В этот день вернулись с работы очень поздно. Метро уже не работало, мосты развели. Валентина сутки дежурила в больнице, и Ванечка остался ночевать у Кота.

— Кате на телефон вчера пришли чужие деньги, так отправитель написал ей, что если она их не отдаст, но он ее проклянет! Она отдала. Как считаешь, есть колдовство? — спросил Ванечка.

— Я не знаю, — пожал плечами Кот. — Бабушка рассказывала про свою соседку в деревне. Та долго болела и не так давно умерла. Считалось, что ее сглазили. Кто-то будто бы закопал подкову под крыльцо, и ее действительно нашли, а еще однажды, когда она выходила из дому, то пнула ногой какую-то валявшуюся на земле кость, и после этого у нее стала опухать и гнить нога. Когда она умерла, батюшка на отпевании сказал родственникам, чтобы они не особенно распространялись, где ее хоронят, дабы уже на ее могиле не совершались некие черные вещи. Короче, жуть одна! По идее, если есть черные силы, есть и колдовство.

Самого Кота в свою очередь очень заинтересовала одна проблема, которую он отрыл в любимой желтой прессе:

— Интересно, есть такой Высший Суд? В плане того, что потомки непременно платят за своих предков, за их деяния — существуют же проклятия в семь колен? Знать бы точно. Типа сделал гадость, про которую никто не узнает, а сверху-то видно все и суд тебе непременно будет, а если не тебе лично, то внуки или правнуки твои за это будут отвечать, поскольку являются частью тебя самого, твоего кода ДНК.

— Завтра же пойду в церковь отмаливаться! — тут же испугался Ванечка.

— Вот и посмотрим, отпустятся тебе грехи или нет…

— Посмотрим…

— А как ты поймешь? — поинтересовался Кот.

— Наверняка будет какой-нибудь знак. Если эта система работает, знак точно будет! А что там надо делать-то?

— Откуда я знаю! Поставь свечу и постой перед иконой, — предложил Кот.

— Сколько надо стоять-то?

— Говорят, надо стоять, пока свеча не догорит.

— А я слышал, когда хотят кому-то напортачить, имя человека включают в списки умерших, а свечку ему ставят вверх ногами! — вдруг вспомнил Ванечка.

— Фигня! Как может церковная свеча быть вверх ногами? У нее нет ни низа, ни верха. Но непременно должна существовать какая-нибудь штучка от порчи. Или молитва или крест. Или святой воды попить. Церковь на то и сделана, чтобы от колдовства оберегать, а если через нее идет колдовство, то это неправильно и такого быть просто не может. Как думаешь, если этого Шора облить святой водой, что будет?

— Я не знаю. Наверно, ничего.

— А вдруг он растворится или провалится обратно к себе в ад?

— Навряд ли, — засомневался Ванечка. — Хотя надо бы подлить святой воды ему в напиток и посмотреть, что будет. Попросить бы официантку в ресторане, чтобы подлила.

— Не занимайся херней!

— Но в храме Христа Спасителя на Пасху он не стоял, как вся их тусовка. Я специально посмотрел по записи.

— Да ему просто лень было. Может, его вообще в России на тот момент не было, или в Москве. Ты сам-то всю службу выстоишь? Я однажды был, так уснул стоя, и своей свечкой тетке впереди волосы поджег…

Утром Ванечка, вкладывая финку в ножны на голени и защелкнув на них кнопку, вдруг спросил:

— Я вот чего никак не пойму: мы плохие или хорошие?

— Даже не знаю, — задумался Кот. — Я ж говорю: зайди в церковь. Если не сможешь войти по каким-то причинам и если свечи потухнут, или еще какое знамение случится — то значит плохие.

— А если хорошие? Тоже может быть знамение?

— Не знаю. Наверно. Но чтой-то я боюсь пока в церковь идти. Только подумал об этом, так даже потряхивает. Вдруг нас там начнет корчить и бить об стены? — поежился Кот.

— Ссышь? Давай вместе сходим во Владимирский собор — он здесь рядом!

— Вот ты сам туда сейчас и сходи!

Ванечка так и сделал. Перед входом скоренько перекрестился и поклонился. Однако нищие, потянувшиеся, было, к нему своими корявыми пальцами, приглядевшись, почему-то отпрянули. Ванечка похолодел. Он чуть ли ненасильно запихнул десятку в чью-то грязную заскорузлую ладонь, потом поднялся по лестнице, вошел в двери.

На него пахнуло запахом нагретого воска и ладана. Стоял легкий гул. Народу в храме в этот час было немного, большей частью женщины климактерического возраста и старушки. Впрочем, попадались и редкие мужчины. Один средних лет стоял, опустив руки по шву, закрыв глаза. Ванечка тоже закрыл глаза постоял прямо в точке под куполом под самым куполом. Чего-то ждал, но так и не дождался. Потом осмотрелся и обнаружил, что вокруг него образовалось некоторое пространство, будто очерченное невидимым мелом, в которое больше никто не заходил. У входа работала церковная лавка. Ванечка купил там за пятьдесят рублей большую свечку и, всего лишь мгновение поколебавшись, направился к левому приделу — к иконе Владимирской Божьей Матери.

Внезапно возник сильный сквозняк: пламя свечей метнулось, некоторые из них погасли. Тут же за окном громыхнул гром, хлынул дождь. Порыв влажного ветра залетел и в храм.

— Господи, спаси! — прошептала стоящая рядом с Ванечкой старушка, исступленно крестясь.

В это время один из священников, с важным видом, выпятив живот, проходивший по храму и оглядывавший свою паству, вдруг застыл на месте, наткнувшись глазами на Ванечку. Лицо священнослужителя выразило недоумение и нескрываемый ужас.

Зеркала, понятное дело, не было, и Ванечка не мог видеть своего взгляда — с обволакивающей синевой, — которым на священника бесстрастно смотрел сам ангел Самаэль и от которого у батюшки перехватило дыхание, заболело в груди и отнялись ноги. Еще бы: сама Смерть собственной персоной стояла перед ним, прицениваясь к нему, забрать его сейчас или чуть позже. И совсем не факт, что в рай. Были грешки.

— Верую, Господи! — прохрипел священник, схватившись за нагрудный крест как за спасительную кнопку. — Спаси! Демоны!

Ванечка, наконец, словно очнувшись от ступора, отвел взгляд в сторону. С плеч священника будто сняли бетонную плиту. Он быстро пошел, почти побежал, опустив голову, прочь. Ноги его тряслись и подгибались. Сердце болело. Инфаркт очень даже был вероятен.

— Валидолу! «Скорую»! — еле слышно прохрипел он пересохшим горлом женщине, помогавшей по храму, а ведь хотел крикнуть громко.

Ванечка же теперь смотрел на икону Богоматери. Глаза лика слегка увлажнились, сверкнули слезой. Или просто так показалось? Ванечка обернулся на стоявшую рядом старушку.

— Мироточит, — благоговейно подтвердила старушка, промокнув себе краем платочка глаза. — Добрый знак!

У Ванечки отлегло от сердца.

Поставленная им большая желтая свеча трещала, пыхала, но продолжала гореть. Ванечка смотрел на нее с напряжением. Через какое-то время свеча загорелась ровно: пламя стало недвижным. «Прощен!»

Чуь позже Ванечка накупил еще целую охапку свечек, поставил везде, и за упокой душ усопших тоже сразу несколько штук. На всякий случай.