Утром я проснулась от настойчивого жужжания и, открыв глаза, первое, что увидела, это своих деятельных пчёл, которые явно присмотрели угол комнаты для гнезда и размещения там стратегического запаса мёда. Створка окна была приоткрыта, так что два десятка строителей, оставшихся после лета, деловито вылетали на улицу, чтобы вернуться с кусочками дерева. В Конохе его много.
Пчёлы клана Камизуру могли быть разными, благодаря чакре можно настроиться на создание нужных личинок. Я слышала, что у Камизуру Ишикавы было такое количество чакры, что он мог позволить себе и земляных пчёл, которые были у Джибачи, и огромных охотников-шершней, как у Сузумебачи, и медовых пчёл для техник разведки и прокорма всех остальных, какие были у меня. Ещё можно делать строителей, которые легко перерабатывают дерево или глину в зависимости от имеющихся вокруг материалов и очень быстро строят соты для заполнения запасными личинками и мёдом. В Ивагакуре ходили слухи, что центральная часть деревни построена гигантскими пчёлами Первого Цучикаге, выделяющими цементную смесь. Архитектура и правда походила на гнёзда насекомых.
Моё же гнездо пока было всего лишь с хороший мужской кулак…
У Шино большие ладони, такие сильные, но красивые. Я заметила особые мозоли на костяшках, которые бывают только у шиноби, специализирующихся на тайдзюцу. Меня это удивило. Шино вообще мало походил на тех, кто использует насекомых. Впрочем, из мужчин я толком знала только Джибачи и своего отца. Обычно в ближнем бою такие, как мы, бесполезны, наш козырь в дальних дистанциях. Разведка и нападение посредством питомцев. А у него такие литые мышцы, словно он мастер ближнего боя. С курткой и кучей одежды это совсем незаметно, но вчера…
Жужжание стало более настойчивым, и, вздохнув, я перевернулась на живот и частично стянула с себя юкату, чтобы оголить позвоночник. Вдоль него проходит самый широкий канал чакры, близкий к внутренним запасам, а насекомые пользуются нашей чакросистемой как каналами-ходами. Небольшой зуд, так как рабочие пчёлы торопились достать из меня нектар, чтобы сразу его запечатать. Вообще у всех шиноби со способностью к управлению насекомыми особая кожа и близко расположенные под ней каналы чакры. По крайней мере, на нескольких участках тела это так. Это позволяет питомцам беспрепятственно проникать и покидать наш организм и не приносить слишком сильного дискомфорта хозяевам. Наверное, у Абураме то же самое. Вчера я не заметила у Шино каких-нибудь специальных отверстий или видимых следов. И кожа у него очень мягкая… Приятно было его касаться. Нашей семье приходилось разделять функции ульев, потому что никто из нас не обладал запасом чакры Каге. Пожалуй, если бы пчёлы были у Шино, он мог бы содержать как минимум два боевых вида.
Вчера, когда я увидела стену Конохи, то поняла, что моим пчёлам так просто её не преодолеть. Нам с Шино пришлось подождать, пока они сделают несколько ходок на поле хиганбаны. Какое-то время я могу держать собранную пыльцу, но лучше, конечно, просто гнездо или хотя бы тыква, чтобы они построили свои соты и наполнили их мёдом.
Шино вчера об этом подумал…
Вчера…
Он сказал, что я нравлюсь ему… А потом вышел из комнаты, пожелав мне доброй ночи. Всё получилось так глупо. Я глупая. Разве можно так быстро узнать человека? Разве можно так быстро понять… Или полюбить?
Настоящий шиноби должен уметь принимать решение за пять ударов сердца. А если ты не можешь принять решение за это время, значит, ты не готов. Я не готова.
Мысли и метания прервали шаги. И я почувствовала, что по коридору к комнате идёт обаа-сама, которая вчера меня встречала.
— Джоо-чан, — сказала она через дверь, — ты проснулась?
— Да, — отозвалась я, натягивая юкату.
Двери зашуршали, и в мою комнату вошла обаа-сама. При свете дня она оказалась ещё старее, чем я увидела вчера вечером. Явно старейшина клана, она могла быть даже не бабушкой Шино, а его прабабушкой. Из таких старых людей я знаю лишь Цучикаге Ооноки.
— Строишь гнездо? — с интересом посмотрела в угол под потолком обаа-сама и улыбнулась, распустив лучики морщинок по всему лицу. — Давно я не чувствовала этого запаха. Идём завтракать. Шино-чан принёс для тебя медовые моти.
Я почувствовала, что щёки потеплели от смущения. Очень давно никто ничего не делал для меня. Впрочем, когда мы прошли до кухни, там никого не было.
— А где… Шино-кун? — спросила я, увидев лишь пирожные на низком столике. Стало немного грустно и подумалось, что Шино на меня обиделся и не хотел видеть из-за вчерашнего. Но он принёс мне медовые моти, которые мне понравились в той чайной, где мы впервые встретились… Что это значит?..
— Наверное, ушёл на тренировку, — ответила обаа-сама, и я выдохнула. Ну конечно, такому сильному шиноби, как Шино, требуется много тренироваться. Тем более, что вчера он почти весь день провёл со мной.
Пирожные были замечательными и ещё тёплыми. Обаа-сама смотрела на меня и отчего-то улыбалась.
— Простите, это было так вкусно… — я не заметила, как всё съела. Даже не предложила старейшине! Вот ужас! — Простите… Я всё съела одна.
— Не волнуйся, Джоо-чан, я уже завтракала, — отмахнулась от меня обаа-сама. — Просто, глядя на тебя, я вспоминаю свою юность… Это было так давно. Ты напоминаешь мне Акимицу. У моей старшей сестры уже были клановые татуировки, и она была похожа на тебя. Она была такой же красивой, как ты. Акимицу была последней владелицей пчёл в клане Абураме.
— Вашей… старшей сестры? Но… это же… — я замерла, открыв рот и всматриваясь в старое лицо с выцветшими глазами и совершенно седыми волосами.
— Похоже, что ты не знаешь историю своего клана, малышка, — усмехнулась обаа-сама. — Разве ты не знала, что когда-то в эпоху Клановых войн Камизуру и Абураме были одним кланом?
— Правда?! — вытаращилась я на неё.
— Конечно, правда, — кивнула старейшина. — Наш клан называли «кланом повелителей насекомых», мы обитали в «Долине жуков», которую все шиноби обходили десятой дорогой. Наша территория была мала, но зато богата и плодородна. Никто к нам не совался. Потому что ты сама знаешь, на что мы способны.
Я кивнула, боясь пропустить хоть слово.
— Наша Долина процветала, тогда как на территориях других кланов шиноби шли постоянные войны и стычки. Долина граничила с владениями клана Сенджу, с которыми у нас были мирные договорённости. Сенджу очень любили наш мёд, особенно вино из него, и хорошо за него платили. А однажды Сенджу Хаширама, который впоследствии стал Первым Хокаге, предложил нашим старейшинам объединиться в одну страну. Страну Огня. И перебраться в Коноху, — обаа-сама замолчала, о чём-то задумавшись.
— Получается, что… что не все согласились на это предложение Первого Хокаге? — спросила я.
— Да, в клане был очень амбициозный и сильный шиноби, которого звали Ишикава, — кивнула старейшина. — Насколько я знаю, он решил, что сам способен основать деревню шиноби. Большая часть клана «повелителей насекомых» была способна управлять пчёлами. Ишикава со своими людьми похитил великую пчелиную матку, чтобы перенести её на новое место, тем самым одновременно лишив остальной клан возможности получения яиц королев, — она кивнула на мой живот, — Он считал, что те, кто не пошёл за ним, не смогут выжить. Но в итоге заставил наш клан развивать другое направление в управлении насекомых.
— Жуков? — догадалась я.
— Да, жуков, — кивнула обаа-сама. — Моя мать и старшая сестра ещё получили пчелиную матку, но я уже нет. После выходки Ишикавы Долина жуков была частично разрушена, так что остатки нашего клана перебрались в Коноху. Так появилась ветвь «Камизуру», то есть «ушедших за реку», потому что Ивагакуре в Стране Земли Ишикава основал за Хироигавой. И ветвь «Абураме».
— Ох… ничего себе, — я была очень удивлена. Но стало понятно, почему миссия отца и Сузумебачи произошла так глубоко в Стране Огня. Они возвращались на прародину нашего клана.
— Когда нам стало известно, что клана Камизуру практически нет, мы решили, что стоит забрать тебя из Скрытого Камня, — помолчав, продолжила обаа-сама. — Единственным вариантом, конечно, было замужество. Шино-чан… почти вошёл в нужный возраст. К тому же…
— К тому же?..
— К тому же клан Абураме тоже очень сильно потрепало, — вздохнула обаа-сама. — Камизуру Ишикава решил уничтожить Абураме, которые стали известны. Доказать, что он всё равно сильней, но получилось так, что он сам погиб в бою у Конохи. Он и большая часть нашего некогда единого клана. Началась Третья мировая война. В Ивагакуре сменился Цучикаге, но Второй Цучикаге не дожил и до середины войны. Только Третьему Цучикаге удалось заключить мир между нашими странами. Из-за тех событий и отражения нападения на Коноху клан Абураме приобрёл дурную славу, — печально улыбнулась обаа-сама.
— Дурную славу? — переспросила я. Только что выпила чаю и съела гору всего, а в животе от её рассказа стало холодно.
— Да… Мы показали свою истинную силу, и многие стали избегать нас. Бояться. Клана Сенджу, которые когда-то пригласили нас в конгломерацию Конохи, на исходе трёх войн не стало. У нас не хватало женщин, чтобы восполнять численность клана. Куноичи, в принципе, чаще всего слабее мужчин, а в той бойне против Камизуру вышел весь клан Абураме… — старейшина замолчала, всматриваясь куда-то сквозь меня. — Погибли очень многие. Как мужчины, так и женщины. Но нам не удавалось привлечь в клан сторонних невест. Люди боялись, не хотели связываться с Абураме.
— Я… понимаю, — повела я плечом, вспомнив, как ко мне и моим родным относились в Ивагакуре. — Правда понимаю…
— В конце концов, чтобы не потерять статус клана, Абураме пришлось пойти на крайние меры, — продолжила обаа-сама, коротко взглянув на меня. — Мы покупали детей у некоторых куноичи и крестьянок, согласных выносить для клана ребёнка. У Шино-куна нет матери. В смысле, что она где-то есть, но не живёт в клане, не воспитывала его. В последние поколения детей рождались сплошь мальчики. Только шесть лет назад появилась одна девочка — Чио-чан. Если бы не подвернулась ты, то после того, как Чио подросла, она стала бы женой главы клана. Шино и остальных воспитывали как шиноби. Но они почти не знают материнской ласки. Шино-чан… очень обрадовался, что у него будет невеста, будет человек, который проживёт с ним всю жизнь, а не только проведёт ночь, преодолевая отвращение, чтобы зачать ребёнка.
Я сухо сглотнула от её откровений.
Жизнь шиноби очень сурова, но это… Такой хороший, добрый, внимательный и замечательный человек, как Шино, мог остаться одиноким из-за предубеждений? Это так несправедливо…
— Может быть, сейчас, когда обе наших ветви готовы к объединению, всё наладится для нашего клана и я смогу умереть спокойно, — светло улыбнулась мне старейшина, погладив по голове, и у меня чуть не брызнули слёзы.
Она на меня надеется, их клан тоже на грани вымирания, а я… не хочу совершать никакой мести. Это всё так ужасно. Мы, как оказалось, родственники. И Шино… Он такой хороший…
— Ну что ты, девочка? — утёрла мои слёзы обаа-сама и снова так светло улыбнулась, что у меня словно отсох язык. Как я могу сказать ей, что я даже хуже, чем шпионка?!
— Доброе утро, обаа-сама. Здравствуй, Джоо-чан, — в кухню вошёл тот мужчина, который встречал меня вместе с Шино. С усами. Глава клана Абураме.
— Шиби-чан, — улыбнулась ему старейшина, я тоже сдавленно поздоровалась с суровым отцом Шино, а потом спросила, можно ли мне выйти из дома и осмотреться. Старейшина разрешила, сказала чувствовать себя как дома, и я отправилась по коридору и вышла на улицу.
По идее, было бы неплохо постираться. Не всё время же в юкате ходить, а моя одежда после похода была не слишком чистой, и надевать её не хотелось. Вчера обаа-сама показала, что на источнике они ещё и стирают, не только моются, так что я полагала, что сориентируюсь.
Теперь на самом деле не так удивительно, что у них всё устроено так же, как было в клане Камизуру.
Но всё же… так странно, что у них почти нет женщин в клане. На улице между домами и деревьями было пустынно. Скорее всего, все мужчины на миссиях или тренировках, как Шино. Дома тут были из дерева, но почти так же, как у нас, сверху их покрывали гнёзда насекомых. Либо росли деревья, и гнёзда были на них. Шино упоминал, что ставит разные эксперименты по выращиванию своих жуков, чтобы получить наиболее сильных. Наверное, так делают все в клане Абураме. И тем, кто не привык к насекомым, наверное, такое их скопление повсюду кажется жутким.
Подумав, я решила первым делом ещё раз извиниться перед ним и поблагодарить за моти. Наверное, ему пришлось идти за ними в центр деревни, туда, где вчера мы видели лавки, а Шино сказал, что там рынок.
Когда я шла по кварталу Абураме, если его можно так назвать, то ощущала опасность, конечно, но в голову мне не приходило взять и потрогать чужое гнездо или подойти ближе к домам. Для того, чтобы безопасно ходить, были тропинки. Это и у нас так было. Естественно, что насекомые будут охранять свою кладку, свои припасы и своих личинок. Никто же не трогает просто так огромные термитники или постройки кислотных муравьёв где-нибудь на улице…
— Ой… — только подумала про кислотных муравьёв, как увидела похожую конструкцию гнезда. Видимо, кто-то в клане их разводит.
— Здравствуйте, Джообачи-сан, — поздоровался со мной кто-то, и появился запакованный шиноби в очках. По чакре я поняла, что это тот третий мужчина, который встречал меня у чайной. Как же его зовут?..
— Д-доброе утро, Киши-сан, — от страха я вспомнила, как его назвал Шиби-сама.
— Рад я, что вы помните моё имя, Джообачи-сан, — сказал Киши, стоящий от меня на почтительном расстоянии, точь-в-точь таком, какое потребовал от Кибы Шино. — Смотрите на муравьёв моих?
— Э… Я просто хотела найти Шино-куна, — ответила я. — Я знаю, что к чужим гнёздам лучше не подходить. Это может быть опасно.
— Протяните руку, Джообачи-сан, — попросил меня Киши. И сам тоже протянул ко мне руку, по которой пробежал довольно крупный муравей.
Я поймала муравья, прыгнувшего мне на палец, и почувствовала, что он меня чем-то побрызгал. Жидкость, впрочем, тут же впиталась, а муравей спрыгнул на землю и исчез в траве.
— Теперь будут знать вас питомцы мои, — пояснил свои действия Киши. — А Шино-сан на источниках, моется после тренировки.
— С-спасибо, — я выдавила улыбку. — Удачного вам дня, Киши-сан.
Мне показалось, что он смутился, хотя наверняка сказать было сложно.
Жвала у муравья были впечатляющими. Если укусит, это будет чувствительно, плюс, думаю, это был типа разведчик, который помечает жертву, чтобы его могли найти остальные. А форма боевого муравья могла быть и крупней, и брызгать сильной кислотой. К тому же часть колонии может быть летающей, хотя, если запустить их в лагерь… Абураме не остановились на пчёлах или одних жуках. И в конечном счёте они выиграли у Камизуру. У пчёл были вариации, но не такие серьёзные, как у совершенно разных жуков Абураме. Мне было интересно, кому принадлежали светящиеся хотарумуши, которых я видела вчера.
А ещё вчера возле чайной Киши-сан с Шиби-сама ушли замещением, только были два клона жуков, а не жуков и муравьёв. Я ещё удивилась, что чакра одинаковая. Скорее всего, это была техника Шиби-сама, отца Шино.
Я вернулась за своей одеждой в дом и пошла на источник, дорогу запомнила. Обаа-сама сказала, что там есть специальные кадки и тазы для стирки и если дальше пройти, то и место, чтобы повесить сушиться. Не стоило мешать Шино мыться и расслабляться после тренировки, но хотелось с ним увидеться как можно раньше. Так что я решила совместить ожидание с полезным делом.
— Могу помочь я Джоо-чан? — за спиной раздался вопрос, и я обернулась. Как раз достирала бриджи и осталось только всё отжать.
После источников Шино был в одних штанах и полотенце на шее. Здесь осенью не очень холодно, температура комфортная, да и чакра… Я замерла, разглядывая его мощный торс, широкую грудную клетку, кубики на животе и бицепсы. Он точно занимается тайдзюцу! Пока я растерянно хлопала глазами, он уже отжал моё платье. Я торопливо схватила всё остальное. Не самая удачная идея со стиркой… Отчего-то было стыдно из-за того, что он увидит моё нижнее бельё.
— Спасибо, Шино-кун, — кивнула я, забирая своё почти сухое платье. — И спасибо тебе за моти. Было очень вкусно.
Он пошёл рядом со мной, сопровождая до верёвок, и я быстренько повесила одежду сохнуть. Когда я это делала, на руку сел чёрный жучок, как раз на то место, куда «поплевал» муравей Киши-сана.
— Кикайчу мой… запах муравьиной кислоты ощутил, — удивлённо посмотрел на меня Шино, он взял меня за руку и осторожно коснулся губами тыльной стороны ладони, — здесь…
— Я встретила на улице Киши-сана, и он сказал, что так… его питомцы будут знать, что я своя и на меня не надо нападать, — ответила я.
В висках гулко забилось, потому что Шино не спешил отпускать мою руку и, развернув к себе ладонь, поцеловал центр, вдыхая запах. Так же, как вчера. На белой коже грудной клетки было видно, как стучит его сердце. Я сделала маленький шажок к нему и встала почти вплотную, одной рукой обняв за талию, а когда он отпустил меня, чтобы тоже обнять, то и второй рукой. Он дышал мне в шею и осторожно гладил большим пальцем вдоль позвоночника, словно боялся сдвинуть руки, и я просто задыхалась от нахлынувших чувств.
Теперь я не ощущала запаха смерти, как показалось мне в самом начале, когда я только встретила Абураме. И только сейчас поняла, что это был… запах моего собственного страха.