Пройти мне предстояло метров триста. Слава Баранов времени даром не терял. Жил он теперь исключительно халтурами. Подрядами — как он называл это. Еще накануне Баранов от работы в особнячке на Третьей Красноармейской отказался. Можно было пуп надорвать за два куска. Но теперь, искренне желая помочь своему другу, вколотившему-таки в него три сотни слов на манящем, но так и несбывшемся французском языке, а скорее, из благодарности, за неоказание интимно-мстительных услуг Анжелке, работу взял. Никакой мебели в особнячок еще не завозили. Предстояло срезать одни стояки, ставить другие, так как все стены, кроме несущих, были снесены. Предлагалось и Славику участвовать в строительстве, но он сослался на то, что сварное дело — его хлеб, сантехника — маргарин, а строить стены и малярить как бы и можно, но лучше он найдет недорогих классных работяг. На том и порешили. Ключи от особнячка были Славику бандюганами этими выданы, материалы завезены, а аппаратик сварочный, бытовой, но усиленный и усовершенствованный у него был свой. В этот-то особнячок и отправил меня Славик.

Робу брезентовую он на меня накинул в прихожей и маску на голову надел, задрав ее на затылок. В руки дал пакет с припасами и электродов три пачки. Как оказалось, поступил он действительно мудро. Едва свернув за угол, в переулок Инженера Костина, я увидел милиционера. Захотелось естественным образом повернуться и пойти в противоположную сторону. Но я пересилил себя и только маску чуть приспустил на лоб. Сержант на меня посмотрел внимательно, и все… Путь свободен. До особнячка я еще, тем не менее, одного знакомого встретил — нашего математика, но он меня не узнал. Только взглядом скользнул своим аналитическим.

В особнячке я сразу же запер за собой дверь, присел на подоконник. Старые газеты на полу, мусор, тисочки, ножовка, плашки, шведки, трубы, лен. Я пива бутылку из пакета вынул, отпил половину, начал устраиваться. В углу два ватника, ботинки кирзовые, ящик пустой, на двенадцать бутылок. Я лежанку с грехом пополам устроил и лег. Нет ни радио, ни «тиви». Просто радуйся и живи. Ночью кто-то дергал запертые двери, примеривался к рамам. Бесхозный дом — вещь притягательная. Стекла местами выбиты, и окна забраны фанерой, но электричество есть, и электронагреватель заботливо оставлен. Возле его теплого бока я и уснул. Но прежде, найдя изъян в паркетном полу, нарушил его целостность и спрятал тексты, упаковав их в полиэтиленовый мешок.

Слава явился ни свет ни заря. Он постучал, как и предполагалось, четыре раза с длинным интервалом и еще раз в довесок. Я открыл.

— Привет.

И больше ни слова. Славик был явно озабочен. Поставив передо мной термос с кофе и выложив на газету еще теплые домашние котлеты, принялся за дело. Резьба старая схватилась намертво, Славик для очистки совести попробовал сорвать муфту ключами, но потом принялся за привычное дело — постелил лист жестяной, скатал тугой газетный жгут, поджег его и таким образом стал разогревать трубу. Минуты через три-четыре муфта пошла. Наконец, сняв тройник, он присел на подоконник, закурил.

— Тебя, что ли, ищут?

— Где?

— В бороде. На каждом углу автоматчики. Машины досматривают. У вас в школе допрашивают всех.

— Если бы меня, полбеды. Кое-что другое.

— Так кое-кого или кое-что?

— Кое-кого с кое-чем.

— И это кое-что у тебя?

— В одном месте. Припрятано.

— Ну-ну.

— А сюда, думаешь, придут?

— Может, и зайдет кто. Ненароком. Я позвонил хозяину. Попросил меня охранять от произвола власти.

— А хозяин кто?

— Он и есть власть. Большого полета человек. Но работа-то левая. Налогами не облагается. Так что выгляни в окно. Не бойся. На улице, возле особнячка, обосновался наряд милиции. Наша стража. Я ему сказал, чтобы стекла завозили и вставляли. А то работать невозможно. А чтобы стекла не… приватизировали, ночью дом пусть охраняется. Вневедомственной охраной. А днем никого на объект не пускать. За исключением главы администрации. Или генерального прокурора России.

Еще часа полтора он возился со старым стояком, потом достал рулетку, что-то отмерял, записывал, считал. Потом подобие верстака притащил с улицы и тисочки привернул. Отмерил на дюймовой трубе нужные сантиметры, поставил риску, потом опять отмерил и пересчитал.

— Давай режь, — он дал мне ножовку, — отрабатывай ночлег и крышу.

К вечеру мы построили два стояка. Я работал вторым номером и нахватался «зайчиков». Баранов, который учил меня, как мыть глаза чайной заваркой и прикладывать сырой картофель, теперь дал коробочку голубую с глазными каплями. «Визин».

— Ночью, как печь начнет, закапай. Не все лекарства у них дерьмо. Есть и хорошие вещи.

— У кого «у них», Славик?

— А вот у тех, кто тебя ищет.

Я поискал страну-производителя. Канада, по лицензии США. Ну что ж. Весьма близко к истине.