Третье путешествие Павла проходило главным образом по тем местам, которые он посетил во время второго путешествия. Он их не просто «прошел», а жил там подолгу (все второе путешествие заняло три года) и создавал новые христианские общины-церкви. Сейчас настала необходимость укрепить эти церкви в их вере, поскольку эмиссары из Иерусалима вызвали расколы и раздоры во многих из них.

Павел с Титом из Антиохии отправился в центральную часть Малой Азии в города Дервию, Листру, Иконию и Антиохию Писидийскую. Сохранилось мало документальных свидетельств о том, как он здесь работал и укреплял духом своих идейных детей. Из анализа всей совокупности свидетельств историки заключают, что его работа в этих церквах была весьма успешной и он изгладил остаток недоверия, которое старались привить христианам этих церквей блюстители закона из Иерусалима.

В первоисточниках сообщается, что в Дервии Павел подобрал себе нового ученика по имени Гай, который последовал за Павлом и оставался при нем все последующее время.

После работы в галатийских церквах Павел направился в Ефес (Эфес). Заслуга именно Павла в том, что Ефес стал третьей столицей христианства после Иерусалима и Антиохии. Ефес, как и Антиохия, был интернациональным городом. Учение Христа не предполагало делить людей по национальности. Поэтому оно находило сердечный отклик у разноязычного люда таких многонациональных городов. Что касается разноязычности, то все население владело греческим, поэтому проблем в общении не испытывало. Евреев в Ефесе было достаточно много. Они, хотя и объяснялись на греческом, вели замкнутую жизнь, о чем мы уже говорили.

До прибытия Павла в Ефес там уже находились Акила и Прискилла. Они участвовали в основании христианских церквей в Риме, в Коринфе и первыми начали это дело в Ефесе. Павел нашел в Ефесе небольшую христианскую общину, созданную этой легендарной четой.

Павел остановился у Акилы и Прискиллы и вместе с ними изготовлял палатки, чтобы зарабатывать на жизнь. В христианской общине большое влияние имел некий Аполлос, проповедовавший учение Христа. Аполлос был родом из Александрии. Он был красноречив, умел убеждать слушателей и толковать Писания. Но в нем не было правильного, идейного стержня. Он увлекался всеми новыми течениями. У Аполлоса была натура бродяги, который путешествовал в поисках новых идей. Он принял в свое время крещение от учеников Иоанна Крестителя. Своих учеников (около двенадцати человек) Аполлос учил не столько учению Христа, сколько своему учению.

Павел начал свою миссию с проповедей в синагоге. Каждую субботу в течение трех месяцев он излагал учение Христа и возвещал людям близость царствия Божия. Павла слушали, из синагоги не изгоняли, камнями не побивали, но сторонников было очень мало. Павел сделал соответствующие выводы и переключился на работу вне синагоги. Целых два года он непрестанно проповедовал в «Школе Тиронна». Появилось много обращенных и сочувствующих. Павел расширял сферу своих проповедей, и слух о нем разнесся очень далеко. В результате Павел организовал несколько церквей в окрестностях Ефеса, которые подчинялись главной ефесской церкви.

К сожалению, в Ефесе обосновались и иудео-христиане, которых насаждал Иерусалим. Эти христиане усиленно противодействовали Павлу. Насаждаемый Иерусалимской церковью иудаизм в христианстве всегда имел своим результатом раскол. А это — взаимные обвинения, оскорбления, проклятия друг друга. Так предпочитали распространять христианство иерусалимские вожди, присвоившие себе монопольное право на толкование и распространение учения Христа. Противоборство христиан Павла и иудео-христиан приобретало очень острые и опасные формы. В одном случае жизнь Павла висела на волоске. Сам он говорил, что находился в положении человека, вынужденного бороться с дикими зверями. Спасли Павла Акила и Прискилла, рискуя собственной жизнью.

Но Павел продолжал действовать, и это приносило свои плоды: вся западная часть Малой Азии за это время покрылась сетью церквей, основанных Павлом. Истинно христианские церкви были открыты в Смирне, Пергаме, Фиатире, Сардах, Филадельфии и Троллах. Деятельность Павла приводила к тому, что создавались не только церкви, но и активные центры распространения христианства. Один из таких центров (очагов) находился в городе Колоссы и прилегавших городах — Лаодикее на Лике и Гиераполисе. В этих местах проповедовал учение Христа друг и сотрудник Павла Епафрас. Здесь были образованы церкви из обращенных язычников, которые всецело подчинялись Павлу. Епафрас был как бы епископом для этих трех городов. В Лаодикее во главе домашней церкви был Нимфон. В Колоссах христианской общиной руководил богатый и добродетельный Филимон. Павел упоминает в своем послании к колоссянам и диаконессу Колоссов Апфию (жену Филимона) и своего сподвижника Архипа, на которого были возложены ответственные функции. Все они составляли надежную команду Павла и действовали согласовано.

Чтобы управлять множеством малых и больших церквей, нужна была информационная сеть. Надо было не только давать инструкции и разъяснения, но и получать информацию с мест. На происходящее надо было оперативно реагировать. Роль такой информационной, живой сети выполняли многочисленные ученики Павла, подготовленные для серьезного и ответственного дела, бесстрашные и преданные делу Христа. Эти курсирующие ученики Павла в каждой общине были очень уважаемыми и желанными гостями. Христиане относились друг к другу как настоящие братья. Особенно они любили, уважали и ценили своих наставников. Павла они боготворили. Ученики Павла, действуя под его руководством, распространяли христианство по всей Фригии, а также в Вифании. Значительная часть христиан Рима была родом из Фригии. То же касается и Ефеса. Фригийский народ воспринял христианство очень быстро. Специалисты считают, что способствовали этому и прежние верования фригийцев. Этот народ имел высокую нравственность и по природе был набожным. Он верил в то, что боги могут принимать человеческий облик.

Успехи Павла были велики, но за ним следовал анти-Христос в виде иерусалимских наставников. Они не были столь щепетильными, как Павел, и клеветой, обманом и деланным авторитетом апостолов они часто добивались своего.

Главным врагом Павла выступил Иоанн. Его все воспринимали как иудейского первосвященника. Он громил истинное учение Павла, не выбирая выражения. Иоанн в своем Откровении хвалит ефесскую церковь за то, что она «не может сносить развратных» (то есть последователей Павла), за то, что она «испытала тех, которые называют себя апостолами, не будучи таковыми, и нашла, что они жрецы», и ненавидит дела «николаитов». В Откровении Иоанна голос с неба авторитетно добавляет «которых и я ненавижу». Голос неба, по воле Иоанна, поздравляет Смирновскую церковь с тем, что «ее злословят те, которые говорят о себе, что они иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское». Иоанн присвоил себе божеский голос с неба и обращается к пергамской церкви: «Я имею нечто против тебя: у тебя там есть держащиеся учения Валаама, который научил Валока ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали. Так и у тебя есть держащиеся учения николактов, которое Я ненавижу». Фиотийской церкви тот же голос Божий, по воле Иоанна, говорит: «Имею нечто против тебя: ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицей, учить и вводить в заблуждение рабов моих, любодействовать и есть идоложертвенное. Я дал ей время покаяться в любодействии ее, но она не покаялась… Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не положу на вас иного бремени». К филадельфийской церкви Иоанн авторитетным голосом Божьим обращается со словами: «Вот я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они иудеи, но не суть таковы, а лгут, вот, я сделаю то, что они прийдут и поклонятся пред ногами твоими и познают, что я возлюбил тебя». Мы привели только незначительную часть из того, что было обрушено на церкви уже после казни самого Павла. Откровение Иоанна в Новом завете Библии находится рядом с посланиями самого Павла. И то и другое служит руководством для сегодняшних церквей. В этом весь человек. Еще раз подчеркнем, что иудейские эмиссары разного ранга воздействовали устно и письменно на те церкви, которые создал Павел. Если бы Павел не создал церкви в Малой Азии или Сирии, то сами они никогда не стали бы их создавать. Их устраивало иерусалимское иудейское болото. Но раз Павел создал истинно христианские церкви во многих странах (провинциях Римской империи), то это потерпеть они не могли. Как ищейки они следовали за ним и разрушали все, им созданное. Самого Павла они постарались заманить в капкан самым нечестным образом.

К сожалению, дальнейшая деятельность Павла целиком связана с расколами церквей, которые инициировались или «голосом Божьим», или реальными подстрекателями-иудеями. Историк пишет так: «Преследовавшие Павла по пятам послы Иерусалимской церкви, которых мы уже встречали в Антиохии и Галатии, достигли и Коринфа. Новоприбывшие многоречивые, полные самохвальства, заручившись рекомендательными письмами от иерусалимских апостолов, ополчились на Павла, стараясь вызвать сомнения относительно его честности, умаляя или совершенно отрицая его права на звание апостола; они даже доводили свою неделикатность до утверждения, будто Павел сам не верит в свое апостольское призвание и потому не пользуется обычными привилегиями апостолов. Его бескорыстием пользовались как оружием против него. Его изображали человеком пустым, легкомысленным, непостоянным, много и без толку говорящим и утверждающим; упрекали его в том, что он при каждом удобном случае хвалится, ссылаясь на небывалую милость к нему Господню. Отрицали его видения. Особенно подчеркивали тот факт, что Павел не видел Иисуса, следовательно, он не вправе говорить о нем».

Иерусалимские эмиссары кичились своими верительными грамотами и тем, что они прибыли из Иерусалима, центра апостолов. Они всячески превозносили Петра и Иоанна. Их называли не просто апостолами, а архиапостолами. При каждом случае они подчеркивали иерархию, которую никто не смеет нарушать: Бог поручил учительствовать Христу, а Христос — своим апостолам. И здесь не может быть места самозванцам и самодеятельности. Что касается Закона, то он должен соблюдаться христианами в полном объеме, включая обрезание. Естественно, они приобрели сторонников и раскололи созданную Павлом церковь. Образовалась «партия Петра». Верующие были в полном замешательстве. Вместо того, чтобы строить свою жизнь в согласии с учением Христа, в любви друг к другу, они распалялись, доказывая друг другу, кто лучше — Петр или Павел. В условиях этой борьбы, оскорблений и взаимных обвинений часть верующих заявила, что они и не за Петра, и не за Павла, а они за Христа. Это была «партия Христа». Так люди опошлили, исказили самую суть учения Христа, в котором содержится одно-единственное требование: «Возлюбите ближнего твоего, как самого себя». Иерусалимские эмиссары делали все для того, чтобы этого не было.

Христианская церковь развивалась не в вакууме. В ней шла не только внутренняя борьба между иудеями и истинными христианами. Она представляла собой пока что небольшой островок в море распущенности, безнравственности и преступности. Все это захлестывало и христиан. Многие «из них были объяты духом тщеславия, суетности, раздоров, глупой гордости». Целомудренные общие вечери превратились в мистические со сценами разгула. Часто они заканчивались просто пьянством. Богатые оскорбляли бедных и на этих вечерях не делились с ними едой. Многие забыли истинный смысл этих вечерь, как память об Иисусе и приобщении к «телу и крови» Христа, то есть к его учению. Первые христиане ждали воскрешения из мертвых. У них была надежда, что смерть уйдет вообще. На самом деле многие из них хворали, а несколько человек умерли. Думали, что это наказание за грехи.

На такое развитие событий в Коринфе надо было реагировать. Павел направил христианской общине послание, в котором советовал оградить общину от дурного влияния извне. Само это послание не сохранилось. Но оно упоминается в следующем послании Павла к коринфянам. В этом новом послании Павел разъяснял свою просьбу (требование) поддерживать сношение только с безупречными людьми.

Вначале Павел сам собрался направиться в Коринф. Он получил плохие вести через братьев из Хлаи. Но вынужден был задержаться, и послал туда Тимофея с несколькими братьями. Они занимались делами в Коринфе и затем прошли всю Македонию. Павел намеревался последовать по этому же маршруту. Собственно, Тимофей с братьями и должны были подготовить миссию Павла. Еще до отбытия Тимофея из Ефеса к Павлу из Коринфа прибыли послы — Фортунат, Аханк и диакон Стефан — с письмом от общины, в котором христиане спрашивали Павла о браке, идоложертвенных яствах и относительно духовного служения и даров Святого Духа. Дела не позволили Павлу сразу отбыть в Коринф, и он послал коринфянам большое послание. Приведем некоторые наиболее важные места из этого послания:

«Что я слышал о вас? Что за слова говорят о вас? Я Павлов, я Аполлосов, я Кифин, а я за Христа». Разве разделился Христос? Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились? Благодарю Бога, что никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия, дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя. Крестил я также еще Стефанов дом, а крестил ли еще кого, не знаю. Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Господня. Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых сила Божия. Ибо написано, «погублю мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну». Где мудрец, где книжник? Где совопросник века сего? Не обратил ли Бог Мудрость мира сего в безумие? Ибо, когда мир «своею» мудростию не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и иудеи требуют чудес, и эллины ищут мудрости. А мы проповедуем Христа распятого — для иудеев соблазн, а для эллинов безумие; для самих же призванных, иудеев и эллинов, Христа, Божию силу и Божия премудрость; потому что немудрое Божие премудрие человеков и немощное Божие сильнее человеков. Посмотрите, братия, кто вы, призванные. Но много ли вас мудрых по плоти, не много сильных, но много благородных. Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира, и уничиженное, и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, для того, чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом».

«И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам, свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости. Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого. И был у вас в немощи и в страхе, и в великом трепете. И слово мое, и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы; чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, а на силе Божией».

«Мудрость же мы проповедуем среди совершенных, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих… Мы приняли не духа мира сего, но Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, — что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным. Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием и не может разуметь, ибо о сем надобно судить духовно. Но духовный судит обо всем, а о нем никто судить не может».

«До сих пор я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею, ибо вы были еще не в силах, да и теперь не в силах, потому что вы еще плотские. Ибо, если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? И не по человеческому ли обычаю поступаете? Ибо, когда один говорит, я Павлов, а другой — я Аполлосов, то не плотские ли вы? Кто Павел? Кто Аполлос? Они только служители, чрез которых вы уверовали, и притом, поскольку каждому дал Господь. Я посадил, Аполлос поливал, но взрастил Бог. Посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все — взращивающий…. Мы соработники у Бога, а вы — Божия нива, Божее строение. Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание, а другой строит на нем, но каждый смотри, как строить. Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос…. Разве не знаете, что вы храм Божий, и дух Божий живет в вас?… Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом, как написано: «Уловляет мудрых в лукавстве их». И еще: «Господь знает умствование мудрецов и знает, что они суетны». Итак, никто не хвались человеками, ибо все ваше: Павел ли, Аполлос, или Кифа, или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее — все ваше. Вы же Христовы, а Христос — Божий».

«Мы служители Христовы и домостроители тайн Божьих…. Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе…. Судья же мне Господь…. Посему и вы не судите прежде времени, пока не приидет Господь, который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные измерения, и тогда каждому будет похвала от Бога».

«Это, братия, приложил я к себе и Аполлосу ради вас, чтобы вы научились от нас не мудрствовать сверх того, что написано, и не превозносить один перед другим…. Поистине, можно подумать, что вы уже пресытились, уже обогатились, что вы уже стали царствовать без нас. О, если бы вы и в самом деле царствовали, чтобы и нам с вами царствовать! Ибо я думаю, что нам, последним посланникам, Бог судил быть как бы приговоренными к смерти, потому что мы сделались позорищем для мира, для ангелов и человеков. Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе. Мы немощны, а вы крепки; вы в славе, а мы в бесчестии. Даже доныне терпим голод и жажду, и наготу, и побои, и скитаемся, и трудимся, работая своими руками. Злословят нас — мы благословляем; гонят нас — мы терпим; хулят нас — мы молим. Мы как сор для мира, как прах, всеми попираемый доныне».

«Не к постыжению вашему пишу сие, но вразумляю вас, как возлюбленных детей моих. Ибо, хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я же родил вас во Христе Иисусе благовествованием. Посему умоляю вас, подражайте мне, как я Христу. Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде, во всякой церкви. Как я не иду к вам, то некоторые у вас возгордились; но я скоро приду к вам, если угодно будет Господу, и испытаю не слова возгордившихся, а силу их; ибо царство Божие не в слове, а в деле. Чего вы хотите? с жезлом прийти к вам, или с любовью и духом кротости?» Далее Павел конкретно рассматривает основные правила поведения христиан, основные язвы, которые уже тогда разъедали их.

«Есть верный слух, что у вас появилось блуд одеяние, и притом такое блудодеяние, какого не слышно даже у язычников, что некто вместо жены имеет жену отца своего. И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело? А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас: сделавшего такое дело, в собрании вашем во имя Господа нашего Иисуса Христа обще с моим духом, силою Господа нашего Иисуса Христа, предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа».

Таким образом, наказанием за разврат должно быть отлучение от церкви. А это было равносильно смерти. Тем более что такой приговор выносил Павел, в которого безгранично верили и слова которого всегда имели сильное действие.

В предыдущем, потерянном, Послании коринфянам Павел предписывал христианам избегать всяких сношений с блудниками. Последних было так много, что могла возникнуть мысль — а не порвать ли сношения вообще со всем миром? Павел здесь уточняет:

«Я писал вам в послании — не сообщаться с блудниками; впрочем, не вообще с блудниками мира сего, или лихоимцами, или хищниками, или идолослужителями, ибо иначе надлежало бы вам выйти из мира сего; но я писал вам не сообщаться с тем, кто, называясь братом, остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницею, или хищником; с такими даже и не есть вместе. Ибо, что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас».

Павел призывает братьев очиститься и восстановить моральную чистоту:

«Нечем вам хвалиться. Разве не знаете, что малая закваска квасит все тесто? Итак, очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы безквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас. Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины».

Павел считает, что христианская община — это единый, целый организм. Для того чтобы он был здоров, каждый орган, каждая клетка его должна быть здоровой. А для этого надо, чтобы они правильно функционировали. Как это правильно? Павел пишет:

«Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в церкви. К стыду вашему говорю? неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судится, и притом пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения? Но вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев. Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют».

«И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего. Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною. Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела. Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею. Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? Ибо сказано: «два будут одна плоть». А соединяющийся с Господом есть один дух (с Господом). Избегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии».

Сам Христос не наложил никаких ограничений на здоровый брак. Что естественно, то разумно. Надо следовать законам природы, то есть законам Божьим. У Павла в личной жизни были свои особенности. Он был безгранично и полностью предан делу Христа и не мог и помышлять о собственной обычной, земной семье, о жене. Так могли делать другие апостолы, находившиеся на содержании у церквей и проповедовавшие не рискуя, а в собственное удовольствие. Миссия Павла была слишком опасна и тяжела. Он рисковал жизнью неоднократно. Поэтому у человека, у которого Дело на первом месте. Дело не свое, а Господа, и отношение к женщине иное:

«А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины. Но, в избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа. Муж оказывает жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим. Впрочем, это сказано мною как позволение, а не как повеление. Ибо желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе. Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им остаться, как я; но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться. А вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем, — если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, — и мужу не оставлять жены своей».

«Прочим же я говорю, а не Господь: если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его; ибо неверующий муж освящается женою (верующего), и жена неверующая освящается мужем (верующим); иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы. Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны; к миру призвал нас Господь. Почему ты знаешь, жена, не спасет ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены? Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал; так я повелеваю по всем церквам».

«Призван ли кто обрезанным, не скрывайся, призван ли кто необрезанным, не обрезывайся. Обрезание ничто и необрезание ничто, но все — в соблюдении заповедей Божиих. Каждый оставайся в том звании, в котором призван. Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучше воспользуйся. Ибо раб, призванный в Господе, есть свободный Господа; равно и призванный свободным есть раб Христов».

«Вы куплены дорогою ценою; не делайте рабами человеков. В каком звании кто призван, братья, в том каждый и оставайтесь перед Богом. Относительно девства я не имею повеления Господня, а даю совет, как получивший от Господа милость быть Ему верным. По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так. Соединен ли ты с женою? Не ищи развода. Остался ли без жены — не ищи жены. Впрочем, если и женишься — не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль. Я вам сказываю, братия, время уже коротко, так что имеющие жен должны быть, как не имеющие, и плачущие, как не плачущие; и радующиеся, как не радующиеся; и покупающие, как не приобретающие; и пользующиеся миром сим, как не пользующиеся; ибо проходит образ мира сего».

«А я хочу, чтобы вы были без забот. Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене. Есть разность между замужнею и девицею; незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть связанною и телом и духом; а замужняя заботиться о мирском, как угодить мужу. Говорю это для вашей же пользы, не с тем, чтобы положить на вас узы, но чтобы вы благочинно и непрестанно служили Господу без развлечения. Если же кто почитает неприличным для своей девицы то, чтобы она, будучи в зрелом возрасте, оставалась так, тот пусть делает, как хочет, — не согрешит. Пусть таковые выходят замуж. Но кто непоколебимо тверд в сердце своем и, не будучи стесняем нуждою, но будучи властен в своей воле, решился в сердце своем соблюдать свою деву, — тот хорошо поступает. Посему выдающий замуж свою девицу поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше. Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия».

Иерусалимские идеологи иудеев-христиан постоянно преследовали Павла не только за то, что он отменил обрезание как обязательное, но и за то, что он разрешил употребление в пищу мясо жертвенных животных. Он считал, что если человек кушает мясо жертвенного животного и не знает, что это за мясо, то он не является идолопоклонником, он не относится к этому мясу как к жертве идолу. Иудеи во всем доводили первоначально здравые положения закона до глупости. Прежде чем скушать кусок мяса, купленного на рынке или просто находясь в гостях, человек обязан был выяснить происхождение этого куска. А вдруг он окажется жертвенным! Этот абсурд Павел отменил, за что ему доставалось от блюстителей закона. Свою точку зрения по этому вопросу Павел в Послании к коринфянам изложил так:

«О идоложертвенных яствах мы знаем, потому что мы все имеем знание. Но знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; но кто любит Бога, тому дано знание от Него. Итак, об употреблении в пищу идоложертвенного мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет иного Бога, кроме Единого. Ибо, хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле — так как есть много богов и господ много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им. Но не у всех такое знание; некоторые и доныне с совестью, признающего идолов, едят идоложертвенное, как жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется».

«Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем. Берегитесь, однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. Ибо, если кто-нибудь увидит, что ты, имея знание, сидишь за столом в капище, то совесть его, как немощного, не расположит ли и его есть идоложертвенное? И от знания твоего погибнет немощный брат, за которого умер Христос. А согрешая, таким образом, против братьев и уязвляя немощную совесть их, вы согрешаете против Христа. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего. Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения. Я говорю вам как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю; чаша благословения, которую благославляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб и многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба, что же я говорю? То ли, что идол есть кто-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь? Нет; но что язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу; но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами. Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской. Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его? Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый ищи пользы другого».

«Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Если кто из неверных позовет вас, и вы захотите пойти, — то все, предлагаемое вам, ешьте без всякого исследования, для спокойствия совести. Но если кто скажет вам: «это идоложертвенное», — то не ешьте ради того, кто объявил вам и ради совести; ибо Господня земля, и что наполняет ее. Совесть же разумею не свою, а другого; ибо для чего моей свободе быть судимой чужою совестью? Если я с благодарением принимаю пищу, то для чего порицать меня за то, что я благодарю? Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию. Не подавайте соблазна ни иудеям, ни эллинам, ни церкви Божией. Так как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись».

Павел просит брать пример с себя, со своего отношения к делу Христову. Он пишет:

«Не апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе? Если для других я не апостол, то для вас апостол; ибо печать имею апостольства — вы в Господе. Вот мое защищение против осуждающих меня. Или мы не имеем власти есть и пить? Или не имеем власть иметь спутницею сестру жену, как и прочие апостолы, и братья Господни, и Кифа? Или один я и Варнава не имеем власти не работать? Какой воин служит когда-либо на своем содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада? По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и Закон? Ибо в Моисеевом Законе написано: «не заграждай рта у вола молотящего». О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое».

«Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнем у вас телесное? Если другие имеют у вас власть, не паче ли мь? Однако мы не пользовались сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благ овествованию Христову. Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилищ? Что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования. Но я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того, чтобы так было для меня; ибо для меня лучив умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою Ибо, если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовеетвую! Ибо, если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если недобровольно, то исполняю только вверенное мне служение. За что же мне награда? За то, что проповедуя Евангелие, благовествую о Христе безмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании. Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы добровольно приобресть: для иудеев я был как иудей, чтобы приобресть иудеев; для подзаконных был как подзаконньй, чтобы приобресть подзаконньк; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем чтобы спасти по крайней мере некоторые. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его. Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным».

Многие недоразумения в общине были связаны с трапезами. У Павла просили разъяснений. Он написал так:

«Чаша благословения, которую благославляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба».

«Далее, вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню; ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу, так что иной бывает голоден, а иной упивается. Разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете церковь Божию и унижаете неимущих? Что сказать вам? Похвалить ли вас за это? не похвалю. Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал: «примите, едите, сие есть Тело Мое, да вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание». Также и чашу после вечери, и сказал: «сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание». Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет. Посему, кто будет есть хлеб сей и пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. От… многие из вас немощным больны, и не мало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы; будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром. Посему, братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение».

Когда Павел писал свои послания, евангелия еще не были написаны. Все, что было у христиан, это Ветхий завет с изложением закона Моисея и Пророки, на которых часто ссылались и Христос и Павел. Но в евангелиях, хотя они и написаны позже, вы не найдете подробного, четкого пояснения, что такое Святой Дух. Павел анализирует этот вопрос достаточно подробно в этом послании к коринфянам:

«Не хочу оставить вас, братия, в неведении и о дарах духовных. Знаете, что когда вы были язычниками, то ходили к безгласным идолам — так как бы вели вас. Потому сказываю вам, что никто, говорящий Духом Божиим, не произнесет анафемы на Иисуса, и никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым».

«Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; и действия различны, а Бог один и тот же, производящий все во всех. Но каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом. Иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно. Ибо, как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело — так и Христос. Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело, иудеи или эллины, рабы и свободные, и все напоены одним Духом. Тело же не из одного члена, но из многих. Если нога скажет: «Я не принадлежу телу, потому что я не рука», то неужели она потому не принадлежит к телу? И если ухо скажет: «Я не принадлежу к телу, потому что я не глаз», то неужели оно потому не принадлежит к телу? Если все тело глаз, то где слух? Если все слух, то где обоняние? Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно. А если бы все были один член, то где было бы тело? Но теперь членов много, а тело одно. Не может глаз сказать руке: «Ты мне не надобна»; или так же голова ногам: «Вы мне не нужны». Напротив, члены тела, которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее, и которые нам кажутся менее благородными в теле, о тех более прилагаем попечения; и неблагообразные наши более благовидно покрываются, а благообразные наши не имеют в том нужды. Но Бог соразмерил тело, внушив о менее совершенном большее попечение, дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы — тело Христово, а поразив — члены».

Павел понимал, что одинокий человек не может нормально жить, не может быть счастлив, как не может жить один член без всего организма, без тела. Полноценно человек может жить только в общине, общиной, где один за всех, а все за одного. Первые христиане это продемонстрировали очень убедительно. Но не только они. Так было и в другие времена. В наше время народ испытал много горя от того, что нарушен принцип коллективизма, общинности, что насаждается другой: «каждый сам за себя». Это является самой страшной, самой губительной ошибкой нашего безвременья. Коллективизм, общинность должны быть выше национальности, выше богатства, выше всего. Те, кому суждено возродить Россию, должны будут начать с главного — возродить коллективизм на всех уровнях, возродить дух. Без духа все мертво, несмотря на привлекательные экономические схемы. Не надо тешить себя мыслью, что экономическое (материальное) укрепление церкви и есть укрепление духа народа. Это совсем не так.

Чтобы укрепить дух народа, его гордость, его веру в себя, в свое будущее, надо гасить вездесущее зло и всячески способствовать любви между всеми. Павел об этом пишет так:

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. А если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею — нет мне в том никакой пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает. Хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Но мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится…. Теперь мы верим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу…. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».

В то время христиане повально увлекались пустословием. Павел это не одобрял.

«Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать. Ибо, кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом; а кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещание и утешение. Кто говорит на незнакомом языке, тот назидает себя; а кто пророчествует, тот назидает церковь. Желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали, ибо пророчествующий превосходнее того, кто говорит языками, разве он притом будет и изъяснять, чтобы церковь получила назидание».

«Теперь, если я приду к вам, стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъясняюсь вам или откровением, или незнанием, или пророчеством, как учение? И бездушные вещи, издающие звуки, свирель или гусли, если не производят раздельных тонов, как распознать то, что играют на свирели или на гуслях? И если труба будет издавать неопределенный звук, кто станет готовиться к сражению? Так, если и вы языком произносите невразумительные слова, то как узнают, что вы говорите? Вы будете говорить на ветер. Сколько, например, различных слов в мире, и ни одного из них нет без значения; но если я не разумею значения слов, то я для говорящего чужестранец, и говорящий для меня чужестранец. Так, и вы, ревнуя о дарах, старайтесь обогатиться ими к назиданию церкви. А потому говорящий на незнакомом языке молись о даре истолкования. Ибо, когда я молюсь на незнакомом языке, то, хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода».

«Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом. Ибо, если ты будешь благославлять духом, то стоящий на месте простолюдина, как скажет «аминь» при твоем благословении? Ибо он не понимает, что ты говоришь. Ты хорошо благословишь, но другой не назидается. Благодарю Бога моего: я более всех вас говорю языками; но в церкви хочу лучше пять слов сказать: умом моим, чтоб и других наставить, нежели тьму слов на незнакомом языке».

«Братия! Не будьте дети умом: на злое будьте младенцы, а по душу будьте совершеннолетии. В законе написано: «иными языками и иными устами буду говорить народу сему, но и тогда не послушают Меня, говорит Господь». Итак, языки суть знамение не для верующих, а для неверующих; пророчество же не для неверующих, а для верующих. Если вся церковь сойдется вместе и все станут говорить незнакомыми языками, и войдут к вам незнающие или неверующие — то не скажут ли, что вы беснуетесь? Но когда все пророчествуют, и войдет кто неверующий или незнающий, то он всеми обличается, всеми судится, и таким образом тайны сердца его обнаруживаются; и он падет ниц, поклонится Богу и скажет: «Истинно с вами Бог».

«Итак, что же братия? Когда вы сходитесь», и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование, — все сие да будет к назиданию. Если кто говорит на незнакомом языке, говорите двое, и то порознь, а один изъясняй. Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви, а говори себе и Богу.

И пророки пусть говорят двое или трое, а прочие пусть рассуждают; если же другому из сидящих будет откровение, то первый молчи. Ибо все один за другим можете пророчествовать, чтобы всем поучаться и всем получать утешение. И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых».

«Жены ваши в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и Закон говорит. Если они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично же не говорить в церкви. Разве от вас вышло слово Божие? Или до вас одних достигло? Если кто почитает себя пророком или духовным, тот да разумеет, что я пишу, ибо это заповеди Господни; а кто не разумеет, пусть не разумеет. Итак, братия, ревнуйте о том, чтобы пророчествовать, но не запрещайте говорить и языками; только все должно быть благопристойно и чинно».

В Послании коринфянам (первом) Павел излагает основы евангелия (благовествования). Напомним еще раз, что ни одного из четырех евангелий, которые вошли в Новый завет, тогда еще не было написано. Павел пишет так:

«Напоминаю вам братия, евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию и что Он погребен был и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифа, потом двенадцати. Потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем апостолам а после всех явился и мне, как некоему извергу. Ибо я наименьший из апостолов, и недостоин называться апостолом потому что гнал церковь Божию. Но благодатию Божию есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился; не я впрочем, а благодать Божия, которая со мною».

«Итак, я ли, они ли, мы так проповедуем, и вы так уверовали. Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из нас говорят, что нет воскресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. При том мы оказались бы лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если то есть, мертвые не воскресают, ибо если мертвых не воскресают, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших; поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков».

«Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Ибо как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут. Каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Своя. Последний же враг истребится — смерть. Потому что все покорил под ноги Его; когда же сказано, что Ему все покорено, то ясно, что кроме Того, Который покорил Ему все. Когда же все покорит Ему, тогда и Сам Сын покорится покорившему все Ему, да будет Бог во всем».

«Иначе, что делают крестящиеся для мертвых? Если мертвые совсем не воскресают, то для чего и креститься для мертвых? Для чего и мы ежечасно подвергаемся бедствиям? Я каждый день умираю: свидетельствуюсь в том похвалою вашею, братия, которую я имею во Христе Иисусе, Господе нашем. По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскреснут? Станем есть и пить, ибо завтра умрем? Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы. Отрезвитесь, как должно, и не грешите; ибо к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога».

«Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? И в каком теле придут? Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет; и когда ты сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое; но Бог даст ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело. Но всякая плоть такая же плоть, но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и тела земные: но иная слова небесных, иная земных; иная слова Солнца, иная слова Луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в слове. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлени, воскресает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в слове; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. Так и написано: «первый человек Адам стал душою живущего», а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек из земли, перстный; второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные; и как мы носим образ перстного, будем носить и образ небесного».

«Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь, не могут наследовать Царствия Божия, и тление не последует нетления. Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменится вдруг, в мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «Поглощена смерть победою». «Смерть! Где жало? Ад! Где твоя победа? Жало же смерти — грех; а сила греха — закон.

Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом Нашим Иисусом Христом! Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом».

У Павла было много дел, и выехать в Коринф ему не удавалось. Он писал: «Ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много». Сколько сил уходило на противодействие этим противником, чтобы защитить ростки христианства и дать им окрепнуть.

Коринфянам Павел объясняет, в чем состоит сила его благовествования: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы; чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией».

«Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего проходящих; но проповедуем премудрость Божию, тайную сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, который никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы.

Но, как написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его».

А нам Бог открыл сие Духом Святым, ибо Дух все проницает, в глубины Божии.

Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия.

Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога; дабы знать дарованное нам от Бога.

Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным».

Мы изложили основные тезисы Первого Послания коринфянам. Напомним, что в то время у христианских общин не было идейных установок, по которым они могли бы строить свою внутреннюю и внешнюю жизнь и, тем более, противостоять напору иудеев-христиан из Иерусалима. Авторитет Павла в этих общинах был безграничен. Его слово было очень авторитетно. Поэтому стойкость и крепость церквей Павла и выдержала шквалы и штормы иудеев-христиан, вожди которых видели в Павле опасного конкурента.

Павел стремился в Коринф, но его задерживали дела. На нем лежала ответственность за все созданные им церкви, а противостояние не только не ослабевало, но усиливалось. Щекотливость положения состояла в том, что открыто выступить против апостолов и брата Господнего, а на самом деле против партии непримиримых в Иерусалиме он не мог. Слишком большие козыри у них были на руках: апостолы избраны были самим Христос, Иаков — брат Христа и т. д. В провинциях это признавали, а это значит, что там признавали главенство и превосходство иерусалимских иудеев. Павел все время подчеркивал свое согласие с таким положением. Он многое делал, чтобы материально помогать иерусалимской иудейско-христианской церкви, где дела были поставлены очень плохо и поэтому она всегда была бедной. Павел организовал сбор гуманитарной помощи для Иерусалимской церкви. Он писал другим церквам: «Вы их должники, ибо если язычники сделались участниками иудейских праведников в их духовном, то должны и им послужить в телесном». Уже давным-давно у евреев установился обычай со всех концов света слать дань в Иерусалим. Павел относился к иерусалимской общине по-братски, надеясь на понимание ее лидеров. Но он ошибся. Не те это были люди.

В первый раз в своей жизни Павел подумал, что это конец, что он не выдержит. Против него восстали все — иудеи, язычники, христиане. Плохие вести пришли из других церквей, в том числе из Коринфа. К тому же у Павла обострилась болезнь, мучившая его всю жизнь. Об этом Павел написал во Втором Послании коринфянам так:

«Ибо мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых, Который и избавил нас от столь близкой смерти и избавляет, и на Которого надеемся, что и еще избавит, при содействии и вашей молитвы за нас, дабы за дарованное нам, по ходатайству многих, многие возблагодарили за нас. Ибо похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, но не по плотской мудрости, но по благости Божией жили в мире, особенно же у вас».

Павел намеревался прибыть в Коринф, а оттуда направиться в Македонию и снова вернуться в Коринф и пожить там подольше. Об этом он пишет:

«И мы пишем вам не иное, как то, что вы читаете или разумеете, и что, как надеюсь, до конца уразумеете, так как вы отчасти и уразумели уже, что мы будем вашею похвалою, равно и вы нашею, в день Господа нашего Иисуса Христа. И в этой уверенности я намеревался придти к вам ранее, чтобы вы вторично получили благодать, и через вас пройти в Македонию, из Македонии же опять придти к вам, а вы проводили бы меня в Иудею. Имея такое намерение, легкомысленно ли я поступил? Или, что я предпринимаю, по плоти предпринимаю, так что у меня то «да, да», то нет, нет». Верен Бог, что слово наше к вам не было то «да», то «нет».

Обстоятельства в Ефесе заставили Павла задержаться, поэтому он отправил в Коринф Тита. Эти обстоятельства состояли в следующем. Возник конфликт с людьми, так или иначе причастных к функционированию храма Артемиды Ефесской. Этот храм был одним из семи чудес света. Тут собиралось огромное количество иностранцев-паломников. Для города это была не только святыня, но и источник постоянных доходов. Масса ремесленников сбывала свои поделки во время паломничества и служений в храме. Наиболее важными и наиболее доходными из ремесленников были ювелиры. Они изготовляли главным образом маленькие серебряные изображения богини храма. Оборот у них был огромный и доходы гарантированы. Этому бизнесу угрожали те, кто решился Артемиде Ефесской противопоставить Иисуса Христа, а точнее. Его учение, в котором сказано, что «боги, созданные человеческой рукой, не суть боги». Ювелиры достойно постояли за свои кошельки. Под видом защиты чести храма они организовали манифестацию — бунт, завлекая рабочих с улицы: «Да здравствует великая Артемида Ефесская!» Так они всполошили весь город. Народ стал стекаться к обычному месту сборищ — театру, в котором помещалось до 56 тысяч человек. Это был естественный котлован в недрах горы Прионы. Театр был переполнен взволнованной толпой. Только спустя несколько часов городской писец сумел убедить собравшихся разойтись, советуя разрешить проблему юридическим путем, поскольку римляне любое нарушение законности жестоко пресекут. И публика нехотя разошлась. А Павел поспешил оставить Ефес. Но он отправился не в Коринф, а сразу в Македонию. Все это происходило в июне 57 года. Напомним, что на этот раз Павел провел в Ефесе три года. Это время не прошло даром. Он создал здесь прочный фундамент христианства, и с этого момента Ефес стал одной из метрополий христианства, местом важнейших его трансформаций. Но в Ефес просочились и иерусалимские эмиссары и создали свои филиалы. Они делали свое черное дело, и уже через десять лет в Откровении Иоанна «голос с Неба» благодарил ефесскую церковь за то, «что она сумела воздать должное тем, кто именует себя апостолом, а на самом деле не таков». Голос хвалил церковь за то, что она разоблачила обман и ненавидит «николаитов» (последователей Павла).

Павел отправился из Ефеса и попал в Троаду. Здесь он надеялся встретить Тита, который должен был прибыть сюда из Коринфа, но не встретил. Он поселился у некоего Карпа и занялся основанием христианской церкви. Все шло очень здорово. Буквально через несколько дней его провожали на корабль новые христиане. Из этого порта Павел впервые отправлялся в Македонию пять лет назад. На этот раз Павел пробыл в Македонии около полугола (с июня по ноябрь 57 года).

Наконец к Павлу присоединился Тит и доложил, как идут дела в Коринфе, как христиане восприняли послание Павла. Читая послание, многие коринфяне рыдали и клялись Титу в своей привязанности своему учителю Павлу. Они молили Павла прибыть к ним, чтобы выпросить у него прощение за содеянные прегрешения. Павел готовил коринфнам новое послание. На этом мы остановимся позднее. Сейчас проследим третье путешествие Павла до конца.

Сведений о пребывании Павла в Македонии мало. В ноябре или начале декабря 57 года Павел выехал из Македонии в Грецию. В Коринфе он провел три месяца. С ним были его ученики, последователи и активные сотрудники. Остановился Павел у Гаия, у которого была домашняя церковь. Здесь Павел начал работу над письменным изложением учения Христа. Оно вылилось в Послание к римлянам. Это условное название, поскольку послание адресовалось, по крайней мере, четырем церквам.