Зато утром, на свежую голову, она сразу все сообразила. Но сообразить-то сообразила, а посоветоваться все же не мешает. С кем? Понятно, с Костей Великановым! Костя не хуже всякого другого умеет хранить разные секреты. К тому же бабушка постоянно твердит: ум хорошо, а два лучше. У нее, у Маринки, — ум, у Кости тоже ум, значит, у них как раз два ума; значит, нужно поскорей посоветоваться с Костей.

Сбросив с себя одеяло, в одной ночной рубашке и тапочках, Маринка выскользнула из теплой постели — и к телефону.

— Куда? — зашептала бабушка, догнав ее. — Ведь только начало седьмого, неугомонная! Сама в такую рань поднялась и весь дом перебудить хочешь?

— Мне поговорить с Костей надо, — тоже шепотом стала объяснять Маринка. — Очень-очень… об одном важном деле!..

— Пойдете в школу, дорогой наговоритесь.

— Бабушка…

— И слушать не хочу. Иди сию же секунду!

Бабушку разве переспоришь? Пришлось лечь обратно в постель и пролежать до тех пор, пока будильник не прозвенел ровно семь. Но тогда уж Маринка зря времени не теряла. Все быстро сделала. Моментально. И умылась, и зубы вычистила, и оделась. И даже кашу «геркулес» съела за одну минуту.

Бабушка, поглядывая на Маринку, только улыбалась. Ворчала ласково и добродушно:

— Ведь может, когда захочет! А то возит, возит ложкой по тарелке.

Еще и восьми не было, а уж Маринка готова. Полностью одета, ранец в руках, синий мешочек с тапочками с собой и — топ-топ-топ — вниз по лестнице с шестого этажа на первый.

На улице еще темно. Солнце теперь показывается поздно, если ему вообще удается пробиться сквозь серые тучи. Ничего не поделаешь — зима! Зимой дни не часто бывают солнечными.

Крепкий морозец с ветерком тут же ужалил Маринке одну щеку, другую. И носа не пожалел! Но Маринке не страшно, что морозец! Ей даже нравится, что он такой кусачий. А то было заладили дожди, дожди… Даже надоели эти осенние дожди. Льют с утра до вечера.

А вот сегодня, в такое морозное утро, похоже было, что солнце появится на небе. И, пока Маринка поджидала Костю возле его подъезда, начало понемногу светлеть. Чуть-чуть окрасились розовым маленькие тучки. Потом у этих тучек засветились, заалели края. Потом пошло и пошло голубеть все небо. И электрический свет, который только что ярко горел во многих окнах домов, постепенно стал бледнеть и меркнуть, а где и совсем погас. Да, было похоже, что сегодня будет солнечный день.

А сейчас мороз все сильнее и сильнее прихватывал Маринкины щеки. Она потерла их варежками.

Ну, Костя, ну поторапливайся же! Ну, чего ты так долго?

Костя вышел из своего подъезда, на ходу поправляя ранец за спиной. Глаза у него были заспанные, к подбородку присохла капелька яичного желтка.

Маринка кинулась ему навстречу:

— Ох, Костя, сейчас ты все узнаешь!

Пока они выходили из своих ворот, пока шагали по тихому переулку, пока пробирались чужим двором (теперь-то они смело проходили через этот чужой двор), Маринка обо всем успела рассказать Косте. И про Сергея Ястребцева, и про разбитое окно, и, главное, о том, как она надумала помочь Антону.

Костя все выслушал, со всем согласился, однако и свое добавил: нужно, чтобы не одна Маринка и не они вдвоем, Маринка и Костя, а чтобы вся их семерка поговорила об Антоне с Зоей Ивановной.

— Знаешь, как бывает здорово, если за одного человека заступится сразу много людей!

И Костя напомнил Маринке случай, когда они всей группой просили за Тусю и как поэтому Зоя Ивановна простила и оставила Тусю в бассейне.

Правильная все-таки эта поговорка: ум хорошо, а два — лучше! Особенно, когда собрались два таких ума — ее, Маринкин, и Кости Великанова — учеников первого класса «А».

— Я позвоню Юру и Шуру, чтобы они завтра в бассейн пришли пораньше. А ты звони Ашотику. Устроим совещание, — баском сказал Костя и взглянул на Маринку — смотри, какие он умеет говорить важные и взрослые слова.

— И еще Гале надо сказать, — вспомнила Маринка.

— А Тусе кто позвонит? — спросил Костя.

Но оказалось, что Тусиного телефона они не знают.

— Как же быть?

Костя махнул рукой:

— Ладно, придется без Туси.

Маринка согласилась: ничего не сделаешь — придется без Туси. Потом ей все расскажут.

Они вышли сегодня из дома даже раньше обычного, и в школу шли самой короткой дорогой, и как будто по сторонам не глазели, а к началу занятий чуть не опоздали.

Но все же успели до звонка кое-как раздеться, переобуть тапочки, бегом подняться на четвертый этаж и сесть на свои места, выложить из ранцев учебники с тетрадями и даже повесить ранцы на удобные крючки сбоку парт.

А солнце обещало сегодня появиться на небе и свое слово сдержало — появилось! Оно выглянуло из-за высоких домов, стоящих против школы, и озарило ярчайшим светом весь первый «А». Его лучи засияли на зеленых растениях, расставленных вдоль подоконников, и на светлых стенах класса, и на черной классной доске, и на огромных счетах, круглые шарики которых были нанизаны на прямые проволоки. Солнечные лучи осветили и ребячьи головы: одни — стриженные ежиком и «под бокс», другие — с длинными косичками и косичками-коротышками, с бантами на макушках и совсем без бантов, светловолосые, темные, кудрявые…

Тридцать три школьника чинно сидели на своих партах, положив перед собой руки. Вера Павловна открыла учебник, и урок арифметики начался.