– Привет, как здорово, что вы пришли!

Баби открывает дверь. Перед ней, улыбаясь, стоят Паллина и Банни.

– Кое-где были пробки…

– Входите!

Паллина ее целует и входит в гостиную, Банни подает ей руку.

– Как ты?

– Ты помнишь Сандро, правда же?

– Я бы никогда его не узнала! Ты похож на улучшенную версию себя: похудел, стал элегантней и даже похорошел!

Банни смеется.

– А вот ты не изменилась ни капельки, ни на волосинку.

– Ну, уж волосы-то у меня изменились! Тогда они у меня были очень длинными.

– Да, точно, припоминаю. А ты знаешь, что ты очень многим нравилась? Просто никто не решался с тобой заговорить. Да и кто бы мог решиться, когда рядом был Стэп?

– Да ладно! Это ты надо мной прикалываешься.

– Нет, правда, еще как нравилась. Вы были очень красивой парой. А потом, когда про вас напечатали заметку в «Вестнике» с фотографией Стэпа, поднявшего свой мотоцикл на дыбы после гонок с «ромашками»… Да, с тех пор ты действительно стала легендой.

– Ты преувеличиваешь, но мне приятно. Хотите чего-нибудь выпить?

Банни вспоминает о свертке, который у него в руках.

– Ой, прости, мы принесли тебе вот это.

Паллина смотрит на него с упреком.

– Это замороженные фруктики, их надо положить в морозилку, а не то они растают.

– Ну конечно, они такие вкусные! Спасибо! Но вы могли прийти и с пустыми руками…

Банни передает сверток Баби, которая идет на кухню.

– Слушайте, ну серьезно, что вы хотите? – Баби указывает на сервант в гостиной: на нем стоит поднос с разными бутылками. – Немного шампанского? Игристое белое, кока-кола, немного белого вина… Есть еще кинотто, есть горькая настойка.

Паллина садится на большой белый диван.

– Мне кока-колу зеро, если есть.

– Есть, есть.

Банни смотрит на Паллину, которая делает ему знак, чтобы он сел.

– А вот мне немного шампанского.

Баби отвечает с кухни:

– Ну и отлично, я тоже его немного выпью.

Вскоре она возвращается в гостиную и начинает разливать напитки в разные бокалы. Банни осматривается.

– Поздравляю, чудесная у тебя квартира, правда, красивая.

– Тебе нравится?

Баби передает ему бокал шампанского, налив кока-колу Паллине.

– Очень.

– А обстановка?

Банни оглядывает диваны, занавески, ковры.

– Прекрасная. Я не очень разбираюсь в этих вещах, но она, как мне кажется, похожа на одну из тех квартир, которые показывают в рекламе, – на те идеальные дома и квартиры, в которых все работает, и нет ни одной ненужной мелочи…

Баби смеется.

– Я их называю домиками с упаковок печенья фирмы «Белая мельница».

– Да, пожалуй.

– Но этот дом лучше, потому что его обставил величайший архитектор; он пока еще не известен широкой публике, но скоро станет.

Паллина ставит стакан на журнальный столик.

– Она говорит обо мне, прикалывается надо мной.

– Нет, ты серьезно обставила эту квартиру?

– Снова здорово. Нет, ну почему меня все недооценивают? Ладно, Баби, дай немного шампанского и мне: тогда я выпью с вами и напьюсь, а не то впаду в депрессию как несостоявшийся архитектор.

Баби встает, берет бокал, наполняет его шампанским.

– Ты будешь становиться все профессиональней и откроешь собственное бюро, дай себе только немного времени.

– Мама…

Из коридора в гостиную входит маленький Массимо.

– Что ты тут делаешь? Ты уже должен спать.

– А можно я поздороваюсь с Паллиной? Я слышал голос…

– Ты уже встал и уже здесь, в гостиной. Значит, ты не спрашивал моего разрешения и сделал все сам. Ладно, поцелуй Паллину, а потом сразу же в постельку.

Массимо подходит к Паллине, целует ее в щеку, а потом отходит немного в сторону и на нее смотрит.

– А почему ты потом больше к нам не приходила?

– Потому что я закончила работу. Но ты же видишь, сегодня я опять пришла и еще буду приходить часто-часто, честное слово.

Массимо сияет.

– Тогда ты должна прийти как-нибудь днем; тогда мы заберемся на диван и будем смотреть мультики про Стича, они мне очень нравятся. Уверен, что они понравятся и тебе. Ты знаешь, кто такой Стич?

Паллина смотрит на Баби, но потом решает сказать правду.

– Нет, не знаю.

Массимо доволен еще больше.

– Тогда я тебе его покажу. А тебя как зовут?

– Я Банни.

Сандро неуклюже подает ему свою ручищу, в которой рука мальчика просто утопает.

– Банни, Паллина… Мне нравятся эти смешные имена. А теперь я пошел спать, а то завтра мне в школу. Иначе мама рассердится.

– Точно. Ты уже начинаешь меня понимать.

Баби встает с дивана, кладет руку на голову сына и нежно подталкивает его к коридору, из которого он пришел.

Массимо оборачивается в последний раз.

– Спокойной ночи.

И идет за мамой в свою комнату.

Вскоре Баби возвращается в гостиную.

– Паллина, ну ты даешь… Он в тебя просто влюбился.

– Да ну, просто ему нравится смешное имя. И не говори так, а не то Банни будет ревновать и к нему.

Сандро улыбается.

– К нему – особенно! Он такой красавчик… Но знаешь, на кого он похож? Знаешь, кого он мне напоминает?

Паллина и Баби переглядываются и едва не теряют сознание.

Банни на них смотрит.

– Ну, вы поняли, кого?

И хором отвечают:

– Нет.

И потом улыбаются, хотя они все равно смущены.

Банни стучит рукой по дивану.

– Да ладно, с такими глазами… А, ну да, на этого французского актера, Алена Делона!

И обе с облегчением вздыхают.

– И точно! Что-то есть… – поддакивает ему Паллина.

Баби ей благодарна.

– О да, отличный комплимент. Пойду на кухню посмотрю, как там Леонор.

Паллина поднимается с дивана.

– Я с тобой.

Едва они входят на кухню, Баби прикрывает дверь.

– Меня чуть удар не хватил, я даже подумала, что ты ему сказала.

– Ты что, с ума сошла? Ты думаешь, я могу рассказать такое? И это после того, как я тебе дала слово? Да ты меня обижаешь! Или ты забыла, кто я? Легендарная Паллина!

– Ты права, но я чуть не умерла.

– И я тоже! Я подумала, что он сам догадался. А теперь, когда я все знаю, я просто окаменела, когда вошел твой сын. У него та же улыбка, взгляд. Он действительно красивый.

На мгновение Паллина вспоминает про тот вечер со Стэпом, когда она столько выпила, когда была в отчаянии и захотела его, думая, что, потеряв Полло, можно полюбить только его: это казалось ей единственным выходом. Ей стыдно, что так было. Паллина не знает, хватит ли у нее когда-нибудь смелости рассказать об этом Баби. Она краснеет.

– В чем дело?

– А что такое?

– Ты стала вся красная.

– Пустяки, просто я уже отвыкла пить.

– Нет, наверное, выпила слишком быстро. Уж ты-то прекрасно все переносишь.

«Но только не кое-какие чувства», – хотела бы ответить ей Паллина. Ей так хотелось бы рассказать Баби все, но она не решается, а предпочитает посмеиваться про себя, обдумывая последнюю фразу «Унесенных ветром», которая ей так нравится: «Я подумаю об этом завтра». Да, но завтра тебе придется это сделать; ведь по сути ничего не произошло.

– Эй, а ты знаешь, что Банни действительно милый? Он прямо другой человек, я рада за тебя. Леонор, как там дела?

– Все готово.

– Тогда давайте, садитесь за стол, я привезу тележку.

Паллина уходит с кухни, и Баби, с помощью домработницы, ставит на тележку тарелки с первым, вторым и гарнирами.

– Позже я тебя позову, и ты принесешь нам из холодильника фруктовый салат и еще тот пакет, который я положила в морозилку.

– Да, конечно.

– Если вдруг меня позовет Массимо, скажи мне.

– Хорошо.

Баби возвращается в гостиную с тележкой и ставит ее около стола, за которым сидят Паллина и Банни.

– Ну вот, я приготовила ризотто с клубникой. Приготовила… Нет, попросила приготовить! Пока я еще мало что умею делать на кухне. Вы не против, если мы и дальше будем пить шампанское? Или хотите, чтобы я открыла бутылку белого?

Банни смотрит на Паллину.

– Ну, что скажешь?

– Как сам хочешь.

– Мне кажется, шампанское отлично подходит.

Баби берет бутылку и передает ее Банни.

– Бери, наливай сам, пока я приготовлю тарелки.

Банни начинает разливать шампанское по бокалам, потом рассматривает бутылку.

– По мне, так «Моет э Шадон» – самое лучшее шампанское из всех. Я был на мальчишнике Стэпа, и там были реки «Моета». – Он наливает шампанское в бокал Баби, и тут до него доходит, что он только что сказал. – Прости меня, – оправдывается он.

Баби ему улыбается.

– Ничего страшного. Теперь мы оба – люди семейные. Не парься.

Банни смотрит на Паллину.

– Ну, если уж ты так хотела это знать, тогда я вам сейчас расскажу. Праздник был расчудесным, была музыка и море шампанского. Там были и очень красивые девушки, но никто ничего такого не делал, мы просто развлекались.

Паллина качает головой.

– Ну уж конечно… И вы даже не пили, правда?

– Нет, уж этого мы не упустили, так что Хук и Сицилиец даже отнесли меня домой на руках. И все это происходило на невероятной яхте, она называлась «Лина III», это я помню.

Баби передает тарелку Паллине, но не смотрит ей в лицо.

– Ну что ж, я рада, что праздник был замечательным.

Паллина нюхает ризотто.

– Мне кажется, очень вкусно.

– Леонор прекрасно готовит. Она русская, но она очень долго служила у французов, которые устраивали ужины каждый вечер. Так она и научилась.

Банни смакует ризотто.

– Вкуснотища! Рис чуть-чуть не доварен, как положено, а у клубники изумительный аромат.

Паллина тоже берет немного ризотто, дует на него, подцепив вилкой, а потом ест.

– Да, правда, действительно вкусно.

– На той яхте, – продолжает Банни, – мы отлично поели: нам подавали рыбу и морепродукты. Эта яхта трехпалубная, а сама верхняя палуба – полностью застекленная.

Паллину словно осеняет.

«Яхта с застекленной палубой, со светлыми диванами, этот вид… Где же я видела что-то подобное? Ну конечно! Здесь! Когда я велела развешивать занавески! На книжной полке я заметила фотографию такой яхты, как эта».

Тогда Паллина смотрит за спину Баби, в сторону окна, и внезапно ее видит. Вот она, фотография пришвартованной яхты: капитанский мостик и, большими римскими буквами, ее название – «Лина III». Баби ест молча, но, подняв глаза, встречается с Паллиной взглядом. Паллина щурится и снова смотрит в направлении книжной полки. Баби оборачивается и понимает, что она обнаружила. И быстро встает.

– Шампанское кончилось. Хотите еще немного?

– Да, пожалуй.

На самом деле осталось еще полбутылки. Проходя мимо фотографии, Баби ее опускает, и, таким образом, «Лина III» исчезает. Потом она возвращается с новой бутылкой. Банни встает и берет ее из рук Баби.

– Погоди, дай ее мне, я сам открою.

– Спасибо.

Баби садится и смотрит на Паллину, которая качает головой и ей улыбается, но делает вид, что сердится.

– Накануне за ужином ты мне много чего рассказывала, но я уверена, что кое-что ты от меня утаила.

– Нет, я сказала тебе все, что могла сказать.

Банни открывает бутылку и разливает шампанское.

– Это хорошо, что вы друг другу все говорите.

– Да, действительно! – Паллина поднимает свой бокал. – Тогда я предлагаю тост. За дружбу, за любовь и за искренность!

Баби смеется:

– Всегда!

Они чокаются и пьют шампанское, а потом Паллина ставит свой бокал.

– Банни, прошло уже столько времени… Что было, то было, и никто ничего не скажет про то, что ты расскажешь. Скажи, а во время мальчишника Стэп уединялся с какой-нибудь женщиной?

– То есть подобрали ли для него женщину?

– Ну…

– Там все организовал Гвидо Балестри. Правило было такое: после фейерверка, услышав звук сирены, мы должны были покинуть корабль.

– Все?

– Все.

– И Стэп тоже?

– Нет, насколько я знаю, он остался ночевать на яхте, но один, всех девушек увезли на моторках. В этом я уверен.

– А почему?

– Мы это обсуждали на свадьбе, вместе с другими. Нам было любопытно узнать, с кем уединился Стэп. Но он ночевал на яхте один. В общем, праздник и правда был изумительным.

Паллина смотрит на Баби.

– Да, могу себе представить! Наверное, ему только приснилось, что он переспал с женщиной!

Баби спокойно встречает ее взгляд.

– Так теперь, может, грешно даже видеть сны? Или нет?