Продавать обои на Мытищинской ярмарке оказалось не такой уж плохой идеей. Рекламу постоянно крутили по кабельному, клиенты шли, Шерзод садился в хромой Damas, покупал на оптовом рынке товар, привозил его и разгружал, Барно продавала его любому, кто окажется в зоне ее воздействия, — и так по кругу. К концу месяца Турсуновы заработали три тысячи долларов. Им казалось, что это невероятный успех. Но вместо того чтобы праздновать победу, они заваривали свой скорбный «Доширак», скрупулезно записывали все в серую тетрадку и продолжали неистово экономить.
Когда успех стал очевиден, Барно и Шерзод отметили его, как настоящие фанатики бизнеса. Они тут же открыли еще одну точку на том же рынке. Турсуновы видели именно здесь, в Мытищах, свой клондайк, огромное пространство для роста. Они хотели увеличивать оборот, создать на этом рынке видимость разнообразия и конкуренции. Но вскоре необходимость в последнем отпала — у них появился настоящий соперник.
На соседних рынках отделочными материалами торговали организованно и массово. Высокая концентрация компаний и широкий ассортимент генерировали большой трафик покупателей, но аренда на тех площадках стоила дороже и конкуренция была ожесточенней. Поэтому Турсуновы сначала решили полностью выработать ресурс Мытищинской ярмарки и только потом приходить в другие места. Но другие места сами решили прийти к ним раньше, чем Турсуновы начали свою экспансию.
Весть о том, что в Мытищах хорошо идут обои, быстро распространилась по примыкающим ко МКАД строительным рынкам. Один из тамошних обойных королей, серьезный предприниматель с крупной компанией в кармане, увидел по телевизору рекламу Турсуновых и приехал на разведку. Он осмотрел их точки и презрительно бросил: «Я вас сделаю».
Конкурент выкупил лучшее место в центре рынка. Он поставил туда сразу два контейнера и соединил их в один по-настоящему большой магазин. Это был совсем другой уровень: дорогой ремонт, масштабные работы — одним словом, серьезная заявка на то, чтобы и правда оставить без шансов чахлый контейнер Турсуновых на окраине рынка. Удар был выверен точно: кабельная реклама «крупного магазина обоев с широким ассортиментом» теперь работала скорее на конкурента.
Шерзод понимал, что в долгосрочной перспективе появление сильного конкурента на ярмарке — в их собственных интересах. Все книги по маркетингу, которые он успел прочитать, единогласно утверждали: чем больше на условном рынке точек и шире ассортимент, тем больше сюда будет приходить людей — и до определенного момента в выигрыше будут все игроки. Осталось только придумать, как сделать так, чтобы эти новые покупатели или хотя бы внушительная их часть шли мимо нового красивого магазина прямиком к Турсуновым. Они ломали над этим голову каждый день, а времени оставалось все меньше: строительные и отделочные работы у обойного короля подходили к концу. И вот, за день до открытия злосчастного магазина, решение созрело. В шахматной терминологии это называется «занять ближнюю оппозицию»: белый и черный короли оказываются друг перед другом на расстоянии одной клетки. Шерзод в тот же день договорился и выкупил еще один контейнер прямо напротив конкурента, но не успел его как следует обустроить и наполнить товарами. Делать было нечего: он заплатил крановщику, и за ночь тот устроил им небольшую рокировку — он просто переместил их старый, уже готовый контейнер на место нового.
Наутро радостный конкурент пришел с табличкой «Мы открылись». Каково же было его удивление, когда напротив своего магазина обоев он увидел ничуть не уступающего по масштабам конкурента. Теперь «делать узбеков» надо было не за счет выгодного местоположения, а благодаря умению продавать, которого королю явно недоставало. Разумеется, он сам не собирался стоять за прилавком. Он посадил за него какую-то пожилую даму. Она отчаянно старалась что-то продать, но, когда клиент шел в соседний контейнер, чтобы прицениться, он попадал в зону действия Барно, которая уже не давала никому уйти с пустыми руками.
Пока супруга боролась за покупателя на передовой, Шерзод задумчиво прогуливался по рынку. Это была его основная обязанность помимо доставки и разгрузки товара. Он просто ходил и думал, изучал расстановку сил и чуть не выучил армянский язык, пока общался с коллегами. Не сказать, что там было сплоченное сообщество, но все-таки на рынке действовало джентльменское соглашение: соседи друг у друга товар не копируют. Но люди видели, что у этих сумасшедших Турсуновых дела идут неплохо — Шерзод не успевал разгружать старый Damas. И в какой-то момент Шерзод стал замечать, что многие на ярмарке начали привозить на продажу пробные партии отделочных материалов. Джентльменское соглашение рухнуло.
Турсуновы никогда не были конфликтными соседями, они не любили выяснять отношения и качать права. Но, посмотрев, что коллеги вовсю пренебрегают рыночной этикой, решили тоже не строить из себя святош.
По пути от оптового рынка до Мытищинской ярмарки Шерзод часто видел на других торговых площадках стандартные рекламные щиты: «Обои, потолки, пленка». Он тоже решил сделать большой щит и выбрал стандартный шаблон, какой был у всех. Разумеется, ничего кроме обоев у Турсуновых не было, но, как только повесили баннер, к ним начали приходить люди и спрашивать, есть ли потолки и пленка. Так продолжалось несколько дней подряд. Соседи по ярмарке уже вовсю привозили партии обоев под покраску и другие отделочные материалы. И поскольку этическим ограничителем все злостно пренебрегали, Шерзод сел в Damas и купил все, что требовали покупатели. Рынок начал постепенно мутировать из строительного в отделочный.
Но пусть пока Барно и Шерзод торгуют обоями, потолками и пленкой, а вы послушайте совершенно реальную историю о директоре Мытищинской ярмарки Андрее Григорьеве.