразу же и пропустил сильный удар в лицо, почти на него не среагировал, на несколько секунд потерял ориентацию, что в подобных ситуациях чрезвычайно опасно, поскольку судьи, который определяет нокдаун и дает бойцу на ринге девять секунд, чтобы прийти в себя, на улице нет, а есть злая сила, готовая тебя свалить и месить ногами. Ванечка тогда Кота прикрыл, хотя тоже пропустил несколько сильных ударов рукам и ногами по корпусу. Потом, на следующее утро, матерясь, растирал на бедре и ребрах здоровенные синяки: как пятна от линяющих джинсов. Противник тогда попался опытный, крепкий, но Ванечка своим коронным все же достал его точнёхонько в подбородок, а Кот уже после добивал ногами, сам отплевываясь кровью и матерясь. Этого парня и еще двух его товарищей отделали тогда здорово, но и самим попало.

Кот после этого дела предложил:

— Поехали к Тамаре, если что, она скажет, что мы весь вечер и всю ночь провели у нее в фитнесцентре. Она на ментов злая: ее мужа Сашу посадили просто так, якобы за наркоту, скорее всего, подкинули, четвертый год парится на зоне в Форносове. Я как-то раз ее трахнул, она мне с тех пор иногда помогает. Мы дружим. Один трах ни к чему не обязывает, но людей сближает. А вот два траха это уже отношения. Чем жена отличается от чужой женщины? Официальным документом и тем, что с ней имеешь регулярные половые контакты. Поехали к ней, предупредим на всякий случай. И срочно надо выпить. Машину там оставлю до утра.

У фитнесцентра с ЧОПом был договор на охрану. Заведовала им эта самая Тамара Березюк. Ей и позвонили.

Тамара визиту ребят обрадовалась. Эта была стройная крашеная блондинка, тренер по аэробике. На вид ей было лет двадцать семь. Как говорил Кот, «самый ебучий возраст». Она быстро собрала на стол, включила сауну.

Между прочим она сообщила:

— Саша звонил из Форносова, жалуется: на зоне вдруг стали изымать мобильные телефоны, прятать их стало труднее, наказание за это стало жестче, — такое же, как за выпивку. Вроде и несложно спрятать, но в каждом отряде обязательно есть типы, которые стучат в оперчасть.

Ее Саша отсидел уже четыре года — ровно полсрока — и надеялся на условно-досрочное освобождение — УДО. УДО использовали как легальную лазейку в случаях, когда суда было не избежать и приходилось все равно садиться, но люди сидели не восемь-десять лет, а четыре-пять, а бывало и год-полтора, причем по тяжелым статьям. Судье уже заслали деньги, было дорого, но все родственники вложились, пять тысяч долларов занесли через адвоката. Успех был гарантирован почти на сто процентов: нужно было только дождаться августа. Говорят, в таких случаях судья, прочитав дело, принимает решение самолично. Сашино дело было не громкое, никто копаться не будет, убийство на нем не висело, а только похищение человека в составе преступной группы. Свои полсрока он уже отсидел без замечаний. Характеристики из колонии опять же у него были хорошие — тоже, естественно, это дело проплатили. Оставалось только дождаться. После утренней поверки Саша обычно снова ложился спать и спал до обеда, а вечером занимался в спортзале, пытался поддерживать форму и в этот раз заказал, чтобы привезли каких-нибудь витаминов.

Еще Тамара рассказала, что на зоне теперь в ходу электронные деньги и как она их переводит туда. С Котом они весь вечер переглядывались. Еще Ванечка заметил, что она будто случайно прикоснулась к нему грудью, когда наклонялась над столом, а потом приладилась сесть на колени. Кот тут же вспомнил еще одну историю про УДО:

— Один бывший опер рассказывал, как они долго ловили одного убийцу, наконец, поймали, состоялся суд, все такое и вдруг через три года они встречают его на улице — понятно, сразу же за пистолеты, хватать, а он им: «А я освободился!» Проверили по базе и действительно — получил УДО! Пошли к своему начальнику, тот звонит в прокуратуру: как же так? Те проверяют дело — все законно, снаружи — все чисто: имеется решение суда по применению в отношении данного гражданина УДО. Человек исправился. Известно, что только насильники-педофилы никогда не исправляются, а когда их отпускают, они сразу же берутся за свои гнусные дела. Рецидив девяносто процентов. Говорят, скоро им будут яйца отрезать.

Тамара звонко рассмеялась. Настроение у нее в этот раз было хорошее, а то однажды зимой они застали ее озабоченной и сильно расстроенной:

— Дела плохи: не исключено, что Сашу ушлют на дальняк. Приказ Путина: серьезные статьи под Питером не держать — отправлять на Север или в Сибирь. Он вчера звонил, сказал, что сидят на баулах, ждут этапа. Хотя, может быть, и пронесет. Люди с деньгами уже засланы. Не исключено, что слух этот пустили специально, чтобы администрации заработать денег, поскольку скоро Новый год — надо покупать подарки…

В субботу вшестером, все только парни из ЧОПа, сидели в «Шайбе», обмывали зарплату, когда прибежал взволнованный Леня Кобозев, студент экономического университета, тоже по ночам подрабатывавший в охране. Буквально залпом он сообщил неприятную новость, что у них на курсе учится один студент из Чечни по имени Ахмат, парень неплохой, но, как все восточные люди, очень уж вспыльчивый. Так вот, его недавно задержали менты, по сути, ни за что, помариновали с полчаса в «обезьяннике», оштрафовали, как это бывает. Он вскипел, обиделся и потом, уже на следующий день, в запале проговорился, что лично пристрелил трех русских солдат и когда-нибудь обязательно еще кого-нибудь прирежет, лучше всего — мента. Кобозев случайно это услышал. Поговорили с людьми, посмотрели анкету в личном деле: Ахмат оказался родом из Харсеноя. А это была довольно известная история: в феврале 2000 года близ этого самого села Харсеной наше подразделение попало в засаду и практически все бойцы были поголовно перебиты. В живых совершенно случайно осталось только двое, из которых один скатился с горы по склону, а другой был ранен в лицо осколком, у него был полностью снесен нос и выбит глаз, так что никто уже не сомневался, что он мертв. И эти выжившие рассказали, что раненых в основном добивали подростки тринадцати-четырнадцати лет из ближайшего села: смеясь, они подходили и стреляли раненым в упор в голову, а кому-то перерезали горло. Так происходит воспитание бойцов для джихада. И вот, судя по всему, этот Ахмат вполне мог быть одним из тех самых подростков.

Коля Васильев слушал Кобозева совершенно недвижно, глядя куда-то в угол. Кобозев же со свойственной ему раздражающей витьеватостью продолжил:

— У тебя, Колян, я знаю, там погиб брат, поэтому я и счел необходимым рассказать тебе. Я поначалу-то не хотел говорить. Но это не может быть случайностью, и я подумал, что раз такое проявилось, я должен тебе рассказать. Не знал бы, не сказал. Я тоже не знаю, что делать! Заявление на него ведь не напишешь, он, понятное дело, откажется от всего, а прямых доказательств нет, свидетелей тоже нет, да и тебя самого, не исключено, тут же и прирежут люди из местной диаспоры, как, помнишь, прирезали беременную дочку убитого офицера спецназа…

Эта история с дочкой капитана спецназа была довольно известная. Боевики увидели ее на открытии памятника отцу в новостях по телевизору, выследили и зарезали — вспороли живот, убив ее и ее еще нерожденного ребенка. Она умерла позже ребенка — еще какое-то время бежала с ножом в животе и упала замертво на пороге собственного дома. Милиция и руководство города во избежание проблем, понятно, хотело все это спустить на тормозах как бытовой случай, но сослуживцы ее отца — офицеры спецподразделений — так не считали и восприняли это как выступление лично против них, провели свое собственное расследование, вычислили убийц и уничтожили их всех. Впрочем, деталей этого дела никто не знал. Слухи на уровне легенды.

Коля Васильев все это время сидел неподвижно, не выказывая никакой реакции, уставясь перед собой и не проронив ни слова. Ванечка боялся смотреть на него. Кобозев же продолжал трещать:

— Осторожнее надо. Если он почувствует угрозу, тут же свалит к себе на Кавказ, и там его уже не достанешь! Там наши законы не действуют. Лэйла, девочка из нашей группы, этим летом ездила к матери в Ингушетию. Одевалась там обычно, как здесь, ничего особенного. Буквально на следующий день к ним домой приходит дед из местного совета старейшин и говорит ее матери, чтобы дочь ее в такой одежде на улице не появлялась, дескать, нам тут ни проститутки, ни милиционеры не нужны (а милиционеров там уже всех и так давно отстреляли), и вообще — неприлично женщине одной ходить по улицам, если только на базар или в магазин и оттуда сразу домой. Мать рада была уже тому, что дочь уехала без проблем и ничего с ней не произошло. Там свои законы. Машины, говорят, не регистрируются, все водят без прав, никаких гаишников, все решает совет старейшин.

Васильев, так и не проронив ни слова, вдруг встал и вышел.

— Ты дурак, что ли? — накинулся на Кобозева Кот. — Разве можно человеку такое говорить! Маловероятно, что этот Ахмат лично убивал его брата. Может, он в сердцах сболтнул. Да и не убежит он никуда — они ничего не боятся. И что теперь Коля должен, по-твоему, сделать?

— Я не знаю, — растерялся Кобозев.

— То-то, и не хрен было говорить! — рявкнул Кот. — А ты, Серега, чего думаешь по этому поводу? — обратился он к сидевшему тут же Горчакову, который, казалось, дремал.

Горчаков вопросительно уставился на Кота. Взгляд его вдруг затуманился, словно он внезапно вошел в транс:

— Только Бог решает, кому жить, а кому умереть! — неожиданно прокудахтал он.

— Откуда ты это знаешь? Он Сам тебе об этом сказал? Нет? Тогда и не пизди тут! — вдруг вспылил Ванечка.

Горчаков, однако, не унимался, продолжал долбить свое:

— В «Послании к Римлянам» апостол Павел сказал: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь»!

Ванечка на это ничего не сказал. Настроение было испорчено напрочь. Допили пиво и разошлись.

Кобозев потом рассказывал, что недели через две Ахмат внезапно куда-то исчез. Наверно действительно уехал домой.

Все это время три раза в неделю Ванечка продолжал ходить на тренировки. Там же, в спортзале, он вдруг встретил своего одноклассника Витю Гамова. Тот в тренажерке качал мускулатуру. Оказалось, совсем недавно он женился на дочке очень богатых родителей. Сам Гамов был здоровенный парнище под два метра ростом, больше девяноста килограммов весом. Носил очки в тонкой оправе, что несколько смягчало его в целом свирепый вид. Жизнью своей он был вполне доволен. У них на двоих с женой была большая пятикомнатная квартира, а у тестя к тому же дача на Кипре и еще дом на средиземноморском побережье Египта — где-то под Александрией. Для полного счастья оставалось только завести детей, но они с женой собирались еще пару лет погулять. Работал он в фирме у тестя, продолжал учебу и занятия каратэ. Зарплата у него была ошеломляющая. Машина тоже была большая — под стать ему — «Рэнж Ровер».

Гамов ушел в армию осенью, за полгода перед Ванечкой. Рассказывал, как сидели они там, на сборном пункте, еще с одним пацаном — Зюкой, тоже спортсменом-каратистом, ели бутерброды и жареную курицу.

К ним подошел вразвалку «дед», ухмыльнулся:

— Ну, что, салаболы, пребздели?

Гамов и Зюка тут же стали оживленно спорить: что если ему вмазать сходу, перекувырнется он через голову или нет и кто будет бить первым. «Деду» это очень не понравилось, он понял, что обломился, и тут же изменил тон:

— Да, ладно, пацаны, шучу! Закуривайте, земляки, все будет нормально.

Отслужили они армию спокойно. На плече у Гамова синела наколка ВДВ.

Ванечка с Гамовым посидели в кафе, вспомнили знакомых ребят. Потом Гамов, пыхнув стоп-сигналами, умчался на черном «ровере», а Ванечка отправился домой на метро.

В метро воняло жженой резиной. Было семь часов, начался вечерний чёс. По вагону чередой пошли торговцы шпионскими ручками, диодными лампами, молодая цыганка провезла инвалида на коляске без ног и без рук, одетого в камуфляж и в голубом десантном берете. Потом, подволакивая ногу, протащился больной детским церебральным параличом, объявив: «П-п-подайте инвалиду п-п-последней войны!», за ним — испитой мужик с палкой, уже второй год собирающий деньги на гемодиализ дочери. Завершили традиционный вагонный чёс цыганята с гармошкой. На это раз не было только «сами мы не местные», «бабушки, одной воспитывающей внуков-сирот» и еще одной горбатой старушки, которая очень требовательно трясла за колени заснувших или прикрывших глаза пассажиров, делавших вид, что спят. Это были такие особые часы для попрошаек, когда народу ехало немного, чтобы можно проходить по вагону, но и не слишком мало, чтобы было кому подавать.

На следующее утро Ванечка, люто ненавидевший «бомбил» и маршрутки, тоже на работу поехал на метро. Спать хотелось смертельно. Войдя в вагон, Ванечка рухнул на сиденье, но лишь только смежил веки, как тут же влетела безумная старуха, высмотрела Ванечку, сходу треснула огромной сумкой по колену и нависла над ним, сделав такое лицо, что вот-то непременно тут же и умрет, если не сядет. Ванечка поднялся от греха и, задремывая, повис на поручне. Короче, поспать ему так и не удалось. И от этого весь день пошел насмарку.

Старухи Ванечку ненавидели. В другой раз, буквально через два дня после того случая, сыщики ехали домой от «Озерков» слегка выпивши. Только хотели подремать, как двери с шипением открылись, и в вагон, распихивая пассажиров, роем кинулись бабки — занимать свободные места. Мест, однако, всем не хватило. Ванечка с изумлением наблюдал, как две женщины, обе уже в пожилом возрасте, громко спорили за место, кому туда садиться, и кто из них более старый и больной, чтобы по праву его занять. Ругались, толкались сумками, победила более старая на вид, но оказавшаяся более сильной. Усевшись, она тут же достала из сумки и стала читать детскую книжку про медведя.

И снова начался чес. В этот раз первым проехал безногий инвалид в камуфляже на тележке. Обе бабки-ругальщицы дали ему денег. Потом появился маленький дед с рыжей бородой-веником и с палкой. Дед этот являл собой наиболее отвратительный тип попрошаек: вел себя крайне нагло, трогал за одежду пассажиров, тряс спящих за колени, требовал денег. Известная в подземном мире личность. Кот, увидев его, буквально закипел:

— Какой мерзкий дедок! Вот бы его отпиздить! Вот только пусть меня тронет! Въебу! Вырву бороду нахер!

Дедок, однако, что-то почувствовал нутром, рисковать не стал, а быстренько прошмыгнул мимо.

Ванечка и метро начал потихоньку ненавидеть. Оно в последнее время словно стало проявлять к Ванечке непонятную, но явную враждебность и даже агрессию. Началось с того, что с месяц назад они с Котом стали свидетелями драки какой-то дикой подвыпившей компании с дежурным милиционером. Милиционер остановил одного для проверки, тот предъявлять документы отказался, подоспели дружки, стали милиционера бить. Кот, недолго думая, начал снимать эту сцену на мобильный телефон. Один из хулиганов это заметил, в запале полез на Кота и тут же получил нокаут. Компашка сразу же и убежала, оклемавшийся мент начал снаряжать наручники валявшемуся без сознания на полу хулигану. Кот с Ванечкой в этот момент тоже свалили от греха.

Катя Баянова, кстати, тоже не любила метро. Она считала его прибежищем маньяков, пьяниц, приставал и вонючек. В толчее вагона нередко кто-то пытался прижиматься, якобы случайно трогал за попу или за грудь, дышал перегаром или жутко вонял потом. Поэтому Катя с недавних пор ездила на маленькой красной «Шевроле», которую с нежностью называла «моя Капелька».

Ванечка тоже подумывал купить машину, но срок договор был у них с Котом железный: никто не покупает машины до сентября. Ждать осталось недолго.

Как-то весь день болтались по пыльному апрельскому городу за одним клиентом. Сидеть в машине осточертело. Ванечка весь извертелся. Вечером зашли в «Шайбу» выпить и перекусить.

Там сидел Гусь, тоже паренек из ЧОПа, курил, пыхал дымом, пускал колечки. Вид имел очень довольный, словно кот, стыривший колбасу. Гусь рассказал, что недавно приходила Мурка и что они тут наскоро прямо в туалетной кабинке перепихнулись. Эта симпатичная девчонка была давняя наркоманка, все левое предплечье ее было в характерных параллельных шрамах, какие бывают при попытках самоубийства или при тяжелых истериках. Сама она была вся дерганая. ВИЧ и гепатиты В и С были у нее весьма вероятны, недавно лечилась от сифилиса. Ванечка об этом знал, а вот очень довольный Гусь еще ничего не ведал. «Угу, счас я ему расскажу! Настроения-то поубавиться! — злорадно ухмыльнулся Ванечка. — А начать надо будет издалека: «Ты, Шурик, презик-то, надеюсь, надевал?»

Мурка только что ушла, наверняка выклянчив у Гуся денег на дозу, Ванечка думал, как бы потактичнее сказать Гусю про ВИЧ, но духу не хватило. Выпили. Гусь пребывал в полном блаженстве, еще бы: сходу трахнул красивую девчонку, хоть и наркоманку, и она ему не отказала. В Мурке действительно было что-то необыкновенное, притягивающее, сверхсексуальное, в ее глазах, походке, и если бы не наркотики, цены бы ей не было. Теперь за ней шла, усмехаясь, подтачивая на ходу косу, сама Смерть, и нынче эта девочка угрожала каждому, кто захотел бы ее полюбить. Ванечка внезапно ощутил глубокую тоску и жалость к Мурке. Ах, если бы не наркотики! Он сам бы в нее влюбился.

Кстати, одним из направлений работы агентства были заказы родителей узнать о своем уже обычно взрослом ребенке: с кем общается, что его друзья и подруги, кого он любит и с кем он спит.

Алешин однажды рассуждал об этом так:

— Родителей вполне можно понять. Они совершенно резонно хотят знать, с кем водится дочь или сын. А вдруг она познакомилась с бандитом или бывшим уголовником, психически больным или имеющим отягощенную наследственность по шизофрении? Возраст опасный, обидчивый. Один мой знакомый работал дознавателем. Однажды на козырьке подъезда многоэтажного дома обнаружили труп молодого человека. Это было явное самоубийство: парень поднялся по лестнице, открыл окно на площадке девятого этажа и выкинулся, однако для порядка вызвали дознавателя, чтобы исключить возможность насильственной смерть. Оказалось, что парню было всего двадцать лет. Он был недавним студентом, за прогулы его исключили из университета, но он ничего не сказал родителям и продолжал еще чуть ли не год делать вид, что учится, а тут дело начало вскрываться, и он, боясь родительского гнева, покончил с жизнью. Ну, поругали бы его, что бы еще могли сделать? Мать, если бы только могла предположить такой исход, сказала бы: да Бог с ней, с этой учебой — лишь бы только жил! Нечто подобное однажды произошло, когда одну юную девушку задержали в супермаркете якобы за кражу, она от обиды взяла да и спрыгнула с крыши. А с другой стороны, огромная масса людей тырит все, что плохо лежит, безо всякого зазрения совести. Ущерб от воровства торговцы заранее включают в стоимость товара.

В десять собрались на летучку. Алешин, как обычно, после некоего абстрактного вступления, наконец, начал вводную:

— Проблема такая. Есть один солидный человек. У него есть дочь. Восемнадцать лет. Даша. Первый курс университета. Как только поступила, почувствовала свободу, начала гулять. Понятно, родители теперь плотно ее контролировать, как раньше в школе, не могут. Естественно, больше всего они бояться наркотиков, того, что ее в это дело насильно затянут. Короче, известно, что у нее появилась компания, парень. У Даши раньше никого не было, и тут появился молодой человек, она в полном восторге, наконец-то ощущает себя полноценной женщиной. Крышу снесло начисто. Надо выяснить, что он из себя представляет, и нет ли там опасности для Даши сесть на иглу или на какую другую дурь. Возраст еще дурной, все хочется попробовать, могут и уговорить на тяжелые наркотики и тогда конец всему. Днем она учится, потому работа у вас получится преимущественно вечерняя и в выходные, нужно узнать, куда она ходит, в какие клубы или квартиры, что у нее за компания, подробнее о парне, наркоман он или нет, спит ли она с ним, что они там в клубе едят, курят и пьют. Если он наркоман или продает наркотики, звоним в наркоконтроль, они его берут с поличными и упаковывают на полную…

Караулили Дашу с семи вечера. Где-то в начале восьмого она вышла из дома у парка Победы. Пошли за ней. Даша Полянина, оказалась очень даже симпатичная, но не гламурная, а скорее богемная девушка, что, вероятно, определялось кругом ее общения: свободная одежда с узорами, обувь без каблуков, побрякушки в большом количестве, холщовая сумка типа торбы, обшитая бисером. Понятно, человек одевается так, как и его друзья. На Московском проспекте Даша села на троллейбус и доехала на нем прямиком до Сенной площади. Там у подземного перехода кучковалась компания одетых примерно в одном стиле молодых людей. Даша со всеми перецеловалась (всю компанию тут же и засняли). Подгребли к ним поближе, послушать, о чем говорят. Разговор был непонятный. Точнее ни о чем. Парни там все были длинноволосые, с виду явно не спортсмены. Спортсмены немного по-другому двигаются и по-другому себя ведут.

— Вполне могут, как минимум, покуривать коноплю, — предположил Кот. — А вот про колоться — не уверен. Явного героинщика ни одного тут не вижу. Они обычно дерганые, чешутся.

В это время все закурили, и Даша тоже. Появился еще один длинноволосый парень, тут они с Дашей поцеловались уже взасос, языками пощупались, чуть не облизались; волосатик ухватил ее за талию, а она — его и так дальше стояли уже обнявшись, периодически целуясь.

Парень сразу не понравился ни Коту, ни Ванечке, а вот Даша, напротив, была очень даже ничего: рыженькая, с зелеными глазами, очень белой кожей и милыми конопушками на носу. Из недостатков, пожалуй, можно было отметить только немного полноватые бедра, но и это в Даше казалось милым и женственным.

— Блин, такому ублюдку и такая классная телка! А вид-то у него типичный как любителя дури. Я думаю, родичи ее правы, — заключил Кот, — это дурная компания.

— А может, у него предки богатые? С виду-то он — вполне безобидный. Думаешь, попихивает ее? — спросил Ванечка.

— Да уж наверняка. Без вопросов — вон как за зад ее держит. Ничего тут такого — возраст любви. Были бы мы менты, сейчас бы просто проверили у него документы, обыскали, осмотрели бы вены на руках и вся работа. А что у него предки богатые — вряд ли: богатые отпрыски в метро не ездят и вообще в таких местах не тусуются. Он бы ее на хорошей тачке катал. Хотя там тоже попадаются те еще ублюдки! Не знаешь, кто и лучше…

Потом Кот затесался в эту компанию, покурил с ними, потрепался, посмеялся. В конечном итоге через полчаса они уже знали, что парня зовут Роман. Потом вся компания двинулась в клуб, где должна была играть какая-то группа. Кот с Ванечкой почти с час топтались у входа в этот клуб, решая, что делать дальше.

Место это было какое-то гнилое. Сырость буквально пробиралась за воротник, стекала по позвоночнику вниз. Еще вдруг подвалил какой-то бухой тип с маленькой головой и оттопыренными ушами — чистый гоблин. Что-то он такое бубнил, моргал мутными глазками, звал Ванечку выйти за угол поговорить. Ванечка морщился, отмахивался, однако пришлось выйти, поскольку все уже стали обращать внимание. Впрочем, сразу же из-за угла Ванечка и вернулся, потирая кулак.

Потом откуда-то возник еще один шустрый парнишка, с виду лет восемнадцати, очень подвижный, которого Кот тут же обозвал Киндером.

— Ты с этим Киндером поосторожнее! — предостерег он Ванечку. — Это явно боец — по походке видно.

И действительно, Киндер вдруг резко подскочил и ударил Кота ногой в живот. Кот еле-еле успел поставить блок, но все равно попало ему очень больно, перехватило дыхание. Ванечка, однако, не растерялся и вмазал Киндеру в тот же миг по роже, угодив прямехонько под глаз, хотя получилось немного вскользь. От удара парнишка упал, но сразу же вскочил и тут же попал под град безжалостных ударов руками и ногами матерящегося во весь голос Кота. В пять секунд Киндера свалили еще раз и жестоко добили на земле. Оба вспотели, потом даже начало знобить еще сильнее.

— Надо в баню сходить, пропариться! — поежился Ванечка.

Вечером, когда поехали лечиться в сауну к Тамаре, обнаружилось, что у Кота здоровенный синячище и на ноге, и на левом боку, а у Ванечки сильно разнесло кулак: от неудачного удара лопнула подкожная вена. Вся правая кисть была лиловая, как в чернилах. В парной Ванечка показал рубчик на плече:

— Это осколок от мины. Повезло, что в кость не попало. Я поначалу даже и не почувствовал — стало тепло, как поссали, а потом гляжу: рука не поднимается и кровищи натекло — все мокрое, липкое! Сразу стало холодно, а потом только заболело. Хирург щипцами без новокаина вытащил. Больно — пиздец! Все врачи — садисты…

Завернутая до подмышек в белое махровое полотенце Тамара притащила в предбанник мазь с бадягой, начала обоих лечить. Полотенце с нее при этом постоянно сползало. Кот начал подмигивать Ванечке, чтобы тот куда-нибудь свалил и оставил его с Тамарой наедине. Однако Ванечка будто и не замечал намеков: перебьешься, у тебя уже есть Валентина. А вот со стороны Кота было бы по-честному предложить это дело Ванечке как одинокому. Тамара, кстати, была вовсе не против — ей, по большому счету, было все равно с кем, можно было и с обоими сразу — ребята хорошие, здоровые. Впрочем, когда прилично выпили, так оно и получилось. Там же все вместе и заночевали.

Утром Кот, обнаружив в телефоне два непринятых звонка от Валентины, помрачнел и изрек:

— Все-таки мужиков нельзя наедине с бабами оставлять, и баб с мужиками тоже — непременно природа сработает — ни за что не удержишься. Такой вот вывод.

Его потряхивало. Он был обеспокоен. Тамара случайно или неслучайно сделала ему засос на шее и под синяк от удара этот типичнейший засос ну никак не подходил. Ванечка угорал от хохота. Даже дрыгал ножками.

— Хули ты, блядь, смеешься! — попенял Кот Ванечке. — Бабы, знаешь, какие ушлые. Запросто пронюхает и отлучит от тела. Все из-за тебя: «Поехали в баню, поехали в баню…» Заебал ты со своей баней! Дома мог бы помыться! — Он был действительно зол. Засос — дело серьезное! Это как засохший гандон под диваном! Оправданий этому нет.

Всю следующую неделю работали в пригороде. Там, в элитном коттеджном поселке, как только сошел снег, начались грабежи и нападения, причем грабили в основном женщин. Руководство решило усилить охрану. Машина у Кота снова сломалась, а служебную, чтобы просто доехать до места, сыщикам не дали. Пришлось тащиться туда и обратно на электричке с Финлянского вокзала. И так целую неделю. Уж на что было погано ездить на метро, но в электричках ездить было еще гаже. Однажды уже поздно возвращались после работы, намеревались поспать. Сразу заснуть не получилось. Поначалу прошли торговцы, которые орали про свои товары, потом музыканты. Еще в вагоне ехала шумная компания подростков, которые тоже орали, затевали возню, кричали и намеренно громко включали музыку, пили пиво, гоготали. Все парни, как один, купили зачем-то по большой литровой бутылке и потихоньку нажирались.

Кот, желавший подремать, скрипел зубами:

— Ты вот чеченский говор не переносишь, а я этот подростковый срывающийся басок. Мерзость какая! Дрочилово! Гопча вонючая! Сволочи!

— А чего ты от них хочешь? Им же лет семнадцать — не больше! А в семнадцать лет мозги еще, как известно, находятся в зачаточном состоянии и сильно подвержены токсическому действию накопившихся сперматозоидов, — пробормотал, не открывая глаз, Ванечка и спустя минуту уже спал с приоткрытым ртом, прислонившись виском к прохладной оконной раме.

Через какое-то время Кот Ванечку растолкал — на следующей остановке надо было выходить. В вагоне вроде ничего не изменилось. Пацаны продолжали гоготать, жрать свое пиво, повизгивали девчонки.

— Вот ведь, когда надо, ментов никогда нету, и машинисту по кнопке тоже никто не сообщает. Рабская нация, точно, — продолжал расстраиваться Кот.

Двое из подростковой компании вдруг захотели курить. Курить, однако, в вагоне пацаны все-таки не решились, вышли в тамбур. Кот с Ванечкой пошли за ними, поскольку уже приближалась остановка. Те двое покосились на вошедших, но продолжали и тут гоготать, ёрзать, будто в заднице у каждого торчало шило. В тамбуре воняло прокисшим табачным дымом, мочой и гнилыми яблоками. Скрежетала и щелкала межвагонная сцепка. Пацаны еще и тут затеяли толкаться. Кот не выдержал:

— Чё, парни, нельзя потише? Уже задолбали, ёпт, со своими приколами, шли бы вы на хер отсюда!

Один из мальчишек что-то такое сказал резкое, огрызнулся; тут же, как кнут, щелкнул удар, и парень рухнул на заплеванный пол, выпучил оттуда глаза на Кота.

— Это еще не пиздюли! Это так… Ты в армии-то, небось, не служил, а значит, и нормальных пиздюлей еще не получал! — наклонившись над поверженным баламутом, учительским тоном внушал Кот. — Так что все у тебя еще впереди, я очень на это надеюсь!

Второй парнишка мгновенно испугался, съежился, изменился в лице, заметался по тамбуру. Деваться ему, однако, было некуда: в дверях, скрестив руки на груди, стоял Ванечка.

— А может, выкинуть их на хер из поезда на ходу? — спросил Кот.

— Ладно вам, мужики, сейчас уходим, — проскулил небитый.

С опаской зыркая на Кота, он помог подняться хлюпающему кровью товарищу.

Однако другие из вагона, заметив суету в тамбуре, уже решительно поспешили на выручку своим друзьям. Оставшиеся на местах две девчонки, как суслики, таращились из-за спинки сиденья, развернув головы. Впрочем, бой в ограниченном пространстве закончился очень быстро. Ванечка сходу свалил первого вошедшего, а потом и второго. Каждого в один удар, как выстрелом из пистолета. Третий попытался ставить блоки и уклоняться, возможно, даже где-то и занимался единоборствами, но получил такой мощный удар непосредственно в блок, что сам же себя этим блоком и нокаутировал. Кто-то из лежащих на полу уже начал совсем по-детски хныкать и звать мамочку.

Кот наклонился к Ванечке, прошептал:

— Сваливаем через другой тамбур! Сейчас нас еще и заметут, а они, бедные несчастные мальчики, будут сидеть в милиции рядом с матерями и рыдать. Господи, неужели и мы в семнадцать лет были такие же долбоебы?

Электричка в это время уже начала торможение. На остановке сыщики вышли на платформу и перебежали в другой вагон — решили все-таки доехать до конечной.

Попадать в милицию было никак нельзя. Сели с Котом в разных местах вагона. Ванечка достал из рюкзака потрепанный учебник «История» за 10-й класс, по которому готовился в университет, и старые дедовы очки, его же, дедов, зеленый войлочный берет послевоенных времен с хвостиком на макушке, как у арбуза, который держал для маскировки и постоянно забывал вынуть из рюкзака. Ванечка читать в таких очках не мог и предпочел спать. Картина получилась умильная: «ботаник» в толстенных очках читал «Историю», но так притомился от знаний, что уснул с полуоткрытым ртом, распустив слюни. Милицейский наряд, наконец, все-таки прошедший по вагонам, не обратил на обоих агентов ни малейшего внимания. Зато на выходе с вокзала, к Ванечке неожиданно привязались какие-то темные личности, загородили проход и потребовали денег на бутылку. Ванечка огляделся, нет ли где поблизости патрулей, снял очки, положил их в карман и, не говоря ни слова, дал ближайшему в поддых — да так сильно, что у того ноги уехали назад, а сам он рухнул вперед, стукнувшись лицом о дорогу. Другие резво отскочили: «Ты чё, сука, залупаешься?», но тут подоспел отходивший отлить Кот, выпучил на лихоимцев глаза:

— Чё вы, блядь, нахуй, ваще, суки, оборзели? На кого бычите? Совсем нюх потеряли?

Те тут же стали извиняться.

Ванечка, засунув берет в карман, выпрямился, зевнул:

— Поехали, Андрюха, спать охота!

— А давай им пизды дадим! — вдруг уперся Кот. Глаза его горели. Впрочем, двое, оставшиеся на ногах, тут же порскнули в темноту. Третий так и валялся под ногами.

— Мне не то, что бегать, а даже и говорить лень! А ты — просто ночное животное! У тебя, как двенадцать ночи, так сразу бодрость появляется! — возмутился Ванечка.

Про подростков в электричке сыщики тут же и забыли. Перед входом в метро Ванечка снова на всякий случай надел очки — вдруг была ориентировка. Впрочем, дежурный милиционер не обратил на него никакого внимания.

На эскалаторе Ванечка уже окончательно снял очки и спрятал их в карман. Мир сразу изменился, приобрел четкие границы и очертания.

На следующий день ехали обратно уже почти в полночь. Народу в вагоне было мало: какие-то работяги и еще явные студенты — парень и две девушки. И тут появились какие-то типы — шестеро. Странные они были какие-то: все ненормально бледные, но с очень красными губами. Особенно один словно так и высматривал, кого бы укусить в шею. Сунулись к студентам. Те буквально окаменели.

— Эй, ты, чего к ребятам пристал? — неожиданно для себя просипел Кот, дав бледнолицему приставале со всего маху поджопник.

Тот уставился на него яростным взглядом вампира, с усилием оторвавшегося от своей жертвы.

— Чево-о-о?

Кот поперхнулся: «Мамочка!»

— Уябываем: это вампиры! — заорал он Ванечке и пошел прочь, ускоряя шаги. В тамбур он уже почти влетел. За ним несся Ванечка. Выскочив на платформу из с шипеньем разъехавшихся дверей, они тут же перелезли через ограждение, спрыгнули с платформы и побежали по дороге прочь.

Злодеи, однако, с истинно вампирской скоростью успели, придержав двери, выпрыгнуть из электрички и, казалось, уже догоняли. Ванечка, стиснув зубы, сопел, оглядывался. Однако постепенно стая вампиров растянулась.

Решив сойти с дороги в темноту и там оторваться, Ванечка с Котом с треском проломились через кусты, перескочили через полную воды канаву. Позади тоже затрещало.

— Клянусь, брошу курить! — прохрипел Кот.

— Терпи. Они скоро выдохнутся.

— Вампиры не знают усталости. Скорее я сдохну!

— Да вряд ли! — хохотнул Ванечка. — Они сейчас отстанут!

И действительно так оно и вышло. Треск позади скоро смолк, Ванечка с Котом, мокрые от пота, перешли на шаг. У Кота легкие внутри словно были набиты бумагой. Он даже говорить не мог. Однако, отдышавшись, тут же и закурил.

Казалось бы, все кончилось. Но не тут-то было. Вампиры, обогнув ребят по дороге или какой-то другой тропинке, вдруг снова оказались совсем рядом.

Пришлось вступать в бой. Кот, все еще задыхаясь, сам ударил первого ногой. Тот, зашипев, сел на землю. В свою очередь Ванечка без особой надежды провел серию ударов по главному вампиру, поскольку известно, что вампиры совершенно нечувствительны к боли. И действительно: тот не упал, хотя несколько оторопел и даже сделал пару шагов назад. Из расплющенного носа у него, однако, сразу потекло буквально струей. Лицо его выразило изумление. Вампир потрогал у себя над верхней губой и посмотрел на пальцы. Удивился и снова поднял свой страшный вгляд на Ванечку. Тогда Ванечка, не желая больше рисковать, достал из кобуры на поясе «осу» и выстрелил ему в лоб в упор. Вампира отбросило почти на метр. Кот с Ванечкой повернулись и побежали прочь, все еще периодически оглядываясь.

Впрочем, уже можно было больше не бежать: остальные вампиры сгрудились над своим поверженным вожаком.

— Блядь, ты ему точно глаз выбил! — проорал задыхающийся Кот.

— Случайно получилось. Целился в лоб! — оправдывался, часто дыша, Ванечка.

— Ничего, они сейчас его и доедят! — обернувшись, сделал заключение Кот, потихоньку снижая темп бега.

Наконец перешли на шаг.

Ванечка тоже успокоился, отдышался:

— Да и хер с ним! Они же все просто обдолбанные. У них от наркоты снижен болевой порог, в крови много адреналина, почему и бегут, как лошади. Кстати, духи делали то же самое. Они наркотиков или накурятся или наколются, а потом идут, кричат свой «аллах акбар», стреляешь в них, а они не падают…

Оказались неизвестно где. Нужно было как-то отсюда выбираться. Кот достал телефон, пропищал кнопками. Подождал, в нетерпении притоптывая на месте. Ответа нет. Еще раз набрал — и снова нет — одни гудки. Выругал свою Валентину:

— Вот ведь поганка! Не берет трубку и все тут. Вот где она ходит? Небось, музыку слушает в наушниках! Или в ванной лежит… Так бы и врезал! Представляешь, часами сидит в ванной, моется — чего там мыть-то! Надо как в армии: намылился, скатился и вперед! Ждешь ее, ждешь в кровати, в сон уже клонит, а она все плещется! А мне завтра на работу! Я ей кричу: «Давай быстрей, чего ты там делаешь!», а она: «А ты спи, не жди!» Что значит «спи», надо же трахнутся, а потом уже спать! Зато утром ее ни за что не добудишься: «Сам сделай себе яичницу!» — умная нашлась такая! И все-таки, ты знаешь, я к ней так привык. Вот чего она трубку не берет? — Кот явно психовал.

Пришлось договариваться с местным «бомбилой», чтобы довез до города. Ванечка добрался до дома только в начале третьего.

На следующий день поехали в поселок уже на фургоне вместе с аппаратурой и Корабельниковым. Решили установить камеры по всему периметру и на основных перекрестках и проездах.

После происшествия с вампирами и безумного бега Кот, у которого буквально пена шла изо рта, категорически заявил: «Бросаю курить!» и опять явился с целым пакетом семечек, причем какой-то особой жарки. Ванечка присоединился к их поеданию. Семечки действительно оказались необыкновенно вкусные. Скоро у обоих уже болели кончики языков, а весь пол в фургоне был засыпан шелухой. Корабельников, управлявший аппаратурой, по этому поводу негодовал: «Свиньи!»

— Чего там было с Валентиной? Чего она не отвечала? Гуляла где? — между прочим поинтересовался у Кота Ванечка.

— Она утверждает, что никуда не ходила, сидела дома.

Тут уже в разговор всунулся Корабельников, подлил масла в огонь:

— Не верь! Женщины все такие вруши. Один мужик очень ревновал свою жену, она же ему в ответ крутила пальцем у виска, говорила: «Да ты просто больной на голову! Тебе лечиться надо!», пока он не застал ее вместе с чужим мужиком в своей же постели. А ведь и раньше иногда замечал, что запах от его подушки какой-то другой, и что она слишком часто меняет простыни. Какая, вы думаете, была первая ее фраза? Господа, вы не ошиблись: «Это не то, что ты думаешь!» Получается, что просто разделась абсолютно догола, типа стало жарко, решила полежать и покурить в постели, а за неимением сигареты у нее во рту вдруг оказался член какого-то совершенно случайного прохожего. Потом они долго со скандалом разводились, делили квартиру, машину, ребенка и еще чего-то из имущества типа дачи. Я потому-то и знаю про эту историю… — Тут он встрепенулся, тыкнул в пальцем в монитор, закричал: — Во, глядите!

Тут же грабителей и поймали. Оказывается, в периметре у них была проделана замаскированная дырка, через которую они и проникали на территорию поселка. Их было всего двое, обоим около тридцати, местные, ранее судимые. Соответствовали фотороботу. При задержании одному, когда пытались надеть наручники, сломали руку. Ванечка действительно слышал хруст. Тот сразу и обмяк, перестал сопротивляться. Второго вырубили сразу. Их передали местной охране, а те уже вызвали милицию.

На Пять Углов приехали уже в два ночи. Валентины дома не было, она дежурила. Ванечка поставил чайник на газ. Сели на кухне. Помолчали. Оба сыщика старались на чайник не смотреть: оба считали, что если пристально смотреть на чайник, вода в нем никогда не закипит.

Утром поехали в автосервис — получать, наконец-то, многострадальную «семерку». Кот придирчиво проверял работу.

Рядом автомойщик Гоша курил, пил пиво, жмурился от удовольствия. Выпьет и сразу затянется сигаретой, глотнет, а потом снова курнет. Сам процесс жизни явно доставлял ему физическое удовольствие.

— Скажи, ты своей жизнью доволен? — вдруг спросил его Кот.

— Очень даже доволен. А чё? Нормальная у меня жизнь! — Гоша снова присосался к пивной банке.

Потом мечтательно потянулся:

— К осени, надеюсь, куплю себе «шевролет»! Тут один парниша продает пятилетний в идеальном состоянии. Себе берет в кредит новый кроссовер, а «шевролет» пообещал мне. Он на заправке пашет. Они неплохо сейчас зарабатывают: какой-то добавкой бодяжат бензин. Хорошие бабки на этом делают и пока еще ни разу не попались. Был, правда, один скандальчик, но его удалось замять. Я еще с годик на мойке поработаю и перейду кузовщиком. Это нормальная работа. Ты как, дядя Коля, считаешь? — обратился он к мужику, который присел тут же и был с утра уже явно поддатый.

Тот свернул потной лысиной, прохрипел:

— Все жестянщики — пидары! Хуже них — только маляры!

— Гоша, а ты Марс хочешь полететь? — не отставал от мойщика Кот.

— А хули там делать?

— Ну, типа двигать человечество вперед, раздвигать границы изведанного, посмотреть, что там.

— А на хуя?

Вечером по просьбе Корабельникова Ванечка отправился скоректировать установку двух беспроводных камер в многоэтажном доме, и самое главное поверить — не сперли ли их. Активировать камеры должны были только на следующий день, когда появялся клиенты. Все оказалось в порядке. Когда спускался, услышал снизу жуткий звук, будто кого-то душили. Что-то там происходило явно нехорошее. Ванечка бесшумно сбежал вниз, выскочил на улицу, заглянул за угол дома. Там он увидел отвратительную и страшную сцену: мужчина лет тридцати волок куда-то в темноту, сгустившуюся между гаражами до почти чернильной черноты, хрупкую светловолосую девушку, особым образом ухватив ее за рот, то есть, всунув за щеку указательный палец, а большим надавливая на болевую точку под ухом так, что она не могла кричать: только мычала, а лицо ее с выпученными глазами было перекошено и стянуто вбок. У Ванечки даже возникла прямая ассоциация с Мухой-цокотухой, захваченной злым Пауком. Насильник, тоже увидел Ванечку, но сделать ничего не успел. Ванечка без разговоров ударил его кулаком в нос. Удар этот очень болезненный, даже если бить несильно. Целью удара было чтобы злодей отпустил девушку, а не упал вместе с ней. Насильник, однако, хоть и сморщился, налился слезами, но девушку не выпустил и попытался лягнуть Ванечку ногой. Тогда Ванечка сделал ему «вилку» — ткнул растопыренными пальцами в глаза. Этот прием оказался более эффективным: насильник, наконец, выпустил свою жертву, и тогда Ванечка провел по нему уже целую серию ударов, как по боксерскому мешку: правым боковым в челюсть, левым боковым — в печень, и еще раз правым в голову, и еще правой ногой сбоку в коленный сустав, после чего злодей рухнул на асфальт, скрючился в позу эмбриона и больше уже не шевелился. Впрочем, Ванечка по опыту жизни не очень-то доверял таким падениям: человек в такой позе закрыт и в каком он там состоянии, непонятно, и что там готовит, тоже неясно, поэтому изо всей силы ударил носком ботинка по пояснице. Ноль эффекта — тот даже не вздрогнул. Глубокий нокаут.

— Давай, звони в милицию, а я сваливаю: мне лишние проблемы не нужны! — заявил девушке Ванечка.

— А вдруг он встанет? — заскулила блондиночка, которую только что вырвало.

— Навряд ли! Давай-давай, звони! А то он уйдет, и в следующий раз тебя уже ничто не спасет, или же он другую загрызет. Ладно, дай-ка сюда свой мобильник!

Она беспрекословно дала. Ванечка набрал телефон милиции. К его удивлению ответили сразу.

— Тут на девушку напали в подъезде, насильник задержан случайными прохожими, срочно выезжайте! Пишите адрес… — протараторил Ванечка, потом вернул трубку блондинке. — Сказали, наряд выехал.

Та смотрела на него во все глаза:

— А ты кто?

— Много хочешь знать! — усмехнулся гордый и довольный своим успехом Ванечка. — Ладно, так и быть, скажу: меня зовут Бонд! Джеймс Бонд. К вашим услугам, мадемуазель!

Проводом от наушников он туго замотал большие пальцы рук за спиной у насильника. Еще раз взглянул на девушку, и она ему понравилась.

— Тебя как зовут?

— Вика.

— Меня — Иван. Телефон свой дашь? Я тебе завтра позвоню, типа, как дела и все такое, — зарделся Ванечка.

— Записывай, — в свою очередь покраснела Вика.

Ванечка тут же и забил Викин телефон в память своего мобильника. Еще и перепроверил, потом пошел, поминутно оборачиваясь на Вику.

Та, однако, часто стуча каблучками, тут же догнала его:

— Подождешь меня? Я боюсь тут одна оставаться.

Ванечка был не против:

— Конечно! Я буду вон там на скамейке. Ментам меня только не сдавай, а то заставят что-нибудь писать. Мне это не нужно по работе.

— Ладно.

Довольно быстро приехала машина вневедомственной охраны, потом — «скорая», и насильника увезли на ней с завыванием сирены, Вику же, записав ее данные, милиционеры отпустили. Сказали, что завтра надо будет прийти в отделение милиции, дать показания. Потом к ней подошел Ванечка.

— Зайдешь ко мне? — спросила его Вика, уже вполне пришедшая в себя.

— Ты одна живешь?

— С подругой, она сейчас в отпуске.

Прозвучало это как-то не очень убедительно. Впрочем, варианта было только четыре: либо живет одна, либо с родителями, либо с подругой, либо с мужиком. Да и какая разница? Вернулись в тот же подъезд, вошли в квартиру. При беглом осмотре никаких признаков мужика видно не было, обстановка была чисто женская. Ванечка сел в кресло, стал листать женский глянцевый журнал, который лежал тут же на столике. Там была статья о сексе. Все мужские члены были поделены на категории по размерам и форме и занесены в табличку. Например, в последней колонке была помещена информация про член с утолщением на конце. Было отмечено, что это довольно редкая форма члена, перечислялись его достоинства и недостатки, и способы, как эти недостатки можно преодолевать, рекомендованы позы «для более приятного соития». Тут послышались шаги, и Ванечка быстренько захлопнул журнал.

Вика вернулась из душа в шелковом китайском халатике, надетом явно на голое тело, посмотрела на Ванечку:

— Ты о чем думаешь?

— Ни о чем.

— Тогда иди в душ!

Когда Ванечка вернулся в комнату, там горели свечи, постель была уютно разложена, взбитые подушечки лежали рядом, край одеяла отогнут, как конвертик. Некоторое время оба сидели на самом краю постели, соприкасаясь бедрами и сложив руки на коленях, как фараоны, и не знали, что им дальше делать. Наконец, Ванечка быстро чмокнул Вику в ухо, как клюнул. Вика хихикнула:

— Ой, щекотно!

Тогда Ванечка поцеловал ее в губы долгим-предолгим поцелуем. Халатик тут же и раскрылся, соскользнул с плеч. Оба повалились в постель.

После близости Вика почти сразу уснула, но испуг еще жил в ней. Ночью она вскрикивала, тряслась и дрыгала ногами. Ванечка легонько прижимал ее к себе, и она затихала. Утром проснулись рано, позанимались любовью, потом снова заснули и проспали до одиннадцати. Вика капитально опоздала на работу, носилась, причитая и роняя одежду, туда-сюда из ванной в комнату и обратно. Одежда и косметика на ней появлялись постепенно: стачала одни трусики, потом на них колготки, потом бюстгальтер, потом уже другой бюстгальтер вместо прежнего, потом блузка и в последнюю очередь — юбка. Вышли из дома вместе, Вика чмокнула Ванечку в щеку и унеслась по направлению к метро. Больше Ванечка ее никогда не видел.

Ванечка сразу же позвонил Корабельникову, который должен был считывать записи с камер наблюдения, установленных в этом же доме. Договорились встретиться на углу. Ванечка осмотрелся: в свете дня гаражи уже не казались такими страшными, как ночью. Улица рядом кишела народом. Ванечка подошел к ларьку и перекусил там парой только что испеченных блинов. Там работало радио. Обещали кратковременные дожди, но пока что теплое прикосновение солнца ощущалось даже сквозь легкую облачность.

В этот момент на своей коптящей и утробно урчащей «бэхе» подъехал Корабельников, коротко просигналил.

— Ну что, записал? — спросил его Ванечка, бухнувшись на заднее сиденье грязно-серебристого БМВ.

— Записать-то я записал, только там одни эти охи да стоны. Одна ебля и больше ничего. Я сам чуть не кончил. Считаю, нужна надбавка за вредность. Пусть Катя сидит, слушает — ей наверняка все равно, или пусть берет с собой вибратор, а я не могу! Или с подругой меня запускайте. У меня нервная система очень хрупкая.

— Что они делали? О чем говорили?

— Ну, то самое и делали. А что, ты ожидал, они там будут делать? Что люди вообще делают, когда остаются одни? Два мужика неизбежно начнут бухать, две бабы — уж не знаю что, но наверняка трепаться о мужиках или о детях, или о шмотках, а мужик с женщиной — это самое и будут делать. — Он выразительно пощелкал пальцами. — А чего ты ожидал? Если бы они о деле говорили, всяко бы где-нибудь засели в кафе на людях, а не заперлись в спальне. А о чем они говорили хочешь знать? Я тебе скажу: «Давай теперь повернись… Тебе хорошо? Ты уже кончил?» Тфу! В кино постоянно показывают какую-то херню, все там красиво, а в реальной жизни сам процесс ебли мало эстетичен. Я считаю, это дело исключительно только двоих, и никому на это смотреть нельзя. Правильно запрещают порнуху!

Ванечке было все равно.

Кот весь тот день сидел дома, якобы лечился о простуды. Ванечка зашел навестить, сели пить чай. Тут позвонил Алешин:

— Для вас есть простая, но срочная работа. Звонил один наш постоянный клиент, у него на лестничной площадке на подоконнике повадились сидеть подростки, курить, пить пиво. Код на двери в подъезд стоит, но они как-то проходят. Он пытался с ними разговаривать мирно, но они его мягенько послали. Ссориться с ними резко он опасается, поскольку имеется возможность ему подгадить, типа испортить дверь, поджечь почтовый ящик, вставить что-то в замок, испортить антенну, то есть он человек самый обычный, хотя и не бедный, но по сути беззащитный. Понятно, это такой район, но жилье он сходу сменить тоже не может, строит загородный дом, но это, опять же, не скоро. Он обиделся, кроме того, у него дочка-подросток, и еще он, как бывший злостный курильщик, не переносит табачного дыма. Короче, записывайте адрес и код подъезда. Будьте внимательнее, не расслабляйтесь! Ходу!

Тут же и поехали. Зашли в подъезд, поднялись на первую площадку, точнее между площадками. Действительно был подоконник, засыпанный пеплом, хабарики на полу, смятая банка из-под коктейля-говнодринка. Складывалось ощущение, что тут только-только были, и ушли. Дым еще стоял в воздухе.

Кот с полминуты думал, сказал в нос:

— Поднимемся этажом выше, и послушаем, что тут твориться.

Там на подоконнике сидел какой-то явно поддатый подросток, дремал. Кот пнул его ногой:

— Пошел нахер отсюда!

Тот безропотно встал и ушел, не сказав ни слова.

Кот сам, было, вынул сигарету, но курить не стал, а набрал номер Алешина:

— Звоните этому мужику, никого тут нет, все уже свалили.

— Побудьте там с полчасика, может быть, за пивом пошли, скоро вернутся, — сказал после паузы Алешин. — На улице дождь.

Стали ждать. Кот играл в какую-то игру на телефоне. Ванечка сидел на подоконнике, болтал ногами. Наконец, внизу хлопнула дверь, раздались голоса.

— Вот и друзья с пивом! — прошептал Кот. — Задача наша простая: создать отрицательный рефлекс. Если ты в каком-то месте получаешь по роже, то туда уже обычно не ходишь! У людей рефлексы формируются очень быстро. Бывает, что и с первого раза.

Снизу послышался мат, гогот, пшиканье открываемых банок, потянуло рвотным запахом дешевых сигарет. Посмотрели в проем лестницы: народ подобрался самый обычный — типовая местная гопота лет по шестнадцати-семнадцати.

— Пошли! — сказал Кот, убирая телефон. — Я веду все переговоры. Ты — страхуешь!

— Только особо не вопи на весь подъезд, а то реально соседи ментов вызовут! — согласился Ванечка.

Специально громко топая, сыщики спустились на площадку ниже. Подростки замолчали и уставились на них.

— Хули вы тут делаете, пацаны? Другого места нет? — сурово спросил у них Кот.

— А тебе чего, жалко?

— Жалко: срач от вас слишком большой. Кто из вас тут живет? Никто? Так нехуй вам тут делать! К себе, блядь, идите, нахуй, уроки делайте или же свой подъезд засирайте! Еще раз здесь увидим, мало не покажется!

К удивлению Ванечки, все тут же и собрались уходить, только один из гопников все-таки завелся: стал утверждать, что он знает какого-то там Михася. Это наверняка был главный гопник в этом районе. Надо было запомнить имечко — вдруг пригодится.

— Кого-кого? — переспросил Кот.

— Михася.

— Хуися! Чё, я не ясно сказал, рядовой? Быстро встал, собрал вещи и на выход!

Тот что-то такое все-таки тявкнул и тут же получил, наконец, удар ладонью по губам, не столь сильный, сколь болезненный и кровавый, и сразу сел на пол, зажав рот. И опять, к удивлению Ванечки, никто из его друзей в драку не полез (впрочем, Ванечка это дело зорко караулил, хотя так и остался без дела). Потом Кот ударами ног стал спихивать гопника по ступенькам к входной двери, не давая ему подняться.

Кто-то из друзей все-таки пропищал, с опасеньем косясь на Ванечку:

— Хватит уже!

Но так пинками парнишку и выпихнули — не выпендривайся!

Тут Ванечка с Котом тоже свалили восвояси. Кот, как бы невзначай, громко сказал, чтобы подростки услышали:

— Серого буду просить, чтобы каждый день сюда заезжал и пиздил подонков! Все равно он тут дежурит. Заберет пару раз в обезьянник… А мы потом в следующий раз всех подряд по очереди отхуярим! Жаль, сегодня некогда!

Ванечка еле сдерживался, чтобы не расхохотаться.

И действительно, проблема эта больше не возникала, хотя в принципе не исключался и упорный вариант: все равно будем ходить на зло. На этот случай в резерве существовала и более жесткая зачистка.

Коту такая работа отчего-то даже нравилась, а Ванечка обычно морщился: он ощущал в целом бессмысленность этого сметания грязи из одного угла в другой. Это была сезонная осеннее-зимне-весенняя работа всего-то раз пять или шесть за год. В это время на улицах гопоте и всякой пьяни сидеть было холодно или сыро. Однажды пришлось отваживать бомжа: спал у людей прямо под дверями, вонял. Но как только увидел суровых парней — сразу же и исчез, собрав свои скудные пожитки. Казалось бы, что жителям проще было вызвать ментов, но видать, на то были какие-то свои соображения. Серьезных столкновений во время таких рейдов практически не было. Разве что пара мелких драчек. А однажды поймали любителя лифтового граффити. Пачкуна подловили непосредственно у лифта с черным маркером в руке. Это оказался самый обычный семнадцатилетний прыщавый подросток в куртке с капюшоном, бейсболке, узких штанах и кроссовках с незавязанными шнурками. Глаза его бегали, он попытался проскользнуть мимо, но получил удар в живот. Ерзал, как рыбка на крючке.

— Вот кто этот гениальный художник! — ласковым голосом произнес Кот. — Всегда хотел посмотреть, кто же гадит в лифтах! Дай-ка сюда маркер!

На жирном лбу пачкуна над бегающими жалкими глазками Кот кривыми буквами жирно написал «МУДАК», потом развернул парня, дал ему сильного пендаля, от которого тот сделал несколько шагов вперед и воткнулся в стену: «Еще раз попадешься, сделаем на морде татуировку!»

— А ведь он будет себя считать несправедливо обиженным, непонятым людьми, запрется в ванной и будет там дрочить, дрочить и дрочить — до боли в яйцах… — глядя в спину сгорбленному мальчишке пробормотал Кот.

— Художника каждый может обидеть! — прокомментировал Ванечка.

На выходные получили новое задание. Родители искали свою пропавшую дочку Алису. И раньше, бывало, исчезала, но тут уже три дня прошло и ни слуху ни духу. Они хотели знать, жива ли, где обитается и чем занимается. Искали Алису в обычных местах тусовок — бесполезно. Она явно где-то зависла. Наконец, подружка сболтнула Коту, что Алиса будто бы тусуется в «Кощее». Кот позвонил Ванечке. Ванечка прямиком отправился туда. Клуб имел несколько танцполов, расположенных на двух этажах, соединенных широкими лестницами и довольно запутанными переходами, поиски ко всему тому осложнялись полумраком и большим количеством снующего туда-сюда народа. Найти человека тут, не зная его точного местоположения, казалось делом просто невозможным. Однако Ванечка, осматривая зал за залом, упорно продолжал поиски. Непрерывно чередовались танцы, потом выступили стриптизерши, затем ушли, сопровождаемые охранниками, чтобы никто из возбужденных посетителей по пути не ухватил бы их за грудь или попку. Наконец, Ванечка вышел к маленькому залу, где было написано «место встреч», тут же находилась и стойка бара. Там Ванечка взял стакан пива, зашел в зал и увидел за коктейлем компанию, что-то очень живо обсуждавшую. Там рыжела и Алисина голова. Теперь была задача ее оттуда достать без скандала, чтобы вся эта шушера не устроила улюлюканье и не получилось никаких безобразных сцен. Ванечка сел в отдалении, позвонил Коту. Тут же к нему подошла девушка: «Вы танцуете?» Отказаться Ванечка не мог, это было бы вне его коренных принципов. Пошли с ней танцевать.

После танца Ванечка вернулся в залу. Те, в компании, по сторонам не смотрели, дымили, столик был уставлен пустыми стаканами. Каждый коктейль, кстати, в котором неизвестно, что и было намешано, стоил здесь очень недешево. Напито было не менее чем на тысячу, интересно, откуда эта подростковая команда брала деньги? На работяг они явно никак не походили. Наверно, тырили деньги у родителей.

Ванечка заснял всю компанию, потом присел у барной стойки рядом с какой-то ярко раскрашенной девицей. Та уставилась на него во все глаза и смотрела долго и пристально. Ванечка, наконец, не выдержал:

— Девушка, вы что, выпили?

— Нет, я — проститутка! — сказала она ему на ухо чуть заплетающимся голосом, окатив одуряющим запахом духов и перегара. — А ты — офицер?

— Почему ты так думаешь? — удивился Ванечка, поскольку был одет по гражданке, хотя сравнение с офицером ему очень польстило.

— Значит, угадала. Ничего не хочешь?

— В смысле?

— Ну, этого самого?

— А сколько берешь?

— Тебе дам за тысячу. Защитникам Родины — скидка! Пошли?

Она вдруг лизнула Ванечку языком прямо внутрь уха. Ванечка заколебался, в штанах у него зашевелилось, но тысячи у него с собой не было. Впрочем, имелся гоповский вариант: использовать девку и кинуть, но Ванечка на него не решился. Внезапно появился Кот.

— Нашел ее?

— Ну.

— Заснял ее и компашку?

— Заснял. Надо еще что-нибудь?

— Нет, — помотал головой Кот. — Родители сказали не трогать. Жива, здорова и хорошо! Они потом фотографии просмотрят, вдруг кто-то там из знакомых будет. Так что на сегодня все. Кстати, я тут Ольгу с подругами засек — пойдем к ним! Выпьем. Я сегодня без руля!

К этому времени «Кащей» был набит уже битком — буквально под завязку. Все три танцпола были полностью заполнены народом, и практически все столики, кроме зарезервированных, заняты. От шума разговаривать было невозможно, любое дополнительное слово приходилось орать на ухо и это требовало значительных усилий. Оставалось только пить и танцевать Толчея была, как в автобусе в час пик. Какие-то пары сближались уж слишком близко. Одни в углу целовались так глубоко, что было страшно, что они сейчас друг друга просто съедят, пооткусывают языки, всосутся друг в друга.

— Бессмысленное дело — как ни целуйся — все равно не кончишь! — авторитетно заявил Кот, однако же, с явной завистью.

— Может, у них какие-нибудь кабинки есть для этого дела?

Ольга и подруги действительно были тут. Хорошо посидели, поплясали.

Это поездка в клуб, впрочем, имела продолжение. На обратной дороге рулившая единственная трезвая Ольга нарушила правила и поэтому почти на полчаса застряли — пока разбирались с гаишниками. Нарушение было грубое — пересечение двойной сплошной линии разметки, за что с Ольги даже со всеми разговорами и кокетничанием сняли пять тысяч и только после этого отпустили. Кот расстроился, хотя сам и не платил. Ему было жалко этих денег. Можно было бы пропить. Потом Кот якобы поехал якобы к себе домой, а Ванечку с Ольгиной подругой Оксаной высадили на Васильевском. Короче, Оксана осталась ночевать у Ванечки.

У нее была большая тяжелая грудь. Еще она разговаривала во сне, пихалась, садилась, пыталась куда-то идти. Утром еще покувыркались в постели, потом Оксана поехала домой, а Ванечка проспал до часу дня.

В девять вечера нужно было выходить на дежурство в составе группы быстрого реагирования. Отработали ночь без особых происшествий. Впрочем, в десять вечера позвонил один клиент и сообщил, что его машину преследуют. Вероятно, он кого-то подрезал, те обиделись и решили его догнать и наказать. Он бы оторвался от них: его машина была более мощная и скоростная, но в городе даже вечером уйти сложно из-за светофоров и плотного движения. Вполне могли если не морду набить, то изувечить машину. Преследовала его серая «десятка» уже минут десять. Клиент позвонил диспетчеру ЧОПа, дал свои координаты и обозначил маршрут. Кот с Ванечкой находились к этой трассе ближе всего и вскоре выехали на нее. И действительно, их на довольно большой скорости обогнал серебристый «Ниссан». Тут же вырвалась вперед и виляющая из ряда в ряд «десятка». Там сидели какие-то двое или трое типов.

— Гопота за рулем! — тут же возбудился Кот и даже вытянул голову, затрепетал ноздрями — сделал стойку, как собака на дичь, и вдарил по газам.

Ванечка тут же позвонил клиенту:

— Это охрана. Мы идем за вами, снижайте скорость.

Мигнули фарами дальнего света. Тот на пару секунд включил аварийку, просигналил, что увидел, начал прижиматься к обочине. Тут же перед ним, обогнав его, затормозив с юзом и перекрыв дорогу, встала боком «десятка». Одновременно позади «Ниссана» тут же припарковались Кот с Ванечкой, выскочили из машины. В лица ударил холодный ветер с мелким дождем. Побежали к «десятке».

— Не давай им выйти, чтобы не пальнули из травматики! — крикнул Кот, размахивая дубинкой. — Бей сразу!

Ванечка бежал сзади тоже с дубинкой.

«Десятка» тут же с визгом шин рванула с места и унеслась прочь.

Кот остался недоволен операцией:

— Не получилось достойного завершения! Надо было бы поменяться с хозяином «Ниссана». Было бы здорово, чтобы они вначале погонялись бы за нами, причем, желательно, долго, а под конец мы дали бы себя догнать, а потом выдали им здоровенных пиздюдей! Как жаль!

Отзвонились диспетчеру, что все в порядке. Весь остаток ночи проспали в машине.

Однажды собрались для следующего задания. Корабельников притащил показать видеокамеру размером с зажигалку.

— Такую бы камеру да бабам в фитнес-центре в раздевалку поставить! — мечтательно прошептал Кот в ухо Ванечке, обдав запахом чеснока и вчерашнего пивного перегара. — Давай, а? Ну, давай. Там такие бабцы приходят что ва-аще! Только подумаю — у меня уже встает! Там есть одна такая цыпа на вид очень суровая всегда, много бы отдал, чтобы на нее голяком посмотреть! До того она мне нравится! Только не говори Глыбе: у него подружка туда ходит — он будет недоволен. На нее тоже прикольно было бы посмотреть, что она из себя представляет.

А говорил он о спортивном центре, где они с Ванечкой регулярно занимались рукопашным боем, в после тренировок иногда заходили в бассейн и в сауну.

Пока сыщики плескались на дорожке, к чаше бассейна выходили занимающиеся водными упражнениями фитнесом женщины, в основном толстушки средних лет и старше, однако недавно и девушка появилась, пожалуй, тоже не худенькая, но Ванечке она сразу понравилась. Так и хотелось ее потискать. Без пошлости — как пушистую кошечку — для уюта. Ванечка, когда проплывал мимо, глядел на нее во все глаза, и она иногда косила в его сторону, но тут же делала совершенно неприступный вид.

— Смотрит, смотрит! — ликовал Кот и попытался доплеснуть на нее водой, но не попал.

Подкараулить ее на выходе и познакомиться почему-то не получалось. Люди в бассейне и на выходе из бассейна выглядят совершенно по-разному.

Девушка была явно очень серьезная. Она ходила в бассейн с пугающей регулярностью. У Ванечки даже возникли некоторые сомнения: бывают ли у нее вообще месячные и вдруг она ходит в бассейн специально из-за беременности, поскольку говорят, что для нормальной беременности купание полезно. Кот на это высказался так:

— Не видно живота. Может, у нее месячных нет по другой причине: я слышал, что существует такая противозачаточная спиралька с гормонами, вставляется непосредственно в матку, и месячных нет вообще. Говорят, специально изобретена для проституток, спортсменок и балерин, то есть для тех категорий, где месячные сильно мешают работе. Тетки, слышал, про это говорили. Или, может, есть специальный тампон для плаванья.

— А-а. Ты у нас скоро будешь специалист по тампонам, прокладкам и другим женским предметам гигиены. Расскажи-ка нам поподробнее про бюстгальтеры. Размеры и все такое.

— Да иди ты! Я серьезно. Это великое изобретение. Месячные всех уже достали! Только захочешь перепихнуться, а тебе: я сегодня не могу!

Тут в комнату вошла опоздавшая Катя и опасный разговор о предметах женского туалета и циклах заглох. Корабельников перешел к делу:

— Есть некий человек. Тип этот, то ли сожитель, то ли бойфренд, то ли просто «молодой человек с серьезными намерениями» (это в сорок-то лет!), то ли еще как, хочет узнать, чем занимается его невеста, пока он в командировке, где в это время бывает и все такое…

— Чего за ней гоняться? Она наверняка моет машину в одном и том же месте. Давай ей прицепим под бампер навигатор, а потом снимем показания. И вся работа. Несколько дней записи и можно будет выделить определенные точки остановок и потом их разрабатывать. Чистая экономия времени. С навигатора передвижение можно будет наблюдать он-лайн. Плевая работа! — заключил Кот.

— Идея хорошая, но зачем цеплять на мойке? Можно просто на стоянке, — предложил Ванечка.

Корабельников в этом засомневался:

— Может не получиться: у них в доме — подземный паркинг с видеонаблюденим. Туда просто так не войдешь. На улице тоже есть парковка, но там сторож смотрит и стоит видеокамера. Сейчас все боятся, что бомбу нацепят. На работе у них тоже стоит камера на стоянке. И на мойке передатчик не поставишь. Разве что на стоянке у магазина. Важно потом снять передатчик, чтобы случайно никто не нашел. Штука-то дорогая. Петрович запросто может заговниться. Ну, и батарею надо побольше. Этой только на день и хватит.

— А на фига вообще он за ней следит? — спросил Кот.

— Хочет убедиться в ее верности, то есть быть уверенным, что она идет за него не только из-за денег. Вдруг она с ним сразу разведется, отнимет у него и деньги, и дом и будет жить там припеваючи с молодым любовником?

Кот задумался:

— Думаешь, он ее любит? Может ли вообще человек любящий организовывать слежку в принципе? Катя, скажи, может? Вот если бы твой парень организовал за тобой слежку, и ты об этом случайно узнала — что бы ты сделала? Это, конечно, мерзко, но ведь это несомненно означает, что у него серьезные намерения. Но одновременно и то, что он тебе не доверяет. Или не совсем доверяет.

Катя, прежде чем ответить, какое-то время думала.

— Я считаю, что человек, с которым я встречаюсь, не способен этого сделать в принципе, то есть нанять кого-то для слежки.

— А если бы он стал следить за тобой сам лично? — не отставал Кот. — Стоять под твоими окнами, ходить за тобой по пятам, следить за теми, с кем ты встречаешься? Ну, чисто по влюбленности или по безумной любви. Так наверняка бывает.

— Любящие люди должны абсолютно доверять друг другу! Иначе все не имеет смысла! — твердо ответила Катя.

— А ты будешь читать его дневники, письма, проверять телефон, компьютер? — поинтересовался Кот. — По сути, принципиальной разницы между этими действиями и наемными сыщиками нет: только лишь в средствах получения информации. Ты будешь подписывать брачный контракт или тоже будешь считать это недоверием? Но ведь по статистике семь из десяти браков распадаются, а значит, риск развода очень велик. Наш заказчик это тоже знает. И если он уже однажды был в браке, прошел эту нервотрепку, то ему уж всяко не хочется наступать на одни и те же грабли, поэтому он и хочет узнать о невесте как можно больше. Я считаю это вполне нормальным.

В этот момент дверь кабинета Алешина открылась. Оттуда вышла женщина лет семидесяти в черном платке.

Корабельников долго смотрел ей вслед.

— Я ее знаю — тетка из нашего дома. Приходила к Петровичу посоветоваться. Он не знает, как ей помочь. Сына ее убили разбойники, вероятно, запытали до смерти. А счета его сотрудники банка ей не раскрывают: мол, нет завещания. Кроме того, из квартиры милиционеры забрали все компьютеры и хороший фотоаппарат — и это все исчезло с концами. Убийцу, конечно же, не нашли. Что-то там произошло в бизнесе, то ли они мебелью итальянской торговали, то ли что, но и партнера итальянца тоже пришили где-то на курорте. Согласись, две смерти владельцев одной и той же компании за полгода — вряд ли совпадение.

Вечером того дня Ванечка первый раз пришел на курсы экстремальногое вождения. Инструктора звали Сергей Павлович. Было ему уже лет пятьдесят. Щетина на его подбородке была учстками седая. Он завалился на сиденье рядом, так что просела машина, буркнул:

— Ну, поехали!

Ванечка кое-как поехал. Вроде как и неплохо. Обычно.

— Стоп! — зарычал инструктор.

Ванечка вдарил по тормозам.

— Ни хуя ты водить не умеешь!

— И чего? — расстроился Ванечка.

— Не ссы, за неделю научу!

Так оно и вышло.

В среду сыщики охраняли какое-то экономическое совещание с последующим банкетом. Естественно некоторые участники здорово надрались. Когда внутренние тормоза отпустили, начали спадать маски.

Бывший депутат с блестящими и жирными от семги губами, ни на кого не глядя, вдруг сказал громко и внятно:

— Народ — идиот, быдло и дурак!

Все, перестав жевать, уставились на него. Тот вытер губы льняной салфеткой, взятой с колен, посмотрел исподлобья:

— Увы, это так! Русский народ это — быдло! Хотите доказательств? Обрати внимание, что они смотрят, что читают, что слушают! Это же пьянь, сволочь! И он хочет хорошо жить! Сам сотовый телефон сделать не в состоянии. У него руки трясутся с вечного бодуна. Вот тебе лом долбить землю и лопата говно черпать!

Сидящие невольно посмотрели на свои руки. Депутат поднялся, громыхнув стулом. Салфетка слетела на пол.

— Это неоспоримый факт! У русских, как в свое время утверждал всемирно знаменитый академик Павлов, мозговая система довольно слабовата, а философ Чаадаев, в свою очередь, считал, что русские вовсе даже не народ, а некая особая популяция и в нормальное человечество не входят. Короче, мы все — мудаки!

— Бред! — крикнул кто-то с другого конца стола, тоже вдребезги пьяный.

Депутат тут же полез на него в драку. Их начали растаскивать. Зазвенела посуда. Тут-то и вмешались Кот с Ванечкой. Ванечка как бы невзначай ткнул депутата под ребра, тот, охнув, сел на пол. Его подхватили под белы рученьки и отвели в туалет, где сунули мордой под кран, пустили холодную воду.

— Ребята, бля буду, нах, епт… — рычал депутат, рыгая и явно намереваясь блевануть. — Их всех надо пиздить, пиздить и пиздить!

Была еще пара драчек, один тип пытался уболтать на секс официантку, обещал дать много денег и уже начал лапать. Вывели и его, съездив несильно по роже. Вечеринка затянулась далеко заполночь. Ванечка неудержимо до треска в челюстных суставах зевал. Кот толкал его локтем в бок:

— Хватит зевать: ты меня заражаешь!

Все равно через какое-то время они уже начали синхронно зевать вместе. Но оба одновременно захлопнули рты, уставившись на подошедшего мужчину, будто увидели самое натуральное привидение. Перед ним стоял тот самый киллер, которого они называли Белый, виденный ими на улице и обнаруженный позже на снимках избитого фотографа, живой и невредимый.

— Привет! Большая просьба: сегодня никого убивать не надо. Уже поздно, — проблекотал Кот механическим голосом. Сердце его, как он потом убеждал Ванечку, тут же упало в левое яйцо и там бешено застучало.

Убийца-невидимка посмотрел на Кота, потом на Ванечку, молча повернулся, и словно испарился.

— Бля-а-а… — выдохнул Ванечка.

— Ты чего? — прошипел Кот.

— Что «чего»?

— Чего ты его не свалил?

— Его так сходу не свалишь, — покачал головой Ванечка. — Ни хера!

— Я так думаю, теперь он уже нас свалит. Пиздец нам! Он теперь нас точно будет мочить. Интересно, кого он сюда приходил убивать? Хорошо бы того жирного!

— Ну, тут до фига народу в этом нуждается…

В это самое время позвонил Алешин, вызвал Ванечку и Кота к себе:

— Есть простая работа: нужно пару ночей покараулить одну машину, и, что важно, тех, кто попытается ее угнать, поймать!

Оба сыщика оторопели:

— Откуда известно, что именно сегодня будут угонять? — спросил Кот.

— Клиент так считает, причем в этом абсолютно уверен. Есть некоторые признаки.

— Пусть тогда поставит в гараж или на платную стоянку, хотя бы временно!

— Одни вы такие умные. А он считает, что это только отсрочит развязку. Машина заказана, значит, ее будут угонять в любом случае. Ее нигде в городе уже не оставишь. Ваша задача просто поймать воров на месте и позвонить хозяину. Дальше он уже будет разбираться сам …

Сидеть ночью обоим совершенно не хотелось, уставились на шефа немигающими глазами.

— Оплата каждому по две тысячи за ночь. При поимке премия — еще по две. Все. Вам же всегда везет! Даже удивительно … Я сам поражаюсь!

— Я чего подумал, — сказал Кот, — а если они будут угонять другую машину, ловить их?

— Это уж как хотите, по ситуации. Можете просто спугнуть. Если уж совсем нагло действуют и поймать не получается, звоните в ментуру: сообщите номер машины, время угона, по возможности сфотографируйте, вместе будем потом отбазариваться.

Караулить ночью в засаде, понятное дело, неблагодарная работа. С другой стороны, лучше уж в этом случае сидеть в автомобиле, откинув сиденья, слушать музыку, чем мерзнуть или мокнуть на улице или в вонючем подъезде. Ни ветер, ни дождь в машине не страшен. На всякий случай оделись потеплее, чтобы не включать двигатель и печку. Главное, чтобы обоим одновременно не заснуть.

— Я специально дома поспал часик, поэтому дежурю первый, а ты дрыхни, когда захочешь, — сказал Кот, доставая коммуникатор и включая на нем шахматную задачу.

Охраняемую машину было хорошо видно.

— Шеф сказал, что по статистике угоняют обычно под утро, часа в четыре.

Набрали с собой еды, синхронно захрустели. Через час обоих уже тошнило от чипсов и сухариков. От соленого оба страшно захотели пить. Воды, естественно, купить забыли.

Подъехала еще машина, припарковалась прямо на газоне. Мужчина, выйдя оттуда, вразвалку направился к подъезду. Кот изрек:

— Ты заметил, что человек, выйдя из машины после после стояния в пробках идет с таким видом, что будто ему только что дали поджопника или он просто обосрался?

Постепенно двор опустел. Прошли двое милиционеров, которые тащили куда-то пьяного. Они скрылись за кустами у детской площадки, потом вышли оттуда уже без пьяного, потроша бумажник.

— Я тебе говорил, что у ментов хорошая работа, — прошептал Кот одними губами, сползая по сидению вниз, поскольку милиционеры остановились делить деньги прямо у самой машины. Вполне могли и привязаться. Наконец, ушли.

— Может, и мне в менты пойти? — продолжил Кот, выпрямляясь и снова хрустя сухариками. — У меня армейский дружок живет в Москве. Работает там в ментуре Южного округа и очень доволен. Всегда можно заработать: снимают деньги с чурок, которых в Москве словно муравьев. Просто, говорит, идешь и собираешь бабло, как грибы в лесу. Платишь наверх, конечно, но все это организовано очень четко, без обид. Москва сейчас, говорит, очень изменилась, стала будто другая страна. Там русских почти что уже и нет. Одних только азеров официально, считай, больше миллиона, ну и всяких других кавказцев, китайцев, вьетнамцев, узбеков, таджиков и прочих — немерено. Дорого там все — ужасно, но зато и зарплата у всех большая. Дороговизна москвичам даже выгодна, чтобы чужие не приезжали и всякая там беднота из провинции. Впрочем, многие вещи, типа китайского ширпотреба, там почему-то гораздо дешевле, чем в Питере. Так вот, у этого парня там живет родной дядя, и этот дядя очень большое бабло делает на уборке дворовых территорий. У него на должностях дворников числятся русские с окладом на бригаду, скажем, в пятьдесят штук, а он вместо них нанимает таджиков и узбеков и платит гастарбайтерам треть от этой суммы, а те еще и счастливы. Остальное, естественно, берет себе, сколько-то, понятно, как принято, платит наверх. И таких участков у него в районе несколько. Вот ведь умница! И те, гастарбайтеры, кстати, в отличие от наших, хорошо работают, не напиваются и лишнего не базарят, правда, наркота там, само собой, тубик, СПИД и чесотка. Ну, так без этого никуда…

Кот бросил в рот сухарик и захрустел им.

— У ментов там свой постоянный и надежный дополнительный заработок: те самые гастарбайтеры, пьяные, мелкие воры и проститутки. Хвастается, что почти каждое дежурство бесплатные девочки. Говорит: я без двух штук в день, кроме зарплаты, домой не прихожу. По крайней мере, такого еще не бывало, поскольку первая фраза задержанного такая: давайте, я заплачу, только отпустите. Обычно все платят, если попались. Берешь, например, пацана за драку, как полагается, сажаешь в обезьянник. Тут приходят его родители, пугаешь их сроком, и они платят, чтобы не заводили дело, да еще и спасибо тебе говорят. То же самое и за наркоту. Говорю ж: это как за грибами ходить в лес. Главное — не зарываться. Бери, сколько дают, не жадничай. Курочка по зернышку клюет. Говорит, останавливаешь наркоторговца, если он с «крышей», то говорит кодовую фразу, и ты уже знаешь, можно его брать или нельзя. Если чужой, то тут забираешь все: деньги, наркоту и отпускаешь без оформления или — по ситуации. Тут уже без претензий: попался — сам виноват. С девками вообще прикольно, хотя, конечно, есть риск подцепить и триппер и спидак, тьфу-тьфу-тьфу. Зато пользуются ими бесплатно. Очень доволен. Я, говорит, осенью куплю себе новую «Хонду».

— Там обычные законы не работают — на то и Москва! — покивал головой Ванечка.

— А в Питере что — работают? Не так, что ли? Интересно, кто придет машину брать?

— Говорят, у нас по дорожному разбою в основном заправляют грузины — это их промысел, плюс еще узбеки работают на подставах, а вот в Италии и в Швейцарии сейчас в основном, говорят, верховодят албанцы. Рассказывают, жуткое дело!

— Албанцы, известно, очень крутые, — согласился Кот. — Из всего могут деньги делать: в Италии, говорят, они контролируют всю проституцию, в Швейцарии — угоны машин. Когда был конфликт в Косово и вроде торговать-то было нечем, они вырезали у пленных сербов внутренние органы и продавали их на Запад. Из ничего, по сути, деньги делали. По убийствам среди молодежи албанцы в Европе стоят на втором месте, понятно, после нас. Никто с ними связываться не хочет.

— Понятное дело.

Прошло еще часа два. Никого и ничего.

— Я эту машину уже ненавижу: бля, сейчас пойду и сам спизжу ее! — пробурчал Кот.

Угонщики приехали за машиной в полпятого утра — в самое что ни на есть сонное время, когда у обоих наблюдателей от недосыпа уже щипало глаза. Пикнула сигнализация, вспыхнув аварийкой, и тут же заглохла. Задремавший, было, Ванечка аж вздрогнул: вот оно! Толкнул локтем Кота. Тот, зевая, полез под сиденье за дубинкой. Ванечка натянул перчатки.

Осторожно, без щелчка, постарались открыть двери, вылезли, да так и оставили двери приоткрытыми — хлопать не стали. Не прячась, направились прямиком к угоняемой машине. Там работали двое: один внутри, другой — зачем-то залез под капот, видно что-то там делал с сигнализацией. Кот сходу дал ему дубинкой по затылку, тот пошатнулся, но не упал, и тогда Кот, не давая ему разогнуться, стал бить куда попадя, метя в голову: по ушам, по затылку, по лбу. Парень сел на землю, но еще оставался в сознании, смотрел ошалело. Кот добавил ему для гарантии носком ботинка по ребрам. В свою очередь Ванечка рванул дверь и врезал хорошо сразу по повернувшейся к нему роже: прямо в нос. За воротник вытащил из машины упирающегося, ослепшего от боли вора, бросил на землю, добавил еще. Тут же позвонили по нужному телефону: «Взяли!» Хозяина, впрочем, ждать пришлось довольно долго, наверно, минут пять, видно, сразу не смог проснуться. Но зато вышли сразу трое и все на вид очень здоровые. С виду — боксеры, еще и с бейсбольной битой.

— Можете валить! — сказал Коту с Ванечкой владелец машины — крепкий кротко стриженый мужчина лет тридцати пяти, сочно похлопывая битой по ладони. Ванечка даже сделал шаг назад — от греха.

— Ах, да! Держите! — Переложив биту в другую руку, владелец достал из заднего кармана джинсов и сунул Ванечке двести евро одной мятой купюрой. — Все нормально? Как договаривались?

Ванечка кивнул.

Немного вспотевшие в ходе операции Кот с Ванечкой быстрым, переходящим в бег шагом направились к своей «семерке», завелись и тут же уехали. Ни один даже не обернулся.

— Что там? — спросил Кот, выворачивая из двора на пустынный ночной проспект.

— Я не смотрел. Ты только сейчас не гони. Больше приключений нам на сегодня не нужно. Отвези-ка меня домой.

— Слушай, я не понял, а чего они сами-то не сидели в засаде? Зачем вообще все это было? Чей-то я не пойму.

— Хер его знает… Может, потому что очень большие, далеко видно их, или просто не охота — лучше сидеть дома, жрать пивко.

— Как-то жутковато все это…

Придя домой, Ванечка повалился на диван, не раздеваясь, даже зубы чистить не стал, и сразу уснул.

На следующий день снова сидели в фургоне, изнывали от скуки. Корабельников, сидя за аппаратурой, снова травил свои байки:

— Петрович рассказывал, что один тип заказал фотографию чужой жены с любовником, чтобы послать ее своему конкуренту, то бишь мужу той самой женщины. Сам же он в этом треугольнике никак увязан не был, но каким-то образом о нем разузнал: может, сам любовничек похвастался или еще кто другой был в курсе, подруга той женщины могла трепануть. Короче, заказчик этим самым хотел сразу сделать два дела: просто хорошо и капитально подосрать этому своему конкуренту (ну-ка узнать такое про свою любимую жену), но одновременно и поссорить с любовником жены, то бишь с его же близким другом и партнером по бизнесу (тоже удар: спасибо тебе, дорогой друг!). Такие вещи ведь не прощают. Десятилетия пройдут — и все равно не прощают. Кстати, все очень удачно получилось. Наш человек заснял любовников вместе на улице: по некоторым мелочам определил, что они недавно были близки: люди немного по-другому себя ведут, когда только что перепихнулись. Не нужно даже и в постели снимать, а просто как за ручки держатся, опять же поцелуйчики в полузасос о многом говорят. Все остальное уже фантазия мужа нагромоздит и допридумывает: и позы и оральные баловства. Поначалу все, казалось, было очень прилично: будто встретились старые знакомые. Шли рядом, разговаривали. Но в какой-то момент женщина вдруг положила руку мужику на ягодицу и задержала там примерно секунды на три, прижавшись бедром. Это очень интимный жест. Согласен? Это несомненно говорит о том, что между людьми была интимная близость. Представь себе, чтобы твоя подруга кому-то так положила руку на задницу на три секунды. И сыграло это лучше, чем любой фотомонтаж, именно таким фоткам очень даже верят. А ведь хорошего качества снимки в интимной обстановке получить крайне сложно. В итоге до убийства любовников дело, конечно, не дошло, но до развала семьи и фирмы без сомнения, поскольку половина конторы была оформлена на обоих супругов, а другую половину имел этот самый любовник, он же партнер по бизнесу.

Кот, видно вспомнив тут что-то про свою подружку Валентину, несколько насупился, загрустил. Отношения у них оставались очень запутанные из-за прошлых дел и обид. Как ни пытался, эту шараду разгадать он никак не мог. Валентина клялась ему, что любит теперь только его одного, он же ей не верил и ревновал, хотя и утверждал, что ему все равно. Все эти истории с неверными женами и мужьями его чрезвычайно злили и раздражали. Вот, например, если родится ребенок, то сразу не узнаешь, от кого. Кот по этому поводу заранее переживал:

— Как вот определить, твой или не твой? Это же надо делать генетическую экспертизу, но ведь так запросто можно женщину обидеть, да и как анализ возьмешь? Хотя, говорят, тампон со щеки для этого дела тоже годится, можно ведь взять по-тихому. Иначе обязательно разорется: «Ты мне не доверяешь! Я не могу жить с тобой дальше!» А государству, понятно, похер, ему все равно, чей ребенок, был бы пристроен.

— А тебе не все равно? — пожал плечами Ванечка.

— Мудак ты…

Кот долтал и долго рассматривал банку со сладкой кукурузой, читал надписи на ней, потом спросил:

— Саня, знаешь, что такое телегония?

Корабельников тут же блеснул эрудицией:

— Телегония — недоказанная теория передачи наследственных признаков от первого полового партнера вследствии консервации сперматозоидов или генетического материла в женских половых путях. Эту теорию легко проверить современными генетическими исследованиями, но этот проект закрыли как социально опасный, поскольку женщины редко выходят замуж за своего первого мужчину.

Кот поковырял мизинцем в ухе, понюхал палец, подумал, потом, наконец, изрек:

— Генетика ранее тоже считалась ложной наукой. Но если телегония неправда, то значит и генетически модифицированная кукуруза безопасна. — Тут он с треском открыл банку. Потом добавил:

— А если и будет похож, то и что?

Корабельников, между тем, потянувшись, продолжил тему:

— А ты не замечал, что супруги, прожившие вместе много лет, становятся похожими, как брат и сестра. Я так думаю, что погибшие сперматозоиды, простатический сок, гормоны всасываются в кровь и меняют генную структуру организма женщины. В природе ничто никуда не пропадает, а ДНК — довольно стойкая молекула.

Кот перестал есть кукурузу:

— Вечно ты все запутаешь! Хотя, я читал, по статистике обычный мужчина в течение жизни выделяет тринадцать литров спермы. Понятно, это средние показатели. Несомненно, что такие феномены, как Глыба, выделяют ее гораздо больше, думаю, — до пятидесяти, а то и до ста литров. Рассказывают, одна его подруга после минета чуть не захлебнулась. В то же время задрот, которого мы тогда поймали в лифте, вряд ли выдает больше трех и то в результате тяжелого и неустанного ручного труда…

— Так ты веришь в телегонию? — спросил Корабельников. — Я вот сомневаюсь: чтобы где-то притаился сперматозоид.

— Чушь! — отрезал Кот — как сплюнул. Но прозвучало это не слишком уверенно.

Ванечка страхи Кота не разделял, поскольку считал, что Коту с Валентиной очень повезло. Жил Кот с Валентиной уже почти год, и она ему очень нравилась. Одна была проблема, что Валентина, как эстафетная палочка, однажды перешла к нему от некоего Вадика Косарева и еще хорошо, что не вместе с триппером, которым Вадик болел раза три точно, в связи с чем и называл себя «заслуженным ветераном гонореи». С Валентиной он имел близкие отношения до этого довольно долго, чуть не полгода до того, как Кот случайно познакомился с ней на какой-то вечеринке, где она была одной из приглашенных «телок». Пили, ели, танцевали, потихоньку перетрахивались. Сначала Валентина побыла с Косаревым, а в конце вечера перешла к Коту. Однако тут случилось замыкание. По необъяснимым причинам Коту она чрезвычайно понравилась. Короче, он в нее влюбился. Вроде бы с виду шалава-шалавой, а вот полюбил и все тут. Да и не такая уж она была шалава, просто девятнадцать лет, ветер в голове. Косарев, однако, и до сих пор продолжал считать ее именно телкой, с которой можно перепихнуться по потребности. Кота это здорово мучало: вот как теперь на ней жениться? Она же вот что ему говорила: «Люблю только тебя, Андрей! Вот возьму да забеременею и рожу от тебя ребенка. И что ты тогда будешь делать?»

Кот, однако, продолжал пребывать в сомнениях. Однажды, когда сыщики здорово напились на День Защитника Отечества, высказал Ванечке:

— Могла ведь и соврать! Я вот думаю, может, Вадика убить нахер, но, с другой стороны, ведь он у меня Валентину не отбивал и сейчас особо не лезет. И все равно неприятно.

Пьяный Ванечка, качаясь маятником и чуть не стуча лбом об стол, бормотал:

— Ну и чё? — и решал важную проблему: блевануть или не блевануть.

— Я к ней привык. Она готовит хорошо. Я с ней высыпаюсь.

— Она однажды без спроса забеременеет и осложнит ситуацию так, что ты с ума сойдешь! — встрепенулся Ванечка.

Кот растерянно зачесал в затылке.

— Во, блин! Она сейчас от этого дела вроде бы таблетки пьет. Выходит, надо следить, чтобы не бросала.

— Она, если что, тебе скажет, что пила, но, мол, не помогло — по статистике один случай из ста — а значит, судьба. Не ты один попадался на такие трюки. Один чувак категорически спал только с презиком, так его подруга презик или проколола, или прокусила в нем дырку. Если телка решила забеременеть, тут уже не проследишь.

— И что делать?

Ванечка промычал что-то невнятное — а что тут скажешь? — потом добавил:

— Чего ты мучаешься — женись на ней! Она же классная!

Кот тут же насупился.

— Поговори с ней обо всем этом! — подначивал Ванечка, который все-таки решил, что надо блевануть, но не был уверен, что добежит до туалета.

— Как об этом можно говорить? Это же сразу будет неизбежная женская истерика, битье посуды, хлопанье дверями! И главное, что это ничего не решает.

— Сам тогда думай! — прохрипел Ванечка, сглатывая подступающий к горлу комок.

— У одного моего знакомого подруга работает в магазине и там хозяин-азербайджанец всех продавщиц попихивает по строгому графику, и даже если у тебя месячные — то будь тогда добра сделать ему минет! Там у них висит специальный календарь, кто и когда должен хозяину дать. Не нравится — уваливай! — никто тебя не держит. А платит он хорошо, и коллектив в целом образовался неплохой. Многие девушки считают, что ничего тут нет особенного — не убудет: что муж или друг, что хозяин — все одно и не надо терзаться моральными проблемами, тем более шеф особенного ничего и не требует: пять минут и — свободна. А где еще найдешь такую работу? Главное в этом деле, чтобы не заразиться и не занести заразу в семью. Так на то и существуют гандоны! Шеф всегда веселый, не напрягает. Подойти и сказать: «Ахмед Жопаевич, тут такое дело: я вот тут недавно вышла замуж и мне как-то с вами теперь перепихиваться получается не очень удобно — мужу может не понравиться, да и вообще» — Так хозяин не поймет, в чем тут проблема: мужиком больше, мужиком меньше. Никто же тебе не запрещает с мужем спать. Ты же баба, а не мужик, у тебя энергия на это дело нисколько не расходуется, ты можешь хоть с тремя спать поочередно без какого-либо ущерба для здоровья. Тебе разве не все равно, от кого ребенок, если он твой? Душевный человек, но вот с такой особенностью. Как главный самец в стаде обезьян.

— И что тот дружбан? — Ванечке вроде как полегчало.

— А просто послал ее нахер! Все-таки неприятно. В этом есть какая-то гадость.

— Зря она ему рассказала…

— А я так считаю, что она поступила честно! Живи с кем-то одним. Если с двумя — это уже называется блядство.

Ванечка с этим не согласился:

— В жизни всякие бывают ситуации: секретарша иногда вынуждена давать шефу по жизни, вот у этой девчонки своя ситуация, или есть те, кого-то муж не удовлетворяет, поэтому один постоянный любовник считается еще не блядством.

— Но трое — точно блядство. Согласен?

— Согласен. Трое — блядство!

Помниться, напились тогда вдребезги. В конечном итоге Ванечка опоздал на метро и остался ночевать у Кота. Валентина как раз была тогда на дежурстве.

Наутро Ванечка, испытывая невыносимую сухость во рту, с усилием сел на раскладушке, которая, завизжав пружинами, просела под ним чуть не до самого пола. Кот вложил ему в бессильную руку холоднющую и влажную бутылку пива:

— Ничего не говори — пей! Пятнадцать минут — и ты человек!

Ванечка сначала сделал большой глоток, потом приложил холодное стекло ко лбу. Действительно очень скоро начало отпускать.

— Все, больше не пью. Алкоголь — враг здоровья! — твердо заявил Ванечка.

— И это правильно!

В ванной на веревках среди другого белья сушились кружевные трусики и бюстгальтеры. Все в доме было чисто, аккуратно. Это Ванечку умилило: хорошо жить с постоянной девушкой.

Кстати, и не он один так считал. Через пару дней Ванечка ехал вечером на электричке в Семрино к родственникам. Через проход от него сидели трое парней примерно его же возраста, у каждого в руке было по банке пива. Беседовали о жизни. Скоро стало ясно, что все они работают на стройке. Сначала обсудили новую работу, начальника, потом девчонок. Один говорил:

— Постоянную телку иметь кайфно! Не надо что-то выискивать. Она и пожрать приготовит, и поебаться можно, когда захочется. Заразу не подцепишь. Я со своей обязательно через месяцок помирюсь, все ее подруги звонят мне: «Помирись с Танюхой, помирись», а я еще подожду, погуляю. Нехуй было с эфиопом трахаться! Пусть теперь на карантине побудет. А то подцеплю от нее что-нибудь эфиопское, чуму какую-нибудь. Хуй отвалится.

Парень весь был в пирсинге, в нижней губе вообще были вделаны какие-то шипы. Они торчали, как зубы у Кощея. Еще и в бровях у него были железки, и в переносице, и в носу.

— Менты! — Все трое мгновенно спрятали банки с пивом под лавки. По вагону, вглядывась в лица, прошел милицейский наряд. Ванечка на всякий случай предпочел сделать вид, что спит.

В Кобралове ребята-строители вышли, народу осталось совсем мало, Ванечка достал плейер, нацепил наушники. Задремал, потом от гомона голосов открыл глаза.

Компания молодежи из пяти человек шла по вагонам, присматриваясь к людям. Немногочисленные пассажиры тут же напряглись. Ванечкин фирменный плеер и наушники вызвали у них искренний интерес. Один из них, высокий с крашеными белыми волосами и тупым выражением в общем-то красивого классического римского лица, что вызывало особое омерзение, осмотрелся. Потом, протянув грязную руку, произнес, что-то вроде: «Дай-ка сюда!» и тут же, получив страшный прямой удар в лицо, отлетел и, треснувшись головой о деревянную спинку сидения, рухнул в проход. Раздался звук, будто арбуз уронили на пол.

— Нихуяси… — выдохнул слегка поддатый мужик с красной рожей, через которого «римский гражданин» буквально перелетел. — Пиздец котенку — не будет больше срать!

Далее началось избиение, секунд через десять на ногах остался только один парнишка, пятящийся к тамбуру с выпученными глазами.

— Перестань бить мальчиков, хулиган! — взвизгнула какая-то тетка, своими пропорциями напоминающая свинью. Она изо всех сил жала на кнопку вызова милиции. Изумленный Ванечка, перешагнув через последнего упавшего, покинул вагон.

— Порадовал, парень — спасибо тебе! — услышал он вслед голос краснорожего мужика. — Просто праздник сегодня какой-то!

На платформе его уже ждал Паша, двоюродный брат. Выпили, конечно. Потом пошли в баню париться и снова выпили. Напарившись, выходили на улицу, обливались холодной водой. Пахло влажной землей, на смородине проклюнулись зеленые листочки.

С этого самогона весь следующий день Ванечку мучила страшная жажда. В электричке он постоянно отхлебывал из бутылки и никак не мог напиться. На Пять Углов от Витебского вокзала Ванечка по Загородному пошел пешком. У памятника Грибоедову перед ТЮЗом клубилась небольшая толпа с красными флагами. ОМОН перетоптывался на месте у зарешеченных фургонов.

— Собрались, тоже мне, аники-воины… — проворчал омоновский майор, которому явно было жутко скучно. — Ветераны перестройки, инвалиды гласности, блядь…

Ванечка зашел за Котом, потом заскочил в ближайший магазин — купить воды.

Выйдя оттуда, Ванечка обомлел: Кот за это короткое время ухитрился сцепиться с каким-то рыжим совершенно бешеным типом. Увиденная сценка напоминала футбол идиотов: оба противника лупили друг друга со всех сил ногами по ногам. Руками-то им было друг до друга не достать, а ноги у обоих были длинные. Ванечка как-то исхитрился и в прыжке треснул рыжего кулаком по кумполу. От удара рыжий раскрылся и тут же был безжалостно добит. Кот задыхался, весь был красный, в поту, злой, потом, растирая в машине ноги, шипел от боли, матерился: все ноги у него были в кровоподтеках, голени — распухли, стали синие, как у покойника.

Под глазом у Кота тоже набухал отек — наверняка опять будет здоровенный синячище, глаз уже начинал заплывать.

— Больно? — спросил Ванечка, не удержавшись и потрогав гематому пальцем. Кот, ойкнув, отпрянул.

— Я, как боксер, уже начинаю привыкать к пиздюлям! — уныло ответил Кот. — Пофиг! Почти ничего не чувствую. Все болит.

Дома он набрал в ванную холодной воды и долго сидел, опустив туда ноги, постанывая и матерясь.

На следующий день с самого утра приехали на дачу к Спичечной Голове. Сторож Сергей Махров, мужик лет тридцати пяти-сорока пропитого вида, без лишних вопросов открыл ворота. Прошли по выложенной плиткой дорожке к дому. На крыльце сидел огромный белый кот. Он не тронулся с места. Пришлось через него перешагивать. Кота звали Зураб Зурабович. Дверь в дом была открыта. Вытерев ноги о половик с надписью «HOME» завитушками, прошли в гостиную. День был дождливый и прохладный. В камине трещали дрова, гудел огонь. Вскоре по лестнице со второго этажа спустился в домашнем халате Спичечная Голова с несколько отечным и помятым лицом. Поздоровался. Рука у него была сухая и горячая.

— Заспался чего-то, знобит, и голова болит. Спасибо, что приехали. Я хочу, чтобы вы побыли тут до завтрашнего утра. Сергей что-то такое заметил. Чаю попьете?

Попили чаю, потрепались о пустяках, потом пошли на улицу. Зураб Зурабович все еще сидел на крыльце. Сторож Сергей курил у ворот. У ног его сидела ушастая собака.

Ванечка хлопнул по плечу:

— Серега, чего ты там такое видел?

Махров в ответ что-то прохрипел своей обожженной спиртом глоткой.

Несмотря на весь его расхристанный и пропитой вид, Ванечка относился к Махрову с большим уважением. Махров воевал в первую чеченскую, в самый что ни на есть бардак. От того периода жизни у него осталось ощущение нереальности, дурдома, как он говорил, «это был настоящий сюр». Рассказывал немыслимые вещи. Говорил: «Вспоминаю — и сам не верю». Солдатам тогда было нечего есть. Ванечка слушал его, разинув рот. Это было словно рассказы родители про жизнь при Советской власти, когда нельзя было запросто купить ботинки, туалетную бумагу и колбасу, зато поездка в метро стоила пять копеек. Впрочем, на первой войне было и много удобных вещей с точки зрения боевой практики. Зачистка домов тогда проходила гораздо проще: сначала кидаешь в окно гранату и только затем заходишь в дом — очень удобно. Потом такую практику запретили.

Махров ничего определенного сказать не мог: собака что-то почувствовала. И он сам ощутил взгляд из леса. Это был аргумент. Остались дежурить.

Весь тот день шел дождь. Вечер выдался холодный, ветреный. Памятуя дежурство у клуба, Ванечка надел свой китайский пуховик, в котором можно было уютно спать, где угодно, даже без одеяла и хоть на улице, если такая возможность на дежурстве выпадала. Из оружия взяли двустволку и револьвер. Сергей с собакой тоже сидел у ворот.

Вдруг собака подняла голову, навострила уши, уставилась в темноту, рыкнула. Сергей тоже туда прищурился, но, понятно, ничего не увидел. Вышли из дома и медленно двинулись вдоль обочины, прислушиваясь к малейшему постороннему шуму. И все равно нападение произошло совершенно неожиданно. Внезапно раздались хлопки. От Ванечки полетели пух и перья, как от всбиваемой подушки. Сам он попятился и, не удержавшись, сел на обочину — прямо в грязь. Пуховик у него на животе и груди был буквально распорот пулями, застрявшими в бронежилете. В этот момент Ванечка, наконец, достал револьвер и начал стрелять в стремительно приближающуюся фигуру. Ствол в его руке ходил из стороны в сторону, однако последним выстрелом Ванечка попал убийце прямо в глаз. Височную кость вырвало с брызгами. Киллер повалился сперва на колени, а потом уже на бок — на дорогу, в судорогах продолжая стрелять в землю перед собой. С визгом в небо рядом с Ванечкиным ухом ушел рикошет.

— Вот ни хуя себе! — выдохнул выползший из канавы грязный и мокрый буквально до волос Кот, насилу сдержав рвотный позыв при виде валяющейся тут же выломанной кости. С Кота просто реально текло. Он вылил грязную воду из стволов двустволки. Выстрелить он таки не успел.

Ванечка, понурившись и опустив плечи, пошел прочь. Он вдруг ощутил чудовищную усталость, ноги его тряслись, он шаркал подошвами, шел, как на лыжах. За ним на дорогу из пуховика сыпались перья. Образовалась даже целая перьевая дорожка. Ветер сдувал их и крутил в воздухе, как тополиный пух. Позади, как водяной, шлепал, оставляя мокрые следы, Кот.

Через несколько метров Ванечка все-таки обернулся на труп киллера. Взявшийся, казалось бы, ниоткуда Сергей застыл над телом с топориком, чуть наклонив голову набок, как мясник перед разделкой туши.

Больше Ванечка не оборачивался. Когда все же, у самого поворота, еще раз все-таки оглянулся, ни Сергея, ни тела киллера на дороге уже не было.

Домой сыщики вернулись в десять утра с желанием как можно быстрее смыть с себя пот и грязь. Несмотря на субботу, Валентины дома не было. Кот попытался принять душ, но тут же перестала идти горячая вода — уменьшился напор в газовом воодогрее и огонь там потух. Из ванной комнаты раздались матюги. Отправились на улицу Достоевского — в ближайшую баню. На подходе за тридцатку купили у бабки веник. Несмотря на утренний час, народу в бане было довольно много. Кот все время боялся, что у него украдут новые ботинки.

В парилку сразу попасть не удалось — там шел ритуал проветривания. Вся голая публика терпеливо ждала. Парилкой заправляли двое. Один — толстый потный мужик в фетровой банной шапке и с крохотным членом без мошонки. У другого, напротив, огромные яйца болтались чуть ли не у колен, а размер самого полового органа просто поражал.

— Ёпт! — только и сказал Кот, толкнув Ванечку в бок. — Видал когда-нибудь такое?

После бани немного выпили в ближайщей пивной, а потом Ванечка поехал к себе.

В понедельник Алешина в конторе вообще не было — уехал куда-то по делам. Инструктаж проводил его заместитель Дима Колпакчи. Ванечка рассказал опоздавшему запыхавшемуся Коту суть задачи:

— Есть один тип, некто Солдатенков Илья, недавно раньше срока отпущенный из тюрьмы, короче, условно-досрочно освобожденный. Подонок еще тот. Пьет, скандалит. И есть люди, заинтересованные, чтобы он сел снова, а не болтался здесь и не мешал жить другим.

— Точно чью-то бабу отбил, — прошептал Кот, — у какого-нибудь барыги… Понятно, к чему клонят. Сейчас бедолагу будут сажать ни за что…

Ванечка с ним не согласился:

— Скорее всего, так: никого он не отбивал, а суть в солдатенковской бабе, у которой за это время появился новый мужик. Солдатенков на свободе этому типу на фиг не нужен.

— Сколько ему лет? — попросил уточнить Кот.

— Мужику — не знаю, а Солдатенкову — двадцать пять.

— А телке его?

— Не знаю. Если он попадется на более или менее серьезном правонарушении, драке, наркоте, то его снова посадят, но это должно быть четко по всем правилам зафиксировано для суда милицией. Участковый тоже в курсе. И это в его интересах: посадить, чтобы потом голова не болела.

Кот снова зашептал Ванечке:

— Понял. Сейчас нас наверняка заставят к его девчонке приставать. Типа мы пристаем, а этот, как человек невыдержанный, тем более уже раз сидел за хулиганку и грабеж, срывается и снова садится на кичу, а когда выходит через несколько лет, девушка уже нянчится с ребеночком, а то и даже с двумя от другого. Он ее, расстроившись, понятное дело, режет. Один такой тип даже не убил подругу, а ударил ножом в глаз. Тоже ничего хорошего. Интересно все-таки, кто в этом деле заказчик: родители девушки или соперник?

Колпакчи между тем продолжал:

— И поаккуратнее с ним: человек он дерганый, резкий, бывший наркоман, да и сейчас явно кой-чего крепенького подкидывает, я думаю, не исключено, что и на герыче сидит… Короче, и не рассусоливайте и не расслабляйтесь. Тип еще тот — тюремный, отмороженный, сидел за хулиганство, может выкинуть подлянку, ударить неожиданно. Бывшие зэки любят бить первыми исподтишка, поскольку первый ударивший всегда получает преимущество. Поэтому, если драку начнете вы, для окончательного судебного решения это не будет иметь никакого значения. Важно, чтобы он завелся. Потом у него найдут героин, следы от инъекций и все — ему конец: пошел назад — на нары.

Кот тут же приободрился:

— Ну, если он наркот, то это совсем другое дело — они ведь не излечиваются, пусть тогда уж лучше сидит, нефиг девчонке голову морочить. Хотя если он ей так нравится, то они могут потом и на зоне пожениться. Там свидания дают. Только не думаю, что девчонка в здравом уме выйдет замуж за рецидивиста-наркомана. Они все из тюрьмы выходят либо с тубиком, либо с гепатитами, либо со спидаком. Осторожнее с ним — брызнет кровью в глаза или укусит и — пиздец!

— Пока они тут разбираются, он ребенка ей заделает или заразит, и никуда она не денется! Будет всю жизнь по тюрьмам передачи носить, — Ванечка особого оптимизма не испытывал.

— Еще успеет сделать аборт, а может, вообще предохраняется, если, конечно, мозги есть.

— У баб? Мозги?

Любопытно, что Илья Солдатенков, которого непременно надо было посадить, на первый взгляд показался вполне нормальным парнем, хотя все-таки в нем присутствовал некий отпечаток зоны. Даже курил он как-то по-особенному, зыркал по сторонам и даже стоял не так, как обычные свободные люди. Сигарету вытягивал до самого фильтра и тут же доставал новую.

Солдатенков, между тем, направился к ближайшему супермаркету, точнее к его задней части, где располагался какой-то киоск по ремонту обуви и изготовлению ключей, сюда же выходила дверь винного отдела и здесь же кучковалась специфическая публика: любители выпивки. С некоторыми Солдатенков поздоровался, зашел в магазин. Через несколько минут вышел оттуда с бутылкой пива, открыл, тут же из горлышка всю, запрокинув голову, влил в себя и отправился дальше.

— Утренний сушняк, — прокомментировал Кот, сглотнув.

— Нарки часто воруют по магазинам. У них сделаны специальные обклеенные фольгой пакеты, чтобы не сработал датчик на выходе. Записать кражу на камеру наблюдения. Там бы его взять на краже — и все! — предположил Ванечка.

— Не надейся!

Между тем Солдатенков, втянув голову в плечи, теперь шел к гаражам. Там куда-то пропал, но довольно скоро вышел оттуда снова. Походка его заметно изменилась, стала попрыгивающей, он поводил шеей и чесался — похоже, был под кайфом. Где-то явно успел принять дозу. Далее он отправился домой.

На другой день тоже караулили Солдатенкова на улице. Заодно довелось наблюдать, как работают барсеточники. Все это записали на видео. Мужик сел в машину. Позади автомобиля человек наклонился и быстро отошел. Мужик тронулся. Под машиной что-то блямкнуло. Мужик вышел посмотреть, что случилось. Сыщики увидели, как юркий паренек мигом всунулся в машину с другой стороны, вытащил барсетку и быстро пошел в их сторону. Ванечка ударил его аккуратно и точнехонько в челюсть, свалив грабителя с одного удара. Никто из окружающих ничего даже и не заметил: упал и упал человек — может, пьяный. Ванечка, тряся кистью, свистнул, замахал водителю ограбленной машины.

— Эй, мужик, это не твоя барсетка?

Тот подбежал с выпученными глазами:

— Спасибо, ребята. А с этим что?

— Уже позвонили, сейчас приедут.

Приехал наряд, барсеточника заковали в наручники, с мужика сняли показания. Кот отдал милиционерам видеозапись. Солдатенков в этот самый момент куда-то свалил.

Его подловили на третий день наблюдения, причем самым что ни на есть простым способом: Кот, проходя мимо, как бы случайно толкнул его плечом. У Солдатенкова из руки выпала бутылка пива, раскололась. Солдатенков тут же вскипел, начал материться, попер на Кота, потребовал купить ему другую бутылку. Тот прилюдно послал его подальше. Ванечка в полной готовности стоял рядом, кусал мороженое в вафельном стаканчике — любимый пломбир.

Скандал медленно набирал обороты. У Солдатенкова тут были свои сторонники. Для разборки призвали какого-то местного гопника из уличных бойцов. Тот, однако, увидев Ванечку с мороженым в руке, тут же пошел на попятный, сам запутался, что и говорить:

— Чё такое? Чего-то я не догоняю! Ёпт! — гоптик обеспокоено завертел головой, зыркая по сторонам. — Чей-то тут?

— Отвали! — процедил ему Ванечка.

— Мы реальные правильные пацаны, так что извините, не поняли друг друга. Давайте, парни, без обид. С бухлом, конечно, неудачно вышло.

Ванечка только пожал плечами, отрезал:

— Пиздуй нахуй отсюда!

Тот даже не обиделся и тут же испарился, довольный тем, что остался цел.

Кот с Солдатенковым продолжали хорохориться, словно тетерева на току, пучили друг на друга глаза, что-то бормотали, преимущественно матюками. Вокруг, ожидая потеху, скапливался народ. Кот держался на некотором расстоянии, чтобы успеть уклониться от неожиданного удара. Ванечка ожидал, что Солдатенков достанет нож. Тогда ему и конец — вокруг столько свидетелей. А в отделении при досмотре в кармане найдут чеку с героином. И тогда окончательно все. Ванечка даже вкус мороженого перестал чувствовать — следил за руками Солдатенкова. Известная тюремная тактика: усыпить внимание разговором, отвлечь, потом неожиданно нанести удар или воткнуть нож. Вот рука двинулась в карман куртки — будто за сигаретами. Вот-вот выскочит заточка! Ванечка напряг мышцы, приготовился. Но рука вернулась назад пустой. Солдатенков плюнул себе под ноги, развернулся и пошел прочь. Тогда Ванечка бросил ему в снину недоеденным пломбиром. Мороженое потекло по спине. Солдатенков этого стерпеть уже не смог. Он даже зарычал, ринулся на Ванечку. Ванечка тут же срубил его ударом по корпусу. И вот тут-то и появился нож. Замерцал в кулаке. Народ, ахнув, отрянул. Кот уже отзвонился и начал снимать на телефон. Солдатенков держал нож неправильно, снижу, выставив руку далеко вперед. Ванечка ногой тут же выбил лезвие и нанес удар кулаком в подбородок нападавщего. Солдатенков снова начал подниматься, нашарил нож, встал и, опустив голову, двинулся вперед на Ванечку. Тут как раз и подъехал милицейский наряд.

Потом поехали к Коту на Пять Углов. Там уютная Валентина накормила сыщиков ужином. Причем, она не только хорошо готовила, но и блюда оформляла красиво, совсем как в дорогом ресторане. Что говорить, повезло Коту.

Позже Алешин через знакомых сделал запрос в колонию. Там ему сказали, что Солдатенкову при освобождении выдали справку о том, что у него выявлен ВИЧ и ему нужно встать на учет в центре по лечению и профилактике СПИДа. Подруге своей он справку, естественно, не показал. Зато Ванечка с Котом в тот же день засунули ксерокопию в ее почтовый ящик. И девушку, из-за которой заварился весь этот сыр-бор, тоже увидели. И оба сыщика пришли к единому заключению: она действительно того стоила.

На следующий день пришли в офис минут за десять до планерки, рухнули на диван, спросили у снующего тут с аппаратурой в руках Корабельникова:

— Что новенького?

Корабельников ухмыльнулся:

— В определенных кругах прошел слух, что два отморозка — один длинный, худой, как глист, а другой маленький и толстый, — всех мочат и бьют! Спасенья от них нет.

Кот никак на это не среагировал, а Ванечка тут же надулся: не такой он был и маленький — ниже Кота всего-то на пятнадцать сантиметров, но просто широкоплечий и плотный, а зимой в пуховике поверх бронежилета действительно казался толстячком. Кот в своих ботинках-говнодавах на толстенной подошве, надетых специально для драк, возвышался над ним чуть ли не целую голову. Воистину они смотрелись как Дон Кихот и Санчо Панса. Обоим такая известность очень не понравилась.

— Блин, я даже не помню, есть ли мои отпечатки в базе, — наморщил лоб Кот.

— Твои — не знаю, а мои-то отпечатки наверняка в базе Минобороны есть, — подумав, сказал Ванечка. — Отпечатки я точно сдавал…

Тут их всех троих вызвал к себе Алешин:

— Есть простая работа. В административном корпусе Михайловской больницы участились кражи. Воруют там часто, но в основном в самих больничных помещениях, в палатах. Туда и наркоманы забредают и бомжи, и разный другой сомнительный контингент. Воруют мобильные телефоны, деньги, ценные вещи. А недавно начались кражи в административных помещениях, куда больные заходят редко, а ночью там вообще все перекрывается. Есть подозрение, что кто-то из своих, поскольку из кабинетов регулярно стали пропадать всякие мелочи: мягкая игрушка, деньги из кошелька, сумка, на прошлой неделе забытый мобильник украли в туалете для персонала, а он закрывается на ключ, и пользуются им исключительно свои, а потом его случайно обнаружили на черной лестнице за трубой — видать, положили, чтобы отлежался. В другой раз коньяк дорогой вытащили из коробки, а сама коробка осталась. Всем это уже надоело. И вот главный врач хочет выяснить, кто же ворует. Поставим одну скрытую камеру в коридоре. Потом на стуле в плановом отделе положим сумочку с деньгами — ну там рублей пятьдесят в кошельке, напихаем карточки магазинов, и вторая камера будет направлена на нее из настенных часов. В тюрьму с такими доказательствами, конечно, не посадишь, но убрать вора с работы можно будет запросто.

Вся операция и заняла-то всего лишь два дня. Нужная запись вскоре была получена.

— И знаешь, кто оказался вором? Не поверишь! Все там просто обалдели! — ликовал Корабельников.

— Позволь, я угадаю. Ночной охранник? — поднял руку, как в школе, Кот.

— Не угадал… Там и еще кое-что записалось. Офигеть… Это я им не показывал.

Поскольку Корабельников вместо двух камер поставил целых шесть, результаты этого расследования оказались довольно любопытными и даже веселыми. Главного врача в тот день не было, утром пришел начмед, запер кабинет изнутри. Секретарша, кстати, женщина замужняя, тут же сделала ему минет, потом они вместе попили кофе, чему-то смеялись. Водитель примерно в то же самое время трахнул в подсобке бухгалтершу и, судя по некоторым деталям, явно не в первый раз. Люди в этой больнице жили активной половой жизнью, не теряли зря время и на работе. А у начмеда во время оргазма сформировалось такое выражение лица, что все трое сыщиков смеялись до икоты. Кот даже свалился на пол и дрыгал ногами.

В этот самый момент в комнату вошел Алешин, изумленно поднял брови:

— Что тут у вас? Ваня и Андрей, ко мне!

Алешин ходил по кабинету из угла в угол, был возмущен, даже размахивал руками:

— Происходит прегадкая вещь: какие-то негодяи жгут в пригородах конюшни. Причем вместе с лошадьми живьем. Этой весной прошла целая серия поджогов.

— Зачем? Противники лошадей? Гринпис? — всполощился Кот, отчего-то с детства обожавший лошадей и всегда переживавший в кино, когда животные падали на полном ходу.

— Все просто: земля! Кому-то нужна эта земля. Таких случаев много в принципе. Иногда, чтобы подействовать совсем на другого человека, жгут для острастки его соседей. Но с лошадями уже перебор!

— И кто? Есть предположение? — спросил Кот.

— Отморозков много. Могли нанять кого угодно. Дело-то нехитрое: канистра с бензином и спички. Там же сено!

— Жалко лошадей-то! Суки какие!

— Короче, есть одни конюшни. Надо подежурить, помочь лошадям и хорошим людям. Дочка моих друзей ходит туда кататься. Оплата обычная.

Тут же и поехали на конюшню. Ехать было недалеко, однако после съезда с шоссе начиналась довольно скверная дорога по типу «стиральная доска». Конюшни можно было найти по запаху. Еще до того, как Кот с Ванечкой к ним подъехали, их окутал теплый запах навоза. По загону бегала лошадь.

Их встретила управляющая — женщина лет сорока в джинсах и в сапогах с несколько помятым лицом и всклокоченными волосами.

— Вот наше хозяйство! — развела она руки.

— А покататься-то можно будет? — загорелся Кот. — Ну и территорию вокруг заодно осмотреть, подъезды и все такое.

— Конечно, можно. — Она с усмешкой оглядела сыщиков, которые на кавалеристов Первой Конной армии совершенно не тянули.

Пошли в загон, выбрали лошадей. Оседлали им их серьезные девчонки-подростки, которые покрикивали на животных, и те их слушались. Были тут и девушки постарше и ни одного парня.

— В этом точно есть какая-то сексуальная составляющая. Без сомнения! — прошептал Кот, глядя на подъехавшую к ним верхом симпатичную девушку. — Этим она реализует какие-то свои фрейдистские комплексы.

— Херня! Фрейдистские комплексы — это когда сын отца должен замочить, а мать трахнуть… — Ванечка, тоже с удовольствием разглядывая девушку, шарахнулся от фыркающей лошадиной пасти с оскаленными желтыми зубами.

— Девушка, как вас зовут? — спросил он, прищуриваясь против солнца.

Та с некоторым промедлением ответила:

— Ася. А вы кто?

— Я — Шерлок Холмс, а это мой друг — доктор Ватсон, — ответил Кот, скалясь во весь рот. — К вашим услугам, сударыня!

Ася чуть покраснела, надула губки.

— Вы хотели покататься? Меня попросили вас сопровождать.

Сыщики, кряхтя, забрались в седла, сунули ноги в стремена. Ася, чмокнув губами и слегка коснувшись каблуками боков животного, направила свою лошадь из загона. Оба сыщика затряслись в своих седлах за ней. Ася вдруг пустила лошадь свою рысью. И лошади Кота с Ванечкой тоже перешли на рысь. Лица обдувал ветер, полный запаха оттаявшей земли. По обочинам дороги уже желтела мать-и-мачеха.

— С-с-сейчас ж-ж-жопа отвалится! — трясясь в своем седле, еле вымолвил Кот.

Сделав большой круг по окружающей территории, вернулись в конюшни. Слезли с лошадей, пошли несколько враскоряку.

— Я буквально чувствую себя комбригом Котовским. Всю задницу разбил вдребезги. А ты как? — поинтересовался Кот у Ванечки.

— Срать неделю не смогу!

— У всех кавалеристов наверняка постепенно формировалась мозоль на жопе и изгибались колесом ноги. Иначе я не понимаю!

Оба задумались, где может быть подобная мозоль у симпатичной девчонки, галопом проскакавшей мимо, размечтались.

Ася же закричала на них из конюшни:

— Идите лошадей чистить!

И тут Ванечка влюбился. Именно в этом миг кудрявый ангелочек по имени Амур, сидящий на облаке, пустил ему стрелу прямо в сердце. Ванечка был сражен наповал, ходил за Асей, пока та не уехала в город, как собачонка… В конечном итоге, договорились как-нибудь встретиться. Ася с некоторой задержкой продиктовала номер своего телефона. Ванечка был счастлив.

Дежурили на конюшне аж целых четыре ночи, пропахли навозом. Поджигателей поймали под утро четвертой. Это оказались какие-то местные гопники. Кот ударил одного сразу бейсбольной битой и, вероятно, сломал руку. Другого треснул по колену. На обоих надели наручники. Сначала поджигатели только матерились и угрожали, но когда их облили бензином и Кот начал щелкать зажигалкой, рассказали все, что знали. Их действительно наняли, только они сами не знали кто. Получили аванс. Полная оплата была обещана по результату. Ни номера машины заказчиков, ни ее марки они тоже не запомнили. Однако, когда Кот начал уговаривать Ванечку сжечь их тут же на месте, начали вспоминать. Причем обсуждаемая тема состояла в том, убить их сразу или же сжечь живьем, как они сами жгли лошадей. Кот считал, что сжечь живьем будет вполне справедливым, исходя из древнего правила «око за око, зуб за зуб». Ванечка же колебался, поскольку ему не хотелось наблюдать такой ужас, чтобы потом он долго стоял перед глазами, опять же и ужасный запах. А запахи он переносил плохо — до тошноты, боялся, что вырвет. Нечто подобное он уже однажды видел во время службы в армии. Гопники застыли в ужасе. Тут же и вспомнились и приблизительная марка машины — внедорожник вроде бы «Крайслер» — была эмблема в виде короны — и номер 888, или 555, но не точно, но красивый.

Поджигателей сдали милиционерам.

Далее заказчиками занимался уже сам Алешин. Поджоги прекратились.

Невыдержанный на язык Кот часто сам напрашивался на неприятности, а потом еще и возмущался:

— Ездил тут в гости к одним знакомым. Захожу в лифт, а там мужик курит. Я ему говорю: «Курить в лифтах запрещено! Неужели не ясно? Вон, и надпись есть!» Я не прав? А он еще остался недоволен, полез в драку. Что за люди!

Что-то подобное случилось и на этот раз. Причины конфликта были Ванечке неизвестны, но когда он вышел из подъезда на улицу, Коту приходилось очень туго: он лежал на спине, на нем сидел здоровенный мускулистый дядька и азартно лупил его кулаками по лицу так, что голова у Кота моталась из стороны в сторону и билась об асфальт. Ванечка, не бросая мороженого, подбежал и ударил мужика носком ботинка в висок. Мужик тут же без звука, как мешок с картошкой, повалился набок.

— Тебя за смертью посылать! — прошамкал разбитыми окровавленными губами Кот, выкарабкиваясь из-под мужика. Ванечка виновато пожал плечами, кусая мороженое и с интересом разглядывая лежащего типа. Двинулись по домам.

На утро нос и губы у Кота стали темно синими, реально цвета спелого баклажана.

— Ты как? — участливо спросил Ванечка, с трудом удерживая смех.

— Валентина вчера даже не хотела домой пускать — не узнала, — прошепелявил Кот, тоже хихикнув и тут же ойкнув. Ему и говорить-то было больно. Чай пить и горячий суп есть — тоже.

Однажды занимались похищенным орденом Ленина первого выпуска, якобы редким. Помочь попросила Катина подруга Ленусик. Собстввнно говоря, орден украли у деда ее парня Кости, патлатого и щуплого студентика. В квартире у деда они, Ленусик с Костей, и сожительствовали. Ленусик была худая бойкая девушка с пирсингом в левой ноздре с красной прядью волос, к тому же отъявленная матершинница.

Сели в большой кухне. Ленусик беспрерывно стрекотала своим тоненьким голоском, гремела чайником и чашками:

— Вы нашего деда не очень-то слушайте: он всегда всем недоволен. Он утверждает, что все в прошлом было не так, как нам говорят. Например, он говорит, что когда во время войны подразделение СС стояло в их деревне, только тогда народ стал нормально дышать. И еще он ненавидел большевиков, рассказывал со слов отца, что в 19-м году к ним в депо приезжал агитировать за что-то Яков Свердлов, гениальный оратор-пиздобол и, соответственно, пламенный большевик. Железнодорожники, однако, не поддались очередному революционному словоблудию и навешали Свердлову таких пиздюлей, что тот остался валяться на земле и затем помер от пневмонии, а по официальной версии — от испанки, что, впрочем, не исключает одно другого. Дед и тогда был недоволен и теперешних новых тоже постоянно несет. Такая уж он личность. Прирожденный оппозиционер.

— А тогда за что ему орден Ленина дали? — удивился Кот. — Раньше за оппозицию расстреливали.

— Это не его, а его отца. Кстати, раритетная вещь тридцатого года — серебряный с трактором. Костя говорит, реально дорогой. Его-то и уперли!

— Станислав Антонович, я заварила чай покрепче! — вдруг оглушительно заорала она. У Ванечки даже ухо заложило.

— Иду, Леночка… Иду! — донеслось из глубины квартиры.

— Ты чего так орешь? — удивился Ванечка.

— Да он ни фига не слышит! Контуженный еще в войну, да и возраст. А слуховой аппарат носить категорически не хочет. Уж не знаю почему.

Из коридора, шаркая ногами, появился старик. Он сел за стол. В нем что-то клокотало.

— Посмотрите, такой орден? — проорал Кот, показывая старику распечатанную из Интернета фотографию.

Старик надел очки, присмотрелся, закивал.

— Номер не помните? Должен был быть на задней стороне?

— А?

— Номер?

Записали и номер. Тут Ленусик уточнила ситуацию:

— Тот орден подменили на обычный. Костя говорит, что этот штуки две-три долларов стоит — не больше. Цена несопоставимая.

Тут появился и запыхавшийся Костя, рассказал, что к деду приходил по рекомендации кто-то типа коллекционер, кое-то купить и по ходу дела подменил орден. Сам Костя видел его только мельком. Тот даже представился.

— Фамилия так и вертится на языке… — Костя пощелкал пальцами.

Прошло примерно минут пять. Костя, мучительно думавший о чем-то и морщивший при этом лоб, вдруг встрепенулся:

— Вспомнил! Фамилия его была Гарин. Как у гиперболойда. Потому-то я и запомнил!

Гарина подкараулили вечером у его дома. Это был плотный, уверенный в себе мужчина лет сорока, с усиками и с бегающими глазами, даже с виду — жулик. Переговоры с ним вел Ванечка.

— Короче, орден Ленина деду надо вернуть!

— Я не понял! — уставился на него Гарин. — Какой еще орден? Я ничего никому не должен!

Он не особенно испугался. Напротив, быстро подошел, будто бы просматривая клочок бумаги, и совершенно неожиданно ударил Ванечку кулаком в глаз. Обычно по его прошлому опыту это срабатывало безотказно: жертва падала, и с ней можно было делать что угодно, а точнее — месить ногами. Однако Ванечка лишь покачнулся, но не упал, не завыл и не закрылся руками, чтобы его можно было добивать. Это испугало Гарина. И в этот миг уже он сам получил страшный удар в лицо, от которого ноги у него оторвались от земли и он потерял сознание. Очнувшись, он увидел над собой склонившиеся лица мерцающего зеленого цвета, словно это были инопланетяне, его тошнило при малейшем движении головы. Потом лица убрались, и возникли люди со «скорой» в своих синих костюмах — грубая тетка и мужик, которые без особых эмоций, задрав веки, посветили ему в глаза фонариком, надели на шею вонючий поролоновый воротник на липучках, позвали еще одного мужика, переложили Гарина с земли на носилки («Три-четыре — взяли!») и засунули в машину. Каждая выбоина на дороге отдавалась у Гарина в голове, словно по ней колотили палкой. В приемном отделении больницы, пока ждал компьютерного исследования и осмотра невролога, Гарин провел примерно часов пять или шесть. Это была маленькая модель ада. Кроме того, что было холодно, рядом на каталке лежал мужик, в глаз которого до упора был забит болт. Мужик, к ужасу Гарина, все это время находился в полном сознании, нес какую-то чушь. Его постоянно куда-то увозили, а потом снова привозили к Гарину, а мужик все болтал и болтал. Потом к утру вдруг замолчал, захрипел и умер. И никого, кроме Гарина, не было в этот момент с ним рядом. Потом Гарина поместили в палату, где он, наконец, под капельницей смог хоть как-то заснуть.

Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо. Гарин с трудом открыл глаза. У кровати сидел Ванечка, крутил в пальцах трубочку от капельницы:

— Слышь, орден деду надо отдать!

Гарин попытался сделать вид, что все еще спит. Посмотрел в прищур и увидел: на Ванечкину шею из-за ворота рубашки вдруг, словно сам по себе, выполз вытатуированный скорпион с раскрытыми клешнями и поднятым жалом. Прицелился Гарину прямо в приоткрытый глаз. Гарина пробило холодным потом.

Еще через неделю орден передали Станиславу Антоновичу. Старик уже и не верил в его возвращение. Он повертел серебряную бляху в руках, положил на стол, потом покопался в недрах буфета и сунул Ванечке тяжелый предмет. Ванечка сначала подумал, что какой-то инструмент, но это был самый настоящий револьвер системы Нагана, причем «командирский» — с коротким стволом и с виду даже совершенно новый, с незатертым воронением.

— Отца моего, — проклокотал Станислав Антонович. — Бери. Сейчас такие тяжелые времена.

Ванечка отщелкнул дверцу барабана — все патроны были на месте. Пока не вошла Ленусик, быстро сунул револьвер за пояс.

— Спасибо.

Станислав Антонович прослезился, высморкался, прохрипел:

— Жалко Россию — хорошая была страна!

Потом еще выложил на стол картонную коробочку с запасными патронами — десять штук. Пули были закатаны в гильзу и совсем не торчали из нее. «Таких, наверное, больше и не выпускают, — расстроился Ванечка, — фиг достанешь!»

Кот подарку оружию обрадовался:

— Молодец дед! Стоило вернуть ему орден. А насчет патронов не парься. Я спрошу у Петухова — есть у меня один такой торговец оружием. Наверняка какая-нибудь замена есть.

И действительно, через пару дней Кот привез и выложил перед Ванечкой черную коробку на 40 патронов с надписью «Спортивный револьверный патрон» и нарисованной мишенью.

— Видал? 85-го года выпуска, надо отстрелять несколько штук. Если подойдет, можно купить еще коробку. Пули чисто свинцовые, уменьшенный заряд. Бронежилет с них не пробьешь, но сблизи и в голову сработают. Да и еще одну такую коробочку взял, 14 штук — это боевые, заряд помощнее. Подороже есть еще 32-й Кольт лонг, но надо заранее заказывать. Срок доставки до двух недель.

Прошла неделя. Про Белого вроде как и стали забывать, но он вдруг образовался сам словно ниоткуда. Встреча состоялась снова случайно во время суточного дежурства в группе быстрого реагирования ЧОПа. Диспетчер дал час на ужин. Приехали в торговый центр близи Сенной площади. Там на верхнем этаже была куча разных закусочных. Набрали целый стол еды. Кот оправился в туалет, Ванечка только открыл рот, даже заправил туда гамбургер, чтобы с наслаждением откусить, и в этот самый момент телефон на столе блямкнул: SMS-сообщение от Кота. Первая мысль у Ванечки была: «Неужели обосрался?», но в сообщении было только одно слово: «Он», и Ванечка сразу понял, о ком идет речь.

Полминутой спустя он ворвался в туалетную комнату. Сцена пред ним предстала ужасная. Кот лежал на полу недвижно. Белый, хрипя, месил его ногами.

Влетевший в комнату Ванечка изо всех сил ударил злодея резиновой дубинкой по затылку. Колени у Белого подломились, и он рухнул лицом вниз. Ванечка тут же навалился на него, лихорадочно завертывая Белому назад руки и защелкивая наручники. Потом обыскал карманы, ощупал пояс, обхлопал ноги и рукава — вроде ничего. После этого связал Белому веревкой еще и ноги — на всякий случай. Кот между тем без движений лежал на полу, однако грудь его еле заметно, но колыхалась — значит, был жив. Потом он застонал и заворочался. Ванечка набрал номер и назвал адрес. Кот в это время уже сел, помотал головой, прохрипел:

— Аспирину! Башка сейчас взорвется!

Ванечка растопырил пятерню перед его глазами, помахал из стороны в сторону:

— Видишь чего-нибудь? Сколько пальцев?

— Да иди ты… Этот-то живой?

— А черт его знает…

— Свяжи-ка его получше! Вторые наручники надень, а то, сука, вывернется. Ногу бы ему надо сломать или прострелить…

Ванечка, недолго думая, защелкнул и вторые наручники.

Никто из прибывших вскоре оперативников вовсе над этим не посмеялся. Кот потихоньку, чуть не на карачках, переместился на диван, наблюдал оттуда, растирая ушибленную грудь. Один из оперов сразу же вызвали и «скорую». Врач сначала осмотрел Кота, ощупал Белому голову, потрогал шею, посветил ему в глаза фонариком, сказал, что все вроде бы нормально, но пару дней потребуется наблюдение. Над лежащим на полу киллером он сидел чуть дольше, тоже щупал рукой в резиновой перчатке затылок: «Сверху кость целая! Здоровенная наружная гематома — от этого и такая деформация и крови много натекло! Снимок надо делать». Белый, наконец, открыл глаза, что-то пискнул, его погрузили на носилки и увезли его на «скорой» в сопровождении двух милиционеров и в наручниках.

— Уйдет он, непременно уйдет из больницы или даже по дороге их всех перебьет! — психовал Кот, уже вполне оклемавшийся. Впрочем, чтобы не пугать людей, он на неделю взял больничный. Сидел дома, выходил только в темных очках.

Ванечка все эти дни занимался самыми разными делами и с нетерпением ждал выходных: намечалась встреча с Асей. Уже под самый конец дня в пятницу у него в кармане завибрировал мобильник. Звонил Алешин.

— Иван? Зайди-ка ко мне прямо сейчас!

Ванечка, думая, что грядет новое задание или просто случилась какая-то очередная пакость, поплелся туда. Маргарита только на миг оторвала взгляд от экрана компьютера, кивнула и указала подбородком на дверь. Ванечка вошел, вопросительно уставился на шефа. Армейская привычка еще оставалась: руки по швам, делаешь тупой вид, ешь глазами начальство. Алешин встал, вышел из-за стола, пожал Ванечке руку.

— Ну, что, Иван? Убийцу поймали? Поймали! Или забыл? Сегодня раздача слонов! Садись, пиши расписку. Вот бумага. «Мною, таким-то-таким-то, получена сумма в размере двухсот пятидесяти тысяч рублей» сначала числом и потом прописью.

Ванечка, водивший пером по листку, запнулся, поднял голову:

— Подождите, Николай Петрович, я не расслышал, сколько-сколько писать?

— Двухсот пятидесяти тысяч.

— Нет, я чего-то не понял — сколько тысяч? Вы, случаем, не ошиблись? — Ванечка так и сидел, замерев над бумагой. — Двадцати пяти?

— Двухсот пятидесяти тысяч — я вовсе не ошибся! Получай свою долю. Выдали-таки нам таки премию. Понятно, на всех, кто участвовал, плюс еще и налоги сняли. Без обид?

— Спрашиваете! Ну, большое спасибо!

— Давай, считай! Аккуратнее с деньгами. Так получилось, что наличкой. Сразу не напивайся, отнеси сейчас же домой или лучше положи на счет — на карточку.

Это было сделано специально: Алешин обожал красивые эффекты. Такая сумма должна быть прочувствована руками.

— Не слишком много: хорошую новую машину не купишь, но одеться, в отпуск с подружкой съездить. Деньги, кстати, все легальные.

Сияющий Ванечка тут же помчался в банк, где имел счет, сунул толстую пачку пятитысячных купюр в окошко: «Положите на карту!». Кассирша, впрочем, не слишком-то и удивилась. Отойдя от окошка, Ванечка тут же вставил карту в банкомат. На карте ничего не оказалось. Перепуганный Ванечка, оттеснив какого-то гражданина, снова влез головой в окошко:

— Девушка, а у меня еще ничего нету на карте!

— Через три минуты еще раз попробуйте, — невозмутимо ответила кассирша.

Через три минуты деньги действительно на счету появились. Ванечка тут же позвонил Асе: типа получил зарплату, надо это дело отметить. Договорились встретиться вечером на Сенной площади.

Без четверти семь Ванечка вышел из метро на «Сенной», остановился на ступеньках ждать Асю, стал рассматривать здешнюю публику. На площади перед метро традиционно роились скупщики краденого с табличками «Куплю золото, знаки, телефоны». Сюда со всего района наркоманы и воры несли награбленное. Эта традиция сохранялась уже, кажется, веками. Тут же по близости располагался самый большой магазин комиссионных мобильных телефонов и многочисленные скупки-ломбарды.

— Джамбо! — помахала ему Ася, выходя из метро.

— Привет! — просипел Ванечка. Она показалась ему такой красивой, что он испугался, что ее тут же, на Сенной, и украдут.

Поцеловались в губы, задержав поцелуй лишнюю секунду. Помада на губах у Аси была липкая.

Хотя Ася, как и полагается, опоздала минут на пятнадцать, в кино они успели, поскольку эти же пятнадцать минут шла реклама новых фильмов и товаров. С собой в зал взяли большое бумажное ведро поп-корна и напитки. Вошли, когда уже началось кино. Постояли, подождали, пока привыкнут к темноте глаза, нашли свои места. Ванечка взял билеты на последний ряд — специально чтобы целоваться и обниматься. Он на это очень рассчитывал, однако буквально через пять минут вдруг почувствовал онемение лица, начал растирать щеки, но все же уснул. Ася ахала, пихала Ванечку в бок, тыкала пальцем в глаз (кстати, дурацкая, ужасная манера!), Ванечка, как Вий, приподымал веки, бухтел, что не спит, и снова засыпал, несмотря на грохот, несущийся со всех сторон из динамиков. Проснулся он уже в самом конце фильма, начал спрашивать Асю: «А это кто? А они чего делают? А кто тут плохой и кто хороший?» и приставать к ней с поцелуями. Кстати, потом он рассказывал об этом походе в кино Коту с Валентиной: «Фильм дурацкий, полная чушь! Ничего не понятно. Не ходите ни в коем случае!»

После кинотеатра двинулись по ближайшим торговым центрам, Ванечка эту пытку стойко вытерпел, купили Асе сапоги, джинсы, даже что-то из белья (Ванечка в этот отдел не заходил, постеснялся, но с удовольствием рассматривал у входа живых моделей в минимальном белье, сидевших на высоких стульях в виде рекламы. Модели строили ему глазки). Ася вышла через полчаса с загадочным видом и с пакетом в руке и не показала, что купила: «Потом увидишь!» Ванечку от этих слов обожгло в животе.

После магазинов отправились поужинать в японский ресторанчик под названием «Рис», находившийся тут же рядом, где ели суши, пили чай и еще много поцеловались. Потом взяли такси, и Ванечка отвез Асю домой. Было уже поздно.

В понедельник Кот с Ванечкой снова поменяли обличье: теперь на них были кожаные куртки, длинноволосые парики, браслеты с заклепками и ботинки на толстой подошве. Мама бы родная их не узнала. Ванечка еще и побелил лицо.

Катя критически оглядела обоих, наклонив голову набок, сжала губы:

— В таком виде вас менты в метро непременно стопанут!

— А мы в метро и не поедем!

Ехали на машине Кота. В ней опять под днищем что-то гремело и скребло.

— Прикольно было бы переодеться в баб! Бабы сейчас ходят в основном в брюках. Ноги брить не надо, колготки одевать — тоже, — размечтался Ванечка.

— Ага… Знаешь, каково быть женщиной? И оглянуться не успеешь, как тебе уже вставили! — не согласился с ним Кот.