Дар памяти (СИ)

Митягина Елена

Часть первая

 

 

Глава первая

Через пару мгновений решится моя судьба: я стою на небесном холме где-то невероятно высоко и далеко, куда простым смертным проход закрыт. Вскоре я попаду на землю и начну новую жизнь. Я забуду о прошлом, меня снова будут учить ходить, говорить, читать, писать, думать, любить. Именно сейчас мне предстоит сделать решающий выбор, который определит мое будущее. Я нахожусь в растерянности и судорожно перебираю в голове все возможные варианты развития событий. Я должна решить, чем хочу заниматься, кем хочу быть, как хочу выглядеть, каких родителей и друзей иметь, и все это я должна понять за одно мгновение.

За мной выстроилась гигантская очередь из таких же, как и я, бестелесных созданий, которые из мира людей попадают сюда, в переходный мир, а затем вновь отправляются на землю. Текучка бывших-будущих людей здесь сумасшедшая, поэтому времени на раздумья нам дают совсем немного. Система перерождений коварна: дать хорошую жизнь каждому человеку небеса не могут, поэтому приходится устраивать что-то вроде жеребьевки.

После того, как мы придумываем свою будущую судьбу, ангелы помещают ее в красивое разноцветное облако, рядом с которым тут же появляются еще два абсолютно таких же. В них небесные помощники спрятали уже свои мысли по поводу наших дальнейших жизней. Они знают все о каждом из нас, и придумывают нам судьбы, согласно тому, что мы из себя представляем. То облако, на которое я укажу, и станет моей следующей жизнью. Если повезет, стану кем хотела, а если нет - придется довольствоваться тем, что ангел прописал.

Когда выбор сделан, душа, стоящая на небесном холме, начинает свой полет на землю. Где-то на границе между верхним и нижним мирами протянута невидимая человеческому глазу материя. Когда мы преодолеваем этот разделительный порог, кстати, вниз головой, у будущей мамы начинаются схватки, свидетельствующие о начале родов. При появлении на свет ребенок начинает плакать от резкой боли в области темечка, которую получил во время полета. Именно мягкое место на голове у новорожденного, называемое родничком, является напоминанием младенцу о верхнем переходном мире. Когда он зарастает, ребенок забывает о прошлом.

В прошлой жизни я была врачом и спасала людей. Меня убили на войне, тогда мне только исполнилось тридцать два года. Я очень любила свою жизнь, свою семью и работу. После смерти я узнала, что если бы не та шальная пуля, я получила бы медаль за отвагу и вышла бы замуж за спасенного мной офицера. Нам рассказывают о том, что не свершилось там, наверху, пока мы стоим в очереди за перерождением. Больше всего после моей внезапной кончины я грустила именно об офицере, его звали Александр. На войне он получил ранение, и я неделю не отходила от его кровати. Он был таким молодым и красивым, что невозможно было поверить в то, что его жизнь может вот так оборваться, но, к счастью, он выжил. Последний миг своей жизни я провела рядом с ним, он помогал мне перевязывать раненых. Меня не стало слишком быстро, я даже ничего не успела почувствовать. Просто начала тонуть, задыхаться, падать в какую-то бездну, пока не потеряла сознание. Когда я очнулась, то уже стояла в очереди на небесном холме.

На земле мы и не догадываемся об истинной сути смерти, полагая, что вместе с человеком умирают все его мысли и чувства, однако наверху мы вновь вспоминаем, что это не так. Мы помним все, что было раньше, и испытываем все те переживания, которые отложились в наших сердцах. Они больше не бьются, и вместо тел лишь энергия, но эмоции, которые мы испытали при жизни, навсегда сохранены в архиве тайной памяти каждого человека. Наше пребывание на небесах столь недолго, что часто мы не успеваем задуматься над прожитой жизнью, оценить хорошие и плохие поступки и понять себя.

Великая цель каждой души - стать частью небесного мира и закончить цикл земных жизней последним, самым удачным воплощением. Если ангелы решат, что человек достоин стать постоянным жителем небес, он превращается в одного из них и становится помощником в выборе земного пути. Однако никто не знает, сколько нам придется прожить жизней, совершить ошибок и сделать добрых дел прежде, чем навсегда поселиться в верхнем мире.

Я уже решила, кем хочу стать, когда спущусь на землю в этот раз. Пожалуй, поселюсь где-нибудь в предместьях Голливуда, а когда вырасту, буду популярной певицей или актрисой. У меня будет большой дом, миллионы поклонников, власть и влияние. И жить я буду так, как только захочу. Пожалуй, иногда можно побаловать себя, выпуская алчное самолюбие на волю. А что? В прошлой жизни я была хорошей и правильной, в этой - буду свободной.

Сколько жизней за моими плечами, мне не сосчитать. Кем я только ни была: учителем, строителем, врачом, бухгалтером, бизнесменом, кинорежиссером, писателем, музой знаменитых художников и поэтов. Кроме простых земных воплощений, мне доставались и такие, о которых до сих пор помнят и пишут книги по истории. Жанна д'Арк, Клара Цеткин, Лукреция Гершель - все это была я. В далекой древности я была послушницей при дворе Цезаря, и даже подругой Шекспира. Кстати, пару жизней назад мы с ним учились в одной школе. Только звали его тогда уже Жаком, и судьба его была странной.

На небесном холме он не угадал, в каком облаке ангелы спрятали его выбор, и всю жизнь ему пришлось жить в нищете и работать сапожником в крошечной мастерской на юге Франции. Он был очень беден, и порой не мог позволить себе даже куска хлеба. У него не было ни семьи, ни друзей. Умер этот несчастный человек в 37 лет, правда, с улыбкой на лице. Человек может умереть от гнетущей душевной тоски, от всепоглощающего горя утраты и даже от дурной вести, разорвавшей его несчастное измученное сердце. Но не только трагический мотив может стать причиной смерти. Наш Жак умер от счастья. Вернее от инфаркта, который был вызван доброй вестью. В последние минуты своей жизни он был слишком взволнован.

Жил Жак прямо в своей мастерской. В тот вечер, как обычно, голодный сапожник собирался было уже лечь спать, заглушив пустой урчащий желудок единственным подручным рецептом - сном, как вдруг в дверь постучали. На пороге стоял неизвестный мужчина. Извинившись за поздний визит, нежданный гость попросил разрешения войти. Мужчина представился: его звали Артур, и был он управляющим одного из французских центральных банков. Без лишних слов он протянул Жаку сверток. В нем черным по белому было написано, что теперь он, нищий сапожник Жак, является владельцем огромного состояния, которое оставил ему в наследство родной брат.

- Это какая-то ошибка, - сказал Жак. - У меня никогда не было брата.

- Мсье де Артюкс просил разыскать вас после его смерти, - сказал гость. - Он оставил вам в наследство все, что имел. Теперь вы богаты, мсье.

У Жака подкосились ноги, и он едва не потерял сознание.

- Какой брат? - недоумевал он. - Я же был единственным ребенком в семье.

Незнакомец достал из кармана бумажный свиток и протянул его Жаку.

"Дорогой Жак! Как ни банально это звучит, но если сейчас ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет на свете. Я умер и, надеюсь, попал в рай. Меня зовут Пьедер де Артюкс. Ты, наверное, обо мне никогда не слышал, но я твой родной брат. Наша мать умерла при родах и в детстве нас разлучили по разным приютам. Я всю жизнь пытался тебя найти, но мне никак это не удавалось. Я надеюсь, что хотя бы после моей смерти тебя все-таки разыщут и передадут эту бумагу. Я написал завещание, в котором оставляю тебе все свое состояние. Когда-нибудь мы встретимся на небесах и наконец-то познакомимся!"

С уважением, мсье Пьедер де Артюкс.

Жак прочитал письмо и вопросительно посмотрел на банкира, сообщившего ему эту странную новость. У него есть брат. Вернее, был. А теперь он богат. Сапожника переполняли эмоции, и он не понимал, что чувствует.

- Мсье де Артюкс скончался три месяца назад, но только сейчас нам удалось разыскать вас, - сказал гость. - Мы выполнили его последнюю волю и передали вам его послание. Деньги вашего брата лежат в нашем банке, вы можете воспользоваться ими по своему усмотрению и снять в любое удобное для вас время. Вот ключ, открывающий вашу ячейку. Поставьте, пожалуйста, подпись вот здесь и здесь.

Жак расписался в указанных местах, после чего банкир откланялся и ушел прочь. Новоявленный сапожник-миллионер еще долго не мог заснуть, пребывая в приятном восторге. Теперь он богат, нищая жизнь закончена. Теперь у него всегда будет вкусный завтрак, обед и ужин. Он купит себе большой красивый дом, женится на прекрасной девушке, которая родит ему сына или дочь, а лучше двоих. Наконец-то он заживет по-человечески.

Жак не дожил до утра, слишком много переживаний вмиг обрушилось на него. Он умер ночью от инфаркта. Его бездыханное тело обнаружили днем клиенты. Улыбка так и застыла на его блаженном лице.

Странно, почему я все это помню так отчетливо.

Я очнулась от своих мыслей, как только подошла моя очередь делать выбор. Вдалеке появились три красивых радужных облака, которые медленно двигались в мою сторону, заставляя меня слегка нервничать. Это русская рулетка, чистой воды везение, и никакого математического подсчета здесь быть не может. Я либо угадаю, либо нет. Именно поэтому, сколько бы я ни думала над тем, где спрятана выбранная мной жизнь, шансы сделать правильный выбор не увеличатся. У меня нет тела, но фантомные мурашки уже побежали по несуществующей коже. Я указываю на среднее облако и замираю. Через мгновение ангел сообщает мне, что на этот раз интуиция меня подвела, и не стать мне тщеславной голливудской знаменитостью. Я даже не успеваю расстроиться или попытаться "сделать глазки", чтобы умаслить моего судью и убедить его изменить решение, как он уже подсовывает небесный договор.

Это традиционная процедура, скажем, как договор, который мы подписываем, прежде чем устроиться на работу. Все его пункты я знаю почти наизусть, однако все равно читаю, и ставлю в конце отпечаток своей прозрачной ладони. Это что-то вроде личной подписи, означающей мое согласие с условиями "сделки". В договоре сообщается о том, что я не имею права поменять решение о выборе земной судьбы, угадала я свое облако или нет, уже будучи человеком или находясь в состоянии реинкарнации. Единственный земной метод, с помощью которого я могу изменить свою судьбу - смерть, и в этом случае все начнется сначала. Правда в том, что не знаю, какую судьбу мне уготовили ангелы, и как оборвется моя следующая жизнь. Возможно, я умру в глубокой старости, счастливым человеком, а может, стану жертвой террористов, и смерть моя будет ужасной. В любом случае, стоя на небесном холме, мы каждый раз надеемся, что нам повезет.

Все небесные дела сделаны, я ступаю с холма и падаю вниз. Мимо меня проносятся все последние жизни, как перед смертью человека все его прошлое в последние мгновения. Я лечу, я наслаждаюсь полетом. У меня пока еще нет тела, и я похожа скорее на прозрачное облако, но я чувствую дуновения ветра. Ощущение свежести, чистоты и блаженства. В такие мгновения хочется, чтобы время остановилось, и можно было насладиться всей прелестью момента, но, увы! Через пару мгновений я преодолею невидимую материю-разделитель верхнего мира и мира людей, и попаду на землю.

 

Глава вторая

Я чувствую себя странно и не пойму, что происходит. Где это я? Что со мной? Я отчетливо слышу свои мысли, как такое может быть, ведь мой полет уже окончен? Кажется, у меня начинается клаустрофобия. Здесь темно и тесно, я ничего не могу с собой поделать. Надо попытаться выбраться отсюда, я же ничего не вижу. Чувствую, как моя голова проходит через что-то узкое, словно я пытаюсь просунуть ее через прутья забора, а мое тело сжимается. В этот момент я ловлю ноздрями воздух и понимаю, что секундой ранее я еще не дышала и, почему-то, начинаю плакать. У меня болит голова, мне холодно и страшно.

Я нахожусь в светлом помещении, а рядом со мной люди в белых халатах и масках. Кажется, я в больнице и я только что родилась. На операционном столе лежит моя новая мама и улыбается. У нее такое замученное лицо. Ко мне подходит медсестра, берет меня на руки и зажимает какой-то отросток, торчащий из моего живота, странной железякой, похожей на ножницы. А потом он отваливается, но мне не больно. Мне только страшно. Мысли из прошлого ко мне вновь возвращаются, и я вспоминаю этот прибор: это зажим, который используют для обрезания пуповины.

Кажется, я и правда родилась. Но этого не может быть, я же понимаю все, что происходит. Я различаю голоса людей, слышу, о чем они говорят. Я вспомнила названия медицинских инструментов, лежащих на столе, и, в конце концов, знаю, для чего нужен каждый из них. Ой. Меня снова берут на руки и кладут на живот к моей новой маме. Кажется, она милая, по крайней мере, у нее добрые глаза. Я не успеваю одуматься, как меня опять куда-то перекладывают. Я чувствую себя игрушечной куклой, почти невесомой и очень уязвимой. Врач слушает мое дыхание, затем измеряет мой рост и взвешивает на весах, затем меня пеленают. Кстати, я настолько удивлена происходящим, что уже не плачу, а акушерки смотрят на меня с удивлением, делая по этому поводу комплименты мне и моей маме.

- Какая милая девочка, - слышу я голос одной из женщин в белом халате. - А какие у нее большие глазки. Просто загляденье!

Да, у меня сейчас должно быть большие глаза, потому что они широко раскрыты от удивления. Я таращусь на всех вокруг и пытаюсь понять, почему все так. Могу сказать суверенностью, раньше со мной такого никогда не было. Почему я слышу свои мысли и понимаю, что происходит? У меня сохранилась память, я могу сосчитать, сколько будет семью восемь, и точно знаю, что та кошка в углу родовой палаты быть здесь не должна, потому что это противоречит санитарным нормам. Да что же со мной такое?

Я закутана в пеленку и лежу рядом с моей новой мамой, которая смотрит на меня и, практически, плачет. Улыбнусь ей, пожалуй, пусть порадуется.

Я все еще не понимаю, что происходит, и почему мое сознание не стерлось во время полета на землю. Я - маленький ребенок с разумом взрослого, зрелого человека. Я помню свои прошлые жизни, я умею читать и считать, ведь я знаю, как меня зовут - прочитала на бирке, когда меня принесли в детскую палату родильного дома. Я - Лера, Валерия. У меня еще не было такого имени. Странное оно какое-то, мужское что ли. Валера. Валерия. Хотя нет, вроде ничего, звучное.

В голове нескончаемый поток вопросов, я пытаюсь определить, где сейчас нахожусь. Тело меня совсем не слушается, голову поднять не могу, все, что я делаю, - это хлопаю удивленными глазами, лежа на спине. Похоже, настоящая я, которая знает о том, как устроен мир, что бывает после смерти и как готовить самый вкусный на земле вьетнамский суп Фобо, заперта в теле новорожденного ребенка. По всей видимости, мой организм, согласно возрасту, пока еще ничего не умеет, кроме как есть, спать и, сами знаете чего еще, а работать может только сознание. На самом деле, все это очень ново, необычно, и поэтому интересно, однако по-прежнему непонятно самое главное: как это случилось, и до какого момента моей странной новой жизни это будет продолжаться. Может быть, во время полета на землю я слишком сильно ударилась головой о разделительную материю, и мои странные воспоминания скоро испарятся?

Одолевающие вопросы начали меня утомлять, и я почувствовала, как проваливаюсь в сон.

Сплю я очень много, правда, только днем. Ночью на меня нападает дикий голод, и я ничего не могу с этим поделать. Когда понимаю, что желудок опустел, начинаю громко звать маму. После еды мне хочется развлечений, и я заставляю ее разговаривать со мной. Потом мой ночной эгоизм начинает засыпать, и я отпускаю измученную сонную женщину спать до утра.

У меня есть своя собственная комната и это круто. На стене справа от моей кровати висят голубые часы со слониками. Время 13:46, в комнате светло и солнечно, и мне уже даже жарко. Голова по-прежнему не слушается, но с неимоверным усилием все же поворачиваю ее на бок. На противоположной стороне комнаты ней висят рамки с фотографиями, их очень много. Стены в комнате светло-бежевые, на обоях гуляют жирафы. Они же, только игрушечные, стоят на полочке у двери. Рядом с ними обезьянки, тигры и крокодилы, а также какие-то чудные статуэтки и деревянные маски шаманов.

Я снова перевожу взгляд на фотографии, висящие над моей кроваткой. Как же их много. На всех фото мои новые мама и папа. По крайней мере, именно эти люди были со мной с момента моего рождения: эта женщина плакала надо мной в роддоме, а этот мужчина забирал нас оттуда домой на машине.

Моя новая мама, как мне уже удалось понять, очень чувствительная и эмоциональная женщина. На первый взгляд ей чуть меньше тридцати лет, она миловидная блондинка с длинными непослушными локонами, которые она всегда пытается убрать в пучок на затылке, но они все равно постоянно вылезают и спадают на лицо. Они делают маму растрепанной, но такой милой. Каждый раз, когда меня приносили в роддоме к ней на кормление, мамины глаза слезились, и она лепетала мне что-то невнятное. Видимо это она так умиляется. Когда папа приходил к маме в гости в роддом, посмотреть на меня новорожденную, он тоже умилялся, но не плакал как она. Папа просто тыкал пальцами мне в нос, изображая "козу рогатую", которая меня просто раздражала, но я ничего не могла с собой поделать и почему-то смеялась. Довольные родители думали, что мне это нравится и продолжали надо мной глумиться. Папу я пока не особо рассмотрела, но заметила, что он старше мамы. Он плотного телосложения и у него добрые глаза. Папа забрал нас из роддома на большом черном джипе, который мне сразу же понравился. В одной из моих прошлых жизней я была известной бизнесумен, и у меня даже был свой автопарк, который впоследствии арестовали и распродали за долги. Чего только со мной не происходило.

Я пытаюсь разглядеть фотографии и понимаю, что мама и папа очень любят путешествовать, а все эти статуэтки и сувениры, наверное, привезены из разных стран. Все снимки очень яркие и солнечные, на каждом из них есть что-то необычное. Пока мне удается разглядеть лишь некоторые из них, висящие рядом. На одной из фотографий мама стоит рядом с каким-то аборигеном в пустыне, на другой мама кормит страуса, на третьей снова мама, и снова кого-то кормит. А вот и фотография с папой. На ней он сидит рядом со львом. Похоже, что мои родители путешественники, и фотографироваться с дикими животными любят. Да и в комнате тема сафари явно прослеживается.

- Кто это у нас тут проснулся? - мои мысли перебила вошедшая в комнату мама. - Пришло время кушать, солнышко.

Сейчас меня покормят, а потом я, видимо, буду спать. Этим ведь и занимаются все дети, пока растут. Это безумно скучно - целыми днями делать одно и то же. Спать, есть, опять спать, смущенно улыбаться, пока тебе меняют подгузник, затем снова есть, снова спать, опять менять подгузник, гулять в коляске, спать, есть и так далее. Наверное, мне стоит придумать себе какое-нибудь занятие, чтобы проводить время с пользой. Я могу, например, читать книжки или писать рассказы. Хотя, о чем это я. Мои мышцы пока еще совершенно не развиты, и я не смогу даже взять в руки карандаш. Читать, конечно, мне под силу, ведь это не физический труд, но как же я буду держать книгу в руках? А если даже и смогу сделать это, не представляю, что будет с моими родителями, если они застукают меня за чтением какого-нибудь Достоевского или Хемингуэя. Тогда меня будут ждать бесконечные детские специалисты, мечтающие содрать с родителей кучу денег за лапшу о том, что их ребенок - гений.

Пусть уж лучше все идет своим чередом, наверное, я смогу привыкнуть к этой новой жизни. Кроме того, я ни разу не слышала, чтобы кто-то из обычных взрослых людей когда-либо жаловался на то, что в детстве ему было скучно валяться в кроватке или много есть и спать. С другой стороны, меня обычным человеком пока назвать трудно. Мой взрослый разум томится в теле грудного ребенка. Люди развиваются в соответствии со своим возрастом, их интересы возникают и меняются по ходу жизни, а я уже сейчас, спустя несколько дней после рождения, знаю больше, чем кто бы то ни был.

Возможно, я единственный человек на земле, который оказался в подобной ситуации. В следующий раз, когда буду стоять в очереди за перерождением, обязательно поинтересуюсь у других, бывало ли с ними подобное. Или докопаюсь до ангелов, они-то наверняка знают, что произошло со мной. О моих чудо способностях я не могу никому рассказывать. Во-первых, меня могут приравнять к душевнобольным Наполеонам и Клеопатрам и отправить в соответствующую клинику на лечение. А во-вторых, если наверху узнают, что я живу на земле с памятью обо всех своих прошлых жизнях, даже не представляю, что они могут со мной сделать. Если повезет, то просто убьют и реинкарнируют, а если нет - я могу навсегда лишиться возможности стать жителем верхнего мира.

Поток мыслей в моей голове не прекращается ни на секунду. Я строю догадки, предположения, возможные пути решения моей проблемы, и жизнь в мозгу незаметно становится все интересней.

Мама берет меня на руки, чтобы покормить, и я замечаю, что ремонт в комнате полностью сделан в стиле сафари. На полу лежит шкура леопарда вместо ковра, на стене висят три огромных глянцевых журнальных обложки, спрятанные за стеклом, где мама и папа, как я успеваю прочитать, в Африке, Индонезии и Тайланде. Названия стран большими буквами написаны на фотографиях, и я отчетливо их вижу. Интересная, наверное, у родителей жизнь. Путешественники.

 

Глава третья

Потихоньку я расту, мне уже три месяца. Мы с мамой часто гуляем и ходим по магазинам, кстати, она у меня модница. Сегодня на улице безумно жарко, но я чувствую себя прекрасно, люблю такую погоду. Уличный термометр показывает тридцать восемь градусов на солнце, пешеходы вялые, мокрые, полуголые и плетутся как улитки. Когда мы выходим с мамой гулять, я люблю закрыть свои маленькие глазки, лежа в коляске на улице, пока мама читает книжку, и вдыхать этот теплый, местами горячий воздух своими крошечными ноздрями.

Жаркое солнце меня не пугает, а, скорее, наоборот - чем теплее, тем лучше. Разгоряченный воздух успокаивает и расслабляет. Благо я могу себе позволить ничего не делать и спать, сколько захочу. Как оказалось, сейчас мне кроме сна и еды пока больше ничего и не хочется, организм сам управляет мной, я управляю лишь разумом.

Когда мы с мамой гуляем на детской площадке, я часто представляю себе море, пальмы, дикий пляж и прочие красоты современной цивилизации. Думая о прохладном соленом море с его разнообразными обитателями, меня и впрямь, как будто обдувает ветерком, хотя сейчас у нас почти плюс сорок, а ветра нет совсем. А еще я часто вспоминаю свои прошлые жизни. Сколько же всего мне удалось узнать, увидеть, услышать. Я становилась свидетелем исторических событий, жила в разных точках земного шара. Я никогда не думала об этом, и не вспоминала, поскольку не могла. Раньше у меня не было возможности этого сделать, поэтому сейчас я просто наслаждаюсь, гуляя по закоулкам своей памяти. Эти минуты, которые мы проводим в верхнем мире на небесном холме, слишком коротки для раздумий о прошлом.

В одной из прежних жизней, к примеру, я была юристом. Не сказать, что очень известным и успешным, но все же не безымянным. Я жила в Америке, и в начале своей карьеры работала с гражданскими делами, а потом и с уголовными. Среди моих клиентов были и преступники и невиновные. Интереснее защищать, конечно же, злодеев, потому что это довольно тяжело, и приходится разбираться во всех подробностях и тонкостях их дел. Невинные, оклеветанные клиенты были менее интересными, но сладкое ощущение победы в суде, когда приводишь все доказательства, и заставляешь обвинителей поверить в честность своего подопечного, дороже любых денег.

Помню, в один из пасмурных дней октября в моем офисе раздался звонок, и грубый мужской голос представился агентом Джона Форварда - рок певца, знаменитого своими скандальными выходками. Этот музыкант славился взбалмошным характером, но быстрой отходчивостью. После своих дебошей он старался исправить положение любыми способами. Однажды Джон запустил микрофон в толпу фанатов на концерте, и разбил одному из них лицо. Извинившись, и пригласив раненного после выступления на свою вечеринку, Форвард смог загладить свою вину. Джон дал ему автограф, позволил сделать фото на память, и попросил не подавать на него в суд. Довольный поклонник с радостью согласился. Он, наверное, был готов еще раз подставить свое лицо под тяжелый микрофон кумира за шанс провести весь вечер рядом с суперзвездой.

Как-то раз в ночном клубе Форвард устроил драку с персоналом, который отказался его обсуживать. Рокер крепко выпил и стал вести себя буйно. Плюнув в бокал виски, который принес ему официант, Форвард потребовал заменить напиток. Официант, много лет проработавший в клубе, не раз сталкивался со звездным хамством, но это окончательно вывело его из себя. Он заявил Джону, что отказывается его обслуживать, пока тот не принесет ему публичные извинения. Рокер громко рассмеялся в ответ и толкнул официанта, спросив того, знает ли он, с кем разговаривает. Судя по всему, статус звезды совершенно не волновал служащего заведения, поэтому без колебаний он вновь попросил Форварда извиниться. Взбешенный хамством прислуги, рокер ударил официанта. Сделав несколько глотков из бутылки с ромом, любимец миллионов принялся избивать служащего клуба. Через пару минут в дело вмешалась охрана, и Форварда выдворили на улицу. На следующее утро кричащие заголовки таблоидов сообщали жителям Америки о вызывающем ночном поведении популярного музыканта. В клубе были папарацци, которые сняли все происходящее на свои камеры. В тот же день Джон Форвард отправил бутылку шампанского и корзину фруктов тому официанту, приложив записку с извинениями.

Долгое время рокеру-скандалисту удавалось выходить сухим из воды, но на этот раз его все же решили наказать. Судя по звонку в мой офис его агента, на Форварда собирались подать в суд. Помощника звезды звали Пол Гриффин, и он просил меня назначить время для встречи со своим подопечным. В этот раз рокер попал в аварию на своей машине, разбив три чужих автомобиля. За руль он сел в нетрезвом виде, и после происшествия попытался скрыться от полиции. В суд подали хозяева разбитых автомобилей, требуя компенсации за причиненный ущерб.

- Вы должны знать, что Джон Форвард - суперзвезда, и любой скандал ему только на руку, - раздалось в трубке. - Но, не смотря на это, ремонт разбитых машин влетит моему клиенту в копеечку. В результате нам нужно, чтобы сумма морального ущерба пострадавшим была минимальной. Знаете сами, как простой народ любит наживаться на знаменитостях. Джон выбрал вас, потому что за последние несколько лет вы не проиграли ни одного дела. Мы надеемся, что вы сделаете для нас все возможное. Мы платим.

С этими словами Пол Гриффин продиктовал мне свой номер и повесил трубку. Спустя несколько часов в моем кабинете уже сидел Джон Форвард, с взглядом полным безразличия к происходящему. Периодически он улыбался мне и строил глазки, наверное, думая при этом, что он очень обаятельный. Разговор вел агент Гриффин, от которого у меня бежали мурашки по телу. От него веяло каким-то холодом. Его суровый взгляд, как мне показалось, говорил о том, что он не любит людей. Я обратила внимание на его руки - обручального кольца не было, детей, по всей видимости, тоже. Если бы я увидела этого человека в толпе, я бы подумала скорее, что он банковский клерк или начальник службы охраны, но никак не помощник взбалмошной рок-звезды.

- Надеюсь, мы друг друга поняли, - сурово спросил Пол Гриффин. - На судебном процессе будут журналисты, и мы должны быть точно уверены, что не ударим в грязь лицом. Никаких исправительных работ или тюремного заключения. После окончания суда Джон должен отправиться домой. Не в камеру, слышите?

- Понимаю, мистер Гриффин, - улыбнулась я. - Я постараюсь сделать все, что в моих силах.

Через три недели состоялось слушание по делу Джона Форварда. В зале заседания была куча репортеров. То и дело присутствующих ослепляли вспышки фотокамер. На улице у здания суда шумела толпа фанатов. Они принесли с собой транспаранты и плакаты с изображением своего кумира, пели его песни и кричали, что любят Форварда. Одна пожилая дама в розовых брюках, держащая на поводке белого пуделя, притащила мегафон и в рупор сообщала всем присутствующим, что хочет иметь детей от Джона. Длился этот цирк не долго - к даме подошли полицейские и забрали громкоговоритель.

- Джон Форвард, вы обвиняетесь в порче чужого имущества, в управлении автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, и сопротивлении при задержании, - раздался голос судьи. - Вы признаете свою вину?

- Да, Ваша честь.

Сам процесс длился около трех часов - довольно долго. Сторона обвинения была не согласна со стороной защиты и настаивала на более суровом наказании. Адвокат, представляющий интересы истцов, был умен и довольно цепок. После вынесения вердикта, как ни странно, обе стороны остались довольны. Форварда обязали оплатить ремонт разбитых автомобилей и выплатить каждому из трех потерпевших по три тысячи долларов морального вреда. После заседания рокер уехал в клуб, отмечать победу, а я отправилась в офис.

- Джен Эйрин? Снова здравствуйте, - ко мне подошел тот самый цепкий обвинитель, который на суде был моим оппонентом. Он ослабил галстук, а его волосы были слегка растрепаны. Я успела отметить, что эта небрежность ему очень даже шла. - Вы не торопитесь? Разрешите поздравить вас с успешным окончанием дела.

- Спасибо, Даррен! Наверное, вас тоже можно поздравить. Наши клиенты оказались на редкость сговорчивыми и не стали подавать апелляцию.

- В вашей практике это ведь не редкость. Честно говоря, я давно наблюдаю за вами, и хочу отметить, что вы - настоящий профессионал. За последнее время вы не проиграли ни одного дела.

- Если быть точнее, за последние три года, - я смущенно улыбнулась.

После той беседы мы решили вместе поужинать. Потом у нас завязался роман, а примерно через год мы поженились. Впоследствии нам часто приходилось работать вместе на одних и тех же процессах. Мы жутко веселились, когда узнавали, что снова будем защитником и обвинителем одного и того же человека. Иногда на суде мы строили друг другу смешные рожицы и нам даже делали замечания. Та жизнь была действительно счастливой, но, к сожалению, короткой. Последние несколько раз я умирала достаточно молодой. Настоящая вселенская несправедливость.

К сожалению, с ангелами не поспоришь: какую жизнь дали, такую и принимаешь, никакой альтернативы. Тысячи раз я спускалась на землю, и за всю историю своего существования не раз попадала под этот удар. Я делала неверный выбор. Не так-то это просто.

Представьте, что у вас есть ограниченное количество денег на покупку квартиры. Риелтор предлагает вам два варианта: маленькая квартирка в центре города, где до работы и всех развлечений вам не больше пяти минут, или комфортная трехкомнатная квартира на самой окраине, далеко от привычных благ цивилизации. Вы знаете, что это ваш дом на всю оставшуюся жизнь. Вы будете в нем жить, любить, растить детей, принимать гостей. Риелтор объясняет вам, что на обе квартиры полно претендентов, и они готовы уже сейчас отдать свои деньги и въехать в новое жилье. Он торопит вас, говорит, что ситуация настолько горяча, что у вас всего несколько минут, чтобы подумать. Вы нервничаете, возможно, делаете поспешный выбор, предпочитая загородному комфорту центр бурлящего мегаполиса, или наоборот. Практически то же самое и на небесном холме: перед нами встает выбор следующего воплощения, которое мы представляем для себя наиболее комфортным. Однако долго размышлять над тем, в каком облаке спрятана наша заветная жизнь, а в каком - ангельский креатив, мы не можем: нас в этой длинной очереди миллионы. Мы торопимся, и иногда промахиваемся, выбирая то, что уготовили для нас ангелы. Отсюда на земле равновесие добра и зла, богатства и нищеты, здоровья и болезней. Ангелы не могут дать всем одинакового счастья. Не раз мне приходилось испытывать в жизни, выбранной не мной, неудобства, дискомфорт, несчастья, лишения, горе и прочие малоприятные вещи.

Однажды, это было так давно, что я даже не помню в каком веке, мне пришлось выти замуж за богача, который продал меня в рабство, и до самой смерти я работала на плантации, ежедневно подгоняемая кнутами своих новых хозяев. Как в сказке, меня попытался освободить такой же невольник, как и я. Он придумал план побега, и мы должны были уплыть в дальние страны, подальше от гнета, но, в итоге, нас поймали, и забили камнями до смерти. Ужасная судьба, но в мире, как говорят небесные помощники, должно быть равновесие, и с этим ничего не сделаешь. В другой жизни я была пиратом. Отнюдь не таким романтичным, каким представляют их в кино или литературе. Мы грабили корабли, убивали людей, захватывали пленных. Тогда меня и всю мою команду прилюдно повесили. Несколько раз я была самой обыкновенной крестьянкой с абсолютно серой и скучной жизнью. Поверьте, в этом тоже мало приятного. Кстати, я ни разу не была королевой, принцессой или президентом. Надо бы подумать и об этом.

Погрузившись в воспоминания, я заснула, а проснулась уже дома. Я открыла глаза и увидела маму.

- Привет, малыш! Сейчас придет с работы папа. Ты уже соскучилась?

Папа мне очень нравится, впрочем, как и мама. Они очень добрые и заботливые. Только вот эта ненавистная мной "коза рогатая" каждый день тычется мне в лицо. Папа любит выставлять указательный палец и мизинец вперед, а остальные пальцы сжимать, и, вертя этой "рогаткой" у меня перед носом, заставляет смеяться.