Мы потеряли их. Доктор Малахов бежал. Станислав, однако, оставался на даче. Допросили его с предъявлением фотографий Желнина, старик безошибочно выбрал из десяти ту самую и показал следующее. Доктор привез едва зашитого корреспондента на дачу эту, вместе со своим ассистентом Костей, оставил медикаменты, два раза Костя приезжал и делал перевязку, один раз сам доктор Малахов. Вел себя корреспондент спокойно, не вредничал, под себя не гадил, как мог, помогал по дому. Потом исчез. Старик оказался законопослушным и доложил про пистолетик газовый, переделанный в боевой. Не простил Желнину воровства.

— Он ему, конечно, нужен был. Но мог бы и попросить.

— А откуда он у вас-то, пистолетик?

— А нашел.

— За хранение оружия полагается…

— Ничего сейчас не полагается. А пистолетик этот доктора Малахова. Я здесь не при чем.

— Хорошо с вами разговаривать. Всех сдаете. Чистосердечно, не скрываясь. Власть-то нынешнюю не любите небось?

— Не люблю. Но всякая власть от Бога. А я человек богобоязненный.

Был объявлен всероссийский розыск. Не тот, что с объявлениями по телевизору и портретами на стендах, а другой, посерьезней.

Мы потеряли их, но при предъявлении фотографий и словесных портретов проводникам поездов на потенциально возможных направлениях обнаружили их след в Москве. Там и началась операция «Учитель». Как началась, так и закончилась. Некто господин Карпов, бывший внештатник, с которым давно никто не работал, вдруг позвонил по телефону, который уже успел измениться, и попросил встречи. Зачем он это сделал, он сам толком объяснить не мог. Нуждался господин Карпов и надеялся просто получить какую-то копейку за информацию. И он ее получил. В его задачу когда-то входила систематизация сведений обо всех, кто интересовался оккультными науками, что он добросовестно и делал. Времена меняются, и вся эта компания из кухонь и общежитских красных уголков переместилась в редакции газет и на экраны телевизоров. Другой уровень. Но господин Карпов хотел быть нужен, и Желнин ему не понравился. Стечение обстоятельств. Никакой информации о местонахождении воскресшего корреспондента он дать не мог, о ближайших планах тем более. Зачем приходил? Взять интервью для журнала, в котором не работал. Что-то хотел узнать, что — непонятно. Значит, Иванов хотел что-то выяснить у специалиста по Нострадамусу, каковым Карпов тем не менее являлся. Готовил встречу. Разведку проводил. И только по прошествии месяца (!) снова вышел на нас и вспомнил, что давал адрес своего безумного коллеги во Франции. Во Францию эта уездная компания уж никак не могла попасть, но мы все же послали человека в Марсель, на улицу Мадлен, — и пришли в ужас.

Стали прокручивать возможный канал ухода компании за границу. Сами они такой подвиг, без посторонней помощи, совершить не могли. И тогда в Питере подняли на уши всех. Изготовители документов хороших наперечет. Вышли на одного. Взяли в работу. А потом, как говорится, в поле зрения правоохранительных органов попал и некто по кличке Жгут. Когда вопрос приобретает государственную важность, можно найти и иголку в стоге сена. Финские алкаши по фотографиям опознали Иванова и Желнина. Девочку никто из них не видел. А пересекли они границу под Выборгом. И Желнин сидел в финском СИЗО, потом пропал без вести, потом нашелся. Опять полетели погоны и головы. Но слезами горю не поможешь. Пришлось «разморозить» нашего человека во Франции.