Глава 50

Ван велел шлюзу закрыться, чуть только ступил на «Джойо», стоявший на С2 Орбитального Контроля Уинкура. Эри появилась прежде, чем он успел сделать еще хоть один шаг дальше — то ли к камбузу, то ли к своей каюте.

— Успешно?

— Они согласились, и договор заключает местное отделение Камбрийской Компании. Не ахти что, — Ван пожал плечами. — Уинкур не настолько процветает, но планетная ассамблея делегировала уполномоченного в финансовое агентство. Они действительно хотят укрепить местные корпорации. Если… если Крекор будет следовать плану и если Бонифилс и Хабре не выпустят из рук поводья, дело должно пойти, — тарянин направился в камбуз, где включил кофеварку. Эри последовала за ним, желая узнать подробности.

Ван не осуждал ее, ведь она насиделась на корабле.

— Я пообещал первый набор формуляторных темперопластин в течение недели. Это мы можем. Речь о тех, которые мы привезли. Второй набор они получат в течение двух месяцев, и мне понадобится послать запрос с торпедой в ИИС Камбрии. Надо будет их где-то подхватить — либо встретиться с Тристаном, либо совершить долгий прыжок к Пердье, за шесть недель. Но в любом случае надо в срок возвратиться сюда, чтобы посмотреть, что поделывают в Транс-Уин-Микротронике… — Он налил себе кружку кофе. — Кажется, любая ревячья вертлявая корпорашка называет себя Транс-то или Транс-это.

Эри вежливо кивнула. Ван ухмыльнулся.

— Через час спуск челнока в Уипрес. Я должен кое в чем разобраться. Вам не помешает день, чтобы оглядеться? Или, к примеру, развлечься?

— Можно.

— А хочется? — попытался уточнить Ван.

— А вам хочется, чтобы я немного прогулялась? — вежливо ответила та.

Ван вздохнул.

— Прогуляйтесь. Встретимся завтра не позднее шестнадцати сотен по судовому времени.

— Есть, командир. — Эри сдобрила положенный по уставу ответ бесовской улыбочкой и скользнула в свою каюту.

Ван до сих пор не мог взять в толк, как женщина на десять лет старше него может выглядеть сущим бесенком, но он много чего пока не усвоил, даже проработав с Эри более двух лет. Наверное, и пытаться не стоило.

Пригубив кофе, он захватил чемоданчик, с которым летал в Уипрес и обратно, но слегка полегчавший с тех пор, и отправился в свою каюту, где засунул его за держатель на верхней книжной полке. Затем оживил голоэкран, запросив самые свежие новости из сети Орбитального Контроля.

Еще раз пригубив кофе, Ван уселся в кресло и взглянул на первые строки в бюллетене новостей, парящие в воздухе над плоской поверхностью перед его консолью, представляя страницу за страницей из конторы ИИС в Камбрии. Еще надо прочесть анализы, которые прибыли вместе с ними почтовой торпедой. Даже после двух лет командования «Джойо» он порой изумлялся объему и точности информации, поступавшей на корабль.

Ван просмотрел заголовки, спроецировавшиеся перед ним, затем быстро прочел:

«Кешмарская ассамблея принимает основополагающий план Коалиции…»

«Ревенантский Кворум заявил, что не планировал аннексии пограничной системы Куша…»

«Служба Эко-Техов приняла три новых линейных крейсера…»

«Кельтирский уполномоченный заявляет об исчезновении крейсера, уничтоженного боевым подразделением Ревенанта…»

«Ардженти. Монтахе высказывается по поводу внесистемной базовой экспансии…»

Последние несколько лет медленно, но почти неуклонно новости становились все хуже и хуже, хотя дела ИИС улучшались. Но вообще-то вполне возможно, что они как раз потому и улучшились, что все остальное шло куда-то не туда.

Не раз и не два Трнстина вызывали на ту или другую комиссию Коалиции, в управление, комитет, к правительственной шишке. Вану стало теперь достаточно ясно, что ИИС не является черной службой Коалиции. В то же время у него имелось отчетливое чувство, будто Коалиция озабочена не столько тем, что делает ИИС, сколько своей недостаточной информированностью.

Ван отхлебнул еще глоток уже не в меру остывшего кофе.

Причина, определявшая подобное отношение Коалиции, кажется, была именно той, о которой Тристин высказался годом ранее. В то время как эко-техи тревожились из-за ревячьей экспансии, они почти ничего не делали, чтобы избежать новой войны с Ревенантом, в том числе закрывали глаза на деятельность ИИС, при условии, что та приносила пользу или не причиняла вреда Коалиции. Ревяки тоже не хотели открытого вооруженного конфликта, но казалось, что они не так уж против применения любого рода силы или уговоров в отношении кого угодно, исключая Коалицию и Ардженти. Однако… ИИС, пожалуй, могла только предлагать свои услуги для укрепления местных корпораций против натиска извне. А эти попытки всегда создавали проблемы, и немалые. Он отпил еще глоток кофе и вызвал послание, которое примчалось из их конторы в Камбрии, один текст, так как полное видео и аудио все еще дороги на межзвездных расстояниях. И, читая, улыбнулся.

«…получил удовольствие от Ваших последних новостей. Большинство знакомых с трудом верят, что Вы старший директор влиятельного фонда и командир частного межзвездного корабля, но я не могу сказать, что Вы этого не заслуживаете. Ибо Вы больше чем достойны такой должности. Тем не менее, по причине Вашего происхождения, всегда будут вопросы о Ваших способностях, особенно теперь в Республике, и Вам всегда надо держаться с достоинством и осторожно…»

Папа Кикеро тоже сообщал, что дела идут наперекосяк и в Бенноне, и на Таре, что им днем и ночью приходится разгребать завалы, и что если Ван вернется домой, ему удастся пообщаться разве что со спиной папы, да и еще с кое-чьей. То, что Кикеро ничего такого не упомянул сразу после прерванной миротворческой затеи РКС, также встревожило Вана: ведь это означало, что дела еще хуже, чем говорится в письме.

«…Сафо и Эйлсья обсуждали, не последовать ли твоему примеру, но, пока ничего нельзя решить, предпочли посвятить себя работе и детям. Лесним и Фара — восхитительные девушки и радость для своих дедов. Артуро продолжает заниматься правом в древних традициях, которые пережили возрождение на Сулине и по всей Республике, но всегда остается большой поддержкой некоему стареющему адвокату и верным сыном Сулина…»

Ван содрогнулся. Кикеро, в сущности, говорил, что Артуро не может или не желает увидеть, что происходит, и принимает это, а то и продался.

«…Маргарет чувствительна, как всегда, но поддерживает Артуро и Деспину во всем, что они делают. Деспина стала поистине прекрасной молодой женщиной и разделяет любовь Альмавивы к музыке. Ее голос неплохо развивается, он говорит, что девушка от природы непринужденна и открыта…»

Прочитав это письмецо дважды, Ван откинулся назад и закрыл глаза, думая о Бенноне, о тамошнем новом ревенантском храме, о росте обращенных в рядах Христо-Воскресенцев и о том, что же случится дальше.

Наконец он вывел в голопроекцию анализы и запросы, которые прибыли с последней почтовой торпедой. Недавно открывшееся Корвелское представительство ИИС просило о визите директора, желая посоветоваться, и Тристин передал это дело Вану, поскольку в систему Корвела было куда ближе прыгать от Уинкура, чем оттуда, где находился он сам. Свое местонахождение Десолл, как всегда, не сообщил, только оговорил, что работает над проектом по технологии передачи энергии. Планетарный директор ИИС в Ислине запрашивал помощь в подборе потенциальной замены. Ван проглядел файлы. Камрин Рези, ПД ИИС в Ислине, всего шестидесяти лет. Ислин являлся сателлитом системы Хинджи, то есть сохранял независимость, но был связан с Хинджи финансовой и торговой структурой, получая свои суда космообороны и требуемое снаряжение из тех же источников, что и Силы Обороны Хинджи.

Ван вызвал цветную трехмерную голопроекцию, пытаясь лучше вспомнить, а где же, собственно, этот самый Ислин. Да, все совпадает. Ислин весьма близок к системам Хинджи и при этом расположен в почти пустом уголке Рукава, и между Ислином и Пишуаном, ближайшей хинджийской системой — опасный участок с парапространственными напряжениями, препятствующими прямым прыжкам. Ближайший прямой прыжок совершался практически от Колисти, одной из сравнительно недавно терраформированных ревенантских систем. Другой державой, сколь-нибудь соседской, оказался Кельтир.

Выяснив, где находится Ислин, Ван перешел к следующему пункту. Шесть месяцев как не поступало сообщений из Белдорского представительства ИИС, отсутствовали и какие-либо переводы фондов оттуда. Белдора была еще больше изолирована, чем Ислин, и тоже являлась независимой системой, расположенной еще дальше от Ревенанта и Кельтира, прямой доступ туда блокировала такая же уникальная конфигурация вихрей и парапространственных напряжений, что и перед Ислином, разве что они находились на противоположных сторонах.

Ван решил первым делом нанести визит вежливости в Корвел, потому что это оказалось почти на пути к двум системам с проблемами. Оба прыжка потребуют больше энергии, чем ему хотелось бы тратить; но и то, и другое дело как-то подозрительно попахивали, а если пускать сомнительные дела на самотек, они могут стать только хуже.

 

Глава 51

В 13–28 Ван вступил в Корвелскую Коммерческую башню, затем поднялся на лифте на третий этаж. Пройдя оттуда по южному коридору до открытой двери, близ которой на бежевой отштукатуренной стене виднелись серебряные буквы ИИС, он зашел внутрь.

Молодой человек поднял голову от консоли.

— Сэр?

— Я директор Ван Альберт. У меня…

— О, сэр, вы застали меня врасплох, — молодой человек быстро поднялся. — Директор Миллер предупредила меня, что вы объявитесь. Она вас ждет, — он сделал три шага налево и заглянул за дверь. — Директор Миллер, здесь директор Альберт.

— Спасибо, — Ван с улыбкой прошел в открытую дверь и затворил ее за собой.

Шеррен Миллер, высокая и худая, но не угловатая, взглянула на него с места, где стояла близ своей консоли.

— Хорошо, что вы откликнулись так быстро. Я не ожидала…

— Вы думали, что сюда прибудет директор Десолл, как я себе представляю, — ответил Ван. — Но Корвел оказался ближе от меня, и могло бы пройти время, прежде чем он добрался бы сюда.

Женщина указала на два стула с обивкой перед консолью. Поставив чемоданчик, с которым пришел, на пол близ стула, Ван сел и подождал, пока она сядет сама.

— Как путешествие? — спросила Миллер.

— Долгое. Всегда так, — он улыбнулся. — Корвел кажется приятным местом. Очень дружелюбным.

— Мы тоже так думаем. Те немногие путешественники извне системы, которых я встречала, согласны с вами, — Миллер заметно опечалилась. — У меня нет опыта, чтобы сравнивать.

— Судя по новостям и тому, что я усвоил из деловых показателей, все здесь, кажется, идет неплохо, — Ван заметил, что индексы цен возросли больше ожидаемого за минувший год, но не имел времени посмотреть как следует. — Ваше сообщение было тщательно сформулировано, но давало понять, что у вас какое-то затруднение.

Ее губы искривились в иронической улыбке.

— Еще бы. И не из таких, какое кто-либо из нас предвидел. Надеюсь, это не великое бедствие. Пока что, во всяком случае… Но директор Десолл дал указание, что мне следует дать знать штабу ИИС, если случится что-то не вполне обычное. Это не… но…

Ван ждал, желая, чтобы она изложила все своими словами.

— Исключительная текучесть. Процентные ставки здесь, по сути дела, менее одного процента. Они упали с трех процентов год назад и с пяти два года назад. В большинстве случаев, когда видишь такого рода падение процента, это означает тот или иной тип замедления развития экономики, но все индексы высоки, особенно, индексы цен. По классической схеме, это означает прилив капитала… Но, насколько мы можем определить, не имел места рост личных сбережений. Никакого роста в прибылях корпораций по отчетам. Никакого снижения налогов, и мы не можем проследить никаких снижений чего-либо еще, за исключением всеобщих депозитов в финансовых учреждениях.

— Это означает перенос кредитов откуда-то извне системы и порядочный перелив фондов, — предположил Ван, — если оказано такое воздействие на экономику системы. Вы знаете, каков источник?

— Неофициально, — ответила Миллер.

— Неофициально?

— Почти все перемещения фондов совершаются через арджентийские и хинджийские учреждения, хотя некоторые переводятся непосредственно в учреждения Корвела.

— А ревенантские и коалиционные учреждения?

— Нет значительных перемен по сравнению с предыдущими годами, — ответила Миллер.

— У вас нет предположений, откуда приходят средства?

— Мы не можем проследить всю цепочку, но, в соответствии с цифрами по иммиграции, имел место значительный рост иммигрантов из Денарии, Килерии, Ислина, Дракки и Констанции, Абсолютные цифры, конечно, не настолько велики.

Ван это понимал. Лишь настоящий приток средств мог благоприятствовать межзвездному транспорту. Плата за проезд для каждого путешественника, в целом, соответствовала ежегодному доходу среднего работника, и сюда не включалось внесение средств, которого требовало от иммигрантов большинство систем.

— А что бы вы сделали, если бы были одним из этих иммигрантов?

— Я бы воспользовалась своими средствами, чтобы приобрести какие-либо хорошо работающие активы. Если покупать ежегодную ренту или нечто чисто финансовое, отдача себя не оправдает. Вероятно, я бы приобрела что-нибудь с более высоким коэффициентом.

Ван кивнул.

— По-настоящему, я вам здесь для этого не нужен. Вы знаете, что делать.

— В экономике и стратегии инвестирования, вероятно, да. Но Корвел никогда еще не видел такого рода прилива денежных средств.

— Возможно, это ведет к социальным переменам, — наугад предположил Ван, — я бы счел, что может возрасти местная преступность. Во всяком случае, в некоторых районах. Пограничные предприятия будут оставаться на плаву дольше, чем в каком-то ином случае. Социальные программы правительства расширятся на срок до пяти лет, а затем упадут налоговые сборы. Когда это случится, произойдут политические волнения. Не могу предсказать наверняка, но я бы обратил внимание на формуляторные секторы, которые будут особенно задеты тем или иным образом…

Они проговорили еще час перед тем, как потратить остаток дня на выработку основы более подробной стратегии и того, какие доклады Миллер будет посылать в ИИС Камбрии.

Вылетев с Корвела на магнитном челноке обратно на Орбитальный Контроль, Ван надеялся, что ничего не упустил и указал Миллер и корвелскому представительству ИИС дорогу в верном направлении. Он также нуждался в данных о системах, которые являются источником иммиграции и, предположительно, притока средств. Поскольку Ван в любом случае собирался лететь к Ислину, то хотел заодно посмотреть, что может быть причиной оттока фондов. И его не покидало предчувствие, что либо эта проблема окажется очень серьезной, либо найдется столь очевидное решение, что он просто-напросто пожалеет о затраченных усилиях.

 

Глава 52

Ван сверил координаты с компаратором Ислинской системы, как только направил «Джойо» внутрь. Он заметно усовершенствовался в том, чтобы подводить корабль ближе к краю системы назначения. То был вопрос техники, не очень важный для военного судна, но куда более существенный для «Джойо», ибо прыжки с выходами ближе к системе экономят расходы топлива и время путешествия.

Войдя в систему, Ван сел в командирское кресло и вызвал отчеты ислинского представительства ИИС. Главными клиентами были АдВер, местная второстепенная рекламная корпорация; МТ, микротонический формулятор и Хсил, система генерации и распределения энергии на втором по населенности континенте. Местное представительство также заполучило добрую дюжину клиентов поменьше. Ничто в операционных и посвященных клиентам файлах ИИС не давало повода предположить неладное. Это не означало, что проблемы не назревали издавна, а лишь то, что прежде они не были заметны.

У Вана имелось предположение, что трудности связаны с Ревенантом. Вернувшись на «Джойо» после окончания дел с Шеррен Миллер, он проверил все системы, упомянутые ей. Как и Ислин, Денария, Килерия и Констанция были достижимы сравнительно коротким прямым прыжком либо от Колисти, либо от Рикса, ревенантских систем. Но до прибытия на Ислин можно было только гадать.

Далее появились файлы по Ислину, велись они куда лучше, чем файлы данных РКС. Тристин либо знал, либо имел способы докапываться до вещей, о которых РКС не подозревали. Или которые они не хотели делать достоянием умов своих командиров, что также было вероятно.

«Ислинская система, одна обитаемая планета (Сэндэрст). Теллурийский тип. 1.03 g. Станд. атмосф. давл. у поверхн. 1,2 Т; содерж. О2 18 %, 4 континента…

Система космообороны рудиментарна… три корвета (эквив. Класс Коалиции „Моор“) и четыре внутрисистемных патрульных… 1 станция орбит. контроля и 1 внесистем. база…

Политическая система — унифицированное многопартийное пропорциональное представительство в однопалатной ассамблее (Кворум) в колеблющиеся сроки.

Культурно — многоязыковая агглютинация, отсутствие сильного религиозного или политического доминирования в пору колонизации и раннего развития, планета открыта и первоначально использовалась как база в теллурийском стиле для долгосрочных наблюдений за деятельностью нейтронной звезды /черной дыры/ в Туманности 6AXV-2001, пространственно-временными сдвигами измерений… более поздняя колонизация группы Прима… провалилась… Поддержка службы спасения Хинджи в обмен на колонизацию дзинскими диссидентами…»

Ван не был политическим экспертом, но таким экспертом был Тристин, благодаря чему сразу бросались в глаза кое-какие структурные неурядицы Ислинской системы.

«…внутренние беспорядки вылились в ассимиляционные войны (1040–1093 С.Е.)… конечное политическое реструктурирование под началом Рехмада Дерсаи и Ислинской Первой (ИП) партии… Главная оппозиция — Партия Социального Равенства (CP). ИП поддерживала открытую торговую и технолого-обменную политику, приведшую к состязанию между Хинджийским Общежитием, Ревенантом и Ардженти… С недавних пор ИП отдает заметное предпочтение технологии и системам, совместимым с ревенантскими, при правительственной заботе…»

Ван продолжал изучать информацию по Ислину, периодически проверяя сеть, ИЭВ и мониторы дальнего видения, которые показывали только корабли, принадлежавшие местным силам обороны и два торговых судна, остановившихся близ Сэндэрста и, предположительно, шлюзующихся в орбитальном контроле.

Исчерпав все возможности что-то усвоить, Ван оставил Эри на кокпите, установил будильник и попытался вздремнуть, но почему-то был беспокоен.

Он смотрел в сторону такого знакомого пожилого космолетчика, подавшегося вперед и поставившего указательный палец на красную прыжковую кнопку.

— Не сметь! — вскричал Ван.

— Все совершенно нормально, — на миг лицо Байле стало лицом куда более молодого офицера, светлокожего, белокурого и безупречного. Ван открыл рот, чтобы объяснить, что прыгать отсюда нельзя, это ненормально. Но Байле в тот же миг отвернулся и нажал кнопку.

— Нет! — вскричал Ван. Слишком поздно.

Черное стало белым, белое — черным, а затем ослепительно красным, и смерчем пронеслась через кокпит исступленная, отчаянная боль.

Ван рывком выпрямился на койке. Пот струился по его лицу, а сердце гулко колотилось. Миг спустя он вытер лоб.

Опять все показалось таким настоящим. Жуткие видения о «Регнери» и «Фергусе» всегда казались самой жизнью. Три года спустя его все еще мучило чувство вины, повторение кошмара на это указывало. Но почему? Он опять вытер лоб и проверил время. Затем, глубоко и продолжительно вздохнув, сбросил ноги на пол с широкой койки, слишком широкой для одного. Но никто, кроме него, никогда здесь не спал. Ван медленно поднялся, собираясь в гигиеническую кабинку и душ, всегда необходимые ему после таких снов. Когда он вернулся на кокпит, «Джойо» был примерно в часе ходу от Сэндэрста. Опять устроившись в командирском кресле, Ван проверил ИЭВ и состояние системы, но не обнаружил никаких новых кораблей вокруг Ислина, если только они полностью не отключили все свои энергетические ресурсы. Затем он снова прошелся по итоговым сообщениям о представительстве ИИС. Ничто не наводило на мысль, почему успешно действующему ПД понадобился преемник. Ван надеялся, что причины личные, но у него имелись сомнения. Это означало, что следует ждать встречи с Рези.

Он выпрямился на командирском месте. Не то чтобы это требовалось, но старые привычки трудно отмирают.

— Сэндэрстский Орбитальный Контроль, корабль Коалиции «Джойо» просит разрешения приблизиться.

— Корабль «Джойо», пожалуйста, передайте ИД. С целью уточнения.

Вану это здорово не понравилось. Тон орбитального контролера был откровенно военным. Он бросил взгляд через кокпит.

— Эри… закрепитесь по всей форме.

— Есть, сэр.

— Не знаю, но… — Ван передал стандартный сигнал ИД Коалиции, выждал с минуту и заявил:

— Орбитальный Контроль, корабль Коалиции «Джойо» зарегистрирован как корабль ИИС. Наша цель — посещение здешнего представительства ИИС.

— Корабль «Джойо», подождите, надо посоветоваться. Продолжайте сближение.

Ван изучил детекторы ЭВ, но не усмотрел никаких новых источников энергии и никаких кораблей, кроме уже выявленных, лишь один патрульный, стоящий у Орбитального Контроля.

— Разрешено войти в шлюз чарли 2. Требуется Галстанский документ об оплате.

— Вас понял, иду к чарли 2. Документ будет предъявлен.

«Интересно, у них корабли отказываются платить, или Ислин отчаянно нуждается в кредитах из Рукава?» — подумал озадаченный Ван.

«Джойо» был почти у шлюза чарли 2, когда контроль объявил:

— Документ принят. Добро пожаловать на Орбитальный Контроль, корабль «Джойо».

— Спасибо, Контроль. Начинаю входить в док.

Как только «Джойо» соединился с Орбитальным Контролем и стал пользоваться энергией со станции, Ван убавил до минимума работу фьюзакторов, но не остановил их полностью. Проверив станцию и найдя неестественные уровни сосредоточения энергии напротив трех коммерческих шлюзов, Ван также оставил на месте второстепенные корабельные щиты.

Эри взглянула из второго кресла.

— У вас озабоченный вид, командир.

— Они чересчур придираются. Думаю, мы останемся на борту, пока я не свяжусь с Рези.

Ван использовал корабельную сеть, чтобы получить доступ в планетную сеть связи, а по ней дозвониться до представительства.

Образ, возникший перед ним, походил на автоответчик.

— Это ИИС, Кахла. Мы не можем говорить с вами сейчас. Пожалуйста, оставьте сообщение.

Ван проверил коды, затем обошел обычную систему, чтобы соединиться напрямую с сетью ПД. «Директор Рези, это старший директор ИИС Ван Альберт. Был бы признателен, если бы вы позвонили мне как можно скорее». И Ван оставил нужные коды. Затем обернулся к Эри.

— Сейчас чем-нибудь перекусим, а затем я собираюсь вздремнуть, пока он не ответит на вызов. Вам тоже не помешал бы отдых.

Но поспать Вану не удалось. Когда он заканчивал нечто, заменявшее им обед, которое называлось формулированный омлет и было запрограммировано Эри с помощью кухонного оборудования, к нему воззвала сеть.

— Вас вызывает Камрин Рези.

— Принято. Проекцию.

Образ, возникший в пространстве над столом для еды, представлял собой мужчину с волосами настолько черными, что они отливали синевой, темно-карими глазами и кожей странного оттенка, среднего между вановым и типично ревенантским. Он был не молод и не стар и одет в светло-серый трикотаж.

— Директор Альберт, рад, что вы здесь. Я надеялся, но не ожидал такого быстрого отклика.

— Мы на Орбитальной Станции, директор Рези. Прибыли совсем недавно, — Ван не сделал никаких предложений о встрече. Он хотел увидеть, как тот себя поведет.

— Я знаю, у вас жесткое расписание. Наверное, лучше, если я поднимусь к вам на челноке. Я вполне в состоянии успеть на следующий, тогда я попаду на станцию чуть больше чем через четыре часа. Это вам подходит?

— Вполне подходит, — ответил Ван. — Буду вас ждать и полагаю, у вас будет с собой список возможных кандидатов и сведения о них.

— Разумеется. Мне лучше поторопиться.

Экран погас. Ван слегка откинулся на скамье.

— Рези не хочет, чтобы вы спускались на планету, — заметила Эри. — Как вы думаете, он боится, что вы застанете какие-то неполадки в конторе?

— Он смышлен, по мнению Тристина. Если бы с конторой было что-то не так, он не просил бы нас прилететь, — Ван покачал головой. — Мне следовало подумать об этом раньше. Вы можете навести здесь чистоту ко времени, когда Рези явится?

— Если соединения стандартные, я с этим справлюсь за пятнадцать минут.

— Они должны быть хинджийскими, — он помедлил. — И вам не помешает полный нанитовый панцирь. Что-то сосредоточено в наружном шлюзе. Если держать станционный шлюз закрытым, все должно пройти прекрасно.

— Я уже подумала, что панцирь был бы кстати, — ответила техник. — Вы думаете, вся система склоняется к ревенантцам?

— Куда-то она точно склоняется, если уже не склонилась, — Ван нахмурился. — Не могу сказать, что понимаю. Культурный фон не выглядит подстроившимся под ревенантцев, но с трудом верится, что он хинджийский. Они так себя не ведут. Загляну-ка я в станционные новости, пока жду Рези.

— Я удостоверюсь, что наши резервуары массы полны, — Эри встала и покинула кают-компанию. Ван удалился к себе и начал с текущих ислинских политических новостей, пробегая самые недавние заголовки.

«Землетрясение на Скалах Гхайфар…»

«Концерт Корт Бэнз Мэйдн Акт…»

Он погрузился в подробности того, что показалось ему любопытней прочего.

«…Апелляционный Суд Западного Континента отверг апелляцию Мэйдн Акт, в которой эта вокальная группа жаловалась, что Закон об Общественном Благонравии применим только к одежде выступающих, но не к их речи, поскольку речь не богохульна…»

Ван подумал, что потребовалось бы все время, которым он располагает, а то и больше, чтобы сориентироваться в жизни Ислина, и ему, скорее всего, не понравится узнанное, но вернулся к сканированию.

«СР Уип погибает в дорожном происшествии…»

«Тысячи бегут от Кайренского вулкана…»

«Особые части направлены в Кайрен…»

«Христо-Воскресенцы соперничают с Получившими Откровение…»

Ван вызвал это сообщение, но оно оказалось лишь короткой статейкой, где отмечалось, что среди деистов два самых ширящихся направления — это Сообщество Внявших Откровению и Христо-Воскресенцы. Он напрягся, читая последнюю строку: «…в целом, процент деистов на Ислине увеличился с двадцати девяти до пятидесяти пяти за последние пять лет лишь с умеренным замедлением роста…»

Почему вдруг стало расти число приверженцев старых верований? Смутные времена? Их простота и доступность? Ван не мог бы сказать, что знает причину, и снова вернулся к сканированию заголовков.

«Лошадки-крошки завоевывают толпы народа…»

«Проповеди выводятся из-под действия законов о миролюбии…»

Заголовок, равно предсказуемый и гнетущий:

«Изменения в океанских глубинах…»

«Никаких угроз от Санторинской Новой…»

Ван проглядел почти сто заголовков, прежде чем еще один не побудил его остановиться.

«ИП восхваляет Закон об Уравнивании…»

Что еще за уравнивание? Чего и с чем? Он искал, пока не наткнулся на абзац, в котором кое-что прояснялось.

«…рационально для закона об Экономическом Уравнивании. Внесистемные корпорации дорвались до контроля всех главных коммерческих перспектив на Сэндэрсте, смахивая прибыли и ослабляя Ислин. Требуя местной дивеституры, Кворум вернул контроль над судьбами нашей экономики народу…»

Но что такое местная дивеститура? Он решил, что ему в голову пришла дельная мысль, и принялся искать упоминания о Законе об Уравнивании. Отыскалось двадцать заметок. И ни в одной не сообщалось больше того, что уже было им найдено. ИП закон поддерживала, a CP выступала против, имели место большие дебаты о возможном итоге — окажется ли Ислин в изоляции или этот закон оживит планетную экономику — но ни один материал не объяснял суть закона.

Чувствуя, что время поджимает, Ван выкинул из головы Закон об Уравнивании и ускорил свой бег по заголовкам и более подробным сообщениям. В обычных обстоятельствах он отправился бы в местное представительство ИИС, где получил бы осмысленный синопсис и анализ, но ислинское представительство было открыто менее десяти лет. Последний доклад пришел свыше года назад, и в нем не отражалась ни одна из проблем, которые появлялись в недавних сообщениях медиа.

— Командир? — Эри показалась в дверях его каюты. Ван проверил время. Как, уже прошло три часа?

— Директор Рези здесь?

— Он в шлюзе. И все время глядит через плечо.

Ван велел шлюзу открыться еще перед тем, как покинул каюту. Когда он вышел к Рези, тот по-прежнему глядел назад.

— Директор Рези, простите, я погрузился кое в какие разыскания и не заметил, как идет время. Прошу на борт.

Рези поглядел на Вана, словно сравнивая его с ментальным образом, затем улыбнулся.

— Уверен, что вы заняты. И признателен, что нашли для меня время.

— Для того мы и здесь, — Ван отступил и дал Рези взойти на «Джойо», немедленно заперев дверь корабельного шлюза. — Мы поговорим в моей каюте. Здесь на борту нет отдельного зала для совещаний.

Рези бросил взгляд на кокпит, затем на Эри, которая держала оглушитель в кобуре, как заметил Ван.

— Вы вроде… директора Десолла? Сами себе пилот?

— Верно. Как и все старшие директора, — он рукой указал Рези на дверь каюты.

— Вы бывший офицер Коалиции?

— Нет, я бывший командор РКС Тары. Прошу садиться, — Ван сел на стул у консоли лицом к Рези в закрепленном креслице.

— Полагаю, ваш корабль заэкранирован, директор Ван?

— Основательно. Что, все совсем скверно?

— Пока нет, но скоро будет.

— Почему? Как?

— Прошу прощения, директор Ван. Прошу прощения, — Рези извлек две карточки из узкого чехла на поясе, привстав, подался вперед и положил их на столешницу у консоли. — На первой карточке разрешения и коды трансакций. Я перевел все активы ИИС и договорился со всеми партнерами по договорам, насколько возможно, чтобы платежи и прочие действия совершались через банк Райпура. Потому что ИП готова заморозить все фондовые переводы из Ислина через учреждения Коалиции и Ардженти. Они уже запретили переводы из учреждений, связанных с второстепенными системами…

— Только учреждения Хинджи и Ревенанта будут способны совершать такие переводы?

— Верно.

Ван кивнул.

— А как насчет кандидатов на ваше место? Это была уловка?

— Именно. При Законе об Экономическом Уравнивании большинство паев всех внесистемных предприятий придется продать ислинским гражданам к концу календарного года. Местные работники или директора автоматически получают контроль над такими организациями, потому что тогда я могу перевести фонды для подобной покупки и все еще могу сохранить за собой пропорциональную долю поступлений за вычетом расходов. ИП не позволит этому слишком долго продолжаться: год, два от силы, — Рези пожал плечами. — Я только возвращаю то, что ваше, и буду посылать договоры и отчисления, какие смогу, так долго, как смогу. Это лучшее, что я в силах сделать.

— Кто за этим стоит? По-настоящему? — Ван задал свой вопрос стремительно, надеясь застать Рези достаточно врасплох, чтобы получить ответ в субвокале.

«Ревенантцы».

— Первая партия. Потратили пять лет на проталкивание Закона об Уравнивании и, полагаю, получают финансовую и техническую поддержку нескольких крупных корпораций Ревенанта. Вам известен АдВер; то был клиент. Они сообщили, что разрывают соглашение с ИИС, потому что компанию перекупили, и новый владелец не находит, что такое соглашение будет ему впредь выгодно.

— Новый владелец?

— KJIC. Ревенантская Корпорация, имеющая штаб в Брахе.

— А как насчет МТ?

— Пока ничего. Мы их еще обслуживаем.

— Хсил?

Рези пожал плечами. Ван медленно кивнул.

— А другая карточка?

— Содержит информацию, которая может быть полезна ИИС.

Ван продолжал донимать его почти два часа, но Рези до конца производил впечатление человека в целом честного. Для него было бы куда легче просто подождать и взять все из местных активов ИИС и будущих поступлений, при условии, что Закон об Уравнивании это, в сущности, позволяет. В конце беседы Ван поблагодарил Рези и проводил до выхода из корабля.

Затем удостоверился, что «Джойо» готов к аварийной отшлюзовке, после чего приступил к новым разысканиям, на этот раз устремившись прямо в отдел публичного права отдела Кворума общего доступа. Закон 24–21 содержал все пункты, на которые сослался Рези. А также пункт, гласивший, что внесистемная собственность на предприятия с легальным статусом в Ревенантской или Хинджийской системах не попадает под Закон 24–21 два года после вступления его в действие. Еще час спустя Ван вышел из каюты. Эри была в кают-компании.

— Ну что?

— Будем надеяться, что нам позволят мирно улететь. Но закрепимся на случай, если нет.

Он так и сделал, затем привел в действие оба фьюзактора, подбросив больше энергии второстепенным щитам корабля, находившимся под тонким внешним, отстоящим от основного, слоем оболочки. Убавив гравитацию на судне до нуля, Ван отсоединился от энергосистемы станции.

— Сэндэрстский Орбитальный, это корабль Коалиции «Джойо». Мы готовы к отбытию. Просим дать разрешение на вылет.

— «Джойо», это Контроль. Подождите.

Ван приготовился задействовать для рывка всю мощь, если станция не обесточит магнитные держатели и тормоза шлюза.

— «Джойо», сбавьте гравитацию на судне до нуля.

— Гравитация на судне ноль.

— Обесточиваем держатели. Вам разрешено покинуть шлюз и отойти на низкой тяге.

Ван не покидал кокпит, пока они не оказались в двух часах хода от Ислина. Затем вернулся в свою каюту проверить карточки, оставленные Рези. Вводить эти карточки в корабельную сеть он не стал, как и в отдельную сеть ИИС в каюте командира, но воспользовался третьим считывателем. Третий считыватель был электронно и физически изолирован от всех прочих устройств, дабы определить совместимость данных и удостовериться, что читаемая карточка не содержит ВДА или чего-то подобного. Данные с первой карточки Ван перенес на другую, провел всю информацию через объединение-разъединение и отбор, отделившие сами данные от любых структур за ними, прежде чем осуществить перенос. То же самое он проделал со второй карточкой.

Первая, казалось, была в точности такой, как сказал Рези. Вторая содержала сведения обо всех крупных предприятиях и корпорациях Ислина, включая долю внесистемных паев с именами и местонахождением в космосе владельцев. Даже при беглом обзоре Ван увидел, что в большей части ключевых формуляционных, энергораспределяющих и коммуникационных корпораций львиная доля принадлежит ревенантцам.

Некоторое время он просто невидяще взирал на книжные полки, затем вернулся на кокпит и начал задавать координаты для прыжка к Белдоре.

 

Глава 53

На окраине Ислинской системы Ван в последний раз проверил все: аккумуляторы, фьюзакторы и внутренние системы, а затем снова взглянул на координаты, заданные для прыжка к Белдоре. Вспомнив недавний кошмар, он провел особую диагностику прыжковых генераторов, прежде чем поглядеть через кокпит на второе место, где сидела Эри.

— Смотрите, закрепитесь как следует для высокого g.

— Вы чем дальше, тем больше напоминаете командира Десолла, — заметила она, затягивая ремни.

— А разве годы прыжков к незнакомым или полузнакомым системам не сказываются? — Ван выпрямился на командирском месте и задействовал прыжковый генератор, который на «Джойо» управлялся в основном через вкрапления и сеть, а не вручную, как на судах РКС. И вот кокпит вывернулся наизнанку, черное стало белым, белое черным, а серое и цветное невообразимыми оттенками, которые трудно назвать просто цветами. И бесконечным казался миг перемещения.

Очутившись опять в нормальном пространстве, еще перед тем, как проверить данные компаратора и координаты, Ван осмотрел мониторы и выявил все ИЭВ, зарегистрированные ими. Один фрегат и два корвета, у всех ревенантские характеристики двигателей. Никаких других межзвездных кораблей. Лишь где-то в глубине он обнаружил работу фьюзакторов на внутрисистемных кораблях, похоже, горняцких буксирах. Впрочем, они находились порядочно внутри пояса и на немалом расстоянии от обычных горнодобывающих участков. А с чего бы стольким горняцким буксирам пребывать так далеко внутри системы?

У Вана оцепенело нутро. Ему приходила в голову только одна причина: использование буксиров для сбора космического мусора, чтобы бомбардировать саму Белдору. Впрочем, буксиры подождут, вот один из корветов менее чем в тысяче мк поворачивает с параллельного курса в сторону «Джойо».

Он поглядел через кокпит.

— Эри… Ревячьи корабли. Повсюду. Готовьтесь к высокому ускорению.

— Да, сэр, — слабая улыбка заиграла на ее лице.

Ван повернул «Джойо» в сторону корвета, ускоряясь в направлении ревяк и расширяя фотонные сети до полного объема.

Прошло пять минут, два корабля неуклонно двигались друг к другу, прежде чем корвет выстрелил по «Джойо» единственной торпедой.

Ван продолжал ускоряться навстречу меньшему кораблю ревенантцев, подавая энергию только щитам, между тем как торпеда приближалась к «Джойо». Щиты не полыхнули в миг взрыва, и не возникло напряжения в аккумуляторах, когда они подхватили массу и энергию, уловленную сетями и направленную им. Менее чем через четверть мк ревенантцы потеряли еще две торпеды и слегка отступили от лобового курса. Ван опять повернул «Джойо» им в лоб. Корвет совершил резкий поворот, приближаясь к поперечно-орбитальному курсу внутрь системы, но более прямо в сторону ревенантского фрегата. Обе торпеды попали на щиты «Джойо», не причинив вреда. Ван начал преследование, идя на корму корвета, выделив больше энергии двигателям и отключив искусственное гравитационное иоле своего корабля. Ускорение составляло только 2g, ибо этого было достаточно, чтобы перехватить корвет задолго до того, как их смогут настичь другие ревенантские суда. «Джойо» мог недурно держаться против любого отдельного корабля ревенантцев, пребывающих в Белдорской системе, но Ван, разумеется, не жаждал иметь дело сразу с двумя. Новая порция торпед оторвалась от ревенантского судна, в то время как «Джойо» продолжал сокращать дистанцию между двумя кораблями. Фрегат и другой корвет, начавшие движение к «Джойо» и первому корветишке, заметно ускорялись, но до сближения с ними все равно оставалось, как минимум, несколько часов. Корветишка выпалил новую порцию торпед. Первая часть детонировала на щитах, равно как и вторая несколько минут спустя. К тому времени Ван почти навис над ревячьим кораблем и нес в фотонных сетях очень серьезную массу, для уплотнения которой принялся сокращать фотонные сети, насколько можно. Резко сжав их до предела, он с ускорением бросил массу в экраны корвета, а следом пустил единственную торпедину.

Под натиском разогнанной до запредельной скорости массы экраны ревячьего корабля задрожали, переходя от янтарного к алому, затем вспыхнули багровым и вышли из строя. Единственной же торпеды было достаточно, чтобы обратить поврежденный корвет в пыль.

Ван перестроил фотонные сети, чтобы собрать как можно больше энергии и массы, и наблюдал, как аккумуляторы питают этой массой фьюзакторы. Затем изучил систему, участок за участком, особенно пояс комет и внешние газовые гиганты.

Немного погодя, он изменил курс корабля, так что «Джойо» шел теперь под углом внутрь системы и вверх от эклиптики. И вновь проверил положение горняцких буксиров. Они почти не приблизились к Белдоре. Это было и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что ему могло хватить времени, а плохо, потому что медлительность их приближения означала, что они тащили слишком много массы.

Наконец, Ван повернулся к Эри.

— У нас примерно час пред тем, как мы встретимся с новым ревякой.

— Сколько их тут?

— Еще два. Фрегат и корвет. Они, вероятно, попытаются предпринять на нас согласованную атаку, — Ван ослабил свои ремни, затем отстегнул их и встал. Как всегда, его костюм был влажным на спине.

— Не хотите кофе, командир? И чего-нибудь съестного? — Эри тоже открепилась и стояла, потягиваясь.

— Да, пожалуйста, — он чувствовал себя почти виноватым.

Рыба с карри, которую Эри сотворила на камбузе с помощью компактного формулятора, была вкусной. Впрочем, могло сказаться и то, что Ван проголодался сильнее обычного.

— Похоже, в будущем году мы переживем больше ситуаций, похожих на бой, — спокойно произнес он. — Вы все еще хотите остаться здесь техником?

— А почему бы и нет?

— Но это становится все более и более опасным.

— Жизнь опасна, — она отпила зеленого чаю из своей кружки. — Вы не бежите прочь от опасности. Так с чего бы мне?

Ван рассмеялся.

— Мне надо спросить. Вы рассказывали, как стали техником у командира Десолла, но не объяснили, почему.

— Я была техником Коалиции до того, как завела детей. Они выросли. Мой муж считал, что я должна начать все по новой после того, как они покинули дом. Но мне не хотелось еще одного ребенка, и мы расстались, — она пожала плечами. — ИИС лучше, чем Служба. Вы и командир Десолл используете свои возможности, чтобы сделать Рукав более безопасным местом для всех. А Служба действовала только для того, чтобы сделать его более безопасным местом для тех, кто принадлежит к Коалиции, — и опять на ее лице появилась бесовская ухмылочка. — И я зарабатываю здесь куда больше, чем где-либо еще.

Ван задумался, что делает Эри с деньгами — вроде не замечал, чтобы она много тратила.

Он сосредоточился на корабельной сети. Ревенантцы были менее чем в получасе ходу.

— Пора нам заканчивать. Мне нужно вернуться на кокпит. Спасибо, я был голоден.

— Прошу вас, — Эри указала рукой вперед.

— Не слишком задерживайтесь.

— Когда кораблем управляете вы или командир Десолл, это неразумно.

— Я надеюсь, вы не хотите сказать, что с нами тяжело техникам.

— С вами обоими тяжело тем, кто недостаточно готов.

Ван боялся, что понял. Еще не закрепившись полностью на командирском месте, он начал смотреть и подсчитывать. Ревенантские корвет и фрегат сомкнулись настолько, что их щиты едва ли не перекрылись. Одно это подсказало Вану, что они прибегли к основной стратегии: подойти как можно ближе и выпустить достаточно торпед, чтобы перегрузить щиты «Джойо».

Можно было выдержать удар трех или четырех торпед почти одновременно, но фрегат мог оказаться способен выпустить одним залпом четыре, а корвет две. Ван понимал, что допустить такое немыслимо. Он изучил космографию системы и плотность вокруг корабля, затем произвел несколько расчетов. А потом подал «Джойо» на десять градусов вправо, все еще оставаясь близко к положению лоб в лоб, но зная, что ревенантцы откорректируют свой курс. И когда они это сделали, Ван улыбнулся. Эри скользнула на второе место и закрепила ремни. Он повернул «Джойо» еще на десять градусов вправо, следя за ревенантской парочкой, соответственно изменяющей курс. Фрегат шел слева от корвета, потому-то «Джойо» и уходил вправо. Десять минут прошли в молчании.

«Неопознанное судно Коалиции, вы нарушили границу. Немедленно уберите щиты, или будете уничтожены».

— Не думаю, — еле слышно пробормотал Ван. — Нет, я так не думаю.

Он в один миг до отказа подал энергию в двигатели и, задействовав рулевые импульсы, повернул «Джойо» на девяносто градусов, а затем опять загрузил двигатели сполна и наблюдал, как ширится расстояние между ревенантцами и «Джойо». Не спеша отвечать им, Ван отошел на достаточное расстояние, чтобы оказаться вне досягаемости торпед. Ревенантский фрегат откликнулся первым. Не удивительно, ведь фрегаты более новый класс, и, вероятно, как мониторы, так и ИЭВ у них лучше, чем у корветов. Ван учитывал это в своих замыслах.

Задние сенсоры фотонных сетей янтарно вспыхнули, указывая на большую плотность впереди и на некие изолированные обломки. Вану пришлось немного сбавить скорость, вновь подсчитать расстояние до областей с более густой пылью и скоплениями льда, а также до ревенантского фрегата.

Он нашел еще один коридор и пустил по нему «Джойо». Большая часть космического мусора была не крупнее пыли или мелкой гальки, но где-то должен был отыскаться кусок льда, достаточно крупный для его целей. Вопрос не в том, есть ли такой обломок, а в том, быстро ли он найдется при фотонных экранах диаметром в сто щелчков на полную протяженность. Если нет, придется перейти к запасной тактике.

Поскольку «Джойо» приходилось пробираться через пыль и мусор, фрегат выигрывал в скорости, и в считанные минуты должен был оказаться на расстоянии выстрела. Приходилось тянуть время, подавая больше энергии двигателям, прежде чем они будут вынуждены принять бой.

Новая череда предупреждений вспыхнула янтарем в мониторах. Ван ухмыльнулся, заметив среди пыли крупный осколок льда. Он выдвинул сети, охватив ими пространство вокруг беспорядочной массы мусора, одновременно обходя добычу, а затем фотонными сетями удержал лед как раз перед «Джойо». Ревенантские детекторы ИЭВ не уловят ничего не излучающую массу, и даже лазерное образостроение покажет только корабль.

Ван повернул «Джойо» лоб в лоб к фрегату. При добавлении ледяной массы его ускорение стало не таким, как прежде, но темп сближения был в любом случае достаточным.

Когда ревенантский фрегат замедлил ход, корвет пробрался вперед, так что эта парочка опять перекрывала экраны друг дружке.

Ван продолжал ускоряться.

Очутившись в пределах выстрела, он пустил свою первую торпеду по фрегату, а через мгновение пустил вторую. Фрегат ответил парой торпед, за которой последовали две с корвета. Ван ждал, наблюдая и рассчитывая. Затем отрезал от энергии все, кроме щитов.

— Обесчувствливание.

Он ощутил прилив энергии, щитовые индикаторы «Джойо» заплясали, но остались на зеленом поле. Ван немедленно включил и проверил мониторы.

К «Джойо» направлялись четыре торпеды, затем ревенантские корабли выпустили еще четыре.

— Обесчувствливаем.

Два прилива энергии указали на приход торпед, на этот раз генератор второстепенного щита янтарно засиял и таким и остался. Ван не мог позволить себе ждать еще. Он всколыхнул сети, затем обратил работу двигателей на торможение, усилив эффект запуска ледяного обломка кометы в направлении щитов фрегата. А потом начал стрелять своими торпедами попарно, запустив шесть из них в сторону двух ревенантских кораблей. Он надеялся, что ничего не отражающая ледяная масса не покажется на ревенантских мониторах до самого последнего мига перед ударом по их щитам. Не должна, но…

Тем временем четыре торпеды неслись к «Джойо». Ван обесчувствил корабль, зарядил щиты всей энергией, какую набрал, послал еще один набор торпед и стал ждать.

Вернув приборам чувствительность, он увидел, что у него только один щитовой генератор, но круги мусора и энергии расширялись из точки, где недавно были два ревенантских корабля.

Ван глубоко вздохнул, затем повернулся к Эри.

— Вам пора приступать к работе. Щитовой генератор № 2 сдох, — и вернул гравитацию корабля к одному g.

— Что вы сделали? — спросила Эри.

— Использовал фотонные сети, чтобы собрать кое-какой кометный лед. Затем мы пошли лоб в лоб с фрегатом, и я, воспользовавшись сетями, запустил по нему льдом, да еще добавил шесть торпед, паля с наибольшей скоростью. У них были перекрытые экраны. Так что когда фрегату пришлось сократить экраны, чтобы позаботиться о льде и торпедах, я ударил по корвету двойным залпом. Экраны им на это указать не могли, они только что дошли до янтаря, и опять получили торпедами.

— Прежде чем экраны стали янтарными?

— Есть миг нестабильности, когда щиты перекрывают друг друга, если один не выдерживает. Я пытался воспользоваться преимуществом. Подействовало, — и добавил про себя, — на этот раз, во всяком случае.

— Ценой одного щитового генератора. Если бы вам требовалось его сохранить, вы бы сейчас так не задирали нос, — улыбочка бесенка опровергла ее слова.

— Я бы не знал, с чего начать.

— Сколько у меня времени? — Эри открепилась.

Ван опять проверил мониторы. Но по-прежнему в системе отсутствовали другие ревенантские корабли. Если только еще один не стоит у белдорцев в полном покое, отрубленный от внешнего мира.

— Пока кто-нибудь еще не выйдет из прыжка. Это может случиться через десять минут или через десять дней.

— Когда я вам скажу, вы должны обесточить всю щитовую секцию.

— Дайте знать, — ответил он, сосредоточившись на изучении пространства и индикаторов ИЭВ, а заодно и на наблюдении за ними. Горняцкие буксиры продолжали целенаправленное движение к Белдоре.

Обговорив все, Эри провела почти два часа на корме, пока не вернулась. Ван поглядел на техника.

— Да? Или нет?

— Да. Некоторым образом. Вы действительно тряхнули щиты. Главный щитовой генератор не продержится и пятнадцати минут при таком нападении. Второстепенный пять… если же конечно нам повезет.

— Значит, придется подготовиться к бегству и прыжку. Но нам нужно закончить здесь дела.

— Закончить дела? Есть еще корабли?

— Нет. Я не о вооруженных межзвездных судах. О горняцких буксирах. Ревяки не прочь разрушать дешевой ценой. Возьмите изолированную систему, истребите ее крохотные силы обороны, а затем обрушьте скалы из-за орбиты на самые населенные районы. Когда пар и пыль осядут, планета будет готова для ревячьей реколонизации. Ни тебе неестественной радиации, ни уцелевших жителей, которые станут заявлять, что произошло больше, чем удар обломками астероида.

Эри содрогнулась.

— У нас еще остались торпеды. Достаточно для буксирчиков, — заметил Ван, поворачивая корабль внутрь системы.

Она кивнула.

Несколько часов спустя «Джойо» подплыл к первому из буксиров. Поймав несколько образов, Ван удостоверился, что захваченный буксир использует щиты и экраны, чтобы направлять мусор внутрь, к единственной обитаемой планете Белдоры. И тогда выстрелил своей торпедой.

Четыре часа и восемь торпед. И вот «Джойо» уходит на надэклиптический курс. Не осталось никаких действующих горняцких буксиров, насколько можно было установить, и по-прежнему никаких других ревенантских кораблей. Неплохо.

Ван оглядел пустые экраны. Он остановил вторжение. На миг. Но не брать же ему на себя полное патрулирование системы? Ревенантцам нанесен ущерб на три корабля, и это недурно, но его не покидало чувство, что если Белдоре угрожает что-то еще, это нечто такое, с чем «Джойо» не справиться.

Прибыло послание постоянной волной.

Принято.

«Неопознанный военный корабль. Народ Белдоры благодарит вас. Мы были бы признательны, если бы вы согласились направить наше послание ближайшему хинджийскому посольству или консульству».

Ван нахмурился. Почему белдорцы не могут сами послать сообщение? Он вызвал координаты системы и проверил данные.

Как Ислин, так и Белдора лежат в черных зонах, областях, где из-за транспространственных напряжений нельзя принимать или получать постоянные волны на межзвездных расстояниях.

Затем подверглось проверке и само послание. Зашифровано, как и ожидалось, но с координатами получателя постоянной волны. Он ответил:

— Согласны передать послание.

— Благодарим.

У Вана возникло чувство, будто он только что поставил Коалицию на грань конфликта с Ревенантским Сообществом Получивших Откровение. Рано или поздно выйдет наружу, что военный корабль с коалиционными по образцу двигателями уничтожил небольшие силы Ревенанта в системе Белдоры. Оставалось надеяться, что не слишком рано.

Повернув «Джойо» прочь из системы, он начал готовить почтовую торпеду с просьбой о свидании с Тристином в одном из заранее намеченных мест: необитаемой Гиксосской системе. А по пути вполне можно остановиться в Нейквене, региональной столице внешней части Арджентийской Общинократии. Корабли Коалиции там по-прежнему привечали, значит можно будет заменить щитовые генераторы.

И… как только он вернется в нормальное пространство близ Нейквена, сразу отправит зашифрованное сообщение как тамошнему хинджийскому посольству, так и непосредственно в Дхили. И при этом сохранит копию. Если Ван не может ее расшифровать, не исключено, что с этим справится Тристин или кто-нибудь еще из ИИС.

 

Глава 54

«Джойо» стоял в ремонтном шлюзе М2 Нейквенской Орбитальной Станции 2. Ван сидел перед консолью в своей каюте и проглядывал местные новости, обращая внимание на политические события.

«Монтахе увеличивает бюджет внешнекосмической обороны…»

«Ответственное лицо Кельтира отрицает пропажу крейсера у Сирены…»

«Директор запрещает повышать затраты на Соцнужды…»

«Высший суд отклонил жалобу Сообщества Внявших Откровению…»

Он заметил Эри в открытых дверях и поглядел на нее.

— Щитовые генераторы здесь и повесим. Инспектор по ремонту трижды о них спрашивал, — сказала Эри. — Я ответила, что мы извели их на мусор в некартографированной системе, и как раз из-за этого нам нужны такие тяжелые генераторы.

— Как они?

— Хорошие. Даже слишком.

— Слишком?

— Военные. Рассчитанные на маленькие крейсера. Тут не называют их легкими.

— Как они сочетаются с нашими системами?

— Можно получить на пять процентов больше устойчивости и на шесть процентов больше тяги. На самом деле, они могут работать даже лучше, учитывая ваши действия со щитами, — последняя фраза была произнесена почти зловеще, но глаза техника едва заметно блеснули.

— Благодарю вас, высокочтимейший старший техник, — Ван не смог удержаться от ухмылки. — Впредь постараюсь уничтожать нападающих с меньшей нагрузкой для систем, — ухмылка угасла. — Если только мы не получим новые торпеды, наши возможности будут немного ограниченны.

— Вы ничего не слышали?

— Пришло лишь подтверждение, что свидание состоится. Никаких подробностей. Я говорил, что у нас изрядная нехватка почтовых торпед. На открытой волне я не стал говорить больше.

— Он поймет.

Ван надеялся.

— Как скоро мы сможем тронуться в путь?

— Минимум через шесть часов. Это если перепрограммирование пойдет успешно, а проверка систем не выявит чего-то еще.

— Судя по тому, как идут дела, выявит.

— Возможно.

Звонок от капитан-генерала Хосе Маир Марти, Арджентийские Космические Силы.

От полковника… то есть, генерала Марти? Вот так так. Вроде бы, Марти ушел служить в разведку, но то было почти три года назад.

Принято.

Эри скользнула прочь, как только голообраз, мерцая, явился из ничего в пространстве у консоли. Да, перед Ваном предстал, несомненно, тот самый Марти, пусть в куда более впечатляющей форме.

— Командор Альберт.

— Генерал Марти, — Ван улыбнулся, отвечая на эспине. — Я всего лишь командор в отставке, в то время как вы поднялись до генерала. Что я могу для вас сделать?

— Я надеялся, что вы когда-нибудь посетите Нейквен. Я только что вернулся на «Гарсиэ». Это один из наших новейших классов дредноутов. Вы вполне можете увидеть его на своих экранах. Он слишком большой, чтобы встать в станционный док…

Ван связался с мониторами. Перед ним, определенно, был дредноут, державшийся близ Нойквенской Орбитальной 2.

— Вижу. Весьма впечатляет.

— Если это вас не слишком задержит, вы не против принять мое приглашение на обед здесь на станции? Тут имеется отсек для дружеских обедов, притом недурной. «Вид». Мы могли бы там встретиться через стандартные полчаса.

— С удовольствием с вами пообедаю, — Ван не собирался уходить никуда, если Марти того не желает, раз уж его дредноут так близко и способен последовать за «Джойо» куда угодно по системе. Он мог бы выработать стратегию бегства, которая, вероятно, не провалится… но то был порядочный риск, да и в скором времени их корабль никуда лететь не сможет. Почему бы тогда не узнать, что нужно генералу.

— Значит, через полчаса.

Ван потратил пятнадцать минут на приведение себя в порядок и облачение в свой лучший серый костюм. Затем предупредил Эри и покинул «Джойо», воспользовавшись вкраплениями, чтобы запечатать за собой корабельный шлюз.

«Вид» находился на полдороге вокруг Нейквенской Орбитальной Станции 2 и далее по коридору, обшитому темно-вишневым деревом, даже с коврами. Одинокий смотритель стоял у старомодного деревянного помоста.

— Сэр?

— Командор Ван. Меня пригласил на встречу генерал Марти, — Ван говорил на эспине.

— А… он здесь и ждет вас. Не угодно ли…

Ван последовал за ним к большой кабинке у одной из стен. «Вид»— подобающее название для места с полномасштабными голограммами на всех стенах на уровне головы, представляющими собой виды Нейквена с Орбитальной Станции. Здесь была показана даже громадина «Гарсиэ».

Марти вышел и ждал приближения Вана. Заглянув в кабинку, можно было увидеть стол, накрытый ослепительно-белой льняной скатертью, сервированный серебряными ножами и окруженный глубокими кожаными сиденьями.

— Командор!

— Генерал!

Служащий скользнул прочь.

— Я взял на себя вольность заказать вам светлый эль. Надеюсь, вы не против, — и Марти предложил ему напиток, как только оба устроились.

— Это как раз то, что я бы выбрал. Но, если память меня не подводит, вы всегда отличались наблюдательностью. — Он пригубил эль. — А что, хорош.

Марти поднял свой напиток, янтарное вино.

— За друзей и добрые знакомства.

Ван поднял эль, и они оба выпили.

— Какое удовольствие, что вы здесь, — сказал Марти. — Я читал доклады о… происшествии в кельтирском посольстве в Скандье и когда узнал, что вас наградили и отправили в отставку… я боялся, что вы получили какие-нибудь неизлечимые повреждения.

— Нет. Я долго выздоравливал, но не понес невосполнимого ущерба.

— Хорошо.

— Вы местный главнокомандующий?

— Да нет же. Я для этого слишком молод и неопытен.

— Его помощник?

— Один из двух. Младший помощник командующего Внешним Округом, — Марти поднял глаза, как только появился официант в белой куртке и темно-зеленых брюках и протянул им два меню.

Ван кивнул. «Вид» был дорогим заведением. Отпечатанные меню, официанты в форме, широко разбросанные столики и кабинки и приглушенная музыка. Она звучала столь тихо, что он ее сперва не заметил, но, парадоксальным образом, была достаточно звучной и лилась таким образом, что каждый столик превращался в островок, где можно уединиться. Или казался таким неискушенному уму. Ван заподозрил, что здесь предусмотрена возможность качественной записи всего, что говорится. Он изучил меню и подождал.

— Я буду зелень, суп из диких грибов и жаркое из креветок, — Марти возвратил меню. — И пуйлоссу с главным блюдом.

— Зелень, грибной суп, но я бы предпочел маринованный хрусторог, средний.

— Спасибо, сеньоры.

Ван еще раз прикоснулся к элю.

— Вы командир частного судна. Довольно впечатляющий корабль, особенно для находящегося в частном владении, — заметил генерал.

— Мне достаточно повезло, я получил место командира и старшего директора в фонде Коалиции.

Марти склонил голову набок.

— Существует целое досье на ИИС и его управляющего директора. Все абсолютно легально и всегда делается безупречно. Клиенты процветают, и это получается без больших переводов средств на их счета. В сущности, они лишь кое-что платят ИИС за оказанные услуги. Знаете ли… это поистине изумительно для черного предприятия.

Ван улыбнулся.

— Я тоже думал примерно так, когда они на меня вышли. И, честно говоря, сперва отказался именно по этой причине.

Марти кивнул.

— Вам совершенно ничего не оставалось, кроме как принять это место.

Ван с запозданием вспомнил, что кивок арджентянина означает почти отрицание.

— Легко принять такое место, когда это оказывается правдой.

— И все же создается известное… впечатление…

— Уверен, что Коалиция не против учреждения, деятельность которого повышает престиж и помогает процветанию ее фирм и граждан.

— Или такого, которое ослабляет усилия теократии, вне сомнений.

Ван только и мог, что пожать плечами. Марти рассмеялся.

— Вы не любите организации, которые являются не тем, чем кажутся. Или религии, сколачивающие империи.

— Это честное заявление.

На столе появились салаты, и официант молча скользнул прочь.

— Почему вы тогда настаиваете… ресурсы одного только вашего корабля…

— У ИИС свыше ста планетных представительств, и всем им платят клиенты.

— И вы видели эти представительства?

— Я посетил больше сорока в последние два года, а также наблюдал операции и клиентов большинства других.

Марти упер палец в подбородок.

— Вы меня почти убедили.

— Я могу вам сказать только то, что знаю и вижу.

— А этот Тристин Десолл? Поистине всеускользающая душа.

— Он реален, как никто.

— О, в этом нет сомнений. Вы знаете, что он служил управляющим директором самое меньшее пятьдесят лет?

Ван сурово поглядел на Марти.

— Я знаю, что он немолод. Но пятьдесят лет службы?

— Есть слухи, что еще дольше, но мы не можем найти более ранних свидетельств. Есть некто Т. Десолл, который владеет жильем в Камбрии свыше восьмидесяти лет.

— Вероятно, он назван в честь кого-то из своих родных, или просто первая буква общая. У меня с одним из моих отцов одинаковые инициалы, разве что он пользуется своим промежуточным именем, а я первым.

Марти пожал плечами.

— Вполне возможно.

— Вы порядочно знаете об ИИС. Особенно для военнослужащего.

— Порой открываешь, что надо знать понемногу обо всем, — Марти улыбнулся. — Я взял на себя вольность проверить, что там у вас с ремонтом. И предложил генераторы лучше заказанных вами, а станционный ремонтный персонал согласился.

— Весьма признателен, — Ван покончил с салатом, блюдце было убрано и заменено изящной, с золотым ободком, фарфоровой миской, полной супа из диких грибов.

— Я все не мог понять, как вы умудрились их так перенапрячь.

— Мы неожиданно нарвались на лед и обломки, — пояснил Ван. — ИИС делает много работы в почти не картографированных системах, — он попробовал суп, пряный и густой, но не то чтобы тяжелый и жирный.

— Например? — и Марти широко улыбнулся. Ван ответил улыбкой.

— Последнее дело было в Ислине.

Марти поднял брови.

— И у вас там что-то осталось?

— Сорок пять процентов, пока они не измыслят способ забрать и это. Откуда вы знаете?

— Комитет по торговле Монтахе потребовал нашей оценки вероятных военных действий с целью защитить там арджентийские инвестиции, — Марти нахмурился. — Это слишком далеко, чтобы можно было оказать подобающую поддержку… но мы об этом думали. И послали… кое-какую информацию… некоторым другим.

— Вашим коллегам из Хинджи?

— Они несколько ближе, и я не считаю, что им доставляет удовольствие укрепление ревенантцев в этой части Рукава. Мы ограничены в своих возможностях, что бы ни думали другие, — он снова улыбнулся. — Это другая причина, по которой я рад видеть, что вы проводите операции ИИС именно там.

— Отставной командор РКС? — Ван зачерпнул последнюю ложку супа.

— Я бы счел, что как отставной командор РКС из черных тарян, вы, вероятно, куда в лучшем положении, чем могли бы быть, оставаясь в Республике.

— Вы думаете, что… приятие разнообразия… внутри Республики?.. — Ван умышленно оставил вопрос недопроизнесенным.

— Республика вбухала прорву ресурсов в расширение РКС, а это ощутимо сказалось на экономике. Экономические волнения переходят в социальные… — он остановился, ибо появился официант и убрал миски, заменив их главным блюдом, поставив рядом новый стакан, полный почти бесцветного вина для Марти и свежий эль для Вана, хотя тот выпил меньше половины из первого стакана.

Ни один из них не произносил ни слова несколько минут, и Ван наслаждался хрусторогом, по вкусу напоминавшим телятину, но слегка душистей, копченей, с намеком на множество других привкусов, возможно, благодаря маринаду.

— Что вы знаете о директоре Десолле? — спросил Марти.

— Он выглядит и действует, словно был прежде командиром Коалиции, да и признает это. Тщательно держит слово в любой сделке. Я это заметил сам, но при необходимости могу подтвердить наблюдениями, записями и заявлениями дюжины других.

— Его честность неоспорима. Он также великолепный пилот. Возможно, лучший из ныне живущих в Рукаве.

— Это много о чем говорит, — заметил Ван.

— О да, — Марти нахмурился. — Его честность порядком тревожит меня… точнее, степень его честности. Лишь святые или безумцы настолько честны, а я не могу поверить, что он святой. Это, возможно, из-за того, что имел место ряд необъяснимых исчезновений ревенантских судов, и почти всегда его корабль оказывался в том квадрате, — генерал пожал плечами. — Странное совпадение, должен заметить.

— Что еще можно сказать? — согласился Ван. — Но он, безусловно, не действует как безумец.

— Такие не ведут себя дико, — Марти помедлил. — Еще одна закавыка. Записи Коалиции об отставках простираются больше чем на век. Те, что открыты для общего доступа. И там нет упоминания о Тристине Десолле. И все же он явно военный пилот. Здесь невозможна ошибка.

Ван догадался, куда клонит Марти.

— Значит, если он говорит правду, то был пилотом не у Коалиции или был пилотом более ста лет назад? Или он говорит неправду?

— Боюсь, что Десолл говорит правду.

— Вы думаете, он один из горстки бессмертных? — Ван всегда считал рассказы о таких людях сплетнями или нелепыми выдумками.

— Кто знает? — Марти пожал плечами. Затем рассмеялся. — Скажи я такое, разве мне поверят? Кроме того, вы должны составить свое суждение, благо способны рассуждать очень здраво.

Ван не был в этом так уверен.

— Непременно попробуйте флан. Нигде, кроме как тут, нет ничего подобного.

Он последовал совету. Кушанье оказалось великолепным, но не показалось Вану уникальным.

Марти позволил себе кое-какие остроумные высказывания, добрые пожелания и замечания о Нейквене, но ничего больше о Тристане Десолле и ИИС. Или о РКС.

Расставшись с генералом на выходе из «Вида», по дороге обратно в ремонтный шлюз, где содержался «Джойо», Ван пребывал во власти впечатления, что Марти передал ему то, что намеревался. Но вот почему он это сделал? Не казалось, будто генерал думает, что Десолл представляет собой угрозу для Ардженти. Поведение старого знакомого вообще смахивало на негласную поддержку ИИС.

И все же Ван решил попросить Эри еще об одной двойной проверке щитовых генераторов и всего вокруг них. И написать доклад Тристану о том, что он наблюдал в разных системах. Подробно рассказывать о случившемся не стоит, просто о ревенантском присутствии и о военных и экономических действиях.

 

Глава 55

«Элсин» ждал за орбитой Дханнара, восьмой планеты Кушитской системы, когда «Джойо» вылетел из прыжка. Прошел целый час, прежде чем оба судна состыковались, и Тристин присоединился к Вану в командирской каюте.

Вспомнив рассуждения Марти, сложно было удержаться от того, чтобы внимательней прежнего изучать этого пожилого мужчину, когда тот уселся в кресло. Десолл выглядел, пожалуй, лет на десять старше Вана, но, разумеется, не на сорок и не на пятьдесят, а держался и вовсе как молодой.

— Я здесь, — Тристин улыбнулся. — Насколько я знаю, вы не попросили бы меня о встрече, если бы не были крайне озабочены.

— Это так. Все началось на Корвеле. Шеррен Миллер просила прилететь.

— Помню. Я передал это вам.

— Ее беспокоило некое особое затруднение, такое, что она не хотела указывать подробности в послании, которое каждый может прочесть. А именно: невероятный прилив средств… — и Ван последовательно изложил, что застал и сделал в системах Корвела, Ислина и Белдоры. — …Я написал об увиденном, но не о сделанном, — он протянул карточку с данными. — Все здесь.

Беря карточку, Тристин медленно кивнул, как будто ожидал того, о чем ему было рассказано.

— Вас все это не сильно удивило, — заметил Ван.

— И да и нет. Я хотел бы сперва услышать ваше мнение.

— Я понимаю, что происходит. Это болезненно очевидно. Ревяки отвергли открытую военную экспансию и предпочитают ей некоего рода пограничные военные действия. Для начала, они ослабляют систему тем или иным способом, затем наводняют местную экономику кредитами и учреждают новые дела или перехватывают старые. Они часто идут на огромные потери, чтобы получить свою долю на рынке. Затем переходят к подрыву местных политических структур. Могу догадываться, хотя и не знаю, что ревенантцы используют свою церковь как пример оплота стабильности и, вероятно, занимаются какого угодно рода социальной и благотворительной деятельностью… и откликаются на людскую потребность в простоте во времена неурядиц. Даже когда сами создают неурядицы…

— Достаточно точный анализ, — признал Тристин. — Так они действуют уже много лет.

— И вы пытаетесь с помощью ИИС затормозить или остановить их?

— ИИС создавалась не как квазивоенная структура для противостояния Ревенанту.

— Это так, но разве не противостояние им — большая часть того, что нами делается? Мы пытаемся укрепить местные корпорации, конкурирующие с поддерживаемыми Ревенантом хищниками.

— ИИС задумывался для использования экономической, информационной и системной экспертиз, ожидая укрепления местных экономических учреждений и для направления их в русло достижения долгосрочного успеха, — Тристин переменил свою позу в кресле. — Долгая перспектива — это жизненно важная часть нашей работы. Люди все еще генетически запрограммированы или приучены смотреть на жизнь через призму экономики. Все, что мы делаем, имеет экономические обертона, но большинство людей по-прежнему склонно это отрицать. Я чудовищно упрощаю, но есть два существенных взгляда на экономику, существующие, опять же, с глубокой древности. Один можно назвать «большая добыча», другой «собиратель». Жажда большой добычи происходит от охотничьего взгляда на дело. Вы убиваете самую крупную дичь, какая водится, а затем используете эту добычу как можно дольше. Некоторые древние племена преследовали невероятных зверей: мастодонтов, бизонов и других созданий, которые без труда погубили бы отдельного человека. А некоторые были больше собирателями и позднее стали земледельцами, выращивали колосок за колоском и заглядывали вперед. Конечно, в некоторых обществах земледельцы опять устремлялись за большой добычей, а именно, гнались за обильным урожаем одной-единственной выгодной культуры, монокультуры в крайних случаях. Какое отношение это имеет к нам и к ИИС? Философия большой добычи в течение продолжительного времени не действует. Ни социально, ни экономически. Твердо управляемое дело со стабильной отдачей куда лучше, и экономические организации, способные развить такой подход, в сущности, получают более высокие прибыли и лучшие продукты по прошествии времени. Они также добиваются лучшей личной дисциплины. Но почти никогда не гребут золото лопатой, и всегда находится кто-то, пытающийся убедить людей, что большая добыча лучше, — Тристин рассмеялся. — Лучше для главного охотника, если вам угодно, и для нескольких, что идут непосредственно за ним. Но не для большинства людей и большинства обществ.

Вану удалось это понять, но он спросил:

— И какое место занимают в этой картине ревяки?

— О, все очень просто, если подумать об организованных системах верований в экономических терминах. Ревенантская вера — это религиозный эквивалент теории большой добычи. Вы веруете лишь в одну крайне упрошенную систему, делаете то, что велит главный охотник, божество и его смертные старшие сподвижники, и будете вознаграждены большой добычей, раем в загробной жизни. А особо привилегированные — уже здесь и сейчас. Другой аспект этого подхода в том, что он также процветает в условиях хаоса. Чем больше все идет вкривь и вкось, тем больше люди хотят безопасности и простых ответов, а теория большой добычи их дает. Совсем не нужно себя дисциплинировать. Не требуется как-то оценивать двусмысленные жизненные ситуации, случаи, когда вещи не вписываются в маленькие изящные кубики.

Не надо тяжело работать над каждой мелочью день за днем. Все, что считается важным, это верить и следовать указаниям — и безопасность, а там и рай ваши, — Тристин фыркнул. Ван никогда не глядел на вещи с этой стороны.

— Ревяки издавна завели привычку представлять себя как верных семейным ценностям, богобоязненных и нравственных людей, — продолжал Тристин, — даже когда используют любое средство, им доступное, чтобы расширить свою территорию и экономическую власть. Они поклоняются высшей силе, претендуют на этику и нравственность, а затем подчиняют или аннексируют столько независимых систем, сколько могут. Так шло дело в течение многих лет. Более крупные политические объединения: Коалиция, Арджентийская Общинократия и Хинджийское Общежитие — большую часть времени смотрели в сторону, ибо не хотели повторения Эко-Техо-Ревенантской войны со всеми ее экономическими и социальными потерями. Это поощряло ревенантцев продолжать экспансию, особенно, в недавние годы. ИИС сделала все возможное, чтобы пресечь такое развитие событий, но мы не располагаем ресурсами, чтобы даже при самом умелом использовании экономических рычагов совершить что-то большее, чем просто замедление этого развития. И то лишь там, где сами системы нуждаются в помощи и хотят ее. У некоторых систем недостаточно целостности, чтобы сопротивляться. И всегда сохраняется опасность, что другие системы, увидев явный краткосрочный успех ревенантцев, решат последовать их примеру. Эта опасность столь же велика, сколь и ревенантская экспансия.

К несчастью, то, что говорил Тристин, представлялось Вану здравым, возможно, даже слишком здравым.

— Значит, ревяки целенаправленно вызывают экономический и социальный хаос, и вы используете ИИС, чтобы создать порядок, который их остановит? И чтобы предложить альтернативу другим системам?

— Да, альтернативу. Но вот остановить… — Тристин печально покачал головой. — Пока не удается. Мы пытались создавать островки порядка, дабы подать пример людям, показать им на практике, что истинная добродетель, если угодно, бывает практически и экономически вознаграждена.

— И мы всего лишь порой подаем руку истинной добродетели в виде нескольких торпед?

— В древние дни один маршал заметил, что добродетель всегда на стороне больших батальонов. У добродетели нет шансов в мире людей, если она беззащитна. Большинству из нас крайне трудно противиться жажде погони за большой добычей. В течение всей истории люди уступали ей, тратя биллионы на лотереи, где мог выиграть лишь один из сотен миллионов, внезапно вооружаясь для крупных конфликтов, а затем столь же быстро разоружаясь и упуская мир, — Тристин встал и потянулся. — ИИС делает, что может. Вот почему мы фонд, а не корпорация.

— Послушаешь вас, так…

— Все почти безнадежно? — и лицо пожилого мужчины оживила на миг ироническая улыбка. — Нет, далеко не безнадежно. Взгляните, как много систем приняло степенную позицию собирателя. Я думаю, дела просто кажутся безнадежными временами потому, что невозможно считать наши достижения так, как можно считать большую добычу. Они трубят всякий раз, когда загонят зверя, и в то же время большее, что можем мы, — это создать организации и учреждения, которые распространят этический подход через экономический и политический успех.

— А уничтожение ревенантских кораблей — это не большая охота? — спросил Ван.

— Нет. Мы никому ничего не говорим, а в правила такой игры входит хвастовство. Когда мы можем, а это не так уж часто, то устраняем силы, которые привили бы вкус к большой добыче в тех или иных культурах.

— Надеюсь, мы не строим тайно где-нибудь дредноут размером с планету, чтобы уничтожить какой-нибудь более крупный аспект деятельности хищников?

— Никаких дредноутов, — рассмеялся Тристин. — Они требуют ужасной траты ресурсов, — после паузы он добавил: — Впрочем, в конечном счете, это дело персональной этики. Если не наметишь для себя курс, основанный на этике, то тебя продадут тому, кто больше всех предложит, или самому упорному. Так обстоит дело и со мной, и с вами, — Десолл улыбнулся. — Я делаю все проще. Я требую от вас этичных действий и плачу за это. Вы не вправе ожидать этичного поведения от людей, не обладающих инициативой, а можете только вознаграждать за него или наказывать за его отсутствие. Это справедливо и в отношении культур. Их возможно наказывать, вот только большинство прочих культур избегает этого, что часто достойно сожаления.

— Раз уж мы говорим о культурах… можно что-то еще сделать для Белдоры? — спросил Ван, пытаясь изменить тему. Хоть он и пытался действовать в соответствии со своими понятиями об этике, этот разговор тревожил его.

— Вы там хорошо справились, — произнес Тристин.

— Ревенантцы вернутся. Возможно, уже вернулись. Если то закодированное послание не приведет к ним хинджийские корабли. Я сделал копию, чтобы вы взглянули. Самому мне не удалось прочесть шифр.

— В ИИС Камбрии это могут, но, несомненно, в послании мольба о помощи к хинджийцам. Коалиция ничего не сделает. Белдора слишком в стороне. Ее можно считать точкой для прыжка во внутренние районы территории Хинджи.

— Как вы думаете, хинджи откликнутся?

Тристин пожал плечами.

— Не знаю. Они почти такие же вялые, как эко-техи. Предпочли бы избежать конфликта. Могут склониться к помощи, если Белдора согласится стать протекторатом или чем-то еще.

— А белдорцы примут такого рода условия?

— При наличии альтернативы? — Тристин в упор посмотрел на Вана. Тот ответил кривой улыбкой и миг спустя добавил:

— Мы разнесли второстепенный щитовой генератор у Белдоры и перенапрягли главный. Я заменил их у Нейквенского Орбитального Контроля. Там был генерал Марти, ставший теперь заместителем командующего округом. Он послал нам генераторы для крейсера, хотя я таких и не просил.

— Он знает ИИС. Для них спокойней позаботиться, чтобы мы получили хорошее оборудование.

— Вас он тоже знает. Он сказал, что вы лучший пилот в Рукаве. И старейший, — Ван ухмыльнулся. — Похоже, вы неплохо ему известны… или о вас.

— Обо мне, осмелюсь судить. Не могу вспомнить, чтобы мы встречались, но не тайна, что арджентийская разведка идет по следу ИИС много лет, — Тристин рассмеялся. — Большинство не прочь превзойти нас в том, что мы сделали ревякам, но Монтахе не хочет шума и пальбы.

Что ж, достаточно откровенно. Ван решил не преследовать слишком упорно эту тему. Во всяком случае, пока.

— И что мне надлежит делать? Продолжать пытаться расширять деятельность ИИС там, где мы можем? Сворачивать деятельность и получить столько из активов, сколько я смогу в местах вроде Ислина?

— Это то, что мы делали много лет. У вас есть мысль получше? Мы ведь не можем выстроить флот, знаете ли.

— Не больше того, который у нас теперь, — отпарировал Ван. — Меня все еще не покидает чувство, будто ревяки портят больше, чем мы исправляем. Больше, чем исправляет весь остальной Рукав.

— В нынешний миг это так и выглядит, — признал Тристин. — Но все изменится.

Ван не был в этом уверен, но Десолл занимался делом намного дольше!

— Вы когда-либо получали какие-то новые сведения о том, что вызвало заварушку в Скандье? Они все еще склоняются к ревякам?

— Не было совсем ничего нового с тех пор, как вы приняли «Джойо». Кредиты и клоны ведут к ревенантцам. Те отрицают свою причастность, и нет способа доказать, что имело место большее, чем эксцесс отдельного дипломата, — тон пожилого мужчины был высокоироничен.

— Эксцесс отдельного дипломата? И все это приняли?

— Публично. Иначе либо пришлось бы начать войну, либо признать, что они впредь позволят ревенантцам налагать лапу на все, что не принадлежит ведущим державам. А это сильно потревожило бы независимые системы и небольшие державочки.

— Такие как Кельтир и Республика? Там это уже знают.

— Конечно. То была одна из причин, почему вас выпихнули в отставку.

Одна из причин?

— А каковы другие?

— Вам удалось справиться там, где оплошало бы большинство офицеров РКС, а вы не совершенная голограмма РКСовского офицера, и кожа у вас темнее, чем им бы хотелось. Вы были, вероятно, на грани открытия чего-то еще, или они так думали, а поскольку вас не относили к тем, кого намечают на высокие должности, требовалось найти почетный способ избавиться от ставшего слишком известным тарянина.

— Почетный? Убийство почетно?

— Чушь. Вы бы пострадали от сердечного приступа, вызванного вашими ранениями, а затем удостоились бы самых почетных похорон и поминальной службы.

Ван рассмеялся, отнюдь не добродушно.

— Что я мог вот-вот открыть?

— Понятия не имею. Однако вы отдаете себе отчет, что остались единственным уцелевшим с «Фергуса» и единственным свидетелем встречи у Скандьи?

Ван отдавал себе отчет, и еще как, но разве это имело значение? Не следовало ли искать подсказку в кошмарах? Но какую?

— Вы не узнаете, пока не изыщете способ заглянуть в штаб-квартиру РКС, а путешествие в Республику все еще может быть для вас опасно. Очень опасно.

— Я мог бы использовать свою арджентийскую регистрацию под именем Вьяно Альберто, — предложил Ван.

— Могли бы. Подумайте об этом. Если хотите, можете посетить сперва какое-либо из отдаленных представительств ИИС в Республике, в местах вроде Уитэ, Коркенни, Уэксланда.

Что-то было в мысли насчет Уитэ. Ван попытался вспомнить, почему Уитэ могло иметь для него особое значение, но не мог.

— РКС не знают, что я работаю на ИИС?

— Вероятно, нет. Если вы воспользуетесь запасной идентификацией для «Джойо» и не станете спешить в Новый Ойсин, местные командующие РКС могут доложить о вашем визите, как о чем-то обыденном, если вообще обратят на вас внимание.

— Вы могли бы…

— Не мог бы. Во-первых, я не знаю их культуру так же хорошо, как вы. Во-вторых, я занят проектом по технологии переноса энергии и не могу надолго забросить его прямо сейчас. Время начинает изрядно поджимать.

— А что за проект?

Тристин склонил набок голову и поджал губы. Наконец, он заговорил:

— Я уже раньше рассказывал вам об этом. Я работал над этим много лет. Здесь есть кое-что, чего мне не полагалось бы знать, ибо идея фархканская, но я убедил их помочь мне, предпринял своего рода шантаж, а именно подчеркнул, что если я возьмусь за дело не с того конца, им это может не понравиться. Теперь у меня есть прототип, и я надеюсь им воспользоваться как рычагом, чтобы посмотреть, помогут ли они.

— А каков прототип? — спросил Ван.

— Это можно назвать новым способом генерировать и переносить энергию.

То был не вполне точный ответ на вопрос.

— И вам удалось добиться, чтобы они передали вам технологию? Фархканы не очень часто настолько идут кому-то навстречу.

— Возможно. Потому что, неверно использованные, их достижения могут быть крайне опасны. Они могли желать убедиться, что я стану работать корректно. Я не хочу говорить больше. Я могу оказаться в весьма дурацком положении, если затея провалится, — Тристин улыбнулся. — Но могу оказаться в скверном положении и если дело пойдет. Как только все будет готово к внедрению, я подключу вас.

— Что…

— А как поживает «Джойо»? — Тристин не обратил внимания на попытку задать новый вопрос. Ван это стерпел. Он уже пытался разузнать что-то тремя различными способами, но Десолл сказал ему не больше, чем хотел. И скажет лишь тогда, когда будет готов, но не раньше.

— Мне нужно возвращаться на Пердью. Думаю, у меня остались три торпеды.

— Ваше послание на это намекало, — ответил Тристин. — Я привез двадцать как груз. Нам придется повозиться с ними самим, чтобы это знали лишь мы четверо.

Ван кивнул.

— Вам понадобится спуститься на планету в Куше. Прежде чем я получил ваше послание, Нинка доставила туда уинкурские шаблоны, и они лежат в представительстве ИИС. А теперь… теперь нам надо перенести торпеды и проводить вас к Кушу.

До последних слов Тристана Ван не вполне осознавал, что он, Десолл и два техника — единственные, кому предстоит переносить торпеды с «Элсина» на «Джойо». Его мало волновало, под видом чего привезены торпеды, но тогда уже куда меньше волновало и то, что случилось бы без них.

 

Глава 56

Шаблоны ждали на планете, и Ван дал Эри выходной, когда те были подняты на челноке, а затем загружены на корабль с кушской орбитальной. На следующий день взял выходной он сам, пытаясь отрешиться от чувства вины, пока спускался на планету в челноке, чтобы встретиться и пообедать с Эмили Клифтон. Он напоминал себе, что оплатил перелеты на челноке из собственного личного счета и что не брал выходных месяцами, но не мог удержаться от беспокойства из-за того, что могло совершаться в Республике.

Ван напоминал себе также, что Эмили может просветить его насчет республиканских дел. И это помогло противиться чувству вины, хотя он знал, что не следует искать довод, связанный с работой, для оправдания удовольствия, особенно если речь идет об обеде с женщиной, которой столько времени не видел. Притом, трудно было бы полностью оправдать затраты десятков миллионов кредитов на полет к Кушу на «Джойо» только по личным причинам, а кредиты, которые на это ушли, он точно не мог бы взять с личного счета.

Клифтон ждала около усеченной пирамиды посольства Республики на предвечерней жаре, от которой все выцвело, сооружения сверкали ослепительной белизной, а горизонт расплывался в дымке. На Эмили был темно-зеленый костюм, дивно оттенявший светлые волосы. Но в ее серых глазах Ван заметил усталость.

Она дважды взглянула на него, прежде чем заговорить.

— Командир… то есть, командор…

— Ван, — ласково напомнил он. — Просто Ван, — и, помолчав, спросил. — Как далеко отсюда «Маркеш»?

— Около полущелчка, но сегодня будет жарко даже вечером.

— Для меня полщелчка не помеха, — он заметил, что костюм Эмили, хотя и темен по цвету, сделан из легкой охлаждающей ткани, которая превращает тепловую энергию в прохладу. — Айда?

— Прекрасная мысль. Ваша одежда не для такой жары.

Клифтон была права. Ван порядочно вспотел, когда они добрались до ресторана.

Внутри «Маркеша» было прохладно, но светло, и он это оценил — терпеть не мог мест, где прохлада подразумевала полутьму. Женщина проводила их к угловому столику, тщательно огороженному с обеих сторон низкими веерообразными папоротниками в больших мраморных горшках.

— Вы бы не желали чего-нибудь выпить? — официантка посмотрела на Вана. А он на Эмили.

— Ледяной алмарин.

— Светлый эль. Холодный.

— Алмарин? — переспросил Ван после того, как женщина их оставила.

— Местный чай. Полагаю, технически это не чай, его получают не с чайных кустов, но в нем присутствует кофеин, а вкус еще лучше.

— Надо будет запомнить.

— Когда вы прилетали в прошлый раз, то сказали, что по-настоящему пока не приняли все свои обязанности. Что вы еще делаете, кроме пилотирования? — Слабая усмешка возникла на ее лице и пропала, когда она добавила: — У вас должно было появиться какое-то представление за эти два года.

— Я жалею, что не смог вернуться сюда раньше… — и Ван беспомощно пожал плечами.

— Мы все зависим от того, чем занимаемся, — Эмили рассмеялась столь же иронически, сколь и печально. — Если мне не удастся продержаться еще хотя бы несколько лет на дипломатической службе, я не получу квалификации для ранней отставки. А если не зачтут мой срок службы в РКС, мне и вовсе ничего не светит, — она поглядела на Вана. — Простите. Вы говорили о своих делах.

— Помимо того, что я главный пилот «Джойо», я также старший директор. Это означает сочетание обаяния и сметки, чтобы совершенствовать дело, а также устранять неполадки. Между тем я куда больше нуждаюсь в совершенствовании.

— И что вы делаете, когда приходится устранять неполадки?

— Даю советы и надежду, если коротко. В одном представительстве желали, чтобы я заглянул. И ничего не говорили, пока я туда не попал. Они там наблюдали невероятные финансовые поступления, совершенно непредвиденные. Директор вела себя правильно, но ее беспокоило, куда все это ведет…

— А что там было? Или есть?

— Малые корпорации и частные лица бегут из систем, покоряющихся Ревенанту, и обосновываются в системе, где у нас то самое представительство, — им подали напитки, и Ван отхлебнул глоток эля.

— Слишком много денег, и сравнительно мало трат на товары и услуги?

— Именно. Была выработана стратегия, а затем я улетел, и мы оба надеемся, что она поможет.

— Не думаю, что это было так просто. У меня такое чувство, будто немногое вокруг вас вообще было просто. С самого раннего вашего детства, хотя вы никогда ничего об этом не говорили.

— Мне выпало счастливое детство.

— Я не сказала, что вы не были счастливы. Я сказала, что все было непросто. Готова также спорить, что счастья убавилось, когда вы подросли.

Ван беспомощно пожал плечами.

— Похоже, вы очень много знаете. Скажите что-нибудь еще.

Эмили рассмеялась.

— Скажу, — прежде чем заговорить, она позволила себе продолжительный глоток алмарина. — Вам не нравится, когда люди обманывают, но вы можете использовать чистую правду столь же хитро, сколь другие ложь.

Ван преувеличенно содрогнулся.

— Вы попросили сказать что-нибудь еще.

— Продолжайте, — ответил он с насмешливой покорностью.

— То или иное изводит вас годы спустя, — она помедлила. — Корделия сказала, что вы упоминали о кошмарах, в которых все еще видели «Регнери».

— Это правда, — признался Ван. — Не часто, но нет-нет да снится и теперь, — и, вероятно, будет всегда, подумал он, а заодно и те необъяснимые кошмары о «Фергусе».

— Вы из тех людей, которые не могут легко отвернуться от головоломки или досадной ошибки.

Так ли это? Он так по-настоящему и не выяснил, что стояло за нападениями на него. И не разрешил загадок «Коллинза» и «Фергуса».

— Не может быть правдой, что это так по вам бьет, иначе вы нашли бы оправдание тому, что потратили слишком много времени на себя.

Ван простонал:

— Думаю, в нужный миг у меня было достаточно честности.

Если даже Эмили права, ему следовало попытаться разыскать пропавшие корабли, пусть на них и махнули рукой все прочие. Он должен был.

— Лишь в один миг?

— Дайте что-нибудь пожевать, — Ван заметил снующую по залу официантку и огляделся.

— Вон та зеленая кнопка, — подсказала Эмили.

Он нажал кнопку и был вознагражден спроецировавшимся перед ним меню.

— Что здесь хорошо?

— Почти все, но я терпеть не могу кальмыбу.

Ван поднял брови.

— Итог одного эксперимента, проведенного во время изменения окружающей среды в целях колонизации. Кальмыба — это сокращенно кальмаровая рыба. Здешние жители находят ее вкусной. Но для меня… — Эмили скорчила рожицу.

— Склизко?

— Это еще мягко сказано.

Ван в любом случае не заказал бы рыбу, но был признателен за совет. Официантка подошла к столу.

— Золотой тыквенный суп и ягненка с розмарином и яблоками, — заказала Эмили.

— Изумрудный салат и еще одного ягненка, — он поглядел на Эмили. — Вы бы не хотели выпить что-нибудь еще?

— Алмарин превосходен.

Ван кивнул, и официантка скользнула прочь.

— Я не была уверена, что снова о вас услышу, — медленно сказала она. — В прошлый раз вы пробыли тут недолго.

— Тогда у меня не было выбора, — объяснил он. — И я это говорил.

— А я подумала, вдруг вы просто придумали повод, чтобы удалиться.

Ван спросил себя, не дразнит ли она его хоть немного.

— Ничуть. Я бы ни за что вас не покинул, — он чуть не покраснел, делая это невольное признание. На миг Эмили опустила глаза. Ван воспользовался этим мигом, чтобы поглядеть на нее. И ему понравилось увиденное, как, впрочем, и всегда. Ее глаза вновь поднялись.

— А на этот раз вы свободны надолго?

Нет, она его явно дразнила, присутствовал какой-то особый тон.

— На этот раз времени чуть больше. Но мне все же надо успеть на полуночный челнок.

— О, я польщена.

Ван пожалел, что недостаточно находчив, но у него всегда возникали заминки с женщинами.

— Вы… ну скажем, вы заслуживаете, чтобы вам льстили.

Женщина, которую он считал такой собранной, покраснела.

Затем покачала головой.

— Не могу поверить…

— Чему не можете поверить? — спросил он с улыбкой.

— Вам.

— Что… я не хотел вас задеть. Надеюсь, что я не…

— Нет! Нет, — и вдруг она разразилась смехом. — Вы меня не задели. Ничуть. Надеюсь, и вы не в обиде. Но я всегда представляла вас таким спокойным, таким сдержанным. Все ваши комплименты в посольстве были… такими профессиональными. Даже последний визит…

Ван почему-то пожалел, что оказался таким профессиональным.

— Может, мне следовало бороться с профессионализмом?

Эмили протянула руку, коснулась его руки и торопливо произнесла:

— Вы были очаровательны. По меньшей мере, для меня. Корделия из-за вас до смерти испугалась.

— Я никогда…

— Она сказала, что вы провели бы корабль сквозь солнце, чтобы поступить правильно, и ей трудно было это понять.

Ван знал, что не настолько этичен.

— Надеюсь, я никогда не вел себя как дурак.

— Вы знаете, что я имела в виду…

Он опять улыбнулся.

— Я очень стараюсь, но не думаю, что до такой степени этичен.

— Нет. Конечно, не этичны. Ничуть. Смотрите. Вы рисковали жизнью, чтобы остановить «Ветачи». Сразились с тремя вооруженными молодчиками, сами безоружный, чтобы защитить водителя, которого едва ли знали. Бросились на восьмерых убийц, чтобы спасти премьера. И я даже не знаю многого другого, что вы сделали.

— Все мои поступки можно назвать глупыми или безрассудными.

— Можно.

— Спасибо за согласие.

Оба умолкли, когда появилась официантка с супом и салатом. Эмили немедленно зачерпнула несколько ложек супа.

— Простите меня, я сегодня не очень-то много ела.

— Сказали бы мне… Я пришел бы раньше.

Она покачала головой.

— Мне не удалось бы раньше уйти, — съев еще немного супа, Эмили поглядела на Вана. — Мы говорили о безрассудстве и этике. Но быть этичным в наши дни всегда означает быть безрассудным. Возможно, так обстоят дела в любом технологическом обществе.

— Вы так думаете? — Ван указал на зелень. — Хороший салат.

— Знаю. Я его уже пробовала, — она помолчала, затем продолжила. — Не могу привести причины или просто веского довода. Просто у меня такое чувство. Может, потому, что технология ускоряет движение информации и требует более быстрого принятия решений, а когда люди торопятся, у них не больно много времени думать, правильно ли что-нибудь.

— И все же бывают еще нравственные люди, — напомнил Ван.

— Верно. А как насчет такого? Есть малая группа людей в любом обществе, которые инстинктивно этичны, и есть группа инстинктивно неэтичных. Но большинство посередине. При развитой технологии легче сосредоточиться на своих интересах и на том, что можешь сделать, а не на том, что должен, и это отталкивает всех, кто посередине от той степени этичности, которая для них возможна.

— Здесь есть рациональное зерно. И еще какое. Я об этом не думал.

— Вам не хватает РКС? — спросила Эмили.

— А что?

— Вы кажетесь счастливей некоторым образом, и все же… задумчивы и печальны, — она покачала головой. — Что-то не так. Чего-то не хватает.

Ван знал, чего не хватает, или отчасти знал. Женщины через стол от него.

— Мое нынешнее место — это компенсация. Во многом, — он склонил набок голову, пытаясь прикинуть, как бы поточнее сказать то, что хочется, чтобы и не темнить, и не слишком напрямик. — Там все так высокоинтегрированно… в смысле, корабль, что в экипаже лишь двое.

— Вы и техник?

— Эри хороша, но по возрасту почти годится мне в матери, — Ван рассмеялся. — Я преувеличиваю. Она старше, но похожа больше на тетушку, как я полагаю.

— Тетушка — это определенно лучше, чем мать, — Эмили наблюдала, как официантка забирает ее пустую глубокую тарелку и заменяет плоской, на которую положен ягненок с приправой, окруженный яблоками, не похожими ни на тушеные, ни на сушеные, ни на обжаренные, но воплощающими черты всех этих способов приготовления. Затем пустая тарелочка Вана из-под салата тоже была заменена.

Он не понимал, как основательно надоела ему однообразная, пусть здоровая пища, приготовленная на «Джойо» с помощью формуляторов, пока не отведал этого ягненка.

— Очень хорошо. Великолепно.

— Еще бы, — промямлила Эмили.

Несколько минут они ели в молчании.

— Что происходит с великой и славной Республикой Тары? О ней имелось не больно много новостей там, где я был.

— Вы не слышали? — она нахмурилась. Вану не понравилось такое выражение ее лица. Некоторые могут хмуриться, выражая мягкое неудовольствие. Хмурый же взгляд Эмили всегда означал крайнее раздражение, даже когда она не была настолько раздражена. Его пугала мысль, что девушка может быть недовольна им.

— Что не слышал? — он слегка пригубил свой эль.

— Маршал Имон исполняет обязанности премьер-министра. Было нападение в День Основателя, во время больших торжеств. Вполне возможно, что-то вроде того, что случилось в Скандье. Был убит весь кабинет, включая и министра обороны…

Ван подавил дрожь. Вроде того, что случилось в Скандье?

— Они раскрыли, кто за этим стоял?

— Нашли трех из злоумышленников, но те уже были убиты. Граждане Республики… двое с большими кельтирскими связями… и один с Сулина.

— Это меня пугает. Не могу вообразить кого-то связанного с Кельтиром в такой роли, — признался Ван, — а кого-нибудь с Сулина и подавно, даже учитывая, как там шли дела, потому что это просто не…

— Не что?

— Не сулинский образ действий. Мы уже давным-давно поняли, что путь прямой конфронтации неплодотворен, если только не на вашей стороне сила, а у Сулина ее нынче, разумеется, нет, — он поджал губы. — И то, что они свалили это на Сулин, пугает меня. И здорово.

— Это показалось странным. Я не могла понять, что приобрел бы любой кельт или сулинец. Ничего не выиграл бы и посол, и командир Мак-Илхенни.

— Я тоже не понимаю, — Ван подумал, а не приложили ли руку ревенантцы, и не выгодно ли им настроить две меньшие державы друг против друга. — Значит, РКС управляют Республикой?

— Маршал утверждает, это временно, — она оглянулась и понизила голос. — Я подумывала, не поселиться ли здесь постоянно. Пока что не могу, и отставки просить рано, и здесь слишком жарко, но…

Ван понял.

— Маршал не назначил новые выборы?

— Говорят, они пройдут до конца года.

— Есть в какой-нибудь системе недовольство? Протесты?

— Насколько мы слышали, почти все приняли, пусть нехотя. Были кое-какие протесты на Сулине, — она осеклась. — Простите.

— Все в порядке. Мне стоит знать.

— Они были мирными, но РКС все же послали миротворческое подразделение, правда, никто не пострадал. Это то, что нам известно. Некоторые системы, более воинственные, вроде Гэрлоха и Кула, провели революции, прося маршала Имона выставиться на пост премьер-министра.

— Но это… — Ван не знал, что и сказать. Эмили опустила взгляд, и настало долгое молчание.

— Вы однажды начали что-то говорить об офицерах РКС, — произнес он с улыбкой. — Давным-давно. Я всегда думал, а что это могло бы быть.

— Как, вы помните? — в ее голосе не звучало такое уж недоверие. — Беседу более чем трехлетней давности?

— Что вы тогда собирались сказать? — не отступал Ван.

— Это важно?

— Для меня — да. В конце концов, я отставной офицер РКС, даже если теперь просто-напросто командую судном частного фонда. Итак… что вы едва не сказали?

— Вы этого не оставите, не так ли?

— Кое-чего никогда, — он ухмыльнулся.

— Давайте скажем, что в отличие от некоторых техников, я с удовольствием работала на кораблях и осматривала новые планеты. Мой ранний опыт общения с офицерами РКС… ну, он был не настолько благоприятен, насколько мог быть. Более поздний опыт, особенно кое-какой уже совсем поздний, был благоприятней.

— Вы видели офицеров в не самой лестной позиции.

— Наименее лестная позиция — это снизу. Вы видите изнанку вещей. Сами знаете, — она улыбнулась.

Ван молча впитал ее улыбку, испытывая удовольствие.

Ненадолго можно было забыть, что ему надо назавтра вылетать к Коркенни. Он сам сделал такой выбор, но теперь смотрел вперед без особой радости. Там, возможно, получится войти в Республиканскую базу данных и больше узнать о «Коллинзе» и «Фергусе». Возможно.

 

Глава 57

Традиционно, одним из фундаментальных вопросов за каждой взвешенной попыткой определить этичность поведения всегда было, есть ли абсолютный стандарт у морали или этика может определяться только для индивида или культуры, в которой живет индивид.

Ценности, этика и общество

Универсальный абсолютизм и культурный релятивизм неэтичны сами по себе. Приложение универсального абсолютизма не только непрактично, но может оказаться и неэтичным. Вселенная столь сложна, что непременно начнутся конфликты между такими стандартами в реальном приложении, если только стандарты не столь расплывчаты, что выражают лишь самые общие чувства.

Экстон Ленд

«Будьте добры друг к другу» — это хорошее общее правило. Но оно не квалифицируется как этический стандарт, потому что диапазон интерпретаций слова «добрый» столь широк, что предполагается невероятная осторожность. Здесь даже не принимаются во внимание проблемы, возникающие, когда общество должно как-то поступать с неэтичными, а то и действующими насилием индивидами.

Новый Ойсин, Тара

Есть действительно этический абсолют для любой ситуации, в которой может оказаться индивид, но каждый из этих абсолютов существует только для данного индивида в данное время в данной ситуации. Такой индивидуальный абсолютизм не то же самое, что культурный релятивизм, так как культуры могут быть, а часто и являются полностью неэтичными и аморальными даже по собственным признанным стандартам. То, что практика или стандарт культурно приняты, не делает их этичными. Были культуры, которые считали себя нравственными и оправдывали рабство, совершали геноцид и убийства младенцев, поддерживали неравенство прав по половому признаку или признаку сексуальной ориентации.

1117 С.Е.

Принципиальные практические проблемы с индивидуальным моральным абсолютизмом таковы: во-первых, никто не может выработать действующий общественный моральный код на этом основании; во-вторых, любой индивид может объявлять неэтичное поведение нравственным в особой ситуации, что, учитывая человеческую природу, скоро вылилось бы в бесконечные самооправдания наиболее аморальных действий. То есть, практические проблемы обессиливают не абсолютную индивидуальную нравственность, но ее общественное применение…

Что, как показывает практика, действительно необходимо для общества, так это светская легальная структура, которая подтверждает основные этические принципы (например, запрет убивать или ранить других; запрет воровать или обманывать, и т. д.), а также обеспечивает структурированный форум, такой как суды, где у обвиняемого есть неоспоримая возможность показать, что при данных обстоятельствах его поведение было настолько нравственным, насколько дозволяло положение. Подобная общественная структура действует, однако, как продемонстрировала история, только когда большинство индивидов в обществе охотно жертвуют потенциальным собственным интересом ради справедливости. Такие общества редко существовали долго, потому что большинство индивидов, в конечном счете, ставят немедленную личную выгоду выше сохранения общества надолго.

Чем скорее и шире принимается это «евангелие жадности», тем стремительней общество теряет всякое этическое основание, и тем быстрее сеет семена своего разрушения…

 

Глава 58

Ван выпрямился в командирском кресле, вновь проверяя ИЭВ и мониторы, как только «Джойо» вышел из прыжка от Уинкура, где были переданы заказчику обещанные шаблоны для формуляторов. Коркеннийская система выглядела как положено: ни чужих кораблей, ни лишних судов РКС. Только обычный отряд корветов: один на стоянке и два патрулируют вокруг самой планеты Коркенни по высокой орбите.

Наконец, после восьмичасового продвижения внутрь системы, которое Ван провел в состоянии полудремы, он вышел на контакт.

— Коркеннийский Орбитальный Контроль, Корабль Коалиции «Джойо» просит разрешения подойти и назначения шлюза.

— Корабль Коалиции, повторите.

— Орбитальный Контроль, это Корабль Коалиции «Джойо», просьба разрешить подойти и назначить шлюз. Параметры следуют.

Ван передал параметры измерений и массы, а затем ждал ответа, пока «Джойо» двигался в направлении станции.

— Корабль Коалиции «Джойо», вам разрешено встать в чарли 3. Сообщите предполагаемый срок пребывания в шлюзе. Просим Галстанскую гарантию.

— Орбитальный Контроль, предполагаемый срок четыре дня, возможно, пять, гарантия следует.

— Гарантия принята. Не требуется ли разгрузочная тележка?

— Не требуется до отбытия, Контроль. Запросим позднее.

Вану вообще не должны были понадобиться никакие приспособления для перемещения тяжестей, но он хотел создать впечатление, будто его корабль ждет груз. Он, в конечном счете, принял компромиссное решение: привел сюда «Джойо» с коалиционной регистрацией, но сам явился как арджентянин Виано Альберто. Документы были подлинными, и любая проверка подтвердила бы, что Виано Альберто постоянно живет как иностранец на Сильвии и служит директором в ИИС. Если кто-нибудь на Коркенни случайно станет целенаправленно искать Вана Кассия Альберта, на него, конечно, рано или поздно обратят внимание.

Но не было причин считать, что кто бы то ни было, исключая РКС, желали бы знать, где находится Ван. Ему приходилось верить, что маршал Имон и субмаршал Викри пока что полностью не превратили Республику в полицейское государство, если у них и впрямь было такое намерение, хотя в этом вопросе Ван не был склонен к оптимизму.

Он подвел «Джойо» к чарли 3, затем дал сигнал для привода в действие амортизаторов.

— Контроль, «Джойо» у шлюза чарли 3, сбрасывает энергию и готов подключиться.

— Разрешено подключение к энергии станции, «Джойо».

Ван одно за другим выполнил все стандартные действия по шлюзованию для продолжительной стоянки. Затем расстегнул ремни и встал.

— Сэр? — Спросила Эри со второго места. Ван кивнул технику.

— Вам сейчас понадобится, чтобы я несла вахту на корабле, — заявила она.

— Безусловно. Я вполне могу примчаться сюда, удирая от погони. В Республике политические безобразия, и случиться может все. Равно как и ничего.

— Это было бы самое лучшее, — тон Эри указывал невероятность столь славной возможности. Ван рассмеялся.

— Все, что мы можем сейчас сделать, это посмотреть, — он скользнул в свою каюту и воспользовался тамошним оборудованием, чтобы соединиться с сетью станции. Ближайший челнок спускается в Уотфорд через три часа, и тогда Ван совершит посадку в четыре утра по местному времени. Следующий отбывал восемь часов спустя, и он заказал себе там место. Затем полюбопытствовал насчет местных политических и экономических новостей. И тех, и других отыскалось мало. Точнее, объем-то большой, а сведений в нем с воробьиный нос.

«Землетрясение в Роке Нитбруке…»

«ПМ Имон сообщает о росте продуктивности…»

«Коркенни лучший по здоровью мир в Республике…»

«Имон побуждает выпускников идти на общественную службу…»

«Найден похититель Нельсона…»

«Рост показателей бизнеса после ослабления ограничений…»

Этот заголовок привлек внимание Вана, но особых подробностей в заметке он не нашел, там просто говорилось, что действующий премьер-министр снял наиболее обременительные ограничения по экономической безопасности из наложенных двумя неделями ранее, и показатели бизнеса уже свидетельствуют о сильном улучшении и возвращении к почти нормальному состоянию дел. Ван только головой покачал, особенно убедившись, что ни одно из сообщений, вызванных им, ничего больше об этом не рассказывало. После двух часов почти бесплодных поисков он прекратил их, позаботился о еде для себя и Эри, а поев и прибрав на камбузе, решил, что день закончен, и отправился спать. Впервые за несколько дней ему выпал непрерывный сон до тех самых пор, когда понадобилось поспешить одеться и двигаться на посадку на челнок.

Ван попал в Уотфорд около полудня по местному времени, и в этом ему повезло. Порой корабельное время оказывалось никак не согласовано с планетарным или временем любого пункта назначения. Он позаботился о номере в «Уотфордской Марке» на имя Виано Альберто, потому что сомневался, что управится с делами за один неполный день, и при нем был чемоданчик с самым необходимым для ночевки. Наемный планетовоз доставил его к скромному сооружению в финансовом районе на западном берегу Уотфорда. Здания, сходные, но не одинаковые и с немногочисленными украшениями, вызывали ассоциации именно с деловым центром. ИИС располагался на втором этаже, куда вел витой пандус, покрытый шитыми золотом коврами, знававшими лучшие дни. Ван зашел в представительство.

— Сэр? — спросила пожилая женщина у простой консоли.

Он вручил ей свое удостоверение ИИС.

— Старший директор Альберт, явился повидать директора Генри, — Ван без удовольствия воспользовался настоящим именем, но скрой он его, это сказало бы еще больше. Скептическое выражение исчезло с ее лица, как только она поглядела на экран считывателя.

— Да, сэр. Минутку, — встала и подошла к запертой двери, которая отворилась, чтобы ее впустить. Ван стал изучать приемную, пустую, не считая его. Растение, близкое к папоротникам, стояло в углу у окна, поникнув от недостатка воды, часть комнаты, отведенная для посетителей, выглядела запущенной и пыльной.

— Директор Альберт?

Ван обернулся.

— Директор Генри примет вас.

Он почти возликовал. Им с директором Генри лучше увидеться поскорее. Улыбнулся.

— Спасибо, — и прошел в открытую дверь, воспользовавшись вкраплениями, чтобы ее за собой затворить.

Морган Генри был ростом с Вана, но тяжелее, особенно в талии, у него были потускневшие рыжие волосы и веснушки, тоже выцветшие.

— Должен сказать, что я не ожидал визита одного из старших директоров, — и Генри широко улыбнулся. Слишком широко, как показалось Вану. — Ни старшего, ни управляющего директора. Прошло несколько лет с тех пор, как здесь побывал директор Десолл.

— Верно. И это одна из причин, по которой я взят на службу. Директор Десолл стал находить, что не может позаботиться о нашем расширяющемся деле так тщательно, как ему хотелось бы, — Ван ответил на улыбку, а затем без приглашения выбрал для себя стул напротив Генри.

Усевшись, он задействовал вкрапления, чтобы подключиться к архивам ИИС. Прямой ключ был блокирован, но все служебные сети ИИС имели по три дополнительных пункта доступа, рассчитанных лишь на вкрапления либо Тристина, либо Вана. Десолл никогда о таком не упоминал, но было достаточно ясно, что пожилой шеф куда больше чем просто бывший пилот, и, вероятно, прошел через некоего рода мощную системную тренировку.

— Как здесь дела? — небрежно спросил Ван, одновременно прикасаясь к файлам по главным клиентам и начав с АмалГСа.

— Здесь трудно. С самого Дня Основателя… с происшествия.

— Наслышан. Но каким образом это задело ИИС и его клиентов? — он изо всех сил старался выглядеть любезным и внимательным, наблюдать за Генри и просматривать файлы, и все одновременно.

— Это довольно сложно объяснить… — начал Генри.

— Понимаю, насколько все могло запутаться, но буду благодарен за ваши соображения, — не уступал Ван. И в то же время дошел до последних новостей в файле АмалГСа. Корпорация приняла деликатное предложение от ДИС, тарской компании, базирующейся в Новом Ойсине. Даже на первый взгляд стало ясно, что финансовые условия совершенно нелепы с экономической точки зрения. Куда важнее, что передача произошла без предварительного извещения на обычной ежегодной встрече и была незаконна с точки зрения планетарного права Коркенни, равно как и права республиканского.

— Все стало очень сложно, директор… Альберт…

— Весьма признателен. Как платежеспособность по счетам? И поступления? Кажется, за последние полгода цифры низкие.

— И будут еще ниже.

— Вы не могли бы коротко рассказать, что происходит с АмалГСом? В частности, мне любопытно, почему вы не голосовали против его вхождения в ДИС? Это, разумеется, отрицательно сказалось бы на доходах… Я правильно понял, что было расторгнуто прежнее соглашение?

Лоб Моргана Генри начала обволакивать слабо посвечивающая испарина.

— Не все так просто. Или слишком просто. У нас не было выбора.

— Возможно, нам следует тогда встретиться с управляющим директором Смитерсом, чтобы обсудить дело.

Генри покачал головой.

— Он в отставке с прошлого месяца. Новый управляющий директор Джеральд Адамс.

Ван кивнул.

— Это вполне приемлемо. Не договоритесь ли вы о встрече для нас завтра утром?

— Я мог бы устроить это для вас, сэр. Нет, боюсь, не могу. Моя дочь… Ей завтра предстоит одна сложная медицинская процедура.

— О, простите. И какого рода процедура, если можно узнать? — Сдержанно, но настойчиво спросил Ван.

— У нее какое-то повреждение мозга, очень близко к мозжечку, что-то очень хитрое.

Это вызывало сомнения, но не хотелось обострять обстановку и называть местного сотрудника лжецом в первый же час знакомства.

— Понимаю вашу озабоченность. Если вам все же не трудно устроить для меня встречу… Давайте-ка, я подожду здесь.

— А… да. Посмотрю, что может сделать Мора.

Как только Генри покинул помещение, Ван сосредоточился на файлах другого клиента. И только начал изучать файл Коркенни Лимитед, как Морган вернулся.

— Управляющий директор Адамс с великим удовольствием встретится с вами в десять утра, если это удобно.

— Великолепно, — Ван улыбнулся. — Теперь… Я с признательностью выслушал бы ваше мнение о том, как происшествие в день Основателя задело Коркенни и ИИС, — он решил не налегать больше на дела с клиентами. Пока. Файлы АлмаГСа, пусть быстро, были прочитаны, и толку от этого вышло мало. И чувствовалось, что от других тоже не будет, во всяком случае, без тщательного ознакомления, а Ван не хотел использовать против Генри тяжелую артиллерию, пока не узнает больше.

Морган сел в свое кресло, принужденно улыбаясь.

— Вы знаете, что случилось?

— Только что какие-то экстремисты истребили большинство министров Республики.

— Всех. И даже разрушили весь фасад Парламента в Новом Ойсине. Новый премьер-министр уже начал работы по восстановлению, что может занять годы.

— Понимаю. Как это затронуло Коркенни и ИИС?

— Премьер-министр Имон провозгласил военное положение. Затем заморозил все переводы активов вне Республики, пока бюро Разведки не идентифицирует источники финансирования убийц. Это, конечно, остановило наши переводы по договорам и комиссионных в ИИС Камбрии. Мораторий снят две недели назад со всех планет, кроме Сулина и, конечно, тех, что близки к Кельтиру. Мы полагаем, что будем способны совершить эти переводы на следующей неделе или около того. Нужно подождать других. Поскольку ИИС преимущественно принадлежит иностранным владельцам, они могут платить только за прямые услуги, обеспеченные местным представительством.

Ван кивнул. У него было ощущение, что последнее предложение самое правдивое и что Генри скрывает больше, чем обнаруживает.

— До нас дошло не очень много новостей о замораживании активов.

— Нет, сэр. То была часть экономического регулирования во имя безопасности. Министерство Экономической Безопасности разослало указания во все корпорации и финансовые учреждения. Финансовые учреждения несут ответственность за принуждение и образование своих клиентов…

Ван впервые в жизни слышал о министерстве Экономической Безопасности. Разумеется, год назад такого еще не существовало.

— Продолжайте. Что еще?

— Мы все должны были подтвердить повиновение. Отказ от повиновения расценивался как уголовное преступление…

Чем больше рассказывал Генри, тем тревожнее становилось Вану. Завтра его, вне сомнений, ждало испытание.

 

Глава 59

Вану не особенно хорошо спалось, несмотря на роскошь «Уотфордской Марки», но его хотя бы не мучили жуткие видения. Не исключено, лишь потому, что он просто дремал, и сон не был достаточно глубок для любых видений.

Встав рано, Ван воспользовался системой отеля, чтобы попытаться найти больше об экономическом регулировании, чем удалось почерпнуть у Генри. И нашлись тысячи страниц, где затрагивался каждый аспект финансов и коммерции. Первые сто составляли, фактически, преамбулу и обоснование, начинавшиеся на следующий псевдоюридический лад:

«Поскольку Республика Тары, а также принятые в нее и ассоциированные с ней системы и ее владения были атакованы самым злодейским образом, и поскольку нападение стало возможно благодаря поступлению денежных средств через соответствующие каналы и процедуры…»

Ван покачал головой. Неужели никто не спросил, как ограничение поступлений извне может оказать воздействие на внутренний перевод денег для таких террористических операций? Или как ограничение финансовых вложений укрепит экономику? Или какие потери понесут на этом предприятия Тары и ее граждане?

Он попытался найти подытоживающий документ. Ничего. В ответ на любое слово, задаваемое им для поиска, выпадала отсылка к тем самым предписаниям о регулировании. А страниц было так много, что не хватало времени для усвоения даже части предписаний, уже пора было поесть и готовиться к встрече. Не попросить ли перенести встречу на более позднее время? Эта мысль ему тоже не понравилась, ведь чем дольше он задержится на Коркенни, тем более вероятно, что РКС узнают о его присутствии. Может, и не узнают, может, им до него и дела нет, но Вану не хотелось играть с огнем.

В то же время он все спрашивал себя, почему Тристан предложил ему это путешествие. Его шеф никогда и ничего не предлагал без цели. Десолл явно желал, чтобы Ван сам совершил некое открытие, поэтому возникали сомнения, что дело только в потере ИИС доходов, поступавших из Республики. И трудно было просто разобраться, за чем охотиться.

В 9-50 он вышел из наемной машины и вступил в вестибюль здания АмалГС в северном конце финансового района Уотфорда.

— Сэр? — спросил дежурный, рядом с которым красовался вооруженный страж.

Ван поглядел на него.

— Да?

Дежурный пролепетал:

— А… у вас встреча?

— Я старший директор Ван Альберт из ИИС. Как будто, у меня договоренность на десять часов с директором Адамсом.

— Минутку, сэр.

Ван подождал.

— А, да, сэр. Пятый этаж.

Он поднялся в лифте и вышел на пятом этаже, где наткнулся на другого дежурного.

— Ван Альберт.

— Да, сэр. Вас ждут в конференц-зале. Вон та открытая дверь.

В конференц-зале? Это не предвещало ничего хорошего, но выбора не было — пришлось войти в небольшой зал. Там ждали два человека.

— Управляющий директор Адамс. — Ван наклонил голову, не зная, кто из них кто.

— А… да, директор Альберт. Я надеялся, что, может быть, прибыл директор Десолл, — этот крепко сбитый мужчина в черном трикотаже с узкими каштановыми полосками дежурно улыбнулся.

— Он прислал меня. У нас много дел на разных планетах.

— Да… мы так и поняли, — Адамс повернулся к другому мужчине, угловатому, в темно-зеленом. — Директор Альберт, с удовольствием представляю вам достопочтенного Эрла Робертса, недавно назначенного субминистра экономической безопасности Тары.

Достопочтенный Эрл Робертс тепло улыбнулся. Голос его был мягким, и говорил он слегка с присвистом.

— Небольшое уточнение. Я республиканский субминистр по экономической безопасности на Коркенни.

— И есть субминистр по экономической безопасности на каждой планете Республики?

— В каждой системе.

— А не присесть ли нам? — предложил Адамс. — Вы бы не хотели чаю или кофе?

— Нет, спасибо, не сейчас, — Ван обозрел обоих, после чего вернулся к Робертсу. — Министерство Экономической Безопасности — это новое учреждение. Когда оно создано?

— Вскоре после того, как маршал Имон стал действующим премьер-министром, после убийства премьер-министра О'Кэйна. Чрезвычайный кабинет учредил его с целью воспрепятствовать финансовой дислокации.

— Должен признать, — сказал Ван, оглядываясь на Адамса, — что я несколько смущен. По Республиканскому закону, передача предприятия требует предварительного извещения, самое меньшее за три месяца, всем держателям акций по их основному месту деятельности. Но ни ДИС, ни АмалГС не позаботились об извещении, требуемом законом. ИИС важный держатель акций, и его главные представительства никаких извещений не получали, а теперь правительственное министерство ратифицирует подобную сделку. Это кажется нарушением.

— Опасные времена часто требуют странных на вид действий, — вставил Робертс. — Вам, разумеется, не надо убеждать меня, что Закон об Экономической Безопасности был странным, но гибель всего правительства — дело еще более странное. В идеале всегда хочется следовать старым, давно установленным образцам. Это не всегда возможно в периоды кризисов, а нынче, разумеется, кризис.

— Даже то, что я видел, наводит на мысль, — осторожно заметил Ван, — что как бы непредвиденно это ни случилось, подобное действие означает пренебрежение установленными правами и правилами.

— Директор, вам не надо меня убеждать, — с сочувствием повторил Робертс. — Я понимаю. Разумеется, понимаю. Однако, вопрос не в уровне моего понимания. Порой поступки совершаются во имя благих на вид дел, которые впоследствии оказываются неразумными. А случается, поступки, которые кажутся самыми неразумными и непопулярными в миг совершения, оказываются куда мудрее. А когда происходит нечто столь трагическое, необходимо кого-то винить и что-то делать, — Робертс пожал плечами. — Увы, такова людская природа. Уверен, вы это понимаете.

— Я все еще малость изумлен, субминистр, — ответил Ван. — ИИС своими рекомендациями возродил и укрепил АмалГС, находившийся на краю банкротства и теснимый гигантскими корпорациями. И я, честно говоря, с трудом представляю себе, как поглощение компанией извне укрепит либо АмалГС, либо Республику.

— А, да, — тихо, почти шипя, сказал Робертс. — Здесь у нас тоже проблема. Как вы знаете, как вы должны знать, представляя, что имеет место, коалиционную корпо… простите, коалиционный фонд, все системы в Рукаве нынче перед лицом угрозы ревенантской экспансии, и экономической, и военной. Как система с уникальной культурой и большим вкладом в жизнь Рукава, мы не можем позволить, чтобы другие нас ослабляли.

— О, я это понимаю, — вежливо произнес Ван, — но боюсь, что мог упустить что-то, очевидное для вас, и при этом не столь бросающееся в глаза при изучении отчетов. АмалГС в прочной финансовой и экономической позиции здесь, на Коркенни. В сущности, она прочней, чем у любого другого формуляционного предприятия.

— Именно. Именно, мой дорогой директор. К несчастью, по причине недавних неэтичных, поддерживаемых правительством субсидирований ревенантцами различных корпораций в Новом Ойсине, ДИС оказался под угрозой краха. И с тем, чтобы укрепить экономическую структуру Республики, министерство Экономической Безопасности применило свою власть для проведения ряда консолидаций. Условие этих консолидаций, конечно, чтобы поступления средств в Республику извне снизились до более… разумного уровня.

— Несмотря на заключенные контракты?

— Законы о контрактах устанавливаются правительствами систем. Таково правило, восходящее еще к Старой Земле. И, если такие… расхождения в законах… порой вызывают несогласия, показалось бы неправдоподобным, что Коалиция желает распространиться вокруг ревенантской территории из-за подобных пустяков, — и Робертс опять улыбнулся.

Ван ответил такой же улыбкой.

— Интересное предположение, но вы, очевидно, собаку съели в политике. У меня вопрос. Кто-нибудь задумался об этичности маневра с законом, по которому конфискуются активы кого-либо, чье дело считается столь важным, что удостаивается такого рода внимания?

— Об этичности, директор? Первое правило этики — это выживание, а Республика, и прошу без замечаний, вовлечена в войну, которая решит, быть ли ей.

— Есть выживание и выживание.

— Вы рассуждаете, как старый моралист… Как бишь его… Экстон, или как-то похоже. Был моим профессором. Боюсь, вас тогда и на свете не было. Он лелеял иллюзию, будто есть абсолютная нравственность на любой случай. Конечно, так и не смог ее определить, и что в этом было хорошего? В конечном счете, этику определяют те, у кого власть.

Ван не был настроен на спор с Робертсом.

— И Республика ее определила, — он кивнул и встал. — Признателен за разъяснения, которые получил, желаю вам обоим всего хорошего.

Ни один не ответил и вообще ничего не произнес, пока они не решили, что въедливый посетитель за пределами слышимости.

— …не счастлив…

— …ничего не могу сделать. Придется с этим жить, как и любому другому…

Да, ИИС могли с этим жить, но Ван хотел больше узнать о том, что представляет собой Морган Генри, прежде чем покинет Коркенни, и у него было шесть часов до челнока на орбитальную.

Хотя еще не было и полудня, когда он подошел к местному представительству ИИС, оно оказалось закрыто, и Морган Генри с его секретаршей отсутствовали. Ван вошел, использовал свои коды для доступа и так перезагрузил систему безопасности, что теперь кроме него и Тристина никто не мог добраться до счетов и данных. Оглядев кабинет Генри, он констатировал исчезновение всех личных вещей и понял, что слишком поздно запер двери. Но все-таки требовалось выяснить, что же случилось. Испустив глубокий вздох, Ван вызвал файлы, отчасти недоумевая, почему Генри их не стер. Затем покачал головой. Это еще скорее встревожило бы штаб-квартиру ИИС, да и не принесло бы никакой пользы, ибо файлы автоматически копировались и отдавались на хранение в Камбрийскую Компанию. Любая попытка изменить их могла бы дойти до уничтожения части файлов, но это возбудило бы немедленную тревогу. Он приступил к работе.

Передача АмалГСа произошла тремя месяцами ранее, но отсутствовали упоминания о каком-либо послании или уведомлении главной конторе ИИС на Пердье. Не было также отметок о каком-либо сообщении Вану или Тристину. Он начал поиск, перебирая всех клиентов ИИС на Коркенни. Три основных приобретены крупными, базирующимися в Новом Ойсине корпорациями, и это за последние несколько месяцев. Затем Ван стал изучать счета самого представительства. Здесь тоже прослеживался четкий почерк. Большие суммы клались на оперативные счета представительства, а затем все передавалось компании, которая не появлялась в архивах ранее девяти последних месяцев: «Компания Г. Моргана», явно псевдоним, маскирующий самого Моргана Генри. Это подтвердило первое впечатление о нем. Накладные были на информационные исследования собственника. Ван продолжал раскопки. Никаких передач от Г. Моргана, и вообще никаких документов, кроме этих накладных. Он попробовал воспользоваться контактными звеньями, и попал лишь на автодежурного, небрежно предложившего оставить свое сообщение. Поскольку не имелось способа, каким Генри мог бы забирать поступления у клиентов, ибо те имели дело напрямую с переносным счетом в Камбрийской Компании, и лишь процент возвращался в местное представительство, в течение краткого срока никто не возражал бы против накладных на исследования. Таково было дело ИИС. Но Генри не мог не знать, что кто-нибудь его однажды проверит, а это означало, что он не настраивался на продолжительное мошенничество. Ван откинулся в кресле.

Что можно сделать? ИИС, в сущности, потерял большинство доходов от крупных клиентов, не считая того, что мог получить как дивиденды, если какая-либо из вновь слитых корпораций что-либо платила. В случае дальнейшего уменьшения потоков платежей, в течение года семьдесят процентов всех поступлений от вложений ИИС на Коркенни исчезнут, в полном соответствии с новым законом Республики. Без поддержки и информации ИИС АмалГС был бы куда менее прибыльным, но, похоже, это ничего не значило для субминистра Робертса. Вана изводило назойливое желание прикончить его, но если убьешь одну змею в змеиной яме, проблемы не решишь. Более того, это, вероятно, ухудшило бы дела, ведь политики не замедлят ухватиться за такое деяние как за подтверждение их заявлений, что экономика Республики в осаде.

На миг лучшей из мыслей Вана было перевести все активы представительства на счета в Камбрийской Компании и организовать закрытие представительства. Он сомневался, что даже субминистр Робертс доберется до Камбрийской Компании, этого наибольшего финансового учреждения Коалиции и одного из крупнейших, если не самого первого в Рукаве. А затем ему надо покинуть Уотфорд и Коркенни.

 

Глава 60

Ван сидел на кокпите, пытаясь с помощью вкраплений установить, что не так с прыжковыми генераторами, но диагностика выдавала: «Прыжковый генератор в норме. Отклонений не обнаружено». Любая новая попытка кончалась тем же ответом. «Отклонений не обнаружено».

— Прыжковая система в отменном состоянии, — заявил Байле с командирского кресла. Его серебряные волосы блестели, и он казался почти блондином, а лицо было без единой морщинки и собрано, когда он потянулся к красной кнопке. Ван сбросил ремни и метнулся, чтобы схватить командира за руку. Слишком поздно.

— Нет!

И сквозь него полыхнула красная боль.

Он резко сел на своей слишком широкой койке, весь в горячем поту.

Опять кошмар, и опять все до невозможного правдоподобно. И снова приходится сидеть на койке, вытирая пот со лба, пытаясь охладиться и высохнуть.

«Джойо» приближался к области полета до прыжковой зоны, располагавшейся над эклиптикой, на порядочном расстоянии от внутренних планет системы Коркенни, а Ван пытался немного поспать, настроив систему так, чтобы она его разбудила, если мониторы обнаружат что-либо в пределах своего действия.

Он рассеянно связался с кораблем, но «Джойо» все еще находился в трех часах ходу от ближайшей точки, с которой можно прыгать, и не имелось ни одного корабля во внешней части системы, за исключением горстки рудовозов пояса, они же были в четверти пути вокруг системы и ближе внутрь.

Ван опять вытер лоб. Да почему у него эти вечные кошмары о «Фергусе»? И о командире Байле?

Внезапно он оцепенел, вспомнив, наконец, то, что ускользало от него прежде. Байле говорил, что родом с Уитэ. Разве это важно? Подсознание, кажется, находило, что да. А более рациональная часть сознания не могла сказать, почему.

Ван вытянулся на койке и закрыл глаза. Что-то еще в этом сне… Нет, никак не ухватить, что. Через некоторое время он опять погрузился в беспокойную дрему.

 

Глава 61

Перед самым входом в Орбитальную Станцию 1 Уитэ Ван стоял у корабельного шлюза и глядел на Эри.

— Не знаю, на сколько я вас покину. Если ничего не услышите два дня подряд, запечатайте корабль и пошлите просьбу о помощи.

— Не понадобится, — взгляд Эри был мрачен. — Не задерживайтесь на планете слишком надолго.

— Надеюсь, что не придется. Я лечу туда под чужим именем и не объявляю заранее о своем прибытии, — перед тем как покинуть систему Коркенни, Ван настроил двигатели «Джойо» по арджентийским стандартам, затем вызвал соответствующую регистрацию. «Джойо» стал «Палаброй», зарегистрированной у Сильвии.

— Хорошо, — ответила Эри.

Он направился по серым коридорам Уитэсской станции к челноку. Никто не обратил на него особого внимания, и даже вкрапления не улавливали никаких необычных сигналов вокруг. Как и у Коркенни, его поиски среди новостей мало что выявили. Основные сведения были о росте числа Христо-Воскресенцев и о введении Закона об Экономической Безопасности также и на Уитэ, но общие источники не помогли Вану определить, до какой степени это задевает ИИС. Как он сказал Эри, никто не извещен о его прибытии. В два пополудни по местному времени Ван появился близ небольшого здания на бульваре Маркиза и вошел внутрь, мимо скучающего смотрителя в главном холле.

Женщина в помещении ИИС подняла глаза, когда он встал рядом.

— Как вы сюда попали? Мы закрыты.

Ван задействовал вкрапления и заморозил всю систему, кроме сети связи.

— Я директор Ван Альберт из Штаб-Квартиры ИИС, — Тристин такого названия не употреблял, но практика показала, что оно действует. — Я ищу Джеймса Петриджа.

— А… мистер Петридж… его здесь нет. И сегодня больше не будет.

— Можете с ним связаться?

— А…

— Я оставил связь нетронутой. Скажите ему, что мне очень хотелось бы его увидеть. А я пока подожду в кабинете.

Петридж добавил протокол к дверным замкам, но они были достаточно просты, и Ван стоял перед дверью лишь мгновение, прежде чем она открылась. Он без труда слышал слова женщины.

— Мистер Петридж… это… здесь директор Альберт… Не иначе как тот самый. Взял контроль надо всей системой… выглядит не очень довольным, должна сказать.

Это было не совсем верно — Ван пока что не установил, тот ли человек Джеймс Петридж, которым можно быть довольным или недовольным. Он уселся в кресло Петриджа и, разморозив систему, начал поиск в архивах.

К концу дела первого клиента, Уитэсской Торговой, Ван кивал, особенно когда заметил, как успешно Петридж воспрепятствовал предполагаемому приобретению фирмы… да той же ДИС. Ему оставалось только задуматься, а что стоит за ДИС, уж не какой ли нибудь тайный военный совет маршала Имона? Или министерство Экономической Безопасности просто пытается консолидировать как можно больше корпораций, чтобы упростить надзор и контроль?

Ван как раз взялся за дело ФорКома, когда почувствовал, что кто-то вошел. Он встал и приблизился к двери.

— Это мистер Петридж, — тихо сообщила ему секретарша.

Петридж оказался худым, серьезного вида мужчиной, ни молодым, ни старым, облаченным в консервативный синий трикотаж.

— Ван Альберт.

— Я надеялся, что кто-нибудь прилетит, — признался Петридж. — Но не получил ответа…

— А как вы посылали сигнал?

— По стандартной межзвездной, зашифрованным. По одному почти каждую неделю с дополнениями.

— Не покажете? — и он махнул рукой в глубь кабинета, закрыв за ними дверь.

Петридж вызвал файлы связи. Ван пробежал их, вызвав голопроекцию каждого. Затем поглядел на местного сотрудника.

— Очень тщательно. Единственный вопрос, почему мы ничего так и не получили. И это одна из причин, по которым я здесь.

— Вы думаете… правительство? — Петридж покачал головой. — Я знал, что там пробивают национализацию активов извне. Они предпочитают другие названия, но к этому должно привести.

— Так было, когда вы попытались отправить первый сигнал.

— Я его отправил, — Петридж нахмурился, затем ощупью добрался через сеть представительства до счетов. — Вот, — и спроецировал счета за связь. — Мы оплатили каждый.

Ван кивнул. Это было кое-чем, что Петридж не смог бы подделать, да и сразу возникло чувство безупречной честности этого человека.

— Значит, вы противостояли их поползновениям?

— Мне удалось одолеть множество препятствий, чинимых их законом, — сказал тот. — До сих пор нам удалось уберечь от приобретения все, кроме Знамени. А в сделке со Знаменем условия были такими выгодными, что не было действенного способа уклониться от нее, но мы сумели настоять на наличных вместо части имущества. Его закрыли на прошлой неделе. Доля ИИС была значительна, почти двадцать миллионов, и их положили прямо в местное отделение Камбрийской Компании. Я проверил.

Петридж выглядел почти вызывающе, насмешив этим собеседника.

— Правду сказать, мистер Петридж, по тому, что мне уже удалось увидеть, вы весьма изобретательны и крайне деятельны. — Не упоминая еще и о честности, подумал Ван. — Я не располагаю тем количеством времени, каким хотелось бы. Так почему бы вам быстро не ознакомить меня с делом каждого из клиентов и не дать мне краткий отчет?

— Да, сэр. — Петридж прочистил горло, затем вызвал счет Уитэсской Торговой. — ДИС был здесь, на Уитэ до того как высохли чернила на Предписаниях по Экономической Безопасности. Они… то есть, эта фирма ДИС, имели жуткие проблемы с движением наличности, и подыскивали фирмочки поменьше с потенциалом наличных по всей Республике.

Ван слушал почти два часа. Его собственное заглядывание в архив убедило, что Петридж действительно честен и умен.

— …так что, несмотря на все бури, нам удалось получить общие поступления около семидесяти процентов от прошлогодних, и это не считая выручки за продажу Знамени. Это, как я считаю, неплохо в такие трудные времена…

Почти чудо, подумал Ван.

— Мистер Петридж, вы вели себя честно и разумно. Не то, что некоторые. За это вы получите благодарность и награду. Мы с директором Десоллом об этом позаботимся.

— Я сделал то, что считал наилучшим, сэр.

— И очень хорошо. Просто замечательно.

— Спасибо.

— А теперь еще одно дело. — Ван вошел в сеть представительства, имевшую куда больший охват, чем то, что было доступно «Джойо» через Орбитальную, и послал запрос о командире Джеймсе Байле, РКС. Ответ пришел почти мгновенно. Лишь две ссылки. Он прочел первую, затем вторую и нахмурился.

— Что такое? — Спросил Петридж.

Ван получил оттиск обеих статей еще до того, как вновь перечитал вторую:

«Джеймс П. Байле, командир, РКС, 14 Катре 1131 НЕ.»

«Джеймс П. Байле внезапно умер естественной смертью, находясь дома в отпуске перед новым назначением… оставив вдову, Мэрилин Уоткинс и троих детей…»

Обе заметки имели одну дату, причем за месяц до того, как «Фергус» был переброшен в Скандью.

Ван изучил сопутствующую голограмму покойного командира. Насколько ему запомнилось, это тот самый человек, разве что на голограмме Байле выглядел старше, чем был при встрече.

И внезапно стал понятен смысл кошмара из снов.

Он быстро поднялся, затем замер. Ведь челнок вверх на орбиту раньше положенного не пойдет.

— В чем дело? — спросил Петридж.

— Кое-что касательно другого проекта, — ответил Ван. — Никогда не думал, что это обнаружится здесь, но раз уж обнаружилось — им нужно заняться как можно скорее. — Он попытался улыбнуться так, чтобы улыбка не показалась вымученной. — Вы совершили здесь деяние, достойное хвалы, в очень трудных условиях, и я позабочусь, чтобы управляющий директор об этом узнал. Большое вам спасибо.

Ван помедлил. У него был доступ к его камбрийским счетам, даже на Уитэ.

— Минуточку. — Он опять вступил в систему представительства, добрался до Камбрийской Компании и произвел операцию. — На ваш счет поступил бонус на пятьдесят тысяч кредитов. Пока мы не увидим, как что идет, не могу обещать больше, хотя порекомендую. Но вы заслуживаете немедленного признания за честность и усердную работу.

С мгновение Петридж стоял столбом.

— Давайте, проверьте, если мне не верите.

Петридж с колебаниями вошел на свой счет.

— Не знаю, что и сказать.

— И не говорите. Мы ценим ваши усилия. — Ван встал. — Продолжайте стараться. Это все, о чем мы просим.

Петридж широко улыбнулся.

— А как насчет вашей сотрудницы? — спросил Ван.

— Аннабели? Она работает как лошадь.

— Скажем… пять тысяч?

— Она будет довольна.

— Скажите ей, что мы приняли вашу рекомендацию на бонус для нее, — он совершил второй перевод, затем подхватил чемоданчик и открыл дверь кабинета, а очутившись в приемной, обернулся к Петриджу.

— Большое вам спасибо. Признателен за вашу готовность явиться по вызову и так скоро. Как я уже говорил, вы проделали великолепную работу в неблагоприятных условиях, — и поглядел на секретаршу. — Всего хорошего, Аннабель. Работайте, как работали.

Женщина улыбнулась, но Ван почувствовал, что за этой дежурной реакцией таится смущение.

Выйдя из здания под предвечернее солнце, он вошел в общественную сеть и вызвал такси. Появления зеленого планетовоза пришлось ждать менее трех минут. Ван скользнул в машину.

— Куда? — спросила женщина-водитель.

— Есть какой-нибудь хороший ресторан близ челночного терминала?

— «Алкади» — это неплохо.

— Что же, едем туда.

— Значит, к «Алкади».

Когда такси отъехало от здания, откуда-то выкатила темно-серая машина, но подалась назад, а затем повернула. Уж не становится ли он параноиком, шарахаясь от каждой тени?

Полосатые, зеленые с белым, маркизы укрывали столики перед «Алкади», которыми никто не воспользовался с приходом вечерней прохлады. Это была особенность межзвездных путешествий, которая всегда завораживала Вана: в считанные дни попадаешь из лета в зиму, а из зимы в весну. Хозяин проводил посетителя до кабинки в глубине заведения, обитой темным полированным деревом. Там Ван быстро изучил меню и был готов, когда появился официант.

— Какое у вас самое лучшее блюдо из тех, что не рыбные?

— Золотой фазан, — ответил тот.

— Тогда фазана со светлым элем.

— О'Рэйли сгодится?

— Прекрасно, — он отродясь не слыхал об О'Рэйли, но, в любом случае, не был знатоком. О'Рэйли оказался так себе светлым элем, но пить можно, особенно, если у вас жажда и голод. Фазан был явно лучше, правда фруктовый компот Ван довольно быстро отодвинул в сторону. Зато красный картофель пришелся ему по вкусу.

Позднее, выйдя из «Алкади» в сумерки, он огляделся. В отдалении, на поперечной улице, был припаркован темно-серый планетовоз. Ван не был уверен, что это была та же машина, но не был уверен и в обратном. Он поспешил вернуться в ресторан, где подозвал хозяина.

— Есть трубопоезд до челночного терминала?

— Конечно, сэр.

— Где ближайшая станция, которая не у самого терминала?

— В восьми кварталах к северу, на Пирсе. Точнее, угол Пирса и Торжества.

— Спасибо.

Ван вызвал новое такси и подождал внутри, пока не появилась бежевая машина. Тогда он вышел и немедленно сел в планетовоз.

— Куда, сэр?

Ван немедленно смог определить, что машина имела отношение к некой службе безопасности, и к системе связи было кое-что добавлено. Он тут же закашлял, на миг подался вперед, пытаясь между тем с помощью вкраплений вывести из строя передающие узлы. Затем выпрямился.

— Простите, на север до Пирса, вероятно, шесть или семь кварталов. Я узнаю место.

— Будьте спокойны, сэр.

«Направляется к Пирсу. Говорит, скажет, когда остановить».

Ван улыбнулся самому себе, видя, что шофер понятия не имеет, что его послание никуда не пошло. И начал исследовать систему связи своими вкраплениями. Менее чем через квартал он вывел из строя звено между приемом и передатчиком. Водитель тщательно скрывал беспокойство, пока машина проходила перекресток за перекрестком. И вот Ван увидел табличку Торжества и сказал:

— Сюда.

— А… десять кредов.

Он бросил вперед кредитки, затем применил прием, который отворил двери, и вышел. Проворно прошел под арку и вниз по пандусу среди горстки других. Похоже, хвост не увязался. Подействует ли его маневр, Ван понятия не имел, но времени не было. Никто не выглядел подозрительно, звенья, характерные для спецслужб, не улавливались, ничто не обеспокоило его ни на платформе, ни во время короткой поездки обратно, к станции у терминала. А оттуда он пошел к консолям для отбывающих, не сомневаясь, что там скрывается ловушка. И, стоя позади двух других пассажиров, рослого мужчины и широкой женщины в ослепительно-зеленом, начал проверять сети.

— Сэр?

Ван шагнул вперед, сказав на эспине:

— Челнок на орбиту, один, затем место до Ланфорда на первый челнок утром.

Служащая непонимающе воззрилась на него. Он повторил просьбу, снова на эспине, одновременно продолжая проверять консоль. Женщина беспомощно пожала плечами. Ван заговорил на староангле, медленно и с запинками.

— Хотеть бы… один… до орбита. Ближайший челнок. Затем хотеть бы… один… для челнок… вниз… Ланфорд… утро.

— Ваши документы, сэр.

Он протянул карточку, ту, что представляла его как Виано Альберто, зная, что не может блокировать сигнал отсюда, но справится с перехватом любого ответа, если тот придет. Впрочем, насколько получилось определить, тревоги не возникло.

— Все данные проверены, сэр. Спасибо. Пройдите через портал три, — и она указала направление.

— Спасибо, — Ван вежливо кивнул. Внимательно осмотрел порталы. Опять никто не остановил его. Любой, кто за ним следил, либо сбился со следа, либо просто молча наблюдает, либо не хочет действовать в открытую. Это ясно… пока.

Он знал также еще две вещи. Ему не стоит возвращаться во владения Республики или места, ею контролируемые под именем, сколько-нибудь близким к настоящему. Но Ван собирался вернуться, хорошо зная, что должен, несмотря на все безумие такого поступка. Вернуться, чтобы получить ответы на вопросы, которые так долго оставлял без внимания, ибо нигде больше не открыть, что в действительности случилось с «Фергусом».

И он не мог потратить остаток своих дней на борьбу с кошмарами или считать себя даже отчасти порядочным, пока все не выяснится.

 

Глава 62

Несмотря на все свое нетерпение, Ван не повел «Джойо» прямо на Тару, а вместо этого совершил прыжок в другую систему, которая имела лишь номер Y-3134U; бинарная система с необитаемыми планетками и сложными орбитами. Там он припарковал «Джойо» как раз перед зоной, запретной для прыжков. Пришлось проверить компараторы и произвести кое-какие расчеты. Если прыгать немедленно, «Джойо» прибудет в Новый Ойсин в тридень, а это означало бы торчать слишком много времени на Таре, прежде чем можно будет начинать действовать. Ему надо было все подогнать так, чтобы явиться на орбиту около полудня в пяток по новоойсинскому времени. Тогда Ван сможет спуститься дневным или вечерним челноком, провести шестерицу в своих приготовлениях, а затем действовать в концедни.

Кроме того, ему требовалось время подумать.

Сидя в своей каюте, он перечел твердую копию некролога Байле. О смерти командира сообщалось за месяц до замены им Вана, но тот Байле, который явился на «Фергус», имел приказ командования. Далее, РКС без колебаний признали его на этом посту. «Фергус» оставался на Орбитальной Станции в Скандье почти месяц, проходя ремонт, а это указывало, что мнимый Байле действовал не вопреки планам РКС. И Ван даже разговаривал с этим человеком. Было ясно, что выполнялись указания командования РКС или кого-то в командовании, или и то и другое.

Далее случилось истребление правительства Республики в День Основателя. Общий сценарий здорово смахивал на тот, что использовали ревяки в Скандье. Ван не верил, что это проделали ревенантцы, но кто, кроме РКС, на Таре мог так много знать о методологии?

Вдобавок, он единственный, кто остался в живых из экипажа «Фергуса», единственный свидетель встречи у Скандьи, а сам корабль пропал или уничтожен, или и то, и другое. Что следует? Не хотел ли кто-нибудь из РКС, чтобы «Фергус» пропал, с целью получить поддержку в требовании обновления флота? Если да, что это говорит об РКС? И как насчет попыток убить самого Вана?

А играл ли в этом какую-нибудь роль Тристин? Сомнительно. Слишком много было во всей этой неразберихе подробностей, которых Десолл не знал и не мог знать, известных одному Вану и им никогда не упоминавшихся. У Тристана были свои задачи, в том числе, используя неприятности отставного командора РКС, заполучить его в ИИС и задействовать в тайной войне, конечно, являющейся войной, против ревенантцев. Но ИИС имел представительства во многих системах Республики, и Десолл не высказывался и не действовал против Республики так, как боролся против ревенантцев. Вана по-прежнему беспокоила одержимость, или почти одержимость, Тристина этикой, но, познакомившись с Морганом Генри и Джеймсом Петриджем, он вынужден был признать, что предпочитает этику разнузданному эгоизму или тому, что Десолл мог бы назвать личной погоней за большой добычей.

Впрочем, чем больше Ван думал, тем лучше понимал, что все еще недостаточно знает. Подозревать можно сколько угодно, а это означает, что ему, в конечном счете, придется довести до конца дело, пока лишь наполовину продуманное.

Он прошел к каюте Эри и постучался.

— Эри.

— Да, сэр?

— Скажите мне снова, что у нас запасено из личных игрушек, оружия, орудий и грязных хитростей…

Ван все еще надеялся, что кое-что из них впишется в его задумки.

 

Глава 63

Ван выпрямился в командирском кресле. Требовалось сосредоточиться на подходе и постановке судна в док. Дальнейшее будет еще трудней для него и вымотает нервы больше, чем любая космическая схватка, в которой он участвовал.

— Орбитальный Контроль 2 Тары, хинджийский коммерческий корабль «Дайпур» на подходе. Просим назначить шлюз.

— «Дайпур», подождите, продолжайте подходить на низкой тяге.

— Контроль 2, «Дайпур» продолжает подходить.

Был ли еще какой транспорт, или там отшлюзовывается корабль, Ван не видел — обзор загораживала громада станции. Он понимал, что становится не в меру чувствителен, но трудно было избежать волнений. Прошло несколько минут.

— «Дайпур», простите за задержку. Идите к чарли 5. Сохраняйте низкую тягу. Сообщите о вашей платежеспособности в любой удобной вам форме.

— Контроль, это «Дайпур» Сообщаем номер счета.

Ван передал реквизиты, на этот раз, со счета в Дхилийском Банке.

— Реквизиты получены. Спасибо. Разрешается войти в шлюз чарли 5. Сообщите об отключении энергии и подключитесь к нашему источнику.

— Контроль, это «Дайпур», вас понял.

Он направил корабль вокруг станции и развернул против шлюза чарли 5, затем медленно состыковал «Джойо», временно переименованный в «Дайпур», с амортизаторами. Едва уловимый стук эхом пронесся по оболочке. Ван содрогнулся. Ему это теперь не очень легко давалось.

Просканировав индикаторы, он активировал корабельные контрамортизаторы, затем сбросил гравитацию на судне до нуля.

— Контроль, это «Дайпур», гравитация судна на нуле. Подключаемся к энергии станции.

— «Дайпур», спасибо. Приятной вам стоянки.

Ван восстановил гравитацию до 1g, пользуясь энергией станции. Затем избавился от своей сбруи и посмотрел на Эри.

— У меня несколько дел перед тем, как я уйду.

— Тогда лучше займитесь ими, — за словами последовала знакомая ухмылочка бесенка.

— Я вас тоже люблю.

Эри рассмеялась. Он вернулся в свою каюту. Ему требовались душ и чистая одежда. Но сперва надо соединиться с сетью Тары через Орбитальный Контроль. Ван заказал место в челноке на спуск, затем обратный перелет на восьмерицу. После чего забронировал номер на имя С. В. Мурти в «Старом Дублинце», роскошном отеле в двух шагах от штаб-квартиры РКС.

Он решил не запрашивать никаких новостей или информации с корабля, кроме самых общих сводок, таких, какими интересуется любой космолетчик или предприниматель. Ему не хотелось оставлять след, ведущий к кораблю, не хотелось и загодя привлекать внимание структур безопасности РКС.

Прежде чем заняться туалетом, Ван проглядел планетарные и местные Новоойсинские новости. Мало интересного, не считая нескольких заметок о росте налогов, требуемом для обновления РКС — почти двадцать новых кораблей намечалось построить за ближайшие пять лет. Приводились слова маршала Имона: «Угроза Республике, созданная теми, кто использует любое орудие и любую тайную хитрость, чтобы сокрушить наш образ жизни и традиции».

Он не был, откровенно говоря, уверен, какая угроза страшнее: маршал или ревенантцы. И подозревал, что маршал более близкая опасность и, вероятно, более грозная, ибо если Имону удастся построить общество, контролируемое основательнее, многие граждане могут приветствовать захват их миров Реванантом. Или просто умыть руки.

Ван привел себя в порядок и оделся в трикотаж цвета дубленой кожи, накинув сверху темно-шоколадную куртку, затем подхватил сумку. На дне лежала его форма, прикрытая кое-какой другой одеждой и туалетными принадлежностями. Сканеры не выявят существенных отличий этого костюма, а знаки различия были спрятаны в мешочке, закопанном в белье. Найдется, что объяснить, если его задержат для ручного досмотра. Кроме того, в пакетике лежало несколько карточек, созданных с помощью возможностей корабля и умений Эри. Оружия он не брал, хотя в сумке имелся нанитовый панцирь, точнее, его составляющие, разбросанные под видом явно безобидных вещичек. В замыслах Вана оружие — не просто ненужное баловство, а верный способ влипнуть в неприятности с охраной на станции.

Оглядев каюту, он подумал, что не вправе заглядывать вперед на несколько дней, но если хотя бы не попытается, то пожалеет и поплатится, и тогда проклятые кошмары не оставят в покое весь остаток жизни. Печальная улыбка появилась на его лице. Ван понимал, что если подкачает, у него больше не останется времени о чем-либо сожалеть. И такой жребий не был особенно удивительным. Он вышел из каюты, которая, как ничто другое, была ему домом эти несколько лет.

Эри стояла у корабельного шлюза.

— Не слишком рвитесь вперед.

Ван улыбнулся.

— Постараюсь быть сдержанней.

Она мрачно кивнула.

— Встретимся в восьмерицу.

— В восьмерицу. Или раньше.

Когда он вышел из люка «Джойо», то сразу ощутил работу сканеров. Но не было никаких посылаемых сигналов, и Ван зашагал дальше по коридору, пока не поравнялся с консолями иммиграции близ посадки на челноки. Там, без единого слова, он протянул удостоверение и подождал.

— Сэр Мурти? — спросил дежурный у консоли.

— Да? — ответил Ван.

— Где вы остановитесь в Новом Ойсине?

— У меня на три дня заказан номер в «Старом Дублинце». Это подходит, не так ли? — он говорил на староангле более жестко, чем принято, как подобает каждому образованному иностранцу.

— О да, сэр. Прекрасное место.

Ван побился бы об заклад, что бедный иммиграционный служащий не мог позволить себе переночевать там и одного раза, но, впрочем, одна из целей траты кредитов — произвести впечатление богатого бизнесмена. А таким он и является, хотя никогда прежде это ему в голову не приходило.

Посадки на челнок пришлось ждать почти час, а оказавшись на борту, Ван большую часть спуска вслушивался, закрыв глаза и до предела задействовав вкрапления.

— …не могу поверить, что все вопросы, которые они задавали…

— …как вы думаете, не ищут ли кого?

— …более вероятно, что высматривают… кого-то высокого и белокожего, особенно, похоже, светлого блондина…

— …думаете, кого-то из системы Ревенанта?

— …войны нет… нельзя, знаете ли, запретить путешествовать…

Он задумался об этом.

— …сулинцы… могут взбунтоваться… испорченные люди…

— …не лучше кельтов…

— …хуже… спросите меня… никогда не доверял черным тарянам…

— …у некоторых все в порядке…

— …назовите кого-нибудь…

Ван содрогнулся, когда последовало молчание.

Как только челнок сел и скользнул к месту высадки, он двинулся к выходу, решительно, но неторопливо.

Когда высадочный коридор остался позади, перед ним оказалась череда консолей, и за каждой — новый младший служащий. Над головой находились установки с дальнобойным оружием, незаметные, если не иметь таких вкраплений, как у Вана. И дальнобойных оглушителей и консолей добавилось с последнего его прилета в Новый Ойсин.

Если рассуждать строго логически, это сущая бессмыслица. Но политически и эмоционально смысл здесь имелся, ибо маршал Имон мог трубить, что Республика в опасности и приняты все меры для защиты ее граждан.

Ван выбрал консоль с самой короткой очередью, и опять предъявил там свое удостоверение.

— Сэр? Какова цель вашего посещения Нового Ойсина?

— Бизнес, — он подождал. — Я связан с Безопасностью Вишавы.

— У вас есть при себе больше десяти тысяч кредитов или каких-либо иных конвертируемых ценных бумаг на большую сумму?

— Нет. Мы совершаем сделки через стандартные расчетные палаты.

— У вас есть при себе личное оружие? Сюда входят ножи, мечи, все предметы с лезвиями, превышающими шесть сантиметров.

— Нет.

Дежурный просмотрел низкую голопроекцию перед собой, затем кивнул. Вернул удостоверение на имя С. В. Мурти.

— Спасибо, сэр.

— И вам спасибо, — Ван учтиво кивнул и подхватил сумку, затем зашагал через порталы, собираясь искать планетовоз. Снаружи солнце клонилось к закату. Он ждал позади какой-то парочки и майора РКС. Первый же планетовоз проехал мимо него, не остановившись. Затем еще один. Ван нахмурился. Неужели всех так пугает одинокий смуглый мужчина?

Следующее такси, густо-синее, с изображением ромба, внутри которого было написано одно-единственное слово «Меершаум», остановилось.

— Будьте добры, в «Старый Дублинец».

— В «Старый Дублинец», хорошо, сэр.

Ван внимательно осмотрел машину и с помощью вкраплений обследовал аппаратуру связи. Машина как машина, самое обычное такси.

— Вы бывали здесь раньше, сэр? — спросил водитель.

— Никогда.

— После десяти вечера лучше брать планетовоз и держаться подальше от людных мест.

— Тут неспокойно?

— Неспокойно с самого теракта. Возможно, вы даже не слышали… агенты кельтов перебили почти все правительство в День Основателя. Жестокое дело, а хуже всего, что им помогал кто-то с одной из наших собственных планет, весьма буйной.

— Я слышал, что здесь случилось несчастье.

— Ну… и молодые горячие головы думают теперь, что любой высокий и светлый, с темными волосами — кельт, а некоторые ходят за каждым, кто отличается внешностью… думаю, вы понимаете.

Ван испугался, что да. И покачал головой, за себя и за личность С. В. Мурти. Физических опытов он не планировал, в сущности, наметив тщательный поиск по общественной сети тех сведений и сплетен, которые понравились бы С. В. Мурти. Это прежде всего.

А также поиск сообщений о происшествии в День Основателя. Там может найтись несколько ключей.

Ван надеялся, что они найдутся, но не мог положиться на одну надежду.

 

Глава 64

В шестерицу Ван встал рано, поел у себя в номере, затем приготовился к предстоящему дню. Исследования, проведенные накануне вечером, оказались отнюдь не окончательными. Не все новые члены правительства были военными, но маршал Имон и РКС контролировали ключевые министерства: Внешней Безопасности, Внутренней Безопасности и Финансов. Казалось также, что они пользуются общественной поддержкой. Не было даже скрытых ссылок на беспорядки, не считая сулинских, а это означало немногочисленность волнений. Или железную руку Внутренней Безопасности, а может и кого-то еще, которая держит здесь все. Отсутствие симптомов само по себе достаточно тревожило.

Одевшись, Ван посмотрелся в зеркало, копию новоойтсовского, типичный предмет декора «Старого Дублинца», и в последний раз проверил форму командора РКС. Никогда не думал, что опять наденет ее. А при таких обстоятельствах — тем более. Он также никогда не думал, что доведется носить нанитовый панцирь. К счастью, длинная форменная блуза ловко скрывала это приспособление.

Имелась лишь горстка старших офицеров из черных тарян, но все они были похожи на него: кожа скорее золотисто-бронзовая, чем черная или шоколадная, прямые волосы и тонкие черты лица. Даже до недавних потрясений черные таряне с действительно темной кожей, вроде папы Альмавивы, с большим скрипом попадали в офицерский корпус РКС.

Ван подождал, пока коридор за порогом номера не опустел, затем направился к лифту и спустился в главный вестибюль. Кажется, никто не глядел в его сторону, когда он выходил из отеля и брал планетовоз для поездки примерно на щелчок к комплексу штаб-квартиры РКС на Тарском холме, небольшой возвышенности на севере Нового Ойсина.

Как и большинство военных штабов, здание РКС имело дробную систему безопасности. Любой офицер мог войти в общие помещения первого этажа. Но доступ выше и в дальние части здания был заметно осложнен, там имелись проецированные экраны и даже орудийные установки. Первый поход был чисто разведывательным, а также требовалось посмотреть, хорошо ли справится с системой безопасности сочетание технических умений Эри и его вкраплений. Сам Ван думал, что хорошо.

В семь сорок среди множества других офицеров, в основном майоров и командиров, он подошел к главному входу и предъявил удостоверение РКС, слегка измененное, так чтобы у входной консоли его обладателя зарегистрировали как Вана, но в памяти задержалось бы имя, выбранное ротацией из ряда других имен. А эти имена имелись в его памяти и документах, и они будут определены как миновавшие контрольный пункт, а записей о Ване Кассии Альберте не сохранится.

Центральная база данных, несомненно, сообщит о несоответствии, но если только РКС не захотят закрыть все здание штаба и сличать людей с карточками по одному в сверхскоростном режиме, пропуская через проверку почти десять тысяч человек, крайне затруднительно окажется выловить одного-единственного офицера. Охранник лишь моргнул, просканировав карточку, и кивнул:

— Добрый день, сэр.

— Вольно, — Ван проворно зашагал вперед: офицер спешит на службу. Он уже решил, что кабинет субмаршала Викри — одна из его мишеней. Тот должен был знать, что к чему, и Ван сильно сомневался, что все сведения содержатся лишь в мозгу субмаршала. Он не направился сразу же к кабинету Викри в утреннем наплыве офицеров и вспомогательного персонала, а пошел сперва к маленькой столовой для старших офицеров, воистину прославленному вместилищу формуляторных установок и столов, где никому не показалось бы необычным, что некий командор зашел посидеть и подождать.

Ван воспользовался чистой карточкой с данными без ИД, чтобы получить кружку очень крепкого кофе и ячменную лепешку. Человек с лепешкой всегда менее подозрителен, чем тот, у кого только кофе. Затем он выбрал один из небольших пустых столиков близ арки, за которой начинались пандусы, ведущие на второй этаж, а усевшись, принялся медленно потягивать кофе, нет-нет да откусывая от лепешки. И слушал, предоставив вкраплениям и анализатору, запрограммированному Эри и выглядевшему как карточка с данными, сканировать защитные устройства наверху пандуса.

— …рад, что пришла шестерица…

— …такой длинной недели…

— …слышать о том, как ревяки пытаются захватить еще одну систему в слепой зоне…

— Которую теперь?

— Не помню.

Ван захотел податься вперед, но вместо этого отпил еще глоток кофе и подождал, слушая.

— Какое-то место далеко от центра… Шэннар, так, вроде бы… на полпути между владениями Хинджи и Ардженти…

Шэннар? Смутно знакомое название.

— …а почему бы им ее не прихватить… раз все равно слепая зона…

— …перекрывает два пути… могли бы послать туда флот… никогда не знаешь…

— …ближе к кельтам…

— …им тоже нельзя доверять… после такого теракта…

Голоса двух майоров затихли, когда они миновали контрольный пункт наверху пандуса. Ван опять проверил время. 8.20. Все же рановато. Отхлебнул уже остывшего кофе. Два младших командира шагали наверх.

— …нам еще назавтра?

— А почему бы и не нам? Если только ты не устал от здоровой трепки.

— В прошлую семерицу выдрали тебя. Ты это помнишь? Я думал о…

— Это ничего не изменит. Вице-маршал говорит, на Сулине теперь тишь да гладь. И на Керри тоже.

На Сулине тишь да гладь? Эти слова могли иметь много значений. Ван решил покончить с лепешкой и черезмерно холодным кофе. Перед тем, как покинуть столовую, он связался через вкрапления с анализатором, затем перенес информацию и рекомендованный протокол. Наконец встал, отряхнул форму и, оставив кружку и блюдце на столе, направился к пандусу.

Сеть безопасности оживилась, Ван передал через вкрапления рукопожатие. Эри постаралась на совесть, и не было ни малейшей заминки перед тем, как система безопасности объявила: «Проходите, командор Альберт».

Он проворно двинулся по коридору. Все южное крыло занимал отдел по связям с общественностью, дверь за дверью, здесь все занимались освещением деятельности РКС в медиа. Ван уже проходил здесь, когда посещал штаб в связи с отставкой, но толком ничего не разглядел. Захотелось покачать головой.

В конце южного крыла он повернул направо и пошел по коридору, на этот раз мимо помещений маршала РиО, ремонта и обеспечения. Как выяснилось, здесь всего четыре двери. Целый коридор для связей с медиа и лишь треть такого же для оснащения и ремонта всего флота и всех отдаленных станций, установок и соответствующего снаряжения. Папа Кикеро мог бы выразить все это логически. Ван не мог, а только почувствовал, что это безумно нелепо. Впереди, на полпути по западному коридору, находилась, как он почуял, новая установка безопасности. За ней располагались службы разведки и стратегии.

Вокруг никого не было, и не имелось способа проверить, справятся ли вкрапления с помощью того, что удалось собрать. Он помедлил, оглядываясь, как если бы пропустил что-то, к чему направлялся, предоставив между тем анализатору непрерывно изучать экраны.

Как ни удивительно, анализатор сообщил, что протоколы почти идентичны тем, что у экрана внизу.

Ван выпрямился как человек, воспрявший духом, и направился прямо к скрытым экранам и оглушителям, столь же умело скрытым над ними в высоком потолке. Он снова предложил системе контроля рукопожатие, соединенное с его модифицированным удостоверением. А также держал анализатор направленным на систему. На этот раз возникло ничтожное колебание перед тем, как система предложила ему пройти.

Проходя незримый экран, Ван лишь надеялся, что каждая последующая проверка не окажется тяжелее, и беспокоился о возвращении, поскольку системы не различали направлений. Он прошел мимо закрытой и никак не помеченной двери с отдельной системой контроля, вероятно, помещение за ней принадлежало службе разведки и стратегии. А следующая дверь была та самая, в которую Ван уже входил, дверь приемной, где сидели помощники маршала Викри.

Он ненадолго задержался перед дверью, читая надписи на ней и предоставив анализатору вычерпнуть все, что можно. Вкрапления не уловили ничего, как если бы система безопасности, которая там стояла, не зависела от системы здания и была установлена только на день работы.

Ван продолжил шествие по коридору мимо кабинета маршала Коннолли, главы службы разведки и стратегии РКС. На этот раз он не остановился, но дошел до конца коридора, где завернул в туалет. Это был не только повод для задержки — после кофе, да еще и будучи столь взвинченным, Ван нуждался в посещении таких удобств. Он не спеша воспользовался кабинкой, затем вернулся обратно. Остановился у главного кабинета отдела по связям с общественностью и зашел внутрь.

— Сэр? — спросил моложавый майор, пересекая приемную.

— Мне понадобились твердые копии обзоров. Вчерашних и сегодняшних… маршал… — Ван напустил на себя смущенный вид человека, который знает, что нет причин требовать оттисков на бумаге, но вот попросили. Майор рассмеялся.

— Да, сэр. Случается. Минуточку.

Через несколько минут он вернулся с умеренно толстой папкой.

— Сегодня утром здесь перебывали люди из каждого отдела в штабе.

— Такой уж денек, — ответил Ван. — Спасибо.

— Да что вы, сэр.

Он взял папку и выбрался наружу, затем направился по пандусу на первый этаж, недоумевая, а что, собственно, в этих папках. Ладно, подождет. А сейчас надо проделать еще несколько опытов, в том числе пройти достаточно близко от нескольких других зданий РКС и проверить их системы безопасности.

Затем в течение долгих часов надо будет разбирать то, что удалось найти. При усердии, вдохновении и удаче Ван надеялся добиться того, что требуется ему для семерицы.

 

Глава 65

Утром в семерицу, в 8-40, покидая свой номер в «Старом Дублинце», Ван бросил последний взгляд в зеркало. Зеленая форма сойдет, хотя он подозревал, что кое-кто из стражей-морпехов обратит внимание — он при большем параде, чем полагалось бы в семерицу. У него практически не было при себе оружия, лишь прозрачный нож, скрытый в левом ботинке, и отрезок веревки внутри пояса. Ван также не забыл проверить панцирь в последний раз перед тем, как выскользнуть в пустой коридор отеля, хотя оставил его в действующем состоянии. Даже осенью было слишком жарко, чтобы ходить в нем долго, но если очень надо — можно и потерпеть. В руке он держал тощий портфельчик, в котором только и лежало, что тонкий черный джемпер.

Принимая во внимание полученное через наблюдения и указания анализатора Эри и свой собственный опыт службы в РКС, Ван надеялся, что сможет не только вновь войти в штаб, но и найти сведения, которые, как он знал, существуют… где-то. На большинстве объектов РКС всегда имелись офицеры, которые работали в концедни, а командор достаточно высокий чин, чтобы ему не задавали вопросов и достаточно небольшой, чтобы его присутствие не сочли необычным.

Вечером накануне Ван прочел до конца копии обзоров медиа, которые взял для прикрытия, особенно, потому что его глодало любопытство. Зачем они вдруг понадобились столь многим отделам? Но единственным, что представляло собой интерес, оказался бюджет РКС на текущий финансовый год. Предполагаемый рост числа крупных кораблей подтвердил впечатление Вана о далеко не мирных склонностях нового правительства, хотя некоторый рост, конечно, оправдывала активность Ревенанта. Вторым пунктом, озадачившим его, был рост затрат на массы горючего и торпеды. Хотя в обосновании указывалось, что, учитывая недостаток дополнительных возможностей Республики, эти запасы следовало приобрести несколькими годами ранее, до и во время сооружения добавочных судов, так чтобы были доступны адекватные количества. Третий пункт просто-напросто встревожил Вана, а именно: рост финансирования на «местное миротворчество». И давалось обоснование: растущая нужда поддержания контроля над системами или областями Республики, где местной стабильности и экономическому развитию грозит вторжение извне.

Он прогнал прочь все посторонние мысли, когда вышел из «Старого Дублинца», чтобы сесть в наемный экипаж и отправиться к штаб-квартире. Опять несколько машин прошли мимо, хотя были пусты, а Ван стоял при всем параде, но вот одна, наконец, остановилась, чтобы его подобрать.

Добравшись до Тарского холма, он, купаясь в свете утреннего солнца поздней осени, подошел к морским пехотинцам у здания. Два стража тщательно оглядели его, хотя офицерам, прошедшим перед ним, едва кивали, когда они предъявляли документы. Переглянувшись друг с другом, охранники пропустили его. Ван изумился. Никогда прежде он не удостаивался такого внимания, особенно поскольку наружной охране следовало знать, что внутренние экранные системы РКС обнаружат все, что упустит человек. Подлинной причиной существования наружной охраны было поддержание должного вида и необходимости применить оружие против четко идентифицированных злоумышленников извне. И все-таки… Ван прислушался, проходя.

— …нынче спокойно… даже для концедня…

— …говорят, все маршалы покинули планету… что-то происходит…

— …командор это довольно много… первый черный тарянин за такое время…

— …включил бы его… черный тарянин… вероятно, какое-то бумажное дело…

Ван нахмурился. Что могло происходить такого, из-за чего все маршалы умчались в космос? Ревенантская угроза? Некая военная операция? Что бы там ни было, это, пожалуй, к лучшему, пусть даже он взвился от замечания, что офицера из черных тарян кто-то куда-то не включил бы.

Пандусы и коридоры были почти пусты, не считая отдела по связям с общественностью, где все двери были открыты, и весь персонал, кажется, работал. Дальше Ван встретил только одного майора и одного командира. Оба кивнули ему, причем скованно, и он ответил тем же. Отдел разведки был достигнут без происшествий и, оправдывая его надежды, дверь кабинета субмаршала Викри оказалась закрыта. Насколько мог определить Ван, внутри не было никого, по меньшей мере, в приемной. Дверь охраняло стандартное устройство для приема данных с удостоверения.

Он ввел данные, затем надавил рукой на пластину и атаковал своими вкраплениями протокол идентификации, надеясь, что справится. После долгого мига борьбы дверь щелкнула, и Ван распахнул ее. Никаких признаков тревоги, в приемной и впрямь не было ни души.

Он закрыл за собой дверь и немедленно задействовал вкрапления, чтобы погасить свет, оставив в приемной полумрак. Затем, стоя в этом полумраке близ зеленого кожаного диванчика у стены, прощупал вкраплениями систему контроля. И, шаг за шагом, стал вводить в систему изменения, крепко заморозив образ в каждом сканере, чтобы они показывали совершенно пустой кабинет.

И вот прошел через арку в кабинет самого Викри.

Даже с расстояния двух метров Ван ощутил детекторы и независимые энергосистемы. Субмаршал не хотел, чтобы кто-то без спросу совался в его кабинет, ясно как день. А заодно это верный признак — он пришел не зря, здесь что-то таится. Люди, даже старшие офицеры, так не заботятся о безопасности, если только за что-нибудь всерьез не боятся.

Ван подвинул один из стульев как раз в точку вне периметра независимого сканирования. Поставил портфельчик и сел, опять взявшись за анализатор. Направил его на портал между кабинетом и приемной и задействовал. Почти через десять минут колыхнулись слова: Анализ завершен. Он глубоко вздохнул и стал изучать, что получил анализатор. Очень мало. В портале установлены детекторное поле и три оглушителя. И все же обычная процедура проверки должна быть простой. Ни одному субмаршалу не захочется, чтобы ему напоминали о чем-либо несущественном. А это означало, как подозревал Ван, либо какие-то вариации биометрии для секретаря, либо прямой пульсокод и, наверное, более сложный сверхкод на крайний случай.

Он изучил портал. Никаких пластин для распознавания руки, никаких сканеров для сетчатки глаз. Распознавание голоса маловероятно, аллергия или холодная погода слишком легко воздействуют на голос. И, кажется, не было температурных датчиков.

Ван вновь оглядел портал, затем задействовал вкрапления, чтобы проследить энерголинии и линии связи обычной конторской системы. Портал оказался черной зоной, исключая одно-единственное выходящее из него волокно.

Он улыбнулся и сосредоточил на волокне анализатор. И, проверив результаты, опять улыбнулся. На миг. Насколько стало понятно, ему только и требовалось, что воспроизвести двойной сигнал, и тогда не будет сигнала тревоги в главной системе безопасности здания. Все? Прошел почти час, пока Ван получил копию сигнала на одной из запасных карточек. Он дал команду системе кабинета блокировать сигнал с портала и заменить на тот, что на карточке. Затем задержал дыхание, символически, обозревая все. Лишь слабейшее дрожание обычных сигналов, но никакой тревоги.

Все его внимание переключилось на портал. Оглушители стрельнули дюжину раз в ближайшие пятнадцать минут, прежде чем Ван с помощью анализатора окончательно взломал коды. Портал посылал один сигнал тревоги за другим, но они никуда не дойдут, благодаря блокировке.

Он прошел через портал и проверил кабинет за ним. Несмотря на прохладу в этом помещении, Ван изрядно вспотел под своей формой. Насколько он мог сказать, больше тревоги ничто не поднимет. Но все еще требовалось понять, как попасть в систему данных разведки.

Они с Эри уже набросали вероятную структуру входных протоколов и пропустили анализатор через вкрапления Вана. Прежде чем он займется этим, ему хотелось осмотреть полки и ящики Викри на предмет зацепок — мало ли, вдруг найдется что-то, облегчающее дело.

Но ничего важного не нашлось. В ящиках левого края старинного стола хранились только личные вещи, притом немногочисленные: мраморный держатель для стила с гравировкой «Командиру Джону Д. Викри», несколько пакетов мяты, небольшой голообраз женщины в рамке, несколько стил разной формы, лазерный указатель, две пустых инфокарты и третья инфокарта с ярлыком: «Расписание».

Ван пожал плечами и огляделся. Затем опять глубоко вздохнул, вкраплениями разморозил точечный терминал в кабинете, но дальнейшие связи оставил отключенными. И медленно предоставил анализатору прощупать терминал. «Протокол восстановлен».

Он натянуто улыбнулся. РКС позаботились, чтобы хранить отчеты о происшествии в Скандье не среди главных данных, а это означало, что если такие отчеты существуют, они хранятся в файлах безопасности. Ну а файлы эти должны открываться для Викри.

Войдя в систему безопасности через доступ субмаршала, Ван немедленно задал поиск по своему собственному имени. Откликнулись три файла, и вот уже спроецировались перед ним на голограмму. Он не пытался читать, а перенес копии через вкрапления на одну из своих карточек. Затем поискал данные о «Коллинзе» и «Фергусе». Дюжины файлов. Но Ван скопировал лишь те, что были трехгодичной давности и заполнены перед тем, как он получил приказ вести «Фергус» в Скандью.

Затем покинул систему. Либо файлы содержали то, что ему нужно, либо нет. Если интересующая его информация лежит более глубоко или в более тайной системе, значит, удача не с ним, ибо он дошел до пределов возможностей своих вкраплений и анализатора. Ван уже начал беспокоиться, что время идет.

Он скользнул обратно через портал и вернул его в нормальное состояние. А затем замер у стены. Ибо дверь в коридор начала отворяться. Ван немедленно поставил нанитовый панцирь на полную мощность.

— Света нет… — прошипел чей-то голос.

— Теплодатчики указали… — послышался другой.

Теплодатчики? Он их не нашел.

— Вероятно, просто какой-нибудь офицер работает там, дальше.

Ван решил их провести. Или попытаться. И шагнул навстречу морпеху, вступившему в приемную.

— Вы правы, — громко произнес он. — Я как раз уходил. Я выключил свет, мне пора.

Первый морпех поглядел на него, обратив внимание на форму.

— У меня проект для субмаршала.

Второй морпех встал в дверях, качая головой.

— Хорошо бы, чтобы кто-то нас вовремя предупредил.

— Я согласовал с безопасностью, — ответил Ван.

— Это не имеет значения, сэр, — второй морпех поглядел на первого. — Может, и согласовали. Я намерен сообщить о вас Горелу.

Он исчез, но дверь осталась нараспашку. Лишь на миг. И тут появился кое-кто новый и закрыл за собой дверь.

Перед Ваном стоял, улыбаясь, субмаршал Викри.

— Какого рода проект, командор?

— Исследовательский, — ответил он, непринужденно улыбаясь и взмахом руки указывая на запечатанный портал в кабинет Викри.

— Стоять! — рявкнул субмаршал, но Ван уже двигался. Несмотря на панцирь из нанита, от выстрела, сделанного морпехом, его закрутило и сотрясло, словно он получил удар от плеча до колена. Не пытаясь бороться с силой выстрела, Ван позволил ей пронести себя полный круг, пока не подлетел прямо к молодому морпеху. Глаза морпеха расширились, и он на миг заколебался. А этого мига оказалось достаточно для Вана, и основание его ладони толкнуло противника в челюсть. Раздался глухой треск, и парень рухнул.

Викри потянулся за оглушителем, но Ван двигался быстрее и выбил оружие из рук субмаршала, а следом немедленно ткнул его под ребра. Викри, шатаясь, попятился, разинув рот, а Ван подхватил оглушитель и разрядил по ногам противника.

Тот сел на пол.

Ван чувствовал, как бурно пульсируют вкрапления Викри, но поскольку сам вывел из строя приемники в кабинете, наряду с большинством систем, то знал — сигнал никуда не уйдет.

Лицо субмаршала перекосилось, он оперся о стену, нижняя часть его тела была нема и неподвижна.

— Я не ожидал встретить вас так поздно, — и Ван улыбнулся, обдумывая, что можно получить от Викри. — Тут весьма искусная система безопасности.

— Как давно вы агент Коалиции? — кротко спросил субмаршал, впрочем, за этим мягким проявлением любопытства Ван ощутил тревогу и возбуждение.

— Я не агент и никогда им не был, — уверенно ответил Ван. — Как давно вы, маршал Коннолли и маршал Имон работали над тем, чтобы устроить этот ваш заговор с убийством и переворот?

— Переворот? — Викри принужденно рассмеялся. — Что-то не видно патрульных на улицах, и довольно скоро состоятся выборы.

— Поразительно, до чего здешние события напоминают то, что случилось в Скандье, — как бы невзначай заметил Ван.

— Как вы это сделали? — огрызнулся Викри.

— Что сделал?

— Блокировали кабинет. Возможно, вы этим выиграете немного времени. Но вот-вот кто-нибудь затеет проверку. Системы здания сообщат, что здесь имеется отклонение, сюда пришлют отряд морской пехоты, и от вас в итоге останется вполне достаточно, чтобы заполнить данными карточку.

— Вы уже попытались.

— Сержант Телфорд скоро вернется с подкреплением.

— Возможно, — согласился Ван. — Для чего РКС понадобилось захватывать власть в Республике? — И он опять поднял оглушитель. Викри посмотрел на него.

— Ты так смышлен, черный парень. Вычислишь сам. Если хватит мозгов и времени.

Ван поставил оглушитель на смертельный уровень и спустил курок. Субмаршал даже не показался изумленным.

Покачав головой, Ван посмотрел вниз, но не на Викри, а на тело молодого солдата. Вторгнувшись сюда незаконно, он не хотел убивать этого человека, пока морпех сам не попытался убить его.

Надо было спешить. Тарянин быстро отодвинул зеленый диванчик от стены, затем выпрямился. Все его тело подергивалось. Превозмогая боль, он медленно отволок труп Викри за диванчик, затем убрал туда же мертвого морпеха и поставил диванчик ровно. Диванчик не утаит убитых при основательном поиске, но скроет от тех, кто лишь небрежно оглядит приемную.

Затем Ван подобрал свой портфельчик, вышел, запер дверь и отключил панцирь, чтобы тот не был зарегистрирован системами безопасности. Прошел по пустынным коридорам. Лишь две двери в отделе по связям с общественностью по-прежнему оставались открытыми, и майор с капитаном вызывали голограммы, над чем-то работая. Ни один из них не обернулся, когда Ван проходил.

Он хотел оглядеться, чтобы посмотреть, не увязался ли часом кто за ним, но знал, что беспокойный взгляд вокруг может насторожить кого-нибудь, наблюдающего за работой системы. И продолжил путь, спустившись по пандусам, миновав контрольный пункт, который пропустил его беспрепятственно. И вот Ван на улице, мучимый странным ощущением, будто кто-то провел лазером по его спине, хотя даже имени не осталось в системе безопасности здания.

Небо заволокло тучами за те часы, которые он провел в штабе РКС, заморосил туманный дождик. Ван кивнул охранникам.

— Надеюсь, сильнее лить не будет.

— Мы тоже надеемся, сэр.

Улыбнувшись, он пошел дальше, а в конце просторной площади подозвал такси. К счастью, на этот раз первое же остановилось.

— Челночный терминал Орбитальной Станции.

— Понятно, сэр, ОСТ.

Ван не ощущал, чтобы кто-то связался с водителем или, наоборот, водитель с кем-то, и добавил порядочные чаевые к плате за проезд, когда высадился. К тому времени дождь усилился, и он обрадовался погодным экранам на пути к терминалу.

Здесь Ван первым делом наведался в общественный туалет и, запершись в кабинке, сперва парализовал датчик своими вкраплениями, а затем переоделся. Суровая черная ткань изменила не только его общий вид, но даже лицо. Он надеялся, что этого достаточно. Ван поставил в угол кабинки портфельчик с мундиром и фуражкой командора. Конечно, он предпочел бы сохранить свою форму, но ему не хотелось рисковать в миг сканирования, при отлете с Тары. Если ее вообще удастся покинуть.

Выйдя из туалета, Ван не стал лично приобретать билет на челнок, а прошел к узлу связи и запросил одно место для С. В. Мурти. Теперь требовалось убить чуть меньше трех часов. С непривычно пустыми руками он прошел к ресторанчику слева от терминала, где удалось найти место, с которого открывалась просторная площадь. Пока шло время, медленно, еле-еле, Ван порой изучал пространство у ресторана, следя, не появится ли кто-то из военных или сил безопасности. По ходу своего неспешного обеда, он не заметил ни тех, ни других, и наконец выбрался из-за маленького круглого столика и прошел к консолям для отбывающих.

— Сэр Мурти, каким было ваше пребывание на Таре? — спросила дежурная.

— Самым плодотворным, — ответил Ван.

— У вас нет багажа? Никаких вещей?

— Я привез материалы по бизнесу. Они остались, — он пожал плечами. — Это сделает обратный полет на челноке намного легче.

Женщина махнула рукой: проходите, мол. Вана не покидала мысль, а вдруг кто-то попытается остановить его у самого челнока, но нет, обошлось. Тяжелее всего было идти, не выдавая боль и усиливающееся оцепенение. И нарастающую тревогу за родных.

 

Глава 66

Эри стояла внутри самого шлюза «Джойо», когда Ван запер за собой дверь.

— Я измучен, так измучен, — протянул он. — Надо отшлюзоваться как можно скорее, — и двинулся к кокпиту.

— За вами кто-нибудь гонится? — Эри пошла за ним.

— Вот-вот погонятся, быть может. Не стоит, право, сидеть и ждать, — ответил Ван, усаживаясь на командирское место и неловко закрепляя ремни перед тем, как приступить к процедуре по списку. Еще не завершив ее, он вышел на связь:

— Орбитальный Контроль Тары 2, коммерческий корабль Хинджи «Дайпур» просит отшлюзования и коридора для вылета.

— «Дайпур», подождите.

— Контроль 2, «Дайпур» ждет. — Ван повернулся к Эри:

— Переводим ускорение на нуль.

Механик уже сидела на втором месте и быстро заканчивала возню с ремнями. Он привел в рабочее состояние фьюзакторы, готовый, если потребуется, вырвать корабль из лап станционных амортизаторов.

Прошло больше минуты, тянувшейся невыносимо долго. Ван чувствовал, как пот бежит по его спине, воздух на кокпите отдавал металлом.

— «Дайпур», простите. Вам разрешено покинуть шлюз чарли 5. Амортизаторы отключены. Придерживайтесь низкой тяги, пока не покинете янтарный фон. Предлагаем коридор 2.

— Контроль, это «Дайпур», вас понял, спасибо. Отшлюзовываемся. — Он повел «Джойо» прочь со станции, наблюдая за ней и за кораблями на орбите. Наконец, Ван вернул гравитацию на судне к одному g. Требовалось еще отправить какие-то средства и письма родным. Судя по тому, что он видел, Сулин не будет для них отныне безопасным местом, если вообще когда-либо был таким. И Ван поглядел на Эри.

— Не установите ли вы связь с представительством ИИС в Новом Ойсине? Надежную?

— Да, сэр.

Он проверил, как дела с ИЭВ по всей системе. Лишь четыре корабля РКС. Один из тяжелых крейсеров у Берка, крупнейшего спутника Синджа, седьмой планеты, газового гиганта. Еще один на другом краю системы. Два других судна, корветы, располагались по одному на четверть системы от крейсеров, так что на каждый корабль выходило по квадранту. Но в целом лишь четыре корабля. Меньше, чем Ван когда-либо видел.

Коридор отбытия 2 вел почти прямо к крейсеру у Берка. Некоторое время он продолжал вести «Джойо» к коридору 2.

— Надежная связь есть, сэр. Но она надежна лишь для представительства. А дальше… когда ретранслируют…

— Понимаю, — Ван передал коды для послания своим отцам, затем добавил сведения о своем личном счете.

«Простите, что пишу так коротко, — передавал он, — но времени мало. Можете вызвать мои последние сообщения. Хотелось бы попросить вас, а также Артуро и Сафо, осуществить давнее желание Сафо. Материал, который может этому содействовать, также последует через ВКА…» ВКА был счет, который Ван в свое время открыл, чтобы переводить домой средства для вложений. Теперь придется использовать его совсем в иных целях, и он надеялся, что это удастся. «Похоже, меня некоторое время нелегко будет найти, но отнеситесь к моему совету как к такому, отказ следовать которому приведет к последнему падению занавеса оперного театра, чего бы ни желали директор и его помощники».

Ван изъяснялся, по меньшей мере, уклончиво. Он сомневался, что одно послание среди тысяч выудят и прочтут чужие, но всегда сохраняется вероятность, что кто-нибудь в представительстве ИИС вскроет его и передаст властям содержимое, если сочтет слишком подозрительным. В любом случае, это было самое умное из приходящего в голову, на более тщательное обдумывание времени просто не оставалось. И вообще-то Ван не в первый раз рекомендовал своим родным покинуть Сулин. Он сопроводил письмо тщательными указаниями насчет перемещения средств с его личных счетов. Здесь осечки не предвиделось, ведь средства шли через Камбрийскую Компанию, а РКС не станут вступать в конфликт с крупнейшим финансовым учреждением Коалиции. Во всяком случае, пока.

Покончив с этими делами, Ван опять сосредоточился на экране ИЭВ. Крейсер РКС оставался на месте, или по крайней мере, не настолько сместился, чтобы это показал экран, хотя относительное изменение позиции не исключалось.

Он почти кивнул про себя. Хотя крейсер не шел к коридору вылета, предписанному Вану, ему не нравилась мысль покидать систему путем, который пролегает столь близко от корабля куда большей мощи. Пока что он оставил «Джойо» на прежнем курсе. Но вот корабль вышел из запретной янтарной зоны вокруг Тары. И Ван начал отклонять курс своего судна вниз от эклиптики системы, правда, постепенно — не хотел тревожить РКС до поры.

Затем он открепился и прошел в свою каюту, заперев за собой дверь, но оставаясь на связи с корабельной системой. А потом стащил тонкий черный джемпер и рубашку и принялся изучать свое тело в зеркале.

На первый взгляд, весь торс казался сплошным синяком, но более тщательный обзор выявил, что лишь около трети его налилось пурпуром. Трети достаточно, чтобы приходилось двигаться осторожно, и, вероятно, будет болеть еще сильнее, прежде чем боль начнет спадать. Нанитовый панцирь сохранил ему жизнь, но за известную цену. Ван облачился в корабельный костюм, стараясь не вздрагивать при каждом движении.

Далее он вставил карточку с файлами, скопированными в кабинете Викри, в считывающее устройство у себя в каюте, позаботившись об изолированном управлении этими данными через систему. Затем поспешил обратно на кокпит. Можно читать эти файлы с командирского кресла, кокпит же надолго оставлять не хотелось. Не в системе Тары. Эри выглянула из камбуза, когда он покидал каюту.

— Вам нужно что-нибудь поесть.

— Спасибо, — Ван сел в командирское кресло и через свои вкрапления и корабельную сеть начал просматривать загруженные в считыватель каюты файлы. Первые два содержали обычную текучку. Но третий…

«…Командир судна РКС „Коллинз“ был извещен, что вражеский крейсер под видом судна РКС „Фергус“ вступает в Скандийскую систему, и что целью его является нарушить соглашение об ограничении доступа космических судов со скандийцами, тем самым поставив РКС в положение, когда он будет вынужден либо покинуть систему Скандья, либо вступить со скандийцами в вооруженный конфликт. Поскольку подобный конфликт явно не соответствовал интересам РКС, „Коллинз“ получил задание уничтожить судно-самозванец… предусматривалось также использовать перенастройку двигателя для эффекта внезапности…»

Далее шли сведения об уничтожении «Коллинза» настоящим «Фергусом».

«…прискорбный случай, выявивший, что донесения разведки штабу РКС были фальсифицированы источниками, как предполагается, либо кельтирскими, либо арджентийскими. Маршал решил, что обнародование такой информации нанесло бы немалый ущерб безопасности Республики, и официальная точка зрения должна остаться той, что „Коллинз“, как предполагается, пропал во время тайных маневров… После того, как умер, утонув, военный атташе РКС в Скандье, новые разоблачения маловероятны, хотя считается благоразумным лишить атташе определенных квалификаций доступа к определенного рода материалам…»

Ван испустил долгий медленный вздох. Значит, его атаковал корабль РКС, и он уничтожил офицеров и техников, которых не знал. И, несмотря на умолчания в файле, ясно как день, что Викри и маршал Коннолли, в сущности, подстроили, чтобы «Фергус», настоящий «Фергус», был уничтожен «Коллинзом». И нельзя было не понять, что Круахана убили за то, что он слишком много знал. Но как это вышло? Должны быть еще сведения. Ван стал читать дальше.

«Народ Тары до сих пор не может осознать опасность, которую представляет собой возрастающее ревенантское или арджентийское влияние в системе Скандья… и отсутствие новых, более совершенных судов… Совет рекомендует верховному командованию РКС продолжить следовать плану, который подведет электорат к более полному пониманию критического развития событий… подготовить общественное мнение к союзам, вынужденным временем, и разработать план более прямых действия на случай непредвиденных обстоятельств… должны также включаться операции по сокращению областей, где отступают от традиций Республики. Общественное мнение поддержит такую деятельность (см. докл. ХХ-1А)».

Больше всего встревожили Вана последние строки. По немногому увиденному и услышанному стало понятно, что общественное мнение явно одобряет суровые меры против Сулина. Но что так сильно изменило дела? Или предубеждение против Сулина всегда было крепким, а он просто не замечал?

«…командир Ван Кассий Альберт, командующий кораблем РКС „Фергус“, командовал корветам „Эохайд“ во время происшествия с „Регнери“. Также бывший КО „Гортфорджа“. Считается умелым, но не выдающимся среди пилотов… Субкомандир Форгайл, заместитель и пилот, также компетентна, но была одной из главных жалобщиков в деле Наоми…»

Дело Наоми? Ван сосредоточился, и его невероятно усовершенствованная память, точнее, способность доступа к памяти, откликнулась на просьбу. Джулиан Наоми была майором на «Де Валера» и обвинила старшего командора в том, что он принуждает младших офицеров-женщин к физической близости с ним, обещая ежегодные отчеты либо более благоприятные, либо неудовлетворительные. Свидетельств оказалось больше чем достаточно, и командор попал под военный суд. Майора Наоми перевели на «Мак-Курт». Два года спустя ее тело нашли у основания каменной лестницы на Сулине, где она находилась в отпуске и навещала друга. Местные власти установили, что смерть наступила вследствие перелома шеи при падении. Причины синяков у нее под мышками остались необъясненными.

Ван кивнул про себя и вернулся к материалу, который читал.

«…Никто из пилотов „Фергуса“ не оценивается по высшему разряду в ситуации боя…»

Он втянул в ноздри воздух. Намеки достаточно ясны, но это лишь намеки, однозначных доказательств нет. Ван тихо рассмеялся. То, что получено им, не примут ни в одном суде, и уж точно не примут в Комиссии по Расследованиям. А уж до Комиссии-то он живым не доберется, особенно если пойдет в нее через РКС. Яснее ясного, что Маршальскому Совету требовался инцидент в системе Скандья, и Совет его подстроил, да так, чтобы заодно убрать еще одного неудобного офицера. Его. Когда сорвалось, они привели в действие другой план.

Ван продолжал изучать материалы, пока не нашел новый намек:

«…чрезвычайные планы потребовали активации командира Байле. После исчезновения „Фергуса“ по пути обратно к Таре… единственным уцелевшим участником столкновения „Фергуса“ с неопознанным крейсером является командор Ван Альберт… рекомендована отставка… здоровье командора будет расценено как менее чем совершенное после курса лечения, которого потребовала схватка с агентами Ревенанта в Кельтирском посольстве в Вальборге… будет неудивительно, если он недолго проживет после того, как возвратится в Беннон».

Упоминания о чрезвычайном плане и активации командира Байле кое-что значили. Эти кусочки мозаики вставали на свое место, хотя некоторые отсутствовали. Опять же, Вану удалось заполучить эти материалы, но они не были решающим доказательством с юридической точки зрения. Да, доказать он пока не мог ничего. Но все же получил ответы. Если и не все, то достаточно много.

Практически же Ван мало что может. Доказать не докажешь, а возвратиться в Республику он не посмеет, хватит и тех двух смертей на его совести, пусть даже РКС никогда не отнесут их на его счет. И пусть даже первая смерть вызвана необходимой самообороной, а другая заслуженна.

Но… что если Ван просто-напросто себя оправдывает? Разве его потребность знать, открыть, что случилось, делает его невиновным?

Он делал то, что считал нужным для Тары раз за разом, и к чему пришел в конце? Ряд попыток убить его, и в жертву политическим целям принесено, самое меньшее, два корабля РКС.

Надо послать почтовую торпеду Тристину и встретиться с ним снова. На Пердье. Их участок Рукава между Ревенантом и Тарой выглядит все менее и менее стабильно. И Ван даже думать боялся, что может случиться с Ардженти и с Коалицией.

Он опять проверил экран ИЭВ.

Ни один из крейсеров не двинулся, но Ван изменил курс и пошел вниз еще под большим углом к эклиптике. Вплоть до прямого. Из-за этого, конечно, получится чертовщина с расчетами прыжка, лишние часы, если не дни, добавятся к путешествию на Пердью, зато нет способа для любого судна Республики достать его, пока он не доберется до области, достаточно чистой, чтобы «Джойо» оттуда прыгнул. После всего, что Ван натворил, у него пропало желание рисковать. Кто знает, а вдруг, хотя это и вряд ли, за время после того, как он покинул штаб РКС, тела обнаружены и вывели на «Дайпур».

 

Глава 67

Более полунедели прошло, прежде чем Вану удалось поставить «Джойо» в шлюз Орбитальной Станции Пердьи. Прыжок с нарушением исходных координат привел к потере трех дней времени прыжка, и два добавочных дня они шли обычным пространством, так как «Джойо» вышел в него далеко от Пердьи. И все же Ван предпочел потерять время, лишь бы не встретить какой-либо из кораблей РКС.

Он надеялся, что его родные получили послание. И что они послушались его совета. Их нельзя было заставить, но все указывало, что Республика становится все более и более негостеприимной для черных тарян в наступающие месяцы и дни.

Как только «Джойо» благополучно занял место в шлюзе, Ван оставил Эри на борту, чтобы занялась кораблем, а сам отправился челноком вниз на планету, хотя из штаб-квартиры ИИС ему уже сообщили, что никто не знает, где Тристин. Может, Десолл оставил весточку, сообщая о своем нахождении в необитаемой системе, где он занят проверкой оборудования.

Джозеф Сасаки уже ждал, когда Ван вышел из лифта на верхнем этаже здания ИИС.

— Вы слышали что-нибудь новое от директора Десолла? Я послал торпеду…

— Мы передали послание, закодировав, постоянной волной, — ответил Сасаки. — Я надеялся, возможно, вы знаете, где он. Менее часа тому назад мы получили новость. Ревенантцы разгромили кельтирский флот и захватывают кельтирские системы… или половину их. Другая половина, та, что ближе к владениям Тары, досталась флоту Республики…

На миг Ван замер с отвисшей челюстью. Он словно получил удар в солнечное сплетение.

— РКС… Тара… они сотрудничают, вступили в союз с ревяками?

— Так говорит Служба, и мы получаем кодированные послания постоянной волной из планетарных представительств в системах Кельтира. Медиа еще ничего не сообщали. Я ожидаю их новостей в любую минуту.

Ван покачал головой. Вот они, обломки мозаики. Он просто не ожидал, что их можно сложить так.

Сасаки оцепенел. Ван почувствовал прибытие сигнала и стал ждать. Сасаки поглядел на него.

— Пойдемте в кабинет. Есть послание постоянной волной для вас.

Оба молча прошли по коридору. Очутившись в кабинете, Ван через систему вызвал голограмму сообщения. Расшифрованное, оно оказалось достаточно простым:

«Немедленно действовать: „Джойо“ должен взять полный груз почтовых торпед, партия ждет на верфи Аэролиса в Поясе, и любые добавочные почтовые торпеды, которые можно уложить в грузовой отсек „Джойо“. Идите на встречу с „Сальей“ и „Олеином“ АСАП».

Были приведены координаты, но с ходу не представлялось возможным понять, где это. Вероятно, недалеко от ревенантских владений.

— Это говорит, где будет Десолл, — понял Ван. — И где все мы будем, — он передал приказ на твердую копию координат, хотя уже выжег их в своей памяти с помощью вкраплений.

Сасаки опять поглядел на него.

— Я распорядился о частном челноке, который доставит вас обратно на Станцию 2. Не думаю, что вам имеет смысл ждать регулярного рейса. Челнок опустится на траву перед зданием через пять минут.

— Дело так худо?

— Коалиция знает директора Десолла. Они знают, что его здесь нет. Но немного времени пройдет, пока они не подумают о вас и Нинке.

Ван даже не кивнул. Он только что получил твердую копию послания и координат, сложил и спрятал под одеждой, затем повернулся и поспешил к лифту. Челнок уже ждал его, паря над травой.

— Директор Альберт? — крикнул космолетчик в каштановом костюме.

— Я.

— Поторопитесь.

Ван прыгнул на сходни, которые даже не коснулись земли. Еще до того, как он вошел в челнок, тот уже стал подниматься, а ко времени, когда он привязался ремнями к одному из роскошных кожаных кресел, уже с визгом взвивался в небеса. Ван был единственным пассажиром.

Ревяки захватывают кельтирские системы? Учитывая то, что творилось в последние несколько лет, это удивило его меньше, чем союз Республики с ревяками. А как там домашние? Не надо ли было их повидать? Эшли только и сказал ему, что дела идут хуже, а то было два с половиной года назад. Письма его отцов подтверждали это. Притом, он замечал, как растет число недоброжелательных упоминаний о Кельтире.

Так почему было так тяжело поверить?

Потому что Ван хотел считать, что РКС и Республика лучше, чем Ревенант? Потому что, не смотря на то, как с ним обращались, он надеялся на лучшее? Опять же, ему стоит спросить себя, может, вся культура Республики хуже, чем он считал, или во что хотел верить?

Ван заставил себя расслабиться, пока идет время. Когда челнок приблизился к Орбитальному Контролю, опять появился космолетчик.

— Шлюз для частных судов близок к вашему кораблю, вам надо торопиться. Они там обсуждают, не закрыть ли Пердью для прилета и вылета. Решение может быть объявлено в любой миг.

— Спасибо, — он кивнул и начал отвязываться. Затем последовал за техником в шлюз и встал в ожидании.

Раздалось приглушенное «бум», когда челнок вошел в отсек Орбитальной, а затем шипение, это выравнивалось давление воздуха. Когда Ван приготовился шагнуть наружу, космолетчик ухмыльнулся.

— Мы все с вами.

Он ответил сперва кивком, затем добавил:

— Спасибо.

С ним лично? Или с ИИС? И в чем? В войне против Ревенанта?

Ван поспешил по коридорам станции к шлюзу чарли 3. Эри опять ждала.

— Мы улетаем немедленно?

— На Аэролис, — он импульсом запер шлюз судна и направился на кокпит. Врываться со всех ног на корабль уже начало входить у него в привычку. — Чтобы взять торпеды и груз, а затем поспешим на свидание с «Элсином» и «Сальей», — Ван помедлил. — Вы слышали о нападении на Кельтир?

— Да. Джозеф связался с кораблем. Совсем недавно.

— Нам нужно выбраться отсюда, прежде чем Коалиция решит заморозить транспорт, — и он скользнул в командирское кресло. Эри рассмеялась.

— Нам нужно поторопиться, но они подождут, пока мы не улетим.

— Потому что они знают ИИС.

— Потому что они знают Тристина, — ответила Эри.

 

Глава 68

С начала писаной человеческой истории непрерывно шли споры об этике целей и средств. Может ли благое и нравственное разрешение быть итогом средств неэтичных и аморальных? Оправдывает ли цель любые средства? Как будто, все специалисты по этике соглашаются, что, конечно, нет, потому что, во-первых, действия должны быть этичны ради них самих, а во-вторых, потому что скверные средства почти неизбежно приводят к осквернению цели.

Ценности, этика и общество

Один трудный вопрос обсуждался с этих позиций весьма подробно, и это вопрос о войне. Война есть зло, и все же войны велись с тем, чтобы одолеть или исправить великое зло. Если принять предпосылку знатоков этики, величайшее зло всегда восторжествует, потому что этичная душа не унизится до неэтичного действия, даже если оно предотвратило бы страшное зло. Необходимость такого зла, которым является война против большего зла, принята как необходимый компромисс в практическом отношении. И народ за народом, политическая система за политической системой доходили до крайних пределов, чтобы доказать, что каждая действует только во имя предотвращения более страшного зла, когда начинает войну.

Экстон Ленд

Конфликт между практикой и теорией затемняет более основательный вопрос, которого всегда избегают и моралисты, и политики. Существуют ли общества и культуры столь дурные, что они не имеют права на существование?

Новый Ойсин, Тара

Разумеется, порой в человеческой истории ученые и политики считали определенные общества подходящими под такие критерии, но почти всегда ограничивались академическими теоретизированиями или торжественными политическими заявлениями, которые вели не дальше агентств медиа.

1117 С.Е.

К несчастью, слишком часто этим и кончаются все общественные дискуссии.

Что до другой стороны дела, а именно, когда безнравственные средства ведут к этическим результатам или истинно высоконравственные средства приводят к неэтичному результату, мы видели мало дискуссий о той или иной возможности. Особенно где развивалась бы мысль, что этические или нравственные люди или принципы могут, фактически, вести к безнравственным результатам. И все же — сколь много страданий порождено воистину добрыми людьми, преследовавшими цели, которые они считали благими и достойными. Так ли уж невозможно, что подобное поведение обернется истинным злом?

 

Глава 69

Путешествие с Пердьи к наружному Поясу прошло спокойно, хотя Ван заметил несколько военных кораблей Коалиции, тоже летевших в этом направлении. Мэйсон Джинко припас для него ровно дюжину боевых торпед, полдюжины почтовых и десять больших, отшлифованных до немыслимого состояния, упаковочных ящиков, каждый примерно два метра в длину и по метру в высоту и ширину. Все это ждало «Джойо» в Аэролисском комплексе.

Двух часов оказалось достаточно, чтобы погрузить сие безобразие на «Джойо», хотя масса непомеченных ящиков была значительной.

— Что в них? — спросил Ван.

— Не знаю, — ответил Джинко. — Это последние. Он отдал их нам запечатанными. На каждом расчеты массы, но что это — я без понятия.

И теперь «Джойо» имел на борту десять ящиков, каждый массой около двухсот кило, плюс запасные торпеды в грузовом отсеке.

Как только они покинули комплекс на Поясе, Ван полюбопытствовал насчет ИЭВ. Собиралось столько кораблей, в сущности, по флоту в каждом наружном квадранте, сколько он никогда прежде не видел в одной системе. И все — суда Коалиции.

— Коалиция явно недовольна, — заметил Ван, поглядев на Эри, закрепленную на втором месте.

— Это еще мягко сказано. Последний конфликт с Ревенантом Коалиция едва выдержала. А теперь… когда Республика Тары их союзник…

— Не могу поверить, что Республика скатилась так низко…

— Скатиться легко, — не замедлила с ответом Эри. — Подняться над низостью сложнее.

— Насчет этого вы правы. Но… — Он опять проверил курс и направил «Джойо» десятью градусами левее, чтобы они наверняка добрались до точки прыжка, оказавшись достаточно далеко от собирающихся боевых судов Коалиции. Ему все еще было нелегко понять собственную слепоту, а также значительные и быстрые перемены в Республике.

Еще до того, как они посетили Аэролис, Ван проверил координаты встречи и верифицировал их. Местом назначения «Джойо» была система без планет, годных к терраформированию, но висевшая высоко в Рукаве, изрядно выше большинства населенных людьми.

— Мы все хотим быть лучшего мнения о месте, где выросли, как я полагаю. По меньшей мере, я таков.

— Вы… как и директор Десолл, идеалист, — ровным голосом произнесла Эри.

— В самом деле? — спросил он, отчасти удивляясь ее непривычной разговорчивости, и в то же время вновь проверяя системы и экраны. У них все еще в запасе два часа до места, достаточно удаленного от гравитационных колебаний и с относительно низкой плотностью пыли, чтобы оно годилось для прыжка.

— Большинство революционеров и множество тиранов начинали как идеалисты.

— Почему же они изменились?

— Потому что слишком многого ожидали от простого народа. Директор Десолл всегда возражает, чуть ему на это намекнут. Но он такой.

Еще одна тревожная мысль. Как минимум, для Вана.

— В каком смысле он слишком много ожидает от народа?

— Ожидает, что люди станут действовать в своих интересах. А они этого не делают, потому что не знают, что для них лучше. Люди знают только, чего хотят, да и то не всегда.

Ван кивнул, подумав о своих отцах и беседе, которую те некогда вели о подавляющем большинстве людей, являющихся скорее созданиями аппетита, нежели мысли.

— Однажды Тристин совершит нечто столь же ужасное, сколь и удивительное, — прошептала Эри. — Еще раз.

Еще раз? Он выпрямился в командирском кресле.

— А что Десолл совершил раньше?

— Не знаю. Это сказала Нинка, но она не объяснила.

— Что именно… она его дочь? — неожиданно для себя выпалил Ван.

Эри улыбнулась.

— Нет. Я не знаю. Но… она может быть дочерью его внучки. Наверняка мне ничего не известно, но если судить по их разговорам — вполне можно такое подумать.

Он нахмурился. Марти говорил, что Тристин очень стар, но Нинка явно старше Вана. И, если она приходится Десоллу правнучкой, это означает, что ему с лихвой за сто пятьдесят. А выглядит он, самое большее, на пятьдесят. Марти предположил, что Тристин может быть одним из горстки бессмертных, и теперь Ван задумался — кто его знает, а вдруг как раз тут собака и зарыта. Ничего лучшего пока просто не приходило в голову.

 

Глава 70

Ван был бдителен до предела, когда «Джойо» вышел из прыжка, и тут же просканировал окрестности. Но обнаружил только два следа ИЭВ во всей системе. Один от маяка компаратора, другой соответствовал профилю «Элсина».

Он все еще ломал голову, что же такого поразительного и ужасного совершил Тристин и достойно ли оно этих оценок. Даже со всей мощью ИИС за ним, Тристин не так уж много делал и не в таком крупном масштабе. За последние несколько лет они уничтожили, возможно, десяток ревячьих корабликов. И если такие итоги могли быть значительны для белдорцев или кешмарян, подобная потеря способна вызвать лишь легкую досаду у держав вроде Ревенанта, Коалиции или Ардженти, Республика же сочтет ее лишь малой проблемой.

Продолжая прочесывать пространство и проверять мониторы, Ван повернул «Джойо» к «Элсину».

— Два часа, как мне кажется, — сказал он Эри в ответ на ее невысказанный вопрос. — «Сальи» пока на экранах нет.

— Нинка будет здесь, — предсказала Эри.

— Конечно, будет, хотя не думаю, что ей это доставит удовольствие.

— Она менее уверена в себе, чем Тристан.

Ван почти смеялся. Десолл всегда производил впечатление человека ничуть не сомневающегося, что все, что он ни делает, правильно.

— Я на ее стороне.

Эри только кивнула.

Мысли Вана вернулись к его отцам, к Сафо и Эйлсье, к их детям, к Артуро. Он не мог не беспокоиться о родных и тешить себя надеждой, что у них все в порядке. Но пока не получилось бы сделать больше, чем уже сделал. Он предупредил их и послал деньги, но у него не было никакой возможности высадиться на Сулине, не приведя туда «Джойо» и не взяв с собой целый флот. А такое было невозможно. Он не мог тратить миллионы, которых у него не было, или пользоваться фондами ИИС, чтобы совершить прыжок через пол-Рукава, потому что, видите ли, обеспокоен.

Пока «Джойо» приближался к «Элсину», Ван не забывал следить за экранами, но в системе оставалось так же пусто, как прежде, только маяк и два корабля ИИС.

Наконец, он передал:

— Это «Джойо», мы готовы к встрече.

— Пристыкуйтесь к «Элсину» и прошу на борт, — ответил Тристин.

— Начинаем сближаться для стыковки.

— Мы ждем.

Как только сближение и стыковка завершились, Ван настроил корабельную сеть на дальний прием и направился к шлюзу. А затем шагнул из шлюза «Джойо» в шлюз «Элсина».

Там стоял Десолл. Он выглядел куда старше, чем прежде, лицо его осунулось, глубокие и темные круги пролегли под глазами. Нигде не было видно Альи, которая сопровождала Тристина как техник.

— Вам пришлось тяжело поработать.

— На некоторые дела нужно класть больше сил, — и пожилой пилот махнул в сторону капитанской каюты. Ван последовал за ним, но на этот раз занял стул у консоли, предоставив Десоллу более удобное кресло.

— Начнем с вас, — произнес Тристин. — Вы просили о встрече.

— Вам известно о нападении Ревенанта и Республики на системы Кельтира?

— А из-за чего, по вашему, мы здесь? Обязательно перейдем к этому вопросу. Но почему вы искали меня?

— Кое-что теперь стало не таким важным. Хотя все существенно понятнее. РКС провернули государственный переворот, использовав тот же сценарий, который применили ревенантцы в Скандье… Разве что, в Новом Ойсине все прошло успешно… — и Ван коротко изложил, что с ним происходило и как он добыл информацию в штабе РКС, — …и когда поглядишь на это, зная о нападении на системы Кельтира, все встает на место. Они пытались выталкивать Коалицию из Республики, сводить ее присутствие к минимуму, применять конфискацию по закону и экономическую политику присвоения активов. Не сомневаюсь, эти активы вложены в корабли, припасы и обучение.

— И как вам это нравится? — спросил Тристин.

— Мне не по себе. Я обеспокоен. Боюсь, что мои родные все еще на Сулине, а внутренняя безопасность подавляла там волнения.

— Чувствуете, что вас предали?

— Есть немного, — Ван кивнул. — Это продолжалось дольше, чем я мог бы догадываться. Знаю, что все уже случилось, но мне пока еще трудно поверить.

— Это потому, что недостаточно людей сказало «Нет». Чтобы остановить зло, кто-то должен сказать «Нет». Временами, когда общество крепко, не один и не два человека так говорят. Нынче же ни одно из сколько-нибудь крупных сообществ Рукава не является крепким. Как я говорил вам, несколько лет ушло на поиски кандидатуры, пригодной для ИИС.

— Но вы не поэтому спасли меня от РКС. И не поэтому подталкивали меня туда вернуться, — спокойно заметил Ван. — Вам с самого начала требовался хороший пилот-боец. Не так ли?

— Да, потому что я знал, что ИИС будет попадать во все более и более опасные положения. Опасность нарастала год за годом. Вокруг все больше и больше полагаются на силу, нежели на порядок и сотрудничество, — Тристин прочистил горло. — Я не подталкивал вас, чтобы вы взглянули на системы Республики. А лишь предложил. Потому что знал, что вам нужно прийти к решению на этот счет.

Ван сомневался, что в действительности пришел к какому-либо внутреннему решению насчет своего отношения к Республике.

— Я все еще не знаю, почему вы меня подцепили.

— Как стародавний легендарный мудрец, который взял фонарь, я искал повсюду честного человека. Таких не просто мало, их вовсе нет у многих звезд нашего Рукава. Честных способных людей, которые будут действовать.

— Я не такой.

— Честные люди всегда так говорят.

— Я нечестен, — возразил Ван. — И у меня кровь на руках. Больше, чем я мог бы представить себе, когда был ясноглазым лейтенантом много лет тому назад. И все больше каждый год. Я убил морского пехотинца в штабе РКС… Викри, всех, кто был на борту ревенантского судна. И на «Коллинзе».

— Вы не сможете смыть эту кровь, — ответил Тристин.

— Знаю.

— Впрочем, я бы не считал это такой великой виной. Первое… морской пехотинец в штабе. Он стрелял с целью убить вас, а не захватить. А что было столь важного в этом здании, чтобы он получил приказ убить? Второе. Почему вы чувствуете вину за случившееся с «Коллинзом»? Корабль атаковал, и вы могли либо уничтожить его, либо погибнуть…

— Но все пошло прахом, как потом оказалось. Все, кроме меня, мертвы. И опять же кровь.

— Да, — согласился Тристин, глядя прямо в глаза Вану. — Каждую минуту каждого дня мы проливаем чью-то кровь, сами или чужими руками. И знаем это. Мы пытаемся подавить свое знание, очиститься. Но чтобы жить, зверь должен убивать и проливать кровь, сам или через кого-то. Даже в обществе с высоко развитой техникой. Просто мы делаем это чужими руками. Берутся ресурсы и используются. То, что нами берется, не может использовать кто-то другой. О… более чистый способ… но все же это путь убийств.

— Уверен, что я… Вы оправдываете ревенантцев? Они прямы и честны. По-своему. Они солгут, украдут и убьют, чтобы их владения расширялись… И не пренебрегут ничем, что содействует их выживанию и экспансии.

— Нет. Этика — это прогресс ухода от убийства, от разрушения, от грабежа, к непрямым методам выживания, которые меньше мешают другой жизни и другим культурам. Цель — использовать технологию, чтобы воссоздать жизнь в гармонии…

— Всякая так называемая утопия кончалась дистопией. Вы говорите о невозможном.

— Не исключено, что вы и правы, — спокойно сказал Тристин. — Но разве это не стоит крови? Разве это не стоит борьбы?

Ван помедлил. Разве это не стоит борьбы? Действительно, не такова ли вся жизнь вокруг?

— Теперь… скажите мне снова, как то, что ИИС… то, что мы делаем, чему-то помогает?

Десолл покачал головой.

— И вы мне это говорите. Ответьте, как то, что вы сделали на Ислине, у Белдоры или в Новом Ойсине помогло Галактике.

— Я не знаю, что это помогло, — возразил Ван. — На Ислине мои дела свелись к тому, чтобы спасти столько наших активов, сколько удалось. У Белдоры я уничтожил три ревенантских корабля и несколько рудничных буксиров…

— Вы помешали ревенантцам бомбардировать планету и уничтожить большинство ее населения. Три корабля ради населения планеты. Разве это не плюс?

— Лишь на миг. Я не мог оставаться там сторожем. Хинджинцы, может, и послали какие-нибудь корабли, чтобы пресечь вторую попытку.

— В конечном счете… все умирают. Все, что мы можем — это то, что мы можем здесь и сейчас.

Вану не показалось, что этого достаточно.

— Вы считаете, этого недостаточно?

— Я такого не говорил.

— Вполне могли бы и сказать, — заметил Тристин. — У вас на лице было написано, — он помедлил. — Я собираюсь попросить вас сделать как раз то, что вы, по явным признакам, хотите.

— Что? — Вана обуяло смущение.

— Сейчас я к этому перейду, — Десолл упер пальцы в подбородок. — Вы сказали бы, что этичная цивилизация ныне в опасности? В великой опасности.

— В опасности? Да. В великой опасности… Не знаю.

— Речь об опасности уничтожения всего, что было построено здесь, в Рукаве, — не отступал Тристин.

— Не думаю, что опасность настолько велика.

— Давайте посмотрим, — протянул его собеседник. — Коалиция отказалась действовать против Ревенанта до тех пор, пока Ревенант в состоянии строить огромные тайные флоты. Ревенантцы захватывали систему за системой, где экономическими, а где военными средствами. В сущности, используя давление и страх, они подчинили вашу родную систему и теперь сокрушают и захватывают системы Кельтира. Вы могли бы привести довод, что такое завоевание не есть непременно нечто дурное, что оно неизбежно приведет к хорошему концу, — Десолл иронически улыбнулся. — Вы думаете, что Республика лучше, честнее и этичнее теперь, чем поколение назад?

— Нет.

— Вы думаете, что большинству людей лучше жить при ревенантской теократии?

— Нет. Но это не делает ее грозной опасностью для всего человечества в Рукаве.

— Не делает? — спросил Тристин. — Если конечным итогом будет саморазрушение высоких идеалов и подчинение разума и терпимости заповедям устаревшего божества?

Ван подождал, чтобы услышать, что еще скажет Десолл.

— Саморазрушение совершается во многих формах. Одна из самых гибельных — когда крушение этики сочетается с технологическим прогрессом. Вся история человечества свидетельствует, что нет ничего губительней. Почти неизбежно это приводит к невиданным опустошениям.

— Значит… у вас, кажется, есть идея. Что мы собираемся делать с нашими тремя кораблями, которые даже не легкие крейсера, против Ревенанта со всем его могучим флотом?

— Коалиция тоже собирает могучий флот, не так ли?

— Откуда вы знаете?

— Из волнограммы, — Тристин холодно улыбнулся. — Коалиция не может позволить себе ждать дольше. Она уже и так слишком долго ждала. Ревенантцы строили флоты и скрывали их в необитаемых системах. Вроде этой. Если грядет масштабная война и мы не сможем повлиять на ее исход, разрушение и опустошение будут чудовищны, и втянуты окажутся все, в том числе и необитаемые системы Рукава.

— Что мы можем с этим сделать? — снова спросил Ван, желая, чтобы Тристин перешел поближе к делу.

— Мы можем угробить всю их коммуникационную сеть. Пресечь все их передачи на постоянной волне и ликвидировать все внутренние коммуникации в системе Джеруш.

Десолл довольно улыбнулся. Ван удивленно воззрился на собеседника.

— Даже если это технически осуществимо, — сказал он, — разве ревенантцы подпустят нас достаточно близко?

— Это осуществимо и возможно. Один из итогов проекта по передаче энергии, над которым я работал. Если энергию надлежаще сфокусировать, она может достаточно возмутить прыжковое пространство, чтобы расстроить все коммуникации некой системы, а оставшаяся и вернувшаяся энергия сожжет любой передатчик, который они попытаются использовать в течение нескольких дней, возможно, недель.

— И мы единственные, кто может взять на себя эту героическую и почти невозможную миссию? — Ван не мог подавить сарказм в голосе.

— Нет. Мы единственные, кто это сделает. Если вы и Нинка поможете.

— Где она?

— Только что завершила прыжок. «Салья» будет здесь, скажем, через три часа. И тогда я изложу, как осуществить мой план, — Тристин встал. — Идите, поешьте чего-нибудь и немного поспите. Как только мы начнем, у вас долго не будет возможности ни для того, ни для другого.

Ван встал. Десолл излучал уверенность, но за его уверенностью угадывалось что-то еще. Печаль? Или нет? Он не знал наверняка. С чего бы Тристину печалиться по поводу нарушения коммуникаций Ревенанта, которое даст силам Коалиции больший шанс на победу?

— Мы поговорим подробнее, когда сюда явится Нинка, — добавил Десолл.

Ван кивнул, а затем повернулся и подался обратно на «Джойо».

 

Глава 71

Три командира сидели вокруг стола в кают-компании «Элсина». Лицо Нинки было почти таким же осунувшимся, как лицо Тристина, разве что у нее отсутствовали темные круги под глазами.

Ван слушал, пытаясь не думать о том, как могли сказаться на его родных волнения в Республике и не выйдет ли на них кто-нибудь, расследуя его действия.

— …сдвоенные генераторы испускают тысячи зарядов, которые можно назвать гиперразрывами… миниатюрные выбросы инвертированной материи…

— Антиматерии? — спросил Ван.

— Инвертированная материя — это не совсем то же самое, — объяснил Тристин. — Она не будет стабильна даже в антивселенной. Сдвоенные потоки создают мощные разрывы поверхностей в излучениях любого солнца и магнитных полях.

— То есть, мощные солнечные бури? — голос Нинки звучал так, словно она спрашивала о чем-то само собой разумеющемся. Десолл кивнул.

— Они будут достаточно сильны, чтобы выжечь нутро любого стандартного оборудования связи внутри орбит газовых гигантов. Вследствие фотонных вспышек, Орум и все базы на спутниках и орбитах надолго ослепнут. Микроволновое воздействие течений в гиперпространстве остановит, самое меньшее, на несколько дней передачи постоянной волной. Другим следствием будет то, что возрастет расстояние, с которого возможен прыжок — вот вам и задержка кораблей, вступающих в систему и покидающих ее.

— Как это помешает ревенантцам завершить завоевание систем Кельтира? — спросил Ван. Ироническая улыбка не замедлила явиться на лице Тристина.

— Добрая часть их резервного флота в системе Джеруш.

— Как…

— Я посмотрел. Тут есть смысл. Теократии основательно контролируются. К тому же, когда их остальной флот во владениях Кельтира, они, разумеется, хотят защитить свою главную систему, родину Пророка и место, где стоит Храм, — он покачал головой. — Весьма скверно, что ревенантцы недолго слушали последнее воплощение своего Пророка.

— Люди забывчивы, — спокойно вставила Нинка. — Со временем даже сильнейшие примеры пророков забываются и переходят в легенду.

— В легенду, — Тристин фыркнул. — Легенды надлежит укреплять. Или заменять другими.

Ван почувствовал, что упустил нечто важное, но он не понимал достаточно, чтобы задать даже общий вопрос.

— Ты объяснил возможности снаряжения, — быстро сказала Нинка. — Как ты собираешься доставить его на место, и чего хочешь от нас?

— Это достаточно просто. Мы применим спасательный стручок с одноразовым прыжковым генератором, который перебросит оборудование, снабженное щитами, в самое солнце…

— В солнце их системы? — спросила она. — Как долго протянут щиты при подобных условиях?

— Пять секунд, если мои расчеты верны, — ответил Тристин. — Вдвое дольше, чем щиты корабля.

Несказанными остались две вещи. Первая — прыжок в систему уничтожит генераторы. И вторая — даже если бы генераторы уцелели, ничто не может выпрыгнуть из солнечной массы. Так что путешествие возможно лишь в одну сторону, и лишь один раз, а это означало, что спасательный стручок должен быть запрограммирован и точно направлен.

— Нельзя направлять его в самую сердцевину, и поэтому перемещение нужно проводить из точки, возможно более близкой к солнцу, с самого края снижения плотности.

— И ты способен на подобную точность? — спросила Нинка.

Вана изумило это холодное обсуждение. Ему все еще не удалось переварить саму мысль об отправке непроверенного комплекта оборудования в солнце главной системы Ревенанта с целью расстроить коммуникации настолько, что вся система ослепнет и станет уязвима для нападения, предположительно, со стороны Коалиции.

— Я проверял. Сжег два генератора. Действует. Как только получаешь металлические части, остальное пара пустяков, — сказал Тристин, поглядев на Вана. — В ваших ящиках запасной набор. Он был нужен мне здесь в случае, если что-то пойдет не так. Внутри также полная инструкция.

А Ван даже не заглянул в эти ящики.

— Что тебе нужно от нас? — спросила Нинка.

— Прикрытие, — ответил Десолл. — Мне потребуется время, чтобы подготовить стручок, а я не смогу заниматься этим и одновременно отбиваться от ревенантских патрулей. Они будут там. Вероятно, так далеко ревяки не выйдут, но кто может гарантировать, что их патруль не двинется к нам…

— Сколько это займет?

— Между тридцатью и сорока пятью стандартными минутами. Мы будем на краю системы.

Нинка кивнула:

— Так я и думала.

— Предположим… просто предположим, что мы это запустили, — произнес Ван. — А что делать потом? Не могу представить себе, что нас встретят с распростертыми объятьями где-либо в Рукаве, не считая, возможно, Сантонио, Сильвии или… — Он пожал плечами.

— Если все пойдет как по маслу, — ответил Тристин, — Коалиция и Арджентийцы будут слишком заняты, чтобы беспокоиться о нас, и мы должны перегруппироваться у Аэролиса. Но… если что будет неладно, следует направляться к Дхарелу.

— К фархканам? — спросила Нинка. — Почему?

— Они не откажутся взглянуть, как и что мы провернули, — сухо заметил Тристин. — К тому же, если что-то пойдет не так, кто-нибудь может попытаться нас найти. А это единственное место, о котором никто не подумает… или куда не захочет за нами увязаться.

— Ты беспокоишься, насколько это удастся, верно?

— Не о том, насколько удастся, — ответил Тристин. — Удастся, и еще как. Другой вопрос — что дальше. К тому же, мы не знаем, какие там корабли и как они располагаются.

— Потому что надо будет прорываться к определенному месту? — спросил Ван.

— Это и в самом деле вопрос удачи, — Десолл пожал плечами. — У них не может оказаться достаточно кораблей, чтобы наводнить всю систему. Ни у одного правительства стольких нет. Систему защищает сам факт, что нападающий должен после прыжка часы, если не дни, идти к обитаемой зоне из пустынного места, а это дает защитникам время подготовиться к встрече. Нам нет надобности приближаться к обитаемой зоне. Наша работа будет проводиться из точки выхода. И даже если мы вынырнем близко к ревенантскому патрулю, у нас в запасе может оказаться двадцать-тридцать минут.

— А координаты у тебя есть? — голос Нинки прозвучал смиренно.

— Можешь что-то предложить? — спросил Тристин.

— Нет. В том-то и проблема. Никто не прислушивался к дельным предложениям, да и вообще к тебе, когда это помогло бы.

— А ты позаботилась о посланиях? — Десолл поглядел на Вана. — Я попросил ее подготовить отправку с задержкой посланий Ардженти и Коалиции. Там высказывается предположение, что у ревенантцев могут возникнуть изрядные сложности со связью. И что ряд их кораблей в системе Джеруш может оказаться негоден к бою.

— Потому что у них тоже могут сгореть датчики? — догадался Ван.

— Верно, — Тристин прочистил горло. — Это означает еще кое-что. Если мы не ускачем до того, как волна накроет нас, гиперволна, а не электромагнитная, мы застрянем в системе Джеруша.

— Мы можем закрыться.

— Некоторые из кораблей, разумеется, так и поступят, — Тристин перевел взгляд с Нинки на Вана. — Я задам обратный отсчет для прыжка. У вас будет меньше тридцати секунд. Понимаете?

Оба кивнули.

— Нам лучше двигаться, — сказала Нинка.

— Вам нужна какая-нибудь помощь с оборудованием? — спросил Ван.

— Оно готово к установке, — Десолл встал.

— Вы идете первым, — сказала Нинка Вану. — Так легче.

Он наклонил голову, затем повернулся и не оглядываясь пошел к шлюзу, но не мог удержаться и не уловить объятия, в которые заключила Нинка Тристина, а затем слова:

— …будь осторожен… как хотелось, чтобы до этого не дошло…

— …делаю что могу… моя ответственность…

Ван нахмурился. Что за ответственность у него? Чем занималась ИИС?

Ведь не мог же Десолл иметь в виду, что ревенантцы — это его ответственность? Никто не может брать на себя ответственность за культуру, особенно, не свою. А он сам?

 

Глава 72

Хотя «Салья» прыгнула первой, а «Джойо» последовал за ней, когда Ван вынырнул из гиперпространства, «Элсин» уже двигался внутрь системы, а «Сальи» нигде не было видно. Он сверился с компараторным маяком. «Джойо» явно находился на окраине системы Джеруша.

Корабельные мониторы уже начали выдавать следы ИЭВ, показывая почти пятьдесят судов, половина из них — легкие или крупные крейсера. Первоначальное сканирование не показало ни одного из более тяжелых судов в районе, где находились корабли ИИС, но два корвета располагались в пределах тысячи мк. И еще не обратили на него внимание. Не успели.

Ван протянул до отказа фотонные сети, но не подал энергию в аккумуляторы, ведя «Джойо» за «Элсином».

— Эри, полное боевое стягивание.

— Да, сэр, — ее голос был напряжен.

Следы ИЭВ двух корветов стали ярче. Значит, они добавляли мощности. Миг спустя Ван проверил их курсы. К «Элсину», достаточно предсказуемо. «Салья» все еще находилась в пути. Тристин как пилот-боец был, несомненно, лучше Вана, но не мог все же должным образом подготовить свою технику к отправке, подвергаясь нападению.

Ревенантские корветы продолжали ускоряться в направлении «Элсина». «Джойо» тоже стал наращивать ускорение, сокращая разрыв между собой и тормозящим «Элсином». Ясное дело, Тристин чувствовал, что не может двигаться дальше в систему.

Ревенантские корветы начали пускать торпеды. По две. Партию за партией. И все они дугой неслись к кораблю Десолла. Ван насчитал шестнадцать.

Когда торпеды приблизились к «Элсину», щиты корабля полыхнули на максимуме. Тристин подал в них всю энергию, но не запустил ни одной встречной торпеды. У Десолла так много оборудования, что для торпед не осталось места? Или монтажом заняты оба: он и Алья?

«Джойо» продолжал приближаться к атакуемому кораблю. Ван заметил, как четыре торпеды одновременно ударили по «Элсину», и легкая янтарная дрожь пробежала через щиты. Он сосредоточил внимание на ревенантцах. И был уже почти в радиусе попадания торпед, когда два корвета изменили курс, пытаясь взять в клещи «Джойо». Ван ощутил легкое содрогание в щитах и двигателях ревенантца, того, что был дальше от «Элсина», и развернул свое судно лоб в лоб к нему. А затем улыбнулся, зная, что пилот корвета очень скоро усвоит, как лихо способен «Джойо» сокрушить корабль поменьше одними экранами. Он также надеялся, что пилот пока думает, будто «Джойо» либо не вооружен, либо не снаряжен для настоящего боя. Ревенантец засветился ярче и выпустил двойной залп торпед, затем круто повернул обратно в систему. Слишком круто, как решил Ван. И немедленно сам выстрелил торпедами. У ревяки янтарно заполыхали экраны, и к нему полетела третья торпеда. Поврежденный корабль попытался стряхнуть задетые щитики, чтобы ввести в игру более тяжелые и дальние, но напряжение оказалось слишком велико для двигателей и щитов, и перестаравшийся корвет превратился в яркую вспышку. Еще до того, как вспышка пропала с мониторов, Ван под углом бросил «Джойо» к оставшемуся корвету. Пилот, в ответ на увиденное, начал выпаливать торпедами с максимальной частотой. Но это означало только восемь торпед, а затем его запас оказался исчерпан. Ван бухнул всю энергию в двигатели и экраны, перенаправил щиты и все перекрыл.

Две минуты спустя «Джойо» проплыл сквозь прилив энергии и теперь заметно приближался к ревенантцу, повернувшему в систему, догоняя его с полуактивными щитами, так как энергия была направлена в двигатели. Трех торпед оказалось достаточно, чтобы одолеть это суденышко.

Теперь внимание Вана вернулось к «Элсину», кажется, остановившемуся. Мониторы сети указывали, что один из ревячьих крейсеров повернул и ускоряется к кораблям ИИС с КПА в двадцать плюс-минус пять.

— Все зелено? — передал Ван в сторону «Элсина», не желая выдавать его название.

— Зелено, — подтвердил Тристин. — Но толчком задело упаковки. Могу провозиться дольше, чем думал.

— Не хотите, чтобы я доставил свои?

— Не стоит. Уйдет еще больше времени. Справлюсь со своими.

Ван изучил экраны. Вражеский крейсер не жалел сил, чтобы скорее добраться до них.

Со сдержанной улыбкой он бросил «Джойо» в крутой поворот, чтобы пронестись через участок, где дезинтегрировал второй корвет.

— Помощь не требуется? — Передала «Салья», движущаяся внутрь системы.

— Подойдите, — ответил Ван, — прикроете номер один.

До сих пор он ни разу не работал с Нинкой, а два нескоординированных корабля куда больше рискуют, чем один.

— Вас понял.

Пока фотонные сети собирали молекулярные обломки второго корвета, Ван заметил напряжение корабельных систем. Он нес теперь массу, близкую к предельно допустимой, но это не имело значения, если его стратегия подействует. А если нет, «Джойо» не сможет достаточно долго держаться против тяжелого крейсера.

— Сколько времени необходимо? — передал Ван «Элсину».

— Двадцать, если повезет.

— Вас понял.

Он нахмурился. Корвет появился наружнее «Сальи». Не применил ли кто-то из ревяк короткий прыжок? Это же чистое самоубийство. Но, случается, удается. Нинка изменила курс, чтобы поставить свой корабль между корветом и «Элсином». Ван опять сосредоточился на подлетающем тяжелом крейсере, судне, массой вдвое тяжелее «Джойо». Поскольку оба шли на сближение, КПА упало менее пятнадцати. Затем он посмотрел на «Салью» и ревячий корвет. Нинка выстрелила торпедами. Две торпеды ревенантцев полыхнули, не причинив ущерба, о щиты «Сальи».

Еще один крейсер повернул к ним, но, если верить расчетам, ему не дано было добраться до «Джойо» еще тридцать минут. И Ван стал следить, как сближаются ближний ревенантский крейсер и его судно. Ревенантец открыл огонь еще до того, как расстояние оказалось достаточным для верного попадания. Первые четыре торпеды, не причинив вреда, полыхнули прочь на расстоянии доброго мк от щита «Джойо».

Ван подал всю энергию в двигатели и гравитаторы, а затем перенес на передние щиты.

Следующая порция торпед, еще четыре, ударила по щитам, но не одновременно. Щиты задрожали, но остались зелеными.

Поскольку «Джойо» все еще был недостаточно близко для того, что замыслил Ван, он на миг подпитал двигатели, затем вернул энергию в щиты, прежде чем следующий залп с крейсера прочертил дугу к кораблю ИИС. И опять усиленные щиты «Джойо» выдержали, оставшись зелеными, пусть на пределе, и он продолжал идти в лобовую атаку.

Крейсер изменил курс. Ненамного, примерно на пять градусов, словно желая избежать столкновения. Ван тоже изменил курс, и опять они оказались лицом к лицу, а расстояние все таяло. Оставалось чуть меньше пяти минут, хотя мало было похоже, что они сшибутся, учитывая относительные скорости. «Джойо» просто надо оказаться достаточно близко, чтобы сполна использовать сети и торпеды.

Следующий залп крейсера оставил слабейший янтарный след в щитах корабля ИИС. Ван проверил, насколько он близко. Нет, еще недостаточно.

В течение следующей минуты между судами будет менее двадцати щелчков, и они просвистят одно мимо другого.

Ван повернул «Джойо» поперек продолжения траектории крейсера, затем вывернул фотонные сети, освободив все собранное в них вещество, и пустил следом два быстрых торпедных залпа. Затем еще один.

Щиты противника полыхнули ярко-зеленым, когда крейсер принимал вещество, выпущенное Ваном, затем стали янтарными, но выдержали.

«Джойо» выпустил еще один двойной торпедный залп.

Щиты крейсера устояли. На один миг. Затем опять сделались янтарными. Но все же выдержали. Ван видел, как колеблются индикаторы ИЭВ ревенантца, и выстрелил еще порцией торпед. Он надеялся, что эти-то накроют крейсер, потому что, если только они с Эри не умудрятся вручную перезагрузить запасные торпеды из грузового отсека, у «Джойо» останется только две.

Двигатели крейсера работали с перебоями, экраны оставались янтарными. Ван выстрелил последними двумя торпедами, затем бросил свой корабль в сторону. Позади него крейсер утратил экраны, а затем и сам обратился в энергию.

Мониторы, проверенные им на большей дальности, показали, что «Салья» заняла позицию близ «Элсина». Признаков ревенантского корвета не было. Но один крейсер повернул и последовал за тем, которому оставалось только пятнадцать минут до перехвата трех кораблей ИИС.

Еще пять минут спустя «Джойо» был достаточно близко, чтобы передать «Элсину»:

— Как вы?

— Пришлось поимпровизировать, но дело идет. Обратный отсчет начинается с шестидесяти. Отбытие на тридцати. Обратный отсчет с шестидесяти. Отбытие на тридцати.

Ван сделал медленный выдох.

— Вас понял. Отбытие на тридцати.

— Отбытие на тридцати. Вас понял, — передала «Салья».

— …тридцать шесть, тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три, тридцать два…

И передача с «Элсина» оборвалась, он просто исчез. Прыгнул. Ван оцепенел, но проверил ИЭВ, а затем системный экран. На миг ему стало холодно. Экран ИЭВ показывал невозможное, невероятное полыхание, несущееся из системы Джеруша, от самого солнца, которое полыхало еще ярче.

— Нет, — пробормотала Эри со второго места, и он снова похолодел на долю мгновения. Высвобождение энергии, показанное экраном ИЭВ, было не просто мощным солнечным ветром, нарушающим связь, ему хватало силы и жара, чтобы вскипятить всю влагу на Оруме с солнечной стороны или обжечь полпланеты до потрескавшейся корки, сорвав атмосферу. Образ восьми белых башен, расплавившихся в один миг, пронесся в его воображении, а затем последовали вопли миллионов мужчин, женщин и детей, мгновение назад ходивших и разговаривавших, и вдруг…

Он конвульсивно увел корабль в прыжок, надеясь, что еще не слишком поздно, и что Нинка не ждала так долго.

«Джойо» вывернуло. Ван почувствовал, что внутренности ему раздирает в разных направлениях, что они одновременно вываливаются наружу и вдавливаются в некую черную дыру в глубине его тела. Черные вспышки сменились белыми сполохами, весь корабль содрогнулся на бесконечный миг гиперпространственного прыжка.

«Джойо» спотыкался, точнее не скажешь, когда вышел в нормальное пространство. Ван проверил все системы и удивился, что они действуют. Корабль находился где-то на задворках системы Пердьи, но порядочно далеко от зоны, где обычно выпрыгивают.

А затем Ван просто сидел в командирском кресле и трясся, между тем как образ за образом проносился в его мыслях: мгновенно выкипевшие океаны, волны пламени, истребляющие все у себя на пути, прежде чем исчез воздух, прочнейшие здания, сплющившиеся в лепешку за миг до того, как сама почва обратилась в расплавленный камень, горы, оплывающие, как свечи в безумном огне, который ничего и нигде не оставил…

Пытаясь справиться с собой, он автоматически пробежался по диагностике. Оба прыжковых генератора вышли из строя. Полетел второстепенный экраногенератор. Ван попытался раскинуть фотонные сети. Максимальная протяженность оказалась пятьдесят семь процентов.

«Джойо» держал путь внутрь системы, а он все сидел, оглушенный, и образы смешивались и перепутывались. Образы челноков, рухнувших с небес, испарившихся орбитальных станций, ревенантских кораблей, где все понимают, что фронт волны бежит к ним с ускорением. Те, что во внутренней части системы, неспособны двигаться достаточно быстро, чтобы попасть к месту, где их оберегут щиты, а те, что во внешней части, полуослепшие, не способны прыгнуть, и системы на них отказывают одна за другой… медленно, неотвратимо…

…и миллионы миллионов людей… сгинули… мертвы… в один миг…

Ван не мог унять дрожь, хотя все его тело ныло, как после ушиба, и каждое содрогание отдавалось мучительной болью.

Эри была без сознания, но дышала. Медсканирование показало отсутствие опасных физических травм.

Какое-то время спустя, возможно, часы, он выволок себя из ступора и проверил мониторы, поняв, наконец: что-то его беспокоит. Ван поискал ИЭВ по всей системе. Лишь около двадцати боевых кораблей Коалиции, и все стянуты в оборонительный порядок вокруг Пердьи. Все остальные, собиравшиеся до того, как он покинул систему, отсутствовали.

Где они? Безусловно, эти корабли ушли не к Джерушу. В Кельтирских системах?

Ван продолжал наблюдать за космосом, в то время как «Джойо», наращивая скорость, двигался в систему. Пилот напоминал себе, что торможение тоже займет много времени.

Еще через двадцать минут Эри тихо застонала.

Ван открепился и прошел на камбуз, где поставил чайник и кофеварку, пытаясь не думать о том, что случилось в системе Джеруша. Но образы все еще мелькали в его сознании.

Когда чайник вскипел и кофе был готов, он понес две кружки обратно на кокпит.

Эри взяла чай, но задержала кружку в ладонях.

— Почему? — спросила она.

— Что — почему? — Ван пригубил кофе. — «Джойо» понес ущерб? — он не хотел думать о большем «почему». — Я ждал слишком долго. Мы вернулись. Но мы вне Пердьи, и порядком вне, прыгнуть больше не способны, а двигатель работает чуть больше, чем вполсилы. Полагаю, часов двадцать с плюсом уйдет на дорогу к Аэролису. Туда мы и направляемся, потому что «Джойо» не в форме, чтобы лететь куда-то еще.

Техник кивнула. Она была бледна. И, наконец, попробовала свой чай.

Ван опять осмотрел систему, но ничего не изменилось. Пройдут часы, прежде чем они долетят до нормальной зоны выхода из прыжка. И пока что он просто сидел на месте. Эри тоже.

— Я была в корабельной сети, — сказала она. — Когда Десолл… — И покачала головой.

Ван проглотил комок. Ему даже в голову не пришло, что Тристин, в сущности, использовал «Элсин», чтобы доставить свое изобретение к ревенантскому солнцу.

— Вы думаете, что он…

Эри кивнула.

— В противном случае Десолл не мог быть уверен…

— Но Алья. Поверить не могу…

— Она была на борту? Вы ее видели?

— Нет, — признался Ван. — Не видел. И не слышал никого, — это, кстати, объясняло, зачем Тристину потребовалось лишнее время. — Но почему?

— Ему нужно было действовать наверняка, — уныло произнесла Эри. — Десолл всегда старался все сделать наверняка, — она уперла взгляд в кружку, которую не выпускала из рук.

Ван не мог сказать, будто что-то понял. Тристин никогда не производил на него впечатление мученика по типу. И никогда ему не лгал. Миг спустя Ван рассмеялся, негромко и горестно. Десолл не лгал. Он просто не говорил всю правду. А такое случалось раньше.

Ревенантцы, если и не уничтожены, то сломлены. Их родные планеты, великий Храм и оборонительный флот разрушены. Силы Коалиции, а, возможно, Хинджи, да и Ардженти, без колебаний разделаются с ревенантским флотом в Кельтире. И тогда большинство планет, захваченных в недавние годы, довольно скоро должны вернуться к прежним верованиям и социальным системам. А ведь могут и не вернуться.

Он нахмурился. Кроме него, Эри, Нинки и ее техника, кто узнает, что случилось? Мощные солнечные выбросы бывали и прежде. Они достаточно редки, никто не может наверняка судить о причинах. Не этого ли хотел Тристин? Доказательства, что ревенантцы не являются народом, избранным Богом? События, на вид вполне естественного, которое вызвало бы мощные сомнения в божественной поддержке Ревенанта?

Ван нашел убежище в корабельной сети, проверяя системы «Джойо» и ИЭВ в пространстве.

Он до сих пор не мог утверждать, что понял произошедшее, особенно после всего, что говорил Тристин об этике и того, как он неизменно достойно обращался с людьми. Ван лишь надеялся, что сможет понять, когда узнает больше. Если сможет узнать. Если сможет избавиться от этих образов.

 

Глава 73

Нинка на «Салье» прибыла на Аэролис раньше, чем «Джойо», и ждала у башенного шлюза, пока Ван ставил корабль. Он не был уверен, что хочет ее видеть. Чем больше мыслей было о том, что совершил Тристин, тем меньше было понимания. Образы все еще проносились в его сознании. Да можно ли поверить, что уничтожение мира, системы с половиной биллиона людей, этично? Не был ли Десолл, в конечном счете, безумцем, как предполагал Хосе Марти? Мог ли он быть чем-то другим?

И что теперь делать Вану? Он не может вернуться домой после того, в чем участвовал, и при нынешнем положении в Республике. Притом, у него не было корабля, который мог куда-нибудь лететь достаточно скоро. Может о чем-то договориться через ИИС? Но что станет с ИИС?

Ван отбросил эти мысли, когда Нинка вступила в шлюз «Джойо». Глаза у нее до сих пор были покрасневшие, обведенные глубокими темными кругами. Не говоря ни слова, она прошла в каюту Вана и подождала, пока он запрет дверь. Затем произнесла:

— Поговорим наедине. Просьба не записывать.

Ван кивнул и вызвал мало использовавшийся конус уединения.

— Как много вы поняли сами? — спросила Нинка, даже не присев.

— Десолл все спланировал, — он прочистил горло. — Альи на борту не было. Не так ли?

— Нет. Тристин послал мне бурное закодированное письмо как раз перед… — Нинка поджала губы и направила взгляд на пол каюты, изучая рисунок синтетического паркета.

— Ему требовалось естественное происшествие, которое сокрушило бы дом ревенантцев, — продолжал Ван. — Такое, чтобы либо возникли сомнения в божественности их миссии, либо наводящее на мысль, что Бог осуждает их действия. Возможно, и то, и другое, — он помедлил. — Это все, о чем я действительно могу сказать, что понимаю. Но не… не могу понять… там должно было находиться пятьсот миллионов людей… Да как можно?..

— Такова опасность возраста, — ответила она.

— Опасность возраста? — тупо повторил Ван.

— А как вы думаете, сколько ему было лет? — спросила Нинка.

— Не меньше ста пятидесяти. А кое-кто думал, что Десолл бессмертный.

— Он прожил почти триста лет. ИИС была создана двести лет назад, когда стало ясно, что его первая попытка изменить ход ревенантской истории провалилась.

— Его первая попытка?

— Тристин был последним пророком… Тем, который принес себя в жертву в Храме и прекратил войну Ревенанта с Коалицией. На самом деле он не погиб, но сумел создать такое впечатление, — Нинка проглотила комок. — И продолжал действовать, используя экономическое давление, силу… вы сами видели. Половины независимых систем в Рукаве не существовало бы теперь, если бы не Десолл и ИИС.

— Но… все эти люди…

— Он вырос в годы первой Великой Войны. Вы наверняка о ней читали. Тогда ревенантцы послали по всему Рукаву миллионы миссионеров, большими воинствами в тройдах. Миллионы. Потери никогда не подсчитывались, но предполагается, что ревенантские системы тогда потеряли свыше двухсот миллионов молодых мужчин и женщин за пятьдесят лет. Коалиция потеряла тридцать миллионов или больше. Сестру Тристина, в честь которой названа «Салья», убили, когда атака тройда истребила всех гражданских лиц в одной системе в стадии терраформирования. И то была не единственная система, с которой так поступили ревенантцы.

— Но… пятьсот миллионов?

— Сколько систем захвачено ревенантцами в последние два года, о которых вы знаете?

— Пять, шесть…

— И что случилось с людьми, отказавшимися принять ревенантскую веру?

— Их маргинализировали.

— Маргинализировали — это деликатное выражение, Ван, — голос Нинки посуровел. — Это означает, что они потеряли свои занятия, доходы и дома. А раньше или позже и свою жизнь. С большинством из них никто не расправлялся. Они просто теряли одно за другим, по свободному выбору. И выходят новые миллионы, так или иначе умершие.

Ван молчал.

— Тристин… увидел, что все начинается по новой. Коалиция не желала еще одной войны… Ей не хотелось терять еще тридцать-сорок миллионов граждан. Арджентянам тоже. И те, и другие мобилизовали свои силы, но не жаждали воевать, чтобы спасать кельтирцев. Или самаррян, нраймаранцев и белдорцев, алуйсонцев, а через несколько лет и скандийцев. И то была не единственная опасность. Как насчет вашей Республики? Не склонялась ли она уже к союзу с ревенантцами? Это подтверждали и ваши отчеты.

РКС чувствовали, что им не устоять, если не они заключат союз. Сколько погибло или было обречено на гибель в этих системах? Разве их смерти значат меньше, потому что они умирают малыми группами или поодиночке?

Ван не отвечал ни слова.

— Что ему оставалось делать после того, как все забыли, что случилось в последний раз? Что ему оставалось делать, когда все, что он пытался предпринять, сорвалось, а остальные стояли вокруг и ждали? Когда ИИС сообщил всем о надвигающейся опасности, а мы послали информацию каждому крупному правительству, и никто не пошевелился, разве что кое-кто руки заламывал?

— И Тристин чувствовал, что это на его ответственности?

— Ему противна была мысль, что он отвечает за их нынешнюю культуру. Около десяти лет назад Десолл начал чувствовать, что, покончив с той войной подобным образом, только ухудшил дело. И тогда он построил «Элсин», а затем заказал «Джойо». И почти все это время искал кого-нибудь вроде вас.

— Вроде меня?

— Вы похожи на него гораздо больше, чем думаете, Ван.

— Если вас беспокоит…

— Меня не беспокоит, что вы что-нибудь скажете. Вы промолчите. Тристин попросил меня позаботиться, чтобы вы все поняли, если он не вернется. Но это была лишь попытка все смягчить. Он знал, что не вернется. И вы теперь новый управляющий директор ИИС.

— Я? Почему я? Я все еще борюсь… с величием его свершений. Вы его праправнучка.

— Требуется вставить еще несколько «пра», хотя меня и назвали в честь его матери, — ее голос опять стал сухим. — Не вы один боретесь. Я возражала, я спорила. Но не смогла ответить на его последний вопрос, — она помедлила. — Тристин всего-навсего спросил: «Кто еще встанет за всех невинных, которых ревенантцы намерены убить или уничтожить? Скажи мне, кто еще за них встанет?» Так он спросил, — Нинка сурово поглядела на Вана. — У меня не нашлось ответа. А у вас? Это верно… Дед Пыхто спрашивал, этично ли… допустить, чтобы сотни миллионов людей утратили свободу и жизнь, потому что, дабы остановить это, требуется заплатить равную, а то и большую цену? Разве принципы измеряются только весом тел? И насколько порядочно действовать этично, если это вызывает боль и страдания? Скажите мне, прежде чем судить его.

Ван отступил на шаг.

— Я не могу, — добавила она еле слышно. — Я его не остановила, потому что не могла ему отказать. И все же сама такого совершить не смогла бы, — Нинка поглядела на Вана. — Я могу набрасывать планы для ИИС и поддерживать вас, и я буду это делать. Но… я не предназначена… я не смогу делать то, что делали Дед и вы.

— Не знаю, способен ли я…

Она хрипло рассмеялась.

— Да вы уже сделали кое-что. Пусть в меньшем масштабе. Я читала сообщения о происшествии в посольстве и инциденте с «Регнери».

— А разве угроза… — Ван не договорил.

— Она не миновала. И никогда не минует. Кто скажет наверняка, что Ардженти или даже Коалиция не подхватят мантию божественной поддержки?

— Мантию божественной поддержки?

— Так он это называл. Иллюзию насчет избранности культуры, насчет того, что ее приверженцы не ошибаются.

Ван счел выражение метким и глубоким. Он видел достаточно подтверждений этому и у ревенантцев, и даже в Республике, особенно недавно.

— Вам нужно отправиться на Пердью и убедить всех, что ИИС будет продолжать свою деятельность. Мы вылетаем через два часа. Коалиция станет внимательно наблюдать за нами, но движение разрешено и внутрь и вовне системы.

— Спасибо, — Ван всмотрелся в Нинку и впитал холод, который она излучала. — Простите. Я не знал, что он замыслил… доставить туда свое изобретение лично. Просто не думал…

— Вы и не могли догадаться. Я работала с ним столько лет, и то не поняла. Знала лишь, что он все больше и больше тревожится из-за того, за что выступают ревенантцы и что творят со всеми культурами.

— Со всеми культурами? Когда кто-то на них реагирует? Вы об этом? Что люди могут полностью уподобиться своему противнику во взглядах и действиях?

— Вот видите? Вы понимаете.

— Но… я? — опять сказал Ван.

— Вы лучший для такого дела, а кто-то же должен им заниматься. Кроме того, как раз этого хотел Дед Пыхто.

— Я не искал…

— Знаю, — Нинка помедлила. — И я не держу на вас зла. И не держу зла на него. Но я злюсь, что все вокруг идет так, как оно идет.

Это было ему понятно.

После ухода Нинки он сидел на стуле за консолью и долго-долго глядел в пустоту, пока не раздался стук в дверь. Ван почувствовал, что за дверью Эри.

— Входите.

Она предстала перед ним.

— Я хотела сказать вам, сэр…

— Что мне нужен новый техник? — мягко закончил Ван.

Эри кивнула.

— Я занималась этим достаточно долго.

Он это тоже понял. После ее ухода Ван начал паковать вещи, испытывая дурноту и понимая, что это роскошь, которую не получится спускать себе слишком долго.

Как мог Тристин?.. Все эти миллионы? Он нахмурился и тряхнул головой. С другой стороны, как Десолл мог не?.. Да и есть ли ответы? Настоящие ответы?