Наряду с восстановлением регистрации и вынужденным сутяжничеством занимался я и трудоустройством. Подготовив резюме на русском и английском языках, я разослал их примерно в 50 специализированных агентств, занимающихся подбором кадров для организаций. Разумеется, всех своих друзей и знакомых я также озадачил просьбой о помощи в трудоустройстве. Регулярно изучал соответствующие издания и делал заявки.
Проходили недели, однако никаких предложений не поступало. Собственно, их нет и по сей день. Несколько собеседований, состоявшихся по рекомендации знакомых, окончились неопределенным обещанием «подумать». Какому предпринимателю нужен предпенсионного возраста человек с неясным прошлым?
И я решил обратиться в районный департамент занятости. Здесь меня ждал не меньший сюрприз. Тщательно изучив и занеся в компьютер данные моих дипломов и трудовой книжки, инспектор предложила мне на выбор две вакансии: гардеробщика с окладом 1100 руб. и грузчика на радиозаводе с зарплатой до 6000 руб. Это меня ошарашило, но мне разъяснили, что после почти пятилетнего перерыва в стаже я считаюсь человеком, утратившим специальность, и могу рассчитывать только на неквалифицированную работу. И вообще, время, мол, такое сложное, что на хорошее надеяться не следует. Если я не могу работать грузчиком, то мне следует принести соответствующую медицинскую справку, сам по себе возраст для этого не помеха. Зачем только было засорять базу данных департамента переписыванием моих дипломов? Для отчетности?
Время действительно сложное, особенно для меня, но я решил, что все-таки буду искать устраивающую меня работу. Работать можно по двум причинам: ради денег или ради удовольствия. Жизненный успех, на мой взгляд — это когда работаешь с удовольствием на хорошо оплачиваемой должности. Предложенное мне не сулит ни того, ни другого. Пока же перебьюсь случайными заработками — не так уж безнадежно я утратил свои знания, буду заниматься своими делами и своим «делом». Жена и дочка меня поддержали.
Так и живу.
Что дальше?
В конце всякого изложения положено делать выводы. Какие выводы могу сделать я сейчас? Думаю, что для них время еще не настало, так как не считаю мою историю законченной. К сожалению, судебная машина крутится настолько медленно, что нужно быть черепахой и жить не менее трехсот лет, чтобы дождаться завершения ее работы. Я уж и не говорю, что машина эта чрезвычайно прожорлива и требует массу денег и сил от попавших в ее жернова или желающих ею воспользоваться.
С 1 ноября 2000 года моя жалоба зарегистрирована в Европейском суде по правам человека. С 5 мая 1998 года Российская Федерация находится в юрисдикции этого суда, что означает возможность для каждого гражданина страны подавать индивидуальные жалобы на Россию по поводу нарушений прав, гарантированных Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод.
В свою очередь российские суды, как и суды любой другой страны-члена Совета Европы, обязаны наряду с нормами внутреннего уголовно-процессуального законодательства руководствоваться положениями Европейской конвенции, так как, согласно статье 15 части. 4 Конституции РФ, «нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Более того, если эти нормы вступают в противоречие с внутренним законодательством, «то применяются правила международного договора».
Обращение в Страсбург, равно как и сутяжничество вообще — не мой выбор. Просто у меня нет другого пути для того, чтобы добиться справедливости. Ведь, по мнению Верховного суда России, рассмотревшего кассационные жалобы на приговор Мосгорсуда, «ни органами следствия, ни судом не допущено каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, норм Конституции РФ и международного права, в частности Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод».
Известный правозащитник Сергей Ковалев — мой подельник, как он себя однажды назвал — расценил решение Верховного суда как «серьезный удар по престижу страны». Еще большим позором для России, по его мнению, станет рассмотрение дела в Страсбурге. Посмотрим, к какому выводу придут международные судьи. Так ли безупречна наша судебно-правовая система, какой она себя считает? Из выступлений нашей прокуратуры на международной арене следует, что российские представления о законности зачастую противоположны общепризнанным.
На что я жалуюсь? По большому счету записки эти и есть моя развернутая жалоба. Прочтя их и сопоставив с положениями Европейской конвенции, квалифицированный юрист сможет сделать надлежащие выводы. Если все суммировать, то в тезисном изложении получится следующая картина.
Статья 3 «Запрещение пыток.
Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.
Обстоятельства задержания; условия транспортировки в суд и условия содержания в здании суда в бетонном «стакане»; уровень медицинского обслуживания во время предварительного заключения и отказ властей разрешить медицинский осмотр независимыми экспертами; условия ознакомления с протоколом судебного заседания; видеозапись в «Лефортово» и использование высокочастотной аппаратуры в зале суда; шантаж со стороны следствия в отношении детей; заключение в следственном изоляторе, принадлежащем ФСБ, а не министерству юстиции.
Статья 5 параграф 1 пункт (с), а также параграфы 2, 3 и 4 «Право на свободу и личную неприкосновенность.
1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:…с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения…
2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются… причины его ареста и любое предъявленное ему обвинение;
3. Каждый задержанный или заключенный под стражу… незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда…»
У следствия не было оснований предполагать, что я от него скроюсь; допрос меня как подозреваемого проводился до разъяснения причин подозрения; о содержании обвинения мне было сообщено лишь спустя десять дней после ареста, когда оно было предъявлено официально; я не был доставлен к прокурору, санкционировавшему арест; длительность содержания под стражей и неспособность судов незамедлительно рассмотреть ходатайства об освобождении, некоторые из которых были рассмотрены уже после осуждения; отклонение судами ходатайств об изменении меры пресечения на не связанную с содержанием под стражей.
Статья 6 параграф 1 «Право на справедливое судебное разбирательство.
1. Каждый… имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона».
Суд принял недопустимые доказательства, в частности документы на корейском языке и показания некоторых свидетелей, сделанные в ходе предварительного следствия; отсутствие возможности задать вопросы свидетелям, которых суд не вызывал, но чьи показания оглашались; чрезмерная длительность судебного разбирательства; суд первой инстанции состоял из специально уполномоченных судей; в деле участвовал военный, а не гражданский прокурор; закрытый характер суда; отказ рассмотреть ходатайство о рассмотрении дела судом присяжных.
Статья 6 параграф 2
«2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком».
СМИ и официальные лица своими заявлениями нарушали презумпцию невиновности; увольнение из МИДа задолго до принятия судом решения о виновности.
Статья 6 параграф 3 пункт (a)
«3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:
a) быть незамедлительно и подробно уведомленным… о характере и основании предъявленного ему обвинения».
Отсутствие уведомления о характере и основании обвинения при задержании.
Статья 6 параграф 3 пункт (b)
«3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права…
b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты».
Не было достаточной возможности для подготовки защиты из-за отсутствия свободного доступа к обвинительному заключению; ознакомление с протоколом судебного заседания с рукой, пристегнутой наручником к ножке стола; условия содержания в «Лефортово» и транспортировки из изолятора в здание суда.
Статья 6 параграф 3 пункт (с)
«3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права…
с) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника».
Навязывание следствием «своего» адвоката; отсутствие возможности без ограничений общаться с адвокатами; контроль за обменом документами по защите с адвокатами; отсутствие у адвокатов возможности свободно пользоваться их записями, сделанными в ходе судебных заседаний.
Статья 6 параграф 3 пункт (d)
«3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права…
d) допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу».
Отклонение судом ходатайств о вызове в суд свидетелей, включая Чо Сон У, переводчика с корейского языка и экспертов, проводивших экспертизу степени секретности документов и сведений.
Статья 7 параграф 1 «Наказание исключительно на основании закона.
1. Никто не может быть осужден за совершение какого-либо деяния или за бездействие, которое, согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву, не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления».
В период предполагаемого совершения преступления отсутствовал соответствующий закону перечень секретной информации; экспертиза степени секретности документов и сведений является незаконной, поскольку проводилась на основании неопубликованных нормативных актов; статья 275 УК РФ действует с января 1997 года, в то время как преступление вменено с 1992 года.
Статья 8 «Право на уважение частной и семейной жизни.
1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции».
Ночной обыск квартиры с участием вооруженных людей; контроль и наблюдение за личной жизнью в 1992–1994 годах в Сеуле; контроль со стороны администрации следственного изолятора за обменом документами с адвокатами; отсутствие регулярных свиданий с родственниками во время нахождения под стражей; аннулирование регистрации по месту жительства в Москве; постановка под трехлетний административный надзор.
Статья 34 «Индивидуальные жалобы.
Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что являлись жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных настоящей Конвенцией или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».
Отказ Мосгорсуда с ноября 2000 по апрель 2001 года выдать жене доверенность для направления жалобы в Европейский суд по правам человека.
* * *
1 июля 2003 года Европейский суд непосредственно приступил к рассмотрению моей жалобы, задав правительству России множество вопросов в связи с конкретными нарушениями моих прав. Наступил так называемый этап коммуникации. Это для меня сейчас самое главное.
В своих ответах правительство, разумеется, отмело как несостоятельные все жалобы, сославшись, по существующей порочной традиции, на мнение тех же организаций и ведомств, на которых и направлены жалобы. Неужели предполагалось, что, прочтя вопросы и претензии Европейского суда, сотрудники ФСБ и Генпрокуратуры расплачутся и начнут срывать с себя погоны?
Мы прокомментировали ответы правительства.
На очереди рассмотрение жалобы в Европейский суд моей жены Наталии, суть которой заключается в том, что, конфисковав семейное имущество и наши общие деньги, власти нарушили ее имущественные права.
Так что выводы — впереди.