Санкт-Петербург. 02 - 03.02.2014.

Едва рассвело, Елагинский пришел в оживление.

Корпус особых советников Его Императорского Величества (быстро получивший аббревиатуру КОС ЕИВ, благодаря инициативе Бладфлега) перешел на военные рельсы.

Илья до самого своего отъезда на вокзал не прекращал твердить советникам, что за работу по спасению Родины следует приниматься немедленно. Конечно, Малкольм, как и другие заместители обещали ему, что сразу же, едва карета вице-адмирала выедет с территории дворца, все без исключения советники бросятся исполнять поставленные им задачи. Которых, надо заметить, господин особый советник Модус "нарезал" лет на тридцать вперед.

По общему решению Малкольм и Вервольф перенесли начало работы Корпуса на утро. Следовало хорошенько выспаться перед тем, как начинать поедать слона по имени "Величие Российской Империи".

То, что им буквально с ходу удалось занять высокое положение в российском обществе, сулило не только всевозможную помощь государя, но и наличие высокопоставленных врагов. Малкольм отчетливо представлял себе клику Великих князей, министров и других любителей потрошить казну, которые в ближайшее время столкнутся с оппонентами из Корпуса.

На совещании со своими заместителями - Малкольмом, Вервольфом, Флешем и Аидом - новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом четко, и не всегда в дружелюбной манере, описал "политику партии". Упрощенно говоря "врагов победить, шпионов извести, промышленность поднять, голодов и революций - не допускать". Вот только, как известно - за двумя зайцами погонишься...

Едва рассвело, Малкольм собрал оперативное совещание заместителей. С трудом перебарывая сон, Сергей, Александр и Иван расположились напротив стола Малкольма, в оккупированном им кабинете.

- Хоть бы пару часов еще дал поспать, ирод, - слабо проворчал Флеш.

Дмитрий пропустил жалобы молодежи мимо ушей.

- Что ж, господа, думаю, пока еще не проснулись другие наши товарищи, следует привести в нормальное состояние все те планы, что на нас вывалил Илья.

- А еще лучше - выбросить их к черту и придумать новые и адекватные, - заметил Иван.

- На этом моменте я бы возразил, - со вздохом произнес Аид. - Хоть Илья и поставил слишком много задач, часть из которых - никак не осуществима, я бы не стал отметать остальные.

- Поддерживаю. Идея Фирнена о пенициллине и других медицинских препаратах, на мой взгляд - осуществима. Конечно, при наличии денег, и оборудования.

- Да, именно поэтому я вас и собрал. Илья поставил стратегические задачи, но тактически проработать их должны именно мы с вами, - Малкольм вкратце законспектировал ночное совещание, поэтому сейчас лишь сверялся с записями.

- То, что он разделил нас на группы и каждой из них дал конкретную задачу - это очень хорошо. Но, некоторые задачи в период войны не осуществить. Как, например, идея с танками и самолетами. Тут наобум не сделаешь - нужны годы практики и расчеты. Я, конечно, посмотрел на ту информацию, что есть у него в планшете. По большей части - это лишь схемы, но никак не чертежи, которые можно передавать на заводы. А значит - нужно этот вопрос нецелесообразно решать в рамках войны. Ни рабочих, ни промышленной базы...

- Поддерживаю. Основная масса населения - крестьяне. А крестьяне к станкам не встанут, чтобы танки делать. Крестьян надо оторвать от земли и заставить учиться. А когда они едва концы с концами сводят - мало кто из них захочет привычное ярмо пахаря менять на неизвестность рабочего. Если мы хотим, повторить индустриальный рывок СССР в конце двадцатых, а как я понял - Илья именно это и задумал, сперва бы вопрос с малоземельем решить, - Аид вооружился карандашом и бумагой. - Столыпинская реформа, конечно, исторически нужна, но, вот думаю, ее следует скорректировать с учетом действительности. Рассчитывать на двадцать лет мира не приходится.

- Я того же мнения. Особого смысла разрушать общины лично я не вижу, хоть убейте. Но, и оставить их в этом же состоянии - значит сидеть на пороховой бочке, - высказался Вервольф.

- Проблема общин была в постоянном перераспределении земельных наделов, - напомнил Флеш. - Можно, например, увеличить время между этими перераспределениями.

- Слабо поможет, - скривился Малкольм. - Семьи сейчас большие, так что, мы вызовем больше недовольства. Ты представь, когда на трех-четырех десятинах на протяжении нескольких лет будет кормиться семья из десяти человек? Голод будет.

- Ну, хорошо. Что тогда ты предлагаешь, Дим?

- А я здесь при чем? Я военный историк. Крестьянский вопрос знаю лишь в общих чертах.

- Возможно, я скажу глупость, но, что если общину не разрушать? - Поинтересовался Аид.

- Лев Николаевич серьезно промыл вам мозги, господин советник? - Улыбнулся Вервольф, памятуя идею Толстого о незыблемости крестьянской общины, как об основе российского общества. - Двадцатый век на дворе, коммунизм никто не строит, а вы до сих пор колхозами все думаете.

- Нет. Мыслю реально. Смотрите, я кое-что набросал по памяти, - Аид протянул схематичную карту Российской империи, заштрихованную разными видами черточек.

- И что это?

- Приблизительная плотность заселения страны. Как вы видите - в Центральной России, что в наше время, что в нынешнее - население едва не на головах друг друга сидело. А по окраинам страны - территории больше, чем людей. Столыпин правильно предлагал - переселять людей на Дальний Восток, в Сибирь. Там земли - хоть горстями ешь. Причем, не самая плохая землица-то. Конечно, на том же Дальнем Востоке, земля требует иного подхода к земледелию, но, этому можно научиться у местных китайцев и корейцев. Сибирь - более суровый климат. Урал - вообще становой хребет промышленности.

- Мы это знаем. Предложение - то в чем?

- Вань, не торопись. Столыпин, как я уже сказал, насильно разрушал общину, переселяя людей на окраину. Тем самым, он вроде как снимал градус напряжения в Центральной России, освобождая земли от избытка землепашцев. Но. Делая что-то с позиции силы, особого результата не добьешься. Уже сейчас, если я не ошибаюсь, до трети всех входящих в общину крестьянских семей, скрепя зубы терпит две другие трети. Потому как и работают лучше, и урожая у них больше, а община все одно - считает по головам в семьях. Эти люди и без того готовы покинуть общину и податься туда, где есть землица и нет множества босяков, которые будут на эту землю претендовать. Маньчжурия, Дальний Восток, Якутия - там же этой земли... Пусть люди, кто хочет сами покинуть общину, едут туда. Выкупают себе землю в собственность, без всякого передела со стороны общины, да живут на ней, торгуют продуктами и ведут свое фермерское хозяйство.

- Идея хороша, но, пару замечаний. Кто в здравом уме поедет в тьмутаракань, в которой, кроме того, еще и война идет? Это первое. Второе - нам Транссиб нужен для переброски солдат, боеприпасов, амуниции и артиллерии в Манчьжурию. Если еще вместить в себя эшелоны с переселенцами - получим Великую Сибирскую Железнодорожную Пробку.

- Вопрос войны с Японией пусть решают военные. Если мы намерены победить японцев, то де-факто, имеем все права на то, чтобы Ляодунский полуостров оставить за собой уже не на правах аренды, да еще и часть Кореи урвать. Но опять же - все зависит от того, как пойдет война.

- За войну вы, господа, не беспокойтесь! - Ухмыльнулся Вервольф. - Думайте лучше о гражданских делах.

- О них и думаем. Если вы уже так настроены на победу, то почему бы, по окончанию войны, не предложить солдатам из Маньчжурской армии остаться после демобилизации там? Выделим землицы, дадим денег скота закупить. Конечно, желающих будет не много, но хоть какой-то прогресс. Получим пару десятков тысяч человек, что разом решит вопрос с переселением, а во вторых - послужит стимулом для переезда многих других.

- Только, этот переезд было бы неплохо стимулировать. Не забывайте, что крестьяне теряют все - дома, знакомых, большую часть скота и утвари и едут в неизвестность. В нашей истории они приехали в голые поля и дремучие леса, что их только озлобило.

- Будем стимулировать их деньгами! - Предложил Флеш. - Геологи, Юра и Вова клянутся и божатся, что за год-другой смогут "открыть" столько месторождений всякого полезного добра, что денежки в казне лишние появятся и много.

- Да уж, - хмыкнул Малкольм. - Сели детально планы воплотить, а сами - все вокруг, да около ходим.

- Просто в военное время это не решить! - Горячо запротестовал Аид. - Вон Сергей говорит, что Транссиб нужен для перевозки войск. Какие тут переселенцы?

- Согласен. Предлагаю вопрос малоземелья решать как-то иначе. Или уже после войны. Сейчас, пока, стоит не забывать о приближающейся революции 1905 года. А крестьяне там были задействованы весьма и весьма мало. Больше всего примкнули к революции матросы и рабочие. Свободы захотелось.

- Поддерживаю, - Малкольм видимо оживился. - Революция на дворе, а предпосылок для нее столько, что и десятка лет не хватит, чтобы всех утихомирить.

- А всех и не надо. Рабочие - вот о ком надо подумать.

- Да-да! Илья тоже об этом говорил! Рабочие, которых у нас сейчас столько, что чуть ли не по пальцам пересчитать можно, весьма в тяжелой ситуации.

- Я бы так не сказал, - заметил Аид. - Сейчас действует довольно прогрессивное трудовое законодательство.

- Как оно действует, а точнее - как оно реализуется, станет понятно по тому, начнут ли драгуны людей на пики поднимать или нет, - насупился Малкольм. - У нас хоть и хорошие законы, но исполняются они отнюдь не всегда точно.

- Я предлагаю провести инспекцию заводов.

- На какой манер? Что-то я не заметил тех, кто у нас смыслит в трудовом праве.

- А этого и не надо. Пошлем пару-тройку человек, что у нас в резерве, так сказать - на подхвате. Пусть проедут по заводам - в первую очередь по судостроительным, судоремонтным, да и вообще - относящимся к ВПК. Поговорят с людьми, выяснять, что да как...

- ...наобещают им с три короба, а потом окажется, что выполнить это нельзя! - закончил за Аидом Флеш. - Как я вижу, рабочим нужна зарплата, которую мало того, что срезают, но еще и задерживают. Трудовое законодательство действительно передовое, но исполняется плохо. Нужно заранее подумать о том, что мы можем обещать людям.

- А что мы можем обещать? Нихрена! Из всех нас, хоть какое-то влияние на Николая имеет только Илья. А он скоро на фронт умотает. И что прикажете делать? На прием к государю записываться? Так это на многие месяцы растянется.

- Пока вопрос о взаимодействии с царем не рассматриваем, ладно? - Примирительно попросил Вервольф. - Илья вернется, скажем ему прямо, пусть думает как и что делать. Все таки, это он наш начальник. Его идея - спасти Родину, вот пусть и мыслит, как это делать. Нам же стоит подумать о том, как мы можем рабочих стимулировать на активную работу.

- Как и всегда, - улыбнулся Аид. В разгорающейся дискуссии он говорил мало, стремясь не ввязываться в разгорающиеся споры. По натуре своей флегматик, ему было чуждо отстаивать свою точку зрения с пеной у рта. Вместо этого, он предпочитал выносить на обсуждение факты. - Деньгами. И личным поощрением.

- Интересно, и как ты это видишь? - Полюбопытствовал Малкольм.

- Помните идею советских "пятилеток"? Поставить задачу и реализовать ее досрочно. Реализовали - молодцы, вот вам благодарность партии. Напомню, первый пятилетний план СССР привел к тому, что страна из аграрной превратилась в индустриальную.

- Так-то СССР! У них какой задел был! - Отмахнулся Флеш.

- А я не говорю, что стоит прямо сейчас вводить "пятилетки"! Я говорю о том, что идея досрочной реализации поставленных целей, подкрепленная своевременными денежными поощрениями за сверхурочный и качественный труд должна в период войны сократить сроки строительства, разработок и прочего, на что ранее требовались годы! Тот же самый план по модернизации "бородинцев" по образу "Славы" времен Первой Мировой и с учетом знаний об их роли в Цусиме? Если мы сейчас предложим Главному Морскому Штабу взять да переделать пять новейших броненосцев, четыре из которых еще даже в казну не приняты, как думаете, куда нас пошлют? А самое главное - на сколько это затянется?

- Лет на пять точно, - сощурив глаза, сказал Малкольм. - Наши рабочие, а самое главное - чиновники, очень любят торопиться медленно. Нет, друзья, а мне предложение действительно нравится! То, что сработало в СССР под лозунгами партии, может сработать и здесь, но уже под флагами сверхурочных и своевременных денежных выплат.

- Не считая "Александра Третьего", еще "Суворов", "Орел" и "Бородино" по нашей истории вошли в строй в этом году. При всем при том, что активно достраивать их начали только с лета. - Припомнил Вервольф. - Если не тратить время на устаревшие корабли, а сразу переключиться на "бородинцев", то к осени можно их все модернизировать и достроить.

- Вот именно! - Оживился Малкольм. - А если ввести систему досрочной сдачи кораблей в казну, но при этом уже на ходу вносить коррективы по нашему списку "Как сделать из "бородинцев" настоящие броненосцы", то, думаю, к сентябрю мы сможем иметь на ходу все пять броненосцев, да еще и все остальные корабли на Балтике и Черном море приведем в порядок.

- Только нужно больше денег, - охладил пыл коллег Флеш.

- Об этом пусть думает Илья, царь и министр финансов, - отмахнулся Малкольм. - Кроме того, прекратили строительство броненосцев на Черном море, да двое из серии улучшенных "Бородино" не появятся на свет - а это уже громадные деньги!

- На которые Илья планировал построить подводные лодки, - вмешался Иван. Малкольму показалось, что юному контр-адмиралу просто доставляет удовольствие вставлять "палки" в творческий процесс.

- Такие подводные лодки, какие Илья планирует построить, у него не выйдут, - заметил Вервольф. - Даже то, что у него имеются в планшете чертежи, схемы и описания действия большей части механизмов, погоды не делает. Слишком многое еще предстоит разработать: сварка, мощные дизельные двигатели, аккумуляторные батареи, масла, да и дизельное топливо, наконец! Не говоря уже о выучке команд. Там еще десятки новшеств, которые так просто не решить.

- Илья отдал планшет с чертежами Инкоруптблу, тот обещал посмотреть и дать свое заключение. Как по мне - тоже считаю, что затея с подводными лодками, даже с теми, что немцы применяли в Первую Мировую - пустая трата времени. Не та промышленность.

- Если так размышлять, то у нас все не то, - отметил Аид. - Население - неграмотное, денег - нет, одни кредиты, на пороге - коварные японцы с англичанами за спиной, на Черном море - турки на проливах сидят, а крестьянский вопрос и революционные элементы вообще грозят страну в пучину братоубийственной войны столкнуть. Может, просто сядем и будем ждать?

Наступило гробовое молчание. То, что Александр, пусть и сдержанно, но все же явственно указал на недостатки системы критического мышления советников, показывало, насколько все запущено среди руководства.

Не раз и не два еще во время компьютерных боев, Pacific Squadron "славился" тем, что любое обсуждение был способен свести к склокам и долговременному спору. Илья неоднократно применял довольно жесткие и репрессивные меры, чтобы внести в характер общения софлотовцев приемлимый градус общения, не переходящий на личности и оскорбления, но, делал это через чур жестко. Как результат - Pacific Squadron не раз терял боевых товарищей, которые не собирались мириться с авторитарной позицией Ильи.

И в от сейчас, в его отсутствие, Малкольм понял, насколько трудно уберечь людей, долгое время не связанных между собой иерархией и дисциплиной, от препирательств. Не позавидуешь "адмирале", который с этими проблемами сталкивался раз за разом.

- Можете и дальше говорить о том, что реализуемо, а что нет, - Аид направился к выходу. - Лично я не собираюсь участвовать в дискуссиях. У меня есть задачи, и я, пожалуй, займусь их выполнением. Всего доброго, господа.

* * *

Флещ и Вервольф покинули кабинет через несколько минут после Аида. Дмитрий распустил совещание заместителей, убедившись в том, что без четкой субординации и распределения полномочий, тяжело будет добиться результатов.

Не в обиду будет сказано, но это очередной провал Ильи. Назначив заместителей - двоих по военной части, двоих - по гражданской, он не удосужился назначить кого-то из них старшим после себя. В следствие чего, получилось - четыре равноправных чиновника, решающих проблемы мирового масштаба. Следует по возвращению, поговорить с Ильей и добиться четкой организации Корпуса.

Малкольм уже собирался отправиться на завтрак, когда в кабинет вошел слуга и известил о том, что некий господин желает видеть вице-адмирала Модуса.

- Пригласите, я сам с ним поговорю, - оставив мысли о скором завтраке, Дмитрий собрал разложенные на столе записки и планы, спрятав их в рабочем столе. Кто бы ни пришел сейчас в гости к Марномаксу, видеть работу Корпуса ему нет никакой надобности.

- Разрешите? - После стука в дверь на пороге появился импозантный мужчина средних лет. Одетый скромно, но со вкусом, он буквально источал ауру уверенности. Небольшой кожаный портфель, который он держал в руках, дополнял картину небедного господина.

- Милости прошу, господин... - Малкольм дал гостю возможность представиться. Которой, он не преминул воспользоваться.

- Лавров, Владимир Николаевич, друг Ильи Сергеевича, - с доброжелательной улыбкой гость проследовал в кабинет и пожал руку Малкольма. - Меня не предупредили, но, позвольте спросить: если меня встречаете вы, значит ли это, что господин Модус отсутствует?

- Именно так, - Малкольм проследил взглядом, чтобы слуга запер дверь кабинета.

- Действительный статский советник Дмитрий Меньшиков, заместитель господина Модуса, - представился Малкольм. - Илья Сергеевич в настоящий момент находится в объезде. Могу ли я вам чем-то помочь?

Лавров на мгновение задумался, после чего вынул из портфеля и положил на стол перед Дмитрием кожаную записную книжку. "Странно тонкая", - мельком взглянув на предмет, отметил Малкольм. К сожалению, его очки перенос во времени не пережили, поэтому, сейчас приходилось прищуриваться, чтобы навести резкость. Времени искать подходящего окулиста не было. Да и пенсне носить... Интересно, но не практично. И не привычно, самое главное.

- Что это?

- Господин советник, это одно из устройств, которое было при вас и ваших людях, когда вы оказались в Зимнем, - понизив голос пояснил Лавров. - Не пугайтесь, я один из немногих, кто знает истинную тайну вашего Корпуса.

- Меня об этом не предупреждали.

- Вероятно, Илья Сергеевич забыл. Но, так или иначе, о том, кто вы на самом деле знаете только вы, я и государь. По долгу службы, Его Величество обязал меня помимо основной деятельности, так же следить за безопасностью каждого из советников.

- Покорнейше благодарю, Владимир Николаевич, - Малкольм с ходу попытался вспомнить, кто же такой сидит перед ним, но, к сожалению, не преуспел. Либо слишком незначительная фигура, либо весьма секретная. А полной секретностью в это время обладало лишь Разведочное отделение. "Занятно, - подумал Малкольм. - За нами приглядывают контрразведчики".

Чтобы как-то смягчить неловкость молчания, Дмитрий раскрыл блокнот, чтобы узнать его содержимое. Но, едва взял в руки принесенный разведчиком предмет, как понял, что ошибся.

- А у кого конкретно вы изъяли электронную книгу? - Поинтересовался он.

- К сожалению, это не было отражено в сопутствующих документах. Да и после общения с господином Модусом, государь вызвал меня на прием и приказал лично уничтожить все записи и показания о задержании вас и ваших коллег.

- Что ж, большое спасибо. Мы отыщем владельца. Но, дело в том, что господин вице-адмирал уже вернул нам все наши вещи некоторое время назад.

- О, я знаю об этом. Илья Сергеевич получил все эти вещи от меня. Но, к сожалению, один из моих подчиненных... недосмотрел и не в полном объеме вернул господину Модусу изъятые вещи. Вот, этот предмет мы отыскали совсем недавно, и я решил его сразу же вернуть.

"Конечно-конечно!" - Малкольм внутренне улыбнулся. Этот самый подчиненный либо хотел прикарманить неизвестный предмет, либо разведчики сами бились над тем, чтобы заставить его работать. И, исходя из многочисленных царапин экрана и корпуса - заместитель командующего Корпусом склонялся ко второму варианту.

- Большое спасибо, что вернули этот предмет, - он убрал его в шкаф стола, подальше от любопытных глаз.

- Ну что вы, не стоит благодарности! Это моя работа! Кстати о ней! - Лавров вновь углубился в свой портфель. - Илья Сергеевич давал мне ознакомиться с его предложениями по реформированию вверенного мне отделения. Где же это? А, вот, нашел! - На стол лег запечатанный конверт. - Вам не составит труда вернуть эти документы господину командующему. Скажите ему, что предложение очень интересное, но, к сожалению, не реализуемое.

- Не извольте беспокоиться, Владимир Николаевич! Все будет в лучшем виде. Но, не сочтите за дерзость, а что вам в плане показалось неосуществимым? - Илья упоминал на ночном совещании, что собирается превратить контрразведку в подобие НКВД, но с более гуманным подходом. Правда, ни для кого из присутствовавших тогда эта новость не стала хорошей.

Аппарат репрессий, в каком бы он обществе ни существовал, это машина террора. Малкольм, несмотря на явные заслуги этой структуры во времена советского государства, не мог не принимать во внимание, сколько людей было убито или сослано в лагеря по ложным доносам. И, если Илья планирует воссоздать "кровавую гэбню", то стоит заранее знать об этом.

- Дело в том, что Илья Сергеевич предлагает создать единую систему контрразведки. По всей Империи. И наделить ее полномочиями политического сыска, которым ведают жандармы, вкупе с противодействием зарубежным агентам. Даже не принимая во внимание, сколько потребуется на создание такой организации, нужны же еще деньги, оборудование, люди - что самое важное!

- Понимаю ваше замешательство, дорогой Владимир Николаевич. Но, здесь должен заметить, что, хоть и не всегда схожусь во мнениях с Ильей, тут я его поддержу. Не вникая в подробности, скажу, что в России, независимо от века, будь то двадцатый или двадцать первый, всегда существовал чрезмерно раздутый аппарат власти. Вне зависимости от того, какая это была служба. Правоохранительные органы, чиновники или какие еще структуры - все они дублировали друг друга и подменяли полномочия. Это вносило своеобразный хаос в головы народа. А человек не может вечно терпеть, чтобы ему дурачили голову, отсылая из одного ведомства в другое.

- Не уверен, что понимаю вас правильно.

- Позвольте, я проясню. Та структура, которую хочет создать Илья, должна будет вобрать в себя верных патриотов, вне зависимости от их предыдущего рода службы - жандарм, моряк, кавалерист или городовой. Но, вместе с тем, принимая на себя обязательства по политическому сыску, ваша служба отнимет такие полномочия у жандармов. Согласитесь - когда две могущественные организации занимаются одним делом - у них без сомнения возникнут разногласия и взаимные конфликты, что мешает высшей цели. Поэтому могу предположить, что Илья просто не рассказал вам свой план в подробностях. Не волнуйтесь, у него это часто.

- Ежели так, и создание Имперской Контрразведки приведет к упразднению жандармов, то, каким образом будет работать такая структура?

- Полная конфиденциальность, дорогой Владимир Николаевич. Аналогичная той, в которой действует наш Корпус. Из опыта истории, которую мы с коллегами хотим предотвратить, в нашей стране существовали подобные виды специальных служб. Действовали они весьма эффективно, но, зачастую - через чур жестко. Большое количество людей было репрессировано по ложным обвинениям и доносам. Поэтому, в первую очередь такая организация должна ставить во главу угла именно достижение истины, а не количество обнаруженных "врагов народа".

- Я... я вас понимаю, господин советник. Благодарю за совет. Но, не думаю, что существует столь большая необходимость в создании подобного органа.

- Смею вас заверить, что такая необходимость есть. Двадцатый век для России в нашей истории был ознаменован не только проигрышем в русско-японской войне, но и первой русской революцией 1905 - 1907 года, когда народ, доведенный до исступления бесчинствами помещиков, промышленников, взяточников и подогретые науськиванием зарубежных агентов и финансируемых из-за рубежа "революционеров", выдвинул Его Величеству требования, которые поставили крест на абсолютной монархии. Был создан выборный парламент и многое другое. Но, в итоге - через десять лет случилась новая революция, по итогам которой, государь лишился престола. И, страна на годы скатилась в гражданскую войну, сопряженную с интервенцией, потерей территорий и кровавыми репрессиями нового режима.

- Господи помилуй, - Ужаснулся Лавров. - Но, ведь, пока есть время, можно найти всех этих смутьянов и...

Малкольм покачал головой.

- Боюсь, мы получим обратный результат, нежели чем ожидаем. Революционеры склонны делать из своих убитых товарищей героев, "жертв кровавого режима, павших за свободу". И, если мы сейчас дадим вам список всех активных революционеров и боевиков, они навсегда исчезнут из нашего общества. Но, придут другие. Моложе, злее, жестче. И эти новые уже не будут церемониться - начнутся грабежи, теракты, убийства. Но, всего этого можно избежать.

- Позвольте полюбопытствовать, как?

- Революция делается людьми, так? Во главе ее стоят организаторы, а в исполнении - наши с вами граждане, которые настолько устали жить впроголодь, под бесчинством помещиков и заводчиков, что готовы верить обещаниям террористов, лишь бы жить не так, как сейчас. И, если нам удастся решить проблемы крестьян и рабочих, то революционеры не смогут набрать своих сторонников в достаточной мере, чтобы думать о захвате власти.

- Но, таким образом, в стране все равно останется группа революционно настроенных террористов, которые, видя, что им не добиться смены власти, перейдут к политике прямого запугивания массовыми убийствами и терактами!

- И именно тут нужна тайная сила. Бесцеремонная, профессиональная, в меру жесткая и неотвратимая. Сила, которая незримой теню будет опекать государство, опираясь на сеть собственных осведомителей по всей стране и во всех структурах. Сила, способная в кратчайшие сроки найти и уничтожить врага, совершившего теракт. Сила, о которой будут шептаться все, а бояться - враги Родины.

- Не сочтите за грубость, господин Советник, но уж слишком оптимистично вы представляете из себя работу контрразведки.

- Возможно так. О тонкостях этой работы вам лучше будет поговорить непосредственно с командующим Корпусом. Сам же я просто изложил вам свою точку зрения. Надеюсь, я донес до вас мысль о том, что контрразведка нужна Империи как воздух. Но, не стоит переходить черту между борьбой с террором и собственным произволом. Даже во имя высшей цели.

- Боюсь здесь у нас с вами мнения разнятся, господин советник, - Лавров вновь обратился к своему портфелю. - Господин Модус, в своем предложении о реформировании системы контрразведки, выражал более резкую политику. Он настаивал на том, что при наличии неопровержимых доказательств, под арест немедленно должны быть взяты все лица, чья деятельность направлена во вред государству. Так, сегодня утром мы произвели аресты господина Витте Сергея Юльевича, Авелана Федора Карловича, Абазы Алексея Михайловича и более двух десятков чиновников и служащих, действующих против интересов Империи.

- Простите, но по какому поводу?

- Господин Модус предоставил мне достаточно документов, благодаря которым я и мои коллеги смогли выявить деятельность упомянутых лиц, направленную во вред интересам государства. Господин Авелан, будучи на посту управляющего Морским министерством, заботился более о получении личной выгоды, при организации заказов на поставку военных кораблей за рубежом. Анализ утвержденных им типов кораблей, а так же - суммы, уплаченные за это, идут вразрез с качеством построенных кораблей и их техническими характеристиками.

Алексей Михайлович Абаза, наряду со своим двоюродным братом Александром Михайловичем Безобразовым и рядом других, не менее значимых фигур, своими целенаправленными действиями, направленными на личное обогащения за счет лесных концессий на берегу реки Ялу, а так же - предполагаемого разграбления Маньчжурии, привел к нынешнему конфликту с Японией.

А господин Витте имеет столь обширный список "достижений", что на одно его оглашение потребуется несколько часов.

Про более мелких фигурантов сегодняшних арестов, на вроде адмирала Рожественского, я вам говорить не буду. Узнаете чуть позже, когда появится больше информации.

Малкольм сидел словно оглушенный. Не то, чтобы он считал Витте, Абазу и Авелана столпами отечественной государственной политики, но та оперативность, с которой Илье удалось донести до царя информацию, обличающую активных членов "безобразовской клики", бывшего министра финансов и несостоявшегося командующего Второй Тихоокеанской эскадры, поражала. Ведь, он не просто сказал, но и доказал государю, что эти люди вредны для страны. И, спровоцировал Николая на нетипичные для него действия. То, что царь убрал от себя этих людей, да еще и в кратчайшие сроки, доказывало, что Илья принялся наводить порядок в верхних эшелонах власти через чур резко. Необходимо было срочно поговорить с ним! Иначе, молодой командующий КОС ЕИВ рискует заиметь себе во врагах свору из Великих князей, один из которых лишился сподвижников по "безобразовской клике". А ведь великий князь Александр Михайлович, будущий шеф будущего Императорского военно-воздушного флота, не тот человек, который потерпит молодого выскочку, разом заимевшего высокие чины. Нет, Илья решительно не понимает, что он творит. Царский двор - это гадюшник, который нельзя исправить, выбросив из него пару мелкий змей.

- Я вас понял, господин Лавров, - медленно, силясь собраться с мыслями, ответил Малкольм.

- Вы как-то странно побледнели после моих слов, - пронзительный взгляд гостя словно прозондировал Дмитрия.

- Нездоровится что-то, - соврал он. - То в жар, то в холод, с самого утра бросает.

- Эко ж вы! - Лавров неодобрительно покачал головой. - Беречь себя нужно. Позвольте откланяться, я и так занял у вас слишком много времени. Если вас не затруднит - не могли бы вы сообщить мне, когда Илья Сергеевич вернется? Вот моя карточка, я буду ожидать.

- Всего доброго, Владимир Николаевич.

- И вам, господин Малкольм, и вам.

* * *

Едва за Лавровым закрылась дверь, Малкольм сорвал печать с пакета, который предназначался Илье. "К черту!", - мелькнула мысль.

Практически каллиграфическим почерком исписанные листы допросов поведали ему о том, сколько получил в свои карманы господин Авелан, размещая заказы на строительство броненосного крейсера "Баян" и броненосца "Цесаревич" на французских верфях. Сколько пожадничал, отвергнув предложение американца Крампа построить для русских целую эскадру, а не только легендарный "Варяг" и "Ретвизан". Сколько денег он и Витте положили себе в карман благодаря "вооруженному резерву", "благодаря" которому Тихоокеанский флот не только маневрировать не умеет, но и стреляет из рук вон плохо. Сколько денег похоронено в "богинях русского флота", во что обошлось произвести всего тринадцать восьмидюймовых орудий без необходимого запаса.

Уже после одного только допроса Авелана, Малкольм попросил к себе в кабинет бутылку коньяка. Как уважающий себя житель Петербурга, пить он умел, но в меру. Однако, открывшаяся перед ним картина тотального казнокрадства была настолько широка, что на украденные и попиленные с кем то деньги можно было еще несколько броненосцев построить. И об этом практически никто не знал там, в его будущем.

Нет, конечно же говорилось, что "Ниссин" и "Касуга", которых итальянцы предлагали купить России, отошли Японии потому как Рожественский и его покровители попросили от макаронников слишком большой откат. Но, по сравнением с тем, что Авелан вытягивал из бюджета флота - это была капля в море.

Абаза и его кузен Безобразов - тоже не менее интересные личности. Амбициозные планы Безобразова разбогатеть на лесных концессиях и природных богатствах Маньчжурии щедро посыпались "заботами о российских интересах". За всем этим Безобразовским якобы нежеланием уронить авторитет России на Дальнем Востоке, уступив японцам Корею, крылась жажда личной наживы. Алексей Михайлович "заложил" всю "клику" с потрохами. За исключением только великого князя Александра Михайловича, которого, похоже, "безобразовцы" использовали в темную. По словам Абазы, именно "душка Сандро" должен был обеспечить успех по вливанию государственной казны в мифические предприятия на реке Ялу. Но, умудренный опытом Малкольм без труда видел во всем этом эпатаже вокруг Кореи подобие финансовой пирамиды. Быть может Александр Михайлович, или же сам Николай заподозрили неладное и отказались от идеи вкладываться в дела, вокруг которых уже явственно кружили шакалы японской армии.

Допрос Рожественского Малкольм даже читать не стал. Отвращение к этому человеку, приведшему на заклание целый флот, присутствовало в каждом, кто хоть раз читал историю Цусимского сражения. Не обязательно читать "Цусиму" Новикова-Прибоя, или "На "Орле" в Цусиму" Костенко, чтобы понять, что командный гений, если он и был у Зиновия Павловича, к генеральному сражению его подвел.

Самым интересным, и что немаловажно - объемным - был допрос Витте. Бывший министр финансов горячо опротестовывал все выдвинутые ему обвинения, взывая к влиятельным фамилиям и чинам. Лаврову несказанно повезло, что будучи начальником Разведочного отделения, которого как бы и не существовало вовсе, он мог выбивать правду из задержанных чуть ли не при помощи пассатижей и паяльника.

Но, Витте не сознавался ни в одном инкриминируемом ему деянии. Он не рассказал, сколько положил себе в карман при строительстве Трансссиба. Сколько золота у него аккумулировалось после строительства Дальнего. Не рассказал и цену того торгового договора с немцами.

И, если бы не одно то, что Малкольм доподлинно знал, как Витте отдал половину Сахалина, Порт - Артур и арендованный полуостров японцам, находящимся в преддверии "пирровой победы", он бы посчитал, что Сергей Юльевич - жертва режима. Впрочем, именно на неприязнь Плеве к своей персоне, Витте и напирал. Но, о том, что предлагал начальнику департамента полиции организовать покушение на царя, сразу же после снятия с поста министра финансов - умолчал. Не захотел в петлю лезть сам. К сожалению, Витте не знал, что ключевым в деятельности Разведочного отделения была именно тайность их работы. А посему - задержанные живыми застенки не покидали.

Но, как бы там ни было, то, что Илья в очередной раз переоценил свои силы, было наглядно видно. Опираясь на организацию, которая по сути насчитывала не более двух десятков человек, он рассчитывал прочистить госаппарат. Серьезно?

Нет, конечно, Лавров упоминал, что Илья планировал расширить личный состав контрразведки. Но, что-то не видно было тут прогресса. А ворошить гнездо очень недовольных пчел, "адмирале" начал уже сейчас.

Как бы не вышло, что боевики эсеров покончат с Корпусом раньше, чем он приведет государство к светлому будущему?!