Пан Мачей Михоровский протянул к Вальдемару дрожащие руки:

— Итак, ты холост… Боже, мой Боже, что же теперь будет?!

Вальдемар спокойно смотрел на него:

— Со мной или с майоратством?

— Ах… — горестно вздохнул пан Мачей, и руки его упали. — Это твое вечное спокойствие, эта ирония…

Вальдемар взял руки старика в свои. Голос майората звачал весело:

— Дедушка, это вовсе не ирония. Твой вопрос согласно строгой логике необходимо было разделить на два вопроса… Отвечаю на первый: что касается меня, со мной все обстоит как и прежде, без малейших перемен.

Он взял колокольчик, позвонил и сказал вошедшему камердинеру:

— Пригласите молодого пана.

Пан Мачей непонимающе уставился на него. Вошел Богдан. Вальдемар взял кузена за руку, повернулся к дедушке:

— Отвечаю на второй вопрос. Вот мой наследник, будущий майорат Михоровский и хозяин Глембовичей, нынешний владетель белочеркасских имений. Так что и с майоратством, дедушка, все обстоит прекрасно.

Воцарилась тишина. Ее вскоре прервало восклицание Богдана:

— Дядя?!

Вальдемар обнял юношу:

— Не нужно так удивляться… В Белочеркассы ты приедешь не как администратор, а как владелец. Белочеркассы будут для тебя школой, лишь там перед тобой встанет настоящая работа.

Богдан с чувством поцеловал руку майората.

Весь его облик сиял счастьем и юношеской свежестью.

Даже в самых смелых своих фантазиях он не мог предвидеть такого. Наследник майората!

Чересчур неожиданной, оглушающей была эта весть.

Майорат отстранил его, присмотрелся к взволнованному юноше:

— Ну, как ты чувствуешь себя?

— Дядя! Прости, но твоя щедрость — лишь дополнение, пусть и невероятно ценное, к уже нашедшему меня счастью, о котором ты еще не знаешь. Люция Эдьзоновская и я дали друг другу слово.

На сей раз майорат был оглушен невероятной новостью.

Пан Мачей приподнялся в кресле. Возможно, в последний раз в жизни на лице старика читалось сильное волнение.

Вальдемар удивился не самой новости, а тому, что она прозвучала столь неожиданно Теперь он был совершенно спокоен за Люцию.

И сказал Богдану:

— Я верю в ваше счастье, оба вы заслужили его. Оставайся и впредь таким — способным преодолеть все препятствия, справиться с любыми невзгодами!

Пан Мачей поцеловал Богдана в лоб.

— Признай, дедушка, у Михоровских есть достойный наследник! — сказал Вальдемар.

В день обручения глембовический замок, стоявший глухим и темным после смерти Стефании, вновь обрел былое великолепие. Огромное знамя на башне гордо простерло синее крыло. Майский ветер играл им, солнце ласкало его.

Родным, соседям, администрации и слугам Богдан был официально представлен в качестве будущего глембовического владетеля.

Поскольку все любили юношу, весть эту приняли радостно, хотя и не без удивления. Многие изначально поглядывали на Вальдемара… Вальдемар, стоя на мраморных ступенях пристани, смотрел на шумящую реку позолоченную заходящим солнцем, смотрел на небо, на кроны деревьев, возвращаясь мыслями в минувшую безвозвратно Икарию — страну безмятежного счастья.

Потом он увидел в облаках прекрасное видение, плывущее к нему, словно чудесная сказочная птица. Она, изящная, прекрасная, ступая по цветущим кронам, опустилась на речную гладь и тихо пошла к нему в ореоле прелести, святости. Она, казавшаяся ангелом, несла в душу любимого свои жаркие чувства бездонную пропасть печали и шепот благодарности, и упоение, и благословение на труд во благо человечества.

Несла ему все сокровища, почитаемые им, скрытые в ее сердце, любимые им. Скользила по речной глади — его колдунья его божество, единственная, любимая, покинувшая его, чтобы остаться с ним навечно. Дух его пребывал с нею и теперь, скользя по шелестящим водам, она словно бы стала отражением его души. И душа Вальдемара встретила ее, как частичку себя самой, как драгоценное дитя, взор Вальдемара с религиозным благоговением был обращен к ней. Вот она совсем рядом, Вальдемар ощущает нежное дуновение ее слов, ее неземные поцелуи, ее дыхание. И шепчет всем сердцем, всей душою:

— Стефа моя…

И, не в силах отвести от нее взгляда, застывает в золотом сиянии вечерней зари.