– Эй, а это что такое?
Гвидо стоит, прислонившись к черному «мерседесу» класса «Е».
– Эта машина привезет тебя туда, где тебя ждет сюрприз.
– Мне нравится.
– Тогда садись.
Я сажусь рядом с ним, впереди.
– Нет-нет, садись сзади. Сегодня водителем буду я.
– А это мне нравится еще больше.
Я пересаживаюсь назад, и Гвидо спокойно трогается с места.
– Вот, для тебя приготовили музыку. Послушай, какая вещь.
Он вставляет диск в стереопроигрыватель автомобиля, и из колонок сразу же начинает звучать музыка группы «Пинк Флойд».
– Ого, совсем неплохо, хорошее начало…
– Дальше будет только лучше.
Гвидо передает мне футляр от диска. На нем стоит подпись Скелло.
– Потом поймешь. Все в порядке.
Я читаю имена самых любимых моих исполнителей. «Неграмаро», Бруно Марс, Кортни Лав, Брюс Спрингстин, Лучио Баттисти, Тициано Ферро, Кремонини… Пока мы едем по городу, песни звучат одна за другой. Машина едет тихо; это стиль Гвидо – без резких рывков и торможений.
– Куда мы едем? Можно узнать?
Гвидо улыбается мне из зеркальца.
– Это сюрприз. На вот, возьми. Надень ее.
И он передает мне черную повязку на глаза.
– Мне нельзя смотреть, куда мы едем?
– Вот именно. Таков приказ самого главного босса.
– И кто он?
– Тот, кто помог мне организовать все это – друг, которого ты знаешь и который предоставил в распоряжение такой мир, что ты даже не можешь себе представить…
Я изображаю испуг.
– Ай-ай-ай! Хочу домой!
Гвидо смеется.
– Слишком поздно! Ты в плену. Надевай повязку, и все тут! Вот увидишь, ты об этом не пожалеешь.
– Значит, я должен доверять?
– Как всегда!
Я ничего на это не говорю, но, учитывая, чем все кончилось в последний раз, мне как раз стоило бы не доверять! Но я-то здесь! И я надеваю повязку и решаю развлекаться. Тем более что женятся всего раз в жизни, не правда ли? По крайней мере, я на это надеюсь.
– Эй, а кто он, этот самый главный босс? Ты сказал, что я его знаю… Или это мошенник? Или классный чувак? Это мужчина? Женщина? Скажи же мне, наконец, что меня ждет? Вечеринка с выпивкой, с наркотиками, с женщинами, с музыкой, с безумием?
Я слышу, что Гвидо смеется.
– И не только!
– Черт побери, мне нравится!
Я откидываюсь на сидение «мерседеса», а Гвидо жмет на акселератор, и тут же из стереопроигрывателя, как предупреждение, звучат слова Лучио: «Ты вспоминаешься мне такой красивой, какая ты есть, и даже, может, еще красивее…» Машина меня куда-то везет, я не сопротивляюсь, закрываю глаза под маской и слушаю эту песню, все еще невероятно актуальную: «Но есть кое-что, чего я не забываю… Всего одна улыбка, и я, взглянув в твое лицо, понял, что мне пришел конец. Нашу любовь унес ветер…» Ты воспел каждое мгновение страданий нашей любви, Лучио, и так идеально, так совершенно… Но что ты действительно испытал из того, о чем рассказываешь своей музыкой? Этот вопрос останется без ответа. Ты, Лучио, идеальный спутник каждого нашего вопроса, не находящего ответа. Любовь рождается и умирает безо всякой разумной причины, и в этом – ее прекраснейшая тайна, и та боль, которая меня все еще не отпускает. Мне не хватает воздуха, я приоткрываю окно, совсем чуть-чуть, и чувствую, что что-то изменилось. Я открываю рот и дышу полной грудью, ощущаю вкус жизни. Я узнаю эти места.
– Эй, да мы едем к морю…
Представляю, как Гвидо смотрит на меня из зеркальца.
– Так нечестно, ты снял повязку!
– Мне не нужно его видеть, я его чувствую.
Я продолжаю вдыхать этот воздух. Я дышу ветром, ароматом волн, запахом этого бесконечного пространства, представляю себе эту синеву, сопровождавшую меня всегда. Чувствую его слева и поворачиваюсь – словно для того, чтобы его обнаружить, и тепло солнца придает мне уверенности.
– Да, мы едем к морю.
– Не могу тебе ничего сказать.
Музыка продолжает звучать. Лигабуэ – «Иногда ночью», Васко – «Смысл». А потом снова Лучио, с этими ни на что не похожими, неповторимыми ритмами и великолепным вступлением – «Да, путешествовать». Это звучит, как приказ. «Он бы отрегулировал тебе спидометр, немного увеличив минимальную скорость, и ты бы не ударился головой так сильно, нет… Ты бы смог снова тронуться в путь – конечно, не летать… но путешествовать».
Шум машины – медленный и монотонный; он то усиливается, то утихает на поворотах автострады, словно убаюкивая меня, и я засыпаю.
Прошло время, уж не знаю, сколько.
– Приехали. Снимай повязку.
Черт, не знаю, сколько я спал, но, когда я ее снимаю, вижу, что солнце уже почти зашло.
– Мы в порту!
– Да, и нас тут ждет яхта.
Я выхожу из машины. Ба, да это же яхт-клуб приморского поселка Санто-Стефано!
– Ого, как же далеко мы заехали! Неужели?
– Да, и ты все время спал. Время от времени я смотрел на тебя в зеркальце: с твоего лица не сходила улыбка…
– Это потому, что ты так хорошо вел машину.
– Да ладно. Ты был рассеянным! Уж и не знаю, что ты делал вчера вечером…
– Ничего необычного.
– Ну ладно, давай, пора подниматься на яхту, самый главный босс ждет нас.
Мы садимся в моторную яхту «Торнадо-38». Она быстро отходит от причала и берет курс в открытое море, в сторону от порта. Капитан яхты отводит два рычага вперед, и ее скорость достигает тридцати узлов. Моторка делает большую дугу, проплывает мимо бывшей виллы Фельтринелли на вершине скалы и так, на большой скорости, продолжает лететь к острову Росса, а потом, не останавливаясь, еще дальше. Теперь на море штиль, длинный след от «Торнадо» оставляет на его поверхности две большие борозды. А мы все летим и летим в сторону Анседонии; солнце уже погрузилось в море, а напротив Фенильи стоит лишь одна большая яхта, вся в огнях.
– Ну вот…
Невероятно. Вот уж этого я никак не ожидал. Чем ближе мы к ней подходим, тем больше она становится, а когда мы уже совсем близко, «Торнадо» замедляет ход, приближаясь к корме. Появляются два матроса в синих куртках, бросают нам трос, который наш рулевой ловит на лету, сразу же закрепляет на битенге и немного подтягивает, приближая моторную лодку к яхте. Не успеваем мы подняться на борт, как начинает играть фантастический саксофон, исполняющий мелодию «Темы любви» из фильма «Бегущий по лезвию бритвы». На палубе стоят все.
– Ну вот! Вот и отлично!
Это Луконе, Банни, Скелло и все остальные, а также Маркантонио и еще несколько других друзей. Я ошеломленно смотрю на Гвидо.
– Извини, а каких она размеров, эта яхта?
– Сорок два метра в длину.
– А как ты ее добыл?
– Тебе-то какая разница? Наслаждайся!
– А нас тут всех не арестуют?
Гвидо смеется.
– Нет-нет, не волнуйся. Для нас это устроил человек добропорядочный. Нас тут двенадцать человек, и еще ты.
– Это очень напоминает мне Тайную вечерю. Ну и, следовательно, мне сразу же приходит на ум другой вопрос: «А кто предатель?»
Гвидо улыбается.
– Его тут нет. В том числе потому, что ты не Мессия, а простой грешник! Развлекайся, черт побери, и не думай лишнего. Проблем не будет, и мы наверняка не повздорим…
– Почему?
– Потому что нас двенадцать, а я пригласил пятнадцать девушек!
Когда я поднимаюсь на капитанский мостик, там грохочет музыка, а официанты снуют с подносами, уставленными бокалами с шампанским. Гвидо на ходу берет два и один из них передает мне.
– За твое счастье! – И он энергично со мной чокается. – Чтобы ты был счастлив и сегодня вечером, и каждый следующий день!
– Приятно слышать. И ты тоже будь счастлив, порадуйся за меня.
Мы выпиваем шампанское залпом. Оно холодное, даже ледяное, все в пузырьках, идеальное.
– Простите… – Гвидо останавливает хорошенькую смуглую официантку с собранными в пучок волосами. Она оборачивается и очаровательно улыбается. Гвидо ставит бокал на поднос и берет еще два. Я тоже ставлю пустой бокал, пока Гвидо передает мне следующий. Официантка уходит.
– Отлично, Стэп! – Гвидо меня обнимает. – Развлекайся.
И мы вместе начинаем прохаживаться по яхте.
– Она трехпалубная. И называется «Лина III». Пойдем, поднимемся наверх.
Мы поднимаемся на палубу. Она полностью застекленная, с большими светло-голубыми диванами из искусственной замши. На них сидят две девушки. Они болтают и пьют небесно-голубые коктейли, гармонирующие с цветом легких занавесок, отчасти закрывающих багрянец, оставшийся на небе после заката. Гвидо с ними здоровается.
– Привет, это Стэп, виновник торжества.
Девушки встают. Они красивые, высокие. Грудь у каждой из них небольшая, но зато волосы длинные: у одной светлые, у другой темные. Они ко мне подходят и целуют меня в щеку.
– Поздравляем!
– Мы рады, что оказались тут.
– Я знаю, что ты работаешь для телевидения и делаешь много всего интересного. Пригласишь нас посмотреть какую-нибудь передачу?
– Ну конечно.
– Какая чудесная яхта. Она твоя?
И тут слово берет Гвидо:
– Сколько же вопросов вы задаете! Иди сюда, Стэп… Разумеется, она его. А еще у него две виллы на Карибах, и, может, мы устроим вечеринку и там.
Он меня уводит. Мы едва успеваем услышать их ответ:
– Мы уже с вами! Куда бы вы ни решили поехать!
Мы доходим до конца палубы.
– Смотри, какой вид…
Мы находимся в бухте, в море около Арджентарио. Я различаю длинный пляж Фенильи: там мы впервые поцеловались с Баби. А потом вижу большой холм с несколькими домами. У некоторых из них, более роскошных, есть даже свои собственные спуски к морю; около других, с большими окнами, в стеклах которых отражается бухта, есть свои бассейны с перепадами. Я рассматриваю их один за другим – от конца пляжа до последней бухты. А, вот она, эта изумительная вилла, возвышающаяся над другими. Она построена на скале, со своим спуском прямо к морю. В этом доме для Баби все случилось впервые.
– Ты счастлив?
– Очень.
– На седьмом небе?
– Гораздо выше, в трех метрах над уровнем неба.
– О чем ты думаешь? – Так Гвидо вторгается в эти мои воспоминания.
– О том, какие они красивые, эти виллы.
– Если все пойдет хорошо, то когда-нибудь ты купишь себе одну их них. Твои дела идут в гору! Может быть, именно эту, на вершине.
– Да, может быть.
– Во всяком случае, ты так радостно улыбался.
Тут мы слышим, как гудит яхтенная сирена.
– Что это? Мы тонем?
– Нет. – Гвидо смеется. – Я велел нас позвать, когда все будет готово.
Мы спускаемся вниз. Парни и девушки уже занимают места в уголке с большим диваном. Они смеются, шутят, некоторые время от времени обнимаются, все в большой эйфории. Проходят официанты, убирая бокалы, а двое других расставляют в середине стола бутылки шампанского. Там семь бутылок шампанского «Моет э Шадон», а нас двадцать восемь. Звучит «Роксана» – очаровательная песня Джорджа Майкла.
– Слушай, Гвидо, кто же все это устроил? Можно узнать или нет?
– Устроил тот, кто любит все самое лучшее! Мы! Скажу тебе только одну вещь: вино сюда привезли сами братья Шадон.
– Да ладно! Ты только и знаешь, что всегда надо мной подшучивать.
– Послушай, а разве не я тебя приводил на замечательные вечеринки?
И я вспоминаю ту вечеринку, которая подарила мне ребенка.
– Да, конечно, это так.
– И теперь ты не веришь, что я мог устроить чудесный праздник именно для тебя, в честь твоей свадьбы? Эй!
Тут же начинают входить официанты с большими подносами, полными морепродуктов – устриц, омаров, лангустов, тартар из лакедры и сибаса. Сначала они обслуживают девушек. Красивых, загоревших. Когда официанты, наполнив тарелки, передают им бокалы с шампанским, девушки смеются и болтают, а потом улыбаются официантам и благодарят их, совершенно не мешкая, словно они давным-давно к этому привыкли и ужинают так каждый вечер.
– Прости, Гвидо…
Я к нему осторожно придвигаюсь.
– Да, говори, я слушаю.
– А они кто? Девушки, оказывающие эскорт-услуги?
– Как это?
– Короче говоря, они кто? Проститутки?
– Нет! – Гвидо смеется. – Это все девушки, которые хотят работать на телевидении и в кино. Я им сказал, что у нас будет вечеринка с тринадцатью продюсерами. Ну и разве они могли упустить такой случай? Они здесь бесплатно!
Я смотрю на этих двенадцать «продюсеров». Банни, Луконе, Скелло и все остальные… Девушки с ними болтают, развлекаются, смеются. Так, по крайней мере, кажется. Две из них с интересом слушают то, что говорит Луконе. Но… Луконе и сам никогда не понимал того, что он говорит!
– Разрешите?
Официант спрашивает меня, не хочу ли я что-нибудь попробовать, другой официант снова наполняет мой бокал; из спрятанных в стене колонок разносится голос Аризы, которая поет песню «Любовь – это нечто другое». Впереди, вдалеке, я вижу Анседонию, залитую оранжевым цветом.
И тогда я снова подхожу к Гвидо.
– Хорошо, больше я не буду тебе мешать. Скажи мне только одно, друг… В чем тут подвох?
Он смеется.
– А ты думаешь, он есть?
– Да.
– Ну как сказать… Подвох, может, будет завтра!
– Понятно. Хорошая шутка.
Но он меня не рассмешил.