Век предупреждения

Вряд ли когда со времён «смутного времени» русский народ оказывался в таком катастрофическом состоянии, как сейчас, – нация раздавлена. Предстоит начинать почти с нуля, собирая тех, кто действительно способен верить в будущее и работать во имя его.

Однако то, что сейчас происходит в России, отнюдь не является чисто русским и даже чисто социалистическим явлением. Это лишь одно, – возможно гипертрофированное, – из проявлений общего кризиса цивилизации. В том числе (а может быть, и в первую очередь) западной, т.е. европейско-американской. Принцип laissez faire, провозглашённый французской революцией, себя исчерпал. Может быть, даже уже и не сегодня. И не только он, но и многие другие постулаты нашей жизни уже давно превратились в тормоз развития цивилизации. Западный мир отдаляется от Природы, в нём происходит деградация человека, потеря духовности, поддерживающей человека в самых тяжёлых его испытаниях, общество лишается идеи прогресса (если не считать прогрессом возможность менять марки автомобиля!). Налицо кризис рационализма. До сознания людей начинает доходить, что равенство и свобода в их классическом понимании – несовместимы.

Я думаю, что именно в этом и состоит главный источник трудностей, переживаемых цивилизацией и нашей страной в их наиболее острой форме. Мы по-прежнему, как и в начале XIX века пытаемся от отождествить понятие свободы и частного интереса, по-прежнему представление о свободе в умах людей отождествляется со свободой потребления.

Мы стоим на пороге нового века – точнее, нового тысячелетия, в котором должна быть выработана, точнее – должна возникнуть в результате творчества миллиардов людей, населяющих планету новая «парадигма существования» человечества. Нам необходимо её разгадать, иначе поэтическое пророчество Блока, уже однажды воплотившееся в реальность, сделается реальностью и в будущем.

Порядок, сформировавшийся в послевоенные годы, «порядок ХХ века» разрушается на всей планете, а не только в бывшем Советском Союзе. И наше русское представление о будущем, и прежде всего, о будущем России, не может быть сколь-нибудь правильным, если национальный внутренний кризис мы станем рассматривать лишь как собственный, вне тех общих процессов глобального развития, которые наглядно свидетельствуют об общепланетарном неблагополучии.

О нём много думают, говорят и пишут. Тут и проблемы взаимоотношения природы и общества, уже давно переступившие границы гармонии и заставляющие утверждать приближение экологического кризиса, и несоответствие организационных структур современного общества нарастающему могуществу техногенной цивилизации, и многое, многое другое. Я думаю, что одна из причин цивилизационного кризиса современности – консервативность нашего представления о реальности, в которой мы живём. Мы не замечаем, что происходит смена ценностей, и пытаемся жить в тех же стандартах, которые утвердились в европейском сознании ещё в XIX веке. Нам кажется, что идеалы неизменны. Мы хотим в это верить. Но это не так. Понятия свободы, демократии, равенства и даже многие из человеческих ценностей постепенно изменяются и уточняются и в нынешней интерпретации, т.е. в интерпретации, данной нам XIX веком, вряд ли отвечают современной необходимости. Мы пытаемся опереться на идеалы прошлого, говорить с помощью языка, который становится нам чужим и неспособны даже осознать это обстоятельство. Нам всем и во всём необходимы новые смыслы. И понятие свободы сегодня есть прежде всего СВОБОДА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ЗЛА, а не свобода произвола!

Уходящий век был удивительным по своему величию, и по трагизму происшедшего и происходящего. И уже много сказано и о фантастическом взлёте человеческой мысли и энергии, приведшим на относительно небольшом отрезке времени к техническим свершениям, которые ещё в начале жизни нынешнего поколения могли бы показаться сказочными. Не меньше говорилось и писалось о всплесках ярости и несчастьях, которые человечеству пришлось пережить не только в двух самых страшных войнах, но и во множестве локальных столкновений, которые происходили и происходят в разных частях земного шара, в том числе и благополучной Европе. ХХ век стал веком Предупреждения – человечество должно увидеть контуры будущего и на основании этого нового знания принять превентивные меры против возможных катастроф, а не просто склониться перед неизбежностью.

И России в какой уж раз приходится искать ответы на вопросы, которые возникают перед всей цивилизацией.

 

Биосоциальная интерпретация

Меняются смыслы идеалов и понятий, но есть и неизменные факторы. Человек рождён Природой и несёт в себе те вечные родовые метки прошлого, которые возникли в процессе его эволюции, которые меняются лишь вместе с изменением его природного естества. Эти факторы называются законами социума, или социальными законами. Может быть, даже лучше их назвать биосоциальными законами, ибо они связаны с сохранением гомеостаза индивида и социума времён нижнего палеолита. Их корни уходят в эпоху «первобытного стада», в те бесконечно далёкие времена, когда наш предок только ещё превращался в человека. Они рождались условиями жизни в течение тех сотен тысяч лет, когда он ещё жил жизнью животных. Цивилизация, культура, система государственных законов, мораль, нравственность – всё это заслоны против их проявлений теперь, когда мы стали жить совершенно иначе, когда нет саблезубых тигров и каждодневной опасности быть съеденным. Когда вместо тех «палеолитических» опасностей, требовавших агрессивной энергии, возникло ядерное оружие и другие способы стереть человечество с лица Земли, и только рассудок и общее согласие могут оказаться способными сохранить цивилизацию. Вот почему сегодня противоречия между биосоциальными законами и действительностью достигли особой остроты. И дальше она может только нарастать!

Чем более полон анализ любого явления, тем более отчётливую картину мы видим, чем разнообразнее используемые интерпретации, тем в большем числе ракурсов мы его рассматриваем. Не существует абсолютного знания, как и единственно-верной интерпретации. Вот и история прошедшего века, а значит и представления об ожидаемых тенденциях её дальнейшего развития могут быть изложены, например, как результат рассмотрений событий в ракурсе анализа противоречий между биосоциальными законами и попытками цивилизации удержать их действие в определённых рамках. Нельзя отбрасывать Маркса, как и Канта и других мыслителей прошлого, как и их интерпретации, понимая одновременно и недостаточность ими сказанного.

Главенствующим (монопольным) положением в природе человек обязан не только развитию мозга, интеллекта, но и чрезвычайному разнообразию своих стремлений, желаний и способностей. Это важнейший биосоциальный фактор. Он имеет множество важнейших следствий. На одном из крайних полюсов этого спектра стремлений и желаний – неуёмная энергия индивидуальности, не признающая никаких ограничений, а на другом – покорность стаду, рождающая идеал термитника, где каждый индивид лишь винтик, где даже пищеварение общее, но зато гарантированное. И такое разнообразие рождает не только удивительную способность к адаптаци, к выживаемости в экстремальных условиях, но и внутренние противоречия социума. Они интенсифицируют его развитие, но они же способны его исковеркать и разрушить.

«Порядок» ХХ века" обычно трактуется в духе идеологического противостояния коммунизма и капитализма. Такая интерпретация вполне уместна и её раскрытие несёт важнейшую информацию. Но, вероятно, идеологическое противостояние (ели оно есть на самом деле) – лишь отражение глубинных противоречий социальных сущностей человека, извечно присущих обществу и с особой остротой обнажившихся в нынешнее время.

Во все времена, во все эпохи противоречия, рождённые неодинаковостью людей, разнообразием их стремлений, были важнейшим движетелем исторического процесса. Ибо они рождали разные представления о ценностях. Человечество не могло бы развиваться без свойственного ему проявления неуёмной энергии, толкающего человека к непрерывному поиску, порой подверженному смертельному риску, влекущего его к новым свершениям, к приобретению всё новых благ, к подчинению себе других людей....Важно и то, что такое стремление порождает очень своеобразное представление о свободе, о свободе для безграничной инициативы и проявления своего собственного Я, которое возникло задолго до эры буржуазных революций. Такая особенность человека наиболее ярко проявляется в особенностях современной западной культуры.

Но не менее глубоко заложено в человеке и другое стремление. Человеку также свойственно ограничиваться малым, тем более, если это малое ему гарантировано, если его достижение лежит в рамках традиций и не требует от него сверхусилий и риска и, если окружающие его живут по тому же правилу.ПОследнее особенно важно. И для миллионов людей во все времена подобная позиция была привлекательна. Она тоже рождает представление о свободе. Но свободе совершенно иного типа. И о равенстве, но не равенстве денег, как в буржуазном обществе, преследующим принцип laissez faire, а равенстве убогих условий существования. И привлекательность такой позиции для значительной части людей во все времена была питательной почвой различных идей коммунистического толка и большинства религиозных доктрин.

Происходящее ныне в мире уместно трактовать в свете извечного противостояний этих тенденций. «Коммунизм», повторяю, увы, никуда не ушёл, ибо он никогда не появлялся, а всегда в той или иной форме присутствовал в спектре человеческих стремлений. В условии одних цивилизационных норм «коммунистические» или, лучше сказать, «социалистические» тенденции были сильнее, а в других, как, например, в протестанских странах, – слабее. Но они присутствовали всюду и всегда! Не учитывая этой особенности общественного развития, нельзя правильно оценить происходящее. А тем более принимать ответственные решения, меняющие судьбы многих людей.

На каждом этапе развития общества возникали и устанавливались свои «правила игры», свои формы компромисса между «коммунизмом» и «соборностью» – я не знаю, как более точно охарактеризовать эти стремления людей, – и фонтанирующей энергией индивидуализма личности. Одни лучше, другие хуже соответствовали традициям и особенностям нации, её культурным и ментальным особенностям, вызывая или гася социальные напряжённости, содействуя или тормозя развитие страны и благополучие общества.

А что складывается у нас сегодня? В какой степени мы можем содействовать установлению той формы компромисса, того сочетания (той меры) индивидуализма и соборности, которая в наибольшей степени соответствует нашим российским традициям, нашим потребностям и нашим возможностям?

Я глубоко убеждён, что на современном этапе развития исторического процесса, при современной организации планетарного сообщества, основным направлением развития будет его движение по пути утверждения социально ориентированной либеральной экономики. Я об этом неоднократно писал и обосновывал подобное утверждение особенностями современного этапа научно-технического прогресса, развития производительных сил и действием «Вселенского Рынка», отбраковывающим в ХХ веке любые формы организации общества, развитие которых игнорирует возможность либерализации и социальной ориентации экономики.

Но такое утверждение может разве что объяснить разрушение системы, сложившейся в Восточной Европе и Советском Союзе. но вряд ли. достаточно для интерпретации происходящего в настоящее время, а тем более, для предсказания возможных тенденций развития. Во всех бывших «социалистических» странах объявлен курс на либерализацию и утверждение системы свободного предпринимательства. Однако проводимые сверху реформы пока ещё не дали ощутимого результата нигде – не только в России, но и в странах, раньше нас начавших процесс либерализации, в которых, к тому же, «этика протестантизма», если следовать терминологии Макса Вебера, имеет определённые традиции. И в Польше, и в Венгрии и в других странах происходит спад промышленного производства, падает жизненный уровень, растёт безработица и социальная напряжённость.

Это связано, конечно, и со многими объективными причинами – с разрушением установившихся межстрановых отношений, с отсутствием подготовленного персонала для управления экономикой в рыночных условиях, с отсутствием необходимой финансовой инфраструктуры, с разрушением традиционной производственной кооперации и со многими другими причинами. Но немаловажным обстоятельством является и то, что в течении жизни двух-трёх поколений у людей выработалась привычка и склонность жить в условиях гарантированной стабильности, гарантированного медицинского обслуживания и т.д. Такая ситуация оказалась привлекательной для многих лиц наёмного труда, тем более, что они ещё и составляли «привелигерованное сословие».

Тем не менее, во всех бывших социалистических странах либерализация уже началась и обратного хода нет и не может быть. Такое утверждение, однако, несёт ещё очень немного информации Всех волнует – сколько времени будет длиться переходной процесс перехода к либеральной экономике и какой сложится в конце концов эта самая «либеральная экономика»? На все подобные вопросы у нас пока ответа нет!

Одно ясно – она не будет копией западных образцов, и сказать сейчас, какой она сложится в Венгрии, на Украине, а тем более в России ещё очень трудно – почти невозможно! Неудачи преследовали перестройку во всех соцстранах – неудачи в том смысле, что желаемый образец западного благополучия не достигался за обозримое число лет. Теперь уже можно думать, что он и не получится в рафинированном западногерманском или американском виде. Очень важно понять почему даже в таких «квазизападных странах» – странах, которым уж очень хочется быть «западными», как Польша или Венгрия, не работают в полную силу традиционные ценности Запада.

Я убеждён – повторю это ещё раз: «социалистические ценности», о которых говорилось выше, а особенно гарантированная работа без большого напряжения, стали весьма привлекательными для очень широких слоёв населения. Ои уже вошли в сознание людей и будут рождать разнообразную оппозицию начавшимся процессам интенсификации рыночных механизмов Да, мы идём к либеральной экономике. Она будет похожей на известные образцы но только похожей, а на самом деле окажется иной, как она оказалась иной не только в Японии, но и в других быстро прогрессирующих странах Тихоокеанского региона, сумевших даже избежать этапа первоначального накопления в его европейском обличье. Понять какие могут возникнуть формы либеральной экономики на месте социалистического хозяйства России, очень непросто – для этого, во всяком случае, необходимы тщательные социологические исследования, как база для последующего прогностического анализа вариантов возможного развития.

К сожалению, сегодня у нас не существует удовлетворительного научного фундамента, объединяющего социологические и экономические исследования, и нам не на что опереться. Вот почему следует с большой осторожностью делать какие-либо категорические утверждения.

 

Либеральная экономика и ответственность интеллигенции

Россия не раз помогала Европе избегать опасностей и найти себя. Так случилось во времена монгольского нашествия, когда растоптанная Россия не дала прорваться на Запад ордам Чингисхана. Нечто подобное произошло и во времена Наполеона и Гитлера. А 1917 год был грозным предупреждением всем народам мира, а не только Европы. И в этом контексте он сыграл положительную роль для цивилизации в целом.

У Октябрьской революции нет и не может быть однозначной интерпретации. Марксисты видят в ней кульминацию классовой борьбы, когда победившие пролетарии устанавливают на огромной территории новый порядок жизни. В результате возникает непримиримое идеологическое противостояние народов, сделавших свой «социалистический выбор», и государств, развивающихся по капиталистическому пути. Возникает антогонизм, не допускающий компромиссов. Отсюда неизбежность утверждения приоритета внешней опасности, необходимость жёсткой централизованной власти, единства мировозрения и т.д. Они отодвигают все остальные интересы на второй план. Идеологическое противостояние и нагнетание внешней опасности было необходимо государству «рабочих и крестьян» как своеобразное оправдание тоталитаризма и того пути к рабству, о котором так блестяще писал Хайек.

Но закономерна и другая интерпретация истории нынешнего века.

Начальная эра капитализма – условимся называть её эрой Клондайка или дикого рынка – апофеоз свободы ничем неограниченной инициативы, того самого принципа laissez faire, который был превозглашён французской революцией и за утверждение которого были пролиты моря крови. Бесчисленные мерзости начальной фазы капитализма описаны Диккенсом, Бальзаком и другими великими писателями прошлого. Её системный анализ был проведён Марксом и его последователями. Эпоха дикого рынка это крайнее, гипертрофированное проявление ничем не ограниченной энергии и самодеятельности личности – если угодно, предельное проявление антисоциальной сущности биосоциальных законов. И люди видели уродливость порядка эры Клондайка и искали альтернативы. Марксизм смог предложить лишь одну из них.

Но были и другие провидцы. Одним из них стал, может быть, лучший из учеников Маркса. Эдуард Бернштейн, которого поносил не только Ленин, но даже и «ренегат» Карл Каутский. Видя вю нерациональность «порядка XIX века», Бернштейн не предлагал его уничтожить насильственным, революционным путём. Он был уверен в его неизбежной трансформации, а постепенном возрастании в нём самом социалистических начал. Теперь бы я сказал несколько по-иному: в обществе свободного предпринимательства самой жизнью должны были постепенно вноситься элементы социальной ориентированности. И в его экономику и в его общественные отношения. И не только это. Рузвельт однажды сказал, что ещё никто толком не знает, что представляет собой общество свободного предпринимательства. О таких вопросах думали не только Рузвельт и Бернштейн. О том же самом размышлял и Кейнс и другие интеллектуалы, понимая, что в процессе общественного развития должны быть внесены «элементы очеловечевания» и направляюшие начала коллективного Разума. Эта необходимость диктуется развитием производительных сил, непрерывным усложнением техники, технологий, требующих всё более и более квалифицированного персонала. В этом направлении идёт развитие общества, оно диктуется множеством причин, а не только перечисленными. И роль гражданского общества, его важнейшего института – государства должна расти по мере роста могущества цивилизации. А вместе с ней должна утверждаться и свобода, но не в духе протестанского капитализма, а в соответствии с формулой Фома Аквинского – как свобода в освобождении от зла.

Вот с такой позиции русская революция смотрится совершенно иначе. Вместо поисков компромисса между двумя началами, что и можно считать естественным путём развития, был декларирован, а затем и насильственно реализован в нашей стране крайний вариант порядка, диаметрально противоположный порядку эры Клондайка. Я бы сказал – «порядок термитника». Он и мог возникнуть только как антитеза мерзостям эпохи дикого рынка. Но на примере России Природа как бы продемонстрировала бесперспективность и этого крайнего варианта разрешения извечного противоречия.Мир ужаснулся происходящему в нашей стране, и никто не рискнул повторить в чистом виде наш опыт. Разве что Китай. Но мировое сообщество не отказалось, как теперь мы видим, и от нашего положительного опыта – от понимания того, что без государственного вмешательства, особенно в трудные периоды истории, экономика страны обойтись не может. Россия в какой уж раз оказалась испытательным полигоном и ещё раз уберегла Европу от возможных ошибок (а может и крови), дав бесценный опыт цивилизации. Вряд ли современные формы либеральной экономики смогли бы утвердиться в Европе без опыта СССР.

А теперь у нас снова революция, и Россия снова выступает в своём извечном качестве «экспериментальной установки». Я – непримеримый опортунист и глубоко убеждён, что никогда никакая революция не приносила и не могла принести людям счастье и любое реформаторство должно производиться крайне осмотрительно и учитывать возможность срыва в революционную катастрофу, неизбежно отбрасывающее общество назад. В 1986 году ещё могли быть пути для реформ сверху, для постепенной либерализации экономики и деидеологизации страны. Ешё какие-то шансы были в период новоогарёвского процесса, когда мне (и не только мне) казалось, что появился свет в конце тунеля.. Но все эти возможности рухнули после опереточного путча, организованного группой политических импотентов, и последующим распадом Великого Государства. Престройка окончилась и началась революция с её принципиально непредсказуемым исходом. Начался самый страшный период в истории России – делёж народного имущества, когда все вопросы нравственности, благополучия Родины, патриотизма отходят на второй план и звериный оскал биосоциальных законов начинает диктовать свои правила и условия жизни. Это и означает, что мы ступили в эпоху смутного времени.

Однако в эти «минуты роковые», когда происходит смена жизненной парадигмы, или по-научному, в условиях бифуркации даже ничтожные обстоятельства могут круто изменить весь ход истории. ТРоцкий справедливо писал, что, не окажись он и Ленин в Питере летом 17-го и не было бы у нас и октября. Война окончилась бы в январе 18-го, и вся история покатилась бы по другим рельсам. Черчиль сказал об этом немного иначе:"Русский дредноут затонул при входе в гавань". Вот в такие времена особенно велика ответственность интеллигенции.

В нынешнее время интеллигенция, точнее слой людей, занимающихся интеллектуальной деятельностью, имеет всё возрастающее значение в жизни общества. И если бы у этого слоя людей возникло некое общее понимание ситуации, сформировалось бы общее представление о желаемом будущем, о системе приоритетов, это могло бы оказать самое серьёзное влияние на судьбу страны и помогло бы сформировать ту систему взглядов, которую иногда называют национальными целями. Для народа трагично, когда идеология пронизывает все формы общественной жизни. Однако и без представления о национальных целях, без определённого видения перспектив любому народу выжить очень трудно, а сохранить культуру – невозможно... Общество, народ становятся беззащитными. Это мировозрение, – нельзя не согласиться с Руссо, – не может быть навязано, оно вызревает в народе. Но ускорить его созревание, уберечь от диких крайностей можно и необходимо. А за это в ответе интеллект нации!

Для выполнения такой роли необходимо не только просветительство, но и собственный пример. Когда же люди, претендующие на то, чтобы иметь право называться интеллигенцией, совестью народа, добившись определённого уровня власти, рвутся к куску общественного пирога и неспособны внятно объяснить, во имя чего происходит полная реорганизация всего общества, когда они хотят достичь лишь собственного благополучия, такая ситуация поистине трагична! Тем более, в условиях, когда основная масса людей интеллектуального труда делает в это время судорожные усилия, чтобы уберечься от элементарного голода, чтобы уцелеть в этом хаосе безвластия и прогрессирующей нищеты.

И тем не менее, именно интеллигенция только и может сформировать представление о «желаемом будущем».

Но надо, чтобы такое представление не оказалось утопией, а отражало реальность, ибо утопические иллюзии опаснее любого безыдейного хаоса. Утопия в любой её форме, как только превращается в догму порождает тот или иной вариант тоталитаризма – утопическое мышление отвергает либерализм в принципе – ибо не допускает альтернатив. Для того, чтобы снова не впасть в утопию, необходимо видение возможных сценариев развития и тех усилий, которые могут быть предприняты. И, прежде всего теми, кто стоит в стороне от общего дележа (или разграбления, что более точно!). А их все-таки огромное большинство. И только их давление на людей, которые участвуют в дележе общего пирога, может оказать какое-то влияние на судьбы страны и её народов.

 

Сценарий возможного развития событий

Происходящее ныне в России не вписывается ни в какую теорию – ни Кейнса, ни Фридмана, ни Маркса... И никакая из них неспособна дать рецепта выхода из кризиса. Ибо все эти теории – экономические. Страна же находится в ситуации быстрого перехода из одного социально-экономического и политического состояния в другое. Такие состояния всегда уникальны. Перестраивается вся система, а не только экономика. И выделить, в условиях такого быстрого перехода, чисто экономические факторы нельзя принципиально, а предсказать возможный ход событий, особенно его детали невероятно трудно. В нашей стране происходит формирование новых собственников. Теперь уже настоящих собственников и настоящих частных капиталов. Происходит размежевание различных социальных групп и классов. И идёт пресловутый процесс первоначального накопления. И происходит всё это «одномоментно» на всех этажах социальной иерархии. И одновременно же происходит ПЕРЕСТРОЙКА, которая, увы, не закончалась. Ничего подобного в Западной Европе, а тем более в Америке не было, и ориентироваться на них смертельно опасно. надо думать самим!

Хотя подобные процессы перераспределения общественных благ, общественной собственности всегда связаны с насилием и, как правило, безнравственны по своему содержанию, но то, что происходит сейчас в нашей стране, отличается от всего, что знала история. Прежде всего масштабами, стремительностью грабежа и образованием миллиардных состояний, возникающих на пустом месте. А при дележе фантастического богатства огромной страны, возможность «урвать» имеют, прежде всего властные структуры. Отсюда и такая острая борьба за власть, когда ещё нет классов, но зато уже образовались клики. А чисто экономические соображения являются не более, чем фоном. Они начнут играть роль позднее, когда произойдёт раздел мафиозных и компрадорских структур. Поэтому сегодня сказать что-либо о том, какое общество может возникнуть в результате происходящего вселенского передела, крайне трудно. Тем более, что не участвующий в нём народ ещё не сказал своего слова.

Но он его пока может и не сказать. Народ бесконечно устал от демагогии и беспросветности, а интеллигенция и вообще думающие люди всё более и более отстраняются от политики. Рейтинг политиков стремительно падает – никто никому не верит! В подобных условиях огромна роль случайности. И, что особенно опасно, даже порой легковесного популистского лозунга. Вспомним события недавнего прошлого – весь Союз проголосовал за его сохранение, а несколько человек всё решили по-своему!

Мне представляется, что в ближайшие годы возможны (скорее – вероятны) два варианта развития событий. Условно я их назову вариантом слабой власти и вариантом сильной власти. Такие термины, разумеется, весьма условны. Но всем понятно, например, что нынешняя власть слабая, законов мало, да и те не уважаются, управы ни на кого не найти невозможно и т.д.

При современной дешевизне наших природных ресурсов (связанной с фантастически несправедливым курсом рубля, в частности) продавать что-либо у нас в стране элементарно невыгодно. Все те, у кого есть деньги, стремятся не вкладывать их в производство, а покупать всё, что можно купить – нефть, уголь, металлы, – и продавать их за границей. Полученную валюту либо помещать в западные банки, либо продавать у нас на рубли по существующему грабительскому курсу. А затем снова покупать за бесценок всё, что только подвернётся под руку, и повторять операцию, имея на каждом обороте сотни процентов прибыли. А при таких прибылях люди готовы идти на любые подлости – это заметил, кажется, ещё Маркс. А мы наблюдаем всё это каждодневно.

В стране началась цепная реакция перекачки наших ценностей за рубеж, остановить которую, крайне трудно, если вообще возможно без каких-либо крайних мер. Тем более, что эта «перекачка» наложилась на процесс приватизации, который носит характер неприкрытого грабежа и стремительного роста компрадорской буржуазии.

В этих условиях сценарий «слабой власти» просматривается достаточно отчётливо. Это хорошо известный «аргентинский вариант»,когда богатая страна погружается в пучину нищеты эксплуатацией её людей, земли, недр и вывозом всех богатств за границу. Внутренний рынок станет непрерывно сужаться, а компрадорская буржуазия в этих условиях будет невероятно богатеть на выкачивании из страны её природных богатств. Капиталы станут оседать а «благополучных» странах, где у российских нуворишей появятся виллы и яхты (они уже, кажется, начали появляться), их дети станут студентами самых престижных университетов, а страна, её народ и его культура будут непрерывно деградировать. Корумпированное чиновничество и компрадорская буржуазия во всё большей степени будут чувствовать свою абсолютную безнаказанность. И составят тот слой людей, в интересах которого и будут развиваться процессы в нашей стране.

Особенно опасно происходящее разрушение внутреннего рынка, когда что-либо продавать внутри страны становится всё более невыгодным, а покупать не на что. Возникают как бы две сферы денежного обращения, очень мало пересекающихся между собой. На верхнем ярусе денежного обращения те, кто связан с продажей на внешнем рынке, и те, кто их так или иначе обслуживает. Они покупают импортное пиво, стоящие тысячи рублей за банку, обедают в ресторанах, строят загородные особняки, скупают предметы искусства и путешествуют по заграницам. Другая сфера денежного обращения связана с деградирующим производством, пустующими рабочими столовами, закрывающимися детскими садами. И эти обе сферы всё меньше и меньше пересекаются друг с другом, как и в те времена, когда власть имущие были отделены от всех остальных зелёными заборами. Только теперь всё это приобретает форму гротеска, причём всё открыто, фиговые листки идеологии исчезли. Различие в уровне жизни становится чудовищным и никто не стремиться скрывать своё наворованное богатство – всё на показ: вот какие мы!"

Такой сценарий очень опасен для остального мира, ибо Россия не Аргентина. И мощь еёядерного арсенала вряд ли заметно уменьшится в ближайшие годы. А социальная напряжённость неизбежно станет расти при таком развороте событий.. Сейчас народ пассивен – он просто устал.Но это спокойствие временное, как перед буре. Виллы на Лазурном берегу у одних и нищета, какой народ не знал со времён гражданской войны, не могут долгое время существовать вместе. Их сочетание неизбежно должно будет взорвать общество. Уже сейчас его стабильность весьма относительна. Ситуацию будет усугублять отсутствие лидеров – я не говорю о национальных псевдовождях вроде Гамсахурдии или Дудаева. Людей с высоким общенациональным рейтингом в России сейчас просто нет! Значит и некому будет удержать общество от срыва в Мальстрем!

Логичным развитием такого сценария будет дальнейшее ослабление власти, усиление центробежных тенденций, при которых нельзя исключить окончательный распад государства и переход от аргентинского сценария к его югославскому варианту в бесконечно более страшном исполнении.

Но судьба страны может повернуться и по-другому. Однако для этого необходимо появление сильного правительства, обладающего доверием народа. В наших условиях такая власть не может возникнуть одномоментно, в результате, например, военного переворота, как в Чили. Любое насилие приведёт лишь к крови, сбросит народ в пучину хаоса и уничтожит Россию как государство. Понимают ли это политики? Пока они отмалчиваются.

Власть должна созреть. И если такой процесс вызревания возникнет, то он будет проходит в условиях нынешнего российского безвластья. поэтому новая власть постепенно может утведиться лишь опираясь на не какую-то общественную силу, на систему взглядов – систему национальных целей, привлекательных для огромных масс населения. В стране происходит сейчас смена ценностей, и власть, если она хочет стать настоящей властью, должна будет иметь настоящую поддержку граждан. А для этого она должна сама понять характер этих ценностей и само сказать народу, чем мы жертвуем и ради чего.

Без этого сценарий «социальной власти» невозможен. И в тоже время только сильная власть, обладающая ясными целями, способна остановить развитие коррупции и разворовывание национального достояния. Только она способна сплотить народ, вселить в его душу веру в будущее, а следовательно, и желание работать, остановить падение производства и создать внутренний рынок – основу процветания национальной экономики. И любого государства.

Но пока не видно ядра, из которого такая власть могла бы вырасти. Не видно и интеллектуальных групп, способных формировать национальные цели. Авторитет политических деятелей, которые сейчас вершат дела, непрерывно падает. И среди ведущих политиков не видно никого, кто был бы способен формировать какие-либо объединяющие идеи. Когда в 91-ом году начался новоогарёвский процесс и мы стали с надеждой думать о будущем, было видно как растёт популярность некоторых политиков, которые понимали трагедию возможного распада и искали альтернативы. Например, всесоюзный рейтинг Назарбаева, которого многие видели желанным премьер-министром или даже следующим Президентом будущего Союза (может быть уже и не советского и заведомо не социалистического) непрерывно возрастал именно потому, что он высказывал объединяющие идеи. Но тут произошёл этот нелепый августовский путч и последующая катастрофа распада, восторженно встреченная Бурбулисом и прочими, единственная цель которых была – не иметь никого над собой, по выражению самого Генадия Эдуардовича. Путч, превративший эволюционный перестроечный процесс в революционный хаос с непредсказуемыми результатами, катастрофическими для самих разрушителей Великого Государства. Может быть, и сейчас будущих популярных, умных и энергичных руководителей следует искать среди республиканских или областных политиков?

 

Рифы либеральной экономики

Но если утвердиться власть, осознающая национальные цели, способная их сформулировать, донести до сознания людей и реализовать меры, необходимые для их достижения, то история страны имеет шанс перейти на новые рельсы. Однако этой власти предстоит ещё провести страну над опаснейшими рифами. Проход над которыми, тем не менее, просматривается.

Первое – это создание эффективно работающего госкапиталистического сектора. В любой либеральной экономике (американской, английской – на то она и либеральная) госкапиталистичекий сектор производит значительную долю валового национального продукта (ВНП). А в нашей стране в обозримом будущем госсектор – до госкапитализма ему ещё далеко – будет производить львиную долю продукции. Этого не может не произойти (если страна вообще будет существовать), каково бы не было правительство. Мощный госкапиталистический сектор будет существовать независимо от воли правительства. для такого утверждения Англия даёт хорошие аргументы, и её пример весьма поучителен. За все годы правления консерваторов под началом весьма умной и энергичной мадам Тетчер, стремившейся предельно сократить значение госсобственности в английской экономике, консервативному правительству удалось лишь на несколько процентов сократить удельный вес госкапиталистического сектора в структуре английского ВНП. А теперь он снова начинает расти! Правда между Россией и Англией есть существеннейшее различие – никогда никому в Англии не приходило в голову выходить из Великобритании и объявлять суверенитет. А вот Россия, в силу своей особенности (лучше – исключительности менталитета её её ведущих политиков), сумела не только подковать блоху, но и объявить суверенитет от самой себя.

Укрепление организационных структур госкапиталистической промышленности – это закономерный процесс поиска рациональной организации либеральной экономики. Если угодно, того самого компромисса, о котором говорилось в начале этой главы. На то экономика и либеральная, что она допускает соревнование самых разных форм организации производительных сил.

Вот почему путь к либеральной экономике в нашей стране не может не миновать этапа «развитого госкапитализма». Но государственный сектор в нашей стране должен быть кардинальным образом перестроен. Система отраслевых монополий действительно должна быть до конца разрушена. А сам сектор должен превратиться в настоящий госкапиталистический сектор с ориентацией на на корпоративную форму организации и многоотраслевые конгломераты, способные вести успешную конкурентную борьбу на рынке. Последнее особенно важно, и именно это и есть основная задача конверсии. Ориентация должна быть и на акционирование, но очень постепенное и только тогда, когда возникает реальная необходимость привлечь деньги населения на расширение или модернизацию производства – единственное, ради чего на начальном этапе приходится выпускать акции. Одним словом – приватизация по мере необходимости, а не в угоду антибольшевистской идеологии!

Значит, первейшей задачей сильного правительства окажется задача развития государственной промышленности и включение её в структуру рыночных отношений. А не разрушение госсектора и его растаскивание во имя торжества рыночных принципов, которые и так будут играть определяющую роль в либеральной экономике.

Второе – это организация сельского хозяйства на основе рынка. Полный отказ от кооперативного ведения сельского хозяйства, то есть коллективизация наоборот был бы смертелен для нашей страны, которая не способна себя прокормить без высокотоварного земледелия. Сегодня в нашей стране необходимо должен существовать весь спектр организационных форм: и коллективные хозяйства, и государственные, и фермерские, и мелкие крестьянские хозяйства. В каком соотношении – это покажет время, точнее рынок и конкуренция. Задача, которую придётся решать сильному правительству, будет состоять в выработке и реализации стратегии поддержки такого сельского хозяйства, которое уже сегодня будет способно накормить страну. Если говорить о национальных целях, то нет цели приоритетней, чем уберечь нацию от перманентного голода, который неизбежно наступит, если страна откажется от импорта продовольствия. Развитие города и рынка должно прежде всего решать проблемы села! А такая задача без целенаправленной деятельности правительства и государства в целом – неразрешима!

Третье – создание новой государственной, прежде всего региональной структуры власти, сочетающие объективные тенденции консолидации и кооперации регионов для образования целостного экономического организма, со стремлением к развитию цивилизационных потребностей наций и местной самостоятельности. Вот эти проблемы невероятной трудности, решать которые нынешняя власть пока не собирается. И не способна. Вот почему по всем этим конструктивным вопросам необходима апелляция к общественному сознанию, широкие публичные дискуссии и деполитизированная пресса, проникнутая идеей необходимости формирования национальных целей. То есть пресса по-настоящему патриотичная.

Наконец, нам предстоит ещё понять, что такое современная Россия. Это ведь тоже не просто географическое понятие, не просто вырванная из единого организма часть тела. И для неё выработать свою национальную политику, как политику к собственному государству и тому культурному, а не географическому пространству, которое сегодня естественно именовать Россией.

 

Геополитическое положение России и что из этого следует

По какому бы сценарию ни разворачивались события, какие бы ни возникли непредвиденные ситуации, но развитие России неизбежно будет направлено на утверждение социальноориентированной либеральной экономики – такова поступь человеческой истории. Но каковой окажется цена такого перехода, быстро ли произойдёт такой переход или он растянется на многие десятилетия, какие из нынешних ценностей нам удастся сохранить – это уже другой вопрос. Да и в какой форме утвердится на русской земле она – эта либеральная экономика, каким окажется у нас в России тот компромисс между полярными устремлениями людей, о которых я говорил в начале главы, сказать очень трудно. Многое будет зависеть от того, насколько народ, насколько мозг нации, её интеллигенция, да и правительство страны, поймут особенности современной ситуации и какой будет сделан выбор экологической, экономической и политической ниши в мировом сообществе. Выбор реалистичный, лишённый иллюзий. Каково будет направление усилий государства и народа, удастся ли их объединить?

Я дуиаю, что любому правительству сейчас очень важно понять особенности современной геополитической ситуации и суметь целенаправленно ею воспользоваться. Это один из наших шансов, упустить который мы не имеем права. И если не дай Бог, упущение случится, история нам его не простит. Не только правительству, парламенту, но и интеллигенции.

А сейчас на планете действительно разворачивается совершенно новая игра. Ни на что прежнее не похожая. Рождаются новые тенденции, и их ещё мало кто осознал. Хотя они уже начинают «работать».

Прежде всего, вместо двух центров военной силы реально возникают три центра экономической власти: США и их американские сателиты, Объединенная Европа (точнее – Европейский Полуостров) и Тихоокеанский регион. Подчеркну – не Япония, а весь Тихоокеанский регион, поскольку в современной технологической революции кроме Японии участвуют не только «новые тиоокеанские тигры» – Тайвань, Корея, но и стремительно прогрессирующий Китай – двенадцать процентов годового роста его ВНП весомо заявляют об этом. Отношения между этими тремя центрами экономического могущества будут очень сложными, многоплановыми и неоднозначными. Будут и противоречия и конфронтации, но будет и всё возрастающая кооперация – ибо таково веление времени, требование экономики (во всяком случае, в ближайшие десятилетия), глобальной экологии и самой возможности сохранения цивилизации на планете.

Россия в этом треугольнике занимает совершенно особое место: она связывает его в единое целое. Через российские просторы проходят самые короткие и дешёвые пути сообщения и связи, Но суть дела не только в её географическом и очень выгодном сегодня «северном расположении». Её ресурсы – это один из важнейших источников процветания всего мирового сообщества. Наконец, Россия продолжает оставаться второй ядерной державой мира и продолжает обладать могучей аэрокосмической промышленностью, тоже нужной всему миру. НО всё это может стать источником процветания России лишь в том случае, если народ России осознает себя как нацию, осознает свои возможности и сможет преодолеть то состояние безнадёжности, в которое он ввергнут в последние годы борьбой политиканов. Если народ снова почувствует к себе уважение, как к народу-созидателю!

Да, для реализации потенциальных возможностей необходимо честное, энергичное, образованное и умное правительство, которому народ бы поверил. Но и этого ещё недостаточно. За будущее в ответе и интеллигенция, которая на протяжении всеё перестроечных лет занимала в целом деструктивную позицию, содействовала не только ликвидации единомыслия (в чём её бесспорная заслуга), но и развалу промышленности и государственности. Сейчас подобная позиция гибельна для страны и самой интеллигенции. Понимает ли она это? Понимает ли она, что сегодня нужны идеи, нужна «картина мира», видение возможностей в ней самой России и понимания того, что означает сегодня само слово «Россия»! Не Россия времён Романовых и не Советская Россия, а страна, несущая бремя, славу и ответственность тысячелетней государственности.

Мне кажется, что состояние «эйфории свободы» начинает проходить, а интеллигенция понемногу приходит в себя и снова готовится к созидательной работе. Всё большее количество людей начинает осознавать необходимость превращения территории Российской Федерации в целостный могучий хозяйственный и политический организм – единственную защиту против экономического, политического и физического геноцида, которому подвергаются те страны третьего мира, которые не усвоили подобного принципа.

Необходимы энергия и мужество для принятия реальности и формирования нового мировозрения. Необходимо публичное разъяснение смысла происходящего, преодоления синдрома униженного и оскарблённого своим собственным правительством, своим парламентом, своими соседями. А дальше необходима конструктивная разработка серии конкретных проектов или программ, способных цементировать Федерацию и обеспечить её постепенное превращение в целостный организм. И, конечно, изыскание способов их реализации, даже если мы сейчас не сможем сформировать правительство, которое окажется способным это сделать. Теперь существует уже и частный капитал и возникает средний класс. Страна не может не стать привлекательной и для внешних инвесторов. И наконец самое главное – наступило время прямой апелляции к обществу.

Один из таких проектов я называю «северный обруч». Этот проект очень многоплановый. О его фрагментах я уже кое-что писал. Мои статьи имели определённый резонанс в Америке, Европе но, к сожалению, не дома. В чём смысл проекта или программы «северный обруч».

Когда воины ислама перекрыли путь на Восток по Средиземному морю, когда самым безопасным путём из Европы в Византию стал путь из «варяг в греки», Киевская Русь сделалась первоклассным европейским государством. Русские князья с успехом использовали геополитическое положение древней Руси. Сегодня происходит нечто подобное. Самый короткий, самый быстрый и самый дешёвый путь, связывающий Тихоокеанский и Атлантический регионы, лежит через Россию. Переоценить значение этого факта нельзя. Открытие налаженного пути из Европы в Тихий океан (из англичан в китайцы!) откроет не только транзит грузов, но и полуфабрикатов, переработка которых может дать сотни тысяч рабочих мест и валютные миллиарды. Так, например, многие оборонные заводы Петербурга смогут стать терминалами по сборке высокотехнологичной продукции Японии, Тайваня, Кореи... А Северный морской путь не только в два раза короче, но и в 1,6 раза дешевле других морских путей. Я уж не говорю о перспективах воздушного транспорта. А волоконный кабель надо начать немедленно прокладывать между Петербургом и Токио. Иначе он пойдёт обходным путём через Ближний Восток и мы потеряем многие миллиарды. Планета нуждается в кабельной связи двух океанов – никакая спутниковая связь не способна соперничать с её пропускной способностью и дешевизной. только волоконная оптика способна обеспечить требуемые потоки информации.

Столь же масштабными представляются проблемы, связанные с прямым выходом за рубеж ресурсов Сибири и промышленности Урала. Я имею в виду создание нового варианта Персидского залива в незамерзающем устье реки Индига. Этот проект активно обсуждался ещё в 20-е годы. Но тогда ещё не было воркутинской магистрали, которая проходит от Устьиндиги в 200-300 киллометрах. Тогда ещё ничего не было известно о нефтяных и газовых богатствах Севера и не было промышленности Урала. Был только печёрский лес. Сегодня этот проект необходимо реанимировать.

Но проект «северный обруч» охватывает не только чисто экономические проблемы. Северный полярный бассейн является одним из самых экологически уязвимых мест Земного шара, и его состояние влияет на ситуацию во всём Северном полушарии. А ответственность за него несут США, Канада и Россия, т.е. страны обруча.

И наконец, последнее утверждение, которое вызвало особый интерес на Западе – безопасность будущего интегрированного мира. Это большая и специальная тема. Тем не менее, об этом тоже следует кое-что сказать, ибо есть один сюжет, который органически должен войти в проект «северный обруч». Речь идёт о создании космической информационной системы. Без неё говорить об экологичекой, политической, а тем более военной безопасности планеты особого смысла не имеет. Заметим, что такая система может играть положительную, т.е. стабилизирующую роль лишь в том случае, если она будет коллективной. национальные информационные системы только усиливают эффективность и наступательного и оборонительного оружия и тем самым содействуют военной дестабилизации.

Создание космической информационной системы, нужной для всей планеты, может быть реализовано только на основе кооперации русской и американской ракетно-космической техники. И конечно, такая система не может быть закрытой собственностью двух ракетных «сверхдержав». Ею должен владеть открытый консорциум, к которому может присоединиться любое государство и деятельность консорциума должна проходить под контролем Организации Объединённых Наций.

«Северный обруч», даже в форме проектов, – это огромный национальный капитал. А его реализация может вдохнуть жизнь в целый ряд регионов от Тихого океана до Балтийского моря, цементируя одновременно организм страны.

 

О формировании национальных целей

Я рассказал лишь об одном из возможных проектов развития российского потенциала, сочетающего его ресурсные и интеллектуальные возможности с развивающимися тенденциями изменения геополитической обстановки. Существует и целый ряд других, не менее масштабных и многообещающих замыслов. Их публичное обсуждение уже само по себе очень важно для нации. Страна, обсуждающая крупномасштабные проекты собственного развития, страна, способная смотреть вперёд, – это уже не развалины коммунистического фаланстера. Это значит, что нация начинает чувствовать уверенность в своих силах. А уверенность и самоуважение – уже огромный шаг вперёд по сравнению с нынешней безнадёгой.

Формирование и анализ перспектив реализации крупномасштабных программ, вернее совокупность проектов, мне представляется важнейшей обязанностью государства. Но надо понять, что работа над подобными проектами не имеет ничего общего с той работой, которую проводил бывший Госплан, когда разрабатывал проекты «великих строек коммунизма». Цель анализа возможных проектов, их следствий и корреляция с национальными целями – это прежде всего всесторонняя оценка перспективы, именно оценка и именно перспективы. И не больше! Такая проектная деятельность – основа для выработки определённых государственных предпочтений, структуры региональной и налоговой политики, указание направлений наиболее эффективных капиталовложений, своеобразная научная гарантия риска для частного капитала.

Последнее особенно важно. Такие масштабные проекты, как «северный обруч», не могут не привлечь внимания иностранных инвесторов и инвестиционных фондов. Но них необходимы не только идеи, но и глубокие всесторонние проработки. Причём на государственном уровне. И чёткие рекомендации о необходимой внутренней политике государства. Нужно широкое публичное обсуждение подобных программ развития. Общество должно почувствовать перспективу, почувствовать собственные мускулы, почувсвовать, что во главе государства стоят государственные мужи, а не политиканы. Всё это и позволит поверить в будущее и сделаться стимулом к настоящей работе, а не только к дележу народного добра! Может быть, это и есть самое главное в подобной проектной деятельности.

Такая деятельность требует энергичного правительства и интеллигентного патриотически настроенного парламента. Заметим, что здесь существует и положительная обратная связь: проектная деятельность «цивилизирует» власти. А следовательно, содействует их укреплению. Она меняет направление мыслей власть имущих, переключая их с проблем политиканства на конкретную практическую деятельность. И ещё одно соображение: такие проекты имеют чёткую интегративную направленность. Особенно, если они будут объединены с инициативами, которые идут из разных регионов огромной страны, превращая её в единый организм, и хозяйственный и политический.

Но это лишь одно из направлений в сложном становлении национальных целей. Чаще всего они возникают сами собой, отражая реальные устремления людей и их миропредставление. Но обсуждая проекты и перспективы, побуждая энергию людей, интеллигенция многократно ускоряет эти процессы.

Обсуждение путей предотвращения возможного голода, конкретных «проектных действий», позволяющих увидеть перспективы, лишь некоторые из составляющих процесса становления национальных целей, превращения жителей страны в нацию, в граждан. не менее необходимо увидеть Россию и как культурное пространство с собственным видением своего места в развивающемся мире – мире XXI века.

 

Россия в мире XXI века

Мы сегодня смотрим на Запад. И не без основания, ибо западные страны открыли страницу либерализации не только экономики, но и всей общественной жизни, показали необходимость интеграции и, наконец, первыми поняли, что означает социальная ориентация экономики для образа жизни миллионов граждан этих стран. И у многих экономистов, людей, занимающихся проблемами развития цивилизации, у экологов, в частности, создаётся представление о существовании некоторых универсальных рецептов, жизненных универсалиях XXI века, если угодно. Я боюсь, что такое представление ошибочно и опасно.

Безусловно, определённые универсалии существуют. Их не может не быть, ибо человечество взаимодействует с Природой, как единый биологический вид. И такие универсалии рождались в сознании людей независимо от их рассовой принадлежности, места обитания и других обстоятельств их жизни, как проявление той логики универсального эволюционизма, которая привела к появлению на Земле «человека разумного». Одна из этих великих универсалий – заповедь «НЕ УБИЙ!», которая, в той или иной форме возникла у всех народов. Универсалии рождаются и сегодняшней практикой жизни. Разве не является универсалией – универсальность технического развития или утверждение элементов планирования в либеральной экономике.

Но, между тем, закон дивергенции – это тоже универсалия. А он гласит о такой важнейшей особенности эволюции человеческого общества, как непрерывное «расхождение» этих самых особенностей. В процессе эволюции непрерывно множатся различные формы человеческого общежития, организационные структуры деятельности, особенности духовного мира людей. Значит, существуют и границы универсальности. Вот почему любое слепое подражание не только вредно, но и опасно.

Вот почему Запад (любой запад!) – это лишь опыт, но не объект для подражания. Так же как и Восток. Особенно для нас, для нас, для России, связывающей эти два региона экономической и культурной власти, два важнейших центра будущего информационного общества.

Мы говорим о XXI веке. Но отдаём ли мы себе отчёт в том, что означает комбинация слов «МИР XXI ВЕКА». Нам предстоит ещё разобраться в том, что означает такое словосочетание, каким мы видим и хотим видеть планетарное общество на грани тысячелетий. Но одно уже очевидно – в авангарде истории окажутся не те народы, у которых сегодня наиболее устроена производственная жизнь, а те, менталитет которых окажется наиболее настроенным на универсалии цивилизации XXI века, на его потребности.

Вот с этих позиций и следует думать о национальных интересах, наших трудностях и возможностях. И, прежде всего, попытаться ответить на вопрос – что такое Россия?

Без иллюзий, со всей жёсткостью и беспощадностью истинных патриотов: только так интеллигенция сможет нащупать истинное понимание ситуации, понять реальную обстановку. Только так мы окажемся способными понять, как в процессе невероятного перемешивания людей, стремительного этногенеза, охватившего всю территорию Советского Союза, огромная часть нашей нации обрела психологию люмпенов, как в её толще рождалась «коммунальная сволочь», всё то, сегодня стоит на пути к обретению русским народом достойной ниши в сообществе XXI века. Только беспощадная честность поможет нам выработать иные стандарты, соответствующие российской реальности конца века, столь непохожего на его начало.

* * *

Я называю свою позицию позицией ограниченного пессимизма. Такой термин я оправдываю тем, что вижу огромные возможности моей страны и моего народа. Но у меня глубокие сомнения в том, что мы сможем ими сегодня умело воспользоваться. Сталкиваясь с людьми, которые всю жизнь посвящали себя политике, ч вижу такую ориентированность их мысли, которая не даёт возможности спокойного обсуждения будущности страны, обсуждения, исключающего ориентацию на собственный и притом сиюминутный успех. Это свойство политиков современной волны, может быть одно из самых страшных наследий коммунистической эпохи.

И тем не менее, мы должны сообща думать о месте нашей Родины в мире XXI века. И делать всё возможное, чтобы оно было достойным!