Террористические акты составляли неразрывную часть подрывной деятельности, которую нацисты вели в период подготовки и развязывания второй мировой войны. С помощью этих актов устранялись государственные и общественные деятели, сопротивлявшиеся нацизму, и создавалась атмосфера страха, неуверенности среди населения стран, намечавшихся нацистами в качестве жертв своей агрессии.

 

Подрывные органы нацистского рейха и внедрение пятой колонны в иностранные государства

Состав и организация спецслужб нацистского рейха определялись преследуемыми ими целями.

Во внутренней политике нацистская клика беспощадно подавляла своих политических противников. После её прихода к власти Германия была превращена частично в казарму и частично в концлагерь, в которых массовый террор сопровождался расистской обработкой всего немецкого населения.

Во внешней политике нацисты первоначально вынуждены были соблюдать некоторую осторожность. В начале 30-х годов гитлеровская Германия тщательно скрывала восстановление своего военно-промышленного потенциала. Ещё не была ремилитаризована Рейнская область, и Германия не приступила к попранию военных статей Версальского договора 1919 года. В этих условиях нацисты вели усиленную психологическую подрывную деятельность против остальных государств: широко использовали свой пропагандистский аппарат для вербовки и внедрения пятой колонны и разложения тыла потенциальных противников, для срыва системы коллективной безопасности, над созданием которой неустанно трудились советские государственные деятели, для раскола региональных организаций – Малой Антанты, Балканской Антанты, Северной Антанты и других, объединивших государства Восточной и Центральной Европы в 1933–1934 гг., после того, как они убедились в бессилии Лиги наций противостоять развязыванию гитлеровской Германией новой войны.

В соответствии с этими целями строилась и система подрывных центров нацистского рейха.

В нацистской Германии к началу второй мировой войны управление разведки и контрразведки главного штаба вермахта состояло из трёх отделов (I отдел – шпионская деятельность в иностранных государствах, II отдел – подрывная деятельность, организация актов саботажа и диверсий, III отдел – контрразведка). Наряду с ними существовала ещё так называемая служба безопасности – СД, вначале функционировавшая в качестве политической службы нацистской партии. Впоследствии её деятельность была расширена. В 1939 году СД вошла в состав Главного управления имперской безопасности (сокращённо РСХА), в котором III управление ведало политической секретной службой внутри страны, а VI – деятельностью секретных служб за границей.

К провоцированию террористических акций наряду с этими органами широко прибегали нацистские органы внешних сношений, и в первую очередь дипломатические представительства, грубо нарушавшие свою основную обязанность – поддержание и развитие дружественных отношений между государствами.

Подрывной деятельностью занималась и так называемая «Национал-социалистская организация зарубежных немцев», руководитель которой Болэ вошёл 30 января 1937 г. в состав имперского ведомства иностранных дел, а вскоре был возведён в ранг государственного секретаря. Ему подчинялись все зарубежные немцы и все работники германских дипломатических представительств одновременно по служебной и по партийной линиям. Таким образом, дипломатический аппарат нацистского рейха тесно срастался со спецслужбами.

Уже после оккупации Норвегии нацистскими войсками находившийся в то время в эмиграции в США бывший президент норвежского стортинга Хамбро писал:

«То, что случилось с Норвегией, может случиться с каждой другой страной, которая будет находиться в неведении относительно того, что пятая колонна является особенно опасной, когда она прикрывается дипломатическим иммунитетом, когда каждое германское посольство превращается в потенциальный центр мобилизации пятой колонны, когда каждое германское консульство является арсеналом, опасным центром, привилегированной конюшней для нацистского троянского коня» [42] .

Да и сами прикрывавшиеся статусом дипломатов руководители подрывной деятельности не скрывали своей принадлежности к секретной службе. Нацистский агент Курт Липпе в 1940 году, т. е. накануне вступления Соединённых Штатов Америки в войну, прямо указывал свой адрес: «Германское консульство в Сан-Франциско», а германский вице-консул в Нью-Йорке Фридрих Бегер ещё 4 января 1939 г. подписывал свои письма титулом «лидер нацистской партии в Америке», совмещая таким образом консульские функции с функциями фактического руководителя «германо-американского союза», объединявшего американцев немецкого происхождения – членов нацистской партии.

Функции ведения психологической войны, одним из аспектов которой является терроризм, возлагались на нацистские партийные органы и организации. Среди них особое место занимали Центральное бюро фольксдойче – ФОМИ и Управление по внешнеполитическим вопросам – АПА.

ФОМИ ведало нацистской политикой в отношении немецких меньшинств в других государствах. Оно было основано в 1936 году и называлось первоначально «Бюро Курселл». В 1937 году бюро было переименовано и подчинено обергруппенфюреру СС Вернеру Лоренцу. 2 июля 1938 г. Гитлер в связи с подготовкой войны поручил ФОМИ координацию деятельности всех государственных и партийных инстанций, а также координацию использования всех имевшихся в различных ведомствах средств при решении вопросов, связанных с национальной принадлежностью и пограничными странами (немецким меньшинством, проживавшим за границей, и инородческими меньшинствами, проживавшими внутри страны). Центральное бюро фольксдойче осуществляло расовые гонения и руководило диверсионными актами, особенно во время гитлеровского нападения на Чехословакию и Польшу.

АПА, возглавляемая Альфредом Розенбергом, казнённым впоследствии в соответствии с приговором Нюрнбергского военного трибунала как один из главных немецких военных преступников, занималась непосредственно сколачиванием пятой колонны и организацией подрывной деятельности против иностранных государств. Для этого АПА широко использовала главарей нацистских партий в иностранных государствах. Дегрель в Бельгии, Муссерт в Голландии, Дорио и Ля Рок во Франции, Освальд Мосли в Англии, Зейс-Инкварт в Австрии, Генлейн и Тисо в Чехословакии, Квислинг в Норвегии, Анте Павелич в Хорватии – таков далеко не полный перечень головорезов-террористов, именовавших себя фюрерами. Главная задача, поставленная АПА перед этими предателями, состояла в разоружении стран, гражданами которых они являлись, дестабилизации режимов этих стран и отдаче их во власть нацистского рейха. Бывший посол США в Москве Дэвис справедливо констатировал, что

«вступление Гитлера в Прагу в 1939 году было подготовлено военными акциями генлейновской организации. То же самое имело место и при вторжении в Норвегию» [44] .

Сколачиванию пятой колонны немало способствовала и нацистская расовая теория, согласно которой народ определялся как «политическая общность, основывающаяся на расе и составляющая живой организм, находящийся в постоянной эволюции». Элементами народа объявлялись «расовое происхождение, язык, историческое развитие, нравы и верования». Проповедники расовой теории доказывали:

«Представляя в прошлом, настоящем и будущем ценности расы, понятие народа не укладывается в определённые границы, но составляет подвижную реальность, простирающуюся далеко за пределы понятия государства» [45] .

Понятие немецкого народа дополнялось понятием немецкой народности (Volkstum), которая якобы тоже составляла «часть германского народа, проживающего в многочисленных странах: Польше, Чехословакии, Швейцарии, Франции, Люксембурге, Бельгии, Голландии, Дании, Румынии, России, Югославии, Бразилии, Соединённых Штатах и других». Немецкие меньшинства во всех этих странах рассматривались нацистскими «теоретиками» как «народные группы» (Volksgruppen), «лишь временно отделённые от основного корня».

Проживание «национальных групп» на «чужбине» нацистские пропагандисты объясняли недостатком «жизненного пространства». Концепция «жизненного пространства» дополняла нацистскую расовую теорию и призывала к изысканию средств и методов, которые бы позволили нацистам распространить свою юрисдикцию за пределы государственных границ и легализовать изменническую деятельность лиц немецкого происхождения, направленную против государств, гражданами которых они являлись, добиться присоединения части территорий, в которых эти меньшинства проживали, к нацистскому рейху.

В своей речи, произнесённой 5 ноября 1937 г., Гитлер объяснил бесчисленные трудности Германии отсутствием «жизненного пространства» и заявил «о своей несокрушимой решимости разрешить эту германскую проблему насильственным путём».

В книге Вальтера Галя «История для высших учебных заведений» (Бреслау, 1928 год), взятой нацистами на вооружение после их прихода к власти, особенно явно выступала эта неразрывная связь нацистской расовой теории с концепцией «жизненного пространства». Галь вещал:

«Немцы – единственный народ в Европе, сравнительно большая часть которого, целая треть, живёт на чужой земле; это – „народ без пространства“. Из 76 миллионов немцев, проживающих в различных районах Центральной Европы, только 62 миллиона живёт на территории собственно Германии. В настоящее время на немецкой земле расположены пять государств: Германская империя, немецкая Австрия, Люксембург, Лихтенштейн и Данциг; сюда не относится нижнегерманская Голландия. Десять других государств частично занимают немецкую территорию: Дания, Литва, Польша, Чехословакия, Венгрия, Югославия, Италия, Швейцария, Франция и Бельгия» [48] .

Все немцы делились на «граждан Германской империи» (Reichsbürger), обладающих полнотой прав, «подданных Германской империи» (Reichsangehörige), фактически лишённых политических прав «зарубежных немцев» (Auslandsdeutsche), входивших в состав Германской империи до первой мировой войны, и всех прочих немцев (Volksdeutsche). Всячески препятствуя ассимиляции проживавших за пределами Германии лиц немецкого происхождения, нацисты объединяли их в «народные группы», внушая им, что «кровь сильнее паспорта», вследствие чего каждый зарубежный немец обязан был служить нацистскому рейху независимо от его гражданской принадлежности.

Насаждение нацистской агентуры проводилось также путём широкого поощрения двойного гражданства. В имперском законе от 21 мая 1935 г. устанавливалось, что каждый немец обязан нести воинскую повинность, причём разъяснялось, что немцем в смысле, предусмотренном в настоящей статье, является всякий гражданин, даже если он одновременно состоит в гражданстве иностранного государства. От несения воинской службы не освобождался и тот, кто её отбывал в другом государстве, гражданином которого он одновременно являлся. Гитлеровский декрет от 24 января 1942 г. уполномочивал имперского министра внутренних дел определять страны, в которых германские граждане могут быть натурализованы по их о том заявлению, по заявлению супруга или законного опекуна без утраты при этом германского гражданства.

Созданную зарубежную агентуру нацистский рейх начал использовать в организации актов диверсий и терроризма ещё до начала второй мировой войны для срыва всяких соглашений, направленных на обеспечение безопасности Европы, для создания условий к аншлюсу Австрии и захвату Судетской области Чехословакии, а затем для окончательного закабаления этой страны в 1939 году.

 

Терроризм во внешнеполитической практике нацизма

В настоящее время установлено, что подготовка и организация марсельского убийства 9 октября 1934 г. активных сторонников создания системы коллективной безопасности в Европе – французского министра иностранных дел Луи Барту и югославского короля Александра I проводились германо-нацистским посольством в Париже, а конкретно – сотрудником службы военного атташе посольства полковником Шпейделем. Примечательно, что после окончания второй мировой войны он стал генералом бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в Центральной Европе. С этого поста Шпейдель был смещён только после того, как прогрессивным силам удалось доказать, что он является военным преступником. А тогда, в 1934 году, Шпейдель совместно с хорватскими фашистами вырабатывал план убийства и информировал исполнителей о пути следования намеченных ими жертв.

Этому гнусному акту нацистские спецслужбы дали высокопарное кодовое название – операция «тевтонский меч». Не менее гнусной была и другая операция, призванная подготовить аншлюс Австрии, – так называемый «план Отто».

В отличие от операции «тевтонский меч», в которой участвовали и хорватские террористы, в «плане Отто» нацистские спецслужбы обошлись без посторонней помощи. Им не понадобилась даже подмога дипломатических представительств. Немецкий учёный из ГДР Ю. Мадер следующим образом описывает события, которые предшествовали вступлению нацистских вооружённых сил в Австрию:

«В середине 1934 года Зейс-Инкварт и его приближённые эсэсовские сообщники в Дунайской столице – Эрнст Кальтенбруннер и Одило Глобочник решили, что час их настал. Был отдан приказ, вскрыты тайники, где хранилось оружие, на рукавах появились повязки со свастикой. 89-й эсэсовский штандарт начал путч; участвовал в нём и Отто Скорцени [50] .

В центре бурных событий оказалась резиденция федерального канцлера на Ам Бальхаузплац. И вот здесь-то Скорцени показал, что на него можно „положиться“, что он надёжный участник эсэсовской банды. Отряд заранее отобранных эсэсовских убийц, смяв охрану, ворвался в канцлерский дворец. Сражённый несколькими пулями, рухнул у своего письменного стола канцлер Энгельберт Дольфус…

Однако нацисты не достигли тогда своей цели: им не удалось присоединить Австрию к гитлеровской Германии. Гитлер так и не дождался в тот раз условленного обращения с призывом об аншлюсе. Австрийский народ сумел восстановить порядок и обеспечить безопасность в своей стране. Нацистская партия была запрещена в Австрии. Эсэсовцы предпочли уйти в подполье. Те путчисты, которым грозила наибольшая кара, получили приказ бежать к своим берлинским вдохновителям» [51] .

Аншлюс пришлось отложить на четыре года. Это были годы безудержного нацистского террора в отношении австрийских государственных деятелей и австрийского народа. В первых числах февраля 1938 года нацистские войска подошли вплотную к границам Австрии. Гитлер в категорической форме предложил австрийскому канцлеру Шушнигу незамедлительно прибыть в его резиденцию в Берхтесгадене. После выполнения этого требования, 12 февраля 1938 г., Шушнигу было приказано под угрозой вторжения нацистских войск в Австрию назначить на пост министра безопасности предводителя австрийских нацистов Зейс-Инкварта и предоставить им полную свободу в стране. Когда же Шушниг заявил, что намерен провести плебисцит по вопросу о том, желает ли Австрия оставаться независимой, Гитлер направил ему через всё тех же австрийских нацистов ультиматум. В нём Шушнигу предлагалось в течение двух часов под угрозой вторжения двухсоттысячной нацистской армии отказаться от своего поста и уступить его Зейс-Инкварту. Два дня спустя новый канцлер Зейс-Инкварт опубликовал закон о присоединении Австрии к нацистскому рейху в качестве одной из его земель.

К аналогичным методам террора и запугивания, используя созданную на месте агентуру, прибегла нацистская Германия при расчленении и порабощении Чехословацкой Республики. План этого порабощения («план грюн») нацистское руководство утвердило ещё 24 июня 1937 г.

Первый шаг на пути разложения Чехословакии изнутри был сделан во время секретных переговоров Гитлера в декабре 1937 года с президентом Чехословакии Эдуардом Бенешем. Фюрер пытался склонить своего собеседника к заключению соглашения, в котором последний взамен признания существующих границ Чехословакии отказался бы от всех обязательств Чехословакии в отношении других государств Европы, и прежде всего от договоров о взаимопомощи с Францией и СССР. Принятие этого предложения означало изоляцию Чехословакии, что позволило бы гитлеровской клике беспрепятственно ускорить процесс её дезинтеграции и перейти к прямому вторжению в её пределы.

Разделавшись с Австрией, гитлеровцы подошли вплотную к реализации «плана грюн». По команде из Берлина местные фюреры из генлейновской партии в Судетской области развернули в марте-апреле 1938 года бурную деятельность, добиваясь признания за ними права выступать от имени всех граждан Чехословакии немецкого происхождения. Они терроризировали рабочих и служащих угрозой увольнения, организовывали сборища, сопровождавшиеся грубыми выпадами в адрес противников нацизма, рассылали им угрожающие письма, склоняли преподавателей школ к жестокому обращению с детьми, организовывали бойкот товаров в магазинах, лишали практики своих политических противников – врачей, юристов.

Вся кампания направлялась германским дипломатическим представительством в Праге.

24 апреля 1938 г. Генлейн выступил в Карловых Варах (Карлсбаде) с речью, в которой излагалась нацистская программа расчленения Чехословакии.

В этой программе Генлейн требовал полной автономии Судетской области, во главе которой должны были бы, по его мнению, стоять исключительно немецкие чиновники, а также признания «полной свободы граждан Чехословакии причислять себя к германской национальности и восприятия ими „германской политической философии“». Особо оговаривалось требование признания чехословацким правительством «судето-немецкой национальной группы в качестве субъекта права».

Генлейновцы добивались установления контроля над большинством пограничных укреплений республики. Они требовали разрушения политического барьера между судето-немецким «субъектом права» и нацистской Германией, коренного пересмотра внешней политики Чехословакии, отказа её от существующих связей с другими славянскими народами.

В мае нацистские войска подошли вплотную к границам Чехословакии. 13 мая генлейновцы объявили себя «добровольной оборонительной организацией». Ситуация стала настолько угрожающей, что 20 мая чехословацкое правительство объявило о проведении частичной мобилизации.

Пользуясь политикой фактического попустительства правительств Англии, Франции и США, гитлеровское правительство направило правительству Чехословакии меморандум, выработанный совместно с генлейновскими фюрерами. В меморандуме содержалось требование, чтобы фолькстаг Судетской области представлял всех лиц немецкого происхождения независимо от того, проживают ли они в этой области или за её пределами. Этот автономный парламент должен был обладать правом распоряжаться судьбой чехов немецкого происхождения, включая предоставление им права на получение нацистского воспитания и военизированную подготовку, а также осуществлять контроль над полицией.

15 июня правительство Чехословакии начало вести переговоры с генлейновцами. 25 июля Гейнлейн довёл до сведения прессы, что он «ни за что не сможет поручиться», если не удастся добиться соглашения об автономии, что он якобы всячески сдерживает свой народ, который хочет присоединиться к Германскому рейху.

Правительства Англии и Франции, участвуя в германо-чехословацких «переговорах», практически проводили политику попустительства агрессии. Под их давлением президент Чехословацкой республики Бенеш утвердил 5 сентября проект «четырёхлетнего плана», выработанный чехословацким правительством, в котором выражалось согласие на удовлетворение в основном требований, предъявленных Генлейном: чехословацким гражданам немецкого происхождения предоставлялось местное самоуправление во всех областях, кроме обороны, внешних сношений и финансов. Специальные права получали местные советники, представлявшие немецкое меньшинство: они могли принимать участие в разборе дел, в которых истцом или потерпевшим являлось лицо немецкого происхождения, проживавшее за пределами Судетской области.

Всё более поощряемый попустительством западных держав Генлейн по указке Берлина опубликовал 15 сентября 1938 г. прокламацию, открыто требовавшую присоединения Судетской области к Германии. Эта прокламация, вызвавшая возмущение широких народных масс, вынудила правительства западных держав хоть что-то предпринять. Британский премьер-министр Чемберлен вылетел в Мюнхен для переговоров с Гитлером. В переговорах принял участие также представитель Франции. Результатом этих переговоров было заявление правительств Англии и Франции чехословацкому правительству от 19 сентября 1938 г., в котором они пришли к заключению, что

«поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не могут быть эффективно обеспечены, если эти (требуемые нацистами. – Л. М.) районы сейчас же не передать Германской империи» [54] .

21 сентября того же года президент Чехословакии имел беседу с дипломатическими представителями Англии и Франции, которые довели до его сведения, что в случае отказа от принятия германского ультиматума представляемые ими страны снимают с себя ответственность за всё, что может произойти.

И только Советское правительство продолжало призывать Лигу Наций, все великие державы к обузданию агрессора и оказанию помощи его жертве.

Исходя из буквы и духа советско-чехословацкого договора о взаимопомощи от 16 мая 1935 г., в котором предоставление Советским Союзом помощи Чехословакии, ставшей жертвой агрессии, обусловливалось предоставлением ей помощи Францией, Советское правительство неоднократно предупреждало французское правительство об угрозе, нависшей над Чехословакией, и предлагало совместно выступить для оказания ей помощи. Более того, убедившись, что правительства Франции и Англии практически ничего не предпринимают для оказания помощи Чехословакии, Советское правительство выразило согласие сделать это независимо от Франции. Однако возникло новое препятствие: правительства панской Польши и королевской Румынии решительно воспротивились пересечению советскими войсками их территорий для оказания военной помощи Чехословакии, если она сделается жертвой нападения.

Народный комиссар иностранных дел М. М. Литвинов во время беседы с министром иностранных дел Франции Бонне на сессии Совета Лиги Наций заявил, что

«поскольку вопрос об оказании Советским Союзом помощи Чехословакии упирается в позицию Румынии и Польши, французскому правительству надлежит оказать воздействие на этих своих союзниц и обеспечить беспрепятственный пропуск ими Советских Вооружённых Сил».

Особенно явно нарушала свои международные обязательства королевская Румыния, входившая совместно с Чехословакией в состав Малой Антанты, в пакте которой предусматривалось оказание её участниками взаимопомощи в случае нападения. Румыния не только не выполняла лежавших на ней обязательств, но и препятствовала оказанию Чехословакии помощи со стороны Советского Союза.

Что же касается панской Польши, то она пошла на прямой сговор с гитлеровской Германией и хортистской Венгрией, и

«22 сентября, в соответствии с этой договорённостью, польское и венгерское правительства предъявили чехословацкому правительству ультиматум с требованием о передаче Польше и Венгрии территории, на которой проживали польские и венгерские национальные меньшинства. Оба государства, по примеру Германии, готовились к захвату пограничных районов Чехословакии» [57] .

Чехословакия была брошена на произвол судьбы своими союзниками, на помощь которых правительство Бенеша возлагало наибольшие надежды: 29 сентября 1938 г. Гитлер, Даладье, Муссолини и Чемберлен подписали Мюнхенское соглашение, ставшее нарицательным для обозначения политики капитуляции перед агрессором и попустительства агрессии. Так начался процесс расчленения, оккупации и порабощения Чехословакии. 5 октября 1938 г. президент Бенеш отказался от своего поста и уехал в США. Новым президентом был избран Гаха, главой кабинета министров стал известный своими пронацистскими симпатиями Р. Беран, портфель министра иностранных дел был вручён симпатизировавшему политике стран оси Фр. Хвалковскому. 11 марта 1939 г., после того, как пражское правительство вынуждено было вывести из состава словацкого правительства несколько министров, в связи с тем, что они вели открыто сепаратистскую пропаганду, на заседание последнего в его новом составе неожиданно явились нацистский губернатор Вены Бюркель, нацистский рейхскомиссар Австрии Зейс-Инкварт и пять германских генералов. Они потребовали, чтобы правительство Словакии провозгласило её независимость. Пока оно раздумывало, принять это требование или нет, вышедший ранее в отставку премьер-министр Словакии римско-католический священник Тисо был вызван к Гитлеру в Берлин, и ему было заявлено, что он должен незамедлительно провозгласить её независимость, в противном случае венгерские войска пересекут словацкую границу. Тисо капитулировал перед подобной угрозой. Парламент Словакии провозгласил «независимость» своей страны, а 15 марта Тисо подписал с Гитлером договор, по которому Словакия ставилась под «покровительство» нацистской Германии, т. е. превращалась, по существу, в протекторат.

Расчленив Чехословакию, нацисты приступили к её окончательному порабощению. 14 марта 1939 г. в Берлин были вызваны Гаха и Хвалковский. Вышедший к ним фюрер заявил, что германская армия получила приказ вступить в страну, и предложил Гахе подписать акт о её отдаче под «покровительство» нацистского рейха. Геринг же предупредил, что собирается начать бомбардировку Праги. Наконец, в 4 часа 30 минут утра 15 марта трясущийся от страха Гаха подписал документ о том, что «полностью вверяет судьбу чешского народа и чешской страны в руки фюрера германского народа». В тот же день нацистские войска заполонили страну, на народ которой обрушились неслыханные бедствия. Гитлер издал прокламацию к германской армии и германскому народу, в которой утверждал, что «Чехословакия перестала существовать». 16 марта 1939 г. был издан декрет о включении Чехословакии в состав Германии в качестве протектората Чехия и Моравия.

Таким образом, в то время как генлейновцы своей террористической деятельностью, вдохновляемой, организуемой и направляемой из Берлина, взрывали единство чехословацкого народа изнутри и добивались его покорности иноземным поработителям, гитлеровская клика широко прибегала к угрозам и террористическому воздействию на государственных деятелей Чехословакии, требуя легализации генлейновских фюреров, а затем и капитуляции страны перед нацистским рейхом.

Поводом для нападения на Польшу послужили притязания нацистской Германии на Гданьск, население которого объявлялось немецким меньшинством и для которого после окончания первой мировой войны был установлен режим «вольного города Данцига», расположенного на польской территории и находящегося под покровительством Лиги Наций.

На протяжении ряда лет Управление по внешнеполитическим вопросам (АПА) нацистской партии внедряло свою агентуру в Норвегию. С этой целью оно установило тесное сотрудничество с «Национал самлин» – политической группой, возглавляемой Видкуном Квислингом – военным преступником, имя которого стало нарицательным для обозначения предателей и коллаборационистов.

В течение зимы 1938–1939 гг. АПА находилась в постоянном контакте с Квислингом, а позднее он совещался с Гитлером, Редером и Розенбергом. В августе 1939 года специальный 14-дневный курс лекций был прочитан в Берлине для 25 последователей Квислинга. Эти люди должны были стать специалистами по местности и языку в немецких войсках особого назначения; их перевезли в Осло на угольных баржах для организации политических выступлений с целью совершения переворота, во время которого Квислинг намеревался свергнуть своих противников, включая короля, и предотвратить в самом начале военное сопротивление рейхсверу. Одновременно Германия осуществляла военные приготовления с помощью пятой колонны.

4 апреля 1940 г. посланец Гитлера Пикенброк отправился в Копенгаген, чтобы встретиться с Квислингом и передать ему приказ о переходе к действию нацистских пятых колонн, которые затем при вторжении нацистских войск в Данию и Норвегию 9 апреля 1940 г. парализовали сопротивление скандинавских народов.

Примерно таким же образом протекала и «операция гельд», приведшая к оккупации Нидерландов, Бельгии и Люксембурга.

В обвинительном заключении по делу главных немецких военных преступников отмечалось, что

«цель плана против Австрии и Чехословакии представлялась не как самоцель, а как подготовительное средство для следующих агрессивных шагов в осуществлении нацистского заговора» [62] .

Следовательно, террористические акты, имевшие своей непосредственной целью уничтожение или отстранение государственных деятелей, сопротивлявшихся порабощению их стран нацистами, а также систематические угрозы вторжения, под страхом которого нацистские правители Германии принуждали государственных деятелей Австрии, Чехословакии и других государств к уступкам, являлись звеньями в системе этого заговора, преступлением против мира.

 

Преемники нацистской политики шантажа и террора

Проводимая нацистской Германией политика шантажа и террора, попустительство ей со стороны США, Англии и Франции ввергли человечество в пучину невиданной в прошлом по масштабам, сокрушительным последствиям, разрушениям и количеству жертв войны, в которую в той или иной форме были втянуты все государства мира. Казалось бы, что из этого следовало извлечь серьёзные уроки государственным деятелям Федеративной Республики Германии, то и дело выдающим её за правопреемницу нацистского рейха.

А между тем внешнеполитическая практика Федеративной Республики Германии, распахнувшей свои границы для укрытия военных преступников, поощряющей реваншизм, прибегающей к политике, угрожающей безопасности ГДР и других социалистических государств, вызывает серьёзную тревогу всех тех, кому действительно дороги добрососедские отношения между европейскими государствами.

В ФРГ широко используется бредовая идея «незыблемости германского рейха», исходя из которой правящие круги Бонна, в прямое нарушение договора от 21 декабря 1972 г. об основах отношений между Германской Демократической Республикой и Федеративной Республикой Германии, принимают интервенционистские законы и пытаются их использовать для вмешательства во внутренние дела ГДР, других социалистических государств, а за последнее время и Франции.

В конституции ФРГ, принятой 23 мая 1949 г. и ныне действующей, «немцем» признаётся «каждый, кто обладает немецким гражданством или кто нашёл убежище на территории Германской империи по состоянию её на 31 декабря 1937 г. в качестве беженца или изгнанника германского происхождения, или его супруга, или потомок» (ст. 116, п. 1). Таким образом, к числу «немецких граждан» по конституции относятся граждане не только ФРГ, но и ГДР, а всеми правами и обязанностями граждан ФРГ пользуются те лица германского происхождения, которые пользовались убежищем германского рейха по его состоянию на 31 декабря 1937 г. Ещё 23 июня 1966 г. бундестаг Западной Германии принял так называемый «закон об освобождении от германской юрисдикции на ограниченный срок», замысловатое название которого должно было легализовать подчинение всех немцев, где бы они ни проживали, законодательству и юрисдикции ФРГ. Вот уже более 20 лет, как было учреждено в Зальцгиттере «центральное бюро по регистрации», на которое возложили расследование по делам граждан ГДР в связи с их действиями на территории ГДР. Западногерманская печать отмечает, что с 1961 по 1984 год это ведомство завело против граждан ГДР 31 000 дел. Так в нарушение всех канонов международного права на граждан ГДР была распространена юрисдикция уголовных судов ФРГ. А между тем подобной политикой власти ФРГ нарушают собственную конституцию, в которой записано, что

«общие нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории» (ст. 25).

Разоблачая реакционную сущность притязаний на распространение юрисдикции ФРГ на граждан иностранного государства, особенно явно выявившихся в решении суда Дюссельдорфа от 3 ноября 1983 г., ежемесячный журнал ГДР «Нойе юстиц» справедливо констатировал, что под предлогом защиты якобы находящихся под угрозой интересов граждан ГДР практически весь мир объявляется «правовой областью интересов ФРГ». А это не что иное, как форма агрессии.

В то же время власти ФРГ отказывают в выдаче уголовных преступников, которым удалось бежать из ГДР, спасаясь от справедливого наказания.

Гражданам ГДР, находящимся в ФРГ в служебных командировках, присылаются повестки, требующие их участия в выборах, а зарубежные органы внешних сношений ФРГ претендуют на представительство от «всех немцев» и пытаются обращаться с гражданами ГДР как с собственными гражданами.

На граждан ГДР пытаются возложить воинскую повинность. В новой редакции закона ФРГ о воинской повинности 1977 года безоговорочно утверждается, что

«все мужчины, которые являются немцами в духе конституции считаются военнообязанными» [65] .

И в соответствии с этим граждане ГДР, находящиеся в ФРГ в служебной командировке, получают повестки… о призыве в бундесвер.

В системе государственных органов ФРГ создано специальное министерство по внутригерманским отношениям, задача которого состоит в том, чтобы

«придать отношениям с суверенным государством – Германской Демократической Республикой – „внутригерманский характер“, как с какой-либо из земель ФРГ» [66] .

Пропадают последние сомнения относительно возрождения реваншизма среди правящих кругов ФРГ при изучении доклада канцлера Г. Коля в бундестаге. Основная тенденция доклада выявилась уже в самом его названии «О положении нации в разделённой Германии». Несмотря на заверения в том, что Бонн будет руководствоваться в своих взаимоотношениях с другим германским государством положениями договора об основах отношений между ФРГ и ГДР, Коль фактически перепевает истасканные реваншистские мотивы об «особом характере» отношений между двумя германскими государствами, о якобы

«нерешённом германском вопросе, о том, что границы могут считаться окончательно установленными только в будущем мирном договоре» [67] .

Одним из аспектов подрывной деятельности правящих кругов ФРГ в отношении других государств является насаждение в стране реваншистских органов – «восточно-германских землячеств и представительств земель», в которые входят переселенцы, покинувшие после войны территории, находившиеся в составе нацистского рейха. В 1946 году таких переселенцев в ФРГ было 6 миллионов, в 1984 – 11 миллионов, а по заявлению министра внутренних дел – даже 15 миллионов. Вместо того, чтобы способствовать ассимиляции переселенцев, как это имело место для прибывших в ГДР, их объединяли в «землячества» по признаку принадлежности их самих, их родителей и даже прародителей до 1945 года к территориям, входившим в то время в состав Германии.

Основан особый реваншистский орган, который объединяет 22 «землячества», 11 «земельных групп», 450 «окружных групп», 9000 «районных организаций». Этот мощный аппарат выступает с реваншистскими требованиями «возвращения родины изгнанникам». До 1960 года руководство всеми этими подрывными организациями и координация их деятельности осуществлялись специально созданным «министерством по делам изгнанных». Министром являлся военный преступник Теодор Оберлендер. 20 апреля 1960 г. злодеяния Оберлендера (активного «пропагандиста» пангерманизма, агента нацистской разведки, командовавшего во время войны батальоном «Нахтигаль», состоявшим в основном из украинских националистов) разбирались в Верховном суде ГДР. В результате судебного разбирательства он был полностью изобличён и заочно приговорён к пожизненному заключению. Правительство ФРГ, хотя и сорвало приведение этого приговора в исполнение, тем не менее вынуждено было объявить об уходе Оберлендера в отставку, а в 1960 году возглавлявшееся им ранее министерство было преобразовано в управление министерства внутренних дел ФРГ.

Реваншистские организации «изгнанных» систематически устраивают шумные сборища, на которых выступают, как правило, и официальные представители ФРГ, включая президента и канцлера. Только за лето 1984 года были проведаны: «день выходцев из Верхней Силезии» в Эссене, встреча «союза выходцев из Данцига» в Киле, встреча «землячества немцев из Западной Пруссии» в Мюнстере, «слёт судетских немцев из Бессарабии» в Штутгарте, «собрание банатских швабов» из Румынии в Динкельсбюле, «сбор землячества из Добруджи в Болгарии» в Хайльброне.

Подрывная деятельность «землячеств» всё более активизируется. В феврале 1985 года газета «землячества немцев из Силезии» «Шлезиер» поместила подстрекательскую статью, призывающую к «стремительному прорыву бундесвера к западным границам Советского Союза». Мюнхенская реваншистская газета «Вегвайзер» подняла вопрос о «будущем старой германской имперской земли Эльзас Лотарингии». В статье эта исконно французская территория объявляется «особой землёй между Францией и Германией», а её восточная часть прямо называется «немецкой». Опровержения от официальных лиц не последовало.

В конце мая 1985 года состоялось сборище «землячества судетских немцев» в Штутгарте. Оно проходило под лозунгом «права» так называемых «„изгнанных“ возвратиться на родину». В это же время в Дюссельдорфе собралось на свой слёт «землячество немцев из Восточной Пруссии», на котором выступал министр внутренних дел ФРГ Циммерман, заявивший, что договоры, заключённые в 70-х годах со странами Восточной Европы, не означают признания со стороны Бонна послевоенных границ в Европе.

15 июня 1985 г. в Ганновере состоялось реваншистское сборище «землячества немцев из Силезии», выдвинувшее провокационный девиз «40 лет изгнания – Силезия остаётся нашей родиной в Европе свободных народов». Тон сходке задала речь главаря «землячества» депутата бундестага от ХДС Хупки, проникнутая ненавистью к странам социализма, полная злобной клеветы на систему договоров и соглашений, регулирующих отношения ФРГ с её восточными соседями. На этом сборище выступил также председатель баварской ХСС – одной из партий боннской правительственной коалиции, премьер-министр Баварии и бывший канцлер ФРГ Ф.-Й. Штраус, заявивший, что договоры, заключённые ФРГ с социалистическими государствами Европы, не являются-де соглашениями о границах «в международно-правовом духе». Особенно же знаменательным следует признать то, что в поддержку реваншистских сил фактически выступил канцлер ФРГ Г. Коль. Его речь, несмотря на призывы отказаться от применения силы и соблюдать верность «восточным договорам», содержала утверждения, что «германский вопрос остаётся нерешённым» и «итоговая черта под ним не подведена».

На всех подобного рода сборищах, выдающих себя за «парламенты в изгнании земель», ведётся обработка общественного сознания в расистском духе, раздаются открытые призывы к новому «походу на Восток» и захвату территорий социалистических государств. В одной из публикаций «силезского землячества» прямо указывалось, что целью новой германской восточной политики должна быть дестабилизация коммунистических режимов.

Ещё одним аспектом реваншистской политики ФРГ является совершение или поощрение совершения террористических акций для оправдания милитаризации страны и усиления репрессий против борцов за мир.

Конец 1984 – начало 1985 годов ознаменовались серией взрывов и поджогов на натовских и бундесверовских объектах в ФРГ и Бельгии. Ответственность за эти акции берут на себя левоэкстремистские группы, в первую очередь загадочно возрождённая несмотря на арест её руководителей «Фракция красной армии». Акции отличаются некоторыми общими чертами: от взрывов и поджогов «по счастливой случайности» никто не страдает; виновники, несмотря на подчёркнутое рвение полиции, остаются неуловимыми; правительственная пропаганда и карательные органы ФРГ обрушивают обвинения в совершении всех этих актов терроризма или в соучастии в них на участников антивоенного движения. Тем самым преследуются провокационные цели – сбить волну протеста народов Западной Европы против превращения их стран в атомных заложников НАТО; добиться дискредитации антивоенного движения и усиления репрессий против его участников.

Вползание ФРГ в политику, угрожающую миру и стабильности в Европе, попрание ею восточных договоров, составляющих юридическую основу безопасности и сотрудничества европейских государств, является одним из следствий послевоенной политики США и одним из аспектов политики государственного терроризма современных хозяев Белого дома.