— Скорей, скорей, скорей, вон шалаш! — крикнула Галинка, увидев на пустыре среди лопухов и бурьяна сложенный из досок, жердей и веток небольшой сторожевой шалаш.

Петя и Вовка что было сил побежали за ней. А дождь так и нахлёстывал. В одну секунду все трое вымокли. Но когда они втиснулись в шалаш, ливень хлынул еще сильнее. Вода лилась из тучи, будто из опрокинутого ушата. По крыше шалаша громко и весело стучали и колотили крупные дождевые капли.

А корзина с кошкой так и осталась на дороге.

— Ух ты! — отдуваясь, отфыркиваясь, вытирая лицо и голову руками, закричал Вовка. — Вот это дождило! Так и хлещет! Ух ты!

У Пети вымокли и трусики и майка. Всё прилипло, и Пете сразу стало холодно. С рыжего чубика так и капала дождевая вода, а всё тело покрылось пупырышками — «гусиной кожей».

Больше всех промокла Галинка. У неё вымокли и косички, и ленты на косичках, и платье, и передник.

Но Галинка не унывала. Она выставила из шалаша под дождик ладошку и запела весёлым тоненьким голоском:

— Про дождик другая песня поётся, — сказал Вовка.

— А эту я сама надумала!

— Про дождик поётся, — начал Вовка, — так:

И без твоей песенки дождик перестаёт. Проходит. Вон голубое небо. Сейчас будет солнце. Посмотрите, посмотрите — радуга! — крикнула Галинка, высовываясь из шалаша.

Через всё небо, упираясь концами в землю, как широкие разноцветные ворота, стояла полосатая радуга. И сквозь эти ворота уплывали, уходили, уносились тёмные грозовые тучи.

— А я про радугу песню знаю, — сказал Петя. Ему не хотелось отставать от Галинки и Вовки: раз они спели, и он может им спеть.

— И я знаю! — сказала Галинка.

— И я знаю! — крикнул Вовка и сейчас же басом запел:

Петя подхватил и запел вместе с Вовкой:

— Вот и солнышко выглянуло! — сказала Галинка.

— Вот дождик и перестал! — сказал Петя.

На траве, на листьях, на цветах под яркими лучами солнца уже блестели, дрожали, переливались разноцветные дождевые капли.