Элеонора почти сталкивается с Маркантонио.
– Нет, не могу в это поверить. Ты пришел!
– Почему бы и нет? Я обожаю свадьбы…
– При условии, что она не будет твоей, правда?
– Да хотя бы и моей. При условии, что с подходящей женщиной.
Эле уже знает, что она отлично с ним повеселится, и потому выпивает немного шампанского из бокала, взятого на ходу у проходившего мимо официанта. Она сделала это так быстро и легко, что официант даже не замедлил ход.
– А подходящая женщина – это та малолетка?
Маркантонио смеется и, зная, что он не так быстр, как Эле, останавливает официанта.
– Простите… Вот, спасибо, я выпью немного шампанского. – Он отпивает глоток, и официант удаляется. – Зато ты, конечно, действуешь наверняка, подцепив молодого преподавателя из Третьего Римского Университета. Объясни мне одну вещь: а в интимных делах он такой же любезный?
– Зато твоя – наверняка грубиянка.
– Вовсе нет.
Маркантонио отпивает еще немного шампанского, а потом осушает бокал.
– Может, ты и не помнишь, но в ресторане мы поцеловались.
– Я помню, это было прекрасно.
– Да, но не настолько прекрасно, чтобы позвонить по телефону.
– Настолько прекрасно, что не хотелось разрушать эту красоту. Любое слово было бы хуже. И только другой поцелуй…
Эле смеется.
– Ну вот, тебе всегда удается меня надуть.
Маркантонио тоже смеется.
– Но… Знаешь, однажды я видел фильм, который мне очень понравился, «Свидание на одну ночь», с Уэсли Снайпсом и Настасьей Кински: во время свадьбы они, любовники, удаляются в сарай с садовыми инструментами, где застают его жену и ее мужа, занимающихся сексом.
– А это ты к чему?
– К тому, что это, наверное, очень эротично: заниматься этим во время свадьбы со своими партнерами, которые тут оттягиваются.
– Ты извращенец… Да и к тому же тут нет никакого сарая с садовыми инструментами.
– Он за кабинкой. Пойду посмотрю, какой он…
Маркантонио, веселясь, идет туда и берет еще один бокал шампанского. Элеонора следует за ним и тут же сама берет себе другой у того же официанта.
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Официант уходит.
Элеонора отпивает немного шампанского.
– Учти, что и я видела этот фильм и помню его. Мне он очень понравился. В конце они выходят из ресторана и случайно сталкиваются. Теперь обе пары живут вместе, но поменявшись ролями.
– Вот видишь? Я уверен, что Сильвио и Мартина будут идеальной парой. – Потом он пытается открыть дверь сарая с садовыми инструментами. – Упс… она открыта.
И они оба исчезают внутри. В другой части парка к Джин подходит ее брат Люк.
– Ну, знаешь, тут все даже слишком великолепно, мне это и правда безумно нравится. Это, скорее, не свадьба, а вечеринка в стиле диско!
– Ну и отлично, братец. А ведь во время подготовки к свадьбе ты исчез.
– Это все женские дела, вы с мамой и сами отлично справились. Знаешь, а ведь я наблюдал за вами на кухне, как вы спорили о бонбоньерках… «Нет-нет, цвета экрю, это гораздо элегантней; нет-нет, лучше розового цвета, цвета старинной венецианской штукатурки. Да ладно, это слишком вычурно!»
Джин смеется.
– И правда, тогда ты за нами по-настоящему шпионил!
– Ну да! В любом случае, Франки с группой «Кантина» просто великолепны.
– Ты помнишь? Мы всегда ходили слушать их в клуб «Фонклеа», на улице Крещенцио, и мне удалось привезти их сюда.
– Так тебе даже удалось выйти замуж за Стэпа… Вот бы никогда не подумал, что это возможно! Помню, когда я увидел вас впервые, вы целовались около дома.
– Эх, ты же всегда все портишь! Но ты учти, что я уже выросла. Может, ты и не заметил, но твоя сестра – уже дама.
Джин хотела бы сказать ему и еще кое-что, у нее даже возникло секундное искушение сказать ему, что скоро она станет мамой, но не тот момент.
– Да, и очаровательная дама! Это подвенечное платье и правда тебе очень идет, я рад за тебя, сеструха…
Джин озирается по сторонам.
– А где Каролина? Я ее не вижу.
– Она внизу, танцует.
– Похоже, ты еще не скоро пригласишь меня на такой праздник.
– А вот этого я совсем не знаю. Мы даже сегодня жутко повздорили. Она – собственница и жутко ревнивая.
– И не без причины?
– Ты что, шутишь? Мне написала одна моя бывшая, но она всего лишь передала мне привет и поинтересовалась, как у меня дела, учитывая, что я недавно вернулся из Лондона. Ну и что в этом такого? Меня не было здесь полгода, это естественно, что мне передают привет. Я даже дал ей прочесть это сообщение. Мне нечего прятать.
– Знаю, но бывшие – они как занозы. А как занозу не поверни, всегда больно.
– Хорошее сравнение, сеструха, я его кому-нибудь продам, никогда его не слышал. Зато есть другое сравнение, известное, про песок в трусах. Но твое – более колкое.
– Однако безотносительно к сравнению, старайся, чтобы он туда к тебе не попадал. Это неприятно. Поверь мне.
– Хорошо, убедила. Ладно, пошли танцевать!
И они идут на танцплощадку.
Когда я выхожу из кабинки, все еще танцуют, музыка гремит, и звучит знаменитая песня Глории Гейнор «Я выживу». Я улыбаюсь. Я не настолько уверен, что выживу, но мне лучше, самое неприятное прошло, голова уже не так кружится.
– Эй, а где ты пропадал? Я тебя нигде не могла найти! – Джин берет меня под руку, а потом смотрит в глаза. – Как ты себя чувствуешь?
– Потихоньку оживаю…
– А я – никакая. Я так много танцевала, что теперь совсем без сил и сняла туфли!
– Ну и правильно сделала.
Она смотрит на меня с любопытством.
– Все было просто замечательно, правда?
– Да, отлично.
– И даже отец Андреа не подкачал. Я боялась, что он заведет свою волынку надолго, но он, в общем, произнес хорошую проповедь – короткую и очень сильную. Он даже острил, но не слишком. Одним словом, мне действительно понравилось.
– Да, если будем жениться снова, возьмем его же.
– Дурак! Так ты уже передумал?
– Нет, я уверен, как никогда.
– Хорошо, и я тоже. Так что, если ты не против, я бы пошла. Некоторые с нами уже попрощались, понемногу разойдутся все, и потом станет грустно, останутся только те четверо бедолаг, которые отплясывают одни и немного навеселе на пустой танцплощадке, – в основном, потому что боятся возвращаться домой. Мне кажется, сейчас самый апогей, и лучше улизнуть так…
– Согласен.
И мы убегаем в ночь, никому ничего не сказав. Нас отвозит шофер, который был предусмотрен с самого начала. Мы подъезжаем к небольшой гостинице «Вилла Клементина», в нескольких километрах от Сан-Либерато. Нам открывает хозяйка, слегка одуревшая со сна.
– Добрый вечер. Мы заказали у вас номер. – Я перевожу взгляд на Джин и ей улыбаюсь. – Мы супруги Манчини.
Для меня это звучит так странно. Джин мне улыбается: ей любопытно, она взволнована. Зато хозяйка не обращает внимания ни на что – даже на то, что мы оба в свадебной одежде; может, она этого даже не заметила. Во всяком случае, она ничего не говорит. Так даже лучше. Она пролистывает пальцем книгу записей.
– Да, вот вы тут. Мы выделили вам лучшую комнату, свадебный люкс. Пойдемте за мной.
Мы сразу же входим за ней в дом. С собой у нас ничего нет; наши небольшие чемоданы на колесиках уже там: все это продумала Фабиола. В некоторых вещах она великолепна – в таких как, например, организация вечеринок, мероприятий, путешествий. Зато в других она легко теряется.
Следуя за хозяйкой, я время от времени спотыкаюсь или на что-то натыкаюсь. С другой стороны, и выпил-то я действительно немало. Потом женщина останавливается перед одной из дверей, открывает ее и передает мне ключ.
– Завтрак с восьми до одиннадцати, но если хотите завтракать позже, без проблем. Для вас мы сделаем исключение.
Хозяйка нам улыбается. Она уже не такая сонная. Потом она, наконец, уходит по коридору.
Войдя, мы видим стоящие у кровати чемоданы. Комната огромная, со старинной фреской, с выходящим в сад красивым окном и очень просторной ванной с небольшой сауной, гидромассажным бассейном, двумя умывальниками и большой душевой кабиной. Да, вот она-то мне действительно нужна, чтобы прийти в себя.
– Я иду в душ!
В ванной я сбрасываю с себя одежду прямо на пол. Слышу доносящийся из спальни голос Джин:
– Ладно. А ты знаешь, что пока ты был неизвестно где, я бросила букет?
– Как это я неизвестно где был? Я был в туалете, ты же меня видела, я был в жутком состоянии…
– А, ну да, ладно. Угадай, кто его поймал.
– Ну и кто?
– Элеонора… Ты и не знаешь, как они с Маркантонио переглянулись, хотя рядом были и ее приятель, и его подружка.
– Да ладно!
– Да, ты подумай: если они поженятся…
– Предпочитаю об этом не думать.
Потом она появляется в дверях с распущенными волосами, в кружевном белье и, в тон ему, с подвязкой на правой ноге. Отставив в сторону левую ногу, она придерживает дверцу душевой, заглядывает в нее и чуть более низким, чем обычно, голосом, чуть более сексуальным, спрашивает меня:
– А для меня там есть место?
Я открываю стеклянную дверь большой душевой кабинки и говорю:
– Ну конечно.
Тогда она пролезает внутрь, обнимает меня, и я понимаю, что не так уж я и пьян.