81

Спецплавсредства для форсирования рек

Глядя на поджидающих ее нонлондонцев, Диба не могла сдержать улыбки. Они пришли сюда не с пустыми руками: кто вооружился луком и стрелами, кто сжимал в руке бейсбольную биту, кое у кого на плече висело старинное ружье. Кроме того, на одной из ближайших крыш Диба заметила небольшую группу людей, среди которых выделялась женщина, без всякого видимого напряжения стоявшая на руках, словно такая поза была для нее не только привычна, но и вполне естественна.

— Черепичные акробаты! — радостно узнала их Диба и помахала рукой. — Ишь, куда забрались! Не высоко будет падать? — крикнула она.

Черепичные акробаты заулыбались в ответ на ее шутку.

— Ничего, нам не впервой, — крикнул один из них, и все рассмеялись, вспомнив, как им пришлось спуститься на землю, чтобы спасти Дибу с Занной.

— Многие из наших были против, — заговорил другой, — мол, если покинем Черепичную родину, то добра не жди. Но когда до нас дошли слухи… В общем, мы поняли, что надо идти, и все тут!

— Значит, теперь ходите по настоящим крышам?

— Да! И честно говоря, здесь, наверху, страшновато. Но что делать, сейчас такое время. А вы, значит, Диба. Инесса Лихоступсон сразу поняла, что это про вас все кругом только и говорят. Вообще-то, сначала она подумала, что речь идет о Шуази, но потом, когда ей вас описали, она догадалась, что это вы. Мы все тоже хотим… сражаться вместе с вами.

Комок подкатил к горлу Дибы. Она отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы. Ну как можно не расчувствоваться, глядя на эту маленькую армию решительно настроенных людей?

Сторонкой держалась группа полупрозрачных привидений из Фантомбурга. Им явно было несколько не по себе.

— О боже, — проговорила Диба. — Хеми, смотри, вон там, видишь, тот чиновник из совета! Может, он тоже прочитал про Нетвердайбла в компьютере?

— Ну да, и привел с собой остальных! — обрадовался Хеми.

Он подошел к своим и заговорил с круглолицым чиновником-призраком. Потом и другие вступили в разговор. Бюрократ смущенно улыбался. Диба видела, как едва заметно шевелятся бледные губы призраков. Хеми обращался то к одному, то к другому, голос его то пропадал, то отчетливо звучал в ночном воздухе. Диба удивлялась: куда девалась былая неуверенность этого мальчишки? Теперь он разговаривал свободно и раскованно, в жестах и позе чувствовались сила и уверенность в себе.

— Не понимаю, зачем эти-то сюда приперлись, — пробормотала какая-то женщина неподалеку. — Ну какой от них толк, даже если им тоже захотелось подраться?

Диба хмуро посмотрела на нее и демонстративно направилась к сгрудившимся вокруг Хеми призракам. Он церемонно представил им Дибу. Ей не было слышно всего, что он говорил, но она старалась следить за его губами и в нужный момент протягивала руку, чтобы пожать почти неощутимые пальцы призраков.

— Остальные еще не успели подойти, — сказал Хеми.

— Спасибо вам большое за то, что вы пришли, — сердечно обратилась к ним Диба. — Я очень рада, что и вы тоже с нами.

— Дыма в городе все больше, — встревоженно сказала она, — и все больше пожаров. Смог наступает со всех сторон. Из труб день и ночь валит дым. Наверное, чтобы поддержать его, Концерн разжег свои печи.

— Для начала надо провести одну-две вылазки, чтобы отвлечь его внимание, — сказал Джонс. — Всем вместе идти напролом нет никакого смысла.

— Кондуктор Джонс!

Девочка и кондуктор застыли на месте, обернувшись на знакомый голос. Минуя толпу, в сопровождении нескольких бакдзя к ним шла сама (кто бы мог подумать!) Лектория!

Джонс потянулся к своей дубинке.

— Подожди! Да успокойся ты! — закричала Лектория, протянув к нему обе руки.

Она сделала еще шаг вперед и бросила внимательный взгляд на Книгу, которую теперь держал в руках Хеми.

Наступила пауза. Черепичные акробаты, библиотекари-экстремалы и все остальные настороженно смотрели, что будет дальше. Лектория явно чувствовала себя не в своей тарелке. Боевые мусорные баки внимательно наблюдали за происходящим из-под своих едва сдвинутых крышек.

— Здравствуй, уважаемая Книга, — робко приветствовала она говорящий фолиант.

— Ты с чем пришла? С миром или… — Книга не закончила, но Лектория поняла ее.

— Вообще-то я хочу попросить у вас прощения, — сказала Лектория. — И еще. Я перехожу на вашу сторону.

— Последнее время многие у нас на мосту стали подозревать, что в городе творится что-то неладное, — рассказывала Лектория. — Предложения Зонтоломайстера все больше похожи на приказы, и никто уже просто не понимает, в чем их смысл. Нетвердайбл к своим исследованиям никого и близко не подпускает! Не показывает даже своих записей. А ведь это входит в круг нашей компетенции! А пару дней назад, — продолжала Лектория, — Зонтоломайстер знаете, что заявил? Что, возможно, придется оставить башню Словохранилища! Мол, защита ее обходится слишком дорого и потому надо сдать ее Смогу! Потом еще говорит: а давайте, мол, сами устроим несколько пожаров! Или запустим какую-нибудь старую фабрику и заключим со Смогом мирный договор! Вы представляете? Говорит, мол, у него есть связи и это можно все устроить! В общем… — Она робко подняла глаза.

— В общем, вы тогда вспомнили, что я вас об этом предупреждала, — сказала Диба. — Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Лектория грустно кивнула, опустив голову. Ей было стыдно смотреть Дибе в глаза.

— Из ваших только вы одна решили перейти к нам?

— Думаю, найдутся еще люди, которым очень не нравится то, что сейчас у нас там творится, — ответила Лектория. — Возможно, на подходе еще кто-нибудь. Но я не знала, кому можно доверять, с кем можно говорить о таких вещах. Ну и не стала рисковать. А когда до меня дошли слухи о том, что произошло возле аббатства, я просто… ушла с моста, вот и все. Ну а дальше… Язык, как говорится, до Лондона доведет. В общем, выяснить, где вы находитесь, было нетрудно.

— Ох уж эти слухи, что-то больно быстро они расходятся, — пробормотала Диба. — В общем, надо торопиться. А другие знают, что вы ушли?

— Теперь-то наверняка догадались! Но я хорошо запутала следы. Так что уверена: хвоста за мной нет.

— Неужели остальные все еще доверяют Зонтоломайстеру? — спросил Джонс.

— Не все. Большинство либо притворяются, либо сами себя обманывают.

— А бакдзя?

— Они единственные, на кого можно твердо положиться.

— А что же Мортар?

— Что про него говорить, — тихо проговорила Лектория, и взгляд ее опечалился. — Они с Нетвердайблом старые друзья, он и слышать ничего не хочет. Попробуй только скажи про него хоть слово. И чем больше хитрит Нетвердайбл, тем больше Мортар его защищает, вот что самое странное! И смех и грех, честное слово! В последнее время он вообще словно с цепи сорвался, кидается на всех как дурак, прости господи. Только и твердит, что Нетвердайбл — это гений, и все идет прекрасно, и что скоро его лучший друг покончит со Смогом навсегда. Такое впечатление, будто он чувствует, что надвигается что-то ужасное, и сам же пытается себя убедить, что это вовсе не так. Просто он оказался слишком слаб в этой ситуации, слишком слаб, — добавила она. — Его даже немного жалко.

— Да-а, что и говорить. — Голос Дибы звучал сурово и мрачно.

Она вспомнила про Стёба, про Розу, про людей, погибших возле монастыря. А сколько народу погибло и пострадало по всему Нонлондону?

— Это верно, его жалко.

Некоторые суда возле пирса оказались столь старые, что самое место им было бы в музее. Опутанные многочисленными канатами и веревочными лестницами, со множеством вымпелов на реях, издали они были похожи на ярких и лохматых водоплавающих животных. Диба даже залюбовалась одним кораблем, у которого кроме женской головки, украшающей нос, по обоим бортам стояли деревянные женские и мужские скульптуры, скелеты, изображения зверей и еще какие-то абстрактные фигуры.

Но для их операции, которую надо было провести как можно более скрытно, ни одно судно здесь не годилось.

Но на воде покачивались еще какие-то непонятные лодки не лодки, в общем, неизвестно что. Вид у них был довольно несуразный: спереди и сзади под углом в воду уходили застекленные окна, по бокам такие стеклянные прямоугольнички, тоже вроде окна. Господи, да как она сразу не догадалась! Эти загадочные плавсредства из стекла и металла — не что иное, как перевернутые кузова легковых автомобилей!

— Что это такое? — спросила она, указав на ближайший кузов.

— Это у нас называется анишам, — ответил Джонс.

— Ну и как оно на воде?

— Да ничего, плавать можно.

В проемы для колес у этой посудины были вмонтированы уключины и вставлены весла. Суденышко, конечно, утлое, зато низенькое и незаметное.

— Поплывем на них. Который бы выбрать?

— Самый стильный, конечно, — ответил Джонс и указал на кузов, который когда-то, должно быть, придавал гордые очертания какому-нибудь «роллс-ройсу» или «ягуару», а может, даже и «бентли».

— Как, говорите, это называется? — Диба постаралась припомнить, как Джонс назвал эту штуковину. — Шанима? Нет, как-то по-другому…

— Анишам, — подсказал Джонс.

— Анишам, — повторила Диба.

— Очень просто. «Машина», только наоборот, — объяснил Джонс.

— Держитесь на воде как можно ниже, — инструктировал Джонс собравшееся войско. — Двигайтесь не торопясь. Нужно, чтобы все думали, будто это мусор плывет. Главное — фактор незаметности, иначе зачем эти хитрости, перешли бы через мосты. Направление удара вам известно. Вы пойдете на штурм прямо в лоб, и, если все пойдет хорошо, встретимся уже внутри. Боюсь, что они успели подготовить оборонительные сооружения. Так что, похоже, будет жарко.

Люди внимательно выслушали Джонса но не расходились, словно ждали чего-то еще. Наступила неловкая пауза. Джонс слегка подтолкнул Дибу локтем.

— Я и не думала, что когда-нибудь окажусь здесь, — заговорила Диба, собравшись с духом. — Сначала я просто хотела как можно скорей попасть домой. Но у меня не получилось, потому что за мной началась охота, и вы знаете, кто начал ее. У себя дома, в Лондоне, я не смогла бы победить его. Ну вот, мне ничего не оставалось, я осталась здесь и стала бороться, хотя сначала эта затея казалась мне совершенно безумной. Ни для кого уже не секрет, что эта тварь хочет захватить Нонлондон, а может, и еще кое-что: кто его знает, что у него на уме? Ведь это наделенная разумом зараза, а кто захочет, чтобы зараза хозяйничала в родном городе? Разве можно жить в городе, которым правит разумная зараза? Увы, мы знаем, что многие из нас стали жертвами обмана.

Но только не вы! Не мы! И помните, вы сражаетесь за Нонлондон! И знаете что? Я тоже сражаюсь за Нонлондон! Я хочу вернуться домой, а для этого мне нужно остановить эту тварь, которая охотится за мной, но теперь я сама стану охотиться за ней! Но не только поэтому я сейчас стою здесь, с вами. Я нахожусь здесь ради Нонлондона! — Диба остро ощущала в этот момент, что говорит искренне. — Нас здесь не так-то мало, и мы с вами — последняя надежда Нонлондона!

Многого мы не требуем, — закончила она свою речь. — Всего лишь спокойно жить в своем городе! Да здравствует Нонлондон!

Казалось бы, ничего особенного в ее словах не было. Но в эту ночь, на берегу тихо несущей свои воды реки, под небом, усеянным блуждающими звездами, которое то и дело прорезали прожектора летающих машин и озаряли далекие всполохи пожаров, питающих ненасытного Смога, в эту ночь, когда решалась судьба столь многих людей, слова Дибы не могли не вдохновить людей на битву.

— Да здравствует Нонлондон! — горячим шепотом откликнулись люди, идущие в бой, — они знали, что сейчас поднимать шум было бы слишком рискованно. И в их устах эта короткая фраза звучала как клятва.

Лишь через несколько секунд Диба сообразила, что назвала этот город своим, и поняла, что он действительно стал для нее родным.

— А у этой посудины есть свое имя? — спросила Диба, усаживаясь на скамейку, установленную между бывшими дверцами автомобиля, теперь наглухо закрытыми и герметично заваренными.

— Без имени никак нельзя, — отозвался Хеми. — Дурная примета, если у судна нет имени.

Ее товарищи стали наперебой предлагать возможные варианты.

— Перышко!

— Серебряный цветок!

— Антисмог!

— Нет, это все не то, — сказала Диба. — Слушайте, а давайте назовем наш корабль «Роза и Стёб»!

 

82

Стычка

Джонс и Скул заняли сиденье гребцов и взялись за весла. Диба взглянула на небо, которое в эту ночь было темней, чем обычно: пятна Смога то здесь, то там приглушали яркий свет блуждающих звезд. Диба была уверена, что эти клочья дыма концентрировались над фабрикой Нетвердайбла. Как раз туда и направлялась ее маленькая армия.

Анишамы, нагруженные бойцами сопротивления, один за другим отчаливали от пристани и держали курс к противоположному берегу. Стояла полная тишина; слышно было лишь, как с тихим плеском опускаются в воду весла. В анишаме, получившем гордое имя «Роза и Стёб», вместе с Дибой и ее товарищами разместились Лектория и трое бакдзя. Следом за ними клином шли остальные плавсредства. Отряд призраков, то появляясь, то вновь исчезая, шагал прямо по воде.

«Роза и Стёб» дал приличную осадку: ветровое стекло и боковые окна бывшего автомобиля почти полностью погрузились в воду. От нечего делать Диба смотрела, как, тихо журча, коричневый поток обтекает их суденышко. Ей послышалось, что ветер откуда-то доносит отдаленные отголоски боя.

— Похоже, там что-то уже началось, — сказал насторожившийся Хеми.

Вдруг со стороны берега, который они только что покинули, донеслась звонкая птичья трель!

Диба быстро обернулась. Джонс бросил весла, вынул подзорную трубу и стал внимательно вглядываться туда, откуда послышалось пение птицы. Потом вполголоса произнес несколько крепких словечек. Он был явно взволнован.

Прошло еще несколько напряженных секунд, и из-за угла складского здания (не может быть!) выбежала до боли знакомая фигура в старомодном полувоенном костюме цвета хаки и в высоких сапогах. На плечах его вместо головы красовалась птичья клетка, а в ней во весь голос распевала маленькая птичка!

— Господи, да это же мистер Клетка! — вскочила с места Диба.

Анишам закачался из стороны в сторону. Удерживая равновесие, Диба взволнованно замахала руками. Йорик Клетка сразу узнал ее и тоже энергично махнул рукой, не сбавляя скорости.

— Но мы же собственными глазами видели, как его сожрали пираньи!

— Пираньи сожрали не его, а его тело, — сказала Книга. — Теперь, наверное, у него новое.

— О чем он там щебечет? Что он хочет сказать? Мистер Клетка подбежал к берегу и расторопно стал помогать бойцам анишамов, которые еще не успели отчалить.

— Он говорит… «торопитесь», — перевела Книга. — Еще он говорит: «Они уже близко».

Конечно, никто из оставшихся на берегу не понял, кто это такой и что ему надо. Кто-то даже попытался оттолкнуть его от анишамов.

— Опоздали, — горько произнес Хеми. Лектория отчаянно вскрикнула.

На территории порта появились шеренги зловещих фигур в противогазовых масках. Вышагивая в ногу, они медленно приближались к причалу. Темные защитные очки поблескивали, отражая ночные огни. Слышалось дребезжание соединительных трубок, ведущих от шлемов к заплечным резервуарам со сжатым дымом. В тишине слышно было даже, как шипит по трубкам вонючий газ.

— Вонькоманы! — упавшим голосом сказала она. — Господи, да сколько же их!

И действительно, их были сотни! Сотни безропотных рабов Смога заполнили площадь перед пристанью!

Нонлондонцы, еще не успевшие погрузиться в плавучие средства, в ужасе застыли, глядя на целую армию этих жутких существ, медленно приближающихся к берегу. Но через несколько секунд они опомнились и еще торопливей стали грузиться в свои анишамы.

— Медленно, слишком медленно, — сквозь зубы процедил Джонс, наблюдая за происходящим. — Не успеют.

Оттолкнуться от берега успели не все, и невольники Смога настигли зазевавшихся. Передние ряды вонькоманов уже держали дымовые брандспойты на изготовку, приготовившись пустить мощные струи ядовитого дыма и пламени. Армия врага значительно превосходила отряды Дибы.

Барток Флумен и нескольких отчаянных храбрецов, размахивая лопатами и палками, бросились вперед. Черепичные акробаты рассредоточились на ближайших крышах, готовясь по первой команде открыть стрельбу из духовых трубок. Но все эти смелые действия могли лишь на несколько минут задержать грозное наступление беспощадного врага.

— Им конец! Господи, какие ребята! — воскликнул потрясенный Джонс.

— Ну уж нет, — вдруг отозвалась Диба, и голос ее прозвучал на удивление твердо. — Стойте! — закричала она как можно громче. — Слушай мою команду! Кто не вонькоман, ложись! Джонс, держи меня, да покрепче!

Черепичные акробаты, библиотекари-экстремалы, торговцы, словеныши, бродяги, искатели приключений, а также знаменитый исследователь с птичьей клеткой вместо головы — все как один бросились на мостовую ничком, и армия вонькоманов предстала перед Дибой как на ладони. Она подняла нонпушку, прицелилась и нажала на спусковой крючок.

Отдачей ее снова отбросило назад, но на этот раз Джонс стоял рядом и крепко держал ее. Раздался оглушительный рев. Диба попыталась вспомнить, что на этот раз было в гнезде револьверного барабана.

— Муравей?… — пробормотала она. — Или соль?

Из ствола вырвался столб пламени, и вонькоманы застыли на месте как вкопанные. Несколько секунд они стояли без движения. Повстанцы осторожно приподнимали головы, не решаясь, однако, встать. Вдруг вояки Смога затряслись, как в лихорадке, а маски на их лицах как-то неестественно вздулись.

— Что там у тебя было? — растерянно спросил Обадэй. Со шлемами вонькоманов происходило что-то странное.

Маски, закрывающие лица стали лопаться, как воздушные шарики. А из дыр полезли густые волосы. Они росли неестественно быстро, метр за метром, метр за метром!

— Ах, вон оно что… — пробормотала Диба.

Ах, как отчаянно вонькоманы дергачи себя за шевелюры, будто пытались вырвать волосы с корнем! Но, увы, безрезультатно: волосяные потоки буквально хлестали из их черепов. Из дыр в масках, из-под очков тоже лезли волосы, только курчавые и куда более жесткие; как известно, лицевой волосяной покров жестче головного. Спутанные пучки волос, забивая дыхательные трубки, выдирали их из шлемов, забивали отверстия в баллонах со смогом, так что лишь крохотные клочки вонючего дыма сумели вырваться наружу.

Нападавшие шатались под грузом волос и один за другим, как снопы, валились на землю. А волосы из черепов вонькоманов продолжали безостановочно расти, переплетаясь между собой и образуя огромные кучи. И минуты не прошло, как бедные Смоговы слуги потонули под волнами волос, заполнивших всю площадь и даже близлежащие улицы. Где погребены эти несчастные, можно было догадаться лишь по слабому ше-велению волосяных холмиков над их телами. Время от времени то там, то здесь из-под груды волос высовывалась рука, или нога, или голова в лопнувшей маске, но выбраться не удалось никому.

Соратники Дибы нерешительно поднимались, разминали ноги и изумленно озирались: неужели таков результат всего лишь одного-единственного выстрела? Поистине грозное оружие держит в руке эта маленькая девочка!

А Диба по-ковбойски лихо дунула в ствол револьвера… и, сморщившись, отвернулась: оттуда несло противным запахом паленых волос.

— Он говорит, это было просто потрясающе, — перевела Книга восторженные трели Йорика Клетки.

Мистер Клетка протянул руку к дверце своей головоклет-ки, птичка выпорхнула, полетела над рекой и села на корму флагманского судна «Роза и Стёб».

— Вы не представляете, как я рада снова вас видеть! — Диба не скрывала своей искренней радости, и рот у нее разъезжался до ушей. — И как это вам удалось нас разыскать? Интересно, где вы достали себе это? — Она указала на человеческую фигуру, с поднятой рукой застывшую на берегу.

Птичка что-то просвистала в ответ.

— Он говорит, что в последнее время все только и болтают про Шуази и ее подвиги. А другие спорят, утверждая, что эта Шуази на самом деле никакая не Шуази, но все равно от нее много пользы. Еще он говорит, что сначала долго никак не мог нас разыскать. А потом увидел, вонькоманы куда-то спешат, и сразу догадался, куда они направляются.

— Йорик, дружище, — обратился к птичке Джонс, изо всех сил работая веслами, — ты можешь говорить тише? Будь так добр.

Птичка защебетала уже не так громко.

— Смог наступает сразу по нескольким фронтам, — продолжала переводить Книга. — Зонтоломайстер носится по всему городу, отдавая приказы своим зонбикам защищать людей в случае атаки Смога.

— Ну да, — заметила Диба, — как же, защищать! И отступать. Пока Смог не приберет к рукам весь город.

— Да, но Йорик говорит, что находятся люди, которые отказываются отступать и пытаются использовать зонбики, чтобы дать Смогу отпор. И тогда Зонтоломайстер приказывает зонбикам нападать на своих владельцев. И при этом говорит, что он-де заботится об их же благе. Мол, все должны держаться вместе.

Какая же это запутанная, непонятная война, подумала Диба и обернулась посмотреть на гигантскую гору волос на пристани, которая все еще кое-где шевелилась.

Птичка снова засвистела.

— Он говорит, что ему пора возвращаться, — перевела Книга. — Не хочет оставлять свое тело всю ночь без присмотра. Он желает нам удачи, большой удачи.

Птичка вспорхнула и сделала над судном «Роза и Стёб» широкий круг. Диба послала птичке воздушный поцелуй. Певунья свистнула в последний раз и полетела к своей клетке.

А беспорядочная вереница перевернутых автомобильных капотов с повстанцами на борту поплыла дальше навстречу новым препятствиям и неожиданностям. Хеми, сидевший за рулевого, осторожно вел их маленькое суденышко мимо торчащих остовов затонувших кораблей, полузатопленных старинных орудий и каких-то диковинных предметов, которым трудно было бы подобрать название. Они плыли также мимо странных, живущих в воде деревьев, корни которых уходили глубоко в ил на дне реки, а ветви поднимались над черной водой и тихо шелестели листьями, словно приветствуя проходящие мимо суда.

 

83

Схватка под водой

Один за другим анишамы причаливали к берегу, команды десантировались, втаскивали свои суда на сушу и несколькими отрядами выходили на улицы. До фабрики оставалось что-то около полутора километров.

Вскоре одно только судно, «Роза и Стёб», покачивалось на волнах. Диба обратила внимание, что в стенах домов, уходящих прямо в воду, имеются тоннели, расположенные как ниже границы прилива, так и выше. На полу каждого тоннеля лежал толстый слой тины, которая покрывалась рябью, когда из тоннельного мрака выползали какие-то сушества, похожие на ящериц.

Привидения, прибывшие на этот берег вместе с остальными, совсем побледнели и стали едва заметны; теперь об их присутствии можно было догадаться лишь по тусклому блеску пар едва различимых глаз.

На реке с ее открытым пространством Диба чувствовала себя довольно неуютно; ей казалось, что отовсюду им грозит опасность. Теперь она немного успокоилась.

— Так вот и мы и прибыли, — пробормотал Джонс, оглядываясь через плечо и осторожно лавируя в темноте. Он сменил теперь Хеми и сам сел за руль.

Диба догадалась, что они медленно вплывают в ворота шлюза. Шлюз соединялся с узким каналом, врезавшимся в окраину нонгорода за рядами домов, выстроенных из кирпича и ненужных вещей.

— Куда мы плывем? — шепотом спросила Диба.

— Туда, где каналы, — ответил Хеми.

Бетонные стены канала были столь узки, что грести было сущая каторга.

Стены домов уходили прямо в воду. Иногда дома шли сплошняком, и тогда канал превращался как бы в высокий тоннель с большими окнами в стенах, тускло поблескивающими высоко над водой. Внизу из стен торчали какие-то рычаги и скобы, висели старые и ржавые цепи.

Впереди показались деревянные ворота, уходящие под воду и перекрывающие канал.

— Закрыто, — сказала Диба.

— Это ворота шлюза, — отозвался Джонс.

Подведя «Розу и Стёб» поближе, он вскарабкался на берег и какое-то время ковырялся в механизме. Наконец ворота медленно отворились, и навстречу хлынул поток воды. Когда уровень сравнялся, Джонс закрыл ворота и направил судно дальше, к следующему шлюзу. После таких же манипуляций с механизмом он отворил и следующие ворота.

— Это как ступеньки, — пояснил Джонс.

Они проходили один шлюз за другим, поднимаясь все выше и выше.

«Интересно, насколько мы теперь выше уровня реки?» — подумала Диба.

— Тихо! — прошептал Джонс, указав на окна, выходившие на шлюз.

— Думаю, им сейчас не до нас, — отозвалась Диба. Действительно, из ближайших улиц за домами доносились крики и топот множества ног.

Они уплывали все дальше. Сквозь ветровое стекло бывшего автомобиля Диба смотрела в воду. Вдруг она заметила, как из темной глубины всплыл пучок каких-то водорослей и, словно пальцами, мягко прикоснулся к днищу их утлого суденышка. Диба нагнулась ниже, чтобы как следует разглядеть растения, и вдруг резко отпрянула.

— Они живые, — испуганно сказала она. — Шевелятся.

Такие же пучки небольшими островками проплывали мимо. Вот один из скользких пучков мелко задрожал, выпустил из себя тоненький усик, схватил им кусочек мусора (это был покрытый плесенью рыбий скелет), втянул его в себя и снова затрепетал.

— Это водоросли-трясуны, — объяснила Лектория. — Будь осторожна, не опускай руку в воду.

— Так я и думал, — сердито сказал Джонс и сложил весла. — Канал слишком узкий. Придется вылезать и тащить с берега.

Действительно, грести больше было невозможно. Но и выйти не было возможности: с обеих сторон отвесные стены домов выходили прямо из воды. Не было и намека на хотя бы узенькую набережную.

Скул, кажется, понял затруднение и поднял вверх перчатку.

— В чем дело, Скул? — спросил Обадэй Финг.

Тот взялся одной рукой за конец, прикрепленный к носу «Розы и Стёба», другой картинно похлопал себя по шлему и… неуклюже перевалился через борт! Всплеск, брызги — и Скул исчез в темной глубине.

Веревка натянулась, задрожала, и от нее по воде, расширяясь, пошли круги. Пучки водорослей-трясунов подтянулись поближе: что за шум, нет ли чего съедобного? Но Обадэй палкой отпихнул их подальше.

— Скул! — жалобно позвал он.

Раздался стук в бывшее ветровое стекло. В мутной воде сквозь стекло виднелась перчатка Скула.

— Вон, он там! — вскрикнула Диба.

Вода была очень мутная, и сквозь нее мало что было видно. Диба разглядела только очертания руки Скула и что-то темное, большое и круглое, должно быть, шлем. Скул соединил большой палец с указательным, словно говоря: «Все идет о'кей».

Ответным стуком Обадэй с Дибой дали понять, что сигнал принят. Рука Скула исчезла, через несколько мгновений веревка натянулась туже, и судно двинулось вперед. Довольно долго не было слышно ни звука, кроме легких всплесков и журчания воды.

Зато с поверхности канала куда-то исчезли все водоросли-трясуны: видимо, ушли на глубину, пытаясь выяснить, что там шевелится и нет ли чем поживиться. Но Скул был не робкого десятка. Было видно, как из мутной глубины на поверхность всплывают клочья растения-хищника.

— Вот она, — указал Джонс куда-то поверх крыш. За поворотом канала торчала высокая кирпичная труба, из которой валили клубы черного дыма. Посередине трубу украшал огромный часовой циферблат.

— Фабрика Нетвердайбла, — прошептала Диба.

Она вдруг вспомнила, как оказалась там впервые. Казалось, это было в какой-то другой жизни.

— Мы заходим с заднего двора, — беспокойно сказала Лектория. — Там должен быть разгрузочный причал.

— Теперь внимание, все начеку, — скомандовал Джонс. — Мы в логове Нетвердайбла. Это его крепость. Здесь они с Зон-толомайстером собираются встретить своих сторонников.

Они потихоньку подплывали к причалу заднего двора фабрики. Двор был совершенно пуст; он весь зарос каким-то кустарником и густой и жесткой травой. Диба с любопытством вглядывалась в красные кирпичные степы, в неосвещенные, кое-где заколоченные досками окна. В углу виднелась распахнутая настежь дверь. Ей почему-то вспомнился Лондон.

Когда лодка подошла ближе, они заметили, что возле двери что-то шевелится. А-а, старый знакомый! Сломанный зонтик! Вот он с трудом, с лязгом и скрипом, раскрылся, снова закрылся и еще, все быстрей и быстрей, поднялся в воздух и был таков.

— Он нас заметил! — воскликнула Диба. — Надо торопиться! Она постучала в бывшее ветровое стекло анишама. За ним, как на мутном экране, проявился медный шлем Скула. Обадэй рукой подал ему знак выходить.

— Что это? — вдруг испуганно закричала Лектория.

В мутной воде вокруг Скула сновали какие-то темные тени; судорожно подергиваясь, они энергично теребили тоненькими щупальцами кожаный скафандр.

— Водоросли-трясуны, — растерянно проговорил Обадэй.

— А вон там еще! — протянула палец Диба.

Вокруг Скула кружили хищные растения, и он принялся, энергично загребая руками, отгонять их. Словеныши запрыгали от волнения, а Котелок протягивал во все стороны свои маленькие ручки, указывая на многочисленные водоросли, возникающие вокруг Скула в мутной воде, словно порождаемые мрачной глубиной канала.

Их шевелящиеся щупальца, гибкие, как змеи, обвились вокруг скафандра, опутали Скула по рукам и ногам, захлестнули шлем. Все происходило в полной тишине.

— О боже! — простонал Обадэй, прижав ладони к стеклу.

Огромный ком водорослей, вдруг выросший неизвестно откуда, присосался щупальцами к водолазу, опутал его с головы до ног и потащил Скула прочь, в темноту.

— Он погибнет! — воскликнула Диба.

Они вскарабкались на бетонный причал и, свесившись с него, шепотом звали Скула.

— Я иду к нему на помощь! — безумно сверкая глазами, заявил Обадэй и сунул руку в сумку, чтобы найти какое-нибудь оружие.

Но ничего подходящего, кроме тяжелого зеркала с рукояткой, у него там не нашлось.

— Нет, бесполезно, — горестно проговорила Диба, — этим ему не поможешь.

Они совали в воду палку, бросали концы веревок, но все безрезультатно. Прошло несколько бесконечно тягучих секунд. Вдруг из глубины на поверхность стали подниматься большие пузыри. Вода забурлила, и из нее высунулась сжатая в кулак рука в перчатке, в которой был зажат пучок хищных водорослей.

— Вот он! — крикнул Обадэй.

Битва под водой была жестокой. То и дело на поверхность воды всплывали клочья плотоядных водорослей, их щупалец с коготками и присосками, похожими на жадные рты, и тут же снова погружались в глубину. Оттуда появлялись то рука, то тяжелый сапог Скула — он делал все, чтобы сорвать с себя опутавшие его стебли.

И вот, прилагая неимоверные усилия, сгибаясь под тяжестью вцепившихся в него водорослей, Скул кое-как выбрался на более мелкое место. Это далось ему с огромным трудом, тем более что, встревоженные шумом борьбы, к месту схватки поспешили водоросли всего канала. Они собирались в большие пучки, бросались на Скула, выпрыгивая из воды, и тянули его обратно. Слышно было, как мерзко чавкают их присоски.

И тогда Диба не выдержала. Она протянула руку к поясу и выхватила нонпушку.

— Все назад! — скомандовала она. Два раза повторять не пришлось.

— Скорей, скорее, — торопил Обадэй.

— Разве это… так необходимо? — спросила Лектория, но никто не обратил на ее слова внимания.

Диба подошла к самому краю причала и прицелилась в то место, где бурлила вода: там торчала рука Скула и массы хищных растений пытались опутать ее и затянуть ее обратно под воду.

Диба нажала на спусковой крючок.

И снова — страшный грохот, столб пламени! Отдача отбросила Дибу назад, но на этот раз она удержалась на ногах.

В воздухе запахло порохом и, как ни странно, морем.

«Что бы это значило?» — удивленно подумала она.

А в канале творилось что-то необычайное. Вода вскипела, вспенилась, покрылась крупной рябью, которая скоро превратилась в настоящие морские волны с белыми барашками. Волны с шумом разбивались о бетонные стены, раскачивая лодки, привязанные к причальным столбикам.

Оказывается, на этот раз нонпушка выстрелила кристаллами соли. Пресная, хотя и очень грязная вода канала на многие сотни метров вокруг мгновенно превратилась в настоящий рассол и стала вести себя как настоящее море. Дибе даже послышалось, что где-то высоко над головой кричат чайки. Волны с силой бились о борт «Розы и Стёба», грозя перевернуть это славное судно.

И вот плотоядные водоросли стали подниматься на поверхность — клочьями и целыми пучками. Как и прежде, по ним волнами проходила дрожь, но теперь это была не плотоядная дрожь здорового организма, но предсмертные судороги. Скоро вся поверхность канала была устлана неподвижными мертвыми растениями.

— Что это с ними? — спросила Диба.

— Так всегда бывает, когда пресноводная разновидность этой водоросли случайно попадает в море, — сказала Лектория, с благоговением глядя на нонпушку.

«Что это за штуковина, я не знаю, но пули свои она использует как надо, — подумала Диба. — Неудивительно, что про нонпушку ходит столько легенд».

Вдруг о бетонный берег ударила очередная большая волна. Она принесла с собой совершенно обалдевшего, с ног до головы опутанного мертвыми водорослями Скула.

 

84

Бой на заднем дворе

Из здания фабрики послышался какой-то шум.

— Наверное, услышали выстрел, — предположила Диба.

— Пошевеливаемся! — прикршшул Джонс. — Надо попасть внутрь прежде, чем они окажутся здесь.

Но не успели они добежать до середины двора, как дверь распахнулась. Один за другим, распространяя вокруг себя запах гари, тлена и смерти, шатаясь и спотыкаясь, из нее выскакивали смомби.

Вместе с Лекторией и тремя бакдзя отряд Дибы был хоть и небольшая, но вполне боеспособная единица. Но численность смомби превышала их по меньшей мере раза в два.

Зловещие трупы, шатаясь и переваливаясь, двинулись на повстанцев. Из раскрытых ртов, из ушей, из глаз клубами валил дым, будто внутри у них горела какая-то дрянь.

Воинственно вращая нунчаками и боевыми дубинками, бакдзя выступили вперед. Долго не раздумывая, они отважно бросились на врага.

На смомби посыпался град ударов: бакдзя ловко работали не только оружием, но и ногами. Но, несмотря на решительный отпор боевых мусорных баков, живые трупы, управляемые самим Смогом, стойко отбивали удары и продолжали наступать.

Вступил в рукопашную и Джонс, но на мертвых его электрические разряды не производили почти никакого впечатления. Скул во всю ширь размахивал своими огромными кулачищами, однако движения его были столь медленны, что даже не слишком быстрые смомби легко уклонялись от них. Диба держала нонпушку на изготовку, но не решалась нажать на курок, поскольку ее друзья все время попадали в поле прицела.

Смомби все решительней теснили уже начинавших изнемогать повстанцев. Казалось, они вот-вот одержат победу и схватят Дибу и ее друзей. Тогда Хеми сунул два пальца в рот, набрал полные легкие воздуха и свистнул.

По крайней мере, так это выглядело со стороны, хотя Диба не услышала ни звука.

Тут же в воздухе вокруг Хеми замелькали едва заметные тени.

«Призраки! — вспомнила Диба. — Как же я про них забыла?»

Призраки возникали в воздухе буквально ниоткуда, и теперь их, несомненно, было гораздо больше, чем на территории порта, перед самой отправкой.

Одеты они были пестро и разнообразно: кто в старинном камзоле, кто в модном еще пару лет назад костюме. И все как один были настроены весьма решительно и воинственно! Подняв руки со сжатыми кулаками, словно заправские боксеры, они бросились на ряды смомби в контратаку.

— Но как они станут драться, если они бесплотные?! — воскликнула Диба.

— Помнишь, я говорил, что призраки чужих тел ни у кого не отбирают? — спросил Хеми. — Но бывают и исключения. Если у кого-то отобрали тело, вернуть его будет только справедливо.

Приблизившись вплотную к противнику и выбрав себе жертву, призрак делал мощный прыжок и с вытянутыми руками как бы «нырял» в тело противника. Тот на мгновение застывал на месте, и вдруг его начинало трясти, словно одержимого. То из груди, то из спины его то и дело высовывалась сжатая в кулак призрачная рука и исчезала снова продолжая тузить его изнутри. Беднягу смомби бросало из стороны в сторону, и он едва держался на ногах.

— Вот оно что! Они там внутри бьются со Смогом! — догадалась Диба. — Они изгоняют его!

Она вспомнила, что в одной книжке читала, как из одержимого изгоняли бесов.

Глаза Дибы разгорелись: она представила себе, какая жестокая драка происходит в телах этих несчастных, как мечется там, внутри каждого смомби, Смог. О, это была жестокая битва! Битва разумных химических соединений и призрачной, духовной энергии.

— Быстрее! Быстрее! — Джонс торопливо подталкивал их к двери.

Один из призраков, видимо, не выдержав напряжения борьбы, пулей вылетел из смомби и упал на землю, полупрозрачный и оцепенелый. Но остальные дрались отчаянно и Смога из своих жертв изгоняли успешно. Из ушей их, изо рта, из глаз мертвецов валил густой дым, и тела их сотрясались в страшных судорогах.

— Дави их! — кричал Хеми.

Он поднатужился, перевел правую руку в призрачное состояние и ухватился за хвост дыма, показавшийся из глаза ближайшего к нему живого трупа. Словно конец веревки, он намотал эту струю на призрачную руку с силой рванув ее на себя, выдрал ее из тела бедняги и отшвырнул в сторону. Дым тут же легко рассеялся в воздухе.

Последние устоявшие и немногочисленные смомби, заметив, что часть нападающих уже прорвалась к двери, принялись швырять в них камни и куски железа.

— Пригнитесь! Ползком! — приказал Джонс и по-пластунски пополз ко входу в здание.

Диба присела на корточки, но вдруг услышала звон разбившегося стекла. Она обернулась.

Скул и без того был неповоротлив, а приседать или нагибаться он вообще не умел. Чем не великолепная мишень? Один из смомби, прицелившись, швырнул в него тяжеленную железяку и попал прямо в лицевой иллюминатор шлема!

Стекло иллюминатора сразу покрылось паутиной трещин. Диба в ужасе смотрела, что будет дальше. А дальше не было ничего хорошего.

— Скул! — крикнул Обадэй. — Скорей к каналу!

Но было уже поздно. Скул пошатнулся и прислонился к стене. А переднее стекло шлема разлетелось на куски!

Из дыры, словно из прорванного водопровода, хлынула вода.

Давление воды внутри скафандра упало, Скул медленно согнулся пополам и съехал по стене на землю. Кожа водолазного костюма сморщилась, шлем свесился в сторону. Страшно было смотреть: только что живой и полный сил Скул лежал на земле, превратившись в пустую оболочку. Сквозь дыру разбитого шлема выскакивали небольшие рыбки и прыгали по мокрой земле, стараясь найти хоть какую-нибудь лужу. Рыбки были самые разные: и серебристого цвета, размером с Ди-бину ладонь, и совсем крохотные, яркой и пестрой расцветки; вот по земле, извиваясь, пополз угорь, за ним вывалился, изнеможенно шевеля щупальцами, небольшой осьминог, потом морской еж, несколько морских коньков. Они прыгали по земле, по асфальту, беспомощно разевая рты и дергая хвостами и щупальцами.

— Скул! — горестно крикнул Обадэй.

Он подбежал к товарищу и стал подбирать бедную живность, но рыбки выскальзывали из рук и снова падали на землю и отчаянно бились, не находя спасения.

— Там морская вода! — снова закричал он, задыхаясь. — Скорее!

Через головы бакдзя, привидений и смомби он принялся пригоршнями швырять погибающих морских животных, еще совсем недавно составлявших душу и сущность Скула, в канал. Рыбки плюхались в спасительную воду, чудесным выстрелом ношхушки превращенную в морскую, и исчезали в темной глубине. Диба и все остальные бросились помогать находчивому модельеру.

Они спешили как могли, но рыбок было много, и всех спасти, увы, было невозможно. Одни уже едва шевелились, другие лежали возле пустого и сморщенного водолазного костюма без движения.

— Эх, добрая душа, — проговорил Обадэй, грустно глядя на неподвижного морского окунька. — Он ведь в жизни мухи не обидел. Подумать только, эти существа столько лет собирали и ремонтировали скафандр, с таким трудом выбрались из моря, чтобы жить среди людей, и вдруг такое несчастье!

— Ну ладно, что теперь поделаешь. Все-таки больше половины того, что было Скулом, спасено, Обадэй, — постарался успокоить его Джонс. — Ты, наверно, хотел бы устроить остальным достойные проводы… Но прости, у нас нет времени. Надо идти, — торопливо добавил он.

Оставшиеся во власти Смога смомби перестраивали ряды и готовились к очередной атаке. Обадэй закусил губу и горестно кивнул.

— Надо заблокировать за нами вход, чтобы никто не прорвался обратно, — высказала очевидную мысль Лектория.

Многие призраки, захватившие мертвые тела, не знали, что делать дальше. Они что-то беззвучно кричали — рты смомби то и дело открывались.

Хеми мгновенно оценил ситуацию.

Властно подняв руку, он выкрикнул какой-то приказ, услышанный только призраками. Они немедленно сомкнули ряды и удвоили ярость своих атак.

— Бакдзя! — прохрипела Лектория. — Слушай боевую задачу! Не подпускать их к двери!

— Троих тут будет маловато. Нужно подкрепление! — сказал Хеми.

Он помедлил несколько секунд.

— Я, пожалуй, тоже останусь здесь, — заговорил он, поймав взгляд Дибы. — Моим ребятам нужен командир.

— Нет, Хеми! Пожалуйста, не надо! — взмолилась Диба.

— Ты посмотри на них! — ответил он.

Призраки совершали стремительные броски, врывались в плоть смомби, истощали силы Смога изнутри, а потом так же стремительно покидали тела мертвецов, снова и снова повторяя свои партизанские рейды.

— Ты же видишь, они могут победить, но им нужно подкрепление. Без моей помощи им не справиться. А тебе надо идти. Я останусь и буду ждать тебя здесь. Увидимся, когда все кончится. — Он улыбнулся так, словно нисколько не сомневался, что все скоро кончится и победа будет за Дибой.

Девочка не стала спорить, хоть ей и очень хотелось. Времени было в обрез, да и он был, в конце концов, прав. На прощание она крепко обняла этого странного мальчишку-полу-призрака.

— А теперь иди, — твердо сказал он. — Вам надо спешить. Помнишь тот зонбик? Он обязательно предупредит Зонтоломайстера, что мы уже здесь, так что не теряйте времени.

— До встречи, — сказала Диба. — До скорой встречи.

Она бросила на него прощальный взгляд и пошла к двери. За спиной в гранитные берега канала бились океанские волны. Отчаянно бились с мертвецами ее товарищи. И без движения лежали на мокром асфальте мертвые обитатели моря, которые еще недавно были сущностью одного из ее друзей. Диба вошла в дверь и погрузилась в прохладный сумрак фабрики Нетвердайбла.

 

85

Шестеродеи

Они оказались посередине полутемного коридора с кирпичными стенами.

— Интересно, в какую сторону идти?

— По запаху, — подсказала Книга.

Действительно, в воздухе витал запах горелых химикатов Смога.

— Откуда сильней тянет, туда и идите. Все засопели носами, принюхиваясь.

— Кажется, с той стороны запах сильнее, — нерешительно сказала Лектория.

— Шагайте как можно быстрее, — приказала Книга. — Если чувствуете его запах, значит, он здесь и сознает наше присутствие. К счастью, в рассеянном состоянии он соображает слабо. Но стоит ему сгуститься, он сразу поумнеет.

— То есть, когда мы его отыщем, он встретит нас в полной боевой готовности? — спросила Диба. — Скверно.

Она положила руку на рукоятку револьвера и двинулась вперед.

— Ты поосторожней с нонпушкой, — вполголоса проговорил Джонс.

— Уже научилась. Получается все лучше, сами видели, — отпарировала Диба.

— Да я не об этом, — ответил Джонс. — Дай-ка.

Он протянул руку, и она передала ему револьвер. Он повертел его в руках и вернул его Дибе.

— Мне вот что не нравится, — покачал он головой. — Барабан все еще не открывается, перезарядить нельзя, а у тебя осталось всего два заряда. Смог боится нонпушку, это понятно. Наверняка придется стрелять. Так что не пали попусту.

Они ненадолго остановились на перекрестке, где коридор пересекался другим. Словеныши тревожно озирались и моргали глазками. Кисляй беспокойно суетился под ногами. Да и Лектория, похоже, шла за ними с большой неохотой.

— Джонс, Обадэй, — прошептала Диба, когда они тронулись дальше, — мне показалось… Прикид с Котелком исчезают… это правда?

— Тебе не показалось, — ответил Обадэй.

Они украдкой посмотрели на эту забавную парочку. Серебристый кузнечик и коротышка с восемью конечностями и в самом деле уже просвечивали насквозь.

— Словеныши долго не живут, — сказал Джонс. — А эти двое и так уже болтаются с нами дольше, чем многие. Может, потому что удрали от мистера Спикера, кто его знает? Но долго они не протянут, нечего и рассчитывать.

— Но… это ужасно, — прошептала Диба. — Они же наши товарищи, наши друзья. Неужели ничего нельзя сделать?

— Думаешь, меня самого это радует? — ответил Джонс.

А запах все крепчал.

— Мастерская у него была на последнем этаже, — вспомнила Диба, когда они наконец вышли к лестнице. — И… — Она принюхалась. — Похоже, там дыму больше.

— Да, определенно там, наверху, что-то есть, — нервно подтвердила Лектория.

Сверху слышались чей-то гогот, чавканье и оживленная болтовня.

Передовой отряд осторожно поднялся наверх. Пройдя немного, он уперся в закрытую деревянную дверь. Именно оттуда и раздавались эти звуки. Оттуда же тянуло и густым зловонием.

Диба приложила ухо к двери и прислушалась. Разговаривали сразу несколько возбужденных голосов. Говорящие не слушали друг друга и то и дело перебивали, говорили одновременно, подхватывали незаконченные фразы. Они о чем-то спорили, а возможно, даже ссорились.

— Держу пари, их там шестеро, — прошептал Джонс.

— О боже, — простонала Книга, — значит, это правда! Смог действительно стакнулся с ними! Это шестеродеи!

— Сколько нам еще ждать? — проревел один голос.

— Замолчи…

— …ты, Ай-ай.

— Скоро! Зонтолом говорит, очень скоро…

— Вечно он кормит нас обещаниями, Айв.

— Король наш Смогуша вопит, мол, надо припугнуть их как следует, пусть почаще пользуются зонбиками…

— …а завтра он всех повышвыривает.

— А нам что делать, а, В?

— Ты что, не слушаешь? Помогать с ликвидацией, верно, Вай?

— Зонтолом говорит, они со Смогулей еще не решили.

— Они сами не знают, сколько еще можно будет пудрить им мозги, Ай-ай-ай.

— Ты-то сам не пудри нам мозги!

— Заткнись! Пудрить всем мозги, что, мол, Зонтолом и Смогенштейн — заклятые враги.

— Они и так враги! Разве Зонтолом еще не допер? Да и вообще, куда он лезет со своими жалкими зонбиками? Смогзил-ле он даром не нужен!

— А еще воображает, будто сам все придумал. Идиот!

— У их смоглейшества другие планы.

— Вряд ли его зонтюшество догадывается об этом. Впрочем, он тоже не дурак! Вон как ловко перетащил предсказителей на свою сторону…

— Да, я видел их здесь.

— Обратите внимание! Они серьезно думают, будто Нетверд айблу с им помогает!

— Не догадываются, что он просто… марионетка. Из-за двери донеслось ехидное хихиканье.

— Да, бедняги, нелегко им придется.

— Кому? Концерну?

— Предсказителям! Да и Концерну тоже.

— Как это ему удалось так быстро набрать такую силищу? Помню, еще совсем недавно этот Смогуся был маленький такой, вонючий клубочек дыма. А теперь! Куда ни посмотришь, везде он! И откуда такая силища?

— Видать, его неплохо подкармливают.

— Посасывает дымок из труб, как из сисек. Говорят, весь этот вонючий дым посылают к нам оттуда.

— Из этого жуткого, как его? Лоднона, что ли?

— Да, Вай, что-то в этом роде. В общем, нашего Смогли подкармливают оттуда. Потихоньку.

— А куда все-таки пропал наш зонтичный генералишка?

— Что-то тут не так. Всюду по городу беспорядки…

— Поэтому никто и не явился на ужин?

— Ну да! Зачем тогда все это?

— Что? Весь этот пир горой? Зонтолом хотел устроить его в честь встречи с Концерном, сегодня вечером. Обсудить планы на будущее и закусить заодно.

— Что-то никого нет.

— Да, у них там творится черт знает что, им сейчас не до этого.

— Что-то рановато людишки зашевелились. Он носится как сумасшедший, пытается успокоить. Кое-где даже дерутся! Никто не слушается, убегают, как только Смогус появится!

— А мы что здесь сидим? Может, и нам стоит выйти, мы же вон какие страшные, все перепугаются! Задать им жару?

— Не надо никого пугать. Смогозавру это не нужно. Он еще не готов.

— И потом, вряд ли он расстроится, если узнает, что Зонтолом плохо спит по ночам.

— Конечно, ему наплевать.

— Какие же они мерзкие, — прошептала Диба. — Как проскочить мимо них? Может, не прятаться, а взять так прямо и выйти к ним?

— Да ты что! — прошипела Лектория. — Это же шестеро-деи! Самые сильные в Нонлондоне волшебники и маги! Они и поодиночке всегда обладали огромной силой. А двое когда-то были предсказителями. Но с тех пор, как они стали одно целое… Нет, лучше уж с ними не связываться.

Они помолчали.

— Так что же делать? — нарушила молчание Диба.

— Забавная штука получается, — прошептал Обадэй, приложив ухо к двери.

Словеныши сделали то же самое. Все трое — кузнечик, коротышка и портной — приникли к двери.

— Может, попробовать выманить их по одному? — предложил Джонс.

— Их ведь шестеро? — спросил Обадэй.

— Совершенно безумная идея, — сказала Диба. — Они не клюнут. Надо найти обход.

— А вы знаете, — снова подал голос Обадэй, — я вот тут послушал… и насчитал только пять голосов.

Все замолчали и повернулись к Обадэю.

Вдруг откуда-то из-за угла, не спеша, на ходу застегивая ширинку, вышел какой-то человек и направился прямо к ним. Высокий и плотный, даже слегка полноватый, на глазах темные очки. А на голове высокая остроконечная шляпа.

Увидев нежданных гостей, он испуганно застыл на месте. Они тоже замерли и не знали, что делать.

— Она здесь! — вдруг заорал он во все горло. — Она здесь! За дверью послышался шум. Дверь распахнулась, Обадэй растянулся на полу, а его товарищи ввалились внутрь.

Они очутились в зале, в центре которого стоял огромный накрытый стол, заваленный всякими яствами. Аппетитными пирамидами возвышались всевозможные сорта мяса, сыра и самых разнообразных фруктов.

В самом углу зала виднелась лестница, которая вела куда-то наверх. Под потолком слоями плавал дым. К счастью, не очень густой. В комнате повсюду валялся какой-то хлам: старинные латы, глобусы, настольные игры, замасленные двигатели и прочее в том же роде.

Крупный мужчина вбежал следом и захлопнул за собой дверь. Диба и ее товарищи оказались лицом к лицу с шестеро-деями.

Перед ними стояли, выпучив глаза, трое мужчин и три женщины, и все они были как-то нелепо похожи один на другого. И одеты были все шестеро совершенно одинаково: в курточки, штаны и остроконечные шляпы. На тулье каждой шляпы спереди аккуратно были вышиты буквы. У того типа, с которым они так неудачно столкнулись в коридоре, на шляпе была буква «I», на остальных соответственно — «II», «III», «IV», «V» и «VI».

— Скорее! — крикнула Книга. — Пока они не произнесли заклинание.

— Держите ее! — завопил человек с буквой «I» на шляпе. — Это она! Та самая девчонка!

Джонс потянулся за своей дубинкой. Но не успел он дотронуться до нее, как шестеродеи как по команде вскинули правые руки и, уставя на Дибу указательные пальцы, одновременно выкрикнули:

— Восстань!

— Живи!

— И!

— Схвати!

— Эту!

— Девчонку!

Из каждого пальца с треском вылетел электрический разряд. Слившись в одно целое, шестикратно усиленная молния с треском и воем пронизала воздух.

Но тут отличился Обадэй. В руке он все еще держал небольшое зеркальце — в оправе и с рукояткой. Как заправский теннисист, портняжка выскочил перед Дибой, ловко перехватил гудящий разряд. Попав в зеркальце, разряд отразился и глухо ударил в стол.

— Во дает! Никогда бы не подумал! — разинул рот Джонс. Наш кутюрье, видимо, и сам не ожидал от себя такой прыти.

— Но, послушайте, они целили не в нее, — неуверенно сказала Лектория.

— Они целились в доспехи, — сказала Книга. — Это называется «анимация».

Друзья посмотрели на доспехи и переглянулись. Затем перевели взгляд на зеркало Обадэя, а с него в тот конец стола, куда заклинание было отброшено зеркалом.

А там творилось что-то невероятное! Одна из фруктовых горок на столе вдруг заурчала, рассыпалась по столу и опять сложилась, но на этот раз уже совсем в другую фигуру! Можно представить, как изменились лица наших друзей, когда эта фигура неожиданно встала на ноги.

 

86

Фруктовое чудовище

Итак, фруктовая композиция в виде фигуры какого-то непонятного живого существа поднялась на ноги и выпрямилась.

Она оказалась выше чем даже Джонс. Диба испуганно смотрела, как шевелятся, перекатываясь, словно могучие мышцы, на теле ее груши, персики и грейпфруты. Вот фруктовая фигура набычила голову-арбуз и протянула к ней обе лапы с огромными и толстыми пальцами-бананами. Вместо глаз на девочку выпучились два плода киви.

Выглядела эта фигура довольно нелепо.

— Ого! Похоже, нам угрожает банда фруктов, — саркастически проговорил Обадэй. — Ой, как страшно.

— Стой! — крикнула Книга.

— Не надо! — одновременно с ней закричал Джонс.

Но было уже поздно. Обадэй схватил со стола нож и небрежно швырнул его во фруктовое чудовище.

Реакция была мгновенной. Банановой лапой чудище схватило Обадэя за запястье и сжало его. Обадэй изумленно вытаращил глаза и заорал от боли. А монстр, несмотря на то что в его арбузной голове не было и намека на ротовое отверстие, умудрился злобно зарычать.

— Вышло не совсем то, что мы хотели… — растерянно сказал один из шестеродеев.

— Ну да, мы-то ожидали что-то вроде железного человека… — добавил другой.

— Но эта фруктуся тоже неплохо справляется! — закончил мысль третий.

Рука Обадэя хрустнула, и он закричал еще громче.

А фруктовый монстр злобно вильнул хвостом, состоявшим из ягод вишни, клубники и черной смородины и увенчанным на конце, словно тяжелой дубинкой, крупным плодом ананаса. Потом он оторвал Обадэя от пола и швырнул его с такой силой, что тот пролетел по воздуху несколько метров и с грохотом трахнулся об пол.

А фруктовый дьявол протянул свои лапищи-бананы к Дибе и бросился на нее.

Шестеродеи весело смеялись, глядя, как буйствует тварь, которую они нечаянно вызвали к жизни.

Диба отскочила в сторону. Джонс обхватил чудище и попытался обезвредить его мощным ударом тока, но электрический разряд, похоже, лишь слегка пощекотал его. Монстр играючи отбросил кондуктора в сторону. Крохотные полупрозрачные словеныши бегали у него под ногами, едва уворачиваясь, чтобы он их не раздавил, и изредка шлепали его слабыми лапками, но чудище их просто не замечало. Лектория прижалась к стене и съежилась от страха.

Фруктовый исполин подскочил к столу и принялся лупить по нему банановыми лапами и хвостом с ананасовой палицей на конце. Тарелки с едой так и брызнули в разные стороны! От каждого удара ароматная фруктовая мякоть его плоти сминалась, но не разваливалась. Диба едва успевала уворачиваться от этих мощных ударов.

Чудище ревело, чудише топало ногами, злобно набычив страшную голову: видно было, что оно не шутит и готово убить всякого, на кого ему укажут шестеродеи.

— Диба! — крикнул Джонс. — Уходи! Заканчивай свое дело! Я его задержу!

Диба схватила Кисляя и уже хотела было бежать, но… почему-то помедлила.

Шестеродеи не сводили с нее глаз. Не успела она сделать и шага, как поняла, что сейчас прозвучит еще одно заклинание, и на этот раз заклинание мощное, заклинание на всю катушку, и направлено оно будет на нее. Обадэй лежал на полу без сознания, от словенышей и Лектории толку было никакого, а Джонс едва успевал отбивать град ударов озверевшего фруктункулуса. Чудище беспощадно мутузило бедного кондуктора, мешающего ему прорваться к Дибе.

— Ну ладно, сейчас вы у меня получите, — процедила Диба и выхватила нонпушку.

— Диба! Что ты делаешь! — крикнул Джонс. — Побереги заряды!

Он наклонился, пытаясь увернуться от удара, но тяжелая ананасовая дубинка настигла его.

— У тебя же останется всего один заряд! — простонал он.

— Сами видели, на что способен один заряд, — огрызнулась Диба. — Так что мне и одного вполне хватит.

Она прицелилась и нажала на спусковой крючок.

Раздался характерный раскатистый рев.

Отдача отбросила Дибу, но она сумела удержаться на ногах и теперь направила ствол нонпушки на изумленных шесте-родеев.

Из едва заметных щелей между фруктами на теле чудища полезли мириады жадных, прожорливых муравьев!

Фруктовое чудовище обернулось, закружилось, подняло руки и принялось исступленно хлестать себя хвостом по бокам. Тысячи насекомых при этом гибли, но миллионы продолжали мощными челюстями вгрызаться в тело монстра, терзая его мягкую плоть. Дибе даже показалось, что она слышит тихое чавканье.

— Все дело в том, что ударов он не боится, — сказала она Джонсу. — Тут главное — растащить его по кусочкам.

Фруктовое чудовище буквально таяло на глазах; вяло взмахивая лапами, оно уже почти не сопротивлялось.

А муравьишки вытянулись в колонну и потащили кусочки фруктовой мякоти к трещине в полу.

— Честно говоря, — сказала Диба, — я ожидала, что это будет один муравей, только очень большой.

— Ну, хватит вам таращиться на эту тварь, вы что, забыли про шестеродеев? — крикнула Книга.

Диба опомнилась и повернула к волшебникам голову.

Шестеродеи сбились в тесную кучку. Лица их были угрюмы, глазки злобно сверкали. Свои правые руки они сложили вместе в какой-то замысловатый замок. Джонс попытался добраться до них через обломки стола, но сил не хватило: фруктовое чудовище здорово-таки его помяло.

Шестеродеи обратили на него горящие взоры и одновременно воскликнули:

— Где!

— Сейчас!

— Стоишь!

— Там!

— И!

— Стой!

И бедный Джонс застыл на месте. Глаза его беспокойно бегали, но сам он не мог и пальцем пошевелить. Теперь шестеродеи перевели взоры на Дибу.

— И не думайте даже брать ее в плен! — брызнул слюной один из них.

И они все вместе дружно выкрикнули каждый еще по одному слову:

— Время!

— Пришло!

— Сердце!

— Твое!

— Перестало!

— Биться!

Диба мысленно составила слова в нужном порядке, и ужас охватил ее. Она хотела нажать на курок, но не сделала этого, потому что вспомнила, что последний заряд ей понадобится для Смога.

Она почти физически ощутила, как летит к ней заклинание шестеродеев.

«Боже мой!» — пронеслось в ее голове.

И вдруг что-то сжало ей грудь, и Диба оцепенела.

 

87

Словом можно убить, словом можно спасти

Леденящий холод пронизал все ее тело и пополз по рукам и ногам. Но тут перед ней, как по волшебству, выскочили словеныши Прикид и Котелок.

Оба приятеля в последнее время бледнели буквально на глазах. Теперь сквозь них, как сквозь стекло, можно было видеть предметы. Но энергии у них еще было хоть отбавляй. Махая всеми своими лапками, они запрыгали перед девочкой: вверх — вниз, вверх — вниз.

Диба не могла понять, что происходит, но ее не покидало чувство, будто все процессы в мире замедляются и останавливаются. Все как бы меняет фокус, как-то странно дрожит и расплывается. Только словеныши, какие славные, все прыгают… и как забавно они жестикулируют! А все остальные, кажется, застыли на месте и не двигаются.

— Как все это странно… Но ведь я чувствую, — заговорила наконец Диба, — я чувствую, что сердце мое все еще бьется. Что же все-таки происходит?

А словеныши прыгали и быстро махали лапками, будто от-гоняя какое-то странное пятнышко в воздухе.

Заметив это, разъяренные шестеродеи снова вскричали:

— Изгнаны!

— Слова!

— Вы!

— Изменники! — Да!

— Будете!

Но Котелок с Прикидом с удвоенной энергией продолжали прыгать и размахивать лапками, и еще одно стремительно несущееся к ним странное нечто — невидимое и тем не менее ясно ощутимое — постепенно замедлило ход и остановилось.

«Слова, вы изменники, да будете изгнаны», — проговорила Диба мысленно заклинание.

— Ах, вот оно что! — удивленно воскликнула Книга. — Кажется, я начинаю понимать, что тут происходит. Ведь эти шестеродеи — заклинатели…

— И словеныши делают так, что слова этих заклинателей больше им не повинуются! — закончила Диба.

— Ведь они сами слова, которые взбунтовались против своего хозяина, — подхватила Книга. — И они знают, как можно убедить другие слова сделать то же самое!

— Да заткните же их кто-нибудь! — крикнула Книга.

Дело в том, что шестеро колдунов снова раскрыли рты, чтобы в третий раз произнести заклинание, но Диба наставила на них ствол нонпушки, и те в ужасе так и застыли с разинутыми ртами.

Джонс обошел их всех по одному; у каждого оторвал от куртки по карману и вставил им вместо кляпов. Потом подобрал с полу металлическую цепочку и связал их покрепче, всех вместе.

Итак, маги обезврежены, можно немного и отдохнуть. Он устало сел на нижнюю ступеньку лестницы, не выпуская из рук конец цепочки.

— Хоть один из вас пикнет, пущу по цепи ток! Вряд ли вам это понравится. Так что, ребята, цыц, все поняли?

Шестеродеи, зачарованно глядя на него круглыми от страха глазами, дружно закивали, мол, понятно, будем слушаться и больше не пикнем.

Диба осторожно обошла Прикида с Котелком, которые, оживленно жестикулируя, вели с кем-то безмолвную беседу. Собеседниками их были, по-видимому, невидимые слова шестеро деев; время от времени словеныши прекращали размахивать руками и конечностями, вероятно, внимая их ответам.

— Так, значит, — заговорила Диба, — где-то здесь, — она ткнула пальцем в воздух перед многоруким человечком и кузнечиком, — витают слова, которые должны меня убить?

— Совершенно верно, — ответила Книга. — Но наши словеныши — молодцы! Сейчас они стараются убедить слова шесте-родеев не слушаться своих хозяев.

— А если они потом передумают? Если все же решат сделать то, что им было велено?

— Не думаю, что теперь им это интересно, — ответила Книга. Прикид заходил по комнате, тыча лапой то в один предмет, то в другой: видимо, он что-то объяснял взбунтовавшимся шес-теродеевым словам.

— Видишь? Он уже проводит с ними маленькую экскурсию. Они очень любопытные, хотят все знать. Ведь они только что родились.

— Ага, понимаю… Стоит им исполнить то, для чего они были рождены, их миссия окончена и они тут же умрут, — задумчиво сказала Диба. — Мне кажется, плясать под чужую дудку теперь им совсем не хочется. Они поняли, что жизнь только начинается, кому охота умирать.

Муравьи тем временем растаскивали последние кусочки фруктового монстра. На полу валялись лишь фруктовые косточки, чешуйки ананаса, обтрепанные стебли. И лишь присмотревшись, можно было увидеть в этом мусоре очертания живого существа.

— Неужели нашим словенышам ничем нельзя помочь? — тихо спросила Диба Книгу. — Ведь они вот-вот исчезнут.

— Вряд ли получится. Они и так прожили гораздо дольше, чем в среднем живут их сородичи.

— Но… нельзя же просто смотреть, как они исчезают!

— Мне тоже их жалко, — сказала Книга, — но здесь уж ничего не поделаешь.

Диба с грустью смотрела на прозрачные фигурки своих друзей.

— А может, я смогу проговорить их, и они снова будут как прежде? Котелок! Прикид!

— Так не получится. Ведь не ты их породила.

— Да, но господин Спикер уж точно не станет произносить их еще раз, — сказала Диба. — Даже если бы он и мог… — Она вдруг замолчала. — Но они теперь не в его власти! Ведь они взбунтовались и никому не подчиняются! Почему они сами не могут себя проговорить?

— Не болтай глупостей! — рассмеялась Книга. — Как они могут говорить? Ведь у них нет ртов!

— Но ведь есть же люди, которые не умеют издавать звуков, но все равно говорят, — возразила Диба. — Не языком и губами, а руками, жестами. Или пишут на бумаге все, что хотят сказать. А почему словеныши так не могут? Смотри, а ведь они так и делают! Они бы могли и себя проговорить точно так же!

И действительно, Котелок с Прикидом энергично жестикулировали, о чем-то оживленно толкуя с невидимыми словами шестеродеев.

— Ну скажи им, пусть проговорят самих себя, — попросила Диба. — Может, у них и получится, почему бы нет?

— А что, может, ты и права, — неуверенно отозвалась Книга.

— Обязательно получится! — воскликнула Диба. — Дай слово, что попросишь их хотя бы попробовать! Вот закончат говорить со словами заклинания и пусть сразу попробуют. Обещаешь?

— Но почему я? Не понимаю, — недоуменно ответила Книга, — почему ты сама им не скажешь?

— Потому что мне надо идти, — сказала Диба. — Времени осталось в обрез.

Она подошла к Джонсу и села рядом.

Обадэй стонал, обхватив сломанное запястье, а Лектория хлопотала вокруг него, стараясь хоть чем-нибудь облегчить его страдания.

Словеныши разгуливали по залу с только что обретшими независимость словами, знакомя их с миром, заметить который большинство слов просто не успевает.

— Ладно, пошли, — устало проговорил Джонс. — Смог где-то наверху. Пора с ним кончать.

— Джонс, — сказала Диба, вздохнув, — посмотрите, на кого вы похожи.

— Плевать. Как-нибудь дойду, — едва слышно проговорил он.

Бравый кондуктор попробовал приподняться и застонал.

— Я серьезно. Это фруктовище чуть дух из вас не вышибло. Вы даже идти не можете. И потом, — продолжала она, понизив голос, — вы что, собираетесь оставить шестеродеев на Обадэя?

Джонс только мрачно усмехнулся.

— А я считаю, что, кроме вас, присматривать за ними просто некому. С Обадэем они быстро начнут наглеть, а у вас на это дубинка с током. Подумайте, что будет, если они вырвутся и бросятся за мной в погоню.

— Диба, тебе нельзя идти одной.

— Думаете, мне без вас очень хочется идти? — Она представила, что ее ждет, и у нее перехватило дыхание. — Я, может, вообще предпочла бы никуда не ходить. У меня просто нет выбора. Посмотрите на себя, куда вам сейчас воевать!

Она слегка толкнула его в плечо, и он стиснул зубы, чтобы не застонать.

— Вы там будете только обузой. А кроме того, — добавила она, — я буду не одна. Со мной пойдет Лектория.

Они оба посмотрели на предсказительницу. Она в это время накладывала лежащему Обадэю на руку повязку. Кисляй мягко ткнулся ей в ногу, Лектория испуганно взвизгнула, руки ее дернулись, и она уронила тряпицу, которой бинтовала руку Обадэя. Тряпица выпала из рук, порхнула, словно большая бабочка, и упала прямо на торчащие из головы портного иголки с булавками. Лектория недовольно нахмурилась и теперь безуспешно пыталась высвободить тряпку из игольчатой шевелюры модельера.

— Хороша компания против Смога: пакет из-под кефира, вечно раздражительная и вздорная Книга и это чудо? — спросил Джонс.

Диба и Джонс посмотрели друг другу в глаза и захихикали. Получилось немного истерично. Но время поджимало, и Диба понимала: смейся не смейся, а идти надо.

 

88

Сражение. Вид сверху

Крадучись, стараясь как можно меньше шуметь, Диба поднималась по лестнице. Револьвер она держала наготове. Следом за ней робко ступала Лектория, судорожно прижимая к себе Книгу. Кисляй бодро скакал со ступеньки на ступеньку сзади.

— Выше нос, — шептала Книга Лектории, — держи хвост пистолетом.

Миновав несколько пролетов, они оказались на самом верху. Лестница кончалась коридором, в конце которого виднелась дверь. Из щелей сверху и снизу стлался Смог.

— Хорошо бы сделать все быстро, — пробормотала Лектория. — Этот Смог в любую минуту может нас почуять.

Одна из стен коридора представляла собой огромные окна, за которыми яркой россыпью раскинулись огни ночного города.

— Ты только посмотри! — ахнула Лектория.

Они подошли к окну поближе. Не вызывало сомнений: весь Нонлондон охвачен войной. Сверху хорошо были видно, что между жилыми районами, где еще светили огни уличных фонарей, пролегли черные тени: целые кварталы были захвачены Смогом. Но и там, где улицы освещались уличными фонарями, повсюду полыхали зарева пожаров. Неосвещенные же улицы то и дело озарялись яркими вспышками взрывов и снова погружались в мрак. То здесь, то там ночную темноту прорезали лучи ручных фонариков и прожекторов летательных аппаратов. Они шарили по небу и по стенам домов в погруженных во мрак кварталах, рассыпались множеством пляшущих бликов в водах реки и каналов.

— Он перешел в наступление, — сказала Диба. — И на этот раз без дураков.

Она прислушалась к доносившимся снизу звукам боя.

— Смотрите, — прошептала Диба.

Далеко внизу, на площади перед зданием фабрики, шла настоящая баталия. Прячась за стенами, укрываясь за кое-как построенными баррикадами, перебегая по крышам близлежащих зданий, подразделения смомби отчаянно палили из гранатометов, а вонысоманы поливали их мощными струями дыма и пламени.

Их атаковали отряды жителей Нонлондона, те самые добровольцы, которые собрались ночью в порту на берегу реки, чтобы встретиться с Дибой.

Нападающие, в свою очередь, вели огонь из разнокалиберного оружия и пытались забросить на стены абордажные крючья. Многие были вооружены переносными вентиляторами. Всякий раз, когда клубы Смога подступали слишком близко, мощными струями воздуха они разгоняли его и продвигались дальше. Но клочья Смога, отступив в глубину двора, вновь собирались в большие клубы и опять контратаковали.

— Да здравствует Нонлондон! — доносились снизу возгласы восставших. — За Нонлондон!

— Вы посмотрите, сейчас нас намного больше, чем тогда у реки, — с надеждой сказала Диба. — Народ к нам все-таки присоединяется!

— И все равно большинство верит, что Нетвердайбл на их стороне. Скажешь, нет? — заметила Лектория.

— Неизвестно. По крайней мере, те, кто пришел сюда, все уже поняли. А стоит им увидеть, что Нетвердайбл распоряжается смомби и прочими тварями, они сразу поймут, что он со Смогом заодно. И тогда…

— И тогда все об этом сразу узнают, — закончила ее мысль Книга. — Поэтому Смог и решился! Но что бы он сейчас ни предпринял… это его последний шанс.

— Но у них ведь были совсем другие планы, — нахмурилась Диба. — Я сама слышала, как они обсуждали… они собирались как можно дольше скрывать… чтобы люди продолжали верить, будто Нетвердайбл и Зонтоломайстер на их стороне, и во всем бы их слушались! Почему они выдали себя?

— Может, у них просто нет другого выхода, — неуверенно предположила Книга.

— Смотрите, что это? — вполголоса воскликнула Лектория, указывая куда-то пальцем.

Среди суматошно носившихся в небе воздушных судов, птиц, летучих мышей, гроссбутов и смогглеров вдруг появилась группа каких-то странных теней. Ядро этой группы составляла плотная и вместе с тем подвижная масса, которую окружал эскорт единичных порхающих особей. Странным был этот полет: хаотичный и неровный, словно по небу металась стая огромных бабочек. Масса эта стремительно приближалась к фабрике.

— Что же это? — снова прошептала Лектория.

Вот эта стая подлетела поближе, и снизу, из города, навстречу ей устремились еще какие-то малоразличимые пятнышки. Они вливались в общую стаю, другие же, наоборот, отрывались от нее, пикируя на улицы города. Теперь хорошо было видно, как это происходило: существа как бы складывали крылья и устремлялись вниз, словно стрелы с крючками на конце.

— Ой-ой-ой, — догадалась Диба и испуганно отошла подальше от окна. — Это же зонбики!

В самой середине темной стаи зонбиков, как некий уродливый экзотический плод, болталась знакомая фигура.

— Зонтоломайстер, — проговорила Диба упавшим голосом. Да, это был именно он! Вцепившись в ручку одного из зонбиков, висел сам Зонтоломайстер!

Зонбик поддерживал его в воздухе тем, что с непостижимой частотой открывался и снова закрывался. Вот повелитель сломанных зонтиков раскачался и свободной рукой ухватился за ручку еще одного зонбика. Потом еще одного и еще одного, и так далее. Верные слуги несли его в воздухе по очереди.

Громадная стая с шумом влетела на фабричный двор и рассеялась среди сражающихся. Затем, к удивлению Дибы, зонбики быстро и ловко распределились среди нападающих, обратив к ним свои крючкообразные рукоятки: они словно предлагали себя людям в качестве защиты.

— Друзья! — вскричал Зонтоломайстер, болтаясь в воздухе, как безумная Мэри Поппинс, и стараясь перекричать шум боя. — Я вижу, что силам Смога удалось прорваться на фабрику господина Нетвердайбла! Мой долг — позаботиться о его безопасности. Вы настоящие герои! При первой необходимости вы смело встали на защиту нашего защитника, господина Нетвердайбла! Спасибо вам, друзья! Теперь, когда я здесь, всю ответственность за его жизнь я беру на себя! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его! Но что я вижу! Ни у кого из вас нет зонбика! А ведь Смог повсюду! Он атакует! Так берите же это непревзойденное защитное средство против Смога! С зонбиком каждый из вас будет в полной безопасности!

Восставшие недоуменно переглядывались. Кое-кто даже нерешительно протянул руку к нетерпеливо скачущему перед ним зонбику. Диба отчаянно застучала по стеклу! К счастью, она увидела, что наиболее сознательные вырывают проклятые зонбики из рук своих доверчивых товарищей.

— Ты что, спятил? — слышались крики. — Брось сейчас же!

— Послушай, Зонтолом, нам все известно! Твоя хитрость не пройдет! — крикнул один из восставших. — Больше нас не проведешь! Да здравствует Нонлондон!

С этим кличем он швырнул в его зонтейшество обломком кирпича. Растерявшийся Зонтоломайстер едва успел увернуться.

Выражение его лица сразу переменилось, будто он скинул маску. Куда девалась живая забота о людях, восторг и энтузиазм?! Бешеная ярость исказила его черты.

— Опять эта девчонка! — оскалив зубы, прорычал он.

Вот Зонтоломайстер махнул свободной рукой, и покорные зонбики бросились в атаку на добровольцев Нонлондона единым фронтом со смомби и вонькоманами.

Чтобы лучше обозревать поле боя, Зонтоломайстер приказал нескольким зонбикам поднять себя в воздух. И надо же случиться, что он оказался как раз напротив того самого окна, у которого стояла Диба. Глаза его зонтейшества с ненавистью впились в девочку.

— Ай! — вскрикнула она и отшатнулась от окна.

Но было слишком поздно.

Зонтоломайстер раскрыл рот и что-то прокричал, указывая прямо на нее.

Верные зонбики тут же доставили его к окну. Полы плаща его зловеще развевались на ветру и хлопали, и вид его был поистине ужасен.

Зонбики бросились к окну, и от их ударов стекло пошло трещинами и разлетелось на мелкие осколки.

— Бежим скорее! — крикнула Диба.

Но Лектория даже не пошевелилась. Она стояла как вкопанная, не сводя глаз с Зонтоломайстера. Книга вывалилась из ее рук. К счастью, Диба успела вовремя подхватить ее.

— Слышите, бежим скорее! — снова крикнула Диба. Сунув книгу под мышку, а нонпушку за брючный пояс, она без церемоний схватила Лекторию за руку и потащила за собой по коридору к двери, за которой должен был находиться Смог. Кисляй резво поскакал следом.

Но вдруг густые клубы Смога окутали ноги девочки, столь густые, что Дибе почудилось, что она шагает но кучам ваты. То и дело спотыкаясь, Диба с трудом передвигала ноги.

Это конец, устало подумала она. Все равно не успеть. До двери еще далеко. Сейчас Зонтоломайстер ворвется в коридор, и все пропало.

 

89

Мстительное ничтожество

Раздался страшный грохот, звон, и в окно влетел Зонтоломайстер. Плащ его раздувался, как купол парашюта. Он приземлился на четвереньки прямо перед Дибой и Лекторией. Вокруг него порхала целая туча зонбиков, непрерывно треща железными спицами.

Его зонтейшество поднялся на ноги. Лицо не предвещало ничего хорошего.

— Поздравляю, Диба Решам, — прошипел он. — Тебе удалось-таки вляпаться в очень неприятную историю. А теперь вдруг я еще узнаю, что ты настроила против меня чуть ли не половину населения города!

Диба, Лектория и Кисляй попятились назад. Зонтоломайстер взмахнул рукой, и несколько зонбиков порхнули над их головами. Ощетинившись всеми спицами, они перекрыли отступление. Проскользнуть удалось только маленькому Кисляю. Слышно было, как он торопливо шлепает по коридору прочь.

— Сколько трудов я положил, сколько сил! — продолжал между тем Зонтоломайстер. — Ну скажи на милость, разве я вам не помогал? Разве я не убедил моего компаньона, чтобы он оставил твою подругу в покое? Какого черта ты опять явилась сюда? Тебя тут кто-нибудь ждал? Без тебя все были довольны и счастливы!

— Все, кроме местных жителей, — заметила Диба.

— С ними все было бы нормально. Все вместе мы держались против общего врага! Под моим чутким руководством! И всем было хорошо!

— Вы же все врали им, чтобы только получить власть!

— Помолчи лучше, много болтаешь! А я-то, старый дурак, относился к тебе как к родной, — вдруг сменил тон Зонтоломайстер. — А ты взяла и плюнула мне в душу! Какая же ты неблагодарная девчонка! — Он горько покачал головой и поднял зонбик высоко над головой.

— Послушайте меня, герр Зонтоломайстер, — хватаясь за последнюю соломинку, заговорила Диба. — Ведь вы ошибаетесь, что Смог ваш союзник. На самом деле он ваш враг.

Он помолчал, глядя на нее с недоумением.

— Что за чепуху ты несешь? — спросил он наконец.

— А вы подумайте! Ведь вы человек неглупый!

Диба чувствовала, как спицы, торчащие из рваных зонтичных куполов, уперлись ей в спину. Она указала на окно.

— Зачем, по-вашему, он демонстрирует свою силу? Да затем, чтобы всем стало ясно: Нетвердайбл — враг. Теперь все до одного будут знать, что ему доверять нельзя, а значит, нельзя доверять и вам. Разве вы не видите, что Смог саботирует ваши планы!

Зонтоломайстер выпучил на нее глаза. Тень сомнения легла на его лицо.

— Какая же ты… негодная девчонка, — наконец произнес он. — Уж не знаю, как начался весь этот кавардак и кто распространяет по городу эти злобные домыслы. Но обвинять моего компаньона и товарища… Да у тебя совсем совести нет!

Он снова поднял свой зонбик. Диба потянулась за нон-пушкой.

Но какой ужас! Револьвера за поясом не было.

Диба так перепугалась, что выронила Книгу.

— Ой! — пискнула та, шлепнувшись на пол.

Диба в безумной панике похлопала себя по штанам. Несколько раз проверила все карманы. Потом посмотрела на Лекторию.

Нонпушка была у нее. (Да когда ж она успела незаметно вытащить у Дибы револьвер?) Лектория стояла, направив ствол прямо на Зонтоломайстера.

Тот растерянно смотрел на грозное оружие.

— Отлично, — сказала Диба, — ты у нас на мушке. Стой и не двигайся. Вы, Лектория, просто молодец! А теперь верните-ка нонпушку мне.

Предсказительница посмотрела на нее выпученными глазами и перевела взгляд на револьвер. Рот ее беззвучно хватал воздух. Зонтоломайстер внимательно посмотрел на эту женщину. Она явно пребывала в каком-то столбняке.

— Ты ведь хочешь жить, — вкрадчиво произнес он. — Ты ведь понимаешь, что у тебя нет ни шанса. Дай-ка мне эту штуку, а я за это обещаю сохранить тебе жизнь.

— Заткнись! — воскликнула Диба. — И перестань нас запугивать. Мы тебя не боимся!

Лектория сделала шаг вперед.

— А я боюсь, — сказала она, повернула револьвер рукояткой вперед и передала его Зонтоломайстеру.

— Вы с ума сошли! — закричала Диба и бросилась вперед, надеясь перехватить нонпушку.

Но, увы, она опоздала. Зонтоломайстер успел схватить ее первым.

— Там остался всего один заряд, — залепетала Лектория. — Я сама слышала, как она говорила. Им известно, что Смог боится нонпушку, но у них остался только один выстрел. Ее друзья сейчас внизу. Они там вместе с какими-то словенышами связали шестеродеев. Она сама точно не знает, что ей делать. Просто идет по запаху Смога, вот и все…

Она замолчала. Диба смотрела на нее, от возмущения не в силах произнести ни слова.

— Ты прости меня, Диба, — сказала Лектория и, встав рядом с Зонтоломайстером, кивнула головой в его сторону. — Ты сама видишь. У нас нет никакой надежды. А я хочу жить.

Диба бросилась на нее, но Зонтоломайстер сделал едва заметный жест, и зонбики, вцепившись в девочку своими крю-коватыми рукоятками, удержали ее на месте.

— Вы сделали прекрасный выбор, госпожа предсказитель-ница, — сказал он. — Уверен, в нашем новом правительстве обязательно найдется для вас подходящая должность. Так говорите, остался один заряд? Ага, понимаю. Так что успокойтесь, мисс Решам, и не поднимайте много шума.

Один из зонбиков тут же подпрыгнул и заткнул ей рот болтающейся полуоторванной частью своего купола. Зонтоломайстер с интересом разглядывал нонпушку, а Диба тем временем пыталась вырваться из железной хватки зонбиков.

— Я не собираюсь прислушиваться к твоей гадкой лжи, — заявил Зонтоломайстер. — Тем не менее я переговорю с моим компаньоном. Я всего лишь хочу выяснить, что именно произошло, где у нас случился сбой и что можно сделать, чтобы исправить ситуацию. Ведь все по-прежнему в наших руках.

Длинными пальцами он пригладил волосы, и на мгновение в глазах его сверкнул какой-то дикий, безумный огонек.

— Но сначала я приму меры, чтобы ты никогда больше не путалась у меня под ногами.

Он немного помолчал.

— Может, тебя это и удивит, но, понимаешь ли, я ведь знаю, что такое неуверенность в себе, и порой могу это чувствовать. Особенно когда всякие проходимцы суют мне палки в колеса. Причем исключительно из вредности.

Он покачал головой, и на лице его появилось выражение незаслуженной обиды.

— Да, кстати, у меня ведь остался сувенир в память о нашей последней стычке. Я сохранил его, чтобы он напоминал мне о том, что, какие бы неприятности ты мне ни причинила, побеждаю все-таки я.

Зонтоломайстер кивнул, и из-за спины Дибы, приплясывая, выскочил сломанный зонт, разрисованный по красному фону ящерицами. Он был порван по шву и непрерывно хлопал оторвавшимся краем.

— Сволочь… — пробормотала Диба сквозь вставленный в рот кляп.

— А ведь это твоя вещь, — сказал Зонтоломайстер, — точнее говоря, когда-то была твоей. Один разрез — и все! Был твой зонтик — стал мой зонбик. Хочешь убедиться, насколько он действительно мой?

Он сделал едва заметный жест, повернулся и пошел к двери. А зонбик, который еще совсем недавно принадлежал Дибе, подпрыгнул, обхватил ей шею крюком рукоятки и стал душить. Диба закашлялась, и перед глазами ее пошли красные круги.

 

90

Что может сделать один маленький стежок

— Сэр, — беспокойно обратилась к Зонтоломайстеру Лектория. — Это разве обязательно? Разве нельзя просто отправить ее домой?

— Хватит болтать глупости! И вообще, не мешайте, сейчас мне надо переговорить с моим коллегой.

Диба из последних сил боролась, пытаясь сделать хоть один крохотный вдох, а в это время клубы Смога вокруг нее все сгущались. Вот он выпустил из себя две тоненькие струйки дыма, которые заканчивались на концах небольшими шариками, очень похожими на отвратительные глазки.

— Зонтоломайстер, — услышала Диба его скрипучий голос. — Перестаньте. Эта девчонка… довольно забавна. Я хочу ею подышать. И чтоб она тоже дышала, пока я это делаю.

— А-а, — беспокойно откликнулся Зонтоломайстер, — ну хорошо, — согласился он, оглядывая клубящийся вокруг него дым. — Значит, вы все слышали?

У Дибы зашумело в ушах.

— Девочка моя, — услышала она тот же голос. Зонтоломайстер щелкнул пальцами, и зонбик с ящерицами отпустил ее. Диба захрипела, судорожно глотая воздух. А зонбик прыгнул ей под ноги и сжал в замок обе лодыжки. Другой зонбик точно так же обхватил ей запястья. Диба не удержалась на ногах и села на пол.

— Ладно, заметано, — проговорил Зонтоломайстер. — Теперь давайте поговорим о том, что творится в нонгороде.

Он бросил сердитый взгляд на Дибу. Зонбики сковали ее по рукам и ногам, так что она не могла шевельнуться.

— Покажите мне эту пушку, — сказал голос. — Я хочу посмотреть, что в ней такого особенного. Не люблю, когда рядом со мной такие… опасные предметы. А немного позже я подышу и ею тоже. Тогда все о ней и узнаю. Все эти пророчества… такие неясные. Никак не поймешь, что в них правда, а что нет.

— Подышите? Что вы хотите этим сказать? — раздался за дверью еще один, дрожащий старческий голос. Диба сразу его узнала. — С кем это вы там разговариваете, дорогой Нетвердайбл?

Это был, конечно, Мортар.

— Ш-ш-ш, — прошипел Смог, он же Нетвердайбл. — Тише. Герр Зонтоломайстер… зайдемте-ка в лабораторию.

Зонтоломайстер скрылся за дверью, а за ним, бросив жалкий взгляд на Дибу, проследовала и Лектория. Смог, клубившийся вокруг Дибы, стремительным потоком всосался в дверь, и воздух сразу стал прозрачным. Из разбитого окна потянуло прохладой и свежестью.

— Послушайте, Нетвердайбл, — услышала Диба голос Зонтоломайстера. — Дела приняли совсем другой оборот. Все идет не так, как мы планировали. Что происходит? Эта ужасная девчонка наговорила мне такого…

— Лектория! — послышался голос Мортара. — Вы все-таки решили присоединиться к нам? И вы здесь, уважаемая Книга! Значит… мы побеждаем? Скоро мы одолеем Смога?

— Ах, Мортар, о чем вы говорите, — ответила ему Лектория. — Разве вы не чувствуете, чем здесь пахнет?

Диба упорно пыталась вырваться из зонбиковых тисков.

Хватка у них была железная, даром что их покалечили. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Как ни дергалась, как ни извивалась, все было без толку.

Вдруг где-то у самых ног девочки послышалась возня и тихое сопение.

— Кисляй, это ты?

Картонная коробка из-под кефира умудрилась пролезть между зонбиками, прыгнула к ней на колени и, довольно посапывая, успокоилась.

— О, Кисляйчик, ты пришел, — растроганно прошептала Диба.

Она еще раз попробовала освободиться, но зонбики держали крепко. Закусив губу, пленница тяжело вздохнула.

— Положите нонпушку, — донесся из-за двери скрипучий голос.

— По всей видимости, в ней остался всего один заряд, — отозвался голос Зонтоломайстера.

— Откуда это у вас? — спросил Мортар слабеньким, жалким голоском. — А мы сможем его использовать для нашей борьбы?

— Послушайте, герр Зонтоломайстер, эти нонлондонцы совсем распустились. Все действительно пошло не так, как мы ожидали. Поэтому наш план меняется. Нам срочно нужна помощь. Мы еще не готовы к решительным действиям. Садитесь в лифт и отыщите Мургатройда. Или, на худой конец, Роули. Возьмите эту дуру с собой. — Он кивнул в сторону Лектории. — И не задерживайтесь! Сделаете дело — и сразу назад.

— Как же, станут они нам помогать! — воскликнул Зонтоломайстер. — Что-то я сомневаюсь, что Мургатройд или его начальница захотят явиться сюда сами. Да и полицейских вряд ли дадут. В тот раз они просто сделали нам одолжение.

— Тем не менее надо попробовать. Попытка не пытка. — Нетвердайбл говорил громко и сердито, и Зонтоломайстер, видимо, не посмел с ним спорить. — Положите нонпушку, оставьте Книгу и ступайте.

— Ну хорошо, — согласился Зонтоломайстер. — Конечно. В общем-то, неплохая мысль… Отчего же не съездить и не попросить…

— И оставьте мне один из ваших зонбиков на всякий случай. Пригодится в работе.

Повисла пауза.

— А вот зонбика я вам не оставлю, — явно нервничая, ответил Зонтоломайстер. — По-моему, вы начинаете забывать, что мы с вами равноправные партнеры. А зонбики служат только мне.

Послышался металлический лязг, словно захлопнулась дверь лифта. Раздался удаляющийся шум какого-то механизма.

— Ну наконец-то, — пробормотал голос, — думал, никогда от него не избавлюсь.

— О боже, — забормотал Мортар, — что я наделал?! Что я наделал?!

— Успокойтесь. Поспите-ка лучше немного. Раздался глухой свист, будто в комнате задул ветер, и голос Мортара стих.

«Надо как-то избавиться от этих чертовых зонбиков», — подумала Диба и снова пошевелила запястьями.

Кисляй как мог пытался помочь ей, ухватившись за тряпку одного из них своими картонными губками.

— Зонтоломайстер-то не дурак! Он скоро догадается, что вы водите его вокруг пальца, — услышала Диба голос Книги. — Да он, наверно, уже сейчас все понял.

— Неужели? А я всегда держал его за дурачка. Тоже мне, повелитель зонбиков, — презрительно отозвался Нетвердайбл (он же Смог). — Не-ет, дудки, слишком поздно. Он уже ничего не успеет сделать.

— Вот когда он все поймет и перейдет на нашу сторону…

— Послушайте, любезная Книга, — перебил ее мрачный голос оборотня, — некогда мне тут с вами болтать. Мне надо закончить последние эксперименты. Химические опыты, понимаете? Я уже давно над этим работаю. Вдохнул в себя тонны книг. Сколько, однако, пользы от библиотекарей! Сколько топлива они мне ггредоставили! А теперь мне надо сосредоточиться. Мне бы лучше вообще не возиться с вами вместе с этим недоумком Зонтоломом и старым идиотом предсказителем. Да вот приходится… Послушайте. — В голосе его зазвучали алчные нотки. — Может, у вас там есть что-нибудь из области химии?…

— Нет, — торопливо ответила Книга, — только из области географии. Да и то добрая половина сплошные враки… Не подходите ко мне! — взвизгнула она.

Послышался звук рвущейся бумаги и короткий вскрик.

Диба опять попробовала освободиться — и снова безуспешно. Она расслабилась и закрыла глаза.

«Что же придумать? — думала она. — Я ведь проделала такой путь! Была почти у цели! Неужели это конец? Как же освободиться? И почему эти чертовы зонбики подчиняются только Зонтоломайстеру? Зонбики… зонбики… сломанные зонтики…»

— Постой-ка! — воскликнула вдруг она.

Глаза ее широко раскрылись. Сломанные зонтики…

Она внимательно оглядела свой старый зонтик. Лодыжки ее плотно обхватил только его крючок, а сложенный купол мирно покоился рядом. По алой ткани с нарисованными ящерицами шел длинный разрез.

Сдвинув брови, Диба призадумалась. В голове ее носилась какая-то мысль, только ухватить ее пока никак не получалось.

— Кисляй, — шепнула Диба, — у меня есть для тебя одно очень важное задание. Видишь, вон там валяется мой рюкзак? А в нем такая маленькая сумочка. Сбегай, принеси ее мне, хорошо?

Кисляя не нужно было долго упрашивать: он бросился по коридору к рюкзачку и шустро стал вытаскивать из него одну вещь за другой.

— Не то, — подсказывала Диба. — Это носки, а это записная книжка. Опять не то… Зачем мне ключи? Такая черная штуковина. Нет, не то. Да! Это он!

Нелегко, полулежа на полу, раскрыть сумочку с набором для шитья, особенно когда у тебя скованы руки. Но в конце концов ей это удалось. Нитка с иголкой оказалась у нее в пальчиках. Еще более сложная задача так изогнуться, чтобы достать до зонбика, сковавшего ей ноги, если учесть, что другой зонбик, словно наручники, обхватывал ей запястья. Но Диба действовала неторопливо и осторожно, и после некоторых усилий ей удалось и это. И она принялась за шитье, но каково же было ее удивление, когда иголка, подаренная ей в свое время Обадэ-ем, сама стала ей помогать! Она будто сама втыкалась в нужное место, прошивала ткань насквозь и вылезала обратно! Кисляй взволнованно прыгал вокруг, наблюдая за процессом.

Большими, грубыми и некрасивыми стежками, неловко держа иголку (руки-то ее были скованы!), Диба сшивала разрезанный купол своего бывшего зонтика и одновременно прислушивалась, что творится за дверью. Нетвердайбл, бормоча непонятное, что-то переставлял с места на место, что-то двигал. Вот наконец последний стежок — и зонтик зашит!

Но что это? Как только Диба оторвала нитку, зонтик вздрогнул и затрепетал! И как, однако, странно он изменился!

Словно просыпающееся животное, красный зонтик с нарисованными ящерицами встряхнулся, встрепенулся… Диба затаила дыхание. Зонтик судорожно дернулся, осторожно освободил Дибины ноги, принял вертикальное положение и пару раз не спеша открылся и снова закрылся, словно аист, расправляющий крылья после долгого сна.

Потом повернулся вокруг оси, и глаза самой большой ящерицы посмотрели прямо на Дибу.

— Ура! — прошептала Диба. — Получилось!

Она закусила губу, чтобы не закричать от радости. А ее бывший зонтик весело поскакал по коридору, с любопытством разглядывая все, что попадалось ему на пути.

— Эй! — шепнула Диба, и он послушно развернулся к ней. — Ты меня помнишь? Помнишь? Это было давным-давно!

Зонтик постоял пару секунд неподвижно, словно вспоминал, и неуверенно качнул острием вниз.

— А ты помнишь, что минуту назад держал мои ноги и не давал пошевелиться?

Зонтик энергично кивнул.

— Но ты больше не станешь этого делать?

Зонтик наклонился, чтобы посмотреть на ее ноги, расправил купол и снова сложил его. Наверное, так все зонтики пожимают плечами. А потом потряс спицами. Должно быть, это значило «нет».

— А ведь ты должен был это делать. Тебе приказали! А теперь ты можешь никого не слушаться.

Он снова по-зонтичьи кивнул, подпрыгнул, завертелся на месте, перекувырнулся, прыгнул на стену, потом на другую, взлетел под потолок и плавно опустился на пол. Открывая и закрывая свой яркий купол, он носился по коридору, как спущенный с поводка молодой пес.

«Теперь он свободен! Ему не надо больше исполнять идиотские приказы Зонтоломайстера! — в восторге думала Диба. — Теперь он больше никакой не зонбик. Теперь он совсем другое существо. Когда он был зонтиком, смысл его жизни был в том, чтобы укрывать от дождя. Потом он сломался и больше не мог этого делать, поэтому и стал не зонтиком, а чем-то совсем другим, особенно когда попал в лапы Зонтоломайстеру и стал его рабом. Но если зонбик починить… он снова станет целым. Он снова станет зонтиком, глупым, бессловесным орудием, прикрывающим от дождя. Но сейчас он тоже ведь не сломан, вот что главное! Значит, Зонтоломайстеру он больше не принадлежит.

Теперь он вообще что-то совсем другое! Он больше не зонтик, но и не зонбик. Теперь он…»

— Как же тебя теперь называть? — пробормотала Диба. — Может, неозонтик?

«Да не важно, какая разница… — думала она. — Главное, теперь он принадлежит только себе и никому другому».

— Я вижу, тебе нравится быть свободным, — сказала она. Неозонтик радостно кивнул.

— Послушай… Ты не мог бы мне кое в чем помочь?

Весь пол был усыпан осколками стекла и обломками выбитой рамы. Там же валялись и короткие металлические прутья, сантиметров десять-пятнадцать длиной, — обломки выдранных оконных шпингалетов.

Кисляй с неозонтиком подтащили к Дибе несколько стеклянных осколков.

— Нет, стекляшки не нужны, — сказала она. — Шпингалет тащите. Да-да. Вон тот.

У зонбика, сковавшего Дибины запястья, оказалось погнутым древко. Дибе пришлось довольно повозиться, но с помощью неозонтика древко удалось с горем пополам выпрямить. Этому в немалой степени способствовал горячий энтузиазм без толку суетившегося вокруг Кисляя. Прежде всего неозонтик заставил калеку раскрыться. Потом Диба приставила к погнутому древку шпингалет и крепко прижала. Древко распрямилось. И тогда клейким пластырем, который отыскался в ее сумке, плотно примотала шпингалет к древку, чтобы оно больше не разгибалось.

Как только зонбик почуял, что его починили, он тут же забыл, что только что был злобным рабом Зонтоломайстера. С ним случилось то же чудесное превращение, что и с первым зонбиком: он сразу отпустил Дибины руки и в восторге закружился по коридору.

Теперь руки и ноги Дибы были свободны, и она спокойно могла заняться починкой остальных зонбиков. Они не сопротивлялись, ведь иных приказаний, кроме как стоять на страже, им дано не было.

Увы, два зонбика были изуродованы так сильно, что починить их не удалось. Но с остальными она справилась быстро. Скоро вокруг Дибы радостно прыгали уже четыре неозонтика! Хотя вид у них был довольно потрепанный, они резвились вовсю, довольные тем, что Зонтоломайстер больше никогда не сможет заставить их выполнять свои приказы. Они плясали вокруг Дибы от радости и играли, как счастливые дети.

Но Дибе было не до веселья. Она лихорадочно пыталась придумать выход из создавшегося положения. Голова ее шла кругом: время летит, друзья ждут ее действий, а у нее остался лишь один, последний шанс остановить наступление Смога.

— Стойте! — обратилась она к пляшущим неозонтикам. — Мне нужна ваша помощь!

Ей пришлось повторить свою просьбу несколько раз, прежде чем неозонтики успокоились и выстроились перед ней. Кажется, на них можно положиться, подумала она. Энтузиазма у них хоть отбавляй, они сделают все, что она попросит. Особенно живо реагировал красный зонтик с ящерицами.

«Должно быть, он быстро схватывает потому, что долго принадлежал мне раньше», — подумала Диба.

— Слушайте меня внимательно, — обратилась она к неозонтикам. — Как только я скажу: «Вперед!» — сделайте вот так.

И она замахала руками, делая вид, что кого-то колотит.

Она знала, что Нетвердайбл — мужчина очень не слабый, но и неозонтики еще совсем недавно были зонбиками, их ткань пропитана особым веществом, которое сделало их неуязвимыми к химическим атакам Смога. Все-таки есть в мире справедливость, думала Диба. Смог с Зонтоломайстером создавали и натаскивали зомбики специально для захвата города, а теперь их сила и неуязвимость обратится против самих злодеев.

Теперь у нее было несколько толковых помощников: голубой неозонтик, который тоже пришлось зашивать, желтый, тот самый, которому она выпрямила древко, и черный. Черный починить было проще всего: он был вывернут наизнанку, и нужно было лишь вправить ему спицы.

— Проскользнуть незаметно не получится. Значит, остается только один шанс, и без вашей помощи мне не справиться-сказала она, обращаясь к красному неозонтику с ящерицами.

На мгновение перед глазами Дибы встала картина из той, столь далекой, иной жизни: они играют в парке возле дома в войну, и она размахивает этим зонтиком, как рыцарским мечом. Интересно, помнит ли он что-нибудь, ведь для него тоже все это происходило давно, в позапрошлой жизни. Может, ему эти воспоминания кажутся теперь сном.

— А ты, пока эти трое будут нападать, принесешь мне одну вещь.

Растолковав ему свой план действий, Диба даже немного оробела. Неизвестно, что произойдет через несколько минут. Пан или пропал. Но ясно одно: в ее долгой борьбе наступает наконец-то развязка.

 

91

Ответная реакция

Диба распахнула дверь, и неозонтики, как вихрь, ворвались в лабораторию.

Она вбежала вслед за ними и мгновенно оценила обстановку.

Как и в первый раз, помещение освещалось неровным светом насекомых-лампочек, которые ползали по стенам, по потолку, по полу или лениво перелетали с места на место. В камине полыхало жаркое пламя. Огромный чан, как и прежде, стоял на своем месте, прикрепленный к шарнирной стойке. В нем бурлила, переливаясь множеством оттенков, какая-то зеленая жидкость. Под чаном шипели голубые струйки горящего газа.

Вся мастерская по-прежнему была заставлена скамьями, подставками и этажерками, на которых в беспорядке стояли всевозможные мензурки с химикатами и колбы, в которых что-то громко булькало. Повсюду валялись стеклянные змеевики.

На краю стола лежала нонпушка, а рядом с ней Книга Мортар развалился в кресле и храпел. Вокруг лысины его клубился густой дым. Решетчатая дверь в шахту лифта была закрыта, и кабины лифта за ней не было видно.

Итак, неозонтики смело бросились вперед, грозно хлопая куполами и воинственно щелкая спицами. Двигались они теперь куда стремительнее, чем в то время, когда они были зон-биками.

«Одно дело идти в бой по приказу, и совсем другое — по собственной воле», — подумала Диба.

Прежде всего они двинулись на того, кто находился в самом центре мастерской.

Человек этот (или, скорее, нелюдь) был Нетвердайбл.

Он стоял неподвижно, сосредоточенно рассматривая мензурку со светящейся жидкостью из бака. На него было жутко смотреть: в первое мгновение Диба даже слегка испугалась.

Перед ней была не человеческая фигура, а один большой, раздувшийся нарыв. И без того нездоровая, бледная кожа отекшего лица натянулась и покрылась фурункулами. Белый лабораторный халат плотно облегал разбухшее тело.

Он перевел свои налитые кровью глазки с мензурки на внезапно появившуюся в лаборатории девочку.

— Диба! — воскликнула Книга.

Увидев, что к нему угрожающе приближаются неозонтики, он громко, широко разинув рот, расхохотался.

Несмотря на нездоровую тучность, двигался этот оборотень на удивление быстро. Он не стал ждать, пока новоявленные Дибины помощники схватят его. Сгруппировавшись, он сделал кувырок и ловко от них увернулся. Потом неожиданно сделал стойку на одной руке, в другой, однако, продолжая держать мензурку со сверкающей жидкостью. Странное дело, у него это получилось так ловко, что из нее не пролилось ни капельки жидкости.

Он снова захохотал (смех его был отвратителен, как скрежет ржавого железа) и метко швырнул мензурку в ближайшего из неозонтиков. Тот мгновенно раскрылся, и, ударившись о туго натянутую ткань, сосуд разлетелся вдребезги. Диба чуть не закричала от радости, глядя, с какой легкостью неозонтик отразил удар. Но радоваться было рано.

Серебристая жидкость растеклась по куполу черного неозонтика и прожгла защитную, пропитанную специальным составом ткань насквозь!

По ней побежали масляные языки пламени, и повалил ядовитый дым.

Неозонтик вспыхнул и сгорел в считанные секунды. (Нетвердайбл разинул рот и мгновенно всосал в себя весь зловонный дым.) Остались лишь раскалившиеся докрасна, слабо потрескивающие металлические спицы и кучка пепла.

Ужас потряс Дибу, когда она увидела это. Неозонтики тоже оцепенели и несколько секунд оставались без движения. А Нетвердайбл легко, словно балетный танцор, двинулся дальше, подхватив еще одну мензурку с жидкостью.

— Бегите! — крикнула Диба, и незонтики бросились врассыпную.

Но Нетвердайбл с силой швырнул вторую мензурку, и та взорвалась прямо над голубым куполом, буквально только что зашитым Дибиной рукой.

Жидкость пролилась на голубую ткань и тоже мгновенно вспыхнула.

— Нет! — горестно закричала Диба.

Неозонтик рухнул как подкошенный. Через несколько секунд на полу лежал лишь обгорелый скелет. Нетвердайбл снова с шумом вдохнул в себя дым, и кожа на сто лице натянулась еще туже.

— И этот неинтересный, — проскрипел он. — Примитивный разум. Но случай подвернулся как нельзя более кстати. Прекрасный результат! Я так и предполагал, что эта задача решена успешно. Был просто уверен, что все получится.

Он потряс колбу, в которой переливалась сверкающая жидкость.

— Понимаешь, девочка, этот дурак Зонтолом нашел обгорелый скелет… и больше не оставил ни одного объекта для испытаний.

Он бросил хитрый взгляд на Дибу и ощерился во весь рот, показав отвратительные грязно-серые зубы.

— Низкий тебе поклон, твои подопытные кролики прекрасно исполнили свою задачу! — хрипло захихикал он.

Вдруг откуда-то выскочил еще один неозонтик и бесстрашно бросился на Нетвердайбла! Он дважды треснул оборотня по ногам с такой силой, что, казалось, от такого удара и дубовый стол разлетелся бы в щепки. Нетвердайбл рухнул на пол.

В сердце Дибы затрепетала надежда… Но этот ходячий труп вдруг подпрыгнул и, словно ванька-встанька, снова стоял на ногах, ухмыляясь с довольным видом.

С ловкостью обезьяны он схватил напавший на него неозонтик и быстро сунул его в стоящее под краном возле бака ведро. Вспыхнуло пламя, пошел густой дым. Нетвердайбл на-клонился и снова с наслаждением вдохнул его в себя.

Получив очередную порцию удовольствия, он с отвратительной улыбкой обернулся к Дибе. Лицо его покрылось черным слоем сажи, волосы обгорели. В руке он держал то, что осталось от неозонтика, — жалкий обуглившийся металлический скелетик. Что-то с громким звоном упало на пол. Диба узнала шпингалет, при помощи которого она недавно превратила желтый зонбик в неозонтик.

— Ты что думаешь, — медленно заговорил Нетвердайбл, — я допущу, чтобы тут у меня шлялись все, кому не лень? А я буду на это спокойно смотреть? Ну уж нет, я лучше не откажу себе в удовольствии подышать их дымом!

Диба не сводила глаз с отвратительного чудовища и ждала, что будет дальше. Но краешком глаза она заметила, что Кисляй и ее красный с ящерицами неозонтик (она, конечно же, считала его своим) незаметно подбираются к тому краю стола, где лежали нонпушка и Книга.

Но и Нетвердайбл, похоже, заметил какое-то движение. Диба затаила дыхание. Но неозонтик замер, а Кисляй с громким шумом бросился в сторону Нетвердайбла, чтобы отвлечь его внимание.

— Кисляй! Назад! — крикнула Диба.

Нетвердайбл наклонился, чтобы поймать Кисляя, Диба схватила стул, размахнулась и изо всех сил швырнула его в оборотня. Тот легко поймал его одной рукой за ножку, тут же бросил в огонь и шумно задышал, наслаждаясь дымом его горения. Кисляй отскочил в сторону и спрятался у Дибиных ног.

— Не-ет, все-таки Зонтолом был прав. От тебя нет никакого покоя! Одни только неприятности. Ты мне надоела! Думал полакомиться тобой попозже, на сладкое. Но ей-богу, сил больше нет терпеть! Так что поздравляю, ты пойдешь у меня сегодня как главное блюдо.

Нетвердайбл облизнулся, жадно вытянул свои толстые коротенькие ручки и деланно крадущимся шагом пошел на нее. Диба попятилась к стене.

Но тут ее верный неозонтик быстро подскочил к столу, подпрыгнул и своим крюком на рукоятке подцепил нонпушку!

— Что такое?! — проревел Нетвердайбл, повернувшись на шум.

Увидев, что происходит, он перекосился от злости, злобно зарычал и, словно громадный растолстевший кот, сделал на удивление грациозный прыжок. Ногти его на руках при этом вытянулись и превратились в острые когти. Неозонтик стремительно взлетел вверх, отчаянно размахнулся и, как катапульта, швырнул нонпушку! Со свистом, вращаясь, как бумеранг, револьвер пролетел прямо у Нетвердайбла над головой.

Уже в прыжке Нетвердайбл изогнулся всем телом, отчаянно пытаясь изменить направление движения и перехватить нонпушку, и чуть было не достиг успеха. Пальцы его были всего в нескольких миллиметрах от револьвера. Но нонпушка, вращаясь, по дуге пролетела мимо. Диба, недолго думая, подпрыгнула, протянула руку и на лету схватила грозное оружие!

А уж схватив, времени терять даром не стала и наставила ствол на врага.

 

92

Мечты о мировом пожаре

Как только Диба взяла Нетвердайбла на мушку, он забегал по лаборатории как ошпаренный. Гигантский прыжок, всей тушей он ударяется о стену и, как резиновый мяч, отскакивает от нее куда-то за бак! Диба повела за ним стволом, но он оказался столь стремителен и непредсказуем, а комната так загромождена мебелью и всяким хламом, что Диба то и дело упускала его. Она устало прислонилась спиной к стене.

Теперь Нетвердайбл прятался где-то с другой стороны, под столом. Вот показалась его рука, и он попытался нащупать кран на баке. Но не дотянулся. Тогда он высунул из-под стола голову, и палец Дибы на спусковом крючке напрягся.

«Один заряд, остался всего один заряд, — думала она. — Только не промахнись».

Нетвердайбл заметил направленный на него ствол и снова нырнул под стол. Диба держала револьвер наготове.

«Ну давай же, попробуй еще раз», — мысленно умоляла она Нетвердайбла.

Но тот больше не показывался.

— Будь осторожна, Диба! — подала голос Книга.

— Что он задумал? — спросила Диба. — Что это у него там за жидкость?

Лучше бы, конечно, разговаривать так, чтобы Нетвердайбл ничего не слышал, но деваться некуда.

— Он уже давно работает над этим составом! — крикнула Книга. — Потому ему и таскали пачками книги из башни Сло-вохранилища! Он хотел добиться получения магически-химической реакции.

— Но зачем? Ведь чтобы люди поверили в байку про то, кто хороший, а кто плохой, которую он пустил по нонгороду вместе с Зонтоломайстером, зонбики должны хорошо делать свою работу. А если они будут плохо действовать, никто Зонтоломайстера и слушать не станет!

— Я думаю, у него теперь другие планы, — сказала Книга.

— Послушай, девочка, почему бы тебе не спросить прямо меня? — прорычал из-под стола Нетвердайбл и захохотал.

— Не смей разговаривать с ним! — крикнула Книга. — Он тебя заговорит, и ты промажешь!

— Зонбики приносят огромную пользу, — продолжал Нетвердайбл.

Слышно было, как он возится под столом, видимо, устраиваясь поудобней.

— Они защищают людей от пуль и даже реактивных снарядов. От угольного дождя тоже. Если бы их не было, все бы стали от меня прятаться. Скрываться в каких-нибудь подвалах или норах. Где бы я их искал? Это для меня было бы очень нехорошо.

— Что же делать? — прошептала Диба.

— А я хочу дышать, — мечтательно продолжал Нетвердайбл. — Впитывать в себя дым и все знать. О, как я люблю, когда горят книги, дома, картины и люди! А эти нонлондонцы просто болваны! Да и ты, Диба, не умнее. Ты думаешь, скоро все закончится? Ничего не закончится! Все только начинается!

Ты только представь: все горит, все превращается в дым. И я всасываю, я впитываю этот дым в себя. И я храню это все в себе вечно. Все — это я. А я — это все.

Он помолчал.

— Все в мире хрупко, все недолговечно, девочка моя. Поэтому я и развожу костры, чтобы, вдыхая все в себя, вечно хранить это в себе. Но ваши нонлондонцы упрямы, они от меня скрываются. Они боятся меня. Они гасят мои костры!

Диба в оцепенении глядела на искореженные останки неозонтиков.

— Ну конечно, ему надо, чтобы люди думали, что с ними ничего не случится, — тихо проговорила она. — И тогда они выйдут из укрытий.

— Когда Зонтолом узнал, чего ищет Нетвердайбл, — продолжал он, — он явился ко мне со своим проектом. Но он сам хотел править, править при помощи лжи. А меня подкармливать время от времени, так чтобы нонлондонцы и не догадывались, что они для меня делают. Глупец! Он хотел, чтобы я был его послушной собачкой и чтобы никто обо мне не знал. Но я-то хочу совсем другого! Я хочу расти, шириться, становиться сильней! Я хочу все знать! О, как долго я был слаб! Но у меня был прекрасный аппетит, и я хорошо питался. И теперь я хочу знать все больше и больше, я хочу расти, хочу заполнить собой все пространство! А как я люблю книги, кто бы знал, как я их люблю! Они горят, а я постигаю, что там в них написано. А люди! Ведь я и людишек люблю не меньше! Прекрасные, возвышенные души! — В голосе Нетвердайбла почувствовался такой лютый голод, что Дибе стало страшно. — Ах, зачем вы прячетесь от меня! Но Зонтоломайстер подкинул мне прекрасную идею. Я выйду и скажу им: фу, как не стыдно бить меня своими противными волшебными зонбиками… Я им покажу, как надо хорошо себя вести…

— О боже, — пробормотала Диба, — они будут думать, что защищены, а он… он прольет на них огненный дождь… он выльет на них эту свою горючую дрянь… и никакие зонбики им не помогут… все сгорят!

— Вот над этим он все время и работал, — снова подала голос Книга. — Он изобрел вещество, которое вступает в реакцию с защитной пропиткой зонбиков. Он вовсе не сотрудничает с Зонтоломайстером, он водит его за нос, просто использует его. Зонтоломайстер вообразил, что зонбики — это щиты, которые полностью подчиняются ему, а тут получается, что они готовы в любой момент вспыхнуть.

— Они выйдут, чтобы показать, что не боятся меня, — продолжал Нетвердайбл (его монотонный голос внушал ужас), — а тут на тебе, дождик пошел, славный такой дождик, а у них зонбики, пуфф, пуфф! Ай, загорелись! Прямо средь бела дня! Дым, пожар! А вот и я, тут как тут! И все эти ваши людишки, и дома вместе с ними, их милые вещички и книжечки, их возвышенные души — все превратится в дым! А я стану им дышать, я все, я всех вдохну в себя, и ничто в мире не исчезнет! Все пребудет во мне. Навсегда! И тогда я стану всеведущим. Я стану вездесущим, всеобъемлющим! Все будет во мне. И я буду во всем. Каждый из вас пребудет во мне, и я буду в каждом! Что же в этом плохого?

Диба ярко представила себе, как пылает нонгород, как мечутся в огне люди, толпы обезумевших людей. И над этим встает колоссальное черное облако Смога, которое поглотит в себя миллионы человеческих душ, миллионы книг, все это превратится в ядовитую смесь, которая станет править новым царством, царством пепелища. Она похолодела от ужаса.

— И тогда я стану настолько сильным… — шептал, задыхаясь, Смог, — настолько сильным, что смогу отправиться дальше, далеко-далеко… Я стану сжигать все на своем пути и узнавать новое, знать все больше и больше… Меня ждут тысячи новых мест, городов…

Ясно было как белый день, что этот монстр никогда не насытится. Если сегодня ночью он одержит победу, то превратится в алчное и беспощадное божество дыма и огня, которое примется методически отравлять и уничтожать все, что не есть оно само. В своей безумной жажде познания он сожжет все, до чего только смогут добраться его дымные щупальца.

— Я познаю все, что попадется мне на пути! Теперь понятно? — расхохотался он.

Диба чуть не задохнулась от злости, услышав это наглое заявление. Значит, Смог угрожает не только Нонлондону, не только ей самой или Занне и их семьям, он готов уничтожить и весь Лондон. А ведь ему прекрасно известно, как добраться до ее родного города.

«Всего один заряд», — напряженно думала она.

Какие же заряды она уже использовала? И что там осталось в барабане?

«Только бы… не промахнуться».

Вдруг заработал мотор, и раздался скрип поднимающегося лифта.

— Полный провал! — раздался из кабины громкий голос, и Диба сразу узнала его. — Я же говорил, что эта баба не даст нам людей! Впрочем, когда я рассказал ей о том, что у нас творится, она, похоже, забеспокоилась.

Дверь лифта с лязгом отворилась, и Зонтоломайстер шагнул в лабораторию. За ним вышла Лектория в окружении целой команды зонбиков.

— Да, кстати, — продолжал он, — она попросила меня разыскать Мургатройда. Он куда-то пропал! Она говорит, что мне стоит…

Тут он замолчал, заметив наконец творившийся в лаборатории хаос, и изумленно переводя взгляд от Нетвердайбла, который засел под столом, прячась от Дибы, к самой Дибе и обратно. Несколько секунд продолжалась немая сцена.

— Немедленно включите газ! — крикнул наконец Нетвердайбл.

— Не слушайте его! — закричала Диба. — Это ловушка! Лектория вся сжалась, села на корточки и закрыла голову руками, а Зонтоломайстер подбежал к крану на газовой трубе и повернул его. Под чаном с ревом вспыхнуло пламя, и светящаяся жидкость забулькала с удвоенной силой.

Диба направила ствол нонпушки на Зонтоломайстера, но, увидев, что Нетвердайбл выскочил из своего укрытия и широкими прыжками несется к ней, растерялась.

«Всего один заряд, остался только один заряд», — стучало у нее в голове.

Она отскочила в сторону, слегка опустив ствол нонпушки, и подождала, пока оба, и Нетвердайбл, и Зонтоломайстер, не окажутся на линии прицела. Из чана пошел пар, и серебристая жидкость полилась через край.

Но тут в воздух поднялись зонбики Зонтоломайстера и закружились над девочкой, словно стая злобных ворон. Зонтоломайстер поднял руку. Нетвердайбл был уже совсем рядом. Он злобно рычал, из ноздрей его валил черный дым.

Диба собралась с духом и нажала на спуск.

 

93

Маска сброшена

Раздался страшный выстрел, настолько страшный, что Дибе показалось, у нее лопнули барабанные перепонки. И как всегда, сильная отдача отбросила девочку назад.

И сразу же (откуда ни возьмись!) в воздухе замелькали самолетики, самолетики, самолетики — бумажные самолетики, какие, наверное, каждый мастерил и пускал в детстве. Одни совсем маленькие, другие из больших и плотных листов ватмана, самолетики из вырванных книжных страниц, самолетики из исписанных страниц школьных тетрадок, просто из чистых бумажных листков. И вот что интересно: они были все разноцветные, и каждый сложен по-своему.

Тут были и простенькие самолетики-стрелы, и, как их часто называют, бумажные голуби, но были модели и посложней, с фигурными крыльями и сложными фюзеляжами. Не прошло и пары секунд, как по лаборатории носились тысячи этих крылатых. Они вихрем кружили вокруг Зонтоломайстера и Нетвердайбла, то и дело пытаясь на них спикировать и как-нибудь побольнее клюнуть своим заостренным носиком или царапнуть крылышком. Словом, выстрел получился прекрасный.

Зонтоломайстер поначалу даже испугался и закричал от страха.

Но он быстро пришел в себя, щелкнул пальцами, и к нему подлетела стая зонбиков. Верные слуги сгруппировались, раскрыли свои купола и прикрыли своего хозяина как бы большим щитом. Бумажные ястребки, словно град, забарабанил и по туго натянутой ткани, но тут же отскакивали, не нанося ей ровно никакого ущерба.

Вдруг в самом центре этого щита Диба увидела свой зонт! Тот самый, красный с ящерицами, — его нельзя было не заметить.

«Не может быть! — в отчаянии подумата она. — Неужели Зонтоломайстер снова получил власть над ним? Наверное, бедный зонтик, оказавшись с ним рядом, не смог противиться его воле».

Но вот Нетвердайбла зонбики защищать не стали, и потому бумажные самолетики вовсю царапали его своими острыми краями.

Если б это был человек, их жалящие, яростные наскоки доставили бы ему много неприятностей. Но Нетвердайб-лу, похоже, от этого было ни холодно ни жарко. Он стоял в центре бумажного урагана и хохотал как бешеный. За его спиной в баке бурлила серебристо-зеленоватая жидкость, от нее валил густой зеленоватый пар. А Нетвердайбл с наслаждением вдыхал его, и зеленые струи протянулись от чана к его рту и к носу. Тело Нетвердайбла распухло еще больше. Кожа натянулась так туго, что, казалось, вот-вот лопнет.

— Ну, что же ты! — крикнула Диба и потрясла нонпушку. — Как же так? Бумажные самолетики?! Какой от них толк? Ну, сделай так, чтобы на них обрушилась хотя бы тонна книжек!

Увы, и неистовая атака бумажных самолетиков тоже явно шла на убыль.

Лоб и щеки Нетвердайбла были усеяны крохотными порезами, но из них шла не кровь, а тонкими струйками сочился дым. Зонтоломайстер испуганно выглянул из-за своего щита.

Диба стояла перед ним, вертя в руках бесполезный револьвер с пустым барабаном. Она лихорадочно нажимала на рычажок, чтобы откинуть барабан и перезарядить оружие, но, похоже, его заклинило намертво. Зонтоломайстер перевел взгляд на Нетвердайбла, который продолжал с наслаждением вдыхать в себя клубы зеленого дыма.

Но странное дело: на лице Зонтоломайстера не было и тени торжества при виде до смерти надоевшей ему и теперь совершенно беспомощной девчонки; напротив, физиономия его выражала смятение и испуг.

— Что ты там де… — начал было он, вытаращив глаза на Нетвердайбла, но слова застряли у него в глотке.

Тогда он снова щелкнул пальцами, и послушные зонбики, сложив купола, зловеще пошли на Дибу. Только неозонтик не послушался его приказа. Диба видела, как он сложил купол прямо перед носом его зонтейшества. Что будет дальше, догадаться было нетрудно. Ну конечно, милый зонтичек, ведь он нарочно затесался среди зонбиков, чтобы подобраться поближе к Зонтоломайстеру. Тот заметил его маневр, и лицо его исказилось от страха.

Все произошло так быстро, что повелитель сломанных зонтиков даже не успел ничего предпринять. Неозонтик алой молнией взвился в воздух и изо всей силы треснул бывшего хозяина по макушке. Тот отпрянул и, не удержавшись на ногах, растянулся на полу.

Это не укрылось от внимания зонбиков: они остановились и растерянно закружились на месте, не зная, что делать дальше.

А неозонтик, чтобы закрепить успех, подскочил и еще несколько раз шмякнул диктатора по башке, пока тот не отключился.

Тем временем с Нетвердайблом происходили ужасные превращения. Словно мощный промышленный насос, он вдыхал в себя зеленоватый дым, пока не распух так, что стал похож на отвратительную карикатуру человека. Как в каком-нибудь мультфильме, дым, выходящий из чана, клубами валил к его разинутому рту и исчезал в чреве этого монстра. Чан же с бурлящей жидкостью дрожал, ходил ходуном и громко скрипел.

Нетвердой походкой Нетвердайбл направился прямо к Дибе. Он так распух, что еле двигался. Диба от страха совсем забыла, что стрелять больше нечем, и подняла на него нонпушку. Но тут же все вспомнила и бессильно опустила оружие. Нетвердайбл самодовольно улыбался.

— Вот и все, — злобно процедил он, не переставая всасывать зловонный пар. — Твое время кончилось.

Он улыбался все шире и шире. Вот он широко разинул рот и растянул губы, продолжая улыбаться жуткой улыбкой. Через секунду это была уже не улыбка, а широкий зев: кожа в углах губ натянулась, челюсть отвалилась, голова откинулась назад… Вдруг голова через ротовое отверстие вывернулась наизнанку, а из нее выплыло огромное густое облако дыма.

Смог, который повалил изнутри Нетвердайбла, как дым из заводской трубы, оказался настолько густ, что в лаборатории сразу стало темно, как ночью. Лишь пар, продолжающий валить из чана, светился зеленовато-серебристым светом, окрашивая в зеленое наступивший сумрак.

Кожа Нетвердайбла вдруг пошла трещинами и стала рваться клочьями. И (удивительно!) при этом не пролилось ни капельки крови! Как только дым, наполнявший его оболочку, вышел, она просто сдулась и опала.

Итак, кожа Нетвердайбла лежала на полу, словно маленький коврик в форме человека А Смог… Смог уже заполонил собой всю комнату. Трудно было поверить, что так много дыма и прочей дряни (просто невероятно!) могло вмещаться в таком маленьком человечке! Дышать в лаборатории стало невозможно, на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно.

Мельчайшие частички взвешенной в воздухе копоти вызывали нестерпимый кашель, они лезли в глаза, в нос… Диба плотно сомкнула веки. Носом дышать тоже было невозможно. Вонь в лаборатории стояла невыносимая. Диба сплюнула, зашлась затяжным кашлем и упала на колени.

И в эту минуту стены лаборатории затряслись. На мгновение Диба подумала, что это ей просто кажется, но до ее слуха донесся глухой рев как раз с той стороны, где стоял котел, в котором волшебная жидкость превращалась в пар и смешивалась со Смогом.

Раздался страшный взрыв. Диба почувствовала, как Смог отступает, как он куда-то уходит и воздух становится все чище.

Свежий порыв ветра дунул ей в лицо и взъерошил волосы. Диба открыла глаза и увидела над собой усыпанное звездами чистое небо, лунью-шалунью на нем и рядом черную, высоко зависшую тучу.

Диба растерянно огляделась вокруг. Клубы пыли медленно оседали на ставшие никому не нужными зонбики, на изломанную мебель… Все, кто находился в лаборатории, никак не могли откашляться. Кожаный коврик, который еще недавно был господином Нетвердайблом, лежал на том же месте, где и раньше.

На полу дымился искореженный котел. Вот оно что! Видимо, жидкость достигла критической температуры и взорвалась.

Потолок лаборатории и крышу над ним снесло взрывной волной. Диба еще раз подняла глаза к звездному небу и вскрикнула.

Прямо над ее головой со всех сторон города к черной туче летели густые клубы Смога, а она, уходя все выше, росла и одну за другой поглощала и звезды, и лунью-шалунью, и все золотисто-фиолетовое небо. Смог словно забавлялся, принимая очертания то дракона с крыльями, с острыми зубами и когтями, то еще более страшного фантастического зверя. В золотистом сиянии луньи-шалуньи хорошо было видно, как края черной тучи Смога окрашиваются в грязно-зеленые тона, смешиваясь с самовоспламеняющимися парами. Он всосал в себя все заполнявшие помещение лаборатории смертоносные газы.

Вдруг высокая фабричная труба содрогнулась и пошла трещинами. Она стала разрушаться сверху, и обломки кирпичей вместе с кусками спрессованной сажи с шумом и грохотом полетели внутрь, осыпаясь в находившийся всего в метре от Дибы камин.

Девочка присела на корточки, закрыла голову руками и тут услышала, как, не достигнув каминного пола, обломки трубы отскакивают от какой-то преграды. Оказывается, этот ее неозонтик с ящерицами, почуяв недоброе, подскочил к камину, раскрыл свой купол и, как заправский фехтовальщик, с невероятной скоростью стал отбивать удары летящих сверху кирпичей. Пригодилась-таки укрепленная стараниями Зонтоломайстера и Нетвердайбла сверхпрочная ткань. От обломков не пострадали ни Диба, ни Мортар, ни Лектория, ни даже Зонтоломайстер! Диба с восхищением наблюдала за своим зонтом. Классная работа! Да, думала она, такого представления в Лондоне не увидишь!

Но очень скоро крупные обломки верхушки трубы плотно забили ее изнутри. Оставшаяся нижняя часть ее качнулась еще раз и устояла. Потом одна за другой стали рушиться стены лаборатории. Развалины ее теперь были открыты всем ветрам. Неозонтик с легким щелчком сложил свой купол и прыгнул Дибе прямо в руку.

— Спасибо тебе, — благодарно шепнула она.

— Диба… — раздался голос Мортара.

Смогглер, который дурманил ему голову, куда-то исчез. Видимо, его всосала в себя зависшая над ними огромная мрачная туча.

Старый предсказитель, подняв целое облако пыли, с кряхтением встал на ноги. Шаркая подошвами и подслеповато моргая, он подошел к девочке.

— Что тут произошло, не знаю, — сказал он, — но знаю одно: я был ужасный, о, какой я был ужасный глупец! Прости меня, Диба, если можешь. Но как… но как я мог поверить, что мой старый, добрый друг Нетвердайбл оказался… — От волнения у него перехватило горло, и он умолк.

Диба смотрела на старика и молчала. Что могла она сказать ему? Она, конечно, имеет право сердиться, но сейчас не до этого.

— Ничего он не оказался, — наконец заговорила она. — Ваш друг Нетвердайбл ничего плохого не сделал. Этот урод, которого вы называли Нетвердайблом, был Смог.

Она решила не показывать ему оболочку, оставшуюся от Нетвердайбла. Бедный предсказитель и без того, казалось, был чуть живой от горя.

— Но… сможешь ли ты… когда-нибудь…

— Да-да, конечно, — торопливо ответила она, — я не сержусь на вас, только поговорим об этом после. Сейчас нельзя терять времени.

Она подняла голову и снова посмотрела на небо. Мортар сделал то же самое. Старческое лицо его исказилось страхом, когда он увидел там быстро растущее зеленоватое облако.

— Смог… Что это он там делает?

— Готовится превратить каждый зонбик в городе в зажигательную бомбу, — торопливо ответила Диба. — Ведь увас все жители теперь обеспечены зонбиками! Никто с ними не расстается днем и ночью, как велел ваш Зонтоломайстер. Для защиты от Смога.

«Все это было сделано не без твоего участия», — подумала она, но говорить ему прямо в лицо не стала. И так было видно, что Мортар все прекрасно понимает.

— Что же нам теперь делать? — уныло спросил он. — И что делать мне?

— Прежде всего нам нужно… не дать сбежать вот этой мадам, — вдруг сказала Диба.

Недолго думая, она швырнула свой нсозонтик в Лекторию, которая крадучись пробиралась к лифту.

Красной молнией зонтик пролетел несколько метров и ловко подцепил Лекторию за ногу. Та во весь рост растянулась на полу и заверещала.

— Она перешла на сторону Нетвердайбла, — сказала Диба. — Причем сознательно.

— Лектория! Как ты могла? — воскликнул Мортар.

— Ладно, потом будем рвать на себе волосы. Теперь на это нет ни минуты, — пробормотала Диба.

Голова ее лихорадочно заработала. Она снова посмотрела в небо, где зловеще клубился Смог, затем окинула взглядом Нонлондон. Теперь, когда стены мастерской рухнули, город лежал перед ними как на ладони.

Над районами, захваченными Смогом, поднимались темные столбы дыма.

Повсюду сверкали вспышки, сопровождаемые звуками выстрелов: великая битва за Нонлондон была в полном разгаре. Но видно было, что происходит нечто такое, чего не было раньше, нечто новенькое.

Итак, Смог медленно сочился по захваченным улицам, по канализационным коллекторам и печным трубам и устремлялся прямо в небо, всасываясь в накрывшее город огромное удушливое облако. Большими клубящимися шарами в сотни метров в поперечнике он повисал в воздухе, выпуская длинные щупальца, сосущие остатки дыма из погасающих пожарищ.

Весь Смог Нонлондона собирался над кварталами города, готовясь к последней атаке. Ночные птицы, высотные рыбы и воздушные суда метались по небу, отчаянно лавируя и стараясь не попасть в эти страшные сгустки дыма.

Смог всасывал в себя дым даже из живых трупов смомби, падающих на полях сражений. Призраки, врываясь внутрь этих мертвецов, удивлялись, почему это вдруг разумный дым, наполняющий тела смомби, так легко стал сдавать позиции. Струи Смога хлестали и из заплечных баллонов и труб вонькоманов.

И стоило зловонному дыму, без которого бедняги не могли жить, улетучиться, они задыхались и безжизненно падали на землю.

Все до самой тоненькой струйки, все до самого маленького сгусточка — все воспаряло кверху и сливалось в единое целое — так стремятся слиться друг с другом капельки ртути. Маленькие клочки дыма соединялись в густые клубы, клубы — в целые облака, а те уже медленно собирались в огромную плотную тучу, повисшую нал Дибиной головой. И теперь Смог после долгого, стесненного существования в оболочке Нетвердайбла блаженствовал на свободе!

Диба услышала, как внизу со всех сторон уже раздаются победные крики.

— Они думают, что все закончилось, — с горечью заговорила Диба. — Они уже празднуют победу. И никто даже не догадывается, что Смог лишь собирает силы, что он готовит им новый сюрприз со своей самовоспламеняющейся жидкостью. И кипятил он ее только для того, чтобы она превратилась в пар и он смог бы вдохнуть ее в себя, а теперь… А теперь он смешается с этим паром и прольется на них испепеляющим дождем! Как раз, когда все будут праздновать победу! Они больше не станут его бояться, а просто раскроют свои зонбики!

— И тогда… — сказала Книга.

— И тогда все зонбики, — закончила Диба, — а вместе с ними и люди, все они сгорят!

 

94

Тяжелое небо

— Сможете добраться до моста? — спросила Диба. — Вы слышите, Мортар? Я спрашиваю, до моста сможете добраться?

Мортар с трудом оторвал глаза от стремительно растущей массы Смога.

— Да, конечно, — ответил он. — Подустал я, конечно, и вообще… круглый идиот… но уж до Бегающего моста добраться смогу, иначе какой же я после этого предсказитель.

— Отлично, — кивнула Диба.

Она помолчала пару секунд и продолжила:

— Дело в том, что надо как можно скорей обойти весь нон-город. Нынче ночью на улицы вышли тысячи людей. Надо предупредить как можно больше народу о том, что Смог возвращается и что зонбики больше им не помогут. Наоборот, зонбики — это верная смерть! Подключите остальных предсказителей. Надо торопиться. Скажите людям, пускай прячутся куда угодно: в подвалы, например. И пусть выбрасывают к чертям свои зонбики!

— А что будет потом? — спросила Книга. — Ведь Смог распространится повсюду…

— Прежде всего — не дать ему уничтожить людей, — перебила она Книгу — А уж потом будем думать, что делать дальше.

— А ты что собираешься делать? — спросил Мортар.

— Мне нужно разыскать друзей, — ответила Диба. — Джонса, Обадэя и остальных. Я должна знать, что с ними все в порядке.

— Я подожду тебя здесь.

— Нет, вам надо идти немедленно. Времени совсем нет. Предупредите всех, кого сможете. А я… постараюсь разобраться сама.

Мортар открыл было рот, чтобы возразить, но потом передумал.

— Я сделаю так, что мост будет здесь, — сказал он и тряхнул головой, стараясь взбодриться и сосредоточиться.

— Она пусть отправляется с вами, — сказала Диба, — я не хочу, чтобы она сбежала в Лондон.

Диба махнула рукой, и неозонтик с ящерицами легонько ткнул Лекторию в бок, чтобы та встала Лектория взвизгнула.

— Что это ты такое с ним сделала? С этим зонбиком? — спросил Мортар.

— Это уже не зонбик, — ответила Диба. — Это неозонтик… совсем другая вещь! Это не трудно, всякий справится. Надо только починить его, вот и все! И он свободен, никакой Зонтоломайстер ему не указ.

— То есть если их всех починить, они помогут бороться со Смогом?…

— Не-ет, от химического дождя неозонтик все равно вспыхнет. Так что об этом и думать забудьте. В общем, ваша задача — поскорей увести людей с улиц. А зонбики мы починим потом. Зонтоломайстер нам больше не страшен!

А Смог тем временем становился все гуще. Один за другим к тяжелой туче подплывали смогтлеры, и она всасывала их в себя, переливаясь ядовито-зелеными волнами.

— В общем, мост во что бы то ни стало должен быть здесь, — сказала Диба.

Мортар положил руку Лектории на плечо. Теперь она была тиха и послушна. Диба уже не боялась, что она сбежит.

«Надо, чтобы он взял с собой и Зонтолома», — подумала она.

Но Зонтоломайстер все еще лежал без сознания, а тащить его на себе старику было не под силу. Диба снова посмотрела в небо.

Ее бросило в холодный пот. Похоже, остаются буквально считанные секунды. Смог вот-вот обретет всю свою силу: горючий химикат распределится по всей его площади, и он снова будет готов для новой атаки. Даже с помощью других предсказителей уже не успеть предупредить всех — можно успеть оповестить лишь горстку жителей города.

«Ничего не получится, — подумала Диба. — Неужели уже поздно и мы остались ни с чем?»

Когда она снова повернулась к Мортару, мост уже был рядом. Он выступал из-за стены здания. Диба окинула быстрым взглядом рабочие столы, все так же стоявшие посередине, и уходившие в перспективу стальные бачки и фермы.

Вдруг в небе раздались низкие раскаты грома. Это густая, зеленоватая туча Смога, словно макаронину, всосала в себя последнюю струйку дыма, и из нее послышалось удовлетворенное урчание.

— Быстрее! — крикнула Диба.

Мортар взошел на мост, таща за собой хнычущую Лекторию. Он обернулся и посмотрел на Дибу. Из зловещей тучи к крыше со страшным ревом протянулось щупальце дыма.

— Да быстрей же! — снова закричала Диба.

Мортар взмахнул рукой. Налетел сильный порыв ветра, Диба присела, вжача голову в плечи, а когда снова подняла ее, мост уже исчез.

А Смог продолжал неторопливо и тщательно перемешивать в себе зеленоватые пары, те самые, которые скоро прольются огненным дождем, неся людям страдания и смерть.

Туча опускалась всё ниже, принимая все более устрашающие формы.

Но странное дело, теперь, когда ушел Мортар, на душе Дибы вдруг стало даже спокойней. Может, потому, что наконец наступила какая-то определенность, несущая с собой странную уверенность в исходе, к которому привели все предыдущие события. Уверенность в собственном поражении. Она понимала, что у нее не осталось времени даже на отступление, что она уже не успеет спуститься вниз, к своим друзьям, к Джонсу и остальным, с надеждой ждущим ее возвращения. Да в этом теперь уже не было никакого смысла. И лучше сейчас не думать о близких. Ни о тех, которые здесь в Нонлондоне, ни об оставшихся в родном городе. Это конец, и, увы, ничего не поделаешь. Дорогие ее сердцу люди остаются на милость победителю.

Она даже не пыталась бежать из разрушенной лаборатории, ей было стыдно спасаться бегством. Тем более после всего, что она здесь пережила.

«Это какое-то безумие, — промелькнула мысль. — У меня же ничего, ни-че-го-шень-ки против него нет, ничего… И даже, считай, нонпушки».

Бессмысленно куда-то бежать и что-то делать. Зонтоломайстер лежал без сознания, и на его помощь тоже рассчитывать нечего. Одна, совсем одна. А Смог уже совсем рядом.

Диба хотела было укрыться в полуразрушенном коридоре, но зачем? Все равно она успеет пробежать каких-нибудь несколько шагов, и только. Нет, совершенно бессмысленно.

Она подняла голову.

Туча тем временем приняла жуткую форму человеческой головы ядовито-зеленого цвета. Голова эта зависла прямо над девочкой. Изо рта ее высунулся язык размером с колокольню и смачно облизал клубящиеся губы. Потом раскрылся километровый рот и, собрав вместе воздушные токи, громовым голосом пророкотал:

— А вот и закуска.

Диба закрыла глаза. Только бы не смотреть на эту страшную рожу. А в голове все вертелось и вертелось: «Ни-че-го-шень-ки ничего, ни-че-го-шень-ки ничего…»

 

95

Ничто

Ничегошеньки ничего.

Ничегошеньки ничего.

Ничего.

И нонпушки.

Диба открыла глаза.

Ничего и нонпушки! Ничто и нонпушка! Нонпушка и ничто!

 

96

Шестизарядник

Гигантская пасть Смога сладострастно приближалась к отчаявшейся девочке. Что ей оставалось делать? Она подняла пустой револьвер, в котором не было ни единого заряда.

«Не может быть! — вдруг пронеслось у нее в голове. — Неужели… Да-да, это не ошибка! В Книге все было правильно! Не „ничего, кроме нонпушки“ боится Смог, а „ничего и нонпушки“».

В правой руке она крепко зажала револьвер, в левой держала наготове свой красный неозонтик с ящерицами. Смог был уже совсем близко. Она чувствовала его зловонное дыхание. Вся его масса уплотнилась, сбившись в мрачную, стремительно несущуюся по воздуху фигуру, которая казалась почти осязаемой.

Злобное и сластолюбивое рычание сопровождало этот стремительный полет.

«Значит, он боится не „чего-то“, а „ничего“! А чем сейчас заряжена нонпушка? Ничем! Когда я стреляла „чем-то“, ну, скажем, осколком кирпича, он выстреливал, и осколок превращался в целый кирпичный дом. Виноградная косточка — в виноградник. И если я сейчас пальну в него „ничем“, он выбросит это „ничто“ из себя и оно тоже вырастет! Вырастет до невероятных размеров! Значит, если я сейчас нажму…» И Диба нажала на спусковой крючок.

Раздался оглушительный выстрел, только на этот раз из ствола почему-то ничего не вылетело: ни пламени, ни заряда. И отдача была какая-то странная: Дибу не оттолкнуло назад, а, наоборот, сильно дернуло вперед, и, чтобы не растянуться на иолу разрушенной вдребезги лаборатории, ей пришлось, спотыкаясь, пробежать несколько шагов вперед. Но на ногах она все-таки удержалась.

В то же мгновение в ствол нонпушки со страшным ревом и свистом устремился воздух.

От закрывшей все небо тучи Смога оторвался огромный шмат дыма! Бешено вращаясь, словно смерч, он вытянулся в длину, устремился к Дибе и мгновенно всосался в ствол револьвера!

Безобразная голова Смога в небе сразу прекратила движение вниз и поплыла в сторону. Рот захлопнулся, на клубящемся лице проступило выражение растерянности.

И разумеется, размеры ее уменьшились, словно она слегка усохла.

Вдруг контуры облака изменились: голова размылась, из нее вытянулись несколько тонких дымных вихрей, и туча стала похожа на скачущую лошадь. Вот лошадь эта встала на дыбы, в чреве ее что-то сверкнуло, она оглушительно заржала, зеленым глазом окинула город и бросилась на Дибу.

Но теперь Диба долго не думала. Она снова подняла слегка отяжелевшую нонпушку, прицелилась…

«Осталось пять пустых зарядов», — подумала она и надавила на пуск.

По всему небу, от края и до края, пробежал оглушительный шелест, похожий на шипение и свист одновременно! На этот раз звук был даже громче, чем в первый. Еще один смерч выстрелил из облака, захватив огромную его часть, пронесся по небу и исчез в стволе нонпушки.

Раздался щелчок, барабан повернулся, и следующее пустое гнездо встало на свое место перед молоточком ударного механизма, готовое к новому выстрелу. Диба выстрелила еще раз, и снова обратная отдача рванула ее вперед.

Три выстрела — и три гнезда в барабане заполнены! Нонпушка всосала в себя не менее половины Смога. И он наконец-то понял, что происходит, он понял, что за враг стоит перед ним. Тогда он весь подобрался и клубящейся зеленоватой массой, словно грозовой фронт, помчался по небу.

Диба твердо расставила ноги, тщательно прицелилась и сделала еще два выстрела подряд. Словно жидкое тесто, от облака один задругам оторвались огромные клоки Смога, потянулись вниз и со свистом и грохотом влетели в ствол нонпушки.

«Остался один, последний», — подумала Диба.

Теперь по небу носилось лишь маленькое облачко, жалкие остатки Смога. Впрочем, и этого было бы достаточно, чтобы залить Нонлондон смертельным огненным дождем. Главное, не дать ему уйти. Облачко то и дело резко меняло направление, кружило вокруг башен, укрывалось за высокими крышами. Оно было уже в нескольких километрах от фабрики — Смог явно спасался бегством.

«Только спокойно», — сказала себе Диба.

Облачко поплыло в сторону неосвещенных улиц, намереваясь спрятаться там за крышами. Тогда Диба прицелилась не в само облачко, а туда, куда оно направлялось, чтобы сделать выстрел с упреждением.

Как только передний край его совместился с линией прицела, Диба нажала на курок.

Ура!

Последний клок Смога, изо всех сил сопротивляясь мощному потоку воздуха, принимая самые разные пугающие и страшные обличья, в конце концов вытянулся длинной, горизонтальной струей, завертелся бешеной спиралью и с оглушительным шумом устремился к стволу нонпушки. Несколько секунд в ночном небе Нонлондона бушевал этот свирепый торнадо, смерч ядовитого дыма, пока не всосался полностью, до последнего клочка! Многие потом говорили, что в это мгновение слышали над городом чей-то громкий, отчаянный крик.

Наконец рассветное небо над Нонлондоном расчистилось полностью. В нем снова сияла прекрасная лунья-шалунья, окруженная хороводом блуждающих звезд.

 

97

Перегруппировка

Прошло уже довольно много времени, а Диба все стояла, слегка пошатываясь от усталости, на самом верху полуразрушенной фабрики. Опустив правую руку, она осторожно сжимала рукоять нонпушки. Трудно было отделаться от ощущения, что револьвер в ее ладони подрагивает.

Наконец она отыскала взглядом более или менее крепкий стул; спотыкаясь, подошла к нему и тяжело опустилась на сиденье.

— Ну, Диба, ну, девочка! — раздался голос Книги. — Я все видела! Это было просто потрясающе.

А Диба и думать-то забыла, что Книга тоже здесь и могла наблюдать ее подвиги. Она наклонилась, подняла тяжелый фолиант с заваленного обломками пола и тщательно вытерла пыль с обложки.

— Ты в порядке? — спросила она Книгу.

— Нормально, — ответила Книга. — Представляешь, он вырвал у меня несколько страниц и сжег! Хотел запугать меня. Надо сказать, у него это получилось. А ты как?

Диба устало усмехнулась.

— Кажется, тоже ничего.

Вдруг зашевелилась куча мусора возле камина, и в облаке пыли оттуда появился — кто бы это мог быть? Ну конечно, Кисляй! Громко шурша, он запрыгал по грязному полу к ногам Дибы. Диба подняла его и аккуратно отряхнула и вытерла.

— Ну а ты что там стоишь? — поманила она свой геройский неозонтик, и тот резво прыгнул к ней на колени.

Они молчали и слушали, как внизу, на улицах Нонлондона раздаются взволнованные победные крики.

Вдруг поблизости послышался шорох, и кто-то натужно закашлял. Диба посмотрела в сторону шума. На полу сидел герр Зонтоломайстер и смотрел на нее круглыми от ужаса глазами. Похоже, теперь он боялся Дибы не меньше, чем недавно боялся самого Смога.

— Это… ты… это… самое… — прошептал он.

— И давно вы очнулись? — не удержалась от легкой иронии Диба.

Зонтоломайстер принялся нервно шарить вокруг себя, поднимая клубы пыли. Он надеялся, что его верные зонбики не покинули его. Но рядом нашелся только один. Все остальные либо были погребены под грудами кирпичей и погибли, либо просто разбежались.

— Не подходи ко мне! — вдруг ни с того ни с сего взвизгнул он.

Потом отполз подальше, вцепившись в свой единственный зонбик, и наконец поднялся на ноги.

— А? Что? Смог!.. — понес он какую-то чушь. — Это все… ты… это все твоя… — Он задохнулся, беззвучно хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Потом вдруг сорвался с места, вскочил на полуразрушенную стену лаборатории и сиганул вниз.

Дибе не было видно, как повелитель сломанных зонтов, вцепившись правой рукой в рукоятку единственного оставшегося у него зонбика, летит по воздуху, как бешено работает, раскрывая и закрывая купол, его верный раб, как развевается на ветру, оставляя за собой хвост рыжей кирпичной пыли, одежда Зонтоломайстера. Слышен был только его жалобный вой, но и тот скоро затих.

Диба быстро вскочила на ноги.

— Скорее, — сказала она и запнулась. — Нам нужно… я должна…

Но она и сама не знала, что сказать дальше.

— Да не волнуйся ты, — успокоила ее Книга, — ведь он видел, как ты разделалась со Смогом. Он теперь так напуган, что думает только о том, чтобы унести подальше ноги. А добраться до него мы всегда успеем.

Диба снова опустилась на стул.

— В общем-то, ты права, — сказала она. — Если нам и придется с ним разбираться, мы теперь знаем, что делать. Перечинить все его зонбики — и все дела, ведь кроме них, у него ничего нет!

Она ласково погладила свой неозонтик.

— Диба! — послышался вдруг чей-то голос, и в разбитый дверной проем, опираясь на самодельные костыли, вошел кондуктор Джонс!

А следом, держась за руки Хеми, приплясывая, вскочили Прикид с Котелком! И самым последним появился Обадэй Финг. Он осторожно поддерживал окровавленное запястье, но и на его несколько растерянном лице играла блаженная улыбка.

Диба подбежала к ним, радостно приветствуя каждого но имени, пожимая руки и лапы или даже обнимая тех, кого можно было обнять, не причиняя боли или вреда.

— Ну давай рассказывай, — потребовал Хеми, восхищенно оглядывая погром в лаборатории. — Что ты тут натворила?

— Представляешь, словеныши уговорили-таки все слова этих заклятий! Те взяли и плюнули на своих шестеродеев и отправились изучать окрестности, — сообщил Джонс. — А мы сидим там и думаем: что это наверху за трам-тарарам такой? Было такое чувство, что сейчас вся фабрика разлетится на куски. Ну, связали шестеродеев покрепче — и к тебе! Зря все-таки мы отпустили тебя одну. — Он, прихрамывая, подошел к разрушенной стене. — Очень, знаешь, за тебя переживали.

— Вы только посмотрите на этих сорванцов! — воскликнула Диба. — Да они будто только что родились!

Прикид с Котелком смотрелись не совсем, правда, как в самом начале, но по сравнению с тем, какими их видела Диба в последний раз, разница была потрясающая.

— Ведь ты оказалась права, — сказал Джонс. — Все получилось! Правда, они не сразу догадались, как лучше назвать себя знаками, но потом доперли. Прикид, например, потирает лапки.

— А смомби все теперь пустые! — перебил его Хеми. — Весь дым из них вышел и потом носился по небу как сумасшедший!

Он оглянулся на остальных.

— Да что я тебе рассказываю, ты сама все знаешь лучше нас! Но как это у тебя вышло?

Хитро улыбаясь, Диба подняла нонпушку и слегка помахала ею в воздухе.

— Как?! — воскликнул изумленный Джонс. — Неужели тебе удалось ее перезарядить?

— Ну не совсем, — усмехнулась Диба. — Но что-то в этом роде. В общем, теперь Смог сидит здесь, это для него как пожизненное заключение.

Все вскрикнули и испуганно отпрянули назад. Но уже через секунду поняли, что бояться тут нечего.

— Ну и как это все было? — нетерпеливо спросил Джонс. Диба помолчала, потом улыбнулась.

— Попробую объяснить, — заговорила она наконец. — В общем, ничего особенного. Просто Смог боялся не только нонпушки. Ничто его пугало не меньше. Вот оно его и погубило.

Светало. Небо становилось все ярче.

— У нас еще полно дел, — сказала Диба. — Во-первых, найти Зонтоломайстера. Он сбежал. Во-вторых, рассказать всем до единого, что делать с зонбиками.

Она крутанула свой неозонтик, тот поднялся ввысь и там уже продолжал кружиться сам, выплясывая и кувыркаясь в воздухе.

— В общем, дел много. Для начала давайте-ка разыщем предсказителей. Они мои должники. Пусть просят прощения.

— Ты хочешь сказать, что теперь еще надо двигать к Бегающему мосту? Сейчас?! — спросил Джонс, делая страшное лицо.

Остальные тоже насторожились.

— Да не волнуйтесь, — успокоила всех Диба. — Больше никаких походов и приключений. Через минуту мост сам сюда явится.

— А как же Скул? И бакдзя, и…

— Мост доставит нас в любое место, — ответила Диба. — Положитесь на меня. Мортар сделает все, что я скажу.

Диба понимала, что придется немного подождать. Так оно и получилось. В неразберихе военного времени предсказители не сразу разобрались, что же все-таки произошло, каким образом Нонлондон одержал победу и насколько эта победа окончательна. Но вот наконец из-за горизонта выкатился сияющий обруч нонсолнца, осветив город ласковым сиянием, и возле полуразрушенной стены бывшей фабрики Нетвердайбла вырос Бегающий мост! На нем стоял Мортар и, улыбаясь во весь рот, горячо всех приветствовал.