В учетной карточке политзаключенной, члена семьи изменника Родины Юлии Иосифовны Соколовой-Пятницкой сказано, что она родилась в 1898 году в городе Курске в семье православного священника. Ее мать Лидия Соколова была дворянкой, высокообразованной женщиной. Она многое могла бы дать дочери в смысле ее воспитания, однако рано скончалась (в 1907 году). Юлю поставила на ноги сестра отца, тетя Аня, определив ее в гимназию в городе Льгове. Каникулы она проводила в имении деда недалеко от Курска. Там познакомилась с сыном соседа – юнкером Михаилом Тухачевским, подружилась с ним. Вместе они собирали в конце лета яблоки в саду Тухачевских, вместе читали вслух стихи Пушкина и Лермонтова, устроившись на скамейке у пруда с ивами. Позже Юлия говорила: «Если бы не революция, то я вышла бы, наверное, замуж за Мишу Тухачевского».
Затем были курсы сестер милосердия, «батальон смерти» на Западном фронте, мировая война. Там она сошлась с медсестрой, княжной Юлией Борисовной Урусовой. К сожалению, ее подруга вскоре умерла от тифа, оставив Юлии золотой медальон с фотоснимком своих родителей. Этот медальон не раз и не два защищал Соколову от разных напастей. Дурная немецкая пуля угодила бы в грудь сестры милосердия, да помог медальон, принявший на себя всю силу удара черного свинца. Когда Юлия, став храброй разведчицей армии Тухачевского, попала в руки колчаковцев, она вместо паспорта предъявила им медальон Урусовой, выдавая себя за княжну, и те отпустили ее восвояси с поклонами и уважением. Этот медальон спасал в жизни, и она боялась его потерять, берегла как зеницу ока.
Романов на фронте у Юлии хватало, ибо она была красивой женщиной. В конце концов вышла замуж за царского генерала, который в 1919 году перешел на сторону армии Михаила Фрунзе. Однако вскоре он был убит во время боя с бандой атамана Дутова. Похоронив мужа, Юлия осталась в политотделе в штабе Фрунзе. Однако вскоре, узнав об этом, командарм Михаил Тухачевский взял ее к себе в разведотдел четвертой армии. Под именем княжны Урусовой ее забросили как разведчицу в Челябинск в штаб колчаковского генерала Хонжина, откуда она передавала ценную информацию Тухачевскому. О ее подвигах на невидимом фронте подробно рассказал челябинский писатель Марк Гроссман в своих книгах «Да святится имя твое» и «Годы в огне». Там же он описывает провал ее героической одиссеи. Контрразведка белых арестовала связного, который под видом нищего переходил фронтовую линию и передавал в штаб Тухачевского сведения от Княжны. Белые офицеры ворвались в дом купца, где она жила, все перевернули вверх дном, и, не солоно хлебавши, удалились. Затем снова произвели обыск во всех комнатах, вплоть до склада, где купец хранил бочки с солеными огурцами, но красную разведчицу не нашли. А, оказывается, она как раз и спряталась в одной из этих бочек с рассолом, около 15 дней просидела в ней, пока армия Тухачевского не взяла Челябинск. Ее, почти в полном беспамятстве, отправили в Москву в больницу. Там она познакомилась с Иосифом Пятницким, который навещал ее соседку по палате Машу Черняк, своего соратника по Московскому вооруженному восстанию. Увидев Юлю, старый большевик влюбился в нее, стал ухаживать за ней – приносил букеты цветов, коробки конфет. А полегчало молодой женщине, выводил ее на прогулки в парк больницы, а однажды даже покатал по Москве на своем служебном авто. Ведь тогда он был секретарем Московского городского комитета РКП(б).
Новое замужество принесло Юлии Соколовой немало женского счастья, в 1921 году у нее родился сын Игорь, а в 1925 году – Владимир. Пора любви, пора надежд – казалось, она длилась долго и конца ей не будет. Но наступил 1937 год, а вместе с ним в семью Пятницких пришло горе. Юлия лишилась своей опоры, своей гордости, любви своей – Иосифа Пятницкого. В ту пору он был одним из руководителей Коминтерна, и, надо сказать, опытным и умелым. Именно благодаря ему, в исполкоме Коминтерна был наведен порядок с распределением денежных средств для зарубежных Коммунистических партий, прекратились кражи золота, бриллиантов, других драгоценных камней. Не зря, когда Сталин перевел Пятницкого на работу в аппарат ЦК партии, Гарри Поллит, руководитель английской Компартии, бегал по коридорам Коминтерна и кричал: «Как Пятницкого не будет в Коминтерне? Коминтерн не может жить без Пятницкого!» (смотри книгу Владимира Пятницкого «Заговор против Сталина», Москва, Современник, 1948 год, стр.44)
Да, Юлия гордилась своим мужем. Еще 31 января 1932 года Надежда Крупская писала в «Правде» о нем: «…Ему 50 лет. Много пережито и много достигнуто. Пожелаем дожить ему до момента, когда поднимется буря мировой революции». Но Пятницкий так и не дожил до заветной бури мировой революции, зато попал в другой ураган – красного террора, поднятый Сталиным и его опричниками в 1937 году. Осип стал жертвой своего дружелюбия и смелости выступать с критикой против великих мира сего. В 1937 году в СССР прошел июньский Пленум, на котором рассматривались вопросы об МТС и дополнительно по инициативе Сталина о дальнейшей судьбе деятелей правого уклона, и в частности Бухарина. К этому времени, несмотря на то, что написанная Бухариным так называемая Сталинская Конституция СССР была принята «под гром восторженных оваций» делегатами Чрезвычайного Восьмого съезда Советов единогласно, его выгоняют из «Известий», вокруг имени опального марксиста-ленинца разжигают костры склок и травли. Сталин приписал авторство Конституции только себе, а затравленный Бухарин молчит, не отстаивает права на свой труд. До этого ли было ему, если его делают «врагом народа».
На Пленуме Хозяин страны решает добить запуганного Бухарина, и потребовал покарать его и соратников правого блока за антигосударственную деятельность. Для этого наркому внутренних дел Ежову решил предоставить чрезвычайные полномочия.
Единственный, кто выступил против предложений Сталина, был Иосиф Пятницкий.
Как вспоминал Л. Каганович, профессиональный революционер Пятницкий потребовал погасить огонь ненависти к правым, заявил, что достаточно исключить Бухарина из партии. Этим следует ограничиться с тем, чтобы в дальнейшем использовать опыт и знания верного ленинца в народном хозяйстве.
Иосиф выступил также против предложения Сталина о предоставлении Ежову каких-либо чрезвычайных полномочий, сказав, что он груб с подчиненными, насаждает в НКВД садизм. Поэтому необходимо не усиливать ежовскую власть, а взять его и НКВД под особый контроль партии и народа.
Во время перерыва работы Пленума в кулуарах к Пятницкому подошли Молотов, Каганович и Ворошилов и посоветовали ему отказаться от слишком сумбурного выступления, мол, Сталин не доволен. Вячеслав Михайлович недвусмысленно намекнул Осипу о страшной судьбе семьи, жены и детей, если он не передумает, не откажется от своей крамольной речи.
Но, увы, Пятницкий не внял их гласу, он спросил онемевших товарищей Сталина:
– А как же быть с демократией? Разве я не имею права на свое суждение по всем вопросам?
Наивный человек! Конечно, нет. На следующий день на Пленуме выступил Ежов, и, не моргнув глазом, объявил, что НКВД располагает проверенными данными о том, что Осип Пятницкий – предатель партии, он еще до революции работал осведомителем царской охранки, ему надо выразить политическое недоверие.
И что вы думаете? Почти все члены Пленума проголосовали за предложение Ежова, ибо догадывались, что за его спиной стоит всесильный душегуб Сталин. Против были только старые большевики Крупская, Воропаев, Каминский, воздержалась Стасова.
Вскоре Пятницкого арестовали, бросили в Лефортовскую тюрьму в 96 камеру. Конечно, Ежов оклеветал Пятницкого, никаких документов о том, что Осип был осведомителем охранного отделения не нашли да и не могли найти! Тогда Ежов и его кровавая команда сфабриковали дело на неудачного защитника Бухарина, будто бы он является шпионом в пользу Японии и других капиталистических стран, создал троцкистские организации в Коминтерне, готовил теракты против Кагановича и Сталина.
Пятницкого расстреляли прямо в тюрьме, так и не добившись от него признания в виновности. А его семью, как и предсказывал Молотов, пустили по ветру. Супругу Юлию Пятницкую арестовали в 1938 году как члена семьи изменника родины, отправили в рыбачий поселок Кандалакшу на берег Белого моря вместе с сыном Владимиром. Там ее вновь арестовывают, приговаривают к пяти годам за контрреволюционную деятельность. Отбывала она свой срок в Казахстане, в Шурубай-Нуринском отделении Карлага, а затем в Бурминском. И там за ней продолжают следить стукачи. Некий Моника пишет о ней в донесении оперчекистскому отделу НКВД в августе 1940 года: «Соколова – Пятницкая Ю.Н. во весь голос заявила, что власть захватили противники советской власти, что Сталин узурпировал власть…»
Ее посылали землекопом на самые тяжелые работы. В Бурме, например, на возведении Мухтарской плотины ей приходилось в сентябре-октябре работать по пояс в воде. В книге «Заговор против Сталина» Владимир Пятницкий, ее сын пишет: «Мама простудилась, заработала воспаление легких. В медицинской помощи ей отказали. Просто вынесли в кошар – сарай для овец, положили на голую землю и предоставили самой сводить счеты с жизнью. Там она и умерла, окруженная овцами. Похороны ее, по рассказу очевидцев, поручили двум уголовникам, которые зарыли труп где-то в степи».
В кармане рабочей телогрейки Юлии уголовники нашли медальон княжны Урусовой. Они долго любовались им, а затем обменяли его на бутылку водки в Бурминском ларьке. С тех пор медальон больше никто не видел.
Никто не знает и места, где была захоронена Юлия Соколова-Пятницкая. Единственные свидетели – двое уголовников, распив бутылку водки из ларька, передрались и прикончили друг друга ножами.
А какова судьба сыновей Юлии Соколовой-Пятницкой, которые попали в детские дома НКВД? Старший сын Игорь вынес все страдания, хождение по мукам, вплоть до ареста, тюрем на Лубянке и Бутырке, осуждения на пять лет якобы за террор… Свой срок он отбывал в Долинском лагере под Карагандой. В августе 1949 года он был снова арестован, выслан навечно в ссылку в Норильск на этот раз за антисоветскую агитацию. В 1956 году его реабилитировали, и он сразу поступил в Московский инженерно-физический институт, где учился только на отлично. Затем он защитит кандидатскую диссертацию и станет известным советским изобретателем, создаст около 200 выдающихся изобретений.
А Володя? После детдома его направили в диверсионную школу, в годы Отечественной войны он партизанил в степях под Сталинградом, служил в полковой разведке знаменитой Донской казачьей конницы, дошел с боями до Вены. После Победы учился в институте, стал инженером-кораблестроителем. Вместе с Игорем он всю послевоенную жизнь собирал по крупицам многочисленные свидетельства людей о невиновности отца и матери, их преданности делу революции, России, СССР. И в 1956 году они добились полной реабилитации И.А. Пятницкого, Ю.Н. Соколовой-Пятницкой, Игоря Пятницкого.
Владимир Пятницкий в 1998 году издал свою документальную повесть «Заговор против Сталина», в которой рассказал всю правду о трагедии их семьи в годы сталинизма-тоталитаризма. Он писал: «Иногда мне кажется, что пережитое в «сталинскую эпоху» нашей семьей – родителями, Игорем, мною – все это было не с нами, а с кем-то еще, в другой жизни, на какой-то страшной и мрачной планете, которой управляют вселенские силы зла. Но все-таки это было с нами, с Россией».