«Я выхожу», — пробормотал Пит и открыл глаза. Он обнаружил себя сидящим в хвосте полупустого вагона метро. Двери открылись, он встал и вышел из вагона. Самочувствие было прекрасным.

Белая станция и розовый информационный щит возле черного эскалатора, показалась ему незнакомыми. Последний раз он был здесь неделю назад, и все было по-другому.

В кармане куртки зазвонил телефон.

— Патрик! — обрадовался Пит. Зашел на эскалатор и продолжил разговор, провожая взглядом люминесцентную полосу зеленого цвета, тянущуюся вдоль стены. Глядя на нее, Пит нахмурился.

— Где ты застрял? — низким голосом пробубнил в трубке Патрик.

— Из метро выхожу. Скоро буду.

— Ждем, — сказал Патрик и отключился.

Пит сошел с эскалатора и направился к выходу. Снаружи — знакомый сквер, но каким-то чудом он перенесся на противоположную сторону улицы. Пит в нерешительности остановился и стал присматриваться. Деревья других пород. Одиночные прохожие светились розовым светом. Он остановился, провожая их взглядом. Проходя мимо него, они улыбались и здоровались. На каком языке они говорили? Какой бы это ни был язык, Пит его понимал.

С другой стороны сквера стояли большие, каменные дома, отбрасывающие длинные тени. Солнце садилось, и его свет становился мягко-голубым.

— Боже Всевышний, где я? — прошептал он, и сотановился. В своем длинном, почти до щиколоток, пальто, сшитом на манер бурки, он выглядел почти, как монумент. Под распахнутым пальто сумка наперевес. Волнистые волосы с золотым отблеском растрепаны.

— Эй, Пит, отомри. Я снимаю с тебя заклятие! — услышал он знакомый, звонкий голос, и посмотрел вверх. Ноа высунулась из окна ближайшего к нему дома, направила на него объектив и сделала серию снимков. Пит широко улыбнулся и помахал. Ноа помахала в ответ.

На площадку перед квартирой Патрика он вышел через галерею-переход между домами. Раньше ее не было, он точно помнил. Пит остановился перед дверью, а Патрик открыл дверь с противоположной стороны площадки. Пит не растерялся. Озабоченно похлопал по карману пальто, что-то буркнул себе под нос и сделал вид, что подбирает что-то с пола.

— Ключ выронил, — улыбнулся он другу.

В квартире Патрика, на белой стене было нарисовано лицо. Большие глаза. Вокруг зрачка зеленый лес, а за ним — синее море. Под картиной была надпись: «Когда-нибудь мы уйдем, а ты останешься здесь, и будешь знать то, что знали мы». В конце предложения нарисована рожица с высунутым языком.

— Что случилось? — присматриваясь к Питу, поинтересовался Патрик.

— Да, так, ничего. Все в порядке, — оторвавшись от картины, отозвался Пит. Снял пальто и выложил из сумки несколько яблок.

Патрик и Ноа обменялись улыбками.

— В своем репертуаре, — заключила Ноа. — Мне показалось, или ты заблудился?

— С чего ты взяла? Просто остановился полюбоваться закатом, — улыбнулся ей Пит.

Разговор продолжили за столом. Круглым, бежевым столом под конусообразным навесом из красных лент. Пит волновался. Ему бы постоять где-нибудь в сторонке, прийти в себя, да вспомнить, что произошло.

— Я, пока ехал в метро, заснул и увидел сон, — поделился он с друзьями, когда все уселись за стол. — Мне приснилось, что я смотрел на солнце и обращался к тебе, Ноа. Я сказал тебе: «Сделаешь все, как надо, и прилетишь». Помню, как вышел из своего прозрачного, куполообразного марсианского дома, — улыбнулся он друзьям. — Оказалось, что я нахожусь внутри кратера. Вместе с алмазным ангелом Черным Меркурием мы выбрались из него, и я увидел лес. Со всех сторон лес, неподалеку озеро с такой синей-пресиней, чистой и холодной водой. Было так легко и приятно….

Пит замолчал. Ему показалось, Ноа выглядела моложе, чем в последний раз. Одета в белый джемпер с широким воротом, каштановые волосы перехвачены черной лентой. Патрик — в свободной серой рубашке с мудреным орнаментом из тонких светло-желтых линий. На руке серебряный браслет. Загорелый и голубоглазый. Таким же он был неделю назад. С минуту все трое занимались тем, что молча изучали друг на друга, обмениваясь загадочными улыбками.

— Кто-то украл мою жизнь, — первым нарушил тишину Пит, — а взамен я получил вход в золотой рукав.

— Сколько ты ехал в метро? — поинтересовался Патрик.

— Минуты две, — пожал плечами Пит.

Патрик молча встал из-за стола и принес откуда-то скрученный в трубу лист из пластичного материала. Развернул его и продемонстрировал друзьям.

— Прошлой ночью я сделал набросок. Назвал его «Золотой рукав». Вот, видите, здесь даже подписано в углу. Случаются же совпадения.

Пит посмотрел на рисунок и улыбнулся.

— Точно, это он, — обрадовался он.

Ноа катала по столу яблоко и наблюдала с хитрой улыбкой. Пит отодвинул красную ленту навеса и еще раз посмотреть на лицо, нарисованное на стене. В нижней части его, вместо паутины с паучком, которую он видел в прошлый визит к Патрику — нежно-розовые губы. Рот слегка приоткрыт, из него вылетают белые звезды, и за каждой тянется хвост.

— Да, кстати, — спохватился Патрик, — инструмент сегодня заберешь?

— Конечно, — ничуть не удивившись, отозвался Пит.

— Подождите здесь, скоро вернусь. Патрик вышел из-за стола и ушел, оставив их наедине.

— В начале я ничего не помнил, а потом….- продолжал вспоминать Пит. — Это было в тоннеле, на Талатоне. Я видел их всех: Луи, Софи, Хайме и всех остальных, с кем успел познакомиться в переходе. Помню разноцветные, люминисцентные зигзаги, соединяющие города Новой Земли. Я видел их названия. Дверь — вход в место, которое мы назвали зрачком планеты, — имела географические координаты, и находилось это место где-то в океане.

— Ты помнишь, откуда вы стартовали? — на полном серьезе спросила Ноа.

Пит, думая, что она подыгрывает ему, усмехнулся и покачал головой отрицательно.

— Первые две экспедиции на Марс были неудачными, и весь экипаж погиб, — напомнила Ноа. — Третья экспедиция была успешной. Вы действительно стартовали в океане. На борту корабля было двенадцать алмангов и ты. Бен Черный Меркурий ввел тебя в состояние анабиоза и верно охранял до прилета на Марс, а по прибытии ухаживал за единственным человеком в составе экспедиции.

— Я летал на сверхскоростной колеснице, — улыбнулся Пит. — Человек в сопровождении алмазных ангелов. Мечта… Он все еще был уверен, что видел сон, а Ноа просто дурачит его, демонстрируя чудеса ясновидения.

— Ты отдал ключ алмангам, предоставив им полную свободу, а сам погиб. Алманги же создали рай на Марсе. Они продолжали жить и размножаться с твоим световым кодом внутри. Те леса и озеро, что ты видел….Их не было, когда вы с Черным Меркурием вышли из кратера. Это было много позже, и об этом ты сохранил память.

— Что было дальше? — напряженно всматриваясь в ее лицо, спросил Пит, посерьезнев.

— Доктор Ши исчез вместе со всеми последователями Эйнара. Ноа горько усмехнулась. — На Новой Земле остались люди и алманги со световым кодом Ноа.

— Кто я? — не выдержал он. Хоть вопрос и прозвучал нелепо, Ноа и бровью не повела.

— Ты из седьмого поколения алмангов на Марсе. У тебя внутри световой код Питера Уотермана. В тебе живет его память.

— Питера Уотермана? Я и есть Пит Уотерман. Я алманг? — наконец, дошло до него. А как же ты, Патрик, другие люди?

— Мы прибыли на Марс в составе следующих экспедиций, но, к сожалению, не застали тебя в живых. Многие люди погибли, но некоторые выжили, и я — потомок тех людей. Все, что сейчас есть на планете — леса, моря, воздух и пресловутая гравитация, — создано воображением людей и руками алмангов.

— Твой световой код… Пит сделал неопределенное движение рукой, и безвольно уронил ее на стол. Было ли это сном или реальностью, понять было трудно, но память снова возвращалась к нему.

— Все реально, просто мы находимся в другом мире, — с надеждой, как будто уговаривая себя, тихо произнес он. — Выходит, я своими руками строил мир для тебя. Пит поднял над столом руки и развернул их ладонями к Ноа.

— Да, — улыбнулась та.

— Когда еще было только самое начало, был полет, — сказал Пит, опустив руки на стол, — Я назвал его полетом нулевой точки, и не было тогда никакой единицы информации.

— Просто полет, — подтвердила Ноа. — Прежде, чем стало возможным что-то передать, о чем сообщить, надо было разделиться на две половины. Затем создать тех, кому можно было бы сообщить об этом, и сделать так, чтобы они забыли, откуда они взялись, и уж потом небольшими порциями напоминать о себе, доставляя себе и своим созданиям удовольствие. Доктор Ши хотел быть богом. Он создал алмазных ангелов, но он не планировал дать им возможность принимать решения и жить по-своему. Милосердные люди нащупали другую возможность жизни. И док просто исчез.

— Прости меня, — перебил ее Пит. — Я не дождался тебя, но я помнил. Как я мог забыть часть себя? Помню, как записывал все в черный блокнот, что ты передала мне с Беном. Знаешь, там, когда мы выбрались в первый раз из кратера, не было ничего, кроме прозрачного купола гигантского парника над нашими головами. Куда ни посмотри, повсюду простиралась пустыня. Лес и озеро, все, что я, ты и другие люди, видели с Земли, было создано позже. У меня активировались новые, ранее не задействованные участки мозга. Я должен был адаптироваться к новым условиям, но я не успел. В конце, когда я передал ключ алмангам, Бен напомнил мне о том, что такое mundiz. Алманги имели выбор до того, как получили световой код Питера Уотермана.

Ноа согласно кивнула и улыбнулась.

— Я читала твой дневник. Его передала мне бабушка. Последним, что ты написал, было: «Я знаю, что мне делать со своим белым слоном, док. Я убил одного из ваших алмангов, и это не дает мне покоя. Сегодня я принял решение отдать им ключ. У алмазных ангелов не только программа, не только мой световой код внутри. Я подарил им свободу». Незадолго до смерти от истощения ты сделал последнюю запись: «Прости меня, отец! Ты ожидал от меня большего». Моя семья бережно хранила тетрадь, передавая ее из поколения в поколение. Она и сейчас у меня. Об этом знал только Бен Черный Меркурий. Он унес тайну с собой в могилу. Остались только ты и я.

Пит встал из-за стола, и подал ей руку. Ноа встала, и он взял ее за руки. Поцеловал ее ладонь, и приложил ее к своей щеке.

— Когда ты была Элис на Талатоне, я уже знал, что именно через эту маленькую крапинку в середине твоих прекрасных глаз мы сможем отправиться в другой мир, которым владели с тобой всегда и везде. Мы помнили себя настоящих, где бы ни проявлялись, и это — главное.

Розовый свет внутри их тел вспыхнул ярче.

— Я давно хотел сказать, что люблю тебя, — сказал он.

— Я тебя тоже, — улыбнулась в ответ она.

Красные ленты шатра колыхнулись, и они вышли из-под навеса. В комнату вернулся Патрик с виолончелью.

— Не хочешь сыграть нам? — предложил он Питу, и тот молча вынес на середину комнаты стул, сел и заиграл для своих друзей, как в последний раз. И тьма вышла из него, и остался свет.

Конец