Сегодня никак нельзя не написать о врачах Карлага, которые ежедневно вершили незаметный подвиг, спасая жизнь больным заключенным. Такой была, например, Ревекка Ароновна Розенберг, осужденная как член семьи изменника Родины и сосланная в 1938 году на 26 точку Карлага, то есть в Алжир. В лагере ее использовали вначале на общих работах. Но вот в Алжире началась эпидемия туберкулеза и бронхиальных заболеваний, и офицеры в малиновых погонах забегали в поисках необходимых врачей.

Как-то Ревекку вызывает начальник лагеря:

– Оказывается, накануне ареста вы работали в Москве в туберкулезном диспансере ординатором. Так почему это утаиваете?

– Я ничего не утаиваю, – растерянно сказала Ревекка. – Я делаю то, что вы приказываете, – мешу глину, хожу резать камыш…

Приказом начальника лагеря ее перевели на работу в медсанчасть. И это было единственно правильное решение – женщина оказалась на своем месте и как врач принесла неизмеримо больше пользы, чем как разнорабочая. Да и сравнения никакого не может быть!

За два года пребывания в Алжире Ревекка похудела на 20 килограммов, лицо ее обострилось. За отличную работу по борьбе с туберкулезом в лагере ей заменили наказание 8 лет ИТР на пять лет ссылки в Акмолинске. В годы Отечественной войны она уже трудилась главным врачом облтубдиспансера. Вместе с ней тогда в этом лечебном учреждении работало много врачей – ссыльных, среди них опытный рентгенолог Елизавета Семеновна Люшкова. Их можно смело назвать создателями противотуберкулезной службы в городе на Ишиме.

Помню, в 1987 году в городе Никольском (ныне Сатпаеве) в аптеке № 6 открыли необычный музей истории аптекоуправления джезказганского региона. Интересно было читать документы о первой в Сарыарке аптеке, созданной в 1936 году при больнице для металлургов в Карсакпае. А в 1937 году была открыта вторая аптека в Сарыарке в поселке Рудник. И только в 1939 году – третья аптека в поселке Кенгир.

В книге отзывов я нашел немало благодарственных записей о работе фармацевтов тридцатых годов. Среди них упоминалась фамилия первой заведующей аптекой в Кенгире Е. Г. Сабининой. И только спустя несколько лет я узнал, что Елена Гавриловна Сабинина была арестована в 1937 году, осуждена на 10 лет, сослана в Карлаг. Ее обвинили в шпионаже на том основании, что в 1932–1935 годы она окончила курсы фармацевтов в городе Харбине и работала в аптеках Манчжурии. Якобы там ее завербовали в иностранную разведку, обучали работе с ядами с целью отравить великого Сталина и его верных соратников…

Ее арестовали, несмотря на беременность. Она родила в Долинке сына Александра, два года не расставалась с ним. А затем согласно действующим инструкциям Гулага сына отправили в детдом НКВД.

Ее использовали в лагерном пункте Джартас на строительстве плотины и создании оросительной системы в совхозе. Два года она вкалывала на земляных работах каждый день по 12 часов, таская на тачках грунт, долбя ломом и киркой промерзшую землю.

В 1939 году в Кенгире открыли особый лагерь строгого режима – Степлаг. В нем создали медсанчасть с аптекой. Нужны были врачи – фармацевты, и Сабинину перевели в новый лагерь. Она работала заведующей аптекой, которая обслуживала не только заключенных, но и вольных. И о ней у кенгирцев остались самые добрые воспоминания.

В 1947 году Сабинину освободили. К этому времени Кенгир разросся, в нем уже насчитывалось 6 тысяч вольных жителей плюс в зоне 10 тысяч заключенных. И, конечно, появились новые аптеки, новые фармацевты. Но многие жители поселка по старинке шли к Елене Сабининой за советом, как избавиться от болезней.

Однажды писатель Юрий Васильевич Грунин подарил мне в Жезказгане свою книгу «Спина земли» с автографом. Нежно и сердечно вспоминает он в книге врача лагпункта в Руднике Юлию Ивановну Бондареву. Многим «доходягам» она давала освобождение от каторжных работ в шахтах и карьерах, тем самым спасая их от верной гибели, силикоза. Она специально ставила диагнозы тяжелых болезней писателям, артистам, композиторам, художникам, направляя их только на поверхностные работы. Так в культурно-воспитательной части в клубе оказались художник Николай Джим, композитор Бруно Дементьев, автор знаменитой песни «Огонек» («На позицию девушка провожала бойца»), прозаик Александр Ильич Зонин, муж знаменитой писательницы Веры Кетлинской, которая публично отказалась от него, чтобы самой не попасть в лагерь как ЧСИР… Да и сам Юрий Васильевич Грунин не раз и не два получал от Юлии Ивановны освобождения от тяжелой каторги, работал статистом в медсанчасти.

Как-то я встретился с ветераном Отечественной войны, почетным гражданином Караганды Степаном Григорьевичем Косенко. Это – довольно легендарная личность, он участвовал в защите Москвы, освобождал Брянск. Орел. Курск, награжден 7 боевыми орденами и 18 медалями. После Великой Победы Степан Григорьевич окончил Всесоюзный юридический институт, работал народным судьей в Джезказгане. Он провел первые судебные процессы по реабилитации заключенных в Кенгире после сорока дней их мятежа в 1954 году.

Степан Григорьевич хорошо знал врачей Степлага: эстонца Карла Тиеснека, немца Макса Пецольда, испанца Хулиано Фустера, о котором писал в своей книге «Архипелаг ГУЛАГ» лауреат Нобелевской премии Александр Исаевич Солженицын. Фу стер оперировал Степана Григорьевича, спас ему жизнь. И надо же такое совпадение: как бы благодаря Фустера за удачную операцию, С. Г. Косенко реабилитировал его в 1954 году, и тот благополучно вернулся на земли родной Испании.

Впервые о Фустере за рубежом да и у нас в стране читатели узнали из книги Любови Бершадской «Растоптанные жизни», вышедшей большим тиражом во Франции. Рассказывая о восстании заключенных в Степлаге в 1954 году, подавлении его танками и самолетами, винтовками и автоматами, Бершадская напомнила всем о великом подвиге хирурга Фустера, который стоял у операционного стола дни и ночи без сна и отдыха до тех пор, пока сам не потерял сознания. Сотни раненых заключенных вернул он к жизни в те ужасные гибельные недели…

Надо сказать, хирурги – заключенные создали в Джезказгане отличную школу, воспитали достойных себе учеников. Один из них – кандидат медицинских наук, заведующий отделением госпитальной хирургии больницы поселка Рудник Енбек Орынгалиевич Орынгалиев разработал прогрессивную методику операций опухолей и ран в области желудка. Многих вольных и заключенных оперировал Енбек Орынгалиевич, и всегда удачно. К сожалению, сам себя он спасти не смог, рано ушел из жизни.

В своей книге «Татьянин день» советская киноактриса Татьяна Кирилловна Окуневская, отбывавшая свой срок за «политику» в третьем лагерном отделении Степлага в пятидесятые годы, тепло пишет о лагерном враче Георгии Марковиче Кауфмане. Если бы не его своевременная помощь и обходительность, то она бы сразу погибла в самом пекле ада – Степлаге, куда попала по воле садиста – министра госбезопасности Абакумова. На кирпичном заводе она упала от солнечного удара, ее еле привел в себя в медсанчасти «добрый Айболит» – Георгий Маркович Кауфман. На строительстве железнодорожного вокзала ей защемило руку в дверях так, что она опять потеряла сознание. Привел ее в здравие опять же Кауфман. И он же добился для нее места «придурка» в инструменталке – она выдавала кирки и лопаты бригадам, работающим на строительстве Кенгирского водохранилища. И ей, пишет в книге Татьяна Окуневская, благодаря заботам лагерного врача крепко повезло, ибо в инструменталке было одно «спасающее обстоятельство» – это прохладная землянка, где она пряталась от изнуряющей жары, суховеев, песчаных бурь…

Если назвать опять же Алжир, то многие заключенные этого лагеря сердечно вспоминают врача Димеш Амирхановну Ермекову (Жургеневу). Она родилась в 1905 году в Каркаралинске, там же окончила школу. Затем училась на медфаке университета в Ташкенте, работала ординатором, аспирантом в мединституте. 13 марта 1938 года она была арестована и осуждена на 8 лет лишения свободы. Долгие годы находилась в Алжире, где работала врачом в медпункте. О ней сохранились хорошие отзывы жен врагов народа – Азизы Рыскуловой, Гулямдам Ходжановой, Кульжамал Майлиной, Рабиги Асфендияровой и других.

Конечно, Димеш Ермекова пострадала ни за что, ни про что. Ее мужа Темирбека Жургенева, наркома просвещения КазССР, в 1938 году осудили и расстреляли как активного соратника националистической группы Турара Рыскулова.

Димеш была добрым и отзывчивым доктором. Отсидев свой срок в лагерях НКВД, она не порвала с медициной, работала заведующей отделением туберкулезной больницы в Караганде. В 1966 году ей было присвоено звание «заслуженный врач Казахской ССР».

Можно до бесконечности рассказывать о людях в белых халатах, которые в годы сталинизма в лагерях смерти НКВД настойчиво и небезуспешно боролись с болезнями заключенных, их высокой смертностью. Писатель Антон Павлович Чехов справедливо говорил, что жизнь каждого врача – подвиг. А в условиях лагерей люди в белых халатах были еще более доблестны, благородны и действенны на славные дела.