Съемная квартира Хайме в зоне SF на вид, как две капли воды была похожа на квартиру Пита. Не было только навеса над рабочим столом, а в остальном один в один.

Хайме с порога позвал Анну, но она не откликнулась. На стене в прихожей зазвонил белый телефон, и он снял трубку. В ухе послышались короткие гудки. Он еще немного постоял в ожидании. Земля наглядно продемонстрировала, на что в обозримом будущем будет способен каждый легионер.

В комнате он сел за ноутбук и проверил счет. Ему, как и другим легионерам, никто не разъяснял, как работает новая финансовая система легиона. Он распознал ее суть внутренним чутьем. Цепочка «отдал — отдал — отдал» развеселила бы любого гражданина старого мира. Явилась она во всем блеске мастерства легиона. Финансы курсировали строго внутри круга. Самое приятное в случае с легионом было именно то, что никому из зогов не приходилось преодолевать себя или бороться с искушением. Траты на себя действительно интересовали их в последнюю очередь.

Закончив дела со счетами, Хайме сел за виолончель. Впереди его ждал перелет в популяцию Сигма, куда его оркестр отправлялся на гастроли. Окружающая его обстановка стала исчезать. Хайме продолжал играть, и комнату стал наполнять розоватый свет. Он расползался и заполнял пространство вокруг, пока комната совсем не исчезла. Остался лишь музыкант со смычком и виолончель.

* * *

На темном, золотисто-зеленом пятне травы с россыпью белых звезд-цветов играло голубыми переливами озеро, — радужная оболочка птичьего глаза. Вокруг озера, по окружности тянулся светлый пух. Хайме находился внутри глаза совы и наблюдал за тем, что происходит под деревом, на ветке которого сидел. Лес вокруг был освещен мягким, серебристым светом. Ярче всего он светил там, где собрались люди. Грезившие лежали в разных позах: кто-то смирно, кто-то ворочался и шептал, погоняя своих медлительных детей на Талатоне.

— Я заметила слезу на щеке Йакима, — задрав голову вверх и глядя на сову, сказала Арити. — Он объявил, что рукав открыт.

— Но Йаким никогда не плачет, — ухнул Хайме, моргнув совиными глазами.

— Сегодня я поняла, что это не так. Йаким хочет, чтобы все были счастливы. Он переживает за всех, — пропела Арити, имя которой совпадало в обоих мирах.

— Но мы и так счастливы, — протяжным уханьем отозвался Хайме.

— Я про наших отпрысков, живущих в кукольном театре.

Хайме беспокойно хлопнул крыльями и потоптался на ветке.

— Не для того Всевышний делился и рассыпался на миллиарды частичек света, чтобы его дети попали в заточение, — продолжала Арити. Сняла с головы венок из дубовых листьев и поправила выпавший листок.

— Талатонцы видят Марс не таким, каким его видим мы, — сказала она.

— Для них он голый и пустынный, — согласно мигнул обоими глазами Хайме. — Для нас — цветущий сад.

— Несчастные дети, — сострадательно и протяжно пропела Арити, добавив в конце фразы что-то типа «лалала-тата» — частый припев в песнях о детях — хранителях света в плоском мире Талатона.

Наполненная бело-голубым светом, Арити подняла с травы яшмовый гребень, и стала расчесывать им волосы.

— Хайме, о чем вы тут беседуете, можно полюбопытствовать? — услышал одетый в свет Арити Хайме, и резко повернул голову на девяносто градусов. С другой стороны дерева сидел Кайа. В руках он держал золотистый саксофон, мундштук которого старательно протирал кусочком белой ткани. Надо сказать, все предметы на Земле, как, например, каменный гребень Арити или саксофон Кайи, появлялись в пространстве и исчезали по желанию людей.

— Питер попал в заточение? — полюбопытствовал Хайме, слетев с ветки вниз и превратившись в светового юношу. Лучшего имени для жителя Земли и не найдешь.

— Не волнуйся брат Хайме, со мной все в порядке, — отложив саксофон, улыбнулся Кайа.

— Я не мог остановить тебя. Хайме несколько раз нетерпеливо хлопнул крыльями.

— Ты же знаешь причину, — последовал ответ. — Стоит ли беспокоиться, мой мудрец.

— Мы выполняем программу, предписанную Кругом Тринадцати, — повторил то, что знал, Хайме, — В случае глобальных катаклизмов мы сохраним свет Земли. Затем он взял из рук Кайи саксофон, осмотрел его со всех сторон и сыграл короткую джазовую импровизацию.

— Браво, — похлопал в ладоши Кайа. — Это все так, конечно, но это не все, — добавил он.

— О чем ты, брат Кайа? Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — спросил Хайме и отложил инструмент.

— Что ты знаешь об истории нашей родной Земли? — спросил Кайа.

— Золотые живут на Земле, которая внутри и снаружи Талатона. Программирующий сигнал на Талатон идет со спутника Джабраила. Он изменен враждующей с нами консолидацией Эйнара и его сторонников мараев. Они эедают захватить световые коды, из-за чего нам и пришлось мобилизовать зогов и собрать легион, — отчеканил Хайме. — Талатон — испорченная копия Земли, — добавил он.

— Это все, что ты знаешь? — улыбнулся Кайа.

— Все, — подтвердил Хайме.

— Раскрою тебе маленький секрет: «На Талатоне, в самых грубых тисках плоского мира живет истинный правитель Земли и Круга Тринадцати», — сообщил ему Кайа.

— Но ты не можешь знать наверняка, — не слишком уверенно возразил ему Хайме, сотрясаясь и вибрируя всем своим прекрасным, световым телом, от восторга.

— Пит знает, — отозвался Кайа и сам завибрировал от смеха. — Йаким — куратор Круга Тринадцати — ведет его на Талатоне. К тому же — он мой родной отец. Теперь ты все знаешь, и будь спокоен.

— Йаким — глава правительства Талатона, Мартин Форс?! Вот это сюрприз! Хайме живо отрастил крылья и снова поднялся в воздух. Немного развеялся, полетав вокруг дерева, и снова приземлился рядом с Кайей, превратившись в человека. Теперь у обоих за спиной покачивались обведенные золотистой линией, белые крылья.

— Кажется, я догадался о том, чего не знает даже молодежь Земли, — поделился Кайа. — Мартин Форс отвечает за третью экспедицию на Марс. Среди алмангов будет один зог, ставший человеком.

— Невероятно! Кто он? — пропел баритоном, переходящим в тенор, Хайме.

Кайа снова поднял саксофон и сыграл сложнейший джазовый пассаж. Хайме посмотрел по сторонам. Свет от игры Кайи стал ярче.

— На Талатоне я мечтал играть на саксофоне, но не было времени, — признался Кайа. — Ладно, полетели, — призвал он брата. Хайме встал и аккуратно раскрыл двухметровые крылья.

Вместе они облетели священный каньон братства, посмотрели, как люди готовятся к отправки в другие миры. Затем вернулись на поляну, и присоединились к сородичам. Оба не отличались от остальной молодежи Земли в том, что касалось чтения новостей, генерируемых анализатором.

— Давайте сравним результаты анализатора с собственными прогнозами, — предложил всем Кайа. — Бета пошла на шаг неслыханной щедрости. Юный президент предоставил населению популяции бессрочный займ на закупку оставшейся после пожаров древесины. Обозначены новые границы популяции Сигма. Возможно сдвижение границ в сторону Беты.

Анализатор продемонстрировал всем голограмму с залом дворца одного из мараев — правителя популяции Бета. Он сидел за столом переговоров с двумя покупателями.

— Этот намерен подписать договор о продаже Беты. Больше продавать нечего. Все разворовано или сгорело.

— И что же, продадут? — поинтересовался кто-то.

— Анализатор говорит, что такая возможность по-прежнему сохраняется. Мой прогноз — не успеют, — сказал Кайа, выпустив из рук шар, и тот завис между слушателями.

Рука бандита, сидящего за столом в зале дворца, дрогнул. Лицо исказила гримаса ужаса. Из открытого рта повалили клубы черного дыма. Охранники бросились к хрипевшему и агонизирующему главарю местной шайки ставленников мараев. Скрюченные пальцы мертвой хваткой держали усыпанную бриллиантами ручку с золотым пером. Ожидавшие подписания договора, вскочили с мест. Изо рта агонизирующего вместе с клубами дыма вырвалось последнее «хо-о», а вокруг уже танцевали и разливали по бокалам шампанское. Двери распахнулись, и в зал бодрым шагом, почти бегом влетел молодой претендент на только что освободившийся трон. Он выдернул лист с договором из скрюченной руки, оставив в намертво сжатых пальцах крошечный обрывок. Глаза марая зафиксировали последний отпечаток — прекрасное, юное лицо. Молодой человек чиркнул зажигалкой с надписью белым по черному «Охота», поджег договор и выпустил его из рук.

Новый правитель популяции Бета — кудрявый юноша из Сигмы — помахал у себя под носом рукой, разгоняя остатки дыма. Во дворце заиграла божественно прекрасная музыка.

* * *

Стелящийся по земле туман стал рассеиваться. Перед Хайме появился большой концертный зал. Он поднял смычок и заиграл, как в последний раз. И музыка снова захватила его, и он был музыкой. Мир был един. Впервые он явился Хайме с первыми ударами его сердца, еще в утробе матери.

Оркестр отыграл свой первый гастрольный концерт на следующий день после того, как Пит вернулся в бункер. В зале сидели родители Уны, и Хайме случайно остановил на них взгляд. Он улыбнулся им, как старым, добрым знакомым.

— Тебе понравились часы? — спросил он, склонившись к уху Анны во время третьего выхода на поклон.

— Ой, кажется, я забыла их дома, — ответила та.