Клаудио сидит в своем «Мерседесе» на виа Марсала. Он с беспокойством оглядывается. И спрашивает себя: а какой опасности подвергаешь себя, сидя в машине? Может, я устал, потому что долго ехал, и остановился, чтобы не уснуть за рулем. Или решил закурить. Вот именно. Выкурю-ка я сигаретку. Ничего плохого в этом нет. Клаудио вытаскивает из кармана пачку «Мальборо», но тут же кладет ее обратно. Нет. Лучше не надо. Я читал где-то, что это может ухудшить определенные способности. Нет. Не надо об этом думать. Нужно отбрасывать эти мысли, иначе в душе поселится тревога за свои мужские способности. Вот. Это она. Идет вприпрыжку. В руках — плэйер, на голове — наушники, она улыбается, покачивая головой в такт музыке, волосы распущены, на коже золотистый загар. Легкое платье: на зеленом фоне желтые подсолнухи, маленькая грудь. Красивая. Как всегда. Как и в тот день, когда он увидел ее впервые. Она молода, он желает ее с того вечера, с первого поцелуя в машине, после той бильярдной партии, которую он выиграл у Стэпа — того парня, с которым тогда была Баби. Симпатичный был парень, может, немного буйный… но какая в тот вечер была партия! Клаудио с тех пор снова стал играть. Из-за разгоревшейся страсти. Но не к бильярду. А к ней, к Франческе, молодой бразильянке, которая сейчас идет по улице. В общем-то и в клуб он записался из-за нее, для нее он купил новый кий, ради нее он хотел победить в турнире в Казилине. Безумие. Но это не всё. Еще он раз в неделю приезжает с ней в отель «Марсала». Эта история длится уже год. Гостиница маленькая, друзья его здесь никогда не бывают. Тут останавливаются молодые туристы, марокканцы да албанцы, которые не хотят много тратить на жилье. А он — хочет, и хочет сильно. Ее. И это единственный способ увидеться с ней. Естественно, он оплачивает номер наличными.

— Франческа!

Зовет ее издали Клаудио. Похоже, девушка с «Sony» в ушах его не слышит. Тогда Клаудио дважды мигает фарами. Франческа замечает это, улыбается, снимает наушники и бежит к нему. Проскальзывает в машину. И набрасывается на него, на его губы.

— Привет! Я хочу тебя! — и она радостно смеется.

Она полна желания. Целует его со страстью, лижет его, как всегда удивляя своим нетерпением. Даже больше, чем всегда.

— Франческа, где ты весь день была, я тебя искал.

— Знаю… я видела твой номер, но не хотела тебе отвечать.

— Как это — не хотела отвечать?

— Да, ты не должен привыкать. Я — музыка и поэзия… свободная, как море, как луна и ее приливы.

Говоря это, Франческа начинает расстегивать пуговицы на рубашке Клаудио и целует его в грудь. Потом расстегивает ремень у него на брюках и продолжает целовать его, — и пуговицу, и «молнию», и дальше, дальше, сдвигает трусы и… продолжает, ничего не боясь, свободно, как луна и ее приливы. Но это уже больше, чем приливы, это волнение на море, думает Клаудио и оглядывается по сторонам. Он сползает ниже на сиденье, чтобы лучше спрятаться. Как сейчас будет хорошо. А потом сигарета и передышка. От этих непристойных действий в общественном месте. Но что безусловно радует, так это то, что от тревоги за свои мужские способности не осталось и следа. Только бы в ответственный момент Раффаэлла не позвонила — узнать, как там бильярдная партия проходит. Что ответить. Прекрасная партия. Клаудио закрывает глаза и расслабляется. Он представляет зеленое сукно и шары, падающие в лузу, один за другим, — по ним даже не надо ударять, они катятся как по волшебству. И, наконец, он видит себя самого на этом сукне. Он медленно катится, ползет, переваливается с боку на бок и исчезает в дальней угловой лузе бильярдного стола… ах, да, вот так… какая партия! Франческа поднимается из-под приборной доски. Берет Клаудио за руку и тянет за собой, не дав ему даже закрыть окно. Клаудио едва успевает застегнуть брюки и поставить «Мерседес» на сигнализацию. Да какая разница? Хоть бы за четыре тысячи евро толкнуть, и купить «Z4»… Об этом только мечтать можно. Как и о ней, о Франческе, которая уже здоровается с гостиничным портье.

— Добрый день, Пино, девятнадцатый, пожалуйста.

— Конечно, добрый вечер, господа.

Портье не успевает произнести эти слова, как Франческа выхватывает у него из рук ключи и толкает Клаудио к лифту.

— Нам надо быть осторожнее.

Франческа смеется и не дает Клаудио говорить — целует его, не хочет его слышать.

— Ш-ш-ш… тихо!

Но она и представить не может, о чем думает Клаудио. Ну да, это правда — мы были в машине, но мы ведь могли просто съесть мороженое, выпить пива, да мало ли что еще. А как насчет тревоги за свои мужские способности? Клаудио чувствует, что она снова возвращается. Он пытается отогнать ее.

— Франческа…

— Да, дорогой?

— Умоляю, не рассказывай об этом никому, хорошо? Даже тем, с кем, как ты думаешь, я никогда в жизни не встречусь.

— О чем?

— О нас.

— О нас? Не знаю, о ком ты говоришь. — И смеется, снова впиваясь в него губами. — Все, мы приехали.

Она тащит его по коридору, и Клаудио, спотыкаясь, идет за ней следом. Идет и смотрит на ее попку. Она совершенно «бразильская»: крепкая, веселая, резвая, танцующая, сумасшедшая… Какие тут могут быть тревоги за возможности! Никаких — только ожидание морской бури, прыжков с волны на волну, рискованного серфинга и забытья в этом бразильском море… Последний проблеск.

— Ты представляешь, моя жена узнала, что я купил бильярдный кий.

— О-ба!

— Я сказал, что это был подарок одному знакомому…

— Молодец, сообразил. И ты думаешь, она вспомнит о том вечере, когда мы познакомились? Но уже столько времени прошло, что она может знать? И потом, то место закрылось, я теперь в «Казилине»!

— Да нет, ты не поняла. Она не знает, а только догадывается!

— Хотела бы я знать, догадывается ли она о том, что я сейчас тебе сделаю…

И с этими словами она открывает дверь и заталкивает Клаудио в номер.

Дверь в девятнадцатый номер захлопывается. Клаудио оказывается на кровати, а Франческа напрыгивает на него сверху: госпожа, дикарка, луна с ее приливами. Клаудио обо всем забывает, даже о том, где он находится. Он отдается ей полностью. И уверен лишь в одном: такого никто не может себе вообразить. Даже его жена.