Выйдя из офиса, мы берем такси и вскоре приезжаем на улицу Бабуина. Пока Джорджо платит таксисту, утонченный господин в цилиндре открывает нам дверцу, и мы входим в отель. Он очень изысканный, по нему постоянно снуют туристы туда-сюда. Мимо проходит испанский футболист, и некоторые, увидев его, улыбаются. Мальчишка указывает на него отцу, дернув его за руку, но детский восторг равен скуке и разочарованию папаши, к тому же, этот футболист наверняка не играет в команде, за которую болеет родитель.
– Добрый день, господа. Могу я вам помочь?
Джорджо сразу же отвечает:
– Да, я Ренци, нас ждут в ресторане.
– Прошу сюда.
Он указывает нам на стеклянную дверь, выходящую во внутренний дворик.
– Спасибо.
Мы идем в этом направлении, и вскоре оказываемся в идеально ухоженном прекрасном саду. Живые изгороди образуют самые настоящие отдельные кабинеты, отделяя один столик от другого, а большие белые зонты защищают многочисленных гостей от солнца. Официанты в фартуках цвета экрю более или менее ловко ходят между столами. Многие разносят воду или пиво, а у некоторых на подносах готовые блюда. Большинство посетителей приходит сюда на бранч не столько ради экономии, сколько потому, что это – как и многие другие необъяснимые вещи в определенных кругах Рима – стало модным.
К нам подходит распорядитель.
– Добрый день. Я могу вам помочь?
Обернувшись к Джорджо, говорю ему вполголоса:
– Да что же такое? Похоже, это не столько гостиница, сколько сборище людей, горящих желанием постоянно оказывать помощь. Просто скорая помощь какая-то!
Джорджо смеется.
– Нас ждет господин Калеми.
– Прошу вас, следуйте за мной.
Распорядитель нас какое-то время сопровождает, а потом останавливается, указывая вперед.
– Подниметесь по этой лестнице и направо.
– Спасибо.
– Не за что.
И, улыбнувшись, он исчезает. Мы поднимаемся по роскошной широкой лестнице. Такое впечатление, будто столики в верхней части сада представляют собой нечто вроде последнего круга ада или, вернее, круга избранных. За одним из столиков я вижу директора отдела сериалов компании «Медиасет», за другим – директора отдела сериалов компании «Рэтэ», Джанну Кальви. А мужчина на заднем плане, который, поднимая руку, приветствует нас, – это наверняка тот, с кем у нас назначена встреча.
– Ренци, я здесь.
Мы к нему подходим, и Джорджо с Калеми обнимаются.
– Ну как ты? Как же я рад тебя видеть!
– Спасибо, я тоже рад. Позволь тебе представить моего нового начальника, Стефано Манчини, и нашего юного автора, Симоне Чивинини.
Мы пожимаем руки.
– Садитесь, так нам будет удобней.
Он нам улыбается. Похоже, он искренне рад, что мы сели за его столик. Это видно по тому, как он обращается к Джорджо.
– Я по-настоящему рад, что ты поменял компанию. Оттави мне совершенно не нравится: он думает, что за деньги можно купить все. У него нет друзей, и все для него подчинено только одному – возможности сколотить состояние. На Рождество он мне, как и директорам других телекомпаний, подарил «Ролекс». Но разве я как они? Черта с два! Я ему вернул этот «Ролекс». «Зачем ты меня так оскорбляешь? Ты выставляешь меня, у всех на виду, подлым дураком!» – вот что я ему сказал.
Джорджо Ренци весело смеется.
– Алессандро, да ты прирожденный комик! Тебе следовало бы играть скетчи в «Зелиге»!
– Для того-то я и изобрел «Зелиг»: время от времени я велю комикам высмеивать тех, кто мне противен! Хотите немного морепродуктов? Смотрите, они свежайшие. Я хожу сюда всегда, с тех пор, когда это заведение еще не было известным. Так что даже теперь, когда эта гостиница стала модной, Альберто, шеф-повар, все равно откладывает для меня свежие морепродукты. Хотите их?
Джорджо смотрит на меня. Я не против и киваю. Да и молодой автор тоже, похоже, очень рад такому выбору.
– Да, почему бы и нет?..
– Хорошо, я ему сразу же сообщу. – Калеми надевает очки и берет айфон последней модели. – Черт, мне надо поменять очки, я уже больше ничего не вижу…
– Подожди. – Джорджо подвигается к его телефону. – Можно?
– Конечно.
Калеми передает айфон Джорджо, и он ищет на экране иконку «Настройки».
Калеми снимает очки и обращается ко мне и к молодому автору:
– Мне бы следовало сделать эту операцию на глазах лазером, но я боюсь!
Когда Джорджо возвращает ему айфон, мы из вежливости улыбаемся.
– Возьми.
Калеми снова берет устройство, начинает набирать сообщение, и понимает, что шрифт стал крупнее.
– Ой, что это ты сделал? Сотворил чудо?
Джорджо улыбается.
Калеми смотрит на меня.
– Эй, не поступай с ним, как Оттави, который позволил ему улизнуть! Он золото, а не человек! Умеет делать все, достигает всего, чего хочет. И может удивить тебя всегда, помни это. К тому же он знает, что такое дружба, – не то, что этот подлец… Оттави, может, тоже способный, но он низкий, этот коротышка, низкий и пошлый. Для него дружба – это всего лишь контракт, но на самом деле дружба – это святое; может казаться, что ты терпишь убыток, но ты всегда что-то приобретаешь…
– Если ты отзываешься о нем так, то, мне кажется, дело только в часах «Ролекс» – таких же, как у всех остальных. Тут что-то более серьезное, – говорит Джорджо.
– Вот видишь? Ты слишком хорошо меня знаешь. Когда-нибудь нам надо будет встретиться в более спокойной обстановке – может быть, у меня дома. Тогда я тебе много всякого расскажу. Но только не сейчас, а то им скучно нас слушать. Подождите, я пошлю сообщение. – Он что-то набирает на айфоне крупным шрифтом и потом, сняв очки, кладет их на стол. – Все, написал. Так чем же я обязан удовольствием видеть вас?
Джорджо начинает говорить:
– Прежде всего, я хотел, чтобы ты лично познакомился с хозяином «Футуры», Стефано Манчини.
– Я его уже знаю. Или, лучше сказать, много о нем слышал. Я рад, что вы нашли друг друга. Уверен, что «Футура» далеко пойдет. Не буду говорить: «“Футура” – это футуристично», это банальность.
Джорджо смеется.
– Алессандро, ты можешь говорить все, что хочешь. Сам знаешь.
Калеми смотрит на меня с любопытством.
– А где ваш офис?
– В Прати.
– Хорошо. Я бы с удовольствием зашел к вам на днях. И еще мне хотелось бы, чтобы вы взяли на работу одну из моих дочурок. Ее зовут Дания. Возьмите ее стажеркой, она перестанет хулиганить.
Джорджо поворачивается ко мне, а я продолжаю смотреть на Калеми, разводящего руками.
– Если, конечно, она вам подойдет, если решите, что она может быть вам полезна. С другой стороны, вы на подъеме, вам нужны новые силы, а она девушка серьезная и честная. В общем, поговорите с ней. А подойдет вам она или не очень – это уж вам решать.
Джорджо решает вмешаться:
– Ну конечно, мы встретимся с ней с большим удовольствием. Калеми ему улыбается.
– О, а вот и морепродукты!
К нам с большими блюдами подходят две очень симпатичные официантки – блондинка и брюнетка с собранными в пучок волосами.
– Добрый день, господин Калеми. Как здоровье?
– Просто отлично, раз уж вы тут!
– Да нет, вы счастливы потому, что принесли ваши морепродукты!
– Но я еще счастливей потому, что принесли их вы…
Потом он обращается к нам:
– Ну разве они не великолепны? Просто пальчики оближешь! Смотрите, какие свеженькие!
Одна из двух девушек ему улыбается.
– Вы говорите о креветках, не так ли?
Калеми весело смеется.
– Они не только красивые, но и остроумные! И смотрите, какая улыбка…
Брюнетка делает вид, что немного хмурится.
– Понятно, вы хотели вогнать нас в краску, но на этот раз у вас ничего не вышло; мы уже поняли, что вы над нами подшучиваете. Еще неизвестно, скольких красивых женщин вы видите каждый день… Мы возвращаемся на кухню.
– Спасибо, вы всегда так милы! Эта «Российская» благодаря вам еще красивее!
Девушки уходят веселыми и довольными всеми этими комплиментами.
– О, блаженная молодость! Ладно, давайте попробуем эти морепродукты, которые кажутся мне еще вкуснее обычного. Не хотите немного болличине?
Мы переглядываемся, но он не ждет нашего решения.
– Будьте любезны! – он подзывает проходящего мимо официанта.
– Я весь внимание.
– Принесете нам холодное вальдоббьядене высшего сорта?
– Да, конечно.
– Давайте скорее, а то нас мучает жажда.
И Калеми начинает есть молча, больше не отвлекаясь. Только Джорджо, как я замечаю, смотрит вокруг, потом берет бутылку воды, очень спокойно наливает ее каждому из нас и тоже начинает есть.
– А вот принесли и болличине.
Калеми вытирает салфеткой рот, пока официант открывает для нас шампанское. Он наливает его немного в бокал Калеми, который его нюхает и, даже не пробуя, кивает, тем самым разрешая налить напиток и в наши бокалы.
– А теперь… – Калеми поднимает свой бокал и ждет, когда будет наполнен и последний, молодого автора. – Пусть эта встреча будет полна… «Футурой»! – Он весело смеется, все мы поднимаем наши бокалы и пьем отличный вальдоббьядене. Калеми ставит свой бокал первым. – Да, к этим морепродуктам нужно было именно немного болличине… Так и что вы мне теперь расскажете? Ренци, ты мне говорил, что, кажется, есть хорошая идея для прайм-тайма.
– Надеюсь, что да. Но ты мне об этом сам скажешь; ты же все решаешь.
– Да ничего я не решаю! Иногда мне удается упросить моего шефа поразмыслить, а иногда, наоборот, он упрямится и упорно хочет делать или не делать какие-то программы или фильмы, которых я совершенно не понимаю… Ну ладно, давайте, а то я как на иголках. Кто будет рассказывать?
Мы все трое переглядываемся, а потом слово беру я. Джорджо удивлен.
– Так вот, программа очень занимательная; можно собрать перед экраном людей всех возрастов, даже в это время. И знаете, почему? Потому что играть будут в любовь.
Уже это кажется Калеми отличной идеей, и он, сгорая от любопытства, немного зажмуривается.
– У нас уже давно не делают программ о парах.
– Я тоже так думал, но тут мне хотелось бы, чтобы об этом непосредственно рассказал автор идеи. Наверняка он сделает это гораздо лучше меня.
Симоне ел омара, но, услышав, что внезапно упомянули о нем, сглотнул и едва не подавился. Тогда он отпил воды и испуганно посмотрел на меня, но Джорджо ему улыбнулся и кивнул, словно говоря: «Не беспокойся, можешь говорить».
Симоне медленно вытирает рот и бросается с головой в омут.
– Так вот, я придумал эту программу, когда однажды вечером смотрел «Привычных незнакомцев» с Фабрицио Фрицци. Мне было очень интересно, но мне не хватало каких-то сведений об участниках. Я ничего не знал об их жизни, и так мне пришел в голову вопрос, которым втайне задаются все люди: «А счастлив ли я?»
Я не могу в это поверить… Что, и здесь тоже? Тогда это заговор! Но почему? Да и какое это имеет значение? Однако Симоне спокойно продолжает свое объяснение:
– Можно ли быть счастливым, когда ты влюблен, хорошо ли тебе с этим человеком, правда? И тогда я подумал: «А если попробовать угадать, с кем у этого типа роман, вместо того, чтобы угадывать, кем он работает?»
Калеми отпивает еще немного шампанского и слушает его с закрытыми глазами. Симоне продолжает объяснять идею программы. Калеми представляет себе эту сцену – истории, которые рассказывают люди: как они познакомились, где поцеловались, где впервые занимались любовью. В итоге он смеется, снова отпивает еще немного шампанского, и Джорджо, увидев, что тот все выпил, снова наполняет его бокал. Потом Симоне объясняет, что за каждую отгаданную пару участникам присуждают денежные призы до тех пор, пока не появится возможность разыграть суперприз.
– Вот такая идея программы.
Калеми, вытерев рот салфеткой, кладет ее на стол.
– Но это же, черт побери, классно! Действительно сильная идея. Слушай, а почему бы тебе не поехать работать в Милан? Нам нужна такая голова, как у тебя. Если ты о чем-то таком подумывал, то… Сколько тебе лет?
– Двадцать три.
– Вот именно. Ты только подумай, что придет тебе в голову через год или два! Давай заключим с тобой хороший эксклюзивный договор на два года.
Я решаю вмешаться.
– Слушайте, я остановлю вас прежде, чем вы нас огорчите. Что бы вы ему ни предложили, мы уже взяли его на работу меньше, чем за половину.
Джорджо улыбается:
– Скорее за одну пятую…
– Ну хорошо, – настаивает Калеми. – Тогда… я его перекуплю!
Симоне смотрит на него, потом на Джорджо, потом на меня, потом снова на Калеми и наконец говорит:
– Извините, конечно, но я живу в Чивитавеккья, и там со мной не здороваются даже уборщики пляжных кабинок… Я приехал сегодня утром, и со мной сразу же заключили договор, а теперь за мной охотятся все. Это слишком странно. Или я участвую в передаче «Шутки в сторону»?
Мы смеемся.
Джорджо сразу же расставляет все по местам:
– Алессандро, его незачем перекупать, он уже и так на тебя работает, но он у нас… вместе с твоими родственниками!
Калеми улыбается и качает головой.
– Вот видите? Он всегда первый, он всех нас уделывает. Ну ладно. Дело сделано. – Он наклоняется над столом и протягивает мне руку. – Могу я считать эту программу нашей?
– Не будем слишком спешить…
– Ты прав, поговорим об этом спокойно, но она меня действительно интересует. – Потом он обращается к молодому автору: – А как ты ее назвал? Следовало бы ей дать название вроде этого… «Угадай влюбленного».
Калеми немного думает, но потом кривит губы, качает головой и сам себе опровергает:
– Нет-нет, слишком банально.
Молодой автор осмеливается сказать:
– Мне пришло в голову такое название: «Кто кого любит».
Калеми загорается:
– Отлично, это даже музыкально, можно сделать эмблему с этими словами.
И продолжает фальшиво напевать, импровизируя:
– «Кто кого любит, кто кого любит, кто, кто, кто!» Очень сильно! Серьезно. Молодцы. Все молодцы! – Потом встает со стула и говорит: – Вы должны попробовать замороженные фруктики, они очень вкусные. Это такое мороженое, которым наполняют расколотые пополам орехи, каштаны, инжир и разные фрукты. Я попрошу их вам принести? Если не хотите, закажите себе что-нибудь по вкусу. Я возвращаюсь в Милан. Поговорим завтра утром по поводу договора. Я просто счастлив. В этом году мы всем покажем!
И он уходит так быстро, что мы едва успеваем с ним попрощаться. Джорджо мне улыбается.
– Мне кажется, неплохо, да?
– Черт, да лучше и быть не может!
Симоне допивает свое шампанское.
– А мне все кажется, будто я участвую в «Шутках в сторону».
– А вот и нет: ты здесь, с нами, чтобы подписать договор, сулящий тебе первый успех.
Джорджо останавливается официанта:
– Простите, можно вас?
– Да, сейчас подадут фруктики с мороженым.
– Да, спасибо, но я хотел вас спросить о другом. Можете принести нам хорошего вина?
– Господин Калеми уже заказал вам «Дом Периньон». Он сказал, что вы должны отметить.
– Хорошо, спасибо.
Официант уходит, а Джорджо весело на нас смотрит.
– Ничего не поделаешь… На этот раз опередил меня он.